Lex Z
28.02.2014, 02:49
Бабайка
В тот вечер, самый последний, я сидел и ждал, когда она появится. Вечер выдался длинный и серый, плавно переходящий в ночь - один из длинного ряда скучных вечеров, навевающих меланхолию и сонливость. Я сидел в кресле и думал. Обо всём. О том, как это началось...
Всё родом из детства, как говорят. Она тоже родом из детства. Мамочка, милая моя мамочка, зачем же так-то было, зачем? Неужели смотреть на перепуганного ребёнка - смешно и приятно? Или всё дело в дисциплине? Напуганным ребёнком легче управлять, правда? Говорят, что детство - счастливая пора, золотое время. Ну да, как же! Враньё, ничего подобного, на самом деле. Это врут взрослые, которые всё забыли. Сколько их - маленьких атлантов, что держали и держат на своих плечиках неподъёмные грузы страха, боли, обид?.. Сколько сломалось, не выдержав непосильной ноши, скольких она раздавила? А потом они взрослеют - сломанные и раздавленные, и идут по жизни, и калечат уже своих детей, взваливают ношу на них - наивных и беззащитных. И жаль этих несчастных, потому что деваться-то им некуда, с подводной лодки не сбежишь. Печально.
Я жил в страхе с тех пор, как помнил себя. Боялся темноты, одиночества, ещё собак - больших и лохматых. Терпеть их не могу до сих пор. Но это всё мелочи, чепуха. Главенствовал страх, перед которым меркли остальные. Бабайка. Она приходит ночью и забирает непослушных детей. Забирает, понимаете? Повзрослев, я уже не боялся смерти - слишком устал, надоело... Если бы дело было только в смерти! Я не боялся, что она растерзает и сожрёт меня, или вцепится ядовитыми зубами, или обовьётся вокруг шеи и будет душить и душить... Пусть. Это не страшно. Я боялся, даже взрослым - боялся, что она меня заберёт. С собой. Куда-то в неведомое место, где её логово, где страх и боль и бесконечное бытие в страхе и боли...
"Андрюшенька, кто не кушает всю кашу, всю до конца - того ночью заберёт бабайка!"
"Андрюшенька, кто не убрал игрушки - того ночью заберёт бабайка!"
"Кто плохо моет руки... не умеет завязывать шнурки... не слушается... дразнит Петю и Леночку... бабайка... заберёт бабайка"
О! Весьма обширен был перечень проступков, которые вели к ночному явлению бабайки... Эх, мамочка, мамочка... Я, конечно, понимаю, что ты не со зла, что страх и дисциплина где-то рядом, что ты не знала, не ведала... Но как мне теперь-то быть?
Я представлял её так. Шея. Длинная и изогнутая. Громадная бесформенная голова. Пасть с кривыми и острыми зубами. Два маленьких глаза - красные, ничего не выражающие точки, как две лампочки. И множество извивающихся щупалец - хватать. Маленьких и непослушных детей.
Хуже всего были глаза. Я видел их иногда ночью - две красные точки в темноте. То у письменного стола, то у шторки, то в книжном шкафу... И слышал, как она, тихонько так, щупальцами... Ш-шшшш... Это чтобы мама не услышала. Но ко мне не подбиралась, нет. То ли я вёл себя как подобает хорошему мальчику и лишал бабайку законных прав, то ли она была ещё слишком слабой, а может просто проверяла - здесь ли Андрюшенька, который в один прекрасный день не доест кашку и огорчит мамочку, а уж тогда... Не часто, может быть раз в месяц, а то и ещё реже, но боялся-то я каждую ночь!
А в школе стало хуже, намного хуже. Страхов прибавилось - перед плохой оценкой, невыученным уроком, родительским собранием, учительским гневом, насмешками сверстников... Прибавилось и поводов попасть в ряды плохих мальчиков. Красные огоньки появлялись теперь раз в неделю и не торопились исчезать, как раньше. Она смотрела очень внимательно, как бы пытаясь сообразить - стоит забирать меня прямо сейчас, или чаша беззаконий плохого мальчика ещё не переполнена? Я зажмуривался сильно-сильно и считал до ста. А после - раскрывал глаза и красных огоньков уже не было, бабайка ушла - можно вздохнуть спокойно. И уснуть... Если получится.
Десять лет - интересный возраст. Возраст, когда заканчивается волшебство. Десятилетние уже прилично соображают и мало кого из них обманешь фальшивым Дедом Морозом - они уже немного знают жизнь и не так восторженно-доверчивы. Мне было десять и я не верил в Деда Мороза, не верил в исполняющего желания гномика, которого можно вызвать, не верил в жвачную фею, а вот с бабайкой было сложнее... Я точно знал, что она существует. А хуже всего - она знала, что существую я. И подбиралась всё ближе...
