[Пелиас Кофийский]

***
Поднявшись вверх по течению реки Стикс, и преодолев пешком множество миль, Конан отдыхал среди былого шемитского форпоста. У него осталось несколько серебряных монет, которыми можно было заплатить за еду и ночлег; он блаженствовал в тени смоковниц и пальм, не думая ни о чём. Девушки гваратов и фульбе были страстными и горячими, их тела – нежными, а пальмовая брага пьянила не хуже дорогих вин из погребов гиборийской знати. Авантюрист жадно прислушивался к рассказам купцов, возвращающихся из Кешлы. Он намеревался попытать удачи в богатом негритянском королевстве.
На юге время текло медленно, словно нуга. Кое-где в развалинах обитали семьи чернокожих; а с юга к Шашпундари примыкала большая деревня народа фульбе. Их дома, похожие на круглые муравейники, утопали в кустах пламенеющего гибискуса. Оттуда доносились острые ароматы и звучные песни чернокожих.
— Тебя похитит ишау? — нахмурился Конан. — С чего ты взяла?
Он говорил на стигийском, привычно перемешивая его с гирканскими и шемитскими словами, когда не мог вспомнить нужного. Но девушка прекрасно его поняла.
— Так сказал колдун, — легонько пожала точёными плечами она. — Его устами говорят Большие Чёрные Братья, что вечно сидят у костра.
Конан лишь покачал головой. Ему была чужда крайняя суеверность чернокожих. Бессмысленно было уговаривать или утешать её. Однако в глазах её он не увидел страха.
— Что я могу сделать для тебя? — спросил он.
Внезапно губы его расползлись в улыбке.
— Приходи сегодня ночевать ко мне. Я обороню тебя от любых демонов или людей, которых пошлёт ночь.
Девушка лишь покачала головой.
— Пути духов неведомы простым смертным. То, чему суждено произойти, произойдёт. Ты не в силах стать на пути богов, человек из страны, где вода жжется как огонь. Но я не боюсь. Ибо богами предсказано, что ты спасёшь меня.
Конан лишь крякнул.
Она внезапно улыбнулась и провела кончиками пальцев по его щеке.
— И я приду сегодня ночью к тебе. Ибо ты красив, чужеземец. Пусть это будет моей наградой за то, что ты столкнёшься с дьяволами-из-ночи.
***
Поднялся сильный ветер. Со стороны песчаного моря он нёс жалящие крупинки песка. Песок скрипел на зубах, забивался в волосы, под одежду. Купцы сворачивали свои палатки, прятались в руинах. Солнце медленно скатывалось к горизонту.
Ночь упала внезапно, как всегда бывает на юге. Пылающим маком светило расцвело на краю небосклона, раскрасив облака в причудливые цвета. На тёмно-лиловом, густо-индиговом горизонте внезапно стали загораться звёзды. Они вспыхивали одна за другой, словно горячие небесные костры.
Конан вернулся в куполообразную хижину из плотно вбитых в землю жердей, обмазанных глиной. Вход был занавешен пологом из переплетенной травы. Хозяев не было – быть может, они кочевали вместе со скотом. Варвар улёгся на подстилку из сухих пальмовых листьев. Шашпундари спал. Лишь редкие ночные звуки, крик мула или негромкий говор нарушали тишину.
Чуть позже он проснулся от прикосновения ласковых рук, и ощутил поцелуи мягких губ. Чьё-то нагое, трепещущее тело прижалось к нему, полное жаркого желания и сладких обещаний.
Девушка, чьё имя обозначало «Приветствую тебя» или «Радуйся!» на языке племён Сахеля, пришла, чтобы разделить с ним ночлег. И ритм их дыхания слился с другими звуками жаркой южной ночи.
***
— Айо! — донеслись до киммерийца испуганные крики. — Айо!
Выругавшись, он открыл глаза. Проснулся он мгновенно, как дикий зверь. Некоторое время он молча лежал в темноте без движения и впитывал запахи старой хижины. Аромат девушки сохранился здесь, но уже слабый, едва ощутимый. Ночью она ушла. Его руки, казалось, ещё помнили жар её тела.
Он рывком поднялся. Надел набедренную повязку и откинул скрывающий вход полог. Солнце на мгновение ослепило его, и он чертыхнулся.
Пёстрая толпа предстала его глазам. Юноши, крепкие и высокие, статью подобные леопардам; девушки, жалобно жмущиеся к охотникам и воинам; старики. Их лица были омрачены. В глазах у женщин стояли слёзы.
— Ишау похитил Айо! — выкрикнула молоденькая негритянка, с кожей цвета кофе с молоком. Её бёдра обёртывала пёстрая повязка, она льнула к чернокожему, могучей скалой возвышающемуся над остальными. В её глазах стояли слёзы. Северянин отметил в её чертах схожесть с ночной гостьей. Похоже, она была её сестрой.
— Ишау похитил Айо, — ропот прокатился над толпой. — Айо, что была прекрасна, как восход над рекой! Дочь Аугбилы и вождя Быстрая Нога! Горе нам всем!
Застонали женщины. Одна из них, пожилая негритянка с ожерельем из зубов, упала на колени и со стоном обхватила ноги Конана. Она причитала что-то на неведомом ему языке.
— О Кром и Мананнан, — пробормотал он. — А девчонка-то говорила правду.
В своих странствиях Конан порою сталкивался с существами не из плоти и крови, чью природу он не мог постичь. Но намного чаще он сталкивался с суевериями и паникой, порождёнными слухами и страхом людей перед неизвестным. Демоны, безусловно, существовали – но встречались куда реже, чем разговоры о них.
Конан не слишком боялся сатанинских отродий – немало выползней из ада он отправил обратно, прямиком в преисподнюю, собственноручно.
— Ты последний, с кем она разговаривала, — сказал старик с умными глазами и сморщенным тёмным лицом. — А значит, боги выбрали тебя для её защиты. Только ты можешь спасти её от участи, худшей, чем смерть.
Варварская вера киммерийца допускала возможность сверхъестественных явлений, вмешивающихся в жизнь человека. Мистическое совпадение, свидетелем которого он только что стал, развеяла его последние сомнения.
— Ты прав, — он качнул головой. — В тот раз мы говорили о демоне.
По собравшейся толпе пролетел испуганный шепот.
Пожилой колдун грустно покачал головой.
— Увы, чужеземец. Возможно, её похитили из-за тебя. Племена буанта верят, что тот, кто упоминает недобрых духов, невольно призывает их.
Его глаза выражали боль и отчаяние.
— Мне неведомо, что творит демон с теми, кого похищает. Но боги сказали мне прошлой ночью, что Айо можно будет спасти. Странник, пришедший издалека, и не склоняющий голову ни перед какими богами, сможет вырвать дочь Аубгилы из лап порождения тьмы.
Конан медленно обвёл взглядом племя фульбе. Старуха у его ног беззвучно рыдала.

Добавлено через 26 секунд
— Ты прав. Возможно, в этом есть и моя вина, — он задумчиво повёл плечами. — Я отправляюсь тотчас же и отыщу её.
Вздох изумления пронёсся по толпе людей. Внезапно кто-то воскликнул:
— Но как победить ишау? Он неуязвим для стали и огня. Стрелы облетают его и дикие животные убираются прочь при его появлении. Мы пытались остановить его, но подобно испарениям джунглей, он протёк между нашими воинами и убил многих.
Конан поднял голову и увидел напряжённую живую волну тел. В глазах собравшихся, напрямую столкнувшихся с проявлением воли потусторонних сил, читалась обречённость и отчаяние.
Варвар обвёл взглядом притихшую перепуганную толпу и проговорил негромким уверенным голосом.
— То, что стрелы не попадают в него, ещё не обозначает, что он неуязвим. Порождения мрака и тьмы зачастую быстрее и сильнее обычного человека, но они не бессмертны. Мне доводилось уничтожать злых духов. Многие из них уязвимы для доброго честного железа и огня. Те же, кто не боится для обыкновенного оружия, имеют другие слабые места. Мне не впервой отправлять их обратно в ад. Я верну вам Айо.
Варвар с севера расправил могучие бронзовые плечи и тряхнул львиной гривой, и голос его прогремел раскатами грома:
— Клянусь Кромом и Морриган! Я найду того, кто похитил Айо и спасу её. Даже если придётся отправится к огненным океанам Ада, в которые верят шемиты. Я вырву её из пасти самого Сета, если в том возникнет нужда!
И его глаза грозно сверкнули.
И те, кто видели его в этот момент, не усомнились в его словах.
А чернокожий старик пристально взглянул на него и сказал:
— Ты должен пойти со мной.

***
Хижина шамана была тёмной и ветхой. Солнце ярким клином вонзалось в жилище снаружи, но большая часть хижины тонула во мраке. В дальнем углу тлели угли в жаровне. Со стен свисали причудливые амулеты и пучки одуряюще пахучих трав. Варвар с любопытством уставился на связки сушёных мышей и обезьяньих голов, украшающих это причудливое обиталище.
— Поистине, ты благороден, чужеземец, — сказал колдун.
— Айо была моей женщиной, — проворчал Конан. — И я не намерен оставлять её на поживу демонам. Она разделила со мной ночь, а я не прислушался к её словам и отдал её на растерзание тварям из мрака.
Чернокожий шаман задумчиво коснулся пальцами груди гиганта.
— Я вижу, ты уже сталкивался с порождениями бездны.
— И не единожды, — хмуро рыкнул киммериец. — Мне нужен лишь проводник, и я верну Айо в селение.
— Йо-а-ла! — покачал головой пожилой негр. — Не будь столь самоуверенным, странник! И в мире зла есть свои султаны и короли. Не с каждым может справиться меч или кинжал. Встречал ли ты на своём пути созданий, которым не страшна холодная сталь?
— Встречал, — угрюмо ответил варвар.
— И что же ты будешь делать, если боги уготовили тебе встречу с тем, кого нельзя убить?
— Я верну Айо или погибну.

Добавлено через 14 секунд
Конан произнёс эти слова ровно, но его глаза при этом полыхнули таким яростным блеском, что потрясённый колдун отступил на шаг.
— Да, воля твоя велика, — помолчав, сказал он. — И, возможно, ты добьёшься своего. Боги опекают слабых, но благоволят к смелым. Воспользуйся же моей помощью, чужак, прежде чем отправишься на поиски Айо. Бас-ар, муж Тении, сестры Айо, уже поджидает тебя – у порога моей хижины. Он проводит тебя к Проклятой Скале. Именно оттуда приходит ишау.
— Я даром теряю время, колдун, — сказал Конан и повернулся, чтобы уйти.
Шаман цыкнул языком.
— Бас-ар будет слушаться лишь моих указаний. Я не отниму у тебя много времени, смельчак. С каждым мгновением надежда увидеть Айо тает, словно масло на солнце. Но порой мы должны полагаться на волю богов. Послушай меня, о чужеземец.
Конан скрипнул зубами.
— Есть существа, обитающие с нами в подлунном мире, о которых мы ничего не знаем, — негромко сказал колдун. — И существа, которых мы даже не можем представить. Одни из них настроены враждебно по отношению к человеку, другие равнодушно, а прочие – дружелюбно. Человек всегда может воззвать к силам, которые сильнее его. Они никогда по своей воле не вмешиваются в ход вещей, и никогда не делают за него то, что он должен сделать. Но они могут предоставить ему силы, которых будет довольно для выполнения задуманного.
Голос колдуна обволакивал, опутывал в своих тенетах. Его глаза казались большими, тёмными омутами, куда северянина против воли затягивал гипнотический речитатив колдуна.
— Зло всегда таит в себе семена собственной погибели. Порождения бездны хитры, но глупы – ибо не видят подлинного танца жизни и в гордыне своей полагают, что управляют миром, в то время как над ними склонились фигуры, величия которых они не могут даже осознать. Они не видят их, подобно тому, как кузнечик не видит склонившегося над ним человека.
Сегодня я попрошу Больших Чёрных Братьев, и они защитят твоего Маленького Духа. Древние существа из Мрака и Ночи накроют тебя своим плащом, и выползший из ада не сможет причинить вреда твоей душе.
Он больше не казался никчёмным шаманом крохотного племени. Казалось, его голосом говорили забытые боги, а фигура его, одетая тенями, росла и росла в темноте и уединении хижины.
— Садись, — приказал он, и Конан, подобрав под себя по-восточному ноги, сел.
Неведомо откуда донеслись удары тамтама. Они гулким, вибрирующим ритмом заполнили воздух. Звук был глухим и мягким, словно шёл из-под земли. Тени в углах насытились, загустели. Они словно набрякли, подобно пиявкам, что напились свежей крови. Что-то пульсировало на самом краю восприятия, темнота будто ожила, обрела собственную форму и предназначение.
— Желаешь ли ты, Конан, спасти Айо? — вопросил колдун, и голос его резал, подобно кинжалу.
— Желаю, — мрачно сказал киммериец.
И тени медленно поползли к нему.
— Не содрогнёшься ли ты, когда увидишь порождение зла?
Хищная улыбка прорезала лицо северянина.
— Клянусь всеми богами, не содрогнусь.
И тени подкрались к нему и легли у его ног, словно чёрные удавы.
— Отдашь ли ты свою кровь, всю, до последней капли, чтобы спасти дочь Аубгилы?
— Отдам! — яростно взревел Конан. — К дьяволам! Довольно, старик! Я не желаю играть в твои игры. Вели этому трусливому порождению гиены идти со мной, или, клянусь Имиром и Немайн, я выведаю дорогу и отправлюсь без него!
И, едва отзвучало последнее слово, тени сдвинулись с места и прыгнули на него. Адская боль пронзила тело киммерийца. Корчась от неописуемых мучений, в агонии, он покатился по полу. Густые, похожие на смоль или дёготь, тени забирались ему под кожу. Северянин взревел, как целое стало буйволов. Ему показалось, что его свежуют живьём.
Он сбил жаровню, и несколько алых угольков, упавших на его кожу, отрезвили его. Режущая боль отступала. Тени спрятались в его теле, словно ящерки в поленнице дров. Покачиваясь, он встал.
— Во имя всех дьяволов, что это было?
— Теперь у тебя есть защита от древних богов, извечных богов этой земли, — сказал колдун. — И ты можешь идти.
Конан хрипло дышал, и с каждым вдохом сила возвращалась в его тело.
— К псам шелудивым колдовство, — сказал он. — Мне нужен лишь проводник.
Сухая рука колдуна легла на могучие плечи Конана.
— Иди, — с тёплой улыбкой сказал он. — Я верю – именно у тебя получиться обуздать страшные силы этой земли. Хотя твоя плоть и уступает чудовищной силе демонов, но дух твой сильнее тварей из преисподней. Боги и духи наших предков защитят тебя. Прощай!
— Ты чёртов безумец, — буркнул Конан. — Я хочу просто вырвать Айо из лап кровожадного демона. Мне плевать на тайны этой земли. А полагаться я привык только на свой меч.
И колдун молча склонился перед ним.
— Бас-ар будет ждать тебя.

***