[Writer-X]

- Я барон Алежандро… - кофит вновь слегка поклонился, как понял Конан, это у него получалось автоматически, - Я видел как ты дрался там, в переулке… - аристократ замялся.
- И что? – подозрительно спросил Конан
- Это было… Впечатляюще. Ты очень серьезный боец. Поэтому… Кхм… Я хочу предложить тебе одно дело. Мой сюзерен, граф Фиори… Ему требуются люди, умеющие хорошо владеть мечом. По настоящему хорошо. Он отправил меня искать людей, которые готовы были бы за солидное вознаграждение послужить ему.
- Вот как?.. – заинтересованно протянул Конан, опуская руку от рукояти меча, - А солидное это сколько?
- Я не могу сказать, - смущенно пожал плечами молодой барон, - Граф Фиори не назвал точной суммы. Но могу точно сказать, мы заплатим щедро, золотом.
- Золотом, говоришь… - Конан задумчиво потер твердый широкий подбородок. Все складывалось очень удачно. На ловца и зверь бежит, а кроме того, киммериец не имел оснований не доверять своей удаче, - Ну что ж, раз золотом, то тогда пошли.
Они пошли обратно к центру города, вернулись на площадь перед караван-сараем, прошли мимо стражников, трепавшихся о чем-то у костра – те повернули было в их сторону головы, но быстро утратили к ним интерес. Затем Конан вместе с аристократом прошли во двор караван-сарая, мимо внимательно осмотревших из охранников у ворот, пресекли его и мимо второй пары стражников прошли в уже знакомый Конану обеденный зал. Народу там порядочно прибавилось, но все в основном сидели, ели и пили. По проходам между столиками теперь прохаживались нарядные, весьма симпатичные продажные девицы, в дальнем углу под негромкую музыку на небольшой сцене танцевали что-то чувственное и томное несколько полуобнаженных рабынь, но усталые, намаявшиеся купцы и караванщики не особо уделяли женскому полу внимание. Шустро сновали многочисленные вертлявые виночерпии и подавальщики, управляемые по военному четкими командами хозяина-кофита, возле дверей с внутренней стороны стояло еще двое охранников – без полного солдатского облачения, как те что снаружи, но гораздо более дюжие.
Барон провел Конана в дальний угол обширного зала, к чистому широкому столу, за которым сидели двое.
Один из них, сидевший левее, ближе к проходу, был явным аристократом. Зрелый мужчина, он был худ и жилист, с желтоватой болезненной кожей, свидетельствующей о нездоровой печени. Классический кофийский нос, и высокие, как и у барона Алежандо, скулы, свидетельствовали о аристократической кофийской крови. Волосы его были длинными и неожиданно тускло-рыжими, вьющимися, а седина в них была какого-то особого свойства, она придавала этим волосам необычный яркий блеск, каким иногда блестит старое золото. Такими же были короткие, ровно подстриженные усы и острая бородка, характерная для западно-кофийских аристократов. Глаза у него были желтыми, а взгляд – острым и цепким, что придавало ему немного сумасшедший вид. Он было одет в такой же, как у барона, пурпуэн, только небесно-голубого цвета, более пышный, с кружевными манжетами и воротником и со значительно более богатой вышивкой золотыми и бледно-зелеными нитками. На голове его был мягкий берет из синего и зеленого бархата с пышным пером. Ноги его были скрыты столом, видно было, что на ногах аристократа были светлые чулки, но Конан не мог разглядеть, какая у него обувь.
Второй был также кофитом, но отнюдь не из благородного сословия. Это был довольно тучный, плотный мужчина, с широким обветренным лицом, так же зрелый – на вид Конан мог бы дать ему лет сорок пять. Несмотря на тучность, видно было, что он бывший военный – это явственно видно было по тому как он сидит, по его развитым плечам и мощным, предплечьям, увитым мышцами, которые не мог скрыть небольшой слой жирка. Одет он был просто – в бурую, военного покроя тунику, весьма напоминавшую кофийский военный мундир, и жилетку поверх нее, которая опять же по своему крою безотчетно напоминала легкий кофийский доспех. Через плечо у него тянулась простая кожаная перевязь, на которой – Конан определил это по натяжению – висело оружие, причем киммериец мог бы поклястся, что это короткий меч, распространенный у кофийских легионеров. Он был черноволос и черноглаз, с крестьянскими чертами лица, а волосы его были стрижены под горшок.
Барон Алежандо подвел Конана к ним, и поклонился аристократу:
- Мой сюзерен, я нашел человека, подходящего для нашего дела! Это замечательный боец! Я видел, как он отразил совершенно неожиданную атаку вора в переулке, и затем зарубил его – все во мгновение ока!
- Прекрасно, мой дорогой Алежандо, - вскричал барон высоким голосом, - Это просто замечательно! Организуйте пожалуйста нам какого-нибудь вина, желательно самого простого, народного, так сказать, а мы пока поговорим с нашим замечательным бойцом!
С этими словами аристократ неожиданно вскочил, и, цепко схватив руку Конана прохладными тощими ладонями, начал усиленно ее трясти. От неожиданности Конан не знал, как ему ответить. Сидящие за соседними столиками начали на них оглядываться. Спутник графа, черноволосый кофит, с устало-раздраженным и тоскливым выражением лица посмотрел в потолок.
- Я просто счастлив, - приговаривал тем временем граф, - Просто прямо таки невысказуемо счастлив. Это замечательно, нам невероятно везет сегодня, прекрасно что нам удалось отыскать столь замечательного бойца как вы, благородный воин.
- А-а… Э-э… - Конан даже растерялся от столь странных слов графа, - Здравствуйте, граф. Вы говорили о том, что вам нужны бойцы. Что за работу в предлагаете?
- Сейчас я расскажу вам это, о благородный воин! – воскликнул граф, и, к удивлению Конана, отодвинул табуретку и чуть ли не силой усадил его за стол, выпустив, наконец, его руку. Затем сам граф сел прямо напротив него.
- Как вы уже поняли, - начал он, - Я – владелец земель Северного Сафада и Полайенского нагорья, а так же Карпашского владения, граф Понтиус Геркуланус Савадаре де Фиори. Молодой человек, который привел вас к нам – барон Алежандо, а этот уважаемый воин, что сидит слева от меня, – граф мотнул головой в сторону черноволосого кофита, - бывший офицер кофийской армии Фионас. Как ваше имя, о воин, и откуда вы родом?
Фионас коротко кивнул Конану, киммериец ответил тем же, затем повернулся к графу.
- Я Конан, из Киммерии. Это далеко на севере…
- О, как прекрасно! – вновь воскликнул граф, - Варвар с далекого севера! Дикарь, несущий долгожданный дух свободы! Как это замечательно и символично, не правда ли – встретить на нашем сложном и тернистом пути вверх, к свободе и процветанию, всеобщему равенству и благоденствию, подобный знак, так сказать искру свободы, принесенную диким ветром из далеких ледяных пустынь! Не правда ли, это просто замечательно, Фионас?
Фионас угрюмо согласился, что да, замечательно.
- Граф… - Конан замялся, не решаясь повторить многоэтажный титул, и пытаясь сообразить, как бы поскорее перевести странного словоохотливого аристокртата к делу - Барон, приглашая меня сюда, сказал, что вам нужны бойцы. Что за работу вы мне предлагаете? И сколько вы готовы заплатить?
- О-о, это крайне необычное и интересное дело! – уже тише сказал граф, затем склонился к Конану и заговорщицки зашептал:
- Послушай меня, северянин! Я – мыслитель и философ, читал древние тексты, и много размышлял над сутью вещей и понятий. В своих долгих размышлениях я бился над странными противоречиями, пронизывающими нашу жизнь, и сковывающими нас подобно кандалам, и не находил решения. Ты, киммериец, никогда не задавался вопросом, почему наша жизнь так тяжела и сложна, почему мы, вместо того чтобы жить в счастьи и совершенствовать свой дух и тело, вынуждены влачить жалкое существование, зарабатывая себе жалкий гроши для того чтобы насытиться и прикрыть свою наготу? Почему крестьяне вынуждены каждый день надрываться на пашне, в условиях худших, чем даже наши рабы? Почему такие как ты, честные и благородные могучие мужи, вынуждены заниматься бессмысленным убийством друг друга, вместо того чтобы обратить свое искусство во благо людям и заниматься стихосложением под сенью струй, или же помогать более слабым в тяжелом физическом труде? Почему ведутся в нашем несовершенном мире столь многочисленные, бессмысленные и кровопролитные войны?
Конан открыл было рот чтобы сказать, что стихоплетство ему нужно так же, как туранскому коню пятая нога, а убийство другого честного и благородного могучего мужа он каким-то особо тягостным бременем в общем-то и не считает, да и войны тоже обычно не бессмысленные – набежали на соседей, добычу награбили, земли, опять же, себе забрали… Но граф, очевидно, не нуждался в собеседниках, ему нужны были слушатели. Не дав варвару сказать ни единого слова, он продолжал, глядя на сидевшего перед ним киммерийца фанатичными желтыми глазами: