Крепость демона

[Writer-X]

Здравствуйте, уважаемые формчане. :)

Я не могу сказать о себе что как-то яростно фанатею от саги о Конане, но классический цикл - все написанное о варваре Говардом, Спрэг де Кампом и Картером - в свое время зачитан был мною до дыр.

Я иногда (по настроению) склонен писать всякие фантастические или фентезийные рассказы/повести. В общем-то, говоря по правде, это фигня а не рассказы, но - недавно мое топтание на клавиатуре сложилось в осмысленный текст о Конане. Я думаю, вам, как любителям литературы о киммерийце, это может быть интересно.

Я выложу здесь часть текста, почитайте, если будет интересно, пишите, выложу остальное. Ну, разумеется, комментарии и критика приветствуются. Только по возможности будьте конструктивны.:D


UPDATE: Весь роман полностью вы можете прочитать на моем сайте http://writer-x.narod.ru (http://writer-x.narod.ru/)

Добавлено через 4 минуты
Пролог №1.

Долгий разговор в сводчатой комнате.

В высоком покое королевского замка в Хоршемише было сумрачно. Тяжелый, давящий зной, принесенный ветром с юга, из пустынь Шема, придавил блистательную столицу королевства Коф. За высокими и узкими окнами в форме сдвоенных полуциркульных арок солнце уже садилось, нижней частью своего алого в пыльной дымке диска скрывшись за сухими холмами на западе. Внизу, у подножия холма, на котором был расположен дворцовый комплекс, раскинулся Хоршемиш – очертания городских кварталов чуть расплылись в мареве горячего воздуха, и их уже начинала накрывать тень – признак быстро приближающегося вечера, несущего пусть слабое, но столь ожидаемое облегчение дневной жары.
Высокие, красиво изогнутые своды покоя поддерживались двумя рядами низких, нетолстых белых колонн, стоящих попарно. Стены и потолок достаточно обширного покоя были покрыты изящной и изысканной мозаикой, изображающей сцены охоты и растительный орнамент. По углам помещения стояли семисвечники из черного металла, на высоких, витых ножках. Вдоль стен, в промежутках между окнами, стояли массивные, но изящные диваны с пышными подушками, высокие узкие шкафы из почернелого от времени дерева, возле ближних к углам покоя колонн стояли чашевидные бронзовые курильницы для благовоний. Удушающий жар снаружи проникал даже сюда, под толстые стены древней цитадели. Однако слабый сквозняк, тянувший из приоткрытой двери в темный коридор, все же слегка скрашивал безрадостную тяжелую духоту.
В центре комнаты, между двумя рядами колонн, стоял тяжеловесный стол из черного от старости, плотного,до блеска отполированного дерева, казавшийся каменным в своей тяжелой черной монолитности. На столе стояло два подсвечника на семь свечей, которые сейчас, впрочем, были не зажжены, а вокруг них лежали многочисленные свернутые в трубку пергаменты, абаки, ножи для резки бумаги, стояли чернильницы с гусиными перьями, изящные, на высоких ножках кубки с красным вином, два легких винных кувшина и объемистый кувшин с водой.
За столом сидели четверо. Во главе стола, в широком, с низкой спинкой кресле сидел невысокий, но очень ширококостный и массивный, полнеющий мужчина лет сорока пяти, с обширной проседью в коротко подстриженных волосах. Лицо его было смуглым, и слегка одутловатым, высокий, широкий выпуклый лоб, мощный подбородок, заросший стальной седеющей щетиной и плоский нос придавали ему жестокий и агрессивный вид, а пристальный и умный взгляд темных глаз выдавал целеустремленность, недюжинный ум, и в то же время жадность, властность и алчность. Мужчина был одет в белую шелковую рубашку с пышным мягким воротом, и темно-алые бархатные штаны, поддерживаемые на талии широким оранжево-красным поясом с массивной, очевидно золотой пряжкой. На поясе его висел на золотых цепочках короткий кинжал с рукоятью из слоновой кости, в покрытых изящным золотым орнаментом ножнах. На толстых пальцах его тяжелых, неожиданно твердых рук тускло поблескивали золотые кольца с драгоценными камнями, а на шее на золотой цепи висел какой-то золотой же медальон, скрытый складками пышного воротника. Движения мужчины были резкими и властными, но он мог себе позволить себе их, ибо мужчина этот был король Кофа Страбонус, наследующий многим поколениям властителей, правивших этой страной.
Перед ним, на более простых стульях из такого же как и стол темного отполированного дерева, сидели трое мужчин. По правую руку от короля сидел высокий, горбоносый и смуглый, темноволосый и черноглазый человек лет тридцати пяти, худощавый, очень ухоженный, но явно не чуждый военного дела – руки его были крепкими, с широкими ладонями, крепкими пальцами и сильными гибкими запястьями фехтовальщика. Одет он был в светлый, пышный пурпуэн с кружевным воротником, на узком поясе были видны металлические цепочки для крепления меча – признак аристократического происхождения человека. Молодому аристократу было жарко в такой достаточно плотной и тяжелой одежде, его длинные темные курчавые волосы промокли от пота, но он терпел, правда, несколько крючков на вороте пурпуэна он все же расстегнул.
Напротив изнывающего от жары аристократа сидел массивный, полный, достаточно пожилой уже человек в богато украшенном золотой окантовкой пурпурном мундире высшего офицера кофийской армии, с наголо обритым черепом и двойным подбородком. Его светло-серые глаза с припухшими веками были остры и внимательны, хотя он из-за своей полноты страдал от жары, очевидно, сильнее всех остальных. Несмотря на порядочный лишний вес, в его манере движения угадывалась многолетняя военная выправка. На его толстом левом запястье поблескивал тяжелый золотой браслет, а на правой руке не хватало мизинца и безымянного пальца. Завязки на вороте пурпурной туники его мундира были развязаны, и сквозь прорезь на заросшей седым волосом груди был виден давний побелевший шрам, идущий справа налево от шеи через ключицу и исчезающий за отворотом воротника – след давнего удара мечом.
За толстяком в военной форме, чуть дальше от короля располагался невысокий, тощий старикашка в сероватой тунике, со светлой, иссеченной старческими морщинами кожей, с обширной лысиной, обрамленной остатками седых, слабо вьющихся волос, с клочковатыми и редкими, как заросли пустынной колючки на высохших в засуху холмах, бровями, с феноменальным носом и большими торчащими ушами, из которых лезла наружу седая шерсть. На поясе у него висела медная чернильница, и носил он ее так как другие носят оружие или символ власти. За ухом у него торчало помятое гусиное перо, а желтые, старчески сухие пальцы были выпачканы в чернилах. Перед старикашкой было сложено больше всего пергаментов.
За окном стояла тяжелая тишина душного летнего вечера. В коридоре за полуоткрытой дубовой дверью изредка металлически позвякивали доспехи двоих королевских гвардейцев, охранявших вход в покой – солдатам в тяжелых пластинчатых доспехах, вероятно, было ужасно жарко, они переминались с ноги на ногу, с тоской ожидая времени, когда они наконец смогут «смениться» со своего поста.
- Так же из прочих расходов и расходов казны Вашего Величества на разрешение непредвиденных ситуаций и проблемных вопросов на восстановление королевских дорог, размытых весною сего года в предгорьях Карпашских гор в восточных провинциях, на сей день потрачено тридцать восемь тысяч триста двадцать пять абердаров золотом, - скрипучим заунывным голосом читал старикашка в серой тунике длинный свиток пергамента. - Так же для поправления хозяйств благородных землевладельцев и простолюдинов после начавшегося прошлой осенью падежа скота в северных и центральных провинциях, и для поддержки ростовщиков, выразивших недовольство в связи с тем что в сложившейся ситуации благородные господа аристократы неспособны возвращать занятые в долг у указанных ростовщиков деньги, на сей день потрачено сто девятнадцать тысяч триста семьдесят шесть абердаров золотом. Так же на ремонт обвалившегося в результате недобросовестного строительства караван-сарая «Звезда Юга» и оплату ущерба восемнадцати купцам а так же свободным погонщика караванов и прочим свободным подданным Вашего Величества, пострадавшим в результате обрушения значительной части постройки на сей день затрачено пять тысяч сто двадцать восемь абердаров золотом. Вот как-то так…
Старик прокашлялся, и продолжал:
- Таким образом, как мы можем подсчитать, за половину текущего года с праздника солнцеворота до начала текущего месяца казною вашего величества израсходовано шестьсот двадцать девять тысяч восемьсот двадцать восемь абедраров золотом, что на сто сорок восемь тысяч сто двадцать два абердара превышает то, что было собрано в казну за тот же период, и на сто восемьдесят тысяч честреста пять абердаров превышает сумму что была израсходована казной за тот же период прошлого года. И это без учета расходов на армию, те полтора миллиона золотых мы, как вы сказали, учли отдельно. Вот. Теперь все.
Старикашка удовлетворенно вздохнул. Отложив пергамент, он взял со стола свой кубок с сильно разбавленным вином, осушил его, гулко и шумно глотая, поставил кубок на стол и теперь шумно, старчески отдыхивался.
- Мда-а… - Мрачно протянул Страбонус, - И что же из этого следует, Петреус?
Над столом повисла неприятная тишина. Старикашка прекратил отдыхиваться, и испугано посмотрел на короля. Страбонуссмотрел на него и взгляд его был неагрессивным, но тяжелым.
- Кхм… М-ме-е, ну, таки, расходы больше доходов, Ваше Величество. В убыток себе живем, - тихо проскрипел старик.
- И уже не первый год, – еще более тихо, но явственно проговорил стройный аристократ. Голос у него был низкий, ясный и мелодичный, а выговор четкий.
Страбонус перевел на его взгляд и аристократ опустил глаза, глядя на черную крышку стола.

[Writer-X]

Король вновь поглядел на старика Петреуса, потом обвел взглядом всех присутствующих.
- Я это уже знаю. Что положение в моей стране весьма дерьмовое. Я хочу узнать, что нам следует делать в этой ситуации.
Никто ему не ответил.
- Ситуация у нас более чем дерьмовая, если говорить прямо, - жестко продолжал Страбонус, - И нам надо это дерьмо разгребать. Я хочу видеть в своей стране порядок и подчинение мне, королю, а не нергалов разброд, будь он проклят! Что это, Нергал побери, такое! Мы только начали укрепляться, и даже этого не можем сделать нормально! Мы подняли налоги, чтобы укрепить казну и государство, но толку от этого оказалось мало – провинции озлобились, того и гляди бунты начнутся, а купцы не хотят везти товары через Коф! А ведь это была одна из главнейших статей дохода! А теперь эти проклятые торгаши везут свои товары кружным путем, через Шем, а тамошние носатые только и рады, чума на них! А у нас теперь только расходы на войско растут – приходится содержать легионы в расширенном составе и в постоянной боевой готовности, держа их в провинциях на случай если восстанет чернь, а этот случай может быть уже очень скоро!
- Уже были прецеденты, - тихо сказал худощавый аристократ.
- Да, - кивнул Страбонус, - Хотя и незначительные. Нам нужно решать, как разгрести все это дерьмо, господа. На двор я не могу полагаться – эти подонки-лизоблюды только и заняты тем что пытаются выслужиться передо мной, а друг друга утопить поглубже. Придворные погрязли в интригах, столичная аристократия и баронства тихо враждуют между собой, вспоминая друг другу старые обиды. Опереться мне не на кого… - Король тяжело вздохнул, и вдруг на его лице стали очень заметны следы возраста и усталости, - Только на вас. Хотя и то… - Он покосился на аристократа.
Тот промолчал, потупившись, постукивая пальцами по ножке стоявшего перед ним кубка.
- Мда… - проворчал Страбонус, - Так вот, это еще не все наши проблемы. У нас есть еще и проблемы в армии. Арваниус, что ты говорил насчет утечки опытных бойцов? – король посмотрел на толстого человека в военной форме.
- Мой король… - Арваниус кашлянул, голос его был хриплым и жестким, с каким-то металлическим оттенком, вызывающим мысли о бряцаньи доспехов и коротких, резких военных командах, вслед за которыми на плацу учебного лагеря легионеров происходит мгновенное, сложное и слаженное движение, - Мой король, в наших легионах, особенно на юге, имеют место увольнения опытных бойцов и офицерского состава легионов, из-за недостаточного жалования. Уходят офицеры, опытные солдаты – в наемные отряды, а кто и в разбойничьи банды… Были случаи одновременного увольнения до манипулы. Мы предполагаем что это вызвано недостатком денежных средств.
- Так ли? – усомнился Страбонус, - Понятно чтобы из-за недостатка оплаты ушли один, два, десять, но чтоб целая манипула? Может, их кто-то подговаривает? Шемитские прихвостни те же, они на это мастера. Тем более что говоришь, на юге…
- Нет, господин, - произнес худощавый аристократ, опередив Арваниуса, - Это не так. Действительно, часть уволившихся легионеров уходит в Шем, но отнюдь не потому что их туда заманивают. Им действительно очень плохо платят. Здесь нет никакого следа воздействия шпионов, ни из Шема, ни из других государств. Мои люди изучали эти случаи как только о них стало известно Военному Министру, и я могу клясться, что мои слова верны.
- Военный Министр – тупой напыщенный индюк… На кол бы его… Жаль, нельзя пока… - Страбонус вздохнул, потом с сомнением посмотрел на аристократа, потом взглянул на Арваниуса:
- Что ты можешь сказать по этому поводу?
- Мой король, я не могу утверждать наверняка, - произнес тот, - Но у меня нет ничего, противоречащего словам Рикальдо. Люди действительно уходят из-за недостатка жалованья.
- И это при том что мы повышаем расходы на армию? – Спросил Страбонус.
- Да, именно так, мой король, - хмуро ответил Арваниус.
- Это объяснимо, - добавил скрипучим тенорком Петреус, - Ваше Величество помнит, что мы увеличили расходы на армию на двести пятьдесят тысяч абердаров в год, но при этом увеличили количество легионов с четырнадцати до двадцати и держим их в полном составе. Таким образом, хотя затраты и увеличились, но расход денег, так сказать, на каждого легионера, уменьшился. Поэтому вот молодой человек нам совершенно правильно говорит, – Старик кивнул в сторону аристократа Рикальдо, который при этом поморщился, - Таки недоплачиваем мы солдатикам нашим, Ваше Величество, ой как недоплачиваем!
- Понятно, - недовольно прервал его Страбонус, - Все как обычно. Но количество легионов мы сократить не можем – нас просто сожрут. С юга Шем подпирает, с Офиром что-то непонятное пока после наших авантюр, провинции на грани бунта, а кое-где уже и открыто бунтуют, причем бунтуют не только чернь но и баронства… На западе какие-то беспорядки, на востоке в Тантизиуме какой-то бунтарь завелся, принц этот, как его… Эвир, что ли… Рикальдо, что скажешь по поводу ситуации в Тантизиуме?
- Принца зовут Ивор, мой господин, - произнес Рикальдо, - Мы занимались вопросами связанными с тантизиумской проблемой. Мои люди проникли в ряды важных лиц города, кроме того, нам удалось… Кхм… Подружиться с некоторыми людьми из городской аристократии…
- Понимаю, - недовольно проворчал Страбонус, - И во сколько нам обошлась эта дружба?..
- Тысяча золотом, красивые обещания, и совсем немного стали. Но на самом деле это не очень важно…
- Тысяча золотом, - вздохнул король, - Мда… У тебя это учтено, казначей? – повернулся он к Петреусу.
- Дык это таки еще по прошлому году проходит, Ваше Величество – откликнулся старик.
- Ладно… Растратчики… - вздохнул Страбонус.
- На самом деле это не очень важно, - продолжал Рикальдо. – Принц Ивор пока что не представляет для нас серьезной опасности. Он пока что молод, и все его красивые идеи свободы, независимости и всякого такого прочего пока что только красивые слова, хотя и иногда опасные. Пока что я не считаю его особо опасным для нас. Тем не менее, за ним следует присматривать, я думаю лет через пять-десять он, возможно, может и начнет какие-то действительно серьезные активные действия… Если, конечно, не одумается…
- Хм… Может, его убрать сейчас, не дожидаясь? – раздумчиво проворчал король, - Не дожидаясь пока щенок вырастет в пса, и схватит нас за задницу?.. А, хотя не уберешь… Зарезать его труда не составит, но кого мы туда в Тантизиум посадим?
- Да, верно, господин, - кивнул Рикальдо, - Пока Ивор в Тантизиуме, ситуация там хотя и развивается не совсем в нашу пользу, но стабильна. А вот если мы сместим Ивора… Тем или иным способом… То вот тогда в Тантизиуме начнется грызня за власть – принц Филионел к трону полезет, да барон Петрониус, да еще аристократы местные найдутся… Начнутся разбирательства между благородными семьями, регион захлестнет волна мятежей и все это выльется в гражданскую войну, что разрушит на корню стабильность региона, и будет нам совсем не выгодно… Мое мнение – пока не стоит ворошить Тантизиум, у нас и без него достаточно проблем. Меня, например, очень волнует то что происходит в западных провинциях, особенно выступления баронов… Хотя есть еще и другие проблемы, непонятные, но пугающие.
- Да, - кивнул Страбонус, - Я согласен с тобой. А что с западными баронствами? Что-нибудь новое?
- Нет, господин, в общем все то же, наблюдаются лишь некоторые настораживающие изменения. И из-за того что западные баронства гораздо ближе, чем пресловутый Тантизиум, эти изменения, по-моему, значительно более достойны внимания...
- Ну, рассказывай подробно, - вздохнул король.
- В западных и центральных областях страны, - начал Рикальдо, - наблюдаются мятежные настроения. В северо-западных областях, менее густонаселенных и менее богатых, эти настроения не так сильны, но в областях прилегающих к центральной долине, богатых и процветающих, увеличение налогов, произведенное вами в последние годы, вызвало всплеск мятежных настроений. В нескольких местах вспыхивали открытые мятежи, но они быстро подавлялись силами наших легионов. Однако в последнее время, в связи с мором скота, начавшимся в конце прошлого лета, мятежные настроения распространились и на местную аристократию, в

