Lex Z
15.02.2014, 13:39
Со дна
Гладь озера колыхнулось, принимая в себя безвольное тело. Длинные волосы шевелящейся бахромой закрыли лицо. Привязанная к запястьям гиря медленно, будто нехотя, увлекла девушку на глубину.
Там ее ждали.
— Ну, что, сделали? – Высокий человек в дорогом костюме стоял на тропинке, в десятке шагов от воды. Он смотрел, как тело бросили в глубину, и ждал, когда охранники причалят к берегу.
— Все! Сделали, Валентин Владиславович, — из лодки выбрался первый охранник, широколицый рыжий парень. Второй вытащил лодку на берег.
— Идиоты! Ментов надо было вызвать и все. А не разбираться самим, — процедил высокий.
— Так она сразу драться начала! – развел руки и пальцы рыжий. На его простоватом лице отражался страх и желание загладить вину. — Мы ее почти и не трогали... А потом она упала — и головой...
— Баран! Сдать бы тебя ментам, а я здесь с вами... — Морунков плюнул в сторону понуро стоявших детин в камуфляже. — Свидетелей точно не было?
— Точно, Валентин Владиславович! Кроме нас – никого! Чужих бы сразу заметили, — успокаивающим тоном сказал второй, пониже, со скуластым злым лицом. Он держался уверенней. Смерть девчонки, похоже, волновала его меньше, чем укус комара.
— Фотоаппарат где?
— Вот.
— Пленку вытащили?
— Вот, карточка, — сказал рыжий.
Морунков сунул карту памяти в карман. Посмотрим, что она наснимала...
— Аппарат туда же, поняли?
— Так точно, — по-военному ответил второй.
— Озеро мое, в нем никто искать не будет. Проверить все камеры. Если она где-то засветилась — уничтожить. Ее здесь не было никогда, и вы никого не видели. Все ясно?
— Ясно.
— Все в ваших руках. Так что не бздите, — сказал шеф, повернулся и пошел в дом. – Работайте.
Охранники переглянулись. Когда фигура шефа скрылась за соснами, рыжий спросил:
— А если ее найдут?
— Тебе сказано: не бзди! — одернул второй, — Кто найдет? Владиславыч знает, что говорит. Утром пройдем там, где тащили, и все осмотрим. Следы уберем. Ты теперь молиться на хозяина должен.
— Я понял.
— Понял он. Дебил рыжий. Я ведь теперь соучастник. Вместе зону топтать будем лет десять... Что приуныл? — расхохотался скуластый. — Шучу. Не парься, все будет тип-топ. Не впервой... Ладно. Пошли камеры проверять. Да не спеши, а то успеешь...
Валентин Владиславович раздраженно плеснул в бокал виски. Вот бараны! Ухлопали журналистку ни за что, ни про что. Могли просто в рыло насовать и выкинуть за забор. В криминал втянули...
Конечно, безопасней позвонить ментам, рассказать, как все было. Несчастный случай. Упала, ударилась головой... Ну, сел бы Равиль на пяток лет, ума бы только прибавилось. Но нельзя, никак нельзя. Эта сволочь достаточно о нем написала, весь инет гудит. Захват озера, незаконные вырубки, нарушение природоохранного законодательства... Лишь бы поорать. Ну, что вам не живется, что ли, в ваших квартирках, не сидится? Надо погорлопанить, повыступать. Все равно ж ни куя не добьетесь — и сами об этом знаете. Судья постановление вынесла: все законно! Так какого вам надо?
А может, и хорошо, что Равиль ее тюкнул? Кажется, видел ее в суде и в дивизионе. Знакомая мордашка. Значит, копала. Наверняка копала, сучка. Заказал кто-то. А мне палиться нельзя, у меня выборы на носу. Мэр Морунков – неплохо звучит, а? Еще как звучит. Попробуйте мне тогда что-то вякнуть. Придавлю!
Он налил себе еще и посмотрел в окно. Было совсем темно, но за подсвеченными снизу соснами виднелось чернильное пятно озера. И яркая луна над ним. Зимой, когда отмечали покупку участка, местный лесник рассказывал о древнем проклятии... Будто в полнолуние силы тьмы, и все такое... Заходить в озеро будто бы нельзя, опасно... Бред, придумают же всякую херню. Помню, хорошо тогда посмеялись. А, с другой стороны, будет, чем туристов завлекать. Косяками поплывут.
