[Brian Tolwell]

Третья часть. Рабочее название рассказа - "Гробница".

Цитата: 3. Урей Джосер и Камия продвигались по странному ходу. Он был нисколько не похож на коридор, проложенный в земле или камне. Нет, этот коридор напоминал пищевод гигантского доисторического зверя. Как будто, войдя через пасть Нарьятхотепа, они, точно живая пища каменного сфинкса, сами двигались дальше и вниз – прямо в желудок чудовища. Твёрдой почвы под ногами не было. Эта поверхность больше походила на вязкую глину, ступни затягивало в неё, и люди прикладывали усилия, чтобы не застрять. Камия потеряла сандалию, её сразу засосало, другую сандалию девушка бросила сама и шла теперь босиком. Здесь безраздельно властвовала тьма, отовсюду пахло смертью, воздух насыщали ядовитые испарения, было трудно дышать и ещё труднее сохранять рассудок. Джосер шёл впереди, расчищая себе дорогу обоими мечами. Принц не видел, что рубят его мечи, но ясно ощущал сопротивление. Может быть, то были дивные животные, которым нет названия на языке людей. Или магические твари, поставленные, подобно Ньярлатхопету, стеречь путь в таинственную гробницу. А может быть, незваным пришельцам сопротивлялся сам воздух, такой же вязкий, как «земля» под ногами. Не однажды Джосеру чудилось, будто его мечи режут по живому, и слышались тихие стоны, вопли и даже проклятия. Не мёртвые ли души охраняют этот путь, невольно спрашивал себя отважный принц, но он не знал ответа. Ему отчаянно хотелось остановиться, оглянуться и коснуться жены, узнать, как там она, идёт ли вслед за ним и всё ли с ней порядке. Но он шёл вперёд, не оглядываясь, потому что знал: она там, она ни за что не отступит, а если он вдруг остановится, она посчитает это слабостью и трусостью. Он снова подумал о том, что сам избрал свою судьбу, а значит, ничего не остаётся, как идти вперёд. И вот, едва он стал терять надежду, что этот путь когда-нибудь придёт к концу, впереди показалось бледное свечение. Камия подтолкнула его сзади: скорее же, скорей! Джосер ускорил шаг, не уставая работать мечами. Свечение приближалось, из бледного сделалось золотистым, стало как свет на закате. Впереди была пещера, свет шёл из неё. У самого входа в пещеру, возникнув как будто из ниоткуда, навстречу Джосеру бросился огромный воин. Это был человек в два роста принца высотой, облачённый в древнюю кольчугу из панцирей морских черепах, такие Джосер видел лишь однажды, среди настенных рисунков в заброшенных катакомбах Атлы... Человеком, впрочем, этот воин был до головы, а голова у него была не человеческая – бычья. В одной руке он держал морской трезубец, а в другой – здоровенную булаву. Эту булаву он воздел, чтобы обрушить её на дерзких. Джосер на долю мгновения обомлел. Но тут же пришла мысль о Камии. В следующий миг он рубанул мечом по ноге гиганта, а другой меч, подпрыгнув, всадил в самое сердце великана. То есть, туда, где у всякого живого существа должно быть сердце. Древний воин даже не пошатнулся. Мечи прошли сквозь призрачную плоть, как они проходили через вязкий воздух этого странного места. Падая, Джосер заметил несущийся к его груди здоровенный и совсем не призрачный трезубец. Камия закричала. Но этот крик не был криком страха или отчаяния. Джосер не знал языка, на котором она кричала, но сразу понял: это был язык, слова звучали осмысленно. Трезубец вдруг остановился. Джосер упал на спину и сразу вскочил, принял боевую стойку, краем глаза взглянул на жену. Она общалась с древним великаном, человеком с бычьей головой. Тот опустил булаву и трезубец, коротко кивнул, а потом исчез. Джосер перевёл дух. – Во имя Сета, Ка! Что это было?! Камия посмотрела ему в глаза тяжёлым, задумчивым взглядом. – Это напоминание о том, что погубило Атлантиду... Но почему теперь и здесь? Ах, если бы я знала! Его не устраивал такой ответ. Он ещё больше всё запутывал. Джосер хотел знать правду. Кто этот древний гигант? Почему напал на них? А главное, чем остановила его Камия и откуда ей известен этот язык? Он не поверит, если она скажет, что и этому её научил мудрый медикус Паксимен, заменивший ей отца. Он не такой легковерный, чтобы всё, вся и всегда списывать на одного Паксимена. Он, Джосер, знает её достаточно: она слишком умна, чтобы