[Writer-X]

частности на баронства, которые и раньше-то были не лояльны Хоршемишу. Теперь, из-за денежных проблем многие бароны, привыкшие к безбедному существованию, решаются на открытые заявления о несогласии с вашей властью, и требуют независимости. Беда в том что эта ситуация не где-то далеко на восточной границе, а здесь, в нескольких десятках миль от столицы. А еще неприятнее то что, возможно, на сторону баронов готовы встать некоторые легионы – командование и баронов связывают родственные связи…
- Легионы… – буркнул Страбонус, - Мда-а… Вот это действительно плохо. - Он посмотрел на собравшихся, потом взглянул на поверхность стола, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и неожиданно приказал: - Петреус, закрой-ка дверь.
Старик послушно поднялся, прошаркал к массивной дубовой двери и с усилием закрыл ее, задвинул крепкий засов, и вернулся на свое место. Страбонус мрачно следил за всеми этими действиями, держа в руке кубок с вином. После того как казначей вернулся на место, Страбонус вздохнул, и приказал Рикальдо:
- Ну ладно, а кто именно из баронов связан с легионами? Много ли их, и сколько легионов могут быть с ними заодно?
Рикальдо развернул свитки пергамента, лежавшие перед ним, посмотрел в них.
- На данный момент мы можем точно говорить только об одном из них, бароне Старвани. Командир четвертого легиона - его младший брат. Больше пока нам ничего не известно, мои люди ищут, но данных пока нет.
- Мда… Это твое отсутствие данных может нам дорого обойтись. Надо было извести баронов под корень еще когда я пришел к власти, - проворчал Страбонус, - Сколько помню, с ними были проблемы… Хотя – опять же не изведешь, их убрать – хозяйство развалится, вместо них же никого не посадить… Аристократы из столицы дрянные ублюдки, только и могут что заговоры плести, нергалья отрыжка… - Он снова посмотрел на запертую дверь в покой и отхлебнул из кубка. – А что если нам барона Старвани «того»? – король сделал характерное движение рукой, как будто разрезал что-то.
- Технически это не так уж сложно, - раздумчиво проговорил Рикальдо, - Но проблема в легионе. Четвертый легион стоит к востоку от Калиса, оттуда до столицы всего сорок-пятьдесят миль. Это расстояние легион может одолеть форсированным маршем за два-три дня. Конечно один легион серьезной угрозы Хоршемишу представить не может, но его примеру могут последовать другие…
- Арваниус, - Король повернулся к офицеру, - а сможем ли мы остановить легион, вздумай он двинуться на столицу?
- Вероятно, да, мой король – осторожно ответил тот. У нас возле столицы расквартированы седьмой и двенадцатый легионы, абсолютно лояльные нам. Мы сможем их остановить.
- У меня есть другое предложение, - проговорил Рикальдо, - Насколько я понимаю, командиром четвертого легиона является легат Фульвио?
- Именно так. – подтвердил Арваниус.
- Тогда можно поступить проще. Насколько я помню, за этим Фульвио еще с тех времен как легион стоял на южной границе, что-то было… Какие-то нелегальные операции – то ли он контрабанду прикрывал, то ли сам как-то участвовал… За это его можно будет отправить в темницу, где и забыть… Или замучить, для верности, – Аристократ неприятно улыбнулся, - а тем временем, пока легион будет без руководства, разобраться с бароном. За это время может еще что выясним, есть ли еще какие-то связи между баронами и армией… Да и Фульвио этот наверняка что-то знает, а уж мы из него это вытянем…
- Ладно, - произнес Старбонус. – На том и порешим. Фульвио сместить. Арваниус, это на тебе, подготовишь приказ, Рикальдо даст тебе доказательства его незаконных действий, а когда его запихнут в тюрьму, Рикальдо уберет старшего барона Старвани. А что ты еще говорил, мастер-шпион, какие там еще проблемы раскопали твои помошники?
- Первый министр замышляет что-то вместе с одним из смещенных тобой претендентов на престол Кофа. Доподлинно известно что он ездил во дворец к нему. Правда неизвестно, что там происходило. Информация получена от одной из наложниц министра…
- Проклятье, а эти все не уймутся, Нергал побери, – насмешливо хрюкнул Страбонус, - а министр-то, старый гриб, все еще с наложницами забавляется, в его-то годы! Как только умудряется…
- Он не забавляется, он сладости с ними ест, - ухмыльнулся Рикальдо.
- Яда что ли ему в сахарную пудру подсыпать… - проворчал король, - Надоели уже со своими заговорами, уже десятка полтора заговорщиков извел, четверых конкурентов убил, а они все как тараканы… Ладно, о них после, а что ты еще говорил о каких-то непонятных проблемах?
- Ну… - Рикальдо замялся, но под пристальным взглядом короля продолжил: - В процессе добывания информации о мятежных настроениях в центральных и западных провинциях мы обнаружили странное. Если большинство баронов говорят о независимости от государства, то некоторые из них почему-то озвучивают значительно более странные идеи – о всеобщей свободе, отсутствии любой власти, анархии, отсутствии законов и так далее. Мы стали искать источники, откуда бароны набрались таких вредных для государства мыслей. И обнаружили очень странную вещь – в тех областях, бароны которых говорят о таких идеях, среди простолюдинов местами встречаются м-м-м… Скажем так, общины людей, поклоняющихся в несколько необычной форме кому-то из темных божеств: Нергалу, Эрлику, а возможно даже и Ариману. Пока мы не можем точно провести связь между этими идеями баронов и присутствием таких религиозных общин, но одно можно сказать точно – если местный аристократ-землевладелец вдруг начал вести такие неугодные для короны разговоры, то с очень большой вероятностью в его владениях обнаружится такая религиозная община. У нас есть уже девять примеров.
- Ариману, говоришь… - Страбонус нахмурился, - Демонопоклонники, значит… Мда… Еще одна проблема до кучи! – король снова покачал в руке кубок, кольца на его пальцах глухо звякнули о серебряные стенки сосуда, – Скажи, Рикальдо, а почему они тебя так волнуют? Демонопоклонники это конечно плохо, но Нергал побери, в нашей стране поклоняются добрым двум дюжинам божеств, это если не считать восточных горцев и карпашсие племена, которые вообще поклоняются неясно каким божкам и демонам. Ну пусть демонопоклонники, ну и бог бы с ними. Что тебя так в них взволновало?
- Господин, меня настораживает что прослеживается точная зависимость расположения этих общин с и владений аристократов, ведущих странные речи о свободе и безвластии, а кроме того… - Рикальдо замялся, будто собираясь с духом, - Кроме того, двое подручных моего доверенного человека пропали бесследно, пытаясь внедриться в ряды одной из таких общин для получения информации о ней. Они просто не вернулись к нему с отчетом к оговоренному сроку. Мы предприняли розыски, но не нашли ни следа никого из них. Вообще ни следа.
В комнате было тихо, а после слов Рикальдо тишина стала какой-то очень зловещей. Садящееся солнце за окнами озарило небо сумрачным красноватым отблеском, похожим на мрачный отсвет огня в гигантской печи. Жара в комнате становилась совершенно непереносимой.
Сидящие в комнате молчали. Петреус, отложив на стол до того заткнутое у него за ухом гусиное перо, аккуратно сворачивал в свитки свои пергаменты. Обильно потеющий Арваниус протирал тяжелой ладонью свою крупную лысую голову, периодически прикладываясь к кубку с разбавленным вином.
Страбонус недовольно покачал головой. Потом вздохнул, и залпом осушил бокал. Затем со стуком отставил его в сторону.
- Так, - наконец произнес он, - Рикальдо, пусть твои люди разберутся с этими демонопоклонниками. Нам невыгодно иметь таких чокнутых баронов у себя под боком и вдвойне невыгодно иметь у себя в стране вообще такие религии. Веротерпимость веротерпимостью, но купцы – издревле главный доход Кофа, и никакие демонопоклонники не должны отпугнуть их. Мы подняли пошлины за проезд по нашим территориям, но, Нергал побери, купцы должны видеть, что через Коф им ездить спокойнее и выгоднее! Однако, обрати внимание, мастер-шпион, это не первостепенная задача. Сначала разберитесь с бароном Старвани и четвертым легионом. И в любом случае – все это, то что мы наговорили тут сейчас, не решает нашей главной проблемы. А именно – что нам делать с нашими расходами?
Король потянулся к кувшину с вином, плеснул темно-бордовой пахучей жидкости в свой кубок, наполнив его на четверть, и долил остальное водой из другого кувшина. Остальные тоже наполнили кубки. Страбонус отхлебнул еще глоток, поставил кубок на стол и откинулся на спинку кресла, подперев

[Writer-X]

голову рукой, и отставив в сторону локоть другой руки, ладонью упертой в подлокотник кресла.
- Ну, какие у кого есть предложения? Только – увеличивать налоги не предлагать. А то мои мудрейшие министры, - Страбонус произнес последние слова с явной издевкой, - уже все уши мне прожужжали этим. Некуда уже налоги поднимать. Некуда. Ну, высказывайте ваши идеи!
Он тяжело оглядел своих помощников. Однако под мрачным пристальным взглядом короля все потеряно молчали. Наконец, подал голос Петреус.
- Надо подождать, Ваше Величество, - произнес он своим скрипучим тенорком, - Подождать и посмотреть, что и как. Сейчас наши расходы увеличиваются, и довольно сильно, но это увеличение стабильно… Таким образом, мы можем подождать, а там, глядишь, может что-то и выправится… Молва о новых караван-сараях в Хоршемише разойдется, купцы к нам пойдут… Опять же, мор скота закончится… Мое мнение – подождать надо, посмотреть.
- Ага, а тем временем нас слопают наши же бароны. Они тебя не слушают, ждать не будут, - скептически ответил Страбонус.
- Ну… - замялся Петреус.
- Ну, это правда, - поддержал короля Рикальдо, - Сидеть и ждать нельзя. Пока мы ждать будем, легионы на юге совсем разбегутся, кто в Шем, кто в Туран, да бароны совсем озвереют. А если подольше подождем, то Ивор в Тантизиуме силу наберет, и тогда мы вообще в лужу сядем со всеми нашими реформами.
- Но мы же не долго будем ждать, - настаивал Петреус, - Подождем годик, а там посмотрим…
- Нет. – Страбонус произнес это грубо и резко, так что Петреус оробел и даже слегка пригнулся, - Это глупое предложение, казначей. Что за год изменится к лучшему, если сейчас все ухудшается? Нам невыгодно ждать. Думай еще, но эта идея нам не подходит.
Старый казначей не решился перечить королю и лишь развел руками:
- Да, Ваше Величество.
Все снова помолчали. Наконец, Арваниус, отхлебнув из кубка, глубокомысленно произнес:
- Я, конечно, просто воин и всех этих тонкостей не понимаю… Но – в легионах не хватает денег на обучение воинов… Я так подумал, мой король… Может… Может все же увеличить налоги? Или новые ввести?
Рикальдо криво ухмыльнулся. Страбонус неприятно рассмеялся:
- Да, можно увеличить! Только куда уж?! На все что можно мы уже увеличили до небес, чернь стонет! А новые ввести – так на что? – Король покосился на раненную руку Арваниуса, - На что налоги-то? На пальцы? Так смерды наши себе будут их сами отрубать, все, лишь бы налоги не платить! Причем и на ногах тоже! Да что там пальцы – руки по локоть будут рубить, ты что, их не знаешь?!
Арваниус покраснел и стал смотреть в стол, вертя в пальцах ножку кубка.
- Нет, вояка, ты конечно предлагаешь проверенный метод, но он нам не подходит, - продолжал Страбонус, - мы и так подняли налоги до возможного предела, дальше нельзя, если поднимем, будет бунт. Надо что-то другое придумывать, по старинке тут уже нельзя…
Все снова замолчали. Красный Арваниус пил вино редкими большими глотками. Петреус пригорюнившись смотрел на горку пергаментов перед ним. Страбонус без внимания просматривал большой пергамент с общим отчетом о всех доходах и расходах казны. Затем он отодвинул его и принялся разглядывать подробную карту Кофа и окрестных государств, мелко, но очень четко нарисованную на новеньком листе пергамента. Какое-то время он сидел, поджав губы и глядя на карту, потом потер рукой заросший стальной щетиной полный подбородок и негромко, задумчиво произнес:
- Войну, что ли, устроить…
В первый момент эти слова не произвели никакого впечатления. Потом Арваниус и Петреус одновременно заговорили громче обычного.
- Это может быть лучшим решением, мой король! – оживившись, воскликнул Арваниус, а старый казначей, наоборот, горестно воскликнул:
- Какая война, Ваше Величество! Куда нам воевать, денег и так нет, мы же в трубу вылетим с этими расходами!
Казначей и старый генерал заспорили, доказывая каждый свою точку зрения – Арваниус твердил что небольшая и победоносная военная операция еще никому не повредила, Петреус парировал это тем что трещащая по швам экономика Кофа не выдержит расходов на войну. Король некоторое время наблюдал за спором, затем поднял левую руку и резко произнес:
- Тихо, вы оба! Ответьте на мои вопросы. Петреус, ты уверен, что по деньгам мы не выдержим войны с кем-то из соседей?
- Ваше величество, - проскрипел старый казначей, - это исключено! Если боевые действия продлятся три-четыре месяца, при задействовании даже лишь четырех легионов, мы вынуждены будем поднимать налоги. А это недопустимо так как при увеличении даже подушной подати на два медяка мы в сумме с другими налогами получа…
- Хватит! – вновь поднял руку Страбонус, – Ты хочешь сказать, что налоги придется поднимать в том случае если война продлится больше четырех месяцев?
- Д-да, ваше величество… - замялся старик-казначей, - Но…
- Молчи, - оборвал его правитель Кофа, - Арваниус?
- Да, мой король! – отозвался воин, голос его окреп и в нем зазвучал уставной металл, - По вашему приказу мы можем атаковать любое из сопредельных государств и за три месяца провести военную операцию, которая расширит территорию Вашего королевства, и принесет нам достойную добычу. Я могу предложить атаковать Аргос или Шем в направлении Эрука. Это позволит нам быстро добиться победы…
- Извините что прерву вас… - Рикальдо, молчавший до сих пор, ленивым жестом поднял руку, и все обернулись к нему, - Ваши стратегические выкладки, Арваниус, безусловно занимательны, но мне кажется, вы забыли о наших внутренних проблемах. Что произойдет, если мы оторвем хотя бы легион от Хоршемиша, послав его на вашу увлекательную, но не до конца обдуманную авантюру на юге? Вы подумали о наших развеселых баронах? Мне кажется, военная авантюра была бы сейчас неразумной… Хотя, конечно, безусловно, идея интересная…
- Ну хорошо, - Страбонус теперь устремил свой тяжелый взгляд на своего исполнителя особо тайных поручений, - А что ты предлагаешь? Мне кажется, что идея с военной операцией хороша! В Шеме носатые совсем страх потеряли, да и на северных границах у нас есть много незаконченных дел! Если провести операцию грамотно и аккуратно, то это может решить многие наши проблемы. Да и то сказать, мы давно уже ограничиваем себя в военных действиях в отношении наших соседей, поддерживая шаткий мир, но так ведь долго продолжаться не может, нужно укрепить наше положение и статус великой хайборийской державы!
- И еще, - добавил Арваниус, - Это прекрасная возможность сместить нынешнего дурака-Военного Министра и сплотить легионы вокруг нас, проведя кадровые перестановки. Вы же сами понимаете, Рикальдо, насколько разболтана наша армия и как она нуждается реорганизации. Если мы поступим так, легко будет закончить все ваши проблемы связей армейских частей с баронствами.
- Или подставить Хоршемиш под удар! – парировал мастер-шпион, - Я все понимаю, ваше Величество, ваши с генералом военные амбиции вызывают восхищение, но нельзя все же забывать что баронства, пусть они в обычные времена, как и вся наша аристократия, разболтаны и неорганизованны, в том случае если почувствуют слабину, быстро организуются и объединятся. И тогда ваши гордые легионы, генерал, уже понадобятся не в Шеме или Аргосе, а на равнине под Хоршемишем! – Рикальдо резким движением ткнул большим пальцем за плечо в сторону окон, освещенных сумеречным алым светом почти уже зашедшего солнца, а затем заговорил более спокойно, - Безусловно, господа, ваши идеи хороши, но, по моему мнению, тут нужно действовать осторожнее… Тоньше… Пока что нам рано махать мечами, время этого еще придет.
- Ну, хорошо, а у тебя есть предложения? – спросил его Старбонус.
- Пока что предложений нет. Но я размышляю, мой господин.
Страбонус досадливо крякнул. Какое-то время они еще помолчали. Затем Рикальдо, отхлебнув из кубка, пожевал губами, и, наконец, произнес:
- А знаете ли, господа, до меня несколько дней назад дошел интересный слух!
- Что еще за слух?! – недовольно пробурчал король.
- В общем, на одном приеме у… Ну, не важно у кого, до меня дошли сведения о том, что отец мужа моей сестры, благородный граф Сервентриус – наверняка вы знаете о нем, он достаточно известен своим эксцентричным характером и увлечениями… Впрочем, это тоже не важно… Как вам наверняка известно, Сервентриус – большой знаток и ценитель древностей, и он поддерживает деньгами мудрецов, сведущих в этом вопросе. Так же у него есть большая коллекция костей древних гигантов, и мудрецы, ученые и маги Кофа часто бывают у него с целью изучения их… Так вот, один из ученых, которых поддерживает Сервентриус… Э-э-э… Забыл его имя, ну да это впрочем не важно тоже… Так вот, этот мудрец, участвуя в недавних поисках превратившихся в камень костей древних гигантских зверей на северо-западе Кофа, обнаружил в осыпях на склонах тамошних ущелий одну крайне любопытную вещь!
- Ну и какое отношение это имеет к нашим проблемам?! – недовольно скривился Страбонус, - Я думал ты обдумал что-то связанное с организацией нашей небольшой войны… Или хотя бы что-то хочешь предложить для решения наших денежных проблем…

[Writer-X]

- Подождите, мой господин! – торжественно парировал Рикальдо, - Возможно, это имеет самое прямое отношение, и это может нам серьезно помочь! Мудрец графа Сервентиуса нашел там некие пластины из непонятного, неземного материала, с непонятными текстами! Пластины эти, как я слышал, невероятно древние, возможно созданные еще до потопа, в легендарной Валузии или городе Иб… Возможно, их делали даже не люди, а боги… Или демоны… Но - как бы то ни было, но – этому мудрецу удалось расшифровать древнюю надпись. И в ней была описана легенда о великой битве богов, очевидно Митры и Аримана, и, что для нас самое важное, о том что боги эти создали в нашем мире сеть своих усыпальниц, гробниц для тех, кто являлся их предаными воинами…. Ну, или как-то так. Так вот, в отрогах Карпашских гор на северо-западе Кофа, если расшифровка мудреца верна, находится одна из таких гробниц, а в ней – оружие богов… Судя по содержанию текстов, оно имеет разные размеры и формы, но среди него есть и такое, которое имеет небольшие размеры, но при этом обладает разрушительнейшей силой, и способно одним ударом сокрушать замки и даже небольшие города… Причем, насколько я понял, оружие это может использоваться не только богами но и людьми… Возможно это легенда, но, может быть, и нет?? Возможно, мы могли бы использовать его в своих целях?
Трое собеседников мастера-шпиона молчали. Страбонус хмурился, задумчиво морща лоб, казначей с интересом и восторгом смотрел на Рикальдо, захваченный легендой, а Арваниус насмешливо и недовольно кривил рот. Наконец он не выдержал.
- Мой король, - начал он, - Послушайте, это конечно красивая легенда, но, черт побери – это же чушь, бабьи сказки! Ведь не будем же мы строить свои планы, полагаясь на какие-то легенды, написанные на допотопных табличках?!! Да и сам потоп – неясно был или не был, он сам уже – седая легенда…
- Подожди, генерал, - проговорил король, - Не все так просто… Я в своей жизни сталкивался кое с чем, что нельзя было бы объяснить обычной логикой… И знаю, что в мире есть силы, магические силы, которые м-м-м… Не столь естественны, как любимые тобой мечи. Однако они существуют. И мы оба это знаем, хоть ты и не хочешь этого признавать, - Страбонус повернулся к Рикальдо, - Твоя идея конечно абсурдна, мастер-шпион… Но… Ну хорошо, допустим, что это действительно так, и существует это оружие богов. Но что мы будем делать с ним, если оно попадет к нам?
- Ну, мой господин, - улыбнулся в ответ аристократ, - Может быть она и абсурдна, но она все же заинтересовала вас?.. А в том случае если это оружие попадет к нам в руки… Хм-м-м-м… Тогда у нас появится много интересных возможностей. Я не знаю подробностей, но это оружие компактно… Значит, один смелый человек, готовый на все ради своего короля, может пронести его туда, куда не войдет никакая армия, и воспользоваться им... Или же мы можем устроить «показательное выступление» - продемонстрировать действие этого оружия тем, кто должен это увидеть, и пообещать, что в случае чего мы применим его против них… В том случае если они не выполнят наших условий, - Рикальдо улыбнулся еще шире, но его улыбка стала хищной, похожей на оскал.
- Ну что ж, твои мысли мне как всегда нравятся, - столь же хищно ухмыльнулся в ответ Страбонус, - А против кого ты предлагаешь его применить?
- Хм-м-м… Я пока не могу сказать этого, - покачал головой Рикальдо, - Ясно одно – оружие это – дар богов, и нельзя воспользоваться им бездумно или по мелким поводам… Аргос – не цель для нас, это государство не сильно, мы сможем бороться с ним и обычными силами. Хауран тоже сейчас слаб, он нам не конкурент. Офир, или, возможно Шем… Вы же понимаете, нужно проводить такую авантюру с богатой страной, с которой можно потребовать большой выкуп… Очень богатой страной… Как Шем или золотоносный Офир, или… Или…
- Туран… - полушепотом произнес Петреус, но сам как будто испугался такой дерзкой мысли.
Все трое его собеседников посмотрели на него. Потом в темных глазах Страбонуса начала разгораться алчность. Туран – великая восточная империя, протянувшаяся от границ с Хаураном и Заморой до самого Кхитая и Гиркании, от сухих пустынь Иранистана на юге до холодных тундр крайнего севера… Империя завоевателей и кочевников, чьи быстрые неуловимые всадники штурмовали и сжигали дотоле неприступные хайборийские города, а богатые, расчетливые купцы торговали на базарах по всему хайборийскому материку… Да, мысль о попытке навязать правителям великого Турана свою волю была, без сомнения, невероятно дерзкой, но… Но если бы в их руках было бы оружие богов, о котором говорил его мастер-шпион – не невозможной! Власть над правителями Турана, владение его бесчисленными богатствами – раньше Страбонус даже задуматься не смел об этом, но теперь…
Его размышление прервал Арваниус.
- По-моему, это безумие, - сказал старый воин, - То есть, конечно, если не задумываться над тем предложением, которое выдвинул Рикальдо, мы конечно могли бы, пройдя через слабый сейчас Хауран, повоевать с Тураном, и оттяпать у него пару приграничных городов. Я даже думаю, что это бы, возможно, сошло нам с рук – всем известно, что король Илдиз слабоволен и стар, и мы могли бы удержать захваченное… Но – не могу утверждать наверняка. Если Илдиз повернет против нас хотя бы часть своего войска, устоим ли мы – не знаю. Его кавалерия сильна, а нам не выставить будет сейчас все наши легионы. Кроме того, у Илдиза есть маги, против которых военное искусство, к сожалению, в общем бесполезно, - Арваниус недовольно скривился.
- А наши маги? – спросил Петреус.
- У нас толковый маг только один, - ответил Страбонус, - Остальные так, шарлатаны, Нергал их побери. Да и то, говоря по правде, наш маг, при всем моем уважении к нему, - Страбонус суеверно оглянулся, - не факт что согласится участвовать в наших планах… Кроме того, насколько я знаю его, он сейчас занят какими-то своими делами… А в такое время, как ты понимаешь, хозяина Алой Цитадели лучше не беспокоить…
- Да, - кивнул Рикальдо, -- А у Илдиза придворных магов много… Настоящих магов.
- Это так, - кивнул король, - Но если у нас будет то, о чем говорил Рикальдо, то это может коренным образом изменить ситуацию в нашу пользу.
- Если, - скептически буркнул Арваниус, - Господа, это же чушь! Нельзя строить планы на каких-то легендах!..
- Успокойся, - перебил его Страбонус, - Пока что мы таких планов и не строим. Я согласен с тобой, по-своему ты прав. Хотя, конечно, какая красивая идея! Как удобно и эффективно! Мне бы очень хотелось обладать этим оружием… Тогда мы смогли бы вновь доказать всем, что Коф – великая страна, а то выскочки, сидящие на троне соседних королевств, кажется, забыли о нашей силе и гордости!
- Ну, все равно я считаю что гораздо более эффективным и реальным планом была бы военная операция, - упрямо, пристально глядя на монарха, проговорил Арваниус.
- А мне кажется, - подал голос Петреус, - Что мы таки все же торопимся. Все ваши эти замыслы – войны, оружие богов, величие Кофа – это все сейчас стране не нужно. В стране стабильность нужна, тогда уж и воевать можно, а не так…
- В общем, так вы меня ни в чем и не убедили, - подвел итог Страбонус. Он поднялся из кресла, допил вино из кубка, и сделал шаг влево вдоль стола, ведя рукой по его темной поверхности. Потом развернулся и взглянул в окно. В темных вертикальных проемах окон небо уже темнело, лишь неширокая алая полоска еще светилась над западными холмами. В покое было уже почти темно, предметы по углам комнате тонули в серых сумерках.
- Засиделись мы, - проговорил король, обращаясь к своим помощникам, - Давайте отложим продолжение нашего спора на завтра. А сейчас позовем слуг, пусть свечи зажгут, да ужин прикажем подать, и позовем танцовщиц. Да откройте дверь, духотища в комнате, не вздохнуть.
Все поднялись со стульев, Петреус подошел к двери и стал возится с засовом, Рикальдо захрустел костяшками пальцев, и потянулся, обнаружив недюжинную гибкость, мрачный Арваниус задвинул на место свой стул и принялся поправлять влажный от пота, измявшийся от долгого сидения мундир, стараясь хоть как-то придать ему прежний строгий вид. Петреус открыл дверь и сквозь дверной проем полутемную комнату озарил свет факелов в коридоре.
- А все же интересная какая находка! – простодушно проговорил Петреус, повернувшись к своим собеседникам, - Надо же, случайно найти древние записи…
- Да, - с некоторой задумчивостью проговорил Страбонус, и повернулся к стоявшему справа от него мастеру-шпиону, - Рикальдо, у меня к тебе будет просьба. Доставь пожалуйста этого старика-ученого мне. Я хотел бы лично с ним пообщаться.

[Writer-X]

Пролог №2.
Маски подземелья.

В низкой глухой крипте, погребенной под могучей толщей известняка, было душно и жарко. Крипта была круглой, с низким, словно приплюснутым куполообразным потолком, шагов семи в диаметре. Восемь толстых черных свечей были симметрично расставлены у стен помещения на высоких, по плечо рослому человеку, грубых кованных металлических подсвечниках в виде граненых стержней, ощетинившихся четырехгранными длинными шипами, затупленными на конце и опирающихся на четыре металлические ножки. В желто-оранжевом, чуть подрагивающем свете свечей стены помещения из голого, лишь слегка обработанного камня казались болезненно-охристо-желтыми, с какими-то гнойными оттенками в тех местах, где пересекающиеся круги света от свечей образовывали тени. Пламя свечей в мрачной, давящей духоте потрескивало. Пол помещения был выложен грубой плиткой из кусков необработанного камня, скрепленного черным крошащимся раствором. На полу черной плиткой был выложен ужасающий в своей отталкивающей грубости рисунок – восемь толстых черных стрел, с тупыми, широкими остриями, расходящихся под равными углами из единого центра, подобно черной восьмилучевой звезде. Стрелы на ширину двух плиток не доставали до стен комнаты, и черные шипастые подсвечники стояли точно в тех местах, куда направлены были наконечники каждой из стрел этого отвратительного черного солнца. В стене комнаты, в проеме между двумя подсвечниками, был темный невысокий проем, грубая, неровная арка, вырубленная в сером, крошащемся камне. В глубине проема виднелся темный ход, слабо освещенный в нескольких местах светом коптящих факелов. Оттуда не доносилось ни единого дуновения, никакого движения воздуха не наблюдалось в жуткой, тысячелетней духоте мрачной комнаты. В спертом, густом воздухе висел застарелый, жуткий запах запекшейся крови.
В центре комнаты, в том месте, откуда расходились по полу черные стрелы выложенного на полу ужасного символа, стоял мрачный каменный куб из отполированного до блеска буро-красного, очень темного оттенка гранита, высотой примерно около двух локтей. На его гранях неизвестным резчиком были с невероятно тонким, почти дьявольским искусством вычеканены каким-то неизвестным черным металлом в серебряном обрамлении символы, подобные тому, что грубо был выложен на полу комнаты – восьмиконечные, топорно очерченные черные звезды, подобно толстолапым паукам растопырившиеся на буро-красной поверхности камня. Верхнюю часть камня покрывали мерзкие черно-бурые потеки, и при внимательном взгляде становилось ясно что это – бесчисленные следы пролитой здесь и засохшей крови, многократно перекрывающие друг друга.
На верхней грани камня лежал человек. Обнаженный мужчина, средних лет, крепкий, коренастый, со смуглой кожей и черными вьющимися волосами был мертв. Его лодыжки и запястья его конечностей, безвольно уже свисавших по обе стороны камня, были связаны друг с другом, так, что его тело было выгнуто колесом. Голова его была страдальчески запрокинута, лицо забрызгано кровью, глаза страдальчески закачены, так что видны были только белки. Грудь, шея и верхняя часть его живота были обильно залиты свежей, только начинающей засыхать кровью. В центре его груди была ужасная рана, видно было, что тело было вспорото почти до позвоночника, но еще более страшным и отвратительным было то что края ужасающей раны были взрезаны в форме такой же восьмилучевой звезды, какая была изображена на мерзостном алтаре и на полу ужасной пещеры.
Вокруг убитого мужчины, точно на широких лучах черной звезды на полу, в полутора шагах от алтаря ровным кругом стояли восемь фигур в длинных красно-коричневых одеяниях с капюшонами. Мрачный круг был безмолвен и неподвижен, руки стоящих были сложены на груди, головы опущены, так что капюшоны из тяжелой, плотной ткани скрывали их лица, и лишь тяжелое хриплое дыхание слегка колебало спертый горячий воздух. В их совместном молчании и неподвижности в этой мрачной, пропахшей смертью комнате с дьявольским алтарем было что-то отвратительное и зловещее, что-то отдающее богомерзкой мистерией, когда нелюди в человеческом обличии собираются вместе чтобы творить темные дела…
Свечи потрескивали в душном спертом воздухе, в крипте было сумеречно и тихо, лишь тяжелое дыхание круга стоявших нарушало давящую тишину. Затем вдруг один из людей в круге, стоявший у изголовья мрачного алтаря, заговорил:
- Возрадуйтесь, братия! Грядут великие перемены, и вскоре на наших алтарях отдадут свои сердца и души Великим, что Жаждут в Звездной Тьме, тысячи новых жертв из глупцов, отказывающихся принять учение Темных Богов из-за Неба! Мне было видение в грезах черного лотоса Кустала! Ко мне явился вестник из внемировых пространств, изменчивый и дебелый, подобно бледному сгустку меняющейся призрачной плоти, и его Костяная Флейта пропела мне весть о том, что вскоре мы сможем господствовать над миром, отвергнувшим нас, и вершить Великую Месть и Великое Поклонение Жаждущим во Тьме! Темные Боги Черных Звезд ждут наших подношений! Я стал ждать Знака и Он был явлен мне! Из уст младенца исходит Истина, и я услышал Великий Знак в устах неофита, явившегося к нам из Хоршемиша! Глупцам, поклоняющимся своим неверным божкам в их лживых храмах, невдомек, что им был явлен знак Великих Богов, сражавшихся на заре времен в занебесных сферах. Они нашли Проповедь, оброненную слугами Богов, но не знают ее скрытой Сути и не способны в своем поклонении понять ее тайный Смысл. Лишь мы, пронеся знания через тысячелетия, способны понять суть откровения, переданного в этой проповеди!
Низкий хриплый голос говорившего резонировал под сводчатым потолком крипты, порождая многократное дробное эхо. Он говорил все громче и громче, так, что слова его начинали звучать как раскаты грома или барабанной дроби.
- Это – знак нам, братья! Темные Боги вняли нашим жертвам, и повернули к нам свои лики, милостиво и безгранично в своей мощи одарив нас возможностью наконец, спустя тысячелетия, вновь возвысить наш культ и воздать должные почести Жаждущим! Снова запылают жертвенные костры по земле во славу Темным Богам, шагающим во вселенской Тьме, снова прольется кровь во славу и на радость Тем, кто преВыше Всех! Найденная проповедь – это откровение для тех кто может Понять, братья, откровение для нас! Это описание Пути, как можно получить в свои руки Благословение Великих, и как обратить Силу этого Благословения против тех глупцов, что осмеливаются не поклоняться Древним и Предвечным! И как уничтожить их, во славу Темных богов!!!
Говоривший почти кричал, раскинув вверх руки в нечестивом молитвенном жесте. Его красно-бурое одеяние взметнулось, развернувшись словно крылья гигантской летучей мыши. Стоявшие в круге повернулись к нему, по складкам одеяний было видно что они напряжены а руки их сжаты в кулаки, их сотрясала мелкая нервно-экстатическая дрожь. Тем временем говоривший продолжал:
- Я осознал, что сами Темные Боги направляли меня, и стал готовить братьев для того чтобы мы были готовы получить Благословение, когда оно откроется нам. Снова я ждал знака, и знак был получен!!! Прихвостни правящих стадом дураков, поклоняющихся лживым богам, о которых кричат плешивые безумные проповедники, пытались проникнуть в тайну нашего Братства! Наивные глупцы! Наш культ существует уже многие тысячелетия, мы пережили восхождение и падение змеелюдей и Атлантиды, Валузии и Грондара, мы были свидетелями всей истории людского рода, передавая тайное знание и ожидая своего часа… Не раз уже пытались уничтожить нас глупые правители и жрецы, но никому не дано разрушить то, что создано самими Богами! Мы нашли проклятых шпионов, и отдали их Темным, - с этими словами человек простер руки в сторону связанной жертвы на алтаре, - и Младший, что Всегда Жаждет, со страстным удовольствием пожрал их грязные души! Но я осознал, что появление их было вторым знаком мне, знаком, означающим что нам следует действовать, чтобы быть достойными Благословения Темных Богов! Мы призовем Братьев, владеющих Тайным Знанием, и найдем вход в древнее святилище, что было скрыто до сих пор во мраке времен, и получим сохраненное в нем древнее Благословение, завещанное нам Богами!!! И тогда запылают города, населенные мерзкими глупцами, рухнут храмы лживых неверных богов, прольется кровь во славу темных, вознесутся распятые жертвы, и аватары Темных Богов будут плясать на горах костей в дыму жертвенных костров, под надрывную музыку криков душ, страстно пожираемых демонами Жаждущих!!!! – говорящий задохнулся, захрипел, затем откинул голову назад и пронзительно, вибрирующее закричал, давясь собственной слюной в порыве отвратительной мерзостной страсти:
- Все это грядет, братья!!! Слава Великому Братству!!!! Слава Темным Богам!!!!!
Стоявшие в крипте подхватили этот крик, визжа и давясь, хрипя изломанными высокими голосами. Жуткое эхо наполнило мерзкий горячий и липкий воздух, дробясь о стены и куполовидный потолок подземной комнаты. Свечи замерцали, пламя задергалось в какой-то нечестивой пляске. Кто-то из кричавших, визжа, выгнулся, колотясь, словно в припадке, кто-то скрюченными пальцами с выступившей под ногтями кровью рвал одежду у себя на груди.
Говоривший продолжал визжать, но теперь уже он выкрикивал какие-то непонятные, скрежещущие слова на странном, жутком языке, рычащие, шипящие и лязгающие. Затем он, вскинув голову, издал яростный рык. Все остальные так же хрипло и визгливо зарычали, и затем повторили это движение, и стало видно, что их лица скрыты широкими тяжелыми масками, выкрашенными в такой же как и у их одеяний красно-бурый цвет. На каждой из масок в центре было грубо намалевано черной краской изображение ухмыляющегося рогатого черепа на отвратительном гнойно-желтом фоне.

