Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

И Дельдор продолжил. Говорил он много, долго и очень скучно. О соединении земель (это при том, что, как выяснилось позднее, его владения отделялись от владений Хельхельды еще парой-тройкой уделов различных вождей), о полях и крестьянах, о богатстве, о славе, о своей благородной крови, о врагах и союзниках, ну и, разумеется, о скоте – о коровах, козлах, баранах, свиньях, курицах, гусях, индюках... Короче говоря, Орфус начал зевать, а взглянув через некоторое время на княжну, увидел, что лицо ее стало совсем несчастным. И когда Дельдор, стукнув себя в грудь произнес, что-то типа «когда воины моего народа, такие, как я, объединятся с твоими, мы станем непобедимы», Брол заставил себя рассмеяться.
«Жених» запнулся, а потом произнес с угрозой в голосе:
- Что здесь смешного, я не понял?
- Если мне будет позволено сказать, господин, - проговорил Орфус, - то смех мой – это выражение моего радостного согласия с вашими словами. Ведь если все ваши воины похожи на вас господин, то армия ваша является просто смертельным, непобедимым оружием. Не побоюсь даже сказать, что вы можете захватить весь мир, - Брол широко улыбнулся. - Главное, это суметь в начале боя добиться возможности с врагом поговорить. А судя потому, как вы, господин, ведете беседу, можно гарантировать, что противник заснет от скуки в мгновение ока. Вашим войскам останется только без препятствий перерезать спящих. И вот она – победа!
Хельхельда рассмеялась. Музыка затихла. Разговоры умолкли и все уставились на Орфуса Брола.
- С-скотина, - заикаясь, выкрикнул Дельдор.
- Ну вот, опять вы о скоте…
Княжна хохотала, да и люди, то тут, то там, начинали прятать улыбки.
- Грязный ублюдок! – распинался «жених»
- На себя посмотрите, я вроде как чище буду.
- Ну, все! Дражайшая Хельхельда, - обратился «жених» к княжне, - задета моя честь!
- Было бы что задевать, - вполголоса произнес Брол.
- Просто так я это оставить не могу, - игнорируя слова наглого заморийца, продолжил свою речь Дельдор. - Прошу тебя, Хельхельда прикажи своим людям...
- Может поединок, господин? - прервал его Орфус Брол. Он прекрасно осознавал, что в более цивилизованном месте ни один благородный человек не опустился бы до того, чтобы пачкать руки о такого, как Брол (да и вообще, за подобное поведение его бы просто приказали повесить), однако судя по тому, что он видел, разрыв между знатью и простыми людьми был здесь не очень велик. Рискнул и не прогадал.
- Отлично! Пусть прольется кровь! Клинок мне! А у тебя меч-то есть, животное?
- Погодите! – воскликнула Хельхельда, которой, как было по ее виду, происходящее доставляло огромное удовольствие. - Дражайший Дельдор, я все-таки взяла этого человека на службу, мне не хотелось бы…
- Госпожа, - учтиво перевал ее Орфус, - не стоит меня защищать! Ведь именно я своими словами вызвал гнев господина. Случайно, клянусь всеми предками рода Беллардо. Мне не хотелось бы, чтобы вы, из-за такого пустяка, как я, поссорились. Но, действительно, - он улыбнулся, - зачем портить кровью такой замечательный праздник, господин? Давайте лучше на кулаках!
- Я тебе, что простой мужик? – взвился Дельдор.
Орфус Брол, хотел было сказать, что он не сильно-то и отличается от простых мужиков, но решив, что подобное может задеть и княжну, произнес только издевательским тоном:
- Ну если господин не умеет… Или боится…
- Хорошо же! Значит на кулаках! - прошипел Дельдор. – Мне все равно. Мне все равно, каким образом выбить из тебя дух. Пойдем же, негодяй!
Оба мужчины встали и Орфус Брол сумел наконец рассмотреть своего противника в полный рост. И выяснилось, что ноги того оказались непропорционально короткими по сравнению с остальным телом. Он едва доставал заморийцу до груди.
- Ба, да вы великан, господин! – засмеялся Брол, чем заставил соперника побелеть от гнева. – Клянусь Митрой, если вы захотите что-либо прошептать госпоже на ухо, вам придется найти стул повыше, а то и на стол залезть.
- Недолго тебе чирикать осталось, - сжав кулаки, бросил Дельдор и быстрым шагом направился в центр зала. – Шевелись! – рявкнул он, когда обернувшись, увидел, что Орфус подотстал на мгновение.
- Простите, господин, я и так спешу, как могу. Я же не виноват, что у меня ноги не такие длинные, как у вас.
Дельдор только прорычал что-то невнятное.

Орфус бахвалился и дерзил, но веселость его была напускной. Несмотря на рост, «жених» был раза в полтора шире его в плечах. Зал с обеих сторон освещался жарко пылающими очагами и, когда Дельдор снял кожаную рубаху и начал готовится к бою, то комбинация света и тени очертила внушительно выглядящую мускулатуру.
Народ в помещении орал, свистел и подбадривал соперников. В общем-то поддержки больше всего получил именно «жених», а в сторону заморийца летели в основном насмешки. Длинный язык, это конечно хорошо, но вот воина в школяре никто не видел. А Дельдор мало того, что выглядел мощнее, так еще и был доведен до крайнего бешенства выходками чужестранца. Короче, для всех «Беллардо» был уже не жилец.
«Мда, - подумал Брол, - вот так бы и пришел конец принцу Вендии, если бы он заранее не был бы готов к подобным вещам».
Орфус незаметно повернул перстень на среднем пальце правой руки печаткой вниз, что-то нажал, и из ее центра вылез короткий шип. Острие было смазано соком серого лотоса, действие которого заключалось в том, что он лишал сил пораженного им человека и скорость его реакции. Эффект был слабым, еле заметным, но его вполне было достаточно для предприимчивых хитрецов, особенно для того из них, что прожил пол жизни на улицах. Главное, он был мгновенным. Брол распрямил ладонь и напряг ее, чтобы самому случайно не уколоться.
- А я, пожалуй, раздеваться не буду, - сказал он нагло, подойдя к сопернику. – Вряд ли наш поединок будет долгим.
- Это точно, - хмыкнул Дельдор и изо всей силы ударил кулаком.
Орфус Брол как можно быстрее отпрыгнул вправо. Тем не менее, он еле увернулся, рука противника весьма чувствительно задела его ухо. Начало всегда было самым тяжелым.
- Да вы хам, господин! – выкрикнул Орфус во время уклонения. И наотмашь врезал пощечину Дельдору. Попал. Тонкая линия пореза прочертила след у того на скуле. «Жених» запнулся, судорожно вздохнул и потряс головой, потом сказал:
- Дерешься, как девчонка, - и бросился в новую атаку.
Но удары его были уже гораздо медленнее, чем первый и явно не такие мощные. Орфус Брол легко уходил от них. Со смехом, так как уже понял, что победа достанется ему, сам наносил удары крепко сжатыми кулаками – во время паузы он привел перстень в первоначальное состояние. По лицу Дельдора он больше не бил. Замориец не хотел уродовать своего соперника, ведь единственной провинностью того было всего лишь занудство. Да и создал он этот конфликт совсем для других целей. Поэтому бил Орфус преимущественно в живот, по бокам и по ребрам. Из-за этого, а может и потому что все удары «жених» наносил впустую, Дельдор вскоре начал задыхаться, вяло двигаться, а чуть позже совсем перестал атаковать и только защищался. Последним ударом, нанесенным изо всей силы, Орфус Брол поразил своего противника на ладонь выше пупка. Тот, открыв рот в судорожных попытках продышаться, упал на пол.
Уже начиная со второй половины боя, зрители начали замолкать. Теперь же, когда Дельдор лежал на земле, постепенно приходя в себя, а Орфус Брол гордо стоял над ним, уперев в бока руки, в зале повисла тишина. Люди Дельдора хмуро смотрели на своего господина, а на лицах приближенных Хельхельды в основном читалось недоумение. Только сама княжна слегка улыбалась.
- Ну что вы все такие мрачные? – сказал с улыбкой замориец.
Его слова прервали наступившую паузу. Зал загалдел, а несколько человек из свиты Дельдора бросились к своему господину, склонились над ним и стали пытаться ему помочь. Но тот уже отошел от шока и, отталкивая руки, поднялся на ноги сам. Подойдя к Орфусу Бролу, он ткнул его в грудь и сказал:
- Мы еще с тобой не закончили! Я чувствую, что что-то здесь не так. Я не побежден, но унижен и ты еще мне за все это ответишь!
- Все так говорят! - с наглой ухмылкой ответил ему Орфус. - Да что тут вообще может быть не так? Я ударил, вы упали. Смиритесь, господин. Да и вообще…
- Беллардо, достаточно! – прервала его Хельхельда. – Я думаю, всем стало понятно, что вы двое в одном помещении находиться не можете. Покинь на время мой замок и, - она улыбнулась, - когда будешь уходить скажи моим людям, где остановился. Да, и ничего не бойся. Я все еще желаю послушать истории о твоих путешествиях
- Слушаюсь, госпожа, - Брол поклонился.
- Хорошо, - кивнула Хельхельда и обратилась уже к «жениху», - а теперь, дражайший Дельдор, прошу тебя, вернись к столу и мы продолжим!
Затем, хлопнув в ладоши, она крикнула:
- Музыку!

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Орфус Брол повернулся и отправился туда, откуда пришел. Возвращаться было гораздо легче – северный ветер заморозил лужи и грязь, да еще и сделал воздух гораздо чище. Конечно, улицы все еще благоухали нечистотами, но по сравнению с тем, что было раньше, вонь стала практически незаметной. В общем, до таверны замориец добрался быстро. К этому часу помещение заполнилось разномастным людом. Было тепло и весело. И обстановка такая, в принципе, была Бролу ближе, чем недавнее княжеское застолье. Он протолкался к стойке и улыбнулся трактирщику.

- Ну как дела? – приветствовал его Рейлих.
- Да даже не знаю, что тебе и ответить, - хмыкнул Брол. – Вроде княжна меня и взяла на службу, но… - он печально вздохнул.
- Что но?
- Мы, как бы это сказать получше, слегка повздорили с господином Дельдором.
- И в итоге тебя выкинули?
- Ну, нет. Сначала я его побил, а потом Хельхельда попросила меня удалиться. Чего ты смеешься-то?
И действительно, Рейлих захохотал так, что в итоге схватился за живот.
- Ну, ты шутник! – сказал он, наконец. – Эй, народ! Этот парень заявил, что он побил тана Дельдора.
Засмеялись все.
- Да ладно, не обижайся, - сказал трактирщик скривившемуся заморийцу, - ну приукрасил чуток. Но в такое поверить уж очень трудно. Поэтому и смешно. Но мы по- доброму смеемся. Ты мне лучше поведай, что княжна сказала, когда тебя отправляла прочь?
- Сказала, что позовет.
- Ну, раз так сказала, значит так и будет. Жди, - улыбнулся по-доброму Рейлих. – Пива налить?
- Нет, прости. Я так устал, что даже твоего великолепного напитка не хочется, - при этом Брол старательно пытался не вспоминать вкус той жидкости, что бултыхалась у него в желудке. - Пойду отдыхать, уважаемый.
- Ну, давай! Так даже лучше - завтра свежую бочку откроем.
При этих словах Орфус все-таки вспомнил этот оригинальный, специфический, пожалуй, один единственный в мире вкус, его замутило и он, по-быстрому попрощавшись, отправился в свою комнату. Как Рейлих и обещал, вещи Брола были в целости и сохранности.

«Когда-нибудь мой длинный язык меня доведет до виселицы», - подумал замориец сев на кровать и начав смотреть на огонек зажженной свечи. Сейчас он понимал, что его сегодняшние выходки мало того, что поставили под угрозу его планы по проникновению в закрома княжеской сокровищницы, мало того, что сделали его довольно заметной фигурой в таком-то маленьком городке, а это, Бэл свидетель, вредно для людей его профессии, так еще и подвергли риску его драгоценную жизнь. Ну, допустим, сейчас он выкрутился, но зато приобрел могущественного врага. А это означало, что пока Орфус не уберется с территории Пограничья, ему придется все время озираться. Да и, несмотря на слова Хельхельги, только солнцеликий Митра знает, как она в действительности отнеслась к унижению своего благородного гостя на ее земле, в ее замке. Короче, логика подсказывала Орфусу Бролу, что надо собирать вещи и бежать отсюда как можно быстрее. Но, с другой стороны, взгляд княжны, ее улыбка, говорили ему, что не все еще потеряно. Плюс слова Рейлиха. Плюс то, что ехать дальше без золота Брол не желал – ночные ночевки его не прельщали, и он знал, что некоторые вещи нельзя украсть в принципе.

В итоге Орфус решил ждать реакции Хельхельды, легкомысленно надеясь, что если что-то пойдет не так, он снова сумеет найти выход. Брол затушил свечу, улегся, завернувшись в покрывало и, стараясь не обращать внимания на шум за дверью, задремал.

Разбудил его стук в дверь. Замориец стряхнул остатки сна, с сожалением поднялся с теплого ложа и попытался понять, сколько времени он проспал. Судя по тому, что в трактире стало гораздо тише, прошло несколько часов. Стук повторился вновь.
- Иду, иду! – крикнул Брол и, подойдя к двери, открыл ее. За порогом он увидел незнакомого человека в простой одежде с секирой средних размеров у пояса. «Местный воин», догадался Орфус.
- Ты Беллардо?
- Да, - протянул замориец. – Чем могу быть полезен?
- Госпожа Хельхельда попросила проводить тебя в замок.
- Что так поздно-то? - пробурчал Брол.
- Сие мне неведомо, - пожал плечами воин.
- Ладно. Погоди, дай собраться, - сказал он и захлопнул перед посланником дверь.
И…. оказался в полной темноте. Выругался. Нащупав свечу, открыл дверь, полувысунувшись из комнаты зажег фитиль о висящую на стене тускло тлеющую лампаду из глины и снова закрылся.
Судя по тому, что за ним пришел всего один человек, опасность ему не угрожала. Тем не менее, только богам было известно, что принесет будущее, особенно ему, особенно после вечерних событий. Поэтому Орфус Брол припрятал часть своих инструментов в заранее примеченном месте (благо дыр в этом трактире, который ему показался сараем, было предостаточно), а часть взял с собой. Затем он вышел из комнаты и сказал ожидающему его воину.
- Пошли, приятель!
Они двинулись к выходу мимо удивленно смотревшего Рейлиха и посетителей таверны, пара из которых одобрительно хлопнула заморийца по плечу.

Посланник довел Орфуса до стражи замка. Один из них проводил его к знатному воину - Брол видел его за княжеским столом. Тот поручил его служанке и спустя некоторое время Орфус Брол оказался… в личных покоях Хельхельды. В помещении было довольно тепло, но заморийцу стало совсем жарко, когда он рассмотрел княжну, сидевшую на своем ложе и улыбающуюся ему. По сравнению с застольем, где она была облачена в строгое кожаное мужское платье, застегнутое у самого горла, здесь было видно гораздо больше женского тела. Фактически закрытыми оставались только полная грудь Хельхельды и ее бедра до лодыжек. На плечи, правда, была наброшена шкура какого-то крупного животного, видимо, им она накрывалась во время сна, но она мало что скрывала. Осматривать что-то там еще в комнате, у Брола не было ни сил, не желания.
- Госпожа, - сказал он с хрипотцой, затем прочистил горло и поклонился с улыбкой, - чем я обязан такому неожиданному и настолько же приятному приглашению?
- Милый Беллардо, - был ответ, - этот Дельдор к концу пира настолько меня утомил, что я готова уже была грызть стол и ломать подносы - после того, как вы подрались, он стал совсем невыносим. От скуки я даже не смогла заснуть. Поэтому попросила привести тебя, ты уж извини, что так поздно, - она широко и очаровательно улыбнулась.
- Да, ничего, - пробормотал Орфус.
- Хорошо! – воскликнула Хельхельда все с той же улыбкой. – Садись и расскажи мне что-нибудь, - она похлопала по ложу рядом с собой.
На ногах, словно налитых свинцом, замориец подошел к княжне, сел и… начал врать. Лгал он ловко, умело, красочно, однако чем ближе придвигалась к нему княжна, тем более сбивчивой и неуверенной становилась его речь. Да и сложилось у него такое впечатление, что слушает она его вполуха. Наконец, когда Орфус Брол почувствовал аромат ее тела – она прижалась к нему почти вплотную, он смолк.
- Почему ты замолчал, Беллардо? – лукаво спросила Хельхельда.
- Простите, госпожа. Да будет позволено сказать, то красота ваша сводит меня с ума. А осознание того, что вы сейчас находитесь рядом, да еще и настолько близко, лишает меня дара речи. Да что там, госпожа, мне дышать тяжело от того, что сердце мое готово выпрыгнуть из груди!
- Я заметила, - улыбнулась княжна. – Вообще-то все так и было задумано. Знаешь, ты мне сразу понравился, - просто сказала она.
Больше не сдерживая себя, Орфус повалил смеющуюся Хельхельду на ложе и начал покрывать ее лицо и грудь поцелуями.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Когда княжна уснула, за окном уже начало светать. Замориец подождал еще около получаса, а затем тихонечко покинул ложе и оделся – настала пора претворить основной план в действительность. В самих княжеских покоях ничего особо ценного не было, кроме нескольких золотых украшений Хельхельды. Однако посмотрев на безмятежное лицо спящей красавицы, у Брола не поднялась рука их взять. Орфус понял, что единственная правильная цель для него – это городская сокровищница. Осталось только выяснить, где она в этом продуваемом всеми ветрами огромном здании – замок есть замок, хоть и примитивный – находится. Разумеется, он не собирался обыскивать каждое помещение, будить народ и терять время – а до того, как начнут просыпаться слуги осталось очень мало времени. Тем не менее, первое, что приходило в голову, в качестве наиболее вероятного места – подвал замка, проверить было можно. А если он не угадал, то, что ж, задержится еще на денек в обществе княжны, тем более это обещало быть очень приятым, и выведает то, что надо у нее самой. Не теряя больше ни мгновения, Орфус бросился вниз по пустым коридорам и пролетам. Благо, что ничего его не задерживало - стражи в самом замке он не заметил. То ли Хельхельда легкомысленно не видела в этом необходимости, то ли просто в этом маленьком пятнышке огромного мира до такого еще не додумались. В любом случае это было только на руку хитрому заморийцу.

Хитрому, но не очень внимательному. Он не заметил, как из-за одного угла вышел человек и, увидев куда-то спешащего Брола, последовал за ним, еле поспевая за заморийцем своими короткими ногами.

Внутри замок оказался очень простым по своей функциональности. Орфус Брол заметил это еще на пути к княжеским покоям, однако невольный беглый осмотр подтвердил эти его предположения. Вероятность того, что сокровищница находится именно там, куда он направлялся, умножилась многократно. Наконец он оказался рядом со своей целью. В подвал вела закрученная лестница. Стараясь быть как можно тише, Орфус спустился по ней и заглянул за угол. Его взгляду предстал широкий и длинный коридор с низким потолком. По стенам его располагались двери и пустые темные проемы, а в самом конце, прямо напротив выхода, виднелась еще одна дверь – оббитая железом, даже на взгляд кажущая тяжелой. По обе стороны от нее горели факелы, а рядом, прислонившись к стене, дремал воин – стражник. Не оставалось никаких сомнений – замориец попал именно туда, куда ему было нужно.
«Прямо как в сказке, - подумал Орфус Брол, - и место то, и стражник дрыхнет».
Вытащив из-за пазухи платок, он смочил его очередным снадобьем из своего арсенала «рабочих инструментов» и неслышно ступая, словно мышь или, напротив, крадущаяся кошка направился к стражу. Брол поднес платок к лицу человека - за тремя вздохами того последовал резкий глубокий четвертый и легкая дремота воина превратилась в глубокий сон. Он покачнулся и начал заваливаться влево. Орфус поймал его и нежно, словно мать ребенка уложил стражника на пол. Выкинув платок в один из проемов в стене, замориец подошел к двери и подергал ее. Разумеется, она была заперта.
«Это было бы слишком легко…» - хмыкнул Брол.
Он обыскал стража, но ключа на теле того не было. Разумеется. Замориец пожал плечами и, достав набор отмычек, направился к двери. К его удивлению, замок оказался удивительно сложным для такого отсталого места – ему пришлось провозиться с ним несколько минут. Но, никакой замок не сможет стать проблемой для опытного специалиста – щелк – и дверь открылась. Сняв факел, Орфус вошел в помещение. Да, это действительно оказалась сокровищница, и да, судя по скудному ее наполнению городок, действительно являлся еще тем захолустьем. Впрочем, на одного человека золота хватала с избытком, кто-то, может быть, сказал бы, что и с переизбытком, но не Орфус. Его главным принципом было его же собственное изречение – «золота много не бывает, так как его не может быть даже достаточно». Но… не в этот раз. Заморийцу сильно запала в сердце прекрасная госпожа этого богом забытого места. Он не хотел ей вредить или создавать своими действиями ей проблемы и неудобства. Поэтому он решил взять совсем немного – пару горстей золотых монет. Судя по тому, как здесь ведутся дела их пропажу никто даже и не заметит. Дверь можно закрыть также просто, как открыть, а стражник пробудится часа через три и наверняка подумает, что просто заснул на посту, о чем, конечно, никому ничего не расскажет.

Брол нехотя собирал монеты, все время думая о княжне. Мысль о том, чтобы бросить это дело, забыть обо всем, вернуться наверх, остаться с ней и наплевать, что городок является дырой из дыр, навязчиво преследовала его. Хельхельда, Хельхельда, Хельхельда…
- Да-а…, - протянул позади Орфуса женский голос.
«Она меня сейчас и прикончит», - подумал он.
Брол развернулся и увидел Хельхельду. Она стояла, опустив руки, и слезы наполняли ее глаза. Его сердце наполнилось болью. «За что, Митра?» – беззвучно воззвал он к небесам. Но ничего не поделаешь! Орфус Брол бросился к двери мимо княжны, чмокнул ее в щеку напоследок, и крикнул удаляясь:
- Я все равно буду тебя всегда любить! Прости и прощай!

Теперь надо было покинуть замок, минуя всю стражу…
Эти его размышления были прерваны сильным ударом кулака по лицу, падением, потемнением в глазах и звоном в ушах. Когда мрак перед глазами рассеялся, Орфус сквозь искры рассмотрел над собой Дельдора.
- Я же сказал, что ты за все ответишь, собака, - злобно сказал тан и пнул заморийца в бок. – Была бы моя воля, я бы отрубил тебе обе руки, посадил на кол и ждал бы с удовольствием пока ты сдохнешь. Но, к сожалению, мы находимся на земле Хельхельды, и только она имеет право решать, что с тобой делать.
Подошедшие воины подняли Брола с земли и, заведя обе его руки ему за спину, подтащили к княжне. Слезы в ее глазах высохли, и выражение ее лица было строгим и суровым.
- Ты обманул мое доверие. Ты причинил мне боль. Но, что самое страшное, ты захотел обокрасть мой народ. В общем-то, надо было бы сделать c тобой то, что сказал Дельдор. – Впрочем, - ее глаза смягчились, - я провела с тобой немало и приятных минут. Поэтому я не стану тебя ни убивать, ни калечить. Сегодня в город должен прибыть караван Войторе. Наверняка ты не знаешь кто это такой. Ты поймешь! Я продаю тебя в рабство! – Она приблизила лицо к уху Орфуса и он заметил, что глаза ее снова заблестели от слез. Княжна зашептала, - я верю, что ты сбежишь, негодяй. Но, за то время, пока ты будешь «убегать», ты успеешь натерпеться всякого такого, о чем потом захочешь поскорее позабыть. Это тебе будет карой!
Хельхельда выпрямилась и, отдав пару приказов, направилась к выходу. Дельдор двинулся за ней. Не оборачиваясь, она отдала последнее распоряжение, которое услышал замориец:
- Уведите его!

Орфус Брол трясся в клетке. Было холодно, а скудная одежда с трудом защищала от холода. Прошла уже неделя с его пленения и сегодня он наконец убедил Войторе снять с него колодки. Скоро караван, плетущийся в Гиперборею со скоростью раненой улитки, прибудет в очередной городок или деревушку. Можно будет попытаться сбежать. Если не представится возможность в этот раз, Брол попытается в следующий. Но в любом случае пройдет много времени, прежде чем Орфус сможет вернуться хотя бы в княжество Хельхельды за своими инструментами. Слишком много. Надежда того, что он сможет поспеть в срок в Киммерию, у него уже практически исчезла. Совсем.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Сомниум

Гиперборей остановившись на краю обрыва всматривался вдаль. Перед ним расстилалась Киммерия. Страна на краю цивилизации покрытая большую часть весны и лета туманами, а зимой едва проходимыми снегами. Заросшие лесом холмы уходили вдаль до самого горизонта. Сомниум не понаслышке знал об этой суровой земле, восточнее от него уходили земли клана Дал Клайд, смыкаясь почти у границ самой Гипербореи с землями клана Лакхейш. Вот с киммерийцами этого клана не раз и сталкивался в бою гиперборей. Это не изнеженные аквилонцы или офирцы, на которых он насмотрелся в славном городе Бельверусе. Такого врага он уважал… Жители Нордхейма никогда не просят пощады, будь то хвастливые ваниры, или угрюмые киммерийцы.
…Сомниум невольно вспомнил свой дом, Халогу. Заснеженная неприветливая цитадель, узкими шпилями протыкающая грязно-серые облака, сложенная из гигантских каменных блоков, главное обиталище Лоухи. Ярко-зеленые глаза которой по сей день вызывали в душе воина смятение. Пристальный, немигающий взгляд зеленых глаз и чарующий серебряный голос так разительно контрастировали в одном человеке. Разумеется, он знал, что Лоухи несмотря на внешность молодой женщины исполнилось уже не одна сотня лет, но тем не менее удивлялся, откуда столько власти, силы и величия в совсем юной на вид женщине…

Аквилонский сотник Эрик с трудом разогрел серебряный пузырёк с чернилами возле костра и спеша, чтобы успеть написать, до того как они снова сгустятся, окунул перо:
«…народ здесь жесток и неприветлив. Краткие расспросы показали, что Подателя Жизни не знают и знать не хотят. Поклоняются богу Могильных курганов - Крому, причем храмов как таковых нет. Живут кланами, причем эти кланы находятся в состоянии постоянной междоусобицы.
Земля здесь большей частью камениста, но для выгона скота весьма пригодна. Здешние леса способны полностью восполнить потребности Аквилонского государства в дереве. Местная руда на удивление хороша, и оружие из нее не уступает лучшим иранистанским клинкам…»
- Нергалий хвост, снова замерзли чернила… - недовольно прошипел сотник.
Кутаясь в меха он подошел к костру, возле которого столпились согреваясь его люди. Здешние морозы были для аквилонцев самым страшным врагом. Согреться было невозможно ни в палатке, ни в мехах. Хотя киммерийцев казалось ничего не берет, им привычным сызмальства к подобному климату любой холод казался ни по чем.
«Еще одна седмица» - уговаривал себя Эрик, «еще одна и я вернусь в Тарантию. Сколько можно из себя купца тут корчить?!» Он уже третью седмицу со своим отрядом из пяти человек путешествовал по Киммерии, изучая страну и вырисовывая подробные карты юго-запада этой страны.
Вдруг раздался глухой стук копыт и прямо к костру выскочила здоровенная лошадь с седоком в черных доспехах. Незнакомец резко осадил коня и удивленно обвел глазами лагерь.
«Принесла нелегкая, явно не киммериец, волосы белые, губы почти бесцветные, глаза светло-серые и безмятежные. Да и доспехи такие еще видеть не приходилось, толку-то от этих шипов?» Порыв ветра распахнул расстегнутый меховой плащ на груди всадника и Эрик невольно сжал рукоять меча. На вороненой кольчуге, посеребренными звеньями был искусно выложен силуэт ворона на фоне белой луны… если какие-то сомнения у Эрика и оставались по поводу родины всадника, то они развеялись, как туман под порывом ветра. Гиперборей.

…Два года назад аквилонские жрецы Митры отправились на восток, неся свет Истинного учения. Год назад из Бритунии пришло последнее послание от жрецов, они собирались направится в Гиперборею. Надеясь, что темная слава этой страны окажется выдумкой и падет перед милостью и кротостью Подателя Жизни.
Две луны назад они вернулись, все сто двадцать человек, в чьих душах горел Свет истинного учения. Эрик присутствовали при том, как внесли первые пять деревянных ящиков. Кожа обтягивала изможденные тела, рты были открыты в немых криках боли, следы пыток покрывали каждый дюйм тела жрецов. На теле каждого был выжжен символ Черного Ворона. Но самым страшным оказалась то, что с помощью магии тела были не подвержены тлену и выглядели будто только что из рук палачей.
Письмо Лоухи передал сам Верховный жрец Митры, магия некромантов заставила его самого вылезти из деревянного саркофага и утробным голосом прочитать послание Повелительницы Халоги: «На просторах Гипербореи нам жрецы Митры не нужны».
Сто двадцать человек заплатили самую высокую цену, которую только мог заплатить человек…

Сотник почувствовал как ярость застилает ему глаза, а пальцы до боли сжимают рукоять аквилонского меча. Только одна мысль сейчас жила в голове Эрика: «Убить!»
- За оружие! проорал он. Смерть гиперборейской собаке! И путаясь в длинных мехах побежал к гиперборею. Аквилонцы слаженно обнажили оружие и навалились на всадника. Сомниум потерял несколько мгновений, удивляясь нападению. И почувствовав знакомое ощущение «дыхания смерти», поднял лошадь на дыбы. Две длинные лучные стрелы вошли в брюхо лошади.
«Не оставь, Отец – Ворон!» подумал гиперборей и соскочил с седла. Успев сорвать короткое копье из специального чехла, закрепленного возле стремени. На расстоянии в двадцать ярдов у лучника почти не было шансов, он замешкался в глубоком снегу и тут же свалился, заливая его кровью. Копье вошло прямо в живот. Сомниум в несколько прыжков сменил позицию, так, чтобы между ним и оставшимся лучником были остальные аквилонцы.
Непривычные условия боя сразу уравняли шансы Сомниума. Аквилонцы почти сразу увязли в снегу, утопая в нем до середины бедра. То ли дело гиперборей, которому все это было привычно и знакомо…
Первым налетел на него Эрик. Сомниум перехватил рукоять моргенштерна двумя руками и принял на него удар меча и тут же правой рукой ударил скользящим ударом по лицу сотника. Шипы на наручнях разорвали кожу лица Эрика, правый глаз пронзила острая боль. И тут же шипастое оружие северянина опустилось на голову поверженного предводителя аквилонцев.
Подбежавший десятник попытался нанизать гиперборея на длинную пику, как нанизывают барана на вертел. Сомниум парировал удар, и выхватив кинжал всадил его в пах врага. Перехватив моргенштерн за самый край рукояти северянин с разворота ударил раненного десятника по черепу, кости вперемешку с волосами и мозгами полетели веером.
Два аквилонца вдвоем напали на северянина. Но где им было равняться с сыном севера, где испокон веков льется алая кровь. Гиперборей удерживал нападающих, однако не стремясь их сразить. Лучник был все еще жив, и лишнего шанса ему давать не хотелось. На таком расстоянии длинный лук, вырезанный из тисового бруса, пробивал любую кольчугу.
Наконец он дождался нужного момента и когда осмелевший аквилонец пошел в атаку, торцом рукояти булавы ударил по запястью, ломая лучевую кость. Рот аквилонца открылся от боли, издав стон. Гладиус же выпал из руки и воткнулся в снег. Тут же указательный и средний пальцы гиперборея вошли в глазницы раненного. Тот упал на снег и судорожно задергался, окрашивая снег в ярко-алый цвет. Сомниум воспользовался замешательством второго воина и нанес ему удар в солнечное сплетение, совершенно четко услышав хруст костей. Не давая телу упасть он схватил полуживого аквилонца за шиворот, и прикрываясь им как щитом прикрылся от лучника.
Лучник немного помедлил, но выбор в пользу своей жизни сделал быстро. Стрела вышла на ладонь из груди живого щита северянина, бессильно клюнув вороненую сталь доспеха гиперборея. «Хороши наши кольчуги…» - отметил про себя Сомниум. Через несколько мгновений из тела аквилонца показался наконечник второй стрелы. «Надо бы отвлечь чем-то этого урода». Взгляд гиперборея зацепился за торчащий из снега гладиус. Северянин опустил моргенштерн торцом в снег и дотянулся до меча. Дождавшись очередной стрелы он метнул меч в лучника. Тот уверовав в свою безопасность успел лишь удивленно вытаращить глаза на размытую серую полосу металла, и яблоко эфеса тут же приложилось о его переносицу.
Откинув импровизированный щит и подхватив булаву гиперборей метнулся к лучнику. Тот лежал с разбитым лицом, но грудь его поднималась. «Живой!» - довольно оскалился северянин.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Сомниум наскоро связав аквилонца, добил раненных и отвесил пинка под ребра лучника, и привел его в сознание. Едва очнувшись, тот попытался дотянуться связанными руками до пояса.
- Потерял что? – участливо осведомился Сомниум.
Лучник повернулся на странный каркающий голос, и бледнея рассматривал северянина, опирающегося на окровавленный моргенштерн. Почти бесцветные серые глаза взирали на лучника.
- Случайно не это? Он мотнул головой в сторону костра, на углях которого лежал краснеющий клинок лучника.
- Не переживай, сейчас верну. Пусть только нагреется, как следует…
- Подлая гиперборейская собака!
Сомниум только ухмыльнулся. Лучник передернулся, улыбка северянина напомнила ему оскал росомахи.
- Рассказывай отродье, какого демона вам тут понадобилось?.
- Нечего мне тебе рассказывать!
- Уверен?
Аквилонец задрал голову и презрительно хмыкнул.
Сомниум подобрал рукавицу и затолкал ее в рот лучнику.
- Шума не люблю, - пояснил он. И вернувшись от костра с раскаленным кинжалом и воткнул его в бедро связанного аквилонца. Человеческое мясо зашипело на алой стали и Сомниум недовольно скривился от запаха.
- Что ты жрешь такое? – вопросил он дергающегося лучника. Тот снова потерял сознание. Приведя его в чувство пинком Сомниум вытащив кляп и повторил:
- Рассказывай.
- У нас, аквилонцев, к вашему проклятому племени должок есть! Это вы твари убили жрецов Митры!
- Ах-ах, футы нуты! Ну на кой мне нужен твой Митра? У меня уже есть бог, Отец-Ворон смотрит за мной и моим народом.
- Ублюдки! – отозвался лучник.
Гиперборей наклонился к аквилонцу. И без того не слишком доброе лицо Сомниума стало жестким:
- Это не твоя страна случайно только и делает, что воюет с соседями? Это твой милостивый и кроткий бог говорит – «убивайте всех»? Здесь то ты сам чего забыл? Снова несете своего бога, тем, кому он на хрен не сдался?
Северянин улыбнулся:
- Твой лук? Не против, если одолжу на чуток?
Сомниум поднял мощный лук и подхватил колчан полный стрел. Скрупулезно отсчитал двадцать ярдов он развернулся и натянув тугую тетиву.
- Да пожрет твою душу Нергал, аквилонская собака! – и выпустил стрелу. Узкий закаленный наконечник пробил череп лучника, и пригвоздил его к стволу дерева.
«Пожалуй, возьму как я его с собой» решил гиперборей.
На поляну вдруг вывалился жрец Митры в коричневом балахоне
- Что у вас тут происх… - и проглотил конец фразы.
- Мир тебе, митраисткая крыса! – поприветствовал его Сомниум. У нас все в порядке, только что отправил к Нергалу шестерых аквилонцев.
Священник бухнулся на колени и принялся молиться, закрыв глаза.
Гиперборей засмеялся:
- Спешишь покаяться в своих грехах?
И перехватив моргенштерн обеими руками, обрушил удар оружия на голову жреца.
- Ненавижу аквилонцев…

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Шанго

До того, как их пути разошлись, Авлий Лют Веракс дал Шанго, который в этой части Аквилонии еще не был, пару советов, кое-чем снабдил и кое о чем предупредил. Последнее касалось того, какой путь в Тарантию лучше избрать.

- Недалеко от того места, где кончаются владения моего рода, (ты поймешь где это по межевому столбу), - начал Авлий, - дорога раздваивается. Несмотря на это, оба пути ведут в столицу. Выбирать какая дорога лучше, надо с умом.
- В чем же сложность? – спросил Шанго. - Та, что короче – всегда лучше! Или, - он улыбнулся, - обе дороги одинаковой длины?
- Нет. Одна из них действительно короче.
- Так в чем же дело? Она принадлежит какому-то весьма негостеприимному дворянину? Я думаю, - чернокожий улыбнулся еще шире, - мы сумеем договориться!
- Не в этом дело, - отмахнулся Веркас. – Короткая дорога ведет через Старый Лес. А о нем ходит дурная слава. Там часто пропадали люди, причем причину их исчезновения никто понять не мог. Даже останков не было найдено. Поэтому тропой, ведущей через него, перестали пользоваться. Местные об этом ничего не говорят, а караваны предпочитают использовать длинную, более широкую дорогу. На ней и постоялый двор есть. Отмечу - весьма хороший. Ты, как я понял, комфорта особого не ищешь, поэтому я подумал, что ты можешь вместо прохоженного тракта выбрать более удобный тебе путь. Тем более что указатели на межевых столбах сохранились, а ты читать умеешь.
- Знаешь, - проговорил скептически Шанго, - твоя история напоминает мне сказки, что мои родители рассказывали мне на ночь. «Направо пойдешь – лев нападет, налево пойдешь – звезда упадет».
- Я так и знал, что ты не поверишь, - фыркнул Веракс, - я и сам-то не особо верю этим россказням – пару раз пересекал лес и ничего ужасного не видел. Но я был не один, а с товарищами. Однако полной уверенности нет ни в чем, поэтому считал своим долгом предупредить тебя о возможной опасности.
- Ладно, - кивнул негр. - Спасибо, я подумаю, когда доберусь.

Переменчивая погода Аквилонии сделала путь довольно тяжелым даже для самой выносливой лошади из тех, что могли предоставить конюшни графа Донатоса. Дорога размякла в низинах, а на местах повыше была довольно скользкой из-за гололедицы. Поэтому иногда Шанго двигался настолько медленно, что его продвижение к цели трудно было назвать путешествием. Когда Шанго наконец подъехал к развилке, уже начинало темнеть, а со свинцового неба посыпался редкий снег.

Поморщившись от промозглого ветра, обжегшего своим мимолетным дыханием, наемник соскочил на землю. Несмотря на то, что в этих широтах Шанго был явно не новичком, он, как сын юга, к таким условиям все еще никак не мог привыкнуть. Чернокожий провел пальцем под носом, а затем повнимательнее посмотрел на перекресток. Все оказалось так, как рассказывал Веракс. Направо вела широкая протоптанная тысячами ног, копыт и колес дорога. Путь же прямо был почти уничтожен временем - где-то он зарос травой, где-то занесен грязью. Только неясная, обрывистая тень дорожной нити вела к черной стене деревьев. До этого момента предупреждение аквилонского нобиля казалось несерьезным, даже смешным по сравнению с жарким желанием побыстрее добраться до цели. Сейчас же, когда Шанго увидел неприветливые подступы к мрачному лесу, ему стало как-то не по себе. Уже отсюда было понятно, что Лес какой-то странный. Стояла поздняя осень, скоро близилась зима, однако листья на деревьях все еще не опали и даже не пожелтели. Они были зелеными и обильно украшали ветви. Однако зелень эта была ближе к серому цвету. Выпавший снег осел на растительности, но даже он, казалось, не беспокоил покой древесных крон. Было еще что-то беспокоящее его отнюдь не суеверную душу, но что конкретно, Шанго никак не мог определить.

Обругав самого себя за сомнения и неясные страхи, наемник оседлал коня и направил его в сторону леса. Часа через четыре он намеревался уже быть в Тарантии и он никому не собирался позволить задержать его. Вступая под полог леса, Шанго взглянул на своего коня, ожидая его возможной реакции – животные более чувствительны, чем человек к вещам, что недоступны взгляду. Однако лошадь весело трусила по заросшей тропе, и казалось, даже холодная погода ее не слишком беспокоила. Пожав плечами, негр отогнал всякие посторонние мысли и сосредоточился на дороге впереди.

Листва скрыла даже остатки того света, что пробивался через мутное небо, поэтому путь надо было проходить тщательнее. Все говорило о том, что скоро вообще должна была настать полная тьма. Шанго достал из седельного мешка факел и приготовился его зажечь.

Через некоторое время действительно стало темнее, однако, ненадолго. Логика подсказывала, что, скорее всего, это глаза привыкли к такому освещению, однако Шанго не покидало ощущение, что лес что-то освещает. Что возможно светятся сами деревья. Еле заметным призрачным светом. Подтвердить он этого никак не мог – пристальный взгляд на окружающие объекты не находил ничего. Это вызывало беспокойство, тревогу. К этому неудобству добавилось тягучее, обволакивающее ощущение того, что на него кто-то смотрит. Со всех сторон. Чернокожий осмотрелся, но видны были лишь нескончаемые ряды деревьев и кажущиеся черными россыпи листьев. Он сжал зубы, комок подступил к его горлу.

Внезапно в затылок ударил порыв ледяного ветра и Шанго понял ту странность, что ранее лишь неясно ощущалась. Ветер не шевелил ни ветвьев, ни листвы, да и сам не задерживался ими. Словно поток реки прорывающийся сквозь камни, так поток воздуха проходил сквозь препятствия – не в состоянии ничего потревожить, нарушить покой. Сам ветер тоже был необычен. Казалось, что он пришел не извне леса, а порожден им. Отбросить такую мысль как надуманную, наемник уже не мог. Он прикоснулся к шее коня, однако тот все еще был спокоен.

Ветер стих так же неожиданно, как и начался. Наступило безмолвие. Не было ни звука, ни шелеста, ни хруста сломанной ветки - ничего того, что должен издавать нормальный лес, наполненный живностью. Стояла полная тишина, нарушаемая только стуком копыт лошади. Шанго даже принялся считать шаги, чтобы отвлечься.

Вдруг возникло чувство, что стало еще тише, хотя казалось что это уже невозможно. Словно давление возникло в ушах, словно в них появилась перегородка, загораживающая внешний мир. Негр покрутил головой и почувствовал мимолетное прикосновение к своей руке. Холодное, скользкое. Как бывает, проскальзывает рыба по телу, когда ты находишься в реке. Шанго судорожно огляделся, но увидел только деревья. Те же деревья.

Не в состоянии больше терпеть эту ледяную, непонятную, тягучую неопределенность, наемник как можно быстрее зажег факел и поднял его горячее пламя над собой. Свет горел ровно всего несколько секунд, затем вокруг огня произошло что-то неясное - словно движение воздуха образовало призрачную пелену, словно пропал маленький кусочек действительности. И факел потух, как тухнет пламя свечи под пальцами человека. Лес издал первый звук – тихий шепот без внятных слов, нежный и ядовито приторный и одновременно угрожающий.

Последующие попытки зажечь огонь, не привели ни к чему. Шанго прекратил бессмысленное занятие и убрал факел обратно в сумку. Положил руку на меч. Спустя несколько мгновений что-то изменилось. Кожа по всему телу начала зудеть, будто ее щекотали, а сразу за этим стал слышен тихий пронзительный свист. Звук все нарастал, и чернокожий, уже не в состоянии его выносить, зажал ладонями свои уши. Но это не помогло – назойливый, противный и болезненный свист проникал сквозь все преграды, и казалось, жалил прямо в мозг.

Тут звук стих и Шанго в облегчении убрал руки от ушей. И тут же удар чудовищной, сокрушительной силы, пришедшийся по всей передней поверхности тела, вышиб его из седла. Чудом, наемник упал на спину, серьезно ничего не повредив – на такой скорости сгруппироваться было просто невозможно. Чернокожий тут же собрался с силами и вскочил, обнажив меч. Но ничего не увидел. Буквально ничего – призрачный, еле видимый свет, ранее озарявший лес, исчез. Шанго окружала полная, обволакивающая тьма. И тишина.

Рукой, свободной от оружия он попытался найти ближайшее препятствие и наткнулся на ствол широкого дерева. Тут же к нему прижался и начал слушать окружающее ничто. Это «ничто» стало постепенно пробуждаться - шорохи, треск, скрип, скрежет, сначала редко, а потом со все более увеличивающейся частотой начали раздаваться со всех сторон. Скоро к этим звукам стали присоединяться вой, стоны, сдавленные крики, хохот, писк, рычание и еще тысяча различных голосов и звуков. Все чаще, все больше, постепенно превращаясь в жуткую какофонию. И они начали приближаться, становились все громче.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Упершись одной рукой в ствол дерева, а другую, с длинным клинком в ладони, выставив вперед, Шанго решил подороже продать свою жизнь, уничтожив столько порождений тьмы, сколько позволят его силы. Когда сонмы неведомых тварей, издававших эти ужасные звуки, казалось, добрались практически вплотную до него – один из криков раздался прямо около уха - все внезапно стихло. Так же внезапно вернулся приглушенный свет. Чернокожий воин обнаружил себя стоящим около заросшего пути, все еще касаясь широкого дерева позади. Дорога, насколько было видно, шла бесконечно назад и вперед. Не было видно ни коня, ни его следов. Было непонятно, с какой стороны он приехал. Наемник решил двигаться направо от того, как стоял. Точного направления к городу он, конечно уже не знал, но это было не важно. На первом месте стояла задача выбраться из этого кошмарного Леса. Негр с опаской пошел вперед, слабо надеясь на то, что это демоническое место не изрыгнет из себя ничего больше.

Он сделал всего три шага, как внезапно прямо перед его носом раздался хлопок, будто лопнуло что-то огромное. Пространство везде, куда он ни бросал свой взгляд, зыбко волновалось, словно водная гладь. Деревья же, ранее стоявшие словно каменные изваяния, начали шевелиться. Сами. Ветви и стволы, подобно змеям, изгибались, извивались, перекручивались, словно наполнившись черной, не принадлежащей этому миру жизнью.

Шанго недолго обращал внимание на это зрелище – он почувствовал зуд, шевеление под своей кожей. Он принялся чесаться, но это не помогало, а наоборот усиливало зуд, превращая его в боль. А потом, он с ужасом увидел, как из всех пор его тела полезла черная трава. С приглушенным криком, превознемогая боль, он принялся вырывать ее с корнем. Клок за клоком, кровавая трава покидала его тело.

Неожиданно что-то железной хваткой схватило его за руки. С удивлением он понял, что это ветви деревьев. Они словно толстые живые нити начали обвиваться вокруг его тела. Спеленали, охватили и обездвижили, а затем подняли его над землей. Внизу зашевелились какие-то твари – черные сгустки звероподобных существ. Они издавали вой и рычание и тянулись своими оскаленными пастями и мохнатыми лапами вверх, безуспешно пытаясь достать, дотянуться до плоти. А деревья, словно ребенка из рук в руки, начали передавать беспомощного наемника друг другу, и нести куда-то вглубь леса. Шанго был не в состоянии ничего делать, кроме того, как смотреть вперед. Даже ощущение движения было странным – он видел как несущееся к нему действительность одновременно, и приближалась, и удалялась прочь.

Тошнотворное путешествие, наконец, закончилась. Шанго принесли к непонятному нечто. Никакого другого определения ему в голову не приходило – сплетенное, покрытое мраком, скопление свитых стволов, ветвей, лиан и листьев мрачно пульсировало, издавая шелестящие, склизкие звуки.

Конечности Шанго обхватили четыре ветви и растянули его, заставив распластаться в воздухе. Затем они поднесли его поближе к этому «нечто». В центре скопления раздвинулись ветви и оттуда начал проступать лик. Лик этот был неясным – одновременно похожим на человеческое лицо и вытянутую звериную морду. Что было ясно видно, так это ветвистые рога, похожие на оленьи или лосиные. И глаза. Черные блестящие, пронизывающие насквозь глаза. От лика веяло старостью, ветхостью, тысячелетней историей, что прошла мимо, сохранив и усилив. Шанго понял теперь, почему этот Лес был прозван Старым.

Затем лик заговорил. Голос был низким, не очень громким. Слова раздавались на непонятном языке. Но обладали они силой, вязким, гипнотическим, одурманивающим действием. Казалось, они проникают прямо в мозг, заставляя расслабиться, все забыть. Покориться. Последняя мысль частично сбросила чары своим полным диссонансом с мировоззрением черного воина. Сквозь застлавшую глаза пелену, наперекор волнами накатывающемуся безразличию, мешающему думать, он разглядел, что медленно приближается к лику, понял, что ему угрожает перспектива быть поглощенным, сожранным этой лесной сущностью. Причем не только его тело, но и сама душа находится на весах судьбы.

Осознание этого мгновенно наполнило Шанго всепоглощающей, жгущей внутренности и неудержимо стремящейся вырваться яростью. Откуда-то из глубины его сущности наружу прорвалось звериное бешенство, смешалось с человеческим разумом, подавило его. Гневный, наполненный ненавистью крик, больше похожий на громогласный рык раненого хищника, вырвался из груди воина. Глаза его наполнились кровью. Мышцы всего тела напряглись, проступив буграми, выгнав наружу вены.

Все ближе приближаясь к чудовищу, он принялся давить, рвать путы, держащие его, оглашая пространство ругательствами на языке своего племени. Когда до лика, оказавшегося по величине больше, чем Шанго, осталось всего ничего, ветка, держащая его правую руку, хрустнув, сломалась. Сжав ладонь в кулак, воин принялся вколачивать в уродливую морду всю свою ярость, всю свою скопившуюся ненависть, сдирая с костяшек кожу, невзирая на боль.
- Мразь, падаль, гнусная тварь. Я убью тебя. Я порву твои внутренности и впихну их в твою же глотку, - орал воин. И бил, бил, бил. Не замечая, что приближение к лику уже прекратилось.

Откуда-то прилетело еще две ветки, и обхватили онемевшую правую руку Шанго. Затем держащие извивающегося воина силы подняли его повыше – на уровень глаз древесного существа. Оно пристально посмотрело в лицо чернокожего человека, и тот ответил тем же, вложив во взгляд все обуревающие его чувства. Зрительная дуэль продолжалась примерно с минуту. Потом Шанго скорее почувствовал, чем услышал холодные - без эмоций, без жизни слова раздавшиеся, казалось у него прямо в мозгу. И их он понял, несмотря на то, что языка, к которому они принадлежали, он никогда не слышал.
- НЕ МОЙ! – означали они.

Затем державшие Шанго ветви отбросили его прочь, так же как человек отбрасывает обглоданную кость. Воин полетел кубарем сквозь ветки и листья, прикрыв голову руками, сгруппировавшись так, насколько это было возможно, чтобы остаться в живых. Ветви погасили скорость и, сумев судорожно за что-то уцепиться, содрав кожу с ладоней, негр повис на дереве. Впрочем, ненадолго. Ветка обломилась, и он упал вниз. К счастью, было не очень высоко, и приземлился он на мягкое, но, тем не менее, падение было довольно чувствительным – на мгновение у Шанго потемнело в глазах.

Когда помутнение прошло, воин обнаружил себя недалеко от заросшей дороги. На ней стоял его конь и лениво щипал траву. Неподалеку лежал меч. Было светло – наступило утро. Солнце пробилось, сквозь осенние тучи и добралось даже сюда вшлюбь странного леса. Леса, где деревья не шевелились от ветра и листья осенью были так же зелены как и летом. Мрачно Шанго побрел к своему оружию, поднял его и вложил в ножны. То, что они не оторвались от ночных передряг, было удивительно. Да и вообще можно было подумать, что все, что с ним произошло – просто почудилось ему. Однако синяки, раны и царапины на руках, ногах, ладонях и костяшках правого кулака свидетельствовали об ином.

Шанго оседлал коня. В свете дня следы от копыт были явственно видны, поэтому направление было определить не сложно. Не испытывая судьбу, черный человек пустил лошадь галопом и до конца леса добрался без приключений.

Случившееся с ним не давало ему покоя, поэтому, когда он увидел ближайший крестьянский домик и пожилую женщину, работающую во дворе, он подъехал к ней. Женщина настороженно наблюдала за всадником.

- Здравствуй матушка, - начал Шанго.
- Здоровья и тебе, - она, успокоившись, кивнула. – Чего тебе… - она запнулась, видимо обратив внимание на цвет кожи своего собеседника, но все-таки закончила, - сынок?
- Матушка, я проезжал этой ночью через лес…
- Старый Лес? – ее глаза испуганно расширились.
- Да, - кивнул Шанго и принялся рассказывать то, что с ним произошло, уповая на то, что женщина суеверно не заставит его убирается прочь, а то и позовет кого-то из местных мужиков. Не то, что бы он очень боялся, но все же…

Женщина, тем не менее, слушала внимательно. Нельзя сказать, что она не была испугана, но она не перебивала его. Однако, когда воин дошел до описания рогатого лика, она мелко задрожала и упала на колени, тем самым заставив Шанго недоуменно замолкнуть.

- Цернуннос, - прошептала она.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

До белоснежных стен Тарантии, Шанго добрался морально и физически усталым. Стояла середина дня, осеннее солнце слабым весельем озаряло окрестности и сиянием отражалось от городских укреплений, однако наемнику особой радости оно не приносило – лишь вызывало резь в воспаленных глазах. Практически две ночи без сна (пару часов он все-таки подремал в имении Авлия, но это мало помогло), выматывающая схватка и сумасшествие Старого Леса давали о себе знать. Поэтому в данный момент времени все, чего хотел черный воин – так это найти спокойное место, где можно закрыть глаза и на время забыть обо всем. Машинально закончив формальности у городских ворот, он направился знакомой дорогой в то единственное заведение, которое ему сейчас было необходимо – таверну старого Мизимуса.

На немой вопрос трактирщика Шанго отрицательно покрутил головой, одновременно прикрывая рукой зевающий рот. Тот понимающе кивнул и подвинул через стойку ключ от комнаты, которую воин обычно занимал. Днем в таверне было практически пусто и очень тихо, поэтому, как только голова Шанго коснулась постели, он сразу заснул.

Пробудился он ближе к вечеру, под звонкие звуки ударных инструментов, гармонично вписывающихся в мелодичные музыку, идущую из общего зала. Осознав, что спать уже совершенно не хочется, наемник решил, что пора уже промочить горло, да и перекусить чего-нибудь.

Большое помещение популярной столичной таверны было битком набито народом. Разномастные посетители, разукрашенные девки, служки-подавальщики и музыканты наполняли его жизнью. Уже сейчас было жарковато, а через несколько часов здесь станет вообще душно, но, как и всегда, никто жаловаться не будет. Впрочем, на случай беспорядков у Мизимуса имелось и несколько крепких вышибал. В запахах, носящихся в воздухе смешались как вонь от немытых тел, так и амбре различных благовоний, но превалировал надо всем аромат жарящегося мяса, столь сладостный, что у черного человека сразу забурлило в животе. Тремя прыжками он преодолел пространство до стойки трактирщика, чуть не сбив по дороге служку, и облокотился об нее.

- М-м-м, Мизимус, этот аппетитный аромат сводит меня с ума! - сказал Шанго мечтательно.
- Ага, - ухмыльнулся трактирщик, - я тоже рад тебя видеть. Сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем то подобие человека, что предстало перед моими глазами днем.
Хозяин повернулся и крикнул:
- Клокс, принеси одну порцию! Прямо с огня! И кувшин аргосского!
- Лучше две, - заметил улыбающийся негр.
- Две порции, Клокс! Ну, - продолжил разговор с воином трактирщик, - как дела? Надолго к нам или проездом?
- Несмотря на сегодняшнюю ночку, - хмыкнул Шанго, - дела в целом идут превосходно. Я ненадолго. Завтра с утра, наверное, уже уезжаю.
- Куда на этот раз?
- Ты… - как раз в это время принесли еду. Негр впился своими белоснежными зубами в еще скворчащее свиное ребро и отметил, – клянусь Абасси, какая вкуснотища! Ты, - повторил он с набитым ртом, - никогда не догадаешься, куда я собрался.
- Ну и? – заинтересованно молвил Мизимус.
- В Киммерию!
- В Киммерию? – переспросил трактирщик, а потом захохотал.
- Нет, ну я знал, что ты удивишься, - недоуменно проговорил Шанго, - только что здесь смешного-то?
- Уроженец Черных королевств, практически зимой, да и в холодную Киммерию! Прости, мой друг, но это действительно смешно. Чего ты там забыл?
- Скажем так - заказ одного из нанимателей.
- Все равно непонятно, что там можно найти в этой Киммерии. По слухам там только горы, да сами киммерийцы. Впрочем, Митра с тобой. А что, ты там говорил, с сегодняшней ночью?
- Ну, как сказать.… В это ты тем более не поверишь, да и рассказывать долго.
- Давай, рассказывай, - улыбнулся Мизимус, - я длинные истории люблю.
- Сам захотел, - пожал плечами Шанго и принялся кратко описывать то, что с ним произошло.
- Странно, очень странно, - проговорил трактирщик, когда негр закончил. Теперь ему весело уже не было. – Я слышал, конечно, про Старый Лес, но от того, что ты сейчас рассказал, просто жуть берет.
- Ага, а представь, каково было мне?! – вымучено засмеялся Шанго.
- Да уж.… Не в жизнь не хотел бы оказаться на твоем месте. Ты уверен, что тебе это просто не показалось? Ну, там, одурманен был Лесом.
- Я уверен. Люди там тоже пропадали из-за дурмана, по-твоему?
- Ладно, ладно.
- Слушай, - проговорил черный, - что такое или кто такой этот Цернуннос? Бабка, которая мне это выдала, больше ни в какую говорить ничего не хотела.
- Цернуннос? Давненько я это имя не слышал. Это бог древний. Леса и лесной живности. Меня им в детстве родители пугали. Подробнее не ко мне. Может, кто из служителей Митры знает, - Мизимус покачал головой. – А он настоящий получается.… С ума сойти! В лес больше никогда не пойду, храни меня Солнцеликий.

В это время к стойке подошла одна из полуголых девиц и, увидев Шанго, взвизгнула и бросилась ему на шею.
- Ну, ну, Люпина, аккуратней, - повозмущался для приличия улыбающийся воин, тем не менее, не предпринимая никаких попыток сопротивления, - ты меня задушишь!
- Вот еще, - чмокнув его в щеку, проговорила девушка, - трех, таких как я, не хватит. Давно приехал?
- Где-то в полдень…
- Так давно? – она надула губки. – Мог бы и поздороваться!
- Ну, прости. Я просто валился с ног от усталости – еле до кровати дополз.
- Ерунда, какая! Я бы нашла способ…, - Люпина провела острым язычком по своим губам, - тебя взбодрить.
- Так это…, я еще и не совсем отдохнул. Дополнительный заряд бодрости никогда не помешает, - он ухмыльнулся и шлепнул ее пониже спины. – Вот сейчас найдем Зафиру, и как в старые добрые времена.… Кстати, где она? - негр бросил ищущий взгляд в сторону зала и, естественно, ничего толкового сквозь толпу не разглядел. – Пойдем, поищем…, - начал, было, он, но осекся, когда увидел закусившую губу Люпину и помрачневшего Мизимуса. – Что случилось?! – нахмурившись, потребовал ответа Шанго.
Оба его собеседника некоторое время мялись, не решаясь встречаться с ним глазами и только после того, как черный надавил, прикрикнув «ну!», трактирщик, наконец, печально проговорил:
- Она возможно пропала…
- Что значит, возможно? Как вообще можно пропасть «возможно»?
- Ну,… я не знаю с чего начать… - тихо пробормотал Мизимус, - там сложно…
- Все началось несколько месяцев назад, - перебила трактирщика и начала скороговоркой, запинаясь, рассказывать Люпина. – В городе появился какой-то богатый человек, по слухам откуда-то с юга. Он тут же принялся сорить деньгами и заводить знакомства во дворце. Там он пришелся к вкусу, и, говорят, сам Его Величество Хаген стал ему благоволить. Потом он купил один из особняков знати. Совсем недалеко от королевского замка. Как потом оказалось, для того, чтобы устроить там дом развлечений для знатных гостей. Открыл он его недели с три назад. Место быстро завоевало популярность – пиры и празднества происходят там каждую ночь. Ну, для этого места понадобились и женщины. По тавернам, кабакам, публичным домам и даже улицам начали ходить люди и приглашать девушек поработать. Расписывали, что платят там огромные деньги, да еще и купают в роскоши – шикарные апартаменты, еда с королевского стола, а вместо уличной черни «общение» только с галантными дворянами. С неделю назад они добрались и до нас. Я туда идти не захотела – слишком красиво все было расписано, но, что странно, ни с одной вернувшийся оттуда, мне побеседовать не удалось. А Зафира соблазнилась. Назвав меня трусливой дурой и, пообещав назавтра вернуться, она тем же вечером ушла.
- Да, - подтвердил Мизимус, - действительно, так и пообещала. Но, ни на следующий день, ни через день за ним, она не появилась. Нет ее по сегодняшний день. Я уж ходил и к этому господину и дом этот егоный, но отовсюду меня гнала охрана. В королевской гвардии надо мной вообще посмеялись. Сказали, что она никуда не денется, а если даже и пропадет, то одной шлюхой больше, одной меньше, никто и не заметит. Вот.
- Понятно, - процедил Шанго.
- Может, конечно, ей так там хорошо, что она уже обо всем и забыла, - сказал трактирщик, - но мне как-то не верится.
- Как мне найти это место? – спросил, встав Шанго.
- Оно за несколько кварталов от королевского замка. Найти просто – там довольно шумно по вечерам. Место называется «Небесный дворец».
При этих словах негр замер, а потом, опершись обеими руками на стойку, наклонился к трактирщику и воскликнул:
- Как, как?

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Шанго взял с собой только меч и кинжал, оставив все остальные вещи у Мизимуса. Он прошел уже где-то половину пути до замка, когда в серой полутьме сумрака заметил знакомое лицо. Это был Нугат, один из знакомых черному человеку королевских гвардейцев. Не сказать, что они были большими приятелями, однако задолжать ему деньги аквилонец уже успел.
- Нугат! - позвал наемник.
Гвардеец, услышав свое имя, остановился, увидел Шанго, кисло усмехнулся и подошел.
- Шанго! Давненько тебя не видел. Слушай, друг, у меня денег сейчас с собой нет, давай, я позже верну…
- Погоди, - черный взмахом руки прервал словоизлияния гвардейца. – Тебе сегодня подфартило – появилась возможность отдать долг иначе. У меня есть несколько вопросов и если ответишь, то долг я тебе, так уж и быть, прощу.
- Правда?! – обрадовался Нугат. – Ну, давай, задавай!
- Что ты знаешь про «Небесный дворец»?
- Б-р-р-р, - скривился аквилонец, - может, все-таки лучше деньгами?
- Интересно, - осклабился Шанго, - что может быть в этом вопросе такого ужасного, что страх перед ним перевесил твою жадность?
- Да ничего… просто…. Просто не очень хочу на эту тему говорить…
- Брось, Нугат, взвесь цену вопроса. Деньги ведь в навозе не находят, а я вижу по твоей физиономии, что терять тебе их не хочется. Так представь – я от тебя отстану всего за пару слов. А учитывая, что никто и не узнает о том, что ты кому-то что-то там говорил, твои сомнения, прямо скажем, выглядят глупо.
- Ну ладно, - «сломался» гвардеец, - хорошо. «Небесный дворец» принадлежит некоему шемиту, по имени Симта. Приехал в Тарантию не так давно и решил здесь навсегда остаться – видимо очень ему у нас понравилось. А поскольку он весьма богат, то проблем с этим у него никаких возникло. Но, наверное, своих богатств ему все же показалось мало, он решил их приумножить и открыл то «дворец». Дворец – это место отдыха для знатных и состоятельных людей. Место шикарное и непохожее ни на что, поэтому сразу стало пользоваться успехом. Теперь Симта, наверное, спит на золотых монетах. Вроде все…. Я могу идти – долг прощен? – глаза у аквилонца забегали и он двинулся с места.
- Стой, - придержал собеседника рукой наемник, - ты меня за идиота принимаешь? Ты хочешь сказать, что вот именно из-за этой ерунды ты сначала не хотел мне ничего говорить? Слушай Нугат, у меня возникло подозрение, что ты хочешь меня обидеть. А когда я обижаюсь, то иногда случается так, что чьи-то кости ломаются.
- Да брось, - нервно захихикал аквилонец – репутацию Шанго он знал прекрасно, - я просто от радости, что долг возвращать не придется, забыл кое о чем упомянуть?
- Это хорошо. Рассказывай! Только, - черный похлопал Нугата по щеке, - больше ни о чем не забудь. Ладно?
- Ладно, ладно, - проговорил Нугат, оглядывая пустую темную улицу. - Ты же знаешь, я никогда…
- Я жду!
- Ну…. Это…. Короче, богатеи и знать от нового места просто в восторге, однако по улицам поползли слухи, что после того, как дворец открылся, в городе стали пропадать девушки. И слухи эти вообще-то имеют основание - сначала начали исчезать именно те девки, которых зазывали во дворец заработать. Ну, шлюхи, они есть шлюхи – никому до них и дела нет. Но недавно пошла молва о том, что пропадать стали и простые, честные женщины. Говорят это связано с тем, что обычные потаскухи потеряли желание связываться с Симтой. Город у нас большой, поэтому пропажи эти не слишком то и заметны, да и нам связываться с чужестранцем, которому благоволят дворяне, не особо и хотелось. Однако буквально несколько дней назад пропала девушка одного из наших лейтенантов, Порция. Может, и знаешь такого?
Шанго кивнул. Порывистого аквилонца с обостренным чувством справедливости, он помнил достаточно хорошо.
- Так вот, - продолжил Нугат, - Порций отправился в «Небесный дворец» разбираться. А на следующее утро его нашли мертвым в портовых доках, в луже собственной крови. Понимаешь, - голос говорившего сбился, - даже гвардейцы не могут чувствовать себя в безопасности, что же можно говорить об обычных людях? Вот поэтому, - он еще раз огляделся по сторонам, - у меня не было большого желания говорить на эту тему.
- Понятно, - проговорил Шанго. – Ты свободен, о долге можешь забыть. Иди.
- Ты … - видимо в душе гвардейца сыграли дружеские чувства, - ты ведь туда собрался сейчас идти? Может не стоит? Пойдем, выпьем, я как раз освободился!
- Туда? Нееет, - протянул с улыбкой Шанго, - чего я там забыл? Мне просто интересно было. А выпить? Пойти с тобой не могу, итак на… свидание опаздываю.
- Ааа, - успокоился Нугат. – Ну, тогда бывай!

Найти «Небесный дворец» оказалось действительно легко – несмотря на достаточно прохладную погоду перед ним толпилось много людей, производящих громкий шум, слышимый за несколько кварталов. Учитывая тот факт, что дом удовольствий находился практически в центре жилых кварталов, занимаемых преимущественно знатью, отсутствие возражений по поводу уличных звуков (а иначе их бы просто не существовало) было достаточно удивительно. «Небесный дворец» был весьма велик и в высоту и в ширину. Возвышался он над огораживающей стеной, сверкая огнем фонарей, свечей и факелов, очень хорошо освещая прилегающие окрестности. Шанго сразу пришла мысль о том, что не будь здание каменным, оно очень быстро сгорело бы дотла. Стена наверху была усыпана шипами и кольями – было ясно, что тихо через нее перелезть не получится. У гостеприимно распахнутых узорчатых ворот стояли два вооруженных воина в черных кожаных униформах и привратник, который пропускал гостей, в нетерпении стремящихся попасть во дворец. Само собой, люди были нарядно одеты – достаток гостей сомнения не вызывал. На вошедших и всё пребывающих посетителях, всех абсолютно, были надеты различные маски, полностью или частично скрывающие лицо. Привратнику, прежде чем он кого-то впускал, гости показывали руки – видимо на них было что-то такое, что доказывало право на вход. Ясно было, что Шанго просто так не пустят, следовательно, надо было найти человека, который сможет ему с этим помочь. Он затаился в тени одного из зданий.

По большей части мимо проходили пары или целые группы разодетых людей. Попадающие же одиночки в основном не подходили по фактуре – то слишком маленькие, то слишком толстые, или наоборот худосочные. Наконец показался мужчина подходящей наружности – широкие плечи выдавали в нем рыцаря. Он шел не быстро, немного покачиваясь, что свидетельствовало о том, что дворянин неплохо выпил. На его лице красовалась маска волка. Шанго, осмотрев улицу на предмет посторонних взглядов, тенью скользнул к путнику и ударил его в ухо, не во всю силу, естественно, так как убивать не собирался. Рыцарь пошатнулся, но видимо щадящего удара чернокожего оказалось недостаточно, так как он взревел как раненый медведь и махнул кулачищем в сторону обидчика. Наемник без труда уклонился и добавил дворянину в челюсть. На этот раз тот успокоился. Негр подхватил его под плечо, и еще раз оглядевшись, потащил в переулок потемнее. Несмотря на то, что мужчина худым не был, одежда оказалась Шанго слегка тесноватой и трещала, когда он нагибался или напрягал мышцы. Помимо денег, на теле рыцаря был только незамкнутый золотой браслет. На нем серебряными змейками была отчеканена буква «С» - по-видимому, тот самый знак, что являлся пропуском в «Небесный дворец». Шанго спрятал под одеждой кинжал, натянул перчатки, надел маску, надеясь, что на цвет его кожи, виднеющуюся там, где лицо не было закрыто, никто внимания не обратит, нацепил поверх камзола браслет и, укрыв плащом валяющегося в бессознательном состоянии дворянина, направился к воротам «дворца», имитируя пьяную походку.

На приход наемника, естественно, никто внимания не обратил. Его догадка оказалась верна – знаком, дающим право войти, являлись браслеты. Пришлось подождать еще минут пять, пока не подошла очередь предъявить пропуск привратнику. Шанго протянул руку, слегка затаив дыхание в ожидании возможных проблем. Однако, привратник спокойно его пропустил, добавив только напоследок:
- Оружие оставьте у входа в дом.

У дверей стояла еще вооруженная пара, на этот раз мужчина и женщина. Когда черный подошел, последняя обратилась к нему:
- Ваш меч, господин, - и протянула руку.
Как Шанго и не хотел этого, но, для того, чтобы избежать подозрений, ему все-таки пришлось отцепить и отдать оружие.
- Благодарю вас, господин, - женщина слегка поклонилась и отошла с дороги.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Внутри помещения оказалось даже светлее, чем снаружи. Толпа роскошно одетых людей, разбитая на маленькие группки заполняла огромный вытянутый зал, в конце которого виднелась огромная занавесь, наглухо закрывающая, по-видимому, еще часть помещения. Между шумно общающимися, часто смеющимися посетителями, бегали слуги, предлагая посетителям напитки. Рядом с негром, недалеко от входа, располагались столы с закусками. Один из служек подошел и к Шанго, но тот отрицательно покачал головой – разумеется, от дорогого хорошего вина он бы не отказался, однако пить, означало сдвигать маску, а привлекать внимание он не хотел. По этой же причине он направился поближе к стенам, туда, куда обычно реже бросают взгляд. По пути он понял, для чего нужны были маски – то и дело его фигуру похотливо оглядывала какая-нибудь дама, а так себя вести знатные женщины, обычно чопорные и высокомерно-холодные, ограниченные строгими правилами дворянского этикета, могли только тогда, когда были уверены, что ни них, ни об их грешках, никто не узнает. Прислонившись спиной к стене, Шанго сразу вспомнил слова Нугата о необычности этого места. Воистину, редко где такое увидишь, и удивление вызывали вовсе не яркий свет или величина пространства. Весь, зал, не считая черной, как ночь, занавеси из блестящего шелка, был белым. Эта белизна разбавлялась, и то не сильно, только серебряными украшениями в виде звезд, комет и лун.

Впрочем, на самом деле, вся эта роскошь Шанго мало интересовала. Его интересовала Зафира и то, где она сейчас могла находиться. Среди людей, что сейчас перед ним хорошо проводили время, ни уличных девок, ни даже честных простолюдинок, не могло быть в принципе. А в том, что они в этом дворце есть, сомневаться не приходилось. И тут наемник наткнулся взглядом на шестерых людей, отличающихся от посетителей – это были воины, без масок и с оружием, что стояли около, на первый взгляд незаметного, прохода недалеко от занавеси. В который почти никого не впускали – негр лично увидел, как они вежливо, но настойчиво, попросили отойти группу вельмож в масках. Пройти позволялось единицам, что вроде бы совершали тот же ритуал, как и все гости, при входе в «Небесный дворец» - протягивали руку с браслетом. Шанго понял, что это то самое место, куда он должен пробраться. Оставалось найти то, что отличало тех, кому было позволен вход, от тех, кому нет.

Его размышления были нарушены женщиной с шикарными формами в маске ягненка, что подошла к нему вихляя бедрами.
- Здравствуй, Волк, - томно проговорила она. – Почему ты стоишь здесь совсем один и скучаешь?
- Ищу жертву, - сказал Шанго и клацнул зубами.
- Да? - рассмеялась она. – Считай, что ты ее уже нашел, - женщина провела пальчиком по его груди и слегка покачнулась – оказалось, что она слегка пьяна.
- На самом деле, - решил сыграть черный воин, - я здесь в первый раз и поскольку не знаю, чего ожидать, пока просто наблюдаю.
- О-о, ну это просто, - сказала Ягненок, - вот уже скоро начнется представление. Там, - она показала в сторону занавеси, - потом еще будет представление, но между ними будут танцы. Мы же с тобой можем, вместо них, пойти на улицу…, - она глупо хихикнула, - погулять.
- И там я тебя согрею от ночного холода? – спросил Шанго, которому пришло в голову, что некоторые дворянки распутней, развратней и похотливей, чем иные кабацкие шлюхи.
- Да! - прошептала она. - Там так холодно, но так хочется…, - она прижалась грудью к нему, - погулять.
- А что, это представление настолько интересно, что мы не можем сразу, прямо сейчас, пойти прогуляться?
- Шалун! – радостно воскликнула она с придыханием, прижав одну ладонь к своей груди, а другой слегка толкнув в грудь наемника. – Ну, вообще можно было бы и сейчас, но, говорят, Король Луны приготовил какой-то сюрприз. А я люблю сюрпризы, - хихикнула Ягненок и легонько топнула ножкой.
Шанго кивнул - после «Небесного дворца» еще одно, знакомое по недавним событиям, имя его не слишком удивило – а затем продолжил:
- Если бы мы пошли прямо сейчас, то я бы тебе показал другой, больший сюрприз. Но, так уж быть, он подождет.
- О-о! – протянула она и застыла в нерешительности.
- А, - быстро продолжил негр, в опасении того, что она передумает и согласится (не то, чтобы он был против, наоборот, судя по горячности дамы «прогулка» могла оказаться более, чем интересной, однако задержка могла серьезно нарушить его планы, да и беспокойные мысли о Зафире остужали его желание), - что вон то за место? – он показал на проход, охраняемый шестеркой.
- Это? – ему показалось, что она под своей маской надула губки, - Это для избранных. Там по слухам, какие-то просто небывалые развлечения. Но туда пропускают только золотых.
- В смысле?
- Ну, «золотых», а нам «серебряным» нельзя. Несправедливо! - она подняла руку и показала свой браслет. Только сейчас он обратил внимание, что это украшение у нее из серебра, а буква «С» отчеканена золотом. Что ни говорить, пьяный рыцарь ему правильный попался.
- И что за развлечения? – спросил он, спрятав руку со своим браслетом за спину.
- Не знаю, - пожала плечиками она, - но наверняка что-то с бабами связано. Ни один еще оттуда не вернулся недовольным. Я, - она хмыкнула, - тоже, не отказалась бы узнать, что внутри…

В это время начал гаснуть свет, заиграла музыка и стала медленно разъезжаться черная занавесь.
- Начинается! – похлопала в ладоши Ягненок.
За завесой оказались деревянные подмостки. На них были расставлены разрисованные предметы, опять же из дерева, которые должны были, видимо, изображать объекты внешнего мира. Шанго увидел вечернее небо, черную пирамиду, отдаленно напоминающую стигийские, черепа, копья, реки крови и еще много чего.

Когда везде, кроме пространства, где должно было начаться представление, стало совсем темно, музыка притихла и на подмостки, медленной, торжественной и величавой походкой, вышел человек в черном балахоне, лицо которого закрывала серповидная маска в виде полумесяца. Добравшись до центра, он повернулся лицом к залу и произнес:
- Благородные зрители! Величественные мужи и прекрасные дамы! Приветствую вас на этом празднике ночи! Пусть боги и демоны завидуют вам, ведь только вашим глазам суждено узреть то таинство, что я приготовил.
- Этот человек называет себя Королем Луны, - толкнула чернокожего в бок Ягненок, - но я уверена, что это сам Симта. То, как он себя ведет, его голос…. Ведь я, - гордо сказала она, - видела его в королевском замке.
- Интересно, - пробормотал Шанго.
А Король Луны в это время все продолжал:
- Я обещал вам сюрприз. А короли держат свое твердое слово ! Знаете, ли вы, какое зрелище я приготовил сегодня для вас…? - он сделал драматическую паузу. – Нет? Так внемлите! Давным-давно, настолько давно, что воспоминания о том времени почти истерлись в человеческих умах. Когда еще и камня не было на том месте, где сейчас стоит великая Тарантия, предки наши были угнетаемы страшной, злой империей Ахерон. В столице ее, ужасном городе Пифон, каждый день приносились в жертву тысячи людей… Мужчин и…, - его голос стал елейным, - прекрасных женщин. Никому не удалось увидеть ритуалы злобных ахеронцев и остаться после этого в живых. Никому из заселивших мир потомков угнетаемых народов, не было дано права и возможности наблюдать за ужасами кровавого культа…. До сегодняшнего дня…. Благородные зрители! Величественные мужи и прекрасные дамы!
Король Луны расставил руки в стороны, затем слегка поднял их и торжественно выкрикнул:
- Узрите! Жертвоприношение на ступенях черной пирамиды Пифона!

Заиграла музыка и под музыку, что должна была изображать ритуальную, на подмостки стали медленно выходить связанные веревками в вереницу полуобнаженные женщины в рваных одеждах из чистейшего белого шелка, ведомые «стражей» в каких-то дурацких деревянных доспехах и шлемах в виде змеиных голов. На вершине пирамиды появился «жрец» в свободной зеленой тунике с короной из клыков на голове. Он завыл что-то непонятное, начал махать руками с зажатым в одной из них деревянным кинжалом. Крутиться вокруг себя, раскачиваться из стороны в сторону, прыгать и топтать. Потом он успокоился и махнул рукой. «Стража» отцепила первую «жертву» и подвела к «жрецу». Девушка легла перед ним, он издал какой-то набор бессвязных звуков и сделал вид, что ее закалывает. «Жертва» издала ненатуральный предсмертный крик и из каких-то отверстий по пирамиде полилась красная краска, которая должна была изображать кровь. К «убитой» подошла пара шлемо-головых, которые потащили ее к краю подмостков, туда, где потемнее, причем было видно, что «заколотая» сама встала и ушла. Музыка на время стала пронзительнее, громче - наступила очередь следующей жертвы…

Наблюдающему за этим зрелищем Шанго было непонятно, как вообще можно смотреть подобный бред. Тем не менее, когда он посмотрел на Ягненка, то увидел, что она, не отрываясь, смотрит представление, прижав обе руки к груди – видимо ее это очень захватывало или даже, что было довольно невероятно для него лично, ей все это нравилось. Что же, лучшего времени избавится от невольной партнерши, было не выбрать. Он тихо скользнул в толпу (он даже не обратила внимания), и с трудом пробираясь сквозь благородных гостей (такое ощущение, что это глупое зрелище нравилось им всем), побрел в сторону шестерки охранников.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Те тоже смотрели на подмостки, в основном на полуобнаженных «жертв», конечно, а не на реки «крови» и ужимки «жреца». Поэтому, мельком посмотрев на золотой браслет, на руке наемника, спокойно его пропустили. Проход давал начало довольно длинному коридору, с несколькими тяжелыми дверьми по пути. К тому времени, как чернокожий добрался до его выхода, звуки музыки из зала были уже почти не слышны. Его взгляду предстала комната с еще одной дверью, помимо той, из которой он вышел. Помещение было слабо освещено, вдоль стен стояли кожаные кресла. Посреди него стояли два человека и мирно беседовали. Увидев Шанго, оба поклонились, и один из них обратился к нему:
- Господин Волк! Рад видеть вас снова! Вам как обычно?
Наемник, молча, кивнул.
- Хорошо, - поприветствовавший его человек поклонился и жестом пригласил Шанго следовать за собой.

Они прошли в дверь и вошли в еще один коридор. Довольно темный. По стенам его были расположены двери. Когда они проходили мимо, то из-за них, то и дело раздавались то стоны, то всхлипы, то, даже, приглушенные крики. Наконец провожатый подвел воина к одной из дверей и открыл ее:
- Прошу вас господин, - сказал он, - тело сейчас приведут.
То, что сказал этот человек и то, как он это сказал, Шанго совсем не понравилось, тем не менее, он кивнул, вошел и закрыл за собой дверь. Внутри оказалось довольно уютно – множество свечей, стены, драпированные пурпурной бархатной тканью, камин, в котором весело играл небольшой огонек, и огромная кровать с множеством подушек. Эту, безусловно, романтическую картину портили только… пыточные инструменты. В одном углу стояли дыба, столб с колодками и непонятная конструкция из острых стальных рам. Рядом располагался столик, на котором были выложены ножи, пилы, шила, какие-то щипцы, спицы, длинные железные пруты. К нему были прислонены хлыст и небольшой , украшенный серебряной вязью топор. Когда негр внимательнее посмотрел на стены, он понял, для чего был выбран такой цвет – тут и там виднелись высохшие пятна крови. Шанго скрипнул зубами – надо было прикончить того рыцаря, чью жизнь он так не хотел забирать. Черный воин дал себе слово, что когда выберется отсюда скормить ублюдку его же конечности.

Тут в дверь постучали.
- Открыто! – громко сказал Шанго.
В комнату вошел татуированный полуголый лысый амбал южного вида, шемит скорее всего, в котором жира было столько же сколько мускул - то есть весьма много. Перед собой он тащил абсолютно не сопротивляющееся миниатюрное существо женского рода.
- Тело! – прохрипел он, толкнул ту, что привел так, что она упала на пол со слабым всхлипом. Затем он вышел, громко хлопнув за собой дверью.

Воин медленно подошел к лежащей на полу. При его приближении она задрожала, как осиновый лист. Когда же он взял ее за руку, он заскулила, как раненый котенок. Подняв ее и посмотрев в ее лицо, Шанго с ужасом увидел, что перед ним ребенок – девочка лет тринадцати-четырнадцати. К клятве «накормить» рыцаря прибавилась еще одна – задушить того его же собственными кишками.
- Тихо, тихо, детка, - проговорил негр и снял маску, - не бойся меня. Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого.
Девочка с удивленным испугом посмотрела ему в лицо, либо, не веря его словам, либо еще не осознав их смысла.
- Говорю, тебе не бойся, - он широко улыбнулся, - я пришел помочь вам.
Она видимо, поняла, перестала дрожать, три раза глубоко вздохнула, собираясь что-то сказать, но не смогла и разрыдалась у него на груди.
- Ну, ну, тише, - приговаривал он, гладя ее по голове, давая ей выплакаться. Когда же она успокоилась, спросил:
- Как тебя зовут, детка?
- Кармилла, господин.
- Скажи мне Кармилла, как ты сюда попала?
- Я… меня мама послала на рынок за молоком. И когда я шла, кто-то, - она сглотнула, - набросил мне мешок на голову. Потом меня куда-то понесли, потом мы ехали – я слышала стук копыт и скрип колес, а потом вот я оказалась здесь.
- И много вас таких здесь?
- Точно не знаю, но, наверное, много. Новеньких каждый день приводят. Моя каморка находится около входа и через прутья видно, как их ведут. Но зато, - она всхлипнула, - многие из тех, кого потом уводят господам, назад не возвращаются. А те, что возвращаются, часто побиты и покалечены. Говорят, - девочка запнулась, - некоторых из них потом добивает Тулок.
- Тулок?
- Ну, жирный урод, который меня привел.
- Страшно вам, наверное? – сказал Шанго явную ерунду, не зная, что правильное в подобной ситуации можно сказать.
- Очень, - девочка снова всхлипнула, - некоторые не выдерживают. Вон привели одну через день после того, как я сюда попала, и подселили к нам. Она все угрожала, что ее жених гвардеец всех тут поубивает. А позже вечером ее увели. Вернулась она почти невредимой. Ну, только синяк один на лице. Она больше не кричала, а совсем наоборот – молчала, на вопросы не отвечала, и смотрела в одну точку на полу. А когда утром мы проснулись, то увидели, - ее голос дрогнул, - что она повесилась. Тулок ее потом куда-то уволок.
- Ясно, - мрачно проговорил Шанго, потом спросил о той, ради которой суда явился. - Ты знаешь девушку по имени Зафира? Она должна была попасть сюда неделю назад.
- Неа, - она покачала головой, - те, кого я знаю, это девушки, которые живут со мной. Ну, еще наши соседки. О Зафире я никогда не слышала. И потом, неделя это большой срок. Один Митра знает, что с ней могло случиться за это время.
- Я понял, - сказал негр и, мягко отстранив от себя девочку, встал. – Пойду, проверю.
- Господин! – глаза Кармиллы округлились от ужаса. – Не ходите туда! Там охрана с оружием… и… и Тулок!
- Не бойся детка. Давай, залезай под кровать. Я вернусь за тобой, как только смогу. Ну, а если не вернусь, то дожидайся утра, и постарайся убежать. Думаю, я смогу устроить так, что тебя не хватятся.
Кармилла замерла в нерешительности:
- Не оставляйте меня!
- Давай, давай, малышка, - сказал воин, - я должен попытаться помочь всем.
Девочка всхлипнула, кивнула, а потом как мышка скользнула под кровать.

Шанго снова надел маску волка, вытащил кинжал и взял тот топор, что нашел в этой комнате. Теперь этот предмет должен будет послужить оружием, а не орудием пыток, извращений и изуродований. Наемник медленно открыл дверь и осмотрел коридор – там было пусто. Он быстро подошел к соседней комнате и ворвался в нее. Черный воин увидел, как полураздетый мужчина на кровати с остервенением насилует девушку. Она хрипела, кашляла и судорожно вращала залитыми слезами глазами – насильник душил ее, и было видно, что руки его сжимаются все сильнее и сильнее. Того, что в комнате появился кто-то лишний, мерзавец даже и не заметил. Не теряя больше ни секунды, Шанго подскочил, и, схватив насильника за горло, оторвал от жертвы. Тот, уже начав что-то соображать, прохрипел:
- Да как ты смеешь…
Негр не дал ему договорить – поднеся к лицу негодяя кинжал, он воткнул его ему в глаз и, не обращая внимания на визги, начал медленно вдавливать, поворачивая, клинок тому в мозг. Нельзя было сказать, что мужчина умер медленно, но и не быстро. Положив труп на землю, Шанго вытащил кинжал и с омерзением вытер его о богатую одежду убитого. И тут же его оттолкнула девушка – в руке у нее был нож из пыточного набора. Она начала яростно кромсать тело своего обидчика, вцепившись в него настолько крепко, что Шанго еле ее оттащил.
- Успокойся, - сказал он забрызганной кровью женщине, - все кончилось. Но не для меня. Пока оставайся здесь и жди.

Шанго вышел и постоял немного возле двери. Он услышал еще стоны и крики, что раздавались из помещений, располагавшихся в этом ужасном месте. И тут безумие ярости, жажды крови нахлынуло на него. Зарычав, он бросился убивать. Комната, за комнатой, тварь за тварью – он рубил, колол и резал, избавляя землю от гнили, порожденной порочной стороной цивилизации. Оружие его покрылось сгустками крови, ошметками плоти и костей. Вид его наверняка был ужасен – женщины, считая, что он совсем не спаситель, а кровожадный монстр, жались по углам. Однако даже в таком состоянии Шанго не повредил ни волосинки, ни одной из них. Но «блистательные господа»! Он не знал жалости. Эти люди были недостойны ее! Он не чувствовал никаких сомнений, убивая безоружных. Они заслужили свою участь! Он не знал усталости - ненависть вела его. Он убивал.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Наконец, когда ни одного мерзавца в живых не осталось, гнев спал и воин прислонился к стене коридора, переводя дыхание. Внезапно открылась дверь, через которую он попал в это место. Вошел провожатый, а вместе с ним еще один «избранный» в маске нетопыря. Ничего не подозревая, они медленно приближались к нему - даже окровавленное оружие в его руках, даже испачканные кровью одежда и маска, не вызвали их беспокойства. Видимо подобное зрелище было здесь вовсе не редкостью. Когда же провожатый довольно улыбнулся и подмигнул черному воину, Шанго не сдержался. Схватив поудобней топор, он размахнулся и пустил его в полет. Лезвие топорища с громким хрустом вонзилось прямо между глаз Нетопыря. Тот секунду постояв, рухнул на пол. Переменившийся в лице провожатый взвыл, и, повернувшись, бросился прочь. Тремя прыжками чернокожий воин настиг его и, схватив за волосы, перерезал ему глотку. Затем, подобрав топор, направился ко входу. Приятель провожатого со скучающим видом сидел и бросал кости, коротая время. Услышав, что кто-то вошел, он обернулся и, беспечно посмотрев на перепачканного кровью человека в масле волка, снова принялся на свою игру, равнодушно бросив:
- Железо могли бы и в комнате оставить, господин. Киньте где-нибудь. Плащи, как всегда, в углу. В зале снова представление - темно. Думаю, никто ничего не заметит…
Говоривший так же беспечно и умер – наемник, не раздумывая, поразил его топором в голову. Оружие погрузилось глубоко – обратно оно выходило с трудом, издавая чавкающие звуки.

Теперь надо было пойти и успокоить женщин, а затем обеспечить их временную безопасность. Он двинулся было туда, где находилась ближайшая из них, однако заметил нечто необычное в комнате, мимо которой раньше пролетел – в кровавой горячке посчитал, что в ней пусто. В пыточном углу, которые были идентичны во всех комнатушках, к острым рамам, в неестественной позе была прикована обнаженная девушка. Вернее то, что от нее осталось. Ее левая нога была отпилена, а обрубок был обожжен – видимо мучитель хотел остановить кровотечение. Обе полные груди были закручены веревками до посинения, в них были понатыканы острые предметы, а одна из них была полуоторвана. Пах был разворочен. Об обильных синяках, царапинах и кровоподтеках и говорить не стоило. Но что самое невероятное - девушка была еще жива и слабо, судорожно дышала. То, что она не умерла от потери крови, повреждения внутренностей и чудовищной боли, показалось воин следствием колдовства.

Шанго скрипнул зубами. Он многое в своей жизни видел, но от подобного даже ему стало не по себе. На ватных ногах он подошел поближе и понял причину необычной живучести искалеченной. На губах, там, где высохла слюна, он увидел белый порошок. Дурман, которым ее накормили, видимо убрал боль и замедлил сердцебиение. То, что она уже не жилец на белом свете, было ясно видно. Однако того, чтобы она умерла в таком положении, черный воин допустить не мог. Как можно аккуратнее он освободил ее от оков и, подняв на руки, понес к кровати. Девушка закашлялась и из ее рта пошли кровавые пузыри. Шанго мягко положил ее на постель, и, взяв ее за руку, присел рядом. Внезапно она задышала чаще, открыла глаза, лицо ее перекосилось от страха. Уставившись в потолок безумным взглядом, девушка застонала:
- Дракон…! Рвет на части…! Жжет…!
Ее голос стал еще тише, превратившись в бессвязное бормотание. Затем, по ее телу прошла судорога, она до боли сжала ладонь воина. Вскрикнула и испустила дух. Мрачный как туча, наемник встал и накрыл усопшую шелковым покрывалом.

Это все следовало остановить.

Велев женщинам запереться в одной из комнат и раздав оружие на всякий случай – набралось около дюжины топоров, то есть более, чем достаточно – Шанго направился вглубь дворца. Чертыхнувшись в очередной раз по поводу чрезмерного количества коридоров в этом здании, он вышел в помещение, в котором находился один из охраняющих это место воинов. Отвлекшись от созерцания потолка, тот с удивлением посмотрел на вошедшего.
- Простите, господин, - сказал он, - но вам сюда нельзя!
Не говоря ни слова и не сбавляя и шага, черный воин продолжал приближаться к нему.
- Не подходите! Несмотря на ваш титул, я буду обязан применить силу и вам известно об этом, - продолжал охранник, вытащив из ножен клинок.
Чернокожий проигнорировал и эти слова.
- Пеняй на себя, сумасшедший! – пробормотал воин в черном обмундировании, поднял меч и нанес удар.
Шанго поймал его в замок из скрещенных топора и кинжала, а затем пнул противника ногой в живот. Его соперник согнулся и начал ловить ртом воздух. Впрочем, недолго – затылок врага был слишком удобной целью.

Пока убитый охранник падал, открылась дверь, и в ней показался человек в серповидной маске в виде полумесяца – Король Луны собственной персоной. Увидев финал кровавого зрелища, он подобрал полы своего балахона и бросился бежать. Взревев, Шанго кинулся за ним. Шаг, три, пять – скоро негр достигнет своего врага…. Вдруг перед его лицом резко упала решетка. Он обернулся назад, но и там проход был перекрыт. Король Луны, который в панике чуть ли не повис на рычаге, замаскированном под факел, обернулся назад и, увидев своего преследователя в ловушке, облегченно вздохнул. Хмыкнув, Шанго положил оружие на землю, крепко схватился обеими руками решетку и начал медленно ее поднимать.
- Ну и ну, какой прыткий! - Симта покачал головой и дернул еще за один рычаг.
Пол под ногами черного воина провалился. Чудом, он успел зацепиться за прутья. Когда же «Король» увидел, что Волк начинает подтягиваться вверх, то крикнул:
- Тулок! Держи его!
Через мгновение черный человек почувствовал, как кто-то тянет его вниз. Он как можно крепче схватился в решетку, но уже сейчас было ясно, что он не удержится. Симта подошел к прутьям, однако не очень близко. Даже видя своего преследователя в таком состоянии, он его боялся.
- Кто ты такой? Что тебе надо? – спросил Король Луны присев на корточки. – Молчишь? Ну, скоро все выложишь! Тулок, - крикнул он, - я сейчас спущусь, а пока поучи его немножко хорошим манерам и закуй в колодки.
- Слушаюсь, господин, - раздался глухой, кряхтящий голос из провала.
- Замечательно, - Симта встал и, повернувшись, пошел прочь.
В это время тащащий Шанго человек дернул особенно сильно и негр сорвался. Маска, зацепившись за что-то, слетела с него. Упал он прямо в объятия Тулока, который удивленно было, посмотрел на чернокожего, на тут же ухмыльнулся, и принялся вдавливать руки воина, которого обхватил, в его тело. Враг был очень силен, но Шанго и не желал мериться с ним мощью. Размахнувшись головой, он ударил Тулока в широкий нос, мгновенно стерев ухмылку с его лица. Захват слегка ослаб, однако объятия не разжались. Тогда негр вцепился зубами в ухо противника и начал его рвать. С громогласным воем, жирный отпустил его и попытался оттолкнуть. Тут же Шанго ударил воющего в тройной подбородок кулаком и нижняя челюсть Тулока с противным хрустом ушла назад. Обливаясь соплями, татуированный толстяк отшатнулся. Черный воин лягнул пяткой коленную чашечку врага, ясно почувствовав, как что-то в ней под его ударом подалось. Жирный завалился на правый бок и тут же топор, который подобрал Шанго, нашел его шею. Шемит успокоился навеки.

Уроженец племени Мабинти, поднял маску, которая его сегодня не раз выручала, и снова ее одел. Подобрал кинжал, заткнул его за пояс, а затем, подойдя к выходу, прижался к стене и принялся ждать. Несколько долгих минут прошло, пока дверь распахнулась, и в помещение вошел человек, со словами:
- Ты не представляешь, что этот молодчик натворил. Охрану я уже позвал…, - и тут говоривший запнулся, когда увидел лежащий труп.
Он повернулся было, чтобы убежать, но было уже поздно – Шанго схватил его и нанес несколько ударов в лицо и тело. Не слишком сильных – враг пока нужен был ему живым, но все же достаточно чувствительных для того, чтобы тот упал на пол и принялся поскуливать. Симта, а, судя по голосу, это был именно он, успел снять балахон и свою глупую маску. Под ними скрывался довольно таки непримечательного вида шемит средних лет, уже заметно начинающий полнеть, с завитыми в косички курчавыми волосами и бородой. Может быть, его лицо когда-то и отличалось благородными чертами, но теперь, когда оно было залито кровью и искажено страхом, этого видно не было.
Негр было хотел запереть дверь, но на той не оказалось, ни замка, ни засова. Открывалась она наружу, а значит, и подпереть ее не было никакой возможности. Поэтому Шанго всего лишь дверь прикрыл. Затем вернулся к своему врагу, который в это время безуспешно пытался подняться.
- Знаешь, - проговорил наемник, пнув его, - ты уже дважды мог стать трупом. Но личность твоя вызвала мой такой горячий интерес, что желание допросить тебя превысило риск того, что ты можешь избежать кары за свои злодеяния и скрыться. Но, хвала богам, ты здесь. Ползаешь сейчас передо мной.
- Каких злодеяний? Я ничего не сделал!
- Да ты, видимо, смеешься надо мной! - Шанго схватил Симту за руку и коротким движением сломал ему несколько пальцев. – Сколько женщин, было замучено из-за тебя? – спросил воин, когда вопли шемита сменились наконец рыданиями.
- Это же грязные животные! Нищее отребье! Простолюдины! Чего тебе до них? – постанывая, выдавил Симта.
Шанго сапогом ударил его в лицо:
- Понятно, - процедил он. – С этим мы разобрались. Но, поверь мне на слово, лучше бы ты этих слов не произносил. Теперь перейдем к следующему вопросу.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

- Какому вопросу, пожри тебя Сэт?! – завопил шемит, выплевывая выбитые зубы. – Ты что, болен? Да кто ты вообще такой?
- Нет, приятель! - наступив на сломанные пальцы врага, молвил черный. - Кто ТЫ такой? Я это к чему…, - наемник, медленно вращая ступней и вызывая у шемита крики, принялся говорить, - день назад мне довелось повстречаться с одним человеком. Он вез письмо. Знаешь кому? Нет? Королю луны! Не слышал о таком? – он усмехнулся. – Вез он его из страны, что почти готова с этой, начать войну. В письме говорилось про льва, тигра и лисицу. Казалось бы ерунда, правда? Детские фантазии. Но согласись, везти такие вещи гонцом, да еще и секретничать по этому поводу, как-то глупо. Кто такие эти «тигр» и «лев» я и без тебя догадался. Но, кто такая лиса?
- Не знаю, - быстро проговорил Симта.
- Думаю, - злобно сказал Шанго, - ты меня обманываешь.
Он принялся наносить ногами удары по телу тщетно пытающегося уползти шемита. Когда чернокожему показалось, что одно из ребер негодяя сломалось, тот хрипло завопил и, заливаясь слезами, простонал:
- Хватит! Я все скажу! Все! Хватит!
- Так говори, - негр наподдал ему еще разок напоследок.
- Лисица - это Зингара! Они подстроили все это покушение, чтобы обострить отношения между Аквилонией и Немедией. Я - их человек, посредник по этому делу в Тарантии, - дрожащим голосом быстро выдавил он.
- Зингара? – Шанго был ошарашен. – Зачем ей-то это нужно?
- Я все расскажу, только не убивай, прошу…!

В это время распахнулась дверь, и в подвал ворвалось несколько охранников в черных одеждах. Те самые, что пропустили его вовнутрь. У троих из них были взведенные арбалеты.
- Убейте! Убейте его! – завопил Симта.
Один из воинов махнул рукой, приказывая арбалетчикам стрелять. У Шанго не было много времени для раздумываний. Он напряг все свои силы в мощном рывке и, подняв грузное тело шемита, заслонился им. Все три болта попали в тело «Короля», причем силу ударов почувствовал даже тот, кто держал его. Черный человек побежал со своим грузом на охранников и, приблизившись, кинул его в них, заставив нескольких упасть. Тут же схватив ближайшего воина, он приставил кинжал к его шее и закрылся им от остальных.

- Тихо, тихо, тихо, - громко сказал Шанго, выставив свободную руку вперед, предостерегая бойцов от необдуманных поступков. - Вы ведь не хотите его убить? Правда? – он слегка надавил клинок, и на шее его пленника проступила кровь.
- Что нам до него? – сказал один из охранников, тем не менее, не нападая. Впрочем, его слова заставили дрогнуть человека, которого черный держал,
- А что вам до него? - Шанго указал на труп шемита. - Посуди сам. Платить вам больше некому. Работы не осталось. Даже кормить не будут. Вы же наемники! Хотите поработать бесплатно?
- Ты лишил нас дохода. Уже за это тебя стоило бы убить, - ворчливо сказал еще один воин. Однако оружие опустили уже почти все.
- А вдруг не получится и выйдет так, что умрете вы? Попасть на Серые Равнины задаром? – он хмыкнул. – Ты действительно этого хочешь? Да и потом, это место больше ничье, - он обратился ко всем. - Как вы думаете, много ли здесь может быть ценностей, исчезновение которых вы сможете обнаружить, - на последних словах Шанго сделал ударение, - после того, как наткнулись на труп вашего господина? Мало того, что я жестокий убийца, - Шанго посетовал головой, - так еще и жадный грабитель. И бегаю быстро. Ну, так как…?
- Знаете, - сказал после долгой паузы один их воинов, - мне этот козел никогда и не нравился! И мерзости, которые он творил, тоже. Не знаю, как вы, а я пошел!
- Последний вопрос, - сказал чернокожий, вдруг кое-что вспомнив, - и, наверное, главный. От него зависит, расстанемся мы или все-таки нет? Что случилось с женщинами, что были рядом с трупами?
- Какими женщинами? – недоуменно спросил, было, воин, но тут догадка озарила его лицо:
- А-а-а! В одном из помещений кто-то заперся. У нас не было времени ломать дверь и проверять кто там. Так там женщины! Мы думали, что какой-то вельможа струсил и спрятался, о каких-то там женщинах мы даже и не вспомнили.
- Замечательно! Пусть они там и остаются!
Бывший охранник равнодушно пожал плечами, вложил меч в ножны и побрел к выходу. За ним, один за другим, побрели и остальные.
- Один арбалет здесь оставьте, - бросил им вслед Шанго.
Кто-то из воинов полуобернулся и положил необходимое оружие на пол. Вскоре все они скрылись из глаз.
Негр обратился к своему пленнику:
- Тебя как зовут, парень?
- Фузий, - ответил тот искаженным голосом из-за пересохшего горла.
- Фузий, жить хочешь? – спросил чернокожий. А когда дождался утвердительного кивка, продолжил:
- Ну, если да, позаботься о том, чтобы друзья твои не наделали глупостей. Я становлюсь очень неприятным человеком, когда мне что-то не нравится. Очень! – он отпустил пленника и подтолкнул его к двери. Тот не задерживаясь, побежал на выход.
Подождав, пока шаги стихнут, воин племени Мабинти подошел к трупу Симты и ногой перевернул его на спину. Посмотрев на его лицо он, с сожалением от осознания упущенных возможностей, покачал головой, подобрал арбалет, зарядил его и выстрелил шемиту прямо в лоб. У него осталось последнее дело в этом месте.

По лестнице южанин поднялся осторожно – подозревать тех парней, что он отпустил, в излишней ретивости было нельзя, но и слишком доверять им не стоило. Все было, однако, спокойно. Наверху он обнаружил развилку, недалеко от которой быстро, по приглушенным голосам обнаружил помещение, где держали похищенных женщин. Он понял, что Кармилла не рассказала ему и части тех ужасов, что испытывала здесь. В помещении очень сильно воняло нечистотами, какой-то гнилью. Воздух был очень сперт, дышалось с трудом. Было жарко. То, что девочка назвала «каморками» на самом деле оказалось темницами, практически мелкими каменными мешками. Шанго открыл ближайшую из них и на него безразлично уставились грязные женские лица. По-видимому, до того, как их доставляли господам, их где-то мыли.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

- Выходите, - глухо сказал черный воин. – Выходите, выходите все, - повторил он, видя, что ему не верит. – Вы все свободны, - крикнул Шанго, - выходите, но пока не убегайте. Это надо сделать правильно.
Он бросился открывать клети, громко повторяя имя той, ради которой сюда пришел:
- Зафира?! Зафира, ты жива?!
Обнаружил он ее в одной из дальних темниц. Девушка была в полубессознательном состоянии, из-за ужасных условий. Все ее дело было желтым от почти заживших синяков. Однако она была жива.
- Мы прятали ее, закрывая нашими телами, - сказала одна из женщин. - Если бы они увидели ее такой, то увели бы и Тулок бы ее забил.
- Спасибо! – с болью в голосе произнес Шанго. – Что до Тулока, то сейчас Нергал в своем царстве, забивает его.
Подняв Зафиру на руки, он вышел. В коридоре столпилось около полусотни качающихся, изможденных женщин. Те, что покрепче, помогали совсем немощным и покалеченным. Аккуратно пройдя сквозь эту толпу, он подошел к двери и обратился ко всем:
- Внимание! Идите все за мной! Не галдите, не шумите, внимательно смотрите по сторонам и если кого-нибудь увидите, говорите сразу мне. Слушайте и меня внимательно. Все, что скажу, исполняйте. Только так мы сможем безопасно отсюда уйти.

Они медленно выдвинулись вперед. Поскольку там, где сейчас проходила процессия, было гораздо прохладнее и свежее, Зафира через несколько минут глубоко задышала, а вскоре и открыла глаза. Удивленно посмотрев вокруг, на лица улыбнувшихся ей женщин, она уставилась на голову несущего ее «зверя».
- Кто ты? – тихо спросила она.
- Это я! - Шанго на время поднял маску и подмигнул ей.
- Митра! - Зафира заплакала. – Я уж, и не надеялась ни на что. Думала все уже.
- Все будет хорошо, сейчас только выбраться надо. Поэтому не шуми, детка.
- Хорошо, - кивнула она, - можешь меня опустить.
- Ты уверена, что сможешь идти сама?
- Я попробую.
Наемник осторожно поставил ее на землю. Девушка сильно покачнулась, оперлась на его руку, чуть не упав, однако вскоре выпрямилась и достаточно твердо встала на ноги.
- Ну, пошли, - сказала она.

Слава богам, предосторожности оказались излишни. Они без проблем добрались до «комнат утех», где к ним присоединились остальные. Увидев последствия кровавой бани, которую устроил здесь Шанго, женины радостно зашумели, да так, что, только прикрикнув, он сумел их успокоить.

Когда группа подошла к выходу в зал, Шанго остановил всех и сказал:
- Теперь слушайте! Сейчас я устрою у них там небольшой переполох. Когда сиятельные господа побегут отсюда, присоединяйтесь к ним и покиньте это место навсегда!
Он решил не объяснять причину, которой руководствовался, когда составлял план побега. Он считал, что большинство гостей нормальные люди или, по крайней мере, они не настолько низки, чтобы одобрять те мерзкие вещи, которые творились в тайных уголках этого места благодаря Симте. Но есть среди них и те самые подонки, ради которых это все и было придумано. Если женщины выйдут просто так, то это вызовет нежелательное, по мнению чернокожего, внимание к ним, что потом может поставить под угрозы их жизни. Пройдет совсем немного времени, когда город наконец, узнает о том, что здесь происходило на самом деле. И негодяи захотят убрать тех, кто их может разоблачить. Неважно, что на их были маски. Страх их будет гораздо больше. Такую породу людей он знал слишком хорошо. Однако пугать спасенных не следовало. Он добавил:
- Впрочем, если увидите, что-то угрожающее позади, бегите сейчас же. Всем все понятно? Хорошо! Зафира, дождись меня недалеко от ворот.

Шанго вышел в зал. Разодетых людей в масках стало гораздо меньше, но все равно посещение было заполнено. Охрана исчезла, но этого, по-видимому, никто не заметил. Было темно - на подмостках разыгрывалось очередное представление - какие-то мужчины в глупых нарядах разыгрывали сражение. Чернокожий направился к открытой занавеси и пробрался за подмостки. С этой стороны, на предметах, что изображали внешний мир, никаких рисунков видно не было. Было видно только дерево. Довольно много дерева. Факел он нашел быстро. Как Шанго и ожидал, сухое дерево занялось очень легко. Огонек, сначала совсем маленький, скоро превратился в большое пламя.

Выполнив задуманное, Шанго вернулся туда, где оставил женщин и начал ожидать, пока последствия его диверсии не станут заметны. Сначала на дым никто не обращал большого внимания. Видимо все, и зрители, и актеры, считали его частью представления. Однако когда стало заметно пламя, замолчала музыка и люди на подмостках в страхе остановились, кто-то в зале, наконец, громко закричал «пожар». Собрание людей с высокими культурными манерами мгновенно превратилось в паникующую толпу, представители которой с криками бежали к выходу, расталкивая друг друга и забыв обо всем.
- Давайте, - крикнул женщинам Шанго, и его группа присоединилась к бегущим и смешалась с ними.
Он убедился в том, что никто не остался забыт и неспешно двинулся следом. У входа он нашел свой клинок. По-видимому, в отличие от него, благородным господам оружие было не так уж и нужно, раз они в панике его позабыли. Пробравшись через толпу зевак, разглядывающих, как внутри здания бушует пламя, он подошел к воротам, нашел взглядом Зафиру и направился к ней.
- Ну что, домой? – спросила она, когда южанин подошел.
- Почти. По дороге надо отдать должок, - Шанго снял маску и постучал по ней ладонью.

Человек в роскошном наряде с золотыми узорами, стоял в центре зала, стены которого совсем недавно услаждали взор своей белизной, и ковырял носком сапога обгоревшую деревяшку. За окном стояло позднее утро, а зал этот являлся тем, что осталось от великолепного «Небесного дворца». Огонь потух сам собой, когда пожрал все, что мог зажечь. Стены теперь были покрыты копотью и сажей, а на месте подмостков лежала груда обгоревших углей. Воняло копотью.

Человек в роскошном наряде, снял свою маску и бросил ее на пол. Миру предстал довольно молодой человек с пухлыми губами и полными розовыми щеками. Было в нем что-то неприятное. Он скривился и, вздохнув, сказал:
- Ой, как жаль! Как жаль! Такое хорошее место было!
- Ваше Высочество, - обратился к нему подошедший человек в одежде капитана королевской гвардии. – Мы нашли господина Симту. Он и его телохранитель убиты. Сам Симта застрелен из арбалета.
- Плохо, плохо, - вздохнул молодой человек, - а кто это сделал, нашли?
- Нет, Ваше Высочество. Но говорят, это был довольно крупный мужчина, скрывающийся под маской волка.
- Маска волка? - удивился вельможа. – Очень похоже на барона Илиция.
- Это точно не он, поскольку барона мы тоже нашли. Его тело лежит в одном из переулков недалеко отсюда.
- Правда?
- Да, Ваше Высочество. Только боюсь, вы не захотите его лицезреть – он ужасно обезображен.
- Ужас, какой! – равнодушно покачал головой молодой человек. - Ну да ладно, пойдемте отсюда. Погоните моего коня ко входу.
- Слушаюсь, принц Нумедидес, - капитан поклонился и направился прочь.
- Такое хорошее место было! - последний раз посетовал вельможа. Затем принц повернулся и последовал за гвардейцем, наступив на маску, которую бросил. Маска, изображавшая голову дракона, треснула и сломалась…

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа.
Клодия бежала, слыша за спиной лай собак и хриплые голоса преследователей. Люди не отпускали псов с поводков, что бы они не разорвали ее в клочья. Видимо хотели сделать это сами.
Женщина полностью выбилась из сил, и только сила воли удерживала ее на ногах. Давно уже были брошены походный мешок и тяжелая куртка, но все равно каждый шаг давался невероятным трудом, так, словно, на плечах ей приходилось нести большой камень.
Она была сильной, тренированной, но преследователи, казалось, вообще не ведали усталости. И все же она еще жива. Пока жива. И пока свободна. Ей повезло, что один из них ранен. Рана неопасна для жизни, но все же замедляет его бег, а товарищи почему-то не решаются оставить его позади.
Вырвавшись из леса, Клодия неожиданно оказалась на каменистой, лишенной всякой растительности, чуть всхолмленной равнине.
В нескольких сотнях футов высился похожий на столб каменный монолит. Клодия замедлив бег, направилась к нему.
Здесь на равнине ее точно загонят. Загонят как лисицу. Не лучше ли прекратить убегать и встретить смерть лицом к лицу?
Клодия улыбнулась запекшимися губами, и сжала эфес меча.
Сколько их там? Полдюжины, считая раненого. Они справятся с ней даже не приложив усилий.
Ее погубила собственная кровожадность и некого винить.
Но и оставить старуху в живых было нельзя.
Клодия усмехнулась, вспоминая, как перерезала горло колдунье.
Всю жизнь связанная с черной магией, Клодия знала, сколь много шарлатанов среди тех, кто называет себя магами всех мастей. Большинство из них шарлатаны. Но немало и тех, кто, обладая небольшим даром к распознаванию магии, сам не способен наколдовать даже снег зимой. Так и Клодия де Труа не была чародейкой в истинном смысле слова. У нее не было дара к ведовству. Но она ЗНАЛА. Знала древние слова и ритуалы, могущественные сами по себе, питавшие силу в сферах недоступных человеческому пониманию, жившие своей жизнью слова и знаки, знала заклятия, что звучали над алтарями сгинувших во мгле веков зловещих городов Ахерона.
А эта старуха… обычная старуха, прожившая жизнь простой горянки, лишь на склоне лет, когда выросли ее дети и погиб муж, решившая овладеть той примитивной домашней магией, которой заговаривают больные зубы и насылают кошмарные сны на недруга….
И она обладала Силой, истиной Силой, будь она в распоряжении образованного и полного честолюбия мага, могла бы вершить судьбы мира!
И она использовала эту Силу что бы… что бы лечить детей и коз!
Поистине насмешка богов!
Клодия вышла к дому старой женщины ночью, замерзшая и голодная. Та отворила ей двери, не спрашивая, что чужестранка делает в зимней Киммерии. Пригласила к столу. Предложила ей кусок зачерствевшего черного хлеба и каменно-твердого сыра.
Клодия не думала убивать ее.
Она только хотела переночевать и возможно попросить еды.
Но когда она брала из руки хозяйки хлеб, их руки случайно соприкоснулись.
Хлеб упал на грязный пол. Старуха в ужасе отдернула руку.
- Тьма! Тьма в твоем сердце, женщина! Ты служишь тем, чьи имена не должны слышать уши человеческие. Прочь, прочь из моего дома, чудовище, отродье! – Вскричала знахарка, отшатываясь.
Впрочем, она не собиралась ограничиваться причитаниями, и схватила тяжелую палку, которой помешивала угли в очаге.
Клодия ощутила прилив лютой ярости.
Вообще-то она гордилась именно своим хладнокровием, умением отнимать жизнь и приносить мучения без ненависти, без гнева в своем сердце, но сейчас ее обуяло настоящее безумие. Она выхватив кинжал одним прыжком преодолела разделявшее их расстояние, и, уклонившись от удара, вонзила оружие в живот знахарки.
Этого оказалось мало и Клодия нанесла еще удар. И еще. И еще. Из расползающейся раны стали вываливаться внутренности. Клодия яростно колола лицо, руки, пытавшиеся закрыть лицо, старческую шею…
Она кромсала уже мертвое тело без всякой необходимости, просто одержимая жаждой крови.
Когда ярость прошла, она выбросила тело за порог, сьела сыр, брезгливо забросила кусок хлеба, из-за которого все и случилось в огонь, и, подбросив дров, в очаг уснула на жестком ложе.
Хижину знахарки навещали не каждый день, но задерживаться на месте убийства явно не стоило. Следующим утром Клодия уже была в пути.
А к вечеру началась погоня.
- Стой женщина!
Хриплый голос ударил, как бич.
Из леса вышел первый киммериец. Высокий, широкоплечий, с грубыми, словно вытесанными топором чертами лица, он выглядел грозным воином. На ходу обнажив тяжелый широкий меч, варвар шел на нее.
Клодия подняла оружие на уровень груди.
- Брось меч, женщина. – сказал воин.
- Думаешь, я не умею им управляться? – потрескавшиеся от жажды и холода губы Клодии тронула улыбка.
- Ты не достойна смерти от меча. Я вырву эту стальную вицу из твоих рук и сломаю тебе шею!
- Все из-за какой-то старухи, которой давно пора было умирать! Глупец!
Варвар сделал шаг вперед, нанося удар, силы которого хватило бы, что бы рассечь железный панцирь. Вздумай Клодия отразить этот удар ее узкий клинок сломался бы или был выбит из ее руки.
Она просто уклонилась от размашистого удара, и нанесла колющий удар в лицо.
Киммериец в последний миг успел отбросить острие в сторону, но из рассеченной скулы побежала тонкая струйка крови. С изумление взглянув на окровавленную ладонь варвар пробормотал какое-то страшное ругательство, и набросился на Клодию, нанося множество ударов, как рубящих, так и колющих.
Клодия пятилась, уклоняясь, и разумно не пробовала рубиться с сильным мужчиной, лишь иногда нанося стремительные колющие удары.
Нагнавшие товарища киммерийцы не спешили вмешиваться в поединок.
- Долго ты собираешься от меня бегать?! – прорычал варвар.
- Пока ты не выплюнешь легкие!
Киммериец старался прижать Клодию к камню, что бы у нее не было пространства для маневра, и тогда его сила и тяжелый меч позволят расправиться с ловкой, как ласка, убийцей.
Долго это продолжаться не могло.
От внимания Клодии не ускользнуло, что варвар, вовсе не обуянный неконтролируемой яростью, а расчетливый в своих действиях, краем глаза время от времени косится на черный камень.
Наконец пятящаяся Клодия уперлась спиной в черный монолит.
Это был конец.
Варвар сумел «скрутить» ее меч, огромная сила легко позволила ему это сделать.
Оказавшись лицом к лицу с Клодией, он схватил ее свободной рукой за вооруженное запястье, беспощадно его выкручивая. Пальцы разжались, и верный клинок упал на снег.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Киммериец ударил женщину навершием меча по голове – не в полную силу, не для того, что бы убить, а для того, что бы оглушить.
И поволок почти бесчувственную Клодию куда-то вдоль камня, намотав на огромный кулак длинные волосы.
- Что ты собираешься с ней сделать Гунхейд? – спросил его один из соплеменников. – Зачем ты не убил ее сразу?
- К чему поить кровью этой гнусной твари добрую сталь? – усмехнулся Гунхейд. – Не хватало ей еще умереть с мечом в руке.
- Так задуши ее и брось волкам на съедение. Большего она не заслужила.
- Нет. Я брошу ее в Рану Земли.
Гунхейд обошел похожую на столб скалу и под ногами у них разверзлась настоящая бездна.
Затуманенными глазами Клодия увидела, что имел ввиду варвар.
Рана Земли…
Это в самом деле напоминало рану – рану оставленную в теле земли гигантским копьем – узкий – едва ли шире двух десятка футов и примерно в два десятка футов в длину, провал уходил в глубь скал.
Гунхейд схватив Клодию за горло, заставил ее заглянуть во тьму.
Сверху дна этой странной ямы было не видно.
- Ты служишь силам тьмы, женщина. Там на дне тебя встретят те, кому ты поклоняешься. – сказал варвар.
Он ожидал увидеть страх на лице чужестранки. Но страха не было. Решив, что женщина просто не осознает ничего после удара по голове, киммериец ударил ее ладонью по лицу, что бы привести в чувство.
- Те, кто жили здесь до нас, верили, что это врата в преисподнюю. – сказал воин.
- Ты пугаешь преисподней меня? – засмеялась Клодия. – В там была.!
Злобно выругавшись, Гунхейд сбросил ее с обрыва.
Клодия полетела в сгущающуюся тьму. Молча – это поразило варваров. Ударами рук по стенам сбивала скорость падения, хоть сколько то сокращая скорость падения. Потом из глубин колодца донесся глухой удар – видимо дно было не таким уж недосягаемым.
Варвары заглянули вниз. В полумраке где-то внизу медленно шевелилась кажущаяся очень маленькой человеческая фигурка.
- Кром и сталь! – вырвалось у одного из киммерийцев. – Она жива.
- И пусть! Она наверняка переломала себе половину костей. Пусть издыхает там в темноте. – свирепо ответил Гунхейд.
- Ты поступил плохо. – сказал молодой воин. – она заслужила смерти, подняв руку на женщину из нашего клана. Но вышло так, что ты принес ее в жертву тем, что живут внизу…
- Там нет никого со времен юности моего деда! – ответил Гунхейд и пошел прочь.
Товарищи поспешили за ним.
Хотя, в самом деле, уже два поколения подземное зло не беспокоило их, память о выбирающихся на поверхность в безлунные ночи убийцах, все еще жила в каждом члене клана. Это была память о большой крови, великих ужасах и страданиях.
Рассказывали жуткие истории о возвращавшихся мертвецах, о крадущихся в ночи к селениям упырях. И о битве, что разгорелась однажды в свете луны при черном камне, когда киммерийцы перебили до единого всех ночных хищников, и завали их трупами и камнями все входы в подземные пещеры, которыми, как оказалось, изрыты были многие холмы плоскогорья.
После этого жители подземелий – если они еще остались там, в вечном мраке, а не полегли все под мечами Дал Кай, больше не тревожили селения. Но и сейчас порой, особенно в безлунные ночи, доводилось исчезнуть в окрестностях черного камня одинокому путнику…
Воины шли за старшим с тяжелым сердцем.
Гунхейд поступил правильно, убив того, кто пролил кровь человека их клана.
Но… лучше бы он просто сломал чужестранке шею…
Вновь проходя мимо камня Гунхейд наклонился и поднял меч Клодии.
Легкий, не по руке сильному мужчине, пригодный скорее колоть, чем рубить.
Легкий, но не хрупкий – отличная сталь клинка, идеальное для колющих ударов равновесие. Добрая работа. Гунхейд согнул клинок, и тот выпрямился, когда он отпустил его.
- Хороший меч, верно? – спросил его другой киммериец. – Отдашь его своему младшему.
- Нет. – помедлив ответил Гунхейд. – Не хочу что бы мой сын владел этим оружием.
- Отдай его мне. Подарю его своей дочери.
Гунхейд отдал меч соплеменнику.
Тот так же как и он сам несколько мгновений назад примерил оружие в руке, оценив и узор на стали, и хорошее равновесие, и решив, что сильному мужчине этот клинок носить не с руки, а вот девушке или подростку в самый раз…
И яростно ударил клинком по камню.
Хороший меч сломался не с первого раза. Лезвие щербилось, гнулось, но держалось.
Наступив на клинок ногой, воин согнул оружие в дугу, так, что даже хорошая сталь не смогла выпрямиться, а потом и вовсе забросил изуродованное оружие в снег.
Никто не пробовал остановить его, никто не посмеялся над такой вспышкой гнева, никто не пожалел о потере дорогого оружия.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа
Королева Праздника Тысячи Мук...
Клодия засмеялась. Смех ее странно звучал в этом мире шепота и хрипов. В мире вечного полумрака не нужны были голубые глаза и золотые волосы, в мире страха не нужны была отвага, в мире пороков и извращений не нужна была сила.
Она ошиблась. Обманулась. Призрак отца был во многом прав, хотя всей истины не знал и он.
«Дети тьмы»…
О да, быть может и дети тьмы.
Но слабые, безумные, недостойные дети.
Мрак дает Силу и Волю.
Как ей, ее отцу и всем, кто в подлунном мире избрал покровителями Иных Богов.
Да, теперь она знала, кем была тварь, убитая ей в первый день ее подземного путешествия. То был один из потомков детей мрака, отвергших порядки Города Неименуемого Бога, ушедший искать спасения от безумия и хохочущей смерти, что царили под сводами огромной пещеры уже многие сотни лет.
Но уйдя их Города его предки нашли в бесконечных лабиринтах пещер лишь голод, безумие и дальнейшее вырождение, в считанные поколения скатившись обратно в своем развитии, превращаясь в животных.
Не всегда они были такими!
Клодия теперь знала многое о тех, чей язык был языком служителей Иных Богов, о тех легенды о могуществе кого разносились над Хайбореей на крыльях ночи, тех, кому тщились подражать люди, избравшие Путь.
Когда ее только привели в Город, когда она увидела цветущие в свете мистических огней сады с диковинными растениями, пышное величие дворцов и храмов, ей показалось, что она попала в легенду.
Но увы…
Сады увядали и зарастали мхами, огни тускли, осыпалась роспись со стен и сами эти стены дряхлели под грузом времени. Город умирал.
Здесь под землей время идет иначе, и умирание его может растянуться на многие века, но это было умирание. Силы уходили из его жителей.
Те, что встретили Клодию вовсе не были какими-то жуткими выродками в Городе Неименуемого Бога. Напротив, среди встреченных ими на вовсе немноголюдных улицах, почти не встречалось людей крепкого сложения, излучавших телесное здоровье или хотя бы силу духа.
Бледные тени, истерзанные в каких-то непонятных ритуалах, изнуренные голодом и пристрастием к одурманивающим веществам – такими предстали перед Клодией те, кого гордо именовали Перворожденными.
Разочарованию ее не было предела.
Ее привели во дворец, сохранивший прежнее величие, но утративший былое изящество. Осыпавшиеся фрески и облетевшая штукатурка открыли грубо отесанный камень.
- Мое имя Лэций. – сказал Перворожденный, которого видимо в меньшей степени, чем прочих коснулось вырождение и безумие, воцарившиеся в Подземном Экроне.
Широкая грудная клетка и плечи говорили о большой жизненной силе. Грубые черты лица и глубоко посаженные глаза разительно отличали его от хотя и изуродованных годами гедонизма и саморазрушения, но по-прежнему изящных соплеменников.
- Кто ты, та что искала Тьмы? – спросил он.
- Я Клодия. Клодия баронесса де Труа. Это в Аквилонии. – зачем-то добавила она.
- Аквилония? В какой части верхнего мира это?
- Раньше там лежал Ахерон.
- Ахерон. – эхом повторил Лэций. – Я не помню Ахерон. Но есть еще те, кто помнит. Откуда ты знаешь язык Перворожденных?
- Есть много таких как я. Ваш язык – священ для нас. Мы храним память о вас. О ваших деяниях во славу Иных Богов. Песни Экрона поются над алтарями Иных Богов.
- Чего вы хотите?
- Вернуть Землю ее Истиным Богам. Пришествия Хаоса. Пляски Смерти.
- Громкие слова, Клодия де Труа. Откуда ты знаешь о нашей вере?
- Мой отец исповедовал ее.
- Что с ним?
- Я убила его. Принесла его в жертву. Он смеялся под жертвенным ножом.
- Значит вы поклоняетесь нам? Считаете наш Путь истинным?
- Да.
- Уверена ли ты, что знаешь всю правду об Экроне? – спросил Лэций.
- Мы хранили эти знания из века век…
- Но ты не уверена, что знаешь всю правду, не так ли, Клодия де Труа?
- Так.
Лэций подвел ее к огромному зеркалу.
- Это последнее из зеркал, что видят прошлое и будущее. Их было немного, и все принадлежали Экрону Сияющему. Все, что разбросаны по миру – лишь их осколки. Просто смотри, женщина подлунного мира.
Клодия смотрела на свое отражение, пока оно не начало рассыпаться на множество осколков, расползаться, словно краски под проливным дождем, и собираться в новую картину. Движущуюся картину.
Перед ее глазами протекала история легендарного Экрона, что в отличие от брата своего Ахерона был почти забыт, и остался в памяти лишь у поклоняющихся Истинным Богам.
Да, она не знала всей правды.
Ей поведали многое. Что-то она знала и прежде, что раскрылось только теперь.
Зеркало рассказало подлинную историю о прошлом величие народа, что именовал сам себя Перворожденными. Когда этот народ пришел на земли хайборийского Севера издалека, с затерянного в водах океана загадочного континента, приплыли на быстроходных судах, магией направляя в свои паруса ветер.
Тогда не было того, что называют Нордхеймом и Киммерией, хотя там и жили племена, преедких нынешних асиров, ваниров и киммерийцев.
А Гиперборея была почти безлюдна.
Малочисленные и разрозненные, жили в этих землях странные племена смуглокожих людей, кормившихся тем, что приносила им охота.
Были ли людьми пришельцы из-за моря?
Если и да, то иными людьми, чем все прочие населявшие подлунный мир расы.
Они жили неизмеримо дольше людей, и хотя могли быть убиты обычным оружием, много лучше оправлялись от тех ран, что были не смертельны. Старости они тогда не ведали.
Смуглокожие жители северных земель пробовали сопротивляться захватчикам.
Пришельцы покорили их и обратили в ужасающее рабство. Рабы возводили им крепости и храмы, в которых на алтари лилась кровь, поя богов, чьи имена боялись называть даже самые могущественные маги.
Лилась кровь пленников, захваченных в войнах, лилась кровь преступников, нарушивших суровые законы Богов, и кровь избранных, лучших сынов и дочерей народа, решивших слиться душами со своими покровителями.
Твердыней их был город Экрон, стоявший там, где сейчас не осталось даже руин, проклятый и забытый, срытый до последнего камня рассвирепевшими ордами варваров.
Ахерон правил на юге.
А брат его – Экрон - на севере.
Экрон, стоявший на магии и силе своих воинов.
Неслись во все стороны света боевые колесницы, запряженные хищными зверями невиданного облика. Скакали всадники в латах из серебристого металла, прочнее всякой стали. Тянулись к Экрону вереницы пленников, одни из которых обрекались на рабство, другие – на смерть на алтарях иномирных покровителей Экрона.
Гордые, отважные, веселые и жестокие – такими были владыки Экрона, владевшие тайнами магии, какие не осмеливались открывать для себя колдуны из человеческого рода.
Жестокость их была недоступной человеческому пониманию.
Они заживо пожирали на пирах людей, многих из которых перед этим специальным образом кормили и холили.
Вопросы между собой решали они в кровопролитных поединках, вспыхивавших по любому поводу, а часто и без него. Милосердия они не знали, не умели восхититься достойным соперником, по их мнению достойных соперников им не было и не могло быть, были лишь жалкие твари, годные на рабство и иногда на пиршественный стол.
Среди самих экронцев не было единства, и объединяла их лишь верность кровавым богам, что иногда являлись на зов своих жрецов, пожирая содрогающуюся плоть и трепещущие души жертв.
Экронцы жили, поклоняясь Тьме и Хаосу, потому не было привычной логики в их действиях. Убийство в спину считалось доблестью, мучительная пытка – искусством, предательство – мудростью, извращенность вкусов – изяществом.
Страх смерти был им чужд, но, то была не простая отвага, которой гордятся сыны человеческие, а презрение в жизни, даже своей.
«Я счастлив, что видел смерть многих близких» - пели их поэты.
Родственных чувств, любви и привязанности не знали они, сходясь лишь, что бы произвести на свет потомков, которых отдавали на воспитание в школы, где царили нравы, рядом с которыми самые жестокие темницы казались бы домом добрых престарелых родственников. А раз жили они долго и не ведали старости и болезней, то и заводили детей нечасто.
Но все же, не обращались экронцы в грызущихся между собой одержимых, потому на первом месте для них стояла их вера.
Ради блага храмов, ради насыщения живущих в колодцах под ними вечно голодных демонов, затевались все новые и новые войны, в которых сражались они плечом к плечу, забывая о вражде и подчиняясь приказам своих вождей.
Короли Экрона были и верховными жрецами, с руками алыми от крови жертв.
Недолог и жесток был век того, кто решал примерить корону.
Если король оказывался неуспешен в военных походах, если оказывался не способен ублажить аппетит вечно алчущих божеств, то сам он становился жертвой, чью плоть раздирали когти чудовищ.
Быть может со временем экронцы просто опустошили бы Север, и он вовсе обезлюдел, как обезлюдела от их правления родная страна, и тронулись дальше в путь – к новым завоеваниям.
Но тут с востока пришли те гипербореи.
Долгие десятилетия бушевала вражда между варварами, считавшими себя сыновьями Ворона, и хозяевами Экрона, державшими в подземельях извергнутых преисподней демонов.
Экронцы призывали на помощь своему воинскому искусству силы ада, что повиновались им.
А за гипербореями были шаманы Отца-Ворона, способные удержать в иных мирах не имеющих названия тварей.
Наконец гипербореи стали одолевать. Одна за другой пали и перешли в руки гипербореев твердыни экронцев, и вот уже только сам Экрон, последняя цитадель, высился окруженный как бушующим морем ордами беловолосых варваров.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа
Гипербореи бросались на стены Экрона не щадя своих жизней – их вела ненависть к племени людоедов и демонопоклонников. Уничтожить оплот этих демонов в человеческом обличье стало делом чести для воинственных варваров.
Через много дней осады Экрон пал.
Гипербореи ворвались внутрь.
И гиперборейские мечи не знали пощады, да и не просили о ней те, кто столетия держал в ужасе северные пределы. Скользкими от крови стали улицы Экрона, и теперь это была экронская кровь.
Лишь малому числу экронцев удалось вырваться из пылающего города, и бежать на запад.
На Западе высились скалистые горы, и в тех горах жили дикие племена киммерийцев, что не раз страдали прежде от набегов экронцев, приходивших за пленниками.
С трудом отбиваясь от варваров, перебрались экронские беглецы через скалистые горы.
Киммерийцы нападали на медленно движущуюся через суровые, продуваемые всеми ветрами плоскогорья, и число экронцев таяло, как снег под весенним солнцем. Магия их ослабела, силы их были на пределе и дух многих был сломлен после катастрофы постигшей великий Экрон.
В конце концов варвары загнали беглецов на большую гору, где те много дней отчаянно отражали их нападения, постепенно умирая от ран, страдая от голода и жажды. Тогда нескольким воинам-экронцам, когда они искали в пещерах источники воды, удалось найти ходы в подземные глубины.
И за ночь экронское воинство исчезло.
Они ушли, провалились сквозь землю.
Конечно, несколькими днями позже киммерийцы нашли туннели, ведущие в пещеры, и устремились туда преследовать врагов, но не вернулся ни один. Погибли они от мечей экронцев, или просто заблудились и сгинули в лабиринтах подземных путей, не ведало даже зеркало Подземного Экрона.
Подземные пещеры, многие из которых были столь велики, что в них не было даже эха, стали сначала временным пристанищем, а потом и новым домом для беглецов из Экрона Сияющего.
Прошло много лет прежде чем в призрачном свете, вызванном магами Перворожденных, засиял жемчужиной укрытой в толще земли Новый Экрон.
Что-то экронцы построили своими руками, но для большей части работ использовали бессмысленных и безглазых тварей из самых бездн, которых вызвали своим колдовством.
Первые века ушедшие в землю Перворожденные сохраняли все черты своей расы. Они правили подземными царствами так же жестоко, как когда-то правили Севером. Здесь их рабами стали безглазые твари и странные существа, больше всего похожие на какую-то кривую ветвь человеческой расы, ютившиеся в толще земли. Жители верхнего мира называли этих карликов Маленьким Народцем.
Ушедший в землю Экрон оставался Сияющим Экроном.
Наверное тогда его жители еще лелеяли надежду выйти на поверхность.
Иногда они устраивали кровожадные вылазки, приводя пленников для алтарей, вновь воздвигнутых ими для своих богов-демонов, и для каннибальских пиршеств Перворожденных. Вырезали целые селения, не щадя никого.
В ответ живущие на поверхности заваливали все возможные входы в пещеры камнями, обрушивали своды верхних пещер…
Но вскоре эта странная война иссякла.
Лишь небольшие отряды самых отважных и решившихся бросить вызов власти вождей Перворожденных отныне решались выходить на поверхность, что бы потешить свою страсть к убийству и голод.
Город же погрузился сначала в Век Изобилия, когда и вовсе не лилась кровь, а потом в столетия кромешного ада войны всех против всех, когда горы трупов лежали на его улицах, а ключи, бьющие на поверхности стали алыми от пролитой в подземные реки крови.
Война истребила большую часть Перворожденных.
И те, что выжили, были не лучшими сынами своей расы.
Отважнейшие погибли в боях.
Рабы разбежались, безглазые твари, которых в подчинении удерживала только магия, вернулись к себе в бездны, где жили своей, неподвластной разуму не только людей, но и Перворожденных, жизнью.
Вот уже много веков в городе царили культ изощренных удовольствий, принимавший немыслимые формы.
Экронцы уже не строили новых зданий в своем городе, не исследовали дальних пещер, не выбирались на поверхность, что бы приводить пленников. Немногие подвластные последнему из магов чудовища иногда приносили хозяевам схваченных врасплох людей Поверхности, которых вечно голодные, бросившие разводить в своих чудесных садах растения и выращивать на мясо животных, экронцы сжирали до последней косточки.
Для того, что бы притупить голод и снизить потребность тела в еде в ход шло все от врачебных операций до волшбы, но главным образом использовались наркотики, что в изобилии расцвели в запущенных садах подземного мира.
Так теперь большинство экронцев, практически бессмертных, если не убить их оружием, проводили жизнь в наркотических видениях, пробуждаясь лишь иногда для того, то предаться безумной оргии.
Иногда бодрствующие проникали в дома спящих, убивали их и выпивали их кровь, поедали их еще трепещущую плоть.
Самоистязание и истязание других стали основным занятием Перворожденых.
Вершиной этого безумия был Праздник Тысячи Мук.
Поскольку теперь не было пленников, что бы кормить ими богов-демонов, приходилось разыгрывать участь жертвы по жребию, ибо теперь экронцы не имели уже отваги своих предков и не спешили на алтари добровольно…
- Теперь ты знаешь все. – сказал Лэций.
- Да. – потрясенно ответила ему Клодия.
- Что думаешь ты о том, что увидела?
- Я думаю, что ваш Путь перестал быть истинным. Когда вы были великими… вы несли Путь Тьмы. Но нынче я вижу лишь безумие и вырождение. В этом нет величия – терзать друг друга в этом подземелье. Мне не нравиться эта судьба.
- Ты честная женщина, Клодия де Труа. Как думаешь ты, не может ли быть того, что это медленное умирание послано нашему народу в наказание за наше прошлое и что наши боги, наша вера, наши ритуалы вовсе не истины для человеческого рода. И что на самом деле надо идти Путем Света? Так говорят самые слабые из нас.
- Нет. Справедливости нет. Свет – обман.
- Это хорошо, что ты, пришедшая из подлунного мира, тоже так считаешь. Что сказали тебе те, кто встретил тебя.
- Что меня ждали. Что мне суждена какая-то особая участь.
- Они не солгали. Много лет мы ждали человека из верхнего мира, душа которого принадлежала бы Тьме. Мы думали, что им станет тот дикарь…
- Зачем? Зачем вам нужен такой человек?
- Что бы освежить нашу кровь! – неожиданно яростно громыхнул Лэций. – Наша кровь застоялась и загнила здесь, и у нас уже нет сил, что бы стать прежним Экроном Сияющим! Эти безумцы там, в городе, они считают, что вырезая друг другу заживо органы и бредя сном Черного Лотоса, они возносят хвалы Хаосу! Но я освежу нашу кровь!
- Что ты подразумеваешь?
- Я последний из мужчин нашего народа, кто еще не утратил еще плотских желаний. Мы с тобой станем родоначальниками нового поколения экронцев.
Клодия ошеломленно посмотрела на него.
- Но женщина человеческого рода может родить за всю жизнь не больше дюжины детей. – сказала она. – тебе это должно быть известно. А большинство рожают и вовсе трех или четырех детей. Этого мало для нового рода экронцев!
- Ты недооцениваешь наши знания. Все таки мы наследники Сияющего Экрона и храним многие тайны. Магия и наука слитые воедино могут творить чудеса.
Клодия вновь повернулась к зеркалу. То что она увидела, заставило ее содрогнуться.
Она лежала на чудовищно огромной кровати, и вокруг нее суетелись многочисленные Перворожденные. Они вынимали принимали выползающих их ее лона младенев, одного за другим, одного за другим… Живот ее был чудовищно раздут, теперь размером она была едва ли не с мамонта, от былой Клодии остались только лицо и руки. Ног не было вовсе. Их просто отняли. Судя по седеющим волосам и морщинам на лице той Клодии в видении было уже много лет, и эта мука была для нее постоянным состоянием…
- Нет. – с отвращением сказала она. – Быть может это и большая честь, стать матерью для целого народа. Но у меня есть цель. У меня свой путь.
- Ты точно решила? – Лэций смотрел на нее с некоторым изумлением.
- Да. Я отвергаю твое предложение.
Это прозвучало глупо, наивно, жеманно… словно благопристойная девица из хорошей семьи отвергает руку недостаточно хорошего для нее жениха…
- Ты, должно быть, задаешься вопросом, не захочу ли принудить тебя к этому? – спросил Лэций.
Клодия молчала.
- Это одна из тех жертв, что должна быть принесена добровольно. Иначе предсказание не сбудется.
Он словно забыл о Клодии.
- Ничего. – сказал он. – Придет другая. Иная. Приверженная Сияющему Экрону полностью, духом и телом. Главное ждать. Ждать. Не употреблять Черный Лотос. Чаще есть свежее мясо…
Он говорил, совсем не обращая на нее внимание, из чего Клодия сделала вывод, что несмотря на свою силу и остатки здравого смысла, Лэций тоже затронут всеобщим безумием, что сила воли удерживает его от сползания вниз, к самым падшим из своих сородичей, но ему приходится бороться с той же одержимостью, что полностью овладела Подземным Экроном.
- А ты! – Лэций вспомнил о Клодии, и навис над ней, угрожающе замахиваясь тяжелым кулаком. – Тебе, я найду применение, Клодия де Труа! Ты станешь Королевой грядущего праздника. Праздника Тысячи Мук!!!
На его крик вбежали двое Перворожденных, не столь сильные, как Лэций, но и не похожие на призраки, как те, что встретились в городе.
Втроем они без малейших усилий сломили ее яростное сопротивление.
Но отбиваясь от них руками и ногами, Клодия ни разу не пробовала схватиться за спрятанный в сапоге верный кинжал…
Ее не обыскали, как это сделали бы любые люди внешнего мира, от стигийцев до асиров.
Но все же руки их были крепки и вырваться из них не было возможности.
Ее даже не сковали кандалами – или не сочли нужным, или просто не нашлось подходящих.
Клодию провели по длинным улицам города.
Чем дальше от дворца они уходили, тем больше было разрушений, тем большая разруха воцарялась в Городе Неименуемого Бога.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа
Клодия успела отметить про себя, что строители поступили хитро, расположив тюрьму в конце города, у стены гигантской пещеры, так что беглец, даже если у него получится вырваться из темницы, должен будет миновать весь город.
Ее проволочили по длинному коридору, по обе стороны которого виднелись клетки, в которых стонали и что-то бормотали узники, и вскоре за спиной ее тяжело захлопнулась решетка.
Она ждала, что на замок будет наложено какое-то заклятие, но ничего подобного не случилось.
Или Перворожденные настолько выродились, что разучились творить даже самую простую магию, или опять же не сочли нужным наводить заклятия на очередного пленника.
Некоторое время она привыкала глазами к полумраку.
Задняя стена темницы была сплошным камнем, стеной пещеры, в которой расположился Город, а боковые стены – толстыми решетками.
Темница справа была пуста.
А в той, что слева, был человек.
- Кто здесь? – раздался во мраке хриплый, словно надтреснутый голос,.
Привыкшие с призрачному свету Города глаза наконец сумели выхватить из полумрака говорившего. Он сидел, прислонившись спиной к стене. Не ясно было или голод, жажда и пережитый ужас так утомили его, что он должен опираться на стену, что бы не упасть, или он просто, таким образом, искал иллюзию защиты, спасаясь от возможного удара в спину.
Даже сейчас, когда он сидел, было видно, что это высокий, сильный мужчина. Полумрак лишал возможности оценить его возраст, и даже к какому народу он принадлежал, но грива волос, отсутствие видимой бороды и гортанное произношение, с которым он говорил на языке асиров, указывали на молодого киммерийца.
- Кто ты? - повторил человек.
- Я Клодия. Клодия де Труа из Аквилонии.
- Так ты не одна из них?
- Нет.
- Почему я должен тебе верить? Почему я должен верить, что ты не один из этих демонов?
- Посмотри на меня.
Клодия подошла к решетке поближе.
- Да, женщина, ты не одна из них. – согласился человек в полумраке.
- Ты ранен? Или скован кандалами? Почему ты сидишь там?
Человек поднялся. Судя по легкости его движений, он был здоров – его еще не подвергали пыткам, из него не резали кусков мяса… но руки его в самом деле были скованы внешне легкой, но прочнейшей цепью.
Он подошел к решетке. Ростом шести с половиной футов, широкоплечий и худой, словно состоявший из одних только жестких мышц и сухожилий, с поджарым, как у волка животом, незнакомец выглядел опасным бойцом. Наверное, обитатели подземелий его схватили, когда он спал, или одурманили одним из своих наркотиков. Он был совсем молод, но суровая Киммерия рано делает юнцов воинами. Наверняка на счету этого киммерийца много убитых врагов.
- Как они схватили тебя? – спросил варвар.
- Я спустилась в эти подземелья сама. – ответила Клодия.
- Искала сокровища?
- Нет, я провалилась в то, что ва… киммерийцы называли Раной Земли. Я искала путь наверх.
- Но нашла лишь этот ад.
Когда он говорил правая половина лица оставалась недвижима, очевидно, осталась парализованной после удара по голове или в результате какого-то страшного душевного потрясения.
- Кто ты? – спросила Клодия.
- Мое имя Кодкелден. Меня зовут Кодкелден Полуликий. Некоторые так же зовут меня Живодером. Я воин без клана и без вождя.
Он с явным удовольствием назвал свои прозвища.
- Давно ты здесь?
- Я потерял счет времени. Что наверху?
-Зима. Скоро зимнее солнцестояние.
- Меня схватили осенью. Я просто заночевал в пещере… казалось земля подо мной разверзлась. Я думал, это обвал, землетрясение, но меня хватили какие-то руки, нет нечто хуже рук… и утащили вниз.
- Ты был один?
- Да. Но здесь было еще несколько пленников. Из других племен. Их всех убили. Я долго слушал их крики. Они их сожрали. Они сожрали людей! Они и мне предлагали человеческого мяса. Кто они такие во имя Крома? Я думал, сначала, что они демоны. Но я сумел убить одного из них, что слишком близко подошел к решетке. Что они такое? Я слышал рассказы о народе подземелий, но думал, что все это сказки, годные лишь для детей. Хотя в последнее время в горах стало пропадать много больше людей. В основном детей. Земля словно проглатывала их. Теперь я знаю, что как это происходит. Эти твари со многими ногами… Так что же они такое, раз могут повелевать ими?
- Они смертны и если любого из них ударить мечом, он умрет. Но они и не люди. Если не убить их, они могут жить почти вечно. Когда-то они были правителями Севера. Великими воинами. А сейчас они сходят с ума и умирают. Видимо то, что они творят сейчас это попытка спастись, отсрочить свою гибель.
- Ты много знаешь о них. Откуда? – насторожился Кодкелден.
- Они говорили со мной. Они предлагали мне… стать одной из них. Они вымирают. Они хотели, что бы я… что бы я рожала им детей!
- Все же жизнь. – усмехнулся Кодкелден.
- Не для меня! – мотнула головой Клодия. – Не для меня!
- Ты же из Аквилонии. Что привело тебя в Киммерию?
- У меня есть дело… дело на севере вашей страны, на горе Бен-Морг.
Кодкелден не смог скрыть своего изумления.
- Какое дело может быть у аквилонки на Бен-Морге, во имя Крома?
- Это пути магии, Кодкелден.
- Так ты ведьма? Не слишком помогла тебе твоя магия.
- И тебе не слишком помогло твое воинское искусство.
Кодкелден рванулся вперед, схватить дерзкую женщину, посмевшую смеяться над его силой, но пальцы его захватили лишь воздух.
Клодия засмеялась.
- Подлая тварь! – выругался варвар, но больше попыток схватить ее не предпринимал.
- Что с нами будет? – буднично спросил он. – Я так понимаю им больше не нужно мяса, иначе меня уже не было бы в живых.
- Нас ждет нечто хуже простой смерти. Праздник Тысячи Мук.
- Что это такое, во имя всех богов?!
- Это Тысяча Мук, Кодкелден. Это будет самая долгая пытка, которую может вообразить твой разум. Тебе не дадут умереть от боли и потери крови, не дадут забыться в безумии. Тебя будут терзать и воскрешать, воскрешать и терзать… Сами они будут веселиться, петь и плясать вокруг тебя… И так много дней. Больше чем ты можешь представить.
- А что будет с тобой? – в голосе варвара звучал задавленный, скрывающийся за притворным равнодушием ужас.
- То же самое. Наверное, я продержусь дольше тебя. Мы женщины слабее, но выносливее.
- Не бывать этому! – вырвалось у Кодкелдена. Даже сейчас на пороге страшной смерти ему стало не по себе от мысли, что он может хоть в чем-то уступать женщине.
- Так будет. – покачала головой Клодия.
- Нет выхода?
- Нет.
- Кром и Морриган!!! Я сильнее любого из них вчетверо!!! Я вырву любому из них глотку, я уничтожил бы их голыми руками!!! Мой топор… ни один из них не мог взять его себе! Они просто бросили его там…
- Но как бы силен ты не был – ты беспомощен перед их наркотиками и магией. Когда за тобой придут – тебе не дадут использовать твою силу. Тебя одурманят, и ты будешь в их руках как новорожденный младенец. Они даже меня боятся, даже я для них слишком сильна. Нет, нас ждет Тысяча Мук.
- Ты слишком спокойно говоришь об этом!!!
- Я не боюсь смерти, Кодкелден.
- Я тоже. Но это хуже смерти! И это унизительно для мужчины, для воина, издохнуть так!
Клодия усмехнулась.
- Значит ты не хочешь такой участи?
- Нет! Нет, конечно же!
- Я могу избавить тебя от нее.
- Как?! – с Кодкелдена слетела мигом вся его напускная беспристрастность, и он подался вперед. Руки сжались в тяжелые, костистые кулаки, в самом деле способные свернуть шею любому из тех, что называли себя Перворожденными. – Не шути со мной, женщина!
- Они настолько уверены в силе своих чар, что пренебрегли простыми вещами. Меня плохо обыскали. – Клодия протянула было Кодкелдену кинжал рукоятью вперед, но как только варвар рванулся вперед, что бы схватить оружие, отдернула руку назад. – Хороший клинок, не правда ли? Но тебе нужен будет не клинок, Кодкелден Живодер. Если ты скрутишь навершие рукояти, то внутри найдешь несколько ключей. Один из них наверняка подойдет к твоим кандалам.
- Это ловушка? Почему ты сама не воспользуешься всем этим?
- Я, конечно же, собираюсь воспользоваться. Но я хочу освободить и тебя.
- Зачем? Не из милосердия, я чувствую…
- Конечно же нет. В каких богов ты веришь Кодкелден?
- Мой народ почитает Крома, Владыку Могильных Курганов. Но я не признаю над собой власти старейшин моего народа и их богов. Я сам себе хозяин!
- Значит для Кодкелдена священно только его собственное имя?
- О, да. Моё имя, мои честь и слава.
- Так поклянись ими. Поклянись, что если я помогу тебе освободиться из этих оков и из клетки, ты поможешь мне выбраться на поверхность.
- Клянусь! – поспешно вырвалось у Кодкелдена.
- Это не все. Если мы выберемся на поверхность, ты поможешь мне достичь Бен-Морга, Кодкелден?
- О боги, зачем тебе Бен-Морг?!
- Не спрашивай, просто отвечай.
- ДА!!! Кром и сталь, да!!!
Клодия быстро разобрала рукоять своего оружия.
Замок открылся легко. Он был сделан из прочнейшего металла, и сломать его было непосильной задачей, но открыть его смог простой ключ. Крестьянские амбары и то защищены более сложными замками! Перворожденные видимо привыкли, что их пленники скованы страхом и теряют даже возможность думать о побеге. К тому же – куда бежать из подземелий?

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа.

На следующий день Клодия проснулась совсем не отдохнувшей. Эта слабость не понравилась ей. Сначала была надежда, что хороший завтрак и первая миля пути изгонят эту непонятную слабость из тела, но к полудню ей становилось все хуже и хуже. Сомнений не было – Клодия заболела. Она старалась не подать виду, благо пока болезнь еще по-настоящему не поразила ее, но видимо Кодкелден быстро догадался о ее состоянии по бледному лицу и тяжелому дыханию.
Некоторое время она из гордости старалась идти все так же в ногу, но к вечеру все чаще начала отставать. Гордость не позволяла ей просить о передышке, и она, смахивая поминутно болезненный пот со лба, переставляла словно чужие, ставшие ватными ноги.
Кодкелден почти не оборачивался, но все же, шел теперь медленнее.
К тому времени, когда он решил расположиться на ночлег, разыскав в лесу какую-то крошечную землянку, видимо служившую прибежищем охотникам, Клодия уже была совершенно обессилена, и то и дело опиралась на деревья, что бы просто не упасть.
Варвар привычно принялся готовиться к ночевке, а Клодия забилась в угол, и куталась в свою одежду.
Кодкелден нарубил дров для очага, развел огонь, и Клодия, вытянув ноги к огню, тут же начала забываться, даже не заинтересовавшись ужином. Ей с трудом удалось втолкнуть в себя немного похлебки, но, не доев свою порцию, она опять принялась укладываться.
К тому времени хижина уже прогрелась, Кодкелден разделся до рубахи, а Клодии все еще холодно было во всей ее теплой одежде.
С трудом стянув с ног сапоги, она свернулась на покрытом камышом полу, и накрылась волчьей шкурой. Ей было холодно.
- Что с тобой женщина? – Кодкелден протянул руку и коснулся ее лба. Клодия пылала. Очевидно, переход без теплой одежды через Песню Ветров не прошел для нее даром.
Кодкелден знал, что это большое испытание даже для такого сильного и закаленного человека как он, что же взять с женщины?
- Ты горишь заживо – сказал он.
Клодия не понимающими глазами посмотрела на него. Больше всего ей хотелось спать.
Он свернулась в клубочек на шкурах, и скоро заснула глубоким, но тяжелым, болезненным, не приносящим отдыха сном. Болезнь рвала ее горло и легкие, душила, ломила мышцы и кости.
Кодкелден долгое время смотрел на нее спящую, прежде чем лечь спать самому.
Он много раз пожалел о своей клятве, данной в запале.
Кодкелден по праву заслужил прозвище Живодер, он был жестоким и бесчестным убийцей, но у него был свой кодекс чести, крайне произвольный во многом, но нерушимый в главном.
Дал слово – держи.
Но ее болезнь замедлит их путь.
Надо срочно поставить ее на ноги. Пока она ослаблена болезнью, он потащит ее на санях, по дороге потчуя лекарствами…
Кром и сталь!
Кто вырвал у него эту клятву?!
Что удерживает его от такого простого решения – просто бросить ее?
Ведь он даже не на смерть ее обрекает, это просто тяжелая простуда, но если оставить еды и питья и дров для очага на два-три дня, она наверняка выживет…
Нет, он поклялся Клодии привести ее на Бен-Морг.
Зло помянув всех богов, которые пришли на ум, берсерк устроился на вытертой шкуре.
Утром Кодкелден взвалил безвольную, почти теряющую сознание женщину на сани и так шел почти до ночи.
Пейзаж становился все более знакомым. Он узнавал эти скальные уступы и эти деревья. Здесь он охотился с самого детства. Это были земли его клана. Нет – не его клана, а клана Канах, который изгнал его!
Кодкелден находя путь по одному ему ведомым приметам, некоторое время бродил в сгущающейся тьме по подножию небольшой горы, пока цепкая память не привела его к входу в пещеру, служившую ему домом последние две зимы.
Очень близко и селение, изгнавшее его.
По бледным губам проскользнуло подобие улыбки.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа.

Клодия лежала на шкурах, свернувшись калачиком. Дневной переход, проведенный в полузабытьи на санях, влекомых неутомимым варваром остался в памяти как дурной сон. Ее бил озноб, руки и ноги казались ледяными, но при этом голова пылала. В мышцах сидела все та же сырая, ломящая боль. Грудь раздирал кашель. Горло распухло так, что тяжело было не только глотать, но и дышать. От жара мутились мысли. Иногда женщина забывалась тяжелым, неспокойным сном.
"Я умираю, или тело справиться с болезнью?" - подумала она.
С трудом заставив себя сесть, она осмотрелась.
Сегодня убежищем им послужил не дом, а маленькая пещера в скале.
Пещера эта явно была обжита давно – об этом говорила разбросанная по ней утварь, стены, завешанные старыми, вытертыми шкурами, обложенный камнями очаг. Вход в пещеру – прежде столь широкий, что в него мог бы войти и лесной буйвол, был завален большими камнями и среди них оставлен только небольшой проем – что бы мог проникнуть один человек. Двери как таковой не было – ей служил полог из шкур.
Вошел, тяжело дыша Кодкелден. Он быстро скинул свои меховые одежды, занесенные снегом и опустился перед ней на колени. Ледяная ладонь легла Клодии на голову.
- Ты горишь, женщина. Это может плохо кончится. Сердце разорвется, потому что кровь закипит.
- Я умираю? – Клодия поразилась насколько слаб ее голос и насколько буднично задает она этот вопрос. Видимо от жара у меня мутится разум – решила она.
- Не знаю. Болезнь оказалась сильна. Ты сгораешь изнутри. Я постараюсь тебе помочь.
Кодкелден сдернул с нее шкуры. В пещере его было тепло, но Клодии показалось, что он выбросил ее на снег.
- Раздевайся.
- Что?
- Снимай одежду. Мне самому это сделать?
Клодия непослушными руками начала стягивать с себя рубаху.
Кодкелден подхватил ее на руки, она догадалась, что он собирается сделать и слабо дернулась в руках Живодера, а потом берсерк вытащил ее на улицу. Холод ударил полыхающую кожу тысячами ледяных бичей. Кодкелден опустил ее на снег.
Клодия едва удержалась от крика. Нет, она не завопит, как какая-нибудь изнеженная придворная дама! Словно в кожу впились тысячи тысяч ледяных ножей! Клодия задохнулась от потрясения, хрипло выругалась, а потом закричала, но не от боли, а скорее от злости и возмущения.
Кодкелден загреб полную ладонь снега и начал натирать ее бьющееся тело. Она не знала, как долго продолжалось это варварское лечение, хотя и понимала, что Живодер прав, леча подобное подобным. Снег таял на ее горячем, раскаленном внутренним огнем теле, по ней сбегали струйки воды.
Мысли прояснились, в замерзающее тело вернулись какие-то силы. Назад в пещеру она зашла сама.
- Быстро вытрись и лезь под шкуры. - проворчал Кодкелден, возясь с котелком и маленькими деревянными посудинами. Запахло сначала крепким алкоголем, а потом - травами, медом.
- Пей. - варвар протянул Клодии котелок с еще кипящим в нем варевом.
- Не смотри на меня так! Мед, немного трав, коровье масло и огненный напиток Ниала.
Питье оказалось не только нестерпимо горячим и терпко-сладким, но и содержало в себе какую-то невероятной крепости выпивку. Чем бы этот напиток ни был он мог просто забродить. "Неужели эти варвары уже освоили перегонные кубы" - подумала Клодия, давясь лекарством. Кодкелден перемешивал что-то в деревянной миске.
- А теперь ложись.
Кодкелден зачерпнул ладонью неприятно пахнущей мази и стал втирать ее во все еще холодную от снега кожу женщины. Потом, когда ее грудь и спину уже нестерпимо жгло, велел ей вернуться на ложе.
- Натягивай на себя проклятую рубаху, нечего пачкать мне шкуры. - рыкнул варвар.
Клодия лежала, опьяненная выпитым, оглушенная лечением холодом, но странным образом чувствовала себя лучше.
Кодкелден молча наводил порядок. По парализованному лицу берсерка нельзя было прочесть ничего.
- Благодарю тебя. - сказала Клодия, удивляясь слабости своего голоса.
- Пока рано. Поблагодаришь когда встанешь на ноги.
- Откуда у тебя все эти лекарства?
- Какие лекарства? Ничего такого, чего не было бы в любом доме. Меда и масла я взял в деревне, а огненной воды у своего двоюродного брата.
- Но ты же изгой. Ты ушел из племени.
- Ну и что? Даже изгою не откажут в единственной плошке меда. В другой раз заплачу чем-нибудь из добычи. Ну а брат тем более не может отказать брату тем более в такой просьбе, как пара глотков огненной воды.
- Ты ведь не пьешь.
- Верно, я не пью.
- И он, наверное, спросил для кого это?
- Спросил.
- И что ты сказал ему?
- Я сказал - для друга. Больше ему знать не следует. Что за разговоры женщина?
- Я не хотела тебя оскорбить.
- Никто не может меня оскорбить, не поплатившись за это своей жизнью. Я Кодкелден Живодер.
Клодия промолчала. Он заботился о ней как о любимой жене, но она ни мгновение не забывала, что он и в самом деле - Живодер, чудовище. "Мне будет тяжело убить его." - вдруг поняла она.
Дело было не в благодарности за заботу о ней. Это его личное дело – держать вырванное под угрозой смерти слово, или нет. Благородные поступки, как правило, смешили Клодию. Просто она вдруг отчетливо поняла, что Кодкелден не просто безжалостный полубезумный убийца. Между ними было кое-что общее. Кодкелден был такой же как она - мертвый, холодный, пустой изнутри. Раньше ей было легко убивать. От ее руки пали и честные, добрые люди и отпетые мерзавцы. Но каждый раз, отнимая жизнь, она чувствовала, что прерывает биение чьего-то сердца, что она отнимает у человека его душу, жизнь со страстями, с желаниями, с мечтами. Как ни странно, именно в подонках, в злодеях, в подлецах часто оказывалось больше жизненной силы, больше какой-то мощи духа, жадности к жизни, к ее удовольствиям и соблазнам. И прерывать биение сердец, которые гнали по венам алую, густую кровь, было приятно. Каждый раз она чувствовала себя сильнее после того, как ей доводилось убить человека сильного и жестокого, воина, князя. Но даже когда приходилось убивать неинтересных, слабых и мелких людей, все равно она пресекала жизнь, жизнь полную мелких, жалких радостей и горестей, ничтожных страстишек и грешков. И все равно огонь жизни струился по ее телу... А когда ее кинжал поразит Кодкелдена, что она ощутит? Какую ледяную пустоту, какую бездну страха и горечи придется ей испить, когда клинок войдет в затылок берсерка? Это все равно, что есть падаль - подумала Клодия.
Засыпая, Клодия вспоминала всю свою жизнь. Как знать, быть может лечение Кодкелдена окажется недостаточно эффективным, и через день-другой варвару придется хоронить ее тело? Что он сделает с ней, если она умрет? Сожжет на костре? Бросит на съедение волкам? Затащит на большое дерево? А может быть просто съест, посыпая терпкими травами, и когда он будет жевать то, что было при жизни ей Клодией, Воином Храма, ни один мускул не дрогнет на его обездвиженном, одновременно юном и старом, отталкивающем и красивом лице. Или слеза сбежит по выдубленной ветрами неподвижной щеке? Одна единственная, которую не заметит даже сам Кодкелден Полуликий?
У меня опять мутится ум. С чего я взяла, что они едят мертвых, и почему он должен плакать, пожирая меня?
Вкус человеческой плоти был ей знаком…
Спала она всю ночь и почти весь день и во сне болезнь отступила.
Проснувшись уже следующей ночью Клодия услышала рядом дыхание Живодера, поначалу ровное и спокойное, но потом на него опять навалился кошмар.
Зрелище было жуткое и отталкивающее. Человек который в жизни не боялся никого и ничего, во сне плакал и умолял о пощаде. Наконец он проснулся – в этот раз без видений наяву, посмотрел на Клодию невидящим, пустым взглядом и опять вышел на мороз.
Вскоре он вернулся – с мускулистого тела стекала вода, ум прояснился.
- Я в жизни видел только одну змею. – сказал зачем-то Кодкелден. – она была маленькая и не ядовитая. А я замер на месте, словно меня пригвоздили копьем. Меня мутило и ноги отказались служить мне. А этот уж всего лишь лежал на камнях. Конан поймал его голой рукой и…
Речь его прервалась каким-то судорожным лаем. Живодер рыдал.
Клодия села рядом и зачем-то провела рукой по его дрожащей мускулистой спине.
Кодкелден вскинулся будто конь, которого ударили шпорой.
- Не вздумай жалеть меня женщина!!! – все еще заплаканные, но уже засверкавшие безумием глаза впились в ее лицо. – Никто не смеет жалеть меня!!! Я Кодкелден Живодер!!! Еще раз прикоснешься ко мне, и я выколю тебе глаза!!! – в руке его сверкнул кинжал, с которым варвар не расставался во сне. Острие клинка уперлось в шею Клодии, чуть пронзая кожу. Она не отстранилась. Страха не было. Она уже давно мертва, и только тело еще живо и способно чувствовать боль… и удовольствие.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Клодия де Труа.

- Ударь, Живодер. Чего же ты медлишь? Рази! Я не боюсь смерти.
Струйка крови становилась все шире, стекала на обнаженную грудь, зазмеилась по вдруг восставшему соску.
Кодкелден остановил руку. Жажда убийства в его глазах сменялась несомненным вожделением.
Клодия облизнула вдруг пересохшие губы. Руки ее поднялись, лаская собственную грудь, размазывая по ней свежую кровь…
Кодкелден повалил ее на шкуры, не убирая ножа от горла. Он был уже возбужден до предела. Лицо оставалось недвижимым, но дыхание сбивалось, рука с ножом не дрожала, как и другая, которую он запустил Клодии между ног, но теперь он еще и заикался.
- О боги… ты же насквозь порочная сука! Тебе же это нравится? – пробормотал он, пока его жесткие пальцы скорее терзали, чем ласкали женщину, но стоны Клодии не были стонами боли. Нож продолжал впиваться в кожу. Кодкелден быстро откатился в сторону, вонзив кинжал в пол хижины, и освободился от штанов. Клодия освободившимися руками начала ласкать себя. Вскоре Кодкелден снова оказался над ней. Нож опять принялся терзать ее тело. Живодер наклонился и лизнул свежую рану, словно пробуя на вкус кровь. Острие прошло вдоль шеи, по груди, по животу оставляя за собой глубокую царапину. Стоны Клодии стали громче. Кодкелден остановился, скользнул языком вдоль кровоточащей царапины. Он нежно-нежно припал губами к ее левой груди, но тут же больно выкрутил правую, Клодия закричала от боли… и от наслаждения. Она ждала, что он окажется груб и нетерпелив как любой полный сил юнец, но таких изысканных ласк, граничащих с пытками, не ожидала, тем более от варвара, о которых ходила слава как о людях простых, чуждых изощренности во всем. Он вошел в нее, когда в голове ее уже мутилось от наслаждения. Остро отточенное лезвие продолжало упираться в ее горло когда, раздвинув ей ноги, Живодер ворвался в ее лоно. Изыски кончились, да они были уже не нужны, он входил в нее с яростью и нетерпеливостью дикого зверя, и Клодия не думала, что юнец долго сможет держать такой темп, но время казалось, остановилось, дрова в очаге начали покрываться пеплом, а Кодкелден все продолжал свой натиск, вминая ее в шкуры. По переплетенным телам струился пот, перемешанный с кровью, теперь уже и кровью Кодкелдена потому, что Клодия не исцарапала, а именно разодрала его спину, и наслаждение с болью уже смешались в ней, и кажется, она ненадолго и вовсе теряла сознание, проваливаясь куда-то в бархатную тьму, но клинок продолжал давить на горло.
Это длилось долго, но, сколько он не пронзал ее плоть своей, с губ его не сорвалось ничего кроме нечленораздельных стонов, а лицо все так же оставалось неподвижным. Иногда открывая глаза Клодия видела это недвижимое лицо, лицо не способное что-либо выражать, и тогда ей казалось, что в нее входит не человек, а некто кто принял человеческую личину, что сейчас это лицо слетит как маскарадная маска, явив ей истинный облик.
Наконец со стоном больше похожим на стон боли, чем наслаждения Кодкелден излился в нее и тяжело дыша, откатился в сторону. Кинжал он вновь вонзил в пол.
Оглушенная пережитым Клодия некоторое время лежала неподвижно. А затем по-кошачьи гибким движением привстала, и прежде чем Кодкелден, сам по-звериному стремительный, успел хотя бы понять что происходит, вырвала кинжал из покрытого камышом пола и набросилась на распластавшегося Живодера. Она опередила Кодкелдена на какую то долю мгновения, и острие клинка уперлось ему в пах прежде, чем варвар схватил ее за руку.
Клодия ласково, но и крепко ухватила Кодкелдена за обессиленную плоть, и бритвенно острым кинжалом чуть рассекла кожу. Ей стоило только чуть сильнее надавить, и кровь ударит струей, а если она отрежет ему член он и он вовсе умрет очень скоро.
Живодер застонал от бессильной ярости.
Но когда он заговорил голос его был все тем же спокойным и монотонным.
- Ты такая же, как я женщина, мне стоило догадаться. Клянусь Кромом, ты первая кого я не убил сразу же после того как отымел. Вообще-то я предпочитаю связанных женщин, но доводилось мне проливать семя и в теплые трупы. Кром, ты такая же, как я!
- О нет, Кодкелден, я еще хуже, чем ты думаешь. – промурлыкала Клодия, одной рукой лаская его член, а другой продолжая удерживать кинжал, из-под которого побежала еле заметная – чуть шире волоса – струйка крови. Она чуть усилила нажим, но Кодкелден даже не вздрогнул.
- Что ж ты победила. Убей меня. Я не боюсь смерти, как и ты. Я не знаю, что случилось с тобой, но я всю жизнь погружен в кошмар, я боюсь приближения ночи, потому что каждую ночь я умираю в муках. Знаешь ли ты что такое умирать каждую ночь и оживать каждое утро для новой смерти? В той преисподней, куда я направлюсь, мне не будет хуже. Убей меня, и мне даже приятна будет смерть от руки такой как ты.
«Должно быть, велико было твое преступление Кодкелден Живодер, раз расплата настигла тебя в иной жизни» - подумала Клодия.
- Зачем мне избавлять тебя от мук, Живодер? – спросила Клодия, и, не убирая кинжала, наклонилась и взяла его вновь наливающийся желанием член в рот.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Бальдур фон Барток.

- Ты кузнец Ниал? - спросил коренастый воин с татуировками члена фианы. Он и трое его спутников выросли перед кузнецом словно из под земли. Вооружены они были до зубов, заплетенные в косы волосы и боевая раскраска на лицах не оставляла сомнений в их намерениях. Они пришли убивать. Они пришли мстить за зло совершенное без малого тридцать лет назад человеком которого он не знал. Ниал покрепче перехватил топор. Сегодня он умрет - решил кузнец. Его сын вырастет сиротой, а его жена скорее всего последует за ним. Что ж он жил достойно. Страха не было. Проклятый Конайрэ!
- Да, это я.
- Ты знаешь, зачем мы пришли?
- Вы пришли пролить кровь.
- Верно говоришь, кузнец.
- Мое имя Ниал, сын Алпина. А кто ты?
- Мое Эрк, если тебе это интересно.
- О да. И когда предстану перед Кромом и он спросит меня, как я прожил свою жизнь, я скажу ему - я был достойным сыном своего отца и своего народа. А потом пришел Эрк, не помнящий имени своего отца, приведя с собой троих псов, забывших даже собственные имена, и они напали на меня, когда я безоружный рубил дрова в лесу, испокон веков принадлежащем моему клану. О, да, Эрк, я запомню твое имя.
У Эрка от этих слов заиграли на скулах желваки.
- Я не имею ничего против тебя кузнец. Но убить тебя это мой долг. Твой тесть совершил то, что не должен был совершать человек.
- И ты хочешь смыть его злодеяние совершив новое, Эрк? Ты пришел сюда за сотни лиг, что бы убить человека, которого не знал?
- Не пытайся заморочить меня кузнец. Тени убитых взывают ко мне из могил! Кровь смывается кровью. Таков закон.
- Закон пиктов. Не наш. А впрочем, будь готов Эрк, что когда-нибудь к порогу твоего дома придет мой сын. И если тебя к тому времени уже не будет в живых, он убьет твоих сыновей.
- Ты тянешь время, кузнец. Что должно свершиться, свершится. Сегодня ты умрешь. Я вырву твое сердце и сожгу его на огне, что бы великий Нейд насытился. Твою семью я не трону.
Спутники Эрка молчали. У них были бесстрастные, холодные глаза убийц. Братья Эрка по фиане, а не соплеменники. А тот слева - судя по всему и вовсе изгой, выгнанный из родного клана за преступление. Не честь рода привела их сюда, на Север. Это набег. А месть - просто повод. Им нужно напоить кровью мечи. Они любят убивать. Как волки ворвавшиеся в круг стада, они безумеют от запаха крови и режут, режут, режут, не в силах остановиться.
Но он, Ниал, не овца в волчьих клыках!!! По меньшей мере, двоих он с собой сегодня заберет. Ниал поднял топор. Он был очень высок - тот же Эрк едва ли доставал ему до плеча и, как и любой горец был воином.
- Подходите долинные крысы. - сказал Ниал и в его спокойном голосе Эрк услышал карканье воронья.
- Господа, господа! - раздался вдруг звонкий, хорошо поставленный голос. Ниал не решился повернуться, что бы посмотреть на говорившего, а Эрк и его спутники изумленно уставились на высокого, огненно-рыжего человека, одетого в какое-то рубище, зато опиравшегося на длинный и узкий меч.
- Господа. Осмелюсь спросить вас, у вас частная драка или мне можно вмешаться? - спросил чужак языке готорм, том самом о котором шутили, что он получился тогда, когда пьяный нордхеймец попытался заговорить по-киммерийски, но киммерийцы отлично его понимали. Многое ускользало от простого разума фианов из-за цветистой манеры говорить, но смысл был ясен.
- Пошел прочь рыжий пес! Не кажется ли тебе, что ты забрел слишком далеко от своего родного Ванахейма! - рыкнул Эрк.
- О светлые боги! Вы поспешны в своих выводах, я вовсе не из Ванахейма родом и более того никогда не бывал в этой славной стране. Позвольте представиться. Я Бальдур фон Барток, барон Торский, граф Бельверусский, и прочая и прочая.
С этими словами рыжий шутливо поклонился. Из-под спутанной гривы весело и зло блестели глаза. Левый - зеленый. А правый - серый. К тому же судя по тому, как он держался за меч, рыжий был левшой.
- Чего тебе надо чужак? Иди своей дорогой. То, что здесь творится не твоего ума дело. Это дело чести. Месть.
- О, да! Я слышал твои речи глубокоуважаемый Эрк. - с усмешкой сказал Бальдур. - Но просвети меня, о достойный сын своего неизвестного отца, с каких это пор нападение вчетвером на одного стало признаком воинской доблести?
- Ты выводишь меня из себя, чужак. Что ж, хочешь умереть сегодня вместе с этим увальнем, который топор-то держать в руках не умеет, я не могу запретить тебе этого! Довольно речей!
Эрк поднял меч и бросился вперед, а за ним, замахиваясь боевыми топорами, его сообщники. Ниал с ревом, который мог бы напугать и медведя, устремился навстречу. Следом молнией метнулся рыжеволосый Бальдур.
Молодой воин, прикрываясь щитом, занес копье и метнул его в Бальдура. Тот уклонился от копья и с разбегу обрушился на щит, сбив его владельца с ног и тем хоть на мгновение свел количество врагов с четырех до трех. Ниал сцепился с Эрком, а на Бальдура навалились сразу двое. Схватка не была долгой.
Огромный Ниал теснил умелого в обращении с мечом, но слишком уступавшего ему силой Эрка, а Бальдур очень быстро ранил одного из нападавших в ногу, а второго убил, пронзив горло. Сбитый Бальдуром с ног киммериец тем временем поднялся и бросился на помощь Эрку, занося топор, но Ниал одним ударом в щепу разнес его щит и отрубил руку. В то же мгновение Бальдур расправился со своим противником, выждав мгновение, когда тот, занеся топор, пошел на него, верткий немедиец просел едва ли не до земли, и длинный меч подобно молнии пронзил насквозь грудь нападавшего.
Эрк пятился, еле успевая отражать удары страшного топора Ниала. Кровь лилась из нескольких неглубоких ран. С его рук, плеч, головы были сорваны лоскуты кожи и мяса. Каждый удар Ниала был смертелен, и раз за разом только ловкость спасала его от гибели. Он нырял вниз, уклонялся, отпрыгивал, и поэтому еще был жив. Только что их было четверо, и они готовы были легко расправиться с каким-то кузнецом... но, о Кром, кто же мог предположить, что кузнец окажется таким бойцом, да еще и чужак придет ему на помощь!!! Долго это продолжаться не могло. Эрк уперся спиной в дерево. Вид гибели братьев по фиане, свирепый натиск Ниала и раны, казалось, сломили дух южанина. Он неожиданно опустил меч, хотя и не выпустил его рукоять. Ниал замер, занося оружие.
- Руби, кузнец. - словно выплюнул слова Эрк и в то же мгновение голова его была расколата. Тело миг постояв, грузно осело. Рука все еще сжимала рукоять меча. Нейд примет его. - подумал Ниал. - примет, хотя он был убийцей, вором и забыл имя своего отца.
Чуть поодаль стенал, истекая кровью, последний пришелец из долин.
- Добить его? - улыбаясь, спросил Бальдур, изящно салютуя Ниалу мечом.
Могучий кузнец, тяжело дыша, смотрел на залитую кровью поляну. Они были из фианы - клан не станет мстить за них. Но могут прийти братья по фиане.
- Нет. Оставь его.
- Он истечет кровью и умрет тут один.
- Тогда давай перевяжем ему рану, и оставим его жизнь на волю богов и лесных зверей.
- Ты слишком добр, для человека, которого эти подонки хотели убить.
- Я не добр. Просто я хочу положить конец войне.
- Верно, я еще не разобрался в ваших обычаях. А впрочем, это была твоя битва. Как скажешь.
Ниал подошел к раненому. Совсем еще мальчишка - подумал кузнец - волчонок. Ему уже не стать матерым волком. Топор Ниала начисто отек южанину кисть руки, кровь била ключом. Но с такой раной можно выжить. Кузнец присел, прижимая коленом ходящую ходуном грудь и плечо искалеченной руки и повернулся к Бальдуру, который самым неожиданным образом вытащил откуда-то из своего рубища гребень и стал расчесывать огненно-рыжие волосы, глядясь в отполированный клинок меча, словно в зеркало.
- Чужеземец!
- Да. - Бальдур готовно отложил свое важное занятие.
- У тебя есть веревка?
- Да, есть. Я хотел сегодня с утра повеситься на первой попавшейся осине, но осины все не попадались и я решил пожить еще немного. Как видишь, повезло от этого и тебе.
Ниал усмехнулся. Он еще не мог понять, нравится ли ему чужак, но тот явно был человеком легкого нрава. Кроме того отличный воин.
- Так давай ее сюда.
И тут случилось то, чего не ожидал ни Ниал, ни приводивший в порядок пострадавшую в бою прическу Бальдур.
Поверженный на землю, тяжело раненый юнец, вдруг прекратил стонать. Его тело как-то напряглось.
- Нож!!! - воскликнул Бальдур, но было поздно. Со словами "это было дело чести, горец" раненый вонзил клинок в бок Ниалу. Тот взревел от боли и одним ударом подобного молоту кулака убил пришельца из долин, вогнав нос в мозг. Бальдур уже был рядом.
- Воистину правы те, кто утверждают, что за всякое добро следует вознаграждение злом. - пробормотал немедиец.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Шанго

Медулла - последнее крупное поселение перед гористой границей, что отделяет Аквилонию от киммерийских земель. Это место если и можно назвать городом, то с очень большой натяжкой. Тем не менее, он служит своеобразным хозяйственным центром местных земель. Вокруг огромное число мелких селений, ферм, крупных крестьянских угодий, для которых Медулла, где часто появляются торговые караваны, является превосходным рынком сбыта и обмена. Как позже узнал Шанго, гандеры очень гордятся своим городом и не без оснований – люди здесь добры и трудолюбивы, и сами поддерживают строгий порядок.

Для одинокого всадника, от столицы до Медуллы всего несколько дней пути. С момента, как черный воин покинул Тарантию, никаких препятствий он не встретил, раны его поджили и перестали быть заметными, а сам он отдохнул. Что его, как это не парадоксально, немного беспокоило. Не то, чтобы он был не рад такому течению событий, однако настолько уж резкий переход от насыщенного действия к мирному бездействию, он не отметить не мог. Единственной помехой, которая, впрочем, с каждым часом становилась все заметнее и назойливей, был холод. Той одежды, что он взял с собой, теперь было явно недостаточно. Поэтому когда на белоснежном горизонте стали появляться черные макушки городских крыш Шанго пришпорил коня, чтобы быстрее добраться до стен, которые смогут защитить его от северного ветра.

Стен у города не было, поэтому так получилось, что въехал он в поселение через одну из обрывающихся в никуда улиц. И тут же наткнулся на местного жителя, который разглядев лицо чернокожего, вытаращился на него во все глаза.

- Здоровья тебе, - обратился к нему Шанго. - Не подскажешь, что это за место?
- Это город Медулла, - прочистив горло, сказал местный. – Как-то ты слишком легко для зимы одет, незнакомец, – вдруг, ни с того ни с сего, добавил он.
- Да. – Негр вымученно улыбнулся, - я как раз ищу место, где можно потеплее приодеться. Не подскажешь?
- Ну, это ты в принципе по адресу попал – город у нас торговый, я думаю, людям проблем не составит тебе подобрать что-нибудь. Тебе на рынок, а до него рукой подать…

Человек подробно объяснил дорогу и через несколько минут Шанго уже был у торговых рядов. В основном здесь продавались продукты – овощи, мясо, сыры, молоко. Впрочем, было и несколько прилавков с оружием, сельскохозяйственной утварью, строительными материалами, а также одеждой и обувью.

- Тю, южанин! – первым начал разговор торговец одеждой, когда Шанго спешился и подошел к нему, ведя лошадь поводу. – Я, конечно, слышал о том, что там, далеко на юге, много людей с черной кожей, но никто и никогда мне не говорил, что чернота эта отливает бледной синевой. Скажи, чужестранец, у вас там все такие, а то…
– Шутку я оценил, понял, – Шанго громким голосом прервал словесную тираду гандера, - только, пока ты чего лишнего не сказал, предупреждаю: не перестарайся.
- Ладно, ладно, - поднял руки торговец. – Чем могу помочь?
- Как ты уже догадался, мне нужна теплая одежда.
- А, ну это легко, – он оглядел наемника с ног до головы. - По виду твоему ясно, что здесь ты останавливаться не собираешься. Чтобы подобрать одеяние, наиболее подходящее для твоих целей, мне нужно знать, куда ты направляешься? Хотя бы направление.
- Дальше на север.
- На север? Куда ж там идти? Постой.… В Киммерию, что ли?!?! Мда…Впрочем, не мое это дело… Тебе думаю, шуба нужна. Соболиная или лисья. Причем шкурки в несколько рядов. К холодам местным, думаю, не привык.
- Не привык. Но есть кое-какие особые пожелания, - сказал Шанго. - Мне нужна такая одежда, которая помимо того, что греет, годилась бы быстрого передвижения и, если понадобится, не сковывала меня в бою.
- Ну, это задача немного посложнее. На заказ делать надо. Как срочно нужно?
- Чем быстрее, тем лучше. Желательно бы сейчас. На крайний случай завтра.
- Сейчас – невозможно. Ни у кого в городе. Но до завтрашнего дня, думаю, пошить можно. Только сам понимаешь, господин, все это тебе гораздо дороже обойдется.
- Понимаю. Заплачу. Прямо здесь шить будешь? – улыбнулся чернокожий.
- Нет, конечно, да и шить буду не я. Мастер будет. Давай, я помощника кликну и сам тебя отведу на примерку.

Торговец подозвал одного из играющих поблизости ребятишек, кинул ему медяк и попросил позвать нужного ему человека. Мальчонка схватил монетку, и, не спрашивая пути, видимо подобное сотрудничество у них тут на рынке было вовсю налажено, вприпрыжку направился исполнять поручение.

- Пока ждем, - сказал торговец, - может быть тебе на время одну из шуб дать? А то смотреть на тебя больно.
- Не надо, - усмехнулся Шанго. – Но спасибо за заботу.
- Как знаешь, - пожал плечами гандер. Тут его внимание привлек кое-кто в толпе, и он добавил:
- О, видимо придется еще немного задержаться...
- Дьюрнах! - торговец обратился к подошедшему человеку. - Рад тебя видеть! Что ты мне сегодня принес?

Новоприбывшим оказался высокий черноволосый молодой мужчина, мрачно смотрящий на мир своими серыми глазами. В этом человеке чувствовалась первобытная мощь, которой он напомнил Шанго того северянина из таверны. Безусловно, киммериец. Мужчина был облачен во много повидавшую холщевую рубаху, меховую безрукавку с длинным воротом, толстые кожаные штаны и высокие сапоги, также подбитые мехом. На боку его висел меч, за спиной был лук и небольшой колчан. В руках он держал большую связку плотно сложенных шкур, которую и передал торговцу.

- Сам смотри, Эгон, - сказал он на ломаном аквилонском. – В прошлый раз я подойти не смог, поэтому сегодня больше, чем обычно.
Торговец кивнул и начал разворачивать шкуры.
- Как всегда, у тебя самый лучший товар, - сказал он, наконец. Затем достал кошель, отсчитал несколько монет и передал их киммерийцу. Шанго зная примерные столичные цены, обратил внимание, что и по местным меркам, денежная сумма была достаточно справедливой.
Дьюрнах взял деньги, кивнул и, не прощаясь, отошел.

Тут прибыл помощник торговца, и Эгон вместе с ним, попросив чернокожего подождать еще немного, принялся раскладывать шкуры. Шанго воспользовался предоставленной паузой для того, чтобы догнать киммерийца.

- Извини, друг, - обратился он к северянину.
Тот остановился, пристально посмотрел на черного воина и неохотно ответил:
- Я тебе не друг, чернолицый. Чего ты хочешь?
- Ты киммериец, я не ошибаюсь? – негр не обратил никакого внимания на холодный прием.
- Не ошибаешься. Чего тебе?
- Я направляюсь на север, в киммерийские земли и мне нужен проводник. Ты мне…
- Нечего тебе там делать! - нетерпеливо прервал его Дьюрнах. – Мне попутчики не нужны! – Он отвернулся и, расталкивая тех, кто попадался ему на пути, побрел прочь.
- Значит, сам доберусь, - сказал ему в след негр, негромко и равнодушно. Ответа он не ожидал, тем не менее, северянин остановился на мгновение, и буркнул не оборачиваясь:
- Может и доберешься. Главное без меня.
И пошел дальше.

Шанго вернулся к торговцу одеждой и спросил его:
- Этот твой друг всегда такой дружелюбный?
- Кто? Дьюрнах, то? Конечно, - он улыбнулся, - он же варвар. Чего с него взять? Впрочем, если не обращать внимания на его манеры, то парень он хороший. Более того, я не слукавил, когда сказал, что он приносит лучшие шкуры. Один Митра знает, где этот киммериец находит таких зверей.
- Кром!
- Что?
- Кром знает. Это ведь его бог?
- А, - усмехнулся Эгон, - ну да.
- И много у вас бывает киммерийцев?
- Не очень. Они появляются достаточно редко. Только Дьюрнах сравнительно часто приходит – один, два раза в месяц. А тебе зачем?
- Ищу проводника.
- Значит, я угадал. Ты действительно в Киммерию собрался? Ты прости господин, но я даже представить что там можно делать.
- Есть кое-что, - хмыкнул Шанго. – Ты лучше скажи, этот «варвар»… Ты ему передал монеты. У них в Киммерии, что, пользуются деньгами? - он вспомнил свое родное племя, которое по местным меркам являлось, разумеется, варварским. Мабинти и понятия о деньгах не знали.
- Нет, - улыбнулся торговец. - Дьюрнах приносит мне шкуры, а на то, что я ему даю взамен, он здесь и вещи покупает. У этих горцев много чего нет.
- Понятно. Твой приятель получается, эдакий киммерийский торговец.
- Лучше так, чем если бы он вместе с толпой своих родичей приходил сюда пограбить! - рассмеялся Эгон. - Ну что, пошли к мастеру?

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Киммериец поправил большую сумку, поудобнее разместив ее у себя ее за спиной, а затем быстрым, уверенным шагом направился по снежной равнине в направлении холмов, над которым возвышались крутые пики киммерийских гор. Эта была хорошо знакомая ему местность, которую он проходил множество раз. Дорога извилистой лентой тянулась между холмами и возвышенностями, после которых начинался горный кряж, где заканчивалась территория Аквилонии, и начинались земли южной Киммерии. Правда, сам Дьюрнах никаких границ не признавал. Да и большинство его соплеменников думало точно так же. Впрочем, у гандеров на эти вопросы было свое мнение. Их хорошо вооруженные отряды охраняли все известные им горные проходы, перевалы, на случай если какому-то киммерийскому клану вдруг захочется совершить набег на богатые южные земли. Но поскольку на границе этой уже долгое время было спокойно, то на одинокого варвара они не обращали никакого внимания.

От Медуллы до нужного Дьюрнаху горного перевала, была ночь пути. Именно ночь, поскольку, несмотря на предостережения тех немногих жителей городка, кого киммериец мог называть своими друзьям, в путь он решил отправиться вечером. Северянин уважал гандерландцев как воинов, но многие их страхи считал смешными и надуманными. Каждый раз, как он приходил, ему рассказывали что-нибудь новенькое. В этот раз прибавилась история о стае волков, которые якобы подрали несколько крестьянских стад и нападают на людей. Но он посчитал ее ничем иным, как глупой байкой. Варвар видел волчьи следы и по пути в город, и сейчас, когда приближался к холмам, но мысли о том, что ему может грозить опасность, даже не приходили ему в голову.

Впрочем, теперь, когда стемнело, а очередная возвышенность закрыла еще один виток дороги позади, Дьюрнах уже не был так в себе уверен. На безоблачном небе висела полная луна, хорошо освещающая окрестности, однако во многих местах, там, где один холм заслонял другой, где запорошенные снегом ямы и неровности казалось, наслаивались друг на друга, видны были только тени. Ночной мороз, сжимая, словно искусный палач, в своих ледяных объятьях редкие ветки и кусты, временами заставлял их трещать. Когда же где-то не так далеко раздался волчий вой, сначала одинокий, а затем пополненный множествами глоток, киммериец перестегнул сумку так, чтобы она не мешала рукам, натянул тетиву на лук и вложил в него стрелу.

Продолжив, таким образом, свой путь, варвар прошел несколько часов. Все это время ничто не нарушало спокойствие его перехода, поэтому, в конце концов, он начал корить себя за то, что поддался волнениям. Он уже было собрался убрать оружие, как вдруг услышал тихий рык и едва слышное повизгивание – так волки подбадривают друг друга, когда в нетерпении от желания быстрее добраться до добычи, ведут охоту. Еще не зная, его ли ищут звери, или все же их внимание занимает другая, обычная лесная жертва, Дьюрнах перешел на бег, желая увеличить расстояние между собой и стаей. Однако когда послышался шорох и редкий треск, а по обеим сторонам дороги позади, появились движущиеся серые тени, стало ясно, что охота ведется именно на него. Киммериец презрительно плюнул, остановился и, сбросив сумку, повернулся лицом к своим врагам. Он высоко поднял меховой воротник, для того, чтобы защитить одну из самых вероятных целей на своем теле – шею.

Увидев мелькнувшую между камнями тень, Дьюрнах быстро прицелился и спустил тетиву. Жалобный визг возвестил о том, что стрела нашла свою жертву. Уже не скрываясь, около десятка волков рыча и визжа, выбежали на дорогу. Северянин выстрелил еще несколько раз наугад, ни разу не промахнувшись, затем бросил лук и, обнажив меч, с громким боевым кличем бросился на зверей. Подобное поведение добычи удивило волков, да так, что они нерешительно остановились, а некоторые из тех, что были позади, даже испуганно отскочили. Это дало варвару возможность убить двух волков, находившихся ближе всех к нему. Впрочем, хищники бездействовали недолго. Самый крупный волк - старый самец, чья морда была испещрена зажившими шрамами, издал полу-вой полу-рык, тем самым дав стае приказ к атаке. Первый же зверь напоролся на меч. Сбросив его пинком под ноги остальным волкам, Дьюрнах раскроил череп еще одному хищнику. Тут же он почувствовал, как кто-то вцепился в его воротник, пытаясь добраться до шеи. Толстый мех помешал хвостатой твари одним махом разодрать плоть и добраться до позвоночника, однако зверь, мотая головой, сжимал захват и порвав в некоторых местах человеческую кожу, добрался до мяса. Одновременно с этим, еще один волк схватил киммерийца за свободную от меча руку. К нему присоединились несколько членов стаи, которые, ухватив варвара зубами за бедро и лодыжку, попытались завалить его на землю. Иной человек бы погиб через несколько секунд, Дьюрнах же, взревев, как раненый медведь, заколол животное грызшее его левую руку, схватил за шкирку того волка, что висел у него на шее, и оторвав от тебя грохнул извивающимся хищником со всего маху о тех, кто грыз его ногу.

Единственным, да и то не стопроцентным способом остаться в живых, было убить вожака стаи. Возможно, тогда оставшиеся волки предпочтут убежать. Поэтому окровавленный Дьюрнах, воспользовавшись тем, что пока он, на краткий миг, свободен от клыков, сорвался с места и бросился на самого крупного зверя, который стоял неподалеку, сам в атаке не принимая участия. Вожак его уже ждал. Прыгнув навстречу варвару, он попытался вцепиться ему в горло. Человек едва успел подставить окровавленную руку, которую волчьи клыки тут же прокусили до кости. Киммериец со всей силы ударил волка по носу рукояткой меча. Хищник отпустил его и, отскочив назад, принялся, завывая рычать. Дьюрнах быстро переместился так, чтобы видеть и остальных членов стаи, удивившись, почему никто из них до сих пор на него не напал. Оказалось, что они прекратили охоту, уселись на небольшом расстоянии и наблюдали за поединком. Видимо что-то в их звериных мозгах заставило воспринять происходящее, как бой за лидерство в стае. Вожак, безуспешно рыкнув несколько раз, тоже это понял, и в бешенстве оскалив свою огромную пасть, кинулся на человека. На этот раз он атаковал не так прямолинейно, как в прошлый. Волк поднырнул под удар меча и с разгона схватил зубами за раненную лодыжку Дьюрнаха. Удар был настолько силен, что варвара сшибло с ног. Слегка повернувшись, упавший рубанул в сторону зверя мечом, однако тот уже отпустил его. Как можно быстрее встав на колено, северянин вытер поврежденной рукой попавший в глаза снег и тут же почувствовал, как в нее снова впились клыки. Зверь повалил варвара на спину. Выпустив из пасти его левую руку, которую он уже практически перестал чувствовать, волк попытался добраться до его лица, одновременно буравя своими передними лапами грудь киммерийца. Серая тварь разодрала безрукавку, оставила глубокие царапины на теле Дьюрнаха и сумела цапнуть его за щеку. В дикой ярости, собрав последние силы, исторгнув дикий крик, киммериец перекувыркнулся, швырнув волка под себя. Он прижал бешено извивающееся тело своими коленями, размахнулся и со всего размаха воткнул меч, который так и не выпустил, в волчью глотку. Варвар давил всем корпусом на рукоять и проворачивал клинок в теле врага до тех пор, пока животное не перестало дергаться.

Обессилев, он повалился на убитую тварь сверху и, тяжело переводя дыхание лежал некоторое время, пока не вспомнил об оставшихся волках. Дьюрнах тяжело поднялся на ноги и, стараясь не шататься, осмотрелся. Он сразу увидел четырех волков, которые заметив видимо, что он встал, потрусили в его сторону не проявляя агрессии. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от человека, они уселись на снег и принялись ждать.

- Уходите прочь, - хриплым голосом проговорил киммериец.
- Убирайтесь! Возвращайтесь обратно в свое логово, - все громче и громче говорил он, поскольку звери мало обращали внимания его слова. - Прочь! - крикнул он в конце концов и, ударив ногой тело убитого вожака стаи, принялся махать рукой в сторону от себя.

Наконец, серые звери нерешительно встали, подождали чуть-чуть, а затем один за другим скрылись во мраке ночных теней. Подождав так, стараясь не двигаться, минуты три, Дьюрнах покачнулся и рухнул на колени. Боль от укусов и рваных ран, которая в горячке схватки была не так ощутима, сейчас стала просто невыносима, сводила с ума, лишала воли и сил. Тем не менее, киммериец хорошо понимал, что если сейчас не встанет, то не пройдет много времени до того момента, когда он вообще не сможет подняться. Набрав в ладонь горсть снега, он яростно принялся втирать его себе в лицо. Еще зачерпнув застывшей воды, он стал ее жевать, невзирая на сведенные скулы.

Варвар почувствовал себя немного получше. Совсем чуточку, но этого хватило для того, чтобы встать. Он сжал покрепче меч в ладони и забыв про все остальные вещи, с трудом выбрался на дорогу, а потом, шатаясь из стороны в сторону, медленно побрел в сторону границы. Левая рука висела плетью, укушенные ноги подкашивались. Он еле брел оставляя позади кровавую дорожку. Да и палач Мороз вплотную заинтересовался Дьюрнахом. У киммерийца не было сил ни на быстрые движения, ни хотя бы на то, чтобы закрыть лохмотьями обнаженные участки тела. Несмотря на это северянин старался идти. Стало светать, но поднявшееся над горизонтом солнце не дало тепла. Напротив, усилился ветер. Своим ледяным дыханием он обжигал лицо, медленно остужал человеческое тело, тянул в небытие. Шаги варвара становились все короче, а скорость движения все меньше. Наконец он остановился и тут же упал на колени едва успев воткнуть меч в землю перед собой. Уткнувшись головой в сгиб руки, он застыл.

В таком состоянии Шанго его и нашел.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

После того, как торговец привел Шанго к мастеру, они втроем быстро сговорились о цене. Учитывая срочность и, главное, стоимость, седой меховщик по имени Фельт согласился работать всю ночь и даже предоставил чернокожему комнату, где тот мог бы все это время отдыхать. Мастер решил не шить новую одежду, а переделать ту, что уже была у него в наличии. После примерки негр удалился спать, а когда ранним утром его разбудил Фельт, все уже было готово. Расплатившись с меховщиком, Шанго, не теряя времени, выехал из города. Теперь на нем были надета теплая и одновременно легкая меховая одежда, подвязанная ремнями в необходимых местах: шуба, толстые штаны, сапоги и шапка, полностью закрывающая уши. Плащ он оставил старый. Действительно, ременные крепления позволяли легко двигаться, сгибать и разгибать конечности. Теперь единственной вещью, которая могла бы его замедлить являлись глубокие сугробы. Но зима только началась, поэтому снега было не очень много.

Тот путь, на прохождение которого пешему человеку требуется много часов, конный всадник проделал за час. За очередным изгибом дороги, Шанго заметил нечто необычное. Ему в глаза сразу бросились измятый снег и запорошенные снегом трупы волков. Подъехав поближе, он заметил кровавую и неровную дорожку следов, ведущую прочь и теряющуюся за следующим холмом. Неподалеку валялись сумка средних размеров, лук и колчан, которые чернокожий с изумлением узнал. Они принадлежали его недавнему неприветливому знакомцу – киммерийцу Дьюрнаху. Подобрав эти вещи, Шанго ускорил коня. Прошло не так уж и мало времени, прежде чем он обнаружил посреди дороги фигуру человека на коленях, опирающегося на свой меч. Это действительно был Дьюрнах. Чернокожий воин быстро спешился и подошел к киммерийцу. Через несколько мгновений он понял, что варвар все еще жив. Схватив его под руки, негр оттащил его на обочину дороги и принялся растирать ему ноги и руки, причем, когда Шанго схватил северянина за левую руку, тот застонал. Затем наемник закутал Дьюрнаха в свою шубу и плащ и бросился разжигать костер.

Когда горячий огонь отогнал холод северного утра, Шанго стал осматривать раны киммерийца. Через некоторое время он удивленно покачал головой – сложно было представить, как человек, получивший такие повреждения смог пройти подобное расстояние. Впрочем, мороз, который чуть было не убил Дьюрнаха, сыграл и полезную роль. Сдавив поры и вены варвара своими ледяными когтями, он остановил кровотечение, сохранив ему жизнь. Шанго промыл горячим крепленым вином его раны и зашил те из них, что в этом нуждались. Затем он приготовил себе завтрак и принялся терпеливо ждать.

В конце концов, тепло костра и усилия чернокожего воина принесли свои плоды. Когда солнце на морозном, отдающем синевой небосклоне почти добралось до высшей точки в зените, укутанный в шкуры Дьюрнах дернулся, привстал облокотившись о землю и тут же рухнул обратно на спину, подавив готовый вырваться из груди крик. Шанго приблизился к нему и с мрачной улыбкой произнес:
- Ну, что же мой друг, который меня другом не считает, тебе все еще не нужны попутчики?
- Ты! – с трудом сфокусировав на черном лице взгляд, просипел киммериец. Некоторое время он приходил в себя, затем, собравшись с силами, сел. Осмотревшись и оценив обстановку он сказал:
- Спасибо…
Помолчал, а затем добавил:
- Ты не обязан был этого делать.
Шанго пожал печами.
- Долго я здесь провалялся? – спросил Дьюрнах.
- Часа три, как минимум.
Когда северянин кивнул, приняв сказанное, Шанго продолжил:
- Но я не знаю как долго ты пробыл на холоде, до того, как я тебя нашел. По твоему виду я так и не понял, не отморозил ли ты себе что-нибудь.
- Сейчас…, - пропыхтел киммериец и принялся ощупывать конечности и шевелить ими.
- Похоже все в порядке, - сказал он наконец, - кожу жжет в некоторых местах, но это нормально, главное ничего не омертвело. В моей сумке лежит горшочек с медвежьим жиром, он поможет. Не мог бы ты мне его достать?

Шанго без лишних слов выполнил его просьбу. Дьюрнах буркнув «спасибо» положил горшочек на угли костра, а затем, когда содержимое сосуда согрелось до необходимой северянину температуры, принялся втирать жир в обмороженные места. Чернокожий молча за ним наблюдал. Бросив на него мимолетный взгляд киммериец спросил:
- Как тебя зовут, чужеземец?
- Шанго.
- А я Дьюрнах, - сказал он, а затем подумав немного, добавил, - Дьюрнах из клана Туног. Шанго… Не могу сказать, что я не рад тому, что ты проезжал по этой дороге… - северянин чуть помялся, - но скажи, что тебе надо в Киммерии?
- Я ищу нечто, предсказанное мне пророчеством, - не обманул, но и не раскрыл всю правду наемник.
- Пророчеством? – фыркнул киммериец. - И что, знаешь где искать?
- Примерно. Эмм… пророчество было не совсем ясным, поэтому в Киммерии я еще ищу и того, кто в состоянии его истолковать, - о Бен Морге Шанго решил пока не упоминать.
- Хм… - Дьюрнах почесал подбородок здоровой рукой, - может быть старики что и скажут, но я думаю тебе нужны туиры.
- Туиры? – переспросил южанин. - Кто это?
- Это мудрые люди. Если кто и способен помочь тебе, так это точно они. Найти их правда, не очень просто, но об этом мы подумаем тогда, когда доберемся до моего клана.
- Ты все-таки решил меня провести по киммерийским землям?
- Боюсь, - мрачно усмехнулся северянин, - что в основном вести меня будешь ты. А я только дорогу показывать.

Дьюрнах оказался все-таки очень крепким человеком - когда пришла пора собираться в дорогу, он уже твердо стоял на ногах, хотя и морщился от болей в ранах. Гордый киммериец хотел идти пешком и только с большим трудом Шанго убедил его забраться на лошадь. Медленно они двинулись в путь. Сначала молча, однако очень скоро чернокожему страннику наскучили свист ветра и скрип снега, поэтому он спросил:
- Дьюрнах, ты сказал, что ты из клана Туног.
- Да.
- Большой клан?
- Не жалуемся. Конечно нас меньше, чем Муррохов и Канахов, однако воинов хватает.
- И много их, кланов этих?
- Вообще в Киммерии? Мелких достаточно много. Вряд ли кто знает их все. Даже туиры, наверное, не знают. Тут еще учитывать надо, что довольно часто семьи отделяются от общин для создания нового клана…, - пояснил он. - Зато больших кланов всего несколько. Это мы, Канахи, Муррохи, Раэда, Дал Клайд, Лакхейш, а где-то на севере еще есть Галла.
- Ну и как вы вместе уживаетесь?
- Да как обычно. В основном воюем.

Слово за слово, и Шанго узнал много интересного о своем попутчике и его народе. Земли клана Туног располагаются в непосредственной близости от территорий Канахов и Муррохов, которые находятся в состоянии постоянной междоусобной вражды. Что там предки этих общин не поделили в незапамятные времена, знает только их суровый бог. По крайней мере покусанный волками киммериец так и не смог ничего толком пояснить по этому поводу. Туноги в настоящее время не враждуют ни с одним из этих кланов, впрочем и союзником никому не являются. Подобный нейтралитет, установившийся достаточно недавно, и позволил Дьюрнаху наладить «торговый путь» в земли северного Гандерланда. Предприимчивый киммериец продает в Медулле шкуры, которые добывает сам или меняет у соплеменников, а обратно приносит пряности, специи, цветные ткани, различные материалы для отделки оружия, которых в Киммерии нет, крепкие напитки, называемые у них горящим вином, и тому подобные вещи.

На тему богов Дьюрнах говорил неохотно, но кое-что все-таки рассказал. К тем сведениям, которые Шанго уже почерпнул из библиотеки графа Донатоса прибавилось не очень много. Да, есть Кром. Довольно суровая личность, судя по нескольким брошенным северянином замечаниям. Кром царит в своих чертогах, весьма неохотно снисходя до дел смертных. Тут Шанго заметил некоторые расхождения между прочитанными им записями и тем, что поведал ему Дьюрнах. Летописцы считали, будто киммерийцы думают, что их бог живет в горе Бен Морг или где-то на ней. На самом же деле их верования оказались гораздо сложнее. Бен Морг это не жилище, а своеобразный вход, священное место перехода между миром людей и миром богов. Оттуда Кром приходит, когда вершит человеческие судьбы. Туда попадают избранные единицы. Что же до остальных киммерийцев, покидающих мир живых, то им суждены вечные скитания в царстве теней, туманов и ледяных ветров. Суровая вера суровых людей. А в том, что этот народ суров, наемник убеждался с каждым часом все больше, глядя на типичного его представителя.

Поговорили они и о туирах. На самом деле Шанго не собирался с ними встречаться, считая, что это скорее помешает, чем поможет ему, однако чисто из любопытства спросил и о них. Туиры - это люди, обладающие особым складом ума и, вероятно, какими-то способностями. Их мало, так как в киммерийских семьях очень редко появляются личности, которые могут стать ими. Их нельзя назвать ни жрецами, не магами, более того в присутствии киммерийцев подобные предположения вообще делать опасно. В лучшем случае вас засмеют, в худшем - убьют. Судя по всему, этот гордый северный народ никогда не отличался особой терпимостью. Туиры скорее хранители, толкователи, исследователи локального масштаба. Те, кто решил посвятить свою жизнь накоплению и сохранению знаний о Богах, памяти об истории киммерийского народа, его предках, изучению тайн земли и поведения тварей ее населяющих. По сути, Дьюрнах правильно их назвал, более подходящего и краткого наименования было не найти – мудрые люди.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Шанго тоже не остался в долгу. Он говорил о себе, событиях, в которых принимал участие, обычаях своего народа, тем самым располагая ранее грубого и весьма неприветливого киммерийца к себе.

В подобных беседах они провели всю дорогу до границы аквилонского королевства. Разъезд гандеров, патрулирующих эту территорию, увидев их издалека, приблизился было, но, не доскакав и до расстояния с бросок копья, потерял к ним интерес и проехал мимо. Видимо посчитав, что два путешественника все-таки недостойны внимания. Вот таким образом они и попали в Киммерию. К удивлению Шанго, Дьюрнах, вступив на родную землю, насторожился и стал более внимательно относиться к происходящему кругом. Это притом, что на гандерландский патруль ему было явно наплевать. Чернокожий спросил северянина о причинах подобного поведения.

- В Аквилонии проще, - ответил тот, - у них нет кланов и всеми правит король. Поэтому ты знаешь, что если дружески распрощался с человеком, то встретит он тебя точно также и не вонзит кинжал в сердце. У нас же, даже за несколько дней, обстоятельства могут перемениться. Все станет совсем другим. Например, бывший союзник станет кровным врагом. Верить можно только своим. Если же ты хочешь обеспечить договоренность с другим кланом, то надо вынудить их дать клятву. А клятвы мы не очень любим делать.

Дьюрнах обвел вокруг рукой и добавил:
- Это - территория Муррохов. Пока мы с кем-нибудь из них не встретимся и не переговорим, в безопасности чувствовать себя не сможем.

Чего в Киммерии точно не было, так это дорог. Северянин повел Шанго по одному ему известному пути. Снега было больше, чем в королевстве, которое они только что покинули, земля неровной – камни, корни, ямы, поэтому черный воин, опасаясь, что лошадь повредит себе ноги, повел ее очень медленно. Примерно через час путники увидели невдалеке человека. Дьюрнах, попросив Шанго постоять на месте, слез с лошади и прихрамывая направился к незнакомцу. Человек остановился в ожидании, не делая никаких угрожающих движений. Не доходя немного Дьюрнах остановился и поднял руку. Тот киммериец сделал то же самое. Перебросившись с ним парою слов, Дьюрнах вернулся к Шанго. На этот раз его лицо было спокойно.

- Пока все нормально. Идем к землям Канахов.


- И как часто друзья у вас становятся врагами? - через некоторое время спросил Шанго. – По какой причине целые кланы ввязываются во вражду?
- Ну, поводов может быть много. Но в основном это кажущиеся обычными драки, способные перерасти в войну, угон скота… Землю можем не поделить. В Киммерии следует следить за тем, что ты говоришь и что делаешь. Нападение без всякого повода, клевета, оскорбления вообще недопустимы.
- Не могу с тобой не согласиться по этому поводу, но, - негр хмыкнул, - один такой агрессивный пустозвон стал моим другом.
- Расскажешь?
- Почему бы нет, - улыбнулся Шанго. – Случилось это в Нумалии, одном из немедийских городов. Поехал я туда с целью заработать, Город этот большой, торговый, обладающий речным портом. Я считал, что здесь для моего меча уж точно найдется работа. Однако как назло, долгое время никому не был нужен ни воин, ни охранник, ни телохранитель. Несколько дней я слонялся по улицам в поисках заработка, тратя остатки тех денег, что привез с собой. Город оказался очень дорогим, поэтому остатки эти таяли очень быстро. У меня уже возникли мысли о том, чтобы уехать и поискать места поперспективнее, но однажды я наткнулся в порту на одно заведение. В нем устраивались кулачные бои на потеху разномастной публике. Но самое главное, бойцам платили хорошие деньги. Конечно прибыль от правильно сделанной ставки была несоизмеримо выше, но я никогда не любил подобного рода игры. Посмотрев несколько боев, я решил подать заявку об участии. Хозяин заведения едва взглянув на мое телосложение, сразу же меня принял. Но драться я начал не в тот же день. Как оказалось эти бои не были спонтанными. Существовали определенные правила. Сначала собиралась группа бойцов, которые несмотря на предыдущие достижения были равны друг с другом в правах. Когда приходило время, они в случайном порядке бились друг с другом. Победитель схватки дрался с другим победителем, и так далее, пока не определится чемпион. С каждым боем, тому, кто одерживал победу, платили все больше и больше.
- А правила самого поединка какие были? – спросил Дьюрнах.
- Да мало их было, на самом-то деле. Нельзя было кусаться, тыкать в глаза и бить в пах. Все. Тот кто упал и не может подняться – проиграл.
- Угу, - кивнул киммериец. - Что же было дальше?
- Ну так вот, до первого боя мне пришлось подождать еще дня три. В назначенный час я прибыл на место и здесь увидел своих будущих противников. Кого здесь только не было – стигийцы, аквилонцы, шемиты, аргосцы, кхитайцы, асиры и не только, мне даже лень всех перечислять. Как я уже говорил, Нумалия город портовый и подобное многообразие очередное подтверждение тому, что это означает. Всего на жеребьевку собралось тридцать два человека. Среди них не было слабых мужчин, даже субтильных представителей востока нельзя было игнорировать – слухи об их воинском искусстве, слухами вовсе не являются. Но я, в своей самоуверенности, реальных противников для себя не видел. Вели себя в тот день все по-разному, но в основном атмосфера была довольно дружеской. Такое, знаешь, ощущение здорового соперничества. Но было и одно исключение. Помимо меня, еще одним новичком был довольно крупный мужик с лохматыми рыжими волосами.
- Ванир! – сплюнул Дьюрнах.
- Нет. Он оказался немедийцем. Да еще и якобы знатным человеком. Назвал себя бароном, потомком баронов, родственником королей. Это в таком то месте. Вообще внешность у него была оригинальная. Не сказал бы, что он вызывал отвращение, однако к виду его привыкнуть было надо. Рыжесть его была едкой, огненной. Волосы, брови и густые усы были одного оттенка. Но самыми примечательными в его наглой ухмыляющейся физиономии были разноцветные глаза - серый и голубой. Пока он присматривался к окружающим, на его губах его играла презрительная улыбка. Позднее же, когда началась жеребьевка, он принялся приставать к людям, хамить, бахвалиться. Многим хотелось поставить его на место, как впрочем и мне после парочки его шуточек по поводу цвета моей кожи, моих предков и родни. Однако драки вне арены были запрещены, а нарушители лишались права участвовать в состязании аж до следующего набора бойцов. Поэтому я стерпел, скрипя зубами, хоть двинуть ему мне ну очень хотелось.
- Еще бы!
- Впрочем, испытывал он наше терпение не очень долго, поскольку жеребьевка скоро закончилась, а поскольку до начала боев оставалось еще прорва времени, все разошлись. Я остановился неподалеку от выхода, так как хотел прояснить с рыжим несколько вопросов. Но так его и не дождался, мерзавец куда-то исчез. Поэтому мне пришлось отправиться восвояси. Часы пролетели незаметно и в назначенное время я прибыл на место предстоящего боя. Заведение было полно людей. Разгоряченные парой уже прошедших боев они вопили, как оглашенные. В одной набедренной повязке я вышел на арену. Первым моим противником был один их тех худющих кхитайцев. Он вышел после меня и толпа взревела. Этот боец был одним из фаворитов, чемпионом многих состязаний, в том числе и прошлого. Загадочно улыбаясь он поклонился в четыре стороны, когда же посмотрел на меня, его улыбка стала шире. Он видимо ждал легкой победы и рассчитывал через три минуты забрать свои деньги. Однако мне пришлось его разочаровать. Признаюсь, парень был жутко быстрый, ногами дрался с такой же легкостью, как и руками, и этими конечностями своими он махал по определенным правилам. Но скорости его я мог противопоставить свою скорость, а вот моей силе он не мог противопоставить ничего. Я дождался пока он сделает свой первый удар и схватив его руку своей левой ладонью, рывком подтащил к себе и зарядил ему правым кулаком в его улыбающуюся физиономию. В итоге через три минуты деньги получил я, так как он смог нормально подняться на ноги только через четверть часа. Результатами я был доволен. Только настроение мне потом попортили. На выходе с арены я столкнулся с тем самым рыжим, чей поединок был следующим по очереди. Он толкнул меня плечом и бросил бранное слово. Промолчав, я записал на его счет еще один должок, искренне надеясь, что случай все-таки сведет меня с ним в драке. Я решил посмотреть его бой, чтобы узнать чего от него можно было ожидать. Против него выступил довольно крупный мужик, как потом оказалось, бритунийский кузнец. Искусством кулачного боя он не владел, а просто махал своими большими ручищами. Рыжий начал с ним обмен ударами и, казалось, что понимает в драках столько же мало, сколько и его соперник. Они принялись лупить друг друга по лицам не обращая никакого внимания на защиту. Публике такие поединки нравились. Где грубая сила встречается с грубой силой, а падает тот, кто может вытерпеть меньше попаданий. Поэтому толпа взрывалась ревом после каждого удара. И вот тут-то я заметил, что рыжий малый был не таким прост, каким казался. От особо сильных ударов своего противника он уклонялся или подставлял под них руки. Но делал он это так, будто это все происходит случайно, а вовсе не специально. Парень явно играл на публику. В итоге примерно через полчаса рыжий был только немного помят. Зато лицо его соперника было все в синяках и опухлостях, пестрело многочисленными рваными ранками из которых ручьями текла кровь. В конце концов рыжему видимо стало его жалко и он, поймав очередной тычок противника плечом, нанес ему сильнейший удар в левую щеку. Мужик рухнул, даже не шатаясь, и уже не смог потом подняться. Толпа взревела, а довольный немедиец, победоносно подняв вверх руки, оглядел арену. Поймав глазами мой взгляд, он широко улыбнулся и подмигнул мне.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

- Наглец, - пробормотал Дьюрнах.
- Оставив его гарцевать по арене, я ушел. Ну… а потом пошли дни, где каждый вечер проводились поединки. Сам я участвовал всего в пяти, но заразившись духом соревнований с интересом наблюдал и за чужими…
- А почему всего в пяти? – спросил киммериец. – Вас же набрали, сколько там? Человек тридцать? Наверняка и поединков должно было быть больше?
- Такие были правила. Несмотря на то, что группу набрали достаточно большую, у каждого бойца был только один шанс на победу. Проиграл – вылетаешь. Получается, если вначале нас было тридцать два человека, то ко второму кругу состязаний стало вдвое меньше. Ну и так далее.
- А-а, - протянул Дьюрнах. – Расскажи о тех, где дрался ты.
- Обо всех поединках, в которых я участвовал, я тебе рассказывать не буду. Скажу только, что они были разные – какие-то попроще, какие-то посложнее, но из каждого из них я выходил победителем… Особого упоминания стоит лишь схватка с одним из моих собратьев по цвету кожи. Битва с ним далась мне очень тяжело. Это был громадный кушит. Не сказал бы, что выше меня по росту, однако в ширину он был полтора раза больше. Огромные ручищи свидетельствовали о большой силе, а на мощный торс давал понять, что его внутренности надежно защищались каркасом мышц и жира под ними. Но самое главное, этот человек умел пользоваться тем, чем обладал. Как я потом от него же и узнал, он был ветераном множества кулачных боев. Ремеслом этим он начал заниматься когда был еще подростком, а мастерство и сноровку приобретал с каждым появлявшимся у него шрамом. А их у него на лице было пугающе много. Но на момент нашего поединка я всего этого еще не знал. Проведя по кушиту несколько ударов, которых он, казалось и не почувствовал, я понял, что обычный подход к делу здесь неуместен. Впрочем, я знал что надо делать в таких случаях. Этот человек был слишком большим, а значит гораздо медленнее меня. Поэтому я стал выматывать его, стараясь держаться определенном расстоянии - как можно ближе к нему, для того, что бы он работал, пытаясь меня достать, но не настолько близко, чтобы самому не совершать слишком много лишних движений, которые вымотали бы и меня. Медленно, удар за ударом, я принялся пробивать эту казалось несокрушимую скалу, он же начал уставать, ведь промахиваясь терял сил намного больше. К концу боя он еле шевелил своими ручищами, а удары его уже сложно было назвать таковыми. К чему это должно было привести было всем ясно. Поэтому решив одним махом переломить ход поединка и окончить его, кушит собрался с последними силами и обрушил на меня град ударов. Кое какие из них попали в цель, но в основном его рывок прошел впустую. Дальше ему биться было просто бессмысленно. Поэтому, когда после моей ответной атаки он повалился на землю, то добровольно остался там лежать.
- И какой это был по счету?
- Четвертый. Предпоследний. Хорошо, что перед финальным боем нам был предоставлен целый день отдыха. Потому что бой с кушитом изрядно вымотал и меня. Перерыва хватило, поэтому на чемпионский поединок я прибыл с полными силами. Моим же противником оказался…
- Неужто рыжий!? – спросил Дьюрнах.
- Совершенно верно. К последнему бою он своей наглой самоуверенности он не растерял, но за языком на этот раз все-таки следил. Перед началом он только рассмеялся мне в лицо. Впрочем сейчас меня его выходки оставили равнодушными. Передо мной была арена, стоял противник и пусть, и пускай он хоть бы на голове ходил, я знал, что теперь его достать я точно смогу. Сначала он попытался задать бой в той же манере, что и тогда с кузнецом. Однако после того, как пару раз схлопотал от меня по физиономии, играть перестал. Его как будто переменили, он стал серьезен и сосредоточился на поединке. После нескольких минут мне стало ясно, что передо мной неплохой мастер и справиться с ним мне будет не так просто. Рыжий прекрасно уклонялся и блокировал удары. Легко двигался и умел держать дистанцию. Бил не однократно, а старался наносить серии ударов. Достойный противник. Однако и я кое-что умел. Меняя тактику, я прощупывал его защиту в поисках слабых мест и нет-нет, но пробивал. Сообразив, что он сдает поединок, он переключился с обороны на нападение и тут уже мне пришлось защищаться. Но и в этом был свой положительный момент – решив не атаковать в ответ некоторое время, я принялся изучать стиль его ударов, искать закономерности в них, любимые комбинации. Правда моя стратегия была достаточно опасной, особенно с таким бойцом. В конце концов я пропустил довольно чувствительный удар, отправивший меня на пол. Рыжий довольно рассмеялся, поднял руки вверх и выкрикнул что-то, чего я не расслышал в реве ликующей толпы. Впрочем теперь я знал то, что мне нужно было знать. Парень был слишком порывист, тяжело переключался, если его противник менял тактику и слишком легкомысленно относился к защите, если решил атаковать. Я быстро поднялся и бросился в атаку. Сделав обманное движение я заставил его раскрыть левый бок, куда тут же нанес удар. Поднырнув под ответную атаку, я кулаками обеих рук поразил его в середину живота, а затем ломанув снизу-вверх, попал ему в челюсть. Рыжий упал. Через некоторое время он поднялся, однако было заметно, что от потрясения он так не оправился. Пробив его запоздалую защиту, я нанес ему два удара – в ухо и а глаз, отправив его обратно на землю. Лежать бы ему отдыхать, но нет, он был слишком упрям. Рыжий поднялся и, качаясь на неверных ногах, пошел в атаку. Без труда уклонившись от нее, я ударил его несколько раз по корпусу и в живот, сбивая ему дыхание, а затем левым кулаком двинул ему в подбородок, но не в полную силу, чтобы ненароком его не покалечить. Парень рухнул и потом уже подняться не смог, как не пытался.
- Получил на что напросился, - хмыкнул киммериец. – Значит ты стал чемпионом?
- Да. Но это еще не все. История имела неожиданное продолжение. В тот же вечер, решив потратить немного из заработанных мною денег и отпраздновать победу, я отправился по злачным местам. Посетив несколько кабаков, я остался не очень доволен ими - выпивка в глотку не лезла, да и не большой я ее любитель, а вот женского общества в них не было. Решив спросить о направлении к желаемому у одного из полупьяных посетителей последнего из них, я почему то решил ему поверить. Ну и пошел искать по темным портовым переулкам то место, куда он меня отправил. Когда безрезультатные блуждания по округе начали меня слегка раздражать, я наконец вышел к небольшому полутемному зданию у которого увидел того самого рыжего. Тот стоял не один, беседовал с группой подозрительно выглядящих личностей. Они о чем-то спорили, причем незнакомцы вели себя нагло и развязно, а вот недавно столь самоуверенный рыжий был угрюм и выглядел не совсем здоровым. К тому времени, как я подошел ближе, их спор перешел в драку – один из молодчиков толкнул моего бывшего соперника, тот схватился за клинок и попытался его достать, однако движения его были слишком медленными. Зато его действия будто послужили сигналом для незнакомцев, они накинулись на него скопом и принялись избивать. Он еле сопротивлялся и очень сильно страдал от ударов. Очень было похоже на то, что я во время нашего с ним боя поранил рыжего гораздо сильнее, чем думал. Чувствуя себя немного ответственным за него, я выхватил клинок и решил вмешаться…. Короче говоря, через некоторое время мы с рыжим сидели в кабаке отмечая наше знакомство вином. Вне арены этот человек вел себя иначе. Абсолютно по-другому. Был вежлив, обходителен, пользовался дворянским языком. Хотя и остался непомерно хвастлив и многословен. Тогда он и назвал себя бароном. Бальдуром Вальдемаром фон Бартоком. Рассказал, что вельможа делает портовых кварталах. Извинился за то, как вел себя на соревнованиях. Как я и думал, делал он это намерено, играл на публику, хотел выглядеть ярко, поэтому готовил и себя и, так сказать, доводил своих будущих соперников до нужной кондиции. На мои слова о то, что кто-то за такое может и убить только весело рассмеялся. Короче, в тот день между нами завязалась дружба. А за то время, как мы общались с ним, я узнал какой он на самом деле хороший человек. Вот так хам и наглец, стал одним из моих самых лучших друзей.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Дьюрнах хмыкнул и некоторое время они шли молча. Наконец он сказал:
- В Киммерии все гораздо строже. Если бы такой человек появился бы у нас и посмел бы повести себя так, как с тобой на арене, то, я думаю, ему бы уже ничего не помогло. Здесь бы его ждала только смерть! До того, как что-то говорить, надо сначала подумать!
- Ну, не стоит его недооценивать, - рассмеялся Шанго. – Я думаю до того, как совершить нечто непоправимое, он бы узнал ваши обычаи.
- Не знаю, - проговорил северянин. – Если хочешь, я могу рассказать как из-за одного слова разгорелась война….

В подобных разговорах странники и провели все время пока одолевали негостеприимные земли этого северного края. Мороз усиливался, а снега становилось все больше с каждым часом. Это усложняло и без того тяжелый путь, поэтому передвижение их было достаточно неспешным. Зато за эти несколько дней пути Дьюрнах совсем окреп, а позже стал даже в состоянии совершать несложную работу своей поврежденной рукой.

Наконец странники добрались до территории клана Канах. Пока им никто не встретился, Дьюрнах старался соблюдать те же предосторожности, что и на землях Муррохов. Однако общий его настрой был более оптимистичен. Видимо этому клану он доверял гораздо больше. Когда однажды они наткнулись на группу вооруженных людей, Дьюрнах повторил приветственный ритуал, но в этот раз общение было намного короче. Северянин встретил своих, то ли друзей, то ли хороших знакомых и их с Шанго пригласили к себе в селение. Там они могли бы отдохнуть, а местный знахарь осмотреть раны Дьюрнаха. Идти было не близко, так как воины клана Канах закончили охоту достаточно далеко от дома, однако деревня располагалась все-таки по пути к землям Туногов, поэтому попутчик Шанго не долго раздумывал над предложением. За то время, как группа шла к деревне, чернокожий воин успел познакомиться с другими киммерийцами. Они, хотя, наверное и смотрели на него как на эдакую диковинку, умело это скрывали, а после того, как Дьюрнах им о нем рассказал, охотно отвечали на его вопросы. Для общения они использовали причудливую смесь языков – аквилонского, асирского и киммерийского, слов которого Шанго нахватался общаясь с воином Дьюрнахом. Несмотря на их серьезность, суровость и внешнюю угрюмость, ему положительно нравились эти люди. Чем-то они ему напомнили его племя, нагнав ностальгических воспоминаний. Которыми он не преминул поделиться со своими новыми друзьями.

На следующее утро они добрались до селения Канахов. На удивление Шанго, который ожидал увидеть маленькую деревню, оно оказалось достаточно большим. Более двух сотен приземистых, немного утопленных в землю домов, были окружены высоким частоколом. Дома топились не вчерную – у каждого была труба и в настоящее время почти над почти всеми из них вился гостеприимный дымок. Вспомнив слова киммерийцев о том, что подобных поселений у них несколько, чернокожий резко пересмотрел свои представления о численности этого северного народа.

Их процессия добралась примерно до средины селения, где располагалась небольшая площадь. К этому времени они уже окружены небольшой толпой. Не было никаких бурных проявлений чувств, однако шум все же поднялся немалый. Через некоторое время к ним даже присоединились старейшины клана. Шанго так и не узнал какова была цель этой охоты, раз уж к ней выказывался такой большой интерес. Люди осматривали принесенную добычу и несмотря на то, что и малой части сказанных слов он не понял, видно было, что все очень довольны. На его тихий вопрос обращенный к Дьюрнаху тот лишь ответил улыбаясь:

- Обычай такой. Потом расскажу.

Празднество на площади продолжалось довольно длительное время, и в конце концов Шанго, который ничего в происходящем не понимал, заскучал. Однако это умеренное веселье было внезапно прервано, когда в толпу ворвался черноволосый подросток и начал проталкиваться сквозь нее. Пробившись к старейшинам он что-то громко заговорил, иногда сопровождая речь резкими жестами рук. Видно было, что он взмок от пота, запыхался, видимо от долгого бега. Лица взрослых сначала стали серьезными, а потом на некоторых из них появились следы плохо сдерживаемого гнева. Толпа заволновалась, кто-то закричал.

- Кто это? Что случилось? – спросил Шанго Дьюрнаха.
- Это Конан, сын Ниала. Он говорит, что на одну из семей из тех, что живут отдельно, напали. Всех убили. Убит так же один из туиров. По его словам это сделал какой-то чужеземец. Говорит, что бросился за ним, но так и не смог найти. Следов не было. Где его искать не знает.
- Чужеземец? Ты можешь попросить его описать?
- Тебе действительно это нужно знать?
- Да!
- Ну что же, попробую. Надеюсь нам не прикажут убираться прочь.

Туног выступил вперед и Шанго последовал за ним. На них тут же посмотрело множество суровых глаз и лица Канахов не предвещали ничего хорошего. Дьюрнах задал несколько вопросов на своем языке и угрюмый мальчишка начал ему что-то многословно отвечать. Слова Конана Дьюрнах тут же переводил. Подозрения чернокожего воина, к его чрезвычайному неудовольствию, начали оправдываться. Из описания он тут же узнал одного из тех, с кем был в тот памятный вечер в Бельверуской таверне. Зачем тот человек обагрил свои руки кровью киммерийцев, которые ему ничего плохого не сделали Шанго не знал, однако примерный план действий, исходя из сложившихся сейчас обстоятельств, составил.

- Дьюрнах, помнишь я говорил тебе о пророчестве? – спросил он.
- Да, конечно.
- Расскажи этим людям о нем.

Его друг исполнил его просьбу не совсем понимая зачем это нужно. Этого, видимо, не понимали и Канахи. Они недоуменно переводили взгляды с Тунога на чернокожего воина и обратно. Когда Дьюрнах закончил Шанго добавил:
- А теперь скажи, что об этом убийце говорилось в моем пророчестве! Скажи, что я знаю куда он идет! Знаю где его искать! Скажи, что еще в пророчестве сказано о том, что только я могу его остановить!

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Пролог.


У восточных отрогов немедийских гор лежит Бельверус, столица Немедии.
Один из самых красивейших городов Запада, на равных соперничающий со сверкающей Тарантией и изысканным Агрпуром. Но главное достоинство Бельверуса не в бесчисленных дворцах и усадьбах, храмах и святилищах, и даже не в серой громаде Королевского замка. Через столицу Немедии проходит Дорога Королей -
самый главный тракт Хайборийского мира. Здесь пересекаются пути огромного числа караванов: уходящих с западного побережья на восток, в Туран и дальше; идущих из Бритунии на Аргос и Зингару; следующих из Гипербореи до далекой Стигии. Поэтому в Бельверусе никогда не переводятся мошенники и наемники, воры и бродячие маги, циркачи и актеры, гладиаторы и карманники, наемные убийцы и жрецы неизвестных богов… здесь можно встретить человека любой национальности, и любых способностей, купить все и вся, от горсти черного лотоса до короны вендийского короля.

Но даже в таких городах есть места, где любят бывать люди, независимо от национальности и выбранного поприща. «Червленый щит» - таверна в Старом квартале Бельверуса. Уже одно расположение заведения обеспечивает спокойное времяпрепровождение, поскольку охрана прилежащих к королевскому дворцу кварталов всегда настороже. Высокие цены гарантируют отсутствие всякого отребья, вроде попрошаек и убогих. Как поговаривают завсегдатаи, сюда иногда заходят нобили и царственные особы. Впрочем, еда и на самом деле хороша, ну а пиво, так выше всяких похвал.

Трактир здесь был давно даже по меркам старожил. Семья Руфус владела им уже на протяжении сотни-другой лет. Именно с тех пор украшает фасад трактира вывеска из мореного дуба. Несколько раз трактир горел и перестраивался, и из простой деревянной коробки стоявшей в Холодном переулке, на окраине столицы он превратился в солидное двухэтажное здание, сложенное из каменных блоков, с настоящей черепичной крышей, в центре Бельверуса.
«Червленый Щит» заслуженно считался одним из самых лучших трактиров в Старом квартале. И просто идеальным местом, для тех, кто хотел вкусно поесть и поболтать с друзьями-приятелями. Здесь никогда не подавали прокисшего пива, несмотря на осады и волнения, болезни и неурожай. Да, безусловно, из-за вышеописанных бед могли вырасти цены или уменьшится выбор блюд. Но даже в тяжелое время любой посетитель мог без боязни выпить кувшин-другой вина или несколько кварт пива без боязни, что его вырвет прямо за столом, или он проснется с головной болью. Мог смело съесть еду на подносе, не мучая себя размышлениями, откуда это мясо, и всецело предаться чревоугодию.
По крайне мере Маро Руфус, хозяин этого заведения последние восемнадцать лет, готов был поклясться в безупречной репутации «Щита» любому человеку любыми богами.

А если бы этот самый любой человек решил отворить резную дверь в это ставшее уже достопримечательностью Холодного переулка, да и что там говорить всего Старого квартала здание, он бы оказался в натопленном, по осенней погоде помещении с высокими потолками, примерно двадцать на сорок ярдов. Зал был перегорожен на две неравные части, меньшая примерно на пятую часть от всей площади была отведена под кухню и хозяйственные помещения. Возле стены, противоположной входу – камин, размерами способный удивить даже бывалого путешественника. Слева - массивная стойка, за которой обычно восседал хозяин заведения, справа – три десятка небольших столиков, на одного-двух человек, и шесть столов размерами побольше, за которыми без труда могла рассесться компания до десяти человек.

Здесь никто не отвлекал пустыми разговорами и сомнительными предложениями «развлечься». Можно было спокойно потягивать пиво из глиняной кружки, или вино из оловянного бокала, потихоньку расправляться с едой, и смотреть на пламя в огромном камине, выложенном закопченными валунами, и иногда рассеянно поглядывать на соседей, за столами из мореного, почти черного дуба. Но рано или поздно взгляд посетителей останавливался на том самом червленом щите громадных размеров, висевшем над камином, который и дал название трактиру. В свете колеблющего пламени очага на щите из древесины красного ореха поблескивал воском искусно вырезанный герб Немедии.

Кто бы мог подумать, что это тихое место одним осенним вечером может стать полем кровавого боя. Через день по городу расползутся смутные слухи о происшедшем, через седмицу слухи обрастут сомнительными подробностями, лишая всякой надежды отделить правду от вымысла. А люди, непосредственно участвовавшие в резне будут уже далеко и от Бельверуса и от Немедии…

Маро облокотился на стойку в форме подковы и с кружкой в руке наблюдал за происходящим. Не требуется ли кому из прислуги отвесить подзатыльник, или затрещину, всем ли довольны посетители, не пора ли зажечь факелы в кованых держателях на стене. Кстати, сегодня оные посетители оказались на диво разными. Работа трактирщика сама по себе обязывает разбираться в людях, их национальности и ремесле.

Четыре человека сидело за большим столом почти в центре зала. Здесь и колдуном быть не надо, достаточно иметь глаза, чтобы понять - это гвардейцы Нимеда. «Щит» стал любимым заведением воинов короны уже год как. Немиедийцы что-то отмечали. Говорили негромко, периодически смеялись, вино текло рекой, служанки уже перетаскали немало добротной снеди на стол вояк и они похоже уже были недалеко от того состояния, когда съесть что-либо уже решительно невозможно, зато вино все еще находит себе место.

В темном углу, дальнем от входа, сидел по виду наемник, в черной замшевой одежде. Этого типа трактирщик видел уже не один раз здесь и ничего плохого о нем сказать не мог. Пьет-ест исправно, расплачивается щедро, шлюх с собой не притягивает, а что еще для него, Маро, нужно? Судя по бледной коже, темно-серым глазам и длинным черным волосам, он принадлежал к народу боссонцев. Трактирщик углядел рядом с ним на скамье кожаный плащ и перевязь с парой клинков. Несколько глиняных кружек с шапками пены и деревянный поднос на столе с кусками рыбы и овечьего сыра красноречиво свидетельствовали о том, что вкусы гостя за несколько седмиц ничуть не изменились. Миска с ломтями пчелиных сот, рядом с пивом, конечно, выбивалась из общей картины, ну да на это трактирщику было наплевать. Иногда некоторые бывают или сырую рыбу закажут, или живых улиток. Так что пусть лучше мед. Равнодушный взгляд наемника скользнул по смотрящему на него Маро. Тот поднял приветственно кружку, боссонец кивнул и его взгляд уперся в пламя камина.

Та небольшая компания из трех человек почти наверняка офирские купцы, дорогая одежда из шелка, обилие украшений на шее и руках, да у каждого обширное брюхо, верный признак сытой жизни. Наверно это наиболее удачливые из своих собратьев люди, которые сами уже давно караваны не водят, лишь вкладывают деньги в тех, кто все еще ищет новые торговые пути и новые рынки сбыта. При всей кажущейся простоте у каждого из этих разжиревших купцов был такой нюх, что ему позавидовал бы и лис, с той лишь разницей, что купцы чувствовали запах поживы, а не запах домашней птицы.

Статный бородатый рыцарь в легком походном доспехе за игрой в фигуры вел тихую беседу с митрианским священнослужителем. Слава всем богам, что хранят его семью, трактирщик не успел привыкнуть к этой игре, вывезенной откуда-то с Востока, которая стала настоящим поветрием. Доброе благородное лицо рыцаря то периодически мрачнело, то озарялось легкой улыбкой. Было непонятно - толи разговор велся тяжелый и непростой, толи ход игры постоянно менялся. Ну, рыцарь наверно из благородных, но не из тех, что кичиться своими далекими предками и предлинным девизом на гербе двоюродного пра-пра-дедушки.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Роскошно одетый в парчу и меха черноусый тип, имевшего вид отпетого мошенника (и, несомненно, таковым являющегося) занял стол рядом с камином. Развалился важно, вальяжно, с наглой ухмылкой потягивал пиво и что-то с хохотом объяснял своему собеседнику. Тот слушал его, открыв рот. Если Маро хотя бы что понимал в людях, то сейчас черноусый наверняка дурит собеседника. Но если за два года что он тут появляется его так и не взяли, значит, осторожно свои дела крутит. Маро временами слышал обрывки разговоров, которыми наверняка заинтересовались бы в некоторых местах. Ну да это уже не его забота, боги каждому голову на плечах дают и совсем не затем чтобы шлем носить.

За другим столом сидел коренастый туранец, с круглым лицом и небольшой бородкой. Таким клиентам трактирщик был всегда рад, туранец заказал сразу два фунта жаренной баранины, огромную чашку шафраново-желтого риса и пару бутылок крепкого туранского вина. Маро только поражался, глядя с какой скоростью, обгладывал мосол подданный Илдиза. Туранец обычно появлялся к вечеру и накидывался на еду как степная рысь на тушканчика. На уроженце степей лежала как печать сытой жизни, так и следы какой-то неустроенности. Словно его что-то вырвало из той, размеренной и счастливой жизни. Завистливый взгляд, брошенный на купцов, только подтвердил догадку Маро.

Мужчина лет двадцати пяти находившийся за столом, у узкого стрельчатого окна, явно принадлежал к гипербореям или северным бритунийцам: светлая до белизны кожа, не ведающая загара, белые волосы, длинные и тонкие, небольшая бородка. Обычное и заурядное лицо, не красавца и не урода, вот только все впечатление портили глаза, светло-серые, почти бесцветные. Случайный его взгляд ожег хозяина «Червленого Щита» холодом заснеженных равнин, на которых веками льется кровь, а в странно низком, хриплом, осаженном голосе, которым северянин окрикнул служанку, явственно звучало карканье воронья.

В дальнем углу, за столом, тискал девицу явно нетяжелого поведения высокий немедиец лет сорока в обычной кольчуге, но в плаще с вышитым топором и языком багрового пламени. То-то он не сидит со своими «друзьями» из гвардии, почти наверняка один из палачей Каземата, а таких никто особенно не привечает. Но, судя по всему, его этот факт особенно это не трогал, то ли в силу наплевательства на сам этот факт, то ли в силу природной веселости – шутки так и сыпались из его рта. Правда, большей частью шутки были профессионального свойства. Его рожа здесь уже примелькалась, иногда он заходил выпить пинту-другую пива и перекусить, но хозяин «Червленого Щита » не стремился завести близкое знакомство с ним.

За соседним с палачом Каземата столом находились двое мастеров-ремесленников, обоих Маро хорошо знал. Эти только изредка заходят пропустить кувшинчик пива. Как и тот королевский глашатай, со своими друзьями, с огромной скоростью вливающих в себя темное крепкое пиво…

Но, и конечно, больше всего внимания привлекал черноволосый варвар, со, словно вырубленным топором лицом, который мог быть только киммерийцем. Варвар расположился прямо напротив входа. Сидел он здесь уже долго, появился еще раньше полудня. Большого роста, широченный в плечах, иссиня-черные жесткие прямые волосы с ранней проседью ниспадали на ворот домотканой рубахи черного цвета, и скатывались по могучим плечам на столешницу. Толстая кожаная безрукавка из шкуры белого волка с узорами из витых красных шнуров, простые кожаные штаны и высокие сапоги, подбитых волчьим мехом завершали облачение варвара. На широком поясе висел тяжелый кинжал, иному человеку могущий служить коротким мечом, но только не в громадной ладони киммерийца. Мощные запястья украшали солидные кованные наручи. В отличие от своих северных соседей ваниров и асиров никаких украшений у киммерийца не было, не считая поблескивающего медальона на тонком кожаном шнурке. Маро всмотрелся в замысловатый орнамент медальона и почувствовал головокружение от замысловато переплетенного узора. Возле правого колена варвара виднелась окованная железными кольцами ясеневая рукоять опертой на скамью громадной, навскидку не меньше пяти футов, двулезвийной секиры. Трактирщику в силу своего занятия приходилось иногда видеть выходцев из далекой Киммерии, молчаливые и суровые воины, но этот даже на фоне своих соотечественников выглядел слишком мрачно, буквально буравя ненавидящим взглядом каждого входящего. Тяжелый взгляд синих глаз был на удивление неприятным, складывалось впечатление, что варвар едва сдерживал свои эмоции, плотно сжатая челюсть и поджатые губы лишь усиливали это впечатление.
Маро киммериец очень не нравился, но тот вроде пока еще никак себя не проявил, и трактирщик решил подождать. Связываться с этим красавцем лишний раз не хотелось.

Трактирщик отвлекся на некоторое время, вслушался в завывающий свист ветра, налетающего с Немедийских гор. Потом решительно поднялся. Любой уважающий себя хозяин обязательно проверит все ли в порядке, так и Маро, поворошил угли кочергой, подкинул в камин несколько березовых чурбачков, от чего пламя радостно загудело и взметнулось вверх. Наведался на кухню, где вовсю старались стряпухи готовившие гостям «Червленого Щита», потом, видя, что они в запарке нисколько не чураясь работы, сходил в погреб за душистым свежим маслом и заодно прихватил подмышку десятиквартовый бочонок молодого арсосского вина. Убедившись, что его вмешательства больше не требуется, Маро вышел в маленький внутренний дворик трактира и тут же порыв ветра швырнул прямо в лицо горсть снежинок. Трактирщик улыбнулся, как говаривали на далеком Севере: «снежные демоны уже двинулись в путь», а значит, с наступлением холодов забот у людей станет меньше, а самих людей в трактире больше. Маро еще раз всмотрелся в темнеющее небо и вернулся за подковообразную стойку.
В очередной раз глухо стукнула входная дверь, впуская гостя. В помещение вошел высокий, мощный и бритый налысо воин с цветом кожи эбенового дерева и золотой серьгой в ухе. Южанин был одет вполне обыкновенно: высокие сапоги, штаны хорошего сукна, холщовая рубаха да меховая безрукавка. Тяжелый плащ с капюшоном, заплечная сума и длинный меч в черных кожаных ножнах завершали образ. По виду, скорее всего, наемник.

Трактирщик потер бороду, рассматривая его. Воистину боги сегодня собрали в его заведении странную компанию… Уделив несколько минут новому посетителю его достойного заведения Маро снова потягивал мелкими глотками вино.
Трактирщику нравилось, когда в его заведении теплая домашняя обстановка, уют и покой. Потому, зайдя один раз в «Червленый Щит» люди возвращались снова и снова. Трактиров по Бельверусу более чем хватало, но тех, в которых люди чувствовали себя как дома, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Тут его мысли вернулись снова к мрачному киммерийцу, наверно надо дождаться караула гвардейцев и уломать их помочь, если варвар заартачится.
Глаза киммерийца блеснули демоническим блеском, о котором так неохотно рассказывают бывалые воины. Такие глаза бывают только у берсерков на заснеженном Севере, воинов которых охватывает во время схватки дух войны, и они не чувствуют ни ран, ни боли.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Киммериец завыл, явно вообразил себя волком, вкладывая в это занятие всю свою душу. Маро доводилось слышать вой этих тварей и, по его мнению, выходило очень похоже. Казалось закрой глаза и покажется, что на самом деле в считанных ярдах от тебя воет серая зверюга. Все кто был в зале трактира не сговариваясь, уставились на воющего варвара. Можно было бы обвинить в этой выходке почти полную дюжину пустых пивных кружек на столе киммерийца. Но Маро видел, дело не только в них.

Первым не выдержал один из гвардейцев:
- Эй, варвар! Здесь тебе не Нордхейм, чтобы выть! Или заткнись, или проваливай на псарню!
Варвар не обратил не малейшего внимания на возмущение гвардейца и продолжил так же сосредоточенно выть. Только из под нависших на лицо волос снова сверкнули глаза. Недовольный гвардеец подошел прямо к варвару, положив руку на рукоять меча
- Да заткнешься ты, спятившая собака, или нет?!
Варвар так же непринужденно продолжал выть, все также не обращая внимания ни на кого. Маро показалось, что если бы сейчас появился сам святой Эпимитреус, то и это бы не подействовало на северянина. И на всякий случай пододвинул ближе арбалет, спрятанный под стойкой, изрядно запылившийся, но не ставший от этого менее опасным. Гвардеец со всего маху опустил ладонь на плечо киммерийца.
- Ты свои уши дерьмом залеп…

Киммериец не глядя схватил немедийца за шиворот, и одним движением руки перекинул его через плечо, гвардеец снес мощный дубовый стол и рухнул на каменный пол. Тут же его друзья вскочили со своих мест и, выхватив мечи, бросились на киммерийца.
Варвар пинком мгновенно толкнул скамейку под ноги нападавшим, и в его мозолистых руках оказалась огромная секира. Двое гвардейцев запнулись о скамью и замешкались. Киммериец шутя отразил удар в голову и ответным движением разрубил грудь воину Нимеда. В таверне началась паника, простые обыватели и купцы рванулись к выходу, переворачивая табуреты и столы. Служанки, визжа, исчезли на кухне.

- Жалкие твари!- глухо прорычал киммериец. И ударом сапога проломил череп корчившему на полу солдату. Повозив сапогом в луже из мешанины мозга и крови он исподлобья посмотрел на окруживших его людей и захохотал демоническим смехом, который внезапно перешел в яростный вой потерявшего внезапно все человека.

Двоим воинам Нимеда удалось сдержать напор спятившего северянина всего на несколько мгновений. Парировав удары вояк он одному отсек руку по самое плечо, а второму словно шутя, снес полчерепа.

-Что ублюдки? Кишка тонка? Да у вас в предках были только свиньи!

Чернокожий воин решительно отодвинул поднос с едой и выбрался из-за стола. Его примеру последовали туранец, рыцарь и гиперборей. Боссонец остался сидеть, с интересом наблюдая за сложившейся ситуацией. Палач тоже остался на месте, пододвинув, правда, топор поближе. Маро уже держал заряженный арбалет, но вскочившие посетители мешали сделать прицельный выстрел.

Туранец с хищно изогнутым ятаганом сделал пробный выпад. Киммериец отбил удар секирой и ударом локтя заехал туранцу в живот, удар отбросил того на несколько ярдов. Чернокожий воин с серьгой в ухе продержался почти минуту, но тоже выбыл из битвы после мощной подсечки, но он успел избегнуть удара киммерийца ногой по ребрам и откатился в сторону. Как Маро заметил меч чернокожий так и не выпустил. Гиперборей с рыцарем переглянулись и, зайдя каждый со своей стороны, постарались вынудить киммерийца повернуться спиной. Но тот был слишком опытен для этого и почти без видимого усилия ухватил тяжелый стол, сбитый из толстых двухдюймовых досок и, отшвырнул его в сторону гиперборея. Беловолосый северянин успел оттолкнуть летящий стол но, запнувшись о табурет, оказался на полу. Рыцарю повезло немногим больше, пластина его доспеха защитила от удара рукоятью, но сила удара отбросила на каменную стену.
Покряхтывая, участники схватки поднялись на ноги и снова стали приближаться к варвару.

Недаром говорят, что четыре противника против одного – наиболее выигрышная позиция. Как ни крутись, но за четырьмя противниками не поспеешь, хоть один да успеет достать. Так и случилось - варвар был ранен в плечо рыцарем, который удачно провел длинный выпад.
Рана была серьезная, но варвар не обращал на нее внимания, мощный удар плечом едва не швырнул рыцаря в весело полыхающий камин. Поймав мощной дланью, запястье чернокожего воина, северянин попытался выкрутить ему руку, чернокожий сделал кульбит и носком сапога угодил киммерийцу под колено. Варвар упал на одно колено, выхватил кинжал и метнул в чернокожего. Но и тот не растерялся и точно рассчитанным ударом отбил клинок. Киммериец вскинул секиру, принимая на нее удар булавы светловолосого гиперборея. Два северянина напрягали мышцы, пытаясь одолеть противника, наконец киммериец с натугой встал и боднул в лицо гиперборея. Но тут налетел туранец, остервенело крутя над головой ятаган. Последовал обмен ударами. Спятивший киммериец взмахнул своим оружием, намереваясь подрубить ноги туранцу, но тот высоко подпрыгнул и тут же киммериец засадил ему кулаком в грудь. Житель пустынь отлетел к поваленному столу, с силой приложившись спиной о столешницу, но он успел оставить след на теле варвара ятаганом, длинная рана украсила его левое предплечье.

На мгновение наступила пауза. Киммериец кивком отбросил волосы со лба, и злая гримаса заиграла на губах.
- Не можете с одним киммерийцем справиться?! Да вы воистину жалкие порождения червей, недостойные жить!

Он был ранен, тяжело дышал, но по-прежнему был готов драться до последнего вздоха. Его противники, немного отдышавшись, снова навалились на варвара. Вот рыцарь зацепил руку киммерийца, наруч отвел большую часть удара, но соскользнувшая с него сталь вонзилась в тело. Чернокожий провел обманную серию движений и полоснул клинком по груди киммерийца.
Краем глаза Маро заметил резкое движение рук боссонца, которые отправили в полет четыре метательных ножа. Варвар словно спиной почувствовал бросок, на миг отвлекся отбить летящую смерть, но многочисленные раны сделали его не таким ловким и быстрым, как в начале схватки - в левое плечо северянина вонзились два ножа, рука повисла плетью. Град ударов обрушился на варвара и тот уже не успевал их отражать.
Это стало началом конца - меч рыцаря вонзился в бок киммерийца. Моргенштерн гиперборея обрушился на спину варвара, бросая его на колени, в тот же миг шею пробил длинный меч черного наемника. Кровь из перерезанной артерии быстро пропитала безрукавку варвара.

Варвар упал лицом вперед, все так же, не выпуская секиры. Маро отложил арбалет и выскочил на улицу, в поисках ближайшего караула стражи.

- Проклятый ублюдок. Что на него нашло? - спросил кто-то.
Участники схватки тяжело дышали, одежда их пропиталась потом и кровью, частью своей, частью варвара. Но они были живы и это было главным. Все находившиеся в «Червленом Щите» собрались возле тела киммерийца: рыцарь, беловолосый гиперборей, чернокожий воин с серьгой в ухе, палач, наемник в замшевой одежде, черноусый тип в роскошной одежде, туранец.
Вдруг тело варвара дернулось, а ладонь руки сжалась в кулак. Полупрозрачная фигура призрака поднялась с изуродованного тела. Его глаза по прежнему с нескрываемой ненавистью буравили обступивших его людей. Глуховатый голос произнес:

«Отныне Дар ваш. В мерцащих льдах Эйглофиата, на священной горе, в Обители Крома, ждет достойного сила Бога Могильных Курганов. Один из вас обретет ее, пройдя все испытания и застав первые лучи Солнца, в день зимнего солнцестояния»
Призрак с нескрываемым злорадством оскалился и исчез так же внезапно, как и появился.
- О чем болтал призрак? – проговорил туранец.
- Бог - Кром, гора - Бен-Морг, это в Киммерии, - задумчиво произнес чернобородый рыцарь. – Где-то далеко на Севере высится гора, самая большая в Киммерии.
Боссонец промолчал, и вытянул из тела мертвого асира два клинка, мимоходом обтерев их о труп гвардейца.
- Я слышал от жрецов … - встрял в разговор немедиец с нашивками Каземата, - что иногда боги вселяться в людей, вот только такая ноша не по человеческому разуму. Поэтому обычно так все и заканчивается – полным сумасшествием…

Люди с оружием, невольно собравшиеся вместе недоверчиво оглядели друг друга, и мгновение спустя, устремились к выходу.

«Червленый щит» опустел за считанные мгновения, неповоротливость немедийского правосудия была общеизвестна. Сидеть месяцами в сырой камере в ожидании допроса никто не хотел – поэтому все участники боя с северянином, постарались избежать сомнительного знакомства с городской стражей. К тому времени как вышеозначенная стража соблаговолила оцепить таверну, никого из участников резни там не было, только на полу лежали трупы солдат, и изуродованное тело киммерийца…
Десятнику Ларгу осталось довольствоваться объяснением покалеченного гвардейца, возле которого хлопотал лекарь: пьяная драка в не самой плохой таверне Бельверуса. Виновник резни тут же, в луже крови. Угасающее от боли сознание гвардейца успело запомнить начало схватки сумасшедшего варвара с посетителями. Объяснение Ларга на пергаменте не блистало изысками – спятивший северянин… доблестная стража Нимеда… заранее не установленные любители поесть и помахать клинками… мер к розыску не принимать.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Сомниум
(переделка Пограничья, после схватки )

Солнце только начинало медленно садиться, цепляясь за верхушки высоких сосен, как глаз Сомниума уловил движение впереди. Усталой походкой шел человек в облачении жреца Митры, лошади не было, из оружия только толстый посох. Через плечо был перекинут здоровый мешок.
Сомниум довольно оскалился и повернул лошадь с дороги. Вытащил и натянул тетиву на лук. Глубокий снег и дующий в сторону ветер позволили подобраться незамеченным к жрецу на двести ярдов. Тот производил шума больше, чем десяток зеленых новобранцев, громко дышал и топал ножищами, явно не соизмеряя силы с дорогой. Наконец он не выдержал и оперся на ствол дерева, отдышатся.
Момент был подходящий, и упускать его было нельзя. Сомниум перехватил поудобнее рукоять своего лука и выпустил стрелу. Стрела описала пологую дугу, и вонзилась в спину путнику. Жрец с криком боли обернулся. Как раз вовремя чтобы получить вторую стрелу в плечо.
Северянин не спеша, подъехал к раненному слуге Митры.
- Это тебе подарок из Гипербореи, мразь.
- Со мной сила Митры, нечестивый ублюдок!
- Ну да, ну да, - гиперборей засмеялся. Это я уже слышал от тех жрецов, с которых снимали кожу в Халоге.
- Белоглазые ублюдки, Митра покарает вас всех! – жрец плюнул кровью в сторону гиперборея.
- Да неужели?! – Сомниум засмеялся. Поживем – увидим. А теперь ответь мне, о, служитель своего гнусного бога, не способного защитить себя, куда это ты так спешил?
- Ничего я тебе не скажу…
- Хорошо подумал? Я ведь могу твои раны перевязать и пытать до самого утра. Пытку холодом видел? Могу устроить…
В глазах жреца Митры мелькнул страх.
- Наступит день, и ты ответишь за свои деяния, собака.
- Да-да. Ну что же, будешь на Серых Равнинах, кланяйся Нергалу.
Сомниум пришпорил лошадь, моргенштерн описал дугу и врезался в голову жреца Митры, ломая череп. Тело в жреческой робе несколько минут побилось в судорогах и затихло, лишь иногда дергалась нога. Северянин спешился, развязал мешок. Несколько головок сыра, черный хлеб, связка сушеных грибов. Трофейная еда тут же перекочевала на круп лошади.

- Митраисткие ублюдки, - проворчал гиперборей, продолжая путь. Если он что-то и ненавидел больше чем вонючие специи, так это точно жрецов Митры, которые, своей миссионерской деятельностью стремились осчастливить наверно весь мир. Даже к пиктам, и тем, регулярно отправляли жрецов, дабы привить дикарям уважение к Солнцеликому. Причем как рассказывали знающие люди, зачастую отправлялись в путь босиком и безоружными, надеясь только на милость своего бога. Особого толка этого пока не возымело, с завидной регулярностью пикты жрецов убивали, а возможно и ели. Причем если жрецы шли даже к пиктам, то вопрос о более цивилизованных землях даже не стоял.
Уж на что Пограничье – дыра, но даже здесь можно было встретить жрецов Митры. Большинство населения предпочитало верить в местное божество, олицетворением которого был Царственный бык, зверь совершенно громадных размеров. Но разве это могло остановить фанатиков, готовых умереть ради того, чтобы даже кучка немытых дикарей-пиктов уверовали в Митру.
«Наверняка поблизости община митраистов, туда и рассчитывал добраться затемно этот жрец» - размышлял гиперборей. «Ну, попадись они мне только…»

Дорога гиперборея как раз и вывела на небольшой приземистый храм, окруженный частоколом. Вероятно, он больше предназначался от зверья, а вот от лихих людей вряд ли поможет. С другой стороны им тут и поживиться особо нечем, потому может и не трогают. А, учитывая то, что жрецы Митры искусные лекари, так им за лечение может перепадать время от времени несколько монет или нога оленя или несколько тушек зайцев.

Сомниум отъехал на полмили, насыпал овса лошади, и накрыл ее теплой попоной. Сам же с булавой в руках направился к источнику митраизма в этой глухомани.
Накинув легкий капюшон из шерстяной ткани на голову, гиперборей решительным шагом подошел к грубой калитке и замолотил кулаком в латной перчатке по стылым бревнам.
- Помогите!
И снова забарабанил по калитке.
- Кто там? – раздался, наконец, голос по ту сторону частокола.
- Усталый путник, я замерз, мне нужна помощь!
Сказать это без смеха гиперборею было тяжелее всего. Послышалась возня с промерзшим засовом, и жрец открыл калитку, держа факел над головой.
- Мы рады тебе, странник. Чем может наш скромный приют помочь тебе?
- Помогите очистить мир от жрецов Митры…
Служитель Светоносного с удивлением смотрел на рукоять кинжала в своем животе. Резкий рывок и острая сталь вспорола брюхо. Ноги жреца Митры подкосились, он упал. Гиперборей переступил через него и деловито направился к единственному зданию.
Сомниум распахнул дверь и оказался в довольно большой молельне, где было человек восемь жрецов, сидящих на узких скамьях, и внимающих седобородому старцу, возле алтаря. Северянин не обращая внимания на удивленное лицо старца, огляделся, как раз возле входа стоял высокий узкий шкаф со свитками. Гиперборей перевернул шкаф, надежно заблокировав вход. На грохот от падающей мебели обернулись теперь уже все слуги Митры.
- Это Храм Митры! – наконец нашелся седобородый. Веди себя согласно этому!
- Хорошо. Так и буду – смиренно произнес гиперборей и, ухватив булаву двумя руками размозжил голову ближайшему жрецу. Сила удара отбросила тело на пол, разметав стоявшие на полу свечи.
Глаза жрецов и без того вытаращенные стали еще больше, когда Сомниум скинул рукой капюшон и распахнув плащ, продемонстрировав черного ворона на кольчуге.
- Кто первый на встречу с Митрой?
В гиперборея как будто вселился демон, он обрушил на панически мечущихся жрецов град ударов. Сейчас он напоминал волка, ворвавшегося в овчарню, когда спятившее от крови и количества добычи животное убивает направо и налево. Режет горла жалобно блеющим животным, не задумываясь о том, что в силах унести всего лишь одного барана. Жрецы пытались прятаться под скамьи, забиться в какие то углы, судорожно моля Митру о спасении. Но сегодня Митра их не слышал. Смертоносная северная сталь дробила черепа и ломала кости без всякой жалости. Мозги, кровь на полу и стенах, стоны смертельно раненных стали украшением Храма Митры на этот вечер.
Седобородому Сомниум размозжил череп прямо на алтаре Митры. Одному жрецу повезло больше и он, ценой невероятных усилий, извиваясь, как ящерица, сумел отпихнуть шкаф и вырваться наружу. На полпути к калитке гиперборей его и догнал, и остервенело вколотил в снег останки тела в жреческой робе.
Сомниум стоял, опершись на рукоять булавы и тяжело дышал, смотря на кроваво-красную проплешину, напоминающую зингарский цветок. На том месте, где должна быть голова, сплошное месиво из костей и буро-розовой жижи. Плюнув на труп жреца, северянин отправился к калитке. В неверном свете факела он заметил, что даже на заснеженных лапах ели, в десяти шагах от тела, сверкают замерзшие рубиново-красные капельки крови и рваный кусок мозга.

С момента уничтожения гнусных жрецов Митры прошла уже почти неделя и северянин начал пересекать Киммерийские горы. Сомниум дышал полной грудью, радуясь тому, что наконец-то он чувствует обжигающий холодом воздух, и такой же холодный ветер.
Что совсем удивительно больше ему в дороге через Пограничье никто не встретился. Изредка попадались следы охотников. Но бандитских шаек, или дружин баронов (мало, чем отличающихся от шаек) он так и не встретил. Один раз попыталась его остановить какая-то девушка, что-то вопя о засаде. Ну да он на таких «спасительниц» уже насмотрелся по пути в Бельверус, последней, кстати, вот этим самым моргенштерном и проломил голову.

Сомниум третий день ехал по тропе, змеей вьющейся среди нагромождений скал и валунов. Дорога бежала, оставляя позади себя грохочущие водопады, сбегающие по бесконечным ступеням скал и ущелья, покрытые туманами.
И надо было такому случиться, что гиперборей наткнулся на лагерь охотников за рабами, разбитый в двух десятках ярдов от дороги.
Гиперборея спасло несколько вещей, ибо один воин против двадцати человек никогда не выстоит, а уж тем более, если любой из этих двадцати знает с какого края браться за меч. Гиперборея спасло, например то, что его появления не ждали, то, что выставленный караул наплевал на свои обязанности и играл в кости, то, что с утра он сам видел свежие следы оставленные горным бараном и загодя натянул лук и держал стрелу на тетиве.
Так или иначе, его появлению обрадовались и, услышав крик «Брать живым» все вопросы по своей дальнейшей судьбе у него исчезли.
Поэтому спустя три удара сердца иззубренная стрела пробила легкое то ли самого быстрого, то ли самого глупого охотника за рабами. Туранец который, широко размахивая скимитаром и вопил, как ишак заполучил стрелу прямо в рот, наконечник вышел из затылка на ладонь. Бросив лук в налуч Сомниум выхватил из специальной петли булаву, как раз во время, чтобы отбить удар в ногу и наотмашь нанес мощный удар по голове другого охотника за рабами.
Бритуниец попытался схватить лошадь за уздцы, но гиперборей поднял ее на дыбы, копыто как раз угодило в плечо неудачника, отбрасывая его назад. Впрочем, у того хватило ума откатиться от копыт. Ремешок, которым крепился налуч к упряжи неожиданно лопнул, и лук Сомниума упал в снег. Времени подбирать его, уже не было.
Гиперборей пришпорил лошадь, намереваясь проскочить лагерь, пока охотники за рабами еще не опомнились настолько, чтобы задавить его просто числом. Северянин уже видел, как трое человек спешат с длинными копьями наперевес. Верная смерть для лошади, но тогда ему придется принимать бой, а это уже лишнее.
Пригнувшись к самой гриве гиперборей несся вперед, внезапно перед ним выросла фигура воина с мечом в руке. Сомниум заставил лошадь прыгнуть и в прыжке моргенштерн сошелся в ударе с мечом, посыпались искры, и меч лопнул, булава по инерции обрушилась на плечо воина.
Северянин пришпорил лошадь и очень скоро разъяренные крики остались за спиной.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

НИНУС
(Северо-западная Немедия)


- Эй, да это же Нинус! Вот так встреча!

Палач был в дороге третий день, высокие башни Бельверуса давно скрылись из виду и теперь путь пролегал по северной Немедии. Лошадь палача оставляла милю за милей и всадник все реже и реже видел возделанные поля, ухоженные сады, деревеньки и мельницы. Зато все чаще дорога становилась едва видимой, все чаще путь преграждали поваленные бурей деревья. Бардак он везде бардак, а чем дальше от столицы – тем сильнее. Несмотря на плохую дорогу никаких особенных приключений пока не было. Ну, на самом же деле не считать же приключением ночевку в лесу? Или, например скачку от медведя-шатуна, который неизвестно ради чего выбрался на дорогу?
Нинус издалека слышал стук копыт за спиной и, обернувшись, увидел отряд стражи человек в двадцать. Ему их бояться нечего и палач слегка посторонился, пропуская спешивший отряд стражи. Вот тут его и узнали. Примерно его ровесник, высокий худой мужик в форме десятника немедийской армии.
- Да ты что не узнаешь меня?! Я же Тесвел-десятник! Десять лет назад я служил в Бельверусе, в Каземате…
- То-то я смотрю рожа знакомая. Какого демона тут делаете?
- Да вот контрабандистов ловим, недавно одну шайку развесили вдоль дороги на сучьях, а спустя полгода опять нашлись желающие на встречу с веревкой.
Тесвел обернулся и прорычал подчиненным:
- Шагом! Смотреть в оба!
И тут же обернулся к Нинусу.
- Эх, с кем приходится работать, дали двадцать юнцов, одним подвиги подавай, другие того гляди, в обморок упадут, как только первую кровь увидят.
- А ты что первый год служишь, не знаешь как надо с ними?
- Я-то знаю, да у нас капитан новый, из столичных. Провинился, поговаривают, на похоронах Ниенны заблевал тысячника Ульфа. Прям перед всем строем. Если бы не дальний родич королю так прозябал бы сейчас где-нибудь в карауле на окраине Бельверуса. Вот теперь этот герой нашей сотней и командует. Позавчера и отправил на поиски этих ублюдков.
- Не повезло тебе, друг, - не слишком искренне посочувствовал палач.
- Сам знаю. Может, ты нам поможешь?
- С чего бы это? - удивился Нинус.
- Да сам посуди, из двух десятков людей мечом размахивать с толком могу только я. Остальные только делают вид. А с тобой мы бы вмиг прижали обнаглевших тварей!
- Я вообще-то спешу…
- Да ладно тебе, на полдня работы всего!
- Даже не знаю.
- Слушай, за них вознаграждение полагается, давай поровну его поделим, по двести монет на рыло. Сотню – отряду. А этому герою-блевуну славу отдадим. Ты же никогда не отказывался срубить немного деньжат! Я тебя не узнаю!
Палач принял напряженно-задумчивый вид. Наконец отозвался:
- Ну да, это в Бельверус возвращаться за деньгами надо, а мне как в другую сторону. Короче с тебя сотня прямо сейчас и я уделю немного своего времени на поиски контрабандистов.
Тесвел скривился но, прикинув, решительно кивнул:
- По рукам! Сейчас лесок будет, потом два озера по правой стороне вот там они где-то и прячутся за озерами.
- Да понял я, понял. Ты монеты гони! А то вдруг тебя там прирежут, а я останусь без денег, даже выпить за тебя не на что будет.
Тесвел ругнулся и передал мешочек с деньгами.

Перед глазами немедийцев раскинулись два озера, затянутых тонкой коркой льда, все пространство вокруг озер занимали деревья, покрытые первым снегом. Причем если первую сотню ярдов еще хоть как-то провести лошадь было можно, то уже дальше совершенно не представлялось возможным.
- Ну и где их здесь искать? – вопросил Тесвел.
- Не знаю, это ж ты брал на себя роль следопыта, - огрызнулся Нинус.
- Да какой из меня следопыт…
Палач шумно вдохнул воздух.
- По-моему, с северо-востока тянет дымком.
Весь отряд, не сговариваясь, дружно зашмыгал носами, пытаясь почувствовать пресловутый запах дыма. Десятник удостоверился, что никто ничего не чувствует, спросил ехидно:
- Ты в городе почти всю жизнь провел, откуда такой нюх?
- Сам не знаю. Но если больше предложений нет, предлагаю спешиться и идти на северо-восток.
- Спешиться! - скомандовал Тесвел. Ты и ты, он ткнул пальцами в двоих воинов, остаетесь с лошадьми. Все остальные растягиваемся цепью и осторожно идем вперед. На поваленные деревья не наступать, громко не орать, и смотреть в оба!
Нинус слушал наставления в пол-уха, потом вытащил топор из специальной петли на поясе и повесил щит на спину.
- Ну что, идем?
Нинус шел впереди и как дикое животное принюхивался через каждые несколько шагов.
- Господин Тесвел? – десятника догнал арбалетчик. А кто этот господин?
- Этот, как ты его назвал «господин» - палач Каземата.
- Что тот самый натуральный палач, что пытает и головы рубит?
- Тот самый, спроси его сам. Только он когда я его знал, десять лет назад, уже тогда рассказывал о своей работе со столь мерзкими подробностями, что никто сидеть с ним за одним столом не хотел, кроме таких же, как он сам. А сейчас лучше вообще его не спрашивать, потом не остановить. Удивляюсь с него, всю жизнь я от чего-то полагал, что у городских совсем нюх отбился, а он нас уже вторую милю ведет, а я запаха дыма так и не слышу… Я, конечно, его давно не видел… Оно-то конечно, работа на человека свой отпечаток накладывает, да и не только работа. Хотя вообще я был уверен, что Нинус откажется помогать, тот еще пройдоха.

Палач остановился и поднял согнутую в локте левую руку. Отряд послушно замер. Палач опустился на колени и осторожно стал пробираться вперед. И обернувшись, поманил у себя десятника.
Оба осторожно выглянули из-за сероватого ствола осины.
- Надо бы с тебя еще денег содрать, - шепотом произнес палач. Что бы без меня делали?
- Да ладно тебе, сочтемся…
- Обязательно, - и Нинус злорадно ухмыльнулся.

В сотне ярдов от них, на дне оврага расположился караван контрабандистов. Несколько десятков лошадей были стреножены и укрыты теплыми попонами. Часть тюков снята и разложена рядом. Разбито два больших шатра. Сами нарушители закона числом не менее дюжины сидели вокруг костра и увлеченно жрали, сдабривая жратву пойлом из кувшинов.
- Ночи ждут, - прошептал Тесвел.
- Ясный красный, не появления же святого Эпимитреуса. Что делать предлагаешь?
- Я не знал что их так много, но если ты и я возьмем на себя троих-четверых, наши юнцы если хотя бы по одному смогут зарубить – то победа наша.
- А что везут твои «друзья»?
- Понятия не имею, как караван отобьем, так сразу посмотрим.
- Вон видишь тех троих мужиков? Наверняка местные, шататься ночью по лесу дураков хватает, а вот вести еще при этом не один десяток лошадей…здесь каждый камешек знать надо, каждую веточку и кочку. Валить их в первую очередь надо, без них остальные будут, как отара овец без барана. Сами никогда дороги не найдут. У тебя арбалетчиков сколько?
- Пятеро.
- Пусть здесь станут и стреляют сначала по проводникам, а потом по остальным. Только по лошадям пусть не целятся. Завалят скотину, кто тащить на себе тюки будет? ты с половиной своих людей подберись как можно ближе к лагерю, с правого края.
- А ты?
- А я другой с половиной скачу в ближайший город милях в пятидесяти от этой лощины, снимем с твоими ребятами там пару проституток, и будем пропивать в каком-нибудь вшивом кабаке деньги, которые ты мне дал, пока не кончаться. Я уже посчитал, на три бочки дешевого пойла должно хватить.
- Ах ты мразь!
- Ты идиот, Тесвел? Или у тебя вместо мозга дерьмо гуля? Дашь половину людей, я с ними зайду с другого края оврага! Сказал же, что помогу!
Десятник помянул Сета, но решил больше не спорить.
- Через десять минут начинаем, Тесвел. Сигналом будут стрелы.
И Нинус отполз назад. Осторожно переступая через поваленные деревья, где ползком, а где и на полусогнутых ногах стражи Нимеда пробирались вперед, стягивая кольцо вокруг лагеря.

Палач услышал свист рассекающих воздух арбалетных стрел и два проводника рухнули на снег. Среди контрабандистов началась паника, этим и надо было воспользоваться. Пока люди Тесвела занимали места на правом краю оврага палач тщательно высмотрел путь нападения и сейчас бежал почти не смотря под ноги. Следом за ним с веселым гиканьем неслись воины Нимеда. Арбалетчики сделали еще залп, и тут Нинус добежал до первого врага.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Дородный толстый мужик широко замахнулся здоровым тесаком. Палач отбил удар щитом и ударом топора разрубил ему грудь. Следующим был облаченный в кольчугу бритуниец со светлой бородкой, он был вооружен обычным полуторным мечом. Нинус сделал обманчивый взмах мечом и бритуниец повелся на это. Лезвие топора ударило в бок бритунийца, ломая ребра. И тут же отточенный край щита разрубил подкошенному врагу горло. Рывком вырвав из раны щит Нинус отбил меч другого бритунца и почти не глядя отмахнулся топором, острый обух вонзился в череп. Воспользовавшись временной передышкой палач огляделся. Рядом с ним бились воины-немедийцы, двое уже лежали на снегу. Нинус прищурился и, подойдя сзади прямым ударом, расколол голову отчаянно сражавшемуся заморийцу с изогнутым мечом. Палач вытер пот со лба рукой, осматривая место схватки. Лошади почувствовали запах крови метались по дну оврага. На контрабандистов дружно насели по двое-трое воинов. Среди деревьев мелькнул бараний полушубок оставшегося в живых проводника.
Нинус не раздумывая бросился за ним.
- Стой ублюдок! – заорал немедиец, но тот припустил еще быстрее, надеясь укрыться в чаще.
Они пробежали почти милю, и беглец вырвался на проплешину.
Нинус остановился и, сделав могучий замах и, метнул топор параллельно земле. Тяжелая рукоятка ударила по ногам проводника и он, споткнувшись пролетел вперед кубарем несколько ярдов.
- Можешь идти? – спросил подошедший палач.
Трясущийся проводник закивал.
- Тогда идем, и смотри без шуток.

В овраге было все уже закончено. С разрубленных тел поднимался в воздух пар, кровь уже застывала на морозе. А оставшиеся с живых люди Тесвела потрошили тюки и сумки.
- Проследите за ним.
Нинус толкнул к сидящим у костра арбалетчикам пленного.
Десятник задумчиво оглядывал побоище.
- Что везли? - спросил подошедший палач.
- Всего понемногу: шелк, парча, редкие шкуры северных зверей, немного драгоценностей. На мозолистой ладони десятника лежали зеленоватые изумруды.
- Почти всех порешили. Трое – раненные. Вот только мне говорили, что караван будет побольше. Не иначе еще где-то часть прячется. Только допрашивать местного надо, остальные сами с трудом понимают где они…
Тесвел с выражением посмотрел на палача.
- Не расплатишься со мной, - ухмыльнулся Нинус. И помоги тебе, и выследи, потом еще и попытай!
- Ты ж привычный!
- Почему это?
- Кто из нас палачом у Нимеда работает? Я или ты? Ты, Нинус. Поэтому тебе мигом расскажет что, как и где. А у нас в отряде кто пытать будет? Возможно, кто-то и возьмется, но мне нужно, чтобы человек успел сказать все что следует, а только потом отправился на Серые Равнины. Но уж никак не наоборот, да и нет у меня под рукой некроманта, чтобы с мертвыми беседы разводил!
- Нергал тебе в печень, Тесвел. Хорошо…

Проводник пытался держаться уверенно, но получалось плохо. Нинус присел рядом с ним.
- Все очень просто. Рассказываешь где твои дружки-приятели и я тебя пытать не буду.
Лоб у проводника покрылся потом, но он молчал.
- Хорошо, придавите его ребята покрепче.
Палач дотянулся до вертела с нанизанными на него кусками баранины, который чудом не упал прямо в костер во время схватки, зубами постягивал мясо, аппетитно зачавкал и положил вертел на угли.
- Так вот слушай, сейчас я как следует раскалю вот эту штуку, но засовывать тебе в задницу не буду, хотя наверно стоило бы… и поднесу к твоему сначала правому глазу, а потом левому. Ты видел, как глаз кипит и лопается? Нет? Ну, так увидишь во всех подробностях.
Палач выхватил из костра вертелок и поднес к морде проводника, у того от жара начались плавиться ресницы и он дико заорал:
- Все скажу!
Палач с видимым сожалением убрал раскаленный металл.
- Теперь он твой, - кивнул от Тесвелу.

- Что рассказал?
- Они в четырех лигах отсюда, но для нашего отряда их слишком много, придется возвращаться за подкреплением. Троих людей я уже отправил в форт, завтра утром должны подойти. А потом проводник нас на своих дружков и выведет, он стоянки и так наперечет знает. А пока остановимся здесь, место удобное, от чужих глаз закрыто, палатки уже натянуты.
- Ты хоть арбалетчиков на вершине оврага рассади, а то нагрянут гости незваные.
- Уже отправил. Перебедуешь с нами до утра? Жратва и выпивка в наличии…
- Давай, чего уж там.
Совсем скоро костер заполыхал с новой силой и воины Нимеда праздновали небольшую, но победу. Тесвел как опытный вояка знал, что надо иногда давать своим воинам расслабиться. И не мешал тому потоку вина и эля что вливали в себя сегодняшние победители. Пусть на счету каждого из них не более одного убитого преступника, но ведь с чего-то начинать надо?
Барус, тот самый арбалетчик, что недавно интересовался Нинусом набрался смелости и вопросил у палача:
- А это правда, что головы трудно рубить?
Тот от души засмеялся:
- Хочешь попробовать?
На Баруса уставились глаза его сослуживцев и он решительно махнул рукой:
- Почему бы и нет? Хочу!
Тесвел решил вмешаться и шепотом спросил Нинуса:
- Они пьяные, но ты то трезвый! Какого демона тебе не сиделось на месте? Это в жилах юнцов еще кровь бурлит!
- Вот именно, они пьяные. А трое связанных контрабандистов нет. Могу поспорить у любого из них может быть заточенная монета, и они того и ждут, пока твои люди напьются. А потом сбегут, или перережут твоих людей как овец. Оставишь связанными и под охраной, они все равно связанные до утра не доживут.
Тесвел поскрипел зубами, но выводы палача признал.
- Ладно, развлекайтесь.
Нинус обернулся к воинам, ждавшим решения десятника:
- Тащите там кого-нибудь, сейчас будем из того парня походного палача делать!
Весело гомонящие стражники схватили первого попавшегося контрабандиста и подтащили к заранее облюбованной палачом колоде.
- Как зовут тебя, перень? – спросил Нинус арбалетчика
- Барус!
- Перво-наперво запомни следующее: тщательно осмотри свое оружие, чтобы не было никаких вмятин и трещин. Второе – подготовь место работы, чтобы ничего не мешало. Третье – побольше фантазии имей в голове.
Барус важно кивал
- Вот, держи!
В руках у него оказался в руках неожиданно тяжелый топор, прямая тисовая рукоять, слегка изогнутое лезвие, обух заканчивается длинным шипом. Сейчас топор казался Барусу весом ну никак не меньше пятнадцати-двадцати фунтов.
- Что парень, тяжеловат? – усмехнулся заплечных дел мастер.
- Да, - нехотя признал арбалетчик.
- С непривычки вся тяжелым кажется. Конечно это не тот топор, которым я обычно работаю, но тоже неплох. Держите этого мужика покрепче ребята! Ну Барус, давай! Дрова колоть приходилось? Удар должен быть строго сверху вниз, без наклонов.
Арбалетчик взмахнул топором и обрушил его на шею. Ему удалось попасть по ней, но перерубить ее с одного замаха он не смог. Покалеченный контрабандист заелозил по колоде от невыносимой боли.
- Давай еще разок! – скомандовал Нинус.
Барус видимо разволновался и топор угодил в плечо невезучему преступнику. Палач едва успел убрать ото рта мех с вином, чтобы не подавиться от смеха.
- Что-то пока у тебя не очень дело идет, - отметил он. Ты представь, будто свинью рубишь.
Бледный как мел Барус снова взмахнул топором, в этот раз удачно. И снова попал по шее, умудрившись все-таки перерубить позвоночник, голова держалась только на лоскуте кожи.
- Неплохо, - провозгласил Нинус. Блевать не будешь?
Барус держался до последнего, но вопрос Нинуса был выше его сил. Отталкивая своих сослуживцев, он влетел в кусты, откуда донеслись неаппетитные звуки.
Палач с удовольствием прислушался.
- Никто больше не хочет попробовать? Еще трое человек осталось.
Тут как раз появился из кустов взъерошенный арбалетчик.
- Хлебни винца, парень, помогает.
Тот послушно влил в себя почти кварту вина.
- Практика нужна Барус, а так все нормально. Почти все с первого казненного блюют. Я правда не блевал… Нет такого таланта, даже по пьяни. Давайте что ли остальных доработаем, да можно отдыхать. Тащите тех, кто остался.
Палач рывком вытащил топор из колоды.
- Сюда его мостите…эх!
Топор в руке палача расплылся в серебристую полосу и с одного взмаха отрубил голову второму контрабандисту. Из перерубленных вен забили маленькие фонтанчики крови, которые впрочем, скоро исчезли. Палач подхватил голову за волосы и повернул голову так, чтобы глаза видели тело. Глаза на отрубленной голове вытаращились, рот беззвучно открылся.
- Понимает тупая башка, что видит, потому и пучит глазья. Давайте еще одного, тут место уже освободилось…

Костер уже прогорел, и возле него остались сидеть только Тесвел и Нинус. Остальные воины допили вино разбавленное водой и разбрелись по палаткам. Слишком много на сегодняшний день у них выпало испытаний. Выслеживание и схватка, конечно, их вымотали, но зрелище, как один человек, всего за две минуты походя, обезглавил троих человек, оказалось явно лишним.
Впрочем по меркам Каземата Нинус не совершил ничего особенно выдающегося. Любой из десятка палачей мог запросто повторить этот результат. Просто дело в наглядности: одно дело, когда рубят голову на площади города, при большом стечении народа, а совсем другое, когда в ярде от тебя за считанные мгновения несколько человек остались без головы.
Тесвелу когда он наблюдал за сим процессом казалось что Нинус не дать, ни взять кухарь, который отрубает головы гусям. Только разве что вместо гусей, люди…
- Нинус, а куда ты ехал?
- В форт у Вороньей скалы.
- Ну и дыра… это же у самой границы с Пограничьем. А что ты там забыл?
Палач многозначительно усмехнулся. Тесвел поднялся:
- Я на боковую, встанешь раньше меня, возьми припасы в дорогу, все что нужно. Спасибо за помощь.
Нинус кивнул.

Утром оказалось что палач спать и не ложился и уехал еще до полуночи. Тесвел пожал плечами и выкинул это из головы.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Нинус
(Киммерия)

Нинус тяжело вздохнул и, утерев пот со лба, подошел к самому краю скалы, обрывающейся вниз двухсотярдовой пропастью. Вот и Киммерию уже видно.
Палач почти преодолел кряжи Киммерийских гор, состоящие из снега, камня и льда, и отделяющие северные страны от южных королевств. Оставалось пересечь долину, и невысокую горную гряду, и он окажется на Земле Муррохов.
Поправив заплечный мешок Нинус начал искать спуск. Проклятая лавина, сошедшая на торговый тракт в Киммерию, лишала его возможности двигаться проторенной дорогой. Пришлось искать другие пути. Лошадь сломала ногу два дня назад, оступившись на каменистой насыпи, чудом не придавив собой седока. Немедийцу ничего не оставалось делать, как прирезать скотину и продолжать путь пешком.
Приходилось следить буквально за каждым шагом. Снег надежно скрывал расщелины и острые камни, поэтому путь в милю Нинус преодолел только за два часа.
С наслаждением, сбросив свою ношу, Нинус подошел к краю замерзшего водопада, причудливо застывшему фантастическими фигурами и причудливыми сосульками. Сверху всего этого великолепия стекала прозрачной пленкой вода. Немедиец набрал полную горсть и с наслаждением выпил, затем умылся. Набрал полную флягу воды сводящей зубы от каждого глотка.
«Проклятые горы» - глаза Нинуса искали подходящий путь из долины на ту сторону хребта. «Сначала наверх до того камня, потом правее до базальтового утеса, а дальше видно будет…»
Нинус развернул мешок и принялся копаться в нем, ища еду. Внезапно звук тихого стукнувшего камня заставил его схватиться за топор и обернуться.
Существа подбирающиеся к нему явно были в родстве с человеком, коренастые низкорослые фигуры, низко скошенные лбы и маленькие глазки. То ли в лапах, то в ли в руках сучковатые дубины, кремниевые топоры и копья. Зверолюди были замотаны в какие то обрывки козьих шкур, именно они и позволили почти незамеченными подобраться так близко к человеку. Только случайность помешала подобраться вплотную.
Нинус был наслышан об этих существах, косматых зверолюдях Киммерийских гор. Варвары много поколений назад вытеснили этих каннибалов с долин в горы, и теперь они постепенно вырождались. Продолжая, тем не менее, нападать на одиноких путников.
Перехватив топор, Нинус стал ждать. Зверолюди сообразили что их заметили и нечленораздельно вопя накатились мохнатой волной на немедийца. И пускай их оружие было не из стали, и даже не из бронзы, а всего лишь из камня, руки, сжимавшие это оружие были крепкими и сильными.
Первый же добежавший до немедийца зверочеловек опустил свою дубину на голову врага. Но того уже на том месте не было. Зато короткий и мощный удар вскрыл череп промахнувшемуся каннибалу. Разъяренно визжа и, скаля большие зубы на немедийца бросались все новые и новые твари.
Спасли немедийца доспехи, металлические пластины были не по силам ни копьям, ни топорам. Последние же вообще в лучшем случае оставляли вмятины, но толстая кожаная подкладка глушила эти удары. Да еще на стороне Нинуса была неорганизованность этих тварей. Ну, какая тут организованность и порядок, когда сразу несколько существ, толкаясь, отталкивая и мешая друг другу, пытались сообща выполнить какую-то работу. Нинус успешно парировал щитом сильные, но плохо рассчитанные удары. Его же топор собирал кровавую жатву с каждым вторым ударом.
На какой-то момент визжащая волна каннибалов откатилась от него на десять ярдов, и немедиец перевел дух, давая пусть мимолетный, но все равно отдых, уставшим рукам и ногам сначала от спуска, потом от схватки. Каннибалы теперь лишь скалились, обнажая желтые кривые зубы, в его сторону и потрясали грубым оружием, но подходить ближе не стремились. Немедиец пересчитал лежащие на снегу окровавленные тела, в грубых обмотках. Шестеро. Совсем неплохо, учитывая то, что у него не было пока ни одной серьезной раны. Но тварей еще было никак не меньше десятка. Внезапно из толпы вышел довольно большой зверолюд, на голову выше своих собратьев, и очень широкий в плечах. Пальцы, поросшие рыжеватым мехом, сжимали рукоять кремниевого топора. Существо повелительно прорычало, гомон тут же затих.
«Не иначе вожак» - сообразил Нинус.
Зверочеловек ткнул в сторону палача пальцем с кривым когтем и клацнул зубами.
- Клацай уродина, пока есть чем, - огрызнулся палач. «Да, таким топором мои доспехи не пробить, но силы удара хватит, чтобы свалить даже быка на землю…»
Зверолюд широко замахнулся и нанес горизонтальный удар, палач втянул живот и отскочил. Следующий удар должен был разрубить палача до самого пояса. Но Нинус снова увернулся и сделал отвлекающий финт топором. Тварь купилась на это и поспешно закрылась, внимательно смотря за рукой с зажатым топором. Тут же пришел удар, откуда вожак зверолюдей и не думал, отточенный край стального щита вонзился в запястья монстра. Острая сталь разрубила связки и остановилась только на кости. Существо разъяренно завизжало и выронило топор. Теперь уже атаковал немедиец, без труда уворачиваясь от когтей твари. Топор палача оставлял все новые отметины на теле существа. Стоявшие в отдаление его соплеменники постепенно пятились все дальше.
Палач же теперь наносил все новые удары по телу вожака, пока тот не рухнул как подкошенный на залитый своей же кровью снег. Шея у зверочеловека была толстая, поэтому Нинусу пришлось нанести два удара. Подцепив отрубленную голову носком сапога немедиец отправил ее в сторону оставшихся зверолюдей.
Твари быстро развернулись и без оглядки побежали прочь.

Палач осмотрел себя после схватки, несколько вмятин на пластинах доспеха и на щите, но в целом все очень неплохо. Только разве что устал еще больше. Но отдыхать посреди изрубленных тел желания было еще меньше. Со вздохом немедиец поднялся на ноги, на ощупь нашел несколько полосок вяленого мяса в походном мешке и жуя на ходу начал снова подниматься. К счастью здесь уже тех скал, что были два дня назад, уже не было, как и не было бесчисленных лавин, скользких ледников и случайных обвалов. Киммерийские горы постепенно уступали место каменистым холмам. Это палач увидел как только напрягая и без того измученное тело перекинув себя через край обрыва. Перевернувшись на спину палач с облегчением смотрел в небо, в серо-фиолетовое вечернее небо, не закрытое больше ничем.
Собравшись с силами немедиец прошел к выступу, выдававшемуся вперед подобно форштевню корабля и всмотрелся вниз.
«Вот она, Киммерия!»
Туман скрывал всю долину, и лишь порывы ветра позволяли временами увидеть каменистые склоны и низкие чахлые деревца и лишь самые высокие вершины окрашивали лучи заходящего солнца в розоватый цвет. Но это была она, Киммерия, цель его пути.
«Скоро уже! Совсем скоро он окажется на Бен Морге!»
С этими мыслями уставший палач стал готовиться к ночевке. Нашел среди гигантских валунов небольшой закуток, нарубил веток с корявых и невысоких деревьев и с трудом разжег костер. Наконец вода в котелке забулькала и Нинус высыпал туда несколько кусков вяленого мяса, покрытого слоем специй. Не утерпев пока мясо полностью разморозиться он выловил кинжалом аппетитный ломтик и, закутавшись в медвежью шкуру, купленную казалось давным-давно в Немедии, снова вышел на край скалы.
Вокруг стояла почти полная тишина, вист ветра и скрип снега под сапогами только и нарушали покой. Лениво ползли клочковатые облака, закрывая мерцающие звезды и огромный серп луны, снизу вообще стояла непроницаемая темнота. И лишь далеко на горизонте смутно угадывалась горная гряда, освещенная луной, которая и должна постепенно перерасти в Бен Морг.
Порыв ветра донес ароматный запах от костра. Через десять минут со скудным ужином было покончено. Поудобнее усившись и завернувшись в шкуру палач заснул.

Сквозь веки Нинус почувствовал что солнце уже поднялось и разминая затекшее тело встал. Проглотил наскоро несколько кусков холодного мяса, запил водой и постепенно стал спускаться.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Ветер и солнце разогнали седое покрывало тумана, и палач видел теперь свой путь без помех. Идти предстояло через сплошную череду из холмов, поросших лесом, камней и сугробов. Но немедиец был рад и этому, после смертельно надоевших опасностей в горах, где лавину может вызвать обычный кашель, а неудачный шаг может стоит жизни.

На четвертый день путешествия Нинус миновал почти непролазную чащобу и выскочил прямо на селенье охотников-киммерийцев. Причем ему очень не повезло, как раз когда он с проклятьями прорвался через колючие лапы елок, на него удивленно уставились три киммерийца, свежевавшие неподалеку дикого вепря. Причем в нескольких десятках ярдов от них виднелось еще двое северян, возле дома врезанного в склон небольшого холма.
Прятаться смысла уже не было, палач направился прямо к варварам.
- Я Нинус-немедиец – сразу представился он.
- Я, Турах-Канах, охотник, ответил самый старший варвар, с посеребрившей бороду сединой. Чего здесь ищешь немедиец?
- У меня послание к ванахеймскому ярлу, - соврал Нинус. И, похоже, я заблудился.
- Заблудился, говоришь… - лицо варвара накрыла печать задумчивость. Ладно, расскажу я тебе про путь на Ванахейм. Идем. Закончили с кабаном? – он вопросил у своих сыновей. Тогда устроим перекус заодно.
Киммериец кивнул на дом и палач старательно сделал вид, что донельзя обрадован этим поступком варвара. Не имея большого выбора, Нинус зашагал следом, рассматривая жилье.
Лишь краешек крыши и кусок стены выглядывали из холма. Скорее всего, здесь раньше была берлога медведя, потом ее расширили и сделали более-менее пригодной для сносного жилья. А что еще охотнику нужно, кроме крепких стен, теплой постели и нормальной еды?
Зайдя с яркого солнечного света, в мягкий полумрак жилья охотников, Нинус на некоторое время просто ослеп. Затем постепенно разглядел открытый очаг на возвышении, обложенный почерневшими от сажи камнями, сверху очага прорубленная дыра в крыше. Земляной утоптанный пол, несколько скамей, шкуры на стенах, да две пары оленьих рогов на вкопанном почти посередине помещения столбе завершали обстановку дома. На дальней половине помещения, при свете масляной лампы возились две женщины, младшая по-видимому дочь Тураха, и старшая – жена. И только потом Нинус заметил киммерийца, сидящего неподвижно и закутанного во множество шкур. Рядом с ним лежали окровавленные тряпки, да стояла кружка с каким-то настоем.
Турах пояснил:
- Три дня назад на шатуна пошел. Неудачно. Подрал сильно его медведь, теперь раны гноятся и не заживают, медведь любит, чтоб мясо с душком было, потому, как когтями полоснул, да вовремя ты промыть не успел, считай почти мертвый.
Раненного варвара трясло в сильнейшей лихорадке, несмотря на то, что натоплено было очень сильно, и торфяной дым, перед тем как выйти из дыры в крыше собирался под самым потолком в густые клубы. Нинус внимательно всмотрелся в лицо.
«Не, этот киммериец уже не жилец» - об этом говорил весь жизненный опыт Нинуса, но вслух он, конечно, ничего не сказал.
- Ладно садись немедиец, Турах указал на свернутые шкуры возле костровища. Жена принесла поджаренные куски свежей зайчатины и овсяные лепешки, Турах протянул палачу изрядный кусок тушки. Тому ничего не оставалось сделать, как принять еду.
Киммерийцы ели молча, запивая скудную еду водой из кувшина. Наконец сыновья Тураха вышли, а женщины удалились на другую половину дома выделывать шкуры.
- Смотри немедиец. Турах разложил в одному ему ведомом порядке несколько камней возле очага и веточек. - Вот тут мы, указательный палец ткнул на обломок гранита, вот это Ванахейм, пойдешь сначала на север, до Утеса Оленя, ни с чем его не перепутаешь. Потом пойдешь вдоль горной гряды, долго идешь. Четыре дня не меньше. А затем увидишь ущелье, глубокое, будто вспоротое ножом тело. Вот вдоль него и иди. Встретишь клан Нахта, не говори, что я тебе дорогу объяснил, у нас вражда с ними. Если Кром будет к тебе милостив, на наших землях, спустя луну ты будешь уже у ванов. Нинус постарался не скривиться при упоминании Крома.

Хлопнула входная дверь, впуская какого-то киммерийца, в просторной меховой одежде, с посохом в руке.
- Я слышал у тебя беда – раздался скрипучий старческий голос.
-Да туир Алга, проходи. Это немедиец, Нинус, путешествует в Ванахейм.
- Путешествие дело хорошее, особенно когда ноги молодые и крепкие, - ответствовал седой туир.
Сгорбленный старец потоптался у входа, стряхивая с сапог налипший снег. Потом Турах провел Алгу к сородичу, пораненному медведем. Туир лишь покачал головой, увидев раны, но, закатав, рука принялся что-то бормотать. На миг показалось, что его пальцы окутало синеватое свечение, но тут же погасло.
- Сейчас приготовлю отвар, будешь только им поить в течение трех дней.
Рука старика нырнула в сумку на боку, и он принялся кидать в котелок какие-то листья и ягоды Немедиец успел заметить два листочка земляника, горсть желудей, потом поднявшийся от воды пар скрыл остальные компоненты.
- Спасибо Алга, - произнес Турах.
- Так я здесь именно для того, чтобы помогать, - улыбнулся туир. Меня вот странник заинтересовал. Так откуда ты и куда?
- Из Немедии в Ванахейм иду.
- Слыхал, слыхал про Немедию, большая страна, трудолюбивый народ. К сожалению, про ванов того же сказать не могу.
Старец пригладил седую бороду. Голубые глаза старца встретились с взглядом желтых глаз Нинуса.
- Удовлетвори блажь старика, дай на твою ладонь гляну…
Нинусу очень не хотелось давать свою ладонь старому сморчку, но иного выхода не было.
Старик наклонился почти к самой ладони и тут же отпрянул, вцепившись в резной посох и, нервно сглотнул. Турах, нахмурившись лишь смотрел. Наконец старик протянул руку в сторону немедийца и что-то зашептал. Палач закричал от сильнейшей боли, казалось, тысячи жал скорпионов вонзились разом в его лицо. Немедийцу показалось, что его голову окутало просто жалящее облако боли, которое пронзает каждый дюйм его головы. Он почувствовал, как его охватывает гнев и ярость.
Рука сама собой выхватила топор и спустя миг, острое лезвие разрубило голову старику почти до самых губ. Два голубых глаза удивлено смотрели по обе стороны от лезвия топора. Со смачным хлюпаньем Нинус вырвал топор из раны, как раз вовремя, чтобы парировать удар меча Тураха.
Несколько минут оружие палача и киммерийца высекало искры, пока Турах не поскользнулся на разложенным им самим камнях, неловко взмахнув руками и упал. Сразу же сапог Нинуса оказался на запястье его правой руки. Лезвие топора размылось в мутную полосу и обрушилось на шею варвара. Кровь толчками стала покидать тело киммерийца.
Сзади палач почувствовал мощный толчок и кубарем перекатился по полу, но топор не выпустил. Его спасла сплошная металлическая пластина доспеха на спине. Иначе рогатина уже торчала бы из его тела. Жена киммерийца остервенело пыталась пронзить палача. Выбрав момент, он ухватился рукой за древко и дернул, киммерийка потеряла равновесие и приземлилась прямо заботливо выставленное колено Нинуса. Женщина стояла, не в силах разогнуться от боли, следующий удар ногой опрокинул ее навзничь прямо в очаг, котелок с отваром покатился, расплескивая содержимое прямо на раскаленные камни костра. И тут же рогатина погрузилась в грудь киммерийке, пробила тело и глубоко ушла в слой пепла.
Возле груди палача мелькнуло лезвие скоблильного ножа в руках девушки-киммерийки. Шипя как разъяренная кошка она снова бросилась на Нинуса. Палач локтем засадив ей в грудь и шутя выбил нож из ладони. Ухватив киммерийку за горло, палач сжимал мощные пальцы, любуясь как вылазят из орбит глаза, текут слезы и судорожно хлопает рот, в поисках спасительного глотка воздуха. Осмотревший по сторонам он нашел что искал. Ряд отпиленных рогов, судя по размерам и форме принадлежащих снежным козам, был забит в стену неподалеку от очага, видимо для того, чтобы сушить промокшие сапоги и одежду.
Одно движение мощной руки немедийца с висящим телом девчонки и она повисла на стене, как приколотая бабочка в коллекции пуантенского барона, сотрясаясь от боли.
Раненый заподозрил неладное, но сил у него не хватало сил даже на то, чтобы встать. Ухватив рукоять половчей Нинус нанес мощный удар по голове безоружного варвара.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

«Прав я был, не жилец он» краем сознания отметил мозг. Боль по-прежнему своими раскаленными шипами все еще терзала лицо Нинуса. И он без раздумий окунул лицо в бочку с водой, обтершись висящей тут же тряпицей. Стало немного легче.
Толстые стены и дверь не позволили выйти звукам схватки наружу. Немедиец осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Возле двери никого, но еще четыре человека где-то поблизости.
Не удержавшись, палач захватил ладонью комок снега и обтер им лицо. Боль постепенно стала отступать. Закрыв дверь назад, палач вытащил из тела киммерийки рогатину и быстро смотрел помещение, став владельцем еще одной. На стене висел охотничий лук, но им Нинус пренебрег. Не любил он такое оружие, откровенно говоря. Да и если киммерийцы вдруг разом полезут, на расстоянии в десять ярдов у него шансов будет очень мало.
Распахнулась входная дверь и, тут же Нинус сделал бросок. Бросок вышел отменный – рогатина пробила тело северянина и отбросила его от входа. Снаружи раздался крик ярости. Но яркое солнце сыграло свою роль, пока влетевший киммериец хлопал глазами, пытаясь разглядеть в полутьме врага, неизвестно откуда прилетевшая рогатина вонзилась ему в живот. Последнее что почувствовал молодой варвар, как лезвие широкого наконечника проворачивается в ране.
От этого увлекательного занятия палача отвлек выпад мечом. Но долго мальчишка-киммериец не выдержал, сначала на излете ему немедиец отрубил руку, а когда тот схватился за обрубок, зажимая рану нанес удар по спине, перерубая позвоночник.
Палач выскочил наружу, оставался только один северянин. Нинус предусмотрительно прищурил глаза и выскочил наружу. Слепящий снег на мгновение оглушил его, но лишь на мгновение. Напротив палача стоял мальчишка лет четырнадцати, сжимая тяжелый кинжал. Он едва сдерживал ярость и боль. Наверняка уже сообразил, что к чему, если чужак так запросто ходит по его дому с окровавленным топором. Глаза излучали ненависть. Ну конечно по меркам киммерийцев это одно из самых тяжких преступлений. Вместе разделить еду и кров и тут же убить хозяев…
Сжав рукоять кинжала так, что костяшки побелели, он кинулся в атаку. Конечно, он понимал, что справиться с отнюдь немаленьким немедийцем у него вряд ли получиться, конечно, знал что это, скорее всего его последние шаги. Но с каким-то диким упрямством все равно пошел в атаку.
Рука метнулась к животу, метя ударить между пластин доспеха. Хотя под ними все равно еще кольчужная сетка и толстая подкладка. Палач, без труда перехватил запястье и сжимал его до тех пор, пока оно не хрустнуло переломанными костями. Кровь потекла из прокушенной губы мальчишки-варвара, но крик он сдержал. Кинжал выпал из его руки и, переворачиваясь в воздухе, утонул в глубоком снегу. Через секунду длинный восьмидюймовый шип на обухе топора вонзился киммерийцу в глаз. Оттолкнув тело палач обеими руками зачерпнул снега и опять вытер лицо колючим снегом..
«Проклятый ублюдок, туир! Наверно все-таки заподозрил что-то неладное. Потому и начал чары наводить, скотина. Может его предупредил кто-то? Или старый пень увидел, что меня ждет на Бен Морге успех?»
Закончив раздумья плевком, на остывающее тело подростка Нинус затопал назад.
Вернувшегося в дом палача встретил запах горелого мяса. Огонь костра рыжим пламенем пировал на теле жены Тураха, поднимался густой смрад к потолку. Но на такие мелочи Нинус давным-давно перестал обращать внимание. «Приходилось и не такое видеть».
Полазив по бочкам и ящикам немедиец набрал овечьего сыра, овсяных лепешек и изрядный кусок свежей кабанятины.
«Спасибо за гостеприимство, ублюдки!» - отдал дань уважения немедиец и направился в сторону поблескивающему ледниками где-то далеко впереди Бен Моргу.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Конан

По заснеженному гористому плато не спеша шли два человека. Несмотря на погоду – обильный снегопад и сильный северный ветер, нельзя было сказать, что путешествие доставляет им хоть какие-то проблемы. Ясно, что шли они по своей земле и были очень хорошо знакомы со всеми сюрпризами, которые она могла преподнести. Были готовы к ним и закалены ими. Они оба были киммерийцами, однако тот, кто был знаком с представителями этого северного народа, сказал бы, что эти двое ростом своим гораздо ниже типичного взрослого мужчины. Впрочем, объяснялось это очень просто – один из попутчиков был еще молод и все еще рос, а второй, наоборот, был стар и годы жизни клонили его голову к земле.

Того, что был намного моложе звали Конан. Ему было всего тринадцать зим, однако он хоть и не дотягивал до взрослого мужчины, был, тем не менее, на диво развит физически. Не по годам высокий и мускулистый он скорее тянул на шестнадцатилетнего. Парень уже обладал свойственной киммерийцам суровостью черт и невозмутимостью характера, но, то и дело, в его голубых глазах пробегали искорки нетерпеливого веселья.

Старик же был известен под именем Мэйрхаун. Ему было очень много лет, но, несмотря на то, что былая стать его была безвозвратно утеряна, он был весьма крепок и, несомненно, сумел бы дать отпор найдись в окрестностях какой-то враг. Тем более что сила его таилась не только в мышцах. Ведь он был туиром, «тем, кто знает» и тайны, ведомые ему, с лихвой компенсировали телесные слабости.

Этих людей свел вместе недуг, поразивший одного из их соплеменников. Человек пострадал во время охоты, и теперь ему нужно было оказать помощь. Мэйрхаун как раз и был этой помощью, ведь туир это чаще всего и знахарь. Конан вызвался сопроводить старика, так как к семье, в которой появился раненый, принадлежал и один из его лучших друзей, Алга. Дом нуждающегося находился в трех часах ходьбы от основного поселения их клана и поэтому туир с радостью принял помощь молодого киммерийца.

В руках старика был только легкий деревянный посох, зато за спиной Конана болталась довольно увесистая котомка. Несмотря на это мальчишка не испытывал ни капли усталости и было заметно, что подобное медленное путешествие ему надоело. Ему хотелось движения, хотелось напрячь расслабленные мышцы и наполнить легкие морозным воздухом после долгого бега. Однако не оставишь же старика! Поэтому и приходилось плестись рядом с ним. Мудрый Мэйрхаун легко читал чувства своего спутника, поэтому пытался отвлечь его своими рассказами и поучениями, коих в его памяти, наполненной долгими годами опыта и познания, было великое множество. Конан с большим интересом слушал их, однако было ясно, что ему гораздо интересней куда-нибудь рвануть или залезть.

Впрочем, ему скоро представилась такая возможность. Путники прошли уже больше половины пути, когда Мэйрхаун внезапно запнулся посреди очередного рассказа и, остановившись, ударил себя по лбу ладонью.

- Что случилось? – спросил Конан. – Тебе плохо?
- Нет, - помотал головой туир. – Охотники говорили, что у Трила начали раны плохо пахнуть. Поэтому я приготовил специальные травы и мазь, но с собой их взять забыл – дома на столе остались. Старый уже стал, голова ветрами продута. Придется тебе, парень, за ними сбегать, а до Тураха я уж и сам дойду.
- Да легко, клянусь Кромом! - воскликнул Конан.
- Не клянись именем Крома так поспешно, Конан, - осуждающе покачал головой старик, - иначе, возможно, когда-нибудь сильно об этом пожалеешь.
- Хорошо, Мэйрхаун, - кивнул мальчишка, тряхнув черной копной длинных волос. - Я постараюсь принести твои вещи как можно быстрее!
Он передал свою котомку туиру и спросил:
- Ты уверен, что сам доберешься?
- Конан! – сквозь густую бороду старика прорвался короткий смех. - Я ходил по этим землям задолго до того, как родился твой отец и знаю их так же хорошо, как ты свою ладонь. Иди уже.
Молодой киммериец кивнул и бросился бежать навстречу ветру.

Обратная дорога показалась Конану не в пример короче. Его сильные, молодые ноги за полчаса привели его к жилищу Мэйрхауна. В отличие от большинства своих собратьев, туир предпочитал обитать поближе к людям своего клана. Небольшой его домик находился недалеко от входа в деревню, рядом со стеной высокого частокола.

Когда Конан проскочил за ворота, то в очередной раз удивился тому, как сейчас многолюдно в деревне. К началу зимы почти треть клана Канах собралась здесь. Население увеличилось почти в десять раз. Вернулись все пастухи, со стадами овец и длинношерстных коров и часть охотников, которые жили уж совсем на окраине клановых земель. Семья Конана обычно оставалась всегда на одном месте – попробуй-ка перенеси кузню на десять шагов, что уж там говорить о десятках миль… Конан всегда в тайне завидовал своим сверстникам, которые каждый год переходят на новое место, и лишь в конце осени возвращаются в одно из больших селений клана, с новыми впечатлениями и рассказами.

Распахнув дверь, Конан быстро оглядел помещение. Этот наполовину врытый в землю дом, не слишком отличался остальных киммерийских жилищ. Тем не менее, попавший внутрь понял бы незамедлительно, что тут живет не обычный человек. Сразу же в нос бросался запах. Пахло хвоей, сосновыми шишками, пряностями, мускусом, мятой, сухими грибами и еще множеством других вещей, которыми природа одаривала тех, кто знал, что искать. Комбинация этих запахов давала в итоге аромат, от которого у человека непривычного просто захватывало дух. У дальней стены располагался очаг, в котором еще тлели остывающие угольки. Недалеко от него была дверь, ведущая в другую часть дома. Посреди помещения стоял огромный стол и несколько табуретов. В глаза также бросались два грубо сколоченных сундука. Зато полок и растянутых под потолком веревок в этой комнате было просто немеряно. А на них: горшки и миски, травы и порошки, ветки и кусочки коры, грибные гирлянды, ягоды и плоды, листья и коренья, настои и мази, и еще сотни и сотни предметов, что добыл и изготовил старый Мэйрхаун.

Впрочем, Конан недолго любовался обстановкой, которая ему была довольно хорошо знакома. У туира он бывал не раза и не два, поэтому он практически стазу подошел к столу. На нем стоял десяток мисок с высушенными ягодами и несколько пучков трав. Как и любой человек, тесно связанный с природой Конан смог узнать некоторые снадобья. Разумеется, ему было далеко до туиров, которые практически любому растению могли найти применение, но все же. Конан принюхался: вон то – точно черемша, а то, что в глубокой деревянной миске - высушенные ягоды можжевельника, ими лечили деда от боли в суставах. Рядом в небольшом кувшине – желтые корзинки арники, она ускоряет заживление ран.

Ага, а вот и то, зачем Конан пришел: на краю стола столе лежал сверток из тонкой кожи. Осторожно развернув его, киммериец обнаружил несколько пучков высохшей зелени и маленький закрытый горшочек. Растения были ему в основном незнакомы, но он все-таки разглядел несколько побегов зверобоя и парочку бутонов ноготков. Принюхавшись к горшочку, он уловил, среди других прочих, слабый аромат дубовой коры и ромашки. Впрочем, не стоило терять время, поэтому Конан смотав сверток, положил его за пазуху и вышел из дома, плотно затворив за собой дверь.

Перекинувшись парой фраз со знакомыми мальчишками, встретившихся ему на улице, Конан быстро попрощался с ними и отправился по своим делам. Охотничью процессию, которая через некоторое время вышла с другого края леса, он так и не заметил.

К этому времени ветер стих и снегопад прекратился. Небо, затянутое серой пеленой стало очень светлым. Все говорило о том, что скоро на суровые киммерийские земли прольет свои ласковые лучи солнце. Идти, вернее, бежать, стало гораздо легче, и Конан подумал даже, что догонит Мэйрхауна еще до того, как тот достигнет дома Тураха. Но, тем не менее, не успел, ибо даже его выносливости не хватило, чтобы беспрерывно бежать изо всех сил - в конце концов, он перешел на быструю трусцу.

Солнце уже вовсю заливало землю, заставляя снег сверкать хрустальным блеском, когда Конан дошел наконец до края обрыва, у подножья которого и находилось жилище охотника Тураха. Молодому киммерийцу еще предстоял спуск по обходному пути, который должен был занять примерно половину часа. А пока можно глянуть, как мелкие фигурки его друзей копошатся внизу. С улыбкой он подошел к краю. Глянул вниз…

И с ужасом увидел, как его лучшему другу, Алге, ломает руку какой-то высокий человек с топором в руке. А потом сверкнула сталь и там, далеко внизу, упал киммерийский мальчишка, и кровь начала пропитывать снег вокруг его головы.

Глухо зарычав, Конан пристально уставился на убийцу, стараясь разглядеть черты лица мерзавца и его одежду. Чтобы запомнить и никогда не забыть. Но, к сожалению, большое расстояние и слепящий снег помешали рассмотреть убийцы подробно. Обычная, ничем особым не выделяющаяся одежда: теплые штаны и высокие сапоги; под наброшенной на широкие плечи шкурой был виден толстый шерстяной плащ с капюшоном. Он-то и скрывал лицо. Конан заскрипел зубами. Ублюдок одним движением бросил топор в петлю на поясе, плащ распахнулся, и под ним блеснула кольчуга. «Точно не киммериец, да и на асира или ванира тоже не похож. По всей вероятности представитель южных королевств, чьи жители сами себя называли «цивилизованными», решил Конан.

Re: Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)
 

Постояв несколько мгновений, чужак отправился в дом и Конан стремглав бросился по обходной дороге, напрягая все силы, чтобы быстрее ее пробежать. Ему потребовалось на это около двадцати минут. Когда до жилища Тураха осталось шагов тридцать, Конан вытащил из ножен длинный кинжал и начал крадучись приближаться к входу. Он, разумеется, не был трусом и конечно был ужасно разгневан, однако он не был и дураком, прекрасно понимая, что в открытой схватке ему чужака не победить. Конан хотел отомстить, а не погибнуть в бессмысленной и бесполезной атаке.

Но, когда он добрался до раскрытой настежь двери, из которой валил слабый дымок несущий вонь горелого мяса, его ждала лишь тишина. Внутри было явно темнее, чем на залитой солнцем улице, поэтому Конан прижался к стене и, закрыв рукой глаза, постоял так около минуты, а затем быстро зашел в дом. Несмотря на его предосторожности, быстрый осмотр помещений показал, что никого живого тут не было – в этом простом киммерийском жилище прятаться было просто негде. Зато мертвых тел на залитом кровью полу было предостаточно. Собрав всю свою волю в кулак Конан сдержал эмоции. Задержавшись только для того, чтобы поглядывая все время на дверной проем, вытащить обожженное тело Нианн из очага и накрыть ее шкурой, киммериец вышел на улицу. Он должен был найти убийцу и отомстить.

Следы чужака нашлись быстро. За небольшой площадкой затоптанного снега, что располагалась перед входом в дом, очень скоро начинались сугробы, которые проявят путь любого ступившего на них. Убийца, похоже, даже и не скрывался - дорожка глубоких следов полосой тянулась на север и терялась за холмом, после которого начинался редкий лес. Конан решил было броситься следом, но вовремя остановился. Ощущение бешеного гнева сменила холодная ненависть, а порывистость, которою мальчик и так успешно контролировал, заместили здравые мысли. Следовать сейчас за чужаком было безрассудно. Молодой Канах не знал, с какой тот движется скоростью, когда его догонит, хватит ли ему сил, не замерзнет ли он. Ведь у него не было ни припасов, ни снаряжения. Не потеряет ли он след – солнечное небо стало вновь затягиваться, а значит, снова может начаться сильный снегопад. Да и если догонит, сумеет ли подобраться незаметно к убийце, справиться с ним. Сумеет ли отомстить, а не бесцельно погибнуть. Напрашивался однозначный вывод: необходимо было вернуться в деревню и рассказать о случившемся людям. Есть охотники и воины гораздо опытнее него, мальчишки.

Поэтому, не раздумывая больше ни секунды, Конан в очередной раз бросился бегом. В обратный путь.


*****


Конан с большим интересом и, даже, наверное, с некоторой гордостью оглядывался вокруг. Еще бы, ведь он впервые в жизни находился на Совете Воинов. Правда его наградили таким правом только на один день, да и то, только потому, что он был очевидцем случившегося возле дома Тураха. Но событие это было еще более знаменательным для всего клана, поскольку на Совет пригласили чужестранца из неведомых земель, да вдобавок и охотника-Тунога. Около сотни мужчин разного возраста собрались в самом большом доме в деревне. Это было общественное здание, здесь киммерийцы проводили совместные застолья, праздновались победы, скорбели по погибшим, ну и, разумеется, Остальной клан продолжал на улице отмечать праздник Зимы. Ведь традиции – это главное.

Возглавляли сегодняшний совет пять наиболее уважаемых и опытных воинов общины, которых киммерийцы выбрали в самом его начале. Решение собрать Совет Воинов было принято из-за того, что кто-то вырезал целую семью клана и заодно туира. К сожалению деяния эти, конечно, ужасные и жестоко караемые по законам клана, были вовсе не исключительными в Киммерии. К тому же чужеземец, приведший в деревню раненного охотника, тоже хотел что-то поведать Совету.

Сначала выслушали Конана, который повторно и еще более подобно описал то, что видел у дома Тураха. Вернувшаяся уже во время совета группа охотников, что отправилась на место трагедии сразу после того, как мальчик сообщил новости, подтвердила его рассказ – семью Тураха вырезал всего один человек, судя по размеру сапог и длине шага, высокого роста и фунтов под двести веса.

Потом начал свою речь чужестранец, которому помогал Дьюрнах-Туног. Он рассказал о видении, которое увидел в одном из стигийских храмов. О том, что там ему и явилось божество рассказавшее о пророчестве. О злом человеке, что обладает необыкновенной силой. О том, что целью этого человека является священная киммерийская гора Бен Морг, где тот собирается устроить темное тайное капище и осквернить её, заливая кровью невинных людей. О том, что божество поведало ему, что только он может доставить смерть этому злодею, защищаемому злыми силами. О том, что он странствует уже давно и вот, теперь, похоже, близится конец его путешествия. Но ему нужен проводник, который может проводить его до горы.
-… Я слышал, что рассказывал мальчик и уверен, что этот человек и есть тот колдун, которого я ищу, - закончил он свой рассказ.

Сам Конан отнесся к словам чужестранца с большим сомнением. Он-то видел этого чудо-злодея. Конечно, тот был большущим и с легкостью махал огромным топором, однако юный киммериец не заметил в нем ничего сверхъестественного – среди людей его клана попадались покрупнее и помощнее. Впрочем, с другой стороны, слова эти он просто так оспорить не мог. В конце-то концов, убийца, шутя, справился с целой киммерийской семьей, а не с какими-то доходягами из Пограничья. Причем, судя по положению тел в домике Тураха, сделал он это очень быстро – схватка началась стихийно и не прерывалась ни на мгновение. Может быть, старый Мэйрхаун обнаружил что-то, раскрыл какую-то тайну? Ведь с ним чужак расправился с особой жестокостью.

Впрочем, у воинов, собравшихся на совет, возникли такие же сомнения. Разгорелся спор. Но в стиле свойственном киммерийцам. Не было криков, драк, брызг слюной, которых наверняка было бы предостаточно, если бы спорили асиры или ваниры. Мужчины вели обсуждение довольно спокойно, хоть и громко, по возможности стараясь не перебивать друг друга.

Ну а у Конана появилось время, чтобы вдоволь посмотреть по сторонам. Разумеется, чего греха таить, больше всего мальчика интересовал чужестранец, который с помощью переводчика старался полноценно участвовать в споре. Еще бы! Человека с темно-бурой, словно медвежья шерсть, кожей, увидишь не часто. По правде говоря, он вообще никогда таких не видел. Парочка пиктов, которые осмелились сунуться на территорию Киммерии и в итоге нарвались на один из западных кланов – Конан тогда со своим отцом, кузнецом Ниалом, гостил у них по делу – вообще не в счет. У тех, конечно, была смуглая кожа, но не намного темней, чем у его собственного народа, даром, что больше отливала серотой. Да и вообще они выглядели, как дикари, больше похожие на животных, чем на настоящих людей. Мэйрхаун когда-то рассказывал о гигантских белых обезьянах, живущих далеко на севере. Вот пикты, наверное, и походили на них, только гораздо мельче будут и без волос. Низкорослые, со странными очертаниями голов и челюстей, они были для Конана, никогда не покидавшего киммерийские земли и не видевшего никого, кроме соседних народов, жалким подобием человека. А вот чужестранец, который называл себя Шанго, был настоящим, что ни на есть всамделишным человеком. Высокий, правильно сложенный, с волевыми, мужественными чертами лица, он достойно смотрелся среди лучших воинов клана Канах. Ну и что, что лысый? Некоторые киммерийские кланы тоже бреют волосы наголо…

Главы совета попросили Дьюранаха-Тунога рассказать все, что ему известно о чужеземце. Тот подробно поведал об их знакомстве и обстоятельствах, сведших их вместе. Конан посмотрел на Шанго новыми глазами – вот так просто помогать незнакомому человеку, который еще до этого так неприветливо с тобой обошелся, станет не каждый. Жалость и милосердие не редки и на суровых киммерийских землях, но они в основном распространяются только на друзей. Вступились за темнокожего и охотники, встретившие его и Тунога. Конечно полуторадневный совместный переход слишком короток для того, чтобы досконально изучить человека, однако те из них, что присутствовали на совете, все как один, уверили собравшихся в добрых намерениях чужестранца.

- Есть еще вопросы? – спросил, наконец, один из глав совета, Манавидан, – Задавайте, пока есть возможность.
Некоторое время в зале был слышен лишь тихий гул голосов исходящий от множества переговаривающихся между собой людей.
- Послушайте! – сказал кто-то с задних рядов через некоторое время. Приглядевшись Конан узнал молодого воина по имени Рин. – Вся эта история с пророчеством попахивает ерундой. Вы только подумайте: непонятно где, непонятно когда, этому человеку в каком-то видении... Это вообще что? Сон какой-то, или он чего-то там съел нехорошего, или его просто так, пока шел, накрыло. Так вот, в видении этом, ему является не просто кто-то там, а богиня! и говорит, чтобы он шел непонятно куда, непонятно за кем и непонятно зачем! Мне что, одному это кажется странноватым?

Шанго похлопал по плечу Дьюрнаха и жестом показал, что хочет ответить сам.