Девка сама виновата. Знала, что добром не кончится. Незаконное проникновение на частную охраняемую территорию, фотосъемка, драка с охраной. И все же мне палиться нельзя. Шум поднимется в прессе, скажут, в охрану головорезов набрал... Все это некстати. Потерянная репутация. Потерянные голоса. А участок палить — тем более не нужно. Такое место еще поискать. Реликтовый лес, сосны в два обхвата. В озере лосось, говорят, есть. Место досталось не без труда: аренда через подставную фирму, обязательства природоохранной деятельности. А чего не пообещать, когда начальник отдела использования природных ресурсов откат получил и в друзья заделался? Теперь он со мной надолго, потом еще участочек найдем. В крайнем случае, продать можно за приличные деньги. С руками оторвут, когда я здесь коттеджей понастрою. Оторвут! Даже с трупом в озере.
Он допил и захихикал. Хороший такой довесок. Сюрприз.
Ладно, пора спать. Завтра утром – на вертолет, на собрание лететь. Акционеры собираются, отчитываться за квартал... Морунков прошел в спальню, поставил бутылку на туалетный столик и посмотрел в зеркало.
Красавец: твердый рот, четкий пробор, благородная седина, нос патриция. И все есть: большой бизнес, счет в оффшоре и даже личный вертолет. Не так давно получил премию, как лучший предприниматель года... Кому-то, может, и хватит, а мне нет! И не потому, что жадный, как думают унылые плебеи, нет — а потому, что азартный. И умею добиваться своего. Захотел — и владелец холдинга, заводов, пароходов. Захотел — актриску эту, звезду экрана, в зад поимел...
Самое приятное – не цель, а достижение. И неважно, что: упругая смазливая попка или кресло директора. Ощущения примерно одинаковые. Когда друзья удивляются, а враги сжимают зубы, когда понимаешь, что ты — лучший, что ты всех оставил позади, пыль глотать! И что тебя не остановить.
Он разделся и лег, подумав, что в следующий раз захватит с собой любовницу. Холодно что-то. Пусть греет постель.
— Удалил, Равиль?
— Да, уже три раза просмотрел, — кивнул рыжий охранник.
— Ну и ладушки. Пойду, прогуляюсь, а ты смотри, не проспи, как в этот раз!
— Да я теперь вообще не засну, — угрюмо пробормотал Равиль. Он старался не думать о теле на дне озера, сосредоточенно разглядывая монитор, но мысли упорно возвращались туда. Вот дерьмо. Ведь подсудное дело. И он первый в тюрягу загремит. Шеф, конечно же, отмажется, а ему срок мотать. Но ведь она первая начала, в руки не давалась, по яйцам дала. До сих пор болят... Сама виновата. Ничего, авось пронесет. А если нет? Да все нормально, не всплывет. Гиря тяжелая, шестнадцать кило...
Гоша говорил: шеф своих хорошо отмазывает, не впервой, он и его отмазал, когда как-то на встречке человека убили. Нанял адвокатов, купил прессу, в общем, дело замял. Гоша получил условный срок, правда, прав его все же лишили, теперь он просто охранник...
Гоша прошелся по тропинке до порезанной ушлой журналисткой сетки, осмотрелся, махнул рукой камере, повернулся и облегчился на забор. Далее тропинка вела к озеру, и Гоша отправился по ней. Коттедж был построен недавно, но огороженный участок леса Гоша знал, как свои шнурки.
Он вышел на берег. Тишина. Отблеск полной луны застыл на недвижной глади озера, нависшая над ним громада леса глухо молчала. Взвизгнула ночная птица, Гоша невольно поднял голову и тут же, краем глаза заметил движение на воде. Рыба, что ли, плеснула? Охранник всмотрелся и замер: белую кромку песка пересекала черная тень...
Гоша выключил фонарик, сжал дубинку и тихо двинулся следом. Это не зверь — все крупное зверье повывелось, когда участок оградили. Фигово. Неужели девка была не одна?
Гоша прикусил губу. Если там ее приятель, и он что-то видел... Придется и его гасить. Семь бед — один ответ. А концы в воду спрячем. И шефу лучше не докладывать: только что сказали, что она одна была. Гоша бросил взгляд на коттедж: света в окнах не было, лишь подсветка по периметру. Хозяин лег спать. Славненько. И без него разберемся. Хорошо освещена лишь пристройка, где находится охрана, то есть он и Равиль.
Ага! На светлом песке отчетливо виднелись следы. Гоша присел и включил фонарик. Отпечатки босых ступней вели в сторону дома. Маленькие следы, скорее всего, женские. Подружка ее, что ли?.. Рядом – непонятная рыхлая полоса. Она что, озеро переплывала? Точно. Наверно, поняла, что на тропинках камеры стоят. Вот падла, хитрая! Гоша нажал кнопку на рации:
— Равиль! Слышишь меня? — негромко спросил он.
— Слышу. Чего тебе?
— На берегу следы, свежие. Гость идет к коттеджу. Понял, что делать?
— Понял, — слегка дрогнувшим голосом ответил Равиль. – Она, что, не одна была?
— Догадливый... Встречай. Похоже, еще одна баба, так что не ссы. И фонарь возьми. Я зайду сзади.
Гоша выключил рацию и направился к дому. Подружка... Если так, то будет проще. Лишь бы шеф не услышал.
Сделав крюк, Гоша тихо подобрался к коттеджу. Равиль встретит гостя, а если тот вздумает бежать, его встречу я... Расположенные по периметру дома лампы подсвечивали бревенчатые стены и – ни движения, ни звука. Он снова включил рацию:
— Равиль.
Рация молчала.
— Равиль, сука! — зловещим шепотом процедил Гоша. Кричать не хотелось, чтобы не спугнуть дичь. Рыжий не отвечал. Выругавшись, охранник рысцой направился к дому.
Услышав про гостя, Равиль вскочил. Еще не хватало! Так он и знал, что девчонка не одна была! Если уж не везет... Что ж теперь делать? А, по любому — брать, а потом разбираться будем. Может, она не видела ничего, так сдадим ментам, и все дела. А где ее подруга – нам неведомо...
Чтобы его не заметили, Равиль выключил свет. Комната погрузилась во мрак, лишь экраны мониторов мерцали, бросая отблеск на напряженное лицо охранника. Камеры работали, но в темноте ничего не разглядеть, лишь у стен коттеджа светились несколько фонарей-подсветок. Но там движения не было.
«Надо выйти, — подумал Равиль, снимая с пояса дубинку, — не дай бог, в коттедж заберется! Хозяин за такое шкуру спустит! И так косяков уже наделал».
Он рывком открыл дверь и замер: на пороге стояла знакомая девчонка. В облепленной грязью и тиной одежде, в луже натекшей воды.
Равиль беззвучно раскрыл рот. Ему казалось: он спит и видит кошмар. Этого быть не могло. Но было.
Гиря с привязанной к кистям рук веревкой лежала рядом.
Луна светила утопленнице в спину, и Равиль не видел залепленных мокрыми волосами глаз, но чувствовал взгляд: тяжелый, давящий, жуткий.
Он невольно шагнул назад. Забыл о дубинке и шокере, просто пятился вглубь комнаты, хотя бежать из нее было некуда. Девчонка шагнула за ним. Связанные руки поднялись, гиря гулко поехала по полу.
Запиликала рация, и Равиль почувствовал, как предательски намокли штаны. Ответить не было сил.
Утопленница остановилась в двух шагах, и Равиль решился. Надо броситься на нее, опрокинуть — и бежать!
Но не успел. Руки девчонки метнулись вперед, гиря взлетела, как воздушный шарик, врезалась в охранника, припечатывая к стене.
Равиль услышал хруст собственных ребер, потом была жуткая боль и тьма.
Обогнув коттедж, Гоша подбежал к сторожке. Дверь была настежь, на пороге — лужа воды. Она была здесь! Охранник заглянул внутрь и увидел напарника. Равиль лежал у стены так, что было ясно: мертв...
Гоша выхватил шокер. Твою мать! Она что, мстить решил? Выходит, все видела? Ладно, сучка, поиграем! Но вспыхнувшую ярость погасила мысль о хозяине. Шеф в коттедже, надо его будить! Гоша бросился к крыльцу. Свет фонаря метался по столетним елям, отбрасывая длинные корявые тени. Дверь в дом была открыта! Черт, она уже там!
Нет, кричать я не буду, решил Гоша. Шокер сжал левой, правой вынул дубинку. Сначала отделаю, как бог черепаху, а потом... Рыб кормить будешь, как подружка! Он аккуратно прикрыл за собой дверь и повернул в замке ключ. Попалась! Он застыл у порога, прислушиваясь к тьме.
Мысль об убитом напарнике пугала Гошу. Чем она его? Выстрела он не слышал, значит, огнестрела у нее нет, да и как бы она плавала с пистолетом? Равиль, хоть и увалень, но борец, хватка, как у медведя. Он пожалел, что не осмотрел тело. А может, татарин жив? Показалось? Он ведь толком не осмотрел его... Но сейчас не до «скорой».
Хозяин спал на втором. Гоша тихо направился к лестнице. Луч фонаря скакнул по стене, осветив затаившуюся в углу фигуру. Попалась, падла! Он шагнул вперед, вскидывая фонарь, и вскрикнул: это была девчонка, та, что должна лежать на дне... Он узнал ее, несмотря на покрывавшие тело разводы ила и водоросли в волосах.
Утопленница медленно сдвинулась с места. Шагнула вперед, ничуть не боясь.
— Это ты? — изумленно прошептал охранник. Зажатый в кулаке шокер затрещал разрядом, но Гоша не мог заставить себя подойти и ударить.
Существо не ответило, сделало шаг, и Гоша увидел волочащуюся за ней гирю. Ту, что час назад он с Равилем привязывал к безвольным девичьим рукам.
Теперь он понял, чем убили напарника. Гоша вытянул руку, и шокер воткнулся в девчонку. Затрещал разряд. Охранник давил на кнопку, понимая, что обычный человек должен давно упасть. Обычный. Но не мертвец. Гоша отступил. Утопленница шагнула следом.
Путь наверх отрезан. Шефа не разбудить, да и черт с ним. Спасаться надо, бежать! Гоша развернулся и бросился к двери, с ужасом вспоминая, что только что запер ее на замок.
Он бросил шокер и вытащил ключ. Быстрее! Открывайся!
Ключ лениво проворачивался в замке. Проклятье! Гоша всем телом налег на дверь и не видел, как гиря взметнулась вверх...
Удар был таков, что человек в обнимку с дверью вылетели наружу.
Гоша едва дышал и не мог шевельнуться. «Сука, позвоночник сломала!» — подвывая от жуткой боли, в отчаянии подумал он... и увидел измазанные илом ступни.
Он хотел закричать, но из груди вырывался лишь хрип. Гоша чувствовал, как уходят силы и жизнь.
— Не... надо... — брызгая кровью, выдавил он. И услышал, как что-то шумно взрезало воздух...
Дверь в спальню распахнулась. Сквозь сон Валентин Владиславович слышал, как кто-то бродит по комнате, но открывать глаза решительно не хотелось.
Кто-то остановился у постели и замер.
— Чего тебе, Гоша? — спросонья спросил Морунков.
Охранник не отвечал, а в нос директора ударил запах болотной гнили.
— Что за... — слова застряли в горле, когда он увидел, кто перед ним. Он приподнялся. Рука провела по щеке. Это ведь сон, просто сон?
Что-то глухо проехалось по паркету. Депутат опустил голову и увидел волочащуюся за девчонкой гирю. За чугунной чушкой тянулся извилистый кровавый след.
— Охрана! – вскакивая, крикнул он. Голос слабо отразился от стен и затих. Никто не ответил.
Девка подтащила гирю ближе. Ее худенькая, измазанная грязью ручка потянула за веревку, легко поднимая снаряд, словно тот был пластмассовой игрушкой. Морунков чувствовал, как сердце ухнуло куда-то и заколотилось, забиваясь поглубже в кишки.
— Стой. Погоди, — выдавил он, отползая к стене. Над головой тихо тикали настенные часы.
Девка молчала, раскачивая гирю. И он ее узнал.
Морунков, как под гипнозом, смотрел на жуткий маятник.
— Я не хотел... Это они, моя охрана! — спотыкаясь на словах, заговорил он. — Я вообще ни при чем, понимаешь? Я вызову врачей, хорошо? Тебе помогут... Я все оплачу! Все сделаю!
Существо кивнуло.
Валентин Владиславович обрадовано затряс головой, нащупывая встроенную в стену у кровати тревожную кнопку. Где же эти идиоты?!
Девчонка стояла и смотрела, даже не мигала. «Но она не может быть живой, она мертва, должна быть мертва, они же ее утопили! У меня на глазах», — думал депутат, понимая, что логика предпринимателя года здесь бессильна. Рассудок медленно уплывал, растворяясь в тусклых, как у лежалой рыбы, глазах стоящего перед ним существа.
Он бросился к дверям, но гиря была быстрей. Тяжелый снаряд пролетел над полом, ломая ноги, и Морунков с воплем упал. Боль была такой, что он ничего не видел из-за хлынувших слез.
Размытая фигура девчонки остановилась над ним.
— Нет, не надо, не-ет! — закричал он, поворачиваясь к ней.
Гиря взлетела вверх и упала. От головы директора осталась лишь нижняя челюсть, остальное обильно обрызгало паркет и дорогие обои.
Прилетевшая на сигнал оперативная группа долго блевала в кустах. Такого им видеть не доводилось. На перемолотые до неузнаваемости трупы было трудно смотреть без содрогания. Скоро нашли и орудие убийства. Гиря с привязанной к ней веревкой, в крови, глине и мозгах, лежала на берегу. От нее к воде тянулись отпечатки босых женских ног.
«Сегодня днем в летнем коттедже на берегу озера Моховинского прибывшими по сигналу полицейскими обнаружены тела владельца участка, кандидата в мэры, генерального директора холдинга «Стратегия» Валентина Владиславовича Морункова и двух охранников с признаками насильственной смерти. Ведется следствие».