[Rock]

Во-первых:не в том разделе создана тема,для этого на форуме имеется раздел "творчество".
Во-вторых:слишком подробное описание второстепенных персонажей,т.е. всех присутствующих на совещании(или может они не второстепенные,а главные?)
В-третьих:казначей говорит как-то слишком по русско-еврейски(дык,таки)
В-четвертых:слишком скучно,интересны произведения о Конане и его приключениях,а не о внутреннем устройствем и делах Кофа.

[Writer-X]

1: Щас посты перенесу
2: Далее в тексте будет довольно много ссылок на это совещание.
3: Ну а как передать шемитские корни указанного индивида? Или ви таки полагаите, что ТОГЬДА казначьеи таки били не изь ИХЬ?:D
4: Дойдем и до Конана, приключений хватит.


Update:
Перенес в раздел Творчество, в тему "Крепость Демона (перенесено из "Оцените Текст")" Там же и продолжение текста.

[Writer-X]

Глава 1.
Выгодное предложение.

Яркое степное солнце нестерпимо жгло маленький городок Таразол, раскинувшийся в лощине, в пустынных, поросших жесткой сухой травой, холмах на северо-западной границе Кофа. Его горячие лучи рисовали золотые блики на остриях копий легионеров, охранявших вход в небольшой гарнизон на холме над городком, расцвечивали нежными красками светлые стены невысоких домов, окрашивали празднично-белым глинобитную крышу большого караван-сарая, ярко освещали нарядные, цветастые полотнища навесов торговцев на городском базаре. Вокруг городка до далекого горизонта под куполом знойного, сизого от жары неба, с редкими пушистыми облачками, раскинулась северо-кофийская равнина, сухая, поросшая жесткой пустынной травой - знаменитая «Дорога Караванов», соединяющая Запад с Востоком и Югом Хайбории. Через равнину, проходя через городок, тянулся белой лентой с юго-востока на северо-запад широкий тракт, а далеко на северо-востоке в туманной дымке плавали высокие отроги серо-сизых Кофийских гор.
В лощине под холмом, у подножия которого расположился городок, в кольце невысоких городских стен шумел большой базар. Многоликая, разноязыкая толпа - в ней мешались высокие светловолосые хайборийцы-северяне, смуглые, горбоносые и сухощавые туранцы и заморийцы в пышных тюрбанах и чалмах, крепко скроенные коренастые кофиты в туниках, курчавобородые черноволосые и носатые шемиты в светлых накидках-кипах - кричала, рядилась, торговалась, сравнивала товары, ссорилась, бурлила и кипела во многочисленных узких проходах между разноцветными навесами и палатками, выплескиваясь на обширную утоптанную площадку перед городским караван-сараем. Сквозь эту толпу продвигался человек, даже в этом достаточно экзотическом окружении казавшийся во всех отношениях необычным.
Огромного роста – самый высокий из прохожих едва доставал ему до плеча – с могучими, плотными мышцами, говорившими о невероятной силе, человек был одет в кожаную безрукавку, мягкую, кожаную же тунику длиной примерно до колен, с ровными короткими разрезами вдоль подола, подпоясанную плотным ремнем, и крепкие кожаные сандалии с завязками до середины икр. На поясе у него висел объемистыЙ кошель, несколько холщовых мешочков поменьше, и достаточно длинный изогнутый кинжал, очевидно новый, с не потертой, мало бывшей в использовании рукоятью. На перевязи у бедра человека висел длинный, тяжелый и широкий меч - длиной почти в три фута, с широкой гардой, очень потертой рукоятью, обернутой шагреневой кожей, в порядочно изношенных, местами явно чиненых ножнах, свидетельствовавших о том, что оружием этим много и часто пользовались. Несмотря на свой огромный рост и соответствующую ширину плеч, человек этот двигался сквозь базарную толпу с быстротой, грацией и изяществом, присущим огромной хищной кошке. Кожа его на руках, увитых огромными, перекатывающимися буграми мышц, и мощных ногах с могучими икрами атлета-прыгуна была загорелой до темно-бронзового оттенка, какой бывает у светлокожих от природы людей, долгое время вынужденных провести под тропическим солнцем. Волосы гиганта были прямые, с чуть-чуть завивающимися кончиками, и черные, как вороново крыло, а глаза на бронзово загорелом, неожиданно достаточно молодом, твердом лице, с мощным волевым подбородком и правильными чертами, были ярко синими, напоминающими о ледяном небе над горными вершинами, покрытыми вечными снегами. Имя этого человека было Конан, он был пиратом и наемником, вором и авантюристом, варваром-киммерийцем с далекого севера, искателем приключений и золота.
Конан добрался сюда, в Таразол, из города Сафад, крупного торгового города на западе Кофа. Он вернулся сюда, в западные хайборийские страны после длительных и многочисленных приключений на юге. Последние оставили у него несколько двойственное впечатление. С одной стороны – он, во многочисленных битвах и авантюрах, добыл себе золото и женскую любовь. Но с другой стороны… Кровожадные дикари, нечистые демоны, вызванные из глубин преисподней чернокожими шаманами, душные мокрые джунгли, наполненные непонятным и опасным зверьем, мерзкое вино из какой-то тропической кислятины, жара и вездесущие насекомые – все это быстро осточертело варвару до глубины души. В какой-то момент, после того как с немалыми усилиями северянину удалось отправить обратно к Нергалу того самого свинорылого демона, после вспыхнувшей вслед за этим кровавой резни, когда столица одного из черных королевств оказалась по самые крыши залита кровью режущихся за власть дикарей – после этого Конан понял, что с него хватит, он по горло сыт пресловутой «южной экзотикой»…И, будучи человеком действия, киммериец в ту же ночь, выбравшись из охваченного восстанием города чернокожих, направился верхом в сторону побережья, прихватив с собой содержавшуюся в рабынях у чернокожей королевы девушку-немедийку. Пережив по пути несколько приключений, они на торговом судне добрались в известный шемитский порт Асгалун. Там северянину тоже довелось попасть в пару необычных переделок, но, в конце концов, все обернулось как нельзя лучше. В результате последнего из их совместных приключений киммерийцу и его юной подруге удалось разыскать отца немедийки, и благодарность того за возвращенную дочь была более чем щедрой. Солидный немедийский купец, радуясь возвращению пропавшей дочери, которую он уже и не чаял увидеть в живых, намекал, что был бы счастлив видеть великана-киммерийца в качестве своего зятя и продолжателя семейного дела, добавляя что знание разных стран и обширный жизненный опыт помогут им в развитии торговли, но… Конан не чувствовал в себе желания подписывать купчие и вести длинные торговые ведомости. Он ощущал в себе стремление к свободе, путешествиям и приключениям, силы бороться с остальным миром и добиваться чего-то большего нежели владение солидным торговым делом… Поэтому он, не смотря на слезы девушки, отказался. Киммериец принял почти насильно выданную ему награду, и, купив себе доброго коня, подремонтировав оружие, и радуясь звенящим в кошеле золотым, отправился на север, не сожалея об отвергнутом им богатстве.
Из-за того что в Аргосе случилось наводнение, и прибрежные дороги были затоплены, киммериец отправился вглубь материка, через каменистое Либнанское нагорье и Кирос, миновал Гхазу, и через перевалы Кофийских гор, на которых ему пришлось пережить пару стычек с местными бандитами, пришел в Коф. От подножия гор он по Дороге Караванов пришел в Сафад. Собственно, там удача и отвернулась от Конана.
Поначалу ничто не предвещало проблем. Остановившись в харчевне, Конан снял комнату наверху, и после плотного ужина, сопровождавшегося достаточно обильным возлиянием киросского – Конан решил не ограничивать себя и заказал самое дорогое вино, что было у хозяина – он остался внизу в общей зале. Некоторое время он просто отдыхал, раздумывая, не отправиться ли в свою комнату, выбрав в качестве компаньонки одну из симпатичных девушек-служанок, давно и с интересом поглядывавших на его могучие плечи и синие глаза, но – за столом в центре зала шла игра в кости, и в пьяную варварскую голову пришла мысль поразвлечься и попытать удачу… Лучше бы киммериец отправился отдыхать.
Первые три кона прошли в общем неплохо – варвар проиграл золотой, затем отыграл три… Разгоряченный варвар приобрел еще кувшин вина, и, основательно прикладываясь к нему, опять погрузился в азарт игры. Затем… Удача перестала улыбаться ему, и повернулась своей прямо противоположной оконечностью. Остальное расплывалось в алкогольном тумане – киросское оказалось коварным, сначала опьянение от него почти не чувствовалось, но после его порядочного количества, по прошествии некоторого времени Конана накрыло отвратительное дурманящее состояние. Северянин продолжал соображать, и не терял способность уверенно передвигаться, но вот отвечать за свои действия никак не мог. Хотя, может, и трактирщик, сын осла и свиньи, намешал в вино какой-то дряни, чтобы клиентов сильнее пьянило – тут уж сейчас сказать ничего было нельзя. Конан помнил трактирщика, твердящего что-то про то что у него в заведении нельзя драться, и какого-то порядочно пьяного козлобородого шемита, называющего киммерийца какими-то непонятными, но явно нелестными прозвищами, помнил крепкого кофита, вступившегося за козлобородого, потом этого же кофита, но с подбитым глазом и свернутым на сторону кровоточащим носом, потом – его же, но уже в форме кофийской

[Writer-X]