всему учиться у кого-то одного, это было бы на неё непохоже. И он достаточно умён, чтобы понимать это. Он не успел задать свои вопросы. После встречи с призрачным воином Камия выглядела смущённой, если не сказать, подавленной. Но пещера была прямо перед нею, и она не стала предаваться сомнениям. Девушка встряхнула головой, как будто сбрасывая все сомнения, и вступила в пещеру. Джосер вошёл за женой, а войдя, тотчас забыл о древнем великане с головой быка. Пещера поглотила всё его воображение. Она была поистине циклопических размеров, её стены уходили за горизонт, а потолок терялся в вышине. Пещера казалась целым миром, бескрайней пустыней песка – вот только песком в ней были сокровища. Повсюду, куда доставал взгляд, они лежали здесь – золото, серебро, драгоценные камни в любых возможных образах и сочетаниях. Здесь были бесконечные барханы золотого песка, оазисы с серебряными озёрами и зиккураты из рубинов, ониксов и опалов. Джосер замер, не доверяя своим глазам, не в силах поверить во всё это великолепие. Камия ненадолго остановилась, кивнула, словно утверждаясь в какой-то своей догадке, а потом бросилась вперёд по единственному узкому проходу между горами сокровищ. Джосер поспешил за ней. Она остановилась у постамента, где лежал богато украшенный саркофаг. Лицо девушки воссияло, его озарил свет торжества и восторга. Камия вскрикнула и упала на колени. Джосер перевёл взгляд на золотую фигуру, изображённую на саркофаге. И снова не поверил своим глазам, волосы опять зашевелились у него на голове. Но теперь то был не страх, то был восторг, и было какое-то детское изумление. Так он переводил взгляд с маски саркофага на свою супругу, опять на саркофаг и вновь на Камию... Если всё это ему не снилось, перед ним было одно лицо, одна фигура, одна-единственная восхитительная женщина. Но в двух лицах: одно – живое, а другое – мёртвое. Камия простёрла руки к саркофагу и молвила, тщательно выговаривая слова старостигийского наречия: – О Мефрес, великая властительница древних империй! Я знала, что найду тебя, и я тебя нашла. Ты мой свет среди мрака. Ты мой пример среди ничтожества и малодушия. Ты мой гений, сохраняющий меня от гнева и зависти властительных богов. Клянусь, я буду следовать твоему пути, и я стану тобой, когда окажусь достойна! – Не могу поверить, – прошептал Джосер. – Моя жена отказывается почитать Сета, нашего Вечного Отца, но поклоняется женщине, которая умерла тысячи лет тому назад! Не открывая взгляда от заветного саркофага, она отозвалась: – А ты, змеепоклонник? Знаешь ли, кем была эта женщина? Он кивнул. – Я знаю историю нашей страны. Императрица Мефрес правила Стигией, которая при ней была в пять раз больше и в сто раз сильнее, чем в наши дни. Владыки Ахерона трепетали от одного имени грозной императрицы, могущественные маги стремились угадать её желания, а лучшие зодчии мира воздвигали величественные монументы Мефрес и её великой эпохе... Но где теперь это величие, Ка? Оно развеялось, покрылось пеленой тысячелетий. Пойми, любимая: оно мертво. Как мертва сама императрица... Камия поднялась и встала перед Джосером – такая маленькая, в сравнении с ним, но такая сильная и решительная, такая прекрасная и опасная, её рука возделась, требуя от него молчания. Другая рука указала на золотой саркофаг – и синий императорский шлем со вздыбившейся на лбу змеёй, что лежал у изголовья саркофага. – Она жива! – воскликнула принцесса. – Она жива и будет жить во мне, пока я в неё верю! Ты слышал, в чём я поклялась, любимый? Я стану ею, когда буду достойна! У нас одно лицо! Её судьба – моя судьба, начертанная мне богами. Я стану новой императрицей Мефрес! А ты будешь моим императором! Мы вместе возродим великую империю былых времён. Мы будем править ею самовластно, не оглядываясь на чародеев из Чёрного Круга и не унижаясь перед ними. Мы сделаем это вместе, ты и я! Комок боли и страха застрял в горле принца, пока он слушал эти речи. В отличие от неё, он родился и вырос в Стигии. В отличие от неё, он был верным сыном своего отца, покорным адептом Сета и прилежным учеником его посвящённых жрецов. В отличие от неё, он хорошо знал, что осуществимо, а что нет. Осуществимо – свергнуть брата и занять престол, и править стигийской державой, опираясь на знать и на армию, править в согласии со жрецами Сета и во славу Вечного Отца. Неосуществимо – то, о чём грезит она. Ибо только с помощью могущественной магии возможно вернуть жизнь в мёртвое тело. Даже если речь идёт о теле человека. Какой же должна быть магия, чтобы вернуть жизнь в огромную империю, что сгинула во тьме времён? Всей мощи Чёрного Круга не хватит не для этого! Иначе бы, наверное, они давно б её вернули. Однако магия – совсем не то, о чём грезит любимая. Как нельзя возвратить из морских глубин Атлантиду, так нельзя возродить из праха тысячелетий и древнюю Стигию. Невозможно уничтожить Чёрный Круг, тут снова с горечью подумал Джосер. Сам Ментуфер, его великий отец, сделать это даже не пытался! Он лишь добился изгнания верховного мага Тот-Амона и заменил чуть более лояльным трону Тот-Аписом. Но что ему это дало? Ничего. Тот-Апис погиб глупой смертью, Ментуфер пал в Тайанской битве, а пришедший ему на смену Ктесфон сразу вернул своего любимого наставника Тот-Амона. Всё стало только хуже! Нет, это гиблый путь, нельзя ссориться со жрецами, угодными Сету, нужно жить во имя Сета и не вверять свой грешный разум опасным и несбыточным мечтам... – Смотри! – продолжала между тем Камия. – Все эти богатства теперь наши, ты видишь сам: им нет конца и края. Их больше здесь, чем во всех сокровищницах мира: так велико было могущество Мефрес! Паксимен прочёл о них в манускриптах Ситрисса. Сам древний маг их не искал, хотя жил уже после Мефрес и строил свой дворец рядом с её гробницей. Ни одна душа, кроме нас, не знает дорогу к гробнице Мефрес. А если бы и знала? Страж никого сюда более не пропустит. Эти сокровища послужат нашей цели, Джосси. На них мы купим столько воинов и столько копий, луков и мечей, сколько захотим. Мы сплетём сеть из королей хайборийского Запада и могущественных магов Востока. Их совместной мощи хватит, чтобы заставить трепетать владык Чёрного Круга! А потом мы стравим их всех между собой, и когда они полягут в неминуемой междоусобной войне, в мире не останется никого, кто бы дерзнул оспорить нашу власть. В междоусобице погибнут мелкие и жалкие людишки, но выживут самые сильные и самые достойные из наших подданных. Их руками мы возродим величие былой империи! У нас есть силы и есть воля сделать это. А отныне есть и средства! – Я всё уже продумала, Джосси, – на её губах заиграла победительная улыбка, – просто доверься мне теперь, как доверялся мне всегда, и следуй за своей судьбой! Это правда, едва не сказал вслух Джосер, я всегда поддерживал тебя, следовал за тобой, участвовал во всех твоих сомнительных затеях. Но я не думал, что они зайдут так далеко... Как удержать её теперь, неудержимую? Её, что оказалась одержимой своей мечтой, как сделать это в миг её триумфа? Она нашла эту гробницу и эти сокровища, принесла клятву у саркофага своего кумира и теперь думает, что ей подвластно всё! Неужто такова её свобода? Свобода несбыточных грёз? Но зачем нужна такая свобода, если ведёт к погибели? Великий Сет! Что делать? Как не потерять любимую и всё же уберечь её от неё самой?.. Он бросил взгляд на синий шлем со вздыбившейся змеёй, что лежал у изголовья саркофага, и вознёс мольбу своему тёмному богу. Принц не знал, как называется эта змея, откуда она и для чего помещена на шлеме грозной и могущественной стигийской императрицы. Но ведь известно: все на свете змеи – твари Сета, Великого Змея, все покорны ему. Камия проследила его взгляд и усмехнулась. Протянула руки, подняла древний шлем и надела себе на голову. Он оказался ей впору, он сделал её выше, Джосеру даже почудилось, что она... стала какой-то другой в этом шлеме со вздыбившейся змеёй. Между женщиной, изображённой на саркофаге, и женщиной в шлеме осталось одно лишь различие: в возрасте. Широко раскинув руки в царственном жесте, Камия с упоением воскликнула: – Я – императрица Мефрес! Мефрес Вторая! Мефрес Великая!! Но как только она произнесла эти слова, змея на шлеме ожила, расправила корону, громко, злобно зашипела. Джосер в ужасе отпрянул. На его глазах змея вылезла из шлема, ринулась вниз и обвилась вокруг тонкой шеи Камии. Девушка сдавленно вскрикнула и упала. Глаза её остекленели. Цепенея от ужаса, он бросился к ней и попытался сорвать коварную змею. Но та ещё сильнее сдавила шею девушки. А когда Джосер схватил кинжал, чтобы вырезать тварь, она раздула корону и зашипела на него, сверкая красными глазами. Мелькнула страшная догадка: проклятая кобра задушит его любимую прежде, чем он поразит её. В отчаянии Джосер пнул ногой синий шлем Мефрес. Но шлем не отлетел, а рассыпался, мгновенно превратился в прах, и Джосер понял: лишь магия этой змеи, что обвилась вокруг шеи Камии, поддерживала в древнем императорском шлеме подобие формы. Среди праха принц обнаружил небольшой клочок папируса. Удивительно, но этот папирус выглядел как новый, только что изготовленный. С трудом разбирая древние иероглифы, Джосер всё-таки прочёл его. И когда он прочёл, лицо принца сделалось белым, без единой кровинки, словно молоко. Как этот папирус. Как лицо его любимой – белое и безжизненное. – Моя любовь, моя душа, моя Ка! Что ты наделала... Что я наделал! Зачем ты поступил со мною так, Великий Сет?! Джосер рухнул на колени, ударил головой о пол, завыл от боли и отчаяния. Весь во власти своего страдания, он не сразу заметил, что мир вокруг вдруг стал стремительно меняться. Неисчислимые богатства исчезали, растворяясь в наползающей тьме, стены пещеры-гробницы сдвигались, и золотистый свет угасал. Джосер опомнился, возжёг факел. Бросив отчаянный взгляд на саркофаг Мефрес, молодой принц промолвил: – Если ты на самом деле та, о ком грезила моя бедная Ка, молю тебя: не забирай её, возьми лучше меня! Это моя вина, а не её! – Это твоя вина, – услышал он шипение магической змеи, что обвивала шею Камии, – но это и её вина. Вы недостойны носить Урей. Вы умрёте. – Мефрес?! – Мефрес мертва пять тысяч ваших лет, – глумливо прошипела магическая змея. – И вы умрёте, дерзкие, недостойные. А Урей будет защищать достойных. Стены сдвигались, и тьма наползала, простирая чёрные щупальца к безжизненному телу принцессы. Тьма собралась сожрать её – дерзкую, недостойную. А потом и его, дерзкого, недостойного. Пещера, что казалась миром, превратилась в душную клетку. Всё, что тут было, пропало. Исчез и сакрофаг былой властительницы Стигии. Остался лишь Урей-защитник, магическая древняя змея, и теперь она неумолимо убивала Камию. Не магия ли этой древней змеи хранила пещеру-гробницу и все её сокровища пять тысяч земных лет? Были ли они в реальности или только казались? Принц не знал, жива ли ещё его любимая, а если жива, то сколько ей осталось. Спрашивать это у кобры-убийцы было бы глупо и бессмысленно. Да, мы с тобой умрём, родная, молнией пронеслось в голове Джосера, но умрём не так, не здесь – и не теперь! Как пушинку, он поднял Камию и, освещая себе факелом путь, бросился вон из ужасной гробницы. Он бежал обратно тем самым путём, которым явился сюда. Он бежал, ничего вокруг не чувствуя, не разбирая дороги, не встречая никакого сопротивления, не слыша звуков, не воспринимая совершенно ничего, кроме глумливого шипения Урея на шее любимой. Все его мысли были о ней. Подобно снаряду, выпущенному из пращи, он вылетел из пасти каменного монстра. Чудовищный сфинкс шумно дышал и рычал, но Джосеру теперь было некогда выяснять, чем тот недоволен. Бояться монстра тоже было некогда. Принц встал перед сфинксом и закричал: – Слушай меня, Ньярлатхотеп! Гробницы больше нет! Твоей хозяйки больше нет! Тебе отныне нечего тут сторожить, твоя служба при Гробнице закончена! Вот кто теперь твоя хозяйка! Она займёт место Мефрес! А я её муж и твой хозяин! Слушай же меня, Ньярлатхотеп, и повинуйся мне, законному наследнику древних владык Стигии! Сфинкс зашипел и дыхнул на человека раскалённым паром. Потом присел, сложил под себя лапы. – Да, повинуйся мне! – радостно воскликнул Джосер. – Я думаю, такое существо, как ты, может бегать намного быстрее обычных верблюдов... А потом он долго шептал, глядя в застывшие глаза девушки и целуя её холодные губы: – Держись, моя любимая, держись, моя родная Ка, не оставляй меня, сопротивляйся... Ты сильная, сильнее меня, сильнее всех, ты не можешь умереть сейчас и так легко! Это не по-твоему! Помощь уже близко, Ка... Я знаю, кто способен снять с тебя проклятую змею.

В следующей части - Конан и всё, что к нему причитается.