Да, да... Становилось не просто страшно, а опасно, я чувствовал. Красные точки всё чаще появлялись в темноте и не всегда пропадали после того, как я. зажмурившись, досчитаю до ста. Иногда приходилось считать второй раз. И даже третий... А однажды... Она схватила меня. За ногу, щупальцем, видать совсем решила, что пора, что пришло моё время... Но я был готов к неприятностям. Грозное оружие - красный пластмассовый меч, всегда был у меня с собой, под одеялом. Я выхватил его и рубанул, что есть силы по щупальцу! А потом ткнул туда, где горели два красных огонька, в голову! И бабайка отступила. Она оставила в покое мою ногу и метнулась куда-то за шкаф, исчезла, растворилась в темноте. А я ликовал! Я праздновал победу. Оказывается, злобная бабайка не всемогуща! Как же это замечательно! Оказывается, можно жить ещё на свете, и на ночной страх есть управа! Эх... Я жалел только об одном - что не решился использовать самое разрушительное оружие из моего арсенала. Двухствольное ружьё. Когда-то давно оно стреляло палочкой с присоской, но палочка затерялась ещё в незапамятные времена и приходилось использовать в качестве боеприпасов обыкновенные карандаши. Такой карандаш, выпущенный прицельно, наносил ущерб сложенному из кубиков ДОТу шагов за семь. И если пальнуть хорошенечко заточенным карандашом по бабайке, то можно и вовсе прикончить её! Я был в этом абсолютно уверен.
На следующую ночь заряженное карандашами ружьё составило мне компанию в кровати и испытывал я не страх, но охотничий азарт. Потрясающее чувство. Этоь была одна из самых счастливых ночей в моей жизни. Бабайка не пришла. Возможно, почувствовала что-то. Сейчас я уверен, что она просто поторопилась тогда. Меч... Он помог только потому, что я верил в него. Я, десятилетний... А вот через годик-другой... Волшебная сила, которой наделяло меч моё воображение, могла бы пропасть без следа и стал бы он простым и бесполезным куском пластмассы. Не опасной для вооружённого забами и щупальцами существа.
Но, так или иначе, а бабайка не пришла. И на следующую ночь. И через неделю... Не пришла вовсе, затаилась, спряталась... А может и вовсе пропала без следа? Я мечтал об этом.
Тридцать лет о ней не было ни слуху, ни духу. Красные огоньки не зажигались по ночам и Андрюшенька с радостью вступил в Клуб Плохих Мальчиков. Я и до сих пор состою в этом замечательном клубе. Началось всё здорово - я словно вышел из тюрьмы на свободу, когда осознал - она ушла навсегда! Страх исчез. Почти... На самом деле, страх никогда не исчезает полностью, просто гудящий лесной пожар до небес сменяется едва-едва заметной искоркой, вот и всё. Но полностью это не тухнет никогда. Страх тлеет и гаснет, но в любую минуту может заполнить собою всё мироздание.. (бабайка... бабайка заберёт!) Сейчас, когда мне говорят о мужестве, храбрости и героизме - я усмехаюсь. Глупцы. Что такое героизм, если не страх в фантастической, непереносимой концентрации? Страх, которого терпеть невозможно и остаётся только бежать - вперёд на врага, или назад с поля боя, бежать, не обращая внимания на смерть вокруг, на свистящие осколки, на горящую землю... Бежать и не осознавая того, на автомате, убивать направо и налево врагов, взрывать вражеские танки, а то и вовсе - повергать в прах самые громадные и оснащённые армии планеты... От страха, от горя, от безысходности, от вшей и голода. Это не очень красиво, но жизнь всегда не очень красива.
Да, я был ОЧЕНЬ плохим мальчиком. Как же это великолепно - безнаказанно быть плохим мальчиком, как замечательно! Конечно, Андрюшенька не оправдал многих маминых надежд, но зато теперь! Теперь он, Андрюшенька, какой-то там двузначный номер списка Форбс, местного, а не мирового, но всё равно... Было замечательно. Хотя, порой мне попадались на пути человеческие существа кровожадные и опасные, (как она...) охочие до денег и скорые на расправу, но я пережил большинство из них и это тоже было замечательно.
А потом появилась бессонница. Как-то расклеился я, разболтался... Лежал ночами и слушал тишину. А если тишину долго слушать, то рано или поздно начнёт что-то слышаться. Вот и началось... Где-то там, на границе слуха, тихое такое шуршание, как будто щупальцами - ш-шшш... А я лежу и страшно. Потому что чувствую - она где-то здесь, неподалёку рыщет. Я пробовал сменить обстановку. Жил то на яхте, то в гостиничных аппартаментах, снимал самые разные квартиры и дома... Нет, не о комфорте речь, какой там... Я пытался её со следа сбить, вот в чём дело! Метался в панике по планете - Милан - Париж - Рио - Токио... Все дела забросил.
И охрана. Раньше обходился, а теперь никак... Трое крутых парней всегда при мне находились, в соседней комнате. Вооружены и опасны. И не спали все ночи - это важно, важно! Кажется, они считали, что я псих. Когда я спрашивал начальника охраны - всё ли было спокойно ночью, он улыбался. Любезно, но снисходительно. Очередной богатый придурок достаёт его своими заскоками. Всё спокойно Андрей Петрович! И я улыбался тоже. Понимающе.
Да, чуть не забыл... Я почти никогда не спал один. Со мной всегда была женщина. Когда ты номер Форбса, пусть и двузначный, то с женщинами проблем нет. Можешь выбирать любую. Странно, конечно, но мне плевать было на всё это бабьё. Самое главное - не быть одному. Ночью.
Ту звали Анжелика, кажется. Или какое-то имя в этом роде - звонкое, дурацкое, киношное... Может и Маргарита. Я почти никогда не запоминал имена, тем более, что они всё равно не настоящие. Помню только - она была красива. Когда ты какой-то там номер Форбса - мир поворачивается к тебе своей приятной стороной. В ней, правда, мало настоящего, но оно и к лучшему. Со мною рядом была красивая Анжелика. Она дремала и от неё хорошо пахло. Перед тем, как улечься в постель, мы пили шампанское. Я не спал - просто лежал и слушал её дыхание. Лучше вслушиваться в дыхание прекрасной блондинки, чем в тишину. Но проклятое шуршание снова появилось... Где-то в углу, там, в дальнем... И абсолютно явственное, не спишешь на то, что послышалось. Дальше всё произошло очень быстро. Она пришла. И не одни красные глаза, а... вся. Именно такая, как я представлял, а может и ещё хуже. Она возникла над кроватью, зависла над ней - длинная с отвратительно трепещущими щупальцами, как огромная сороконожка, только гаже и страшнее. Страх парализовал меня. Закричать? Нет! Как закричишь, если комок в пересохшем горле, если дыхание перехватило так, что невозможно наполнить воздухом лёгкие... Получится в лучшем случае прохрипеть чего-то еле слышно. Я знал, что она пришла, и что она сейчас меня заберёт. Стыдно признаться. но... мочевой пузырь оказался не таким надёжным, как мне бы того хотелось. Однако, я ошибся. Она не забрала меня. Бабайка набросилась на Анжелику. Или как там её... Накинулась, как хищник на дичь, опутала щупальцами - во мгновение ока, так, что несчастная даже застонать не успела, а опутав - исчезла. Просто растворилась. Но перед тем... На какую-то долю секунды бабайка посмотрела на меня. Я видел её глаза - две красные точки. Но только на этот раз мне показалось, что они светились как-то торжествующе.
Я ничего не мог сделать, ничего! Всё произошло слишком быстро. Понятно, что она играет со мной, издевается. Не может просто прийти и забрать - ей нужен страх, ужас, безумие... Возможно, именно им бабайка питается? Страхом и безумием, но не маленькими мальчиками? Что же, если так, то я был для неё лакомым блюдом... Потому что страх и безумие поймали меня, схватили щупальцами, как бабайка.
Я понял, что скоро мы встретимся с нею. С той ночи охранники дежурили не в соседней комнате, а в моей спальне. Ещё одна прихоть богатого психа, почему нет? Пусть его крыша чуток протекает, но он же платит за свои причуды? А значит - имеет на них право. Как легко в этом (в том...) мире добиться чего-то! А Анжелика пропала. У главы модельного агентства возникли ко мне вопросы, которые благополучно разрешились вручением чека на небольшую сумму. Жизнь лже-анжелик не слишком долго ценится, а люди из списка Форбс имеют право на свои причуды, не так ли? Я не думал о ней. Анжелику забрала бабайка, утащила в свою нору... И нечего об этом!
Некоторое время мне казалось, что удастся отвертеться. Просто нужно изменить кое-что. Например - не спать на кровати. Ведь бабайка всегда являлась, когда я спал на кровати. Кто знает, если изменить это условие, то она больше не придёт? Я стал спать на кресле, но потом понял, что и в кресле она тоже может спрятаться, внутри, и когда я усну... Схватит и утащит. Конечно же, я перестал гасить свет. Моя громадная спальня освещалась так, что иной концертный зал мог позавидовать. Залитая светом комната, пятеро вооружённых охранников и перепуганный плохой мальчик. Он плохо себя вёл все эти годы, очень плохо... (заберёт)
Самым опасным было время с полуночи и примерно до половины четвёртого. Я знал об этом ещё тридцать лет назад. Значит, не нужно спать в это время. Даже дремать - нельзя. Она как-то связана со сном, я был уверен в этом! Я поменял местами день с ночью - бодрствовал ночами и отсыпался днём. Моя охрана привыкла к причудам и уже не обращала внимания. Плохо. Они расслабились. Хотя, думаю, что толку от них мало. Бабайку простыми пулями не взять. Тут нужен пластмассовый красный меч. И волшебство. Последнее - обязательно. Но волшебство закончилось много лет назад и его не вернуть.
Она не приходила. Шорохи я порой слышал, а может мне чудилось. Но страх... Страх оставался - ежедневный, изнуряющий, липкий; дни превращались в пытки - ожидание ночи, а ночи в кошмар. При всём этом мне никогда не снились сны. Странно...
Через месяц такой жизни я сломался. Выдохся. Страх не прошёл, но как-то притупился, трансформировался в привычку, в естественную форму существования. Мне стало, в общем-то, наплевать. Так бывает, когда боишься изо дня в день - психика не выдерживает эмоциональной нагрузки и приходит безразличие, будто бы всё происходит совсем не с тобой, "я" перегорает, как лампочка на которую слишком долго подавали слишком сильное напряжение.
Ей всё же удалось меня схватить. Я ждал бабайку, но она исхитрилась - использовала фактор внезапности и застала меня врасплох. Эти её проклятые глаза... Две красные точки, на первый взгляд - будто робот смотрит, но если всмотреться - увидишь такое, чего и видеть не стоило. В тот вечер, последний, я смотрел ей в глаза очень долго. Может быть минуту, не знаю. А может и два часа. Всё дело в том, что я задремал и проснулся от шума. Что-то упало. А ещё - погас свет. Я открыл глаза и... обнаружил перед своим лицом оскаленную пасть. И всё эти же две красные точки над ней. Вот. Вот оно! А ещё я смог разглядеть, нащупать то, что скрывалось за красными огоньками. Безумие. Весёлое, злобное, жуткое. Совершенно нечеловеческое. Эта тварь, она была... враждебна всему, что существует в нашем мире. Она, обитательница мира неизвестного людям, мира где человек не может существовать. Во всяком случае - долго. Хе-хе. Какое тонкое наблюдение! Ещё я заметил охранника. Он лежал на полу, раскинув руки. Мёртвый, или без сознания. Я думаю - мёртвый. Множество рванувшихся ко мне щупалец - вот что я увидел, перед тем, как отключится.
Это был действительно последний вечер, потому что здесь нет ни вечеров, ни утр. Вообще нет ничего, кроме сырых и холодных стен. Странное дело, только здесь я выспался по-настоящему. Первый раз за долгое-долгое время. Здесь уже не нужно бояться, что бабайка заберёт, дно страха достигнуто, я уже на месте. Я исследовал то место, куда попал. Пещера. А может - темница, камера. Не знаю. Сверху каплет вода, так что - от жажды мне умереть не суждено. Вот с пищей сложнее. Её нет. Ничего живого. Если не считать... Да, да. Иногда мне кажется, что я слышу плач, там, за каменной толщей. Ещё один непослушный мальчик? Вполне возможно. Я пытался кричать, но о этого не было толка. Хотелось есть - сперва сильно, а потом не очень.Я боялся умереть от голода. Теперь уже не боюсь. Теперь я понимаю, что это далеко не самое страшное...
Сон. Когда я сплю - вижу почти всегда. Это кошмар, впрочем, чего и ожидать в таком месте. Мне снится, что из меня растут щупальца. Я ведь схожу с ума, правда? Это, безусловно, так. Потому что, если нет... То, так его мать, я узнал всё о происхождении бабаек.
Порой сама мысль о том, что на свете существуют плохие мальчики приводит меня в ярость! Выследить. Схватить. Утащить. Сюда - в подвал Бытия, в обитель бабайки!
