Раб Змеиной Королевы - 3. Освобождение [Архив]

Brian Tolwell

15.02.2016, 18:57

Ну, с миром помолясь богам Хайбории, - поехали! :hy:
Самое ужасное поражение обычно случается в самое последнее мгновение перед самым впечатляющим триумфом.

Но и самая великая надежда обычно рождается в самой глубокой бездне безнадежности!..

Из афоризмов Скучающего Мага
Пролог

Пульсирующий золотой свет неровно заливал широкую равнину, посреди которой ещё вчера стоял Мероэ, главный город страны Куш. Больше не существовало ни столицы, ни страны, а последние жители Мероэ безмолвно корчились на жертвенниках, отдалённо напоминающих девственно-черные скалы, как если бы эти скалы были изъедены мириадами внутренних ходов и искусаны чьими-то чудовищными клыками. Погибельное безмолвие царило тут повсюду: на этой равнине, среди оплавленных божественным огнем руин Мероэ, в рукотворных оврагах, в джунглях мёртвых деревьев, составлявших основное пространство страны Куш; и даже река, недавно протекавшая через столицу, как будто умерла под лучами иссушающего золотого сияния.

Коленопреклоненные змеяды безмолвно молились у чёрных алтарей Тхутмертари. Они не смели поднять глаза вверх, туда, где высоко над землей парила посреди ночи Богиня Звездного Бессмертия. Эманации страха, боли и страдания, искусно усиленные её могучими чарами, тонкими алыми нитями восходили от алтарей к сияющей золотом фигурке. Кроваво-черная аура новоявленной богини алчно поглощала их. Медленно, капля за каплей, Тхутмертари выпивала жизни и души своих жертв. Именно в такие мгновения она испытывала ощущения, которые справедливо было бы сравнить разве что с оргазмом женщины — с той колоссальной разницей, каковая отличает обыкновенную смертную женщину от богини. В такие мгновения Тхутмертари чувствовала себя всесильной. Она знала, что ей ничего не стоит испепелить змеядов, этих жалких недолюдей-недозмей, преклонивших пред нею свои колени истинных детей Сета, детей, которых она решила отобрать у Великого Змея и усыновить на время — покуда у нее самой не появятся собственные дети.

Да, она могла испепелить их всех, могла разрушать города и перемещать горы, выжигать реки и пробуждать безумные стихии. Однако в отношении к своим жертвам она была на редкость терпеливой и расчётливой богиней. Она мечтала возвести Зло в степень абсолюта и постепенно, но неумолимо продвигалась к этой цели. Так, она научилась превращать страх, боль и страдание в Силу, она научилась питаться этой Силой, причём так, что Силы никогда не оказывалось слишком много. Иногда ей чудилось, что она может поглотить все жизни и души Мира — но и тогда не насытится ими.

Богиня Тхутмертари с каждым новым днем всё больше превращалась в иллюстрацию своей же собственной доктрины: «Злу никогда не бывает достаточно Зла! Зло точно зверь, который испытывает всё больший голод по мере того как насыщается пищей... Ибо Зло — не нечто и не некто, на что или на кого можно указать. То лишь относительные символы Зла; само Зло — это образ жизни. И поэтому его поистине никогда не может быть мало!». Она и стала тем ненасытным зверем. Зло превратилось в её образ жизни, и она знала, что не успокоится до тех пор, пока Зло не превратится в образ жизни каждого населяющего Землю существа. А затем она не успокоится тоже, поскольку обязательно изобретёт для себя новую божественную доктрину и найдет новую цель в своей бессмертной божественной жизни...

Безмолвно парила она в ночи, и её ослепительное золотое сияние превращало ночь в день. Тхутмертари пришла к мысли, что новому миру, который возведет она на руинах старого, не нужны иные светила: только далёкие звезды и она, Богиня Звёздного Бессмертия. Она станет светилом, мозгом, сердцем и душой своего нового мира. И у нее будут дети — великая раса мыслящих существ, творения величайшей богини Вселенной. Это будут существа, Несущие Знание, и образом жизни их станет чистое, неосквернённое, первородное Зло, какое царило во Вселенной на самой Заре Времён, задолго до появления Шестнадцати... И далёкие бессмертные звезды, бережно хранившие это Первородное Зло все минувшие миллиардолетия, возрадуются и возгордятся своею верной дочерью и новой нареченной сестрой...

С этой мыслью Тхутмертари завершила обряд и спустилась на землю. Аккала Танита и прочие змеяды пали ниц и безмолвно облобызали пред нею обожжённую землю. Безмолвие стало частью заведенного новой богиней ритуала: истинному божеству ни к чему пустые славословия. Слова вообще мало что значат; слова — лишь признания в слабости, свидетельства неспособности общаться на ментальном, телепатическом уровне. Но ничего, ободрила себя богиня Тхутмертари, моя новая раса будет иной! Ну, а пока приходится довольствоваться тем, что есть.

Она подлетела к небольшому камню, на котором лежало чёрное, точно сама девственная Тьма, яйцо. Если исключить непривычный цвет, во всём остальном яйцо походило на змеиное, и снесла его змея — царица змеядского народа Танита. Не прикасаясь к нему, Тхутмертари бережно погладила черное яйцо. Ей показалось, будто она уже слышит, как бьётся сердце существа новой расы. Ведь это самое яйцо — итог той памятной первой оргии, священной оргии, когда она заставила людей и змеядов совокупляться друг с другом. Это яйцо — плод сношения двух враждебных рас; её родной брат Джосер и многие-многие другие мужчины человеческого племени оставили в Таните своё семя; и вот он, плод созрел.

Когда из чёрного яйца вылупится существо новой расы, Тхутмертари знать не могла. Она даже не представляла, как будет выглядеть это существо. Но она уже любила его, любила той неповторимой материнско-божественной любовью, какую всякий истинный Создатель всегда испытывает к первому из своих творений... Оно будет поистине прекрасно, это удивительное существо новой расы, красиво чудовищной, злой красотой, и Богиня Звёздного Бессмертия будет гордиться этим существом и ему подобными, когда они начнут победное шествие по Миру...

— Я назову тебя Тху, — прочувствованно молвила Тхутмертари; чуть помедлив, она прибавила: — Тебя и всех остальных, кто родится вслед за тобой. Пусть это не очень благозвучно, пусть! Раса тху будет сильна не этим. Раса тху будет сильна душой, телом, но, главное, разумом. Я дам тебе и твоим братьям Знание; я устрою так, чтобы вы стали самыми могущественными существами в истории этой планеты. И затем, когда вам сделается тесно на поверхности, я помогу вам отвоевать подземные и небесные миры. Когда же и их вам будет не хватать, мы отправимся к звездам, на новые планеты, в новые миры; далёкие звезды будут рады принять нас. Ибо все мы — их дети...

Пылающий взор Тхутмертари оставил черное яйцо и поднялся к ночному небу. Она улыбалась, и далёкие звезды, ее новые кумиры, учителя и нареченные покровители, приветливо улыбались ей в ответ. Я ваша сестра, подумала Тхутмертари: вы и я — бессмертны!..

— Я забираю яйцо тху в Луксур, — сообщила она безмолвным змеядам. — И все новые яйца, которые вы будете сносить, отправляйте в Луксур. Вам надлежит вступать в плотские сношения с людьми – везде, где только остаются люди. Прежде чем погибнуть на моём алтаре, каждый способный к воспроизводству человек должен оставить в вас свое семя. Мне нужны такие яйца. Как можно больше таких яиц. Вам понятно, презренные смертные?

Аккала Танита подползла к ее стопам и тихо сказала:

— О да, Величайшая. Мы счастливы служить тебе, Вечная Мать...

Тхутмертари вонзила в распростёртую царицу змеядов полыхающий взгляд. Это был всего лишь взгляд — но Танита тотчас скорчилась в жуткой муке и как будто начала усыхать на глазах. Усмехнувшись, богиня решила приберечь её, перевела свой взгляд на огромного змеяда, лежавшего рядом с аккалой, и продемонстрировала свою божественную силу на нём. Тот забился в агонии и скоро обратился в камень, а затем этот камень рассыпался в невидимую пыль. Звучный голос Тхутмертари разнёсся над безмолвной равниной:

— Я выпила жизнь этого ничтожного. Так буду поступать с любым или любой из вас, кто назовёт меня Вечной Матерью. Да, я Вечная, но я — не ваша Мать! Я Вечная Мать для таких, как он, — божественный перст указал на чёрное яйцо. — А для вас я Величайшая Повелительница. Вы для меня — орудия воспроизводства, которым я позволила участвовать в создании моей новой расы. Так помните о сей великой чести!

— А что будет с нашей расой, о Величайшая Повелительница? — чуть слышно вопросила Танита.

Богиня усмехнулась.

— Как только придёт в этот мир раса тху, все прочие будут стёрты с лица Земли. Змеяды будут уничтожены, равно как и люди.

— А не дозволит ли нам Величайшая удалиться обратно в нашу подземную обитель, в Йесет-Мет?

— Не дозволит! Вы напоминаете мне о Сете, об этом жалком червяке, которого все мы ещё недавно почитали богом. Но более не будет никаких иных божеств, кроме меня!

— Владыка Сет не позволит тебе расправиться с нами, Величайшая, — прошептала царица змеядов. Она дошла до последней ступени отчаяния, раз позволила себе такую дерзость. Все змеяды после этих слов одновременно вжались в землю и закрыли морды лапами.

Тхутмертари рассмеялась: как эти животные не понимают, что их собственный страх убивает их больше и сильнее, чем ее божественная сила, и что он-то, этот самый страх, и питает всю её божественную силу?! Конечно же, не он один — уж очень наивно со стороны богини было бы питаться одним лишь страхом! Но если бы не он, она бы не взяла такую Силу. Змеяды этого не понимают, жалкие глупцы!

Золотая богиня сказала:

— Я расправлюсь с вами, как и было сказано. Но прежде я позволю вам увидеть, какая участь постигнет Сета, вашего Отца.

Она бросила взгляд на змеиный перстень, обвивающий ее палец. Да, очень скоро она станет достаточно сильна, чтобы посредством этого перстня заклясть Великого Змея Сета и превратить его, Князя Тьмы, в своего раба... Как она превратила в раба самозваного бога Великую Душу, который прежде назывался Тезиас, а нынче она зовёт его Сур... она даже не знает, где он... а не всё ли ей теперь равно? Могущественный раб, сам бывший бог, который сделался ненужным госпоже, лишь подтверждает её поистине божественную силу!

— А потом я уничтожу ваше убогое племя. Но до той поры вам надлежит произвести для меня тысячи и тысячи таких яиц, а также покорить южные пределы этого континента, — прибавила она. — Собери войско, Танита, и отправляйся далее на юг. Завтра ты должна взять Ксутал. Такова моя воля!

— Да будет так, о Величайшая, — прошептала коленопреклоненная Танита.

Тхутмертари обратила свой огненный взор на чёрное яйцо. Повинуясь мысленному повелению богини, оно поднялось в воздух и со скоростью стрелы унеслось на север. Следом за ним улетела сияющая золотая фигурка. Широкая равнина погрузилась во тьму. Тысячи и тысячи змеядов, истинных детей Сета, ещё долго лежали на обгорелой земле среди этой погибельной тьмы, скованные неизбывным страхом и отчаянием. А потом этот же страх и это самое отчаяние придали им новые силы, змеяды поднялись, построились и устремились туда, куда их направляла злая воля новоявленной богини.

***

Гнев и ярость наполняли Конана. Он скакал по равнине уже который час. Карпашские горы остались позади, но варвару покоя не давал вопрос, что задавал себе ещё в горах: а не надул ли его снова лживый маг?

Там, в берлоге Милиуса, всё приключилось слишком быстро, слишком внезапно. Зато теперь он мог обдумать сказанное, сделанное и намеченное. Чем больше и чем лучше он обдумывал, тем крепче и сильнее была ярость. И эта ярость у него была не только на волшебника, но также на себя. Слишком легко он, Конан, дал тому перехитрить и провести себя. А может, и околдовать...

Теперь в заложниках у колдуна Зенобия и Конн. Супруга-королева и сын-наследник. Его любовь, его семья. «Пусть побудут моими гостями, пока ты сражаешься с Тхутмертари и Суром, здесь, у меня, твоим любимым ничего не угрожает». Так вроде обещался ему Милиус. Но и глупцу понятно: они в берлоге колдуна, которую не взять ни силою, ни хитростью, ни чарами – кто же они, если не заложники? Сам подарил Скучающему Магу возможность шантажировать себя, манипулировать собой, как колдуну угодно.

Вместо сражений, для которых создан Конан, где он как рыба в воде, — работа мальчика на побегушках: «Ты принесешь мне Книгу Судеб».

А еще — некроманта: «Произнесешь заклинание, и Синие Монахи оживут».

Во имя крови Крома! Вместо того, чтобы сражаться за друзей, за мир, за Аквилонию, за всю Хайборию — своими же руками выдавать треклятую Книгу, могущественнейший кладезь магии, этому лживому чародею, или кто он там!? Вместо того, чтобы собирать на битву с Тхутмертари и ее рабом друзей, союзников, всех, кому дорог мир, да что там, мир, их собственная жизнь — собственноручно оживлять злейших врагов! Причем, врагов слишком могущественных, от которых потом при всем желании так просто не избавишься: один раз повезло, второй раз — вряд ли!

И он — во имя крови Крома! — под всем под этим подписался???

Да, будь оно всё проклято! Конан скакал прочь от милиусовой берлоги уже хотя бы потому, что ничего лучшего сейчас придумать было невозможно. И с каждой милей пройденного им пути он всё отчетливее понимал, что чародей его предал и кинул, провёл, обманул, обмишурил, посмеялся над ним и оставил ни с чем.

И что слова Скучающего Мага «думаю, ты вернёшься куда скорее, чем рассчитываешь» — такая же лукавая издёвка, как и остальное.

— Эй, Милиус! Или как там тебя зовут по-настоящему! — прорычал он безмолвной степи. — Всё слышишь и всё видишь, верно? Ты думаешь, что поимел меня со всеми потрохами? Как бы не так! Ты плохо меня знаешь! Кром!! Да ты меня совсем не знаешь! Мое имя Конан! Я варвар из Киммерии, я варваром родился, варваром умру! Я был вором, солдатом, пиратом! Я стал королем! Я потерял корону, но будь я проклят, если не верну ее! И будь я трижды проклят, если не верну родных, не отомщу за друзей, не положу конец злу! Я убивал волшебников и демонов, я потерял им счет! Самих богов, бывало, убивал, когда те сильно меня злили! И до тебя я доберусь, кем бы ты ни был! Запомни — я вернусь!!

Вдруг киммериец ощутил спиной, всей своей кожей, настойчивый враждебный взгляд. Повернув голову, он увидел четыре черные точки, которые внезапно появились из-за гор.

Стремительные черные птицы приближались быстрее, чем скакал его верный конь, и скрыться от них на этой равнине Конану было некуда.

Конан застыл и не сразу понял, что перед ним всего лишь мираж. Или очередное заковыристое послание Скучающего Мага. Или всего лишь шутка Милиуса, игры с его разумом? Как это понять?

Чёрные птицы приближались не с востока, не со стороны Карпашских гор, а с запада, куда он, Конан, сам держал обратный путь. Варвар остолбенел и осадил коня, когда вдруг понял, что это за птицы.

Они неслись навстречу ночи, рассекая воздух стальными винтами. Пришельцы, наёмники из Будущего, призванные в Хайборию коварным и могущественным карликом Тезиасом, называли этих механических птиц «Чёрными коршунами». Они и управляли этими летающими крепостями, находясь внутри одной из них. Всего, как было Конану уже известно, самозваный бог Великая Душа призвал сотню наёмников из Будущего и каждому вручил такой вот «Чёрный коршун», умеющий стрелять, жечь и взрывать, подобно демону, летая в небе. Какие луки, арбалеты, катапульты, а тем более, ножи, кинжалы и мечи способны были противостоять могучему оружию пришельцев? Те разнесли едва ль не треть Тарантии, прежде чем Конану с его сторонниками пришлось ретироваться.

С тех пор пришельцы, будучи обычными людьми, и сами погибали, но их и этих «коршунов» оказалось больше, чем достаточно, чтобы привести к покорности столицу Аквилонии, а с ней и всю страну. Недовольные правлением Конана нобили во главе со старым лисом Вибием Латро заключили с пришельцами странный альянс, в результате которого двойник киммерийца и он же вожак пришельцев по имени Джейк Митчелл занял аквилонский трон, а Вибий Латро сделался герцогом Тарантии и полновластным наместником королевства.

Конану в этом раскладе не было места, на него объявили охоту, и лишь его варварская смекалка, да внезапная помощь человека по имени Роберт, одного из пришельцев, спасли тогда жизнь. Он покинул столицу, где оказался бесполезен, и отправился за подмогой к Милиусу... Пришельцы, как он знал, остались в Аквилонии, в полной уверенности, что он погиб. Никто из них до сей поры, кроме Роберта, не отслеживал его путь. Да и Роберт перестал отслеживать, когда Милиус на его, Конана, глазах уничтожил следящих «жучков»... Возможно ли, что лживый маг предал его и тут, и сам призвал врагов по его душу? Конан охотно бы в это поверил.

А как иначе объяснить четвёрку «Чёрных коршунов», летящих с запада, со стороны Аквилонии?

Ему не справиться даже с одним. А у пилота, управляющего винтокрылой крепостью в полёте, с десяток способов прикончить воина, что скачет посреди равнины. Или, Нергал их побери, у них приказ взять его живым?!

Ну, нет, во имя Крома. Не сдался в первый раз, не сдастся и теперь. Есть у него спасение. А если не спасение, хотя бы шанс. И пусть опять придётся иметь дело с треклятой чародейской магией... но лучше магией спасти себе жизнь, чем просрать её без магии и порадовать врагов!

Конан достал накидку-невидимку. Она когда-то принадлежала самой Тхутмертари, не к ночи будет помянута. А совсем недавно – тут, в горах, – эта накидка очень выручила киммерийца в смертельной схватке с непонятным «волком». Который зверем был только снаружи, а внутри это был демон, что вселился в волка и пытался его, Конана, убить. Но киммериец демона перехитрил, расплющил «волка» здорововенной глыбой камня, ну, и остался тот лежать в горах, на радость падальщикам...

Конан надел накидку-невидимку и исчез из поля зрения стороннего наблюдателя. Однако магии накидки не хватило, чтобы скрыть коня. Но вряд ли, решил варвар, наёмников на «Чёрных коршунах» послали за конём...

Так и случилось.

Нисколько не сбавляя скорости, они пронеслись на головою киммерийца и вскоре скрылись за горами.

Варвар перевёл дух. Ещё немного подождал, прежде чем снять накидку. Долго смотрел, не отрывая взгляда, на горизонт, где скрылись механические птицы. Там всё было спокойно. Тишина. Враги не возвращались.

Конан задумался. Что это было, ради Крома? Не мираж ли вновь? Нет, непохоже. Ясно одно: враги летели не за ним. Возможно, и не знали, что он здесь – по крайней мере, не искали. А он их знал уже достаточно, чтобы понять: если б поставили себе задачу отыскать его – нашли бы.

Но если не за ним, тогда за кем? Зачем? Куда?

Догадка молнией пронзила киммерийца. Она была настолько очевидной и бесспорной, что избавляла Конана от прочих толкований.

Пришельцы летели туда, где, собственно, и начался их путь в Хайбории. В то исключительное место на земле, куда их вырвал тезиасов вихрь времён. Где даже Конан побывал однажды, став жертвой изощрённого обмана со стороны Великой Души. И откуда бежал на таком же точно «Чёрном коршуне» вместе с женщиной-воином по имени Аманда... Всё это было вроде бы недавно, а казалось – так давно!

Сомнений больше не осталось: они летели в Зачарованный Город, что стоял вдали от всякой жизни среди покрытых древним лесом гор Серых Обезьян. Из Аквилонии путь в горы Серых Обезьян лежит как раз через Карпаши. Стоит ли удивляться, что враги летели здесь?

Конан присвистнул и покачал головой. Это открытие могло означать для него всё, что угодно. Так или иначе, сейчас гадать, зачем и для чего, каким-таким Нергалом эту четвёрку понесло через весь континент из Тарантии в Зачарованный Город – гадать об этом было бесполезно.

Но варварское чутьё Конана подсказывало ему, что встреча с «коршунами» не была случайной. Хуже, чем есть, его дела уже навряд ли будут – а лучше могут стать вполне!

Киммериец спешился и приготовился к ночлегу. Бывает, что для опытного воина в заведомо невыгодной позиции самое умное решение – остановиться, отдохнуть и предоставить Судьбе время, чтобы обернуться к нему передом.

– А вдруг ты не соврал мне, лживый маг, – пробурчал огромный варвар, засыпая, – но всё равно я вытрясу тебя, когда вернусь, будь ты проклят со всеми своими загадками. Не люблю ваше мутное племя, Нергал вас побери, и Сет впридачу.

lakedra77

15.02.2016, 23:34

С удачным Вас почином:).

Ильдар

16.02.2016, 07:55

Честно скажу: меня напрягает тупизм Конана. Но готов смириться с этим - таков сюжет и герой книги.
Ждем продолжения.

сибиряк

16.02.2016, 11:39

Brian Tolwell

16.02.2016, 13:15

С удачным Вас почином:).

Благодарю, коллега. :hy: И надеюсь на это. Отступать всё равно некуда.

Добавлено через 2 минуты
Честно скажу: меня напрягает тупизм Конана. Но готов смириться с этим - таков сюжет и герой книги.
Ждем продолжения.

На мой вкус, очень даже сообразительный, находчивый герой. ;) Но со своими предрассудками, куда ж без них, он ведь варвар. Будь я на его месте, тоже ни одному из чародеев на слово не верил. devil_smile

Добавлено через 18 минут
эта часть должна судя по заявке должна быть жесткой я лично болею за тхутмертари такой я не могу придумать название еще не было ни в одной книге это что-то и без нее будет скучно спасибо сибиряк

Да, я где-то в интернете три-четыре года назад встречал даже такие выражения/предостережения - "только для поклонников Тхутмертари" и "осторожно, Тхутмертари-стайл". devil_smile А ещё больше меня изумило, что там, где я это видел, не нужно было объяснять значение, они уже всё понимали. Кажется, это типа и называется "мем". %)

Но скучно без неё не будет! Обещаю.

Brian Tolwell

16.02.2016, 18:02

Так, следующая (первая в романе) глава получается очень большой, пока не решил, стоит ли её делить.

Место действия - тот самый Зачарованный Город, о котором Конан догадался в Прологе. Кто из читателей не помнит, что это за "город", можно посмотреть в главах 2 и 23 романа "Амулет Небесного Народа", а также в главе 3 "Раба Змеиной Королевы".

Ильдар

18.02.2016, 09:41

Ждем-недождемся

Brian Tolwell

18.02.2016, 18:04

Продолжаем.
Кто тут спрашивал Аманду Линн? Сибиряк? Прошу к столу. ;)

1. Возвращение в Зачарованный Город

Пятёрка «Чёрных коршунов», снизив скорость, осторожно приближалась к Зачарованному Городу. Вокруг застыла ночь. Могучие сосны тихо спали на склонах гор Серых Обезьян. Ни одного человеческого поселения на десятки миль вокруг. Покой и безмолвие; здесь гул вертолётных лопастей звучал особенно резко, напоминая ритмичный грохот ритуальных барабанов некоего дикарского племени... Впрочем, люди, управлявшие могучими машинами Будущего, суеверий не страшились. Однако даже их отважные сердца стучали учащенно при виде этого чарующего многоцветного великолепия среди ночи.

Исполинская громада Стержня медленно вырастала перед их взорами. Мягкий желтоватый свет, которые источали «дома» — сгустки Живой Энергии, беспорядочно разбросанные по Городу, — равномерно заливал черные панцири механических птиц. В Зачарованном Городе не было ни дня, ни ночи, ни ветра, ни жары, ни слякоти, ни холода. Климат здесь всегда был собственным, уникальным, для человека комфортным и приятным. Сверхмощное силовое поле Стержня превращало Зачарованный Город в отдельный, обособленный мир. Или в темницу — смотря для кого...

— Парни, как слышите меня, приём? — раздался в динамиках голос Лопеса Морана, командира этой экспедиции.

— Приём, амиго, слышу тебя, — отозвался Роберт Рэнквист.

— Всё в порядке, приём, Лопес, лечу за тобой, — сказал Берт Рассел.

— И у меня, приём, — заметил Альфред Зинг.

— Мать вашу, никаких проблем! Здесь температура двадцать градусов по Цельсию! — взволнованно произнёс Курт Марлоу. — На тридцать семь градусов выше, чем снаружи.

— Ну и радуйся, — хохотнул Рассел. — Не замёрзнешь!

— Отставить шуточки! — приказал Лопес. — Дальносканеры на полную мощность. Всё внимание на дворец! Помните: нам тут не нужны сюрпризы.

— Ясно, амиго, — заверил его Рэнквист. — Все летим за тобой.

Клин из пяти вертолетов подлетел к центру Города. На площади вокруг шарообразного дворца Великой Души было пусто. Никакого движения не заметили приборы ни вокруг дворца, ни в самом дворце.

— Не нравится мне это, парни, — сказал Марлоу. — Тут что-то нечисто. Помните, мы, когда делали ноги отсюда, сбили вертолёт с гномами? Как сейчас вижу, куда он упала. Нет его тут!

— Может быть, разложился? — предположил Рассел.

— Ну, да? Железо-то!

— Нам неизвестны все свойства этого Города, — заметил Рэнквист. — Может быть, разложился, а может, ассимилировался с окружающей средой.

— Спасибо, успокоил, — флегматично усмехнулся Зинг. — Еще скажи, тут можно подцепить инопланетную заразу.

— Не подцепишь, — заверил Моран. — Мы тут сколько жили, ничего не подцепили. Ладно, парни, сделаем два круга вокруг Стержня, а потом садимся. И глядите в оба, вашу мать!

Облёт исполинской колонны не принёс никаких сюрпризов. Зачарованный Город как будто вовсе не реагировал на возвращение своих недавних обитателей. Лопес Моран отдал приказ на посадку. Его машина первой приземлилась у входа в шарообразный дворец. Следом за ней благополучно сели и остальные четверо.

— Лопес, могу я захватить базуку? — спросил Марлоу.

— Вооружайтесь только лёгким оружием, — ответил командир. — Бластеры, пистолеты, автоматы. Нам тут нечего бояться, — сказал он более для себя, чем для других. — И не забывайте: обратно придется барахло тащить.

— Не называй оборудование Будущего барахлом, амиго, — тонко ухмыльнулся Рэнквист. — Кому-то из нас оно еще жизнь спасёт.

И этим «кем-то» вряд ли будешь ты, проклятый джейков прихвостень, мысленно прибавил англичанин.

— Короче, так, — заявил Моран, когда все пятеро рейнджеров покинули свои вертолёты, — шагайте в лабораторию и забирайте оборудование, на которое укажет Боб. Если надо будет, несколько раз сходите. Мы всё должны забрать сегодня. Я второй раз в эту зачарованную срань не полечу.

Все согласно закивали: никто ещё раз не хотел сюда лететь. Сейчас-то прилетели только по необходимости, да по приказу короля и капитана.

— А ты, Лопес? Не идёшь с нами? — удивился Зинг.

— Я подойду позже, Фредди.

Немец пожал плечами, но уточнять, чем же займётся командир их экспедиции, не стал.

Лопес Моран дождался, пока Рэнквист, Зинг, Рассел и Марлоу скроются в направлении бывшей лаборатории Тезиаса, а затем достал бластер и двинулся в противоположную сторону. Туда, где когда-то располагались апартаменты Джейка Митчелла и его подруги.

Сапоги рейнджера безмолвно ступали по искусственному паркету. Всё здесь было искусственным, ненастоящим, невольно подумалось Лопесу. И сам этот дворец, и вертолёты, и оружие пришельцев, и их одежда — всё сотворено было карликом Тезиасом из этой так называемой Живой Энергии, что змеилась вокруг Стержня и составляла бессчётно-многоугольные разноцветные «здания» Зачарованного Города. Иной раз колумбийцу мерещилось, что и сам он ненастоящий, что его человеческое тело тоже сотворено карликом из Живой Энергии, в которую просто загнана (Лопес не мог подобрать более подходящего слова) его душа. Однако Джейк считал иначе, а Лопес привык верить кэпу. Джейк был уверен, что всё настоящее — и «Чёрные коршуны», и бластеры, и сапоги рейнджеров. Вертолёты летают, бластеры, как положено, стреляют лазерными лучами, от тех лучей в черепах остаются дырки, сапоги не разваливаются при ходьбе и даже не жмут — значит, всё и вся настоящее. И плевать, из чего оно сделано — хоть из дерьма, лишь бы работало, объяснял свое мнение Джейк. И он был прав: оно работало — не на Тезиаса, как тот рассчитывал, а на самих пришельцев, на их вожака и его верных друзей. Джейк оказался прав во всём! И теперь, когда Джейку грозила страшная беда, для Лопеса не было выбора, помочь товарищу или не помогать. Рискнуть для кэпа жизнью? Почему бы нет? Кэп рисковал для них всегда.

Наперсник Джейка проследовал по длинному коридору к большой, украшенной золотыми драпировками, двери. Гробовая тишина не успокаивала, а, напротив, всё более тревожила его. Если Аманда и погибла здесь, то в любом случае должен оставаться старина Фонтанелли, оживший (вернее, оживлённый) карликом мертвяк. Может быть, док в лаборатории? Лопес скривился от одной этой мысли. Нехорошо, если старикан начнет парням мозги пудрить. Кто знает, как они отреагируют? Да, кэп неслабо прокололся: нужно было тогда ещё, когда делали отсюда ноги, лично пристрелить предательницу, а дока-мертвяка распилить лазерными лучами. Или сжечь. Или грохнуть из базуки. Лопес едва сдержал смех, представив, как может выглядеть мертвый док, грохнутый из базуки.

С этой мыслью колумбиец подкрался к золочёной двери и неслышно отворил её. Лицо его отметила довольная ухмылка: по крайней мере, на половину вопросов он получил немедленный ответ.

Одетая в свой неизменный камуфляжный костюм, Аманда Линн лежала на огромной двуспальной кровати у противоположной стены королевской палаты. С первого взгляда было ясно, что бывшая подруга кэпа не мертва, а просто спит. Видать, она считает себя королевой этой зачарованной помойки, со злостью подумал Лопес. Королевой без подданных, мысленно хохотнул он. Ай-ай-ай, мэм, где же твои хвалёные бойцовские качества?! Митч-то боялся, что Эми устроит им засаду. Куда там... Как видно, отставная командирша не ждала гостей.

Держа бластер наизготовку, Моран подобрался к ложу. Он облегченно вздохнул. Заветный чёрный перстень был на пальце у Аманды. Да, это Светоч Истины, рассеивающий чары амулет, за которым его послал сюда Джейк; вся остальная «экспедиция» – только прикрытие. Считай, твоё задание уже исполнено, амиго, мысленно отметил колумбиец.

Лопес прицелился Аманде в голову. Ничто не мешало ему нажать на курок. Так он понял, что Аманда не прикидывается. Неустрашимая воительница действительно спала и даже чуть похрапывала. Лопес вдруг вспомнил, как Джейку нравился ее смешной храп. И эта сука изменила кэпу с местным варваром!

У колумбийца не укладывалось в голове, как она могла.

Нужно по-тихому пристрелить её и забрать заветный перстенёк, подумал Лопес. Так велел ему Джейк. Лопес почувствовал, как потеет. Он был наёмником, убийцей, да, чего уж так скрывать, он был закоренелым подлецом – но он не мог убить и обокрасть спящую женщину, одну из своих, боевого товарища. Не мог он это сделать – даже ради Джейка.

— А, дерьмо... — прошептал Лопес.

Быстрым движением он приставил узкое дуло бластера к виску Аманды, а ладонью другой руки прикрыл ей рот. Женщина мгновенно пробудилась. Глаза её округлились от ужаса.

— Это я, мэм, — тихо и грустно сказал рейнджер. — Давно не виделись. Привет тебе от кэпа. Ну, а теперь прощай.

После пробуждения женщины и этих слов его совесть очистилась. Он не имел намерения выслушивать ответное приветствие. Лопес Моран на мгновение прикрыл глаза и мысленно попрощался с Амандой Линн. Она была хорошей капитаншей...

А в следующее мгновение тончайший лазерный луч просверлил дырку в его черепе. Лопес Моран пошатнулся, недоумённо моргнул и медленно осел на пол.

В дверях стоял Роберт Рэнквист.

Ещё бы миг, и я бы опоздал, мысленно корил он себя. Он не надеялся, что прихвостень Джейка отыщет Аманду так скоро. Хотелось сперва выручить дока и поглядеть на лабораторию. Да, будь оно всё проклято: Аманда — жива!! И только это теперь важно.

Пряча за пазуху ещё тёплый бластер, Роберт бросился к ложу. С момента пробуждения женщины минуло всего лишь несколько мгновений, но Аманда гибко вскочила на ноги и потянулась за своим оружием. Её бластер лежал под периной. Внезапно она ахнула — и свалилась прямо на руки подоспевшему Роберту.

Не в силах сдерживать себя, он осыпал ее поцелуями. Она слабо сопротивлялась — но не потому, что ей нравились или не нравились его прикосновения, а потому, что у неё не было сил оттолкнуть его. Роберт увидел, как непривычно бледна Аманда, как осунулась, как глубоко запали её глаза, как высохли губы и поредели гладкие белые волосы — и он заставил себя прекратить поцелуи. Он помог ей снова лечь. Горестный стон вырвался из груди англичанина. От мысли, что он может её потерять, едва обретя, ему стало страшно.

— Что с тобой, Эми? — воскликнул он.

— Воды... — простонала она. — У тебя есть вода?

Есть ли у него вода?! Да он готов был бы отдать ей собственную кровь, если бы не было воды! Дрожащими от волнения руками Рэнквист достал флягу с вином и поднес ко рту женщины. Та жадно начала глотать, задохнулась, закашлялась, и Роберт, как бывалый воин, помог ей пить правильно. Затем он отнял у неё флягу, так как в этом деле, равно и в любом другом, неумеренность вредна. Аманда поняла его и не стала возражать. Её пальцы благодарно сжали запястье Роберта, и он почувствовал себя счастливым... Но он взял себя в руки: радоваться рано, ещё ведь не решено ничего, и Эми, его Эми, нуждается в помощи и защите...

— Ну, как ты, Эми?!

Аманда Линн глубоко вздохнула.

— У нас нет воды... — тихо промолвила она. — Эти проклятые гномы! Они так хотели поскорее выбраться отсюда, что сгорели в первую же неделю... А затем и вовсе сбрендили. Добро бы сбрендили по-тихому, ан нет! Мне пришлось посадить их под замок. Ты не представляешь, как мне было плохо, Бобби! Весь день мы с доком вкалывали в лаборатории, а затем я должна была ещё готовить пищу для себя и этих маленьких сволочей. Как-то раз мне показалось, что два гнома, Лула и Бора, смирились и не будут больше бунтовать. Ну, я их и выпустила, на свою беду. Лула как раз была кухаркой, а Бора мог помочь доку. Какая же я дура, Бобби! Освободившись, Лула первым делом продырявила чан с водой, наш последний запас. А Бора отправился в лабораторию и разломал всё, что почти месяц собирал док! Ты понимаешь, эти рыжие крысы решили, что уж если подыхать, то всем сразу: им, остальным гномам и нам с доком! Короче, Лулу и Бору я тогда пришила. А старик Воло — ну помнишь, тот противный пердун с длиннющей бородой, это он и его выродки наплели Джейку насчет меня и Конана — этот Воло сдох сам. Остались четверо: Салла, вторая кухарка, и мужики — Лакери, Вузери, Алли.

— И где же они? — вырвалось у Рэнквиста.

Аманда неопределенно махнула рукой.

— А, там, в кладовке сидят... Умоляют выпустить, божатся Митрой, но я больше не верю этому подлому племени. Знала бы, какими сволочами окажутся, сразу бы перестреляла всех. А теперь рука не поднимается... Как-никак, собратья по несчастью. Так что приходится ещё поить их и кормить.

— К дьяволу гномов! — не выдержал Роберт. Неужели она не понимает, что рыжий народец интересует его в последнюю очередь?! — Ну ты-то как, Эми? Про себя расскажи!

Воительница устало скривила губы.

— А я чего?.. Продулась в пух и прах, но только между нами, Бобби. Дай ещё попить, — она снова приложилась к фляге, а затем продолжила свой рассказ: — Когда мы очухались после вашего внезапного отлёта, то сразу поняли, что нужно и нам делать ноги с этой зачарованной помойки. Не тут-то было! Вертолёта у нас не было, но док надеялся собрать из подручного материала новый...

— Его-то и разрушил гном, — пробормотал Роберт.

— А ты догадливый, — кивнула Аманда. — По правде сказать, у дока ничего и не получалось. Короче, хреново вышло с вертолётом. Потом хотели прорыть подземный ход под защитным полем, ну, чтобы выбраться наружу. Док даже изобрел машину, которая сама копала землю...

— И что?!

— И ничего. В Городе она работала, а вблизи защитного поля глохла. Док говорит, на нее какой-то электромагнитный импульс действует или что-то в этом роде... ты лучше у него спроси. Так что ход я сама копала, пока не свалилась, — она печально усмехнулась, указывая на свои ладони, и только тут Рэнквист заметил, что её пальцы все в мозолях... Он заскрипел зубами. Как хорошо, что есть пока на свете человек, который за её страдания заплатит!

— Ну, ещё мы надеялись взорвать этот проклятый Стержень, — Аманда мотнула головой вверх. — Или хотя бы повредить. Док говорит, не будет Стержня — не будет и Зачарованного Города. И всего того дерьма, что забрал с собой Джейк, тоже не будет. Нифига, Бобби!.. Этот треклятый костыль ничего не берёт. Теперь док говорит, что Стержень просто поглощает враждебную энергию и что его не возьмёшь даже сотней атомных бомб. А, пустое — у нас-то и не было, и нету ни одной...

Она замолчала. Роберт поцеловал её руку. Как вовремя он появился! Ещё немного, и Аманда бы погибла — не от руки подосланного к ней убийцы, так от жажды и прочих напастей...

— Никогда не прощу себе, — прошептал он. — Я обязан был вернуться сразу! Сюда, к тебе! Но я думал, что тебя уже нет в живых. Все наши так думали! Джейк сказал нам, ты погибла в схватке с Тезиасом. И я, болван, поверил! Никогда себе не прощу. Никогда!

Он до крови прикусил губу.

— Только ненависть и спасала меня от смерти, — процедила Аманда Линн. — Как чувствую, что подыхаю, сразу думаю о Джейке. Ну, понимаешь, не могу я умереть, пока сама не увижу, как сдохнет эта подлая скотина, понимаешь, не могу! Ну, и не умерла... А теперь ты, Бобби, расскажи, что там у вас. Я ж ничего не знаю.

И Роберт Рэнквист кратко поведал ей о происшедшем с момента отлёта «Чёрных коршунов» из Зачарованного Города. Аманда Линн узнала о захвате ими Тарантии, о воцарении Джейка Громовержца, об аквилонском наместнике Вибии Латро, спасшем трон узурпатора от народного гнева, об охоте за Конаном-варваром, о походе против Немедии, и так далее.

Ничего не рассказал Роберт Аманде о королеве-жрице Тхутмертари и её кровавом походе. Вообще не стал обременять Аманду излишней информацией, особенно в части своего участия в событиях. Со слов Роберта, например, выходило, что Конану каким-то чудом удалось спастись от устроенной Джейком охоты, и свергнутый король уехал из Тарантии, быть может, собирать в провинции войска...

– Как же я рада, что Конан жив, – улыбнулась тут Аманда. – Спорим, этого громилу даже «Стингер» не возьмёт? Вот бы нам с Конаном объединиться против Джейка! Попробуй-ка его найти! А, Бобби?

Роберт слегка поморщился. Знал бы, что она так это воспримет, промолчал бы про Конана. Что может быть общего между Эми и туземным варваром? Откуда она его знает? А варвар, интересно, знает ли её? И если да, то как он, Роберт, это упустил из зоны своего внимания? Под ложечкой отчего-то неприятно засосало.

В эти мгновения мозг Роберта Рэнквиста работал как компьютер. Всё верно, Конан – это важно. Не зря он Конану жизнь спасал – и не однажды. Конан был нужен, пока не исчез с экранов где-то в Карпашских горах. Конан исчез вместе с Зенобией и своим мальчуганом. Роберт проверял в последний раз сигнал уже здесь, в Зачарованном Городе, перед посадкой. «Жучки» не откликались. Конан пропал, исчез, приборы его не отслеживали, и Зенобии с Конном тоже нигде не было. Словно сквозь землю провалились.

Да, это многое меняло в раскладах Роберта. Но внезапное спасение Аманды меняло ещё больше. Долго, рассудительно и тщательно разыгрываемая им в Тарантии игра-многоходовка против Джейка и его людей после спасения Аманды и её рассказа приобретала свойства личного отмщения. Нет, для него это не только месть – но месть теперь в первую голову. Туземный варвар, да к тому же и король, для этого не нужен. И вообще не нужен более в его игре. Пропал – и слава Богу. То бишь, хвала Митре, как тут говорят!

– Само собой, – не отводя глаз от Аманды, согласился Роберт, – я сделаю всё, чтобы скорее найти киммерийца.

И улыбнулся в щегольские викторианские усы.

Brian Tolwell

20.02.2016, 09:44

А было бы любопытно приурочить главу об освобождении Аквилонии ко Дню защитника Отечества. :knight:
Нарочно так делать не буду, но если само собой получится - не удивляйтесь и в случайные совпадения не верьте.

Brian Tolwell

21.02.2016, 20:15

Продолжение арки с рейнджерами в Зачарованном Городе. :cowb2:

2. На Тарантию!

Наконец, рассказ Роберта дошёл до событий последнего дня.

— Джейку зачем-то понадобился этот перстень. Теперь ты знаешь, почему наш амиго Лопес заявился сюда, – Роберт покосился на труп у своих ног.

Аманда кивнула и крепко сжала руку мужчины.

— Я обязана тебе жизнью, Бобби. Ты мой самый лучший друг.

Он бережно погладил её волосы.

— Я больше, чем просто твой друг, Эми. Конечно, прежде ты не замечала меня рядом с этим буйволом. Но теперь, когда ты поняла, каков он и каков я...

Женщина засмеялась, прервав его разгорающуюся речь.

— Ты такой славный, Бобби! Мы с тобой ещё успеем поболтать об этом. Не теперь. Расскажи лучше, как сам здесь оказался?

— Случайно подслушал разговор Джейка с Лопесом. Кэп сам признался, что ты можешь быть жива. Тогда я отправился к нему и наплёл, что было бы неплохо забрать отсюда кой-какую электронику. Ну, и напросился к Лопесу в компанию. Джейк велел нам двоим и еще Зингу, Расселу и Марлоу лететь вместе...

Аманда вздрогнула.

— Так ты здесь не один? Они...

— Да, не один, — раздался от двери голос Альфреда Зинга. — Привет, мэм.

В палату вошли трое: Зинг, Рассел и улыбающийся профессор Фонтанелли. Увидев вместе с рейнджерами старого дока, своего товарища по несчастью, Аманда успокоилась.

— Мы знаем, — с порога заявил немец. — Док нам всё рассказал. Как вы думаете, чего мне больше всего хочется теперь?

— Надрать задницу нашему обожаемому кэпу, Джейку Громовержцу, — сказал Роберт Рэнквист.

— Ты знал, ты знал! И как можно скорее. Руки чешутся.

— И у меня, — признался Берт Рассел. — Вот ведь дерьмо!

— А где Курт Марлоу? — спросила Аманда.

Зинг покачал головой.

— Курту пришлось отправиться на Серые Равнины. Кажется, так здесь говорят. Курт не захотел слушать дока.

— Он кинул в меня гранату, — обиженно заметил Фонтанелли. — Должно быть, показалось, что перед ним говорящий призрак, и понадеялся подобным образом меня развеять или сокрушить. На моё счастье, граната не взорвалась. Вернее, взорвалась, но позже, когда я вернул ее обратно Курту. Мне очень жаль, — профессор виновато развёл руками.

— Старина док продемонстрировал великолепную бойцовскую форму, — усмехнулся Зинг. — Ты бы видел его, Боб! Вот это был бросок!

Рэнквист дружески обнял Фонтанелли и сказал:

— Не горюй, док, насчёт Марлоу. Всякий, кто не слушает тебя, порядочная скотина.

— Это ты застрелил Лопеса? — спросил док.

— Иначе Лопес застретил бы меня, — сказала Аманда. — Вы не поверите, парни, но нашему Джейку зачем-то позарез необходим амулет Небесного Народа. Вот этот самый перстень, да... Ну, всё! — прикрикнула она, вставая. — Базарить будем после. Поправьте меня, если это не так, но, по-моему, все здесь хотят одного и того же. Остаётся решить, как это лучше сделать. Ваши варианты?

Как быстро она вернулась к роли капитанши, поневоле восхитился Роберт. Не то, чтобы он очень нуждался в предводительнице — просто он, как и все другие наёмники Джейка, давно привык к роли Аманды Линн как правой руки командира. Тем более, она имеет право командовать ими здесь, когда ублюдок Джейк будет, наконец, низложен.

— Мой вариант, — продолжала Аманда, — все по машинам и в обратный путь! Расскажем парням правду. Пускай узнают, какой гнидой оказался наш любимый кэп.

— Да уж, я не позавидую ему, когда все это узнают, — хмыкнул Зинг.

— Всего одна проблема, — покачал головой Рэнквист. — Аманда не совсем здорова...

Он осекся, почувствовав на себе уничтожающий взгляд капитанши.

— Я могу управлять вертолётом, — твердо заявила она. — Я здорова. Поделитесь пайком, и будет полный порядок.

— Не нужно недооценивать Джейка, — сказал Фонтанелли. — Он сделает всё, чтобы уничтожить вас. А он теперь король.

— Док прав, — кивнул Рэнквист. — Если возвращаться в Тарантию, то без лишнего шума. И не во дворец, а на остров Норд, на базу. Пусть наши парни узнают о возвращении Аманды прежде обожаемого короля. И тогда поглядим, чья возьмёт, — он хищно осклабился.

В этот момент раздался тихий, но пронзительный писк. Все сразу повернули головы. Пищало что-то из-за пазухи Лопеса Морана, а спустя ещё пару секунд люди услышали грубый голос Джейка Митчелла:

— Амиго! Приём! Лопес, ты слышишь меня? Докладывай, что там у вас.

— Я был прав! — прошептал Фонтанелли. — Не нужно недооценивать Джейка. Он дал приятелю видеофон.

Лицо Аманды Линн прочертила мстительная гримаса. Она потянула руку, чтобы забрать видеофон. Нетрудно было догадаться, для чего.

Роберт перехватил её руку и зашептал:

— Эми, ради всего святого, держи себя в руках! Мы ещё не победили, у нас пока недостаточно сил. Нужно действовать хитростью.

Аманда заколебалась.

— Но мы должны что-то ответить, или этот гад поймёт, что его план накрылся, — прошептала она.

— Я отвечу, — решил Роберт. — Как-никак, я научный руководитель экспедиции...

— ...И мой заместитель по отряду, — неожиданно объявила новое назначение Аманда.

Роберт кивнул и достал видеофон, который продолжал вызывать Лопеса голосом Джейка.

— Приём, кэп, — буднично сказал он, не забыв нацепить на лицо выражения усталости и почтительности к королю. — Слышу тебя хорошо. И вижу не хуже.

Джейк Митчелл в Тарантии вгляделся в свой аппарат, как будто впервые увидел своего специалиста по компьютерным системам. На грубой, изрезанной шрамами физиономии вожака наёмников отразились недоверие и тревога.

— Приём, Боб, — сказал Джейк. — Слышу и вижу тебя. Тащи сюда Лопеса. Где он там?

Лопес не может подойти, кэп, — ответил Роберт, соображая, какую причину отсутствия наперсника Джейк сочтёт наиболее правдоподобной.

— Не может? — удивился узурпатор. — Где он, отвечай! Почему ты со мной разговариваешь? Что, чёрт возьми, у вас там творится?

— Всё о’кей, кэп. Оборудование нашли и погрузили. Собираемся вылетать обратно.

Физиономия короля и капитана потемнела, наливаясь кровью.

— Я тебя спрашиваю, Боб: где Лопес? Отвечай, хитрозадый!

— Лопеса нет, кэп, — вздохнул Рэнквист. — Мне не хотелось тебя огорчать.

— Что с ним, твою мать?! Я велю оторвать тебе башку!

— Прости, кэп, мы не уберегли товариша. Док Фонтанелли застрелил его...

Интересно было бы наблюдать за этой рожей, коли не было бы других срочных дел, невольно подумал Рэнквист. Лицо капитана вытянулось, словно застрелен не Лопес, а сам Джейк. Погоди, мелькнула в голове Роберта злорадная мысль, что Лопес, когда ты главного пока не знаешь. Рано тебе знать. Всё, спета твоя песня, дутый Громовержец!

— Застрелил... Док застрелил Лопеса, — простонал Джейк Митчелл в Тарантии. — Как это случилось? И где этот сраный мудак Фонтанелли?

Роберт сделал быстрые знаки свободной рукой. Товарищи поняли его и многообещающе осклабились. Зинг и Рассел схватили седовласого профессора и заломили ему руки за спину. Линн спряталась.

— Я покажу его тебе, кэп, — сказал Рэнквист. — Парни поймали дока.

Он развернул видеофон, чтобы король мог видеть эту картину. Из Тарантии раздались цветистые проклятия.

— Плюйся сколько хочешь, Джейк, но тебе не сломить меня! — патетически воскликнул Фонтанелли. — И не убить, ибо мёртв я уже!

Берт Рассел едва удерживался, чтобы не расхохотаться, и Рэнквист поспешил вернуть инициативу себе.

— Приём, кэп, это снова я...

— Сраного дока привязать к ракете и выстрелить в гору! — проревел Джейк Митчелл из Тарантии. Он видел в боевиках и в шпионских триллерах, что похожее средство применялось не однажды и с постоянным успехом.

— Есть, кэп, так мы и сделаем, — пообещал Роберт.

— Нет! К дьяволу ракеты! Разрежьте его на части! Лучами из бластеров! Режьте!

Какой ты стал вредный, однако, подумал англичанин. И я могу тебя понять: перстень-то тебе был очень-очень нужен. И кроме Лопеса, об этом спецзадании никто и ничего не знал. Так, во всяком случае, ты сам считаешь.

— Раз ты приказываешь, кэп, разрежем дока, не проблема.

— Прямо сейчас! — рявкнул узурпатор. — Я хочу видеть!

Плохо дело, отметил Роберт. Нельзя дока резать. Хоть он и мертвец уже, потом обратно-то его не соберёшь. В буквальном смысле слова. Колдовать тут никто не умеет, да и не надо это нам, подумал Роберт. Так что нужно спасать дока. А для этого перевести разговор на другую тему.

— Приём, кэп. Сейчас разрежем. Тут ещё одно. Я тебе не успел доложить. Мы нашли тех самых гномов. Что с ними делать?

— Гномов?! Сколько?

Аманда зашипела что-то из-за спины, и Роберт её понял: если сказать, что гномы живы, Джейк может потребовать показать их. И тогда всё пропало, уж гномы-то с охотой всех сдадут.

— Двоих. Разложившиеся трупы. Ты бы видел эту гадость, кэп! — Рэнквист скривил лицо, чтобы на том конце линии Джейк мог прочувствовать впечатления своих людей.

— Кроме гномов и дока, никого не видели?

— Не-а. Никого тут больше нет.

Митчелл на некоторое время замолчал, и Рэнквист уже подумал, что бдительность кэпа удалось усыпить, хотя бы на время. А значит, худшее позади. Как вдруг Джейк сам обратился к нему:

— Послушай, Боб, есть одно важное дело. Я тебе забыл сказать, когда вы улетали, а потом вдруг вспомнил. Там, в Зачарованном Городе, припрятана одна полезная вещица. Будь другом, разыщи ее!

Просто поразительно, отметил Роберт про себя. Как тебе нужен это перстень! Ты даже просишь, чтобы его нашел я!

— Слушаю тебя, кэп. Что за вещица?

Внезапно Рэнквист почувствовал, что у него выхватывают видеофон. Это произошло так неожиданно, что он не удержал переговорный аппарат. А когда понял, кто завладел видеофоном, сердце его защемило...

— Привет, Джейк! Ты не эту ли важную вещицу ищешь? — прокричала в видеофон Аманда Линн, показывая чёрный перстень на своей руке.

— Эми! — ахнул Джейк.

— Да, это я, твоя Эми, собственной персоной, — заметила Аманда, пожирая бывшего любовника ненавидящим взглядом. — А ты не ожидал меня увидеть?

Наверное, у Джейка оказался больший запас прочности, нежели она рассчитывала. Он не свалился в обморок. Смирившись с неизбежным, Джейк полминуты спустя говорил:

— Это не то, что ты думаешь, Эми! Я по-прежнему люблю тебя!

— Ха! Значит, в рожу ты мне врезал по любви? И по любви сбежал, а меня оставил подыхать тут? Ты меня чуть не убил, Джейк, будь ты проклят!

— Это был не я! — загремел Митчелл, и все поразились, какое искреннее огорчение звучит в его голосе. — Ты же знаешь, карлик Тезиас завладел моим разумом! Это он околдовал меня, он во всём виноват, сраный карлик!

— Вот ты и заврался, Джейк, ненадолго же тебя хватило, — торжествуя, молвила Аманда Линн. — Когда ты предал меня, Тезиас был уже мёртв. Я прикончила его, разве не помнишь? А ты, ублюдок, присвоил себе мою победу!

— Нет, Эми, всё было не так! Ты ошибаешься! — воскликнул Джейк. — Чары карлика не сразу спали с меня. Ещё прошло несколько часов, прежде чем...

— Какой же дурой я была, что спала с таким ублюдком, — выразительно покачала головой Аманда.

После этих слов Джейк наконец понял, что она ему не верит. И больше не поверит никогда. Он также понял, что драгоценный Светоч Истины, который должен был спасти его от Тхутмертари, Аманда ему не отдаст. А всё вместе это означало, что план провален, и он проиграл. Поэтому теперь предстояло обсудить условия капитуляции.

— Что тебе нужно, Эми? — просто справился он.

— Мне нужна правда, — ответила та. — Вся и для всех! Я хочу, чтобы парни узнали её. Даю тебе сутки на сборы, а потом ты и остальные наши, кто остался в живых, должны вернуться сюда, в Зачарованный Город. Я расскажу, как всё было, и пусть парни сами решают, кто из нас прав. Видишь, Джейк, я даже даю тебе фору!

— Какую ещё фору?

— Ты можешь заранее подготовить ребят к встрече со мной. Наплети им что-нибудь про чары карлика и всё такое, ты умеешь мозги пудрить.

— Ах, ты, сука! А потом твой амулет их просветит?

— Ты имеешь что-то против? — она торжествующе ухмыльнулась.

— Я никуда не полечу, — ответил Джейк. — И никто к тебе не полетит, пока я здесь капитан и королю. Можешь сидеть на своем зачарованной помойке, сколько захочешь. И пускай ублюдки Рэнквист, Зинг и Рассел тоже там сидят. А надоест сидеть или захочется чего пожрать — прошу ко мне в Тарантию, я буду ждать вас. Здесь для каждого – и каждой! – найдётся отдельная плаха.

Ну, вот и всё, думал между тем Роберт Рэнквист. Эми не справилась с чувствами и погубила дело. Узурпатор будет сидеть в Тарантии, а мы — здесь. А как только мы к нему прилетим, он нас и зацапает. Или собьет ракетами на подлёте. В общем, придумает что-нибудь, чтобы парни не узнали правды. Эх, Эми, Эми... Неужели так трудно было хотя бы день погодить со своей местью? Месть нужно подавать холодной.

К его удивлению, в ответ на слова Джейка Аманда только расхохоталась.

— Должна огорчить тебя, Джейк. Ты у нас на крючке.

— Что ты несёшь?

— Помнишь Стержень, Джейк? Такая толстая палка в двадцать пять миль высотой.

— Ну?

— Он до сих пор стоит тут, посреди города. А ведь может и не стоять!

— К чему ты клонишь, сука? — вопросил он, хотя по характерно вытянувшемуся лицу Аманде стало ясно, что он уже понял, куда она клонит. Осталось разъяснить это словами.

— Для нас не составит проблемы разрушить Стержень, — с улыбкой молвила Аманда. — Док знает, как. Ему только рабочих рук не хватало. Но, к счастью, ты прислал нам подкрепление. Спасибо тебе, Джейк, — она насмешливо кивнула. — Благодаря тебе у нас теперь пять пар рабочих рук. Так что свалить Стержень — дело двух-трёх часов. И знаешь, что тогда случится? — ехидно вопросила она и, не дождавшись ответа, сама пояснила: — А тогда ни один твой «Чёрный коршун» не взлетит в воздух! И мало того! Все твои бластеры, ракеты, автоматы и прочее превратятся в ничто! В полное и абсолютное ничто! Как ты думаешь, что станется с тобой, когда аборигены увидят вместо могучих пришельцев обычных людей? И когда могучие пришельцы, в один миг превратившиеся в обычных людей, предъявят тебе счет? Так что готовь плаху для Джейка Митчелла, пока ты ещё там король!

— Блефуешь, сука, — прохрипел Джейк. — Невозможно разрушить Стержень!

Аманда подмигнула Фонтанелли.

— Скажи, док, этому ублюдку, как оно на самом деле.

Профессор принял видеофон из рук Линн и обратился к Митчеллу.

— Она не блефует, Джейк. Мне удалось найти решение и изготовить прототип взрывного устройства. Если в основание фундамента Стержня на глубину в десять метров заложить тротиловый эквивалент мощностью около тонны, — а он у меня имеется, — то через несколько секунд...

— Заткнись, ты, жмурик, старый псих! — заорал Джейк. — Мне нужно было давно прикончить тебя, как только ты тут появился, в этом сраном Прошлом!

— И тем не менее мы живы, а ты у нас на крючке, — победительно объявила Аманда, возвращая себе видеофон. — Тебе всё ясно, Джейк? Это ультиматум. Собирай вещи и прощайся с королевством. Жду тебя к вечеру. Не явишься — ровно в полночь подорвём Стержень. Вот фейерверк-то будет!

Не дожидаясь ответа из Тарантии, она оборвала связь и выключила видеофон.

— Это было что-то! — восхищенно покачал головой Рассел. — Ну, ты даешь, мэм! Целый спектакль ему устроила. Жаль, камеры нет. Записать бы и потом крутить для смеху.

— А мне нисколько не смешно, — хмуро молвил Рэнквист. — По-моему, ты перестаралась. А если Джейк нанесёт упреждающий удар? Поднимет парней в воздух, они явятся сюда и разбомбят нас в пух и прах. Их семь десятков, а нас только пятеро!

— Тогда мы подорвём Стержень, как сказал док, — пожал плечами Зинг.

