Венты. Прародина и первые завоевания.
Народ, известный как венты, возник на подмостках истории как будто внезапно.
На самом же деле эта внезапность мнимая, связанная с тем лишь, что хронисты и Запада и Востока мало имели представления о том, что творилось на крайнем севере континента. К слову, в рассказах путешественников из Турана, те же северные берега Вилайета представали не то безлюдной пустыней, не то погруженной в вечный мрак страной мертвых, не то обителью ничтожных дикарей, не знающих даже огня. На самом деле это был густонаселенный край, где строились города, возводились и рушились царства, и жило немало людей.
Не сказать, чтобы не было совсем никаких причин воображать северные берега Вилайета так.
Несомненно, уроженцу Султанапура туманы, осенью окутывавшие эти берега, могли показаться непроходимой мглой. В прибрежных скалах, в самом деле, прозябали вырождающиеся горные карлики. Не говоря о том, что климат тех мест, действительно, много холоднее, чем в южном Туране. Мореходство в то время обитатели этого региона еще не освоили, и жизнь их протекала в основном на берегах рек, в глубине континента. Но эти, действительные факты породили художественный образ скрытой туманами страны, которую населяют немногочисленные каннибалы.
Одновременно, ничуть не мешая этому сложившемуся мифу, распространялись и слухи о сказочно богатых королевствах, населенных людьми невиданных достоинств.
Реальность была приземленнее, мы немного говорили о ней в рассказе о народах камбров, тунгов и торманнов, которые, конечно же, были не единственными обитателями обширного и природно богатого региона. Однако история вентов, на самом деле, намного более древняя чем у названных выше народов, до известной степени повторяя историю пиктов и атлантов - предков киммерийцев, где дремучее варварство парадоксальным образом сочетается с причудливой родословной, уходящей корнями в головокружительную даль времен.
Предысторию вентов можно проследить еще со времен Допотопной Эры и Семи империй, владычествовавших над западной оконечностью Турийского материка. Самой северной из тех империй была Туле, которую в более поздних хрониках еще иногда именуют Старшей Гипербореей, хотя и неизвестно, именовали так себя сами тулейцы. Также неизвестно, имеет ли какое-то отношение описанная в проклятой "Книге Эйбона" столица Туле-Гипербореи Комморион к упоминаемой в других хрониках империи "Коммория", а также связано ли все это с именем "киммерийцев", чей народ сформировался на месте континентальной державы атлантов, в свое время вырубивших колонию в теле Семи Империй. Поскольку от тех времен сохранилось больше туманных легенд, чем исторической информации, никто не сможет поручиться за достоверность происходящих тогда событий. Известно лишь, что Туле, чуть менее, чем остальные Семь Империй пострадало от Великой Катастрофы и на далеком севере все еще сохранялись разрозненные группки людей, хранивших память о великой державе прошлого. Они же все еще держались странных руин и заброшенных городов, совершая тайные и жуткие ритуалы, посвященные чудовищным богам "Старшей Гипербореи". О природе этих культов можно только догадываться, однако, вспоминая, что "Книга Эйбона" повествует о популярности культа Тсатхоггуа в Гиперборее, может, оно и к лучшему, что мы так мало знаем о тех временах.
Первые хайборийцы, расселяясь на севере, поначалу не сталкивались с потомками тулейцев, поскольку проживали значительно западнее, а старые насельники этой территории были слишком немногочисленны. Однако по мере своего усиления хайборийцы расселялись и дальше на юго-восток, так, что со временем они все же вступили в соприкосновение с потомками тулейцев. Информация о тех временах крайне скудна, однако отрывочные сведения говорят о том, что хайборийцы нашли общий язык с потомками древней расы и со временем смешались с ними.
Даже знаменитые каменные цитадели гиперборйцев, как намекают иные легенды, были построены под влиянием тулейцев, из обломков их древних строений.