* Текст выложен полностью.
http://cimmeria.ru/kartinochka.png
Оценки судей:
В тот вечер, самый последний, я сидел и ждал, когда она появится. Вечер выдался длинный и серый, плавно переходящий в ночь - один из длинного ряда скучных вечеров, навевающих меланхолию и сонливость. Я сидел в кресле и думал. Обо всём. О том, как это началось...
Всё родом из детства, как говорят. Она тоже родом из детства. Мамочка, милая моя мамочка, зачем же так-то было, зачем? Неужели смотреть на перепуганного ребёнка - смешно и приятно? Или всё дело в дисциплине? Напуганным ребёнком легче управлять, правда? Говорят, что детство - счастливая пора, золотое время. Ну да, как же! Враньё, ничего подобного, на самом деле. Это врут взрослые, которые всё забыли. Сколько их - маленьких атлантов, что держали и держат на своих плечиках неподъёмные грузы страха, боли, обид?.. Сколько сломалось, не выдержав непосильной ноши, скольких она раздавила? А потом они взрослеют - сломанные и раздавленные, и идут по жизни, и калечат уже своих детей, взваливают ношу на них - наивных и беззащитных. И жаль этих несчастных, потому что деваться-то им некуда, с подводной лодки не сбежишь. Печально.
Я жил в страхе с тех пор, как помнил себя. Боялся темноты, одиночества, ещё собак - больших и лохматых. Терпеть их не могу до сих пор. Но это всё мелочи, чепуха. Главенствовал страх, перед которым меркли остальные. Бабайка. Она приходит ночью и забирает непослушных детей. Забирает, понимаете? Повзрослев, я уже не боялся смерти - слишком устал, надоело... Если бы дело было только в смерти! Я не боялся, что она растерзает и сожрёт меня, или вцепится ядовитыми зубами, или обовьётся вокруг шеи и будет душить и душить... Пусть. Это не страшно. Я боялся, даже взрослым - боялся, что она меня заберёт. С собой. Куда-то в неведомое место, где её логово, где страх и боль и бесконечное бытие в страхе и боли...
"Андрюшенька, кто не кушает всю кашу, всю до конца - того ночью заберёт бабайка!"
"Андрюшенька, кто не убрал игрушки - того ночью заберёт бабайка!"
"Кто плохо моет руки... не умеет завязывать шнурки... не слушается... дразнит Петю и Леночку... бабайка... заберёт бабайка"
О! Весьма обширен был перечень проступков, которые вели к ночному явлению бабайки... Эх, мамочка, мамочка... Я, конечно, понимаю, что ты не со зла, что страх и дисциплина где-то рядом, что ты не знала, не ведала... Но как мне теперь-то быть?
Я представлял её так. Шея. Длинная и изогнутая. Громадная бесформенная голова. Пасть с кривыми и острыми зубами. Два маленьких глаза - красные, ничего не выражающие точки, как две лампочки. И множество извивающихся щупалец - хватать. Маленьких и непослушных детей.
Хуже всего были глаза. Я видел их иногда ночью - две красные точки в темноте. То у письменного стола, то у шторки, то в книжном шкафу... И слышал, как она, тихонько так, щупальцами... Ш-шшшш... Это чтобы мама не услышала. Но ко мне не подбиралась, нет. То ли я вёл себя как подобает хорошему мальчику и лишал бабайку законных прав, то ли она была ещё слишком слабой, а может просто проверяла - здесь ли Андрюшенька, который в один прекрасный день не доест кашку и огорчит мамочку, а уж тогда... Не часто, может быть раз в месяц, а то и ещё реже, но боялся-то я каждую ночь!
А в школе стало хуже, намного хуже. Страхов прибавилось - перед плохой оценкой, невыученным уроком, родительским собранием, учительским гневом, насмешками сверстников... Прибавилось и поводов попасть в ряды плохих мальчиков. Красные огоньки появлялись теперь раз в неделю и не торопились исчезать, как раньше. Она смотрела очень внимательно, как бы пытаясь сообразить - стоит забирать меня прямо сейчас, или чаша беззаконий плохого мальчика ещё не переполнена? Я зажмуривался сильно-сильно и считал до ста. А после - раскрывал глаза и красных огоньков уже не было, бабайка ушла - можно вздохнуть спокойно. И уснуть... Если получится.
Десять лет - интересный возраст. Возраст, когда заканчивается волшебство. Десятилетние уже прилично соображают и мало кого из них обманешь фальшивым Дедом Морозом - они уже немного знают жизнь и не так восторженно-доверчивы. Мне было десять и я не верил в Деда Мороза, не верил в исполняющего желания гномика, которого можно вызвать, не верил в жвачную фею, а вот с бабайкой было сложнее... Я точно знал, что она существует. А хуже всего - она знала, что существую я. И подбиралась всё ближе...
Да, да... Становилось не просто страшно, а опасно, я чувствовал. Красные точки всё чаще появлялись в темноте и не всегда пропадали после того, как я. зажмурившись, досчитаю до ста. Иногда приходилось считать второй раз. И даже третий... А однажды... Она схватила меня. За ногу, щупальцем, видать совсем решила, что пора, что пришло моё время... Но я был готов к неприятностям. Грозное оружие - красный пластмассовый меч, всегда был у меня с собой, под одеялом. Я выхватил его и рубанул, что есть силы по щупальцу! А потом ткнул туда, где горели два красных огонька, в голову! И бабайка отступила. Она оставила в покое мою ногу и метнулась куда-то за шкаф, исчезла, растворилась в темноте. А я ликовал! Я праздновал победу. Оказывается, злобная бабайка не всемогуща! Как же это замечательно! Оказывается, можно жить ещё на свете, и на ночной страх есть управа! Эх... Я жалел только об одном - что не решился использовать самое разрушительное оружие из моего арсенала. Двухствольное ружьё. Когда-то давно оно стреляло палочкой с присоской, но палочка затерялась ещё в незапамятные времена и приходилось использовать в качестве боеприпасов обыкновенные карандаши. Такой карандаш, выпущенный прицельно, наносил ущерб сложенному из кубиков ДОТу шагов за семь. И если пальнуть хорошенечко заточенным карандашом по бабайке, то можно и вовсе прикончить её! Я был в этом абсолютно уверен.
На следующую ночь заряженное карандашами ружьё составило мне компанию в кровати и испытывал я не страх, но охотничий азарт. Потрясающее чувство. Этоь была одна из самых счастливых ночей в моей жизни. Бабайка не пришла. Возможно, почувствовала что-то. Сейчас я уверен, что она просто поторопилась тогда. Меч... Он помог только потому, что я верил в него. Я, десятилетний... А вот через годик-другой... Волшебная сила, которой наделяло меч моё воображение, могла бы пропасть без следа и стал бы он простым и бесполезным куском пластмассы. Не опасной для вооружённого забами и щупальцами существа.
Но, так или иначе, а бабайка не пришла. И на следующую ночь. И через неделю... Не пришла вовсе, затаилась, спряталась... А может и вовсе пропала без следа? Я мечтал об этом.
Тридцать лет о ней не было ни слуху, ни духу. Красные огоньки не зажигались по ночам и Андрюшенька с радостью вступил в Клуб Плохих Мальчиков. Я и до сих пор состою в этом замечательном клубе. Началось всё здорово - я словно вышел из тюрьмы на свободу, когда осознал - она ушла навсегда! Страх исчез. Почти... На самом деле, страх никогда не исчезает полностью, просто гудящий лесной пожар до небес сменяется едва-едва заметной искоркой, вот и всё. Но полностью это не тухнет никогда. Страх тлеет и гаснет, но в любую минуту может заполнить собою всё мироздание.. (бабайка... бабайка заберёт!) Сейчас, когда мне говорят о мужестве, храбрости и героизме - я усмехаюсь. Глупцы. Что такое героизм, если не страх в фантастической, непереносимой концентрации? Страх, которого терпеть невозможно и остаётся только бежать - вперёд на врага, или назад с поля боя, бежать, не обращая внимания на смерть вокруг, на свистящие осколки, на горящую землю... Бежать и не осознавая того, на автомате, убивать направо и налево врагов, взрывать вражеские танки, а то и вовсе - повергать в прах самые громадные и оснащённые армии планеты... От страха, от горя, от безысходности, от вшей и голода. Это не очень красиво, но жизнь всегда не очень красива.
Да, я был ОЧЕНЬ плохим мальчиком. Как же это великолепно - безнаказанно быть плохим мальчиком, как замечательно! Конечно, Андрюшенька не оправдал многих маминых надежд, но зато теперь! Теперь он, Андрюшенька, какой-то там двузначный номер списка Форбс, местного, а не мирового, но всё равно... Было замечательно. Хотя, порой мне попадались на пути человеческие существа кровожадные и опасные, (как она...) охочие до денег и скорые на расправу, но я пережил большинство из них и это тоже было замечательно.