Фонтанелли положил руку ему на плечо.

— Тебе нужно кое-что знать, Фред. Мы блефовали. У меня нет тонны тротила. А даже если б была, мы не смогли бы взорвать Стержень. Я уже не раз пытался и пришел к выводу, что он неуязвим.

— Не вешайте носы, парни, — засмеялась Аманда. — Я знала, что делала. Главное, чтобы Джейк поверил. А он поверил! И, если я хотя б на чуть знаю Джейка Митчелла, — она многозначительно подмигнула Рэнквисту, — в ближайшие сутки ни один вертолёт не поднимется в воздух!

— Почему это? — удивленно вопросил Берт.

— А потому, — ответил за Аманду Роберт, — Джейк забоится, как бы мы не взорвали Стержень, когда он и парни будут в воздухе. Бьюсь об заклад, он прямо сейчас представляет себе картину, как вертолёты рассыпаются в воздухе и семь десятков человек сваливаются, точно градины, на землю! Наша Аманда не промах, хотя и играет с огнём!

— Согласен, — кивнул Зинг. — Джейк подумает, что мы хотим выманить его с земли и прикончить в полёте. Да, клянусь Богом, он именно так и решит, или я совсем не знаю кэпа!

— А это значит, он постарается запереть парней в Тарантии и вооружится холодным оружием аборигенов, — продолжила Линн. — То есть, мечами, арбалетами и так далее. У нас будет шанс беспрепятственно пролететь к нашим парням. Каков и был первоначальный план!

— Не беспрепятственно, — негромко возразил Фонтанелли. — Когда он увидит все пять вертолётов, то сразу поймёт, что мы блефовали. Поэтому я остаюсь.

Аманда отшатнулась от дока, так поразили её слова старика.

— Да что с тобой, док?! Мы так хотели вырваться! К дьяволу Стержень и Джейка — летим с нами, на Большую Землю!

Фонтанелли печально покачал головой.

— Я там не нужен. Ты нужна. А я нужен здесь, в Зачарованном Городе. Я давно решил остаться, но тебе не говорил. Пойми, мне непременно нужно разобраться со Стержнем! Если не удастся его разрушить, может быть, получится хотя бы разорвать энергетическую связь с оружием и вертолётами. Прекратить подпитку их Живой Энергией.

— Постой, док, а как же мы все? — недоуменно вопросил Рэнквист. — Как мы без этой связи и подпитки летать будем?

— Никак вы не будете летать, Роберт, — сказал профессор. — В мире, где мы не по своей воле очутились, не должно быть наших военных вертолётов, равно как и прочего оружия, неизвестного протекающей нынче эпохе. Поймите же, это аномалия, возникшая из-за фатальной ошибки и по недоброй воле мистера Тезиаса, а мы теперь обязаны её устранить! Иначе беды, которые принес Джейк Митчелл королевству Аквилонии, покажутся невинной прогулкой. Вот для чего я остаюсь работать здесь.

Пришельцы подавленно молчали.

— Ладно, док, — наконец, проговорила Аманда. — Стержень — это дело десятое. Когда ты ещё до него доберёшься, если доберёшься вообще. А пока нам нужно с Джейком кончать. Это дело срочное. Так пожелай нам удачи, и пока. Полетели, ребята!

Она решительно двинулась к выходу. Рэнквист, Зинг и Рассел, переглянувшись, пошли за ней.

— Постойте! — вдруг воскликнул док. — А что мне делать с гномами? У меня не будет времени заниматься ими.

Аманда остановилась.

— Придется взять рыжих мартышек с собой. Не бросать же их здесь. Пошли, ребята, я покажу, где гномы. Свяжем их и затолкаем в вертолёты.

— Но что нам с ними делать? — возмутился Рэнквист.

— Ничего. Довезём до Тарантии, а там видно будет. Может, в местный цирк сдадим рыжих мартышек, а может, ещё куда.

Рассел хохотнул, представив гнома в цирке. Занятное будет зрелище!

На том и порешили. Через час, когда вокруг Зачарованного Города уже разгорался новый день, четыре чёрные птицы взлетели с аэродромной площадки у шарообразного дворца и взяли курс на аквилонскую столицу. В каждой машине, кроме пилота, размещался также связанный по рукам и ногам рыжий человечек: Салла — у Аманды Линн, Лакери — у Альфреда Зинга, Вузери — у Роберта Рэнквиста и Алли — у Берта Рассела. Дабы острые на язык гномы не отвлекали людей от полёта, каждому пришлось воткнуть кляп. Конечно, гномы возмущались, ругались и божились именем Митры, что «безмозглые дылды» не доживут до полудня, но в конце концов смирились и почти все уснули, убаюканные гулом работающих винтов.

Но это случилось ещё не скоро, а пока четверка «Чёрных коршунов», обгоняя восходящее солнце, уносилась прочь от сияющей громады Стержня. Источаемая Стержнем энергия придавала вертолётам поистине фантастическую скорость четыреста миль в час. И Аманда подумала, что неправ старый док: в хороших руках незримая энергия космических пространств пойдёт лишь на хорошие дела, неважно, в мире Будущего, которое осталось для них Настоящим, или же здесь, в мире Прошлого...

А сам профессор Фонтанелли стоял у входа во дворец Великой Души и провожал прощальным взглядом «Чёрных коршунов», которые (вернее, который – один, самого первого «коршуна») когда-то создал сам, а теперь намеревался уничтожить. Невдалеке стоял вертолёт злополучного Курта Марлоу. Всё, что могло пригодиться в работе, доку ещё предстояло с этого вертолёта снять.

Фонтанелли понимал, что остаётся навсегда. Видеофон, который оставила ему Аманда Линн, не заменит настоящего общения. Однако старый док в нём уже и не нуждался. Он не жаловался на судьбу. Его судьба сложилась удивительно, это была судьба, подобная магии, и разве не таков достойный венец жизни для гениального, но непризнанного в своём сообщества учёного? Когда «Чёрные коршуны» растаяли в небе, Фонтанелли повернулся спиной к свободе и пошёл в свою лабораторию. Работа ждала его.

P.S. Неожиданная:D встреча с Конаном - в следующей главе.

Brian Tolwell

23.02.2016, 08:45

В третьей главе, помимо уже обещанного, будет продолжение событий 13-й главы пятого романа. Та глава в романе самая маленькая, но и самая напряжённая. В общем, если кому нужно - освежите (http://tolwell.livejournal.com/13708.html) её в памяти. :blink:

Brian Tolwell

23.02.2016, 18:05

Продолжаем, сегодня большая глава. B)

3. Опасные встречи

Первой всадника заметила Аманда Линн, ведущая четвёрки «Чёрных коршунов». Она приказала бортовому компьютеру увеличить изображение. Аманда вскрикнула от изумления и восторга.

— Конан! Парни, это Конан!!

— Мэм, ты чего? — раздался в динамиках встревоженный голос Берта Рассела. — Тот самый Конан? Он давно мертв! Боб пристрелил его.

— Конан жив, — нехотя признался Роберт Рэнквист. — Я отпустил его тогда, в Тарантии.

— Отпустил? — ахнул Альфред Зинг. — Так ведь этот Конан против нас! И ты всё это время нам мозги пудрил?

— Спокойно, парни, — сказала Аманда Линн. — Бобби поступил верно. Конан не против нас, а против Джейка. Конан наш верный союзник и друг. Я снижаюсь к нему.

— Будь осторожна, Эми, — пробормотал Роберт.

Он с изумлением разглядывал киммерийца. Конечно, это был Конан: перепутать Конана можно было только с Джейком, его двойником, но Джейк был в Тарантии. Ни одного из трёх электронных шпионов, приставленных к Конану, при нём не оказалось. Их не было вообще: Рэнквист потерял их ещё вчера, вместе с Конаном. И вот Конан объявился, а «жучки» нет. Нет с киммерийцем и Зенобии, его жены, и Конна, его сына... Что бы это всё могло значить?

Киммериец также заметил «Чёрных коршунов». Очевидно, он по-прежнему не ожидал от летающих машин пришельцев ничего хорошего и теперь соображал, что делать. Вот одна из них снижается к нему...

Конан соскочил с коня и исчез, как будто испарился.

— Я потеряла его, парни, — озадаченно молвила Аманда. — Бобби, ты не знаешь, куда он мог деться?

Роберт знал, но открывать тайну волшебной накидки совсем не хотелось. Вот и ответ на вопрос, как Конан воспользуется второй похищенной у него вещью... Воспользовался умно, ничего не скажешь!

— Понятия не имею, — ответил Роберт. — А может, это и не Конан вовсе был? Кто их знает, какие чары правят тут? Давай, Эми, полетели дальше. Голова Джейка ждёт нас.

— Нет! — твердо заявила Аманда. — Конан где-то здесь, я знаю! Я должна поговорить с ним. Вы держитесь в воздухе, а я сажусь. В случае чего, прикройте.

Невзирая на протесты Рэнквиста и остальных, она посадила свой вертолёт и вышла из него, осмотрелась. На бескрайней солончаковой равнине было пусто; только вороной конь ходил неподалеку. Всадника не было видно.

— Конан! — закричала она. — Я знаю, ты здесь! Ответь мне! Это я, Аманда! Я вернулась! Я должна поговорить с тобой!

Ответа не было. Он не хочет встречаться со мной, с обидой подумала женщина. Но почему? Может быть, он не может простить мне бегство из Тарантии вместе с Джейком, когда я спасла этого грязного ублюдка от его, Конана, карающей руки? Какая дура я была тогда, с горечью подумала Аманда.

— Конан! — взмолилась она. — Где ты? Киммериец! Ответь! Мне нужно поговорить с тобой. Мы летим в Тарантию, чтобы поквитаться с Джейком...

— Эми, сзади!! — закричал в эфире Роберт.

Поздно... Сильные и цепкие пальцы обхватили шею, а другая рука заломила ее руку за спину.

— Тише, женщина, — услышала она. — Шевельнёшься или позовёшь на помощь — отправишься прямиком к Нергалу.

— Я бы предпочла Крома или Митру, — просипела Аманда. — Хорошо же ты меня встречаешь, киммерийский волк!

Конан чуть ослабил хватку. Он узнал эту женщину. Однажды она помогла ему бежать из Зачарованного Города. Позднее выяснилось, что их бегство было подстроено Тезиасом, Великой Душой. И кто знает, по принуждению или добровольно участвовала в том спектакле воительница из Будущего?

— Почему я должен тебе верить? — задал свой вечный вопрос киммериец.

Аманда усмехнулась.

— Да потому, варвар, что у меня есть Светоч Истины! Не забыл его? Сними перстень с моего пальца и сам убедись! Я доверяю его тебе, чтобы ты доверился мне.

Светоч Истины! Вот так зигзаг судьбы! Конан уж почти забыл про амулет Небесного Народа, ради которого совсем недавно готов был отдать жизнь. Проклятый карлик осквернил Светоч Истины, изготовив поддельный амулет, а Конан, точно мальчишка, купился на искусную подделку! С тех пор он старался не вспоминать о коварной жемчужине. И вот амулет Небесного Народа появляется вновь...

Аманда протянула ему руку с чёрным перстнем. Она не делала никаких попыток вырваться из его цепких объятий, и такое поведение показалось ему подозрительным. Он знал, что эта женщина — хороший воин. Он был готов парировать любую подсечку, любой хитрый приём. Он подозревал также, что Аманда нарочно отвлекает его внимание на перстень. И, самое главное, он ни на медяк не верил никому, кто вторгся в его мир из Будущего. Это были совсем другие люди. Кто знает, какую игру они ведут против него, против Хайбории?

— А почему я должен верить этому перстню? — спросил Конан.

Аманда закатила глаза.

— Ну хоть кому-то ты должен верить, а? Хоть чему-то! Если ты даже волшебному амулету Истины не доверяешь, я тогда не знаю, как с тобой разговаривать. Ты отовсюду ждешь подвоха! Но так нельзя вести дела!

— А они отовсюду и валятся на меня, эти подвохи, — хмуро молвил киммериец. — Сама открой свой перстень. И учти: чего пойдет не так — ты тут же познакомишься с Нергалом.

— Сдался тебе этот вонючий Нергал, — криво усмехнулась женщина.

Под присмотром Конана она осторожно нажала на черное веко перстня. Обнажилась ослепительно-белая сияющая жемчужина, и в тот же миг Конан понял, что Аманда говорит чистую правду. Или...

— Кром! — рявкнул он. — В прошлый раз точно такой же амулет оказался подделкой Тезиаса. Почём я знаю, что это теперь не так?

Аманда измерила его столь уничижительным взглядом, что он почувствовал себя неловко. А ведь она права, подумал киммериец. Невозможно жить, никому и ничему не доверяя. Эх, была не была, решил он, поверю! Хуже, чем есть, уже не станет. А обманет — я заставлю её пожалеть об этом.

Он разомкнул хватку. Только он сделал это, женщина бросилась к нему на шею. Она поцеловала его в щёку, в её глазах появились слёзы. Конан снова почувствовал себя неуютно, но теперь совсем по иной причине. Он отстранился.

— Конан... — горячо шептала Аманда. — Я столько думала о тебе там, в Зачарованном Городе. Я знала, что ты жив!

— Откуда ты это знала?

Она пожала плечами.

— Чувствовала. Ты нужен нам, Конан. Мы летим в Тарантию, чтобы поквитаться с Джейком. Хочешь с нами?

Киммериец вздрогнул. Вот она, Судьба! Не о том ли талдычил ему Милиус?

— Нам по пути, подруга. Ты только скажи, этим твоим можно доверять? — он указал на «коршунов», зависших над ними.

— Там мои люди: Рэнквист, Зинг и Рассел. Они делают, что я скажу. Ну, давай, полезли в вертолёт. Помнишь, мы с тобой летели из Зачарованного Города?

Конан многозначительно ухмыльнулся: как такое забудешь.

— Я тебе расскажу, что со мной было, — добавила Аманда. — А ты расскажешь о своих делах. Идёт?

Она протянула ему мозолистую ладонь, и он крепко пожал ей руку. Как видно, он причинил ей боль, но она лишь крепко закусила губу и не издала ни звука. Может быть, только после этого Конан окончательно уяснил для себя, что этой женщине он может доверять вполне. Люди могут лгать, друзья — предавать, амулеты могут оказаться искусными подделками, но рукопожатие настоящего друга не подделаешь никогда.

— Возьми перстень себе, — сказала она. — Он твой по праву, напарник.

Киммериец кивнул и принял амулет. Неплохая коллекция чародейских штучек подбирается, подумалось ему. Накидка-невидимка, бластер, вот Светоч Истины прибавился, а скоро появятся и Книга Судеб, и вторая накидка, которая ту Книгу от лишних глаз укрывает... Пожалуй, этакой коллекции позавидует любой волшебник!

Аманда отворила дверцу вертолёта и, неожиданно рассмеявшись, ударила себя ладонью по лбу.

— Чего не так? — спросил Конан.

— Гномиха. Нужно куда-то деть её.

Киммериец увидел маленькую рыжеволосую женщину, связанную по рукам и ногам, с алым платочком... во рту! Зелёные глазки гномихи затравленно поблескивали. Она промычала что-то, но что, Конан не смог разобрать.

— Фредди, — сказала Аманда, — спускайся, забери Саллу.

— Почему всегда я крайний? — пробурчал Зинг. — У меня что, пассажирский вертолёт для гномов?

— Потому что Салла и Лакери дружат меж собой. Давай живо, спускайся. Ты меня задерживаешь.

— Да хоть бы они трахались меж собой, мне-то что... — парировал немец, но приказ капитанши оспаривать не стал.

Вертолёт Зинга приземлился рядом. Альфред вышел из машины и подошел к Аманде и Конану.

— Ты Конан? — спросил Зинг.

— А ты Фредди? — кивнув, молвил киммериец.

— Будем друзьями, Конан? — немец протянул ему руку для пожатия.

Лицо Фредди понравилось киммерийцу. В нем не было той настораживающей хитринки, которая отталкивала его от Роберта, и того выражения подловатой жестокости, которое с первой же встречи сделала его врагом Джейка. Конан крепко пожал протянутую руку:

— Будем друзьями, Фредди.

— Твою мать! — скривившись, вскрикнул Зинг. — Да у тебя хватка крепче, чем у кэпа!

— Ещё бы, — ухмыльнулась Аманда, — Конан, как-никак, герой, а не ублюдочное что, как наш сраный Джейк.

К этим словам она присовокупила еще парочку цветистых оборотов по адресу недавнего любовника и кратко, но красочно описала, что станется с Джейком, когда за дело вместе с нею примется сам Конан-варвар. Киммериец ошеломлённо помотал головой. Он ещё не слышал, чтобы женщина так выражалась. Тем более, в компании мужчин.

— Не удивляйся, — сказал Альфред, — Джейк нас всех достал, что уж говорить про Аманду. Этот негодяй приписал себе её победу над Тезиасом, а Аманду оставил умирать в Зачарованном Городе.

«Тезиас жив, порабощён и служит Тхутмертари!», — чуть не воскликнул Конан, но вовремя прикусил язык. Незачем открывать козырные карты при первом знакомстве. И вообще — незачем: это его козырные карты, а не их.

— Я сама, Фредди. Сама расскажу. Ты не базарь, а бери Саллу и давай её к Лакери. Живо, парни наверху заждались.

Конан запустил руку в вертолёт и вытащил брыкающуюся гномиху. Это было до того комичное зрелище, что хохотнул даже флегматичный немец.

— Куда вы их везёте? — спросил киммериец, передавая Саллу Альфреду.

— В твою столицу и везём, в Тарантию, — ответила Аманда. — Надеюсь, король Аквилонии не против того, чтобы в цирках выступали настоящие гномы?

Конан широко ухмыльнулся.

— Не против, клянусь Кромом! Больше народа привлекут — больше налогов получу в казну. Только пускай держатся подальше от моего дворца. Это скверное племя даже королю способно жизнь испортить!

Когда Зинг запихнул гномиху в чрево своего «Черного коршуна», Аманда отдала приказ на взлет. Она и Конан кое-как втиснулись в тесную кабину вертолёта. Там, где хватило бы места для пяти гномов, огромному киммерийцу пришлось ужаться в позе зародыша. «Ты не смотри, что я такой большой. Когда нужно, я могу быть очень маленьким», — сказал он как-то Аманде. Сказал – сделал.

— Ну, погнали, — проговорила Аманда и дала старт.

Вертолёт не шелохнулся. Она нахмурилась и повторила попытку. Когда и третья попытка поднять машину в воздух оказалась неудачной, Конан уяснил себе причину. Он затворил веко черного перстня и сказал:

— Попробуй теперь, девочка.

«Чёрный коршун» взлетел.

— Что ты сделал, киммериец?

— Всё то же самое, — усмехнулся Конан. — Попросил амулет Небесного Народа чуток погодить со своей магией. Как-то он уже спасал нам жизнь, заткнувшись.

Аманда понимающе кивнула: воздушную схватку с Безымянной Тварью она не забудет до конца дней своих. Женщина невольно поёжилась. Слава Богу, подумала воительница из Будущего, то кошмарное создание из Чужой Вселенной навеки сгинуло в чёрных морских водах...

***

А между тем, не к ночи помянутое Амандой кошмарное создание находилось от неё гораздо ближе, чем она могла представить.

К счастью ли, к несчастью для Аманды, но Существо интересовалось не ею, а её нынешним спутником, которого считала своей первой жертвой. Миллионы разноцветных и разновеликих глаз Существа внимательно наблюдали встречу первой жертвы с такими же, как и она, туземными разумами, которые повелевали быстрыми летающими тварями. Существо в очередной раз подивилось хитрости и изобретательности первой жертвы. Та неплохо соображала, раз решилась обменять бегающую четвероногую тварь на летающую безногую. Существо тоже не отказалось бы от быстрой твари, чтобы скорее догнать и умертвить свою первую жертву.

Встреча первой жертвы с подобными ей туземными разумами продолжалась недолго. Тем временем другие летающие твари, обитатели здешних гор, проявляли повышенный интерес к останкам прежнего носителя, расплющенным образцом местной горной породы.

И в тот самый момент, когда Аманда Линн передавала Конану чёрный перстень с амулетом, гриф-вожак, первым укусивший останки расплющенного волка, взлетел над горами и, неистово размахивая крыльями, помчался на закат. Некоторое время сородичи недоумённо глядели ему вслед, а затем разом набросились на добычу.

Существо было довольно ресурсом новой летающей твари.

***

Роберт Рэнквист тщетно взывал к своему рассудку. Информации к размышлению было предостаточно. Конан рассказывал Аманде много-много интересного, вследствие чего Роберт получил возможность составить некоторое представление о загадочном маге Милиусе и о свидании варвара с ним. Однако любопытный англичанин в душе Роберта неумолимо отступал перед натиском англичанина влюбленного. Рэнквист никак не мог заставить себя вдумываться в смысл сказанного Конаном или Амандой. Он не мог думать о том, что они говорят — у него скрежетали зубы от того, как они говорят!

Когда же они успели стать такими закадычными друзьями? — досадовал Роберт. Этот проклятый варвар появился так невовремя! То вдруг пропадает невесть в какую преисподнюю, то вдруг возникает, когда в нем меньше всего нужды. И вот он сидит в вертолёте Аманды, рядом с нею, может быть, обнимает её, а может, даже... О, это непереносимо! И Эми хороша: как будто не он, преданный ей Бобби, а эта груда мышц спасла её от верной смерти в Зачарованном Городе!

Рэнквист попытался отвлечься. Он бросил взгляд на экран бортового компьютера. Его вертолёт был замыкающим. До Тарантии оставалось не больше трёх часов полета. А там дело за малым...

Неожиданно Роберт признался себе в том, что не знает вовсе, как будут развиваться события дальше. Решение спасти Аманду из Зачарованного Города пришло к нему спонтанно, но теперь, когда Эми спасена и летит рядом с ним, Роберт должен был придумать новый план действий. Или хотя бы выбрать своё место в плане Аманды. Как это обычно случается с Амандой, никакого плана, собственно говоря, у нее и не было, и быть не могло. Явиться к парням и рассказать всем, какой подонок Джейк, — ну, разве это план? А что потом? Когда они узнают правду? С Джейком-то ясно: можно хоть теперь заказывать ему ящик. А после Джейка? Кто будет править Аквилонией? Понятно кто, досадливо поморщился Рэнквист. Подобрали короля на свою голову!

А им-то, так называемым пришельцам, что делать? Навряд ли этот варвар захочет терпеть в своем королевство отряд головорезов из Будущего с их чудо-оружием впридачу. И куда податься в этом случае?..

Рэнквист помотал головой. Какие, к черту, планы, когда прямо сейчас этот киммериец, должно быть, лапает его Аманду?! Нет, утвердился в своей решимости Роберт, как только прилетим в Тарантию и разберёмся с Джейком, сразу с ней и поговорю. Пусть все узнают о наших отношениях — и варвар пусть узнает первым. У него есть Зенобия, по крайней мере, только что была, – ну, и пускай не лезет, куда ему не следует, в чужие отношения.

От этой мысли Роберту стало чуть спокойнее, и он наконец смог обратить должное внимание на птицу, которая около получаса летела за его «Чёрным коршуном». Движимый скорее профессиональным любопытством, чем необходимостью, Роберт приказал бортовому компьютеру сфокусироваться на птице и показать её увеличенное изображение.

Он рассмотрел птицу, и приоритет его мыслей тотчас претерпел решительные изменения. Такой странной птицы ему видеть до сих пор не доводилось. За вертолётом летел здоровенный гриф. Летел с закрытыми глазами и со скоростью не меньше пятисот миль в час. Рэнквист подумал, что это совершенно невозможно. Потом он понял, что смеяться нечему, поскольку расстояние между диковинным грифом и его вертолётом сокращается с каждой минутой...

— Парни, поглядите, кто летит за мной, — сказал он в эфир.

Через полминуты откликнулся Рассел:

— Чтоб мне сдохнуть, Боб! Ты видишь то же, что и я?

— И даже прежде тебя, Берт.

— Я вижу его, — проговорил Зинг. — Он преследует тебя?

— Как ты полагаешь, какого дьявола ему от меня надо?

— Может, этот гриф намерен доказать, что он тут главный?

— Грифы не летают со скоростью пятьсот миль в час, — серьёзно заметил Роберт. — Через пять минут эта тварь будет у меня на хвосте.

— О чём базар, парни? — вмешалась Аманда Линн. — Какая там у вас тварь?

— У Бобом на хвосте гриф, летит со скоростью штурмового истребителя, — доложил Берт. — Погляди сама, мэм.

Соответствующие тяжести случая ругательства прозвучали в радиоэфире, и все поняли, что капитанша тоже увидела странную птицу.

— Ты полагаешь, она может быть опасной? — с сомнением вопросила она.

— Как и всякая другая, которая сидит у тебя на хвосте, а сидеть не должна, — ответил Рэнквист.

— Ну так пришей её, — велела Аманда.

— Есть, мэм.

Заработали пулеметы.

— Мать вашу! — вскрикнул Рассел. — Она увертывается от пуль, чтоб мне сдохнуть! Ну, и тварь!

— Так угости её чем-нибудь посерьезнее, Бобби, — сказала Аманда.

— Для этого мне придётся разворачиваться, — хмуро произнёс Рэнквист.

— Давай, развернись и прикончи эту тварь, что-то она мне не нравится, — в голосе капитанши теперь звучала тревога.

Роберт сделал петлю и дал очередь из гранатомёта. К изумлению его и остальных пилотов, гриф каким-то образом увернулся и от этой атаки. Теперь он летел совсем близко.

— Проклятье, — услышал Роберт голос Аманды, — долбани её из огнемёта, Рэнквист.

— Нет!! Только не огнём! — вдруг возник чужой голос, и англичанин сразу понял, что это вмешался Конан.

Роберт недобро ухмыльнулся. Он не позволит варвару командовать собой. Особенно там, где сын киммерийских гор ничего не смыслит, так сказать, по определению. Огненный вихрь вырвался из клюва «Черного коршуна», метнулся к грифу и сожрал его.

В радиоэфире раздались вздохи облегчения.

— Крепко ты его, Боб, — заметил Альфред.

— Огонь для всякой твари кранты, — сказал Берт, а Аманда добавила:

— Молодец, Бобби. Чисто сработано.

— Спасибо, мэм.

Вот и надрал задницу киммерийцу, с удовлетворением подумал Рэнквист. А заодно все увидели, какой он мудак. Влез в дело, в котором не соображает, и сразу же обделался.

И Эми, очевидно, тоже поняла, какой Конан мудак, с удовольствием подумал Рэнквист.

***

Энергия!! Существо давно не получало столько живительной энергии за раз. И хотя энергетический душ продолжался безмерно краткий миг, Существо чувствовало себя превосходно. Энергия огня прекратила ресурс крылатого носителя, но Существо о том не печалилось. Получив нежданную энергетическую подпитку, Существо собственной силой перепрыгнуло на тело ближайшей чёрной твари. И хотя в чреве этой твари не было первой жертвы — она пряталась в чреве соседней — Существо было довольно. Оно давно стремилось заполучить такую тварь, ловкую и быструю, с неограниченным ресурсом. И, наконец, оно такую тварь заполучило.

***

— Объясни же мне, Конан, почему ты не хотел, чтобы этого грифа сожгли?

Киммериец молчал. Он и сам не знал точно, почему. И в то же время чувствовал, что разгадка близка... Аманда повторила свой вопрос.

— Тварь, с которой мы сражались над морем Вилайет, погубила вода, — взвешивая каждое слово, ответил Конан. — А из огня она вышла невредимой.

— Ну, так что? Этот-то гриф на неё непохож! Обычная птица. Огонь её уничтожил!

Конан задумчиво кивнул, как будто соглашаясь с ней. Но интуиция и опыт подсказывали ему, что птицу, которая ни с того, ни с сего преследует машины Будущего, да еще со скоростью, превышающей их собственную скорость, даже чародейским пламенем так просто не сожжёшь. Странная птица — такая же странная, как тот волк в горах. И тот был с закрытыми глазами. Конан подумал, что сказали бы на сей счет придворные болтуны-философы: все странности в мире свершаются с закрытыми глазами.

***

Существо снова чувствовало себя одураченным. Все попытки установить контроль над этой летающей тварью закончились безрезультатно. Не сразу Существо осознало, что быстрая летающая тварь не имеет своего собственного сознания. Поразительно диковинный и глубоко несчастный мир, в очередной раз подивилось Существо.

В чреве этой бессознательной твари прятались два туземных разума, один совсем мелкий, другой побольше. По-видимому, один из них и управляет тварью. Следовательно, заключило Существо, чтобы установить контроль над быстрой тварью, сперва необходимо подчинить себе кого-нибудь из них. Или, если будет нужно, то обоих — сначала одного, затем другого.

Существо прожгло крохотную дырку в броне вертолёта, и маленький чёрный червячок уверенно вполз внутрь.

Все обострившиеся до предела провидческие чувства Существа подсказывали ему, что ещё до захода местного светила первая жертва умрёт. Она тем временем летела рядом и ничего не подозревала о своей несчастной участи, скорой и неизбежной. На этот раз не убежишь, не спрячешься и не обманешь, хитроумная первая жертва. Сегодня, когда ты умрёшь, первая часть моей священной клятвы будет исполнена, и я займусь второй и третьей жертвой, женщиной и карликом, подумало Существо. А когда разделаюсь и с ними, я вернусь домой из вашего нелепого и проклятого мира.

Brian Tolwell

26.02.2016, 13:32

Следующая глава очень большая - без малого, авторский лист. Но делить её не буду, наоборот, надеюсь, что прочтётся на одном дыхании. Постараюсь к вечеру.

В этой главе мы наконец-то расстаёмся с очень полюбившимся раздражающим героем антагонистом. Хотя, возможно, кому-то его будет не хватать. %)

Brian Tolwell

26.02.2016, 19:51

Итак...

4. Освобождение Аквилонии

После разговора с предателем Рэнквистом, так некстати воскресшей Амандой и старым мертвяком Фонтанелли Джейк Митчелл поступил, как обычно поступают сильные телом, но слабые духом люди: он запил.

Джейк приказал принести лучшие вина из королевских погребов. Когда вина были доставлены, дворцовый евнух необдуманно предложил ему также девочек, самых красивых наложниц королевского гарема. Джейк накостылял кастрату, пока того дух не покинул, так что пришлось вызывать подмогу, чтобы вынести тело бедняги. Вместе с мужеством Джейка оставила и мужская сила — еще накануне ночью, когда прекрасная и ужасная злая богиня явилась ему...

Больше короля никто не осмеливался беспокоить, и он в полном одиночестве поглощал одну чашу вина за другой. Так минула ночь, наступило утро, а он всё пил и пил.

После очередного возлияния Джейк нетвёрдым шагом подошёл к окну. Разгорался ясный день. Тарантия бурлила, как гигантский улей. Всегда так было и всегда так будет. Но Джейк Митчелл, первый пришелец из Будущего, точно знал, что конкретно для него, для Джейка, этот солнечный день станет последним днем его бурной жизни. И впервые в этой бурной жизни Джейк твёрдо знал, что ему не спастись.

Он был обложен врагами со всех сторон. За стенами его дворца жила страна, ненавидящая своего властелина. Для аквилонцев Джейк оставался чужаком, захватчиком и узурпатором. Только вмешательство Вибия Латро и его «старой гвардии» спасало Джейка от быстрой смерти, и он уже почти жалел об этом.

Но нынче Вибий Латро стал его врагом. Джейк даже удивлялся про себя, почему до сих пор к нему не заявились заговорщики-цареубийцы. Неужели боятся мести его парней? Тогда он трус и кретин, этот Вибий Латро. Кто же станет мстить за неудачника? Особенно теперь, когда не сегодня-завтра парни узнают правду от Аманды и её прихвостней.

Вопреки надеждам Аманды, Джейк сразу раскусил, что она и старый док блефуют. Тонной тротила Стержень взорвать невозможно. Как-то раз сам карлик Тезиас по прозвищу Великая Душа между делом обмолвился о единственном способе уничтожения Стержня. Джейк готов был поставить всё свое королевство (пока оно у него было) на то, что нормальные люди просто не додумаются до этого способа. Не говоря уж об его осуществлении.

Да и откуда у дока тротил? Тем не менее, рано или поздно Аманда встретится с парнями и откроет им правду. А Фонтанелли, Рэнквист, Зинг и Рассел подтвердят ее слова. Они покажут парням заветный амулет, и те поймут, где истина, где ложь. Джейк не сумеет помешать им. Правда означает смерть. Жаль Лопеса, верного амиго, — но он умер легко и быстро, и Джейк уже завидовал ему.

Парни засудят и прикончат собственного капитана, в этом Джейк не сомневался. А случится чудо, не прикончат парни — так зарежут аквилонцы. А не убьют ни те, ни другие — будет еще хуже! Ибо на этот крайний случай остаётся злобная богиня с садистскими наклонностями и её адские создания, охочие до свежеумерщвленной и свежеоживленной человечины...

В общем, куда ни кинь — всюду клин. И Джейк смирился с неизбежным. Он был солдатом, смерть всегда ходила за ним по пятам. До сей поры миловала. И вот, узрев орлиным взором в ясном небе четыре чёрные точки, Джейк Митчелл понял, что смерть всё-таки идёт за ним. Он улыбнулся ей в лицо, вооружился своим любимым именным оружием и приготовился умереть, как подобает умирать бывалому Солдату Удачи, в тот день, когда Удача поворачивается к нему спиной.

***

— Внимание, парни, — разнесся взволнованный голос Аманды Линн. — Подлетаем к Тарантии. Рэнквист, Зинг, Рассел — на остров Норд! Ваша задача проста: расскажите правду. Ясно, ребята?

— Ясно, мэм, — ответил за всех Альфред Зинг. — А ты куда?

— Мы с Конаном во дворец. Хотим повидать Джейка.

— Передай ему мой привет, мэм, — сказал Берт Рассел.

— Хорошо, Берти, передам, если успею.

— Эми, — услышала она Роберта Рэнквиста, — я хочу с тобой во дворец. Мне кажется, я имею на это право.

Аманда вздохнула. Конечно, Бобби имеет на это право. Я не должна забывать, что именно он спас меня от верной смерти. Бобби мой самый лучший друг, напомнила себе Аманда.

— О’кей, Бобби, лети за мной. Только не встревай, когда мы будем разбираться с Джейком. Если хочешь, обеспечивай нам с Конаном тылы.

— Да, мэм, — сдерживая радость, ответил Рэнквист.

Четвёрка разделилась. Вертолёты Зинга и Рассела повернули на север и вскоре опустились в крепости пришельцев на острове Норд, а «Черные коршуны» Линн и Рэнквиста приземлились во внутреннем дворике королевского дворца в Тарантии.

Англичанин подождал, пока Аманда и Конан покинут свою машину, и лишь затем выбрался из своего вертолёта. С момента неожиданной встречи в Ианте Конан не видел его, и хитроумный англичанин льстил себя надеждой, что варвар не догадается связать в единое целое известное ему имя «Роберт» и новую для него фамилию «Рэнквист», которую называла Аманда. Здесь, в Хайбории, фамилии редки. Так, если не знать, кто такой Вибий, не догадаешься, что этот самый Вибий и есть дворянин из рода Латро.

От какой ерунды зависит порой жизнь, сардонически усмехнулся Роберт Рэнквист.

— Эй, рыжик, — строго сказал он гному Вузери, — сиди тихо и не думай высовываться. Понял меня?

Гном послал ему неприязненный взгляд и забился в своих путах. Не выберется, утвердился Роберт. После с ним разберусь. Внезапно англичанин увидел, как откуда-то сверху на рыжие патлы гнома сваливается крошечная, с муравья, черная гусеница... Он нагнулся, чтобы получше рассмотреть ее. Гусеницы не было. Померещилось, подумал Рэнквист. Как же я всё-таки устал...

Дверь вертолёта захлопнулась за ним.

***

Обидно вдвойне! Во-первых, быстрая летающая тварь вдруг превратилась в неподвижную стоящую. И, во-вторых, туземный разум, который Существу наконец удалось заполучить, не имел не малейшего представления о том, как управлять ею. Существо исследовало мозг этого бессмысленного создания и пришло к выводу, что оное создание может быть названо «разумом» лишь с огромной натяжкой.

И, тем не менее, даже такое никчёмное создание кое на что способно. Оно способно двигаться, а значит, с его помощью Существо могло подобраться к своей первой жертве.

Существо абсорбировало веревки, мешавшие гному передвигаться. Вузери поднялся, с неестественной для гнома силой толкнул дверь вертолёта и, когда она отвалилась, выбрался наружу.

***

Улетели пять вертолётов, а возвратились четыре, отметил для себя Вибий Латро. Что бы это могло значить? Наместник Аквилонии не испытывал желание гадать. Нужно послать за Робертом и потребовать от него объяснений. В последнее время Роберт слишком много стал брать на себя. Слыханное ли дело — просто так, без объяснения причин, отменить государственный переворот! А ведь условия для заговора прошлой ночью складывались идеально! Узурпатор напился до полусмерти, запорол евнуха, прогнал слуг и заперся в своей опочивальне, как будто сам приглашал заговорщиков: нате, вот он я, приходите и убейте. Но, послушавшись Роберта, герцог Тарантийский отменил заговор. Вернее, отложил.

Роберт обещал привезти Джейку его смерть. Может быть, привёз? Вибия одолевало нетерпение. Если Роберт в самом деле «привез смерть» для узурпатора, это, конечно, лучше, чем дворцовый заговор. Это позволит герцогу остаться чистым, и тогда он возьмёт власть не как главный заговорщик, а как спаситель Аквилонии от хаоса.

В поддержке народа и сословий Вибий не сомневался. Знать поддержит его, потому что род Латро древен, славен и богат. Купечество — потому что Вибий Латро неизменно способствовал процветанию торгового люда. Жречество — потому что герцог всегда был правоверным митраитом и не забывал вовремя выделять деньги на благочестивые нужны. Армия — потому что Вибий слыл сторонником сильной Аквилонии и ее активной великодержавной политики. Чиновничество — потому что при Вибии в делах всегда царил порядок; естественно, наместник не считал для себя обязательным препятствовать чиновному люду получать от просителей некоторую мзду за мелкие услуги. А чернь любила герцога Вибия просто потому, что его поддерживали все остальные сословия.

Оставалась единственная проблема: пришельцы с их чудо-оружием и летающими крепостями. Это внушительная сила. Но что могут несколько десятков негодяев против целой страны? Вибий надеялся на их благоразумие. Все хорошо помнили, что вышло, когда Джейк попытался взять власть одной лишь грубой силой. Вибий рад был бы договориться с пришельцами полюбовно. Если они захотят покинуть страну, он будет счастлив. И даже «отступные» даст. Если же пришельцы захотят остаться, Вибий готов предложить им титулы и земли, лишь бы успокоились. А когда пришельцы разбредутся по своим новым поместьям, можно будет нейтрализовать их поодиночке... Так или иначе, все проблемы решались — оставалось только правильно выбрать время для выступления.

Герцог бросил взгляд вниз, в сад. Как красиво! Скоро он, Вибий Латро, станет полновластным хозяином этого цветущего великолепия. И всей великой Аквилонии. Право же, после жестокого Хагена, слабовольного Вилера, безумного Нумедидеса, после чужеземного варвара Конана и после Джейка-богохульника из Митра-знает-какого-времени великая Аквилония заслужила иметь достойного ее государя!

Но что это творится там, внизу? О, Митра! Сперва герцогу показалось, что глаза обманывают его. Нет, нет, не может быть... Живой гном, настоящий! Откуда он мог взяться во дворце? Если это чья-то шуточка, мои дознаватели быстро разберутся, чья, и хозяину гнома придется познакомиться с искусниками Железной Башни, — подумал Вибий. А самого гнома надобно продать заезжим купцам. Пусть поскорее увезут его из Аквилонии. Ни к чему добропорядочным аквилонцам лицезреть гномов, злобных созданий малопонятного происхождения. К тому же, жрецы Митры объявляют само их существование досужим вымыслом, сказкой. Мол, кроме людей, Пресветлый Митра не сотворял никого разумного. Все остальные создания — исчадия тёмных богов, плоды нечестивых чар. Так что нужно позаботиться о репутации почтенных жрецов.

Вибий позвонил в колокольчик. Явился секретарь наместника.

— В королевском саду бродит гном, — сказал герцог. — Выглядит как настоящий. Найти, поймать и запереть в Железную Башню, да так, чтобы никто его не видел. Выяснить, кто и зачем выпустил гнома.

— Будет исполнено, Ваше Высочество, — поклонился секретарь и исчез, чтобы передать волю наместника кому следует.

Отличные у меня слуги, подумал герцог Тарантийский. Верные, честные, исполнительные. Не переспрашивают, не выдают своих эмоций. А то ведь всякий удивится, узрев перед собой живого гнома.

Гном тем временем продолжал бродить по саду, как будто что-то разыскивая. Вибий с интересом наблюдал, как проводит тот свои последние мгновения на свободе. Странный гном... Прищурившись, герцог приметил, что изо рта гнома торчит кляп. Очень странно. Руки-то свободны — почему же он не вытащит кляп? И почему глаза прикрыты? Может быть, колдовство?

Колдовство в королевском дворце Аквилонии! Кое-кто сам просится на костёр, с неудовольствием подумал герцог. И всё-таки очень странно ведет себя этот гном. А кто их знает, гномов, может быть, они иначе себя и не ведут?

Вдруг рыжий малыш совершил невообразимый кульбит и поймал белого котенка. Вибий ахнул. Вот так гном! Мало того, что он незаконно бродит по королевскому саду, так он ещё и поохотиться вздумал! Вибий с облегчением вздохнул, увидев, как к месту события приближается троица крепких людей в облегающих черных костюмах. Это его люди, из тайной охраны. Перед ними даже сами Черные Драконы, гвардейцы из гвардейцев, трепещут. Но прежде, чем троица настигла гнома, тот неожиданно выпустил котенка, а сам свалился, точно убитый. Прикидывается, рыжий плутишка, подумал герцог. Ничего, мои люди выжмут из него правду. И не таких раскалывали...

Послышался шум, и Вибий Латро отвернулся от окна. В кабинет наместника не вошли — ворвались — ближайшие его сподвижники.

— Беда, Ваше Высочество! — с порога заявил генерал Марциан, командующий аквилонской армией. — Бывший король Конан во дворце!

— О, Митра! — в ужасе воскликнул герцог. — Как же такое может быть?

— Это правда, — сказал Гней Кавлон, командир гвардейской стражи. — С ним белокурая женщина. Они продвигаются к покоям короля. Мои Чёрные Драконы оказывают сопротивление, но Конана невозможно остановить! В одной руке его меч, а в другой — колдовское оружие Будущего, стреляющее лучами смерти. И женщина стреляет, как бывалый воин!

— Я видел сам, как Чёрные Драконы принимают сторону Конана, — проговорил Латеус, верховный жрец Митры. — Что делать нам, Ваше Высочество?

Герцог горестно покачал головой. В глазах старика стояли слезы. Вот как всё закончилось... Вибий вспомнил слова Конана, сказанные ему пятого дня по видеофону: «Чтобы к моему возращению в Тарантию тебя там уже не было. Иначе, клянусь Кромом и Митрой, я не посмотрю, что ты старикан, и вздерну на дворцовой площади рядом с прочими изменниками!». Вибий не сомневался, что варвар говорил серьёзно. Он сказал:

— Каждый волен сам выбрать себе дорогу. Я выбрал свою. Пусть приготовят мой экипаж. Я покидаю Тарантию. Если кто из вас желает присоединиться ко мне, поторопитесь, — Вибий смахнул слезу и добавил: — Благодарю вас за верную службу. Для Аквилонии мы сделали всё, что было в наших силах. На прочее воля Пресветлого Митры. Да не оставит Митра нашу родину в беде!

***

Пребывание в этом странном мире пошло мне на пользу, размышляло Существо. И кажущаяся порой нескончаемой охота за хитрой первой жертвой кое-чему научила. Она научила, в частности, тому, что к жертве следует подбираться незаметно, исподволь, и атаковать её внезапно, так чтобы жертва не имела времени придумать очередную хитрость. Поэтому чем незаметнее носитель, тем полезнее.

Существо приняло решение обменять недоразвитый туземный разум на иную тварь сразу же, как только обнаружило недоуменные и подозрительные взгляды остальных туземцев. По-видимому, создание, называемое ими «гномом», — исключительная редкость в этом поселении. Существо уразумело, что они — те, кто обитает здесь — будут чинить его носителю всяческие препятствия. Существо не могло с этим согласиться. Кроме того, гном не являлся быстрой тварью, он передвигался медленно, а значит, навряд ли был пригоден для погони за первой жертвой. В силу всех указанных причин Существо решительно избавилось от гнома.

Результат обмена удовлетворил Существо. Новая четвероногая тварь оказалась маленькой, быстрой и, что было ещё важнее, привычной. Такие неразумные твари, называемые здесь «котёнок», отнюдь не редкость в этом поселении. И когда Существу представилась возможность обменять неразумную четвероногую тварь на двуногий туземный разум, который назывался «человек», оно само отказалось от этой возможности.

Белый котёнок бежал по коридорам королевского дворца, и никто не замечал, что глаза его закрыты. Людям было не до котёнка. В прекрасной Аквилонии опять менялась власть.

***

Конан пинком ноги распахнул двери королевской опочивальни и ворвался внутрь. Джейк Митчелл стоял посреди палаты. Он был обнажен по пояс. Лицо, руки и туловище его расчерчивали чёрные полосы, проведенные сажей. На руках, груди и лице кровили поверхностные надрезы. Облик Джейка, и без того не сказать, что приятный, выглядел зловеще. Так варвар понял, что его заклятый враг приготовился к последней в своей жизни битве. Кроме тяжёлого меча в правой руке и кинжала за поясом, у него не было никакого оружия.

— Конан! — ахнул Джейк, отступая на шаг.

— Точно, Конан, — недобро осклабился киммериец. — А ты кого ожидал увидеть? Нергала? Что ж, даю слово, я помогу тебе встретиться с ним!

Рядом с киммерийцем встала Аманда Линн. Она держала бластер.

— Неплохо выглядишь, кэп, — похвалила она. — А по какому случаю маскарад?

Джейк указал мечом на Конана.

— Я готов сразиться с этим ублюдочным варваром. Прямо сейчас!

— Прямо сейчас? — усмехнулась Аманда. — А что мне мешает застрелить тебя прямо сейчас, Джейк? — ее лицо исказила гримаса ненависти. — Бросай оружие, предатель! Мы будем судить тебя!

— А после суда вздёрнем у Железной Башни, где и надлежит болтаться таким, как ты, — прибавил Конан.

Митчелл облизнул пересохшие губы и презрительно расхохотался.

— Так, значит, да? Двое на одного! Слабо, киммериец, сразиться один на один? Без женщины никак не можешь, да?

Аманда потемнела от ярости и спрятала бластер.

— Я вызываю тебя, ублюдок! Со мной сразись, Джейк! Со мной! Один на один, до смерти!

Толстые губы узурпатора скривились в недоброй усмешке.

— Ну, раз ты так настаиваешь...

— Отойди, Аманда, — холодно проговорил Конан. — Он мой. Ты мстишь за себя, а я буду мстить за всю Аквилонию. За матерей, потерявших из-за этого ублюдка сыновей, за детей, оставшихся без родителей, за всех честных аквилонцев, в чьи дома он принёс горе и боль. За всех!

Неугасимая душевная сила гремела в этом внешне спокойном голосе, и великой решимостью раз и навсегда расквитаться со злодеем веяло от этих слов. Аманда поняла, что ей не переубедить Конана. Она отступила, признавая его святое право первой мести. Она знала, что второй мести не бывать, и поэтому сказала Конану:

— Будь по-твоему, мсти за всех. И за меня! И за наших парней, которых этот негодяй использовал и дурачил. Отомсти ему за всех, киммериец!

Он кивнул: будь уверена, за всё и за всех отомщу.

— Как трогательно, — ухмыльнулся Джейк. — Не пора ли переходить к делу, паскуда варвар?

Он выразительно повёл мечом.

Конан сорвал с себя одежду, оставив только сапоги и штаны. Бластер отдал Аманде и встал в боевую стойку. Джейк покачал головой и опустил свой клинок.

— Разве это честный бой? Вас двое, а я один! Не оставишь нас, Эми?

— Я никуда не уйду, Джейк. Я хочу видеть, как ты подыхаешь. Я так долго ждала!

— Он прав, детка, — сказал Конан. — Выйди, будь добра. А когда он начнёт подыхать, я тебя позову.

— И я тебя кликну, Эми, чтобы ты поглядела, как испускает дух этот вонючий боров, — ухмыльнулся Джейк.

Аманда прошептала на ухо Конану:

— Я ему не верю, киммериец. Он заготовил ловушку. Зачем вообще это надо? Давай попросту прикончим его. Он большего не заслужил.

— Нет, Аманда. Враг имеет право умереть в честном бою. Я не намерен лишать этого права даже последнюю мразь. Я буду начеку. А теперь забирай свое добро и уходи.

Аманда зло сверкнула глазами и сказала Джейку:

— Недолго тебе торжествовать, засранец. Конан прикончит тебя. Ставлю на это миллион баксов!

— Да у тебя нет ни одного, подстилка дикаря! — осклабился Митчелл. — Или вы с доком наладили печатный двор на вашей зачарованной помойке?

— Давай прощаться, Джейк, — не обращая внимания на эти слова, сказала Аманда Линн. — Ты был редким мерзавцем, Джейк Митчелл. Я любила тебя. И никогда не забуду. Ну, а теперь кончай его, Конан!

Как только за Амандой закрылась дверь, клинки двойников скрестились.

***

— Мне нужно поговорить с тобой, Эми, — начал Роберт Рэнквист.

За дверью звучал танец обнажённой стали. Аманда жадно вслушивалась в эти звуки, точно надеясь угадать по ним, кто берёт верх. Ее трясла нервная дрожь. Как и всякая женщина, она искренне верила, что удача улыбнется ее новому другу, но, как и всякая женщина, втайне боялась, что удача от него отвернётся.

— Потом, Бобби, потом поговорим.

— Нет, Эми, я не могу больше ждать! Я люблю тебя, Эми!

Не в силах более сдерживать свои чувства, Роберт оторвал Аманду от двери и сжал в объятиях. Его губы прильнули к её губам. Женщина попыталась вырваться, но он лишь сильнее сжал объятия. Тогда Аманда провела бойцовский прием и бросила Роберта наземь.

— Что ты себе позволяешь, Рэнквист?! — возмущенно воскликнула она.

Несколько мгновений он лежал на полу, пытаясь понять, как там очутился. Боль была невыносимой — боль души, а не тела. Затем он пружинисто вскочил и облапил Аманду. Лицо её залилось краской, так как она наконец осознала, насколько серьезны его намерения. Она попыталась скинуть его, но теперь Рэнквист был начеку и парировал приём. Она недооценивала этого человека, этого приятного во всех отношениях англичанина, обладателя викторианских усиков и клиновидной аристократической бородки. Роберт провёл свой бойцовский прием, и они вместе оказались на полу: он — сверху, а она — снизу.

— Я люблю тебя, Эми, люблю, понимаешь, люблю!!

Она хотела вырваться, но это лишь возбуждало Роберта. Ей показалось, он готов взять её силой — прямо здесь и прямо сейчас. Но она ошиблась и в этом. Он поклялся, что не возьмет Аманду против её воли. Сейчас он домогался не сношения, а ответного признания любовных чувств.

— Скажи, что ты любишь меня, Эми, скажи! — пылко шептал он ей в лицо. — Я так долго ждал этого! Ты многого не знаешь, Эми, так поверь: я приближал этот момент, как мог, никто больше меня не сделал, чтобы он настал! Джейку конец, варвар получил назад своё королевство, так что теперь мешает нам быть вместе?

Аманда заплакала.

— Но я не люблю тебя, Бобби! Ты для меня прекрасный, верный друг, но я же не люблю тебя, пойми! Пожалуйста, отпусти!

Роберт прекратил поцелуи и ошалело посмотрел на нее. Это был взгляд незнакомого человека. Как будто он впервые увидал её.

— Не любишь... — пробормотал он. — Ты меня не любишь? Почему?

Женщина застонала: как объяснишь, почему? В следующий миг она почувствовала удар по лицу: Рэнквист дал ей пощечину.

— А кого ты любишь? Конана?!

— Конан мой друг, как и ты, — отозвалась Аманда. — Но, клянусь, ты перестанешь быть моим другом, если немедленно не прекратишь!

Роберт не слышал ее. Глаза его превратились в две узкие щели. Он скрутил руки женщины своей рукой, а другой рукой сдавил ей горло. Его лицо побагровело.

— Джейк был прав... Ты сука, Эми! Блудливая сука! Ты выбрала Конана, но почему, почему??? Чем этот варвар лучше меня? Он напоминает тебе Джейка? Он такой же, как Джейк, только лучше? Новый Джейк, да, Эми?! Разонравился один Джейк — нашла себе другого?! Отвечай, сука! Почему Конан, а не я?!

— Отпусти меня, Рэнквист... Ты убьешь меня! — хрипела женщина.

Она не отвечает, она не любит меня, она предпочла мне Конана — набатом гремело в воспаленном мозгу Роберта. Горечь и обида, какие он не испытывал прежде, поглотили его тренированный и рассудительный разум. Он принялся хлестать её по лицу, приговаривая:

— Я люблю тебя, Эми, люблю! Я люблю тебя, Эми, люблю...

Унижение и отчаяние придали Аманде новые силы. Она с силой стукнула ногой по спине Роберта. Он охнул и ослабил хватку. Пользуясь удачным мгновением, женщина выскользнула из-под него. В руке её появился бластер. Мужчина стонал и исступлнно стучал по полу кулаками.

— Отставить истерику, лейтенант Рэнквист, — вслипывая, но стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо, проговорила Аманда. — Ты много пережил, и ты сорвался. Иди, отдохни.

Роберт встал на колени, увидел направленное на него дуло бластера и нервно рассмеялся.

— Я твой лучший друг, Эми, — мешая смех и слёзы, молвил он. — Так пристрели меня! Пристрели своего лучшего друга. Потому что я не хочу быть твоим другом! Я хочу любить тебя! Понимаешь, любить! Ну что тебе стоит полюбить меня, Эми?! Я спас тебе жизнь!

— Только поэтому ты еще жив, — окатила его холодным душем Аманда. — Иначе был бы уже мертв. Ну, проваливай! Не то, и вправду, просверлю тебе во лбу третий глаз!

Она готова выстрелить и выстрелит, наконец понял Роберт. Он с трудом поднялся на ноги.

— Ты с-с-сука, Эми, — с выражением проговорил он. — И Конан твой с-с-сучонок. Ну, и оставайтесь вместе, с-с-сучьи дети!

— Проваливай, Рэнквист, на счёт три стреляю без предупреждения.

— С-с-сука, — в последний раз прошипел англичанин и бросился бежать по пустынному коридору.

Аманда плакала и смотрела ему вслед. Вот он споткнулся о труп аквилонского гвардейца, которого сам же убил, пробиваясь сюда, упал, снова поднялся и опять побежал. В конце коридора он поддел носком сапога несчастного белого котёнка, случайно попавшегося ему, и со всей силы выбросил котенка в открытое окно. После этого Рэнквист скрылся за поворотом, но ещё долго Аманда слышала, как гремят в отдалении его сапоги.

Только когда эти звуки затихли, она опустила бластер. В это мгновение спокойствие оставило женщину, всё напряжение прошедших недель выплеснулось наружу, и она зарыдала по-настоящему. Слёзы лились солёным водопадом. Она рыдала и рыдала, утратив счёт времени, забыв о том, где она и что здесь делает.

А когда Аманда спохватилась и пришла в себя, она уже не могла сказать, сколько прошло минут или часов со времени бегства её лучшего друга Роберта. Противоестественная тишина, которую она услышала, ужаснула её. Аманда вспомнила о Конане и Джейке.

— Нет!! — затрепетала она и рванулась к двери.

Дверь в королевскую опочивальню легко отворилась.

***

Конан сам не ожидал, что последняя схватка с Джейком Митчеллом окажется столь яростной. Джейк бросался на него подобно берсерку. Конечно, американец не владел клинком так мастерски, как Конан. Оружием американца были пистолет, автомат, бластер. Однако недостаток умения Джейк компенсировал неистовым напором, выдержать который непросто было даже Конану.

Он взбесился, что ли, думал варвар, парируя его удары. Воистину, бешеный шакал опасней волка, как утверждает киммерийская пословица. Конан не боялся ни бешеного шакала, ни бешеного Джейка. Он вёл оборону уверенно и продуманно. Он знал, что скоро Джейк ослабеет, и тогда придёт пора ответного удара мстителя. На губах киммерийца играла презрительная ухмылка, эта ухмылка бесила врага и приближала миг победы.

— Рано лыбишься, вонючий варвар! — проревел американец. — Ты труп!

Каскад чудовищных ударов следовал один за другим. Перед глазами противников вихрился ураган стальных искр. Скорость схватки была столь велика, а соприкосновение мечей — таким плотным, что ни Конан, ни Джейк не получили даже незначительной царапины. Многое зависело от крепости стали: чей меч сломается первым, тот первым и отправится на Серые Равнины. Впрочем, Конан не думал об этом лишний раз: оба клинка были аквилонской работы, значит, одинаково надёжны.

Всё чаще Джейк бросал реплики, иногда осмысленные, иногда неясные для киммерийца. Конан не очень понимал, кому направлены они.

— Я умру, — говорил, например, американец, — да, я умру... Но не от твоей руки, проклятый варвар... Не ты убьёшь меня! Великие силы хотят моей смерти. Я не могу противиться своей судьбе... Да, я готов к смерти, киммериец! Но прежде я хочу отправить в Преисподнюю тебя... Тебя! Получай, паскуда, получай ещё!..

Конан молча слушал его словоизлияния, не удостаивая врага ничем, кроме презрительной ухмылки. Наконец, настал момент перейти в контрнаступление. Точно так же безмолвно, как защищался, киммериец начал нападать. Джейк понял его. Он не хотел защищаться. С нечеловеческой силой он сшиб мечи, так что сталь затрепетала, а люди не устояли на ногах. Оба добрых аквилонских клинка сломались одновременно!

Конан был потрясён. Такое случалось лишь несколько раз в его жизни, а ведь эта жизнь состояла из многих тысяч схваток на мечах. В отличие от своего визави, Джейк как будто не был удивлен.

— Это знак судьбы! — воскликнул он. — Твои сраные боги желают, чтобы я задушил тебя голыми руками!

Американец выбросил кинжал и пошёл на киммерийца. Конан зловеще осклабился, также избавился от кинжала и двинулся навстречу врагу. Они схватились. Конан поздно понял, что в искусстве рукопашного боя Джейк не слабее его. Американец знал множество приемов древних — для его времени, разумеется, — и современных ему единоборств. Но и Конан в скитаниях своих по далёким землям, таким как Кхитай или Вендия, сумел многому научиться. Кроме того, Конан прежде берег силы, а силы Джейка мере ушли на ближний бой с мечами.

