[Зогар Саг]

Так и порешили - связали Рыжечку, удда те путы заговорила, а вот про куколку так и не узнала. Погнали ее черкесы, вместе с остальным полоном. Видит девка высокие горы густым лесом поросшие. В расщелинах глубоких по камням ручьи бегут, а на дне их кости да черепа человеческие валяются. А в конце расщелины их ждут уже. Песиголовцы - они как люди совсем, только высотой мало, что не три аршина. Ну и голова собачья вестимо, а на лбу глаз один горит. Много они торговали с черкесами - те им людей продавали, которых песиголовцы в глубокие ямы сажали, да давали им мед с орехами жареными. Когда пленники жир накопят песиголовцы им кончики пальцев резжут и смотрят: идет кровь или нет? Если идет песиголовцы пленников сразу и съедали. А черкесам за товар они давали золото и самоцветы, что остались от старых царей землей той правивших. Никто не знал где уже и кости тех царей лежат - кроме песиголовцев. Они как полон увидали, так сразу лаять принялись, что много им поживы сегодня досталось. Быстро пленных по ямам раскидали и черкесов стали к столу звать. Рыжечку в яму кинули и миску с орехами и медом перед носом поставили - живешь мол у псин, так и ешь как собака. Руки-то все равно связаны. Только вот не знали они про куколку из бороды козлиной. Вот чувствует девка - зашевелилось у нее меж титек живое что-то. Испугаться не успела, когда у нее из-за пазухи крыса большая выскочила. Быстро пока стражник не видел, она веревки на руках и ногах перегрызла и опять в куколку превратилась. Рыжечка оставила ее в яме, чтобы глаза стражу-песиголовцу отвести, как черкесам. А сама потихоньку вылезла из ямы. Видит - огни полыхают, слышит музыку да речь черкесскую, да лай псиный - идет туда. А в селе песиголовцев столы стоят каменные, в блюдах серебряных всякое мясо и птицы, вино красное рекой льется, черкесские старики тосты говорят, а песиголовцы им подвывают. Рядом с ними вертела огромные, на которых быки целые крутятся, сковороды мясом скворчащим полные. Вот видит Рыжечка - позади всех столов пещера большая, а у нее два песиголовца здоровенных стоят, черкесов туда не пускают. Она стражам глаза отвела, внутрь пролезла - мать честная, везде груды тел человеческих лежат, разделанных уже и выпотрошенных. Знамо дело почему туда черкесов не пускали - не все мертвые, что там были из казаков да русских солдат, лежат там и черкесы. Когда полона им не вели, песиголовцы тайком и самих горцев заблудившихся ловили. Идет, видит уже там и руки отрубленные штабелями уложены, и ляжки отрубленные и потроха человеческие. Живо смекнула девка, что ей сейчас делать - потихоньку взяла немного человеческого мяса и на сковороду подбросила. Потом на другую и на третью - везде, где можно, к баранине и говядине, человечины добавила. И села в углу, глаза всем отведя, смотрит себе. Черкесы с песиголовцами все мясо уминают, да нахваливают, да вином запивают. Старый черкес тост произнес, выпил рог с вином, схватил кусок с блюда закусить, глядь - а держит он руку женскую с кольцом на пальце.
- Это же дочь моя! - закричал он, - недавно пропала она в лесу, мы думали русские увели.
Тут и другие черкесы увидели, что они едят - зашумели, закричали, за кинжалы да сабли схватились. Песиголовцы на шум из пещер повылазили, с дубинами да рогатинами. Храбро бились черкесы, да только чудищ одноглазых много больше было. Скопом все навалились, забили да растерзали гостей своих. А Рыжечка, бочком-бочком да скользнула к яме, где она куколку оставила. Страж ее-то к своим побежал, яму без присмотра оставил. Девка слово тайное сказала и тут же из ямы что-то выскользнуло маленькое, белое - ласка не ласка, ящерица не ящерица. На груди у ведьминой дочки тут же в куколку опять превратилось. Пошла рыжая назад, чай дорогу запомнила. Видит аул прежний, там жены да дочери черкесские гутарят, ужин готовят, мужей своих от песиголовцев ждут с подарками. Тут же и Ногучица ходит - ей, как старшей женщине в ауле наибольший почет. Увидала она рыжую, глаз свой здоровый выпучила, рот раскрыла, трясется вся и сказать ничего не может. Рыжечка ей и говорит.
- Здрава будь, хозяйка ласковая, низкий поклон тебе за гостинцы да за слова приветливые. Еле успевала я долги тебе возвращать. Ты на станицу мою лихоманок напустила, меня оттуда выгнали - я тебе помешала у ведьм кубанских землю с Лысой горы отнять. Ты меня пленила и песиголовцам отдала - я ваших мужчин человечиной накормила да под клыки чудовищ подвела, щас чай до сих пор они их косточки гложут.
Девки черкесские в плач ударились, Ногучица глазами хлопает, а рыжая все гуторит:
- А вот и тебе мой подарочек - и кинула ей в лицо куколку из чертовой бороды. Та на лету в ласку белую превратилась и в раскрытый рот Ногучицы прыгнула. Удда завертелась, кровь у нее изо рта брызнула, а как ласка до сердца ход проела - так ей и смерть пришла. Девки да бабы черкесские как увидели это, еще больше заголосили - последней защитницы лишились. Замолчали лишь, когда Рыжечка на них крикнула.
- Хотите, чтобы на шум песиголовцы примчались? Дык они и так скоро сюда придут - им мяско женское мягкое больше мужского придется по вкусу. Только я вас всех спасти смогу. Ну-ка встаньте все в ряд, - впереди девки молодые, сзади замужние бабы.
Черкешенки послушались, встали, как рыжая сказала - впереди девки молодые красивые, чернявые - позади бабы замужние, грузные. Она им веревки кинула, сказала: - Руки вяжите друг другу. Черкешенки и связали - первая из них руки за спиной сложила, та кто за ней ей руки связала и сама руки за спину завела. Так все и выстроились. Рыжечка узлы проверила, за конец веревки взяла и повела их всех. Шли долго или нет - вдруг слышат песиголовцы их нагоняют. А девки черкесские уж плачут - непривычно им так далеко ходить, по лесам да оврагам, ноги в кровь сбивать. Рыжая срезала ивовых веток пучок, да как стеганет - вмиг резвости прибавилось. Вот и Кубань-река, вот и лодка стоит, что их да привезла. Стали они туда рассаживаться - девки все уселись, а бабы уж не помещаются. Рыжечка возьми и перережь веревки, сама в лодку уселась и та поплыла. Бабы все старые и некрасивые на том берегу остались - а тут и песиголовцы подоспели, в клочья их всех порвали.Рыжечка на другой берег переправилась, девок черкесских по головам пересчитала и пошла с ними в станицу свою старую. Там казаки круг собрали, выслушали ее историю о том, кто лихоманок наслал, да так всем кругом и повинились. Девок черкесских казаки, кто без жен остался, себе разобрали, а Рыжечке на окраине станицы дом построили, двух коров да свиней дали, да еще и денег всей станицей собрали.