А потом появилась бессонница. Как-то расклеился я, разболтался... Лежал ночами и слушал тишину. А если тишину долго слушать, то рано или поздно начнёт что-то слышаться. Вот и началось... Где-то там, на границе слуха, тихое такое шуршание, как будто щупальцами - ш-шшш... А я лежу и страшно. Потому что чувствую - она где-то здесь, неподалёку рыщет. Я пробовал сменить обстановку. Жил то на яхте, то в гостиничных аппартаментах, снимал самые разные квартиры и дома... Нет, не о комфорте речь, какой там... Я пытался её со следа сбить, вот в чём дело! Метался в панике по планете - Милан - Париж - Рио - Токио... Все дела забросил.
И охрана. Раньше обходился, а теперь никак... Трое крутых парней всегда при мне находились, в соседней комнате. Вооружены и опасны. И не спали все ночи - это важно, важно! Кажется, они считали, что я псих. Когда я спрашивал начальника охраны - всё ли было спокойно ночью, он улыбался. Любезно, но снисходительно. Очередной богатый придурок достаёт его своими заскоками. Всё спокойно Андрей Петрович! И я улыбался тоже. Понимающе.
Да, чуть не забыл... Я почти никогда не спал один. Со мной всегда была женщина. Когда ты номер Форбса, пусть и двузначный, то с женщинами проблем нет. Можешь выбирать любую. Странно, конечно, но мне плевать было на всё это бабьё. Самое главное - не быть одному. Ночью.
Ту звали Анжелика, кажется. Или какое-то имя в этом роде - звонкое, дурацкое, киношное... Может и Маргарита. Я почти никогда не запоминал имена, тем более, что они всё равно не настоящие. Помню только - она была красива. Когда ты какой-то там номер Форбса - мир поворачивается к тебе своей приятной стороной. В ней, правда, мало настоящего, но оно и к лучшему. Со мною рядом была красивая Анжелика. Она дремала и от неё хорошо пахло. Перед тем, как улечься в постель, мы пили шампанское. Я не спал - просто лежал и слушал её дыхание. Лучше вслушиваться в дыхание прекрасной блондинки, чем в тишину. Но проклятое шуршание снова появилось... Где-то в углу, там, в дальнем... И абсолютно явственное, не спишешь на то, что послышалось. Дальше всё произошло очень быстро. Она пришла. И не одни красные глаза, а... вся. Именно такая, как я представлял, а может и ещё хуже. Она возникла над кроватью, зависла над ней - длинная с отвратительно трепещущими щупальцами, как огромная сороконожка, только гаже и страшнее. Страх парализовал меня. Закричать? Нет! Как закричишь, если комок в пересохшем горле, если дыхание перехватило так, что невозможно наполнить воздухом лёгкие... Получится в лучшем случае прохрипеть чего-то еле слышно. Я знал, что она пришла, и что она сейчас меня заберёт. Стыдно признаться. но... мочевой пузырь оказался не таким надёжным, как мне бы того хотелось. Однако, я ошибся. Она не забрала меня. Бабайка набросилась на Анжелику. Или как там её... Накинулась, как хищник на дичь, опутала щупальцами - во мгновение ока, так, что несчастная даже застонать не успела, а опутав - исчезла. Просто растворилась. Но перед тем... На какую-то долю секунды бабайка посмотрела на меня. Я видел её глаза - две красные точки. Но только на этот раз мне показалось, что они светились как-то торжествующе.
Я ничего не мог сделать, ничего! Всё произошло слишком быстро. Понятно, что она играет со мной, издевается. Не может просто прийти и забрать - ей нужен страх, ужас, безумие... Возможно, именно им бабайка питается? Страхом и безумием, но не маленькими мальчиками? Что же, если так, то я был для неё лакомым блюдом... Потому что страх и безумие поймали меня, схватили щупальцами, как бабайка.
Я понял, что скоро мы встретимся с нею. С той ночи охранники дежурили не в соседней комнате, а в моей спальне. Ещё одна прихоть богатого психа, почему нет? Пусть его крыша чуток протекает, но он же платит за свои причуды? А значит - имеет на них право. Как легко в этом (в том...) мире добиться чего-то! А Анжелика пропала. У главы модельного агентства возникли ко мне вопросы, которые благополучно разрешились вручением чека на небольшую сумму. Жизнь лже-анжелик не слишком долго ценится, а люди из списка Форбс имеют право на свои причуды, не так ли? Я не думал о ней. Анжелику забрала бабайка, утащила в свою нору... И нечего об этом!
Некоторое время мне казалось, что удастся отвертеться. Просто нужно изменить кое-что. Например - не спать на кровати. Ведь бабайка всегда являлась, когда я спал на кровати. Кто знает, если изменить это условие, то она больше не придёт? Я стал спать на кресле, но потом понял, что и в кресле она тоже может спрятаться, внутри, и когда я усну... Схватит и утащит. Конечно же, я перестал гасить свет. Моя громадная спальня освещалась так, что иной концертный зал мог позавидовать. Залитая светом комната, пятеро вооружённых охранников и перепуганный плохой мальчик. Он плохо себя вёл все эти годы, очень плохо... (заберёт)
Самым опасным было время с полуночи и примерно до половины четвёртого. Я знал об этом ещё тридцать лет назад. Значит, не нужно спать в это время. Даже дремать - нельзя. Она как-то связана со сном, я был уверен в этом! Я поменял местами день с ночью - бодрствовал ночами и отсыпался днём. Моя охрана привыкла к причудам и уже не обращала внимания. Плохо. Они расслабились. Хотя, думаю, что толку от них мало. Бабайку простыми пулями не взять. Тут нужен пластмассовый красный меч. И волшебство. Последнее - обязательно. Но волшебство закончилось много лет назад и его не вернуть.
Она не приходила. Шорохи я порой слышал, а может мне чудилось. Но страх... Страх оставался - ежедневный, изнуряющий, липкий; дни превращались в пытки - ожидание ночи, а ночи в кошмар. При всём этом мне никогда не снились сны. Странно...
Через месяц такой жизни я сломался. Выдохся. Страх не прошёл, но как-то притупился, трансформировался в привычку, в естественную форму существования. Мне стало, в общем-то, наплевать. Так бывает, когда боишься изо дня в день - психика не выдерживает эмоциональной нагрузки и приходит безразличие, будто бы всё происходит совсем не с тобой, "я" перегорает, как лампочка на которую слишком долго подавали слишком сильное напряжение.
Ей всё же удалось меня схватить. Я ждал бабайку, но она исхитрилась - использовала фактор внезапности и застала меня врасплох. Эти её проклятые глаза... Две красные точки, на первый взгляд - будто робот смотрит, но если всмотреться - увидишь такое, чего и видеть не стоило. В тот вечер, последний, я смотрел ей в глаза очень долго. Может быть минуту, не знаю. А может и два часа. Всё дело в том, что я задремал и проснулся от шума. Что-то упало. А ещё - погас свет. Я открыл глаза и... обнаружил перед своим лицом оскаленную пасть. И всё эти же две красные точки над ней. Вот. Вот оно! А ещё я смог разглядеть, нащупать то, что скрывалось за красными огоньками. Безумие. Весёлое, злобное, жуткое. Совершенно нечеловеческое. Эта тварь, она была... враждебна всему, что существует в нашем мире. Она, обитательница мира неизвестного людям, мира где человек не может существовать. Во всяком случае - долго. Хе-хе. Какое тонкое наблюдение! Ещё я заметил охранника. Он лежал на полу, раскинув руки. Мёртвый, или без сознания. Я думаю - мёртвый. Множество рванувшихся ко мне щупалец - вот что я увидел, перед тем, как отключится.
Это был действительно последний вечер, потому что здесь нет ни вечеров, ни утр. Вообще нет ничего, кроме сырых и холодных стен. Странное дело, только здесь я выспался по-настоящему. Первый раз за долгое-долгое время. Здесь уже не нужно бояться, что бабайка заберёт, дно страха достигнуто, я уже на месте. Я исследовал то место, куда попал. Пещера. А может - темница, камера. Не знаю. Сверху каплет вода, так что - от жажды мне умереть не суждено. Вот с пищей сложнее. Её нет. Ничего живого. Если не считать... Да, да. Иногда мне кажется, что я слышу плач, там, за каменной толщей. Ещё один непослушный мальчик? Вполне возможно. Я пытался кричать, но о этого не было толка. Хотелось есть - сперва сильно, а потом не очень.Я боялся умереть от голода. Теперь уже не боюсь. Теперь я понимаю, что это далеко не самое страшное...
Сон. Когда я сплю - вижу почти всегда. Это кошмар, впрочем, чего и ожидать в таком месте. Мне снится, что из меня растут щупальца. Я ведь схожу с ума, правда? Это, безусловно, так. Потому что, если нет... То, так его мать, я узнал всё о происхождении бабаек.
Порой сама мысль о том, что на свете существуют плохие мальчики приводит меня в ярость! Выследить. Схватить. Утащить. Сюда - в подвал Бытия, в обитель бабайки!
* Текст выложен полностью.
http://cimmeria.ru/kartinochka.png
Оценки судей: