Конан на острове

[Пелиас Кофийский]

Учавствовать наверно, врядли буду, но вот что-то написать неожиданно захотелось))))) Если что, не обессудьте.... Фактолог паршивый из меня - найдёте ошибки, буду рад) Написал Пролог))))) Получилось честно говоря, так себе, но вроде бы не совсем бред.


Слепящая молния словно расколола небо пополам. Угольно-чёрные тучи на миг озарились сиянием блеклого, мертвенного света. Тонкая белая линия, ветвящаяся и изломанная, протянулась сверху, соединяя верх и низ, море и небо. И стало заметно, что море под клубящимся, угрожающе низко нависшим небом точно такое же – а может быть даже и более – угрожающее, чёрное, неспокойное. Холодные чёрные волны, подобные водяным холмам или спинам невиданных чудовищ, игрались с крохотным корабликом, словно с игрушкой, попавшей в руки равнодушных древних богов. Море было антрацитово-чёрным, непроницаемым, бездонным. С неба извергались потомки дождя. Резкий, порывистый ветер нёс крупные ледяные капли почти параллельно обезумевшим волнам. Хлопал изорванными, потяжелевшими, промокшими парусами. Тьма окутала море, лишь изредка разрываясь вспышками мертвенно-белых молний. Далеко на горизонте, море сливалось с небом. Тьма небесная и тьма морская. Захлопывались, словно пасть жадного чудовища, вознамерившегося поглотить корабль. Впрочем, это становилось заметным только в тот миг, когда особенно сильная ослепительная ветвь протягивалась с пугающих небес к негостеприимному морю, наполняя сырой и холодный воздух оглушающими раскатами громами. От которого едва ли не лопались перепонки.
Корабль жалобно скрипел и постанывал, словно намереваясь вот-вот развалиться пополам. Часть тросов уже оторвало ветром, и паруса оглушительно хлопали, словно намереваясь оторваться и улететь, несмотря на то, чтобы забраны и обвязаны. Нос корабля то и дело зарывался в мутную, чёрную воду. Холодные брызги летели вверх, почти до самой смотровой башни. Пена шипела и текла по палубе. Корабль буквально танцевал между громадными, безжалостными водяными валами, изредка вбираясь на вершину какого-либо из них, чтобы стремительно ухнуть вниз, зарываясь носом в леденящие тёмные воды. Боги, Провидение или демоны древнего моря забавлялись с ним, словно с игрушкой.
Сверкнула молния – на этот раз совсем близко – и высветила одинокую, стоящую на палубе фигуру крепко сложенного человека, почти великана. Призрачное сияние отразилось от воздетого вверх топора. Смоляные волосы перепутанной намокшей гривой наполовину скрывали лицо, лежали на плечах. Он был одет в изодранную, некогда, судя по всему, довольно дорогую рубаху, потрёпанные кожаные штаны и широкий алый кушак. Его ноги, обутые в морские высокие сапоги, крепко держали его на раскачивающейся и жалобно стонущей палубе, хотя это и казалось почти невероятным. Свет молнии на миг выхватил изо тьмы его угрюмо сверкнувшие глаза и яростно, почти по-звериному ощеренные зубы, и снова погас. Зато во тьму раскатился его голос, на миг перекрывший шелест дождя, хлопанье парусов и скрежет корабельных снастей.
- Так значит, ты решил, что сможешь командовать Вестрелом получше меня, Марко! – рёв, вырвавшийся из его глотки, казался поистине громоподобным. Тьма снова окутала корабль, и в этой тьме великан потряс громадным абордажным топором. – Клянусь Кромом! Чтоб дьяволы разодрали тебя и выпустили тебе все кишки! Шелудивая собака! Давай же, подойди ко мне, чтобы я мог расколоть твою голову одним добрым ударом топора!
Тишина была ему ответом. Корабль нёсся по холодному морю в кромешной тьме, лишь изредка разрываемой сполохами молний. Ладонь гиганта плотно сомкнулась на отполированном древке. Лишь недюжинная, почти нечеловеческая сила и ловкость, а также немалый опыт позволяли ему удерживаться на палубе даже в такую качку. Ветер нёс капли ему прямо в глаза. Его суровые, словно вырубленные из камня черты лица, массивный упрямый подбородок – выдавали в нём варвара, жителя севера - уроженца одного из тех холодных неприветливых краёв, которые стараются не посещать обитатели цивилизованных стран без особой нужды. В самой его осанке было что-то хищное, словно звериное, а тяжеленный выщербеленный топор, предназначенный в том числе и для того, чтобы рубить надстройки корабля и канаты, он держал, словно невесомую пушинку. Под тонкой тканью рубашки у здоровяка бугрились такие мускулы, которым мог бы позавидовать бы любой воин в пределах Гибории. Сейчас, с безумно ощеренными зубами, высоко занесённым топором и безумным огоньком в серо-синих глазах, он походил на загнанного в угол зверя, или же на берсерка, охваченного боевым безумием, и готового любому перегрызть глотку. С лёгкостью, словно издеваясь, он снова взмахнул топором.
- И много баранов последовало за тобой? – разнёсся над палубой его оглушительный рёв. - Не я ли вёл вас от берега к берегу, где мы награбили немало купцов из Шема, пустили их чёртовы барки ко дну, и потом пропили всё золото в тавернах Кордавы и Мессальтиды? Разве не я вывел вас из-под удара аргсосских собак возле Рифов Забвения, разве не я спас вас от собак Зальторо?
И снова молчание ему было ответом. А потом, из густой смоляной тьмы всё-таки донёсся голос.
- Ты был неплохим командиром, капитан, - возразил ему кто-то с холодным смешком, голос ответчика заглушал и уносил ветер. – Но всегда слишком буйным, словно демоны вселились тебе под шкуру. Этот поход на юг был чистой воды самоубийством, сами боги восстали против нас! Никому не суждено найти проклятое сокровище Сементари-Сукмекра. Ты повёл нас за зачарованным сокровищем, а привёл в бурю! Сами демоны из преисподней собираются утопить корабль! Зато мы отдадим им тебя, и они удовлетворяться полученной жертвой! Мы жрём протухшую рыбу и пьём вонючую воду уже который день, а этот шторм и вовсе собирается отправить нас к праотцам! Довольно!
Варвар заскрежетал зубами, а ладонь стиснула древко топора так, словно хотела его переломать.
- Что ж, подходите по одному, паршивые глупцы! У нас на хвосте висят корабли стигийцев, и если вы повернёте назад, и утопят вас в Синей Бездне быстрее, чем солнце успеет коснуться воды!
- Мы рискнём, - донеслось из тьмы. – Быть может, буря уже утопила стигийцев или заставила их повернуть назад. Боги гневаются только на тебя, Конан. Сбросим тебя за борт – и дело с концом.
Северянин зарычал. Навстречу ему метнулась пригибающаяся смутная тень, ударившая молния выхватила из темноты бородатое оскаленное лицо, и Конан, наполовину ослеплённый вспышкой, ударил топором почти наугад. Лезвие с противным звуком вошло прямо в череп, раскалывая его пополам. Кровь и мозги брызнули на палубу. Нападавшему не повезло – он оказался ослеплён ещё сильнее чем Конан – изломанная огненная ветвь протянулась совсем недалеко от корабля. Гром ударил такой, что казалось, голова расколется пополам. Корабль прыгнул на волнах, он нёсся, не управляемый никем, в чёрном кипящем вареве волн. Конан ухватился рукой за резной деревянный борт, вглядываясь во тьму. Вот ещё две тени скользнули к нему, он встретил одну из них ударом топора, а затем резко метнулся в сторону, покатился по мокрой и накренившейся палубе. Корабль практически танцевал. Вторая тень налетела прямо на него, и он, недолго думая, ощутив под руками тонкую шею, отвернул ему горло. Тьма, слепящие удары молний, почти молчаливое сражение на залитой пеной и кровью палубе – всё это выглядело как форменное безумие.
Неужто вся команда отвернулась от него? Скорее всего, нет – просто верным людям во сне перерезали глотки. Ярость клокотала в нем, словно готовый взорваться вулкан. Но всё же они были волками, жили и убивали, словно волки, по законам волков – и сейчас он собирался драться до конца. Ненависти не было в нём – таковы были законы Морского Братства. Вместо этого он внезапно захохотал, снова поднимая топор, и ощущая капли дождя, падающие ему на лицо. Он неплохо пожил – и умереть в бурю, посреди беснующегося океана, с топором в руках – есть ли смерть намного лучше? Пугающая усмешка озарила его лицо. Он намеревался продать жизнь подороже.
И в этот момент один из канатов, удерживающих паруса, лопнул. Корабль тряхнуло в очередной раз. Он застонал, словно умирающая женщина, конец разорвавшегося каната ударил Конана по ногам, только чудом не раздробив кость, и буквально вышвырнул за борт, в холодную непроглядную тьму, а в следующий миг в мачту капера, подобно пылающему возмездию небес ударила молния. Холодным столпом пугающего огня, огненной змеёй протянулась она с небес. Корабль словно охнул, чудовищный треск разорвал воздух. А в следующий миг Конан погрузился в ледяную кромешную пучину и не видел уже ничего.

[imhep-aton]

"Конан на остове". Эт ты решил тему гомосятины продолжить что-ли? :D

[Germanik]

найдёте ошибки, буду рад
Имхеп одну уже нашёл:D
"Конан на остове". Эт ты решил тему гомосятины продолжить что-ли?
Да тут вообще некрофилией попахивает:lol:

[Demonolog]

"Конан на остове". Эт ты решил тему гомосятины продолжить что-ли? :roll: :good: :roll:

[Blade Hawk]

"Конан на остове". Эт ты решил тему гомосятины продолжить что-ли? :D
:roll:

[Demonolog]

На остове чего - коробля, стонущего как женьщина:D

[Пелиас Кофийский]

корабль в английском женского рода) в конце то концов)))))

[Germanik]

На остове чего - коробля
Фух, коробля всё-таки, а я уже перепугался - думал человеческом:lol:

[Пелиас Кофийский]

"на остове" - ну бывает, опечатка, ёпрст)))))

[Константин Ф.]

корабль в английском женского рода) в конце то концов)))))

Ты на английском пишешь? Или английский в ходу в том мире, который ты описываешь? )

[Зогар Саг]

Море было антрацитово-чёрным

пелиас, это твое любимое сравнение?))) каких-нить других обозначений для черного цвета нету?)))

[Germanik]

Море было антрацитово-чёрным















пелиас, это твое любимое сравнение?))) каких-нить других обозначений для черного цвета нету?)))
"Море было коксово-чёрным"?:D

[Пелиас Кофийский]

смоляное, угольное, антрацитово-чёрное, апсидно-чёрное, кромешно-тёмное, чернильно-чёрное, свинцово-чёрное, и т.д. и т.п. Почти все эти сравнения в этом отрывке есть.

[Зогар Саг]

Хм, а разве свинец- черный?

[Blade Hawk]

смоляное, угольное, антрацитово-чёрное, апсидно-чёрное, кромешно-тёмное, чернильно-чёрное, свинцово-чёрное, и т.д. и т.п. Почти все эти сравнения в этом отрывке есть.
Пелиас, просто это клише уже у тебя. Если бы ты избавил свой тест от подобных оборотов, его бы банально читать интереснее стало.

[Germanik]

Пелиас, просто это клише уже у тебя. Если бы ты избавил свой тест от подобных оборотов, его бы банально читать интереснее стало.
Согласен, в одном тексте "смоляное", в другом - "угольное", в третьем - антрацитовое. А не "Смоляное", "угольное" и "антроцитовое" в каждом тексте.

[Михаэль фон Барток]

Хм, а разве свинец- черный?
серый он...

[Зогар Саг]

серый он...

да вот и мне что- такое смутно вспоминалось

[Germanik]

Хм, а разве свинец- черный?
Если покрасить - чёрный:D

[Михаэль фон Барток]

свинцово-серые - это да стереотипное описание

[Demonolog]

Если покрасить - чёрный
Тогда надо писать "как покрашенный в черный цвет свинец".

[Пелиас Кофийский]

Итак, продолжаем :D Тема - Конан на острове :D Раз с милостивой руки Германика нам разрешили "упадания" в другие миры....

Солнечный свет, преодолевший миллионы километров пустоты, слегка рассеялся на случайных флуктуациях плотности атмосферы одной небольшой планеты и упал на хорошенькую невысокую девушку с золотистыми волосами. Заставив сверкнуть её глаза и заискрившись на мягких золотистых холмиках, выпирающих из декольте.
Ялинда застыла возле магазина с готовым платьем. Едва сдержала вздох восхищения. Народу на улочке было немного, но всё-таки, уважаемая волшебница, со знаком золотого грифона на полуобнажённом бедре, со вздохом любующаяся новой коллекцией о Г’артюр – это как-то не комильфо. Не подобает. Вдруг она тем самым роняет имидж Золотого Грифона? Ну, так нельзя! Её из без того только-только что приняли в Гильдию.
Но разве возможно было от них оторваться?! Ноги Ялинды словно приросли к тротуару. Весьма хорошенькие ножки, надо сказать. А яркие голубые глаза жадно вперилиь через тончайшее дорогое стекло на витрины элитарного магазина. Солнечные лучи беспрепятственно проходили через стекло, и платья, пошитые из тончайшего «паучьего» шёлка, сверкали искрились, словно невиданные драгоценности. Неудержимо манили взгляд. Роскошные, тонкие, короткие и длинные, пышные и элегантные, всевозможных цветов и фасонов. Пригодные как для лёгкой прогулки по пляжу, так и для посещения Королевского балета. Манекены за стеклом улыбнулись, а потом взялись за руки и грациозно поклонились ей. Заметили потенциальную покупательницу. Линда всё-таки не удержалась и завистливо вздохнула. Какая всё-таки красота! Ну куда ей! Её то денег хватит только на то, чтобы купить корм для своего маленького крылатого сфинкса. Она со вздохом отвернулась. Не забыть бы зайти в зоомагазин.
Конечно, нельзя сказать, чтоб заклинательница Древних Демонов выглядела как-то непрезентабельно. Хотя и особенными изысками она не блистала. Впрочем, подобный стиль ей нравился и очень даже шёл – спортивно-молодёжный, чуть-чуть вызывающий. На ней была лёгкая, канареечно-золотистая маечка-топик, туго обтягивающая её восхитительную юную фигурку – и особенно сильно натянутая на двух мягких холмиках, подрагивающих практически при каждом движении. Под топиком ничего не было. По такой жаре носить бюстгальтер было бы форменной пыткой. Маечка была достаточно короткой, чтобы обнажать чудесный бархатистый животик – на котором, чуть ближе к левому бедру, красовалась татуировка «Золотого Грифона». Знак, который сведущим говорил о многом. Чуть пониже, крутые спортивные бёдра едва прикрывала коротенькая джинсовая юбочка с заниженной талией – такая узкая, что больше походила на широкий пояс. Напористый восточный бриз, дующий с моря, иногда слегка приподнимал край её юбки при движении – и становилось заметно, что крохотные белые трусики, с вышитыми на ткани мишками, удачно вписываются в её прикид. Поперёк юбочки на талии крепился пояс с небольшой сумкой. Босоножки на танкетке завершали её наряд.
Конечно, наряд, быть может, немножко легкомысленный – но ведь и сама волшебница была очень-очень юна. Ей всего-то на всего исполнилось 17 лет.
Впрочем, больше одежды бросалось в глаза совсем другое – её золотистые, тронутые загаром слегка пухлые щёчки, её светлые, чисто-голубые глаза, густые волосы тёплого, молочно-жёлтого цвета, на ярком солнце словно превращающиеся в ореол. Крепкие золотистые ножки, изящные плечики, крутые бёдра и мягкие мячики груди, подпрыгивающие при каждом движении. Всё это приковывало взгляд несомненно.
И если не татуировка с крылатым ястребольвом, между бархатистым животиком и изгибом бедра – доступная для обозрения исключительно благодаря тому факту, что топик был достаточно коротким, а юбка – приспущена и держалась на бёдрах – так вот, если бы не эта самая татуировка, то внимание к хорошенькой северянке на улицах Трильде могло бы быть куда большим. Но сам знак одной из наиболее уважаемых гильдий отпугивал непрошенных ловеласов. Пусть хорошенькая, но всё-таки волшебница – кто знает, чего от неё ожидать?
Поправив поясок, она ещё раз вздохнула, уже не таясь, и пошла по тротуару вниз – все улочки Трильде словно катились вниз, с горы к морю. Небольшой залив, окаймлённый тонкой белой полоской песка, горел внизу, словно сапфир. Вид был великолепный.
И погода стояла просто чудесная. Солнце лило свои прозрачные лучи прямо с лазурного неба, слегка тронутого белыми мазками облаков, камни мостовой нагревались и слегка искрились, пальмы тянулись вверх изогнутыми мохнатыми колоннами – и трепетали на ветру своими слегка пожухлыми, жёлто-зелёными ажурными листами, словно опахалами. О да, опахала в такую жару не помешали бы!
Народ ей попадался самый разнообразный. Так или иначе, это был Край Света! Причудливо одетые девушки в никабах Эльфийского Калифата. Обнажённые тэрраэльфийки. Голубоглазые нимфы рек и заливов. Океаниды. Островные гномы. Телемахи. Чернокожие и узкоглазые пхайканцы и феньгоры. И всё-таки, больше всего тут было самих жителей Трильде – невысоких, загорелых, худощавых. И очень приветливых и симпатичных. Остров Снофру ужасно нравился Линде. В нём была какая-то неправдоподобная дивная лёгкость, чувство мягкого, солнечного расслабления, которое появляется только летом или в южных странах. Она остановилась в перистой тени лохматых саговников и вдохнула воздух полной грудью, наслаждаясь буквально всем – тихими криками чаек, которые летали широкими кругами над небольшим, но шумным и запруженным портом, мягким шелестом пальм, негромким цокотом копыт и дребезжанием колес по камням от неторопливо проезжающих экипажей, воздухом, сладким и тёплым, что тёк откуда-то с невысоких пологих гор, уже над городом смешиваясь с прохладным воздухом с моря; безбрежностью синего, кристально-чистого неба и беспредельностью яркой, кобальтовой синевы – морем. Морем…. Оно тянулось до самого горизонта, словно полированное зеркало, словно самый чистый, яркий сапфир. Море, солнце и небо. И ещё – тягучий, мягкий, словно карамель, говор Трильде. Мягкий, певучий. И запахи корицы и пралине. И солнце, касающееся её мягкими, невидимыми лучами. Таков был Трильде, Город-на-Краю-Света.
Небо было чистым, до самого горизонта – там клубилась лёгкая тонкая дымка, словно заблудилось несколько облачков. Небо было изумительной, васильковой голубизны. Город сбегал вниз, и небольшой залив бухты, нежно-бирюзовый, на котором крохотными игрушками (крохотными с этой высоты!) покачивались каравеллы. И большие фрегаты. И барки. Хотя в самом Трильде никогда ничего интересного не было – всего лишь небольшой городок на самом краю океана – в него регулярно заходили набрать свежей воды и перепродать грузы корабли со многих архипелагов Сине-Зелёной Дуги. Дальше острова Снорфу заходить в море было опасно – там начинался Океан Бурь, место, где царили и бушевали Древние и Забытые Морские Боги. Никто не знал, откуда они взялись, и даже имена их покрылись сенью забвения, лишь изредка всплывая в запретных колдовских книгах, но любой моряк знал, что стоит заплыть дальше Последнего острова, Острова Снфору, и на тебя уже больше не распространяется власть Владычицы, Юной Богини, Хранительницы Кораблей и Покровительницы моряков. И далее в море царили другие боги, жестокие и беспощадные. Там водились невероятные чудища, что всплывали со дна морского, чтобы опутать щупальцами корабль и утащить его навеки в тёмные непроглядные пучины. Там водились причудливые народности, Дети Моря, лишь смутно похожие на детей человеческих; они брали на абордаж военные или купеческие корабли и забирали добычу на дно морское, в свои жемчужные и коралловые дворцы. Там были Острова Спокойствия и непредсказуемые течения; плавучие острова и кочующие рифы. Туманы, в которые можно было бы лишь заплыть, но не выплыть; громадные рыбы, к которым можно было причалить; леса, растущие прямо посреди океана. Говорят, изредка из Океана появлялись корабли, которые были вообще ни на что не похожи; и люди, приплывающие на них, не говорили ни на одном из языков Протектората.
Впрочем, корабли редко приплывали со стороны Последнего Океана. И столь же редко уплывали они в сторону Хранилища Бурь. Нужно было быть отчаянным смельчаком, чтобы решиться бросить вызов опасностям, затаившимся за Дугой Берилла. Люди жили там только на нескольких небольших архипелагах – Красном и Архипелаге Перьеногих, но принадлежность их к роду человеческому оставалась под определённым сомнением. Во всяком случае, немногие люди могут похвастаться 4 руками и перьями на ногах.

[Blade Hawk]

Где Конан? Где пЕраты? :(

Я бы посмотрел такую порнографию. Мир как-будто создан для фильмов для взрослых.

[Junta Khan]

По такой жаре носить бюстгальтер было бы форменной пыткой.

... и становилось заметно, что крохотные белые трусики, с вышитыми на ткани мишками, удачно вписываются в её прикид.


Трусы с вышитыми мишками? Да она в них себе весь лобок зажарит.

Может лучше с изображением мишек?

[Пелиас Кофийский]

может лучше і с ізображеніем)))))))
Пейраты будут ишшо :D

[Junta Khan]

может лучше і с ізображеніем)))))))
Ага, расм билан.
Не ну серьезно - трусы с вышитыми мишками не только от лобковых вшей избавят, но и накалят там все нафиг до предела при жаре.

[Blade Hawk]

Мне больше нравится наличие самих трусов в фэнтези, нежели их украшения. :D

[monah240683]

Мне больше нравится наличие самих трусов в фэнтези, нежели их украшения.
:D Ну а чё - кожаные меховые трюселя из шкуры какой-нибудь твари (белые - наверное со шкуры того же белого медведя!) с с вышитыми, крупно-лубяными нитями, медведЯми! Самое оно - писк моды сексуального белья в Хайбории времён Конана! :roll::roll::roll:

Пелиас - ты Приколист ещё тот! :D
Нет - Кадр Бесценный! :lol:

Повеселил... :D
Давай ещё!!! :dance:

[Junta Khan]

К концу года трусы и джинсы подорожают на 70%

КИЕВ, 22 февраля. Цена на хлопок достигла своего исторического максимума за последние 15 лет. Как пишет «Дело», в результате одежда может значительно вырасти в цене.

Как отмечает издание, белье вырастет в цене на 50%, а джинсы, в составе которых волокна хлопка составляют 98%, — не менее чем на 70%. Ведь хлопок уже подорожал на 44% — на бирже ICE Futures в Нью-Йорке фунт хлопка оценивают уже в $2.

При этом хлопок дорожает в ответ на возросший спрос. Продажи выросли на 63% за неделю, сообщает министерство сельского хозяйства США. При этом в Австралии хлопок уничтожили наводнения, а эта страна занимает четвертое место в мире по экспорту хлопка. Также наводнения были в Пакистане, где производят это волокно. В целом запасы хлопка уменьшились на 84%, подсчитали в Bloomberg.

Еще одна причина роста цен — популярность натуральных тканей во всем мире. Китай, где шьют верхнюю одежду и белье для всего мира, выпустил в прошлом году на 14% больше изделий из хлопка.

Отметим, что сырье и материалы в себестоимости продукции текстильных предприятий составляют более 50%. Сейчас часть производителей стараются снизить расходы, заменяя хлопковые волокна химическими заменителями, льняным волокном, которые проходят так называемый процесс «котонизации». Такие смешанные ткани дешевле на треть, чем хлопковые. Тем не менее, товары, в которых нельзя заменить содержание хлопка альтернативными материалами подорожают минимум на треть. К ним относятся постельное белье, полотенца, шторы, товары медицинского назначения (вата, марля).


Источник (http://news.mail.ru/economics/5381400/?frommail=1)

[Пелиас Кофийский]

- «В первую очередь, - амулеты и зелья», - твёрдо решила Линда. Даже корм для Митинди подождёт. Митинди – косматый комок перьев и шерсти, гибрид аширийского грифонотигра и бисманского человекольва, блаженно дрых на мягкой подушечке из дорогущего шёлка, дожидаясь её возвращения. На улице Пропащих Блудниц, дом 6, квартира 10 – там, где ей таки удалось снять жильё. Цены просто безумно подскочили в этом, почти курортном сезоне. Солнце шпарит совсем не на шутку, и вскоре последние туристов и прочие праздношатающихся выметет из Тильде, словно метлой. Когда августовские ветра пригонят из моря Алую воду, когда побережья начнут закипать от просыпающихся по осени океанических гейзеров, когда джунгли начнут откочёвывать в центр острова. Но это – потом. А пока что в Тильде было людно. Очень людно. Линда даже подозревала, что исключительно сомнительное название улицы позволило ей найти хоть один свободный закуток. Да и то под самой крышей.
Впрочем, достать корм для Митинтди было делом совсем не сложным. Пернатый кот обожал рыбу. Как приготовленную искусным способом, так и живую. На худой конец, его можно было накормить такояки. Осьминоги ведь тоже рыба? Или нет? Во всяком случае, он уплетал их с большим удовольствием.
А вот самой Ялинди хотелось тако. Настоящих фартайских тако. Но где их достать в такой глуши? Разве что приготовить самой. С её способностями это было возможным… Но пока что ещё совершенно не было для этого времени. Время для тако ещё не наступило. Подобно тому, как заядлые курильщики приберегают одну сигару, чтобы отпраздновать успешное завершение того или иного дела, так Линди дала себе обещание приготовить тако. Как только ей удастся пробраться в гробницу Сементари. И выкрасть Флейту Желаний – величайшее сокровище Бирюзовой Дуги и предмет для вожделения всех могущественных волшебников со всего мира. При таком раскладе было несколько странно, что они не снимали квартиры в Тильде целыми набережными и особняками. В конце концов, легенду о флейте знал почти каждый школьник. И хотя сведения о нахождении гробницы Сукмекра хранились в сейфе Мастера под тремя хитроумными замками, Ялинди удалось обойти все ловушки и вскрыть их все. Карта острова лежала у неё в поясной сумке, а ей крохотная копия была спрятана в танкетке от босоножки – и, свёрнутая в узенькую трубочку, была спрятана в невидимку, которой она закалывала волосы справа. Несмотря на то, что она выучила её наизусть, терять подобное сокровище было бы просто невероятным расточительством. Даже если ей не удастся заполучить Флейту Сементари, саму карту можно запродать за попросту сумасбродные деньги.
Хотя на самом деле она шла к гробнице самого могущественного чёрного мага всех времён и народов вовсе не ради денег. Кто же не слышал о Флейте Желаний? Легенда гласила, что ей принесли из далёких чёрных просторов, что разделяют между собой миры, ещё её предки, Небесные Дети. Они преодолели бесчисленные пространства пустоты, пришли из миров, неподвластных человеческому пониманию, чтобы покорить народы А’аторы и дать начало Восьми Империям – и позже, Протекторату. Подобные богам, они породили множество народностей, создали деревья и животных, а некоторые из них – заселили чудовищами моря. Алая пустыня, и Острова-рыбы, и Леса, что растут посреди Моря – их творения. Всемогущие и непобедимые, тысячелетия правили Боги-Императоры её землёй.
А Флейту они принесли с собой. С собой, со своей далёкой прародины, которую нельзя было пересечь ни одном из кораблей земли. Говорят она лежала где-то далеко, там, где сияют звёзды, и только лишь самой безоблачной ночью, можно было в созвездии Бесстыдной Девы рассмотреть ту далёкую звезду, что породила Богов – и Флейту Желаний. Но уже давно не ходили на ту звезду корабли…..
Линда не могла представить, как можно отплыть на звезду? Хоть и Видела Чёрную Пустыню Тсутметра, сожжённую пламенем Древних Кораблей – именно оттуда, от подножия Двузубой Скалы, согласно легендам, отправлялись они в путь. Как можно достичь звёзды? Как это вообще возможно? Хотя иногда, глубокой тёмной ночью, ей и казалось, что лодка может доплыть до самого края небес, туда, где сливается небо и море и продолжить путь дальше – по чёрному морю звёзд…..
На миг видение чёрного звёздного неба словно явственного встало у неё перед глазами, а потом она тряхнула головой, и яркий солнечный Тильде разрушил картину глубокой чёрной ночи. Сейчас ей следовало добраться до лавки Волшебных Вещей. Да, именно так.

[Пелиас Кофийский]

Лавка Чародейных вещей и тому подобной ерунды находилась на самой окраине Тильде. Домики здесь жались к большому, нагретому солнце, довольно крутому боку скалы, покрытому трещинами и распространяющему приятный, пока что ещё вполне терпимый жар. Линда вполне могла себе представить, как воздух раскаляется летом. В последние, августовские декады Льва. Хотя она была от рождения северянкой, но ей уже довелось повидать земли, весьма далёкие от привычного ей Ледяного Энга. Там, где душные джунгли покрывают собой давно заброшенные развалины и там где раскалённые ветра медленно, но неумолимо заносят золотым песком ещё живые и борющиеся за свою жизнь селения. Её кожу покрыл ровный, золотистый, довольно густой загар, который так и не проходил с тех пор, как она заселилась в Академию. Верховная Академия Магии также находилась в землях далеко не холодных. А ведь в тот миг, когда она взъезжала во внутренний дворик академического городка, её кожа была нежнее тополиного пуха и белее снега! Во всяком случае, так её уверяли многочисленные назойливые поклонники. Глядя сейчас на свои руки, матово-золотистые, она невольно улыбалась. Перед глазами внезапно встали снега Тиафа. Зато её волосы остались такими же самыми – мягкие, густые и светлые, даже ещё больше выгорели на солнце. Их изначальный, ярко-медовый цвет, золотистый, с лёгкой примесью меди, постепенно осветлился и стал светло-жёлтым, почти белым. Словно парное молоко, в которое бросили кусочек масла. И глаза остались точно такими же – яркие, сияющие, словно кусочки льда. Если солнце отражалось в них золотыми икринками, то они походили на аквамарины. В тени же были светло-серыми. Точно также как и ломкий, морозный лёд далёких, памятных её ледников.
У самого входа в Лавку «Чародейства и всякого волшебства» она разминулась с двумя выпорхнувшими оттуда тэрринками – оба, весело щебеча, прижимали к груди какие-то амулеты. Наверняка любовные зелья. Обычаи Старой Тэрры запрещали тэрринками носить одежду. Впрочем, на таком тёплом острове, каким был Снофру, в этом и не было принципиальной необходимости. Линда порадовалась про себя, что обладает гражданством намного более либеральной части Архипелага. Во всяком случае, за время её обучения в Академии, никто её НАСИЛЬНО раздеваться не заставлял. Тэрринки были хорошенькими, но магия интересовала сейчас волшебницу больше всего. Спору нет, девушки привлекали Линду куда больше, чем согласно Традициям Льдистого Дома, следовало бы, но так или иначе, возвращаться домой новоиспечённая чародейка не собиралась. По крайней мере, сейчас. Ну а нравы южной части Архипелага всего славились раскрепощённостью….
Ну и всё-таки она думала о чём-то не о том. Легонько толкнув выполненную из стекла и металла (неслыханная роскошь!) дверь, и задев «танцующих» под потолком бронзовых рыбок, она оказалось в колдовском помещении. Мягкий звон ознаменовал её появление. А её мгновенно охватил запах старого пергамента и табака. И ещё, почему-то, - ванили. И она замерла, прижимая руки к груди. О Боги! Великие, Морские и Звёздные Боги! Здесь она была дома. Словно попавшая в священный храм, Линда замерла между полок с множеством чарующих безделушек. Статуэтки богов смотрели на неё, и старинные трактаты лежали аккуратными стопками. Приборы и инструменты, магические астролябии, талисманы и амулеты, шкатулки и курительные трубки. Начищенные, таинственные, сияющие. Робко, словно неофит в запретном святилище бога, прошлась она между стеллажами. Металл и слоновая кость, дерево и орихалк, папирус и пергамент, маски и переносные алтари давно позабытых богов, карты неведомых островов, гадальные карты и зелья, зелья, зелья! Чего здесь только не было! Зелья, пробуждающие любовь и зелья, не дающие любви остыть; зелья, убивающие единым касанием и зелья, погружающие в глубокий сон. Взрывающие и растворяющие, лечебные и смертельно опасные. О, это была её стихия! Кто как не Ялинда Тоэаквирти, разбирался в зельях? Она медленно шла мимо полок, едва касаясь скляночек своими тонкими, артистичными пальцами. Мимо флаконов и реторт, фиалов и колбочек, мимо золотистых, алых, зелёных, бирюзовых, аспидных,свинцово-серых, угольно чёрных, стоящих всего лишь две куны и баснословно, безумно дорогих зелий, стоящих целое состояние. Более дорогих, чем фрегат и настолько дорогих, что купить их под силу было разве что Императору. Целые состояния стояли на любовно протёртых от пыли полках. Любой мог бы подойти и взять их…. Если бы их не хранила магия. Могущественная магия. Кто осмелиться бворовать волшебника в его же жилище? И пусть местный лавочник далеко не Семетру, но и ему вполне хватит силу наложить смертельные заклятия на непрошенных любителей чужого добра.