Именно с этого момента отсчитывается начало исторической Гипербореи, как первого хайборийского государства. Другие хайборийцы также продолжали свое движение на юг - в том числе и под давлением размножившихся за Полярным кругом потомков рыжих и золотистых обезьян - будущих асиров и ваниров. Одно из этих хайборийских племен завоевало и Гиперборею, образовав, по сути, новое королевство, оставив ему старое название. Иногда в хрониках именно ту, "первую", Гиперборею именуют Старшей, что делает древнюю историю Севера еще более запутанной и туманной.
Что же до "первых" гиперборйцев, то большая их часть покорились новым пришельцам, более-менее безболезненно смешавшись с ними.
Однако часть "старых гиперборейцев", - возможно тех, в ком была более явной тулейская примесь, - не пожелала принять новых завоевателей и ушла на северо-восток, в далекие, неизвестные никому края, на берегу Ледовитого океана. По иным легендам в старые времена власть Туле простиралась и на эти территории - и это как будто подтверждалось находками странных и пугающих развалин и статуй сохранившихся в тундре. Однако в остальном на этой территории ничто не выдавало следов высокоразвитой, да и вообще какой-либо цивилизации. Сказать по правде, местные жители в своей дикости могли дать фору самым диким из пиктов - и очень скоро новые пришельцы, оторвавшиеся от какой-либо цивилизации, деградировали до их уровня. Но именно здесь в беспрестанной борьбе за жизнь, в охоте на морского зверя, в мире полярных ночей и холода, на котором трещат камни, было положено начало будущему могучему племени. Беженцы из старой Гипербореи смешались с вооруженными каменным оружием могучими охотниками на мамонтов, обитавших когда-то в том, что во времена существования этих волосатых родичей слонов, было высокотравной северной степью.
Именно из смеси этих народов и зародился народ вентов. С обращением степи в тундру и фактическим исчезновением гигантских животных, эти люди, которых прочие народы считали настоящими гигантами, перешли на охоту на морского зверя. Обитали венты, конечно, не только на побережье, но в располагавшихся южнее лесах. В то время по всей видимости, единственным способом пропитания для них была охота. Тем не менее, данные туранских анналов говорят, что уже во времена Конана-киммерийца, отдельные племена вентов уже расселялись на северо-восточном побережье Вилайета, вступая в контакт и с более развитыми народами.
Очевидно из тех времен, ставших у «исторических» вентов столь же легендарно-героическими, как Эпоха Саг у киммерийцев, или правление Конана Киммерийского у аквилонцев, венты сохранили некоторые свои обычаи. Например, культ Черного Медведя, - Морбэра, представляющего собой смесь дикарского тотемизма с какими-то древними культами, в настоящем смысле не смогла перебить ни одна религия, к которой они обращались. Почитались и иные, столь же недобрые божества: Яхха, Лембой, Богорак, Цернобок.
От северных охотников, венты и позаимствовали свою легендарную телесную мощь, которой отличались уже в письменно-исторические времена. Если уроженцев Запада, хорошо знакомых с асирами, ванирами, да и в целом более рослых, венты не слишком впечатляли, то восточные хронисты продолжают описывать звероподобных великанов, хотя в действительности речь все же шла о широкостных людях шести футов ростом. Что же до «звероподобия», то тут имеет место и привычка описывать чужаков в отталкивающем свете, и привычка самих вентов носить огромные бороды, бритье, а порой и простую стрижку которых мужчины северян считали чем-то недостойным, и даже позорным.
Впрочем, это замечание относится к позднейшей эпохе, когда венты из живущих на краю света дикарей обратились во владык обширных земель.
Примерно тогда же и сформировался их облик. Отдаленно венты напоминали асиров или ваниров, крупные белокожие северяне. Но волосы их чаще были русыми, чем золотыми или рыжими, они были шире в кости, а широкие, часто скуластые лица напоминали о примеси крови всевозможных племен леса.
За давностью лет и отсутствием письменных источников трудно восстановить древнейшую историю. Однако, пантеон богов, которым поклонялись венты, некоторые особенности их строительства, указывает на то, что условные «гиперборейцы» играли ведущую роль, основного субстрата, в котором растворялись, обычно без остатка, другие племена тундры и леса.
Обитали венты, конечно, не только на побережье, но в располагавшихся южнее лесах. В то время, по всей видимости, единственным способом пропитания для них была охота.
Очевидно из тех времен, ставших у «исторических» вентов столь же легендарно-героическими, как Эпоха Саг у киммерийцев, или правление Конана Киммерийского у аквилонцев, венты сохранили некоторые свои обычаи. Например, культ медведя в настоящем смысле не смогла перебить ни одна религия, к которой они обращались.
В самые ранние времена венты уже отличались воинственностью, вообще-то обычной для варваров, но удивительной в их окружении. Соседями вентов тогда были малочисленные и разрозненные народы, ведшие тихую, едва ли не пасторальную жизнь. Все они были покорены, обращены сначала в рабов, а потом в итоге поглощены жизнестойкими вентами. Вообще физическая мощь и жадность до жизни этих уроженцев севера отличала их от тонкокостных и меланхоличных рыболовов, которых они так быстро ассимилировали. Когда климат начал меняться и на побережье стало совсем невозможно существовать хоть сколько-нибудь многочисленным племенам, венты, как и многие другие народы, тронулись с места.
В первую очередь ими была захвачена и обжита страна, которую позже назовут Венетой.
Это была расположенная на юг от ледового океана лесистая местность, с обилием озер, некоторые из которых были столь велики, что считались чем-то вроде пресноводного моря. Условия для жизни здесь были суровые, но не настолько невыносимые как на крайнем севере, который, не будучи вполне заброшен, остался всего лишь местом, куда отправлялись охотничьи экспедиции, за шкурами полярного зверя, моржовыми клыками и другими дарами ледового океана.
Тут венты быстро покорили и частично перебили, а частично так же ассимилировали местные народы, слабые в военном плане племена рыболовов и охотников. Примерно в то же время они освоили наконец-то земледелие, которое в лесистом краю могло быть только подсечно-огневым. Как и всегда в таких случаях, хлеб не превратил их мирных пахарей, а лишь дал больше сил для будущих войн.
Венты никогда не были в настоящем смысле слова кочевниками, если уж они приходили на какую-то землю, то с целью занять ее навсегда.
Добавлено через 21 минуту
(
Гиперборейская интерлюдия)
В то время Венета впервые появляется в хрониках Гипербореи, как страна воинственных варваров, которые довольно скоро начали наседать на границы древней страны, переживавшей тяжелые времена. Наверное, Гиперборея никогда полностью не оправилась от разгрома, который потерпела от Аквилонии. Дело было не только в том, что на чужбине полегла почти вся гиперборейская воинская знать и лучшие воины. Все повернулось еще хуже. Очень скоро сыновья и младшие братья погибших действительно взяли в руки их оружие. Но обратили его против друг друга. Гибель короля, не имевшего прямых наследников, спровоцировала войну за престол, которая длилась с перерывами, едва ли не полвека и заканчивали ее уже внуки зачинщиков. Во время этих войн, беспощадных, как и все гражданские, все стороны (а их было вовсе не две), пользовались силами наемников. Естественно, варвары из Асгарда, Венеты, или привилайетских степей , охотно шли на службу, уповая не только на плату, но и на возможность пограбить, а то и вовсе присвоить себе какие-то земли рушащегося королевства.
В итоге в Гиперборее все-таки воцарилось единовластие, но к тому времени страна, недавно еще считавшаяся хранительницей чистой хайборийской крови, была сильно варваризирована. Отчасти процессы эти походили на те, что переживала Аквилонская Империя, но все сопровождалось чисто северной жестокостью и прямолинейностью. Если в Империи скорее варвары, хоть и не без эксцессов, интегрировались в ткань более развитого общества, то в Гиперборее происходило не только повсеместное упрощение и огрубление нравов, но часто и просто замена населения. Особенно в последнем усердствовали венты, начавшие с того, что получили во владение пограничные области на юго-востоке, а закончили тем, что едва ли не вся королевская гвардия состояла из вентов, а вентские князья помыкали превратившимся в ритуальную фигуру королем.
Асиры первоначально пробовали играть ту же роль, но в итоге были из Гипербореи вытеснены, или приняли то же подчиненное положение, что и бывшие владыки Гипербореи. Проигрышу асиров способствовало и продолжавшееся ужесточение климата сделало мало пригодными для жизни некогда густонаселенные районы северной Гипербореи, подвергшиеся усиленной нордической колонизации, а ныне обратившиеся в своего рода некрополь под открытым небом. Лишь немногие аристократы, усиленные гвардией из асиров, сумели выжить в своих каменных твердынях, выступая своего рода хранителями старинных нравов. Однако центр государства переместился на юг, в частности на юго-восток, находившийся под властью вентов.
Таким образом, кроме Венеты возникло новое государство, которое можно было назвать вентским – и это государство носило древнейшее название известное западному миру. Отчасти гиперборейцев могло примирить с этим то, что венты, оставались их дальними "потерянными родичами", что неоднократно использовалось вентскими князьями для обоснования своего владычества над Гипербореей, как "восстановления исторической справедливости".
Разумеется, гиперборейцы не исчезли совершенно. Но их слияние с вентами было столь сильным, что можно было говорить возникновении нового народа. От несравнимо более развитых гипербореев венты позаимствовали много ценного, от письменности до ковки доспехов и каменного строительства. Существенные изменения претерпела и религия: за годы совместного сосуществования культы вентов, асиров и, собственно, гиперборейцев смогли слиться в более-менее непротиворечивое целое. Для обоснования этого синкретизма была взята, позаимствованная в свое время гиперборейцами с юга, религиозно-философская концепция Четырех Стихий, с которыми, соответственно, были отождествлены и четыре главных божества "Новой Гипербореи".
Со стихией Воздуха, например, отождествился ледяной великан Имир: властелин снежных бурь и холодных ветров, воплощение того ледяного холода, что веял с Севера. Как не трудно догадаться наибольшим почитанием он пользовался средь потомков нордов. Стихия Огня в свою очередь была отдана на откуп древнему гиперборейскому Иль-маринену, богу кузнечных горнов и подземного огня, властелину пламени и огненных духов. Его земным воплощением также считался легендарный Бори, от которого вели свое происхождение короли Гипербореи - и именно поэтому венты так и не решились окончательно свергнуть старую династию.
Со стихией Воды, как не странно отождествилась гиперборейская Хель - возможно потому, что царство мертвых, которым она повелевала, отделялось от мира живых огромной рекой, реки и ручьи текли по всем владениям Хель, да и сама ее обитель порой представлялась в глубине моря - тут видят влияние ванирских преданий о Кольге. С культом Хель связан и институт жриц, служительниц Богини Смерти. Этот институт пережил и завоевание вентами, с немалым почтением отнесшихся к тем, кого они считали сильными колдуньями. Наконец, со стихией Земли связан самый темный и тайный культ "новой Гипербореи", посвященный вентскому божеству, что табуировано именовалось "Черной Жабой", "Железной Лягушкой", "Болотной Хозяйкой" и иными схожими эпитетами. Подлинное же имя этого божества оставалось табуированным, однако судя по некоторым разрозненным данным речь идет о сильно искаженном варварскими влияниями древнем культе Тсатхоггуа или кого-то из его многочисленных отпрысков, вылупившихся из "икры Тсатхоггуа", о которой содержатся смутные упоминания в "Книге Эйбона".
Все эти культы имеют жрецов и почитателей среди разных группировок гиперборейской знати, его последователи ведут между собой скрытую, но ожесточенную войну, временами выливающуюся и в открытое противостояние. Остается, впрочем, открытым вопрос отражает ли это противостояние реальные противоречия между богами или же оно имеет причиной лишь банальное человеческое властолюбие.