Lex Z
17.08.2018, 21:33
Близость границы
Ночь была душной, а духота в этом помещении на втором этаже переносилась особенно тяжело. Большинство соседей Конана по комнате, разлегшиеся на кроватях и скамьях, впрочем, выпили достаточно, чтобы забыться тяжелым сном, несмотря на жару и пьяный галдеж, доносившийся снизу, из трактира, — но не Конан. Ему предстояло долгое путешествие в Пирогию, и отправиться он намеревался уже на рассвете.
Постоялый двор находился на окраине деревни, расположенной у подножия Кезанкийских гор, на берегу реки. Выше по течению, за порогами, на горном плато располагался город Иннасфальн. По реке Конан и собирался добраться до Пирогии. Лодка обошлась дешевле, чем стоил бы добрый конь, да и путешествовать в одиночку верхом было делом безрассудным — здесь, на приграничных с Заморой бритунских землях, бандитизм был явлением обыденным.
Лодка ждала своего часа, покачиваясь на волнах за постоялым двором, уже загруженная припасами и не представляющими особой ценности для воров пожитками. Но Конан направился не к ней, а к начатому стогу сена, стоящему неподалеку — зарылся в него поглубже и тут же уснул.
На рассвете его разбудил скулеж.
Конан прислушался и понял: плачет ребенок. Но ребенок был не один: Конан слышал возню и чье-то тяжелое сопение. Чей-то тонкий пьяный голос произнес:
— Да врежь ты ей пару раз, только не по лицу.
Конан высвободил меч от ножен и, держа его наготове, бесшумно выскользнул из стога.
* * *
Трое мужчин — судя по одежде и внешности, заморийцы — были слишком поглощены своим делом и к тому же довольно пьяны, чтобы сразу его заметить. Двое пытались справиться с лежащей на земле девчонкой лет двенадцати: один зажимал ей рот и закручивал руки, второй удерживал ее за ноги и одновременно пытался спустить с себя штаны. Третий наблюдал за этим зрелищем во все глаза, восторженно ухмыляясь и время от времени облизывая губы. Несмотря на то, что уже светало, он не поленился притащить сюда фонарь — по-видимому, не желая упускать из виду никаких подробностей ожидаемого зрелища.
Тот, который зажимал девчонке рот, протянул руку и вытащил из-за пояса восторженного наблюдателя нож, повернул его режущей кромкой от себя и провел обухом клинка по горлу девчонки.
Та захлебнулась от ужаса и замерла с расширенными глазами — ощущение, будто ей перерезают горло, сломило ее волю к сопротивлению.
Конан тем временем приблизился на достаточное расстояние, чтобы пресечь возможные попытки схватиться за оружие, брошенное несостоявшимися насильниками в нескольких шагах. Настало время вмешаться.
— Брось нож, — из уст Конана это прозвучало очень веско.
Мужчины вскочили на ноги и застыли с выражениями изумления на лицах. Конан дал им некоторое время оценить ситуацию. Он был в кольчуге, вооружен полутораручным мечом и кинжалом. Заморийцы были в легких рубахах, и у них был один нож на троих.
— Брось нож, — повторил Конан.
Мужчина повиновался. Пока что все складывалось неплохо. Теперь нужно было разговорить девчонку — было бы совсем не к месту, если бы из-за произошедшего она впала в ступор или побежала бы сломя голову куда глаза глядят.
— Послушай, дочка, у тебя нигде не болит? — спросил Конан, хотя по возрасту годился ей разве что в старшие братья.
Она отрицательно мотнула головой.
— Очень хорошо. Я хочу тебе помочь, ладно? Как тебя зовут?
— Майра, — ответила она еле слышно, но он услышал.
— У тебя красивое имя, Майра. А мое имя Конан. Подними нож, — попросил он, с неослабевающим вниманием следя за каждым движением заморийцев. Они тоже не отрывали взгляда от киммерийца и его меча.
— А теперь собери остальное оружие… — Конан подождал, пока она это сделает, — …и иди сбрось его в колодец перед трактиром.
Майра бросилась выполнять поручение.
Тем временем тонкоголосый заморец, который всё еще продолжал держать фонарь, осмелился нарушить молчание:
— Послушай. Тебе не следовало этого делать. Она рабыня. Мы всего лишь хотели, чтобы она развлекла нас.
— Судя по ее поведению, этот статус для нее нов, — возразил Конан. — По-видимому, в рабстве она всего несколько дней. Вы ведь захватили ее где-то в Бритунии, чтобы продать в Заморе, так? Ну что же, а сейчас я захватил ее у вас. Еще несколько дней назад она вам не принадлежала, и с этого дня она больше не будет вам принадлежать. Думаю смириться с этим будет легко.
Заморец зло сверкнул глазами, но промолчал.
Вернулась Майра. Конан попросил ее отойти на несколько десятков шагов в сторону реки, и обратился к своим пленникам:
— Вы свободны. Попросите у трактирщика багор и займитесь вылавливанием мечей из колодца. Хороший меч стоит больших денег.
Трое мужчин отправились к постоялому двору, то и дело угрюмо оглядываясь через плечо, а потом перешли на бег. Конан развернулся и побежал в противоположном направлении — к лодке, знаком приказав Майре следовать за ним. Запрыгнув в лодку, он быстро отвязал ее и налег на весла, и уже через несколько минут благодаря быстрому течению их отнесло на порядочное расстояние от берега.
Бросив взгляд назад, он увидел, как на берегу беснуется замориец, с которым он только что разговаривал. Зрелище было жалким, смешным и гротескным одновременно. Замориец выл, рвал на себе волосы, изрыгал проклятия и катался по берегу. Конан изумленно наблюдал за ним минуту-две и отвернулся, не придав этому особого значения.
* * *
Конан был прав: Майру действительно захватили в плен только два дня назад. По ее словам, заморийцев, которые похитили ее, звали Арв, Ролан и Дельмон. Дельмон — евнух, неуравновешенный и жестокий. В Бритунии они были якобы по дипломатическим делам: для переговоров с палатином пограничной провинции о перемирии и прекращении набегов, но на самом деле это был лишь благовидный предлог, который позволял им перемещаться по Бритунии. Палатин, по-видимому, распознал в них лазутчиков, поэтому встретил неприветливо и запретил впредь появляться в пределах своей провинции.
Майра случайно попалась им на глаза на обратном пути, и, на ее беду, рядом не было ни души. Дельмон посчитал великой удачей возможность тайно захватить красивую рабыню, чтобы продать ее в Заморе. Они полагали, что смогут провезти пленницу безнаказанно, поскольку родная деревня Майры совсем недалеко от границы — день пути на лодке или один дневной переход для лошади. Деревня находится на южном берегу реки, в глубине болотистой местности — там легче организовывать ее оборону.
* * *
День прошел без происшествий и к вечеру они стали приближаться к родным местам Майры. Ветер был попутный, западный — но было в нем кое-что тревожное: иногда он доносил конское ржание, топот и знакомый голос…
— По-видимому, Дельмон хочет нас проучить, — буднично заметила Майра.
— Похоже, тебя это не очень волнует.
— Я же у себя дома. Когда нужно, мы умеем себя защитить. Знаешь, в Пирогии тебе нужны будут деньги. Не хочешь стать богаче?
Конан посмотрел на нее вопросительно.
— Мы возьмем их в плен. Только нужно немного им подыграть: притворимся, будто мы их не заметили. Пусть они проследят за нами и узнают, куда мы идем. А сейчас надо налечь на весла.
Лодка полетела стрелой, и вот они уже наспех прячут ее в прибрежных кустах.
— За мной!
Майра побежала вперед, указывая путь. Впрочем, на большинстве отрезков путь указывала хорошо заметная тропинка, которая вела от реки. Иногда сухая тропинка прерывалась влажными участками, и им приходилось мочить ноги. Несколько раз попадались деревянные мостки.
Краем глаза Конан наблюдал за преследователями и убеждался, что они не отстают.
Внезапно мостки, которые встречались у них на пути, сделались тонкими — рассчитанными только на пешеходов. Это позволило Конану немного расслабиться — их преследователям придется спешиться, так что конная атака им теперь никак не грозила, а уж с пешими Арвом, Роланом и Дельмоном Конан как-нибудь справится.
— Стоп. Вот это место.
Майра остановилась перед очередными длинными мостками из нескольких досок но не пошла по ним, а вместо этого потянула доску на себя и перебросила ее в другом направлении. Одна доска… Вторая… Третья. Теперь мостки вели в другую сторону.
— Прячемся! Вон за те кусты… Считай, что мы в засаде, киммериец, — ухмыльнулась Майра. — Теперь нужно ждать.
Ждать долго не пришлось. Заморийцы появились через несколько минут. Подвоха они не почувствовали и направились по мосткам прямо в трясину.
Майра внимательно вслушивалась в ругательства и реплики которыми обменивались преследователи пока не решила, что пора действовать. С быстротой молнии она подбежала к мосткам и вытянула их так, чтобы они были вне зоны досягаемости для заморийцев. И те оказались в ловушке.
С удовольствием выслушав взрыв воплей отчаяния и страшных проклятий, она обратилась к Конану:
— Вот и всё. Они не утонут с головой, но и вылезти пока что не смогут. Надеюсь, пока мы сюда вернемся, их не съедят комары. Этих опасно держать в качестве рабов в деревне, так что палатин наверняка озаботится тем, чтобы продать их на север, в рудники. Оттуда не убежать. Их лошади и оружие — также наша собственность. Если они тебе не нужны, староста деревни выплатит вместо них компенсацию. А теперь пойдем, я хочу снова увидеть родных.
Ночь была душной, а духота в этом помещении на втором этаже переносилась особенно тяжело. Большинство соседей Конана по комнате, разлегшиеся на кроватях и скамьях, впрочем, выпили достаточно, чтобы забыться тяжелым сном, несмотря на жару и пьяный галдеж, доносившийся снизу, из трактира, — но не Конан. Ему предстояло долгое путешествие в Пирогию, и отправиться он намеревался уже на рассвете.
Постоялый двор находился на окраине деревни, расположенной у подножия Кезанкийских гор, на берегу реки. Выше по течению, за порогами, на горном плато располагался город Иннасфальн. По реке Конан и собирался добраться до Пирогии. Лодка обошлась дешевле, чем стоил бы добрый конь, да и путешествовать в одиночку верхом было делом безрассудным — здесь, на приграничных с Заморой бритунских землях, бандитизм был явлением обыденным.
Лодка ждала своего часа, покачиваясь на волнах за постоялым двором, уже загруженная припасами и не представляющими особой ценности для воров пожитками. Но Конан направился не к ней, а к начатому стогу сена, стоящему неподалеку — зарылся в него поглубже и тут же уснул.
На рассвете его разбудил скулеж.
Конан прислушался и понял: плачет ребенок. Но ребенок был не один: Конан слышал возню и чье-то тяжелое сопение. Чей-то тонкий пьяный голос произнес:
— Да врежь ты ей пару раз, только не по лицу.
Конан высвободил меч от ножен и, держа его наготове, бесшумно выскользнул из стога.
* * *
Трое мужчин — судя по одежде и внешности, заморийцы — были слишком поглощены своим делом и к тому же довольно пьяны, чтобы сразу его заметить. Двое пытались справиться с лежащей на земле девчонкой лет двенадцати: один зажимал ей рот и закручивал руки, второй удерживал ее за ноги и одновременно пытался спустить с себя штаны. Третий наблюдал за этим зрелищем во все глаза, восторженно ухмыляясь и время от времени облизывая губы. Несмотря на то, что уже светало, он не поленился притащить сюда фонарь — по-видимому, не желая упускать из виду никаких подробностей ожидаемого зрелища.
Тот, который зажимал девчонке рот, протянул руку и вытащил из-за пояса восторженного наблюдателя нож, повернул его режущей кромкой от себя и провел обухом клинка по горлу девчонки.
Та захлебнулась от ужаса и замерла с расширенными глазами — ощущение, будто ей перерезают горло, сломило ее волю к сопротивлению.
Конан тем временем приблизился на достаточное расстояние, чтобы пресечь возможные попытки схватиться за оружие, брошенное несостоявшимися насильниками в нескольких шагах. Настало время вмешаться.
— Брось нож, — из уст Конана это прозвучало очень веско.
Мужчины вскочили на ноги и застыли с выражениями изумления на лицах. Конан дал им некоторое время оценить ситуацию. Он был в кольчуге, вооружен полутораручным мечом и кинжалом. Заморийцы были в легких рубахах, и у них был один нож на троих.
— Брось нож, — повторил Конан.
Мужчина повиновался. Пока что все складывалось неплохо. Теперь нужно было разговорить девчонку — было бы совсем не к месту, если бы из-за произошедшего она впала в ступор или побежала бы сломя голову куда глаза глядят.
— Послушай, дочка, у тебя нигде не болит? — спросил Конан, хотя по возрасту годился ей разве что в старшие братья.
Она отрицательно мотнула головой.
— Очень хорошо. Я хочу тебе помочь, ладно? Как тебя зовут?
— Майра, — ответила она еле слышно, но он услышал.
— У тебя красивое имя, Майра. А мое имя Конан. Подними нож, — попросил он, с неослабевающим вниманием следя за каждым движением заморийцев. Они тоже не отрывали взгляда от киммерийца и его меча.
— А теперь собери остальное оружие… — Конан подождал, пока она это сделает, — …и иди сбрось его в колодец перед трактиром.
Майра бросилась выполнять поручение.
Тем временем тонкоголосый заморец, который всё еще продолжал держать фонарь, осмелился нарушить молчание:
— Послушай. Тебе не следовало этого делать. Она рабыня. Мы всего лишь хотели, чтобы она развлекла нас.
— Судя по ее поведению, этот статус для нее нов, — возразил Конан. — По-видимому, в рабстве она всего несколько дней. Вы ведь захватили ее где-то в Бритунии, чтобы продать в Заморе, так? Ну что же, а сейчас я захватил ее у вас. Еще несколько дней назад она вам не принадлежала, и с этого дня она больше не будет вам принадлежать. Думаю смириться с этим будет легко.
Заморец зло сверкнул глазами, но промолчал.
Вернулась Майра. Конан попросил ее отойти на несколько десятков шагов в сторону реки, и обратился к своим пленникам:
— Вы свободны. Попросите у трактирщика багор и займитесь вылавливанием мечей из колодца. Хороший меч стоит больших денег.
Трое мужчин отправились к постоялому двору, то и дело угрюмо оглядываясь через плечо, а потом перешли на бег. Конан развернулся и побежал в противоположном направлении — к лодке, знаком приказав Майре следовать за ним. Запрыгнув в лодку, он быстро отвязал ее и налег на весла, и уже через несколько минут благодаря быстрому течению их отнесло на порядочное расстояние от берега.
Бросив взгляд назад, он увидел, как на берегу беснуется замориец, с которым он только что разговаривал. Зрелище было жалким, смешным и гротескным одновременно. Замориец выл, рвал на себе волосы, изрыгал проклятия и катался по берегу. Конан изумленно наблюдал за ним минуту-две и отвернулся, не придав этому особого значения.
* * *
Конан был прав: Майру действительно захватили в плен только два дня назад. По ее словам, заморийцев, которые похитили ее, звали Арв, Ролан и Дельмон. Дельмон — евнух, неуравновешенный и жестокий. В Бритунии они были якобы по дипломатическим делам: для переговоров с палатином пограничной провинции о перемирии и прекращении набегов, но на самом деле это был лишь благовидный предлог, который позволял им перемещаться по Бритунии. Палатин, по-видимому, распознал в них лазутчиков, поэтому встретил неприветливо и запретил впредь появляться в пределах своей провинции.
Майра случайно попалась им на глаза на обратном пути, и, на ее беду, рядом не было ни души. Дельмон посчитал великой удачей возможность тайно захватить красивую рабыню, чтобы продать ее в Заморе. Они полагали, что смогут провезти пленницу безнаказанно, поскольку родная деревня Майры совсем недалеко от границы — день пути на лодке или один дневной переход для лошади. Деревня находится на южном берегу реки, в глубине болотистой местности — там легче организовывать ее оборону.
* * *
День прошел без происшествий и к вечеру они стали приближаться к родным местам Майры. Ветер был попутный, западный — но было в нем кое-что тревожное: иногда он доносил конское ржание, топот и знакомый голос…
— По-видимому, Дельмон хочет нас проучить, — буднично заметила Майра.
— Похоже, тебя это не очень волнует.
— Я же у себя дома. Когда нужно, мы умеем себя защитить. Знаешь, в Пирогии тебе нужны будут деньги. Не хочешь стать богаче?
Конан посмотрел на нее вопросительно.
— Мы возьмем их в плен. Только нужно немного им подыграть: притворимся, будто мы их не заметили. Пусть они проследят за нами и узнают, куда мы идем. А сейчас надо налечь на весла.
Лодка полетела стрелой, и вот они уже наспех прячут ее в прибрежных кустах.
— За мной!
Майра побежала вперед, указывая путь. Впрочем, на большинстве отрезков путь указывала хорошо заметная тропинка, которая вела от реки. Иногда сухая тропинка прерывалась влажными участками, и им приходилось мочить ноги. Несколько раз попадались деревянные мостки.
Краем глаза Конан наблюдал за преследователями и убеждался, что они не отстают.
Внезапно мостки, которые встречались у них на пути, сделались тонкими — рассчитанными только на пешеходов. Это позволило Конану немного расслабиться — их преследователям придется спешиться, так что конная атака им теперь никак не грозила, а уж с пешими Арвом, Роланом и Дельмоном Конан как-нибудь справится.
— Стоп. Вот это место.
Майра остановилась перед очередными длинными мостками из нескольких досок но не пошла по ним, а вместо этого потянула доску на себя и перебросила ее в другом направлении. Одна доска… Вторая… Третья. Теперь мостки вели в другую сторону.
— Прячемся! Вон за те кусты… Считай, что мы в засаде, киммериец, — ухмыльнулась Майра. — Теперь нужно ждать.
Ждать долго не пришлось. Заморийцы появились через несколько минут. Подвоха они не почувствовали и направились по мосткам прямо в трясину.
Майра внимательно вслушивалась в ругательства и реплики которыми обменивались преследователи пока не решила, что пора действовать. С быстротой молнии она подбежала к мосткам и вытянула их так, чтобы они были вне зоны досягаемости для заморийцев. И те оказались в ловушке.
С удовольствием выслушав взрыв воплей отчаяния и страшных проклятий, она обратилась к Конану:
— Вот и всё. Они не утонут с головой, но и вылезти пока что не смогут. Надеюсь, пока мы сюда вернемся, их не съедят комары. Этих опасно держать в качестве рабов в деревне, так что палатин наверняка озаботится тем, чтобы продать их на север, в рудники. Оттуда не убежать. Их лошади и оружие — также наша собственность. Если они тебе не нужны, староста деревни выплатит вместо них компенсацию. А теперь пойдем, я хочу снова увидеть родных.