Джейк вёл рукопашную схватку не с силой льва, но с коварством лисицы. Он дрался ногами, что, по понятиям киммерийца, было позорным, недостойным воина. Конан подумал, что, наверное, нечему тут удивляться: каждый подонок сражается тем способом, какой больше подходит его подлой натуре. Не раз и не два киммериец оказывался на полу, но, всякий раз предупреждая торжествующий хохот Джейка, тотчас вскакивал и наносил ответный удар.

И вот Конан опять перешел в наступление. Железные кулаки варвара дубасили физиономию узурпатора, превращая ее в один здоровенный кровоподтёк. Джейк не успевал обороняться. Он больше не сыпал репликами, а только ритмично вскрикивал в такт ударам. Конан оттеснял его в угол, чтобы там покончить с негодяем.

Внезапно Джейк метнулся к королевскому ложу. Конан инстинктивно почуял подвох. Он не ведал, какое наитие спасло его на этот раз, но пальцы, сжатые в железный кулак, распрямились, молниеносно рванулись к поясу, где спрятана была накидка-невидимка. Спустя мгновение в руке Джейка появился пистолет. Конан понял всё. Именно о такой ловушке предупреждала его Аманда. Мерзавец напросился на честный бой, но сам не собирался драться честно. Свой именной браунинг он припрятал заранее, чтобы в удобный момент нанести предательский удар. Но почему он столько ждал — неужели надеялся победить в честной схватке?

Конан увидел оружие в первое мгновение, как только Джейк выхватил его из-под подушки. Конан гибко отпрыгнул, в прыжке надевая накидку-невидим ку.

Американец выстрелил. Его рука дрожала: наверное, он всё же переоценил свои силы. Или слишком поздно вспомнил о припрятанном пистолете. Джейк промахнулся. А когда прозвучал следующий выстрел, Конан уже пропал из поля его зрения.

Ужас сдавил горло Джейка. Он разом понял всё, что должен был понять. Две сцены минувшего за мгновение пронеслись перед его взором.

Ночь, Замок Синих Монахов. Первая встреча с Конаном один на один. И первая настоящая схватка. На стороне американца — невиданное оружие Будущего, на стороне киммерийца — волшебный раритет, случайно оброненный принцессой-жрицей Тхутмертари. Случайно ли? Есть ли место случайностям в жизни героев под внимательным оком богов?

Вторая встреча. Ясный день, Тарантия, этот дворец. Зал Военных Трофеев. Пять или шесть недель тому назад. Снова предательский пистолет и снова спасительная накидка. Снова стрельба наугад и снова ужас неизвестности. Тогда нервы Джейка не выдержали, и он попросту сбежал от мстителя. Тогда Эми спасла его, взяв на свой вертолёт, и они вместе покинули Тарантию. Теперь Эми играет против. Теперь никто его не спасет. И бежать больше некуда.

И третья схватка. Снова ясный день, дворец, королевская опочивальня. Здесь. И сейчас. Снова тот самый именной браунинг и снова та волшебная накидка-невидимка. В третью кряду случайность не поверил бы и самый убежденный безбожник.

Джейк сделал ещё три выстрела в разные концы палаты. Осталась одна пуля. Джейк усмехнулся. Его рука, сжимающая пистолет, медленно поднялась к виску. Со словами:

— Не ты убьёшь меня, киммериец, — Джейк нажал на спусковой крючок.

Пуля оцарапала стену. Потому что прежде, чем грянул выстрел, невидимый Конан толкнул Джейка в живот. Американец растянулся на королевском ложе. Киммериец сбросил волшебную накидку. Пришла пора ставить точку.

Джейк с рёвом вскочил. Конан вывернул ему руку и прижал к полу, лицом вниз. Пальцы правой руки снова сложились в железный кулак, а кулак вознесся, чтобы нанести завершающий удар.

Но Конан не нанёс его. Теперь, когда от неминуемой смерти двойника отделяло лишь короткое мгновение, на ум киммерийцу пришли странные слова Милиуса: «Не убивай Джейка. Сделаешь это — сам станешь трупом».

Это глупое, невнятное пророчество загадочного мага теперь звучало отчего-то словно приговор Высшего Суда. Жизнь Джейка у него, у Конана, в руках! По праву справедливости он должен и забрать её. Что может помешать ему прикончить Джейка и что сделает трупом его самого?! Милиус, будь ты проклят, почему я не могу прикончить этого ублюдка?!! — мысленно вскричал он. Но ответа не было.

И Конан медлил.

— Ну же, добей меня! — прохрипел узурпатор.

Конана заливал холодный пот. Он понимал всю дикость ситуации. В тщетной попытке найти решение киммериец оглядел палату. Решения не было. Внезапно Джейк извернулся и выскользнул. Прыгнул, подхватил кинжал. С кинжалом бросился на безоружного Конана.

— Вот и конец тебе, вонючий варвар! — проревел Джейк. — У тебя не хватило духу добить меня — ну, мне-то хватит духу зарезать тебя!

Нежданное спасение придало свежие силы американцу. Он нападал, кинжал вился серебристой молнией, норовя впиться в тело Конана. Киммериец, в душе лютуя на проклятого Милиуса, только и успевал, что отступать. К угловому окну, куда Джейк отжимал его, чтобы там и прикончить.

— Прощайся с жизнью, паскуда варвар! — провозгласил Джейк Митчелл. Кинжал взвился для рокового удара.

...Однако Конан услышал не эти слова, а шевеление за своей спиной. И снова, как в Карпашах, обдало его ледяным дыханием неведанной смерти. Смерть, подобной которой ещё не бывало под этим солнцем, таилась не спереди, а сзади.

Не глядя назад, Конан метнулся навстречу кинжалу, схватил Джейка обеими руками и, обернувшись вокруг него, толкнул врага к окну — туда, где только что стоял он сам. Кинжал пропорол киммерийцу грудь, но он этого не заметил.

Он смотрел на белого котёнка, чьи глаза были плотно закрыты, а этот котёнок всеми зубами и лапами впился в здоровенного американца.

***

Когда немного погодя в палату ворвалась Аманда Линн, её взору предстала такая картина. В дальнем углу друг подле друга лежали мёртвый Джейк Митчелл и дохлый котенок, — глаза того и другого были закрыты, — а рядом стоял киммериец. Живой!

Аманда подбежала к нему, обняла и испачкалась в его крови. Конан поцеловал её в щёку. Аманда лучисто улыбнулась. Ей больше не хотелось плакать.

— Мне жаль, подруга. Я победил его, но моя месть не шибко удалась, — проворчал Конан.

Женщина удивленно перевела взгляд на тело Джейка, затем снова на Конана, и спросила:

— Разве он не мёртв?

— Мёртв, — кивнул Конан, — Клянусь кровью Крома, мертвее не бывает! Но я думаю, что если бы его спросили самого, то этот парень предпочёл бы умереть иначе.

— Не ты его убил? — догадалась она. — Так кто же?

Киммериец задумчиво поглядел на тело двойника. Как ответить, чтобы не соврать ненароком? Он почесал затылок и сказал:

— Тварь, которую мы с тобой поторопились схоронить в море. И я знаю теперь имя человека, спасшего мне жизнь. Хотя я очень сомневаюсь, что Милиус на самом деле человек! Но если бы не он, эта тупая тварь сидела бы сейчас не в Джейке, а во мне... она по-прежнему не видит между нами разницы.

***

Есть!!!

Есть первая жертва! Одна третья часть нерушимой клятвы исполнена. Никакие хитрости не уберегли этот никчёмный туземный разум от карающей десницы Судьбы. Иначе и быть не могло.

Существо возблагодарило Владычицу Сущего за первый успех и принялось изучать содержимое мозга жертвы, которую оно только что умертвило. Существо полагало, что заслуживает небольшой отдых.

А затем отдых закончится, и начнётся охота за второй жертвой!

octavian

26.02.2016, 22:12

Ну не могу я с монитора читать. И почитать очень хочется. Наверное просто на А4 распечатаю и почитаю. А потом, когда будет окончательный вариант, сделаю себе книгу, первое издание.

Brian Tolwell

26.02.2016, 22:24

octavian, я вообще бы рекомендовал читать два раза. Может быть, и три - мой товарищ так читал и с каждым разом, как он мне признался, с бОльшим удовольствием. ;)

1. Главы по отдельности.
2. Книгу целиком, когда она готова.
3. Всю трилогию в один присест, т.к. это фактически один большой роман.

Но он читал с экрана е-бук-ридера.

ps. Если б у меня была возможность, я бы себе сделал первое издание. Здоровенный том "Раб Змеиной Королевы" в трёх частях. Но буду рад, если вы себе сделаете. :D

octavian

26.02.2016, 22:44

Е-бук у ребенка, учится в меде, читает с него учебники, сам на работе по 8-10 часов пялюсь в монитор, дома за монитором почти и не сижу, просто уже опротивел этот электронный мир. Осталось несколько радостей, которые доступны только через компьютер -мультики Смешарики, сайт про машину и книги. Мой последний заход в Одноклассники - в 2008 году. Пока не сократили на работе - буду потихоньку печатать, принтеры там нормальные.

Brian Tolwell

27.02.2016, 14:01

К вопросу о чтении длинных текстов с экрана: наш форум прекрасно читается со смартфона, скриншот (https://drive.google.com/file/d/0B31M4om7l7WedEN6YUlrTmxpLVk/view) тому свидетель. Это я сегодня в очереди успел прочесть последнюю главу. ;)

Brian Tolwell

03.03.2016, 13:23

В следующей сюжетной арке нас ждёт решающая схватка за Книгу Судеб. Надеюсь, читатели помнят: именно с неё всё началось, это роман "Неподвластный богам" (КиВД-1).

Победив Тезиаса, Конан её прячет - где и как, см. главу 4 романа "Амулет Небесного Народа" (КиВД-3). В течение всего романа Тезиас как только ни пытается добраться до неё, но неудачно. Книга Судеб остаётся у Конана.

В "Обречённых на Бессмертие" (КиВД-5) киммериец обещает Милиусу принести Книгу Судеб - если кто не помнит, куда принести и зачем, смотрите главу 11 (http://tolwell.livejournal.com/2015/02/01/), для дальнейших событий это важно.

Сначала мы вернёмся на Барах, потом опять в Тарантию и, наконец, в Карпаши.

Новую главу постараюсь выложить завтра, днём или вечером.

Brian Tolwell

04.03.2016, 18:53

Уффф... Сознаюсь, это оказалась самая нелёгкая почти за 20 лет для автора глава. На 100% новая глава, ни в каких черновиках её не было. Надеюсь, что писал не зря, вы в ней узнаете немало нового о главных героинях, о Книге Судеб, о предыстории "Великой Души" и о многом и странном ещё. B)

5. Вечная молодость, вечная жизнь

Подставив лицо бризу, принцесса Камия стояла на капитанском мостике своего флагмана и смотрела в ночь.

Ночь была безлунной и беззвёздной, глубокой, беспросветной и непроницаемой, подобной кошачьим глазам этой женщины. Сигнальные огни корабля были погашены, и посреди ночи огромный чёрный фрегат почти сливался с окружающей его тьмой.

На высоких палубах – ни души, из бездны трюма – ни звука, даже дозорных не видно нигде. И что случится с флагманом стигийского флота, если кто-нибудь на него нападёт?

Никто теперь не нападёт, подумалось Камии. По крайней мере, из людей. О той невероятной битве в океане, где пираты, одержимые алчностью, в пух и прах разбили сами себя, положив таким образом конец тысячелетней вольнице Бараха, – об этой битве будут слагать легенды. Пока её славу не затмят другие битвы, ещё невероятнее и краше. Да, если состоятся эти битвы, то они затмят...

Камия протянула руки к небу и промолвила:

– Властительные боги, дайте знак. Вы знаете меня: я никогда не докучаю вам мольбами. Я развлекаю вас своей игрой! И если я ещё среди живых, то это только потому, что вы довольны мною. Я не прошу дать силы пережить те испытания, которые мне нынче предстоят. Если бы я не знала свои силы и не верила в себя, то это бы была уже не я! Но дайте знак...

Она не успела договорить, знака чего ждёт от высоких богов, – или сама не захотела договаривать. Беспросветное небо внезапно развёрзлось, океан озарило золотое свечение, над огромным кораблём пронёсся метеор, и фигура, которая казалась слеплённой из ослепительно сияющего золота, опустилась на капитанский мостик в нескольких шагах от Камии.

Тот ли это знак богов, который она так ждала? Но это был, конечно, знак – её триумфа. Или знак её погибели.

Камия опустилась на колени перед золотой богиней и молча склонила голову.

– Ца Ю уверил меня, что ты столь же умна, сколь и коварна, – со злостью изрекла Тхутмертари. – Но я не вижу твоего ума. А всё твоё коварство бесполезно! Ты игнорируешь мои приказы и даже здесь всё делаешь по-своему, ещё и хвалишься перед моим биографом! Я отдала тебе приказ обрушить всю мощь флота на Барах, а затем идти и сжечь Мессантию! Но что я вижу? Флот бездействует, на Барахских островах, как прежде, кипит жизнь, а твои люди милосердны, словно жрецы Митры. Я тебе велела убить всех: мёртвые пока нужны мне, а живые бесполезны! По-твоему, умно нарочно злить меня, когда я и без этого есть Зло? Мне ничего не стоит причинить тебе такую боль, что ты, как твой супруг, мой брат, только и будешь умолять меня о смерти! Ну, отвечай же, смертная!

Камия подняла голову.

– Ты видишь всех насквозь, великая богиня, ты права: я всего лишь смертная, я незнакома с мудростью, которая тебе подвластна. Сделай на это скидку, если мои заблуждения невольно вызвали твой гнев. Ты властна поступить со мной, как пожелаешь. Да, ты права и в том, что я не раболепно исполняю твою волю. Но в раболепии нет ни малейшей доблести в глазах богов! Я вызвалась на эту роль только затем, чтобы развлечь тебя. Теперь реши, сумела ли развлечь, и если нет, то покарай, я это заслужила.

Новоявленная богиня отозвалась не сразу. Тхутмертари удивлённо смотрела на женщину, склонившую перед нею колени. Эта женщина говорила слова, которые богиня не ожидала от неё услышать. Говорила со спокойствием и с достоинством, словно и не на коленях она, не перед ликом воплотившегося Зла, а на королевском престоле, перед своими подданными.

Это очень странно, непривычно. Она должна оправдываться, каяться и умолять о лёгкой смерти! Так поступают все, всегда, так или иначе, рано или поздно – все заканчивают этим. И все напрасно, жалкие глупцы. Тхутмертари не была бы Тхутмертари, если бы хотя бы раз кого-то пощадила. Но если эта женщина желает сначала развлечь богиню... что ж, да будет так, богиня славно развлечётся!

Тхутмертари протянула руку к плечу Камии. Чёрная туника потемнела, затем заалела, по тонкой ткани побежали огненные змейки. Короткая туника вспыхнула и сгорела, а под ней ничего не оказалось. На обнажённом плече Камии появился ожог. Сначала небольшой, с горошину, он разрастался, пока не стал размером с плечо, потом этот ожог захватил часть руки. Силой своих чар богиня заставила принцессу смотреть ей в глаза. Глаза у золотой богини сделались нечеловеческие – выпуклые, как у паучихи, два глаза-сапфира сияли погибельным мертвенным светом, приковывали к себе и не отпускали.

– Ну, почему же ты молчишь? – спросила Тхутмертари. – Я вижу по твоим глазам, что тебе больно! Ты должна кричать, вопить от боли!

– Я научилась терпеть боль, учась развлекать и радовать богов, – всё с тем же спокойным, царственным достоинством ответила ей Камия. – А когда удаётся одно, то вместе удаётся и другое. Ты можешь проверить, моя богиня и госпожа.

Тхутмертари ощутила, как ярость, вроде бы уже забытое и недостойное богини чувство, закипает внутри её естества. Ожог между тем расползался по телу Камии, с плеча перешёл на грудь, по руке дошёл до кисти, и вся рука заалела, а пальцы стали чернеть, как прутья в тлеющем огне.

Но эта женщина смотрела прямо в сапфировые очи богини Звёздного Бессмертия, её огромные глаза были полны муки, но с губ по-прежнему не срывалось ни крика, ни стона.

– Кричи же, и я это прекращу! – велела Тхутмертари. – Или ты хочешь заживо сгореть, несчастная?

– Какая доблесть в том, чтобы кричать от боли? – отозвалась Камия. – Это умеют все. Но я умею больше!

Тхутмертари опустила золотую руку. Чудовищный ожог сделал половину тела Камии тлеющей чёрной плотью, по которой, словно живые, бегали огненные змейки. Она испытывала боль, что для любого из людей была бы нестерпимой, многие уже бы умерли или лишились чувств от болевого шока. И Тхутмертари видела – она едва держалась, она удерживала себя в сознании лишь силой воли, а ещё – какой-то непонятной для богини искренностью, уверенностью в своей значимости и правоте. Всё это было очень странным, непривычным, непонятным... неприятным.

Но самым неприятным было то, что новоявленная богиня Звёздного Бессмертия совсем не ощущала эманаций боли. Ни боли, ни страха, ни отчаяния – ничего, чем её питали, умирая, смертные; ничего, что укрепляло её силу как богини. Как это возможно?

– Мне самой интересно, сколько ещё я продержусь, – прошептала Камия. – Ты вольна продолжать, да, ты можешь сжечь меня заживо, если не желаешь большего...

Тхутмертари со злостью ощерилась, обнажая скользящий меж зубов раздвоенный змеиный язык.

– Нееет, я желаю большего... – прошипела она. – Когда мы вернёмся в Луксур, в мой Храм, я буду истязать тебя так, что ты совсем утратишь разум, и лишь мои чары будут поддерживать его подобие в тебе... Да, лишь настолько, чтобы ты всё понимала и всё чувствовала, все свои муки... Я буду делать это на глазах твоего супруга, моего брата, а потом, когда и он лишится последних остатков разума, Джосер составит тебе компанию! Я верну к жизни твоих детей, которых замучила и убила, и они будут взирать на муки своих родителей... Я могу вас мучить вечно, и конца не будет вашей нестерпимой боли! Мне не нужна причина творить Зло – мне доставляет радость самый акт творения! А ты как думала, глупышка? Я истинная богиня, и вот так я развлекусь с тобой!

– Какая редкостная скука для богини... веками мучить жалких смертых, – усмехнулась Камия одними губами. – Приобрести невероятную мощь звёзд и мечтать отрывать лапки земным непослушным букашкам... Боюсь, моя богиня, ты слишком долго провела среди исчадий Сета и в своей магической темнице, ты не ведаешь, в чём заключается счастье истинного божества...

Огненная богиня замерла. Что несёт эта глупая женщина? Как она смеет? И зачем её слушать? Она умалишённая! Она наполовину сожжена, она уже почти мертва! Нет, слишком быстро!

– А ты ведаешь, в чём счастье богов? – с издёвкой вопросила Тхутмертари, почти не слыша своего голоса. – Откуда тебе, смертной, знать про это!

Вдруг Тхутмертари вспомнила, что эта женщина – её кузина по отцу. И что она когда-то тоже была чьей-то королевой... но почему быть королевой перестала, богиня вспомнить не могла.

– Я знаю, – скорее подумала, чем прошептала Камия, – я дружу с богами... со старыми богами, которые владели миром до тебя. Я знаю, почему они не выступили против тебя. И почему не выступят. Я знаю, почему они отдали тебе мир. Я для них всю жизнь играю – мне ли их не знать?

Тхутмертари снова простёрла руку, и золотой огонь объял второе плечо Камии. Чары богини подняли женщину над мостиком, она висела средь ночи как живой факел, корчилась от нестерпимой боли – но так и не сдавалась ей.

– Если ты знаешь – отвечай! – велела Тхутмертари. – Или ты больше ничего не сможешь мне сказать!

– Я знаю... Старых богов разъела скука. Они вначале извели всех непослушных... и оказалось, некому их больше развлекать! Старых богов разъела скука, – напрягая последние силы, повторила Камия, – и им осталось только принимать от смертных жертвы. Людская вера, жертвы и молитвы поддерживают власть богов, но эта власть недорогого стоит, они не готовы её защищать...

Сказав эти слова, Камия, наконец, лишилась чувств. Но так и осталась висеть перед ликом золотой богини, и всё, что от неё оставалось – горящее заживо тело.

– Ца Ю был прав насчёт коварства и ума, – задумчиво сказала Тхутмертари. – Достаточно умна, чтобы заинтересовать меня, и настолько коварна, чтобы уйти, оставив неудовлетворённой! Но почему же мой биограф не предупредил меня насчёт других её способностей и качеств?

Богиня покачала огненными прядями волос, вся напряглась, собралась и послала мысленный приказ. Пламя вмиг потухло; откуда-то вдруг появились светящиеся белесые создания, похожие не то на крохотных стрекоз, не то на червяков, им не было имени на языках людей, змеядов или демонов; эти создания принялись сновать по телу Камии, вернее, по тому, что от него осталось, словно сшивая его заново.

Им понадобилось совсем немного времени, чтобы завершить свою чудесную работу, потом они исчезли, словно бы растаяли среди ночи. Принцесса Камия стояла перед богиней Тхутмертари и со стороны могла показаться ещё прекраснее, чем прежде, до своего посвящения божественным огнём.

– Открой глаза и возвращайся в жизнь, которую ты любишь, я не стану отнимать её у тебя, – сказала Тхутмертари и тут же поправилась: – Пока не стану, так что ты не зазнавайся! Я хочу, чтобы ты знала: я не применяла некромантию, чтобы вернуть тебя к жизни. Я применила звёздную магию, неизвестную доселе в этом мире, я сделала это впервые и лишь для тебя, я не знала, как она на тебе сработает. Ради тебя я призвала создания иных пространств, это дети аттракторов, таинственных существ, которые выращивают звёзды и даруют жизнь планетам. Мне неизвестно, откуда приходят они. Но эти дети способны рисовать прекрасные и совершенные картины бытия. Когда я уничтожу этот мир, я призову их, дабы они нарисовали для меня новый. Посмотри на себя со стороны, – Тхутмертари взмахнула рукой, и рядом с ней в пространстве возникла точная копия Камии, – твоя красота стала совершенной, по меркам людей.

Однако та оказалась скупа на благодарности и лишь с улыбкой кивнула:

– Благодарю тебя, великая богиня, но и прежде на это мне никто не жаловался. Никакая магия, ни земная, ни звёздная, не может сотворить меня иной, чем я есть.

– Ты нужна мне, кузина, какая ты есть. Я сделаю тебя своей верховной жрицей! У тебя будет всё, что ты сама захочешь, и вечная молодость, вечная жизнь.

Но, к изумлению новоявленной богини, принцесса покачала головой:

– Я согрешу против тебя, если приму это как должное и соглашусь служить твоей верховной жрицей. Я не умею поклоняться и служить, у меня нет дара к этому. Я умею только развлекать! Я – не жрица, я – актриса. В этом моя суть. И это, – Камия широко развела руки, – моя сцена!

– Тогда чего ты хочешь? – снова разозлилась Тхутмертари. – Развлекать меня? Как развлекла своей Барахской битвой?

– А разве нет, не развлекла?

Богиня посмотрела на неё долгим изучающим взгядом, словно оценивая, стоит или нет доверять этой странной женщине некую сокровенную тайну.

– У тебя немного времени для баловства, – почти что шёпотом сказала Тхутмертари. – Потом придётся выбирать!

Камия почтительно склонила голову, но ничего не ответила.

– Ты мне понравилась, я не желаю больше причинять тебе страдания, – задумчиво продолжала богиня. – Да, ты мне нравишься, и я желаю, чтобы ты мне покорилась и всегда была со мной. Я бы могла зачаровать тебя и сделать жрицей против твоей воли. Но подневольные так скверно служат... Ах, если бы мне знать заранее, какая ты и чего стоишь, я бы не стала убивать твоих детей...

– Напротив, – перебила её Камия, – это я тебе должна быть благодарна: ты меня избавила от роли матери, к которой я пришла не с радостью, а от усталости и с горя. Но ты меня вернула к роли, для которой я на самом деле рождена.

– Это не всё. Если бы я знала, кто ты, я бы избавила тебя от оргии, в которой суждено родиться новой расе Тху, – богиня вновь простёрла руку, но не к плечу женщины, а к животу, и на этот раз в руке богини не было волшебного огня; однако живот Камии затрепетал, словно там, внутри, было что-то живое, и сама принцесса покрылась смертельной бледностью.

Тхутмертари заглянула ей в глаза.

– Я вижу, ты и прежде понимала. Тот случай, когда излишний ум – проклятие! А твоё невероятное упрямство мешает тебе признать и принять неизбежный конец! Но выбор прост, кузина: ты или согласишься стать моей верховной жрицей, или сойдёшь со сцены навсегда, родив мне напоследок дитя Тху.

И тут впервые голос Камии чуть дрогнул.

– Но если ты... если это твоё Тху... если оно плод твоей великой магии, то разве ты над ним не властна? А если властна, разве ты не можешь извлечь его из меня и сохранить при этом мою жизнь?

Тхутмертари глумливо осклабилась, показала змеиный язык и... улетела.

Камия в изнеможении сползла на мостик. Она была обнажена снаружи и опустошена внутри. Какое счастье, что богиня, поглощённая собой, не увидала её страха и её отчаяния, не заглянула в бездну её боли! Ничего, ни капли, что могло сойти за слабость и предать.

Но она осталась жива, осталась собой, она справилась и победила.

Каким-то задним зрением, великолепно тренированным чутьём, она увидела кого-то, кто за нею наблюдает. Это вернуло ей силы, она собралась, изогнулась, как пантера, прыгнула с мостика вниз, туда, откуда наблюдали, и столкнулась с человеком, облачённым в чёрную хламиду. Ни говоря ни слова, он бросился бежать, но она была быстрее, оказалась перед ним и воткнула пальцы, указательный и средний, в оба его глаза. А потом столкнула его за борт. Она сделала это настолько быстро, как бы инстинктивно, что осознала всё, только услышав всплеск от сброшенного в воду тела.

Камия улыбнулась и прошептала:

– Ты думаешь, раз ты теперь богиня и звёздная магия покорилась тебе, то ты теперь всесильна? Это тебя и погубит...

Она не умела видеть невидимое, сокрытое особыми, неведомыми даже лучшим из магов чарами. А если бы она умела, она увидела бы около себя призрачный силуэт, этот силуэт парил среди ночи. Он выдавал тщедушного человечка с большой головой, непропорциональной телу, с огромным, нависающим над лицом лбом, косматыми бровями, с глазами, блистающие, точно магнетические агаты, и кожей мертвенно снежного цвета без единой кровинки. Камия, наверное, узнала бы его, если бы умела видеть невидимое.

А он её узнал, узнал давно, присматривался к ней; но теперь он смотрел на неё с восхищением и надеждой.

***

Седой мужчина, скорее зрелый, чем старый, с густыми белыми усами и мохнатыми бровями сидел в своей каюте в полной темноте и тишине. Он читал донесения многочисленных агентов, водя пальцем по исписанным пергаментам. Конечно, он бы предпочёл читать при свете дня, или светильника, или простой свечи. Но мог и так, он различал иероглифы пальцами. Он не был чародеем, в том смысле, какой в это вкладывают простецы, но он был князем, политиком и дипломатом, и самым ценным из стигийцев подле Камии. Когда в Стигии внезапно воцарилась кровавая королева-жрица Тхутмертари, принцесса Камия послала за ним лодку и взяла на флагманский корабль, и спасла тем самым от неминуемой расправы.

За его спиной беззвучно отворилась дверь, он услышал её голос:

– Мне помнится, был дан приказ по флагману покинуть судно. А вы решили, что вас это не касается, Ронтакис? Сколько ещё на корабле ваших шпионов? Кстати, одного из них недосчитаетесь. Он имел несчастье себя выдать. Я велела вам тренировать людей, а не набирать, кого попало.

Голос Камии не звучал рассерженно, но Ронтакис почувствовал в нём нотки сарказма. Он ответил ей в том же тоне:

– Ни одного шпиона, госпожа! Но у меня пять человек, которым я могу доверить некоторые деликатные задачи. Теперь – четыре. Вы простите старика, я слышал ваш приказ, но зачитался, потерял счёт времени: у меня тут столько интересных донесений...

Он услышал, как она открывает сундук, где хранилась одежда для различных тайных миссий. Потом услышал, как перебирает, что-то выбирает для себя и примеряет в полной тьме. Это его не удивило. Если долго и плодотворно общаться с этой женщиной, как общался он, со временем отучаешься удивляться. Или удивляешься на каждом шагу.

Потом Камия возникла прямо перед ним, и он едва не отшатнулся: это была она – и словно не она! Он даже затруднился бы сказать, что изменилось в ней – помолодела? формы стали краше, ещё притягательнее? черты лица обострились? глаза стали больше и глубже? Хотя, казалось бы, куда уже... Её глаза мерцали среди тьмы, и Камия сказала:

– За что я вас люблю, Ронтакис: вы такой, как я, вы не готовы слепо исполнять чужую волю, и вы способны говорить кому угодно правду или сочинять её с одинаковой искренностью. Грань между правдой и ложью настолько тонка, что даже боги могут в этом заблуждаться!

– Но теперь вы скажете, зачем отправили людей на берег? В чём настоящая причина для такого необычного приказа?

Камия кивнула, села рядом с ним и прошептала:

– Причина во мне, князь. Я живой человек, я женщина из плоти и крови. Когда исчез Ца Ю, я поняла, что случится вслед за этим: кусанец доложит новоявленной богине, что здесь видел, богиня прилетит и выместит на мне свой гнев. А это не то зрелище, которому нужны свидетели... вслед за моим триумфом над пиратской вольницей Бараха. Я могла не выдержать, могла сломаться. Я могла погибнуть. Я даже могла закричать! Я живой человек, я слабая женщина, но люди, верящие в меня, идущие за мной, не должны видеть, что я могу быть слаба, или слышать, как я страдаю, – уверенно повторила она.

– У меня слух идеальный, госпожа, но я услышал только шёпот волн и бриз в ночи. Вы не закричали, – вымолвил Ронтакис.

– Нет. Не закричала. И теперь у нас есть время, немного, но есть.

– Что делать мне, госпожа?

– Для начала, отправьте своих людей на берег. Пусть передадут Ксептаху, Ратмесу и остальным, что пора обратно на корабль.

– А вы?

– А я к отцу. Когда адмирал Ксептах вернётся, ступайте вместе с ним на полуют и ждите меня.

Ронтакис склонил голову. А когда он поднял её, Камии рядом с ним уже не было. Он быстро встал и покинул каюту.

***

Камия спустилась в самые глубины огромного корабля. Там, в просторной каюте, лишенной окон и более похожей на лабораторию алхимика, она нашла человека, которого считала отцом, наставником и другом своей жизни.

Ещё недавно эта каюта была единственной на корабле, куда не проникала магия. Никакие чары – ни людей, ни демонов, ни самих богов – здесь не действовали. И человек, всю жизнь привыкший прятаться от чар, был совершенно защищён.

Всё изменилось накануне, когда он, одержимый страстью спасти наречённую дочь от погибели, невольно вызвал гнев таинственного существа, возможно, духа или бога, или кого-то выше бога, или вовсе неподвластного человеческому пониманию существа – а он знал это существо как всемогущего джана. Он ожидал, что всемогущий джан и дальше будет помогать ему, но джан с чего-то рассердился, отнял у него свою зашиту, которая держалась сорок лет. А вместо защиты от магии зачем-то одарил способностью видеть невидимое...

Камия открыла дверь в каюту собственным ключом. Едва она вошла, свет под потолком зажёгся сам. Каюта казалась пустой. В глубине её, в нише, стоял большой диван. Принцесса подошла к дивану, опустилась на колени, нажала на какой-то скрытый рычаг, потом привела в действие ещё один. Подушки разъехались в стороны, диван раскрылся, как цветок. Внутри лежал человек, вернее, мумия худого старика, и не было сомнений, что это очень старая, может быть, совсем древняя мумия.

Принцесса коснулась пальцами шеи мумии, нажала, потом коснулась и нажала в двух других известных ей местах. Глаза старика вдруг открылись, и оказалось, что это не мумия: старик был жив.

Камия подмигнула ему и сказала:

– Привет тебе, Паксимен из Атлы! Я не подозревала, что великий медикус настолько суеверен, что готов искать спасения от смерти в мёртвом сне.

Паксимен бросил ей сердитый взгляд.

– А что я мог ещё придумать? Если нет способа сбежать, притворись мертвецом. Это работает всегда, Камия. Разве у нас есть иные способы спасения?

– Ты называешь это спасением? – фыркнула она. – Сдаётся мне, если бы кузина Тхутмертари собиралась поквитаться с тобой, она бы это сделала, она бы нашла тебя, куда бы ты ни спрятался. На наше счастье, она забыла о тебе. У неё теперь другие увлечения, – Камия изобразила страшную гримасу и закатила глаза.

– Стала настолько могущественной? – прошептал Паксимен.

– Хуже, чем я ожидала. Намного хуже. Но я справилась, как видишь. Я не могу бросить тебя! И Джосси. Веришь ли, но она думает, что Джосси сдался. Я надеюсь, он готовит ей сюрприз...

– Скажи мне... она мучила тебя?

– Совсем чуть-чуть, – улыбнулась Камия, – и только для острастки. Я цела, как видишь, я почти не чувствовала боли! Но я отказалась от высокой чести быть её верховной жрицей. И от вечной жизни, и от вечной молодости! Много ли смысла в вечной жизни, если рядом не останется живых? А смысл вечной молодости, если вокруг не будет никого, кто мог бы её оценить?

В глазах старого Паксимена появились слезы.

– Ты моя гордость, ты моя радость...

– Я провела полжизни в приключениях не зря, к твоей науке добавила ещё полезные умения. Когда погибла моя мать и мы с тобой бежали из Атлаи, боги дали знак, послали мне морских разбойников с «Тигрицы». Я начала жить заново, из прежней своей жизни взяв только тебя, любимый мой отец. Теперь, когда погибли мои дети, круг замкнулся! Боги послали новый знак, и вновь это пираты: я их победила, покончила с морским могуществом Бараха. Я снова начинаю заново! И я сумею отстоять себя, тебя, всё, что нам дорого... ты понимаешь? Я хозяйка своей жизни, а не Тхутмертари! Помнишь, как ты сам меня учил, отец: нет надёжнее способа обуздать необузданное Зло, чем внушить ему интерес и уважение.

Паксимен сумрачно вздохнул и отвернулся. Это показалось Камии обидным. Он в неё не верит? Он, кто её знает лучше всех?!

– Но если хочешь, если ты по-прежнему боишься, я могу вернуть тебя в сон мёртвых, – холодно добавила она.

– Да. Хочу. Пока это не кончилось, мне будет спокойней среди них. Она не станет искать среди мёртвых. Но если... если она найдёт меня среди живых, она сразу вспомнит, кто двадцать пять лет тому назад помог Пелиасу её изловить!

Камия пожала плечами.

– И ты даже не спросишь, что я теперь буду делать?

– Зачем? Я не сумел тебе помочь. А ты сама всё сделаешь по-своему, ты поступаешь так всегда и никого не слушаешь. Не слушаешь меня! Теперь-то и подавно не послушаешь. Кому я нужен? Мне в самом деле лучше умереть, – проворчал старик.

– Ты будешь нужен мне всегда, – вполголоса сказала Камия. – Я рада, что ты вспомнил Пелиаса. Я намерена вернуть нам Книгу Судеб, которую ты отдал чародею из Ханарии. Это было глупое решение, отец, но сейчас это неважно. Ты, кто сумел открыть её однажды, откроешь её вновь, у тебя есть шифр, а это значит, в Книге Судеб ты найдёшь для нас спасение. Я тебя не отпускаю умирать, ты нужен, ты незаменим.

Паксимен встрепенулся.

– Книга Судеб?.. Всё не так уж просто! Тезиас... Это был он.

– Тезиас? Тот самый карлик, слуга Пелиаса? Но причём тут Тезиас?

– Я его здесь видел, дочь.

– Здесь?!

– Да, да. Я его видел два раза, я его видел вчера и сегодня, как вижу тебя. Но он стал призраком. Он стал подобен духу... бесплотному духу, невидимому и могущественному. Но я его видел, дочь! Мне показалось, Тезиас был удивлён не меньше моего, что я его увидел, сам не знаю, как... Ошибки быть не может, это был тот самый карлик.

Её тут словно молнией пронзило. В голове Камии сложились вместе донесения Ронтакиса, её собственные догадки и эти слова Паксимена. События минувших лун, страшные, непонятные события, вдруг образовали ясную мозаику, где у каждого элемента была своя особенная роль. Камия поднялась с колен и в волнении прошлась по комнате.

– Теперь мне всё понятно, – молвила она. – Конечно, дух. Великая Душа! А я гадала, что за неизвестный дух, возникший словно бы из ниоткуда, внезапно принял власть над Аквилонией, но властвовал недолго, наш знакомый киммериец победил его...

Картина недавно минувших событий, доселе неизвестных ей, как будто сама разворачивалась перед мысленным взором Камии. И она продолжала:

– Это был Тезиас, похитивший у Пелиаса Книгу Судеб. Он, как и ты, сумел расшифровать её. Однако он не ты, он пошёл дальше... Должно быть, он пошёл так далеко, что знания из Книги сыграли с ним чудовищную шутку, они смутили его разум. Тезиас возомнил себя богом... Великой Душой. И в это время Тхутмертари обрела свободу! Ах, Джосси, дорогой супруг, что ты наделал! Как ты мог со мной так поступить? И с нашими детьми? И с нашим королевством?

Она ходила по каюте Паксимена, заламывая руки, и старый медикус со своего смертельного ложа тревожно наблюдал за нею: она говорит, что понимает всё, но он покамест ничего не понимал.

– Когда самопровозглашённый бог Великая Душа стал угрожать державе Сета, владыка Тот-Амон задумался, как побороть эту напасть. Я видела, в Луксуре он ходил мрачнее сфинкса. Возможно, Тот-Амон обсуждал угрозу Тезиаса с королём Ктесфоном и с Джосером, как братом короля. Но не со мной! Трусливые стигийцы мне не доверяли. Они всегда считали нас, атлайцев, чужаками, тебя и меня! А уж от жрецов мерзкого Сета я и прежде доверия ждать не могла, – возмущённо отметила Камия.

– О, даже я, атлаец, легко могу их тут понять, – осторожно вставил Паксимен.

– Я чувствую, так всё и было, отец. Джосси подбросил Тот-Амону мысль натравить на Тезиаса Тхутмертари, которая была заключена в магической темнице. Возможно, что не сам, но я уверена, что такова идея моего супруга. Должно быть, Джосси в этот день утратил разум! Итак, владыка чародеев Тот-Амон освободил волшебницу, известную в прошлом как «чёрная жемчужина Сета», велев ей сразиться с Великой Душой. Но Тхутмертари повела свою игру. Каким-то образом она заколдовала Тезиаса, воспользовалась его силой, а затем употребила знания из Книги Судеб, чтобы одержать над всеми верх и совершить задуманное зло! Это же звёздная магия, ты понимаешь? Звёздная магия на службе у необузданного Зла! О, боги! Что ей может противостоять? Ты теперь осознаёшь, что натворил, отец?

– Я?.. – с содроганием переспросил Паксимен.

Камия пронзила его гневным взглядом.

– Ты отдал Книгу Судеб Пелиасу, чтобы она не досталась мне. Не так ли?!

Старый медикус смертельно побледнел, как будто в самом деле превратился в мумию.

– Но я... Я сделал это, чтобы защитить тебя...

– Я знаю: от меня самой! – с холодной яростью проговорила Камия. – Да, ты всегда так говоришь, когда имеешь дерзость предавать меня! Ты делаешь это не в первый раз, но это раз оказался фатальным! Ты побоялся оставить Книгу Судеб мне и отдал её магу, которому доверял больше, чем своей дочери. Пелиасу из Ханарии! А он не смог её сберечь от собственного карлы! Теперь ты понимаешь всё, отец, и ты осознаёшь, что натворил, к каким несчастьям привело твоё трусливое неверие в меня? Все мои беды и твои, все страдания нашего мира – на твоей совести, Паксимен из Атлы! Если бы ты оставил Книгу Судеб мне, то никаких несчастий не случилось бы! Злосчастный карлик оставался бы слугой волшебника, злобная ведьма сидела бы в своей магической темнице, а киммериец...

Новая мысль пронзила её разум. Камия замерла на несколько кратких мгновений, потом, что-то решив для себя, подошла к ложу Паксимена, вновь опустилась на колени и, не глядя даже на него, не слушая его неловких объяснений, провела необходимый ритуал и погрузила медикуса в мёртвый сон.

– Только посмей мне умереть по-настоящему, – сказала она ему на прощание. – Ты ещё должен оправдаться предо мной!

Диван, скрывавший «мумию» атлайца, сложился. Камия осталась в каюте своего отца одна.

Глядя в пустоту перед собой, она прошептала:

– Слышишь ли меня, порабощённый дух? Ты, кто был Тезиасом, Великой Душой, а стал рабом Змеиной Королевы! Если слышишь, знай: я не сочувствую тебе, но понимаю твоё горе. Волен ли ты помочь мне? Тогда помоги! А если нет, то не мешай. Я справлюсь и одна!

Тут её губы тронула недобрая усмешка, и принцесса Камия добавила, скорее для себя, чем для неведомого духа:

– Да, я исправлю, что вы в своей гордыне натворили, глупые, самодовольные мужчины.

***

Беспросветная ночь продолжалась. Но стигийский флагман ожил: теперь повсюду были люди – дозорные, матросы, слуги, офицеры, все, кто нужен на таком огромном, грозном корабле. В положенных местах горели фонари и разгоняли тьму.

Адмирал Ксептах и князь Ронтакис ждали Камию на полуюте. Она появилась в облегающем костюме чёрной кожи, волосы аккуратно прибраны в пучок на затылке, за спиной – небольшой мешок из той же чёрной кожи, на глазах – очки для плавания, плотно прилегающие к глазам, на ногах – ласты. Ксептах, который был выше Камии почти на две головы, не сразу узнал принцессу, а когда узнал, удивился и вытянулся по стойке «смирно». Ронтакис лишь по-лисьи усмехнулся в густые усы.

Камия подозвала его и шёпотом спросила:

– Вы разузнали, кто из пришлых негодяев ведёт в Тарантии свою игру?

– Рэнквист. Его имя Роберт Рэнквист, – уверенно ответил князь. – Я подозреваю, у него также ключи от летающих крепостей.

– Я отправляюсь в Тортаж,– сказала Камия обоим своим приближённым, – мне нужно кое-что уладить.

Тортаж был негласной столицей пиратского архипелага.

– В Тортаж, Ваше Высочество? – изумился адмирал. – Но мы только оттуда! Мы навели порядок так, как вы велели, и поймали основных смутьянов.

Она кивнула, холодно заметила:

– Я и хочу проверить, как вы справились. Отловленных смутьянов на рассвете вздёрнуть в назидание оставшимся. Развесить так, чтобы их было видно с островов. А сами продолжайте тренировки. Ты заявлял мне, адмирал, что твои люди будут за меня сражаться. Когда придёт пора сражаться, я хочу, чтобы они сражались за меня и побеждали, точно львы, а не умирали, как цыплята.

Потом она легко подпрыгнула на фальшборт.

– Постойте, куда вы? – удивлённо воскликнул Ксептах. – Я велю снарядить шлюпку, она доставит вас на берег, раз вы так хотите.

– Не нужно. Доплыву сама. Я наследница атлантов, кровь от крови павших владык моря! Я очень люблю плавать.

С этими словами Камия прыгнула вниз и исчезла в ночи. Потрясённый Ксептах рванулся к борту, согнулся надвое, надеясь разглядеть её. Но ничего не разглядел, не услышал даже всплеска воды, не увидел, как она плывёт. Принцесса как будто исчезла, буквально – канула в воду, и не стало её.

– Невероятно, – вымолвил Ксептах, – здесь высота как у главных пилонов великого города Кеми, а плыть до берега две мили. Клянусь Сетом, ваша светлость, с тех пор, как она здесь появилась, у меня такое чувство, словно это сладкий сон.

– Запомните же главное, мой друг, – сказал на это Ронтакис, – если вы будете достойны вашего сна, он станет явью. А если окажетесь недостойны, он превратится в худший из кошмаров!

Грань между правдой и ложью тонка и условна, отметил для себя Ронтакис. Госпожа отправилась не в Тортаж, а в Тарантию. Тортаж – объяснение для легковерных, дураков и солдафонов, таких, как адмирал Ксептах. А он, Ронтакис, сразу понял, что она отправилась в Тарантию.

Глава шпионской службы Камии не понимал, как, каким способом принцесса доберётся до столицы Аквилонии и зачем, с какой тайной целью она следует туда, что собирается там предпринять и когда вернётся на Барах, если вернётся. Он очень дорого бы дал, чтобы это узнать! Но у него, к несчастью, не было шпионов, способных проникнуть в мысли госпожи и выведать её планы.

Он должен сделать всё, чтобы сберечь и защитить её, решил для себя князь Ронтакис: потом, когда у Стигии появится самая достойная и блистательная королева за пять последних тысяч лет, в этом будет и его заслуга.

Конечно, вместе с ней появится король, столь же достойный рубинового трона в Луксуре, а прав на этот трон у него даже больше. Ронтакис невольно поморщился. Он не любил Ктесфона, Тот-Амона, всех, кто правил Стигией после Ментуфера, а вместе с ними не любил и Джосера, полагая его таким же фанатиком, какими были они. Фанатики, одержимые верой в могущество Сета, способны только подорвать величие древней империи. Величие, от которого и вовсе мало что осталось! Если бы Древний Змей был настолько могуществен, как заявляют его адепты, разве допустил бы он всех бесчинств самозваной богини? Иное дело Камия, только ей и под силу спасти Стигию, напомнил себе Ронтакис.

Он попрощался с адмиралом и отправился в свою каюту, там достал хрустальный шар и вызвал своего человека в королевском дворце Тарантии.

Так князь Ронтакис узнал, что Конан-киммериец неожиданно вернулся в столицу, убил в смертельной схватке двойника и вновь занял трон Аквилонии. Пришельцы теперь на его стороне. Резидент в Тарантии уверен, что Конан никогда прежде не был так силён, его власть сделалась несокрушимой.

Глава шпионской службы печально качнул головой. Загадок оказалось ещё больше! Знала ли об этом госпожа, отправляясь в Тарантию? Но если знала – чего она хочет добиться? А если нет, не знала – она рискует оказаться в руках варвара, который должен ненавидеть её больше, чем кого-либо ещё среди людей.

***

Камия стрелой ушла под воду. На её счастье, здесь оказалось глубоко. Вода была её родной стихией. Она и родилась в воде, но знал об этом только Паксимен. Она ещё успела подумать, как сильно сдал отец в последние луны. Но только он смог пережить этот опыт... опыт, который сейчас необходимо пережить и ей.

Потом думать об отце стало некогда. Она делала это в первый раз. Если опыт будет неудачным, значит, и в последний. Паксимен утверждал, что этот опыт отнимает у человека годы жизни. Какая разница, годы или дни? Если Зло не остановить, то у неё не будет этих лет, ни даже лун. Ни у кого не будет из людей, так чего тогда жалеть?

Она никогда не жалела: ни себя, ни других. Она была готова заплатить любую цену за один лишь шанс на спасение. Сколь бы безумным ни казался этот шанс всем остальным.

Для королей и магов Атлантиды, её могучих предков, для властителей морей, этот невероятный опыт был обычным и обыденным. Они владели тайным знанием о норах, соединяющих разрозненные точки пространства. Как объяснял ей Паксимен, такие норы есть в земле и в воздухе, и в океане, даже в космосе – там, в пространстве между звёзд, нор неисчислимое количество, но и найти их очень сложно, без особой магии или особой техники не обойтись.

В океане – проще, но только если представляешь, что искать. Владыки Атлантиды погружались в воды океана, находили норы и с их помощью мгновенно перемещались по своим владениям. Да, они тоже жертвовали годы, но зато их подданные, простецы и невежды, не понимая, как владыкам это удаётся, преклонялись перед их могуществом. Для путешествий по водным норам не требовалась магия, необходимы были знания и вера в свои силы, сосредоточенность на цели, а ещё – любовь.

Через тысячи лет после гибели Атлантиды навыки путешествия по водным норам оказались утеряны. Но сами норы никуда не делись. Паксимен рассказывал ей о путешествии по водным норам в день её рождения. Тогда он спас новорождённую принцессу, нырнув вместе с нею в спасительную водную нору.

Второй раз Камия сама его принудила спасаться через водную нору, когда решила перебраться на пиратскую «Тигрицу» (см. «Изгои» – «Чёрное солнце». – авт.) Он справился и во второй раз, выплыл в Стигии, в окрестностях Деншура, где позже Камия нашла его.

Он называл это не «магией», как называл бы всякий чародей, не «подвигом», как называла она, а «опытом», как подлинный учёный.

Теперь такой же «опыт» предстоял и ей. Она должна найти нору, проплыть через неё и выплыть там, где нужно. Она должна проделать это быстро, чтобы не захлебнуться и не утонуть. Она, наследница могущества атлантов, не может умереть такой позорной для атлантов смертью, у неё нет права утонуть!

Но она тонула в мраке океана. Повсюду здесь была вода, вода давила, забирала волю, отнимала силы. Она нигде не видела нору. Нет, ничего, что отличало бы нору от водной бездны. Где-то высоко над головой остался остов флагманского корабля, дно океана приближалось, оно под ногами. Воздух заканчивался, его не хватит даже, чтобы всплыть. Камия чувствовала, как сознание стремительно уходит из неё, как отступает перед тьмой небытия.

И когда сознания осталось совсем мало, а тьма небытия ещё не получила над ней власть, она успела различить в воде неправильный овал, напоминающий устье раковины. Там, впереди, вода едва-едва светилась, или это лишь казалось, но Камия, призвав всю свою волю, веру и любовь, рванулась этому свечению навстречу.

lakedra77

04.03.2016, 20:18

Надеюсь, что писал не зря

Не зря:hy:!

Brian Tolwell

08.03.2016, 19:41

Дорогие девушки, читательницы Толуэлла! Если вы заходите сюда, примите мои искренние поздравления. :wub:

А чем может поздравить автор, как не текстами? Думаю, вы заметили, что женщины у Толуэлла на первых ролях. Чаще - как антагонистки, и это только потому, что место главного героя уже занято нашим могучим киммерийцем. Но есть и будут героини в разных амплуа. Надеюсь, они вас не оставят равнодушными.

(Помню, как был удивлён лет семь назад, впервые встретив в сети девушку, взявшую ником имя моей героини. Потом встречал подобное не раз.)

P.S. Шестая глава - на этой неделе. Пока её писал, и сам не знал, кому в итоге достанется Книга Судеб. Интрига держится до самого конца главы. ;)

Brian Tolwell

10.03.2016, 18:31

Итак, центральная часть арки про Книгу Судеб. Глава такая же длинная и на 100% новая, как предыдущая.

А загадок здесь даже больше. ;)

6. Кровью атлантов

Роберт Рэнквист, Берт Рассел и пятеро их товарищей стояли на пирсе королевской пристани. Пришельцы ждали паром на остров Норд, где была база и квартировали остальные рейнджеры. Над Хоротом, главной рекой Аквилонии, висела дымка, но остров оставался в пределах видимости. Роберт готов был поклясться, что в какой-то момент видел в бинокль и паром, направляющийся к пирсу, чтобы забрать пришельцев. Но потом паром куда-то делся, Роберт его больше не видел.

День был тяжёлый, хуже некуда: наёмники из Будущего лишились своего бессменного капитана. А после, когда он был уже мёртв, узнали, что Джейк Митчелл, человек, собравший всех их вместе и сделавший из них отряд несокрушимых наёмников, лгал им, предавал своих товарищей. Туземный варвар Конан, которого они под руководством кэпа свергли с аквилонского престола, вернулся и прикончил Джейка, своего двойника, вновь стал королём. Одним из первых повелений после возвращения престола Конан Аквилонский приказал пришельцам, кто был во дворце, убираться на островную базу. Как сказала им Аманда Линн, занявшая место капитана, Конан даст им время всё обдумать, а потом решит их судьбу. В подтверждение чистоты и благородства намерений нового-старого короля Аманда выпросила у Конана Светоч Истины. Теперь заветный чёрный перстень с амулетом Небесного Народа, погоня за которым стоила Джейку жизни, опоясывал средний палец правой руки Роберта.

Итак, Аманда отдала им перстень и велела с его помощью проветрить мозги парням на базе. Светоч Истины обладал магической способностью рассеивать враждебные чары, прояснять рассудок и указывать наверняка, где истина, а где ложь. Меньше всего Конану и Аманде сейчас был нужен бунт пришельцев. После гибели Джейка их осталось семьдесят шесть человек, у них осталось их оружие, у них остались вертолёты, каждый из которых был способен разрушить целый квартал в Тарантии. Сначала Аманда собиралась отбыть на островную базу сама, но после всех потрясений этого дня капитанша едва держалась на ногах. По её собственным словам, король Конан велел ей остаться, принять во дворце горячую ванну и хорошо отдохнуть.

Отдохнуть для чего? – спрашивал себя Роберт, сгорая от ревности и гнева. Впрочем, никто из пришельцев о ссоре Аманды и Роберта не знал, о причинах ссоры не подозревал тем более, а он, профессиональный разведчик, выходец из МИ-6, прекрасно скрывал свои чувства. По счастью, на глаза киммерийцу он так и не попался, а Конан сам не догадался, что известный ему Роберт и Рэнквист, которого называла Аманда, – один и тот же человек. Роберт не сомневался: если бы варвар опознал его, объясняться пришлось бы долго и трудно, не только перед Конаном, но и перед Амандой. И, очень может быть, перед не знающими жалости дознавателями Железной Башни.

Это беспокоило Роберта. Рано или поздно Конан всё узнает, а узнав, раскусит. Варвар был силён, хитёр, умён и, к тому же, везуч. Насколько Роберт представлял себе нрав Конана, тот не жалует шпионов, пусть и бывших, но ведущих в его королевстве свою тайную игру. На этот случай нужен был отдельный план. Но план в воспалённом гневом и ревностью воображении до сих пор никак не придумывался.

Ожидание парома затягивалось. За пришельцами издали наблюдали двое королевских гвардейцев, дежуривших у одного из входов во дворец. Роберт кожей чувствовал их неприязненные взгляды. Очевидно, подумал он, у этих двоих приказ обратно во дворец пришельцев не пускать, а если станут прорываться, то поднять тревогу. Роберт и сам опасался затевать потасовку с туземцами, во всяком случае, пока нет плана.

Тем временем смеркалось. Рейнджеры нервничали. Конан велел им убираться из дворца на островную базу, но не передал никаких инструкций на случай, если паром не придёт. Товарищи Роберта крыли короля-варвара последними словами, а знали таких слов они немало. Доставалось и Аманде. Роберт был зол на Аманду, но слушать похабные шуточки на её счёт не собирался. Неформально он остался старшим в этой группе. Подумав, что дальше ждать не стоит, он решил послать Берта Рассела во дворец, пусть передаст туземным командирам, что обещанный паром не подошёл.

Роберт повернулся к Берту, чтобы сказать о своём решении, и в этот миг понял, что не видит аквилонских гвардейцев на их привычном месте. Он огляделся. Чёрные Драконы Конана исчезли.

А потом он увидел тёмную фигуру, она приблизилась бесшумно, точно материализовалась из сгустившихся сумерек. Человек был одет в просторный чёрный балахон с капюшоном, который полностью скрывал лицо. Товарищи Роберта потянулись за бластерами и пистолетами.

Но человек показал руки, и Роберт увидел, что они пусты, в них нет оружия. Потом услышал приятный, мелодичный голос:

– Не бойтесь, отважные рыцари! Я всего лишь слабая женщина, я пришла к вам одна. Если вы поможете мне, я смогу помочь вам. Вы вернётесь в свой мир живыми и невредимыми, вас будут ждать богатство и слава.

Она сказала это негромко, но быстро и уверенно, тоном, который не допускал иных толкований. Роберт опешил, изумление овладело и его товарищами. С момента появления в Хайбории вернуться в мир двадцатого столетия было их мечтой, заветным желанием, в реальности которого они и сами давно разуверились. Берт Рассел, стоявший ближе других к этой женщине в чёрном, сделал шаг навстречу ей. Но она воздела руку, давая ясный знак: не приближайтесь. Роберт никак не мог разглядеть её лица. Оно было скрыто, помимо капюшона, не то вуалью, не то маской.

– Кто вы? Чем мы можем вам помочь? – на правах старшего спросил он.

– Моё имя ничего не скажет вам, – ответила она, – но я его не скрываю, вы всё узнаете, когда достанете мне Книгу Судеб.

– Книга, что позволила Великой Душе вызвать нас в этот варварский мир? – изумился Берт Рассел. – Та самая книга, будь она проклята?!

Женщина в чёрном кивнула.

– Книга Судеб содержит знания о путешествиях во времени. Прежде она принадлежала моему отцу, великому учёному по имени Паксимен. Теперь мой любимый отец при смерти, я страдаю от тяжкого бремени, наши дни сочтены, – словно в подтверждение этих слов, она покачнулась, и Рассел счёл за благо на шаг отступить. – Только Книга Судеб способна вернуть нам радость жизни, а вам она поможет вернуться домой. Я принцесса богатейшего из южных царств, и я клянусь, вас ожидает щедрая награда! Вы заберёте в свой мир столько золота, камней и драгоценных артефактов, сколько сумеете унести.

Жительница варварского мира знает слово «артефакт», с удивлением отметил для себя Роберт. Нажав на веко чёрного перстня, он освободил белую жемчужину и протянул руку в сторону таинственной гости. Светоч Истины воссиял, словно магический фонарь, подтверждая слова этой женщины.

– Кто бы мог подумать, – вымолвил англичанин, – она говорит правду!

– Святую правду, доблестные господа, – сказала гостья. – Принесите мне Книгу Судеб, и мой отец вернёт всех вас домой!

Пришельцы из Будущего переглянулись. Происходящее казалось чудом, но решать тут было нечего. План общего спасения образовался сам собой. Роберт сказал за всех:

– Ну что, ребята, поможем принцессе? Сдаётся мне, мы для неё последняя надежда, – он усмехнулся в усы и обратился к женщине: – Скажите, где находится ваша книга, и мы её добудем!

Женщина указала рукой в сторону королевского дворца.

– Далеко искать не нужно! Книга Судеб в руках Конана, нынешнего короля этой страны.

Роберт побледнел. Светоч Истины сиял на его пальце, подтверждая слова таинственной гости.

– Вот урод, знает и молчит, – сплюнул Берт Рассел. – Парни, давайте сделаем это. А заодно, проучим варвара.

– Удачи, храбрецы! – радостно воскликнула гостья. – Я буду ждать вас!

Товарищи Роберта, не сговариваясь и не спрашивая его разрешения, устремились во дворец. У Роберта оставались вопросы, он разрывался между обязанностью задать их странной гостье и желанием следовать за остальными.