городской стражи, во главе пятерки так же одетых крепких парней в военных кофийских шлемах и с короткими мечами… А потом Конан неожиданно протрезвел, потому что началась резня. Кофиты, не смотря на свою умелость, ничего не смогли противопоставить боевому безумию гиганта-северянина и его огромному длинному мечу. Конан зарубил троих, двое убежали, бросая мечи, но – было уже поздно. Кофит, с которым поцапался Конан, был капитаном сафадской городской стражи, и он теперь лежал зарубленным на грязном полу в луже своей быстро остывающей крови. Конан быстро сообразил, что его дела плохи, и не дожидаясь отряда тяжеловооруженной городской стражи с сетями, бросился прочь из таверны. Было уже порядочно заполночь, на улице было темно, а в конюшне еще темнее… Конюх киммерийцу ничем помочь не мог, так как поначалу принял Конана за грабителя и теперь валялся в углу без сознания, повергнутый туда тяжелым ударом в челюсть. Времени искать кремень и зажигать фонарь у Конана не было – с минуты на минуту могли явиться стражники, и киммериец, будучи все еще порядочно навеселе, у коновязи – вот уж не повезло так не повезло - перепутал коней, взяв вместо своего вороного боевого жеребца другую лошадь, тоже вороную, но значительно старше и слабее…
Утро застало киммерийца на Дороге Караванов милях в сорока к северо-западу от Сафада возле трупа павшей лошади, и в пяти милях к югу от Таразола… Голова слегка побаливала, и, хотя могучий организм варвара достаточно легко справлялся с похмельем, Конану было весьма паршиво от осознания того, что он совершил. Из-за своей неуемности, из-за обыкновенной пьяной глупости, он потерял богатство, которое так пригодилось бы ему в западных королевствах! Киммериец костерил себя всеми известными ему ругательствами. Все его планы, которые он обдумывал по пути с Черного Побережья, в один миг обрушились как замок из песка. Вдобавок ко всему он имел глупость зарубить капитана городской стражи, из-за чего теперь в пределах Сафада, а возможно, и всего королевства Коф городская стража будет охотиться на него, как на бешеного кабана! Да к тому же, что было совершенно отвратительно, он, пьяный осёл, перепутал лошадей! В результате его Вороной теперь остался хозяину этой дрянной харчевни, а другую лошадь, ни в чем не повинную в общем-то животину, он загнал. Теперь из-за этого его еще и конокрадом сочтут… Конан вздохнул, поправил пояс и скривился. Самое неприятное из всего этого было то что он проиграл в кости все свои деньги – в кошеле у него осталось всего десятка два-три медяков.
Однако сделанного было не вернуть, и не в обычае киммерийца было печалиться слишком долго и упорно по какому-то поводу. В любом случае нужно было что-то делать. Поэтому, хотя и все еще в отвратительном настроении он протер лицо ладонями и побрел по сбегавшей вниз со склона холма широкой дороге в город, видневшийся внизу.
В Таразоле он не рискнул идти в большой караван-сарай, где явно с удивлением бы посмотрели на человека, пришедшего пешком в одиночку из степи. Вместо этого он снял самую дешевую комнату в маленькой харчевне на отшибе, которой владела толстая кривая старуха, заплатив хозяйке за три дня вперед. После этого варвар слегка освежился какой-то слабенькой местной бражкой, и стал обдумывать сложившуюся ситуацию.
Итак, оставшихся наличных денег у него было две серебряных монеты и дюжина медяков – почти сотню золотых он со свистом просадил вчера в кости. Этого хватило бы на более-менее скудный прокорм в течение трех-четырех дней, ну никак не больше. Приобрести лошадь, и добираться в Аквилонию или Зингару - с таким количеством денег это было просто абсурдным. Конечно, можно было бы просто украсть лошадь и не заморачиваться поиском денег, но – это было бы не лучшим решением. Конану не хотелось, прибыв в западные страны, становиться простым наемником или неизвестным никому рядовым пиратом или контрабандистом, начиная все с нуля. Еще выбираясь из Черных Королевств, варвар думал о том, что ему больше не стоит пачкать руки и глупо рисковать своей головой, нанимаясь простым наемником в наемный отряд. Такая служба не принесла бы ему много золота, и варвар чувствовал, что она уже слишком мелка для него. Ему хотелось большего – сколотить свой отряд, самому выбирать, кому служить, самому выбирать свою судьбу, вести за собой верных людей. А для того чтобы за ним пошли люди, нужно было некоторое количество золота. Конану нужно было обязательно добыть его, тем или иным способом. «Ну а каким конкретно – это уж как повезет», - решил в конце концов для себя киммериец. К тому времени как он обдумал все это, на городок в степи опустился ветреный вечер, и варвар отправился спать, решив отложить поиск источника доходов на завтра.
И вот сегодня, с раннего утра, лишь слегка перекусив куском хлеба, киммериец отправился на поиски заработка.
Исходя из логики и личного опыта, он направился сначала в большой караван-сарай, где, миновав двух внимательных стражников на входе в главный двор и двух значительно менее внимательных в самом дворе, прошел прямо в обеденный зал, без окон, но с многочисленными яркими светильниками. Киммериец, обходя или отодвигая плечом посетителей, протолкался к стойке, где, освещенный огнем большого очага, в окружении бочек с винами, кружек и кубков на высоком стуле восседал тучный кофит в засаленном фартуке поверх туники, с жирными руками и острым внимательным взглядом хитрых маленьких серых глазок. Бросив на стойку монетку, киммериец поздоровался и спросил себе вина, и пока виночерпий по знаку хозяина наливал кружку недорогого местного вина, Конан заговорил с кабатчиком:
- Почтенный хозяин, а не скажешь ли, есть ли где в этом городе хорошо оплачиваемая работа для такого человека как я? – с этими словами киммериец шевельнул плечами и повернулся, так чтобы мышцы на груди и вокруг плечевых суставов натянули кожу его безрукавки, а рукоять меча у левого бока стала видна хозяину заведения из-за стойки.
Кофит окинул его опытным хитрым взглядом.
- И ты здравствуй, странник, - ответил он хрипловатым высоким голосом, расплывшись в профессиональной улыбке, - А скажи, откуда ты, здоровяк, и как звать тебя?
- Я Конан, из Киммерии. Это на севере, далеко отсюда, - пояснил он, видя непонимание во взгляде хозяина, - Так что насчет работы, можешь что-нибудь предложить?
- С севера, говоришь… Северный варвар, стало быть. Слыхал я о вашем брате, слыхал… - хитровато протянул хозяин, - Извини, северянин, но сегодня у меня лично нет ничего, что я мог бы тебе предложить. Вот, держи, вот твое вино, - он протянул Конану кружку. Киммериец принял ее и отпил глоток. Хозяин обеденного зала на несколько секунд отвлекся, принимая очередной заказ, а затем продолжил:
- Ты, северянин, попробуй зайти вечером, или завтра с утра, может что появится. А еще попробуй сходить за базарную площадь, на дальней стороне, возле стены - место сбора отходящих караванов, там есть люди, набирающие для них охрану, можешь поинтересоваться насчет работы у них. Также там еще и купцы есть, для них тоже бывает охрана нужна или люди, готовые выполнять различные поручения, - кофит хитро глянул на Конана, - И еще, можешь заглянуть в «Выгребную Яму». Это подвальчик такой, на западном краю города, в переулках возле выезда через Кладбищенские ворота. Там, может быть, ты найдешь людей, которые смогут предложить тебе работу, только, правда, хочу тебя предупредить, что не вся она будет м-м-м… Обычной. Ну, ты меня понимаешь… - хозяин вновь хитро ухмыльнулся. Конан, отхлебнув вина, кивнул. Уже по названию можно было понять, какого рода заведение эта «Выгребная Яма» и чего там можно было ожидать. Кофит покашлял, почесал в затылке, и, вновь улыбнувшись, добавил:
- Ну, и еще я конечно мог бы тебе предложить заглянуть в харчевню возле каменоломни, там всегда нужны здоровые парни вроде тебя, но почему-то мне кажется что тебя это не очень заинтересует. Вот, собственно все что я тебе могу сказать.
- Спасибо, хозяин, - кивнул киммериец, - Очень подробно ты все рассказал. Каменоломни меня и правда не интересуют, а вот насчет остального я подумаю. Да, вот еще что, - киммериец выудил из кошеля еще две монеты и положил их на стойку перед кофитом, - ты можешь, если появится что-то интересное, приберечь это для меня, до завтра?
Кофит посмотрел на две монеты, почесал в затылке, потом ухмыльнулся Конану:
- Ну что ж, щедрому человеку, оказавшемуся нужде, боги велят помогать. Правда, ты, северянин, тоже понимаешь, живем мы тут тяжело, дела туго идут, да и налогами совсем задавили. Нет, ты в кошель не лезь, видно, что у тебя там ветер в основном. Я приберегу работу для тебя, если что-то появится, но только до завтрашнего утра, до смены стражи на площади. Договорились?
- Договорились, - кивнул Конан.
- Вот и отлично, - ухмыльнулся торговец. Монеты уже исчезли где-то в складках его туники под фартуком, - Что-нибудь еще, киммериец?
- Нет, спасибо, - ответил тот.
Торговец отвернулся от него к другим клиентам, периодически через плечо раздавая указания виночерпиям и подавальщикам, а Конан, прихлебывая вино, слушал, о чем беседует народ у стойки.

[Writer-X]

Справа от него беседовали кофийский и шемитский купцы. Кофит, теребя золотую цепь поверх бархатного жилета, и нервно вертя в пальцах другой руки кубок, угрюмо жаловался на то что налоги в казну выросли, торговли нет, народ по бедности ничего не покупает, а где деньги на уплату податей взять, не ясно. Шемит, поправляя кипу, сочувственно кивал и периодически коцал языком: «Ай-ай-ай, таки что делают! Совсем ничего тамь не думают», а затем с многочисленными проклятиями начинал живописать ужасающие подати на границах, сетуя, что через Коф, с такими-то налогами, стало невозможно везти товары на север, хотя конечно и дороги стали лучше, и бандитов стало поменьше.
Поодаль, за беседующими купцами, негромко толковали двое военного вида людей, судя по одежде, наемники. Один из них бы высокий аквилонец с длинным мечом, который он, так же как и Конан, носил на перевязи на бедре. Меч у него был более длинным чем у Конана, но более тонким, ромбовидным в сечении (почти граненым), и, очевидно, предназначался не для прорубания тяжелых северных доспехов, а скорее для колющего удара. Одет аквилонец был в кожаную безрукавку с нашитыми на нее широкими железными бляхами, кожаные штаны с круглыми железными же щитками для защиты коленей, и тяжелые сапоги, покрытые бронзовой кольчужной сеткой. В бронированных сапогах ему явно было жарко, он то и дело переступал с ноги на ногу. Собеседником его был тощий смуглокожий и чернявый человек, то ли замориец, то ли замбулиец, в светлой рубахе и обширных синих шароварах, в восточных сандалиях с загнутыми кверху носками, с недлинной кривой саблей на левом бедре и изогнутым кинжалом на правом. Толковали они негромко, но Конан, благодаря острому слуху охотника, за общим шумом в зале расслышал, что разговор шел о поступлении их в один из кофийских легионов – якобы Военный Министр Кофа объявил набор воинов-наемников в некоторые легионы.
Слева от Конана разговаривали трое человек – двое дюжих, дочерна загорелых парней с обветренными, грубыми руками с широкими кожаными напульсниками на запястьях, в коротких штанах и холщовых жилетах, по виду ремесленники, плотники или каменотесы, и тощий, тщедушного вида писец, в тунике, со свернутым пергаментом за поясом и медной чернильницей, подвешенной к поясу на шнурках. Разговор шел о выросших налогах, о том что у какого-то родственника одного из парней-ремесленников, живущего где-то восточнее и занимающегося фермерством, из-за мора передохли все коровы и что теперь ему только вешаться, а писец, уткнувшись носом в кружку, уныло жаловался на то что из-за недостатка денег у каменоломни, приказчик уже вытурил взашей троих писарей, и теперь он боится, что приказчик рано или поздно выгонит и его, тем более что придираться в последнее время стал все больше. Ремесленники в ответ посмеивались, но не обидно, а скорее сочувственно.
Конан допил вино, поставил кружку на стойку, и, благодарно кивнув хозяину, пошел к выходу.
Выйдя, киммериец потолкался сначала во дворе среди погонщиков верблюдов, караванщиков, купцов и прочего торгового люда. Однако ничего важного для себя он не нашел – люди судачили о том о сем, купцы торговались, кто-то ссорился из-за некачественной упряжи, сновали торговцы-разносчики, уныло канючили деньги грязные, ужасного вида нищие.
Киммериец покинул караван-сарай, и отправился к месту сбора караванов, что указал ему хозяин харчевни караван-сарая, пройдя через обширный шумный базар.
Несколько часов он бродил по обширной, загаженной верблюжьим и конским навозом площадке для сбора, расположившейся перед северными воротами городка, между рядами верблюдов, лошадей, осликов и повозок, в шумной, крикливой толпе. Вдоль северного края, под тентами или просто так, стояли и сидели купцы и приказчики – владельцы караванов, или отмеченные купеческим доверием наемные руководители. Они что-то обсуждали, рядились, спорили, подписывали или опечатывали какие-то свитки, считали на абаках, или чертя разные символы углем на грифельных досках, или на пальцах, или просто в уме, заведя глаза к небу или пологам тентов. Рядом с ними суетились слуги, доставая и перекладывая какие-то свитки в обширных дорожных сундуках, перекладывая мешочки с монетами, перетаскивая ларцы, мешки, свитки и прочую дребедень между тентами… Вдоль линии тентов шагала пятерка кофийских легионеров, в сопровождении коротышки писца и двух дюжих рабов-кушитов, тащивших на руках огромный сундук. Перед каждым из купцов странная процессия останавливалась, и, предъявив какие-то свитки, коротышка начинал, махая руками, что-то напористо говорить купцу. Торговцы недовольно кривились, но подписывали свитки, и передавали коротышке мешочки с деньгами – очевидно, подати. Следом за группой сборщика налогов шагали еще трое легионеров – высокий офицер с какими-то свитками в руках, двое солдат и нескладный писец. Перед каждым из купцов группа эта останавливалась, и офицер предъявлял им свиток. Купцы протягивали ему какие-то свои документы, офицер ставил на них печать, и что-то командовал писцу, сноровисто заносившему какие-то записи в длинный свиток. Между верблюдами, складами и тентами купцов сновали приказчики, ругались, кричали на рабов, грузивших на повозки, лошадей и верблюдов разнообразную поклажу, и погонщиков, удерживавших ревущих верблюдов и недовольных, ржущих лошадей. За тентами стояли охранники купцов – разнообразно одетые наемники из разных стран. Потели под доспехами воины-северяне, яркими красками били в глаз пышные и экзотические одежды южных и восточных бойцов. Местами вместо разношерстно одетых и вооруженных наемников поблескивали одинаковыми пластинчатыми бронями за могучими прямоугольниками щитов-скутумов коренастые и крепкие, суроволицые кофийские солдаты, с короткими мечами и копьями, в бурых плащах, возглавляемые младшими офицерами в странных, бурых с синим щитом робах с непонятными надписями поверх доспехов. Как объяснили местные зеваки заинтересовавшемуся Конану, это были специально предлагаемые купцам для охраны караванов отряды сил королевского ополчения, набираемые из легионеров, и возглавляемые бывшими офицерами городской стражи. Эти отряды высочайшим указом были организованы сравнительно недавно, всего около года назад, в дополнение к постоянно курсировавшим по торговым трактам отрядам кавалерии, для обеспечения вящей безопасности купцам. Теперь последние за сравнительно небольшую плату могли нанять себе дополнительную охрану. Правда, судя по тому что Конан видел, пользовались этой услугой далеко не все – отряды такие стояли за спиной лишь у нескольких купцов.
С другой стороны площади шумели торговые ряды. Там продавали и покупали все, что только можно было продать и купить. Густая толпа шумела, торговалась, кричала, божилась и рядилась тысячами разнообразных голосов. Визжали фокусники и уличные акробаты, выкидывая немыслимые коленца, в одном месте толпа отдыхающих погонщиков, приказчиков и торговцев хлопала и вскрикивала в такт музыке, сопровождавшей танец гибкой черноглазой заморийки, одетой только в юбочку из полос ткани. Девушка выделывала на окруженном толпой коврике под аккомпанемент зурны и небольшого барабана, на которых играли двое тощих кофитов, совершенно немыслимые и непристойные па, и вращала бедрами так, что полосы ткани, прикрывающие их, высоко взлетали вверх. Чуть дальше, в стороне, ржали лошади – там располагался конный ряд, черноглазые заморийцы и гирканцы орали на все лады, расхваливая коней перед покупателями – крепкими армейскими офицерами, молодыми купцами, наемниками. Справа стучал, гремел и дымил ремесленный ряд – возле самой площадки сбора караванов располагались кузница и мастерская кожевника. Слева, возле самой стены, стоял высокий помост с загоном – щелкая кнутами, дюжие шемиты выгоняли на помост по пятеро забитого вида мужчин, кричали что-то в не шумную, собравшуюся внизу толпу серьезных, состоятельного вида людей – шла торговля рабами. В толпе этой в основном были тучные купцы, приказчики, несколько явных аристократов в богатых одеждах, с десяток каких-то странного вида людей в туниках, прикрытых длиннополыми темными плащами, в сопровождении невысокого, сухощавого, одетого в такую же тунику старика, пара полных дам, с хищным интересом разглядывающих рабов, выводимых на помост...
На площади удача не улыбнулась Конану. Купцы, к которым Конан подходил со своим вопросом, лишь отрицательно качали головами. Носатый шемитский купец, почесав толстым корявым пальцем пучок черных волос на виске, покряхтел и предложил ему место рядового в своей охране – за такие деньги, что Конану стало смешно. Корме того, ему совершенно не понравился командир отряда – за стулом, на котором сидел шемит, стоял высоченный, наверное, даже выше Конана, белобрысый немедиец (или бритуниец, варвар не разобрал), выбритый до зеркальной гладкости, с глубоким шрамом от удара меча поперек морды, от лба через правую бровь и нос - до не то что квадратного, а почти кубического подбородка. В его бледно-голубых, злющих и холодных глазах было такое количество высокомерной ненависти и к шемиту-хозину, и к Конану, и кажется, вообще ко всему окружающему миру, что варвару стало тошно от одного его вида.