Из рубрики «Происшествия»
* Текст выложен полностью.
http://cimmeria.ru/kartinochka.png
Оценки судей:
Гладь озера колыхнулось, принимая в себя безвольное тело. Длинные волосы шевелящейся бахромой закрыли лицо. Привязанная к запястьям гиря медленно, будто нехотя, увлекла девушку на глубину.
Там ее ждали.
— Ну, что, сделали? – Высокий человек в дорогом костюме стоял на тропинке, в десятке шагов от воды. Он смотрел, как тело бросили в глубину, и ждал, когда охранники причалят к берегу.
— Все! Сделали, Валентин Владиславович, — из лодки выбрался первый охранник, широколицый рыжий парень. Второй вытащил лодку на берег.
— Идиоты! Ментов надо было вызвать и все. А не разбираться самим, — процедил высокий.
— Так она сразу драться начала! – развел руки и пальцы рыжий. На его простоватом лице отражался страх и желание загладить вину. — Мы ее почти и не трогали... А потом она упала — и головой...
— Баран! Сдать бы тебя ментам, а я здесь с вами... — Морунков плюнул в сторону понуро стоявших детин в камуфляже. — Свидетелей точно не было?
— Точно, Валентин Владиславович! Кроме нас – никого! Чужих бы сразу заметили, — успокаивающим тоном сказал второй, пониже, со скуластым злым лицом. Он держался уверенней. Смерть девчонки, похоже, волновала его меньше, чем укус комара.
— Фотоаппарат где?
— Вот.
— Пленку вытащили?
— Вот, карточка, — сказал рыжий.
Морунков сунул карту памяти в карман. Посмотрим, что она наснимала...
— Аппарат туда же, поняли?
— Так точно, — по-военному ответил второй.
— Озеро мое, в нем никто искать не будет. Проверить все камеры. Если она где-то засветилась — уничтожить. Ее здесь не было никогда, и вы никого не видели. Все ясно?
— Ясно.
— Все в ваших руках. Так что не бздите, — сказал шеф, повернулся и пошел в дом. – Работайте.
Охранники переглянулись. Когда фигура шефа скрылась за соснами, рыжий спросил:
— А если ее найдут?
— Тебе сказано: не бзди! — одернул второй, — Кто найдет? Владиславыч знает, что говорит. Утром пройдем там, где тащили, и все осмотрим. Следы уберем. Ты теперь молиться на хозяина должен.
— Я понял.
— Понял он. Дебил рыжий. Я ведь теперь соучастник. Вместе зону топтать будем лет десять... Что приуныл? — расхохотался скуластый. — Шучу. Не парься, все будет тип-топ. Не впервой... Ладно. Пошли камеры проверять. Да не спеши, а то успеешь...
Валентин Владиславович раздраженно плеснул в бокал виски. Вот бараны! Ухлопали журналистку ни за что, ни про что. Могли просто в рыло насовать и выкинуть за забор. В криминал втянули...
Конечно, безопасней позвонить ментам, рассказать, как все было. Несчастный случай. Упала, ударилась головой... Ну, сел бы Равиль на пяток лет, ума бы только прибавилось. Но нельзя, никак нельзя. Эта сволочь достаточно о нем написала, весь инет гудит. Захват озера, незаконные вырубки, нарушение природоохранного законодательства... Лишь бы поорать. Ну, что вам не живется, что ли, в ваших квартирках, не сидится? Надо погорлопанить, повыступать. Все равно ж ни куя не добьетесь — и сами об этом знаете. Судья постановление вынесла: все законно! Так какого вам надо?
А может, и хорошо, что Равиль ее тюкнул? Кажется, видел ее в суде и в дивизионе. Знакомая мордашка. Значит, копала. Наверняка копала, сучка. Заказал кто-то. А мне палиться нельзя, у меня выборы на носу. Мэр Морунков – неплохо звучит, а? Еще как звучит. Попробуйте мне тогда что-то вякнуть. Придавлю!
Он налил себе еще и посмотрел в окно. Было совсем темно, но за подсвеченными снизу соснами виднелось чернильное пятно озера. И яркая луна над ним. Зимой, когда отмечали покупку участка, местный лесник рассказывал о древнем проклятии... Будто в полнолуние силы тьмы, и все такое... Заходить в озеро будто бы нельзя, опасно... Бред, придумают же всякую херню. Помню, хорошо тогда посмеялись. А, с другой стороны, будет, чем туристов завлекать. Косяками поплывут.
Девка сама виновата. Знала, что добром не кончится. Незаконное проникновение на частную охраняемую территорию, фотосъемка, драка с охраной. И все же мне палиться нельзя. Шум поднимется в прессе, скажут, в охрану головорезов набрал... Все это некстати. Потерянная репутация. Потерянные голоса. А участок палить — тем более не нужно. Такое место еще поискать. Реликтовый лес, сосны в два обхвата. В озере лосось, говорят, есть. Место досталось не без труда: аренда через подставную фирму, обязательства природоохранной деятельности. А чего не пообещать, когда начальник отдела использования природных ресурсов откат получил и в друзья заделался? Теперь он со мной надолго, потом еще участочек найдем. В крайнем случае, продать можно за приличные деньги. С руками оторвут, когда я здесь коттеджей понастрою. Оторвут! Даже с трупом в озере.
Он допил и захихикал. Хороший такой довесок. Сюрприз.
Ладно, пора спать. Завтра утром – на вертолет, на собрание лететь. Акционеры собираются, отчитываться за квартал... Морунков прошел в спальню, поставил бутылку на туалетный столик и посмотрел в зеркало.
Красавец: твердый рот, четкий пробор, благородная седина, нос патриция. И все есть: большой бизнес, счет в оффшоре и даже личный вертолет. Не так давно получил премию, как лучший предприниматель года... Кому-то, может, и хватит, а мне нет! И не потому, что жадный, как думают унылые плебеи, нет — а потому, что азартный. И умею добиваться своего. Захотел — и владелец холдинга, заводов, пароходов. Захотел — актриску эту, звезду экрана, в зад поимел...
Самое приятное – не цель, а достижение. И неважно, что: упругая смазливая попка или кресло директора. Ощущения примерно одинаковые. Когда друзья удивляются, а враги сжимают зубы, когда понимаешь, что ты — лучший, что ты всех оставил позади, пыль глотать! И что тебя не остановить.
Он разделся и лег, подумав, что в следующий раз захватит с собой любовницу. Холодно что-то. Пусть греет постель.
— Удалил, Равиль?
— Да, уже три раза просмотрел, — кивнул рыжий охранник.
— Ну и ладушки. Пойду, прогуляюсь, а ты смотри, не проспи, как в этот раз!
— Да я теперь вообще не засну, — угрюмо пробормотал Равиль. Он старался не думать о теле на дне озера, сосредоточенно разглядывая монитор, но мысли упорно возвращались туда. Вот дерьмо. Ведь подсудное дело. И он первый в тюрягу загремит. Шеф, конечно же, отмажется, а ему срок мотать. Но ведь она первая начала, в руки не давалась, по яйцам дала. До сих пор болят... Сама виновата. Ничего, авось пронесет. А если нет? Да все нормально, не всплывет. Гиря тяжелая, шестнадцать кило...
Гоша говорил: шеф своих хорошо отмазывает, не впервой, он и его отмазал, когда как-то на встречке человека убили. Нанял адвокатов, купил прессу, в общем, дело замял. Гоша получил условный срок, правда, прав его все же лишили, теперь он просто охранник...
Гоша прошелся по тропинке до порезанной ушлой журналисткой сетки, осмотрелся, махнул рукой камере, повернулся и облегчился на забор. Далее тропинка вела к озеру, и Гоша отправился по ней. Коттедж был построен недавно, но огороженный участок леса Гоша знал, как свои шнурки.
Он вышел на берег. Тишина. Отблеск полной луны застыл на недвижной глади озера, нависшая над ним громада леса глухо молчала. Взвизгнула ночная птица, Гоша невольно поднял голову и тут же, краем глаза заметил движение на воде. Рыба, что ли, плеснула? Охранник всмотрелся и замер: белую кромку песка пересекала черная тень...
Гоша выключил фонарик, сжал дубинку и тихо двинулся следом. Это не зверь — все крупное зверье повывелось, когда участок оградили. Фигово. Неужели девка была не одна?
Гоша прикусил губу. Если там ее приятель, и он что-то видел... Придется и его гасить. Семь бед — один ответ. А концы в воду спрячем. И шефу лучше не докладывать: только что сказали, что она одна была. Гоша бросил взгляд на коттедж: света в окнах не было, лишь подсветка по периметру. Хозяин лег спать. Славненько. И без него разберемся. Хорошо освещена лишь пристройка, где находится охрана, то есть он и Равиль.
Ага! На светлом песке отчетливо виднелись следы. Гоша присел и включил фонарик. Отпечатки босых ступней вели в сторону дома. Маленькие следы, скорее всего, женские. Подружка ее, что ли?.. Рядом – непонятная рыхлая полоса. Она что, озеро переплывала? Точно. Наверно, поняла, что на тропинках камеры стоят. Вот падла, хитрая! Гоша нажал кнопку на рации:
— Равиль! Слышишь меня? — негромко спросил он.
— Слышу. Чего тебе?
— На берегу следы, свежие. Гость идет к коттеджу. Понял, что делать?
— Понял, — слегка дрогнувшим голосом ответил Равиль. – Она, что, не одна была?
— Догадливый... Встречай. Похоже, еще одна баба, так что не ссы. И фонарь возьми. Я зайду сзади.
Гоша выключил рацию и направился к дому. Подружка... Если так, то будет проще. Лишь бы шеф не услышал.
Сделав крюк, Гоша тихо подобрался к коттеджу. Равиль встретит гостя, а если тот вздумает бежать, его встречу я... Расположенные по периметру дома лампы подсвечивали бревенчатые стены и – ни движения, ни звука. Он снова включил рацию:
— Равиль.
Рация молчала.
— Равиль, сука! — зловещим шепотом процедил Гоша. Кричать не хотелось, чтобы не спугнуть дичь. Рыжий не отвечал. Выругавшись, охранник рысцой направился к дому.
Услышав про гостя, Равиль вскочил. Еще не хватало! Так он и знал, что девчонка не одна была! Если уж не везет... Что ж теперь делать? А, по любому — брать, а потом разбираться будем. Может, она не видела ничего, так сдадим ментам, и все дела. А где ее подруга – нам неведомо...
Чтобы его не заметили, Равиль выключил свет. Комната погрузилась во мрак, лишь экраны мониторов мерцали, бросая отблеск на напряженное лицо охранника. Камеры работали, но в темноте ничего не разглядеть, лишь у стен коттеджа светились несколько фонарей-подсветок. Но там движения не было.
«Надо выйти, — подумал Равиль, снимая с пояса дубинку, — не дай бог, в коттедж заберется! Хозяин за такое шкуру спустит! И так косяков уже наделал».
Он рывком открыл дверь и замер: на пороге стояла знакомая девчонка. В облепленной грязью и тиной одежде, в луже натекшей воды.
Равиль беззвучно раскрыл рот. Ему казалось: он спит и видит кошмар. Этого быть не могло. Но было.
Гиря с привязанной к кистям рук веревкой лежала рядом.
Луна светила утопленнице в спину, и Равиль не видел залепленных мокрыми волосами глаз, но чувствовал взгляд: тяжелый, давящий, жуткий.
Он невольно шагнул назад. Забыл о дубинке и шокере, просто пятился вглубь комнаты, хотя бежать из нее было некуда. Девчонка шагнула за ним. Связанные руки поднялись, гиря гулко поехала по полу.
Запиликала рация, и Равиль почувствовал, как предательски намокли штаны. Ответить не было сил.
Утопленница остановилась в двух шагах, и Равиль решился. Надо броситься на нее, опрокинуть — и бежать!
Но не успел. Руки девчонки метнулись вперед, гиря взлетела, как воздушный шарик, врезалась в охранника, припечатывая к стене.
Равиль услышал хруст собственных ребер, потом была жуткая боль и тьма.
Обогнув коттедж, Гоша подбежал к сторожке. Дверь была настежь, на пороге — лужа воды. Она была здесь! Охранник заглянул внутрь и увидел напарника. Равиль лежал у стены так, что было ясно: мертв...
Гоша выхватил шокер. Твою мать! Она что, мстить решил? Выходит, все видела? Ладно, сучка, поиграем! Но вспыхнувшую ярость погасила мысль о хозяине. Шеф в коттедже, надо его будить! Гоша бросился к крыльцу. Свет фонаря метался по столетним елям, отбрасывая длинные корявые тени. Дверь в дом была открыта! Черт, она уже там!
Нет, кричать я не буду, решил Гоша. Шокер сжал левой, правой вынул дубинку. Сначала отделаю, как бог черепаху, а потом... Рыб кормить будешь, как подружка! Он аккуратно прикрыл за собой дверь и повернул в замке ключ. Попалась! Он застыл у порога, прислушиваясь к тьме.
Мысль об убитом напарнике пугала Гошу. Чем она его? Выстрела он не слышал, значит, огнестрела у нее нет, да и как бы она плавала с пистолетом? Равиль, хоть и увалень, но борец, хватка, как у медведя. Он пожалел, что не осмотрел тело. А может, татарин жив? Показалось? Он ведь толком не осмотрел его... Но сейчас не до «скорой».
Хозяин спал на втором. Гоша тихо направился к лестнице. Луч фонаря скакнул по стене, осветив затаившуюся в углу фигуру. Попалась, падла! Он шагнул вперед, вскидывая фонарь, и вскрикнул: это была девчонка, та, что должна лежать на дне... Он узнал ее, несмотря на покрывавшие тело разводы ила и водоросли в волосах.
Утопленница медленно сдвинулась с места. Шагнула вперед, ничуть не боясь.
— Это ты? — изумленно прошептал охранник. Зажатый в кулаке шокер затрещал разрядом, но Гоша не мог заставить себя подойти и ударить.
Существо не ответило, сделало шаг, и Гоша увидел волочащуюся за ней гирю. Ту, что час назад он с Равилем привязывал к безвольным девичьим рукам.
Теперь он понял, чем убили напарника. Гоша вытянул руку, и шокер воткнулся в девчонку. Затрещал разряд. Охранник давил на кнопку, понимая, что обычный человек должен давно упасть. Обычный. Но не мертвец. Гоша отступил. Утопленница шагнула следом.
Путь наверх отрезан. Шефа не разбудить, да и черт с ним. Спасаться надо, бежать! Гоша развернулся и бросился к двери, с ужасом вспоминая, что только что запер ее на замок.
Он бросил шокер и вытащил ключ. Быстрее! Открывайся!
Ключ лениво проворачивался в замке. Проклятье! Гоша всем телом налег на дверь и не видел, как гиря взметнулась вверх...
Удар был таков, что человек в обнимку с дверью вылетели наружу.
Гоша едва дышал и не мог шевельнуться. «Сука, позвоночник сломала!» — подвывая от жуткой боли, в отчаянии подумал он... и увидел измазанные илом ступни.
Он хотел закричать, но из груди вырывался лишь хрип. Гоша чувствовал, как уходят силы и жизнь.
— Не... надо... — брызгая кровью, выдавил он. И услышал, как что-то шумно взрезало воздух...
Дверь в спальню распахнулась. Сквозь сон Валентин Владиславович слышал, как кто-то бродит по комнате, но открывать глаза решительно не хотелось.
Кто-то остановился у постели и замер.
— Чего тебе, Гоша? — спросонья спросил Морунков.
Охранник не отвечал, а в нос директора ударил запах болотной гнили.
— Что за... — слова застряли в горле, когда он увидел, кто перед ним. Он приподнялся. Рука провела по щеке. Это ведь сон, просто сон?
Что-то глухо проехалось по паркету. Депутат опустил голову и увидел волочащуюся за девчонкой гирю. За чугунной чушкой тянулся извилистый кровавый след.
— Охрана! – вскакивая, крикнул он. Голос слабо отразился от стен и затих. Никто не ответил.
Девка подтащила гирю ближе. Ее худенькая, измазанная грязью ручка потянула за веревку, легко поднимая снаряд, словно тот был пластмассовой игрушкой. Морунков чувствовал, как сердце ухнуло куда-то и заколотилось, забиваясь поглубже в кишки.
— Стой. Погоди, — выдавил он, отползая к стене. Над головой тихо тикали настенные часы.
Девка молчала, раскачивая гирю. И он ее узнал.
Морунков, как под гипнозом, смотрел на жуткий маятник.
— Я не хотел... Это они, моя охрана! — спотыкаясь на словах, заговорил он. — Я вообще ни при чем, понимаешь? Я вызову врачей, хорошо? Тебе помогут... Я все оплачу! Все сделаю!
Существо кивнуло.
Валентин Владиславович обрадовано затряс головой, нащупывая встроенную в стену у кровати тревожную кнопку. Где же эти идиоты?!
Девчонка стояла и смотрела, даже не мигала. «Но она не может быть живой, она мертва, должна быть мертва, они же ее утопили! У меня на глазах», — думал депутат, понимая, что логика предпринимателя года здесь бессильна. Рассудок медленно уплывал, растворяясь в тусклых, как у лежалой рыбы, глазах стоящего перед ним существа.
Он бросился к дверям, но гиря была быстрей. Тяжелый снаряд пролетел над полом, ломая ноги, и Морунков с воплем упал. Боль была такой, что он ничего не видел из-за хлынувших слез.
Размытая фигура девчонки остановилась над ним.
— Нет, не надо, не-ет! — закричал он, поворачиваясь к ней.
Гиря взлетела вверх и упала. От головы директора осталась лишь нижняя челюсть, остальное обильно обрызгало паркет и дорогие обои.
Прилетевшая на сигнал оперативная группа долго блевала в кустах. Такого им видеть не доводилось. На перемолотые до неузнаваемости трупы было трудно смотреть без содрогания. Скоро нашли и орудие убийства. Гиря с привязанной к ней веревкой, в крови, глине и мозгах, лежала на берегу. От нее к воде тянулись отпечатки босых женских ног.
«Сегодня днем в летнем коттедже на берегу озера Моховинского прибывшими по сигналу полицейскими обнаружены тела владельца участка, кандидата в мэры, генерального директора холдинга «Стратегия» Валентина Владиславовича Морункова и двух охранников с признаками насильственной смерти. Ведется следствие».
Из рубрики «Происшествия»
* Текст выложен полностью.
http://cimmeria.ru/kartinochka.png
Оценки судей: