Lex Z
04.01.2013, 03:29
Закинт, небольшой городок в Хауране, показался Конану вполне подходящим местом для отдыха. Варвар находился в дороге уже несколько дней. Он вынужден был покинуть Аренджун, и при том довольно поспешно, поскольку разошелся с местными властями во мнении касательно кое-какой собственности. Повод для недовольства был у городской стражи (по мнению Конана) ничтожным, но все-таки, во избежание худшего, пришлось спешно седлать коня и отправляться в путь.
Он и раньше подолгу не засиживался на одном месте. Конечно, лучше было бы иметь в кошельке десяток монет, чтобы было чем расплатиться в трактире. Странно, что начальник стражи в Аренджуне так решительно не был согласен с этим бесспорным обстоятельством.
С другой стороны, думал Конан, золотые диадемы, браслеты, усыпанные драгоценностями, и ожерелья тонкой работы вряд ли были бы оценены в трактире по достоинству. А покупать целый трактир не входило в планы бродяги-варвара.
В таких раздумьях он уносил ноги из Аренджуна, оставив позади себя нескольких убитых стражников. Крики купца, которого, по правде говоря, следовало бы зарезать на месте, долго еще звенели у Конана в ушах.
На юг, подальше от этих мест...
Закинт вынырнул перед путником так, словно нарочно затаился среди холмов и только ждал случая показать себя. Конан с любопытством оглядывался по сторонам.
Городок выглядел очень спокойным, почти сонным, хотя лежал почти на самой караванной дороге из Аренджуна к морю Вилайет и дальше – в загадочную Вендию и далекий Кхитай. Очевидно, главные караванные тропы проходили чуть севернее.
Дома здесь были неказистыми, одноэтажными, с соломенной крышей. Конан привык к тому, что в подобных краях к улице обращена глухая стена дома, а все окна выходят во внутренний дворик, где разбиты цветники и журчат фонтаны. Но в Закинте дело обстояло иначе: прямо на улицу смотрели подслеповатые окна, забранные деревянными решетками или же представляющие собой простое отверстие в стене, ничем не закрытое. Можно было заглянуть прямо в дом и увидеть, что там делается.
Разумеется, Конан просто ехал по улице – единственной широкой и прямой улице городка. Имелись там и другие, узкие и запутанные, однако туда Конан пока не сворачивал. В Закинте вряд ли сильна городская стража. Да и с диадемами из чистого золота здесь, вероятно, дело обстоит не лучшим образом.
Так что ничего интересного в домах горожан варвар увидеть не рассчитывал. Он искал местный трактир, где можно было бы остановиться и как следует перекусить. Да и конь его нуждался в отдыхе и питье. О том, как расплачиваться за эти услуги, варвар подумает чуть позже.
Естественно, трактир должен находиться на главной улице, прикидывал Конан. Никто не станет прятать такое заведение где-нибудь на задворках.
Но сколько он ни вертел головой, ничего похожего на трактир ему не попадалось.
Это начало удивлять, а потом и сердить варвара. Что за люди здесь живут, если отказываются от верного заработка? Нет ничего более доходного, чем трактир! Да и работа какая приятная: весь день только и делаешь, что разливаешь напитки да жаришь мясо, угощая приезжий люд, в том числе – мрачных мускулистых варваров, которым нечем заплатить за обед...
Но у жителей Закинта, очевидно, имелись какие-то собственные соображения на сей счет. Они предпочитали влачить свое убогое существование в этом маленьком пыльном городке, где не росло ни одного дерева. И не делали никаких попыток обогатиться, угощая мрачных мускулистых варваров.
Главная улица вдруг резко повернула, и перед Конаном открылось здание, настолько здесь неожиданное, что поначалу киммериец принял его за мираж, сотканный из пыли и солнечных лучей.
Ничего подобного здесь быть просто не должно! Это все равно что встретить принцессу Вендии в шадизарском кабаке, на коленях у пьяного наемника. Никакое другое сравнение сейчас не приходило Конану в голову.
Строение было невысоким, как и большинство здешних домов, поэтому Конан и не видел его издалека. Оно представляло собой настоящий дворец, сложенный из розоватого камня. Весь он был покрыт причудливой резьбой, иногда такой тонкой, что казалось, будто здесь работали лучшие мастера из царских мастерских, а иногда – довольно грубой, вышедший из рук каких-то местных умельцев-самоучек. Конан с интересом рассматривал узоры, изображавшие странных демонов и людей. Демоны были невелики ростом, круглоголовы, с широкими круглыми ртами и глазами. При их создании резчики тщательно выбивали в камне чешуйки и складки на шее и груди, очевидно, составлявшие характерные особенности этого вида демонов. Руки у демонов были маленькие и тонкие, не способные держать оружие. Но каким-то образом художникам удалось передать ощущение внутренней мощи, исходящей от этих существ. Если они способны были подавлять людей, то делали это силой внушения.
Люди на барельефах были разного размера – и большие, и совсем крошечные. Очевидно, таким образом мастера пытались передать большую или меньшую значимость изображенного персонажа. Некоторые воины в доспехах были просто огромными. У одного поверх шлема была надета корона с высокими зубцами. Женщины в развевающихся одеждах, танцующие, поющие, играющие на различных музыкальных инструментах, выглядели по сравнению с воинами совсем маленькими. Одна едва достигала ростом колена воина-царя.
Центром композиции служил алтарь, на котором лежала, свесив руки и ноги, обнаженная девушка. Над ней стоял с занесенным ножом жрец, также обнаженный и с бритым черепом, а поблизости роились все те же демоны с круглыми ртами.
Конан счел эти сцены омерзительными. Искусная работа резчиков только усиливала впечатление. Чем точнее изображен демон, тем он гаже.
Еще одна особенность каменного здания была отмечена Конаном. В отличие от остальных домов городка, здесь не было ни единого окна, по крайней мере, выходящего наружу. Так что запросто заглянуть внутрь и понять, что творится в этом доме, оказалось невозможным.
— Это определенно не трактир, — сказал Конан вслух. Хмурясь, он ехал вдоль стены. Яркий свет и тени, живущие внутри барельефов, заставляли картинки оживать. Закинт нравится варвару все меньше и меньше. Что-то нехорошее происходило в этом городке. Здесь даже дышалось тяжело. И ни одного общественного колодца, где можно было бы передохнуть и напоить коня. И ни одного дерева, дающего благодатную тень.
Даже киммерийцу, чья кожа была обожжена на солнце и не боялась никакого жара, приходилось тяжко.
Он миновал каменное строение. И снова потянулись глинобитные домики. Копыта коня глухо ударяли в пыльную почву. На какой-то миг Конану показалось, что он едет по стране мертвых. Но затем впереди он заметил человека.
Первое живое существо с тех самых пор, как киммериец въехал в Закинт!
Он погнал коня вперед и скоро настиг прохожего.
Тот в испуге отшатнулся от чужака и прижался спиной к стене.
— Скажи, — заговорил с ним Конан, — это ведь город Закинт?
Человек молча уставился на незнакомца. Все в облике Конана вызывало страх: огромный рост, могучие плечи, ярко-синие глаза, пылающие на загорелом лице, пыльная и спутанная грива черных волос. Таких людей в Закинте еще не видывали.
— Просто ответь на вопрос, — настаивал Конан.
Человек наконец взял себя в руки и медленно кивнул.
— Да, ты в Закинте, чужак, — еле слышно отвечал он. – Но зачем ты сюда приехал?
Он и раньше подолгу не засиживался на одном месте. Конечно, лучше было бы иметь в кошельке десяток монет, чтобы было чем расплатиться в трактире. Странно, что начальник стражи в Аренджуне так решительно не был согласен с этим бесспорным обстоятельством.
С другой стороны, думал Конан, золотые диадемы, браслеты, усыпанные драгоценностями, и ожерелья тонкой работы вряд ли были бы оценены в трактире по достоинству. А покупать целый трактир не входило в планы бродяги-варвара.
В таких раздумьях он уносил ноги из Аренджуна, оставив позади себя нескольких убитых стражников. Крики купца, которого, по правде говоря, следовало бы зарезать на месте, долго еще звенели у Конана в ушах.
На юг, подальше от этих мест...
Закинт вынырнул перед путником так, словно нарочно затаился среди холмов и только ждал случая показать себя. Конан с любопытством оглядывался по сторонам.
Городок выглядел очень спокойным, почти сонным, хотя лежал почти на самой караванной дороге из Аренджуна к морю Вилайет и дальше – в загадочную Вендию и далекий Кхитай. Очевидно, главные караванные тропы проходили чуть севернее.
Дома здесь были неказистыми, одноэтажными, с соломенной крышей. Конан привык к тому, что в подобных краях к улице обращена глухая стена дома, а все окна выходят во внутренний дворик, где разбиты цветники и журчат фонтаны. Но в Закинте дело обстояло иначе: прямо на улицу смотрели подслеповатые окна, забранные деревянными решетками или же представляющие собой простое отверстие в стене, ничем не закрытое. Можно было заглянуть прямо в дом и увидеть, что там делается.
Разумеется, Конан просто ехал по улице – единственной широкой и прямой улице городка. Имелись там и другие, узкие и запутанные, однако туда Конан пока не сворачивал. В Закинте вряд ли сильна городская стража. Да и с диадемами из чистого золота здесь, вероятно, дело обстоит не лучшим образом.
Так что ничего интересного в домах горожан варвар увидеть не рассчитывал. Он искал местный трактир, где можно было бы остановиться и как следует перекусить. Да и конь его нуждался в отдыхе и питье. О том, как расплачиваться за эти услуги, варвар подумает чуть позже.
Естественно, трактир должен находиться на главной улице, прикидывал Конан. Никто не станет прятать такое заведение где-нибудь на задворках.
Но сколько он ни вертел головой, ничего похожего на трактир ему не попадалось.
Это начало удивлять, а потом и сердить варвара. Что за люди здесь живут, если отказываются от верного заработка? Нет ничего более доходного, чем трактир! Да и работа какая приятная: весь день только и делаешь, что разливаешь напитки да жаришь мясо, угощая приезжий люд, в том числе – мрачных мускулистых варваров, которым нечем заплатить за обед...
Но у жителей Закинта, очевидно, имелись какие-то собственные соображения на сей счет. Они предпочитали влачить свое убогое существование в этом маленьком пыльном городке, где не росло ни одного дерева. И не делали никаких попыток обогатиться, угощая мрачных мускулистых варваров.
Главная улица вдруг резко повернула, и перед Конаном открылось здание, настолько здесь неожиданное, что поначалу киммериец принял его за мираж, сотканный из пыли и солнечных лучей.
Ничего подобного здесь быть просто не должно! Это все равно что встретить принцессу Вендии в шадизарском кабаке, на коленях у пьяного наемника. Никакое другое сравнение сейчас не приходило Конану в голову.
Строение было невысоким, как и большинство здешних домов, поэтому Конан и не видел его издалека. Оно представляло собой настоящий дворец, сложенный из розоватого камня. Весь он был покрыт причудливой резьбой, иногда такой тонкой, что казалось, будто здесь работали лучшие мастера из царских мастерских, а иногда – довольно грубой, вышедший из рук каких-то местных умельцев-самоучек. Конан с интересом рассматривал узоры, изображавшие странных демонов и людей. Демоны были невелики ростом, круглоголовы, с широкими круглыми ртами и глазами. При их создании резчики тщательно выбивали в камне чешуйки и складки на шее и груди, очевидно, составлявшие характерные особенности этого вида демонов. Руки у демонов были маленькие и тонкие, не способные держать оружие. Но каким-то образом художникам удалось передать ощущение внутренней мощи, исходящей от этих существ. Если они способны были подавлять людей, то делали это силой внушения.
Люди на барельефах были разного размера – и большие, и совсем крошечные. Очевидно, таким образом мастера пытались передать большую или меньшую значимость изображенного персонажа. Некоторые воины в доспехах были просто огромными. У одного поверх шлема была надета корона с высокими зубцами. Женщины в развевающихся одеждах, танцующие, поющие, играющие на различных музыкальных инструментах, выглядели по сравнению с воинами совсем маленькими. Одна едва достигала ростом колена воина-царя.
Центром композиции служил алтарь, на котором лежала, свесив руки и ноги, обнаженная девушка. Над ней стоял с занесенным ножом жрец, также обнаженный и с бритым черепом, а поблизости роились все те же демоны с круглыми ртами.
Конан счел эти сцены омерзительными. Искусная работа резчиков только усиливала впечатление. Чем точнее изображен демон, тем он гаже.
Еще одна особенность каменного здания была отмечена Конаном. В отличие от остальных домов городка, здесь не было ни единого окна, по крайней мере, выходящего наружу. Так что запросто заглянуть внутрь и понять, что творится в этом доме, оказалось невозможным.
— Это определенно не трактир, — сказал Конан вслух. Хмурясь, он ехал вдоль стены. Яркий свет и тени, живущие внутри барельефов, заставляли картинки оживать. Закинт нравится варвару все меньше и меньше. Что-то нехорошее происходило в этом городке. Здесь даже дышалось тяжело. И ни одного общественного колодца, где можно было бы передохнуть и напоить коня. И ни одного дерева, дающего благодатную тень.
Даже киммерийцу, чья кожа была обожжена на солнце и не боялась никакого жара, приходилось тяжко.
Он миновал каменное строение. И снова потянулись глинобитные домики. Копыта коня глухо ударяли в пыльную почву. На какой-то миг Конану показалось, что он едет по стране мертвых. Но затем впереди он заметил человека.
Первое живое существо с тех самых пор, как киммериец въехал в Закинт!
Он погнал коня вперед и скоро настиг прохожего.
Тот в испуге отшатнулся от чужака и прижался спиной к стене.
— Скажи, — заговорил с ним Конан, — это ведь город Закинт?
Человек молча уставился на незнакомца. Все в облике Конана вызывало страх: огромный рост, могучие плечи, ярко-синие глаза, пылающие на загорелом лице, пыльная и спутанная грива черных волос. Таких людей в Закинте еще не видывали.
— Просто ответь на вопрос, — настаивал Конан.
Человек наконец взял себя в руки и медленно кивнул.
— Да, ты в Закинте, чужак, — еле слышно отвечал он. – Но зачем ты сюда приехал?