Таинственная гостья сама преградила ему дорогу. Он, наконец, увидел, что её лицо скрывает маска – сплошная, чёрная, без прорезей для глаз! Как она видит?

– Роберт Рэнквист, верно?

Тон женщины изменился, просящих ноток он больше не слышал. Он был не робкого десятка – шпион, солдат, пилот – но эта гостья, безоружная и слабая, отчего-то внушала ему трепет, за её словами и движениями таилась какая-то сила. Мелькнула мысль, что паром не подошёл, а стражники исчезли вовсе не случайно. Роберт мгновенно вспотел. Его рука сама легла на пистолет.

Она кивнула на сияющую белую жемчужину и, как ему показалось, усмехнулась под своей маской.

– Оставьте, Роберт Рэнквист. Вам следует бояться не меня. Вы благородный человек, но люди вас не ценят. Не потому ли, что вы прячетесь в тени? Так выйдите из-за кулис, сыграйте свою роль, и боги вас поддержат!

– Кто вы? – взволнованно переспросил он. – Какая роль, о чём вы говорите? Что вам на самом деле нужно от меня?

– Неправильный вопрос,– отрезала таинственная гостья. – Спросите у себя, что нужно вам!

Подобно молнии, метнулась чёрная рука, и тонкий, гибкий палец прикоснулся к его шее. Роберт выхватил пистолет, но нажать на курок не успел, внезапно наставшая тьма захватила его.

***

Конан облегчённо вздохнул. Книга Судеб оказалась на месте. Там, где он оставил огромный голубой фолиант. В Зале Военных Трофеев, под второй накидкой-невидимкой. Книга Судеб не досталась ни Тезиасу, ни Джейку, ни Тхутмертари — никому, кто её домогался! И теперь Судьба понуждает его, Конана, собственными руками передать Книгу Судеб загадочному чародею Милиусу. Он это сделает, он обещал. Покамест всё, что напророчил ему Милиус, сбывалось.

Конану очень хотелось верить, что он поступает правильно.

Киммериец снова обернул фолиант в волшебную накидку, и Книга Судеб пропала из поля его зрения. Как она была, он засунул невидимую Книгу в свой походный мешок.

В этот момент раздался шум, и двери зала распахнулись. Конан увидел своего гвардейца, упавшего с простреленной грудью. Второй стражник рухнул за дверью. В зал ворвались шесть человек, те самые, кому он велел убираться на остров. Киммериец узнал Берта, остальные не были ему знакомы. Берт показал себя нормальным парнем, и Конан зла к нему не держал, за день их поверхностного знакомства как будто не успел ничем обидеть. Но лицо наёмника из Будущего было искажено от злости. Берт наставил на Конана своё оружие, которое пришельцы называли «пистолетом». Остальные пятеро также держали киммерийца на прицеле бластеров и пистолетов.

– Люди книгами интересуются, – хрипло проговорил Берт, – говорят, есть у тебя одна. Книга Судеб! Будь человеком, киммериец, отдай её нам, и мы свалим из твоего королевства.

У Конана с собой не было меча. Он только собирался выбрать новый, взамен сломавшегося в схватке с Джейком. Только кинжал за поясом. Киммериец насчитал семь оружейных дул, направленных в его сторону. С действием оружия Будущего он был неплохо знаком. Бросаться на пистолеты и бластеры с кинжалом стало бы безумием. А безумцем Конан точно не был.

Он криво усмехнулся.

– Книга, говоришь? У меня? Тебя обманули. Я варвар, дитя гор, сын кузнеца. Откуда у меня книги? Я и не видел ни одной, не знаю, как они выглядят.

Другой наёмник, худой и жилистый, похожий на зингарца, вышел из-за спины товарища и выстрелил в Конана малиновым лучом. Киммериец отпрянул, но луч бластера успел прожечь ему плечо.

– Мы пришли не шутки шутить, варвар! – высоким голосом закричал «зингарец». – Отдавай Книгу Судеб! Или мы тебя пристрелим и найдём её сами.

Варвар серьёзно кивнул. Главное теперь – выиграть время.

– Будь по-твоему, парень. Это зал моих трофеев. Я готов отдать тебе любую книгу, которую ты здесь найдёшь, – Конан широко развёл руками. – Сам не бывал, но знаю, есть в этом дворце ещё библиотека, можешь поискать и там. Всё, что найдёте, ваше. Вы хоть примерно знаете, как она выглядит, ваша Книга Судеб?

Этот простой вопрос вызвал у пришельцев замешательство. Они не знали. Ясно, не сами такое придумали, кто-то надоумил их. Про Книгу Судеб никто здесь не знает, кроме Просперо и Аманды. Верный генерал Просперо предать короля не мог, и в то, что Аманда способна разболтать тайну Конана этим дуболомам, он не верил. Кто-то другой манипулирует ими, понял киммериец. Но кто? Если вывести его на чистую воду, появится шанс уладить дело миром.

Чёрная тень скользнула в дверном проёме. Она двигалась настолько быстро, что киммериец увидел эту тень и услышал выстрелы одновременно. Первым упал «зингарец», после него – стоявший с ним рядом наёмник. Они ещё не рухнули на пол, как чёрная стремительная тень выстрелила в спину третьему. Как умер четвёртый, Конан даже не понял, но он упал, захлёбывясь кровью. Потом варвар услышал хруст шейных позвонков, и глаза пятого наёмника остекленели. Шестой, это был Берт, успел развернуться лицом к внезапному врагу и сделать пару выстрелов из пистолета. Цели они не достигли. Когда наёмник, последний из шестёрки, оказался с ней лицом к лицу, чёрная тень вонзила пальцы, указательный и средний, в его раскрытые от ужаса глаза. После этого скользнула вперёд и встала перед киммерийцем.

– Зато я знаю, как она выглядит, Конан!

Их разделяло не больше десяти шагов. Он мог преодолеть эту дистанцию в два прыжка. Если постараться, можно уложиться и в один. Но у неё пистолет. Конан знал, что в пистолете ещё три снаряда, но каждый из них может враз закончить его жизнь.

Он, впрочем, сразу понял: она явилась не затем, чтобы убить его. Ей хватило нескольких мгновений, чтобы прикончить шестерых, одного за другим. И не детей, не стариков, не рабов, изнурённых болезнью, а здоровых мужчин, опытных, вооружённых воинов. Но даже не это, а способ, которым она лишила жизни беднягу Берта, раскрыл киммерийцу имя убийцы. Это был её «коронный» удар, она так убивала на его глазах ещё при Белит, на «Тигрице»...

– Камия! Мне нужно было сразу догадаться, это ты. Разве ты можешь пропустить такую свару?

Она заткнула пистолет за пояс, а потом сбросила маску. Конан невольно присвистнул. Она что, не стареет совсем – молодеет? Ей должно быть под сорок, а выглядит на двадцать, от силы двадцать пять. Если не знать, кто эта женщина, можно залюбоваться её экзотической красотой и умереть от одного лишь восхищения. Да, это лучше, чем от пальцев с ядом, воткнутых в глаза!

– Я здесь не по доброй воле, Конан, – печально сказала она. – Мои дети погибли от рук демоницы, мой муж страдает под пытками, мой отец при смерти, а я стала жертвой жуткого обряда, меня ждёт скорая, мучительная смерть... Спасти нас может только Книга Судеб! Я не намерена с тобой сражаться, Конан, я только хочу забрать её и уйти.

В её огромных, непроглядных и сияющих глазах стояли слёзы, способные, наверное, пронять и камень. Но Конан лишь презрительно хмыкнул. Если она решила, что он будет её спасать, или поможет её спасать, или подскажет, где искать спасение, или хотя бы пожалеет – она его явно с кем-то путает! И это при условии, если сама говорит правду. Он не верил ни одному её слову. Это же Камия, королева измены и лжи. Тот, кто ей верит, всегда погибает. И разве не она сама только что доказала это?

Словно подслушав его мысли, Камия вздохнула, подняла руку. Конан узнал на пальце у атлайки Светоч Истины и побледнел. Амулет Небесного Народа светил ярко, это означало: или он поддельный, с этим амулетом так уже бывало, или... она говорит правду! Или...

Конан прыгнул. Ему уже под пятьдесят, но это был прыжок молодого киммерийского волка. Конан оттолкнулся обеими ногами, устремил центр тяжести вперёд, к груди, как будто взмыл в небо орлом, а не прыгнул.

А она на что надеялась? Что он так вот и отдаст, чего она желает? От Нергала уши у него получит! Киммерийский волк всегда был и остался для неё самым грозным противником.

Её реакция была мгновенной. Камия метнулась в сторону, уходя от его броска. Но он успел схватить её за руку, где светился амулет. Они повалились на пол. Как ни ловка была атлайская пантера, огромный киммерийский волк оказался сильнее, он подмял её под себя и скрутил руки, а ноги придавил одной ногой.

И тут она преобразилась. Конан замер, насколько удивительным казалось это превращение. Побеждённая, обездвиженная, вся в его власти, она смотрела ему в глаза, смотрела прямо и с достоинством, от её гордого пронзительного взгляда даже ему становилось не по себе.

Однако и такое между ними уже было. Конан знал, что она не станет ни о чём его молить, она и боль, и унижения перенесёт, как истинная королева. А если он решит её убить – и смерть примет достойно, глядя ей в глаза. Большинство людей на грани смерти или пытки поддаются страху, готовы как угодно унижаться, чтобы жить, чтобы избавиться от боли. А она наоборот, только в такие моменты как будто перестаёт быть мразью и показывает мужество, какое нынче и у самых сильных из мужчин почти не встретишь. Если бы она умела жить так, как умеет переносить испытания, подумалось тут Конану, то ей бы не было цены...

И всякий раз, когда она так поступает, она его словно обезоруживает. Не может киммерийский волк причинить страдания прекрасной женщине, которая готова их терпеть, не выпрашивая у него снисхождения. Может, она делает это нарочно?! С неё станется...

– Как же мне хочется оторвать твою прелестную головку! – прорычал он ей в лицо. – Я спас бы многих, если б сделал это раньше!

– Я не судья тебе, как хочешь, так и поступай, – отозвалась Камия. – Но прежде знай: на свете множество людей, которые живут и борются только затем, что видят во мне свою последнюю надежду. Если ты убьёшь меня, она оставит их. Мы не друзья, но больше не враги, могучий Конан. Наши цели совпадают.

– Какие цели? Ты о чём?

– Если необузданное Зло восторжествует, нашей Хайбории придёт конец. Ты это понимаешь, Конан? А я точно знаю! Она меня пытала и сжигала, дня не прошло... Она так будет поступать со всеми, если демоницу не остановить.

Камия кивнула на жемчужину. Конан тоже перевёл взгляд на амулет. Светоч Истины сверкал ещё сильней, чем прежде, подтверждая истинность этих слов.

– Сожри тебя Сет! – буркнул киммериец. – Как я могу верить этому камешку, если слышу твои речи? Ты обманешь любой амулет!

– Ну, спасибо, что так ценишь, – печально усмехнулась атлайка. – Тогда поверь не ему, а себе! Спроси у самого себя, в чём наши цели и наш долг? Чего ты хочешь? Что ты должен? В чём твоё призвание? Зачем тебе иначе Книга Судеб, если не затем, чтобы спасти этот гибнущий мир? Ты должен отнести её Скучающему Магу, верно?

– Откуда знаешь про него?

– О, мне известно больше, чем ты думаешь! Я знаю про Тезиаса, Великую Душу. Я знаю, что ты победил его, а Тхутмертари закабалила и воспользовалась его силой, его сила стала её силой и сделала из ведьмы богиню. Я знаю, что помогает тебе сам Скучающий Маг! А кто, если не он? Раз ты не хочешь отдать Книгу Судеб мне, то это значит, ты отдашь её ему. Он откроет Книгу Судеб и подскажет, как сразить богиню и её раба. А больше некому. Расшифровать сокровищницу тайных знаний способны только трое: мой отец, Великая Душа и Скучающий Маг. Откуда знаю? Догадалась!

Варвар покачал головой. Да, он дорого бы дал, чтобы эта женщина была его другом! Но скорее Око Митры погаснет, а Сет сделается благим богом, чем случится что-либо подобное. Только безумец заведёт себе друга, который рано или поздно всадит в спину нож. Или двумя пальцами в глаза... Такова уж у неё натура. Нет, он кто угодно, только не безумец, брать её в друзья!

Конан ослабил хватку. Камия тут же освободилась, но нападать на него не стала. Он остался сидеть на полу. Скрестив ноги, она села с ним рядом.

– Тогда какого Нергала ты припёрлась ко мне в Тарантию? Если понимала, что Книгу Судеб от меня не получишь? Ну, я полюбовался на тебя, что дальше?

Она пожала плечами.

– Мне стоило попытаться. Я не простила бы себе, если бы не попыталась. Но я справлюсь и без неё. Если буду знать, что Книга Судеб помогла тебе сразить Тхутмертари.

Если бы ты знала, какой ценой, то ты бы так не говорила, с горечью подумал киммериец. Камия догадливая, но не всевидящая, она не знает про Синих Монахов. И нечего ей знать об этих колдунах. Да он и сам ещё не знает, как с ними дело повернётся.

– Пусть так. Я отпущу тебя, но ты мне поклянёшься, – мрачно сказал Конан. – Ты поклянёшься мне единственной клятвой, которую соблюдаешь...

– Пусть так, – понимая его с полуслова, эхом отозвалась Камия. – Я поклянусь тебе кровью атлантов, моих и твоих далёких предков, что не стану посягать на твоё королевство.

И она пустила себе кровь и на этой крови поклялась. А он поклялся своей кровью, что её отпустит.

Потом она отдала ему Светоч Истины, а кроме амулета – склянку со светящейся эмульсией.

– От отца, – объяснила Камия. – Мой Паксимен передаёт тебе привет. Это целебный эликсир, которым он лечил тебя в Деншуре. Поднимет мёртвого и в битве с огненной богиней пригодится!

Конан молча взял склянку с эликсиром. Потом отобрал у Камии всё оружие, что при ней было. Она нисколько не сопротивлялась. Её опять как будто подменили: она казалась грустной, сонной и усталой, в её глазах была застывшая печаль. Кого-нибудь, конечно, это бы смутило, только не его.

– Теперь проваливай! Вали из моего дворца, из моей столицы, из моего королевства. Чтобы духу твоего в Аквилонии не было. И постарайся по дороге никому в глаза не тыкать, – он недобро осклабился. – Или я не посмотрю на твою красоту и сломаю твои милые пальчики!

Она кивнула и вдруг обняла его.

– Если больше не увидимся, знай, киммериец, – прошептала Камия. – Ты был всегда мне очень дорог, и я молю богов, чтобы ты победил! Если твоей силы для победы будет мало, пусть заберут немного у меня, я справлюсь...

Конан помотал головой, прогоняя прочь наваждение. Она стреляла ему в спину, она оставила его умирать на берегу Зархебы, в стигийской пустыне натравила на него чудовищного сфинкса, потом спасала его жизнь в Деншуре, потом лгала и предавала, помогала выжить, подставляла, без конца интриговала, из-за неё он терял близких и друзей, и сам без счёту раз оказывался на пороге смерти... Поди пойми эту женщину! Самим богам способна заморочить голову.

– Мне тоже было весело с тобой, – недобро ухмыльнулся Конан. – Ну, всё, теперь проваливай!

И она ушла, переступая через трупы убитых ею пришельцев. Киммериец проводил её тяжёлым, задумчивым взглядом. Она бы не была собой, если бы всё закончилось на этом. Слишком легко согласилась дать клятву! А многого ли стоят её клятвы?

Даже теперь он ждал от этой женщины предательства, он был уверен: где-то скрыт подвох, она оставила ему коварную ловушку. Одной рукой способна помогать, другой – лить яд на его раны.

Он поднял свой мешок и проверил, там ли Книга Судеб. Книга была там, как и положено, укрытая накидкой-невидимкой. Конан почесал затылок. Если она догадалась, зачем необходима книга и кому он должен эту книгу отвезти, то она могла догадаться, где и как он её прячет. Она могла свалить его каким-нибудь особо мерзким ядом своего папаши-медикуса и отыскать Книгу Судеб, пока Конан будет приходить в себя. У неё множество способов сделать то, за чем она пришла. Но она это не сделала, не взяла книгу. Она так хочет, чтобы он скорей прикончил Тхутмертари?

Кром! И что теперь, Камия уберётся из его Аквилонии несолоно хлебавши? Пришла за Книгой Судеб – и ушла ни с чем? На неё это непохоже. Она могла явиться только для того, чтобы самой увидеть его слабости и потом незаметно воспользоваться ими. Например, стравить его с незваными пришельцами из Митра знает, какого времени. Вот это в духе Камии! Ему теперь придётся как-то объяснять Аманде смерть её людей.

У него вдруг неприятно засосало под ложечкой, а сердце ушло в живот. Он испугался не за себя, а за Аманду. Он вдруг увидел её сквозь окно, белокурая воительница стояла у «Чёрного коршуна», а рядом с ней стояла Камия и что-то говорила Аманде, обнимала её. Тотчас забыв обо всём, о Книге Судеб и об амулете Митры, Конан бросился на вертолётную площадку.

Когда он добрался туда, Камия уже сидела внутри летающей крепости пришельцев, и лопасти «Чёрного коршуна» уверенно набирали обороты. Конан подлетел к Аманде:

– Кто её туда пустил, ты? Ты хотя бы знаешь, кто эта женщина?!

Аманда судорожно кивнула. Он увидел слёзы на её лице. В ярости Конан повернулся к вертолёту и стал лупить из бластера сначала по кабине, потом по лопастям. Но от его выстрелов не было никакого толку, Конану даже почудилось, что оттуда, из-за стекла кабины, Камия с издёвкой помахала ему рукой.

От лопастей поднялся ветер. «Чёрный коршун» оторвался от земли. Конан как завороженный следил за ним. Он понял, что это машина Джейка, убитого им, вернее, побеждённого им в поединке и убитого безвестной Тварью вожака пришельцев. Но Камия... причём тут она? Или ему нужно думать, что атлайская пантера явилась в его столицу, чтобы завладеть летающей крепостью Будущего? А вся её затея с Книгой Судеб была лишь обходным манёвром?

Конан не успел додумать эту мысль до конца. «Чёрный коршун» парил над крышей королевского дворца, когда в небе перед ним возникло некое свечение. Оно было едва заметное, но киммериец своим зорким взглядом разглядел его. На глазах Конана это свечение объяло вертолёт, по остову машины прокатилась искрящаяся призрачно-голубоватая волна, и «Чёрный коршун» вдруг исчез. Не улетел, как улетали остальные, нет, именно исчез в этом лазоревом свечении.

И тут колдовство, будь оно проклято!

Конан обернулся к Аманде. От событий этого дня голова шла кругами, но лишь Аманда может их хоть как-то прояснить.

– Ты ей помогла? Зачем?!

Аманда медленно кивнула, непонятно, да или нет.

– Не я... – прошептала белокурая воительница. – Она сама! Она нашла нору... Ты не поймёшь. Ты варвар!

– Я вижу, вы успели подружиться, – со злостью на себя и на неё, на Камию, на всех, промолвил Конан. – Что она тебе сказала? Отвечай! Кости Нергала! Я должен был не клятву брать с неё, а оторвать ей голову!

– Чего ж не оторвал-то? – осклабилась Аманда.

В ярости он встряхнул воительницу, словно куклу.

– Послушай меня! Я не шучу! Ты её не знаешь, а я знаю! Эта женщина хуже стигийской чумы... Ей нельзя верить! Я должен знать, зачем она украла вашу крепость. Как смогла управлять ею? Что это за колдовство? Отвечай, Аманда! Кром! От этого могут зависеть наши жизни. Жизни многих людей!

Белокурая воительница смотрела на него, и не на него, как будто – сквозь него.

– Ты ничего не понимаешь, киммериец, – наконец, ответила она, – и не поймёшь! Ты варвар. Ладно, кончай уже допрашивать меня. Нам ещё к Милиусу лететь, не забыл? Ты, часом, не посеял Книгу Судеб?

Она мне ничего сейчас не скажет, подумал Конан. Если только приказать пытать её в Железной Башне... Киммериец встряхнул головой. Нет. Он не станет пытать Аманду. Только не её. Потом оттает и сама ему расскажет. А если нет, он спросит у Скучающего Мага. Тот, как обычно, знает всё.

– Иди, полюбуйся на своих товарищей, – зло буркнул Конан. – Она их натравила на меня, потом сама же и убила. У этой женщины паршивая привычка стрелять людям в спину и тыкать пальцами в глаза!

На шум среди ночи сбегались стражники и слуги. Киммериец обвёл их мрачным взглядом. Опасный враг разгуливает по его дворцу и убивает, кого хочет. На что ещё способны эти люди?

– Эй! Принесите кто-нибудь вина! Мне нужно промочить горло.

***

Роберт приходил в себя тяжко и медленно, как после запоя. Хотя запоями он не страдал и алкоголь употреблял лишь при необходимости.

Сначала он увидел ноги в крепких сапогах. Они лежали в воде, и полноводный Хорот лениво ласкал их своими волнами. Потом увидел руки, скрещённые на груди. Потом подушку из песка, на которой лежала его голова.

Разминая затёкшие члены, он, наконец, поднялся. Голова гудела. Последним, что он помнил, было объяснение с Амандой. Вернее, то, как женщина унизила его и выгнала, предпочтя ему туземного громилу. Хотя это он, а не Конан-варвар, спас её из Зачарованного Города, буквально вытащил из лап смерти. Да, Роберт это помнил, словно говорил с Амандой только что.

Но он совсем не помнил, как пришёл сюда, как потерял сознание (или заснул), как очутился здесь, на берегу. Оружия при нём не оказалось, это было странно, невозможно для него. Если только... пистолет, кинжал и бластер у него не отняли по воле варварского короля. Опоили, оглушили, обобрали, притащили на берег и бросили, видно, в надежде, что сам тут и помрёт. Но, слава Митре, он остался жив. Варвару придётся пожалеть об этом. И не одному ему!

Роберт до боли стиснул зубы. Да, теперь он знал, что нужно делать. Наконец-то у него родился план.

***

Среди лучей зари образовалось чуть заметное свечение. Мгновением спустя, объятый призрачно-голубоватой дымкой, из ниоткуда появился «Чёрный коршун». Свечение исчезло в тот же миг. Летающая крепость ненадолго зависла над горами, как будто выбирая место для посадки. Потом медленно и осторожно, опасаясь задеть винтами скалы, пошла на снижение.

После посадки какое-то время ничего не происходило, потом открылась дверь кабины, и на земле спрыгнула женщина. В первый и последний раз она была здесь десять лет назад с отцом. Но ею владело чувство, как будто это происходило вчера. Как будто лишь вчера она в руках держала Книгу Судеб, а отец готовился её расшифровать... Ах, если бы отец так верил в свою дочь, как она верила в себя, скольких ошибок и страданий удалось бы избежать! Но им начало – Книга Судеб, и началось всё здесь, в обители Скучающего Мага...

Она нашла дорогу, постучалась в дверь, едва заметную среди камней. Но та не отворилась. Постояв ещё и постучав, всё так же безуспешно, она воскликнула:

– Открой же мне, владыка тайных знаний! Я не уйду ни с чем, ты меня знаешь. Или ты хочешь, чтобы я столкнулась с Конаном у твоего порога? Могу поклясться, если так случится, он перенесёт на тебя свои чувства ко мне и не поверит ни одному твоему слову!

Дверь отворилась в тот же миг. Женщина вошла, пряча улыбку. Если знать, как разговаривать с богами, могущественными духами и существами, то и к ним можно найти подход.

Внутри была та самая обитель, что помнилась по первому, но теперь уж не последнему, её визиту. Стены холодные и серебристые, из неизвестного материала, то ли ткань, то ли металл, а скорее, неизвестный людям металл, вытканный неизвестной людям магией... И никого внутри, как в первый раз.

– Я не принесла тебе Книгу Судеб. Это сделает Конан, – сказала она в пустоту.

И пустота серебристых стен ответила ей холодным металлическим эхом:

– Умница. Я и тебя не ждал сегодня, Камия. Твоё время ещё не пришло.

Её сердце забилось быстрее, когда она говорила:

– А когда же, Скучающий Маг? Моё время на исходе. Богиня Тхутмертари требовала от меня покорности и верности, взамен предлагала мне спасение, вечную молодость, вечную жизнь...

– Но ты отказалась, – заметило эхо, – ты сохранила верность себе. Я не удивлён. Тебе хватает и ума, и мужества. Но хватит ли терпения?

– Ты говорил отцу, что я важна, – стараясь, чтобы её голос звучал всё так же твёрдо и спокойно, промолвила Камия. – Но если я важна, спаси меня от страшной смерти! Ты столь могуществен, владыка тайных знаний, тебе ничего не стоит вынуть из чрева моего зародыш расы Тху. Когда родится эта тварь, она убьёт меня. Освободи меня от бремени, которое оставило во мне Абсолютное Зло. Спаси же, если я действительно важна!

– Если я выйму его, как ты просишь, Тхутмертари сама уничтожит тебя. Она связана со всеми своими тварями, со всеми зародышами Тху. Исчезнет один – все, все тотчас узнают об этом. Это первое, что тебе стоит знать. Если я спасу тебя сейчас, я не спасу тебя потом, когда в этом возникнет несоизмеримо большая нужда: это второе. И третье: если я спасу тебя, ты не спасёшь свой мир. Ты важна, Камия. Но не так и не там, как ты думаешь.

Она встряхнула головой, удерживая слёзы. Сколько же наивной нужно быть, чтобы явиться к этому Скучающему Магу в надежде, что он тотчас же её спасёт, что выймет дитя Тху, освободит от бремени, от страха, от отчаяния... Она и сама не ждала от себя такой наивности. У хозяина этой обители свои мотивы и своя игра, игра настолько крупная, что все её игры в сравнении с его игрой – забавы крохотной букашки. И если он не хочет ей помочь, то ничего с ним не поделать. Что ж, она и эту роковую неудачу примет с достоинством. Всё, как всегда!

– Один только вопрос... – сказала Камия. – Как мне удаётся править этой огромной механической птицей? Я вижу её в первый раз!

– Память о твоих жизнях, прошлых и будущих, – ответил бесстрастный металлический голос. – Она просыпается в тебе, когда становится необходимой. Атланты, твои предки, творили таких птиц и управляли ими. Люди, твои потомки, также научатся их создавать и править ими.

– Та женщина, подруга Конана... – прошептала Камия.

– Её зовут Аманда. Да, – кивнуло эхо, – одна из них. Твой гибкий ум нашёл для неё самые верные, созвучные слова. Встреча с ней пробудила в тебе память о твоих жизнях и неизвестные прежде умения. Но будь осмотрительна, Камия: ты часть своего мира, а не её. Память о её умениях может оставить тебя столь же легко и внезапно, как появилась. Судьба так шутит с нами... иногда.

Невидимая дверь за спиной Камии открылась. Приложив руки к груди, женщина низко поклонилась серебристой обители и вышла вон. Скучающий Маг говорил с ней, но опять не показался. Существует ли он в материальном обличии? Или он лишь невидимый дух... бесплотный призрак, как Великая Душа?

Какая, впрочем, разница, подумала она. Она чувствовала усталость и безбрежное спокойствие. Она важна, и это главное. Владыка тайных знаний ничего не хочет от неё взамен. Она и впредь будет поступать, как сама считает правильным и нужным. Что ни ждало бы её впереди, она не отступит, она с этим справится. Или это уже будет не она!

***

– Ты помнишь, джан: лишь трое их, способных отстоять жизнь на твоей родной планете. Сын гор. Дочь морей...

– ...И пасынок звёздного разума. Я помню, Страж Земли.

lakedra77

10.03.2016, 21:11

Дождались!

Добавлено через 3 минуты
– ...И пасынок звёздного разума

...И Гений, парадоксов друг.:)

Vlad lev

10.03.2016, 22:47

Не-е-е...
Про пасынка это круче (автор -тот же:big_smile:):
"Где прежде финский рыболов, Печальный пасынок природы, Один у низких берегов Бросал в неведомые воды."

Brian Tolwell

11.03.2016, 08:45

lakedra77, Vlad lev, благодарю. :) Про пасынка в самый последний момент образовалось, "автор любит такие намёки" (на события будущих книг). Но ещё подумаю, может быть, к финалу книги изменю.

Ильдар

11.03.2016, 09:58

пасынок звёздного разума
это кто еще?
а, понял, это секрет

Brian Tolwell

11.03.2016, 11:28

Ильдар, секрет, не секрет, а подобные намёки-тизеры есть во всех книгах цикла. И в предыдущей книге они были, больше всего - в последней главе (http://tolwell.livejournal.com/14071.html). Читатели вправе выдвигать свои версии, кто это и что это. ;)

Ильдар

11.03.2016, 15:40

Пасынок звездного разума - Великая Душа, я думаю.

Brian Tolwell

11.03.2016, 21:40

Эх, а я ещё помню времена, когда люди часами и днями, а иные и месяцами, гадали, кто есть кто... %)

Скучающего Мага, кстати, никто не угадал. Хотя один приблизился настолько, что я уже забеспокоился, доживёт ли эта тайна до финала цикла. devil_smile

Олегус

12.03.2016, 14:12

Пасынок звездного разума - Великая Душа, я думаю.

Это если под разумом подразумевается именно Страж, а если автор намекает на Милиуса как обитавшего в Колыбели Жизни?

Brian Tolwell

13.03.2016, 11:51

Олегус, ещё в первой книге (КиВД-1) было сказано, что Страж - машина, искусственный разум, оставленный оберегать жизнь на Земле. Вряд ли "звёздный разум" - это он.

Милиус, безусловно, связан с Колыбелью Жизни (глава 14 КиВД-5), но нигде не сказано, что он там обитает или когда-то обитал.

Думаю, также обратили внимание, что перед разными героями он проявляется по-разному.

Ильдар Радикович

13.03.2016, 16:20

Ох как же я жду новую книгу! Дай бог здоровья автору!

Brian Tolwell

13.03.2016, 21:07

Ильдар Радикович, благодарю, очень своевременное пожелание. :hy:

Следующая глава планируется завтра. Мы увидим, на что бывает способен отвергнутый мужчина, особливо если это прохвост и хитрован. И как из-за недоразумения и легкомыслия можно потерять великое королевство. devil_smile

Brian Tolwell

14.03.2016, 21:37

Держите! Вы не поверите, но в нашей многострадальной Аквилонии снова меняется власть. ;)

7. Дружба, любовь и власть

— Я пришёл просить прощения, Эми, — не глядя ей в глаза, сказал Роберт Рэнквист. — Какой из здешних демонов меня попутал, я не знаю, но признаю свою вину. Готов нести заслуженную кару.

Аманда Линн улыбнулась. Ей не хотелось сердиться на этого человека. Он спас ей жизнь, он много выстрадал и попросту сорвался. С кем не бывает? Ей вообще не хотелось сердиться. Она чувствовала себя сильной и счастливой. Джейк мёртв, а Конан жив, им с киммерийцем предстоит новое совместное приключение — чего ещё желать?.. Аманда потребовала, чтобы Роберт поднялся с колен.

— Ладно, Бобби, проехали, — она причмокнула его в щеку. — Я не сержусь на тебя. Ты мой лучший друг, верно?

Он кивнул.

— Только скажи, Эми, и я сделаю для тебя всё, что ты попросишь.

— Пожелай нам с Конаном удачи.

— Как я могу пожелать вам удачи, если не знаю, куда и зачем вы летите, — развел руками англичанин.

— Пока я не могу тебе сказать, — загадочно улыбнулась Аманда. — Надеюсь, мы вернёмся вскоре, завтра или через день. Тогда и расскажу!

А вот это навряд ли, с тоской подумал Роберт.

— Я всё понял, Эми. Что бы ты там ни задумала, желаю удачи. А что делать мне?

— Скажу парням, что ты тут остаёшься за меня. Пригляди за ними, Бобби. Пока они переваривают смерть Джейка и возвращение Конана. Но что будет потом? Как бы кто не съехал с катушек. Хью Гамильтон?

— Меченый Хью мудак, — осклабился Роберт. — Он только болтать и стрелять умеет. Башка у него не варит. Ладно, Эми, не волнуйся, я пригляжу за ним и остальными. Да всё будет окей, не сомневайся. Мы дождёмся тебя, а потом вместе решим, что делать дальше.

Аманда весело потрепала его бородку.

— Ты у меня умница, Бобби, с полуслова понимаешь. Вот ещё что. Конан назначил своего генерала Просперо временным правителем Аквилонии.

— Ага, видал я этого Просперо. Вылитый я!

— Надеюсь, это не помешает вам сотрудничать?

— Напротив, Эми. Два Просперо лучше, чем один. Мне нравится этот генерал. Должен признать, варвар знает толк в людях. Мы будем сотрудничать.

— Вот и отлично, — улыбнулась капитанша.

Они тепло попрощались, и Аманда ушла к своему вертолёту. Роберт провожал стройную фигурку с гладкими, коротко стриженными белыми волосами долгим прощальным взглядом. Я всегда буду любить тебя, Эми, с горечью подумал он. И всегда буду помнить о тебе. О той, которая была моим другом и отказалась стать моей возлюбленной. Ты не досталась мне — так не достанешься ты никому. Даже Конану!

И особенно, Конану.

***

«Чёрный коршун» нёсся на восток. Вертолёт летел высоко: Конан и Аманда не хотели, чтобы кто-либо заметил их с земли. Под мерный рокот винтов оба уснули. Они имели право на небольшой отдых, ибо сознавали, какие нечеловеческие испытания им предстоят. В сравнении с этими испытаниями вызволение Аквилонии из-под власти Джейка — ничто. Конан даже не успел удивиться тому, как быстро и легко оно произошло. Корона вернулась к нему, когда он меньше всего ожидал её вернуть. Он надеялся заняться Джейком после битвы с Суром и Тхутмертари. А вышло всё наоборот.

И это лишний раз доказывало, что решающая схватка впереди. Два человека, мужчина и женщина, спешащие на битву с двумя божествами, также мужчиной и женщиной, мирно спали в чреве машины Будущего. Ни Конан, ни Аманда не были волшебниками, не могли питаться силой талисманов, и уж тем более, тонкой энергией звёзд. Обычные люди, они набирали энергию для жизни и борьбы в обычном человеческом сне.

***

— Я должен поблагодарить тебя, досточтимый пришелец... — начал генерал Просперо.

Рэнквист благожелательно улыбнулся.

— Называй меня просто Роберт, генерал.

— Я благодарю тебя, Роберт, — кивнул Просперо. — Ты спас жизнь короля, королевы и меленького принца. Да и мою жизнь спас! Но скажи, почему ты это сделал?

— Ответить на твой вопрос легко и сложно, — подумав, молвил англичанин. — Но я попробую. Знаешь, как только я очутился здесь, в Тарантии, я понял, какая чудесная страна ваша Аквилония. Мне показалось, я попал в сказку. А я с детства мечтал очутиться в волшебной стране Оз! Понимаешь, Просперо? И тут моя мечта сбылась!.. Я всей душой полюбил вашу солнечную Аквилонию. Но Джейк... Джейк был не такой, как я, ты или король Конан. Мне было больно смотреть, как Джейк глумится над моей мечтой. И я решил встать на его пути.

— Но почему ты не встал рядом с нами? Почему ты таился, скрывался от нас?

Рэнквист невесело усмехнулся.

— А ты бы доверился первому встречному? — вопросом на вопрос ответил он. — Особенно если этот «встречный» прибыл из иного мира, из другого времени, а прибывшие вместе с ним — враги?

— Нет, не доверился бы.

— Видишь. И я не мог. Король Конан не поверил бы мне. Он посчитал бы меня лазутчиком Джейка. И я не мог вам доверять, ведь я совсем не знал вас! Мне приходилось соблюдать осторожность. Если бы Джейк пронюхал, что я тайно помогаю вам, он бы тотчас расстрелял меня. Поэтому я вынужден был действовать в одиночку, полагаясь лишь на божью помощь.

— Наш Пресветлый Митра благоволит добрым делам, — согласился Просперо. — А веруешь ли ты в Митру, Роберт?

— Да! Теперь могу признать: да, верую, Просперо. Я верую в своего бога, который остался там, в нашем веке, в вашем Будущем. Мой Спаситель не осудил бы меня за веру в Пресветлого Митру. Добро — оно везде добро, что в Прошлом, а что в Будущем!

Рэнквист и Просперо крепко пожали друг другу руки.

— Слава Митре, нам больше не нужно таиться, — с улыбкой сказал Просперо. — Проклятый узурпатор мёртв, король Конан скоро возвратится к нам...

— ...А к нам — наша любимая Аманда, — подхватил его тон Рэнквист.

— ...И аквилонцы с пришельцами станут товарищами. Так будет, верно, Роберт?

— Конечно! А если они начнут брыкаться, мы подадим им пример, Просперо. Мы с тобой уже друзья.

Пуантенец дружески пихнул англичанина в плечо и кивнул на зеркало. В зеркале отражались два почти одинаковых человека среднего роста, со щегольскими усиками и небольшой клиновидной аристократической бородкой.

— Мы как близнецы, Роберт.

— Как два Просперо, — хохотнул Рэнквист.

— Или как два Роберта, — широко улыбнулся генерал.

— Давай по этому случаю выпьем, — предложил англичанин. — Я принесу бокалы, а ты позаботься о содержимом.

И вот Просперо наполнил кубки аквилонским игристым. Два друга встали у зеркала и чокнулись.

— Ну, за Аквилонию и за двоих Робертов, — сказал Просперо. — До дна!

— За Аквилонию и за двоих Просперо, — откликнулся Рэнквист.

Пуантенец и англичанин одновременно опустошили кубки. До дна. Затем англичанин внимательно посмотрел на пуантенца и проговорил:

— Я вот о чём подумал, генерал. Не многовато ли двоих Просперо или двоих Робертов для одной-то Аквилонии?

Генерал его уже не слышал. Рэнквист нащупал пульс и удовлетворенно хмыкнул.

— Стража!!

В палату ворвались четверо мужчин в мундирах Черных Драконов. Не давая им времени на размышления, Роберт воскликнул:

— Кто-то пытался отравить нас. Срочно зовите лекарей. Если что-то случится с моим другом генералом Просперо, король Конан снимет с нас голову!

— Нужно позвать канцлера Публия, — растерянно молвил один из гвардейцев.

— Правильно, — поддержал его Рэнквист. — Зовите канцлера. И лекарей, лекарей срочно зовите сюда! Помогите мне перенести моего друга Проперо на этот диван.

***

Королевские лекари занимались Просперо, а тучный канцлер Публий в сторонке беседовал с Робертом.

— Стало быть, вы вместе выпили вино, а затем Просперо свалился без чувств? — с подозрением глядя на англичанина, переспросил канцлер.

— Да, клянусь Митрой, так оно и было, — сумрачно молвил тот. — Кто-то хотел отравить нас.

— Но Просперо без чувств, а ты в порядке, пришелец. Как это объяснишь?

Объяснить это довольно просто, мысленно отметил Рэнквист. Нужно лишь немного знать химию. К счастью для меня, ваша технологическая отсталость сыграет с вами злую шутку. Интересно, что скажут туземные лекари?

— Теряюсь в догадках, — вздохнул англичанин. — А вы что скажете, мэтр Антонио?

Лейб-медик подошёл к канцлеру и пришельцу.

— В обоих кубках есть остатки яда...

— Господи! — простонал Роберт. — Скажите, мэтр, я буду жить?..

Антонио смутился.

— Мне очень жаль, досточтимый пришелец, но я не могу определить, что это за яд...

— А Просперо? — тревожно спросил Публий. — Что с ним?

— Пока мне трудно ответить что-либо определённое, — заявил медик. — Я займусь исследованием яда, а тем временем мои помощники сделают всё возможное, чтобы спасти жизнь генерала.

— Молю вас, сделайте это, — попросил Роберт. — Просперо успел стать моим другом. Я не хочу его терять, особенно теперь, когда моя собственная жизнь висит на волоске!

Мэтр Антонио вернулся к больному, а Роберт сказал Публию:

— Конан и Аманда не простят нам, когда узнают, что мы не смогли уберечь генерала Просперо.

— Что-то здесь не так, — пробормотал канцлер. — Чую, что-то здесь не так!

Англичанин всплеснул руками.

— Ты не доверяешь мне, Публий? Как ты можешь? В тот час, когда и я вот-вот покину этот бренный мир... Как мне обидно умирать в час нашего совместного триумфа!

— У тебя есть версии на этот счет, Роберт? — вздохнув, спросил Публий.

— У меня есть только одна версия. И мне, право, горько говорить о ней.

— И тем не менее, ты должен. Я настаиваю.

— Да будет так. В нашем отряде — вы, аквилонцы, называете нас пришельцами — есть люди, которым не по душе возвращение короля Конана. Это сторонники покойного узурпатора. Они желают воевать. А лучший способ возобновить войну — это поссорить аквилонцев с пришельцами! Вот почему эти люди выбрали Просперо. Они хотят, чтобы вы, друзья и подданные Конана, обвинили меня. Сторонники войны меня не любят! Ведь это я не раз спасал Конана, Аманду и поспособствовал свержению узурпатора Джейка, — посчитал нелишним напомнить Роберт.

Как известно, канцлер Публий не отличался решительностью. Услышав такую версию, он растерянно вопросил:

— Так что же нам теперь делать?

— Нужно действовать быстро и твёрдо. Иначе «партия войны» попытается захватить власть и не допустит возвращения нашего государя.

— Что ты имеешь в виду, Роберт?

Глядя прямо в глаза нерешительному канцлеру, тот твёрдо сказал:

— Нужно немедленно арестовать зачинщиков. Вы, верные соратники короля Конана, должны продемонстрировать им силу, иначе негодяи уверуют в свою безнаказанность. На Просперо и на мне они не остановятся. Все под угрозой! Ты среди первых! Если желаешь, я могу назвать тебе их имена.

Канцлер испуганно попятился.

— Ты хочешь, чтобы я отдал приказ арестовать пришельцев?!

— Да, ты обязан это сделать. Заговор следует подавить, пока он не увенчался успехом. Это наш долг перед Конаном и Амандой. И перед всей Аквилонией!

— Но как? Как я достану пришельцев на острове Норд? Они будут отбиваться! Что могут наши мечи против ваших пушек и бластеров?

Англичанин досадливо поморщился.

— Чёрт побери, Публий, а ведь ты прав.

— Может быть, поможешь, Роберт, — попросил канцлер. — У тебя, возможно, есть друзья...

— Есть, ну и что?

— Не мог бы ты вместе с ними обезоружить мятежников?

Рэнквист надолго задумался. Публий с надеждой глядел на него. Наконец, англичанин взмахнул рукой, точно отрезая себе пути к отступлению.

— Эх, была не была! Рискну! Может статься, мне жить-то всего ничего осталось. Напоследок хорошее дело сделаю.

— Благодарю тебя, Роберт, — впечатлительный Публий прослезился. — Аквилония этого никогда не забудет.

— Сделаем так, — сказал Рэнквист. — Я полечу на остров Норд, поговорю со своими сторонниками. А вы с генералом Паллантидом подготовьте своих людей. Да, и вот еще что, канцлер. Напиши приказ об аресте Зинга, Гамильтона, Лестера и Гарсиа.

— Зачем? — удивился Публий.

— Это зачинщики, — пояснил Роберт, — приверженцы Джейка, та самая «партия войны», о которой я тебе говорил. Мне нужен этот приказ. Я и мои сторонники должны быть уверены в серьёзности твоих намерений. Иначе что я им скажу?

Публий не ответил ему. Роберту пришлось употребить ещё некоторые усилия, чтобы убедить Публия в свой правоте. А затем канцлер Аквилонии подписал приказ об аресте заговорщиков-пришельцев. Роберт взял этот пергамент и отправился к своему вертолёту.

***

— Эй, киммериец, просыпайся, подлетаем, — Аманда растолкала Конана.

Киммериец пробудился и недоумённо посмотрел на спутницу.

— Чего, уже?

— А ты как думал, — усмехнулась воительница из Будущего. — Это тебе не на лошади скакать. Вот они, твои горы. Ну, где будем садиться?

«Черный коршун» кружил над горами, и Конан мог сам выбрать место приземления. Однако он рассудил, что в обитель Милиуса лучше отправляться по проверенному маршруту, и сказал:

— Найди коней, которые привязаны к одиноко стоящему дереву, и там сажай свою птицу. Оттуда я пойду пешком.

— Мы пойдём, — поправила его Аманда.

— Нет. Я пойду один. Ты мне нужна здесь, на свободе.

— На свободе? Ты полагаешь, этот загадочный волшебник может взять меня в заложницы? Как твоих Зенобию и Конна?

— С него станется, — вздохнул Конан. — Самое обидное, я ничего не могу с ним поделать, он неуязвим!

Аманда недоверчиво ухмыльнулась.

— Но если он такой великий и могущественный, почему не захватит нас прямо сейчас?

— Потому что Милиус всесилен лишь в своей серебряной берлоге, — проворчал киммериец. — Он вроде как узник её, так уж я понял, во всяком случае.

— А тебя он не может поймать? — обеспокоилась женщина. — Возьмёт Книгу Судеб, а обратно из обители не выпустит.

— А я не отдам ему Книгу так просто, — осклабился Конан. — И, потом, ты же сама говорила, что кому-то нужно доверять!

— Только не загадочным волшебникам себе на уме! — фыркнула Аманда, и в этом Конан был с ней совершенно согласен.

Вертолёт кружил над Карпашами. Киммериец мучительно размышлял, что он скажет Милиусу и как сделать так, чтобы Синие Монахи, раз уж им суждено воскреснуть, не принесли бы горя людям. Как устроить так, чтобы зловещие слуги Тезиаса подсобили расправиться с Тхутмертари и со своим бывшим хозяином и, в то же время, сами не вышли сухими из воды? Проще говоря, как сделать так, чтобы вся эта тёмная компания самозваных богов и чародеев сгинула в любой из Девяти Преисподних Зандру и более не портила воздух Хайбории?! В этом была самая большая засада.

— Послушай, киммериец, а что мы будем делать, когда разберёмся с Суром и Тхутмертари? — вдруг спросила у него Аманда. — Ну, с тобой-то всё ясно: ты — король Аквилонии. А с нами что будет, с пришельцами?

Конан поморщился. Аманда отвлекла его от мыслей более срочных и важных. Нельзя хвататься за всё сразу. Пришельцы могут подождать.

— Я это после решу, — уклончиво ответил он.

— Нет, ты скажи сейчас! Я во главе отряда, я отвечаю за своих парней. И я не допущу, чтобы им стало плохо в твоей Аквилонии!

— А вот бы было славно, кабы твои парни по-хорошему убрались из моей Аквилонии, — процедил киммериец. — Их в Аквилонию никто не звал и делать им там нечего. Аквилония две тысячи лет без пришельцев из Будущего жила и еще столько же без них проживет. Если не больше!

Аманда мрачно покачала головой.

— Я так и думала, что ты это скажешь.

— А ты чего ждала? — огрызнулся Конан. — Что я приму головорезов Джейка с распростертыми объятиями? Сделаю их герцогами и графами? Так, что ли? Пускай целуют задницу Нергалу!

— Это больше не головорезы Джейка. Это мои парни. Ты не можешь их просто так выставить. А куда мы подадимся, ты подумал?

— Мне есть, о чём подумать, кроме вас, — отрезал киммериец.

— У нас нет своего дома в твоём мире, — продолжала Аманда. — Мы угодили сюда не по собственной воле. Ах, я бы всё отдала, лишь бы вернуться назад, в мой мир! И парни так хотят домой! Увы, но даже чародей по прозвищу Великая Душа не знал, как нас вернуть обратно...

Конану стало жалко её. Он понял, чем «купила» этих людей Камия. Получается, и Аманду? Но она молчала, по-прежнему отказывалась говорить о своей встрече с незваной гостьей. Конан устал гадать и на время выкинул Камию из головы. Как мог в тесной кабине, киммериец обнял свою боевую подругу.

— Погоди, Эми, не горюй, что-нибудь придумаем. Клянусь Кромом, я не позволю свершиться несправедливости. Потом поговорим о твоих парнях. Нынче в нашем плане Сур и Тхутмертари.

На глазах Аманды появились слезы, она поцеловала Конана в лоб и промолвила:

— Ты назвал меня «Эми», киммериец. Так называл меня Джейк, когда я любила его. И так меня зовёт Бобби. Я ему позволяю. Он такой смешной и славный! Представляешь, даже признавался мне в любви!

— Хотел бы я познакомиться с этим твоим Бобби, — хмыкнул варвар.

Капитанша пришельцев лукаво погрозила пальцем.

— А ты должен быть знаком с ним, Конан! Бобби говорит, что спасал тебе жизнь не однажды...

Конан почувствовал, как закружилась голова. Он вцепился в Аманду обеими руками:

— Бобби? Ты его зовешь Бобби! А как его зовут все остальные?!

Аманда, ничего не понимая, прошептала:

— Бобом его все и зовут. Фамилия Рэнквист. Роберт Рэнквист.

Конан врезал себе ладонью по лбу.

— Будь прокляты ваши двойные и тройные имена! Конечно, Роберт Рэнквист!.. Ты можешь отсюда связаться с другими пришельцами?

— Да, могу, — ответила Аманда. — Но зачем?

— Свяжись с ними, да побыстрее. Скажи, чтобы этот самый Роберт Рэнквист был арестован, и молись, чтобы они тебя послушались, да поскорее!

— Прекрати пороть чушь, киммериец! — взорвалась Аманда. — С какой стати я буду арестовывать Бобби? Он спас мне жизнь, он спас тебе жизнь, он вытащил меня из Зачарованного Города, ещё немного, и я бы сдохла там! Не будь его, ты был бы уже трупом, и я была бы трупом, а Джейк в твоей Тарантии правил бы по-прежнему. Ты сам не понимаешь, что ли: Боб Рэнквист спас всех нас! Я оставила его главным до нашего возвращения...

Конан застонал. У него возникло чувство, что земля проваливается под ногами и все демоны Сета с Нергалом разом изгаляются над ним. Нет, что угодно, только не главным!

— У тебя совсем мозгов нет, женщина? Ну, кто вручает власть мужчине, которому только что отказала в любви, а сама ушла с другим? Ты хоть немного представляешь, на что способен отвергнутый любовник, особенно такой прохвост и хитрован, как этот твой Роберт?! Да нужно было по меньшей мере заковать его в кандалы, прежде чем отказывать!

Воительница побледнела. Дрожащей рукой он включила видеофон.

— База! Вызываю базу! Приём, приём. Ответьте, кто-нибудь. Приём!..

Видеофон молчал. По экрану бегали горизонтальные черные полосы.

— Связи нет, — мрачно заметила Аманда. — Что могло случиться со связью?

— А ты не догадываешься? — буркнул Конан. — Кто в вашей банде самый большой мастак по чародейским штучкам?

— Боже, — прошептала Аманда. — Что я наделала! Нужно срочно возвращаться в Тарантию!

Она дёрнула штурвал, чтобы развернуть вертолёт. И в тот же момент поняла, что бортовой компьютер более не подчиняется её командам. Машина летела вперёд — а впереди, точно обломок меча легендарного титана, торчал из земли исполинский каменный клинок...

Опытная летчица, Аманда делала попытки вернуть себе контроль над вертолётом. Но они были безуспешны. «Чёрный коршун» мчался к скале.

— Чтоб ты сдох, Рэнквист! — закричала Аманда. — Я знаю, ты слышишь меня! Верни мне штурвал, или мы сейчас врежемся в гору!

— Именно это ему и нужно, — откликнулся Конан. — Бьюсь об заклад, этот парень уже напяливает мою корону... Мы можем выпрыгнуть отсюда?

— Мы разобьёмся, киммериец! Мы погибнем! Будь ты проклят, Рэнквист! Я знаю, ты слышишь меня! Так знай: я никогда не любила тебя! Я тебя ненавижу!!

Конан не тратил времени на проклятия. Он соображал. Гора неумолимо приближалась. Роберт хочет, чтобы они врезались в гору и погибли. Роберт уверен, что именно так и случится. Поскольку именно он, сидя в Тарантии, управляет сейчас их машиной в Карпашах. Конан ухмыльнулся: кое в чём хитроумный Роберт Рэнквист ошибается. Может, он и управляет их машиной, но вот силу для полета она получает не из Тарантии, а совсем с другой стороны света, из Зачарованного Города, от Стержня, будь он проклят!

Киммериец нажал на веко чёрного перстня. Обнажилась сияющая белая жемчужина, Светоч Истины, амулет Небесного Народа. Энергетический канал, связывающий машину Будущего со Стержнем, оборвался. «Чёрный коршун» полетел не вперед, а вниз.

— Мы падаем! — воскликнула Аманда.

— Когда будем у самой земли, выпрыгивай! — прошептал ей на ухо Конан. — Ну же, давай!

Через несколько мгновений после этих слов «Чёрный коршун» врезался в землю и взорвался.

***

Экран погас.

Связь оборвалась.

Роберт Рэнквист плакал.

Я всегда буду любить тебя, Эми. И всегда буду помнить о тебе. Ты не любила меня, но какая теперь разница? Ты не досталась мне — и ты не досталась никому. Даже Конану.

И особенно, Конану.

Любовь ушла в прошлое. А жизнь продолжалась. Роберт Рэнквист повёл свой вертолёт на посадку на остров Норд. Ему предстояло сообщить парням две печальные вести: о гибели их капитанши в далёких горах и о вероломном заговоре аквилонских вельмож против них, против честных пришельцев. И если с первым ничего нельзя было поделать, то со вторым — можно и нужно. Роберт Рэнквист чувствовал себя обязанным спасти своих парней. Да, теперь это его парни, он за них в ответе. Сама Аманда Линн назначила его своим заместителем по отряду. Оказалось, это был её последний приказ, последняя воля... а последняя воля — священна!

Прощай, любовь, и здравствуй, власть, подумал Роберт Рэнквист. Всевидящий Митра свидетель — это был не его выбор, страсть звала его не к этому. Но он подчинится, раз такова его судьба — стать королём в ожившей сказке.

И Роберт в этот миг поклялся, что станет для неё хорошим королём.

***

Пулемётная очередь избороздила дорогу в десяти шагах перед авангардом отряда. В небе зловеще барражировали два «Чёрных коршуна». Арбалетчики дали залп вверх. В ответ луч лазерной пушки разрезал надвое телегу обоза. Вибий Латро высунулся из экипажа и прокричал:

— Прекратите стрельбу, идиоты! Эти машины неуязвимы для наших стрел. Всем остановиться!

Гней Кавлон, бывший командир Чёрных Драконов, зычно повторил приказ бывшего наместника Аквилонии, и отряд остановился. Вертолёты прекратили стрельбу. Один из них начал снижаться, другой завис над каретой герцога. Верховный жрец Митры Латеус, спасавшийся бегством из Тарантии вместе со своим благодетелем, тревожно вопросил:

— Что вы собираетесь делать?

Вибий, выглядевший бледным и усталым, тихо ответил:

— Если они прилетели за мной, я им сдамся.

— Но они убьют вас! — воскликнул первосвященник.

Герцог печально улыбнулся.

— Я уже старик, Латеус. Мне всё равно. Возможно, они прежде хотят что-то сказать мне, сообщить... Не будем гадать. Я выйду и поговорю с ними.

«Чёрный коршун» опустился на землю, из него выпрыгнул Альфред Зинг. В одной руке он сжимал бластер, а в другой — видеофон. Немец проговорил что-то в видеофон, а затем громко крикнул ведущему отряда:

— Внимание, Гней! Если со мной что-то случится, тот, наверху, — он указал дулом бластера на второй вертолёт, — превратит ваш отряд в кучу пепла. Понятно?

Гней Кавлон побледнел, но ответил твёрдо:

— Я гарантирую вам безопасность, досточтимый пришелец. Не потрудитесь объяснить, что вам угодно?

Зинг криво усмехнулся.

— Где герцог?

— Я здесь, Альфред, — спокойно молвил Вибий, вылезая из кареты. — Слушаю вас.

— Король предлагает вам вернуться в Тарантию, — сказал Зинг.

Вибий пошатнулся. Этого он боялся больше всего. Неправый суд и позорная плаха намного хуже, чем быстрая смерть. Теперь, когда пришельцы перешли на сторону короля-варвара, его, Вибия, уже ничто не спасёт. Герцог медленно помотал головой.

— Нет, Альфред, я не вернусь. Никогда! Лучше смерть.

Многозначительная улыбка на обычно бесстрастном лице Зинга многого стоила. Казалось, он вот-вот не выдержит и рассмеётся.

— Как, вы отказываетесь от жизни и от власти в пользу смерти? Ну и ну! Вот удивится король, когда узнает!

— Король ясно предупредил меня: если я не покину Тарантию, меня ждет плаха!

— Ну, не знаю, — развёл руками Зинг. — Мне Его Величество дал на ваш счёт совсем другие указания. Приказано препроводить вас обратно в столицу, да так, чтобы с Вашим Высочеством ничего не приключилось. Я отвечаю головой за вашу безопасность. Так, именно, велел король. Но только, если Ваше Высочество сами захотите вернуться.

Вибий недоуменно переглянулся с Кавлоном и с Латеусом, также вышедшим из кареты. Немного приободрившись, герцог спросил:

— Милейший, а не подскажете, как зовут короля Аквилонии?

Альфред Зинг нажал какую-то кнопку на видеофоне, подошел к Вибию и показал ему изображение на экране.

— Приветствую вас, герцог, — послышалось из видеофона. — Это Роберт, узнаёте меня? С сегодняшнего дня я имею честь являться вашим королём. Вы что-нибудь имеете против этого?

Несколько мгновений стояла тишина, а потом Вибий расхохотался. Он хохотал долго, по-стариковски, держась за живот и опираясь на плечо Латеуса, чтобы не упасть. Все терпеливо ждали, когда иссякнет этот смех.

— Простите меня, Роб... простите, государь, — сказал, наконец, Вибий, — ради Митры, простите!

— Ради Митры, не вижу оснований обижаться на вас, — приветливо произнёс новый король. — Напротив, герцог! Предлагаю вам вернуться в Тарантию и возобновить исполнение ваших обязанностей королевского наместника Аквилонии. Ради Митры, само собой! И ради счастья нашего славного королевства.

Старый нобиль прослезился.

— Простите меня, светлый государь! А я-то думал...

— Ну да, ну да, — ухмыльнулось хитрое лицо на экране, — вы было подумали, я предал вас и примкнул к киммерийцу. Как бы не так! Вспомните мои слова, сказанные вам в Железной Башне.

— О, я отлично помню их, — кивнул Вибий. — Вы сказали мне: «Когда вы попадёте в беду, я сделаю всё, чтобы выручить вас».

— Да, и теперь я это делаю! Ну, так как, согласно ли Ваше Высочество служить моему Величеству? Нет, не так. Вот как: согласны ли вы вместе со мной служить великой Аквилонии?

Герцог с достоинством поклонился новому королю.

— Да, мой государь.

— Отлично, герцог, отлично! А что думает на сей счет наше почтеннейшее жречество?

