Vlad lev
28.01.2014, 19:21
Роман "Конан: Большая игра" – Conan: Velká hra
(Л.Медек – Medek Leonard)
Описывает королевский период — примерно через 3 года после расправы над Тот Амоном — событий рассказа Тени каменного черепа / Shadowsin the Skulls [= Тени в черепе] Л.С.де Кампа и Л.Картера из сборника «Conan of Aquilonia», на русском издан как "Ветры Аквилонии" и до "Теней ужаса"(«Конан-островитянин» / Conan of the Isles) этих же авторов — перед путешествием на прото-Антилы и Мезо-Америку)
Король Аквилонии Конан невольно становится пешкой в игре двух магов – вендийца Вастжарама (Vastjárama) и кхитайца Лю Т'Сунга (T'Cungu), для которых весь мир подобен шахматной доске.
Киммериец не утратил своих навыков непобедимого мужчины-горца, и вместе со своим сыном Конном начинает бороться с нахлынувшим злом, которое угрожает миру, ему самому и семье.
В отличие от американских авторовЛ.С.де Кампа и Л.Картера (о королевском периоде "Ветра Аквилонии"), у чешского автора Леонарда Медека варвар – активный действующий главный персонаж, не засыпающий на каждом шагу и не ждущий помощи от близких и не очень родственников или знакомых.
Несколько фрагментов:
«Пролог: Вызов
Шахматная доска – по крайней мере по эту сторону зеркала составляла форму равнобедренной трапеции, состоящий из семи тысяч пятьсот черно-белых треугольных пятен...
– Игра окончена, – сухо произнёс Лю. – Ваш король захвачен в плен.
Вастжарама погладил бороду и улыбнулся.
– Плен и тюрьма, дорогой Лю, часто означает не более, чем временное укрытие при непогоде – как в жизни, так и в игре.– Вендиец кивнул сам себе и добавил:
– Это философия. В математике, однако, такое не удаётся. Вы забыли посчитать погибших – а пешка в нужном месте может многое. Игра еще далека от завершения.
Он поднял руку, и черный король, окруженный треугольником белых стен, распахнул плащ. Три чёрных пешки, которые прятались под ним, вскочили на стены галереи, которая вдруг изменила цвет. Король не был пленён – теперь он был хозяином собственного замка, и состояние чёрных на доске таким образом изменилась в пользу Вастжарама.
Жёлтое лицо Лю побледнело, хотя вспышка гнева никак не отразилась на этой неподвижной маске.Его победа была безвозвратно потеряна – даже если он может уничтожить все остальные фигуры вендийца, чёрный интерьер замка останется неприступным. Игра, таким образом, закончится ничьей в лучшем случае... И нельзя забыть, что теперь, после потери всех башен, его король стал гораздо более уязвим... Да, это правда! И чёрные – слоны, один всадник и пять пехотинцев вокруг него опустились нападающими клещами. Несмотря на то, что Лю имел численное превосходство в этой области, Вастжарама достиг своей победы лишь за три хода! Уничтожить властьбелого короля, ударив слабой фигурой! Ох как хорошо знает эту игру! Мат пешкой! Такое кощунство!
Вастжарамапредставил – смекнул именно то, что происходило в уме Лю. Поэтому не удивился, когда кхитаец резко отрывисто выхватил из ножен, скрытых в парчовом рукаве, узкий кинжал и бросил в него. Клинок даже не проник сквозь поверхность волшебного зеркала, разделяющего двух игроков. Однако Лю не следовало недооценивать: для преодоления пространства ему было достаточно всего двух слогов заклинания.Вастжарамапо-прежнему считал, что самый короткий путь для преодоления зеркала, включает в себя не менее двух минут сильного заклятия...
Это произошло неожиданно быстро, нож, проходя сквозь зеркало, едва замедлился на минуту и вдруг именно здесь, уже на стороне вендийца, отблески сверкающего лезвия заблестели у горла Вастжарама, а с его острия на лету ниспадали выпрыснувшиеся капельки едкого яда.
Вендиец взмахнул руками. Теперь его обычной широкой плавной замедленности движений не было. На уровне шеи чародея внезапно оказались поднятые руки ладонями друг к друга с растопыренными пальцами. Потом лишь с губ, словно выдох, слетело негромкое слово – в дюйме от его руки в воздухе расцвела серебристо-красная сеть, и кинжал Лю застыл.А потом упал на инкрустированные пластины шахматной доски, где взорвался на несколько частей. Вастжарама небольшим толчком отправил магическую сеть далеко вперед, и та, осев на поверхность словно паутина, впиталась, вновь став неотъемлемой частью стекла зеркала.
– Подобное повторить не пытайся и не попробуй, Лю Т'Сунга! – заявил вендиец решительно. – Ещё одно нападение обернётся против вас, и я это не смогу контролировать. Надеюсь, что знаешь.
Это было на самом деле не вопрос, но кхитаец, побеждённый во второй раз, кивнул.Его лицо снова стало каменным, с неопределённо-расплывчатым выражением, но глаза сверкали злобой.
– Настало время нам поговорить серьезно, Лю, – спокойно продолжалВастжарама. – После смерти Пра-Еуна мы – два самых наизаметнейших и наиярчайших мага цивилизованного мира...
– Из всех в мире! – уверенно прервал кхитаец. – Никакие разнесчастные бедолаги – белые варвары с чародейского Запада никак не смогут сравниться со мной!
– Я не был бы так уверен, – понимающе улыбнулся вендиец, осознавая, что тот в соответствии с пониманием Лю мира, к «белым варварам» причислял и его самого.– Никто из нас не знает, что скрыто в джунглях на западе и на краю света! И не забывай, что Стигия всегда была полна людей, жаждущих занять место Тот-Амона. Рано или поздно появится кто-то, кому такое может даже не понравиться. Но это не угроза для нас двоих – прямо сейчас.
– Да, – снова сказал Лю, – ни одного такого нет даже во всех стигийских пустынях! А уж когда я стану главой Алого кольца даже не получит шанса. Настало время нам показать варварским странам на их место!
– Под управлением кхитайских чинуш*? (*в оригинале – мандаринов) – издеваясь глумился Вастжарама. – Но боюсь, что варвары не согласятся. Но этого не произойдёт, прежде чем не станешь Главой кольца, а сейчас – как говорят там, где ты родился? – «Жемчужина в раковине»?
– Не совсем, – возразил Лю. Вендиец не правильно цитировал, говоря: «никогда не знаешь, есть ли жемчужина в раковине, пока её не откроешь».
– Думаешь, хочу стать главой Алого кольца, не так ли, Лю? – Вастжарама произносил это неприкрытым презрением к кхитайцу, и даже на его неподвижном жёлтом лице это прочитывалось.
Тем более, что вендиец оказался прав: именно это и было истинной причиной нападения Лю. Проигранная сейчас игра лишь ускорила это. Но даже ныне полученный запал явно не продлится надолго.
Вастжарама ещё продолжал:
– ошибаешься, дорогой Лю. Кольцо мертво, и я думаю, что это к лучшему. Но в чём-то ты прав – если позволить такому снова возникнуть, я лучше сделаю ставку на себя вместо того, чтобы позволить им выбрать кого-то, как ты...
Жёлтый человек с другой стороны зеркала крепко вжал пальцы в столешницу. Поверхности нескольких цвета слоновой кости треугольников затрещали под нажимами.
– Но это не имеет смысла – попытка уничтожить друг друга, Лю! Либо убьём друг друга, или тот, кто остается, потеряет столько сил и могущества, что не сможет сопротивляться нападению даже шамана с островов или распоследнего охотника за головами.
В этом кхитаец хотя и не был уверен, но яростно кивнул в третий раз. В конце концов, ему Вастжарама сегодня показал, к каким многим ошибкам может привести недооценка способности его разума...
– И, дорогой Лю, я предлагаю ещё одну игру. Большую игру, которая решит всё. Если я выиграю, ты уймёшься – успокоишься, соберёшься и исчезнешь! Мне всё равно, куда! Лишь бы достаточно далеко. Сверху на севере, ледяные равнины Тунгустана (Tungustánu) – но там будет твоё место как выброшенной вещи...
– И если проиграешь? – Прошипел кхитаец, внутренне негодуя: «Такое оскорбление! Пошлёт его, Лю Т'Сунга в тайгу среди тех здоровенных обезьян!»
– В таком случае, клянусь, что не буду вмешиваться в дела кольца, – спокойно пояснил Вастжарама. – Если захочешь восстановить его, я не буду вмешиваться. И останусь здесь, в Таначауру (Tanašauru). Буду заботиться только о своих собственных людях.
– И я должен поверить?
На этот раз злой блеск возник в глазах вендийца:
– Моё слово! – взорвался. – И если этого моего слова мало для человека, спокойно сложи такое заклятье, какое захочешь!
Лю прицокнул. Вастжарама на самом деле обозначил важнейшее. И они оба знали, чем для него могло бы обратиться эта клятва – несмываемым неизбежным проклятьем... Вот и всё! Это создаст то и тех тварей, о которых лучше даже не думать.
– Ну, – успокаивающе произнёс кхитаец. – Я верю тебе. Хотите сыграть сейчас? – Одновременно про себя подумав: «Чем раньше, тем лучше. Раньше, чемВастжарамаопомнится об отсутствии гарантий с моей стороны, чего ранее достичь мне не удавалось.»
Вендиец слегка улыбнулся и погладил бороду:
– Не торопитесь так, дорогой Лю. Не станем играть здесь, на этой доске. Это будет большая игра, солидные масштабы и по-настоящему за большим столом – а не простое перетягивание нескольких предметов для развлечения.
Лю насторожился и осторожно переспросил:
– как ты себе это представляешь?
– Сыграем на доске в реальном мире, – охотно пояснил Вастжарама. – И даже дам фору-преимущество, потому что сам введу в игру только две фигуры. Сколько введёшь ты – твое дело. – И наклонился, взяв чёрного короля с доски, поместив его в место исходного положения.
Лю бессознательно облизал губы:
– Где?
– На нейтральной территории, – небрежно бросил Вастжарама, как будто это только идея. – Ни Вендия, ни Кхитай, но – гиброийские земли. Что касается остального... – Он указал на доску.
Воин медленно изменился. Как будто поднялся – немного вырос, и развел руками. Волосы под короной остались чёрными, но чернота кожи исчезла, приобретя бронзовый оттенок. Даже черты лица изменились, и теперь выделялись густые чёрные усы и пара ярко-голубых глаз.
– Кто это? – вопросил Лю, хотя уже сам знал ответ.
– Конан, – быстро ответил Вастжарама. –Конан, когда-то из Киммерии, теперь – король акилонский.
Кхитайца охватил озноб – словно он пробежался по морозцу. «Конан – убийца Чи-Янгха, Конан, который принёс уничтожение могучему Пра-Юну(Eunovi). Человек, который уничтожил последних двух владык Алого кольца! Ясно, он сам должен быть осторожным, чтобы не стать третьим!» – это он обещал себе очень серьезно.
– Когда же начнём? – вопросил он, стараясь, чтобы мышцы на лице не подавали признаков нетерпения.
Вендиец пожал плечами:
– Сразу, как захочешь, дорогой Лю! Первый ход за вами. Я сам выбираю чёрное –всегда играю чёрными.
«Это верно,» – подумал, но не сказал Лю. – «Он просто всегда защищается. И всё же побеждает! Ну, на этот раз так не будет! На этот раз атакующий выиграет: живые существа – не деревянные фигурки, а шахматные комбинации и премудрости не соответствуют законам реального мира, как бы того безумному магу-философу вендийцу того не хотелось».
– Хорошо, – тогда изрёк кхитаец, подумав про себя: «Потом будет что вспомнить!». Но в слух вопросил иное:
– Это касается твоей первой фигуры? А вторая? Когда мне её представишь?
Вастжарама протянул руку и взял с клетки фигурку тяжёлого пехотинца. И, осмотрев её, улыбнулся и потом поставил его рядом с королем. И произнёс:
– Это будет сюрпризом!
Глава первая: Появление Ю-Лунга
Легенда о призраке выбралась из кухни, отсюда распространилась между женщинами-служанками и слугами гладильни. Тут её также услышала горничная королевы, и немедля огласила – с соответствующим таинственным шептанием и показно выпучив испуганные глаза.
Повар, вызванный в Грановитую палату, неохотно подтвердил, что все эти волнения вспыхнули в основном зря – а если ему и было нечто известно,то он не сделал ничего больше, чем просто отчитал ответственного за приготовление пищи. Тот был недостаточно прилежен на кухне, да и за последние четыре дня по неизвестным причинам стало плохо хранится и скисать молоко и вина. Это также вызвало перешёптывание меж кухарками, что это всё – влияние нечистой силы.Одна из них, молодая глупышка по имени Минна, даже сегодня утром заявила, что вечером увидела призрак, но, как выяснилось, на самом деле не видела ничего, кроме своего рода развевающейся тени в тёмном переулке за кухней пищи. По её словам, это было нечто такое странное, чернее тьмы и одновременно сияло. А потом внезапно сразу же исчезла. Повар же считал, что это ей только почудилось.
Король – огромный мужчина, облачённый в белую тунику с вышитым золотым львом, слушал его заявления вдумчиво. Он по своему опыту знал, что эти девчонки безгранично суеверны и в основном – глуповаты. Но жизнь научила его не недооценивать всякого рода предупреждения. Слишком часто вынуждено сражался с существами, которых люди называют сверхъестественным, чтоб просто отвернуться и махнуть рукой на кухарские побасёнки. Повара отослал – отправил обратно, а затем обратился к придворным – задав вопрос, предложив им высказать их размышления по этому поводу.
Ответом на прямой вопрос было неловкое молчание. Тишину прервал молодой человек в форме лейтенанта Чёрных Драконов, который откашлялся и начал:
– Думаю, мой повелитель, что девки загуляли. Как же – за ночь скисло вино! Его, вероятно, выпили сами, – и наши солдаты помогли им в этом. Но теперь, когда одного из них убили по-пьяни, пара кухарок испугалась и предпочла придумать рассказ о призраке... – Вначале слова были неуверенно-сбивчивы, но постепенно стали горячими, закипая.
Однако в это миг мужчина на троне вдруг напрягся и помрачнел. И энтузиазм рассказчика враз остыл.
– Вот этого-то всего ещё не знали, – медленно произнёс король. – Как тебя зовут? Сихтио (Sixtio)? Ну, Сихтио! – Я хочу услышать это ещё раз:
– Что случилось с солдатом?
– Он умер, господин. Упал, охраняя ночью галереи, всего в нескольких шагах от кухни – по-видимому, напился на дежурстве и свалился через перила. Может быть, не достаточно поел, а выпил много.
– Хм. – Король посмотрел на уверенных застывших в конце зала безмолвно стоящих мужчин в броне.
Прошло всего несколько минут, и теперь уже Сихтио выглядел весьма шокированым.
– Иди сюда, Паллантид! – рявкнул король. – Это также относится и к тебе! А остальные, – обратился он к придворным:
– оставьте нас, прочь!
– Ты что-то знаешь? – вопросил король ответа у Паллантида, когда дворяне исчезли.
Но тот лишь покачал головой:
– знаешь, сиятельный владыка, я только что вернулся из инспекционной поездки из пограничных гарнизонов. С этим неоперённым придурком у меня не было возможности говорить – до сих пор! – последние слова Паллантид прямо выплюнул. – Но кое-что мне подсказали и сами солдаты. Все ещё хуже, чем рассказал Сихтио – мертвецов было уже двое.
Лейтенант бросил на него изумленный взором:
– Два, господин? – Спросил он.
– Ах ты, глупец! Разве забыл Гархана (Garhana)?
– Гархан пропал, – натянуто выдавил Сихтио.
– ни чуть не подумал, а мог бы догадаться, – вмешался король. – Гархан исчез с того же поста, что и в последние четыре ночи, не так ли?
– Да, – удивленно ответил молодой офицер.
Мужчина на троне поставил локоть на колено и подпер подбородок кулаком. Наглядно проявились мускулы предплечья, украшенные множеством старых шрамов вздувшиеся больше чем икры многих здоровых воинов. Единственным украшением на руке был только узкий золотой браслет на руке.
– Паллантид, – устало вопросил он, – как это так, что вместо себя – в твоё отсутствие представил сюда это бессмысленное существо?
Генерал болезненно скривился:
– Капитан Долс (Dols) празднует в гостях у родственников, – пояснил он. – А Амрика (Amric) Тауруса я направил сопровождать посольство в Коринтию. Они до того переговорили с Долсом и, вероятно, пришли к самонадеянному выводу, что за несколько дней, прежде чем я вернусь, и сам Сихтио может справиться.
– Но – не справился, – возразил великан на троне. Затем внимательно посмотрел на охаенного – ругаемого лейтенанта. – Почему ты не послал за Долсом, когда потерялся охранник?
– Позвольте мне, ваше величество. – Сихтио покачал головой:
– я не сделал этого, потому что не хотел каким-то дезертиром портить праздник капитану!
Король обменялся с генералом сочувствующе-соболезнующим взглядами.
– такое не реально и попросту не возможно, – заявил Палантид. – Он поступил в Драконы из обычных войск всего лишь год назад – на самом деле это не самый опытный наш стражник, охранявший склады.
– Даже такая складская крыса бы заметила, что происходит вокруг неё, – возразил король. – Особенно в армии.
Сихтио озадачено всматривался то в одного, то в другого. Он понимал, что по их мнению он – неудачник. Но не он же сбежал.
– Объясни ему, Паллантид.
– Как хотите, ваше величество... Сихтио, много ли дезертиров из Чёрных Драконов ты ранее испытали? Ты же не один год с нами – до этого служил в аквилонской армии.
Молодой офицер проглотил сухость в горло и откашлялся, прежде чем выдал ответ.
– Никто, – признался он. Постепенно сам начиная осознавать:
«из элитной части лучшего войска гиборийской страны просто не бегут. Именно поэтому и наиболее вероятно те, кто хотел уехать, освобождались без каких-либо трудностей. Воины должны были – и гордились – тем, что могут служить в Чёрных Драконах. Если и были меж ними недовольные жесткой дисциплиной, это ещё предстоит выяснить. Но было абсолютно немыслимо, чтобы ночью Дракон-охранник сбежал. Это означало, что Гархан убит или похищен...» Сихтио с ужасом понял, что он действительно должен был вызвать капитана Долса назад.
Палантид посмотрел в лицо лейтенанта участливо, с удовлетворением, и продолжил:
– вижу, что ты осознал, Сихтио. А теперь другой вопрос. Сколько раз за всё время ты видел что страж-гвардеец пьян?
Теперь лейтенант ответил сразу:
– бесчисленное множество раз, господин мой.
– Конечно, – спокойно произнёс генерал. – Они – солдаты, а не всякая гулящая ледащая шушера. Но скажи мне, Сихтио, сколько из них пило на дежурстве?
Лейтенант молчал, чувствуя себя как тупица. Подобная провинность, в регулярной армии довольно частая, меж Чёрными Драконами была нетерпима. Такого человека сами воины стремились изгнать из своей среды: как будет охранять тот, кто сам не является надежным.
И тут Палантид очень подробно и тщательно объяснил Сихтио, что тут не место для дураков и хлюпиков.
***
– Тебе действительно нужно пойти туда, Конан?
Аквилонский король отвернулся от окна, за которым в последних лучах заходящего солнца сияли золотые башни мраморных храмов и черепичные крыши дворцов Тарантии, города городов. Женщине, которая подошла к нему, было около сорока. Хоть лучшие её годы уже минули, но она всё равно притягивала восхищенные взоры вздыхающих мужчин: горделивое великолепие затмевало утраченную девичью свежесть, и никто бы не поверил, что Зенобия – жена Конана, провела почти половину жизнь в рабстве.
– Я, моя дорогая, – ответил король, – никого нет лучше. Я должен убедить вас и моих лучших воинов, погибших – и не портить молоко и вино, – добавил он с резким смехом.
Зенобия безропотно кивнула. Давно привыкла к мужу, у которого под внешнее стареющей оболочкой правителя с трудом скрывалась неукрощённая натура дикого северного варвара. И каждый предлог, позволяющий отвлечься от скучного однообразия и формальности придворной жизни, ему хорош.Кроме того, Конан был прав, говоря, что в королевстве было бы трудно отыскать кого-то, кто обладал бы таким опытом в расправах над всяческими демонами. Хоть киммериец и не был одним из магов, но за его приключенческую юность странствовал по всему известному свету, почти везде прошёл, жил сражаясь. А его противники – маги зачастую опирались скорее на довольно неестественных тварей, нежели солдат-людей.Но иногда случалось, что тени проскальзывали, двигаясь и мимо него…
О том, как давно это всё было – собранная армия и рывок на юг, в чёрные джунгли, где ввыси солнце беснуется в небесах. И возвращение. Всё чтоб разделаться со своими извечным врагом Тот-Амоном? Не прошло и трех лет.
– Я знаю, мой властелин и господин, – тихо ответила она. – Я знаю тебя. Но это не значит, что мне это нравится.
Конан подошел к ней с ловкостью, такой неожиданной для совершенно огромного человека и, быстро схватив, поднял её на руки.
– Не волнуйся, – прошептал он:
– Я вернусь. Я всегда возвращаюсь!
Конан наклонил голову, чтобы поцеловать её, и глаза его были подобны голубым озёрам огня. Королева сама всегда чувствовала, что в них утопает – и счастливо тонула, потому что в этих озерах было силы все с охраны. Наконец варвар отпустил её, вытащил меч с пояса, игриво помахал рукой и ушёл.
Зенобия тихо вздохнула. – «Это дикий киммериец! Он, наверное, никогда не постареет…» – Потом её мысли приобрели более серьёзное направление:
«да, но он всегда возвращается. Но что будет, если не возвратится?» – То, что она не хотела даже себе представить.
***
Баскус также предупредил кислый запах. Обучение Чёрных Драконов было первоклассно – зачастую проводимое самим Конаном, – и Баскус, пораженный со спины, не пытался тратить время на игры с мечом. Уже в тот миг, когда почуял позади врага, достал кинжал, и, не зная, куда им ткнуть, ударил вслепую назад за доли секунды до того, как две скользкие и холодные лапы сомкнулись вокруг его шеи.Это, вероятно, в данный миг спасло ему жизнь. Так как это неожиданное нападение вывело врага из равновесия, и сцепление, которое легко могло бы само по себе сломать шею, ослабло. Тем не менее, гвардеец бездыханно рухнул на трещины тротуарной плитки, став непригодным для дальнейшего сопротивления. Через красный туман Баскус увидел короля, мчащегося сюда с оружием.Осознание того, что это никто иной, пришло к гвардейцу намного позже. Сейчас же он действительно чувствовал, что некто его пытается подобрать и сбросить через перила галереи в трехсотстоповую глубину – и никак не мог противиться или избежать этого...
Далее Медек несколько увлёкся и посвятил достаточно много места «побочным» персонажам: проникшему в Тарантию воришке Гродзо Никитич (GrozdoNikityč) (оказавшегося сыном одного из козаков, бродивших с Конаном до разбития их шахом Ахмуратом), не возжелавшего получить «разрешение» на свою «работу» у главаря местного преступного мира Забха (Zabh); позже также излишне подробно описывает биографию союзника Конана – Железного воина Роксора (Roxor) – некогда обычного человека – Росарио да Манца (Rosario Da Manza), обречённого на вечную, но бесплотную жизнь внутри тяжёлых рыцарских доспехов колдуном Ярой. Этот Яра никто иной, как маг из рассказа Р.И.Говарда «Башня Слона».
Вот небольшой фрагмент:
«Гродзо уже присмотрел для грабежа нужного человека – коринтийского дворянина, проживающего в Тарантии около полугода. Тот общался с купцами из торговых гильдий для создания сети стоянок (привалов), расположенных вдоль караванных путей на Дороге Королей. Его называлиНелеску(Nelescu).»
Несколько излишнезабегая вперёд, поясню – это Нелеску на самом деле эмиссар одного из жестоких владык Турана – Махдар (Mahdar) Гянджи, борящихся за возглавление всего государства. Напомню: по версии Медека в Туране разгорелась гражданская война после того, как Конан убил Ездигерда (эпилог «Конана-мстителя» Ниберга – Возвращение Конана / The Return of Conan [= Мститель, Конан-мститель; Conan the Avenger]).
Нелеску, вызнав у своих информаторов, что киммериец исчез, вознамерился поймать принца Конна в «медовую ловушку» – подложить под него одну из специально обученных мессантийских куртизанок Маргессу (Margessa), выдав ту за аргосскую дворянку. Эта девушку – плод связи белой женщины и кушита. Это услышал прокравшийся в дом к коринтийцу Гродзо.
Меж тем Конан в подземелье сражается с ещё одним монстром...
Позже варвар с помощью таинственных жрецов древнего Бога Подземного пламени – Сун (Sun) избежит атаки волны катящихся насекомых. Потом принимает от жрецов защищающий от чар обсидиановый талисман и решает пока не появляться в королевском дворце, а присмотрелся к происходящему со стороны. Так в притонах и на улицах Тарантии появится «одноглазый» северянин с повязкой – Канах.
Принцу Конну придётся:
1) хитростью вынудить дворян Таурана (возглавляемых бароном Эстрадесом (Estrādes) защищать границу от пошаливающих пиктов (это упоминается вскользь);
2) тайно встретится с Конаном;
3) добыть для раненного стигийцами Палантида противоядие – «корень Сэта» в Храме Чужих богов (некий межконфессиональный комплекс для поклонения чужеземным богам. Там, под видом поклонения Исиде, тайно чествовали Сэта, опоив жрицу Исиды маковым отваром). Туда Конн отправился со своим телохранителем Баскусом и не желавшей отпускать его без присмотра Маргессой и где (к ужасу прибывших стигийцев) укокошил гигантскую змею – стража – дитя Сэта;
4) вырваться из пыточной комнаты (в доме тайного поклонника Сэта – Пифониса Страдуса (Pythonius Stradus), убить предводителя стигийцев Сэт-Мэкри и спасти своего измученно-израненного телохранителя Баскуса;
5) выдержать бой со своим двойником – в него превратит стигийский колдун Сэт-Мэкри коритнтийца Нелеску;
6) встречаться с Маргессой, которая в итоге предпочтёт его, а не свою миссию.
Конан также не прохлаждается:
1) возмущённый что Забх (глава преступного мира Тарантии) прикрываясь его именем в притоне «У сдохшей кошки» велел вздёрнуть Гродзо, подвешивает вместо казачьего сына его несостоявшегося палача кривоносогоМарчелло;
2) вместе с Гроздо забирается в королевскую сокровищницу и позаимствовать там средств «на жизнь»;
3) также вместе с Гродзо сражается с двадцатью головорезами из Офира и Немедии, прибывшими в Тарантию чтобы убить киммерийца (из-за оплаты, посулённой кхитайским колдуном). Тут на помощь варвару и приходит Железный человек – слуга вендийского чародея – соперника кхитайца;
4) возвращается в притон «У сдохшей кошки», где убивает Забха;
5) в бывшем дворце колдуна Маликара (Mallicar) где теперь укрывается кхитайский чернокнижник) сражается с неведомыми монстрами – волко-людьми – призванными кхитайцем колдовскими ветрами, превратившими наёмников в этих демонов; и с самим магическим Домом, обладающим собственным злым интеллектом. Дворец варвар спалил, но кхитаец-колдун ускользнул;
6) вновь вернувшись в притон «У сдохшей кошки», варвар расправляется с осмелившимся бросить ему вызов за лидерство в преступном мире гладиатором Нардосом (Nardos). Но не убивает его, а после жестокой схватки на металлических шарах на цепях лишь ломает в назидание челюсти; потом назначает своим заместителем по владычеству преступным миром экс-лейтената Гектора. Тот некогда сбежал с Пиктских войн, прихватив казну, варвар это припомнил и пригрозил суровой расправой.;
7) выяснив, что кхитаец скрывается в древнем ныне безводном туннеле, отправляется туда, приказав вновь наполнить русло водой; там, несмотря на превращение колдуна с помощью магических нефритовых кинжалов в дракона, убивает чародея.
Конан прощается с Гродзо, поясняя, что не желает его видеть в Тарантии. Тот, подумав, сообщает про шпионку-Маргессу. Варвар, смеясь, поясняет – всё изначально было под контролем шпионов Палантида.
Игра закончена. Вендиец, изначально не претендовавший на восстановление Круга чернокнижников, победил. Теперь он помогает своему слуге Железному человеку обрести покой в жерле вулкана Огненных гор.
В целом роман интересен и представляет именно образ настоящего варвара-короля, который, несмотря на возраст, сам активен и деятелен и не ждёт помощи извне (в отличие от упаднически-нелепых американских рассказов из сборника «Conan of Aquilonia» = «Ветров Аквилонии» в переводе на русский).
Более полные фрагменты моего перевода этого романа и ряда наиболее интересных текстов Медека содержатся на форуме в разделе "Переводы" в теме "Конан и слепая богиня" - Обзор
http://forum.cimmeria.ru/showthread.php?p=124081#post124081
(Л.Медек – Medek Leonard)
Описывает королевский период — примерно через 3 года после расправы над Тот Амоном — событий рассказа Тени каменного черепа / Shadowsin the Skulls [= Тени в черепе] Л.С.де Кампа и Л.Картера из сборника «Conan of Aquilonia», на русском издан как "Ветры Аквилонии" и до "Теней ужаса"(«Конан-островитянин» / Conan of the Isles) этих же авторов — перед путешествием на прото-Антилы и Мезо-Америку)
Король Аквилонии Конан невольно становится пешкой в игре двух магов – вендийца Вастжарама (Vastjárama) и кхитайца Лю Т'Сунга (T'Cungu), для которых весь мир подобен шахматной доске.
Киммериец не утратил своих навыков непобедимого мужчины-горца, и вместе со своим сыном Конном начинает бороться с нахлынувшим злом, которое угрожает миру, ему самому и семье.
В отличие от американских авторовЛ.С.де Кампа и Л.Картера (о королевском периоде "Ветра Аквилонии"), у чешского автора Леонарда Медека варвар – активный действующий главный персонаж, не засыпающий на каждом шагу и не ждущий помощи от близких и не очень родственников или знакомых.
Несколько фрагментов:
«Пролог: Вызов
Шахматная доска – по крайней мере по эту сторону зеркала составляла форму равнобедренной трапеции, состоящий из семи тысяч пятьсот черно-белых треугольных пятен...
– Игра окончена, – сухо произнёс Лю. – Ваш король захвачен в плен.
Вастжарама погладил бороду и улыбнулся.
– Плен и тюрьма, дорогой Лю, часто означает не более, чем временное укрытие при непогоде – как в жизни, так и в игре.– Вендиец кивнул сам себе и добавил:
– Это философия. В математике, однако, такое не удаётся. Вы забыли посчитать погибших – а пешка в нужном месте может многое. Игра еще далека от завершения.
Он поднял руку, и черный король, окруженный треугольником белых стен, распахнул плащ. Три чёрных пешки, которые прятались под ним, вскочили на стены галереи, которая вдруг изменила цвет. Король не был пленён – теперь он был хозяином собственного замка, и состояние чёрных на доске таким образом изменилась в пользу Вастжарама.
Жёлтое лицо Лю побледнело, хотя вспышка гнева никак не отразилась на этой неподвижной маске.Его победа была безвозвратно потеряна – даже если он может уничтожить все остальные фигуры вендийца, чёрный интерьер замка останется неприступным. Игра, таким образом, закончится ничьей в лучшем случае... И нельзя забыть, что теперь, после потери всех башен, его король стал гораздо более уязвим... Да, это правда! И чёрные – слоны, один всадник и пять пехотинцев вокруг него опустились нападающими клещами. Несмотря на то, что Лю имел численное превосходство в этой области, Вастжарама достиг своей победы лишь за три хода! Уничтожить властьбелого короля, ударив слабой фигурой! Ох как хорошо знает эту игру! Мат пешкой! Такое кощунство!
Вастжарамапредставил – смекнул именно то, что происходило в уме Лю. Поэтому не удивился, когда кхитаец резко отрывисто выхватил из ножен, скрытых в парчовом рукаве, узкий кинжал и бросил в него. Клинок даже не проник сквозь поверхность волшебного зеркала, разделяющего двух игроков. Однако Лю не следовало недооценивать: для преодоления пространства ему было достаточно всего двух слогов заклинания.Вастжарамапо-прежнему считал, что самый короткий путь для преодоления зеркала, включает в себя не менее двух минут сильного заклятия...
Это произошло неожиданно быстро, нож, проходя сквозь зеркало, едва замедлился на минуту и вдруг именно здесь, уже на стороне вендийца, отблески сверкающего лезвия заблестели у горла Вастжарама, а с его острия на лету ниспадали выпрыснувшиеся капельки едкого яда.
Вендиец взмахнул руками. Теперь его обычной широкой плавной замедленности движений не было. На уровне шеи чародея внезапно оказались поднятые руки ладонями друг к друга с растопыренными пальцами. Потом лишь с губ, словно выдох, слетело негромкое слово – в дюйме от его руки в воздухе расцвела серебристо-красная сеть, и кинжал Лю застыл.А потом упал на инкрустированные пластины шахматной доски, где взорвался на несколько частей. Вастжарама небольшим толчком отправил магическую сеть далеко вперед, и та, осев на поверхность словно паутина, впиталась, вновь став неотъемлемой частью стекла зеркала.
– Подобное повторить не пытайся и не попробуй, Лю Т'Сунга! – заявил вендиец решительно. – Ещё одно нападение обернётся против вас, и я это не смогу контролировать. Надеюсь, что знаешь.
Это было на самом деле не вопрос, но кхитаец, побеждённый во второй раз, кивнул.Его лицо снова стало каменным, с неопределённо-расплывчатым выражением, но глаза сверкали злобой.
– Настало время нам поговорить серьезно, Лю, – спокойно продолжалВастжарама. – После смерти Пра-Еуна мы – два самых наизаметнейших и наиярчайших мага цивилизованного мира...
– Из всех в мире! – уверенно прервал кхитаец. – Никакие разнесчастные бедолаги – белые варвары с чародейского Запада никак не смогут сравниться со мной!
– Я не был бы так уверен, – понимающе улыбнулся вендиец, осознавая, что тот в соответствии с пониманием Лю мира, к «белым варварам» причислял и его самого.– Никто из нас не знает, что скрыто в джунглях на западе и на краю света! И не забывай, что Стигия всегда была полна людей, жаждущих занять место Тот-Амона. Рано или поздно появится кто-то, кому такое может даже не понравиться. Но это не угроза для нас двоих – прямо сейчас.
– Да, – снова сказал Лю, – ни одного такого нет даже во всех стигийских пустынях! А уж когда я стану главой Алого кольца даже не получит шанса. Настало время нам показать варварским странам на их место!
– Под управлением кхитайских чинуш*? (*в оригинале – мандаринов) – издеваясь глумился Вастжарама. – Но боюсь, что варвары не согласятся. Но этого не произойдёт, прежде чем не станешь Главой кольца, а сейчас – как говорят там, где ты родился? – «Жемчужина в раковине»?
– Не совсем, – возразил Лю. Вендиец не правильно цитировал, говоря: «никогда не знаешь, есть ли жемчужина в раковине, пока её не откроешь».
– Думаешь, хочу стать главой Алого кольца, не так ли, Лю? – Вастжарама произносил это неприкрытым презрением к кхитайцу, и даже на его неподвижном жёлтом лице это прочитывалось.
Тем более, что вендиец оказался прав: именно это и было истинной причиной нападения Лю. Проигранная сейчас игра лишь ускорила это. Но даже ныне полученный запал явно не продлится надолго.
Вастжарама ещё продолжал:
– ошибаешься, дорогой Лю. Кольцо мертво, и я думаю, что это к лучшему. Но в чём-то ты прав – если позволить такому снова возникнуть, я лучше сделаю ставку на себя вместо того, чтобы позволить им выбрать кого-то, как ты...
Жёлтый человек с другой стороны зеркала крепко вжал пальцы в столешницу. Поверхности нескольких цвета слоновой кости треугольников затрещали под нажимами.
– Но это не имеет смысла – попытка уничтожить друг друга, Лю! Либо убьём друг друга, или тот, кто остается, потеряет столько сил и могущества, что не сможет сопротивляться нападению даже шамана с островов или распоследнего охотника за головами.
В этом кхитаец хотя и не был уверен, но яростно кивнул в третий раз. В конце концов, ему Вастжарама сегодня показал, к каким многим ошибкам может привести недооценка способности его разума...
– И, дорогой Лю, я предлагаю ещё одну игру. Большую игру, которая решит всё. Если я выиграю, ты уймёшься – успокоишься, соберёшься и исчезнешь! Мне всё равно, куда! Лишь бы достаточно далеко. Сверху на севере, ледяные равнины Тунгустана (Tungustánu) – но там будет твоё место как выброшенной вещи...
– И если проиграешь? – Прошипел кхитаец, внутренне негодуя: «Такое оскорбление! Пошлёт его, Лю Т'Сунга в тайгу среди тех здоровенных обезьян!»
– В таком случае, клянусь, что не буду вмешиваться в дела кольца, – спокойно пояснил Вастжарама. – Если захочешь восстановить его, я не буду вмешиваться. И останусь здесь, в Таначауру (Tanašauru). Буду заботиться только о своих собственных людях.
– И я должен поверить?
На этот раз злой блеск возник в глазах вендийца:
– Моё слово! – взорвался. – И если этого моего слова мало для человека, спокойно сложи такое заклятье, какое захочешь!
Лю прицокнул. Вастжарама на самом деле обозначил важнейшее. И они оба знали, чем для него могло бы обратиться эта клятва – несмываемым неизбежным проклятьем... Вот и всё! Это создаст то и тех тварей, о которых лучше даже не думать.
– Ну, – успокаивающе произнёс кхитаец. – Я верю тебе. Хотите сыграть сейчас? – Одновременно про себя подумав: «Чем раньше, тем лучше. Раньше, чемВастжарамаопомнится об отсутствии гарантий с моей стороны, чего ранее достичь мне не удавалось.»
Вендиец слегка улыбнулся и погладил бороду:
– Не торопитесь так, дорогой Лю. Не станем играть здесь, на этой доске. Это будет большая игра, солидные масштабы и по-настоящему за большим столом – а не простое перетягивание нескольких предметов для развлечения.
Лю насторожился и осторожно переспросил:
– как ты себе это представляешь?
– Сыграем на доске в реальном мире, – охотно пояснил Вастжарама. – И даже дам фору-преимущество, потому что сам введу в игру только две фигуры. Сколько введёшь ты – твое дело. – И наклонился, взяв чёрного короля с доски, поместив его в место исходного положения.
Лю бессознательно облизал губы:
– Где?
– На нейтральной территории, – небрежно бросил Вастжарама, как будто это только идея. – Ни Вендия, ни Кхитай, но – гиброийские земли. Что касается остального... – Он указал на доску.
Воин медленно изменился. Как будто поднялся – немного вырос, и развел руками. Волосы под короной остались чёрными, но чернота кожи исчезла, приобретя бронзовый оттенок. Даже черты лица изменились, и теперь выделялись густые чёрные усы и пара ярко-голубых глаз.
– Кто это? – вопросил Лю, хотя уже сам знал ответ.
– Конан, – быстро ответил Вастжарама. –Конан, когда-то из Киммерии, теперь – король акилонский.
Кхитайца охватил озноб – словно он пробежался по морозцу. «Конан – убийца Чи-Янгха, Конан, который принёс уничтожение могучему Пра-Юну(Eunovi). Человек, который уничтожил последних двух владык Алого кольца! Ясно, он сам должен быть осторожным, чтобы не стать третьим!» – это он обещал себе очень серьезно.
– Когда же начнём? – вопросил он, стараясь, чтобы мышцы на лице не подавали признаков нетерпения.
Вендиец пожал плечами:
– Сразу, как захочешь, дорогой Лю! Первый ход за вами. Я сам выбираю чёрное –всегда играю чёрными.
«Это верно,» – подумал, но не сказал Лю. – «Он просто всегда защищается. И всё же побеждает! Ну, на этот раз так не будет! На этот раз атакующий выиграет: живые существа – не деревянные фигурки, а шахматные комбинации и премудрости не соответствуют законам реального мира, как бы того безумному магу-философу вендийцу того не хотелось».
– Хорошо, – тогда изрёк кхитаец, подумав про себя: «Потом будет что вспомнить!». Но в слух вопросил иное:
– Это касается твоей первой фигуры? А вторая? Когда мне её представишь?
Вастжарама протянул руку и взял с клетки фигурку тяжёлого пехотинца. И, осмотрев её, улыбнулся и потом поставил его рядом с королем. И произнёс:
– Это будет сюрпризом!
Глава первая: Появление Ю-Лунга
Легенда о призраке выбралась из кухни, отсюда распространилась между женщинами-служанками и слугами гладильни. Тут её также услышала горничная королевы, и немедля огласила – с соответствующим таинственным шептанием и показно выпучив испуганные глаза.
Повар, вызванный в Грановитую палату, неохотно подтвердил, что все эти волнения вспыхнули в основном зря – а если ему и было нечто известно,то он не сделал ничего больше, чем просто отчитал ответственного за приготовление пищи. Тот был недостаточно прилежен на кухне, да и за последние четыре дня по неизвестным причинам стало плохо хранится и скисать молоко и вина. Это также вызвало перешёптывание меж кухарками, что это всё – влияние нечистой силы.Одна из них, молодая глупышка по имени Минна, даже сегодня утром заявила, что вечером увидела призрак, но, как выяснилось, на самом деле не видела ничего, кроме своего рода развевающейся тени в тёмном переулке за кухней пищи. По её словам, это было нечто такое странное, чернее тьмы и одновременно сияло. А потом внезапно сразу же исчезла. Повар же считал, что это ей только почудилось.
Король – огромный мужчина, облачённый в белую тунику с вышитым золотым львом, слушал его заявления вдумчиво. Он по своему опыту знал, что эти девчонки безгранично суеверны и в основном – глуповаты. Но жизнь научила его не недооценивать всякого рода предупреждения. Слишком часто вынуждено сражался с существами, которых люди называют сверхъестественным, чтоб просто отвернуться и махнуть рукой на кухарские побасёнки. Повара отослал – отправил обратно, а затем обратился к придворным – задав вопрос, предложив им высказать их размышления по этому поводу.
Ответом на прямой вопрос было неловкое молчание. Тишину прервал молодой человек в форме лейтенанта Чёрных Драконов, который откашлялся и начал:
– Думаю, мой повелитель, что девки загуляли. Как же – за ночь скисло вино! Его, вероятно, выпили сами, – и наши солдаты помогли им в этом. Но теперь, когда одного из них убили по-пьяни, пара кухарок испугалась и предпочла придумать рассказ о призраке... – Вначале слова были неуверенно-сбивчивы, но постепенно стали горячими, закипая.
Однако в это миг мужчина на троне вдруг напрягся и помрачнел. И энтузиазм рассказчика враз остыл.
– Вот этого-то всего ещё не знали, – медленно произнёс король. – Как тебя зовут? Сихтио (Sixtio)? Ну, Сихтио! – Я хочу услышать это ещё раз:
– Что случилось с солдатом?
– Он умер, господин. Упал, охраняя ночью галереи, всего в нескольких шагах от кухни – по-видимому, напился на дежурстве и свалился через перила. Может быть, не достаточно поел, а выпил много.
– Хм. – Король посмотрел на уверенных застывших в конце зала безмолвно стоящих мужчин в броне.
Прошло всего несколько минут, и теперь уже Сихтио выглядел весьма шокированым.
– Иди сюда, Паллантид! – рявкнул король. – Это также относится и к тебе! А остальные, – обратился он к придворным:
– оставьте нас, прочь!
– Ты что-то знаешь? – вопросил король ответа у Паллантида, когда дворяне исчезли.
Но тот лишь покачал головой:
– знаешь, сиятельный владыка, я только что вернулся из инспекционной поездки из пограничных гарнизонов. С этим неоперённым придурком у меня не было возможности говорить – до сих пор! – последние слова Паллантид прямо выплюнул. – Но кое-что мне подсказали и сами солдаты. Все ещё хуже, чем рассказал Сихтио – мертвецов было уже двое.
Лейтенант бросил на него изумленный взором:
– Два, господин? – Спросил он.
– Ах ты, глупец! Разве забыл Гархана (Garhana)?
– Гархан пропал, – натянуто выдавил Сихтио.
– ни чуть не подумал, а мог бы догадаться, – вмешался король. – Гархан исчез с того же поста, что и в последние четыре ночи, не так ли?
– Да, – удивленно ответил молодой офицер.
Мужчина на троне поставил локоть на колено и подпер подбородок кулаком. Наглядно проявились мускулы предплечья, украшенные множеством старых шрамов вздувшиеся больше чем икры многих здоровых воинов. Единственным украшением на руке был только узкий золотой браслет на руке.
– Паллантид, – устало вопросил он, – как это так, что вместо себя – в твоё отсутствие представил сюда это бессмысленное существо?
Генерал болезненно скривился:
– Капитан Долс (Dols) празднует в гостях у родственников, – пояснил он. – А Амрика (Amric) Тауруса я направил сопровождать посольство в Коринтию. Они до того переговорили с Долсом и, вероятно, пришли к самонадеянному выводу, что за несколько дней, прежде чем я вернусь, и сам Сихтио может справиться.
– Но – не справился, – возразил великан на троне. Затем внимательно посмотрел на охаенного – ругаемого лейтенанта. – Почему ты не послал за Долсом, когда потерялся охранник?
– Позвольте мне, ваше величество. – Сихтио покачал головой:
– я не сделал этого, потому что не хотел каким-то дезертиром портить праздник капитану!
Король обменялся с генералом сочувствующе-соболезнующим взглядами.
– такое не реально и попросту не возможно, – заявил Палантид. – Он поступил в Драконы из обычных войск всего лишь год назад – на самом деле это не самый опытный наш стражник, охранявший склады.
– Даже такая складская крыса бы заметила, что происходит вокруг неё, – возразил король. – Особенно в армии.
Сихтио озадачено всматривался то в одного, то в другого. Он понимал, что по их мнению он – неудачник. Но не он же сбежал.
– Объясни ему, Паллантид.
– Как хотите, ваше величество... Сихтио, много ли дезертиров из Чёрных Драконов ты ранее испытали? Ты же не один год с нами – до этого служил в аквилонской армии.
Молодой офицер проглотил сухость в горло и откашлялся, прежде чем выдал ответ.
– Никто, – признался он. Постепенно сам начиная осознавать:
«из элитной части лучшего войска гиборийской страны просто не бегут. Именно поэтому и наиболее вероятно те, кто хотел уехать, освобождались без каких-либо трудностей. Воины должны были – и гордились – тем, что могут служить в Чёрных Драконах. Если и были меж ними недовольные жесткой дисциплиной, это ещё предстоит выяснить. Но было абсолютно немыслимо, чтобы ночью Дракон-охранник сбежал. Это означало, что Гархан убит или похищен...» Сихтио с ужасом понял, что он действительно должен был вызвать капитана Долса назад.
Палантид посмотрел в лицо лейтенанта участливо, с удовлетворением, и продолжил:
– вижу, что ты осознал, Сихтио. А теперь другой вопрос. Сколько раз за всё время ты видел что страж-гвардеец пьян?
Теперь лейтенант ответил сразу:
– бесчисленное множество раз, господин мой.
– Конечно, – спокойно произнёс генерал. – Они – солдаты, а не всякая гулящая ледащая шушера. Но скажи мне, Сихтио, сколько из них пило на дежурстве?
Лейтенант молчал, чувствуя себя как тупица. Подобная провинность, в регулярной армии довольно частая, меж Чёрными Драконами была нетерпима. Такого человека сами воины стремились изгнать из своей среды: как будет охранять тот, кто сам не является надежным.
И тут Палантид очень подробно и тщательно объяснил Сихтио, что тут не место для дураков и хлюпиков.
***
– Тебе действительно нужно пойти туда, Конан?
Аквилонский король отвернулся от окна, за которым в последних лучах заходящего солнца сияли золотые башни мраморных храмов и черепичные крыши дворцов Тарантии, города городов. Женщине, которая подошла к нему, было около сорока. Хоть лучшие её годы уже минули, но она всё равно притягивала восхищенные взоры вздыхающих мужчин: горделивое великолепие затмевало утраченную девичью свежесть, и никто бы не поверил, что Зенобия – жена Конана, провела почти половину жизнь в рабстве.
– Я, моя дорогая, – ответил король, – никого нет лучше. Я должен убедить вас и моих лучших воинов, погибших – и не портить молоко и вино, – добавил он с резким смехом.
Зенобия безропотно кивнула. Давно привыкла к мужу, у которого под внешнее стареющей оболочкой правителя с трудом скрывалась неукрощённая натура дикого северного варвара. И каждый предлог, позволяющий отвлечься от скучного однообразия и формальности придворной жизни, ему хорош.Кроме того, Конан был прав, говоря, что в королевстве было бы трудно отыскать кого-то, кто обладал бы таким опытом в расправах над всяческими демонами. Хоть киммериец и не был одним из магов, но за его приключенческую юность странствовал по всему известному свету, почти везде прошёл, жил сражаясь. А его противники – маги зачастую опирались скорее на довольно неестественных тварей, нежели солдат-людей.Но иногда случалось, что тени проскальзывали, двигаясь и мимо него…
О том, как давно это всё было – собранная армия и рывок на юг, в чёрные джунгли, где ввыси солнце беснуется в небесах. И возвращение. Всё чтоб разделаться со своими извечным врагом Тот-Амоном? Не прошло и трех лет.
– Я знаю, мой властелин и господин, – тихо ответила она. – Я знаю тебя. Но это не значит, что мне это нравится.
Конан подошел к ней с ловкостью, такой неожиданной для совершенно огромного человека и, быстро схватив, поднял её на руки.
– Не волнуйся, – прошептал он:
– Я вернусь. Я всегда возвращаюсь!
Конан наклонил голову, чтобы поцеловать её, и глаза его были подобны голубым озёрам огня. Королева сама всегда чувствовала, что в них утопает – и счастливо тонула, потому что в этих озерах было силы все с охраны. Наконец варвар отпустил её, вытащил меч с пояса, игриво помахал рукой и ушёл.
Зенобия тихо вздохнула. – «Это дикий киммериец! Он, наверное, никогда не постареет…» – Потом её мысли приобрели более серьёзное направление:
«да, но он всегда возвращается. Но что будет, если не возвратится?» – То, что она не хотела даже себе представить.
***
Баскус также предупредил кислый запах. Обучение Чёрных Драконов было первоклассно – зачастую проводимое самим Конаном, – и Баскус, пораженный со спины, не пытался тратить время на игры с мечом. Уже в тот миг, когда почуял позади врага, достал кинжал, и, не зная, куда им ткнуть, ударил вслепую назад за доли секунды до того, как две скользкие и холодные лапы сомкнулись вокруг его шеи.Это, вероятно, в данный миг спасло ему жизнь. Так как это неожиданное нападение вывело врага из равновесия, и сцепление, которое легко могло бы само по себе сломать шею, ослабло. Тем не менее, гвардеец бездыханно рухнул на трещины тротуарной плитки, став непригодным для дальнейшего сопротивления. Через красный туман Баскус увидел короля, мчащегося сюда с оружием.Осознание того, что это никто иной, пришло к гвардейцу намного позже. Сейчас же он действительно чувствовал, что некто его пытается подобрать и сбросить через перила галереи в трехсотстоповую глубину – и никак не мог противиться или избежать этого...
Далее Медек несколько увлёкся и посвятил достаточно много места «побочным» персонажам: проникшему в Тарантию воришке Гродзо Никитич (GrozdoNikityč) (оказавшегося сыном одного из козаков, бродивших с Конаном до разбития их шахом Ахмуратом), не возжелавшего получить «разрешение» на свою «работу» у главаря местного преступного мира Забха (Zabh); позже также излишне подробно описывает биографию союзника Конана – Железного воина Роксора (Roxor) – некогда обычного человека – Росарио да Манца (Rosario Da Manza), обречённого на вечную, но бесплотную жизнь внутри тяжёлых рыцарских доспехов колдуном Ярой. Этот Яра никто иной, как маг из рассказа Р.И.Говарда «Башня Слона».
Вот небольшой фрагмент:
«Гродзо уже присмотрел для грабежа нужного человека – коринтийского дворянина, проживающего в Тарантии около полугода. Тот общался с купцами из торговых гильдий для создания сети стоянок (привалов), расположенных вдоль караванных путей на Дороге Королей. Его называлиНелеску(Nelescu).»
Несколько излишнезабегая вперёд, поясню – это Нелеску на самом деле эмиссар одного из жестоких владык Турана – Махдар (Mahdar) Гянджи, борящихся за возглавление всего государства. Напомню: по версии Медека в Туране разгорелась гражданская война после того, как Конан убил Ездигерда (эпилог «Конана-мстителя» Ниберга – Возвращение Конана / The Return of Conan [= Мститель, Конан-мститель; Conan the Avenger]).
Нелеску, вызнав у своих информаторов, что киммериец исчез, вознамерился поймать принца Конна в «медовую ловушку» – подложить под него одну из специально обученных мессантийских куртизанок Маргессу (Margessa), выдав ту за аргосскую дворянку. Эта девушку – плод связи белой женщины и кушита. Это услышал прокравшийся в дом к коринтийцу Гродзо.
Меж тем Конан в подземелье сражается с ещё одним монстром...
Позже варвар с помощью таинственных жрецов древнего Бога Подземного пламени – Сун (Sun) избежит атаки волны катящихся насекомых. Потом принимает от жрецов защищающий от чар обсидиановый талисман и решает пока не появляться в королевском дворце, а присмотрелся к происходящему со стороны. Так в притонах и на улицах Тарантии появится «одноглазый» северянин с повязкой – Канах.
Принцу Конну придётся:
1) хитростью вынудить дворян Таурана (возглавляемых бароном Эстрадесом (Estrādes) защищать границу от пошаливающих пиктов (это упоминается вскользь);
2) тайно встретится с Конаном;
3) добыть для раненного стигийцами Палантида противоядие – «корень Сэта» в Храме Чужих богов (некий межконфессиональный комплекс для поклонения чужеземным богам. Там, под видом поклонения Исиде, тайно чествовали Сэта, опоив жрицу Исиды маковым отваром). Туда Конн отправился со своим телохранителем Баскусом и не желавшей отпускать его без присмотра Маргессой и где (к ужасу прибывших стигийцев) укокошил гигантскую змею – стража – дитя Сэта;
4) вырваться из пыточной комнаты (в доме тайного поклонника Сэта – Пифониса Страдуса (Pythonius Stradus), убить предводителя стигийцев Сэт-Мэкри и спасти своего измученно-израненного телохранителя Баскуса;
5) выдержать бой со своим двойником – в него превратит стигийский колдун Сэт-Мэкри коритнтийца Нелеску;
6) встречаться с Маргессой, которая в итоге предпочтёт его, а не свою миссию.
Конан также не прохлаждается:
1) возмущённый что Забх (глава преступного мира Тарантии) прикрываясь его именем в притоне «У сдохшей кошки» велел вздёрнуть Гродзо, подвешивает вместо казачьего сына его несостоявшегося палача кривоносогоМарчелло;
2) вместе с Гроздо забирается в королевскую сокровищницу и позаимствовать там средств «на жизнь»;
3) также вместе с Гродзо сражается с двадцатью головорезами из Офира и Немедии, прибывшими в Тарантию чтобы убить киммерийца (из-за оплаты, посулённой кхитайским колдуном). Тут на помощь варвару и приходит Железный человек – слуга вендийского чародея – соперника кхитайца;
4) возвращается в притон «У сдохшей кошки», где убивает Забха;
5) в бывшем дворце колдуна Маликара (Mallicar) где теперь укрывается кхитайский чернокнижник) сражается с неведомыми монстрами – волко-людьми – призванными кхитайцем колдовскими ветрами, превратившими наёмников в этих демонов; и с самим магическим Домом, обладающим собственным злым интеллектом. Дворец варвар спалил, но кхитаец-колдун ускользнул;
6) вновь вернувшись в притон «У сдохшей кошки», варвар расправляется с осмелившимся бросить ему вызов за лидерство в преступном мире гладиатором Нардосом (Nardos). Но не убивает его, а после жестокой схватки на металлических шарах на цепях лишь ломает в назидание челюсти; потом назначает своим заместителем по владычеству преступным миром экс-лейтената Гектора. Тот некогда сбежал с Пиктских войн, прихватив казну, варвар это припомнил и пригрозил суровой расправой.;
7) выяснив, что кхитаец скрывается в древнем ныне безводном туннеле, отправляется туда, приказав вновь наполнить русло водой; там, несмотря на превращение колдуна с помощью магических нефритовых кинжалов в дракона, убивает чародея.
Конан прощается с Гродзо, поясняя, что не желает его видеть в Тарантии. Тот, подумав, сообщает про шпионку-Маргессу. Варвар, смеясь, поясняет – всё изначально было под контролем шпионов Палантида.
Игра закончена. Вендиец, изначально не претендовавший на восстановление Круга чернокнижников, победил. Теперь он помогает своему слуге Железному человеку обрести покой в жерле вулкана Огненных гор.
В целом роман интересен и представляет именно образ настоящего варвара-короля, который, несмотря на возраст, сам активен и деятелен и не ждёт помощи извне (в отличие от упаднически-нелепых американских рассказов из сборника «Conan of Aquilonia» = «Ветров Аквилонии» в переводе на русский).
Более полные фрагменты моего перевода этого романа и ряда наиболее интересных текстов Медека содержатся на форуме в разделе "Переводы" в теме "Конан и слепая богиня" - Обзор
http://forum.cimmeria.ru/showthread.php?p=124081#post124081