[Пелиас Кофийский]

Внутри лавка казалась намного больше чем снаружи. Ялинда даже не стала задумываться, как это возможно. Манипуляции с пространством, не иначе. И здесь она чувствовала себя, как дома. Среди сотен длинных полок, среди таинственно поблёскивающих хрустальных шаров (помогающих при медитации), среди гадальных карт, среди запретных манускриптов и статуэток забытых богов. Магические светильники горели под потолком, предоставляя достаточно света. И Ялинда, идущая вдоль завораживающих сокровищ, наконец, остановилась. Слишком многое было чарующим, таким волшебным, манящим. Она остановилась, почти касаясь пальцами небольшой шкатулки из слоновой кости. На её поверхности были вырезаны иероглифы Первого Языка и миниатюрные драконы.
- Не стоит трогать её, - донёсся до волшебницы мягкий голос. – Эта штуковина откусывает пальцы.
Ялинда поспешно отдёрнула пальцы. Пальцев ей было жалко. Она с ними как-то свыклась. За семнадцать лет. Она с утроенным любопытством бросила взгляд на коварную шкатулочку и направилась вперёд, в ту сторону, откуда до неё донёсся голос.
Голос принадлежал невысокому, вполне пожилому волшебнику с сухим и слегка желтоватым, словно старый пергамент, лицом. Его избороздили морщины. Таким, в понимании Ялинды, и должен был быть владелец Волшебной Лавки, и он сразу же вызвал у неё симпатию.
- Сколько у вас тут потрясающих штуковин, - совершенно искренне сказала она.
Он ей улыбнулся.
- О да. У нас есть довольно редкие и дорогие амулеты и талисманы из одного Забытого Хранилища, которое вскрыли только недавно. Из Сокровищницы Прежних Времён. Запас волшебства в них ещё не иссяк. Они стоят безумно дорого, а волшебники из Академии ещё не прослышали об этом, иначе они бы уже были здесь, со своими надменными лицами и толстыми кошельками. А, как ты думаешь?
Ялинда была склонна согласится. В волшебном мире за амулетами, хранящими запечатанную мощь Древних, шла самая настоящая охота.
- Слухи распространяются медленно, - сказал маленький волшебник. – А я не посылал нарочных. Зачем? У меня есть всё, чего только может пожелать человек, и я не ищу лёгкой наживы.
Он взмахнул рукой. Пола его разноцветного одеяния взметнулась, словно перья.
- У меня есть карты Запретных Островов. Островов, с которых наиболее отважные пираты вывозят запрещённые пряности и сокровища из гробниц давно ушедших Царей. Есть карты Архипелагов, самые-самые точные, и, пользуясь ими, чуть менее отважные буньканьеры нападают на Храмы Перьеногих и покупают у них же шелка адамантовых пауков и яйца птицы Рух. У меня есть волшебные шары из хрусталя, что позволяют следить за тем, что происходит в иных местах. Есть амулеты, что извергают пламя и молнию, есть волшебные зелья, что укрепляют здоровье и дух. Есть ожерелья, что некогда носили чешуерукие Сыновья Моря. Есть статуэтки Прародительниц, что были украдены из самых далёких и позабытых Храмов Изначальных. Сокровища всей Дуги стекаются ко мне в лавку. Снофру – самый восточный остров Протектората, и Тильде – единственный крупный город Десяти Островов. Сокровища давно иссякли в центре Империи, но здесь, неподалёку от Неизведанного, их хоть отбавляй. Сотни островов не нанесены на карту. Десятки кораблей попадают в Море Бурь ежегодно. Пираты и посланцы Империи, маги Совета и вольные наёмники появляются в моём магазине. Я не ищу выгоды, я не гонюсь за ней. Многие из моих сокровищ бесценны. Сокровища маленькой лавки на краю света… Я продаю за бесценок то, чему и вовсе нету цены, и беру втридорога за то, что даром никому не нужно. А чего хочешь ты, маленькая волшебница?
Ялинди задумалась. Бесчисленные сокровища на полках манили её. Она ещё раз прошла мимо полочек, почти дотрагиваясь до бесчисленных раритетов подушечками пальцев. Чарующие флейты, позволяющие усыпить тех, кто слаб духом; пресс-папье в виде статуэток Богини, Повелительницы Островов и Покровительницы Кораблей; тёмно-синие флаконы со смертельно опасными зельями. Здесь было всего понемногу. Вполне возможно, что некоторые и сокровищ были и вправду бесценны. Ей ужасно хотелось всех их сразу. И даже вот эти, миниатюрные копии Подводных Дворцов, вырезанные из мягкого розового коралла, или крошечные макеты кораблей, ароматные, выточенные из фиванского кедра. Всё это было безумно притягательными сокровищами в глазах своем юной, только-только закончившей Академию чародейки. А денег у неё было совсем чуть-чуть. Ужасно немного.
Со вздохом она повернулась к продавцу.
- У меня есть только несколько монет Ушедшей Эпохи, - призналась она. – Я нашла их в одном из склепов Беспредельного Побережья. Ещё во время практикумов… Понятия не имею, представляют ли они хоть какую бы то ни было ценность.
Продавец улыбнулся.
- Что ж, давай посмотрим.
Линда открыла сумочку и высыпала их на тёмное отполированное дерево стола, за которым сидел волшебник. При этом ей пришлось немного наклонится – стол был низеньким, точно так же, как низеньким был и сам волшебник, и её нежная юная грудь, упругая и золотистая, едва не выскочила из декольте. Монетки, потускневшие и покрытые лёгкой патиной от времени, раскатились по его поверхности. Они были немного странноватые, четырёхугольные, со сглаженными углами. На их было изображено нечто наподобие пирамиды с открытым наверху глазом.
- Монеты Нефритовой Тирании, - задумчиво сказал пожилой волшебник. – В принципе, они не слишком ценны и почти бесполезны. Но на краю Дуги порой случаются настоящие чудеса. То, что является бесценным сегодня, становится ненужным завтра, а на то, что изначально может быть расценено лишь как мусор, завтра цены могут подскочить почти до Небес. Я знаю о существовании подобных монет, но у меня таких нет. Кто знает, быть может, когда-нибудь среди чародеев станет модным собирать различные монеты давно ушедших эпох? Я допускаю такую возможность.
Ялинда печально опустила плечи. Найденные ею монеты не стоили почти ничего, а обычных тальдо, имеющих хождение внутри Империи, у неё с собой было не так уж много. И дело даже не в том, что ей хотелось бы запастись каким-нибудь амулетом, прежде чем лезть в одну из самых опасных гробниц современности, а в том, что было просто невыносимо находится среди всех этих сокровищ и не иметь возможности приобрести хотя бы какого-то из них. Возможно, с какими-нибудь дорогостоящими амулетами её путешествие стало бы не настолько самоубийственным, каким оно было сейчас.
- Давай поступим так, - неожиданно преложил ей задумчиво тарабанящий по столу пальцами волшебник. – Ты подаришь мне эти монеты… и, скажем…. Один поцелуй. А я подумаю, что я могу подарить тебе взамен.
Ялинда даже подскочила на месте. Целоваться с этим… с этим…. Да ему же лет 500, не иначе!!! Её грудь едва не выскочила из глубокого выреза топика от этого движения. Ну уж…. Ну уж…. Вот ведь проклятье! Она грозно набрала воздуха в лёгкие… и внезапно как-то сдулась. Плечи опустились. Ей так хотелось какого-нибудь талисмана! Но целоваться…. Это было… как-то унизительно. Она внезапно поймала себя на том, что умоляюще смотрит на него. Он… он ей даже нравился. Но… ведь не так?
Продавец смотрел на её мучения с улыбкой.
- Прости, - наконец сказал он, и рассмеялся, и его смех был странных образом похож на перезвон тхеньтаньских колокольчиков. – Мне очень скучно в моё магазине, и я просто должен был подшутить над тобой. Эти монеты – одни из немногих уцелевших монет из Царства Второго Императора, в центральном банке Империи их разменяют в сотню к одному тальдо. А, кроме того, мне хочется сделать тебе подарок. Выбирай, что хочешь.
Ялинда робко, сначала не веря своему счастью, улыбнулась. А потом её внутри словно закружило тёплым потоком. Сокровища, сокровища, сокровища! Даже скорый поход во Вместилище Смерти словно отошёл на второй план. Волшебница была как раз в том самом возрасте, когда в смерть просто не веришь, она кажется чем-то таким далёким, а сокровища – они были здесь, на расстоянии вытянутой руки, рядом! Она буквально подпрыгнула, на этот раз от радости и нетерпения.

[Пелиас Кофийский]

- Опасных здесь совсем немного, - донёсся до неё голос волшебника, - Главным образом это яды в тёмных бутылочках и некоторые артефакты. Будьте осторожны, если на этикетке рядом с образцом нарисован пиратский флагман, оплетённый щупальцами.
Ага, вот оно как! Стандартный имперский символ опасности. Впрочем, Ялинди едва слышала его слова. Как зачарованная, скользила она между полок, касаясь выточенных из диорита демонов и опаснейших магических штуковин. Многие из них она узнавала по книгам. Многие сама держала в руках. Но никогда не видела такой коллекции смертельно опасных и в то же время невообразимо прекрасных хранилищ магии вместе. Она приставала на цыпочки, чтобы рассмотреть вещи на самых верхних полках. Воспользовалась миниатюрной складной лестницей. Наклонялась, чтобы рассмотреть те, что покоились на подкладке из чёрного бархата на самой нижней полке. И её нисколько не заботило, что при этом большая часть её груди выпирала из выреза топика и что мишки на её трусиках доступны для всеобщего обозрения. Для обозрения владельцем магазина и любым возможным клиентам. Она была полностью поглощена и околдована немыслимыми сокровищами старой лавки. Ну и помимо всего прочего, нравы в Академии царили довольно-таки свободные.
Наконец, она остановилась и помотала головой. Ей хотелось просто-напросто всего. Глаза разбегались. Сердце едва ли не выпрыгивало из груди. С трудом сдерживая себя. Она тщательно отобрала целый ряд зелий, стоимость которых была соизмеримой с выложенными ей на стол монетами. Во всяком случае, не запредельной. От всего остального со вздохом пришлось отказаться. Она вернулась к столу владельца. Выставила на столешницу ряд скляночек. Взрывающиеся, обжигающие, целебные, одурманивающие зелья. Зелья, прожигающие дерево и некоторые металлы. Продавец молча сгрёб монеты со стола и высыпал их в верхний ящик стола.
- Ты была довольно-таки скромной, - улыбнулся он.
Ялинда застенчиво пожала плечами.
- Знаешь, - задумчиво сказа он, - кажется, я догадываюсь, куда ты отправляешься. И я буду чувствовать себя виноватым, если такая прелестная молодая волшебница не вернётся из джунглей на северо-западной части острова только потому, что не сумела купить необходимых вещиц в моей лавке. Я вижу, ты специалистка по зельям?
Девчушка кивнула. Она заканчивала кафедру зельеваренья и ведьмовства заочно, хотя и полагала себя боевым магом.
- Зелья тут не помогут, - серьёзно сказал волшебник. – Вернее, могут и не помочь. Если только ты не намного больше того, чем ты кажешься, тебе понадобятся кое-какие могущественные артефакты только для того, чтобы выжить в лабиринтах гробницы Сукмекра.
Выпускница Академии Колдовских Искусств вздрогнула. Что ж её цель вряд ли была особенной тайной для кого бы то ни было. Наверняка, те кто знали, на какой корабль она покупала билет, уже догадались, что уроженка ледяных равнин севера забыла на легендарном острове Снофру. И всё равно она отправится в гробницу Сементари. Даже если выкрасть флейту не удавалось пока что никому, ещё не значит, что этого не удастся ей.
- Садись, - кивнул ей волшебник, и она послушно опустилась на стоящий поблизости стул. – Как ты знаешь, - начал он, - Некогда наши предки не владели вторым волшебством. Хотя и были могущественными магами, и создали множество могущественных артефактов, но их всё волшебство были лишь «первым».
Ялинда послушно кивнула. Всё это было общеизвестными фактами. Любой волшебник знал это из лекций Академии.
- Второе волшебство появилось, лишь когда они достигли Земель Богини. Говоря также, что сама Богиня разрушила их небесные корабли. Или же это сделали Чёрные Боги. Небесные дети не смогли вернуться домой. Не смогли вернуться на звезду. Зато они обрели второе волшебство.
Волшебник задумался, его глаза словно смотрели сквозь девушку. Её это немного обидело. Обычно все представители противоположного пола во время диалогов с ней смотрели прямо на неё. Конечно, редко в глаза – в основном, на грудь. Но и это лучше, чем взгляд незнамо куда!
- Флейта же…. Флейта, - сказал волшебник. – Она вообще не из нашего мира. – Хотя и говорят, что её привезли со звёзд, это не совсем так. Флейта действительно прибыла со звёзд, но волшебной она стала лишь после слов Сементари. Сементари же и вовсе был не из этого мира….
Слова волшебника озадачили Ялинди.

[Пелиас Кофийский]

Слова волшебника озадачили Ялинди. Не из этого мира?
- Сементари пришёл откуда-то из-за Синей Дуги. И принёс с собой магию, непривычную для этого мира. Это произошло ещё во времена Первых Богов-Императоров. Пришёл с Туманом и Бурей и создал флейту, исполняющую желания, только для того, чтобы вернуться домой. Говорят там, в мире, который лежит за Дугой – хотя на самом деле это и не совсем так, мир Сементари лежал где-то в Ином месте, Ином пространстве и времени – так вот, в своём этом мире, Сукмекр был великим волшебником и искусным чародеем. Он наложил заклятия на межзвёздную флейту, превратив её в могучий инструмент колдовства. И, воспользовавшись силой флейты, ушёл. Ушёл навсегда…. Флейта с тех пор выполняет желания, но воспользоваться её помощью нужно очень и очень осторожно. Пожелав золота, можно оказаться впаянным в глубину золотой глыбы; пожелав власти, оказаться верховным вождём крохотного вымирающего племени на одном из Ледяных Островов. То ли чувство юмора у Сементари оказалось столь ядовитым, то ли сам магический фон нашего мира настолько исказил наложенные им заклятия…. Что Флейта исполняет желания весьма причудливым образом. Поэтому Император Девкстий велел поместить её в «гробницу» Сементари, которая лишь по наименованию является гробницей, а на деле в ней храниться только Флейта…. И то, что эту флейту охраняет. Боги-Императоры древности были особенно могучи, могучи заклятиями Первой магии. Они лишь хотели оградить Флейту, умерить её опастность для Внешнего Мира. Но разрушать не стали. Ибо одно желание она всё-таки исполняет безукоризненно. Она оправляет желающих домой. Где бы не лежал это дом. Уже трижды воспользовались её помощью те, кто волею судеб оказался вдалеке от дома и не мог сыскать иного способа вернуться туда.
Ялинда слушала его, затаив дыхание. Древние времена вставали перед ней, словно живые. Живые свидетельства давно ушедших дней, конечно, встречались повсюду в Протекторате и самой Империи Света. Дворцы, возведённые Первыми Императорами, простоявшие тысячелетие, прекрасные, неповторимые, возведённые из материала прочнее камня и стали. Чудовища, созданные Императором-Предателем, Лордом Золотых Земель, чтобы преградить путь кораблям Четвёртого Императора-Бога. Древность и современность переплелись на землях Империи воедино. И всё-таки, даже там, в центре Империи, в Столице Мира, перед ликами давно ушедших Богов, не ощущалось такого дыхания времени, нежели здесь. Именно здесь, на крохотном островке посреди океана, она внезапно осознала это – все эти немыслимые эоны времени, словно бесконечный океан, которые текли и исчезали, протекали мимо неё. Некогда здесь вовсе не водилось ничего живого. Только пальмы шелестели на ветру да крабы бежали по влажному, крупному белому песку, гордостью пляжей острова Снофру и всего Последнего Архипелага. Затем пришли Перьеногие и Четырёхрукие, и возвели здесь свои пирамидальные святилища. Затем пришли люди из южной ветви, потомки Джоанны Хильфигер и Малкольма Максвелла. Чернокожие и раскосые, они заселили весь последний архипелаг. А вслед за ними пришли потомки Евы Картер и Адама Громова. Их общие дети и сформировали будущее население Снофру – стройные, худощавые, тёмноволосые. Цвет их кожи варьировал от светло-орехового до тёмного, почти чёрного - цвета старого полированного эбена. Затем в эти земли пришла Империя. Император предатель на время сделал Тильде своей столицей, но не прошло и века, как могучие, хищные фрегаты Империи Света пересекли Опасный Океан и достигли Тильде. Многое было разрушено, но кое-что сохранилось.
Затем пришёл Сементари. Он подарил межзвёздной флейте новую силу, и после его Ухода могущественнейшие волшебники различных времён использовали её для своих целей. Но сила её была странной и не до конца понятной; последствия применения – непредсказуемыми. И, наконец, Десятый Бог-Император велел захоронить её в одном из прежних храмов Перьеногих, защитив хранилище-гробницу магией первых, и повелел, чтобы она оставалась в хранилище до истечения веков.
А Океан всё так же катил свои волны, набегая на полосу влажного, крупного, рыхлого песка изумрудно-бирюзовыми волнами с белыми барашками…
Из хоровода видений её снова вырвал голос владельца магазина.
- Против магии первых, которой защищена гробница Флейты, против хитроумных ловушек и демонов, защищающих её, тебе будет маловато одних только зелий, как бы виртуозно ты не была в состоянии с ними обращаться. Поэтому позволь подарить мне тебе ещё кое-что. Кое что сверх предложенной тобой цены, ибо оно цены не имеет и вовсе.
Уроженец Тильде открыл верхний ящичек стола. На блестящую полированную поверхность легло нечто вроде сверкающего вытянутого овала, снабжённого рукояткой и множеством непонятных деталей и рычажков. Сердце у Линды подпрыгнуло. Легендарное Оружие Древних! Огненный Амулет! С трепещущим сердцем, почти задыхаясь от потрясения и восторга, она взяла древнее оружие в руки. Долгие тысячи лет пролежав в особом, консервирующем волшебстве, оно прекрасно сохранялось и почти не утрачивало свои свойства. И всегда несло смерть. Неотвратимую, пугающую. Могущественное оружие первой магии.
- Он всё ещё функционирует и полон магии, точно так же как и раньше, - сказал старик. – Особая магия древних хранила его. Ты ведь знаешь, как им пользоваться, не так ли?
Палец Линды лёг на потайную кнопку. О да, несомненно, она знала.
- А теперь позволь мне раскинуть карты и узнать, что ещё тебе понадобится в этом путешествии. Садись.
Стульев в помещении не было, и она уселась крепкими загорелыми бёдрами прямо на стол перед стариком. Много места она не заняла, а ему наверняка приятно.
Из верхнего ящика стола появилась старая, истрёпанная колода карт Таара. Продавец моментально разложил их на столе аккуратными, точными движениями. Его брови поползли вверх.
- Вот как, - пробормотал он. – Это что-то новенькое… Надо же. Клянусь золотистыми бёдрами Богини!
«Мои бёдра тоже золотистые, - машинально отметила северянка. – Уж не намекает ли он… богохульник и извращенец!!!» Почувствовав себя неловко, она спрыгнула со стола. С любопытством склонилась над раскладом карт. Правда, при этом оба обеспечила превосходный обзор своего декольте, но ей было к этому не привыкать. Парни вечно косились на её грудь.
«Попутчик». Она тоже остолбенела. Надо же. Никаких «помощников» она не в своём начинании не приветствовала и даже не ждала. Откуда им взяться? Её догнал кто-то из Академии? Делиться добычей ох как не хотелось…. Это в том случае, если добычу удастся заполучить. Вообще-то довольно странно что за такое количество лет ни один из сильных магов так и не смог извлечь Флейту из почти заброшенной и охраняемой лишь магией сокровищницы, даже не взирая на её опасность и непредсказуемость. Разве что после неудачного применения оной неудачливых волшебников (или то, что от них осталось), хоронили. А Флейту возвращали на место…. Но об этом думать как-то не хотелось. Хотя было у Флейты и ещё одно своеобразное свойство – оно выполняло только одно желание хозяина, только одно, и вовсе не высказанное вслух – а потаённое, самое искреннее и глубокое… И связи с этим опасность использования Флейты возрастала ещё в несколько раз. В общем, если уж быть совсем-совсем честным, возможно, помощь со стороны ей и не помешала бы…. В конце концов, Флейта – это же пресловутый перстень Всевластия, её можно использовать и поделиться с другим, иными словами, использовать по очереди.
- Попутчик…. Довольно значительная фигура…. Вызывание смятие среди звёзд…. Да ещё и из далёких краёв… чужеземец….. Опасный и не вполне предсказуемый…. Откуда-то издалека, совсем издалека…. Возможно, не знает языка или обычаев…. – руки старика быстро, так быстро, что Линда почти ничего не успевала рассмотреть, тасовали и раскладывали карты. – Вот он как…. Ну тогда….
Старик на мгновение поколебался, а затем открыл ещё один ящик стола, на этот раз второй снизу.
- Наклонись, - попросил он, и она безропотно выполнила его просьбу, хотя грудь и пришлось придержать рукой – слишком уж опасно натянулась ткань в районе декольте.
Тонкая цепочка сверкнула у неё перед глазами, и что-то прохладное провалилось в ложбинку между двумя тёплыми упругими холмиками. Она вздрогнула от неожиданного ощущения.
- Амулет. Амулет, позволяющий понимать речь всех живых существ, - сказал продавец. – Может быть, пригодится.
И она, поддавшись порыву, наклонилась и нежно-нежно поцеловала его в лоб.
***
После её ухода волшебник задумчиво посмотрел на поблёскивающие на его ладони монеты. Тиранты чеканки Белого Нефрита, конечно, продавались среди нумизматов почти за бесценок, но не мог же он посылать такую юную и неопытную девушку на практически верную смерть. Ему бы просто не позволила совесть. Сказать по правде, ему с некоторых пор уже не столь уж и многое требовалось от жизни, и поцелуй такой прекрасной юной северянки, пожалуй, мог бы быть оценен им подороже импульсного излучателя эпохи Первой Империи. Разве деньги заберёшь с собой Туда? И есть ли что-то более ценное, нежели память?

[Blade Hawk]

Пелиас, я уже устал читать. Где Конан? Где остров? Где пираты? Это уже опять получается, что рассказ не просто не про киммерийца, а вообще не про киммерийца. Да и хайбория здесь вааще не причем.

Да и героическое фэнтези было только в первом посте. А потом пошла какая-то эро-сказка.

[Cepiyc]

Мда. Хорошо, что не на конкурс. Интересно пишешь, но действительно не о том...

[Пелиас Кофийский]

просто вам не хватает фантазии. Бедная она у вас. Вот как раз в следующей фразе Конан и будет. Вот тогда и поймёте что к чему и почему))))

[Blade Hawk]

просто вам не хватает фантазии. Бедная она у вас.
Пххх.....:roll::roll::roll::roll::roll:

[Пелиас Кофийский]

Блейд, я как бы слегка подшутил с этим рассказом над вами, разве ты ещё не понял?)))))))))))))))))))

[Blade Hawk]

Я то понял. У тебя, как всегда и настроение и намерения меняются как цвет у хамелеона.

А я углы сглаживал. Все ждал пока у тебя совесть проснется, ага.

[Пелиас Кофийский]

нет, ну вообще-то тут действительно будет Конан. Всё как обещал)))))

[Зогар Саг]

Да и героическое фэнтези было только в первом посте. А потом пошла какая-то эро-сказка.

на эро-сказку тоже не тянет...
Это именно что "аниме в тексте"...в принципе читать можно, но Конан и вообще Хайбория тут как ни пришей к п...де рукав...
Даже если делать скидку на то, что "Пелиас пошутил"

Добавлено через 40 секунд
ЗЫ.
Но ты пиши, Пелиас, пиши...

[Пелиас Кофийский]

Пішу, пишу :D

Конан проснулся от лёгкого прикосновения к груди. Касание было совсем лёгким, и всё-таки его хватило, чтобы вырвать его из череды бессвязных сновидений. Обычно он просыпался мгновенно, словно дикий зверь; но не в этот раз. Всё тело ломило и болело, словно по нему прошлось стадо диких быков. Ныли, казалось, даже кости. Дышать было тяжело, словно его приложили по груди увесистой оглоблей. Глаза отчаянно не хотели открываться – они подпухли, и в них словно насыпали песка. Голова раскалывалась, словно с попойки – а ведь он совершенно точно ничего не пил, разве что с дьяволами на дне морском. Во рту будто перекатывались сухие камни. События вчерашнего дня вырисовывались в его голове – они медленно, неохотно, словно нерадивые солдаты, выстраивались на место. Море, буря, корабль…. Сверкание молний…. Холодные, пронизывающие до самых костей объятия чёрного моря. Водовороты… Хищные подводные камни, о которые его хорошенько приложило несколько раз…. И мокрый песок, по которому он медленно полз, а море ярилось за его спиной, желая утащить его обратно, утянуть в бездонную тёмную глубину, к демонам на поживу. И помнил, как упал на мокрый песок, а шипящее холодное море накатывало на его ноги, шипело пеной. И как он из последних сил прополз ещё два-три метра и замертво распластался на холодном чужом берегу, и его поглотила беспроглядная тьма. Даже более беспроглядная, чем чёрное ненастное небо над головой.
И даже сейчас, когда он чувствовал прикосновения горячих лучей южного солнца на своем лице, ноги и руки болели так, словно их всю ночь дёргали демоны в разные стороны, грудина и рёбра ныли – варвар смутно припоминал, что, кажется, его закрутило в ледяном океане и треснуло боком о камень. Наконец, сделав неимоверное усилие, он выдохнул и рывком поднялся, опираясь руками о песок. Голова взорвалась безумной болью, его повело куда-то в сторону, солнце пронзительно било через слегка приоткрывшиеся глаза, и его едва не вырвало. Кто-то или что-то тоненько вскрикнуло рядом с ним. Но варвар решил не обращать на это внимания. Наконец, ему удалось разлепить глаза. Солнечный свет причинял неудобство, сравнимое разве что с болью. Кругом был берег, пологий, морской, но совершенно незнакомый. Впрочем, как раз это Конана не удивило. Он вспомнил стычку с Мерелло на корабле, удар молнии, вспомнил, как его стегнуло канатом по ногам. Судя по всему, его выбросило на песок совершенно незнакомого острова – и ему крупно повезло, что рядом оказался остров, а он не пошёл ко дну в бесконечном океане. Впрочем, ночной океан во время бури был почти ледяным, и цепкие объятия холода не до конца отступили даже сейчас, на залитом солнцем пляже. Хотя на самом деле его голова давным-давно прокалилась на горячем песке под жаркими лучами солнца, он всё ещё помнил тот самый зверский холод, пробирающийся в самые внутренности. Он с трудом поднялся на ноги, и его всё-таки вырвало. В глазах расплывались красные пятна, и всё-таки ему полегчало. Внутренности скрутились в тугой клубок, в ногах всё ещё сохранялась ватная слабость – всё таки море, холод и скалы здорово помяли его этой ночью. Пожалуй, менее крепкому человеку это стоило бы жизни. Кое-где с него ободрало кожу, кровь запеклась на виске и на груди. Волосы, вымоченные в морской воде и перемазанные в песке, намертво перепутались в жёсткий колтун. О опёрся рукой о как раз удачно оказавшийся рядом валун.

Добавлено через 20 секунд
- Элайо тейя! – донёсся до него голос, мягкий и не лишённый некоей приятности. – Терре о ностро? Ла миа!
Всё ещё пребывающий в лёгком багровом тумане варвар с лёгким удивлением обнаружил, что кто-то, почти неразличимый из-за тумана, который плавал у него перед глазами и яркого, слепящего солнца, сунул ему в руку широкий тонкий платок. Машинально он провёл по губам – скорее, чтобы убедиться, что на них нет крови – но это было бесполезной затеей, губы были разбиты до черноты и уже покрылись коркой подсохшей запекшейся крови и распухли. Отшвырнув ткань в сторону, он встал на четвереньки и умылся в тёплом утреннем море. Раны, порезы и содранную кожу немилосердно защипало, но он не обратил на это никакого внимания. Отдышавшись, он прислонился спиной к тёплой, так удачно подвернувшейся скале. Обычно даже безумное смятение битвы не могло свалить с ног опытного и многое пережившего великана, но море нынче ночью изрядно потрепало его и выпило почти все его силы. Возможно, треснуло несколько рёбёр; возможно, было сотрясение мозга; а может, были повреждены некие внутренние органы. Впрочем, вполне возможно, среди ран и переломов и не было тех, которые могли бы угрожать жизни. Но боль окутала его, словно лёгким облаком. Она же не давала ему вновь впасть в забытье. С трудом сконцентрировав взгляд, он обнаружил, что перед ним стоит невысокая, симпатичная девушка в довольно откровенном и лёгком наряде. Она не была похожа на чернокожую, но была достаточно загорелой, как и полагается жительнице южных островов.
***
Ялинда осторожно коснулась груди гиганта. Он был действительно огромен, таких громадных и в то же время атлетически сложенных людей она ещё не встречала. Возможно, у него было слегка тяжеловесное телосложение, но всё-таки удивительно правильное и гармоничное. Размах его плеч потрясал. Грудь походила на два щита, обтянутых кожей. Она вздымалась и опадала, словно кузнечные мехи. А руки! Вот это были руки! Они были крепкими и загорелыми, кожа на них была словно задубленной, сожжённой солнцем, загрубевшей. Под кожей бугрились мускулы, руки были оплетены ими, словно корабельными канатами. Лицо было слегка грубоватым, словно вырубленным из единого куска камня, с прямым квадратным подбородком, но в этой грубоватой простоте была и своя красота. Словно она повстречала одного из суровых персонажей своего родного, северного Эпоса Тиафа. Лицо было наполовину сокрыто спутанной массой густых смоляных волос.
Незнакомец был явно выброшен на берег бурей прошлой ночью. Подобные бури изредка обрушивались на побережье Снофру. Он казался измученным и возможно, даже израненным, но, кажется, не умирал. Грудь мерно вздымалась; сиплое дыхание вырывалось из его глотки. Судя по всему, гигант просто спал. Он был прекрасен в своей неправдоподобной, какой сказочной первобытной мощи, словно был выброшен на этот берег из какого-то иного, чужого и явно сурового мира. Он походил на дикого волка, совершенно случайно оказавшегося в центре цивилизации. Конечно, Снофру сложно было назвать центром чего бы то ни было, и всё-таки, этот чужак совершенно явно не походил ни на уроженца Снофру, ни вообще на кого бы то ни было в пределах Империи. Он походил на бурную, непокойную стихию, каким-то чудом оказавшуюся на песке крохотного, заброшенного в синих волнах Океана острова.

Добавлено через 13 секунд
И ещё – он был притягательным, как может быть притягательна буря, как притягателен дикий зверь в клетке. Её тянуло к нему, как тянет к чему-то новому, неизведанному и опасному. Ощущение опасности и силы исходило от него даже сейчас, когда он, вполне возможно искалеченный, лежал на песке и спал. Или умирал. И, совершенно не отдавая себе отчёт, почему и для чего она это делает, она присела на корточки и коснулась пальцами его груди. Его шёлковая рубаха – какой странный шёлк! – изорвалась, и стали видны могучие, крепкие «пластины груди», и не менее крепкий живот. Она, словно зачарованная, провела пальцами по груди этого великана, невольно восторгаясь его силой и слегка пугающей, грубой, но всё-таки красотой.
Великан засипел. Испуганная, она отпрянула назад. Прошли мгновения, и он всё ещё лежал не шевелясь, и Линда уже решила, что всё-таки не разбудила его, когда внезапно он сел. Волосы открыли его лицо, и она ужаснулась. Вся правая половина лица была покрыта запёкшейся кровью. Там наливался огромный синяк. Кожа была содрана. Глубокий порез тянулся через щёку и скулу. Губы были разбиты и подпухли. Кажется, он приложился лицом о камень. Почему после такого удара он не потерял сознание и сумел выплыть – оставалось превыше её понимания.
Теперь, когда он двигался, он казался ещё более пугающим, чем раньше. И, хотя у него не было при себе оружия, он походил на человека, вполне способного убивать даже голыми руками. Более того, делать это попросту, походя. И в этот момент она испугалась. Кого она разбудила? И для чего? Наверняка это пришелец из Другой части Мира, пришелец из иной вселенной, тот самый чужак, подобный тем что иногда приходят из сверкающих Туманов Последнего Моря. Они никогда не знают языка, ничего не понимают в здешних обычаях – привычное дело для острова Снофру. Хотя они приходят и редко. Там, в своём мире он мог оказаться пиратом, убийцей, насильником, настоящим монстром, с которым она, даже не взирая на всю свою магию, могла не успеть справиться. Несколько раз ей приходилось наблюдать, как двигаются опытные воины и наёмные убийцы – стремительно, не уследить и глазом. Если найденный ей великан может двигаться хотя бы вполовину так же быстро, то она и пикнуть не успеет, как он свернёт ей шею. Пресвятая Богиня, да она же стоит от него в каких-то двух шагах!!!
Всё это промелькнуло в её голове буквально мгновенно. А затем великана вырвало. Наверно, другую девушку охватило бы омерзение, но она внезапно поняла, как беспочвенны её страхи – гигант едва держался на ногах.
- Великие боги Моря, - сказал она и аккуратно, почти нежно сунула ему в руку вытащенный шёлковый платок. – Не знаю кто ты, но возьми, вытри губы….
И он вытер. А потом упал на четвереньки, дополз до моря и умыл лицо. Сел, прислонившись спиной к камню. Её внезапно пронзила острая жалость. И она, полностью сознавая глупость и бестолковость собственного поступка, села и прислонилась к валуну рядом с ним.
***

[Пелиас Кофийский]

***
Конан молча повернул голову и смотрел на неё. Она была красива, даже очень. Красива такой мягкой, девственной красотой, которой бывают красивы очень юные девушки. Солнце игралось в её волосах, золотило их, словно заблудилось. Её кожа казалась присыпанной золотым песком. Нагрудная повязка… или хитон?... или туника?... или что это в общем на ней было? Едва-едва прикрывала её спелые юные груди, выпирающие из ткани и наполовину обнажённые сверху. Её стройный стан переходил в округлые бёдра, прикрытые набедренной повязкой странного покроя, совсем-совсем короткой, так что наклоняться уж точно в ней было небезопасно; из под странной светло-голубой ткани тянулись длинные, красивые, крепкие и загорелые ноги. Заканчивались они изящными ступнями в сандалиях. Конан не рассматривал её подробно; все эти подробности почти мгновенно зафиксировались у него в мозгу. Так или иначе, думал, я умираю. И ему было всё равно куда смотреть. А на неё смотреть было приятно. Его внутренности переплелись в тугой, раздираемый болью клубок. Левая рука едва слушалась, даже пальцы сгибаться не хотели. Да и правая была не лучше. Было глупо пройти столько битв, сразиться с сотнями опасных противников – и умереть на берегу моря, насмерть разбившись об окаймляющие остров острые коварные рифы. Грудь немилосердно ныла, но в сравнении с болью, которая терзала его внутренности, это была ерунда. Солнце светило не так уж и сильно, как внезапно подумал он. Это просто показалось ему по первой. Солнце играло на море бликами, разбиваясь крохотными золотыми огнями на волнах. Золотая дорожка тянулась по океану. Облаков было мало, они клубились розовой дымкой у самого горизонта. Пляж был безлюдным и одиноким. Пальмы возносились вверх мохнатыми, чешуйчатыми стволами, шелестели ажурными, слегка подпаленными солнцем длинными листьями – они развевались, как флаги. Море с мерным шипением на бегало на берег – такое ласковое и нежное, совсем непохожее на бурное и чёрное, ледяное и дьявольски опасное ночью. Тонкая белая полоса вилась чуть-чуть подальше от берега – там, где под водой вставали острые рифы. Именно там, где его встретила и нашла смерть. В том, что он умрёт, Конан почти не сомневался. Остатков корабля кругом видно не было. То ли они выжили во время этой безумной бури, то ли корабль разбился где-то далеко от того берега, куда выкинула его. Кровавый туман медленно заползал на его глаза. Но пока он ещё видел берег. Берег, море, её. Его губы искривились в последней, предсмертной усмешке. По крайней мере, это было не худшее, что он увидел в жизни. Скоро его застигнет завывающая, тёмная, вечная буря. Исхлёстанная ветром темнота, куда попадают все после смерти. Он посетил множество королевств и видел храмы многих богов. Разные люди верили в разных богов. Но он почему то был уверен, что его ждали холодные серые равнины бесконечной мглы, истерзанный ветром мрак, последнее пристанище мёртвых. И он не боялся его. Видит Кром, он многое успел повидать в жизни. И он улыбался. Море, небо и прекрасная девушка рядом – это лучше чем ледяное море. Пусть это будет его последним воспоминанием, которое он унесет в мрачное царство смерти. А впрочем, быть может, он и не думал. Его мысли не были оформлены каким-то определённым, чётким образом. Скорее они походили на трепет крыльев мотылька или последний трепет огонька на фитиле потухающей свечки. Ещё мгновение – и погаснет. Но прежде чем этот, последний миг наступил, он ощутил на своих губах касание чего-то мягкого и тёплого, словно поцелуй, а потом ему в губы влилось что-то обжигающее, отвратительное и резкое на вкус. Все его рецепторы словно вспыхнули огнём. Он не успел окончательно провалится во тьму. Он закашлялся, её грудь пронзила боль с новой силой, а потом его снова вырвало.
****

Добавлено через 1 минуту
****
Она сидела рядом с ним, аккуратно ощупывала его сломанные рёбра, стирала кровь и обрабатывала царапины жидкостью из красной бутылочки. И пыталась унять бешено колотящееся сердце. Боги Моря! Как он смотрел на неё! Как смотрел! Она не смогла бы описать этот взгляд. Потухающий взгляд. Сидя у той скалы, он умирал и, тем не менее, смотрел на неё, и улыбался. Эта улыбка была страшной из-за безжалостно разбитых губ, и всё-таки она была. Она заметила эту слабую тень улыбки, тронувшие его губы. Последняя тень улыбки того, что ускользал в Царство Смерти. Это был странный взгляд, и дрожь от этого взгляда всё ещё никак не хотела уходить из её коленей. Он не смотрел на неё как пылкий любовник или трепетный воздыхатель; о нет. Он смотрел на неё, как на приз, как на сокровище, как дикий зверь на вожделенную самку. И тем не менее её колени дрожали, и это странное ощущение, до странности сладкое, покидать её никак не желало….

[Зогар Саг]

Пелиас, по прочтении сего творения у меня сложилось стойкое впечатление, что ты чего-то не договариваешь...

[Пелиас Кофийский]

в каком таком смысле? :D :D ну вообще-то это своего рода рассказ-детектив, тут много всяких секретов и странных фишек которые будут объясняться по ходу)))))) но у меня стойкое ощущение что ты имел в виду нечто другое :D

[Зогар Саг]

в каком таком смысле? :D :D ну вообще-то это своего рода рассказ-детектив, тут много всяких секретов и странных фишек которые будут объясняться по ходу)))))) но у меня стойкое ощущение что ты имел в виду нечто другое :D

Пелиас, ну не морочь нам голову- сразу скажи трахать Конан будет твою эльфийку или нет?)

[Пелиас Кофийский]

нет, она несовершеннолетняя. И вообще не эльфийка никаким местом )))))

[Blade Hawk]

Это не в стиле Пелиаса. Она ему не даст.

[Пелиас Кофийский]

:D

[Blade Hawk]

:lol: Что и требовалось доказать.

[Пелиас Кофийский]

я просто слегка растерян - а на основании чего ты сделал такой вывод? :huh:

[Blade Hawk]

На основе научного метода, Пелиас. :D

[Пелиас Кофийский]

вот оно как)) а я больше по магии всё....

[Зогар Саг]

нет, она несовершеннолетняя.

Пелиас, ну что за пошлости?:mad: неужели в твоем эротизированном по самое не могу мире красивые девушки ждут отметки о 18-летии в паспорте?:( :o Не убивай мечту!!!

И вообще не эльфийка никаким местом )))))


да какая на .... разница?:rolleyes:

[Зогар Саг]

Он смотрел на неё, как на приз, как на сокровище, как дикий зверь на вожделенную самку. И тем не менее её колени дрожали, и это странное ощущение, до странности сладкое, покидать её никак не желало….

Пелиаассс!!!
Неужели ты обломаешь нас на такой интригующей ноте?:mad:

[Пелиас Кофийский]

гыгыгыгы нет просто я вижу её как незрелую девочнку, на которую тока посмотреть приятно, такие брутальные мужики как Конан..... для него это просто красивый, но ребёнок)))))))))) у неё менталитет детский)) и вообще им там скоро не до секса будет))

[Зогар Саг]

для него это просто красивый, но ребёнок)))))))))) у неё менталитет детский))


пелиас ей 17 лет судя по твоим рассказам;) ...и еще и одевается как мечта нимфофила- какой еще в п...у ребенок?...
Конан и так на нее смотрит "как на самку", какие тут нежности могут быть?..В его мире такая бы красотка уже лет в 14 с девственностью рассталась...
Да и у нас в 17 лет уж точно бы ребенком не считалась...
Корочем, Пелиас- требуем сексу...Много сексу- грязного, грубого и животного...

[Пелиас Кофийский]

мало ли чё вы там требуете? :D :lol:

[Lex Z]

Пелиас, напиши про Конана в мире Метро 2033.

[Пелиас Кофийский]

а чё, неплохая идея)

[imhep-aton]

Напиши ещё "Конан против Джейсона Вурхиза в космосе".

[Пелиас Кофийский]

знать бы кто это)

[imhep-aton]

Вот этот чел:

acEnMguQKGw

[ivminin]

Ты не смотрел "Пятница 13-е"?:)

[imhep-aton]

А в частности "Джейсон Х"?
"Джейсон Х" это альтернатива относительно оригинальных частей "Пятниц 13-ых". )

[Евгения]

А продолжение будет? и когда? вот на самом интересном месте остановка:)

[Стас]

пелиас, это твое любимое сравнение?))) каких-нить других обозначений для черного цвета нету?)))


Точно - вон и антрацитовый кляп уже есть:roll:

[Стас]

Свежие буквии. Курсив мой

Слепящая молния словно расколола небо пополам. Угольно-чёрные (начинается мрачная чернота) тучи на миг озарились сиянием блеклого, мертвенного света. Тонкая белая линия, ветвящаяся и изломанная, протянулась сверху, соединяя верх и низ, море и небо. И стало заметно, что море под клубящимся, угрожающе низко нависшим небом точно такое же – а может быть даже и более – угрожающее, чёрное (мрачная чернота продолжается) , неспокойное. Холодные чёрные (и снова продолжается) волны, подобные водяным холмам или спинам невиданных чудовищ, игрались с крохотным корабликом, словно с игрушкой, попавшей в руки равнодушных древних богов (Боги играют в игрушки, каково!). Море было антрацитово-чёрным (к мрачной чОрноте добавился антрацит; как же без него), непроницаемым, бездонным. С неба извергались потомки (потомки) дождя. Резкий, порывистый ветер нёс крупные ледяные капли почти параллельно обезумевшим волнам (клёво – параллельный дождь). Хлопал изорванными, потяжелевшими, промокшими парусами. Тьма окутала море, лишь изредка разрываясь вспышками мертвенно-белых молний (уже все как бэ сказано, но – снова тьма и молнии). Далеко на горизонте, море сливалось с небом (в непроницаемой тьме видно горизонт). Тьма небесная и тьма морская. Захлопывались, словно пасть жадного чудовища, вознамерившегося поглотить корабль. Впрочем, это становилось заметным только в тот миг, когда особенно сильная ослепительная ветвь (ослепительная ветвь – это, должно быть нечто, долженствующее заменить многократно повторённое слово молния) протягивалась с пугающих небес к негостеприимному морю, наполняя сырой и холодный воздух оглушающими раскатами громами (надобно что-то одно – либо раскаты оглушают, либо громы, либо раскаты грома). От которого едва ли не лопались перепонки.
Корабль жалобно скрипел и постанывал, словно намереваясь вот-вот развалиться пополам. Часть тросов уже оторвало ветром (какие-то тросы, хотя осёл знает, что это называется такелаж), и паруса оглушительно хлопали (уже и раньше хлопали, сколько можно), словно намереваясь (море намеревается проглотить корабль, корабль намеревается развалиться, паруса намереваются улететь – все что-то намереваются, только автор не намеревается обозначить хоть какое-то действие среди сплошной черноты) оторваться и улететь, несмотря на то, чтобы забраны и обвязаны (вот он, знаток морского дела; и вообще, паруса только что хлопали; а теперь загадочно обвязались). Нос корабля то и дело зарывался в мутную (думается, что муть в сплошном мраке рассмотреть трудновато, не так ли?), чёрную (чернота уже пятый раз) воду. Холодные (сколько тут холодного, считать не стал) брызги летели вверх, почти до самой смотровой башни (ваще перл – что за смотровая башня). Пена шипела и текла по палубе. Корабль буквально танцевал (выбрать надобно – либо тяжелый ход, тогда зарываться - уместная характеристика, либо легкий – тогда и танец уместен) между громадными, безжалостными водяными валами, изредка вбираясь на вершину какого-либо из них, чтобы стремительно ухнуть вниз, зарываясь носом в леденящие тёмные воды. Боги, Провидение или демоны древнего моря забавлялись с ним, словно с игрушкой (опять боги озоруют, надобно писать «словно ребенок с игрушкой»).
Сверкнула (кому как, а мне сверкание надоело, равно как и чернота) молния – на этот раз совсем близко – и высветила одинокую, стоящую на палубе фигуру крепко сложенного человека, почти великана. Призрачное сияние отразилось (отсвет, или отдлеск может быть, но отражающееся сияние – это топор из кюрия, видимо) от воздетого вверх топора. Смоляные (сиречь жирные, сальные и грязные) волосы перепутанной намокшей гривой наполовину скрывали лицо, лежали на плечах (чел волосат, словно горилла). Он был одет в изодранную, некогда, судя по всему, довольно дорогую рубаху, потрёпанные кожаные штаны и широкий алый кушак. Его ноги, обутые в морские высокие сапоги, крепко держали его на раскачивающейся и жалобно стонущей палубе, хотя это и казалось почти невероятным (аффтар, кончай нести хрень – никто в твоей дикой буре на палубе не удержится, даже Конан). Свет молнии (опять этот пресловутый свет) на миг выхватил изо тьмы его угрюмо сверкнувшие глаза и яростно, почти по-звериному ощеренные зубы, и снова погас. Зато во тьму (раскатился «во тьму», да) раскатился его голос, на миг перекрывший шелест дождя (параллельный дождь, оказывается, шелестит), хлопанье парусов (развязались, видимо) и скрежет корабельных снастей (почему не тросов?).

(Далее следует дикий бред о ссоре, происходящей во время ужасной бури – вот самое время, да!!!)

[Стас]

- Так значит, ты решил, что сможешь командовать Вестрелом получше меня, Марко! – рёв, вырвавшийся из его глотки, казался поистине громоподобным. Тьма снова окутала корабль, и в этой тьме великан потряс громадным абордажным топором (во тьме кто-то увидел размахи топора) . – Клянусь Кромом! Чтоб дьяволы разодрали тебя и выпустили тебе все кишки! Шелудивая собака! Давай же, подойди ко мне, чтобы я мог расколоть твою голову одним добрым ударом топора!
Тишина была ему ответом. Корабль нёсся по холодному морю в кромешной тьме, лишь изредка разрываемой сполохами молний. Ладонь гиганта плотно сомкнулась (а до этого топор висел в воздухе) на отполированном древке. Лишь недюжинная, почти нечеловеческая сила и ловкость, а также немалый опыт позволяли ему удерживаться на палубе даже в такую качку (ни разу не правда). Ветер нёс капли ему прямо в глаза. Его суровые, словно вырубленные из камня черты лица, массивный упрямый подбородок – выдавали в нём варвара, жителя севера - уроженца одного из тех холодных неприветливых краёв, которые стараются не посещать обитатели цивилизованных стран без особой нужды (три последних слова – как пятая нога). В самой его осанке было что-то хищное, словно звериное, а тяжеленный выщербеленный (лучше уж вышербленные мозги) топор, предназначенный в том числе и для того, чтобы рубить надстройки корабля и канаты, он держал, словно невесомую пушинку. Под тонкой тканью рубашки у здоровяка бугрились такие мускулы, которым мог бы позавидовать бы любой воин в пределах Гибории. Сейчас, с безумно ощеренными зубами, высоко занесённым топором и безумным огоньком в серо-синих глазах, он походил на загнанного в угол зверя, или же на берсерка, охваченного боевым безумием, и готового любому перегрызть глотку. С лёгкостью, словно издеваясь, он снова взмахнул топором.

(аффтар, выпей йаду – у тебя либо мрак, либо все герои никталопы)

- И много баранов последовало за тобой? – разнёсся над палубой его оглушительный рёв. - Не я ли вёл вас от берега к берегу, где мы награбили немало купцов из Шема (награбили купцов, блеск), пустили их чёртовы барки ко дну, и потом пропили всё золото в тавернах Кордавы и Мессальтиды (что за Мессальтида?)? Разве не я вывел вас из-под удара аргсосских собак возле Рифов Забвения, разве не я спас вас от собак Зальторо?
И снова молчание ему было ответом. А потом, из густой смоляной (снова смоляная тьма) тьмы всё-таки донёсся голос.
- Ты был неплохим командиром, капитан, - возразил ему кто-то с холодным смешком, голос ответчика (ответчика!) заглушал и уносил ветер. – Но всегда слишком буйным, словно демоны вселились тебе под шкуру (демоны вселились не в…, а под шкуру) . Этот поход на юг был чистой воды самоубийством, сами боги восстали против нас! Никому не суждено найти проклятое сокровище Сементари-Сукмекра. Ты повёл нас за зачарованным сокровищем, а привёл в бурю! Сами демоны из преисподней собираются утопить корабль! Зато мы отдадим им тебя, и они удовлетворяться полученной жертвой! Мы жрём протухшую рыбу и пьём вонючую воду уже который день, а этот шторм и вовсе собирается отправить нас к праотцам! Довольно!
Варвар заскрежетал зубами, а ладонь стиснула древко топора так, словно хотела его переломать.
- Что ж, подходите по одному, паршивые глупцы! У нас на хвосте висят корабли стигийцев, и если вы повернёте назад, и утопят вас в Синей Бездне быстрее, чем солнце успеет коснуться воды (как бэ ночь и тьма; солнце откуда? И что за синяя бездна?)!
- Мы рискнём, - донеслось из тьмы. – Быть может, буря уже утопила стигийцев или заставила их повернуть назад. Боги гневаются только на тебя, Конан. Сбросим тебя за борт – и дело с концом.
Северянин зарычал. Навстречу ему метнулась пригибающаяся смутная тень, ударившая молния выхватила (имбецилы решили подраться в шторм и во тьме; молния – тут как тут) из темноты бородатое оскаленное лицо, и Конан, наполовину ослеплённый вспышкой, ударил топором почти наугад. Лезвие с противным звуком вошло прямо в череп, раскалывая его пополам. Кровь и мозги брызнули на палубу. Нападавшему не повезло – он оказался ослеплён ещё сильнее чем Конан – изломанная огненная ветвь (пристрастие к ветвям) протянулась совсем недалеко от корабля. Гром ударил такой, что казалось, голова расколется пополам (сначала раскололся череп, теперь автор, загипнотизированный словом «раскалывается, оставить его уже не может). Корабль прыгнул на волнах, он нёсся, не управляемый никем, в чёрном (мрачная чернота) кипящем вареве волн. Конан ухватился рукой за резной деревянный борт (хер борт будет резным), вглядываясь во тьму. Вот ещё две тени скользнули к нему, он встретил одну из них ударом топора, а затем резко метнулся в сторону, покатился по мокрой и накренившейся палубе (Конан – акробат, катается по палубе, которая чуть ли не дыбом встает). Корабль практически танцевал (ваще бредовое предложение). Вторая тень налетела прямо на него, и он, недолго думая, ощутив под руками тонкую шею, отвернул ему горло (топор загадочным образом из рук исчез; и вчитайтесь в этот бред – «недолго думая, ощутил… и ответнул горло»). Тьма, слепящие удары молний, почти молчаливое сражение на залитой пеной и кровью палубе – всё это выглядело как форменное безумие.
Неужто вся команда отвернулась от него? Скорее всего, нет – просто верным людям во сне перерезали глотки. Ярость клокотала в нем, словно готовый взорваться вулкан. Но всё же они были волками, жили и убивали, словно волки, по законам волков – и сейчас он собирался драться до конца. Ненависти не было в нём – таковы были законы Морского Братства. Вместо этого он внезапно захохотал, снова поднимая топор, и ощущая капли дождя, падающие ему на лицо (параллельный дождь вдруг закапал). Он неплохо пожил – и умереть в бурю, посреди беснующегося океана, с топором в руках – есть ли смерть намного лучше? Пугающая усмешка озарила (усмешка озарила) его лицо. Он намеревался продать жизнь подороже.
И в этот момент один из канатов, удерживающих паруса (у этих канатов названия есть, между прочим), лопнул. Корабль тряхнуло в очередной раз. Он застонал, словно умирающая женщина (корабль застонал как женщина), конец разорвавшегося каната ударил Конана по ногам, только чудом не раздробив кость (канат стальной, однако), и буквально вышвырнул за борт (ударил по ногам, но как-то выбросил, хотя должен был опрокинуть), в холодную непроглядную тьму, а в следующий миг в мачту капера, подобно пылающему возмездию небес ударила молния. Холодным столпом пугающего огня, огненной змеёй протянулась она с небес. Корабль словно охнул, чудовищный треск разорвал воздух. А в следующий миг Конан погрузился в ледяную кромешную пучину и не видел уже ничего.

(Хватит, пожалуй. Думаю, достаточно).

[Пелиас Кофийский]

Нене, дальше куда интереснее))

[Стас]

Нене, дальше куда интереснее

???:blink:

Глянь - твой первый пост сплошь в красноте.

[Пелиас Кофийский]

дело в том что я "Конан на острове" начал писать совсем с другого, а этот кусок добавил уже постфактум)))) И он действительно некачественый.

[Стас]

совсем с другого

Это что - оправдание?



действительно некачественый.

Не то слово.

[Пелиас Кофийский]

не оправдание, констатация факта.

Добавлено через 53 секунды
Это что - оправдание?
Стас, давно прошли те времена, когда мнение "критиков" данного форума могло вызывать у меня какие-то серьёзные эмоции, так что....)))) Я читаю, но без всякого "трепета", расслабься :D

[Стас]

но без всякого "трепета", расслабься

Там по поводу построения фраз есть жуткие косяки. Это что - тоже пофиг?
начал писать совсем с другого

Ага, "Конан-мореход", я уже знаю (ночью узнал).

[Пелиас Кофийский]

Нет, не пофиг. Ценные и интересные замечания, я обязательно их учту, когда буду перерабатывать текст)

[Стас]

буду

Едва ли мы этого дождемся. Это - тоже констатация факта.

[Пелиас Кофийский]

Это твоё личное мнение, не более того.

[Cepiyc]

Стас, давно прошли те времена, когда мнение "критиков" данного форума могло вызывать у меня какие-то серьёзные эмоции, так что....)))) Я читаю, но без всякого "трепета", расслабься
Зря ты так. Ведь Стас прав!

[Стас]

Пелиас Кофийский, я все-таки выскажусь еще. Неужели ты не можешь найти время, чтобы перед выкладыванием написанных непонятно каким органом кусков, вычитать их и хотя бы с точки зрения русского языка косяки устранить? И неужели трудно пару раз перечитав текст, заметить, что черноты в нем многовато; что если перс крепко держит топор в руках, он не должен его вновь хватать; и сей топор не должен из рук исчезать, когда нужда в нем пропала. И неужели ты будешь спорить со мной, что во время шторма - дикого шторма, прошу заметить - никто драки затевать не будет, потому что драка невозможна? Остальное - смотри сам, коль говоришь, что читаешь замечания.

И - прошу заметить - я таки пишу конструктивные замечания; я ни разу не указал, что текст - бред, потому что его написал Пелиас и так далее.

[Пелиас Кофийский]

Зря ты так. Ведь Стас прав!

В чём конкретно? В своих замечаниях - да. Я лишь говорю о том, что мне стало глубоко до фени кто как ОЦЕНИВАЕТ моё творчество. У меня нашлись критики и пожёстче)))) А вот поиск ошибок - дело другое)

Добавлено через 4 минуты
Пелиас Кофийский, я все-таки выскажусь еще. Неужели ты не можешь найти время, чтобы перед выкладыванием написанных непонятно каким органом кусков, вычитать их и хотя бы с точки зрения русского языка косяки устранить? И неужели трудно пару раз перечитав текст, заметить, что черноты в нем многовато; что если перс крепко держит топор в руках, он не должен его вновь хватать; и сей топор не должен из рук исчезать, когда нужда в нем пропала. И неужели ты будешь спорить со мной, что во время шторма - дикого шторма, прошу заметить - никто драки затевать не будет, потому что драка невозможна? Остальное - смотри сам, коль говоришь, что читаешь замечания.

И - прошу заметить - я таки пишу конструктивные замечания; я ни разу не указал, что текст - бред, потому что его написал Пелиас и так далее.
Ты удивишься, как сильно "замыливается" текст после написания, ошибки протсо НЕ ВИДИШЬ. Или не воспринимаешь их как ошибки)))))
Каастельно драки.... так вся прелест именно в том, что она произошла, в невероятный момент) Да и у Говарда такое есть (рассказ с Терлогом).

[Blade Hawk]

У меня нашлись критики и пожёстче)))) А вот поиск ошибок - дело другое)
Это кому это надо пожать мужественную руку?

Ты удивишься, как сильно "замыливается" текст после написания, ошибки протсо НЕ ВИДИШЬ.
Истинная правда. Кто не писал никогда, то не поймет.

[Пелиас Кофийский]

Это кому это надо пожать мужественную руку?
Критикам ЭКСМО форума :D

Добавлено через 6 минут
Кстати, сегодня ровно в 12 ночи начнётся моя дуэль с Мааэрином на тему "Сказка в стиле Тысяча и одной ночи", в этом разделе:
http://forum.eksmo.ru/viewforum.php?f=88
вот тема подготовки дуэли:
http://forum.eksmo.ru/viewtopic.php?f=143&t=29258
Если кому-то интересно, загляните, мой рассказ называется "Клятва Марьям". Мне любопытно Ваше мнение)

[Стас]

в 12 ночи

Москвы?

[Пелиас Кофийский]

угу. Если я всё правильно понял. По крайней мере в 12 ночи Москвы заканчивается возможность высылать тексты координатору. Возможно, тексты в тему будут выложены немного позже, насчёт этого я не уверен. Щас уточню у организаторов.

[Пелиас Кофийский]

с утра вроде бы тексты выложат)