Латеус смутился и вопросительно посмотрел на наместника. Тот кивнул.

— Жречество Аквилонии будет счастливо присягнуть благочестивому королю Роберту, — осипшим голосом проговорил Латеус. — Ибо он угоден Митре...

— Да хранит Пресветлый Митра великую Аквилонию, ее народ, короля и знать! — воскликнул из видеофона Роберт.

— Да хранит Пресветлый Митра великую Аквилонию, ее народ, короля и знать! Да будет так! — подхватил Вибий, а спустя минуту этот клич уже повторял весь отряд герцога.

— Но как вам это удалось? — прошептал Вибий, приблизив видеофон к самому лицу.

Роберт выразительно подмигнул ему.

— На всё воля Митры, герцог. Великий король Конан и наша славная предводительница Аманда Линн трагически погибли в авиакатастрофе.

— Где, где?

— Машина, на которой они летели, потерпела крушение в горах. И тогда я, дабы не допустить хаоса безвластия, вынужден был принять на себя... Ну, вы понимаете.

— А что с соратниками Конана? Просперо, Публий, Паллантид...

— Ужасно так разочаровываться в людях, — вздохнул новый король. — Воспользовавшись отсутствием своего законного государя, нашего друга Конана, они устроили заговор против нас, против честных пришельцев. К счастью, мне посчастливилось вовремя предупредить ребят. Нынче Публий и его товарищи отдыхают от дел мирских в Железной Башне. В камерах типа той, где я успел побывать милостью Вашего Высочества. Только вот мне кажется, что отдых их грозит затянуться надолго... Эй, герцог, вам, что, доставляет удовольствие разговаривать со мной по видеофону?

Вибий покраснел.

— Еще раз прошу простить меня, Ваше Величество...

— Бросьте, Вибий. Я не лягу спать, пока не обниму вас. Не заставляйте меня ждать долго. Кстати, верните видеофон Альфреду, барону Зингу.

Герцог так и сделал. Неожиданно Вибий Латро и новоявленный барон Альфред Зинг обнялись. Старый нобиль чувствовал себя счастливым человеком. В Аквилонии наконец-то появился достойный король! И не столь уж важно, из какого времени он появился. И даже не важно, что сам Вибий королём не стал. Всякий патриот служит своей стране на том месте, где ему укажет служить Митра. На всё воля Митры!

А служить наместником достойного и умного короля много приятнее и почетнее, нежели быть наместником у короля-самодура, напомнил себе Вибий Латро. И куда приятнее, и куда почётнее, чем спасаться бегством от короля-варвара! На всё воля Пресветлого Митры!

— Разворачивайтесь! Мы возвращаемся в Тарантию! — бодрым голосом прокричал герцог. — Да здравствует благородный и благочестивый король Роберт Аквилонский! Ура Роберту, королю солнечной Аквилонии!

— Ура! Ура! Ура! — отозвался отряд.

Око Митры приветливо светило им с небес, и только две чёрные винтокрылые птицы надоедливо жужжали над головами, пока отряд Вибия возвращался в Тарантию.

***

Конан с трудом поднял голову. Она болела так, как будто дикари Куша три ночи кряду дубасили по ней своими колотушками. Тело ныло, словно каждый из демонов Нергала прошелся по нему своим хлыстом. Превозмогая отупляющую боль, киммериец привстал и огляделся. Конечно, ни чернокожих дикарей, ни прислужников Нергала поблизости не оказалось. Ибо ни те, ни другие не водятся в Карпашских горах. Рядом не было ни души, и лишь останки винтокрылой птицы Будущего дымились неподалёку.

Наступала ночь. Око Митры уже скрылось за острыми каменными клинками. Светоч Истины ярко сверкал на персте Конана. Киммериец вспомнил, что случилось, и застонал. Воистину, нет предела коварству богов — или пресловутой Судьбы, кто их там разберёт...

Варвар заставил себя встать на ноги. Он ощущал резкую боль в правой руке и в груди. Похоже, что там переломы. Ступня левой ноги была вывихнута. К «старой» ране, нанесённой кинжалом Джейка, добавились множественные порезы, уколы и царапины от острых камней. Сцепив зубы, Конан подошёл к дымящимся обломкам. Летающая крепость была уничтожена. «Чёрный коршун» нёс с собой огненные стрелы, которые пришельцы называли ракетами, и прочее взрывающееся оружие Будущего. Похоже, в миг падения механической птицы все эти колдовские штуки ухнули одновременно. Промедли Конан и Аманда хотя бы полсекунды, от них бы тоже ничего не осталось...

Аманда! Я должен найти Аманду, подумал Конан. Он внимательно оглядел окрестности. Женщины нигде не было. Киммериец позвал ее. «Аманда-а-а-а», — эхом разнеслось в горах. Ответа не последовало. Конан крикнул ещё и ещё. С соседней скалы покатились камни, и Конан понял, что кричать опасно. Если Аманда не откликнулась, значит, её здесь нет. Или она не может отозваться.

Киммериец не допускал и мысли, что подруга способна бросить его. Она где-то здесь. Хромая на левую ногу, Конан принялся бродить вокруг пепелища и звать Аманду. Она не откликалась. Конан всё отчетливее сознавал, что из всех возможных вариантов худший – самый вероятный...

Он нашел её на дне неглубокой впадины — по блестящим белым волосам, в которых отсвечивал поздний закат. В первое же мгновение, когда он её увидел, Конан понял: Аманда мертва. Она лежала в неестественной позе, не то на боку, не то на спине, лицом вверх. Это лицо было белым, а глубоко запавшие глаза немигающим взором глядели на него, на Конана. Киммериец осмотрел тело и узнал причину смерти: у Аманды сломан позвоночник.

Конан завыл, как воет одинокий волк, потерявший подругу. На самом деле так оно и было: одинокий киммерийский волк горевал над телом своей подруги. Не жены и не любовницы, но верной боевой подруги, которую он, волк-вожак, обещал, но не сумел сберечь...

Конан помотал головой, прогоняя тоску прочь. Он человек, а не волк!

— Нет, во имя крови Крома, я этого так не оставлю.

Он поднял тело Аманды, вытащил из колодца и перенёс к останкам винтокрылой птицы. Затем Конан поискал свою походную сумку. Вскоре он понял бессмысленность поисков. В чудовищном огне она сгорела. А вместе с ней — накидка-невидимка и Книга Судеб, от которой зависела судьба целого мира...

Но этого случиться не могло! Великую Книгу Судеб уничтожить невозможно! Если бы это было не так, за миллионы лет ее существования проклятую сокровищницу Тайного Знания наверняка кто-то уничтожил бы! Говорили, она побывала даже в пучинах Преисподних — а уж там-то пламени никак не меньше, чем при взрыве чёрной птицы Будущего! Недаром их называют геенной огненной. Короче, утвердился Конан, Книга Судеб где-то здесь, среди искорёженного железа, и он обязан был её найти. А с нею, может быть, вторую накидку: волшебная накидка-невидимка навряд ли сгорит так легко, как отрез парусины!

Варвар обшарил место падения вдоль и поперёк, однако ни Книги, ни накидки так и не нашёл. Они как будто испарились. Конан в изнеможении опустился на камень, и вдруг его пронзила догадка: потому-то он и не находит Книгу Судеб, что она укрыта никидкой-невидимкой!

Кром бы побрал все эти колдовские штучки! Они затягивают, как паучьи сети, как водоворот, чем дальше — тем сильнее; без них не сделаешь ни шагу, и киммериец, воин до мозга костей, всё явственнее ощущал себя пленником всяческих волшебных тряпок, книжек, заклинаний, талисманов и перстней. Их становилось всё больше и больше, они причудливо взаимодействовали друг с другом, как будто жили собственной жизнью и играли друг с дружкой в свою игру — игру, в которой инструментами являлись не они сами, а носящие их, зависящие от них живые люди. Волшебные штучки точно засасывали его в какой-то иной мир, в мир, где почти не было места честной мужской силе, а правили магия, изворотливость и коварство. Поганый это мир!

Проклиная его, Конан опустил руку с белой жемчужиной и принялся водить ею над землей. Наверное, он очень удивился бы, если бы ему рассказали, что именно так в мире Будущего действуют сапёры, разыскивая взрывное устройство. Удивился — и утвердился бы в своем мнении о мире Будущего...

Ну, вот она, Книга Судеб — просвечивает голубым через волшебную накидку. Конан вымученно ухмыльнулся и поднял заветный раритет. Книга Судеб была в полной сохранности — что ей, проклятой, сделается. Это люди погибают, а ей всё нипочём. И накидка осталась целёхонькой.

Итак, подытожил Конан, у меня имеются:

— Светоч Истины, амулет Небесного Народа (он снова спас мне жизнь);

— Книга Судеб, которая помимо всего прочего запретного колдовства хранит вторую часть Заклинания Стали и, стало быть, ключ к воскрешению треклятых монахов;

— две волшебные накидки-невидимки, доставшиеся в наследство от Тхутмертари, которую этим монахам нужно уничтожить;

— бластер пришельца.

Конан оценил взглядом всё это чародейское богатство, не вызывающее у него, впрочем, никаких чувств, кроме отвращения. Тяжко вздохнув, рассовал по карманам походной куртки. Здоровенный фолиант никуда не влез, и тогда киммериец привязал его к поясу. Он также нашёл меч — вернее, оплавленную стальную палку, оставшуюся от клинка. Этот меч оказался едва ли не единственным в его жизни, которым Конан не сделал ни взмаха. Хорош же воин, у которого переломаны кости и нет ничего, кроме богатой коллекции колдовских амулетов!

Впрочем, до решающей схватки с Тхутмертари и её рабом киммериец надеялся это дело поправить.

Он поднял тело Аманды, взвалил на плечи и захромал по узкой горной тропе. Конан был уверен, что даже и во тьме отыщет путь к берлоге чародея.

Олегус

14.03.2016, 22:50

Король Роберт Первый! Интересно,как он управится с властью над Аквилонией будет в этой книге?

Brian Tolwell

15.03.2016, 09:10

Олегус, в этой книге планируется глава с Робертом, где ему придётся столкнуться с небольшим зомби-апокалипсисом. Как управится - увидим. B)

Ильдар Радикович

15.03.2016, 15:34

главу прочел на одном дыхании! с нетерпением жду следующую главу, тем более, что автор обещает зомби-апокалипсис)

Brian Tolwell

15.03.2016, 16:18

Ильдар Радикович, он будет не в следующей главе, а ещё через 3-4. Скорее всего, в одиннадцатой или двенадцатой.

Кстати, седьмой главой мы перешли экватор, половина книги есть. :hy:

Brian Tolwell

16.03.2016, 20:10

Завтра - восьмая глава, она станет финальной в сюжетной арке о Книге Судеб. Какая судьба ждёт Книгу Судеб:D, внимательные читатели ещё самых первых (1997 г.) книг наверняка уже знают. А завтра и наш киммериец узнает. :lol:

Кому интересно, перед этой главой можно освежить впечатления от прошлой встречи Конана с Милиусом: 11. Конан и Узник Вечности (http://tolwell.livejournal.com/2015/02/01/). Там, кстати, и про Роберта есть.

Brian Tolwell

17.03.2016, 17:40

Глава небольшая, но важная. Что называется, "следите за руками".

8. Создатель Книги Судеб

Конан тяжело перевалил через овальную дверь, положил Аманду и в изнеможении опустился на сияющий серебристый пол. Дверь затворилась, отсекая обитель Скучающего Мага от всего остального мира.

— Зачем ты притащил ко мне эту девицу?! — набросился на него Милиус.

Киммериец ничего не ответил. Воспаленные синие глаза в упор смотрели в выцветшие мелкие глазки мага. Взгляд этот стоил тысячи самых выразительных слов. Милиус выставил руки перед собой и попятился.

— Даже и не думай! Я не стану ее оживлять!

— Тогда я никуда не пойду, — отрезал Конан и отвернулся.

— Эй, эй, — погрозил ему пальцем Милиус, — мы с тобой так не договаривались! Ты принёс мне Книгу Судеб, молодец. Далее тебе надлежит отправиться...

— Без Аманды я никуда не пойду, — раздельно повторил варвар.

Скучающий Маг побледнел.

— Да что с тобой, киммериец? Ты обязан спасти мир! Сам клялся искупить свою вину! Откуда вдруг такое малодушие? Ты струсил?

— Не подкалывай меня, лживый маг. Как я могу спасти целый мир, когда не смог защитить свою подругу? Без Аманды я никуда не пойду, понял? Это моё последнее слово, чародей.

— О, Великие Силы, вы только послушайте его! — всплеснул руками Милиус. — Он готов пожертвовать миром ради этой дурёхи! Она сама во всём виновата.

— Да. Но она моя подруга! Если бы не Аманда, я бы не попал в Тарантию и не вернулся бы к тебе. И Тварь настигла бы меня, а не Джейка. Кстати, я должен поблагодарить тебя за предупреждение. Если бы не оно, я бы прикончил Джейка, а Тварь прикончила бы меня. Так?

— Так, — согласился Милиус, — да не совсем. Я мог бы тебя не предупреждать. Ты из тех, кто сам чует неведомую опасность.

— Но еще немного, и я прибил бы Джейка! А Тварь тогда – меня.

Маг покровительственно улыбнулся.

— Это и называется Великим Равновесием Судьбы. Она компенсировала моё предупреждение тебе сапогом Роберта.

— Каким еще сапогом? — озадаченно вопросил Конан.

— Если бы Роберт не выкинул котёнка в окно, Существо прибыло бы на место твоей схватки с Джейком раньше, чем ты прижал Джейка к земле. И, не знай ты, что убивать Джейка нельзя, ты всё равно ощутил бы скрытую угрозу, исходящую от этого так называемого котёнка. Моё предупреждение тебе не имело решающего значения. Ты справился сам. Это целиком твоя заслуга, Конан, не моя.

Варвар помотал головой, отгоняя прочь очередные мороки этого странного чародея.

— Ладно, маг, довольно об этом. Оживляй Аманду.

Киммериец почувствовал, как в единый миг исчезла его боль. На теле не было ни ран, ни переломов, ни единой мелкой царапины! Остались только шрамы прежних ран. Давно Конан не ощущал себя таким могучим и здоровым. Чувство благодарности овладело им, и он уже хотел сказать об этом Милиусу, но...

Но Аманда была мертва, как прежде. Вместо благодарности Конан произнёс, коротко, сурово, непреклонно:

— Оживляй Аманду, не юли. И не думай задобрить меня. Без этой женщины я никуда не пойду.

Милиус заскрипел зубами. Конан почти услышал этот звук.

— Что я тебе, некромант?

— Я не знаю, кто ты, — сказал Конан, — по правде говоря, и не хочу это знать. Может быть, ты чародей, а может, бог. Или дух какой. Теперь мне без разницы, что ты такое. Но одно я знаю твёрдо: ты можешь вернуть жизнь Аманде — и ты сейчас сделаешь это.

— Не сделаю, — прошипел Скучающий Маг. — Мне не позволено...

Киммериец уселся на пол и скрестил руки на груди.

— Сейчас по всей центральной Хайбории гибнут люди, — негромко молвил Милиус. — Тысячи ни в чем не повинных людей. Волны страдания, страха и смерти поглощают многолюдные города. В огне погибают великие страны, из многих и многих, кому Тхутмертари проготовила такую участь. Если ты не исполнишь свой долг, эта участь ждёт всех, всю Хайборию, весь Обитаемый Мир! Но ты требуешь, чтобы я вернул к жизни мёртвую женщину, прибывшую, к тому же, из чужого времени. Её и вовсе не должно здесь быть! Она – ошибка, как и все, кто прибыл из чужого времени. Время само очищает себя от чужих... Если ты предпочтёшь её им, погибающим жителям твоего родного мира, они будут на твоей совести, эти несчастные.

На суровом лице Конана не дрогнул ни один мускул. Милиус вздохнул и горестно покачал головой.

— Она умерла, киммериец. Смирись с этим. Разве тебе не приходилось терять друзей и близких?

Молчание.

— Зачем она тебе?!

Варвар снова бросил на него выразительный взгляд.

— Она мой друг. Если есть шанс спасти друга, я обязан его спасти. Эта женщина пойдёт со мной до самого конца. Она мой друг, чародей, просто пойми это.

— Я твой друг, — возразил Милиус.

— Нет, ты не друг, — заметил Конан. — Ты случайный союзник. Попутчик. Ты преследуешь свои цели. Готов биться об заклад, они лишь отчасти совпадают с моими. Рано или поздно наши пути разойдутся. Не хочу гадать, где и когда. Но разойдутся. Я в этом уверен. А она мне настоящий друг, — повторил киммериец. — Не трать время на препирательства, оживляй Аманду.

— Ты многого не знаешь, а я пока что не могу тебе рассказывать, — печально молвил маг. — Эта женщина должна была умереть, и она умерла. Такова её судьба! Судьба хранит тебя, Конан. А ты этого не ценишь.

— От неё хранит, от Аманды?

— В частности. Эта женщина представляет для тебя опасность. Считай мои слова предупреждением.

— Она мой друг!

— Пока друг, — многозначительно поправил его Милиус. — Итак, ты всё ещё желаешь, чтобы вернул ей жизнь?

— Да! — Конан стукнул кулаком о ладонь. — Оживи её, да не так, как ты оживил славного старика Луиджи.

— То есть?

— Мне нужен не живой мертвец, а живой человек. Живая Аманда, с человеческой душой и человеческим телом.

— Ещё хуже, чем я думал, — горестно прошептал джан. — Что ж, ты сам сделал этот выбор! Получай, что желал, киммериец!

Аманда Линн открыла глаза. Конан вскочил и помог ей подняться. Она, впрочем, не нуждалась в его помощи. Как и её спутник, Аманда чувствовала себя здоровой, полной сил. Даже усталость заточения в Зачарованном Городе куда-то делась. Аманда улыбнулась, обняла Конана. Скучающий Маг исподлобья наблюдал за ними.

— Конан, мне приснилось, что я умерла. Ты спас меня от смерти?

— Его благодари, — хмуро молвил киммериец, указывая на Милиуса. — Он вытащил тебя с Серых Равнин. Но мне пришлось его просить. Познакомься: тот самый Скучающий Маг, будь он неладен.

Аманда, улыбаясь, подошла к Милиусу и попыталась пожать ему руку. Старик спрятал свои руки за спину. Женщине не удалось даже коснуться его. Что этому мешало, она не могла понять. Милиус стоял прямо перед ней — но до него было не дотянуться. Аманда испуганно отступила. Ей показалось, что где-то она уже встречалась с подобным эффектом...

— Ты не слишком вежлив с дамами, — хмыкнул Конан.

— Давай мне Книгу Судеб, киммериец, — сумрачно молвил Милиус. — Пора заняться делом.

— Погоди, волшебник. Покажи сперва Зенобию и Конна.

Милиус пожал плечами. В тот же миг все трое очутились в кабинете мага. Зенобия и Конн спали в серебристых пуховых креслах. Ничего не изменилось. Конан подошел к жене и поцеловал ее. Зенобия блаженно улыбнулась во сне. Аманда закашлялась.

— Это твоя жена, да, киммериец?

Конан кивнул.

— Моя жена и мой сын. Пусть спят. Головой отвечаешь мне за них, Милиус!

Скучающий Маг поневоле улыбнулся. Оба знали, что это только слова.

— Красивые они у тебя, — промолвила Аманда.

— Книга Судеб, — напомнил Милиус.

Конан медлил. Он до сих пор не мог поверить, что сам вот так вот запросто отдаст Книгу Судеб этому загадочному магу... Драгоценную Книгу Судеб, за которой без конца гонялся могущественный карлик Тезиас... А вдруг она снова попадёт в его руки — и что тогда?.. Кто знает, что сделает с ней Милиус?!

— Ох, как ты уморил меня своей подозрительностью, киммериец, — в сердцах молвил джан. — Гляди, что я с ней сделаю!

Внезапно Конан ощутил, что громадный голубой фолиант более не оттягивает его пояс. Киммериец похолодел. На поясе осталась только волшебная накидка. Книга Судеб, которую эта накидка скрывала, исчезла. Содрогнувшись, Конан поднял глаза на мага.

— Где... где она? Что ты с ней сделал?!

— Книги Судеб больше нет, Конан. Она уничтожена. Её не стало.

Эти слова возымели эффект прозвучавшего в голове человека грома. Более слабого духом они вполне могли бы уложить наземь. Всё равно что сказать: «Больше никогда не взойдет солнце»... Книга Судеб уничтожена! Но это невозможно! Книга Судеб неуничтожима. Об этом ему говорил Пелиас, это всегда утверждал Тезиас, знал это и сам киммериец... Это он знал наверняка!

Джан пожалел рассудок своего гостя и счёл себя обязанным пояснить:

— Книга Судеб вбила в ваши головы множество несуществующих вещей. Например, что она неуничтожима. Или что возраст её исчисляется миллионами лет, — Милиус засмеялся. — Это так же верно, как и то, что она хранится семью магическими заклятиями!

— Кром! — прошептал Конан, вытирая пот со лба. — Как такое возможно? Ты хочешь сказать, что всё это время проклятая Книга попросту дурачила нас?

— Можно сказать и так, — неожиданно согласился маг. — Я называю это свойство отложенной магией. Книга Судеб обладала собственным разумом и даром внушения.

Конан чувствовал, что вот-вот сорвётся. От непонимания, ярости и сознания своего бессилия.

— Ты совсем запутал меня, чародей. Говоришь, Книга Судеб уничтожена? А как же Заклинание Стали?! Оно осталось в Книге!

— Пустяки, — улыбнулся Милиус. — Заклинание Стали сохранилось ещё в одном месте. Вот оно. Держи.

И он передал Конану небольшой листок пергамента. На листке настоящими аквилонским буквами была выведена какая-то тарабарщина.

— Что это? — спросил Конан.

— Как что? Вторая часть Заклинания Стали. Ты произнесёшь его в пещере Синих Монахов, и они оживут. Все десять Синих Монахов превратятся из стальных истуканов обратно в людей. Они сразятся с Тхутмертари и рабом её, Суром. Мы с тобой об этом говорили в прошлый твой визит в мою обитель...

— Клянусь кровью Крома, ты снова дурачишь меня! — взревел киммериец. — Откуда ты взял Заклинание? Ты не открывал Книгу!

— По памяти.

— Как так «по памяти»?! Ты что, читал Книгу Судеб прежде?

Джан вздохнул и уселся в кресло.

— Не всё ли тебе равно, киммериец? Её больше нет.

— Отвечай: ты читал Книгу Судеб прежде?!

Он меня положительно допёк, с тоской подумал джан. А, к дьяволу Границу Дозволенного! Пусть окаянный Страж Земли с нею сам разбирается. Хочет варвар узнать правду — так пусть получает!

— Я не читал Книгу Судеб, — раздельно изрёк Милиус. — Я её писал. Я – создатель Книги Судеб.

Ноги Конана подогнулись. Аманда заботливо поддержала его. На своё счастье, она не понимала, о чём речь и почему здоровый варвар вдруг побелел, как свежий снег... Она помогла Конану сесть в кресло.

Неожиданно Конан рассмеялся — так смеются люди, у которых не всё в порядке с головой — и ткнул пальцем в сторону Милиуса.

— Я понял, маг. Мне всегда казалось, что ты гад. Но я не мог себе вообразить, какой ты гад! И ты ещё в чём-то обвинял меня! Ты подстроил всё безобразие, что творится там, — он неопределенно махнул рукой, — подстроил его от начала и до конца. Именно ты! Я понял, маг. Ты намарал эту треклятую Книгу Судеб, ты подсунул ее Пелиасу, ты сделал так, чтобы Книгу открыл карлик Тезиас. Всё началось с Книги, так?.. Она соблазнила карлика запретной магией, с ее помощью Тезиас нашёл пирамиду Стража и сделался Великой Душой. Стало быть, все мерзости, что теперь творятся в мире — твоих рук дело, подлый маг! О, боги, — воскликнул Конан, вскинув голову, — я готов отдать всё своё королевство и жизнь, лишь бы свернуть шею этому гаду!

— Боги тебя отсюда не услышат, а королевство уже не твоё, — прохладно заметил Милиус.

— Это всё, что ты можешь сказать мне в оправдание?!

— Мне нет нужды оправдываться перед тобой. Не ты для меня Высший Судия.

— А кто он, позволяющий жить такой твари, как ты?

— Это Судьба! Пойми, наконец, варвар: жизнь может быть не меньшей карой, чем смерть.

Конан помотал головой, прогоняя наваждение, и разорвал в клочья пергамент с Заклинанием Стали.

— Делай со мной что хочешь, Милиус или как там тебя, но в твои игры я больше не играю.

Джан бросил взгляд на Зенобию и Конна.

— К Нергалу! — отмахнулся киммериец. — Ты всё равно всех нас погубишь.

— ГЛУПЕЦ! — внезапным громовым голосом, словно истинный бог, проревел Милиус. — ДА Я ВАС ВСЕХ СПАСУ!!!

— Ты переходишь Границу, джан, — обеспокоенно заметил Страж Земли.

— Надоело! Я перейду её, если ты не вправишь ему мозги сейчас же.

— Ты не посмеешь!

— А мне плевать! Посмею. Что ты мне сделаешь, инопланетная машина, а? Ни-че-го! Ничего ты мне не сделаешь! Только мозги вправишь этому варвару и его подружке, чтобы они ничего такого не помнили. Так сделай это прямо сейчас, пока не поздно — всё равно придётся!

Конан вздрогнул. В руке его был целый листок пергамента с начертанным на нём Заклинанием Стали. Конан не помнил, как очутился в этом кресле.

— Заклинание на аквилонском? — удивился киммериец.

Милиус как будто ждал этого вопроса и ехидно спросил:

— А для тебя есть разница, на каком? Ты предпочёл бы язык хрэггов?

— Шалишь, джан, шалишь, — услышал Милиус ментальный голос Стража. — Зачем тебе? Вновь захотелось острых ощущений?

— Отнюдь, — с ещё большим злорадством отозвался джан. — Желаю вынудить тебя, бесчувственную инопланетную машину.

— Вынудить к чему?

— Чтобы ты выставил эту парочку вон из моей скромной обители. И как можно скорее! Пусть, наконец, займутся своим делом. Иначе я им такого нарасскажу, что и тебе ни за что не стереть!..

Спустя безмерно краткое мгновение Конан и Аманда исчезли из обители джана.

Он мысленно рассмеялся.

— Оказывается, тебя можно шантажировать, мозг! Жаль, я раньше не догадался! Скольких потерь нам удалось бы избежать.

— Да где тебе, туземному разуму, — мрачно огрызнулся Страж.

PS. Так что Книга Судеб - всё. Мы давно подозревали, кто её создатель. А теперь и Конан знает. И без последствий не оставит. :blink:

Brian Tolwell

21.03.2016, 18:07

Сегодняшняя глава - самая маленькая в романе, скорее даже не глава, а интерлюдия к финалу этой книги и всей трилогии "Раб Змеиной Королевы". Она же - одна из самых старых глав: вчерне была написана 20 лет тому назад. Это для тех, кто интересуется авторской "кухней". B)

Возможно, в окончательной редакции романа перед ней будет ещё одна глава, но я её пока не написал, работаю. %)

9. Тхутмертари, богиня Звёздного Бессмертия

Гора Монтесан возвышалась на условной границе юго-восточного Кофа и северной Хорайи. Это была самая высокая точка центральных хайборийских земель. Вершину горы венчал древний монастырь. Он был основан ещё первыми монахами-митраитами, пришедшими сюда вместе с хайборийскими завоевателями вскоре после падения ахеронской империи. Издавна монастырь обходили войны, жизнь в нём текла размеренно и неторопливо. В пределах монастыря действовали особые законы; избираемый самими монахами настоятель не подчинялся ни кофийским владыкам, ни правителям близлежащей Хорайи, ни жречеству Митры в Тарантии, Ианте и Бельверусе. За стенами монастыря находили приют изгнанники, вынужденные покинуть родные земли. Даже свирепые завоеватели и могучие чародеи обходили стороной монастырь на горе Монтесан, ибо считалось, что спокойствие святой обители охраняет сам Митра — а лицом к лицу с богом Света и Солнечной Справедливости не желал сталкиваться никто.

Королева и богиня Тхутмертари презирала эти суеверия. Она обрушилась на монастырь всей новообретённой мощью. И сделала это не ночью, а в разгар ясного дня, осознанно бросая вызов Солнцеликому. Тысячи беженцев, что спасались за стенами монастыря от её же не знающих жалости орд, нашли ужасную смерть там, где надеялись обрести защиту и покровительство. Незримые силы, покорные воле новоявленной богини, отыскивали несчастных, иссушали их тела и души, превращали живых людей в пепел. Беспощадной расправой в обители Монтесан она хотела показать всем и каждому, что отныне в мире нет такого места, где бы от неё, от Тхутмертари, можно было спрятаться, укрыться и спастись.

А после расправы, когда в пределах монастыря не осталось ни единой живой души, она перенесла туда Джосера и Танатоса. Им была обещана честь лицезреть зрелище воистину беспримерное, неповторимое. Далеко внизу, у подножия великой горы, на изрядном расстоянии друг от друга расположились два лагеря: лагерь людей, предводительствуемых принцем Джосером, и лагерь змеядов царя Танатоса. Тхутмертари не позволила ни тому, ни другому повергнуть Хорайю к своим стопам. Это маленькое королевство она намеревалась покорить сама. Вернее, нет, не покорить — богине Звёздного Бессмертия не нужен этот жалкий клочок пустынной земли с тремя городами и двумя высохшими реками. Не покорить, а уничтожить, стереть с лица земли!

Выбрала она Хорайю не случайно. С этой страной у неё были связаны важные воспоминания. В Хорайе родился и вырос её преданный раб Сур, он же Тезиас, известный как «Великая Душа». В городе Ханарии, хорайской столице, возвышалась Золотая Башня Пелиаса — единственного чародея, которому удалось победить нынешнюю богиню, а было это четверть века назад. В обители Пелиаса прошла пора ученичества Тезиаса. Здесь он познал начала волшебного мастерства и здесь же впервые познакомился с Книгой Судеб, которой оказалось суждено сделать из талантливого ученика чародея бога...

Оба самозваных божества, владычица и её раб, не сговариваясь друг с другом, ненавидели эту маленькую страну, сиротливо приютившуюся на Великом Торговом Пути из Аграпура в Хоршемиш. Если и существовала в подлунном мире страна, которую надлежало уничтожить в самую первую очередь, то эта страна называлась Хорайя.

Тхутмертари, Джосер и Танатос стояли на смотровой площадке центральной башни монастыря. Хорайя, со всех сторон обложенная тёмными ратями новоявленной богини, затаилась, как приговорённый к смерти человек, который понимает всю её неотвратимость. Опустели поля, не паслись стада на степных лугах, не поднимали дорожную пыль купеческие караваны. Обезлюдели деревни. Лишь в Ханарии и двух других городах Тхутмертари примечала какую-то возню — должно быть, это последние храбрецы готовились защищать свою маленькую родину до последнего вздоха. Глупцы и безумцы, усмехнулось нечеловечески прекрасное лицо в обрамлении золотых волос — разве какие клинки или чары защитят их от божественных сил? Но Тхутмертари высоко ценила мужество отчаяния; если бы не было и его, покорение мира стало бы совсем скучным занятием!

— Вот она, страна Хорайя, — молвила Тхутмертари, обведя рукой горизонт, — обречённое на гибель королевство! Вам выпала великая честь, принц и акках! Как вы знаете, ещё никто и никогда не истреблял целую страну. Полчища завоевателей и могучие чародеи истребляли поселения, крупные города, подобные пурпурному Пифону — но на целые страны их силёнок не хватало, — она надменно усмехнулась. — У меня хватит! На ваших глазах я покончу с этой страной; в живых не останется и муравья! Здесь будет выжженная пустыня, вечный памятник моему величию... И вы познаете мощь истинного божества! Ну как, готовы?

— Да, Величайшая, — опустив глаза, прошептали Джосер и Танатос.

Смертельная бледность покрывала их лица, словно не жителям обреченной страны, а им, подданным королевы-богини, предстояло пасть от её могущественных чар.

— А ты готов, Сур, раб мой? — мысленно вопросила она.

— Да, владычица. Я готов. Славно повеселимся! Давно пора размазать по земле пелиасово логово. Действуй, а я тебе подсоблю, как мы договорились.

— Ты черпаешь энергию из Космоса и направляешь мне...

— ...А ты её воспринимаешь и низвергаешь на головы этих ничтожных. Ясно, ясно. Отменная схема. Думаю, получится. Одно лишь скверно в нашем чудном плане.

— Что же, раб мой?

— После этой процедуры из меня снова образуется маленький ментальный урюк, как ты изволишь выражаться. Пожалуй, роль ретранслятора космической энергии для твоего покорного раба куда обременительнее, чем даже Заклятие Поиска.

— Зато какое зрелище, Сур, какое зрелище! Представь себе, как обращается в прах Золотая башня Пелиаса! Неужели тебя это не возбуждает?

— Ты права, как всегда, владычица. Не каждый день страны уничтожаем. Ради такого дела стоит выжаться. Ну, начали?

— Начали!

Богиня Тхутмертари раскинула руки и взлетела с балкона центральной башни обители Монтесан. Ослепительное золотое сияние затмило Око Митры и затопило обреченную землю.

Растерзание Хорайи началось.

octavian

21.03.2016, 18:17

Во как. А я сижу, главы копирую, собираюсь распечатать. Рано еще оказывается.

Brian Tolwell

21.03.2016, 18:37

octavian, возможно, будут две версии - 1) "театральная" и 2) "расширенная", для фанатов. ;) Причём не только этого романа, но и всей трилогии. Первый-то "Раб Змеиной Королевы" вышёл почти 20 лет назад (1997), в те времена я сам ещё не знал, во что это выльется. Очевидно, стоит и первого "Раба" сделать в новой редакции.

Alexafgan

21.03.2016, 19:39

Очевидно, стоит и первого "Раба" сделать в новой редакции.
Вы не перестаете удивлять и радовать! Всяческих Вам успехов и творческого азарта, ну и всего прочего, разумеется :) Спасибо!!!

octavian

21.03.2016, 19:56

...стоит и первого "Раба" сделать в новой редакции...

Удивили, сильно удивили. Главное - только не пропадайте на много лет, пишите потихоньку продолжение романа. Если будет настроение, то напишите "режиссерскую" версию предыдущих томов, можно и "супер-режиссерскую", затем "супер-пупер-режиссерскую" а мы будем с нетерпением ждать и читать. Успехов вам. и всего хорошего.

Brian Tolwell

21.03.2016, 20:10

Alexafgan, мне не даёт покоя то, что ни в одной из книг нет разговора Джосера и Тот-Амона, где принц уговаривает главу Чёрного Круга выпустить Тхутмертари из магической темницы, якобы для схватки с Великой Душой. :blink: А ведь эта сцена одна из самых важных, дальше по ходу действия на неё много раз ссылаются. Зачем Джосер добивался освобождения Тхутмертари? Как уговаривал верховного жреца? Почему Камия об этом ничего не знала? Почему Тот-Амон согласился, на свою беду? Автор-то знает ответыB), а читатель может лишь гадать. Несправедливо. :) И т.д. - так или иначе, сцена нужна.

Ну, и вообще, критику (http://forum.cimmeria.ru/showthread.php?t=374) учесть не будет вредным, а также кое-что подправить и добавить.

Олегус

21.03.2016, 23:31

Жаль Хорайю( , не

Добавлено через 3 минуты
А почему сцене уговоров Тот-Амона не стать прологом к следующей книге? Там же вроде Джосер с Камией главные оппоненты???

Vlad lev

22.03.2016, 11:18

Как уговаривал верховного жреца? Почему Камия об этом ничего не знала? Почему Тот-Амон согласился, на свою беду? Автор-то знает ответы, а читатель может лишь гадать. Несправедливо.
В общем: похоже что герои совершенно отбились от рук и начали жить своей жизнью ;)-

Brian Tolwell

22.03.2016, 12:55

Олегус, да. Мысль интересная, мне, честно, в голову не приходила. :blink: Засада в том, что линия Тхутмертари завершится уже в этой книге. В следующей будет про другое и другие линии, соответственно, и пролог планируется другой. Но я подумаю, спасибо. :hy:

Vlad lev, это нормально для больших вещей, где много линий. %) Главное, чтобы не было хвостов и натяжек.

Brian Tolwell

23.03.2016, 18:12

В понедельник была самая маленькая глава "Освобождения", а завтра (или в пятницу) будет самая большая. :blink:

Перед чтением этой огромной главы рекомендую вспомнить содержание романа "Огни Будущего (http://samlib.ru/editors/t/toluell_b/tolwell_1_2.shtml)" (КиВД-2). По правде говоря, я этот роман не люблю. Сейчас бы написал иначе. Но что выросло, то выросло, из песни слов не выкинешь. :Crazy_smile: Зато теперь нам эта песня пригодится.

Краткое содержание "Огней Будущего" (и других "старых" романов) можно посмотреть здесь (http://tolwell.livejournal.com/938.html).

Brian Tolwell

24.03.2016, 19:06

Итак, самая большая глава этого романа. Начата 20 лет назад, дописывалась и редактировалась ещё сегодня. :)

В узком кругу читавших черновой вариант даже родился мем - "бросание стальных голов в пропасть". :D А что этот мем означает, увидите сами, прочитав главу. Надеюсь, она вас тоже позабавит. Особенно, перед жарким финалом...

10. Стальной истукан оживает

Конан и Аманда стояли у массивной железной плиты, закрывавшей единственный вход в Замок Синих Монахов. Округлая громада горной цитадели вытягивалась вверх, к пылающему в зените солнцу. Широкую площадку усеивали камни и осколки скальной породы. Кое-где валялись обрывки одежды.

— Видать, здесь состоялась крутая разборка, — хмыкнула Аманда.

Конан мрачно кивнул.

— Мои люди гибли за то, чтобы Синие Монахи навсегда покинули наш мир. И теперь я должен оживлять этих паскудных колдунов!

Столько боли и горечи было в его голосе, что неустрашимая воительница из Будущего невольно поёжилась.

— Они взаправду такие страшные? — тихо спросила Аманда.

Он не ответил, подошёл вплотную к железной плите и потрогал ее руками.

— Великая Душа! — внезапно гаркнул Конан.

Аманда испуганно отпрянула. Плита не шелохнулась. Варвар изысканно выругался, заодно напомнив своей спутнице, что, помимо Сета и Нергала, в Хайбории существуют другие злобные боги и демоны, которых надлежит поминать в таких случаях.

— Эй, киммериец, с тобой всё в порядке? — озабоченно спросила она.

— Лучше не бывает, — буркнул он. — Лучше я себя чувствовал только когда торчал прикованным к стене в подземелье Алой Цитадели колдуна Тсота-ланти, ожидая, когда змея колдуна, Старая Сата, откусит мне голову. Да, со мной всё в порядке!

— Что ты такое несёшь? Какая-такая змея? Ты скажи, зачем призывал Тезиаса?

Конан поморщился.

— Это пароль. Был пароль. Открывал эту треклятую плиту, чтоб ей заржаветь! Похоже, чары карлика потеряли силу.

— Может быть, мы не должны входить в крепость? — предположила Аманда.

— Истуканы-то в крепости! — передразнил ее киммериец.

На душе у него было и так скверно, хуже некуда, да еще приходится объяснять ей очевидные вещи. И ещё из головы не выходили дурацкие предостережения Милиуса: мол, эта женщина опасна для тебя... Засунуть бы к Нергалу в задницу все эти чародейские загадки, с досадой подумал варвар.

— А ты попробуй произнести Заклинание тут, — сказала Аманда. — Вдруг они да услышат его?

— Стальные истуканы?

— А ты попробуй.

Конан попробовал и прочитал Заклинание Стали. Ничего не изменилось ни через мгновение (а киммериец знал, что такие могучие чары обычно действуют мгновенно), ни через минуту, ни через десять минут. Аманда сконфуженно понурила голову.

— Ладно, будем пробираться внутрь, — хмуро проговорил Конан.

Он нажал на веко черного перстня. Светоч Истины засиял подобно второму солнцу. Конан приблизил амулет Небесного Народа к плите. Та не шелохнулась. Конан стал водить рукой по поверхности плиты, надеясь найти источник защитных чар и посредством божественной магии Митры разрушить его. Усилия его оказались тщетными: то ли источника он не нашел, то ли магия Солнечного Бога была слабовата против защиты Замка Синих Монахов. Варвар снова ругнулся, нисколько не стесняясь присутствия женщины.

— Давай бластером, — предложила та.

Конан вздохнул, притворил Светоч Истины, отошёл от плиты, вынул бластер и пальнул по ней. Малиновый луч чиркнул по плите и высек сноп искр. Аманда снисходительно усмехнулась.

— Ты стреляешь неправильно. Дай мне.

Он отдал ей бластер. Аманда отошла подальше, обхватила оружие обеими руками и прицелилась. Малиновый луч метнулся, но не исчез: Аманда не отпустила курок. Лазерный луч как будто медленно плыл по поверхности плиты, и путь его отмечали водопады искр. Через несколько минут луч дошел до правой границы плиты.

— Погоди, — сказал Конан. — Давай поглядим, что вышло.

Аманда отжала курок, и они вместе подошли к плите. Конан угрюмо молчал, и теперь за обоих выругалась Аманда. Лазерный луч прорезал неглубокую бороздку. Дно бороздки блестело серебром. Конан смочил палец, дотронулся до блестящей поверхности, затем попробовал результат на язык.

— Нет, это не серебро. И не железо. Железо только сверху. А чем эта штука может быть, я не знаю. Твои лучи её не прошибут, это точно.

Воительница спрятала бластер.

— Что же нам делать, Конан?

Киммериец огляделся. Он отошёл от плиты и, задрав голову, осмотрел гигантскую цитадель. Аманда подошла к нему.

— Ну, ты придумал?

— Если нас не пускают с парадного входа, попробуем забраться через крышу.

Женщина ахнула.

— Да ты что, ошалел, киммериец?! Стена этого замка точно зеркало! И ни единого отверстия! Даже муха — и та не вскарабкается. Наш вертолёт разбился, помнишь? Разве ты умеешь летать?

— Летать не нужно. Мы влезем по верёвке.

— По веревке? У тебя есть верёвка?

— Есть, — улыбнулся Конан. — Я всегда ношу с собой крепкую веревку с крюком на конце. Один раз на тысячу она спасает мне жизнь.

Аманда покачала головой, восхищённая подобной предусмотрительностью.

Конан достал из-за пояса моток верёвки с небольшим стальным крюком на одном конце. Верёвка казалась слабой, но варвар, не раз испытавший ее в деле, был уверен в ней, как в самом себе. Он выбрал положение, откуда лучше всего забрасывать крюк, с силой раскрутил его — и забросил на самую вершину цитадели. Точное попадание! Крюк зацепился с первого раза. Верёвки едва хватило: цитадель Синих Монахов имела в высоту никак не менее двух дюжин ростов огромного киммерийца. Для верности Конан подергал веревку и даже повисел на ней.

— Ну, я полез, — сказал он Аманде. — Когда поднимусь наверх, втяну тебя.

— Нет, — отрубила воительница, — я полезу вслед за тобой. А вдруг там, наверху, тебе понадобится срочная помощь?

— Да нет там никого, кроме мертвецов! — осклабился Конан.

— В твоем дурацком мире мертвецы временами бывают не в меру активны, — с выражением парировала Аманда. — Решено, я лезу за тобой. Верёвка выдержит.

Конан вспомнил, с кем имеет дело и, подавив улыбку, серьёзно спросил:

— А кто тогда будет прикрывать меня снизу?

Аманда усмехнулась, разгадав его игру, но решила не перечить.

— Идёт, напарник. Ты лезь, а я возьму под контроль вершину. Коли кто там появится, срежу его.

И варвар принялся карабкаться по веревке. Вернее, он не карабкался, а скользил — как будто какая-то неведомая сила тащила его вверх. Движения его были умелыми, ловкими, если не сказать, изящными. Аманда с восторгом смотрела, как эта кажущаяся грузной фигура быстро движется по веревке, и загляделась — так что даже забыла, в чем состоит её задача.

Скоро Конан оказался на вершине цитадели. Ровная площадка, испещренная мелкими камнями, и... варвар решительно отвернулся, подавив тошнотворные ощущения. Он осмотрелся, и вскоре приметил то, что искал. Чуть поодаль виднелось отверстие, оставшееся от входа в центральный зал-амфитеатр Замка. А значит, это был путь внутрь, в сердце цитадели, в бывшие покои Тезиаса и к пещере Синих Монахов.

— Ну, чего там? — прокричала снизу Аманда.

Конан вернулся к краю.

— Я нашел вход. Давай, цепляйся. Я втяну тебя.

Строптивая воительница ухватилась за веревку и принялась вскарабкиваться самостоятельно.

— Эй, побереги силы, я втяну тебя, — крикнул ей Конан, но она проигнорировала его слова.

Он отметил про себя, что Аманда справляется совсем неплохо для женщины, хотя и несравнимо хуже киммерийского воина. Вот она показалась из-за края. Конан подал ей руку, и она с готовностью поймала ее, мускулистую руку варвара; киммерийцу показалось, с чрезмерной поспешностью. Когда Аманда встала рядом с ним, он хмыкнул:

— Ну, и кому ты хотела доказать? Этим горам? — он красноречиво обвел руками горизонт.

Внезапно она прильнула к нему своим телом и страстно поцеловала его в губы.

— Тебе, — прошептала Аманда.

Конан отстранился.

— Больше так не делай никогда, — строго наказал он ей.

У меня есть жена, хотел он добавить, но передумал. Аманда обиженно отвернулась. Случайно взор её упал на то, что так потрясло испытанную душу Конана. Женщина пошатнулась. Из груди ее послышался сдавленный стон.

— Что это, Конан?

— Это то, что осталось от старика Луиджи, — мрачно промолвил киммериец, отворачивая ее от зрелища останков.

— От дока?! — изумленно переспросила Аманда. — Но док в Зачарованном Городе! Я рассказывала тебе...

Конан вздохнул и тихо сказал:

— Твой док был честным человеком. Он помог мне освободиться, когда карлик пленил меня в этом замке. Старина Луиджи принес себя в жертву ради спасения чужого для него мира и погиб здесь.

— Но док...

— Это всё шуточки Милиуса, или как там его настоящее имя, — неприязненно процедил Конан. — Зачем-то Милиус оживил старину Луиджи. Не совсем, правда... У твоего дока, который в Зачарованном Городе, тело ненастоящее. А настоящее тут осталось.

Аманда всхлипнула и вновь прижалась к Конану. Он не стал её отталкивать в этот момент. Она обратила к нему заплаканное лицо.

— Скажи мне, Конан, скажи честно: я — настоящая?

Киммериец смутился.

— Ясное дело, настоящая! А какая же ещё?

— Но я умирала! — пылко возразила Аманда. — Он оживил меня, как дока...

— Нет, не как дока! — перебил Конан. — У дока не было тела, когда проклятый маг его оживлял, а твое тело я сам принёс. Ты — в нём, клянусь Кромом!

— Оно было холодным... — прошептала женщина.

— Мало ли, что было! Теперь-то оно тёплое.

Аманда с надеждой улыбнулась ему сквозь слёзы.

— Правда, моё тело теплое? Потрогай и скажи!

Она вдруг схватила его руку и заставила его дотронуться до ее талии, затем до живота и повела руку Конана ниже...

— Скажи, киммериец, я тёплая? — томно спросила она.

Конан очнулся и решительно высвободил руку. Вот ведь нахальная баба на его голову! Он притянул её к себе — но не затем, зачем она хотела — а чтобы сказать:

— Ты тёплая, клянусь Кромом! Но запомни одну вещь: тёплое тело никогда не поздно сделать холодным, я проделывал это тысячи раз, с мечом и без. Ну, усекла?

Аманда хихикнула.

— Мне так нравится, когда ты клянёшься Кромом. Поклянись ещё, а? Чтобы я усекла.

Конан почувствовал себя глупо и, чтобы выйти из этого неудобного положения, изобразил на лице гримасу, которая обычно отпугивала женщин подобного Аманде склада. Та оказалась не из пугливых, и киммерийцу пришлось грубо отпихнуть ее. Затем он присел на корточки и подтянул веревку. Аманда глубоко вздохнула. Пока ее спутник собирал веревку, она подошла к противоположному краю площадки.

— Смотри, Конан! — закричала она. — Тут бездонная пропасть!

— Знаю, — не оборачиваясь, буркнул киммериец. — Только у всякой пропасти найдётся дно, если в нее падать.

Когда он смотал веревку, они вместе разобрали небольшой завал, преграждавший путь вниз. Открылась лестница, широкая и пологая.

— Есть! — победно воскликнула Аманда. — Идём вниз?

Спускаться пришлось долго. На этажах виднелись железные двери, однако Конан знал, что к пещере Синих Монахов эти двери не ведут. Выяснять же их назначение у него не было ни времени, ни желания. Они миновали десять пролётов, когда пологая лестница закончилась. Конан и Аманда вышли в широкий коридор. Другая лестница, поуже первой, вела дальше вниз. Женщина намеревалась продолжить спуск, но киммериец остановил ей.

— Это главный коридор, — сказал Конан. — Я бывал здесь. Мы должны идти по нему, чтобы попасть в пещеру Синих Монахов.

— Налево или направо?

Варвар задумался. Память, инстинкт и чувство направления не всегда выручали его в подобных колдовских местах. Замок Синих Монахов являлся одним из самых странных мест, какие Конану приходилось посещать. Например, воздух здесь был удивительно свеж и чист, в то же время он ничем не напоминал воздух гор. Отсутствовало всякое движение; ровное пламя частых факелов горело совершенно вертикально, и огонь казался неживым; а сами факелы при ближайшем рассмотрении оказывались только имитацией огня. Звуки шагов поглощались не то гладким камнем пола, не то кромешной тишиной, властвующей здесь...

— Пойдём налево, — решил наконец Конан.

Аманда не стала возражать. Ей было неуютно — уж очень этот Замок напоминал ей Зачарованный Город, с которым её связывали самые неприятные воспоминания. Женщина двинулась вслед за Конаном.

Вскоре они заметили приоткрытую дверь, и киммериец не удержался, заглянул туда. Воистину, ничего не изменилось за минувшие луны! Как и прежде, в глубине покоя стоял трон Великой Души, а загадочные светильники в форме перевернутых пирамид, словно сталактиты в пещере, свисали с высокого потолка; их ровный свет ярко освещал чертог, который сам Тезиас именовал «малой гостиной».

Конан подошел к одной из стен. У стены на полу лежали звенья толстых стальных цепей. Аманда подошла следом и сказала:

— Странно... Как будто эти цепи перепилены или перерезаны.

— Так оно и было, — киммериец усмехнулся. — Я торчал в этих цепях, пока не появился старина Луиджи и не перерезал их своими малиновыми лучами. Ну, пошли дальше.

Они вышли из «малой гостиной» и двинулись дальше по главному коридору, мимо частых факелов и дверей в пустые палаты. Шли они довольно долго, и Конан стал понимать, что, по-видимому, избрал неправильное направление. Вдруг Аманда остановилась и пошмыгала носом.

— Ты что-нибудь чувствуешь, киммериец?

Конан прислушался к своему обонянию и поморщился.

— Да, что-то чувствую. Должно быть, так воняет в утробе Нергала.

Воительница из Будущего измерила его уничижительным взглядом.

— Ты, варвар! Так пахнет настоящее оружие!

— Оружие? — удивился Конан.

— Ага. Не это фальшивое дерьмо, — она покрутила в руке бластер, — а настоящее оружие из настоящего металла! И мы должны его найти! Без настоящего оружия я чувствую себя голой.

Конан пожал плечами. Как опытный воин, он знал, что всякое оружие имеет свой запах, и даже мог по запаху определить качество меча или арбалета. Может быть, воительница из Будущего также на это способна?

— Запах идёт отсюда, — она указала на одну из дверей.

Аманда рванула за ручку. Дверь распахнулась. Это была жилая комната. В беспорядке разбросаны вещи. Комбинезон цвета хаки соседствовал с роскошным красным камзолом аквилонского властелина. Конан скривился и выразительно сплюнул.

— Я понял, куда ты привела меня, женщина. Тут жил ублюдок Джейк, покуда они с карликом не смылись на «Чёрном коршуне» в Зачарованный Город. Ну, и что дальше?

— А то, — передразнила его Аманда, — помоги-ка мне отодвинуть этот диван.

Когда диван был отодвинут и открылась небольшая ниша, Аманда восхищённо всплеснула руками; скуластое лицо ее светилось радостью.

— Ты только погляди, киммериец! Целый арсенал! Бластеры, пистолеты, винтовка, стреляющая разрывными пулями, три базуки... о, это «Стингеры»!

Она извлекла из ниши большую серебристую трубку, сужающуюся на конце. Конан заинтересованно наблюдал за ней. Будучи варваром в силу происхождения и воспитания, но сугубо практичным человеком по жизни, он научился с подобающим уважением относиться ко всему, что представляло из себя силу. А оружие Будущего представляло из себя внушительную силу.

— Жаль, «Стингеров» только три, — хмыкнула Аманда. — Ну ладно, как раз два тебе и один мне...

— Ты хочешь, чтобы я тащил эти железные палки? — с сомнением произнёс Конан.

— Ага, — не без ехидства заметила Аманда, — а ещё я хочу, чтобы мы взяли как можно больше оружия из этого арсенала. Это настоящее оружие, оно не питается Живой Энергией и не зависит от Стержня. Видишь, тут написано: «Сделано в США»? А, ничего-то ты не видишь! В Америке оно сделано, ясно тебе? В двадцатом веке от Рождества Христова, а не в Зачарованном Городе чёрт знает сколько тысяч лет тому назад. Всё ещё непонятно?

— Понятно, — кивнул Конан. — Мне понятно, что ты нашла, чем занять мои руки и шею.

— К твоему сведению, варвар, этой штукой можно подбить «Чёрного коршуна», — Аманда указывала на ракету. — Конечно, если знать, куда целиться.

Аргумент был очень убедителен.

— Ладно. Вот только приберу этот клинок. Видать, карлик собирался приодеть Джейка по последней аквилонской моде.

Конан извлек из того же арсенала двуручный меч — настолько большой и тяжелый, что подобные мечи делались только по заказу ... самого Конана, короля Аквилонии!

— Ты неисправим, киммериец, — вздохнула Аманда. — Ну что может значить меч против «Стингера»?

— А то, — в свою очередь передразнил её Конан, — что этим мечом я запросто перерублю твой «Стингер» напополам. Вот и думай, что сильнее!

От подобной наглости Аманда опешила. Придя в себя, она окрысилась на варвара и больше с ним не разговаривала. Тем не менее они вооружились, как могли. Конан прихватил две ракеты, базуку и три бластера; громадный аквилонский клинок занял положенное место на его поясе. Аманда взяла «Стингер», две базуки, также три бластера, крупнокалиберную винтовку и разрывные патроны к ней.

— Теперь не чувствуешь себя голой? — с усмешкой осведомился Конан у своей спутницы, обвешанной оружием.

Аманда состроила ему гримасу и, не отвечая и не оборачиваясь, вышла из комнаты Джейка. Расхохотавшись, Конан последовал за ней. Острые носы «Стингеров», точно рога, торчали за его спиной.

Они пошли дальше по главному коридору. Аманда, надувши губы, молчала. Конан панибратски похлопал ее по плечу.

— Ну, не дуйся! Подумай о хорошем.

— О чём, например? О том, как ты своей железкой перерубишь «Стингер» напополам? — фыркнула Аманда.

— Нет. О том, как переворачивается в гробу Джейк. Ведь мы завладели его арсеналом.

Аманда рассмеялась.

— Ну и плут же ты! Знаешь, чем успокоить мстительную женщину.

В такой беседе прошла у них остальная часть пути, пока Конан и Аманда не уперлись в тупик. Главный коридор заканчивался сплошной стеной, такой же гладкой и монолитной, как боковые стены. Киммериец выругался.

— Нужно было поворачивать направо, а не налево, — пробормотал он. — Моя вина. Придётся возвращаться.

Воительница надменно усмехнулась и сказала:

— У меня есть идея получше, киммериец. Гляди, я тебе кое-что покажу.

— Что?

— Увидишь, — загадочно молвила она. — Давай чуток отойдем.

Они отошли от тупика на полсотни шагов. Аманда сняла со спины ракету, положила «Стингер» на плечо и прицелилась. Конан не очень понял, что она сделала, но серебристая трубка внезапно сорвалась с её плеча и унеслась вперед. Раздался грохот, который, впрочем, тотчас же угас в стенах Замка. Впереди — там, где несколько мгновений тому назад был тупик, — зияло большое отверстие. Конан присвистнул.

Женщина толкнула его локтем в бок и ехидно проговорила:

— Извини, я поторопилась. Мне нужно было попросить тебя проделать эту дырку твоим чудесным мечом.

Соблюдая известную осторожность, они прошли через отверстие и очутились в обширном чертоге. К ближней стене примыкал длинный стол, на нем располагались пробирки, колбы и склянки со всякими жидкостями. У дальней стены в ряд стояли шестнадцать кроватей...

А ещё в этом чертоге находились шестнадцать стальных истуканов.

— Кром! Мы попали в пещеру Синих Монахов! Мы зашли с другой стороны!

Белокурая воительница испуганно прижалась к Конану. Никакого ехидства в ней больше не было. Аманде было страшно. Застывшие в стали люди наводили на нее трепет. Без лишних слов она поняла, что эти создания как раз и были когда-то Синими Монахами, могучими волшебниками и верными слугами Великой Души...

— И мы должны оживить ЭТО?! — негромко вопросила она.

Конан молчал. Он думал. Пергаментный листок с Заклинанием Стали обжигал его грудь. Однако Конан не был бы Конаном, если бы исполнял всё, к чему его вынуждают, не поразмыслив о последствиях. Он внимательно разглядывал стальных истуканов. И он думал.

— Ну, что же ты молчишь?! — взвизгнула Аманда. — Мне страшно! Эти идолы...

Конан повернулся к ней.

— ...Мёртвые. Нечего их бояться.

— Да, но они оживут!

Конан помотал головой. Он снял со своей спины оба «Стингера».

— Ты передумал? — изумленно переспросила Аманда. — А кто будет сражаться с Суром и Тхутмертари? Мы?!

— Вот чего я надумал, подруга, — сказал Конан. — Там, где справится десяток таких колдунов, справится и один. А потом, когда дело будет сделано, десяток колдунов укокошить куда сложнее, чем одного. Особенно этих парней, — он обвел руками Синих Монахов. — Они один за всех, все за одного, ясно? Поэтому я думаю оживить вон того монаха, — Конан указал на истукана Брахо, — он у них магистр, то есть самый смышлёный. К тому же, мы с ним в некотором роде знакомы, а остальных парней я так близко не знаю. Думаю, это будет правильно.

— Постой, Конан! Но разве... Заклинание Стали не подействует на всех?

Конан хищно ухмыльнулся и хлопнул Аманду по плечу.

— А вот тут ты не права, детка. Милиус ненароком проболтался. Помнишь, что он мне сказал? Он сказал, оживут десять монахов. Десять! А здесь их шестнадцать.

— Ну, и что?

— Значит, остальные шестеро, кто окочурился прежде, чем я прочитал первую часть Заклинания Стали, не оживут! Понимаешь, они умерли не от Заклинания Стали, и оно не пробудит их снова! Вот этого монаха, к примеру, убил я, а вон того приложила Тхутмертари — видишь, черная пятерня у него на груди?

Аманда увидела и попятилась.

— А если Брахо в одиночку не одолеет Тхутмертари?

— Одолеет! Он, знаешь ли, Слуга Судьбы, а Судьба заботится о своих слугах, — усмехнулся Конан.

— Ну, окей, — кивнула Аманда, — пусть шесть жмуриков не воскреснут. Пусть. А остальные десять? Когда ты прочтёшь Заклинание, они все оживут!

— Значит, нужно избавиться от них прежде, чем я прочту Заклинание, — просто сказал Конан.

Женщина раскрыла рот от изумления.

— Чего? Как это избавиться? Как можно избавиться от стальных истуканов?

— Мы их побросаем в пропасть. В ту самую, которую ты назвала бездонной. Как раз такая пропасть подходит для этих колдунов. Всех побросаем, кроме Брахо.

С этими словами он обнажил меч, подошел к стене и стал простукивать ее рукояткой. Обследовав одну стену и не удовлетворившись результатом, он перешел к исследованию другой. Аманда еще некоторое время переваривала всё, что он ей сказал, а потом поинтересовалась, зачем он стучит по стене.

— Ищу, за какой из этих стен пустота, — ответил киммериец. — Попробуй, пальни вот сюда.

Аманда положила «Стингер» на плечо, отошла подальше от стены и прицелилась туда, куда указал ей Конан. Киммериец укрылся за длинным столом.

— Погоди, — вдруг остановил он её. — Этак ты разнесешь не только стену. Видишь эти склянки? В них наверняка яд. Или ядовитый газ. Нет ли у тебя чего полегче?

Воительница кивнула, соглашаясь, отложила «Стингер» и взяла базуку. Конану показалось, что гремит гром и что стальные монахи очнутся от одного этого звука. Каменный осколок едва не пропорол ему щеку. Еще до того, как Аманда закончила стрелять, он догадался, каким результатом завершилась попытка пробить брешь во внешней стене Замка.

Стена осталась на месте. Она отливала неизвестным серебристым металлом, который был уже знаком Конану и Аманде по массивной плите у входа в Замок. Как и та плита, лишь сверху прикрытая железом, внешняя стена Замка Синих Монахов на самом деле была не каменной, а состояла из неизвестного металла, и металл этот был крепче стали...

— Дерьмо! — буркнула Аманда. — Придется «Стингером».

Конан вышел из своего убежища и осмотрел серебристую поверхность. Ни единой вмятины!

— Очень предусмотрительно, — произнёс он. — Уж не Милиус ли строил эту цитадель? Похоже на его берлогу...

— Чего ты там бормочешь, киммериец? Отойди, я грохну стену ракетой.

— Нет, — покачал головой Конан, — ничего не получится. Ты только даром потеряешь своё грозное оружие.

— Какая трогательная забота о моём грозном оружии, — фыркнула воительница. — Откуда вдруг? У тебя есть другие предложения, как раздолбать эту стену?

— Нет. Её не разрушить, — серьезно сказал киммериец. — Поступим иначе.

Он подошел к истукану Брахо. На груди у магистра висел серебристый медальон, изображающий Пирамиду Мира. Пирамиду Стража Земли. Конан почувствовал холодок. Тот самый медальон! Его невозможно ни с чем перепутать.

— Чудеса. Я сам отдал эту штуку в руки Милиусу! Как медальон возвратился к магистру? (Как – ответ см. в главе 8 романа «Амулет Небесного Народа. – авт.)

Аманда подошла сзади.

— Что это такое, Конан?

— Очередная чародейская дрянь, — поморщился киммериец. — Еще дряннее прочих. Правда, я не знаю, в чём. А вот он, Брахо, с ней неплохо управлялся.

— Ты имел в виду этот медальон, когда говорил: «Поступим иначе»? Он как-то поможет нам избавиться от девяти монахов?

— Нет. Даже не думай трогать его. Однажды эта штука спасла мне жизнь, а в другой раз едва не утащила в иное измерение.

Аманда Линн, не отличавшаяся умением скрывать свои чувства, после таких слов отпрянула от серебристого медальона, словно от ядовитой гадюки.

— За миллион баксов я не коснусь этой штуки, — поклялась она.

И хотя Конан не очень понял, что она имеет в виду, судя по виду воительницы, клятва эта значила для нее ничуть не меньше, чем для него клятва кровью Крома. В странном, однако, мире она жила, мысленно вздохнул киммериец, поневоле жалея Аманду: какими бы могучими ни были эти самые «баксы», даже целый миллион их не заменит одного истинного бога!

Конан подошел к другому истукану и осмотрел его со всех сторон. Аманда следовала за варваром.

— Ну, как поступим, киммериец? Что ты имел в виду?

— Нам повезло, — сказал Конан. — Шеи у этих парней тонкие, как у женщин.

— Причём здесь шеи?

— Быстрей управимся.

Он достал бластер и чиркнул лучом по шее стального истукана. Появился дымок. Лазерный луч резал сталь — медленно, но резал. Аманда удивлённо хлопала глазами, однако скоро сама поняла задумку Конана. Она одарила киммерийца полным восхищения взглядом.

— Какой же ты варвар, Конан? Да ты мудрец!

— Мудрец не я, а твой док, старина Луиджи, — отозвался Конан. — Я вспомнил, как он разрезал мои цепи этими лучами. И я подумал: для луча-то нет разницы, что стальная цепь, а что шея истукана. Так что давай, Аманда, не стой, бери бластер и режь шею другого монаха.

Воительница подтянулась на цыпочках, чтобы поцеловать его в щеку, и на сей раз он не остановил её. Затем она достала бластер и стала делать то, что ей велел Конан. Через несколько минут голова первого монаха отделилась от туловища и тяжело плюхнулась на пол, чуть не отдавив Конану ногу. Киммериец удовлетворенно хмыкнул и принялся за следующего монаха. Чуть погодя со своим монахом расправилась Аманда и тоже перешла к следующему.

— Послушай, Конан, а что мы сделаем, когда обезглавим всех девятерых? — спросила она. — Оживим Брахо?

— Сперва избавимся от голов. Кто их знает, колдунов этих, вдруг Заклинание срастит их головы с туловищем? Или это сделает магистр со своим медальоном. Короче, соберём головы и сбросим их в ту пропасть. А после оживим магистра.

— Я никогда не встречала такого умного парня, как ты, — рассмеялась Аманда. — Надо же, собрался перехитрить самого Милиуса!

— Я это сделаю, — осклабился киммериец. — Не всё же ему всех дурачить!

На третьем монахе малиновый луч вдруг угас. Конан несколько раз нажимал на курок, но луч не появлялся. Аманда увидела это и пояснила:

— Заряд закончился. Можешь выкинуть этот бластер. Возьми другой.

— А почему прежде никогда такого не было?

— Потому что фальшивые бластеры имеют неограниченный ресурс. Они питаются от Стержня. А это настоящий бластер, он работает на галогенных батареях. Бери другой, у тебя вон ещё два остались.

— Кром! — выругался Конан. — Чего ж ты раньше не сказала? У нас есть тот самый бластер. Фальшивый он иль нет, а лучи настоящие. Давай его сюда.

К вящему удивлению его, Аманда показала ему язык.

— Не считай меня дурой, киммериец. Я с самого начала им работаю.

Конан усмехнулся и вытащил второй бластер.

В конце концов им удалось обезглавить девятерых монахов; оставался лишь Брахо, но его, как было сказано, Конан решил не трогать. Девять стальных голов он сложил в две пирамидки.

— Ну и что теперь, Конан? Понесём их наверх?

— Я понесу.

Он опустился на корточки и обхватил обеими руками четыре стальные головы. Затем медленно поднялся. Аманда с сомнением проговорила:

— И ты рассчитываешь пройти с ними все десять этажей наверх? Не слишком ли? Бьюсь об заклад, эти болванки весят больше тебя самого!

— А ты что, меня взвешивала?

С этими словами он развернулся и пошел к выходу — на сей раз туда, где действительно был выход из чертога, то есть в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Аманда быстро огляделась. Ей меньше всего хотелось оставаться в компании девяти обезглавленных стальных истуканов и одного головастого, чей волшебный медальон невзначай может отправить человека в иное измерение.

— Эй, киммериец, постой! А я?!

— Можешь идти со мной, — великодушно разрешил Конан. — Будешь меня охранять.

Аманда вспыхнула. Она подняла две стальные головы и бросилась вслед за ним. Конан остановился и выразительно поглядел на нее.

— Не глупи, подруга, — мягко сказал он. — Ты думаешь, я не смог бы поднять все девять сразу? Но зачем? Подумай о том, что нам предстоит. Я не хочу, чтобы перед решающей битвой у меня болел живот и ломили кости. А ты — хочешь?

Подумав, белокурая воительница подавила гордыню и положила одну голову обратно.

— Компромисс, киммериец. Одну-то башку я дотащу.

Конан с видимой досадой вздохнул. Вот ведь строптивая девчонка попалась. Но он знал, что именно такие строптивые девчонки обычно бывают самыми лучшими воинами и самыми надёжными друзьями...

И тем не менее, киммерийцу пришлось подождать у края пропасти, пока Аманда дотащит свою единственную стальную болванку. Он не собирался ей помогать: во-первых, это её обидит, во-вторых, чересчур самоуверенных девчонок полагается проучивать. Когда она подошла и опустила свою ношу, он снял с себя кожаную куртку и надел ей на плечи.

— На, укройся, ты вся потная...

Исподлобья глядя на него, Аманда пробурчала:

— Ты не человек, а буйвол, киммериец. Да какой там буйвол – слон. Мамонт! Знаешь, а теперь я верю, что ты взаправду смог бы притащить сюда все девять голов. Ты прав, я потная, хотя несла одну болванку, а ты четыре нёс, и тебе хоть бы что! На десять этажей вверх тащить собственный вес!

— Я привык заранее рассчитывать свои силы, — пожал плечами Конан. — Но и ты молодец! Мне не приходилось видеть таких сильных женщин, как ты. Вернее, приходилось, но те женщины были дуры и больше походили на брёвна, чем на женщин.

Большей похвалы Аманда не могла себе представить! И от кого — от Конана! Невольно Аманда Линн сравнила его с Джейком. И тотчас мысленно ужаснулась такому сравнению: Джейк был хлюпиком и ничтожеством в сравнении с этим могучим киммерийцем! Не помня себя от счастья, Аманда прильнула к Конану и принялась раздевать его, по пути целуя в самые разные места, до которых ей удавалось дотянуться...

Мощный шлепок по заднице привел ее в чувство. Всё, что Конан мог ей сказать, она прочитала в синих глазах киммерийца. Аманда заплакала — горько, навзрыд, не таясь.

— Ты это брось, детка, — мягко, но решительно сказал Конан. — Не то я перестану тебя хвалить. На, вытрись, вот платок.

— Подавись своим платком, толстокожий варвар! И похвалы мне твои не нужны! Люби меня! Я хочу тебя, понимаешь, хочу! Всегда хотела и теперь хочу! А, иди ты на хрен, проклятый варвар! Легче разговаривать с этой стальной башкой, чем с тобой!..

Она с силой пихнула голову монаха ногой. Голова ухнула в пропасть, а Аманда закрутилась на месте от боли. Конан проследил взглядом падение стальной болванки. Сквозь плач Аманды и свист ветра он не услышал, как та упала. Так или иначе, пропасть была глубока. Уверившись в этом, он обернулся к женщине. Их глаза встретились. Аманда на мгновение замолчала, а затем тихо, совсем по-детски, попросила:

— Ну хоть разок меня трахни, а?

Конан помотал головой. Теперь ему стало ясно, о чём предупреждал Милиус. Проклятый маг, неужели нельзя было сказать по-человечески? Вот ведь влюбчивая баба оказалась — и всё невовремя! Мелькнула мысль: а не обошлось ли здесь без Камии? Это похоже на неё. Манипулировать людьми, играя на их чувствах, слабостях и тайных желаниях, любимое искусство Камии, она это умеет даже лучше, чем тыкать пальцами в глаза. Белокурая воительница так и не призналась ему, о чём – или о ком – говорила с таинственной гостьей в Тарантии. Хуже того, после своего воскрешения Милиусом Аманда не помнила встречу с Камией, как ни пыталась, не смогла впомнить и саму Камию. Когда Конан уяснил для себя, что так оно и есть, что воительница с ним честна, не притворяется, а в самом деле ничего подобного не помнит – он обрушил новые проклятия на голову Скучающего Мага. Похоже, тот нарочно заметает следы. Только зачем? Какое Камия к нему имеет отношение? Поди их разбери!

Но даже теперь Конан не жалел о том, что вернул Аманду к жизни. Она его верная боевая подруга. Подруга влюбилась в друга, это случается, и с ним уже случалось, в том нет вины Аманды. Милиус сильно заблуждается, если полагает, что по этой причине он, Конан, отречётся от своей подруги!

— У меня жена. Зенобия. Ты её видела. Я верен своей жене. Не требуй от меня того, о чём я потом буду жалеть. И тебе придётся пожалеть, я обещаю.

Женщина всхлипнула, подавляя боль.

— Счастливая она, твоя жена... А у меня давно мужика не было... Ну что тебе стоит, а? Всего один разок! Разве я такая некрасивая? Я тебе неприятна?

Конан дорого бы дал, чтобы прекратить этот разговор. Он чувствовал, ещё немного, и Аманда получит желаемое... Ведь всякому терпению приходит конец. Зенобия Зенобией, но и он не монах.

Кстати, о монахах. Нужно поскорее оживить магистра, внезапно пронеслось в голове, при Брахо эта девица приставать не осмелится...

Аманда восприняла его молчание как знак согласия. Она сорвала с себя его куртку и принялась расстёгивать комбинезон. Конан понял, что не должен видеть того, что под комбинезоном, иначе отступить не будет никакой возможности. Он схватил Аманду, положил себе на плечи и пошёл обратно. Опешив от неожиданности, она на мгновение примолкла, но затем разразилась потоком столь отборной брани, что у бывалого пирата зазвенело в ушах. Вдобавок она принялась дубасить его по шее и голове, а поскольку силы ей было не занимать, удары случались весьма и весьма чувствительные.

Но Конан нес ее вниз, не обращая на них внимания. Он считал себя знатоком женской натуры и полагал, что к пятому этажу всё само собой успокоится. Однако он недооценил воительницу из Будущего: она успокоилась только когда Конан вступил в пещеру Синих Монахов. Как видно, созерцание безголовых стальных истуканов напрочь отбивало у неё охоту к любовным утехам.

Конану жалел эту женщину, но он был рад, что выдержал испытание. На сей раз выдержал.

Он спустил Аманду на пол. Оставались ещё четыре стальные головы. Конан поднял их и двинулся в обратный путь, к вершине цитадели. Аманда молчаливо пошла за ним. Киммериец остановился — встала и она.

— Эй, — сказал он, — возьми свой «Стингер».

— Зачем тебе? — буркнула Аманда; глаза её были красным от слез.

— Надо, — в тон ей ответил Конан: клин клином вышибают.

— Мудак киммерийский, — мрачно промолвила воительница. — А не боишься, что я тебя, толстокожего изверга, под зад «Стингером» ухну?

Конан выразительно посмотрел на неё и заметил:

— Тогда чем ты будешь лучше Роберта?

Не дожидаясь её ответа, киммериец вышел из пещеры. Аманда всхлипнула, опасливо покосилась на истукана Брахо, схватила ракету и устремилась вслед за Конаном.

***

Одну за другой киммериец выбросил все стальные головы в пропасть. По дороге сюда Аманда окончательно успокоилась: так, по крайней мере, показалось Конану. Он повернулся к ней и проговорил, указывая пальцем на скалу, нависающую над пропастью с противоположной стороны.

— Пальни-ка туда, да так, чтобы вся эта махина рухнула вниз. Поняла?

Аманда кивнула. Она положила ракету на плечо и выстрелила. Попадание оказалось точным. Огромная скала с дворец величиной, грохоча, словно ужасное чудовище, рухнула в пропасть. Где-то внизу она рассыпалась на множество обломков. Каменная пыль достигла Конана и Аманды. Киммериец довольно усмехнулся.

— Ну вот, теперь у наших стальных покойников имеется подходящее надгробие. Пройдет не одна тысяча лет, прежде чем...

Он прикусил язык. На память вдруг пришли другие слова, сказанные им стальному истукану Брахо, как только тот стал таковым: «Ты простоишь здесь тысячи лет, пока ржавчина не разъест тебя». Минули не тысячи лет, а всего лишь три луны, и Брахо предстояло ожить... Коварные боги не любят, когда смертные берут на себя дерзость пророчествовать о будущем.

— Чего ты замолчал, киммериец? Что случится через тысячи лет?

— Ты родишься, — буркнул Конан. — Ладно, пошли назад. Поздно уже. Солнце заходит.

Они вернулись в пещеру Синих Монахов. Конан остановился перед магистром и достал листок с Заклинанием Стали. Он медлил. Аманда, как могла, вооружилась сама и сунула в свободную руку киммерийца бластер: бери, на всякий случай.

Конан молчаливо спрятал бластер. Нет, не для того он проделал тяжкий путь, чтобы вторично убивать Брахо. Да и навряд ли лучи смерти подействуют на Слугу Судьбы, когда тот оживёт. Приходилось полагаться на эту самую Судьбу, иного выхода не было. Конан знал, что обязан это сделать. В одном Милиус прав: только необычайно могущественный волшебник способен остановить новоявленную богиню Тхутмертари. И всё же, Конан медлил.

Сзади послышался тревожный голос Аманды:

— Сомневаешься? Может, и правда не стоит, а?

— Стоит. Я должен.

— А если эта тварь расправится с нами, когда оживет?

— Не расправится.

— Почему ты так уверен?

— Потому что это было бы несправедливо. Чересчур несправедливо. Я не верю, что Судьба поступит так со мной... с нами, с миром, — сказал Конан, и сам удивился своим словам. Он не мог их произнести. Это был не он, кто-то другой. Он, Конан-киммериец, никогда не оживил бы демона... Нет, это было невозможно.

Сказав такие странные слова, киммериец поднёс к глазам пергаментный листок и уверенным голосом прочитал вторую часть Заклинания Стали. По-аквилонски. Он ещё успел подумать, что подобная тарабарщина оскверняет прекрасный аквилонский язык.

А потом Конан понял, что сотворил непоправимое. В то самое мгновение, когда прозвучал последний аккорд Заклинания, Конан понял, как жестоко Судьба подшутила над ним.

На него смотрели глаза магистра Синих Монахов. Живые, ясные глаза.

Заклинание Стали сработало.

— Ах-ха-ха-ха-ха!!! — рассмеялся Брахо.

Конан почувствовал, как все члены его холодеют и обращаются в лед. Или в камень. Или в ту же сталь — для живого человека безразлично, во что.

Он не увидел, как Аманда Линн, не выдержав, пальнула в Брахо последним «Стингером». Он не увидел, как из серебристого медальона стремительно ударил луч и сжёг ракету в полёте. Он также не услышал этого. В голове звучал лишь победительный смех Слуги Судьбы — смех демона, выпущенного на свободу его, Конана, руками... «Ах-ха-ха-ха-ха!!!»...

— Прости меня, я не сдержался, — вдруг услышал он голос, твёрдый, спокойный, приятный. — Ты должен меня понять: всякий возрадуется, обретя вторую жизнь!

Брахо стоял перед ним и улыбался. Умные серые глаза лучились доброжелательностью.

— Что я наделал, что я натворил, — прошептал Конан.

— Ты исполнил долг, и только, — сказал магистр. — Правда, ты его исполнил лишь на десятую доль. Ну, да ничего, это дело поправимое. Хотя ты, как видно, полагал иначе.

Конан не хотел понимать, какое «поправимое дело» имеет в виду магистр, и просто спросил:

— И что теперь, Слуга Судьбы?

— Мы отправимся на бой с Суром и Тхутмертари, — ответил Брахо.

Варвар отпрянул.

— Откуда ты знаешь про это?!

После первой радости лицо монаха приобрело обычное бесстрастное выражение.

— Я знаю всё. Вместе с Заклинанием Стали ты произнес другое заклинание, которое позволило мне считать из твоего мозга всю необходимую мне информацию.

Кровь прильнула к лицу Конана, и он взревел:

— Милиус! Я так и знал, что вшивый старикан меня обманет! Про второе заклинание он ничего мне не сказал!

— Подумай сам: неужели лучше было бы, если бы тебе пришлось всё мне рассказывать словами? На это ушёл бы не один день.

— Ты копался у меня в голове, колдун! — бушевал Конан.

— Ничего подобного, — спокойно возразил Брахо. — Твоя голова в порядке. Я только считал нужную мне информацию.

Магистр взмахнул рукой, и Аманда, до того лежавшая без сознания, пришла в чувство. Она увидела живого человека в синем плаще с синим же капюшоном и застонала.

— Конан, кто это?.. Ой!.. Это он и есть?

— Я самый, мисс Линн, — вежливо поклонился ей Брахо. — Не стоит бояться меня. Я не кусаюсь.

— А я и не боюсь, — фыркнула Аманда, встала и спряталась за спину Конана.

— Вот и славно, — кивнул магистр. — Итак, вы готовы отбыть?

Киммериец взмахнул рукой.

— Погоди! Прежде ответь мне на вопрос. С какой стати ты собираешься воевать с Тезиасом? Он твой хозяин, а ты его верный пёс. Разве не так?

Магистр скрестил руки на груди и ответил:

— Одно так, а другое не так. Я был и остаюсь преданным слугой Великой Души. В этом ты прав. Но моего хозяина больше нет. Есть демон Сур, завладевший силой моего хозяина, и есть богиня Тхутмертари, хозяйка этого демона. Сур и Тхутмертари — мои враги. Ещё вопросы, король Конан?

Он почти дословно повторил объяснения Милиуса, подумал киммериец. Может, они сговорились? А ну, к Нергалу все колдовские загадки! Пора воевать за свободу Хайбории. Пусть будет, что будет!

— Как мы доберёмся до поля битвы?

— Хороший вопрос, — улыбнулся Брахо. — А вот и ответ на него.

В следующее мгновение все трое возникли на вершине Замка.

— Телепортация... — потрясённо прошептала Аманда.

— Я вижу, мисс Линн неплохо подкована, — сказал магистр. — Однако, должен вас предупредить: неразумно являться к Суру и к Тхутмертари подобным образом. Они быстро засекут мою магию. Я полагаю, лучше подобраться незаметно. Вам пригодятся ваши накидки-невидимки, ну а я как-нибудь сам спрячусь.

— Так что ты предлагаешь? — буркнул Конан.

— Смотрите.

Тут Брахо стал стремительно расти, превращаясь из человека в громадную, размером с летающую крепость Будущего, синюю птицу. Птица эта походила на орла, но имела человеческую голову — голову самого Брахо — и человеческие руки; ноги же магистра превратились в птичьи лапы с когтями. За спиной выросли огромные крылья и появился хвост.

— О, Боже! — потрясённо прошептала Аманда.

Конан же, для которого подобные превращения были в диковинку, но не в новинку, лишь пожал плечами.

— Взбирайтесь ко мне на спину, — сказала голова птицы. — Так и полетим. Они нас не заметят.

— Почему я должен верить тебе, магистр? — хмуро вопросил Конан.

— Потому что у тебя нет другого выхода, — коротко ответил Слуга Судьбы. — И еще потому, что уже слишком поздно отступать. Ну, залезайте. План действий обсудим по дороге.

Конан влез на спину синей птицы и помог взобраться Аманде. Здесь и вправду было удобно.

— Полетим с комфортом, — натянуто улыбнулась женщина.

Конан поцеловал её в щеку. Как он и ожидал, она даже не заикнулась о чём-то большем. И киммериец почти пожалел, что отказал ей тогда. Быть может, это была бы его последняя женщина, а для неё он стал бы последним мужчиной...

Синяя птица взмахнула крыльями и взлетела с вершины Замка Синих Монахов. Набрав высоту, она быстро полетела на юг. Ветер хлестал в лицо Конану и Аманде, но им не было холодно: Брахо окружил их облаком тёплого воздуха.

— Итак, обсудим план действий, — предложил магистр. — Но прежде я хочу кое-что узнать у тебя, киммериец. Чтобы потом не совершить трагической ошибки.

— Ну?

— Я понятия не имею, откуда тебе стало известно Заклинание Стали, пробудившее меня, и то, второе заклинание. Я также не имею представления, кто таков Милиус, которого ты проклинал, и чем он так тебе не угодил. Не просветишь меня по этим двум вопросам?

— Обойдёшься, — подумав, сказал Конан. — Давай-ка лучше насчет плана действий против Сура и Тхутмертари. По-моему, нам нужно сделать так...

Vlad lev

24.03.2016, 19:46

— У меня жена. Зенобия. Ты её видела. Я верен своей жене. Н
это уж - почти чистая капмповщина:zubki:

Ильдар

25.03.2016, 07:51

Все понял, пасынок звездного разума - Брахо

Brian Tolwell

25.03.2016, 15:12

Vlad lev, поразмыслил. Чтобы таких ассоциаций не было, могу убрать: "У меня жена. Зенобия. Ты её видела. Я верен своей жене", всё остальное далее по тексту. Суть от этого не особо изменится.

Ильдар, интересное предложение, неожиданное. :blink: Посмотрим, зарекаться не буду.

Vlad lev

25.03.2016, 17:03

поразмыслил. Чтобы таких ассоциаций не было, могу убрать: "У меня жена. Зенобия. Ты её видела. Я верен своей жене", всё остальное далее по тексту
тут всё-таки дело как раз в именно приблудном от Спрэга нежелании варвара перепихнуться:(

Brian Tolwell

25.03.2016, 17:49

тут всё-таки дело как раз в именно приблудном от Спрэга нежелании варвара перепихнуться:(

Ну, тогда сложнее... %)

Vlad lev

25.03.2016, 19:03

Ну, тогда сложнее..
ясен перец;)
Но клеить Конану образ домостроевского моногама как-то некошерно:(

Brian Tolwell

26.03.2016, 17:56

Vlad lev, нет у меня никакого моногама. Другое дело, что обосновать нежелание Конана перепихнуться с Амандой лучше бы как-то иначе. С этим - согласен. Спасибо. B)

Олегус

27.03.2016, 12:00

Так в одной из предыдущих книг было упоминание, что Конан предок Аманды. А теперь выяснилось и родство Аманды с Камией. Может он воспринимает её как дочь на уровне инстинктов, просто сам этого не осознает?

Brian Tolwell

27.03.2016, 15:48

Так в одной из предыдущих книг было упоминание, что Конан предок Аманды.

Олегус, признаюсь честно, сам не помню, что писал такое. :baa: Если укажете, где было, скажу огромное спасибо.

Так или иначе, уже спасибо за идею. В этом что-то есть! :hy:

Brian Tolwell

27.03.2016, 18:56

Завтра ненадолго возвращаемся в Тарантию и переживаем обещанный выше (http://forum.cimmeria.ru/showpost.php?p=161080&postcount=45) зомби-апокалипсис. devil_smile

И это будет последняя глава перед большой финальной аркой.

Brian Tolwell

28.03.2016, 18:36

Помните, чем завершилась четвёртая глава (http://forum.cimmeria.ru/showpost.php?p=160422&postcount=22)? ;)
Пока все участники предстоящей разборки решающей битвы не соберутся, финала не будет!

11. Прощание с кэпом

Пурпурные стяги с золотым аквилонским львом гордо реяли на шпилях крепостных башен острова Норд. Рядом с ними плескались на ветру пёстрые полотнища, испещрённые красными и белыми полосами; кроме полос, на каждом флаге в левом верхнем углу можно было увидеть синий прямоугольник и насчитать пять десятков белых звёздочек. В отличие от аквилонских знамён, звёздно-полосатые флаги были приспущены.

Джейк Митчелл лежал в простом деревянном гробу, облачённый в защитный комбинезон рейнджера. Пришельцы из Будущего прощались со своим вожаком. Собрались все, кто выжил, ровно семьдесят человек, почти три четверти первоначального состава отряда. Итальянец Джуно Мастарци, бывший в юности католическим священником и оставивший служение Господу ради острых ощущений, снова облачился в сутану и произвёл все полагающиеся по случаю обряды. Жрецов Митры решили не приглашать: к чему лицемерить — светлый бог хайборийцев ничего не значил для главаря наемников из Будущего, волею случая ставшего владыкой Аквилонии.

Не пригласили и местных вельмож, не было здесь даже стражников и слуг из Тарантии — здесь собрались лишь пришельцы. В некотором роде это было семейное дело: большая семья прощалась с человеком, который собрал и долгое время возглавлял её. Отныне ей, этой большой семье, предстояло выживать в чужом мире без него.

Новый король Аквилонии и новый капитан пришельцев Роберт Рэнквист завершал церемонию. Он был немногословен:

— Прощай, Джейк Митчелл! Ты был хорошим парнем, ты собрал нас вместе. Ты вёл всех за собой, пока шальная корона не вскружила тебе голову. Не помню, кто это сказал, но сказал чертовски верно: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Ты был дерьмовым королём для Аквилонии, но для нас ты всегда был нашим любимым кэпом. Мы запомним тебя как нашего кэпа, Джейк, а не как короля. Прощай, и пусть чужая земля будет тебе пухом. Помянем его, парни.

По сигналу Роберта все выстрелили в воздух из пистолетов и винтовок. Прощальный салют прогремел, спугнув голубей, обитающих в башнях островной цитадели. Рэнквист, Зинг, Лестер и Мастарци закрыли крышку гроба и опустили его в могилу.

Шестерых рейнджеров, погибших в Зале Военных Трофеев королевского дворца, уже похоронили здесь же, на острове Норд. Новый король запретил своим аквилонским подданным расследовать странные смерти пришельцев, мол, это дело сугубо семейное, забота их отряда. А своим товарищам Роберт сказал, что все шестеро погибли «по вине приспешников варварского короля». Чтобы рейнджеры не волновались и не задавали лишние вопросы, таковыми приспешниками объявили двоих Чёрных Драконов, чьи тела той же ночью нашли у входа во дворец. Вибий Латро со своей тайной канцелярией сумел уладить это дело максимально убедительным для всех образом. Старый царедворец, сохранивший благодаря королю Роберту титул герцога Тарантии и наместника Аквилонии, и сам прекрасно понимал, что невозможно совершить переворот совсем без трупов. На сей раз трупов было мало, и этот факт, по мнению Вибия, обещал счастливое царствование.

— Прощай, любимый кэп, — вздохнул Роберт и бросил первую горсть чужой земли. — Закапывайте этого урода, парни.

***

Существо отдохнуло и чувствовало себя превосходно. Ещё в момент умерщвления первой жертвы оно впитало в себя всю её энергию. Прошедшее с того радостного момента время Существо потратило на гармонизацию этой энергии и на изучение содержимого мозга первой жертвы. И то, и другое удалось ему вполне.

Мыслительные способности этого туземного разума оказались крайне скудными. Существо и не ожидало иного. Однако, анализируя хранящуюся в мозге первой жертвы информацию, Существо пришло к парадоксальному выводу. Вывод этот заключался в следующем: первая жертва практически идеально приспособлена для охоты за второй жертвой.

Действительно, содержимое мозга первой жертвы свидетельствовало об её умении управлять быстрыми летающими тварями, аналогичными той, на которой Существо прибыло в это поселение. Следовательно, уже умерщвленная первая жертва способна быстро доставить Существо ко второй жертве, которую ещё предстояло умертвить.

Далее, поскольку этот туземный разум был мёртв, Существо не обременяло себя заботой о поддержании его жизнеспособности. Существо также могло не тратить энергию на подчинение себе его сознания; сознание первой жертвы было умерщвлено, а мозг ее, напротив, жил и всецело контролировался Существом. Единственное, на что придется расходовать энергию, так это на кинетические импульсы, то есть на обеспечение двигательной активности носителя. Право же, мысленно усмехнулось Существо, это такая малость!

Существо всесторонне исследовало проблему и приняло окончательное решение. Отдых был завершён — предстояла работа. Миллионы разноцветных и разновеликих глаз отыскали вторую жертву, а затем Существо послало мозгу носителя первый кинетический импульс.

***

Скрестив руки на груди, Роберт стоял на пристани острова Норд и наблюдал, как отходит ладья, увозящая гномов в Тарантию. Сзади к нему подошел Альфред, новоиспечённый барон Зинг.

— Что ты собираешься делать с ними, кэп?

Рэнквист пожал плечами.

— Пусть герцог Латро сам разбирается с гномами. Как решит, так и будет.

— Не слишком ли ты доверяешь этому старому прохвосту? Сам знаешь, парни его не любят.

— Парням придётся полюбить его. Я не повторю ошибок Джейка. Мы обязаны жить в мире с аквилонцами, если вообще хотим здесь жить.

— И поэтому ты посадил в тюрьму соратников Конана? — хмыкнул Зинг.

— Мне пришлось это сделать, хотел я того или нет. Правила игры есть правила игры. Надеюсь, мне удастся их усвоить. Аквилония — не Америка, Фредди. Для нас это глубокое средневековье. Здесь нет понятия оппозиции. Есть власть и есть бунтовщики. Если я король, а они играют против меня — значит, они не оппозиция, а бунтовщики.

— Ты собираешься казнить их?

— Казнить их никогда не поздно. Я не хочу прослыть Робертом Свирепым или Робертом Громовержцем.

— Ты Роберт Благочестивый, — улыбнулся новоявленный барон.

— Именно. Хватит нам войн и ссор. Ты погляди, какая славная страна, — новый король Аквилонии обвёл рукой противоположный берег, на котором раскинулась Тарантия. — Наша дорогая Аманда, мир её праху, как-то сказала: «Вы попали в сказку, ребята». Ради памяти Аманды и ради своей мечты я хочу сберечь эту сказку. И я также хочу, чтобы мои подданные не страшились меня, а уважали и любили.

Альфред Зинг вздохнул.

— Я обеими руками «за», Боб. Но парни... Парни, Боб! Они тебя не поймут. Они наёмники, ты помнишь? Они привыкли воевать! Им не нравится, когда какой-то старикашка из туземных феодалов раздаёт им указания...

— Договаривай, барон, договаривай. Ещё скажи, что некоторым парням не нравится новый кэп и король.

Немец молчал развёл руками.

— Я не забуду о них, Фредди, — добавил король Роберт. — Парням будет неплохо, лучше, чем жилось при Джейке. Но воевать с туземцами я не позволю!

— Можешь рассчитывать на меня, государь, — кивнул барон Зинг. — Я думаю, у тебя получится. Ты у нас голова!

Роберт усмехнулся и дружески похлопал Альфреда по плечу. Они помолчали, затем англичанин негромко проговорил:

— Три гнома... А ведь было их четыре, помнишь, Фредди?

— Ну да. Четвёртого вез ты.

— Он помер, — сообщил Рэнквист. — А прежде выбрался из моего вертолёта...

— Так он же связан был!

— То-то и оно... От его верёвок не осталось и следа. Мёртвого гнома нашли в королевском саду, а отчего он помер, толком никто объяснить не может. Но даже это не самое странное, Фредди. Знаешь, как эта рыжая мартышка выбралась из машины? Гном выломал дверь!

— Но это невозможно! Чтобы такая крошка... Кто-то помог ему?

— Нет. Дверь моего вертолёта была взломана изнутри. Странная история...

— Точно, странная, — согласился Зинг.

— Ты знаешь, Фредди, меня мучает ещё одна загадка. Отчего умер Джейк?

— Конан прикончил его. Аманда нам сама сказала.

Рэнквист задумчиво покачал головой.

— Нет, Фредди. Я внимательно осмотрел тело кэпа. И мэтра Антонио пригласил, и других здешних медиков. Все в один голос клянутся, что от ран, полученных Джейком, не умирают — особенно такие крепкие парни, как он. Я уже жалею, что не настоял на вскрытии...

— У тебя есть подозрения?

— Возможно... И ещё заметь. Двое суток прошло, как кэп отдал концы, а где трупное окоченение? Нет его!

Зинг помрачнел.

— Почему ты раньше этого не сказал, Боб? К чему ты клонишь? По-твоему, Джейк не мертв? Жив?!

— Не знаю, Фредди, не знаю. Я такой же чужак в этом чародейском времени, как и ты.

Внезапно из крепости послышались крики. Изменившись в лице, Роберт бросился туда. Альфред побежал за ним, на ходу доставая бластер.

Во внутреннем дворе, где стояли вертолёты, царил переполох. Навстречу Рэнквисту и Зингу попался Мастарци, который не успел снять с себя сутану. «Отец Джуно» промчался мимо них; лицо его было перекошено от страха, и он при каждом прыжке поминал Спасителя и Деву Марию. Другие пришельцы, числом не менее трёх десятков человек, залегли у своих машин и стреляли из пистолетов, бластеров и винтовок в одну точку у входа во внутренний двор крепости, через слово поминали Господа и безбожно бранились.

— Что происходит? — прокричал Роберт. — Кто отдал приказ стрелять?!

Чернокожий намёник Филипп Фрезер по прозвищу Чёрный Фил подскочил к нему.

— Мертвец ожил, Боб!! Этот хренов Джейк, мать его, вылез из могилы и пошёл на нас!..

Новый кэп побледнел, а барон Зинг накинулся на негра.

— Что ты несёшь, Фил? Как это — вылез из могилы?!

— А вот так! — передразнил его Чёрный Фил. — Разрыл землю и вылез! Я сам видел! Да все видели...

— Ладно, Фил, — сурово оборвал его Рэнквист. — Где он теперь?

Фрезер махнул рукой.

— Там он! Хочет войти сюда, но мы его не пускаем. Он, гнида, разрывных пуль боится. А лучи на него не действуют.

— Ясно, — сказал Роберт и прокричал: — Отставить стрельбу, парни! Пусть покажется!

Не сразу, но приказ нового кэпа был выполнен. В проходе показалась фигура только что захороненного Джейка. Глаза его были закрыты, а в комбинезоне виднелись отверстия от пуль и лазерных лучей. И тем не менее, Джейк шёл вперёд. Рэнквист почувствовал, как на его голове шевелятся волосы. Раздались новые выстрелы, но мертвец ловко увёртывался от разрывных пуль и как будто нарочно подставлялся под лазерные лучи.

— Отставить бластеры! — крикнул новый кэп. — Фил, тащи базуку!

Выстрелы следовали один за другим. Однако Джейк с неестественным для человека проворством уворачивался от гранат. Он продвигался к вертолётам. Базука выпала из рук Фрезера. Роберт заглянул в глаза негра и увидел, что они готовы выпрыгнуть из орбит.

— Нужно сжечь его из огнемёта, — предложил Зинг.

— Нет, — решил Рэнквист. — Парни, отставить стрельбу! Поглядим, что нужно этой твари!

— Он убьёт нас! — раздался крик Во Чунга. — Айда по вертолётам, парни, ударим по нему сверху!

— Отставить!! Здесь приказы отдаю я! Паникёров буду стрелять! — рявкнул Роберт со всею силой, на какую был способен его голос.

Он сам удивился, но все послушались. Тем временем Джейк с закрытыми глазами, не обращая внимания на людей, подошёл к ближайшему «Черному коршуну», открыл дверцу и запрыгнул внутрь. Чуть помедлив, он закрыл дверь за собой.

Смачно выругался Педро Гарсиа: это в его вертолёт забрался свежезахороненный мертвец. Минуты две или три ничего не происходило. Этого времени хватило Роберту, чтобы запрыгнуть в свою машину. Подключиться к бортовому компьютеру Гарсиа ему не удалось: что-то блокировало допуск, система выдавала сообщение о неизвестной ошибке. Снова выстрелила базука, и Рэнквист покинул «Чёрный коршун», чтобы вернуть себе контроль над обстановкой.

Когда он присоединился к остальным, вертолёт Гарсиа, захваченный ожившим мертвецом, уже взлетал. Тревожные крики доносились со всех сторон. У всех на уме была единственная мысль: он взлетает, чтобы сверху разбомбить людей и крепость. Во Чунг тащил «Стингер», всем было ясно, для чего.

— ОТСТАВИТЬ!!! — не своим голосом завопил Рэнквист.

Он опоздал — или кореец попросту проигнорировал его приказ. Ракета взвилась вслед за вертолётом.

А потом произошло такое, что никто из них не мог себе вообразить.

«Стингер» отклонился от своей траектории, — словно какая-то невидимая сила отодвинула его, — пролетел под брюхом вертолёта и упал в Хорот недалеко от берега.

В крепости зависла тишина. После всего, что они увидели, в сердцах бесстрашных наемников из Будущего не осталось места для паники. Они просто затаили дыхание, задрали головы и глядели, что произойдёт дальше. Роберт заметил, как некоторые шепчут молитвы.

Но «Чёрный коршун», захваченный ожившим мертвецом, не стал атаковать крепость. Он поднялся над островом Норд и направился к Тарантии. Сердце Рэнквиста тревожно сжалось. Однако машина всего лишь пролетела над городом и унеслась куда-то на юго-восток.

Роберт утёр холодный пот со лба и понял вдруг, что у него прибавилось седых волос. Эти минуты стали для него самыми тяжкими в жизни. Не только потому, что он увидел наяву восставшего из мертвых Джейка. И даже не потому, что мертвец, управляющий военным вертолётом, вполне мог уничтожить сразу и его, и остальных пришельцев, вместе взятых, ибо все они собрались здесь.

А потому, что загадки и странности, о которых он поведал Зингу, внезапно обрели логичное решение. Оно возникло в мозгу Роберта и заставило возблагодарить Судьбу и Митру. С этого мгновения он поверил в Митру совершенно искренне, бесповоротно и всерьёз.

Альфред Зинг тронул его за руку.

— С тобой всё в порядке, Боб?

— Да, — кивнул Роберт. — Теперь я знаю, кто улетел на этом вертолёте. Чёрная гусеница...

— Какая ещё гусеница? С тобой точно всё в порядке, кэп?

— Она правила грифом. Ну, помнишь стервятника, которого я сжёг в небе над Коринфией? Эта чёрная гусеница управляла им. Потом она убила гнома, а последним прикончила Джейка. Она теперь в Джейке, она управляет им. Ты понимаешь, Фредди?

— Нет.

— На месте гнома легко мог оказаться я, — промолвил Роберт Благочестивый и прошептал слова благодарения для солнечного бога хайборийцев.

Ильдар Радикович

29.03.2016, 18:42

Брахо, Кэп-зомби( он же "существо") Богиня Тху + Сур ( он же Великая Душа) ну и конечно же Конан! Знатную заворушку затеваете , товарищ автор!)))

Brian Tolwell

29.03.2016, 19:05

Брахо, Кэп-зомби( он же "существо") Богиня Тху + Сур ( он же Великая Душа) ну и конечно же Конан! Знатную заворушку затеваете , товарищ автор!)))

И то не все, их будет больше. Но мыслите правильно, товарищ читатель. :hy:

Brian Tolwell

30.03.2016, 10:50

Vlad lev

30.03.2016, 11:22

как выкладывать финал: с прежней периодичностью, т.е. по главе раз в 3-4 дня, или сразу, всё вместе?
желательнее удержать прежний темп - частями;)

сибиряк

30.03.2016, 12:00

Друзья, назрел вопрос.

У нас впереди финальная арка, это две главы и эпилог. Да, на сей раз действительно эпилог, а не интерлюдия, как в двух предыдущих романах. :)

Текст в основном готов, остались только мелкие правки. Но я в сомнении, как выкладывать финал: с прежней периодичностью, т.е. по главе раз в 3-4 дня, или сразу, всё вместе? B)

желательно конечно и все все остальные книги разом но это шутка а так слава богу наиболее сильнаЯ книга идет к финалу что же будет дальше и сколько примерно будет книг надеюсь альтасет-достойный сын прекраснойматери ввалит остальным героям по полной программе намекните о своих планах с благодарностью сибиряк

Ильдар Радикович

30.03.2016, 15:29

как выкладывать финал: с прежней периодичностью, т.е. по главе раз в 3-4 дня, или сразу, всё вместе?

желательнее удержать прежний темп - частями
Соглашусь! ибо приятности нужно дозировать)

Brian Tolwell

30.03.2016, 18:32

Vlad lev, Ильдар Радикович, так и поступим! :)
Тем более, за мной ещё глава, и она пока далека от готовности.

надеюсь альтасет-достойный сын прекрасной матери ввалит остальным героям по полной программе

Я всегда горжусь и радуюсь, встречая таких внимательных читателей, удивить их будет сложно. Но уж постараюсь. ;)

Brian Tolwell

31.03.2016, 18:31

Итак, поехали! Первая часть финальной арки.

12. Вместе против богини – I

Брахо в облике огромной синей птицы приземлился на склоне горы Монтесан у стен монашеской обители. Конан и Аманда, прилетевшие на спине этой птицы, также были невидимы: их скрывали волшебные накидки, прежде принадлежавшие той, что носила имя Тхутмертари.

Киммериец, воительница из Будущего и магистр Синих Монахов теперь наблюдали её в облике пылающего золотого шара, окутанного кроваво-чёрными протуберанцами. В глубине пылающего шара угадывались очертания женской фигуры. Тхутмертари парила над несчастной землей Хорайи, руки богини были воздеты к небу ладонями вверх. С земли по направлению к огненной сфере ползли тонкие алые нити. Ненасытные кроваво-чёрные протуберанцы алчно тянулись навстречу этим нитям и с жадностью поглощали их.

Конан оставался невидим, но сам мог видеть всё. Он встречал немало чудес, ему доводилось лицезреть лики всевозможного Зла, в отличие от Добра, оно было очень разным, это Зло, — но никогда ещё Конану не случалось видеть Абсолютное Зло столь нестерпимо прекрасным, манящим и завораживающим. Парящий в ночи золотой шар с кроваво-чёрными протуберанцами дышал такой могучей и несокрушимой силой, что его жаркое прикосновение ощущалось повсюду. Конану даже почудилось, что флюиды Зла, источаемые Тхутмертари, можно потрогать руками и разрезать мечом...

О, если бы так! Очаровывающее Зло было незримо, нематериально, оно ощущалось не телом, но душой, и воздействовало не на тело, не на сталь клинка, а на саму душу... Конан понял, что в предстоящей схватке сила духа потребуется ему больше, чем сила тела и сила клинка.

Глядя на слепящую золотую сферу, Конан поневоле содрогнулся: нужно обладать поистине безумной самоуверенностью, чтобы всерьёз полагать, будто они трое — Брахо, Аманда и он — способны победить средоточие Абсолютного Зла... Или столь же безумной верой в удачу!

Прищурив глаза, Конан вглядывался в ту, что носила имя Тхутмертари. Казалось, они расстались лишь вчера. Только вчера они сражались друг подле друга в Преисподних Мирах. Только вчера она, стигийская принцесса-жрица Тхутмертари, спасала его, а он, король-воитель Конан, спасал от гибели её. Сражаясь с Тезиасом, они шли по дороге Судьбы рука об руку — пока стигийка не предала его в Великой Пирамиде Кеми. Да, как будто это было только вчера! Но Конан понимал: на самом деле он и Тхутмертари виделись в последний раз давным-давно, настолько давно, что это время не состояло из дней и недель; оно измерялось сменяющими друг друга поражениями и победами, бессчётными жизнями людей и реками пролитой крови... Горькие мысли проскальзывали в разум Конана, когда он вспоминал, как по-разному использовали это время он и Тхутмертари.

Он гонялся за карликом — она выслеживала сокровенную тайну Великой Души. Он хоронил от Тезиаса Книгу Судеб — она подбиралась к таинственной силе карлика. Он защищал от наёмников Джейка своё королевство — она превращала новоявленного бога в своего покорного раба. Он скрывался в Тарантии в тайном храме Асуры — она прибирала к рукам власть в тёмной Стигии. Он прятался от шпионов Вибия Латро — она открыто уничтожала собственный народ на алтарях Великого Змея. Он вёл партизанскую войну против узурпатора — она объявила войну всей Хайбории. Он жаждал вернуть себе корону — она готовилась утопить весь мир в крови... И когда он только-только понял, какая миссия в действительности ждёт его — она уже приступила к исполнению своей Миссии.

За это время она превратилась из волшебницы в богиню — а он остался тем, кем был всегда: человеком, варваром, воителем.

И, готовясь к решающей схватке, он пока не ведал, что в этом заключалось его главное преимущество перед богиней Звёздного Бессмертия.

***

— Приветствую тебя, бывший хозяин... Я знаю, ты слышишь и видишь меня. Я знаю также, что тебе воспрещено вступать в контакты с кем бы то ни было, кроме твоей владычицы... Мне очень жаль, бывший хозяин. Мне больно видеть тебя таким. Ты больше не тот, кому я служу. Я должен убить тебя, демон Сур.

И мне очень жаль, Брахо, подумала незримая сущность, раб Змеиной Королевы, но я вынужден защищаться. Согласно Заклятию моей владычицы, мне надлежит оберегать себя — для неё.

***

Прогремели первые выстрелы. Они случились неожиданно для Тхутмертари; стремительные снаряды возникли словно бы из ниоткуда и впились в ослепительно сияющую золотую сферу. Конан и Аманда стреляли в спину своей врагине. В другой раз киммериец счёл бы такое нападение постыдным и бесчестным. Но то — с людьми. Ещё Джейку можно было позволить умереть в честной схватке; не Конана вина, что узурпатору не удалось воспользоваться этой возможностью. Но, воюя с богами, демонами и волшебниками, приходилось откладывать в сторону кодексы воинской чести и действовать по правилам жестокой целесообразности. И Конан не стыдился этих правил, ибо познал мудрую истину: с магическим врагом нужно биться не тем оружием, к какому ты привык, а тем, каким его, врага, можно уничтожить.

Более всего он опасался, что чары новоявленной богини отразят снаряды Будущего. Однако этого не случилось. Завороженно смотрел он, как гранаты, выпущенные одновременно из двух базук, беспрепятственно пронзают кроваво-чёрный ореол богини и взрываются в самом центре золотого шара. В то же мгновение божественное сияние померкло; Конан увидел прекрасную женскую фигурку, раздираемую на части чудовищной силой взрывов. Ещё спустя мгновение золотая фигура исчезла. Пылающий шар больше не парил в ночи; а то, что называлось Тхутмертари, кроваво-огненными струями стекало вниз, на землю...

***

И в те же мгновения начался магический поединок между демоном Суром, завладевшим силой и сознанием бога Великой Души, и волшебником Брахо, главным слугой этого бога. В задачу магистра входило обезоружить раба Змеиной Королевы, отрезать его от владычицы и, если получится, то убить. Велика была мощь бога-раба; в мире обитали всего только два существа, которые знали об этой мощи больше, чем знал о ней Брахо. Но оба эти существа не имели прав вступать в такие схватки. Магистру предстояло сражаться со своим бывшим хозяином в одиночку. На помощь Конана и Аманды он рассчитывать не мог, ибо они даже не видели ту незримую сущность, которая звалась рабом Змеиной Королевы. Брахо также превратился в незримую сущность; только тот, кто читал ментальный эфир равно открытую книгу, мог наблюдать эту удивительную схватку.

Оружием в ней служили не мечи, не огненные снаряды и даже не магические молнии. Две сущности сражались мыслями. Они черпали незримую энергию из окружающих пространств, из Космоса, из иных измерений — отовсюду, куда могли дотянуться — и превращали эту энергию в силу мысли. А уже мысль обретала различные формы. Мысль могла быть и разящим клинком, и ментальным щитом, и даже потоком невидимых частиц, убивающих медленно, но верно. Мысль могла быть каким угодно оружием — и в силу этого поединок Брахо и Тезиаса-Сура был воистину неповторимым зрелищем. Зрелищем для одного болельщика — ибо второму, кто наблюдал его, всё здесь происходящее было глубоко и бесконечно безразлично...

Силы оказались равны. Магистр Синих Монахов был сначала удивлён этим, но вскоре осознал причину. Бог-раб растерял изрядную часть своей прежней мощи. Ибо, как бы ни был силён бог, раб всегда слабее свободного. Воля Тезиаса подавлялась волей Тхутмертари, а возможна ли великая сила без воли? То были лишь остатки прежней божественной мощи. К тому же, уничтожение Хорайи, в котором бог-раб играл утомительную роль ретранслятора космической энергии для богини-владычицы, истощило и эти скудные запасы былого могущества. Когда через тебя — и мимо тебя! — проходят квинтиллионы единиц космической энергии, совсем непросто разобраться, где кончается чужая сила и начинается твоя собственная... Иными словами, бог-раб устал, очень устал — устал от рабства, рабского унижения и рабского труда — а магистр, напротив, был бодр и полон сил; как будто даже стояние в Замке стальным истуканом пошло ему на пользу и сделало Брахо ещё сильнее, чем он был прежде.

Итак, магистр Синих Монахов неумолимо побеждал своего бывшего хозяина.

***

— Конан, Конан, мы победили! Её больше нет! Мы убили её!..

Аманда Линн радовалась как ребёнок, вертелась вокруг огромного киммерийца и подпрыгивала, чтобы причмокнуть его в щеку. А Конан стоял как скала и вглядывался в расползающиеся по земле останки Тхутмертари. Он видел сам: она погибла. Они с Амандой выстрелили из базук ей в спину и легко убили самозваную богиню.

Конан помотал головой.

— Мне не хочется разочаровывать тебя, подруга, но, по-моему, ты рано радуешься. Перезаряди-ка лучше своё оружие.

Аманда остановилась и недоумённо уставилась на него.

— Всё кончено, киммериец! Она погибла!

Конан молчал и смотрел мимо неё. Она тоже посмотрела в ту сторону и увидела нечто, что ожидал увидеть он: это или что-либо подобное.

На обожжённой земле Хорайи огненные потоки собирались в высокую женскую фигуру. Обвенчанная со смертью возрождалась к жизни. Сначала возникло лицо, божественно прекрасное лицо с правильными чертами; с очами, подобными бездонным сапфировым безднам, где пылали отражения далёких звезд; полными губами цвета свежепролитой крови и ослепительно сверкающими, равно жемчужины, зубами; и со змеиным языком между зубов. Следом оформились пряди золотистых волос; эти чудные волосы вырастали на глазах сверху вниз, до самой талии, а венчала их отчего-то обычная корона стигийских властителей. Появилась шея, возникли две точёные золотые руки, оформились высокие полные груди, похожие на два гигантских яблока, и дерзкие соски — но не розовые, а такие же золотые. Далее возникли живот, большие упругие бедра и, наконец, сильные, длинные ноги...

Варвар смотрел на возрождение Тхутмертари. Точно, так и должна выглядеть истинная богиня, невольно подумалось Конану. Аманда смотрела тоже, киммериец почувствовал её изумление, страх и отчаяние. Он встряхнул Аманду и, подавая ей пример, дал новый выстрел из базуки. Следом выстрелила Аманда, и они увидели, что получилось.

На сей раз им не удалось застичь Тхутмертари врасплох. Чудовищное пламя рванулось навстречу снарядам и уничтожило их. Богиня была невредима. Конан понял, что лишь стремительность атаки спасёт их — а если не спасёт, то хотя бы отсрочит неминуемый конец неравной схватки... Он стрелял и стрелял, и Аманда стреляла тоже, пока не кончились гранаты, и пока эти грозные боевые трубки Будущего не превратилась в бесполезные куски металла.

А Тхутмертари тем временем отражала возникающие точно из ниоткуда диковинные снаряды и пыталась распознать, кто запускает их в неё.

Она до сих пор не видела своего противника — даже боги не видят сквозь накидки-невидимки. О том, что невидимый враг потому и невидим, что его защищают её, Тхутмертари, волшебные накидки, она догадалась сразу. Когда атака прекратилась, она поняла также, что у невидимок закончились их диковинные снаряды. Рубиновые губы искривила победительная усмешка...

В следующее мгновение ей пришлось отражать стремительный налёт железных ос, которые вереницей устремились к её голове. В мире Будущего таких ос называли разрывными пулями. Они летели быстрее тех снарядов, хотя были меньше их. Тхутмертари замешкалась на долю мгновения, и одна из пуль разорвалась у её лица. А следом разорвались остальные.

***

— Быстрее, подруга, мы должны уйти отсюда, пока она не возродилась сызнова! Давай-ка взберемся на башню; мне кажется, я знаю вон того стигийца, который стоит рядом с чешуйчатой тварью... Хотел бы я знать, что сейчас поделывает магистр!

Конан подтолкнул Аманду, и они вместе полезли по железным скобам на центральную башню монастыря Монтесан. Им немного не хватило времени, чтобы очутиться на смотровой площадке, где стояли стигийский принц Джосер и акках народа змеядов Танатос.

Два события произошли почти одновременно: богиня Тхутмертари возродилась и волшебная накидка-невидимка Аманды соскользнула с плеч её.

Однако белокурая воительница не растерялась. Она выпустила в Тхутмертари последнюю очередь разрывных пуль. Золотая богиня сожгла пули в полёте. Конан, взбиравшийся первым, схватил Аманду за плечо и перекинул через себя. Она упала к ногам Танатоса, ударилась о камень и лишилась чувств. Огромный акках отпрянул: ему почудилось, что это не человеческая женщина, а демон явился по душу его. Принц Джосер также оторвал свой взгляд от созерцания возродившейся сестры и увидел незнакомую женщину, лежащую без чувств.

Сразу после Аманды на смотровую площадку влетел Конан. Недолго думая, не разбирая, что это за чудище, он дёрнул змеядского царя за лапу и перебросил через ограждение. Со стороны могло показаться, что Танатоса увлекли и сбросили с башни невидимые руки.

Внезапно женщина исчезла из поля зрения Джосера, а вместо неё возник недруг из былых времён, огромный варвар-киммериец. Это Конан сорвал с себя волшебную накидку и укрыл Аманду. Стигийский лев отпрянул и воскликнул:

— Ты!!

Не тратя времени на объяснения, Конан прыгнул к стигийцу, заломил его руки за спину и прикрылся им от Тхутмертари. Как раз в этот момент золотая богиня возникла перед ними. Она парила в десяти мерах от смотровой площадки и... смеялась!

— Как я могла поверить в твою смерть, могучий варвар? Разве ты из тех, кто умирает? О, нет, ты Конан, ты у нас непобедим! Ты пришёл, чтобы сразить меня! Чтобы спасти от разрушения свой дикий, жалкий, бесполезный мир! Разве не так?..

От демонического смеха злодейки кровь стыла в жилах Конана.

— Вынуждена разочаровать тебя, варвар, — хохотала золотая богиня, — меня нельзя убить! Я обвенчалась со Смертью! Я — бессмертна!!

Конан ощущал незримое проникновение её пронзительного взгляда. Этот взгляд обжигал и вместе с тем замораживал. Конан понял, что Тхутмертари ничего не стоит умертвить его. И что Джосер, её родной брат, не может послужить ему прикрытием от могучих чар богини. Чтобы убить его, Конана, Тхутмертари, не раздумывая, убьёт и своего брата — а после с той же лёгкостью и воскресит.

У него оставалась лишь одна надежда: что Тхутмертари захочет растянуть своё удовольствие и не прикончит его сразу. А за то время, пока она будет развлекаться, медленно-медленно, в своем обычном стиле, убивая его, диспозиция изменится — в его, Конана, пользу.

— Где же ты, проклятый магистр?! — мысленно воскликнул киммериец.

Голос Брахо прозвучал в его голове:

— Погоди, я приду к тебе на помощь, только уложу этого демона. Он оказался на редкость живучим... Займи её пока чем-нибудь...

Легко сказать: займи! Словно речь шла не о грозной бессмертной богине, а о шаловливом ребёнке! Но Конан порадовался за Брахо — в незримом магическом поединке магистр, похоже, одерживал победу над богом-рабом, своим прежним хозяином.

Киммериец оттолкнул Джосера, и принц свалился к его ногам. Конан остался один на один с Тхутмертари. И он был жив. А значит, ещё оставалась надежда.

Он поднял свои глаза к её лицу. Синие глаза их встретились. Конан тут же понял, что ему не вынести этот чудовищный взгляд. Сапфировые бездны засасывали его, чтобы более не отпускать. Мужество и воля потребовались ему, дабы оторвать свой взор от этих ненасытных бездн.

— А прежде ты выдерживал мой взгляд, могучий киммериец, — с усмешкой молвила богиня.

Золотое сияние вновь окутывало её, и кроваво-чёрные протуберанцы рвались к Конану, но хозяйка сама сдерживала свою алчущую ауру. Она не может так просто расправиться с этим человеком. Таких людей в мире больше нет. Она обязана доставить себе удовольствие, прежде чем выпьет его жизнь. Конан-киммериец, лучший воин Света, заслуживал торжественной, достойной его смерти. И Тхутмертари размышляла, какая из смертей более подобает для этого воина.

Неожиданно Конан улыбнулся, проронил:

— Без своего раба ты никто и ничто, богиня.

Тхутмертари опешила. Это был удар посильнее, чем взрыв тысячи невидимых снарядов. Конан ударил в её самолюбие. В самолюбие новоявленной богини. Последний раз она получала подобный удар от Парасана. «Сколько ни бросайся на Свет, он никогда не погаснет», — сказал ей у разрушенного алтаря Митры в Турхане безумный старик. Волна неудержимого бешенства разлилась тогда в чёрной душе Тхутмертари, и ей потребовалась вся её выдержка, чтобы не расправиться с Парасаном в тот же миг. Но тогда она не была ещё богиней, тогда ей удалось сдержать себя. Теперь — нет. Гордость богини превыше всего! Никто и ничто не вправе ставить под сомнение ее божественную силу. И вот сейчас, немедля, она продемонстрирует эту силу на нём, этом презренном человечишке, посмевшем в её силе усомниться!

Конан ошибся. Он думал, Тхутмертари в ответ на его колкость ответит другой колкостью, и между ними завяжется словесный поединок. Именно такой поединок, какой великие волшебники обычно полагают наилучшим развлечением. Он недооценил перемены, случившейся с ней. Осознание собственного всесилия изменило её. Перед ним была другая Тхутмертари. Словесный поединок более не привлекал её. Богиня Тхутмертари, как и всякая другая богиня, не желала опускаться до перепалки со смертным. В миг, когда Конан бросил роковые слова вызова, она перестала воспринимать его как Конана — он стал для неё тем, кем были все тысячи и миллионы смертных, истребленных ею. Он стал для нее ничтожным безымянным насекомым, которого богине полагалось раздавить.

К счастью для Конана, он понял это прежде, чем поняла Тхутмертари. Он увидел её изумление, он узрел, как изумление сменяется гневом и понял, что гнев божества неминуемо перерастёт в удар, который положит конец его, Конана, жизни. Но он не хотел умирать — особенно из-за своей оплошности.

Наитие вело его к спасению. Он обнажил Светоч Истины и направил руку на Тхутмертари. Лучи амулета Небесного Народа, исходящие от девственно белой жемчужины, разрезали ночь и встретились со шквалом смертоносного пламени.

***

«...А ещё там есть жемчужина — чистая и прекрасная, ровно лик Солнечного Митры, — и всякая нечестивая магия подле той жемчужины вмиг теряет силу», — говорилось в сказаниях о Стране Небесного Народа, и это было правдой.

Конан добыл заветную жемчужину. И хоть добыл неправедным путем, божественный Светоч Истины не однажды спасал жизнь киммерийцу. Спас и теперь. Амулет Небесного Народа развеял чары новоявленной богини.

Но он не мог её убить.

Тхутмертари увидела, чем защитился от её магии Конан, и рассмеялась. Этот смех означал для Конана лишь отсрочку исполнения приговора.

— Ты жалок, смертный, — с презрением бросила богиня, — это была твоя агония. Твой амулет не может защитить весь мир! Он даже не может спасти эту башню...

Пламенеющий взор сапфировых глаз опустился к подножию центральной башни. Под этим взором древний камень обращался в пыль. Башня рухнула, а вместе с ней и Конан. Светоч Истины рассеивал чары, но против обыкновенного земного тяготения он был бессилен. Киммериец почувствовал, что проваливается в камнепад. Камни били по ногам, рукам, плечам и голове. Ещё немного, и он будет погребён под обвалом...

Он не успел достичь земли. Чьи-то сильные руки подхватили его. Это был Брахо в облике гигантской птицы. Магистр вырвал Конана из обвала и опустил на землю. А сам взмыл к вверх, навстречу золотой богине.

Победительный хохот Тхутмертари подобно грому звучал над истерзанной землей. Это ей нравилось! Грядёт замечательное развлечение!

— Какая встреча, — смеялась она, — великий волшебник Брахо собственной персоной! Я рада, что ты тоже здесь! Настала пора расквитаться с тобой за руку, которую ты мне однажды отпалил.

— А нынче отпалю тебе голову! — воскликнул Брахо.

Из серебристого медальона на груди синей птицы ударил стремительный серебристый луч. Он вонзился в золотую сферу, та взорвалась изнутри. Взрыв оказался настолько мощным, что вся гора затрепетала, а стены древнего монастыря осыпались. Конан укрылся за навалом камней. Самое лучшее, что он мог сейчас делать, это наблюдать.

Золотые искры, разлетевшиеся во все стороны, снова сложились в фигуру золотоволосой женщины. И снова ударил серебристый луч. Но богиня ускользнула от него. Она как будто слилась со своей аурой, превратилась в кроваво-чёрно-золотую комету.

И эта комета вдруг обрушилась на Брахо. Затаив дыхание, Конан наблюдал, как чародейский огонь расползается по телу синей птицы. Пред ним возникали то лицо Брахо, искажённое чудовищной болью, то облик Тхутмертари, горящий ликованием лик демоницы, терзающей свою добычу...

Гигантская синяя птица билась в тисках новоявленной богини, точно пойманный орёл в огненной клетке. Снова и снова бил из серебристого медальона грозный луч — но Тхутмертари не ощущала боли. Напротив, она жила болью, она умела превращать боль, страх и страдание в силу, в свою силу, и для неё было неважно, чья эта боль, хотя бы и её собственная — неспроста она начала обряд Венчания со Смертью жуткой пыткой самоё себя...

А Брахо заживо горел в её огне. Голубые искры возникали по всему телу магистра, и злая аура богини Звёздного Бессмертия как будто слизывала их с него. Не будучи волшебником, Конан всё же понимал, что так, по-видимому, Тхутмертари выпивает жизненную силу своей жертвы.

Конан с содроганием смотрел, как гибнет Брахо. Он не испытывал симпатий к магистру синих колдунов, слуг карлика. Даже теперь киммериец не верил в его добрые намерения. Милиус вынудил оживить магистра, потому что Брахо, по словам Милиуса, единственный мог биться с Тхутмертари на равных. Однако «на равных» не вышло... Варвар тут с ужасом понял, что косвенно в гибели магистра виновен он, Конан, — ибо Милиус говорил не об одном лишь Брахо, а обо всех Синих Монахах. Он презрел мудрые слова мага и выбросил стальные головы в пропасть... А ведь, возможно, десятерым монахам вместе удалось бы справиться с богиней! Именно он, Конан, возжелав перехитрить загадочного мага, не дал им сделать это. Теперь Тхутмертари расправится с Брахо, затем с ним, с Конаном, а потом придет черёд всех остальных...

Схватка была недолгой. Магистр также недооценил новообретённую силу Тхутмертари. Не могучая синяя птица, а худой человек в разорванном синем плаще выпал из демонических объятий и свалился на землю неподалёку от Конана. Его лицо представляло собой сплошной ожог. Серые глаза померкли, в них больше не было жизни. Сквозь клочья плаща проглядывала черная кожа, а там, где ее не было, торчали обугленные кости. Конан почуял запах палёной мертвечины и понял, что земному существованию магистра Синих Монахов пришёл конец. Лишь серебристый медальон по-прежнему сверкал на груди мертвеца, подтверждая истину, что никакие амулеты не защитят смертного от гнева божества.

А кроваво-чёрно-золотая комета вновь обратилась в женскую фигуру. Тхутмертари оказалась невредимой. Она парила в сфере пламени, окруженная злой аурой, как час, и два, и три тому назад. Схватка с Брахо сделала её сильнее. Она ничем не рисковала в этой схватке. Она не могла умереть — она могла лишь получить новое наслаждение. И она его получила!

Взгляд сапфировых бездн обежал окрестности и нашёл очередную жертву — того самого насекомого, которого ей следовало раздавить. Конан ощутил, как этот чудовищный взгляд находит и пробирает его сквозь камень. В тот же миг Тхутмертари испепелила каменное укрытие, и Конан предстал пред ней.

Он вытянул вперёд руку — но что это?! Чёрного перстня с амулетом Небесного Народа больше не было на ней! Он потерял Светоч Истины! Когда это случилось: во время падения или когда Брахо подхватил его? Уже неважно... Конан кинулся было искать амулет, но чудовищный взгляд божества приковал его к месту.

— Не ищи его, смертный, — услышал он пронзительный голос с небес. — Лучше молись своим богам!

Сначала он ощутил жар в каждой клетке своего тела. Он почувствовал, как на голове зашевелились волосы, словно бы со стороны увидел, как эти волосы обретают пепельный цвет и опадают. Иссушалась и трескалась кожа. Это сопровождалось непредставимой, дичайшей болью, которая сводила его с ума — точно раскаленными щипцами из него вытягивали все жилы вместе с нервами...

***

Внезапно волна ледяного дыхания окутала его, и иссушающий жар отступил перед нею. Конан изумлённо открыл глаза — и не поверил им, своим глазам. Его окутывали не волны хладного воздуха, а полупрозрачные кольца, змеиные кольца, которые невозможно было спутать ни с чем, ни с кем иным.

Конана потрясло это открытие — ибо на выручку к нему явился Сет, Князь Тьмы, Владыка Вечной Ночи. Конечно, то был не Сет в его естественном обличии — согласно условиям победивших его богов, Великому Змею воспрещалось являться на Землю — но полупрозрачные змеиные кольца служили ему обычным воплощением в мире людей.

Тхутмертари тоже узрела Сета, своего недавнего Отца... Остатки прежнего благоговения перед Великим Змеем шевельнулись в её чёрной душе — шевельнулись и погасли. Она более не трепетала пред Сетом. Сет — не её бог. Для неё богов не существует более: она сама богиня. Любой другой бог для неё соперник, подлежащий уничтожению, либо подчинению.

Тхутмертари бросила взгляд на Кольцо Сета, притаившееся на её персте. Оно представляло собой змею, свернувшуюся в три кольца и державшую хвост в ядовитых зубах. В Кольце заключалась сила Сета, которую Змей Вечной Ночи даровал своим верховным жрецам. Посредством же Кольца Тхутмертари намеревалась чуть позднее заклясть чешуйчатого бога и превратить в своего покорного раба. Она узнала тайные заклятия, необходимые для столь могущественного ритуала. Однако она не собиралась заклинать Змея немедленно. Тхутмертари сознавала, что пока не готова к такому обряду. Но он, этот жалкий червяк, опутавший смертного кольцами, сам напросился — так пусть найдёт свою судьбу!

Тхутмертари воздела руку со змеиным перстнем и вонзила взгляд в буркалы амулета. Изумрудные и сапфировые бездны схлестнулись.

Она увидела пустоты Древнего Зла, изначального и могучего Зла, узрела Бездну, где прятался Великий Змей, где стоял трон его, составленный из замученных душ, окаменевших, слитых воедино. Немало таких душ вручила Змею и она сама — тысячи, десятки, может быть, и сотни тысяч — пока не поняла, что она, Тхутмертари, тоже нуждается в жертвах, и что жертвы приятнее принимать, нежели приносить. Змей был могуч, очень могуч; верные слуги окружали его во всевозможных мирах, где воплощался он, и они также не желали менять привычного в своем древнем зле Вечного Повелителя на новую Вечную Повелительницу с ее злом новым, непонятным и чужим...

Однако решимость их была слаба против её решимости. Они были стары, Сет и слуги Сета, они одряхлели за миллионы лет безраздельного владычества над Тьмой, они устали, они не привыкли сражаться, они до последней поры даже не могли вообразить, что кто-либо способен бросить вызов им. Тхутмертари с ликованием обнаружила их слабину: за ними было Прошлое, за нею — Будущее. Они представляли умирающие расы, она представляла расу нарождающуюся и побеждающую...

Она приметила их панический страх перед расой Тху и, равно как и всякий страх, этот страх придавал ей новые силы, она жадно всасывала его, превращала их страх в свою силу, а силу облекала в образы разящих энергетических клинков. Эти клинки, направляемые надлежащим образом, пронзали тьму Бездны, где прятались Сет и его присные, крушили их защиту и в конце концов вонзались в самые кольца Великого Змея. Она узрела трепетание этих колец; она поняла, что не выиграла ещё, но одержала первую победу — Сет и его присные не ожидали столь яростной и внезапной атаки, она деморализовала их. Впервые за все минувшие миллионолетия бог Мрака осознал, что сам может быть заклят и превращён в раба. И он тут вспомнил обращённые к нему слова джана Земли: «Не ты первый Властелин Мрака, не ты и последний», и Сету стало страшно, — а Тхутмертари впервые узрела, что такое страх божества.

***

Полупрозрачные кольца, опутавшие Конана, растворялись. Ледяной холод Бездны уходил. В вышине, затмевая ущербную луну, по-прежнему горел огненный шар, и золотая фигура богини Звездного Бессмертия, окруженная пульсирующим ореолом из крови и тьмы, парила в его центре.

Её невозможно одолеть, понял киммериец. Она поступила поистине мудро, эта бывшая стигийская волшебница. Тхутмертари попросту перехитрила Смерть, обвенчавшись с нею, и отныне она бессмертна, эта золотая богиня... Почему Милиус не предупредил об этом? Наверняка он знал, не мог не знать, он знает всё!

Не предупредил — и правильно сделал: разве можно отправляться на битву, зная, что твой враг непобедим?! Но тогда какой смысл в битве?..

Презрительная усмешка искривила губы Тхутмертари, богиня показала Конану змеиный перстень с потухшими изумрудными буркалами и промолвила:

— Он удрал, этот жалкий червяк. Он побоялся сразиться со мной. Он надеется скрыться... Напрасные надежды! Я отыщу Сета и приведу его к покорности. Это будет нетрудно: он так боится меня!.. Ну а теперь ты умрёшь, смертный! Некому больше заступиться за тебя. Ты, впрочем, можешь воззвать к своему Крому. Пускай он явится, владыка могильных червей: и ты увидишь, я расправлюсь с ним! Митру не беспокой попусту, солнечный бог не властен ночью! Ты проиграл свою решающую битву, киммериец!

Она хохотала, упиваясь своим безусловным триумфом.

lakedra77

31.03.2016, 21:36

Брайан, в предпоследнем абзаце:

— Он удрал, этот жалкий червяк. Он побоялся сразиться со мной. Он надеется скрыться... Напрасные надежды! Я отыщу Сета и приведу его к покорности. Это будет нетрудно: он так боится меня!.. Ну а теперь ты умрёшь, смертный! Некому больше заступиться за тебя. Ты, впрочем, можешь воззвать к своему Крому. Пускай он явится, владыка могильных червей: и ты увидишь, я расправлюсь с ним! Митру не беспокой попусту, солнечный бог не властен ночью! Ты проиграл свою решающую битву, киммериец!

наверное, нужно было написать - ... солнечный бог не властен над ночью!

Brian Tolwell

31.03.2016, 22:06

Брайан, в предпоследнем абзаце:

наверное, нужно было написать - ... солнечный бог не властен над ночью!

Алекс, она сказала так, как в тексте.
Но ваш вариант лучше, подправлю. Спасибо! :hy:

Brian Tolwell

02.04.2016, 09:33

Давным-давно хотел сделать карту приключений толуэлловских героев. К сожалению, сам рисовать не умею. Поэтому просто поставил циферки, кто где, и написал внизу комментарии. :) Надеюсь, разберётесь.

Карта верна для последних глав текущего романа и для большей части следующего. ;)

http://ic.pics.livejournal.com/tolwell/6775604/529/529_original.jpg

Brian Tolwell

03.04.2016, 17:17

Из чата с читателем (читательницей:)), по поводу 12-й главы.

- тхутмертари хохочет над конаном как злобный чорный властелин
- Она и есть злобный чёрный властелин. :lol:
- штамп)))
- "Вы не должны стесняться штампов. Штампы стали штампами, потому что они работают" (Дж. Лукас). А в нашем жанре без подобных "штампов" - никуда. Главное, в меру.
- камия просто кокнула бы
- Киммерийца-то нашего? Да ни за что.

Brian Tolwell

03.04.2016, 20:57

12-я глава, т.е. вторая часть финальной арки, планируется на завтра. Будет самая кульминация. ;)

Те же + Существо. devil_smile

Кто не помнит, откуда вообще оно взялось и что здесь делает, см. "17. Тварь из Чужой Вселенной" романа "Амулет Небесного Народа (http://samlib.ru/editors/t/toluell_b/tolwell_2.shtml)". Глава небольшая и каноничная, да ещё и с Тот-Амоном. :D

Brian Tolwell

04.04.2016, 20:01

Продолжаем. А не завершаем. :)

Я переделывал финал четыре раза: в 1997, 2007, 2015 и в 2016 году, перед этой публикацией. В 2016 в основном сокращаю. Тринадцатая глава всё равно огромная - полный авторский лист. И пусть бы она была просто большая, как десятая. Но текст здесь слишком плотный. Я разделил её надвое: сегодня - одна часть, завтра - другая.

13. Вместе против богини – II

Глумливый хохот золотой богини громом гремел в ночи, подавляя все остальные звуки. Поэтому ни она, ни приговорённый ею к смерти Конан не услышали странного гула, который быстро приближался к ним и нарастал. Они не услышали пронзительного свиста и не увидели стаи серебристых стрел, несущейся в их сторону. А когда Тхутмертари увидела эту стаю, было поздно: даже богине нужно время, чтобы воздвигнуть магический щит. Ракеты вторглись в её огненую сферы и взорвались одна за другой.

Конан и Аманда с изумлением наблюдали, как стремительно приближается к вершине горы Монтесан одинокий «Черный коршун». Кто он, этот неожиданный союзник, поразивший богиню в самый миг её триумфа? Понятно, что это пришелец — но кто? Может быть, Роберт? Может быть, они поспешили обвинить хитроумного шпиона? Может, Роберт не причастен к разрушению летающей крепости в Карпашах? И теперь спешит к полю битвы, хочет выручить Конана и спасти свою возлюбленную Аманду, он это уже делал, и не раз. Или причастен, но раскаялся и хочет искупить свою вину?

А может, это Камия, подумал киммериец. Зачем-то же она угнала тот самый, первый «Чёрный коршун», может быть, затем, чтобы сразиться с золотой богиней? Если её признания в Тарантии правда, даже если крохи из её рассказа правда — у отважной и отчаянной атлайки к Тхутмертари свой отдельный счёт.

Кто бы это ни был, Роберт или Камия, их старания напрасны, подумал Конан. Бедняга, управляющий железной птицей, похоже, не подозревает, что богиня бессмертна. Он может стрелять в неё и убивать её без счёту раз — но минуют мгновения, и Обвенчанная со Смертью обязательно возродится!

Чёрная птица приближалась. Ракеты летели одна за другой, не давая Тхутмертари времени возродиться и поставить защиту. Конана удивляло, насколько точны попадания: несмотря на то, что Тхутмертари снова обратилась в стремительную комету, серебристые стрелы настигали ее всюду, словно и не человек управлял «Чёрным коршуном», а некий искусный и могущественный разум.

Наконец, ракеты закончились. Чёрная птица погналась за золотой кометой, поливая ее струями яростного пламени. Одновременно из клюва ударили лазерная пушка и гранатомет, стреляли также танковая пушка и все пулемёты.

Над горой Монтесан кипела воздушная битва, и Конану непросто было разобраться, кто брал в ней верх. Эта битва смутно напоминала киммерийцу другое сражение, в котором участвовали он, Аманда и такой же вертолёт — но тогда они не преследовали, а убегали...

***

Неожиданное нападение ошеломило Тхутмертари. Она не успела разобраться, кто на неё напал. Она понимала, что неизвестный противник не может убить её — и в то же время ощущала затаённую угрозу, исходящую от него. И эта угроза была неизмеримо серьезнее угрозы самого Сета.

Ещё она поняла, что угроза заключается не в этих огненных снарядах, не в языках пламени и не в луче, который резал камни, как нож масло. После обручения со Смертью страх за свою жизнь стал неведом Тхутмертари, но ощущение опасности осталось, изумляя её, поскольку Тхутмертари искренне не понимала, как ей ещё что-то может угрожать.

Новый взрыв прогремел в ночном небе. Яркая вспышка озарила разрушенный монастырь на горе Монтесан. И случилось то, что Конан менее всего ожидал увидеть. Золотая комета, уменьшившаяся в сотни раз, метнулась прочь от сожжённого ею вертолёта, точно перепуганная кошка, за которой гонится свора свирепых псов, и рухнула на землю. А из глубины взрыва выскользнул и также свалился вниз совершенно невредимый человек. Волосы встали дыбом на голове у киммерийца, когда он понял, кто это.

Джейк Митчелл, неестественно изогнувшись в воздухе, как кошка, приземлился на все четыре конечности. Но сразу после этого он встал на ноги и пошёл к Тхутмертари. Глаза его были закрыты.

***

Предательское оцепенение овладело ею. Она не ведала страха, но изумление и непонимание сковало её разум. То, что надвигалось на неё, являлось человеком лишь снаружи. Человек, тот самый жалкий червь, двойник киммерийского варвара, давно был мёртв, но не в нём заключалась угроза. Угроза таилась внутри мертвеца: нечто, представлявшее опасность для богини, управляло им. И у этого нечто вовсе не было ауры. Никакой!

Тхутмертари пыталась постичь, что же это такое и что может значить для неё, но неведомый дух, завладевший телом мертвеца, надёжно закрылся. Никакой ауры, никаких магических эманаций, никакой ментальной активности. Только скрытая угроза, ощущаемая ею.

Очнувшись от оцепенения, Тхутмертари послала против мертвеца магический огонь. Но пламя, которые было обязано спалить мертвеца, не оставив от него и пепла, втянулось в его закрытые глаза! Как будто неведомый дух питался враждебной ему энергией, точно так же, как сама богиня питалась страхом, болью и страданиями своих жертв.

Липкий ужас овладел ею. Она направила против мертвеца всю силу известных ей атакующих заклинаний — неостановимый вихрь могущественной волшбы, достаточной, чтобы свалить любого демона, а то и бога. Однако неведомый дух жадно всосал закрытыми глазами мертвеца враждебную силу и превратил её в собственную.

Тхутмертари тотчас поняла свою фатальную ошибку. Вместо того, чтобы уничтожить духа, она насытила его, дала подпитку его неведомой силе. Он стал сильнее настолько, насколько слабее стала она.

В то же мгновение она вдруг ощутила первую активность духа: едва заметный, тоненький ментальный щуп подкрадывался к её мозгу. Она решительно отпрянула, и щуп немедля отступил — но прежде что-то сделал с нею.

Нужно взлететь, метнулось в её мозгу: там, в воздухе, эта ходячая тварь не достанет её, ибо мертвец не умеет летать. Она попыталась взлететь, но не смогла: тот самый щуп каким-то образом отнял у неё эту возможность. Она ещё не успела подумать, что нужно взлететь — а эта невероятная тварь предугадала её мысли и нанесла упреждающий удар. Золотая богиня оказалась пленницей земли, а мертвец, не теряя времени, шёл ей навстречу.

И тут Тхутмертари, наконец, вспомнила о своём могущественном рабе. О том, в чьей силе она более не нуждалась: так она полагала до этого момента.

— Сур! — в отчаянии позвала она. — Ответь мне, Сур, раб мой, кто этот дух? Что ему нужно от меня?!

Тихий, слабый, едва различимый в ментальном эфире голос раба ответил ей:

— Я не знаю, что это такое, владычица, но оно хочет убить тебя.

— Так уничтожь его, Сур! Убей! Развей!! — завопила Тхутмертари, она более не вспоминала о своём бессмертии.

— Это создание Иных Миров убить или развеять невозможно... в нашем мире, — с печалью прозвучал ответ, — и оно само не ведает пределов своей мощи здесь. Это Чужак, который появился тут по воле смертного волшебника, но сам является орудием Судьбы. Прости, владычица, но я против него бессилен...

— Унеси же прочь меня, скорее!!

— Оно всё равно настигнет тебя, рано или поздно. К чему бежать?

В голосе покорного раба звучал приговор, но не было радости. Это показалось ей странным; однако Тхутмертари не имела времени разбираться в чувствах Сура. Мертвец приближался к ней быстрее, чем пятилась от него она.

— Довольно разговоров, Сур, я приказываю тебе, раб мой: унеси меня отсюда!!!

Очень тихо прозвучало ей в ответ:

— Сначала погляди на своего раба, владычица. Ты видишь, кем я стал... Брахо почти уничтожил меня. И этого «почти» не хватит, чтобы спасать тебя вечно. Да, моих скудных сил достанет, чтобы унести тебя сейчас... в Аргос или Туран, куда пожелаешь. Но подумай: неужели ты сама готова утопить свою Вечность в бегстве? Разве это достойно богини Звёздного Бессмертия?..

Тхутмертари помотала головой и крепко сжала губы. Он был прав, её мудрый раб. Бегство богини недостойно! Триумф вдруг обернулся поражением — но оставалась гордость. Кем бы ни был этот неведомый дух, богине стоит с ним сразиться. Сразиться до победного конца — её или его!..

Золотая богиня замерла. Мертвец надвигался на неё. Она возвела вокруг себя незримую стену из могучих чар. У этой стены мертвец остановился. Они стояли друг напротив друга. Мертвец замер. Тхутмертари затаила дыхание. Неужели это спасение?..

Но тут мертвец разинул рот и высунул язык. На языке сидел — или лежал? — крохотный чёрный червяк. Тхутмертари оцепенела. Она тотчас поняла, что это — Смерть, которую ей не дано было предусмотреть в своем Обряде Венчания. Ибо эта Смерть явилась из Чужой Вселенной... Она не подчиняется законам знания и волшебства, установленным в нашей.

Тхутмертари ещё успела понять это, а мигом позже червячок молнией взвился в воздух, пронзил её защитную сферу и, словно стрела, впился в лоб богини, прожёг её череп и исчез внутри.

Ему нужен мой мозг, поняла Тхутмертари. Ты не получишь его, тварь! Все новообретённые божественные силы она направила на защиту своего естества. Она чувствовала, как враждебный разум, очутившийся внутри, пытается умертвить её сознание.

Две воли сошлись в непримиримом противоборстве. Тхутмертари не могла себе представить, что отыщется воля сильнее её воли. Но это было так: она поняла, что её убийство для Существа является сверхцелью, сверхценностью, тем, ради чего оно живет. И тогда поняла она, что Существо не уймётся, пока не исполнит свою Миссию, а это означало лишь одно: либо оно убьет её, либо она убьет его. На память ей пришли деяния минувшего; она вспомнила, что за нею — мириады ещё не родившихся детей новой расы, для которых она должна стать Вечной Матерью, за нею — непокорённые миры и за нею — Вечность. Она не может позволить Существу убить себя! Она представляет не только и не столько самоё себя, богиню Тхутмертари, — она мать Нового Мира! Ради своего Нового Мира она обязана покончить с Существом!

И, вдохновленная такими мыслями, она вступила в смертельный бой с неведомым разумом из Чужой Вселенной.

***

Конан видел, как упал Джейк и как чёрный червяк исчез во лбу Тхутмертари. Он догадался: Существо, охотившееся за одним из двойников и в итоге убившее Джейка, теперь взялось за Тхутмертари. Это стало откровением для Конана. Милиус не предупредил его насчет второй жертвы Существа — и тоже правильно сделал: разве можно отправляться на битву, зная, что весь ратный труд за тебя свершит кто-то другой?! Но тогда какой смысл в битве?..

Смысл был. Киммериец не мог знать, чем закончится схватка Существа с Тхутмертари. Одно дело Джейк, простой смертный, к тому же трус и подлец, совсем другое — бессмертная богиня Зла, овладевшая мощью Великой Души, заглянушая в самые бездны звёздной магии. Достанет ли у Существа силы покончить с бессмертной богиней?

Варвар смотрел на неё. Она казалась неподвижной, но все краски яростной битвы, происходящей внутри её, отражались на лице у Тхутмертари. Если Конан хоть что-то понимал в чувствах, на лице богини пылала решимость — непреклонная решимости спасти, отстоять свою жизнь. Тхутмертари, несомненно, до сих пор была жива. Существо не убило её так быстро, как Джейка. Возможно, именно сейчас внутри его врагини оно терпит поражение. А значит, Существу нужна подмога. И это значит, у него, у Конана, есть новый шанс!

Превозмогая боль в обожжённом теле, киммериец поднялся на ноги, обнажил огромный двуручный меч, найденный в Замке Синих Монахов, — и пошёл навстречу Тхутмертари.

***

Существо поневоле проникалось уважением ко второй жертве. Этот странный туземный разум упоённо сражался за свою никчёмную жизнь. Существу приходилось признать, что оно встретило достойного противника. Вторая жертва по своему развитию стояла выше всех туземных разумов, встреченных им прежде в этом мире. Она в совершенстве владела магией своего мира, кроме того, приобщилась к звёздной магии — к счастью для Существа, совсем-совсем чуть-чуть. И это тоже было справедливо: ибо, если бы вторая жертва оказалась сильнее Существа, это означало бы вызов самой Судьбе, карающей десницей которой полагало себя Существо. А Судьба на то и Судьба, чтобы быть воистину всесильной, равно править всеми среди всех миров, во всех вселенных...

Поэтому вторая жертва не могла быть сильнее Существа. Его разум был сильнее её разума. Существо оказалось неспособным умертвить вторую жертву напрямую, но это не означало его поражения. Оно сменило тактику. Лобовая — в прямом и в переносном смысле — атака на мозг второй жертвы не увенчалась успехом; ну что ж, решило Существо, раз так, оно зайдёт с другой стороны.

Существо оставило попытки завладеть бессмертным сознанием Тхутмертари и принялось методично умерщвлять центры её магической ауры. Отказавшись от ментального поединка со второй жертвой, Существо вознамерилось сначала подавить её божественную силу. И когда вторая жертва, наконец, лишится своей силы, Существо покончит с нею навсегда.

***

Богиня Тхутмертари ликовала. Она вынудила Существо отступить! Схватка переместилась с ментального на более низкий магический уровень. Богиня разгадала тактику Существа. Да будет так!

Увлечённая схваткой с Существом, она не сразу заметила киммерийца. Этот смертный приближался к ней с мечом. Стало быть, он хочет воспользоваться её внезапной слабостью, с некоторым удивлением отметила она. Что ж, у него теперь может получиться — ибо вся её божественная сила занята в незримой схватке с Существом. Не может же она, бессмертная богиня, расходовать драгоценную магическую мощь на смертного! Да и не нужно ничего расходовать: чтобы одолеть смертного, достаточно оружия смертных. Хотя бы этого меча — или подобного ему.

Золотая богиня метнулась в сторону и подхватила длинный волнистый клинок Танатоса. Боковым зрением она заметила, что огромный акках, равно как и братец её Джосер, и неизвестная девица, пришедшая с киммерийцем, полуприкрытая волшебной накидкой, — все они живы и все затаились, ожидая, чем завершится смертельная схватка. Так ждите, смертные, подумала богиня. Вы изведаете схватку, какой никто и никогда не видел, схватку на два фронта: там, внутри, с Существом из Чужой Вселенной, и здесь, снаружи, с лучшим из смертных воителей!

Тхутмертари воздела волнистый клинок и шагнула навстречу Конану. Она рассчитывала победить на обоих фронтах. А затем, когда победа будет одержана, она быстро расправится со всеми, с кем пока расправиться не успела. Она больше не будет ждать, не будет растягивать своё удовольствие. Нет! Она уничтожит старую Хайборию решительно и быстро, освободит весь мир для новой расы Тху. Тем паче, её первенец вот-вот должен родиться...

***

И вот скрестились волнистый меч змеядов с прямым клинком, выкованным руками человека. Обожжённое тело горело, но Конан изгонял из своего сознания вероломную боль. Он должен сражаться! Последняя Схватка — она наступила! Внезапно схватка стала честной: здесь больше нет колдовских амулетов и нет коварной волшбы. Лишь верный меч и меч врага. И ещё, воля и мужество — своё и его.

Но не обманчива ли эта кажущаяся честной схватка? Конан ни на мгновение не забывал, какой нынче враг у него. Бессмертная богиня! Может быть, имитация честной схватки — не более чем игра, её очередное развлечение? Может быть, ей захотелось острых ощущений? Может быть, она жаждет вовлечь его в свою игру, а затем, когда игра ей надоест, она сменит правила и ответит на честный выпад стального клинка предательским ударом нечестивых чар?

Возможно, что и так. Но это ничего не меняло. Уже ничего. Неважно, играет Тхутмертари с ним или сражается за свою жизнь. Важно, что для него, для Конана, это не игра. Он убьёт её или умрёт сам, или они умрут вместе, — но иного не дано. Киммериец решительно изгнал из головы все мысли о ловушке и сосредоточился на схватке.

***

Схватка на два фронта возбуждала её. Она сама поражалась, откуда берутся силы. Она наносила сокрушительные удары там, внутри, этой безымянной твари, и здесь, снаружи, этому отчаянному смертному. Она ощущала нарастающий экстаз битвы, она жадно заглатывала невесть откуда берущиеся новые силы, и нападала, нападала, нападала...

Существо внутри её вынуждено было отступить, затаиться на завоёванных им позицияхя. А этот отчаянный смертный не желал отступать. Он был поистине великий воитель, этот Конан, и прямой двуручный меч в его руке парировал все удары её волнистого клинка. Однако она не давала ему ни шанса перейти в наступление. И она знала: рано или поздно придёт момент, когда он не выдержит её бешеного натиска: при всём своём умении, он — простой смертный, а она — бессмертная богиня Зла.

***

Он знал, что эта битва навсегда останется в его памяти. Он насмерть бился с женщиной, и эта женщина неумолимо побеждала его. Хотя он знал: она только снаружи человеческая женщина, и её обличие больше не смущало его. Схватка была честной, и в этой схватке она была сильнее его — именно как воин, а не как волшебница или богиня.

Она билась не за жизнь, не ради славы — она билась во имя некой своей цели, Миссии, суть которой он не вполне понимал, но которая значила для неё больше, чем жизнь или слава.

И тут он понял, почему она сильнее. Нет, не потому, что она богиня, а он смертный. Он также понял, как ему стать сильнее: он обязан убедить себя и её, что его цель, его Миссия в этом мире более значимы для него, чем вновь потерянное королевство; чем жизнь жены и сына, спящих в обители Скучающего Мага; чем даже собственная жизнь; чем всё, что составляет ценность для него.

Злость на себя придала ему силы; он вспомнил павших друзей — и первого вспомнил Пелиаса, предательски убитого ею; за смерть друга он поклялся отомстить ей, поклялся кровью Крома. Он также вспомнил тех, кого никогда не видел: тысячи и тысячи несчастных, которых эта демоница, злобное отродье Сета, мучила и убивала всю свою чрезмерно долгую жизнь. Перед его глазами пронеслись и тысячи, десяти тысяч павших, замученных, изнасилованных в последную кровавую луну, когда эта демоница стала истреблять всё живое на свете... Он обязан был и за них отомстить ей.

Но и этого было мало! Вдруг вспомнился ему тот странный сон у колдовского озера в Преисподнем Мире. Во сне деяния Тхутмертари достигли своего конца: она уничтожила всё человечество. И неважно, кто окажется в конце владыкой уничтоженного мира: Змей Вечной Ночи или она, богиня Звёздного Бессмертия. Важно, чтобы сон не оказался вещим, чтобы этот кошмар не стал явью!

Во имя всего, что было ему дорого, во имя всего, что было дорого каждой живой твари на свете, он был обязан сразить воплощённое зло. Конан должен защитить Настоящее — от того Будущего, которое ему уготовила Тхутмертари.

В этом заключалась его цель, его Миссия. И он уверовал в неё, как ни во что и никогда прежде. Сила его отныне превосходила её силу, и он нанес решающий удар.

***

Клинок киммерийца вонзился в горло золотой богини. Конан едва устоял на ногах, а Тхутмертари не устояла. Какая-то невидимая сила оттолкнула меч варвара и в тот же миг исцелила рану на шее богини.

Конан почувствовал присутствие чужого разума в своем мозгу. Этот разум явился не затем, чтобы убить, а чтобы сообщить Конану нечто важное. Киммериец не знал языка, на котором общался с ним чужой разум, но осознал, что хочет тот сказать.

История с Джейком повторялась! И Конану вдруг стало невыносимо горько и обидно: какое право имеет это непонятное Существо, пришедшее невесть откуда, отнимать у него священное право отмщения? Больше того, священное право отстоять свой мир?!

— Это же не твой мир, Существо, почему же ты вновь переступаешь мне дорогу?!! — мысленно заорал Конан.

— Прости, — глумливо оскалилась Тхутмертари, обнажая острые змеиные зубы и мечущийся между них раздвоенный язык. — Это не я оттолкнула твой меч. Я дралась с тобой честно! И ты почти победил меня. Но Существо, которое сидит во мне, не хочет, чтобы ты меня убил. Оно жаждет умертвить меня само. Тебе ясно, скудоумный варвар? Если я и умру, то не от твоей руки.

— Я не почти победил тебя. Я победил тебя! И мне плевать на это Существо, — сказал Конан.

Сказал — и нанёс новый удар.

***

Никчёмный туземный разум! Что стоит твоя Миссия против моей?! Какое дело мне до твоего несчастного, диковинного и убогого мирка? Твоя жалкая планетка — лишь крошечный шарик на обочине Чужой Вселенной, побочный побег Мироздания!.. А у меня есть КЛЯТВА, и мой долг перед Владычицей Сущего — исполнить её, мою клятву. Какое право имеешь ты посягать на мою вторую жертву?!

Я не позволю тебе нанести ей вред, пока само не умерщвлю её. Вот тогда и делай с ней, что хочешь, никчёмный туземный разум.

***

— Мы бьёмся зря. Ты видишь сам, что я была права. Оно не позволяет тебе убить меня.

— Тогда почему ты ещё жива?! — с горечью проревел Конан.

— Потому что этому Существу никак не удаётся умертвить меня, — гордо усмехнулась золотая богиня. — Ты думаешь, варвар, я просто так лежу и отдыхаю? О, нет, я сражаюсь с ним, с Существом! И одержу над ним победу! А потом покончу с тобой и всеми остальными.

Vlad lev

04.04.2016, 22:06

затаиться на завоёванных им позицияхя.
лишний букв;)

Brian Tolwell

04.04.2016, 22:34

затаиться на завоёванных им позицияхя.
лишний букв;)

Благодарствую за внимательность. :)
Я обычно сам себе корректор, но бывает, что-то пропускаю.

Ильдар Радикович

05.04.2016, 09:14

"Достанет ли у Существа силы покончить с бессмертной богиней?" думаю "Достанет" заменить на "Хватит"

Vlad lev

05.04.2016, 13:56

Я обычно сам себе корректор, но бывает, что-то пропускаю.
принцип итальяно-мафиозо:
"ежели хочешь быстро достичь необходимого результата, делай всё сам!";)
(но в своих текстах, даж если они "отлёживаются", не всегда узришь недочёт:()

Brian Tolwell

05.04.2016, 16:39

Ильдар Радикович, да, можно и так, и так. :)

Vlad lev, точно. Для чего и авторам, не только их героям, нужны боевые товарищи. :drinks:

_________________

А кто хочет посмотреть, как выглядит наша Аманда? B)

Я читал Газету.ру, увидел фото и в тот миг понял: да это же она! Именно такой я её себе и представляю.

http://all-stars.su/uploads/posts/2010-06/1276613044_all-stars.su_nataliya-ragozina-foto.jpg

На фото - Наталья Рагозина, подробнее тут (http://www.gazeta.ru/sport/photo/krasivaya_i_nepobedimaya.shtml#!photo=0).

Brian Tolwell

05.04.2016, 20:27

Друзья, небольшая корректировка плана:

Среда - заключительная глава.
Пятница - эпилог.

И ещё останется обещанная выше (http://forum.cimmeria.ru/showpost.php?p=161239&postcount=50) дополнительная глава, на финал она никак не влияет, но для других книг и для общей картины эта глава важна. Я ещё над ней работаю. Кто догадается, о чём эта глава, получит отдельные печеньки ништяки от автора. Наводки и подсказки были. ;)

Ильдар

06.04.2016, 16:21

Раз двадцать уже зашел сегодня. Никак не появляется следующая глава:)

Brian Tolwell

06.04.2016, 16:46

Раз двадцать уже зашел сегодня. Никак не появляется следующая глава:)

:hy:

Если смотреть по предыдущим главам, стоит ориентироваться на вечер.

Я ещё редактирую. Всё-таки это кульминация, где каждая строчка важна. ;)

Ильдар

06.04.2016, 17:08

Всё-таки это кульминация, где каждая строчка важна. ;)

Точно.

Ильдар Радикович

06.04.2016, 17:17

Раз двадцать уже зашел сегодня. Никак не появляется следующая глава
Не ты один))) думаю многие сегодня в ожидании!

Vlad lev

06.04.2016, 19:05

Раз двадцать уже зашел сегодня.
а надоть - 21!:big_smile:

Brian Tolwell

06.04.2016, 19:27

Итак, сегодня кульминация романа и всей трилогии "Раб Змеиной Королевы". Держитесь! devil_smile

14. Вместе против богини – III

Ничья! Это была ничья. Существо неимоверно устало. Ему почти удалось лишить вторую жертву её магической силы — но какой ценой! Столь ослабленным Существо не чувствовало себя даже в море ядовитой соли. Сил не было не то что, на умерщвление второй жертвы — их едва хватало на защиту второй жертвы от безрассудных наскоков этого туземного разума, который тоже пытался её умертвить. О, если б знать заранее, стоило лишить жизни и этот разум, дабы не встревал. Теперь уж поздно: сил не хватит.

Но самое страшное было в другом. Если никчёмный туземный разум не угомонится, Существо ослабеет необратимо, не сможет ни защищать вторую жертву, ни умертвить её. Священная клятва останется неисполненной, а это означало для Существа нечто худшее, чем просто конец бытия.

И оно взмолилось Владычице Сущего, чтобы та уняла прыть этого такого безрассудного и такого опасного туземного разума.

***

— Что, киммериец, устал? — расхохоталась Тхутмертари. — И оно устало, Существо. А знаешь, что мне больше нравится в нашей смертельной схватке? Вы — ты и оно — боретесь не со мной, а друг с другом! А я тем временем отдыхаю, набираюсь новых сил. Не правда ли, какое чудное решение? Если бы тебя здесь не было, тебя бы стоило сюда позвать!

Конан опустил меч.

— Я обречён?

— Наконец-то, ты это понял! И мир твой обречён, смирись же с этим.

— Ну, коли так... У меня есть к тебе последняя просьба, богиня.

— Просьба? — удивилась Тхутмертари. — Ну, говори свою просьбу!

Киммериец встряхнул головой и сказал:

— Я беру назад свои слова, богиня. Ты справилась без помощи раба. Но ты не станешь отрицать, что он помог тебе стать той, кем ты в итоге стала. Я бы хотел в последний раз увидеть моего смертельного врага, твоего раба. Хочу принять смерть от него.

Тхутмертари удивлённо моргнула. Этот отчаянный смертный не желает умирать от её руки. Но его можно понять: такая смерть чересчур ужасна даже для него, героя! Этой герой надеется, что гибель от клыков и когтей Сура окажется куда как менее болезненной. Жаль, жаль, она хотела с ним развлечься...

С другой стороны... Великая Душа убивает Конана-киммерийца: в том есть особенная прелесть! Бог Великая Душа никогда не хотел по своей воле убивать Конана-киммерийца. Она это знала. Но теперь у него нет своей воли, он — всего лишь её раб. Она прикажет своему рабу сделать то, что он сам бы не сделал. Потому что она — владычица, а он — всего лишь раб!

— Да будет так, — кивнула Тхутмертари. — Сур, раб мой, покажись!

Заколыхался воздух невдалеке от Конана и Тхутмертари. Медленно вырисовывались очертания зверя. Более всего зверь этот походил на тигра — но тигры, превосходящие размером лошадь, в Хайбории не водились. А монстр был именно таков. Из ощеренной пасти торчали заострённые клыки, каждый величиной с человеческую руку. Пылали алым здоровенные буркалы. И в то же время зверь не производил впечатления кошмарного чудовища — так выглядит несчастное и измождённое создание...

— Знакомься, варвар: демон Сур, раб мой. Так ты желаешь, чтобы этот демон растерзал тебя? Ты в самом деле к этому готов?

— Нет, — помотал головой Конан, — ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Пускай меня убьет Великая Душа. Это его и моё право. В этом моя последняя просьба к тебе, бессмертная богиня.

— Ох уж эти последние просьбы, — деланно вздохнула Тхутмертари. — Обожаю потакать им, это так забавно... Обратись в свою вторую сущность, Сур, раб мой. Мы желаем тебя видеть!

Едва отзвучали эти слова, перед Конаном и Тхутмертари предстал карлик Тезиас, Великая Душа.

И Конан тотчас понял, что Брахо лишь немного не добил своего бывшего хозяина.

— Ты выглядишь неважно, Сур, — осклабилась золотая богиня. — Но, тем не менее, моему рабу хватит сил исполнить твою последнюю просьбу, смертный. Права ли я, ответь нам, Сур, раб мой?

Карлик медленно кивнул. Огромные чёрные глаза, когда-то блистающие агаты, а теперь подобным жерлам потухших вулканов, опустошённо глядели куда-то мимо Конана.

Тхутмертари воздела руку.

— Итак, прощайся с жизнью, варвар. Знай, я не забуду тебя среди других презренных смертных. А теперь прикончи же его, раб мой!

— Конан, держи!..

...Чудная, сообразительная, преданная Аманда Линн — ведь может быть такою, когда хочет! Лукавый Милиус ошибся, предостерегая его от неё. Но Конан оказался прав, что настоял и вытащил с Серых Равнин боевую подругу...

Пока Тхутмертари была занята сражением с Конаном и Существом, Аманда, укрытая накидкой-невидимкой, подползла к останкам Брахо. Преодолев свой суеверный страх, она осторожно стащила с шеи погибшего магистра серебристый медальон. Конан поймал это движение наитием, хотя и не видел Аманду. Он начал свою рискованную игру, надеясь, что воительница из Будущего поймёт, куда он клонит. И она всё поняла! В тот миг, когда лишь прозвучал роковой приказ Тхутмертари, Аманда кинула Конану серебристый медальон с Пирамидой Мира.

Золотая богиня осознала, что её провели, когда медальон уже был в руках варвара. Ещё не понимая, в чём здесь кроется ловушка, она поспешила отменить свой приказ. И опоздала: глаза карлика, словно жерла проснувшихся вулканов, взорвались чёрными сполохами, которые устремились к Конану.

Тезиас вложил в эти сполохи всю свою силу, всё, что ещё оставалось подвластным ему: в отличие от упоённой триумфом владычицы, он сразу разгадал рискованную игру Конана и Аманды. Тезиас выстрелил в варвара чёрными молниями и упал бездыханным.

Они понеслись к своей цели. Движения Конана были точны, как никогда прежде, ибо всё в эти доли мгновения было поставлено им на карту. Воистину, всё! Все жизни, весь мир, его настоящее и его будущее.

Конан поймал молнии Великой Души серебристым медальоном. Но не погасил их, нет, а, держа медальон под углом, направил чёрные молнии Великой Души в богиню Тхутмертари. Отразившись в медальоне, точно в зеркале, убийственные молнии бога-раба вонзились в лоб богини-владычицы — туда, где уже чернело отверстие, прожжённое Существом.

— НННЕ-Е-ЕТ!!! — возопила Тхутмертари.

И в этом вопле горя и отчаяния вовсе не было ничего человеческого. Так могут кричать только боги.

***

ЭНЕРГИЯ!!!!!

Существо ликовало. Судьба, Владычица Сущего, услышала его молитвы и вознаградила с лихвой. Энергетическая подпитка оказалась колоссальной! Существо немедля поглотило силу чёрных молний.

Ещё немного времени потребуется ему, чтобы гармонизировать новую энергию — а затем оно, Существо, наконец-то умертвит свою вторую жертву.

***

Тхутмертари лежала на сожжённой её звёздной магией земле и рыдала. Солёные потоки изливались из сапфировых бездн, стекали по лицу и обжигали золотые волосы. Белокурая воительница вытащила бластер и прицелилась в лоб Тхутмертари. Богиня помотала головой, сказала стоящему над нею Конану:

— Уйми свою девицу, киммериец. Оно не нуждается больше в подпитке. Вы насытили его довольно, больше, чем довольно...

Конан отвёл руку Аманды.

— Не надо, подруга. Мы убили её. Мы все: я, ты, Брахо, этот карлик, её раб, это Существо и этот медальон. Не всё ли равно, кто нанесет удар последним?

— Но она жива... — прошептала Аманда.

— Ненадолго, — ответила за Конана Тхутмертари; голос её дрожал, но не от страха, а от волнения. — Как мне поверить, что это случилось... Я, живое, воплощённое зло, погибаю лишь по своей доброте, убитая моим рабом по собственному моему приказу! (Да, это похоже на премию Дарвина всех времён и народов в жанре фэнтези. – авт. :D)

— И всё же поверить придётся, — хмыкнул Конан.

Тхутмертари медленно кивнула и обратила к нему свои глаза. Взгляд их не иссушал более, то был взгляд не грозной богини, а страдающей, погибающей женщины.

— Ты рад, киммериец? Да?! Так радуйся громче! И смейся сильнее! Я ухожу. Но прежде я хочу сказать тебе. Надеюсь, Существо не будет слишком торопиться.

— Если это последняя просьба...

Предостерегающим движением руки золотая женщина прервала его.

— Никаких просьб, киммериец! Мне от тебя ничего не нужно. Только помолчи, пожалуйста. У меня так мало времени, а много хочется сказать!

Она до крови закусила губу, подавляя рыдания. Как вместить в мгновения целую вечность? Какие слова отразят её чувства? И тот ли он, варвар, кому она должна их сообщать? Зачем теперь, когда понятно, что конец?

— Я ухожу, киммериец. Однако прежде, чем я уйду, ты узнаешь, ради чего я жила. Ты обязан это знать, презренный смертный! Так знай же: мои помыслы были чисты и велики! Я хотела сотворить новую расу, более выносливую, могучую и мудрую, нежели все предшествующие расы, обитавшие и обитающие на Земле. Представь себе, что будет, если объединить природный ум человека с природной силой и природной злобой змеи — родится воистину замечательная смесь! Родятся чудесные существа! Мир должен принадлежать им по праву. Я назвала их Тху. Что люди и что змеи против таких существ?! О, ты не думай, будто я хотела сотворить чудовищ! Нет, то были бы существа, Несущие Знание! Очарованные Знанием, тху забыли бы, что такое война. Избавленные от болезней и страстей, они стали бы расой покорителей, колонизаторов Иных Миров! Далёкие звёзды манили нас...

Золотая рука возделась к чёрному небу, где сверкали коварные звезды и тлела ущербная Луна.

Аманда прижалась к Конану и прошептала:

— Боже мой, Конан... у меня дежавю. Это же речи Тезиаса, почти что слово в слово! Только он называл своих существ инкубами, а она называет их тху...

А Тхутмертари продолжала, глядя в синие глаза варвара:

— Я расчищала Мир для новой жизни, Конан! Нет, ты не поймёшь.

— Чего тут понимать? Ты мучила людей, не просто убивала. Зачем?

Тхутмертари вздохнула.

— Ну, разве непонятно? Только через страдание рождается новая жизнь. Это известно любой матери. Я жаждала стать Вечной Матерью для целой расы! Это что-то значит, киммериец! Более того. Я первая прошла через Страдание. Я подвергла себя пыткам, забытым самими богами! Так я получила право заставлять страдать других. Мне не в чем раскаиваться, киммериец. Не в чем!

— Я недооценил, насколько опасна свихнувшаяся ведьма, — покачал головой Конан.

— Ничего-то ты не понял, — с грустью вымолвила Тхутмертари. — Я не свихнулась, как ты говоришь, а взошла на новую ступень сознания! Моя беда лишь в том, что я так одинока. Я осознала то, что тебе и твоему обреч ённому миру ещё предстоит пережить!.. Какой мир ты спасаешь, киммериец? Стоит ли он того, чтобы его спасать? Не лучше ли уничтожить его и зачать жизнь заново?.. О, я могла бы наложить на твой презренный мир проклятие. Но я не стала это делать. Ибо твой мир уже проклят, Конан, тебе не спасти его! Когда-нибудь придёт время, и люди — или кто тут будет жить вместо людей — поймут, что я была права: тут уже ничего не исправишь, всё нужно начинать заново! Тогда я останусь в их памяти героиней легенды, ну а ты... ты останешься в истории как злодей, защитник прогнившего Мира! Тебя устраивает такая память, киммериец?

Конан ответил ей:

— Я не силён в высокой философии, богиня. Я варвар, варваром родился, варваром живу и варваром умру. Я не люблю, когда кто-то за меня решает, плох или хорош тот мир, в котором я живу. Я в нём живу! Он таков, каков он есть. И не тебе, и не богам, и не нашим потомкам решать, прогнил он или не прогнил. Мир принадлежит не тем, кто там, на небесах, и не таким, как ты, самозваным владыкам. Мир принадлежит всем, кто в нём живёт!

— А если бы тебя не было, кто бы меня остановил?

— Если бы не было меня, то не было бы и тебя, — промолвил Конан, вдруг вспомнив слова Милиуса о Великом Равновесии.

Тхутмертари поняла его.

— Вот мы и пришли к тому, к чему должны были придти, киммериец. Мы равно виноваты и в равной степени невинны! Я проповедовала Зло — но в миг, когда оно бы победило, Зло перестало бы существовать, ибо нет Зла без Добра. На самом деле я желала уничтожить зло, понимаешь? Ты не дал мне это сделать... Ну и живи в своём проклятом мире, полном тьмы и страданий!.. А теперь посмотри на меня в последний раз, киммериец. Никогда ты больше не увидишь ты такой красоты! У тебя никогда больше не будет такого лютого врага, как я.

И Конан знал, что это правда. Всё, ради чего он дрался здесь, вдруг как-то забылось, и ему почти захотелось крикнуть: нет, не уходи, не уходи, Тхутмертари, — мы что-нибудь придумаем, живи как все, а не богиней, но не уходи... К самому лютому врагу порой привязываешься больше, чем к своим друзьям и близким.

Она вновь поняла его, и на её устах в последний раз возникла победительная улыбка.

— Поздно, Конан! Не в твоей власти удержать меня. Я ухожу. И ни о чем я не жалею! Я жила не напрасно и успела сделать многое. Тебе ещё долго предстоит расхлебывать — и не расхлебаешь все плоды моих стараний! Вспомни о змеядах и о новой расе тху. Она родится, хочешь ты того иль нет! Уже первый мой опыт сложился удачно, потому что начала я с лучших представителей обеих рас, с лучшего из людей и с лучшей из дочерей Змея. Так я уяснила для себя, что путь мой избран верно, и я пошла по нему дальше. Мой путь необратим, злосчастный варвар! Какое это счастье — я постигла его перед самым концом! Я не нужна здесь более! Моя Миссия исполнена; всё остальное свершится помимо меня! Тебе не убить всех матерей, осеменённых самцами-змеядами и носящих в своих чревах эмбрионы новой расы! Тебе не заглянуть во все уголки мира, тебе не отыскать всех чёрных яиц, снесенных самками-змеядами от мужчин-людей! Они припрятаны повсюду в твоём мире! Мир уже во власти новой расы, Конан! Вам, людям, ни за что не устоять против неё! Наша кровь придёт мне на смену и продолжит моё дело... Последняя схватка ещё впереди!

— Будь ты проклята... — темнея лицом, прошептал Конан.

— Я выиграла. Я выиграла! И ни о чём я не жалею...

Он не успел ответить ей. Золотые веки затворились, вечной стеной отгородив от него угасшие сапфировые бездны. Безумная победительная улыбка застыла, но не померкла: наконец-то умертвившему свою вторую жертву Существу не было никакого дела до чувств туземных разумов.

Тхутмертари, богиня Звездного Бессмертия, королева Стигии, бывшая верховная жрица Сета и владычица Чёрного Круга, покинула этот мир.

***

Конан стоял у золотого тела и не мог оторвать взгляд от павшей красоты. Аманда прижималась к его груди и тоже смотрела. Принц Джосер и акках Танатос, оба раненые, но живые, не решались выбраться из своих укрытий: они не верили, что всё закончилось. Они привыкли к осознанию, что Тхутмертари невозможно победить. Значит, и теперь она жива, она прикидывается, развлекается, она вот-вот восстанет — и тогда покажет всем им истинную силу возродившегося Зла...

Вспышки света, стоны, слабое трепетание земли под ногами заставили Конана оторвать взгляд от тела Тхутмертари и обратить его на другой павший персонаж ночной схатки. Лежавший на земле карлик испытывал загадочные превращения. Со стороны казалось, что облака чёрного пара выходят из него; тело Тезиаса искрилось разноцветными блёстками, колыхалось, заставляя землю трепетать. Конан подумал, это Заклятие Тхутмертари утрачивает силу со смертью наложившей его: тот, кто был рабом Змеиной Королевы, освобождался от её могучих чар.

Конан с мечом рванулся к карлику. Глухой взрыв отбросил киммерийца назад. Зловонная чёрная туча взметнулась к небесам. На месте, где был карлик, Конан увидел демонического зверя, Сура. Монстр стоял на четырёх лапах, и он, без сомнения, был жив, был готов к схватке. Конан также был готов к ней. Ему предстояло убить это существо — демона, вобравшего в себя силу Великой Души. Всезнайка Милиус и тут ошибся: сначала умерла владычица, а эта живучая тварь всё ещё гадит воздух Хайбории. Недолго ж ей осталось — вслед за хозяйкой погибнет и раб.

Монстр бросился на человека, человек — на монстра. Конану было ясно: освобожденный демон, Тезиас-Сур, грезит о власти над миром — о чем ещё может мечтать такое существо? Но не бывать такому, надоело, хватит!

— Нет, Конан, нет! — отчаянно закричала Аманда. — Не убивай его! Постой! Послушай!

Как можно стоять? Чего тут ждать и слушать?! Взвился меч в стремительном броске, сталь пронеслась мимо оскаленных клыков-кинжалов, клинок впился в толстую, как дуб, шею монстра... Конан вложил всю звериную силу, всю душу варвара в этот удар — и башка демона отлетела от туловища. Она покатилась прочь, мимо разрушенных стен монастыря и, в конце концов, ухнула вниз с горы Монтесан... А кровь хлестала и хлестала из обрубка шеи, затем обезглавленный монстр зашатался и рухнул наземь.

Конан услышал крик Аманды:

— Что ты наделал, ВАРВАР! Ты убил не того...

А в следующий миг грянул чудовищный взрыв.

***

СВОБОДЕН!!!

Наконец-то, свободен! Я больше не раб! И эта демоническая сущность, вызванная к жизни стигийской чародейкой, внезапно развеялась в Ромбе Яхкунга, вечной обители моей Великой Души... Или мне удалось вытолкнуть её из Ромба; но как мне это удалось, я сам не знаю... Пока я мало понимаю, что со мной произошло.

Но я понимаю главное: роковая месть богов не состоялась. Руками Конана они превратили меня в демона, но Конан же этого демона и убил! Во имя Всех Знаний Вселенной, я больше не демон Сур, я свободен – я снова Тезиас, Великая Душа!

***

Мириады крупиц Живой Энергии, составлявших искусственное тело Сура, взъярились чудовищным вихрем. На своём извилистом пути этот энергетический вихрь снёс вершину горы Монтесан, сжёг волшебные накидки-невидимки, вобрал в себя всё прочее, что также, как и он, было слеплено из энергии Стержня — оружие Будущего, одежду Аманды и, конечно же, поддельный амулет Небесного Народа, который Тезиас, Великая Душа, успел сотворить и вручить гномам в самое последнее мгновение перед пленением своим у Тхутмертари. Длинная-длинная цепочка событий завершилась энергетическим вихрем здесь, на границе Хорайи и Кофа, на горе Монтесан — но завершилась ли?..

***

Вихрь пощадил людей. Он лишь разбросал героев и свидетелей этой ночной схватки по своим местам, как будто распределяя новые роли, предназначенные им Владычицей Сущего.

Так, Танатос лежал подле Джосера, Конан прикрывал своим телом нагую Аманду, а Брахо покоился невдалеке от своего хозяина. Они образовывали круг — а в центре круга было тело Тхутмертари. Жестокий вихрь не пощадил её красоту. Он как будто мстил ей за того, кого она поймала, унизила и поработила, а он почитал своим истинным господином.

Вихрь сорвал с неё корону Стигии — переплетение тяжёлых золотых колец, украшенных рубинами; спереди корону венчала вздыбившаяся змея, и в каждом из шести щупальцев её также сверкал рубин, а два других рубина, ещё больше и прекраснее, заменяли змее глаза. Вихрь бросил древнюю корону стигийской державы к морде Танатоса. Акках увидел её, многожеланную, и жёлтые змеиные глаза возгорелись демоническим пламенем. Наконец-то!

Могучий царь змеядов вскочил на ноги, подхватил корону и водрузил её на гребень головы.

— Отныне я властелин Стигии! — громогласно прошипел Танатос.

Эти слова оказались последними в его жизни; никто и никогда не правил Стигией столь краткий срок. Весь во власти своего нежданного триумфа, он не увидел подбирающегося сзади принца Джосера и не заметил блеска его меча. Голова Танатоса слетела, Джосер поймал на лету многожеланную корону и надел её себе на голову.

— Это тебе за мою Ка, мерзкая тварь! Не ты отныне властелин Стигии! Я!! Это была моя игра! Я выиграл у тебя, сестра!!

***

Откуда-то возникла серая костлявая рука, похожая на лапу дряхлой обезьяны, а вслед за нею появилось сморщенное существо с крупной башкой и ушами, как у слона. Древний демон Люф деловито огляделся, бросил прощальный взгляд на свою бывшую ученицу и быстрым движением снял с перста покойницы Кольцо Сета.

– Ты предала воспитавших тебя и покинула мир, – прошамкал древний демон, – но лишь благодаря тебе у нас отныне есть кому продолжить начатое дело. Сет будет править на земле!

Изумрудные зеницы магической змеи довольно мерцали. Старый Люф крепко сжал в ладошке амулет Князя Тьмы и с ним исчез.

P.S. И ещё эпилог. ;)

Ильдар

06.04.2016, 19:37

а надоть - 21!:big_smile:
Обоюдно :big_smile:

Brian Tolwell

06.04.2016, 23:11

На сон грядущий небольшое послесловие к заключительной главе.

(У меня сегодня траблы с интернетом, грузится еле-еле, так что ежели не видели главу - не пропустите (http://forum.cimmeria.ru/showpost.php?p=161529&postcount=97)!)

Работая над финалом, я рассуждал так: допустим, если Конан срубит ГлавВрагине голову и на этом всё закончится, или если ткнёт в неё каким-то амулетом, и она развеется, и т.п... короче, если я сделаю финал романа (и трилогии) в типичном для жанра духе - вы же не поверите, что ради этого всё затевалось, правда? Мне хотелось сделать финал необычным и запоминающимся, таким, чтобы сказали: да, Кром тебя побери, автор, вот это был финал, такого мы не ждали! А значит, тысячи страниц читали не напрасно.

Что и насколько получилось - судить вам.

Теперь насчёт эпилога. Он планируется на пятницу. По примеру (http://forum.cimmeria.ru/showpost.php?p=160685&postcount=108) ув. коллеги Алекса прошу высказывать предположения - что, по-вашему, ждёт нас в эпилоге? Гадать не надо, просто скажите, как вы его видите. В любом случае мне это будет полезно. Самым полезным комментариям, как обычно, обещаю отдельные печеньки от автора. ;)

Brian Tolwell

08.04.2016, 19:37

Приветствую всех, кто ждёт обещаного эпилога. :)
У нас вновь небольшая коррекция. Оставшийся материал финальной арки я разделил, сделал ещё одну главу и собственно короткий эпилог, он будет завтра, в субботу. А сегодня - последняя глава романа "Раб Змеиной Королевы - 3. Освобождение", которая так и называется:

15. Освобождение

Конан с трудом разлепил веки. В десяти шагах от него лежали искалеченные вихрем останки Тхутмертари. Далее по прямой этот вихрь связывал тела Тезиаса и его верного магистра, павшего от смертоносных чар богини. Точно многоцветная радуга, энергетический вихрь плясал над землёй. Конан не сразу понял смысл этого странного танца. Но вот Брахо поднял голову, вихрь метнулся к нему и помог подняться на ноги, потом словно «достроил» его тело и вернул привычный человеческий вид.

Магистр встал, сделал два нетвёрдых шага, пошатнулся. Он заметил Конана, улыбнулся приятной, благодарной улыбкой. Слуга Судьбы протянул к Конану руку — и серебристый медальон с пирамидой, тот самый, решивший исход битвы с Тхутмертари, выскользнул из крепко сжатых пальцев киммерийца, пролетел над телом погибшей богини и оделся на грудь Брахо. Магистр громогласно расхохотался, совсем как вчера, когда ожил в Замке Синих Монахов...

Конана пробрал этот смех до самых костей. Он попытался встать, однако силы человеческие не беспредельны — он и так успел содеять слишком много. Видимо, сочувствуя ему, Брахо сам подошёл к киммерийцу. Умные серые глаза лучились благодарностью, и Конан понял без слов, что снова совершил что-то хорошее — для него, для Брахо.

Тот всё же счёл необходимым пояснить:

— Я так признателен тебя, великий Конан. Ты совершил невозможное для моего хозяина и для меня. Сначала ты покончил с демоницей, закабалившей моего хозяина, затем прикончил демона и в нём самом. Ты вернул ему свободу, сверх того, ты освободил его от проклятия демона Сура. Он больше не демон! Он — бог Великая Душа! Об этом я не мог и мечтать! Ты вернул мне моего хозяина. Отныне я твой должник, могучий король Конан, — Брахо в пояс поклонился ему, не то всерьёз, не то с насмешкой.

Варвар зарычал, в этом рёве были и горечь обманутой надежды, и великая усталость, и предвкушение неизбежных новых битв.

— Не гневайся и не печалься, — заметил ему Брахо, — не требуй слишком многого от Судьбы. Нельзя убить два божества за один раз. Всему свое время. Жизнь продолжается, Конан. Кто знает, что ждёт нас в грядущем?.. Мне не дано загадывать наперёд, но я думаю: мой хозяин уже не тот, каким ты знал его прежде. Он изменился, как изменился бы на его месте любой, родившийся свободным, познавший рабство и вновь получивший свободу. Сейчас он слаб, он очень слаб, жизнь едва теплится в нём... Он не может лично поблагодарить тебя, я сделал это за него. Пройдёт нужное время, и вы с ним разберетёсь в своих отношениях. Сама Судьба заставит вас сражаться вместе, я в этом уверен.

Слуга Судьбы повернулся к телу Тхутмертари. Недолго глядел он на останки, а затем проговорил:

— Это горький урок для всех нас. Для тебя, для меня и для моего хозяина. Мы слишком увлеклись и не заметили опасность. Судьба благоволит нам, раз эта опасность миновала.

Из серебристого медальона брызнул серебристый луч. Останки Тхутмертари вспыхнули яростным пламенем. Когда пламя погасло, оказалось, что они исчезли без следа.

— Это не её огонь, — пояснил магистр, — это наш огонь! И не осталось ничего, помимо памяти.

Конан думал иначе, но не видел смысла спорить с Брахо. Зачем, кому это теперь поможет? Открывалась новая страница новой Книги Судеб, её только предстояло написать. Нужно беречь силы.

Загорелое тело киммерийца почернело от ожогов, трещины рассекали кожу и обнажали тёмные провалы, в которых багровела подпалённая плоть. Могучие мышцы напоминали перетёртые канаты, крепкие вороные волосы обрели тёмно-пепельный цвет, шелушились и опадали при каждом прикосновении, причиняя жесточайшую боль.

Боль словно поселилась в его теле — в каждой клетке, в каждом нерве. Как будто его целиком окунали в чан с кипящим маслом и долго-долго там варили, а затем извлекали, чтобы насладиться зрелищем его страданий.

И это было правдой — с той лишь разницей, что долгие муки, испытываемые Конаном, в реальном времени уместились в единственное мгновение кошмарной пытки, которой подвергла его Тхутмертари, величайшая и непревзойденная искусница всевозможных истязаний плоти и души. Совсем немного времени не хватило золотой богине, чтобы выпить жизнь этого «презренного смертного», бросившего ей дерзкий вызов. Но ему хватило сил собраться, победить богиню. А теперь природа требовала своё, и силы его оставляли: он – живой человек, а не бог!

Сжав зубы до хруста, Конан боролся с этой болью. Встать на ноги ему не удалось, но сил хватило, чтобы повернуть голову. Там, внизу, у подножия горы Монтесан, приходили в движение рати змеядов, лицезревшие убийство предводителя человеческим принцем, и войска стигийцев, с торжеством взирающих на своего нового вождя. Неминуемо назревала новая схватка, на этот раз не между богами, героями и чародеями, а между двумя враждебными расами смертных существ. По истечение двадцати тысяч лет народу людей и змеиному племени вновь предстояло решать, кому из них достанется земля. Убив аккаха Танатоса, принц, а теперь король Стигии Джосер дал тем самым сигнал к сражению.

Конан бросил взгляд на Джосера. Этот прирождённый авантюрист, опытный воин и талантливый игрок со смертью торжествовал теперь победу. Победу, для которой сам не сделал ничего, лишь терпеливо ждал своего часа, пока другие дрались с его злобной сестрой, не щадя головы.

Новый король Стигии стоял шагах в двадцати от Конана, в одной руке держал его походный мешок, а в в другой – склянку со светящейся эмульсией. Стигиец с удивлением разглядывал её, словно не верил собственным глазам. Подняв глаза на Конана, Джосер прокричал:

– Откуда это у тебя, киммерийский пёс?

«Твоя жена сама вручила мне, змеёныш. Как раз на этот случай», – чуть не ответил Конан вслух. Он дорого бы дал сейчас за эту склянку. За одну каплю целебного эликсира, которым старый Паксимен лечил и вылечил его в Деншуре, собирая его тело по костям. Конану теперь казалось, он готов отдать за каплю эликсира половину своего королевства. Которое уже и не его: за Аквилонское королевство ему снова нужно бороться, а как бороться и когда, Конан пока не думал – недосуг было, он спасал мир.

Ничего не ответив Джосеру, Конан отвернулся, чтобы проводить взгядом Брахо. Тот превратился в уже знакомую ему синюю птицу. Кивнув на прощание Конану, птица-магистр подхватила бездыханное тело своего хозяина и взлетела.

Тяжело поднимались и опускались могучие крылья усталой птицы. Она летела домой, на север, в горы. Но в какие горы – Серых Обезьян или Карпашские? Где будет логово Тезиаса – в Зачарованном Городе или в Замке Синих Монахов? Или в каком-то новом, неизвестном месте? Конан не знал ответа, а спрашивать у Брахо он не стал, не видел смысла. Должно быть, тот и сам пока не знает. Всем нужно время разобраться и понять, что делать дальше.

Конан долго смотрел вслед синей птице. На фоне разгорающейся зари она казалась чёрной, а тельце карлика, что держала птица в цепких лапах, напоминало добычу, которую горный орёл несёт в свое гнездо.

Первые солнечные лучи ласкали истерзанную землю. Поздновато появился ты, Пресветлый Митра, с горечью подумал Конан.

А может быть, случилось то, что и должно было случиться? В одном бесспорно прав магистр: не нужно ожидать от Судьбы слишком многого, и чтобы сразу, в один миг. Всему своё время. Око Митры явилось тогда, когда должно было явиться — не прежде и не позже.

Под боком у киммерийца тихо плакала Аманда Линн. Она слышала слова Брахо, но не верила, что амбициозный и тщеславный карлик может измениться. Воительница хорошо помнила, как он едва не превратил её в инкуба: остался бы свободен, точно превратил бы! И теперь, когда Конан, вопреки её отчаянной мольбе, освободил его, Аманда не ждала от Тезиаса ничего хорошего. Она была уверена, что Тезиас, как оклемается, так сразу примется за старое, захочет вернуть себя власть, отомстить всем врагам и ей — первой.

Аманда не ощущала вкуса великой победы над Злом. Она совсем не знала Тхутмертари, никогда не сталкивалась с ней, не страдала от неё или из-за неё. Аманда присоединилась к этому походу скорее из личной привязанности к герою-варвару, нежели из чувства долга по отношению к его миру. Что могла значить судьба Хайбории для женщины, которой суждено родиться через пятнадцать тысяч лет после этих хайборийцев? Для неё они были людьми, восставшими из мифа.

Средоточием зла для воительницы из Будущего оставался карлик Тезиас, Великая Душа. Именно он, Тезиас, разрушил её жизнь, именно он, не спрося её согласия, с помощью своей невероятной и пугающей силы призвал Аманду в этот дикий мир, оказавшийся далёким Прошлым современной ей цивилизации. И хотя варварский мир Хайбории был таким манящим и таким привлекательным, он оставался ей чужим.

То была соблазнительная страшненькая сказка, в которой иногда неплохо отдохнуть от скуки цивилизованного времени, но где нормальный человек двадцатого столетия ни за что на свете не согласится провести положенную ему жизнь. Она бы всё отдала за один лишь шанс вернуться в своё время. Но если только – вместе с Конаном! Такой герой, как этот киммериец, не пропадёт нигде и никогда, везде, всегда останется героем.

***

Оно размышляло над смыслом бытия и превратностями Владычицы Сущего. Затем ему надоело размышлять и захотелось просто отдохнуть. Оно заслужило этот отдых. Вторая жертва до предела измотала его — но и получила по заслугам, отныне и до самого конца времён ей не покажется мало. Если и третья, последняя жертва окажется такой же строптивой...

Однако и тогда, решило Существо, я всё равно тебя настигну, третья жертва!

***

Далеко-далеко от Хорайи, в своей тайной обители среди Карпашских гор, смеялся от радости некто, существующий вне времени, единственный в своём роде; будучи джаном, он предпочитал называть себя человеческим именем Милиус; а узкому кругу посвящённых в Хайбории был известен как Скучающий Маг.

В мягких пуховых креслах посреди его обители сладко спали прекрасная Зенобия и маленький Конн; они не могли разделить радость Скучающего Мага. У них была своя отрада, им снился муж и отец — герой, воитель, варвар, побеждающий Зло и возрождающий Справедливость.

***

А ещё дальше от поля последней битвы с золотой богиней и её рабом, у берегов Бараха, на чёрном фрегате, флагмане стигийского флота, принцесса Камия тренировалась, проверяла и оттачивала свои боевые навыки.

Она делала это в одиночестве, перед огромным зеркалом в своей каюте. Сторонний человек, если бы увидел эти тренировки, навряд ли понял бы, зачем ей зеркало: на глазах Камии была непроницаемая чёрная повязка. Кроме этой повязки, на ней ничего не было надето. В руках Камия держала два... нет, три одинаковых кинжала; каким-то образом ей удавалось управляться со всеми сразу, не позволяя ни одному из них упасть.

Она дралась со здоровенной, ростом и статью с варвара Конана, тенью. Эта тень была плотной и непроницаемой, как чёрный эбонит, и подвижной, как ртуть. Тень обладала головой, где вовсе не было лица, также имела ноги и четыре руки, каждая из рук сжимала по клинку. Но стальные клинки тени, в отличие от кинжалов Камии, были разными: меч аквилонского рыцаря; стигийский кхопеш; туранская сабля; четвёртым был атлайский меч-кинжал, который назывался аттаим, с коротким, но изящным лезвием, оружие потомков древней Атлантиды, практически исчезнувшее и в самой Атлае, а уж в Хайбории почти что легендарное. Тень дралась своими четырьмя клинками одновременно, однако Камия парировала все её выпады и ловко ускользала от ударов.

Движения сражавшихся были настолько быстрыми, что уследить за ними обычным человеческим зрением казалось невозможным. Стальные лезвия сливались в своём танце, и неостановимый звон клинков звучал как музыка, написанная для смертельного металла.

Вдруг Камия отпрянула, сделала прыжок назад через голову, вскочила, бросила все три кинжала в тень. Схватила чашу с приготовленным заранее битым стеклом и высыпала его на тень. Та отразила все клинки своим оружием, а от осколков уклонилась. Камия, нагая, раскрасневшаяся, вся в поту от этого стремительного танца обнажённой стали, гибкая, словно змея, грациозная, как пантера, скользнула к своим кинжалам, подхватила два, на лету ускользая от стремительных мечей чёрной тени. Клинки схлестнулись снова, но теперь Камии приходилось уворачиваться ещё и от осколков, чтобы не порезать себе ноги.

Схватка продолжалась: тень не знала усталости, и Камия как будто не собиралась эту тренировку прекращать. Она хотела довести свои умения до совершенства. Но всякий раз, когда ей это удавалось, атлайская пантера поднимала планку сложности, добавляла себе новые опасности и испытания – вот как теперь, с разбросанными под ногами слёзами стекла.

В тот самый миг, когда закончилась земное существование богини Тхутмертари, Камию пронзила жгучая и сокрушительная боль. На счастье Камии и на своё, никого из её людей здесь не было. И никто не увидел, как она согнулась вдвое, застонала, – но не закричала, – выронила один кинжал, а вторым едва не нанесла глубокую рану самой себе.

Тень в тот же миг исчезла вместе со своими четырьмя клинками, растворилась без следа. Осталась только женщина, нагая, с завязанными глазами, согнувшаяся в смертной муке, и битое стекло, разбросанное ею по полу каюты.

Эта внезапно нахлынувшая боль казалась нестерпимой даже для неё. Боль шла из живота; помимо боли, Камию пронзил ужасный вопль, вопль оглушительный и одновременно тоскливый, словно бы прощальный, он шёл из глубины её живого естества. И боль, и вопль овладевали ею, – но не овладели, – она не покорялась никому и никогда, не покорилась и теперь. Усилием воли вытаскивая себя из этой пытки, она ещё нашла силы рассмеяться:

– Ой, ты кого-то потеряло, дитя Тху? Так сдохни же скорее, тварь! Отец достанет из меня лишь твой никчёмный трупик...

Она сорвала с глаз повязку, несколько раз широко моргнула, привыкая заново к естественному свету. Превозмогая эту боль и заглушая силой мысли этот вопль, как была нагая, Камия устремилась вниз, в глубины огромного корабля.

Пока она спускалась, боль прошла, а вопль утих. В каюту Паксимена Камия вошла спокойным, твёрдым шагом. И лишь смертельная бледность отражала потрясение, только что пережитое ею.

Она пробудила наречённого отца от «мёртвого сна» и вкратце объяснила, что необходимо сделать. Старый медикус, за сорок лет совместной жизни с нею отучившийся удивляться чему-либо, кивнул, поднялся, вытащил из шкафа слуховую трубку, велел лечь на диван и принялся прослушивать живот.

Она умела понимать его без слов, по выражению лица. И ещё до того, как Паксимен поднял на Камию глаза и открыл рот, она уже прочла ответы.

Итак, когда он поднял на неё глаза, когда открыл рот, он также понял, что слова ей не нужны, ничего не сказал, отвернулся, отдался беззвучным рыданиям.

Она до крови прикусила губу, немного помолчала. Ни единой слезинки не было в её огромных и сияющих глазах. Ни малейшей слабости, напомнила себе она. Любая её слабость – для чужака, что притаился в её чреве, это сила, пища, шанс на жизнь.

– Я и не думала, что дитя Тху умрёт вместе с кузиной Тхутмертари, – насмешливо сказала Камия. – Это было бы слишком легко! А со мной не бывает легко. Но я справлюсь! Я справлюсь с твоей помощью, отец. Она ещё не знает, с кем связалась, эта тварь во мне!

Камия пружинисто поднялась, нашла одну из своих коротких чёрных туник, оставляющих открытыми стройные, сильные ноги, облачилась в неё. Изящным женским движеним поправила волосы цвета смоли, мокрые от пота. Бросила взгляд на статуэтку, стоявшую в алтарной нише. Статуэтка изображала женщину с удивительно похожими на Камию чертами лица. Это была Мефрес, легендарная императрица Стигии, правившая тысячи лет тому назад. По легендам, её имя заставляло трепетать могущественных владык Ахерона. Камия прижала руки к груди и поклонилась статуэтке. Потом распрямилась, нашла взглядом карту Хайборийского материка, собственноручно нарисованную учёным медикусом, эта карта занимала целиком одну из стен его каюты. Глядя на карту, усмехнулась, провела языком по верхней губе.

У порога она обернулась:

– Больше никаких отговорок! Если придётся, ты перевернёшь все знания Земли вверх дном, но обязательно отыщешь способ, как меня спасти. Однако если сам считаешь себя старым, неспособным и ненужным, так мне и скажи. Я тогда верну тебя обратно в «мёртвый сон», и ты уснёшь навеки. Мумию твою положат в саркофаг, а его я велю выбросить за борт в самом глубоком месте моря. И выкину тебя из головы! Что выбираешь?

– Выбираю жизнь, – со вздохом молвил медикус. – Жизнь для тебя и для себя, моя гордость, моя радость...

– Я пришлю слуг и Анефа. Они помогут привести тебя в порядок. Ты нужен мне здоровым, мудрым и упорным, дорогой отец. Пожалуйста, вернись ко мне, каким я тебя помню.

– Куда же ты теперь? – вырвалось у Паксимена.

Камия покачала головой и рассмеялась.

– Туда, где я всего нужнее! Меня ждут люди, что нуждаются во мне. Меня ждёт мир, который я люблю. Меня ждут боги, для которых я играю! Моя игра лишь начинается, отец! Я чувствую, наш Конан одержал победу, я верила в него, и я от всей души просила за него. Его победа означает: мир спасён, что может быть важнее? Что стоит после этого спасти себя от неминуемой, мучительной погибели? Уж если он один сумел спасти нас всех, то неужели мы вдвоём не сумеем спасти одну меня? Такая мелочь!

Её задорный, мелодичный смех ещё долго звучал в голове Паксимена. Он посчитал бы дочь особой легкомысленной и несерьёзной, когда б не знал её, знал лучше, чем знали сами боги. Поэтому он понимал: она так говорит лишь потому, что не умеет сдаваться. Не приучена им и сама не привыкла.

А раз не сдаётся она, то не сдастся и он.

***

И где-то очень далеко от человеческого мира, где-то очень глубоко под ним большая поляна правильной прямоугольной формы озарялась сполохами туманного красноватого свечения. По злобному пульсирующему небу хаотично метались рваные пунцовые тучи. Могучие безлистые деревья с жёлтой корой что-то шептали бурливой реке, несущей свои ярко-алые, цвета свежепролитой крови, воды мимо исполинского изваяния Великого Змея Сета.

Перед изваянием стоял высокий трон, сложенный из выскобленных человеческих черепов. На троне лежало чёрное, точно сама девственная Тьма, яйцо. Оно было похоже на страусиное и, вместе с тем, на змеиное.

У подножия трона стоял древний демон Люф, называемый Мудрейшим. Люф натянул на свой костлявый палец Кольцо Сета, прошептал молитвы – или заклинания? – на шипящем языке, неизвестном никому из смертных. В конце он трижды сделал в воздухе знак Змея. Когда Люф закончил этот ритуал, изумрудные глазницы Кольца Сета ярко зажглись и выпустили в чёрное яйцо две молнии. Яйцо как будто треснуло; чуткие уши Люфа услыхали этот едва уловимый звук.

Древний демон осклабился:

– Твоё время родиться пришло, дитя Света и Тьмы.

Чёрная скорлупа у вершины яйца треснула. И скоро в появившемся просвете возникла крохотная, покрытая мелкой блестящей чешуёй рука, а пальцы на этой руке были человеческие. Потом треснула вся скорлупа, и существо, какое прежде не рождалось на земле, ни под землёй, ни в воздухе, воде, огне или преисподних мирах, – это существо предстало перед Люфом.

Демон одобрительно кивнул, проскрежетал:

– Ты тот, чьё имя – Альтасет, что значит, Посвящённый Сету. Ты покончишь с миром твоего отца. Ты закончишь начатое твоей матерью...

В призрачном сумраке пещеры изумрудные зеницы магической змеи зловеще поблескивали, словно живые.

P.S. Чем внимательнее читаете, тем больше удовольствия получаете. И тем лучше представляете, что ждёт нас в следующих книгах. Вы ведь просили рассказать, не так ли? ;)

Brian Tolwell

09.04.2016, 19:14

И вот он, долгожданный эпилог! :hy:

ЭПИЛОГ

Она обманулась, ожидая конца.

Конца не было. Бессмертие — дар Судьбы, который нельзя вернуть обратно. И тогда дар обращается вечной карой, худшей, чем сама смерть. Смерть обмануть можно, Бессмертие — никогда. Оно навечно с тобой, и Вечность становится необратимой.

Тхутмертари поняла это слишком поздно. Она ожидала конца — взамен этого Владычица Сущего сполна вознаградила её за дерзостные труды. Тхутмертари получила всё, о чем мечтала, явно и тайно.

Вокруг неё расстилался целый мир — странный, волшебный и притягательный. Однажды она мельком посетила этот мир; теперь же ему предстояло стать её вечным домом. Она видела звёзды, холодные и чужие; безмерную даль их она не могла оценить. Бескрайние пространства мёртвой черноты расстилались вокруг, и она парила в них. Здесь не было светила, воздуха, ветра, живых существ, богов, демонов — здесь не было вообще ничего. То, что имело смысл прежде, здесь, в этом мире холодной, мёртвой пустоты казалось пустым и никчёмным. Она осталась абсолютно одинокой в этом мире.

Он чаровал и дурманил её, как тогда, в первый раз, при пытке Дарис в покорённой Тайе. Тхутмертари неслась в пустоте, и не было предела скорости её полета. Холодные звёзды мерцали вдали; и снова Тхутмертари ощущала их беспредельную затаённую силу. Но душа её более не рвалась к этим звёздам, к этой затаённой силе, она, Тхутмертари, не стремилась более овладеть силой, равной которой не было, нет и не будет. Ибо она знала: звезды недостижимы, и абсолютное могущество их — не более чем зазывный маяк, вечно пылающий в Ночи... Она может лететь всю Вечность, положенную ей, но в распоряжении её всегда будет только холодная, мёртвая, черная пустота — и миражи далёких звезд, недостижимых. Она не испугалась — в испуге, равно как и во всех прочих человеческих чувствах, отныне не осталось никакого смысла. Чувства остались в прошлом, в мире, откуда по воле Судьбы её вытолкнуло Существо из Чужой Вселенной...

Она не ведала, как называется вот эта новая вселенная, её новый мир, её новый дом. Память услужливо подсказывала ей мудрёные слова — она впервые услыхала их от своего учёного раба — «гравитационный коллапс», «чёрная дыра», «энергоинформационный вакуум»... Какая разница, как ЭТО называть? Она поняла, что навсегда останется витать в чужой и чуждой пустоте, пока рассудок не покинет её — ибо в этом мире нет ни Пространства, ни Времени. Здесь ничего не существует. НИЧЕГО — и она — это всё, что здесь есть, что здесь будет.

«Ты сгинешь в неведанной Тьме! Я — вижу!!!», — безумное пророчество старого жреца Парасана из Тайи сообщало ей об этом мире больше, чем все мудрёные слова Великой Души. И вот она, «неведанная Тьма», повсюду вокруг неё, здесь ей и предстоит сгинуть...

А далёкие звезды будут холодно потешаться над ней. Впрочем, нет, они даже не будут над ней потешаться — им, бесконечно далёким и бесконечно могучим, нет до неё никакого дела. Она им бесконечно безразлична...

У неё больше не было раба, который мог бы вытащить её отсюда — там, в мире, который она навсегда покинула, этот могущественный раб обрёл свободу.

Богиня Звездного Бессмертия взмолилась Владычице Сущего, чтобы та сжалилась над нею и пересмотрела приговор. Любой ад, любая геенна огненная, любая мука — только не эта пытка абсолютной, бесконечной пустотой и абсолютным, бесконечным одиночеством!

Владычица Сущего безмолвствовала; ей нечего было добавить к своему окончательному вердикту. И тогда богиня Вечной Пустоты страстно возжелала поскорей сойти с ума, лишиться проклятого рассудка, лишиться всего, что составляет её «Я», превратиться в самое БЕССМЫСЛЕННОЕ НИЧТО, сродниться и слиться с этим безбрежным океаном вакуума, стать им, а не его богиней... Может, так и было с этим пустым миром? Может быть, когда-то тоже здесь существовала жизнь, гремели битвы, властвовали боги... а потом всё умерло, исчезло, растворилось в пустоте и стало ею. Богиня Вечной Пустоты мечтала поскорее присоединиться к ней.

Но слово «поскорее» в этом мире без пространства и без времени не значило ровным счётом ничего, и Тхутмертари наконец-то поняла, какое Бессмертие даровано ей и какая Вечность ждет её впереди...

У всякого — свой ад: для кого-то это геенна огненная, для кого-то развоплощение души и ещё много-много всевозможных кар; но наиболее великим ад предстаёт местом исполнения их самых сокровенных желаний, доведенных до логического абсурда.

В распоряжении Тхутмертари отныне был беспредельный мир, которым она безраздельно владела. В этом мире у неё не было, нет и не будет врагов или конкурентов. И лишь далекие, недостижимые звезды будут вечно подсказывать ей, что, наверное, где-то ещё есть такой же самый ад, и кто-то другой, такой же дерзкий, как она, попытавшийся переиграть Судьбу, обречён вечно томиться в нём.

Но точно это она уже никогда не узнает.

( продолжение следует )

Это, собственно, всё. Роман завершён! На завтра, воскресенье, планирую "Указатель имён и названий", такой глоссарий имеется в каждой из книг (например (http://tolwell.livejournal.com/14816.html)), будет и в этой. За мной останется ещё, как минимум, одна глава, важная для предыдущих и последующих книг. Но когда она появится и где, сегодня сказать затрудняюсь.

Я также подтверждаю намерение выпустить "расширенную" версию не только этого романа, но и всей трилогии "Раб Змеиной Королевы". Если дойдёт дело до издания (переиздания) всей трилогии, буду настаивать именно на расширенной версии. В ней будет кое-что подправлено, добавлено и расширено. За минувшие со времени издания первого "Раба" (1997) годы у автора накопилось много любопытных "плюшек" для фанатов Саги и собственно толуэлловского цикла. ;)

Vlad lev

09.04.2016, 19:53

у автора накопилось много любопытных "плюшек"
тут главное, шо - не оплеушек!;)

octavian

09.04.2016, 20:51

За мной останется ещё, как минимум, одна глава, важная для предыдущих и последующих книг. Но когда она появится и где, сегодня сказать затрудняюсь.

Доброго времени суток. Спасибо за роман. Еще не читал, собирал всё в один файл, более-менее отформатировал. Осталось подождать "глоссарий" и распечатать. Вопрос: стоит ждать эту самую дополнительную главу или печатать как есть? Уж больно почитать хочется! (С монитора не читаю. 8-10 часов смотрения на монитор на работе - этого достаточно.)

Brian Tolwell

09.04.2016, 21:44

тут главное, шо - не оплеушек!;)

Если судить по данному форуму 2006-2014 гг. и предыдущим его инкарнациям, оплеушки получает в основном автор. ;) Теперь задача автора - используя всю мощь подвластной ему звёздной магии, превратить их в что-то конструктивное. :D

Добавлено через 2 минуты
octavian, вы же печатать будете для самого себя, верно? Тогда не вижу смысла ждать. Эта глава может появиться через неделю, через месяц или через полгода, вы сможете допечатать её отдельно.

Добавлено через 4 минуты
Осталось подождать "глоссарий" и распечатать.

Кстати, глоссарий тоже новый, наполовину переработанный. Например, сообразуясь с доводами Влада и других товарищейB), автор устранил из него элементы декамповщины, которые просачивались ранее. Теперь такого нет, всё честно, клянусь Кромом! :conan:

Зогар Саг

09.04.2016, 21:54

И вот он, долгожданный эпилог!

Я сам роман пока не читал, только синопсис, но после этого эпилога мне стало главгероиню как-то жалко. :( Может вы как-то смягчите ей наказание? ну пусть там надежда у нее не пропадает, пусть какие-то пути выхода нарисуются?

Vlad lev

09.04.2016, 22:15

оплеушки получает в основном автор. Теперь задача автора - используя всю мощь подвластной ему звёздной магии, превратить их в что-то конструктивное.
чую: в ответку!:big_smile:

Brian Tolwell

09.04.2016, 22:38

Зогар Саг, понимаю. Но тут есть два момента. У меня правило - вознаграждать главных героев по полной: всё, что заслужили, получайте. Она получила по "заслугам", наворотила столько, что казнить в обычном духе - мало. Конану и остальным её фокусы ещё долго предстоит расхлёбывать. devil_smile Во-вторых, я и сам эту героиню недолюбливаю, для меня её популярность в сети удивительна. Короче, мне её не жаль. :angry:

Но! Для меня также важно прислушиваться к откликам. И прислушиваюсь. Свежий пример: пятая глава (http://forum.cimmeria.ru/showpost.php?p=160800&postcount=28) вся родилась из просьбы, обращённой к автору, чтобы две главгероини встретились наедине, столкнулись не "вообще", а непосредственно друг с другом. Ещё два месяца назад планов таких не было, и этой главы не было. Она появилась, потому что так захотели читатели. Если они захотят как-то "вернуть" Тхутмертари или хотя бы "облегчить" её участь, почему бы нет? Вот вы сказали - я запомнил, буду думать, буду слушать дальше. :)

Brian Tolwell

10.04.2016, 18:11

И наконец...

Указатель имён и названий

Аманда Линн — наёмница из отряда Джейка Митчелла. Заклинанием Времени Тезиаса вызвана из ХХ века в Хайборийскую эпоху.

Амра (Лев) — прозвище Конана, данное ему чернокожими корсарами Западного моря. Под командованием Конана и его подруги Белит чёрные корсары наводили ужас на жителей разных стран — Зингары, Аргоса, Шема, Стигии. Особой дерзостью отличалось нападение чёрных корсаров Амры на гавань Кеми. См.: Р.Говард “Королева Чёрного Побережья», “Час Дракона»; П.Андерсон “Конан-мятежник» и др.

Атлая — загадочное государство потомков народа Атлантиды на юго-западе Хайбории, примерно на территории современной Анголы. Принцесса Камия стала королевой Атлаи в возрасте 15 лет, но была низложена и бежала из страны. См. М.Мэнсон “Конан и Небесная Секира», Б.Толуэлл «Чёрное солнце».

Ахерон — древняя империя чёрных магов, павшая под ударами варваров за три тысячи лет до рождения Конана. Столицей Ахерона был город Пифон. Ахероном правил верховный жрец Сета, могущественный волшебник Ксальтотун. См.: Р.Говард “Час Дракона», Зогар Саг «Кровавый камень» и др.

Барахские острова, Барах — архипелаг к западу от побережья Зингары, главная твердыня пиратства в Западном море. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер “Конан-корсар» и др.

Белит — шемитка, царевна Асгалуна и пиратка Бараха, предводительница чёрных корсаров. Занималась пиратством на боевой галере «Тигрица», когда встретила Конана и полюбила его. Погибла в заброшенном городе на берегу реки Зархебы, однако в её смерти Конан часто винит Камию и Джосера. См.: «Королева Чёрного Побережья» Р.Говарда, цикл «Изгои» Б.Толуэлла и др.

Брахо — магистр Синих Монахов, главный из слуг Тезиаса, Великой Души. Гениальный учёный и могущественный волшебник, хранитель медальона с Пирамидой Мира.

Вибий Латро — аквилонский вельможа, барон, канцлер Аквилонии при королях Вилере III и Нумедидесе. После захвата Джейком престола в Тарантии перешёл на его сторону и был назначен наместником Аквилонии с титулом герцога Тарантийского. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер “Конан-освободитель»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев».

Вилайет — большое внутреннее море на востоке хайборийских земель. См., например: Р.Говард «Железный демон»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; Дж.Маддокс Робертс «Конан-победитель»; М.Мэнсон «Конан и Дар Митры»; Л.Карпентер «Конан, гроза Кровавого Побережья».

Глаханы — одна из дочеловеческих рас, населявших Землю в прошлом. Глаханы были вытеснены поклоняющимися Сету людьми-змеями. По версии Б.Толуэлла, последним из глаханов был красноглазый демон, с которым Конан дрался в заброшенном городе на берегу реки Зархебы. См. Р.Говард «Королева Чёрного Побережья», Б.Толуэлл «Последний из глаханов».

Гней Кавлон — командир аквилонской гвардии, «Чёрных Драконов», при герцоге Тарантийском Вибии Латро.

Дарис — дочь Авзара, боевая подруга Конана в войне за свободу Тайи от Стигии. После смерти отца — правительница Тайи, см.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Джейк Митчелл — солдат удачи, командир отряда наёмников, пилот военного вертолёта. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху. Двойник Конана, узурпатор аквилонского престола.

Джосер — принц Стигии, сын Ментуфера, младший брат Ктесфона и Тхутмертари, кузен и супруг Камии, недруг Конана со времён «Тигрицы» и Белит. Прирождённый авантюрист, искатель приключений, могучий воин и умелый интриган. О приключениях Джосера и Камии, а также их столкновениях с Конаном, рассказывает цикл «Изгои».

Живая Энергия — неизвестная субстанция, из неё состоит Зачарованный Город. Обладает способностью превращаться в любые вещества и предметы. В частности, из Живой Энергии сотворены искусственное тело демона Сура; все, кроме первого, вертолёты «Черный коршун» и почти всё оружие Будущего.

Замок Синих Монахов — неприступная цитадель на северо-востоке Коринфии, среди Карпашских гор. В Замке Синих Монахов произошло воскрешение Великой Души. Резиденция Тезиаса в романах Б.Толуэлла «Огни Будущего» и «Армия Света и Тьмы».

Зачарованный Город — город безвестной космической расы, оставленный в подарок тому из землян, кто сумеет овладеть Великим Знанием. Соткан из Живой Энергии, защищен звёздной магией Стержня. Резиденция Великой Души в романе Брайана Толуэлла «Амулет Небесного Народа».

Зенобия — немедийка, жена Конан, королева Аквилонии. Была наложницей немедийского короля, помогла Конану бежать из бельверусской темницы. После разгрома немедийцев в Львиной долине Конан взял Зенобию в качестве выкупа за свободу короля Тараска. См.: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; С.Корджи «Конан и Демон Пучины», М.Мэнсон «Сердце Аримана» и др.

Змеяды — потомки последних людей-змей Стигии, бежавших от нашествия молодой человеческой расы. Обитали в подземном городе Йесет-Мет, освобождены оттуда королевой Тхутмертари.

«Изгои» — новый (с 2015 года) цикл Б.Толуэлла о приключениях Камии и Джосера, а также их столкновениях с Конаном-варваром. Является приквелом цикла «Великая Душа». К моменту первой сетевой публикации романа «Освобождение» доступны для чтения рассказы «Чёрное солнце», «Пирамида», «Защитник, или Наследие Стигии», а также первая глава романа «Пылающая Стигия».

Инкубы — здесь: новая раса Людей, Несущих Знание, которую намеревался создать Тезиас, Великая Душа. Первыми инкубами, по задумке Тезиаса, должны были стать Джейк Митчелл и Аманда Линн. С этой целью он планировал пересадить им т.н. «искусственную душу». Заклинание Тхутмертари, превратившее Тезиаса в её покорного раба, помешало исполнению этих планов.

Йесет-Мет — древнейший подземный город в Стигии. В Йесет-Мете укрылись последние люди-змеи Стигии, бежавшие из Птейона от нашествия молодой человеческой расы.

Камия — принцесса Стигии, бывшая королева Атлаи, наречённая дочь Паксимена, кузина и супруга Джосера, искательница приключений. Безбашенный характер, ум, цинизм и стойкость Камии делают её трудным противником для Конана со времён «Тигрицы» и Белит. О приключениях Камии и Джосера, а также их столкновениях с Конаном, рассказывает цикл Б.Толуэлла «Изгои».

Карпашские горы, Карпаши — протяжённая горная цепь, естественная граница Коринфии, Заморы, Кофа и Офира. Любимое место обитания чародеев, потомков волшебников Ахерона. В северо-восточной части Карпашских гор расположены Замок Синих Монахов и обитель Милиуса, Скучающего Мага.

Кеми — жреческая столица Стигии. В Кеми находятся главный тайный храм Сета и резиденция его верховного жреца. Невдалеке от Кеми возвышается знаменитая Великая Пирамида, построенная змеиным народом в незапамятные времена. Место действия многих стигийских похождений Конана. См., например: Р.Говард «Час Дракона»; П.Андерсон «Конан-мятежник»; Дж.Маддокс Робертс «Конан и сокровища Пифона».

Книга Судеб — большой голубой фолиант, самая загадочная книга в истории Земли. Хранится семью магическими заклятиями, секрет которых безвозвратно утерян, миллионы лет переходила из рук в руки, но никто так и не смог открыть её. Содержит могущественные магические заклятия, частицы Великого Космического Знания, а также историю нашей планеты, написанную в бесконечно давние времена неведомой расой мыслящих существ, спустившихся со звезд. Такова легенда. Сумев раскрыть Книгу Судеб, Тезиас стал самым могущественным волшебником на Земле и постиг путь к пирамиде Стража Земли.

Конан — варвар из Киммерии. Был рабом, гладиатором, наёмником, пиратом, солдатом, генералом и маршалом, командовал армиями, сражался с демонами и злобными магами. К 40 годам стал королем Аквилонии, богатейшей державы Хайборийского мира. Борец с несправедливостью, искатель приключений. Возраст Конана к началу событий, описанных в цикле «Конан и Великая Душа», — 48 лет.

Конн — сын Конана и Зенобии, наследник аквилонского престола. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Ведьма Тумана», «Черный сфинкс Нептху», «Алая луна Зембабве», «Тени в Черепе», «Конан с Островов»; П.Уинлоу «Карусель Богов».

Кром — киммерийское божество, суровый властелин варваров, часто поминаемый Конаном. См., например: Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; Дж.Маддокс Робертс «Конан Доблестный»; С.Перри «Конан-наемник», Б.Толуэлл «Огни Будущего».

Ксептах — адмирал Стигии. Командующий стигийской флотилией во время Барахского похода Камии.

Ктесфон — король Стигии, старший сын Ментуфера, младший брат Тхутмертари. В конце своего царствования самоустранился от управления страной, доверив его верховному жрецу Тот-Амону. Убит в поединке с сестрой, которая наследовала его престол. См.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Лазерный бластер — здесь: оружие, изобретенное профессором Фонтанелли. Внешне напоминает пистолет с длинным и очень тонким дулом, стреляет лазерными лучами.

Латеус — аквилонец, верховный жрец Митры в Тарантии, выдвиженец Вибия Латро. Избран после исчезновения Декситея.

Лопес Моран — колумбиец, наемник из отряда Джейка Митчелла и его друг, пилот военного вертолёта. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху.

Луиджи Фонтанелли — итальянец, гениальный ученый, профессор, лауреат Нобелевской премии по физике, компаньон Джейка Митчелла. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху. Погиб при взрыве в Замке Синих Монахов, воскрешён Милиусом.

Луксур — столица Стигии. В Луксуре находятся королевский дворец и главный парадный храм Сета. См., например: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Люф — древний демон, советник Великого Змея Сета, наставник Тхутмертари, именуемый Мудрейшим.

Марциан — аквилонский генерал, командующий армией при герцоге Тарантийском Вибии Латро.

Ментуфер — король Стигии, предшественник своего сына Ктесфона, также отец Тхутмертари и Джосера, дядя Камии. Погиб в битве за Тайю, см.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Мессантия — большой город в устье реки Хорот и на берегу Западного моря, столица Аргоса. Место действия многих увлекательных приключений Конана, связанных с морем. См., например: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-освободитель», «Конан с Островов»; С.Корджи «Демон Пучины» и др.

Милиус, джан Земли, Скучающий Маг — таинственный персонаж цикла «Конан и Великая Душа», наделённый неведомой силой. Человек с двойными глазами и тройной тенью. Тайна Милиуса будет окончательно раскрыта лишь в финале всего цикла — романе «Космическая Орда». Тем не менее, читатель волен строить свои предположения относительно личности Милиуса, не дожидаясь конца цикла.

Митра — благий бог в мифологии хайборийских народов, Владыка Света и Солнечной Справедливости, главное божество Аквилонии, Немедии, Аргоса и других стран Запада. Представлялся в облике благородного старика. Главный храм Митры находится в Тарантии, столице Аквилонии. По утверждениям некоторых митраитов, Конан-киммериец, король Аквилонии, является лучшим из воинов Митры; однако достоверных свидетельств о том, что сам Конан считает себя воином Митры, у нас нет, он не приносит солнечному богу жертв или молитв и сохраняет верность киммерийскому Крому.

Монтесан — одиноко стоящий горный пик на границе Кофа и Хорайи. Высота около трех миль над уровнем моря. Также имя Монтесан носит древний митраитский монастырь на вершине горы.

Нергал — злобное божество, один из повелителей подземных демонов, считается также Повелителем Мертвых и хозяином Серых Равнин. См.: Р.Говард «Рука Нергала»; М.Мэнсон «Конан и Дар Митры»; Г.Эйлат «Бич Нергала» и др.

Норд — остров и одноименная крепость на реке Хорот в пределах Тарантии. Основная база наёмников из Будущего и их «Чёрных коршунов».

Паксимен — атлайский медикус, наставник-воспитатель принцессы Камии, её наречённый отец и самое доверенное лицо. Человек, чья весомая роль в событиях, предшествующих описанным в романах цикла «Великая Душа», лишь начинает проясняться.

Парасан — верховный жрец Митры в Тайе. Соратник и духовный наставник Авзара и Дарис. См.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Пелиас — друг и соратник Конана, кофийский волшебник. Вызволен Конаном из заточения в Алой Цитадели колдуна Тсота-ланти. См.: Р.Говард «Алая цитадель»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; О.Эйрикссон «Изгнанник с Серых Равнин», Д.Мак-Грегор «Конан и призраки прошлого».

Пирамида Мира — сооружение неземного происхождения, тайная обитель Стража Земли на протяжении миллиарда лет. Проникнув в Пирамиду Мира и встретившись со Стражем Земли, Тезиас обрёл Знания, сделавшие его равным богам и повелителем полумира.

Пришельцы — здесь: рейнджеры, наёмники из Будущего, призванные Заклинанием Времени Тезиаса в Хайборийскую эпоху (из ХХ века): Джейк Митчелл, Аманда Линн, Роберт Рэнквист, Лопес Моран, Филипп Фрезер, Хьюго Гамильтон, Педро Гарсиа, Джуно Мастарци, Альфред Зинг, Франсуа д’Эрве, Во Чунг, Джейсон Лестер, Берт Рассел, Фрэнк Спири, Курт Марлоу, Мэл Хобсон, Станислав Дубровский и другие — всего ровно 100 человек. К началу действия романа «Освобождение» в живых оставалось 77 рейнджеров.

Просперо — друг и соратник Конана, воин и полководец. Командующий аквилонской армией, наместник Пуантена. См.: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; П.Уинлоу «Карусель Богов» и др.

Публий — друг и соратник Конана, канцлер Аквилонии. См.: Р.Говард «Час Дракона», «Феникс на мече»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-освободитель».

Ратмес — капитан стигийского фрегата.

Роберт Рэнквист — англичанин, бывший разведчик, пилот военного вертолёта, специалист по электронным системам слежения и защиты, рейнджер из отряда Джейка Митчелла. Двойник генерала Просперо. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху.

Ромб Яхкунга — маленький белый кристалл неведомого вещества, используемый на отдалённых планетах в качестве темницы для душ и бестелесного разума. Место пленения Тезиаса, Великой Души, и демона Сура, раба Змеиной Королевы.

Ронтакис — стигийский князь, политик и дипломат, бывший посол в Аргосе, ведущий идеолог стигийского экспансионизма и примата светской власти над жреческой. К началу романа «Освобождение» — глава шпионской службы Камии.

Светоч Истины — могущественный амулет Небесного Народа, воплощение Солнечного Бога Митры. Способен рассеивать чуждую ему магию, прояснять рассудок и отделять правду от лжи. Похищен Конаном у скричей, «ангелов» Митры.

Сердце Аримана — волшебный талисман, позволяющий, при умелом использовании, высвобождать огромную магическую силу, например, воскрешать мёртвых. Против Сердца Аримана была бессильна магия ахеронского чародея Ксальтотуна, однако Тезиас совладал с Сердцем. См.: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Черный сфинкс Нептху»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев», М.Мэнсон «Сердце Аримана», Б.Толуэлл «Неподвластный Богам» и др.

Серебристый Медальон (Медальон с Пирамидой) — окутанный тайной символ власти Брахо, изображающий Пирамиду Мира.

Сет — главный бог мрака и зла в мифологии хайборийских народов. Представлялся в облике гигантского золотого змея. Главная твердыня культа Сета — Стигия. Конан вел борьбу со служителями Сета и покорными его воле тварями всю свою жизнь. См.: Р.Говард «Феникс на мече», «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-варвар»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Черный сфинкс Нептху», «Алая луна Зембабве», «Тени в черепе»; П.Андерсон «Конан-мятежник»; П.Уинлоу «Священная роща» и др.

Синие Монахи — слуги Великой Души. Учёные, волшебники и воины. Исключительно живучи, хитры и практически неуязвимы для человеческого оружия.

Скричи — волшебные крылатые создания, друзья волшебника Пелиаса. На самом деле — избранные слуги Митры, коренные обитатели Страны Небесного Народа. Упоминаются под другими именами в ряде произведений. См., например: Р.Говард «Алая цитадель».

Стержень — здесь: фантастическое сооружение в центре Зачарованного Города высотой 25 миль. Источник колоссальной космической мощи. Например, все «Чёрные коршуны» питаются энергией Стержня.

Стикс — самая большая река Хайборийского мира, текущая сначала с юга на север, а затем с востока на запад. Естественная граница северных и восточных владений Стигии. Объект почитания стигийцев и шемитов. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Черный сфинкс Нептху»; П.Андерсон «Конан-мятежник»; М.Мэнсон «Конан и Небесная Секира» и др.

Страж Земли (Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде, Тот-Кто-Живёт-в-Пирамиде) — всемогущее существо в облике небольшого искрящегося мозга. Сотворено более миллиарда лет назад шестнадцатью могущественными цивилизациями, чтобы охранять жизнь на планете Земля. Обитает в остроконечной серебристой пирамиде посреди застывшего океана где-то вблизи экватора. Хранитель Абсолютного Знания. Проникнув в Пирамиду Мира и встретившись со Стражем Земли, Тезиас обрел знания, сделавшие его равным богам и повелителем полумира.

Страна Небесного Народа — сказочный мир, небесная цитадель Солнечного Бога Митры. В ней обитают скричи, также здесь хранился Светоч Истины, амулет Небесного Народа, пока Конан не похитил его.

Сур, Сурийский тигр — плод неудачного магического опыта, злобный демон в облике льва, но размером с лошадь. Содержался королём Тараском в подземелье Бельверуса. Убит Конаном с помощью Ромба Яхкунга. Раб Змеиной Королевы.

Существо (Тварь) из Чужой Вселенной — чуждый всему земному, неведомый, могущественный разум, демоническое создание Иных Миров, считающее себя карающей десницей Судьбы. Призвано Тот-Амоном с целью погубить Конана, Тхутмертари и Тезиаса.

Танатос — акках (царь) змеядов, супруг своей соправительницы аккалы Таниты.

Танита — аккала (царица) змеядов, супруга своего соправителя аккаха Танатоса.

Тарантия — столица Аквилонии. В Тарантии находятся королевский дворец и главный в Хайбории храм Митры. См., например: Р.Говард «Феникс на мече», «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан с Островов»; П.Уинлоу «Карусель Богов»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев», М.Мэнсон «Сердце Аримана», Д.Мак-Грегор «Конан и призраки прошлого».

Тезиас, Великая Душа — карлик, сумевший при жизни освободить свою душу из человеческого тела и проникнуть в тайную сокровищницу Абсолютного Знания. Величайший учёный и волшебник. В совершенстве владеет магией, телепортацией, телекинезом и пр., однако не способен читать мысли. Постоянно побеждаемый и постоянно возрождающийся противник Конана и всего привычного Конану мира.

Тот-Амон — верховный жрец Сета, глава Черного Круга, тайного сообщества злобных магов. Частый персонаж саги о Конане. См.: Р.Говард «Бог из Чаши», «Феникс на мече»; Р.Говард, Л.Спрэг де Камп «Драгоценности Траникоса»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-корсар», «Черный сфинкс Нептху», «Алая луна Зембабве», «Тени в черепе»; Дж.Маддокс Робертс «Конан и охотники за людьми», «Конан Доблестный» и др.

Тхутмертари — мятежная принцесса Стигии, внебрачная дочь короля Ментуфера, первоначально служительница Великого Змея Сета, злая волшебница. С помощью силы своего раба стала королевой Стигии, верховной жрицей Сета и владычицей Чёрного Круга, затем прошла обряд Венчания со Смертью, обрела бессмертие, приобщилась к тайнам звёздной магии, объявила себя богиней и поставила цель уничтожить Хайборийский мир, чтобы на его обломках создать новый.

Тху — новая раса змеелюдей, которую творила Тхутмертари. Согласно её плану, существа расы Тху должны появиться в результате скрещения людей со змеядами и воздействия на плод звёздной магии. К началу романа многие женщины, в том числе принцесса Камия, оказались беременны зародышами Тху, и многие самки змеядов, в том числе аккала Танита, снесли чёрные яйца, из которых также могут появиться существа Тху.

Фантом — призрачное существо, душа, облеченная в иллюзорную человеческую оболочку. После визита к Стражу Земли Тезиас превратился в фантома. Он был совершенно неуязвим для человеческого оружия, мог быстро летать, проходить сквозь стены и т.п. Фантом был побежден Конаном с помощью Ромба Яхкунга. Тезиас вновь становится фантомом в трилогии «Раб Змеиной Королевы».

Фердруго — король Зингары. Вскоре после его смерти в Зингаре началась гражданская война. Во время событий, описанных в цикле «Великая Душа», эта война ещё продолжалась. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-корсар» и др.

Ферзели — одна из дочеловеческих рас, населявших Землю в прошлом. Враждовали с глаханами и яцтаками. По легендам, основали подземную страну, позже получившую название Йесет-Мет и ставшую убежищем для расы змеядов.

Хайборийский мир (Хайборийская эра, Хайбория) — псевдоисторическая эпоха, существовавшая на Земле со времен гибели Атлантиды до Конана и продолжавшаяся ещё около 500 лет после его смерти. Рождена фантазией Роберта Говарда и безоговорочно принята его последователями в качестве «места совершения» всех приключений Конана-варвара. См. карту.

Хорот — большая река на западе Хайборийского континента. Протекает по территории Аквилонии и Аргоса. На берегу Хорота стоят столицы этих стран Тарантия и Мессантия. См., например: С.Корджи «Конан и Демон Пучины».

Ца Ю — кусанский князь, мудрец, путешественник, писатель. Биограф ряда правящих особ Стигии, в том числе Ктесфона, Тот-Амона и Тхутмертари.

Чёрные Драконы — королевская гвардия Аквилонии. См., например: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-освободитель»; П.Уинлоу «Карусель Богов»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев».

Чёрный коршун — бронированный суперсовременный вертолёт, созданный профессором Фонтанелли для Джейка Митчелла. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху. С помощью Живой Энергии Стержня Тезиасу удалось стократно скопировать этот вертолёт. К началу романа «Освобождение» в Хайбории оставалось около восьми десятков «Чёрных коршунов».

Эпимитреус — пророк Солнечного Бога Митры, наиболее почитаемый в Аквилонии. Погиб за 15 тысяч лет до рождения Конана. См.: Р.Говард «Феникс на мече»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан с Островов».

Яцтаки — одна из дочеловеческих рас, населявших Землю в прошлом. По версии Б.Толуэлла, древние владыки Атлантиды использовали технологии яцтаков, в частности, могли мгновенно перемещаться на значительные расстояния через «норы» в пространстве.

1996 – 2016.

Ау, знатоки Саги! Кто найдёт здесь баги или неясности, или предложит что-то своё, скажу спасибо. ;)