[Writer-X]

Пожилой кофийский купец, к которому подошел Конан, так же развел руками и сказал, что, в общем-то, киммерийцу вряд ли удастся найти тут работу. Он пояснил, что Таразол – это не перевалочный пункт, а промежуточная остановка караванов, и здесь никогда не набирали много охранников, а сейчас, когда по приказу короля охрана дорог была значительно усилена – тем более. Кроме того, купцам выгоднее теперь брать королевскую охрану – кофит при этом кивнул на стоявших позади него легионеров под командованием офицера в робе с синим щитом – так как ниже риск того что наемник будет связан со степными бандитами. Предлагать же более серьезные поручения киммерийцу тут тем более не будут – он не известен здесь, и проучиться за его надежность, что для купцов крайне важно, вряд ли кто сможет, и вряд ли ему кто-то что-то доверит. Купец вежливо отказался от предложенных киммерийцем услуг, и на прощание посоветовал отправиться в Сафад, который, по его словам, в отличие от Таразола был крупным перевалочным пунктом, и там купцы частенько набирали себе охрану.
Конан поблагодарил кофита и отошел. Идти в Сафад ему было точно незачем.
Походив по площадке сбора караванов еще какое-то время, он, убедившись что здесь для него нет ничего интересного, отправился сквозь базар обратно, направившись в проход между рядами прилавков недалеко от помоста для продажи рабов.
Неожиданно его очень сильно толкнули в поясницу. Киммериец резко развернулся, и увидел двух пожилых ремесленников, рьяно спорящих между собой. Один из них нес в левой руке тяжелый точильный круг – очевидно ребром этого круга он и толкнул Конана. При виде резко развернувшегося гиганта-северянина оба ремесленника малость струсили, и начали извиняться и кланяться, затем отошли в сторону и продолжили свой разговор, то и дело тыкая пальцами куда-то в направлении помоста, где торговали рабами. Конан прислушался:
- Что же это получается, ну вы посмотрите, мастер Тиба! В стране жрать нечего, а эти благородные совсем озверели, про народ ничего думать не хотят и знать тоже!
- И не говорите, брат Кормус, совсем никуда не годится! Это ж надо вот такое вот придумать! Искпедиция у них, видите ли…
- Да, и самое главное, зачем, мастер! Знаете же?
- Не, не слыхал!
- Тото же! А мне мамаша Манада, ну, которая в «Твердом камне» подавальщицей служит, тут рассказала, когда я ей ножи точил! Они туда приходили, мастера искали по горным работам! Как, не знаете? Ну-у! Аристократы эти, чуть не из самого Хоршемиша сюда приехали, а во главе у них – мудрец какой-то! Они у него учатся, вроде как подмастерья в мастерской, смекаете? Так вот, эти вот двадцать с лишком молодых оболтусов из благородных, учатся, значит, у него, дык добро бы хоть чему-то нужному учились, так ведь нет же! Старик этот, мудрец-то, он знаете, мастер Тиба, по какой части мудрец?
- Не…
- Он кости всякие древние из земли выкапывать мудрец, вот! Де ходили до Великого Потопа по земле гиганты всякие, и как люди, и как звери, и как другие твари разные. Вот он их-то и научился выкапывать.
- Тварей, что ли, брат Кормус??
- Не, кости. Твари-то истлели давно… А может то и не допотопные твари, а мудрец, хитрюга, аристократам вранье всякое плетет, да те и уши развешивают. Потоп-то, кто ж его знает, был ли, не был – легенда же…
- Эх, не к добру это, мастер Тиба, помяните мое слово, ой как не к добру! Не дело кости из земли выкапывать, не по божески это!
- Ото ж!.. Только вы, брат Кормус, благородным этим это скажите!.. В стране жрать нечего, истинно вам говорю, налогами задушили, а они вот так с жиру бесятся… Вишь, теперь вот рабов покупают, чтобы …
Толпа потихоньку оттеснила Конана от говоривших ремесленников, и теперь он уже не мог разобрать слов. Он взглянул на них, затем туда, куда они указывали пальцами.
Там, возле помоста, с которого торговали рабами, те самые люди в темных плащах и туниках толковали о чем-то с продавцами. Невысокий сухонький старик, очевидно, тот самый мудрец, стоял чуть в стороне, в компании одного из своих учеников, самого высокого из всех. Конан криво ухмыльнулся, и пошел прочь через торговые ряды. Он никогда не понимал причуды этих выросших в городах богачей-аристократов. Странной ему казалась и идея о поисках костей гигантских допотопных животных. Из своего жизненного опыта Конан знал, что гигантские ящерообразные твари действительно существовали в древние эпохи, а в некоторых местах Хайбории (и Конан, к сожалению, знал это слишком хорошо!) некоторые из таких чудовищ сохранились до сих пор. Идея выкапывания древних костей так же казалась ему неприятной – от нее отдавало чем-то дурным, нехорошим, и, на взгляд киммерийца, нездоровым, ему казалось что это сродни какому-то поганому колдовскому обряду. Впрочем, подумав, он решил, что, в конце концов, ему не стоит задумываться об этом… В конце концов, это было совершенно не его дело.
И вот теперь, после неудачных попыток найти работу на площади, где собирались к отправлению в путь караваны, Конан, ловко огибая прохожих, пробирался через шумящую базарную толпу, опаляемую жарким кофийским солнцем. Он добрался до площадки перед входом в караван-сарай, где кончались торговые ряды, поглядел по сторонам, обратив внимание на нескольких молодых людей в таких же, как у аристократов-костекопателей, серых плащах, мелькнувших в толпе возле ворот караван-сарая. «Серые», держа под уздцы, заводили в ворота караван-сарая лошадей с легкими вьюками поклажи. Конан рассеяно скользнул по ним взглядом, и, развернувшись, пошел по площади к повороту на улицу, ведущую в сторону западных ворот города, решив попытать счастья в указанной ему кабатчиком караван-сарая «Выгребной Яме». Не то чтобы Конану очень хотелось связываться с бандитами этого городка (а было совершенно понятно, что именно их он и встретит в указанной ему харчевне), но – ему были нужны деньги, и чем скорее, тем лучше.
Он прошел по пыльной улице, и, не доходя до ворот, свернул в переулки между низких глинобитных домишек. Вскоре он понял, почему харчевню в этом месте назвали «Выгребной Ямой». Переулки были ужасающе грязны. Возле потрескавшихся, в облупившейся побуревшей штукатурке стен были свалены кучи мусора, объедков и прочей дряни. По центру же улицы передвигаться было невозможно, так как в центре жидкая грязь, размокшая от огромного количества нечистот, которое местные жители, ни мало не чинясь, выплескивали прямо на улицу, образовывала настоящее болото, состоящее из равных частей грязной воды, мочи, фекалий и разнообразных отбросов.
Улочки были узкие и извилистые, они чем-то напоминали переходы Пустыньки – аренджунского квартала воров. Впрочем, со знаменитым воровским кварталом это место роднили не только грязь и планировка – большинство рож, замеченных Конаном в переулках и темных дверных проемах, были откровенно разбойничьими.
Киммериец не удивился, когда наконец отыскал нужную ему вывеску в самом грязном и загаженном тупичке, в узком проходе между домами. Перед ведущими вниз ступеньками разлита была большая лужа нечистот. Конан обошел ее, тихо ругаясь когда поскальзывался на чем-то, слишком малоаппетитном для описания, спустился по выщербленным ступенькам и, толкнув низкую дверь, вошел.
В низком, тесном помещении было темно, на стенах горели только несколько факелов. Тяжело воняло кислым вином, блевотиной и прогорклой пищей. Воздух был застоявшимся и спертым. В глубине у стены лежали бочки, перед ними стоял прямоугольный стол, грязный и засаленный, за которым на колченогом табурете восседал тощий, грязный как свинья, кривой кабатчик, в распахнутой кожаной жилетке на голое тело и набедренной повязке. Справа от него горел очаг, над которым в котелке булькало какое-то отвратительное варево.
По помещению были расставлены несколько круглых столов, за которыми сидели завсегдатаи этого заведения. При скрипе двери они все обернулись к вошедшему – множество отвратительных, заросших ужасающих рыл, частью изувеченных, испитых, покрытых следами многочисленных болезней, но все как одно – злобные, жестокие и агрессивные.
Конан захлопнул дверь, и, ни на кого не глядя, вошел, прошел через все помещение, чувствуя, как все головы поворачиваются следом за ним, и всей кожей ощущая сфокусированную на себе агрессию и пристальное нездоровое внимание, и подошел к столу, за которым сидел кабатчик. Судя по ощущениям, половина вони в помещении исходила именно от него.
Тот поднял на киммерийца свою кривую рожу, оценивающе посмотрел на него, осклабился:
- Что угодно благородному господину?

[Writer-X]

Сказано это было с сильнейшей издевкой. Конан понимал, для чего это делается, и что за этим может последовать. Но он был готов к этому. Тяжеленная лапа киммерийца опустилась на голову кабатчику, и с силой пригнула ее к столешнице, так, чтобы ошарашить того и слегка оглушить, но не покалечить.
- Заткнись, мразь, - рыкнул варвар, - Мне нужен кто-то из тех, кого у вас считают Старшими.
- Прости, брат, - пискнул из-под ладони Конана кабатчик, - Пусти, я тут человек маленький!
Конан не торопился поднимать ладонь, но тут на его плечо сзади легла чья-то рука. Киммериец выпустил кабатчика и резко повернулся.
Перед ним стоял голый по пояс, усатый замориец, чернявый, высокий и тощий, но очень жилистый. Его нос был явно сплющен чьим-то давним ударом, отчего его поганое лицо стало еще отвратительнее. На нем были широкие шаровары неопределенного от грязи цвета и мягкие невысокие сапоги, за широким поясом-шарфом он носил достаточно длинный, изогнутый кинжал, другой кинжал, прямой но гораздо короче и тоньше, был прикреплен в кожаных ножнах у него на руке, чуть ниже локтя. На грязной шее заморийца висела бронзовая цепь.
- Привет, - неприятно улыбнулся подошедший, - Ты кто? Чего Косого трогаешь?
- А ты кто? – жестко прищурившись, ответил киммериец.
- Я? Да так, я тут отдыхаю, знаешь… - замориец говорил тоже с явной издевкой, явно заводя себя перед дракой - Я люблю тут отдыхать. А вот ты кто?! А ну отвечай, обезьяна северная! А, сволочь? Ты что, страх потерял, верзила? Приходит как к себе домой, Косого с порога опускать начинает, совсем достал! – с этими словами замориец неожиданно дернулся и нанес удар кулаком Конану в лицо.
Киммериец ожидал этого. Рано или поздно это бы началось, так бывало всегда. Он резко отклонился назад, и кулак его противника не достал его головы. Замориец отскочил назад, и танцующим шагом двинулся на Конана. Очевидно, он думал что варвар, из-за своих габаритов, неповоротлив и медлителен. Однако он ошибался. Конан, моментально приняв боевую стойку, прикрываясь локтями и пританцовывая, так же быстро двинулся на него. Спустя мгновение они были уже рядом, и Конан ударил, быстро прогнувшись вперед, не с силой, но чтобы прощупать защиту противника. Киммериец на личном опыте знал, что часто такие на первый взгляд тощие бойцы бывают весьма опасны, особенно если опытны или владеют какими-то специфическими приемами борьбы. Замориец быстро нырнул в сторону, пытаясь нанести киммерийцу удар справа-сбоку в ребра. Конан быстро опустил локоть назад, и удар вора пришелся в мощные мышцы руки, а сам варвар в этот момент ударил его в голову. Заморийца спасло то что он стоял прогнувшись в сторону, и Конану из неудобного поворота не хватило длины руки для того чтобы полностью вложиться в удар. Кулак Конана лишь коснулся скулы противника, и тот тут же отскочил назад. По скуле у него быстро разливался красно-лиловый синяк. Со сдавленным рыком вор рванулся вперед, метя киммерийцу в лицо. Конан блокировал удар предплечьем, и затем, резко разогнув плечо другой руки, ударил открывшегося заморийца в переносицу. Тот с хрипом рухнул на пол, закатив глаза. Сидевшие за столиками угрожающе зароптали. Конан оглядел всех дикими глазами.
Из-за дальнего столика, стоявшего в темном углу помещения, поднялся здоровый кофит, безбородый, обритый наголо, со свернутой скулой и продавленным, неоднократно сломанным носом.
- Да ты че, северянин, - басом начал он, - Да мы тебя сейчас тут же и закопаем! Щас я…
Конан ощерился и рванул меч из ножен. Огромный, почти трехфутовый клинок глухо просвистел в воздухе, вычертив восьмерку. Кофит с ужасом уставился на заблестевшую в свете факелов сталь. Затем неуверенно потянул из ножен на поясе короткий меч, но – властный хриплый окрик остановил его:
- Зенас, сядь!
Голос был сильным, властным, злым. Говоривший явно привык чтобы его слушались. Кофит послушно опустился на место. Тем временем говоривший продолжал.
- Все заткнитесь, дерьмо нергалье! Унесите эту заморийскую мразь, и бросьте куда-нибудь. А ты, здоровяк, иди сюда. Косой, принеси гостю пожрать. Да меч-то убери, рубака. Не бойся, говорить будем.
Конан прошел в темный угол, откуда доносился голос. В низком углу, в котором в небольшой курильнице дымились какие-то благовония, отгонявшие общий отвратительный запах воровского кабака, за широким, неожиданно чистым столом, сидел невысокий, очень богато одетый седой человек. На нем была темная шелковая туника, изысканная золотая цепь, на руках поблескивали добротной работы кольца из золота с драгоценными камнями. Волосы его были аккуратно подстрижены, в левом ухе виднелась серебряная серьга. Лицо его было сплошь покрыто морщинами, но тем не менее, его нельзя было назвать очень старым.
Перед ним на столе на серебряной посуде лежали прекрасно пахнущая, изысканно приготовленная баранья нога, лежали какие-то копчености и свежие овощи, красиво сервированные листьями салата и ломтиками яблок, стоял кувшин с сильно и роскошно пахнущим дорогим вином, и серебряные кубки. Рядом с ним сидела роскошная туранка, почти обнаженная, но в великолепных украшениях. Ее высокую, полную грудь выгодно подчеркивали золотые цепочки, поддерживающие небольшие полоски алого шелка, прикрывающего соски, на изящной шее поблескивали какие-то украшения с рубинами, в ушах были изящные золотые же серьги. Конана впечатлили огромные «газельи» глаза красавицы-туранки, томные и влажные, сразу заставлявшие разыграться фантазию.
По сторонам стола, с боков от богато одетого человека сидело двое телохранителей – дюжие кофиты со звероватыми физиономиями. За спиной человека стоял тощий человек в тусклой непримечательной тунике, державший в руках свиток пергамента, то ли помошник, то ли писец… Впрочем, на поясе у него висел кинжал, рукоятка которого была весьма потерта, и Конан мог предположить что этот тощий человек тоже является телохранителем.
Конан сел на предложенный ему стул, лицом к позвавшему его вору. Тот улыбнулся ему, и усмехаясь заговорил.
- Ну здравствуй, смельчак. Я – Торвальдо, меня здесь слушают. Как твое имя, юноша? Да, кстати, вот тебе еду принесли. Ты бери, угощайся. Да рассказывай, чего пришел, что ищешь?
Косой рысцой подбежал к столику, неся еду. Перед Конаном он поставил тарелку с аппетитно дымящейся обжаренной курицей, какой-то салат, уже нарезанную буханку белого хлеба, и еще один серебряный кубок, налил гостю вина из кувшина.
Торвальдо отхлебнул вина, и с улыбкой указал Конану на еду. Киммериец не заставил себя ждать. Прихлебывая вино, он сказал:
- Я Конан, из Киммерии. Я ищу работу. Возможно у тебя есть что-то для такого человека как я?
- Киммерия, - покачал головой Торвальдо, - Север, холодные горы… Ты проделал долгий путь, сынок. Но, кажется, имя Конан я уже где-то слышал… Что-то, кажется, связанное с Заморой… Шадизар… Или Аренджун… Какой-то ушлый и очень здоровый юнец по имени Конан, поговаривали, обчистил Башню Слона… Правда потом она рассыпалась… А еще, кажется, это имя было связано с каким-то чародеем, кажется, Хиссар-Зулом…
- Да, было, - поморщился Конан, - Правда это было давно. Все верно, подвизался я в Аренджуне. А Хиссар-Зула порешить пришлось – он и так мне столько проблем доставил, до сих пор вспоминать тошно…
- О-о! Честь видеть у нас в городишке столь известного вора, - деликатно улыбнулся Торвальдо, так что непонятно было, издевка это или уважение, - Кое-что я о тебе слышал, вор. Зачем ты сюда пришел, чем я, старая крыса, могу помочь молодому волку, как ты?
- Работу я ищу, - повторил Конан, - Вот и пришел к тебе, Старший, совета спрашивать…

Когда Конан выбрался на улицу из душной «Выгребной Ямы», солнце уже клонилось к закату. Разговор с Торвальдо, по сути, ничего не дал. Какой-то серьезной работы для Конана у него не было – воровская гильдия Таразола переживала не лучшие времена. В городке воровать было нечего уже давно. Если раньше можно было промышлять по проезжим купцам, то нынче это стало трудно, королевским приказом был выстроен хорошо охраняемый караван-сарай, в котором останавливалось большинство купцов, и в который кого попало просто так не пускали. Какое-то время процветали карманники, но в городке постоянно увеличивали количество уличной стражи, и дела пошли все хуже и хуже. Основной доход шел от налетов на караваны в дороге, когда они уже были вдалеке от города, но сейчас, с созданием патрульных отрядов на трактах, и создания королевским указом охранных отрядов, обеспечивающих безопасность купцов, грабеж караванов стал не выгоден. Торвальдо не мог предложить Конану никакой работы.
Что ж, теперь киммерийцу оставалось только ждать, найдется ли завтра для него что-нибудь стоящее у хозяина харчевни в караван-сарае, и уповать на то что завтра ему повезет. Иначе ему придется либо воровать, либо поступать рядовым охранником в охрану какого-нибудь каравана, да и то, если возьмут. Конан вздохнул, и направился через переулки в сторону центральных улиц.
На Таразол опускался алый вечер. Высокое степное небо постепенно окрашивалось в восхитительные оттенки нежно-желтых и бежевых цветов, легкие облачка на нем, с той стороны, которой они были обращены к солнцу, стали нежно-золотистыми, как кожа аквилонских красавиц. Верхние этажи глинобитных домов, еще не скрытые длинными тенями, приобрели цвет старого золота.

[Writer-X]

Конан осторожно, стараясь пореже наступать в отбросы и кучи фекалий, пробирался в сторону центральных улиц. В переулках стало более людно, чем днем, открытых дверей стало больше, в них стояли, принимая различные соблазнительные позы, местные девицы легкого поведения, по мнению Конана – одна страшнее другой. Шлюхи зазывно посматривали на киммерийца, облизывая губы. Пару раз киммериец замечал в переулках бледные, острые, словно крысиные, лица с острыми, внимательными глазами, заинтересованно следившие за ним из темноты – карманники вышли на охоту. В переулках попадались оборванные нищие, спешившие в свои ночные убежища, ужасающие уродливые калеки, покрытые струпьями и гнойными язвами, какие-то странные, неопределенного вида люди, возможно молодые купцы или аристократы, ищущие развлечений…
Неожиданно слева от Конана раздался яростный крик. Конан мгновенно отшатнулся назад, поворачиваясь к источнику звука… Не обладай киммериец быстротой и гибкостью пантеры, лежать бы ему со вспоротым брюхом в луже нечистот. Однако, отшатнувшись назад, он увернулся от направленного ему в бок, под ребра, чуть выше рукояти висящего на перевязи меча, длинного изогнутого кинжала. Из темной подворотни на него бросился тот самый замориец, которого он зашиб в «Выгребной Яме». Харя его, и без того уродливая, а теперь еще и распухшая от удара так, что заплывший, сплющенный нос казалось, занимал большую ее часть, была перекошено гримасой яростной ненависти. Замориец проскочил мимо Конана. Его удар, которым он планировал сразу зарезать обидчика, не удался. Тем не менее, замориец не собирался бежать. Он моментально развернулся, оскальзываясь на кучах дерьма и обьедков, и с хриплым сипением «Запорю, с-сука!» вновь прыгнул на него. Конан, рванувший меч из ножен, прыгнул вперед и влево, выходя из под удара. Замориец провалился в свой удар, не учтя быстроты киммерийца, но все равно начал снова поворачиваться к нему, скользя по растопатной грязи. Но Конан уже не дал ему повернуться. В прыжке он выхватил меч из ножен и приземлившись после прыжка, резким поворотом и подъемом левого бедра направил свою инерцию в могучий замах. Огромный двуручный меч варвара описал смертоносную дугу, и замориец повалился в лужу нечистот. Его отрубленная голова упала в груду фекалий, из разрубленного до кости правого плеча – меч Конана по инерции вспорол его по всей длине, сняв с него длинную полосу кожи и мышц и срезав часть кости – и перерубленной шеи фонтанами била алая артериальная кровь, густыми темно-алыми облачками расплываясь в грязной воде лужи.
Конан в раздражении и злости передернул плечами. Всегда находится какая-то шваль, которая глупа настолько чтобы лезть разрешать какие-то мелкие обиды, в которых сама же и виновата, холодной сталью. Его всегда это раздражало в цивилизованных людях. Северянин повернулся, стряхивая кровь с лезвия меча, и хмуро оглядел свидетелей происшествия. Оборванный, тощий как смерть нищий скорчился за грудой объедков. А высокий, побелевший от страха человек, очевидно, из ищущих развлечений аристократов, прижался к стене и во все глаза глядел на Конана. Киммериец зло посмотрел на них, вдавив их взглядом в стены. Затем вбросил меч в ножны, и, придерживая их, быстрым шагом пошел прочь по переулку. Нищий, трясясь, закапывался глубже в объедки. А вот аристократ неожиданно повернулся и быстрым гибким шагом последовал за варваром.
Конан стремительным неутомимым шагом шел по быстро пустеющим улицам городка, под желтым светом медленно догорающего степного заката. Солнце уже успело опуститься за холмы на западе, но высокое степное небо было еще окрашено тысячами оттенков желтого и золотого. На стихших улицах городка увеличивалось количество стражников – патрули в шесть человек не спеша двигались по улицам, на перекрестках также стояли по двое, по четверо стражников. В центре площади перед караван-сараем горел большой костер, возле него толпилось человек пятнадцать легионеров во главе с офицером. Проходили редкие прохожие, быстро проскакал верхом человек в пурпурной тоге – очевидно, королевский гонец. Неспешным шагом к восточным воротам проехала процессия из десятка всадников – Конан узнал в них тех самых искателей древних костей. Позади следовавшего за ними небольшого вьючного обоза столь же неспешным шагом ехали старик-ученый и виденный Конаном днем высокий аристократ, очевидно, бывший старшим учеником мудреца. Фонарщик в сопровождении двоих рабов зажигал факелы, на городок опускалась ночь.
Киммериец еще не успел добраться до харчевни, в которой он остановился, и шел по главной улице к южным воротам, как его окликнули:
- Эй, здоровяк, постой! Подожди пожалуйста!
Конан мгновенно обернулся, и увидел спешащего за ним давешнего аристократа, того самого, которого он видел там, где убил напавшего на него вора-заморийца.
Киммериец с недоумением и подозрением посмотрел на быстрым шагом идущего к нему человека, и повернулся к нему, нащупывая рукой рукоять своего меча.
- Ты кто такой? – поинтересовался он, - Чего тебе надо?
Приблизившийся к нему человек был достаточно молод, высок и весьма строен, хотя лицо его говорило о кофийском происхождении. Он был русоволос и сероглаз, что было не очень характерно для кофита, но характерное кофийское лицо, нос с горбинкой, высокие скулы и полные губы выдавали в нем кофита, причем определенно, благородного происхождения. Он выглядел ухоженным, а под длинным выцветшим плащом, теперь от быстрой ходьбы распахнувшимся, видна была дорогая, хорошо сделанная одежда – оливкового цвета пурпуэн с вышивкой и перламутровыми пуговицами, перетянутый ремнем с золотой пряжкой, светлые чулки и мягкие башмаки с высокими загнутыми носами, дорогие, но сейчас заляпанные городской грязью. На поясе у него Конан заметил кинжал – богато украшенный, но весьма удобный, и достаточно длинный, явно не игрушку для богатых. В умелых руках таким клинком можно было натворить дел.
- Здравствуй, - слегка поклонился молодой аристократ, приблизившись. Заметив что Конан положил руку на рукоять меча, он успокаивающим жестом вскинул руки:
- Успокойся, здоровяк, я не собираюсь сообщать страже о том что ты зарезал этого типа в переулке. Успокойся, не хватайся за меч. У меня есть к тебе дело.
- Какое? – Конан отпустил рукоять меча, но руку далеко не убирал.

[Writer-X]

- Я барон Алежандро… - кофит вновь слегка поклонился, как понял Конан, это у него получалось автоматически, - Я видел как ты дрался там, в переулке… - аристократ замялся.
- И что? – подозрительно спросил Конан
- Это было… Впечатляюще. Ты очень серьезный боец. Поэтому… Кхм… Я хочу предложить тебе одно дело. Мой сюзерен, граф Фиори… Ему требуются люди, умеющие хорошо владеть мечом. По настоящему хорошо. Он отправил меня искать людей, которые готовы были бы за солидное вознаграждение послужить ему.
- Вот как?.. – заинтересованно протянул Конан, опуская руку от рукояти меча, - А солидное это сколько?
- Я не могу сказать, - смущенно пожал плечами молодой барон, - Граф Фиори не назвал точной суммы. Но могу точно сказать, мы заплатим щедро, золотом.
- Золотом, говоришь… - Конан задумчиво потер твердый широкий подбородок. Все складывалось очень удачно. На ловца и зверь бежит, а кроме того, киммериец не имел оснований не доверять своей удаче, - Ну что ж, раз золотом, то тогда пошли.
Они пошли обратно к центру города, вернулись на площадь перед караван-сараем, прошли мимо стражников, трепавшихся о чем-то у костра – те повернули было в их сторону головы, но быстро утратили к ним интерес. Затем Конан вместе с аристократом прошли во двор караван-сарая, мимо внимательно осмотревших из охранников у ворот, пресекли его и мимо второй пары стражников прошли в уже знакомый Конану обеденный зал. Народу там порядочно прибавилось, но все в основном сидели, ели и пили. По проходам между столиками теперь прохаживались нарядные, весьма симпатичные продажные девицы, в дальнем углу под негромкую музыку на небольшой сцене танцевали что-то чувственное и томное несколько полуобнаженных рабынь, но усталые, намаявшиеся купцы и караванщики не особо уделяли женскому полу внимание. Шустро сновали многочисленные вертлявые виночерпии и подавальщики, управляемые по военному четкими командами хозяина-кофита, возле дверей с внутренней стороны стояло еще двое охранников – без полного солдатского облачения, как те что снаружи, но гораздо более дюжие.
Барон провел Конана в дальний угол обширного зала, к чистому широкому столу, за которым сидели двое.
Один из них, сидевший левее, ближе к проходу, был явным аристократом. Зрелый мужчина, он был худ и жилист, с желтоватой болезненной кожей, свидетельствующей о нездоровой печени. Классический кофийский нос, и высокие, как и у барона Алежандо, скулы, свидетельствовали о аристократической кофийской крови. Волосы его были длинными и неожиданно тускло-рыжими, вьющимися, а седина в них была какого-то особого свойства, она придавала этим волосам необычный яркий блеск, каким иногда блестит старое золото. Такими же были короткие, ровно подстриженные усы и острая бородка, характерная для западно-кофийских аристократов. Глаза у него были желтыми, а взгляд – острым и цепким, что придавало ему немного сумасшедший вид. Он было одет в такой же, как у барона, пурпуэн, только небесно-голубого цвета, более пышный, с кружевными манжетами и воротником и со значительно более богатой вышивкой золотыми и бледно-зелеными нитками. На голове его был мягкий берет из синего и зеленого бархата с пышным пером. Ноги его были скрыты столом, видно было, что на ногах аристократа были светлые чулки, но Конан не мог разглядеть, какая у него обувь.
Второй был также кофитом, но отнюдь не из благородного сословия. Это был довольно тучный, плотный мужчина, с широким обветренным лицом, так же зрелый – на вид Конан мог бы дать ему лет сорок пять. Несмотря на тучность, видно было, что он бывший военный – это явственно видно было по тому как он сидит, по его развитым плечам и мощным, предплечьям, увитым мышцами, которые не мог скрыть небольшой слой жирка. Одет он был просто – в бурую, военного покроя тунику, весьма напоминавшую кофийский военный мундир, и жилетку поверх нее, которая опять же по своему крою безотчетно напоминала легкий кофийский доспех. Через плечо у него тянулась простая кожаная перевязь, на которой – Конан определил это по натяжению – висело оружие, причем киммериец мог бы поклястся, что это короткий меч, распространенный у кофийских легионеров. Он был черноволос и черноглаз, с крестьянскими чертами лица, а волосы его были стрижены под горшок.
Барон Алежандо подвел Конана к ним, и поклонился аристократу:
- Мой сюзерен, я нашел человека, подходящего для нашего дела! Это замечательный боец! Я видел, как он отразил совершенно неожиданную атаку вора в переулке, и затем зарубил его – все во мгновение ока!
- Прекрасно, мой дорогой Алежандо, - вскричал барон высоким голосом, - Это просто замечательно! Организуйте пожалуйста нам какого-нибудь вина, желательно самого простого, народного, так сказать, а мы пока поговорим с нашим замечательным бойцом!
С этими словами аристократ неожиданно вскочил, и, цепко схватив руку Конана прохладными тощими ладонями, начал усиленно ее трясти. От неожиданности Конан не знал, как ему ответить. Сидящие за соседними столиками начали на них оглядываться. Спутник графа, черноволосый кофит, с устало-раздраженным и тоскливым выражением лица посмотрел в потолок.
- Я просто счастлив, - приговаривал тем временем граф, - Просто прямо таки невысказуемо счастлив. Это замечательно, нам невероятно везет сегодня, прекрасно что нам удалось отыскать столь замечательного бойца как вы, благородный воин.
- А-а… Э-э… - Конан даже растерялся от столь странных слов графа, - Здравствуйте, граф. Вы говорили о том, что вам нужны бойцы. Что за работу в предлагаете?
- Сейчас я расскажу вам это, о благородный воин! – воскликнул граф, и, к удивлению Конана, отодвинул табуретку и чуть ли не силой усадил его за стол, выпустив, наконец, его руку. Затем сам граф сел прямо напротив него.
- Как вы уже поняли, - начал он, - Я – владелец земель Северного Сафада и Полайенского нагорья, а так же Карпашского владения, граф Понтиус Геркуланус Савадаре де Фиори. Молодой человек, который привел вас к нам – барон Алежандо, а этот уважаемый воин, что сидит слева от меня, – граф мотнул головой в сторону черноволосого кофита, - бывший офицер кофийской армии Фионас. Как ваше имя, о воин, и откуда вы родом?
Фионас коротко кивнул Конану, киммериец ответил тем же, затем повернулся к графу.
- Я Конан, из Киммерии. Это далеко на севере…
- О, как прекрасно! – вновь воскликнул граф, - Варвар с далекого севера! Дикарь, несущий долгожданный дух свободы! Как это замечательно и символично, не правда ли – встретить на нашем сложном и тернистом пути вверх, к свободе и процветанию, всеобщему равенству и благоденствию, подобный знак, так сказать искру свободы, принесенную диким ветром из далеких ледяных пустынь! Не правда ли, это просто замечательно, Фионас?
Фионас угрюмо согласился, что да, замечательно.
- Граф… - Конан замялся, не решаясь повторить многоэтажный титул, и пытаясь сообразить, как бы поскорее перевести странного словоохотливого аристокртата к делу - Барон, приглашая меня сюда, сказал, что вам нужны бойцы. Что за работу вы мне предлагаете? И сколько вы готовы заплатить?
- О-о, это крайне необычное и интересное дело! – уже тише сказал граф, затем склонился к Конану и заговорщицки зашептал:
- Послушай меня, северянин! Я – мыслитель и философ, читал древние тексты, и много размышлял над сутью вещей и понятий. В своих долгих размышлениях я бился над странными противоречиями, пронизывающими нашу жизнь, и сковывающими нас подобно кандалам, и не находил решения. Ты, киммериец, никогда не задавался вопросом, почему наша жизнь так тяжела и сложна, почему мы, вместо того чтобы жить в счастьи и совершенствовать свой дух и тело, вынуждены влачить жалкое существование, зарабатывая себе жалкий гроши для того чтобы насытиться и прикрыть свою наготу? Почему крестьяне вынуждены каждый день надрываться на пашне, в условиях худших, чем даже наши рабы? Почему такие как ты, честные и благородные могучие мужи, вынуждены заниматься бессмысленным убийством друг друга, вместо того чтобы обратить свое искусство во благо людям и заниматься стихосложением под сенью струй, или же помогать более слабым в тяжелом физическом труде? Почему ведутся в нашем несовершенном мире столь многочисленные, бессмысленные и кровопролитные войны?
Конан открыл было рот чтобы сказать, что стихоплетство ему нужно так же, как туранскому коню пятая нога, а убийство другого честного и благородного могучего мужа он каким-то особо тягостным бременем в общем-то и не считает, да и войны тоже обычно не бессмысленные – набежали на соседей, добычу награбили, земли, опять же, себе забрали… Но граф, очевидно, не нуждался в собеседниках, ему нужны были слушатели. Не дав варвару сказать ни единого слова, он продолжал, глядя на сидевшего перед ним киммерийца фанатичными желтыми глазами:

[Writer-X]

- Это совершенно неприемлемо, брат северянин! Если наш мир не изменится, он не имеет будущего! Мы катимся в пропасть! Не божья кара разрушит наш мир, а бесконечные войны и безудержное разрушение нашей природы. Плодородные поля моего родного Кофа вытаптываются жадными стадами, и никто ничего не делает против этого! Я думал об этом с ужасом и отчаянием, и не знал, как избежать нашего ужасного падения! Но – совершенно случайно я нашел ответ на мои вопросы! Устами младенца, как оказалось, действительно глаголет истина! И само это, кстати еще раз доказывает! Теория, неожиданно найденная мной, самой причиной своего нахождения доказывает сама себя! Есть путь из ужасной пропасти, накрывшей крышкой страдания весь наш мир! Свобода, равенство, братство всех на земле – вот наша цель! Вот! Понимаешь, северянин, ты – варвар с севера, и я, аристократ из благородной семьи – братья!
Конан снова открыл рот, чтобы возразить, что пока что им с графом брататься не с чего, но сидевший рядом с графом темноволосый кофит из-за плеча графа поднял руку в успокаивающем жесте, и поднес палец к губам. Аристократ тем временем продолжал:
- Все люди – братья. Все должны быть свободными! Не должно быть никакой власти, никаких ограничений, все это чушь, выдуманная тупыми монархами, для установления своей власти и ограничения всех других. Все люди должны быть равными, это необходимое условие для благоденствия. Не должно быть никакой власти, никакого управления, всех этих отвратительных королей и князей, графов и виконтов, отвратительных паразитов на теле здорового общества свободных ремесленников и крестьян. Наша цель – освободить наш мир, спасти его, раздавить многоголовое чудище, издревле отравляющее жизнь…
Конану эти странные бредни уже порядком надоели, и он, не смотря на протестующие жесты спутника аристократа, жестко посмотрев в глаза графу, произнес:
- Слушайте, благородный граф! Все что вы говорите это конечно очень интересно, и, я уверен, весьма важно для вас... И, я так полагаю, для ваших подданных. Но – что вы хотите от меня, простого воина? Правильно я предполагаю, что вы хотите устроить переворот?
Кофит удовлетворенно кивнул и довольно ухмыльнулся, явно выражая одобрение Конану, когда граф в некотором замешательстве замолчал, столь неожиданно и довольно резко прерванный. Граф же со странной смесью жалости и умиления посмотрел на киммерийца:
- Удивительно, мой друг, как созвучно мнение тебя, необразованного, но привыкшего к воле дикаря с желанием, давно вынашиваемым мною, философом и мудрецом. Это еще раз доказывает, что все люди равны, все мы братья и одинаково стремимся к свободе и благоденствию. Однако, к великому сожалению, пока что наши возможности не столь обширны. Однако у нас есть важное дело, которое мы можем сделать сейчас, и тем самым приблизить победу свободных людей над всем ужасным и…
- Какое дело? – вновь перебил его Конан.
- Твой ум еще столь неподготовлен… - вздохнул Фиори, - Ты еще так невысоко поднялся над общей серой массой, раздавленной гнетом тиранов! Однако отрадно видеть, как ты рвешься в бой! Слушай же, варвар! Вчера вечером в этот городок прибыла группа отвратительных шпионов. - лицо графа исказилось в неподдельной гримасе, глаза налились ненавистью. Он сжал руки в кулаки и продолжал:
- Эти проклятые собаки, вонючая отрыжка Нергала, кровавые наймиты кровавого короля, отвратительного паука Страбонуса, подобно гигантской пиявке присосавшегося к здоровому чистому боку кофийского народа в своем дворце в Хоршемише… Э-э… Так вот, эти отвратительные предатели собственного народа, кровавые шпионы отвратительного сатрапа… Э-э… Ну, в общем они маскируются под учеников мудреца, раскапывающего старые кости. Это абсолютно точные данные. Они в своей кичливой гордости предполагали, что народ, тысячелетиями угнетаемый кровавыми рабовладельцами, не имеет разума чтобы понять, ушей, чтобы слышать, и глаз, чтобы видеть! Но народ все слышит, все знает! Нам нужно настичь их и покарать, бросить их мучаться в предсмертных судорогах в пустынной степи!!!
- По нашим сведениям, это никакие не мудрецы. - вступил в разговор кофит-легионер. Голос у него был низкий и хриплый, по тембру звучания напоминающий боевой рог, - Крестьяне на рынке подслушали их разговоры. То есть мудрец только один, старик, но он приставлен к ним только для видимости. Как я думаю ты уже сообразил, - кофит улыбнулся Конану и на его лице стал виден длинный и тонкий белый шрам, явно от удара меча, - в связи с тем, что произвол власти стало невозможно терпеть, мой господин решил поднять восстание, о чем он тебе и рассказал. Кратко. Мда, кхм… Но поскольку он не единственный из кофийских аристократов, решившихся на выступление против короля, то в Хоршемише забеспокоились. Насколько я понимаю, эта экспедиция - на самом деле, разведывательный отряд, отправленный людьми короля для рекогносцировки и анализа состава сил сопротивления. Шесть дней назад они прибыли сюда, в Таразол, после чего приобрели на рынке, очевидно в основном для маскировки, партию рабов, тридцать человек, и отослали их вместе с частью своих людей вперед себя. Сегодня вечером оставшиеся разведчики выехали из города, направляясь к горам. Нам надо во что бы то ни стало их нагнать и уничтожить, так, чтобы собранная информация умерла вместе с ними.
- Да! – страстно воскликнул граф, - Смерть поганым королевским собакам!
Кофит криво и устало ухмыльнулся, и продолжал:
- Соответственно, мне нужны сильные бойцы. Королевских разведчиков двадцать человек, не считая старика и троих рабов, пришедших вместе с ними. Они все наверняка вооружены и почти наверняка прошли подготовку в кофийской армии. Однако у них точно нет лучников, и я не думаю, что они опытные бойцы – наша армия сейчас рассыпается, профессионалы уходят, денег совсем нет… Я испытал это на собственной шкуре, - вздохнул Фионас. Он помрачнел, но затем продолжал:
- Нас немного – сейчас нас девятеро. Мы вынуждены торопиться, чтобы не упустить из, поэтому не можем набрать большой отряд. Мне нужен еще один человек. Вдесятером в горах мы могли бы их опрокинуть. Работа опасная, безусловно, но мы хорошо платим. По принесении графу ушей убитых, мы заплатим тебе двести золотых. Как, киммериец, берешься?
- Я уверен, тебя заинтересовало мое предложение, благородный и честный воин, - покивал Фиори, - Я чувствую, что тебе не терпится вступить в наши ряды, чтобы бороться во славу свободы и братства!
Конан не мог точно сказать, терпелось ему или нет. С одной стороны, две сотни золотых были весьма богатым вознаграждением, даже за достаточно опасную операцию, которую ему предлагали. На двести золотых он мог бы приобрести себе коня и новое снаряжение взамен брошенного в Сафаде, но… Против офицера-кофита он ничего не имел – Фионас даже был чем-то ему симпатичен, уверенный спокойный вояка, судя по всему сведущий командир. Однако ему не улыбалось выполнять задание, данное странным аристократом, у которого судя по речам, явно были не все дома. Конечно, Конан видал в своей жизни уже ораторов и революционеров, но… Граф Как-его-Там Фиори был каким-то иным… Да, он твердил о свободе и счастье, как и все революционеры, но его странные бредни о равенстве, братстве и всем таком казались Конану какими-то наивными, и неприятно фанатичными одновременно. Было в них что-то болезненное, что-то отдающее нездоровым помешательством – возможно, от их непонятности, возможно от того что граф излагал их с таким воодушевлением и каким-то жутковатым, почти религиозным фанатизмом, от которого их смешная на первый взгляд нелепость начинала казаться какой-то страной и жутковатой ересью. Но с другой стороны двести золотых… В конце концов, никто же не заставляет следовать идеям этого сумасшедшего, ему, Конану, важны только деньги, которые он за это получит…
К столику вернулся Алежандо.
- Вино скоро принесут, мой сюзерен, - поклонился он, затем, изящным жестом откинув плащ, сел на табурет по правую руку от Конана.
Конан раздумывал над предложением, изложенным ему графом, но неожиданно его внимание привлекло направление взгляда графа. Он смотрел поверх плеча Конана в направлении входной двери. Фионас тоже заинтересованно повернулся туда.
Киммериец тоже повернулся в ту сторону и у него неприятно засосало под ложечкой – в обеденный зал караван-сарая входили кофиты, в доспехах легионеров, человек пятнадцать, со щитами, на которых был изображен герб Сафада, ведомые офицером, как две капли воды похожим на того, которого Конан зарубил злополучной ночью в сафадской таверне. Правда, если всмотреться внимательнее, то видно было что сходство не абсолютно, у этого офицера были короткие усики, он был младше зарубленного Конаном, и немного коренастее, а на его мундире были знаки различия не капитана а лейтенанта. «Брат, наверняка,» - решил Конан, - «И ищут они меня. Поквитаться хочет.»
- Королевские с-собаки! – донеслось до Конана приглушенное шипение графа Фиори.

[Writer-X]

Сафадские стражники прошли в стороне от их столика, направляясь к стойке, оставив двоих начеку возле дверей. Прокляв мать братьев-стражников за многодетность, а отца за неумеренную страсть, Конан пригнулся, стараясь казаться ниже и незаметнее, и повернул голову, стараясь спрятать лицо, но в то же время краем глаза следя за действиями стражей. По его спине скатился холодный ручеек. Если сейчас они заметят его, то… Следом за внимательно смотрящим по сторонам лейтенантом, присматривающимся к сидящим, стражники протопали к стойке, где лейтенант заговорил с хозяином, и начал что-то ему втолковывать, показывая руками высоко и широко.
Хозяин ему что-то, ответил, Конан весь пригнулся, словно в ожидании удара, напрягся, готовый к броску. Бежать из караван-сарая было некуда, узкие двери охранялись вышибалами, стражниками караван-сарая и поставленными им в дополнения солдатами из Сафада. Окон в караван-сарае не было, маленькие вентиляционные окошечки под самой крышей можно было не считать – через них едва бы пролезла кошка. Прорываться к двери смысла было мало, пока он будет рубиться с сторожащими дверь, на спину насядут те кто с лейтенантом. Забиться в угол и отбиваться спиной к стене? Нет, без толку – в руках стражников были тяжелые копья. Понятно что это не длинное копье, которым легионеры ссаживают с коней гирканских всадников, но с мечом, пусть даже и с двуручным, ты до копейщика с таким оружием, еще и прикрытого щитом, не дотянешься. Лейтенант закончил разговор, осмотрелся по сторонам… Бросил трактирщику несколько монет, развернулся и… направился к выходу из обеденного зала. Солдаты толпой протопали за ним.
Конан хрипло выдохнул. Его спина онемела, пот струился по его лицу. Фионас и Алежандо с недоумением посмотрели на его, граф Фиори, наоборот, с яростным негодованием и фанатической злобой во взгляде проводил удаляющихся сафадских стражей.
К ним подошел виночерпий, поставил на стол кувшин с вином и четыре керамические кружки, затем нагнулся к Конану и негромко прошептал:
- Хозяин велел передать вам, что приходившие сюда стражники интересовались вашей персоной. Лично против вас хозяин ничего не имеет, а так же помнит о вашей щедрости, господин, и потому он направил стражников поискать вас в районе Северных ворот. Однако он так же просил меня передать вам, что его дело очень дорого ему, а сам он весьма разговорчивый человек. И когда стражники придут в следующий раз, он может не удержаться от интересного и содержательного разговора с их офицером.
Конан кивнул, поблагодарил виночерпия, и приказал тому передать слова благодарности и почтения хозяину.
Фиори и Фионас с интересом наблюдали эту сцену. Фионас, цепким взглядом осмотрел Конана, и поправил перевязь.
- Что, проблемы с законом, варвар? - спросил он, криво умыльнувшись.
- Да не то чтобы с законом… - задумчиво ответил киммериец, поглядывая на дверь. Он готов был бы драться с этим кофитом, кровная месть – дело священное, но то что лейтенант стал искать его для совершения мести не один на один а с полутора десятками помощников за спиной, уже наоборот было, по мнению Конана, неприличным и недостойным. «Вот она, цивилизованность!» - недовольно поморщился он.
- Вот оно как, - покачал головой Фионас, - Ну ладно, дело твое, не хочешь не говори. Так что, ты отправишься с нами? Напомню еще раз, двести золотых. Кстати, у нас есть лошадь, - хитро подмигнул он.
Это решило дело.
- По рукам, - принял решение киммериец.

[Writer-X]

Вот, собственно, так. Пока все. Жду ваших комментариев. Если захотите, буду выкладывать продолжение.

[Константин Ф.]

Ну а как передать шемитские корни указанного индивида?

Да-да, побольше одесского говорка и других черт анекдотических русских евреев.
Это, конечно, весело, но несерьезно ))


Или ви таки полагаите, что ТОГЬДА казначьеи таки били не изь ИХЬ?:D

А причины? Или таки шемиты были изгнаны с родной земли, рассеялись по всей Хайбории и законы митраистских государств веками не позволяли им заниматься ничем кроме торговли и ростовщичества, сформировав у них особые традиции и культуру, которые хорошо их приспособили к работе с финансами? Ой-вей. :D

[Alex Kud]

Перенес в раздел Творчество, в тему "Крепость Демона (перенесено из "Оцените Текст")" Там же и продолжение текста.
Не надо было делать дубли, достаточно было дождаться модератора. Т.к. люди уже оставили комментарии, я не стал удалять, а объединил две темы. Удали сам повторяющиеся участки текста.

[Rock]

Writer-X, не против выложить здесь весь рассказ целиком в архиве?(не люблю с форума читать рассказы,неудобно).Буду премного благодарен=)

[Germanik]

Writer-X, не против выложить здесь весь рассказ целиком в архиве?(не люблю с форума читать рассказы,неудобно).Буду премного благодарен=) Поддерживаю:)

[Terrano]

Writer-X, не против выложить здесь весь рассказ целиком в архиве?(не люблю с форума читать рассказы,неудобно).Буду премного благодарен=)

я тоже поддерживаю :)

[Writer-X]

Спасибо за интерес. :)

Только это не сегодня. Я соберу главы в цельный файл, проверю орфографию и только тогда выложу.

[Пелиас Кофийский]

Честно говоря,читать целиком не стал, ибо не очень люблю фанфикшен именно в том плане, что сразу возникает дикое желание что-нибудь подправить)))))
вот например:

В высоком покое королевского замка в Хоршемише было сумрачно. Тяжелый, давящий зной, принесенный ветром с юга, из пустынь Шема, придавил блистательную столицу королевства Коф. За высокими и узкими окнами в форме сдвоенных полуциркульных арок солнце уже садилось, нижней частью своего алого в пыльной дымке диска скрывшись за сухими холмами на западе. Внизу, у подножия холма, на котором был расположен дворцовый комплекс, раскинулся Хоршемиш – очертания городских кварталов чуть расплылись в мареве горячего воздуха, и их уже начинала накрывать тень – признак быстро приближающегося вечера, несущего пусть слабое, но столь ожидаемое облегчение дневной жары.

Симпатичнейший абзац, если бы не одно но:
некоторая затянутость предложений, убивающая ритмику фраз:

В высоком покое королевского замка в Хоршемише было сумрачно. Тяжелый, давящий зной, принесенный ветром с юга, из пустынь Шема, придавил блистательную столицу королевства Коф. За высокими и узкими окнами в форме сдвоенных полуциркульных арок солнце уже садилось....

Вот это шикарно, сразу создаётся атмосфера южного жаркого города...

Но:
За высокими и узкими окнами в форме сдвоенных полуциркульных арок солнце уже садилось, нижней частью своего алого в пыльной дымке диска скрывшись за сухими холмами на западе.
А вот эта фраза чересчур затянута, она как-то "не читается", что ли)))))

И вот эта фраза тоже:

Внизу, у подножия холма, на котором был расположен дворцовый комплекс, раскинулся Хоршемиш – очертания городских кварталов чуть расплылись в мареве горячего воздуха, и их уже начинала накрывать тень – признак быстро приближающегося вечера, несущего пусть слабое, но столь ожидаемое облегчение дневной жары.

Зачем такая длиннющая?
Не лучше ли разбить её например, на две?
Хотя бы даже вот так?

Внизу, у подножия холма, на котором был расположен дворцовый комплекс, раскинулся Хоршемиш. Очертания городских кварталов чуть расплылись в мареве горячего воздуха, и их уже начинала накрывать тень – признак быстро приближающегося вечера, несущего пусть слабое, но столь ожидаемое облегчение дневной жары.

Ну или как-нибудь иначе))))
С другой стороны люблю читать талантливые фанфики по Говарду... ибо в них есть дыхание Гибории, запомнившееся мне с детства) а тут это дыхание несомненно есть)

Добавлено через 4 минуты
ээээ и кстати, полуциркульные арки и нетолстые колонны - это жесть))))) особенно "нетолстые"))))) ну и касательно акцента согласен с Константином)))) не нада ево))))))

[Writer-X]

Уже скоро!

http://writer-x.narod.ru (http://writer-x.narod.ru/)

;)

[Rock]

ух ты,человек даже сайт под рассказ делает)

[Пелиас Кофийский]

красивая кстати картинка, одна из моих любимых.

[Writer-X]

Ну, в моих планах не один рассказ о Конане, поэтому я хочу чтобы все было красиво оформлено и удобно для доступа. Будет возможность читать рассказы с сайта, или скачивать себе в архивах.

[Blade Hawk]

Успехов. )

[Germanik]

Writer-X, желаю успехов в благородных начинаниях.

[Rock]

надеюсь и нас будешь рассказами радовать)

[Writer-X]

Обязательно буду, Rock! :)

Ну вот, сайт - готов, добро пожаловать, читайте на здоровье!


Да, хочу отметить - сайт оптимизирован для работы под Мозиллой или Оперой, под IE он тоже работает, но без красивостей. Впрочем, я сделал его так, чтобы читать было удобно из любого браузера.

[Writer-X]

Уважаемые камрады, а чего я никаких мнений о моем "тварении" не вижу? Неужели все так хорошо? Хоть бы обругали, что ли...

[Rock]

скачал расскажу о своем мнении когда прочитаю,вряд ли скоро,учитывая мой и так уже большой список для чтения,собственно низкую скорость чтения и лень:D