[Пелиас Кофийский]

Думал, если честно, попытаться написать для конкурса, но получилась такая комическая бредятина, что без смеха читать не могу, поэтому ну его)))))))))))))
вот фрагмент.

Развалины Ларши дремали в ночи. Вверху горели звёзды – редкие и острые, как осколки льда. Половину неба затянули тучи. Луна то выныривала из них, то вновь погружалась в косматые объятия. Холодный мертвенный свет в мгновение ока заливал разбитые колонны, заставляя их вспыхивать, подобно колдовским свечам, а в следующее мгновение город опять погружался во тьму.
— Хватит тащить меня за руку! — донёсся голос откуда-то из-за полуразрушенной арки. — Всю руку мне вывихнул, козёл!
Луна как раз показалась в своём призрачном блеске, подобно оскаленному черепу, повиснув в небесах. Бледно-молочное свечение затопило развалины.
— Дерьмо ишака!
Среди груд кирпича и осколков камня пробирались две, слегка пошатывающиеся фигуры. Впереди шёл рослый, и явно нетрезвый гипербореец. В холодном свете луны его лица было неприятно белым, и походило на посмертную маску. На нём была кольчуга, всё ещё заляпанная кровью; кровью были измазаны волосы и даже сапоги. Кровь чернела в лунном свете. Тонкими стальными пальцами он намертво впился в запястье невысокой, пышнотелой девки и упорно тащил её за собой. Девушка ковыляла, то и дело спотыкаясь об лица демонов и ругаясь, на чём свет стоит. У неё было такое кричаще размалёванное лицо и настолько скудное одеяние, что сомнений в её профессии практически не оставалось.
— Негодяй, мерзавец, скотина! — девушка тараторила почти не переставая. — Казалось, даже облака белой пыли, которые иногда поднимали их ноги, не мешали ей сыпать оскорблениями. — Дерьмо ишака, порождение гиены, бурдюк ослиной мочи! Какого дьявола ты сюда меня притащил? Во имя Семи Распутниц Шахразара, мы здесь забыли?
Ничего не отвечая, и тяжело ступая, воин дотащил её до растрескавшегося, массивного портика, и опёрся об него спиной. Расставил ноги и грубо притянул её к себе. Ухватил второй рукой и прижал её извивающееся горячее тело. Его пальцы с такой силой сжали её ладонь, что девушка всхлипнула. Её туника, и так почти не прикрывающая её крепких бёдер и полной, спелой груди, треснула, расходясь по швам.
Он дохнул ей в лицо запахом кислого, дешёвого вина.
— Вот теперь ты будешь моей, — пробормотал он, нисколько не обращая внимания на её попытки вырваться. — Подальше от Фарсула и Мельшаха. И никакие ублюдки не помешают мне оттрахать тебя как последнюю шлюху. И для этого мне не понадобятся монеты.
— Кусок дерьма! — девушка попыталась расцарапать ему лицо, но он мимоходом прижал её руку к груди. — Во имя всех лунных дьяволов, зачем было тащить меня в эту задницу осла! Оттрахал бы вон за теми холмами, и все дела. Да ты хоть что-нибудь сможешь? Вон как набрался!
— Молчи, сука, — прошептал воин. На мгновение он перестал её тискать, и девушка насторожилась. — Если бы ты видела тех демонов, что напустили на нас кезанкийцы… Ахаха…. Да ты бы налакалась не меньше, чем я! Проклятый Шамуас не предупреждал, что за нами будут охотится демоны из преисподней! Вырезать парочку деревень, всего-то… За стальными дверями живут глиняные боги… Они разрывали голыми руками, а горцы нашпиговали нас стрелами и перерезали, как цыплят…. Тени живут за дверями, которые не стоило открывать….

Добавлено через 21 секунду
Он шептал, и его тихий голос был столь пугающим и безжизненным, что девушка невольно обмякла в его объятиях. Не пытаясь более выбраться. Его лицо прорезала пугающая улыбка. Из-за разбитых, подпухающих губ она казалась особенно страшной.
— Тени… я помню, как кричали Альтус и Бракар. Густые, чёрные… Когда мы вернулись в Шадизар… по-моему они охотятся за мной. Я пью уже третий день…. Нельзя спать. Спать – нельзя. Густые, они крадутся, подбираются…
Он внезапно расхохотался.
— Ты думаешь, я сошёл с ума?
Девушка испуганно обернулась. Луна снова спряталась за тучи, и они оказались в беспроглядной, смоляной темноте. Кругом царила тишина – мёртвая, неестественная. Она почувствовала, как по её спине стекает ручеёк пота. Развалины Ларши считались недобрым, дурным, проклятым местом. Ощущение какого-то странного, леденящего присутствия внезапно пронзило её сердце – безо всякого перехода или логического обоснования. Словно что-то чудовищное, непредставимое подбиралось к ним, шагая, всё ближе и ближе. Она отчаянно вцепилась в ладонь гиперборея. Её прошиб холодный пот.
— Пожалуйста, — взмолилась она. — Я умоляю тебя во имя Девяти Сыновей Шлюхи, давай уйдём от сюда. Я дам тебе вон за теми холмами, сыграю на флейте или сделаю «кхитайского дракона», только давай выберемся из этого мерзкого места…
Но он словно не слышал её, глядя во тьму пустыми глазами. Затем внезапно прижал её к себе.
— Я слышу их, — хрипло прошептал он. — Они идут. Идут за мной. Нет смысла бежать от смерти. Но для начала, я поцелую тебя….
И он припал к её губам своими губами, окровавленными, разбитыми в кабацкой драке. Она ощутила вкус его крови, а в следующий момент мужчина закричал. Закричал страшно, словно у него выворачивали все внутренности и втыкали раскалённые иглы под ногти.
Луна вышла из-за туч, и она увидела чёрные тени – густые, длинные тени, протянувшиеся от покосившихся, растрескавшихся колонн. Они лежали на земле, будто жадные лапы. Чернильными потёками разлились на мертвенно-бледной земле. Куртизанка закричала. Дёрнулась, пытаясь вырваться из объятий гиперборея. Но он, вцепившись в неё мертвенной хваткой, не отпускал. Кровавая пена выступила у него на губах. Его руки стали ледяными. А затем у него изо рта хлынула кровь – капая ей на грудь, на одежду. Он захрипел. Упал на колени. И только тогда она смогла отцепить от себя его скрюченные пальцы. Тени от всех зданий тянулись к нему, словно он стал центром какого-то демонического колеса. Девушка попятилась назад, поскальзываясь на щебне и оступаясь, а потом всхлипнула, и бросилась бежать. Луна мертвенным саваном выбелила перед ней путь.

Добавлено через 16 секунд
Она бежала и бежала, мимо угрюмых приземистых зданий, мимо ощерившихся колоннад и тёмных провалов колодцев, и ей казалось, что тени ползут за ней. Вдали затихли хрипы и стоны несостоявшегося насильника; но от этого стало лишь страшнее. Пугающая тишина опустилась на развалины. Весь город казался ей одним большим гробом, мёртвым, чудовищным склепом, раскинувшимся на склоне скал. Безжизненным и холодным уже давным-давно.
Здания смотрели на неё слепыми проёмами окон. Но в этой слепоте, в этой тишине и темноте таилось НЕЧТО. Город был мёртв уже множество столетий; и всё-таки, казалось, что в нём таиться жизнь – чудовищная, противоестественная жизнь, что рождается за порогом смерти.
Старые городские легенды повествовали о демонах, что обитают вокруг могил; о пугающих ударах барабанов среди чёрных холмов Шадизара. О барабанах, в которые не могли бить простые смертные. Говорили, что звук идёт из-под самой земли. А те, кто засыпал на холмах, однажды просыпался уже не совсем человеком…. Говорили о странных башнях, где обитали тени и демоны прошлого. Говорили о катакомбах, что вели в само сердце ада. Земля Заморы была черна, очень черна. И черны были её сказки. Но ни одна из легенд не пугала юную заморянку так, как страшил её этот Город.
Луна горела неестественно ярко, и тени казались чернильными пятнами, лежащими на живом серебре. Она не оборачивалась, чтобы посмотреть, не преследуют ли её; способность здраво соображать покинула куртизанку. Она бежала и бежала через пустынный город, охваченная раздирающим, первобытным страхом. Её сердце отчаянно колотилось в груди. Последняя одежда осталась в руках у мёртвого гиперборея и она бежала, нагая, через город, словно призрак среди ветхих старинных стен.
Неожиданно с чудовищным скрипом позади неё рухнули колонны, вздымая облака белой пыли, и почти ослепшая от ужаса и безумия, она рванулась вперёд, споткнулась и упала… прямо в объятия какого-то громадного, широкоплечего мужчины. Он цепко ухватил её за плечи и удержал.
— Спокойно, девочка, — проворчал он. — Во имя Крома, что ты делаешь в таком дерьмовом месте?
Свет луны очертил его копну густых, смоляных волос и упрямое, волевое лицо. Не в силах отвечать или держаться на ногах, она обхватила его шею руками, прижалась к его груди и разрыдалась.
***