Тот, не сбавляя шаг, направился к ближайшему заморийцу.
Не понимая грозящей ему угрозы, тот невольно подпустил его слишком близко, и только потом рубанул его мечом. Жрец уклонился от удара, словно раскачивающаяся кобра и ударил открытой ладонью в грудь заморийца. Тот покачнулся, будто у него разом переломали все кости. Его лицо стремительно почернело. Он нелепо упал на пол, словно тряпичная кукла.
Остальные бандиты зарычали. Размахивая клинками, они ринулись на жрецов, с ожесточением загнанных в угол волков. Комната наполнилась проклятиями и тяжёлым дыханием.
Вскоре двое из жрецов легли на пол, украшая его алым пятнами крови; из бандитов на ногах осталось стоять только трое. Пламя колдовских светильников невольно освещало эту жуткую сцену. Конан стоял в стороне, положив руку на рукоять меча.
Неожиданно все вздрогнули, услышал чей-то мелодичный смех.
Часть стены отошла в сторону, и на мраморный пол ступило новое лицо этого действа – высокий, тучный человек с властными чертами лица.
Вы:
1. Разговаривали с начальником царского гардероба.
2. Не разговаривали с начальником царского гардероба.
Добавлено через 42 секунды
Конан вздрогнул, узнав своей старого знакомого – именно этот начальник царского гардероба вытащил его из тюрьмы.
Вслед за ним скользнуло два мрачных жреца, закутанных в плащи – их лица напоминали стигийские, но было в них что-то ещё, какое-то ощущение чуждости, древности, которое наложило опечаток на их аристократические лица. Так могли выглядеть стигийские воины древних легенд.
Толстяк жизнерадостно рассмеялся.
— Отлично, отлично! Лучше, чем я мог ожидать, варвар из Киммерии. Полночь – и кровь! Много крови! Она течёт… Старый бог проснется, чтобы выпить её – выпить её без остатка!
Следом за жрецами проскользнула фигура Шарлин. Конан виртуозно выругался.
Стигийские жрецы повернулись к новым посетителям. Их глаза засверкали от ненависти. Старший жрец выступил вперёд.
— Кутхемесцы?! Секта поклонников Старого Бога? Так вы всё-таки выжили после прихода лемурийцев?
— Не только выжили, но и сохранили вою веру, — мрачно сказал один из пришельцев. — И теперь нам нужно Сердце, чтоб завершить начатое.
— Воскрешение Мехте-Акеру?! — воскликнул жрец. — Это невозможно! Вы безумцы! Он разорвёт вас на месте! Это древний, очень древний бог – и злой, очень злой. Его власть простиралась на многие земли – тогда, когда Сет ещё разгуливал по земле. Пробуждать его сейчас – безумие! Земля не выдержит его поступи!
Добавлено через 53 секунды
Толстяк рассмеялся неприятным смехом.
— Вам-то что до этого, прихвостни Сета? Не вы ли сами хотите делать это? Не вы ли верите, что мир – лишь мгновение безумного сна, покрывало иллюзии, кошмар Старого Отца?
Ненависть засверкала во взглядах стигицйев.
— Наше дело, во что мы верим,– угрюмо сказал старший из них. — Но пробуждения Мехте-Акеру мы не допустим. Мы знаем – он покоится здесь – ещё с тех пор, когда над горами Гориана возносились пурпурные баши Пифона.
— Что ж, пускай будет так, — легко пожал плечами распорядитель гардероба. — Ваши братья из Кутхемеса помогут вам примириться с вашим поражением.
Стигийцы пораженно уставились на пришельцев.
— Дети земли Кутшем, — пораженно прошептал младший.
Толстяк виновато пожал плечами.
— Илдиз тоже хочет камень, ваши братья из Мёртвого Города хотят вернуть своего бога, а я – я хочу лишь корону Заморы.
Четверо жрецов застыли друг напротив друга, сверкая глазами. Напряжение сгустилось в зале.
Это не походило ни на один из виденных киммерийцем поединков. Они просто остановились друг напротив друга, взирая друг другу в глаза. И в тоже время, что-то происходило. Жуткое ощущение зла коснулось всех в зале.
Конан взглянул им в глаза и ужаснулся. Словно чёрные бездны клубились в них. Бездны запретного знания и нечеловеческие кошмары. Какие страшные, нечеловеческие методики они применяли для победы в этой битве, какие бездны запретного знания – он не хотел даже думать.
Внезапно стигийцы покачнулись. Их лица посерели. От них отхлынула вся кровь – они были лишены и кровинки. Младший со стоном осел на мраморные плиты. Старший прислонился к стене, дрожащей рукой утирая со лба капли пота.
Толстяк весело улыбнулся.
— Превосходно! — он повернулся к кутшемцам. — Теперь вы можете выполнить предначертанное. — он повернулся к Конану и рассмеялся. — Наш друг по какой-то причине не подается зову бога. Однако мы сейчас это исправим. К счастью, у меня есть ещё один амулет.
Он вытащил что-то из сумки и бросил главарю бандитов. Тот поймал его безотчетным движением, прежде чем Конан успел его остановить. И в тот же миг его движения приобрели сомнамбулическую безошибочность. Механически, словно кукла, он развернулся и направился к двери. Лишь его глаза на бескровном лице расширились от ужаса.
Добавлено через 1 минуту
Разбойники заволновались. Один из них попытался выбить амулет из руки Алого Волка. Легкий кивок кутшемца – и бандит осел на мрамор бесформенно кучей. Н единого звука не вылетело из его глотки. Однако по его позе казалось, что вообще лишён костей.
Конан до боли стиснул рукоять клинка. Он понял, что сейчас должен будет произойти то обряд, что должен будет отнять жизнь у безвинной офирки.
Он молниеносно окинул взглядом помещение. Нужно помешать жрецам. Но как? Нужно выждать подходящий момент…
Он не сомневался, что они обладали чудовищными способностями, и нужно было хотя бы отвлечь их внимание на мгновение…
И в очередной раз в храм ворвались посторонние лица. За дверями храма послышались вопли ужаса – очевидно, привратники разрывали осмелившихся осквернить покой храма, на части. Двери хлопнули, и в храм ворвались уцелевшие кезанкийцы. Атмосфера ужаса настолько сгустилась в храме, что их приход остался едва ли замеченным. Стигийцы, кутшемцы и Конан лишь на мгновение повернули в их сторону свои головы.
Те временем главарь разбойников подошёл к двери и толкнул её. И тут же медленно остановился, словно попав в густой кисель. Текли секунды, показавшиеся всем бесконечными. А затем он медленно обернулся. Бандиты и горцы попятились. Из глаз бывшего вожака смотрела смерть.
Летящим, танцующим шагом он направился к ближайшему заморийцу и, обхватив его руками, легко оторвал ему руку. Помещение храма огласилось воплями ужаса. Кезанкийцы бросились обратно, но двери храма затворились, словно повинуясь чьей-то дьявольской воле. С абсолютным безразличие бывший вожак отребья повернулся к ближайшему кутхемесцу и высоко поднял его над головой, а затем размозжил его голову о твердый камень алтаря. Покончив с этим, он безразлично окинул взглядом оставшихся и сделал шаг по направлению к ним.
В зале воцарился хаос. Кто-то с воплями бросился прочь, кто-то, размахивая клинком, на самого демона, кто-то пытался найти выход из внезапно оказавшегося запертым помещения.
Добавлено через 1 минуту
Стигийцы оказались рядом с Конаном.
Младший ухватил его за полу плаща.
— Это ещё не Акеру. Это только Акху, привратник. Он должен открыть Дверь. Отец Сет, спаси и сохрани…
Толстяк и девушка метались наравне со всеми. Ужас озарил их лица. Кезанкийцы метались по комнате, словно стая летучих мышей. Демон методично вылавливал их и разрывал голыми руками. Его сила была поистине нечеловеческой.
Коран молча потянул из ножен клинок. Найдя глазам Шарлин, он молча прыгнул к ней и выхватил её из этого безумия, оттянув к стене.
— Стой тут, — рявкнул он. — Я обещал тебя вернуть Лецитии невредимой, и верну.
Она лишь тихо пискнула, широко раскрытыми от ужаса глазами взирая на творящийся в зале ужас. Бывший вождь алой шайки покончил уже с половиной всех головорезов. Пол оросили рубины брызг и лужи сердолика. Весь забрызганный кровью, он стал больше походить на демона, не на человека.
Ещё треть умирала на полу, лишенная одной или двух конечностей. Шамуаса нигде не было видно. Демон меланхолично отрывал руку ещё одному кезанкийцу.
Сжимая в руках клинок, Конан молча скользнул к нему.
Добавлено через 1 минуту
Расписал тыщу вариантов, так что сражайтесь, как больше по вкусу
1. Подобно буре, пролетели вы разделяющее вас расстояние; и молниеносно вонзили свой сверкнувший в свете колдовских светильников меч прямо в спину залитого кровью чудовища, вложив в этот удар всю свою силу и ярость.
2. Размеренным, скользящим шагом вы приблизились к чудовищу, словно приглашая его на поединок.