[Пелиас Кофийский]

***
Его провожал весь городок. Стояли матери, обнимающие совсем крохотных детей; пожилые матроны, прижимающие к груди тоненьких дочерей, отважные юноши, глаза которых сверкали, как угли, пожилые старейшины с серебристо-серыми бородами. Мать девушки бросилась к ногам северного великана, рыдая и обнимая его колени. Он поднял её на ноги и пробормотал что-то утешительное.
Наконец, они тронулись в путь.
Утром всё вокруг затопил молочный туман: город словно утонул в бескрайнем вязком море с башнями островов. Косые солнечные лучи словно пробили просеки в ветвях деревьев, лес за городом казался объятым алым пламенем.
Бас-ар, тот самый чернокожий великан, повёл по древней дороге, кое-где выложенной плитами песчаника, но намного чаще – заросшей густой травой. Она вела от растрескавшихся ворот Шашпундари, через саванну, к густым вековечным джунглям. Они шли быстро, и город вскоре скрылся за холмами. Спутник Конана был молчалив.
Почва была топкой. Усыпанная гнилой трухой листьев и плодов, она чавкала под ногами. Лес, громадной стеной встающий на горизонте, приближался и окружал их зелёной дугой. А затем, наконец, они погрузились в него.
Дороге вилась и петляла в самой чаще. Деревья и кустарники обступили их с обеих сторон. Посреди исполинской лесной коллонады пестрели огромные пурпурные, жёлтые, алые цветы. Лианы петлями и канатами перекидывались от одного древесного исполина к другому. Кое-где со стволов свисали клочья отшелушившейся коры.
— Аррр! Арр! — из волнистых занавесей ползучей растительности вспорхнула птица носорог, упрямо хлопая крыльями. Над огромными благоухающими цветами зависали жёлтые бабочки, а из кустов, напуганные голосами странников, взлетали стайки изящных ярко-зелёных птичек. Над шапками зелёных исполинов возносились ввысь, растворяясь в чистом солнечном небе голубоватые склоны горы.
Хотя Конан этого и не знал, но древнюю историю хранили скалы Сигирри.
По долине Керваншах тянется длинный хребет, который закачивается высокой, отдельно стоящей горой как раз там, где проходит караванный путь из Султанапура в Алкменон. У подножия крутой горы кристально чистые источники по какой-то странной причуде природы по трещинам внутри скалы поднимаются на почти двухсотметровую высоту, чтобы низвергнуться оттуда сверкающим потоком. Искристая серебряная лента падает с обрывистого уступа, укутанная в покрывала сияющих радуг, сапфирами и рубинами расцвечивающая в солнечную погоду леса под Аркой Сигирри.
Владелао скалой некогда народность, родственная стигийцам и зовущаяся «сингалы» – племя львов.
Плотно переплетённые растения скрывали дорогу и загораживали обзор. Именно поэтому Конан не сразу увидел сказочную Скалу Львов. Однако его проводник внезапно остановился.
— Вот оно, — негромко сказал Бас-ар. — Проклятое королевство, и Арка Сигирри!
Конан поднял голову и… остолбенел.
Высоко-высоко, далеко вверху, над переплетённым сводом ветвей, над головами предвечных лесных гигантов вырастал сказочный силуэт – остроконечные башни, контрфорсы и колоннады. Нечто, похожее на дворец, вырастало прямо из тела скалы. А справа от него низвергался в пустоту водопад, срываясь с безумной высоты, и рождая, одну за другой, искристые дуги радуг.
— О Сет, Митра и Иштар! — невольно вырвалось у киммерийца.
Дворец потрясал. Лианы уже оплели его, зелёной бахромой оторачивая балюстрады. Строения облюбовали полчища шумливых мартышек. Они свисали с лиц горделивых статуй, держась мягкими лапками за громадные носы, веки или уши, выглядывали из священных альковов, с любопытством разглядывали пришедших из темнеющих в глубине ниш, прятались за статуями древних богов.
И всё же строение внушало священный трепет. Бесстрастные лики, вырезанные прямиком в теле скалы, громадные, и нечеловечески прекрасные, смотрели на него с грандиозных барельефов. Казалось, они знают всё то, что было и всё то, что будет. Загадочная мягкая улыбка ни на миг не сходила с их каменных лиц. Казалось, они взирают вниз уже тысячелетия, и будут стоять ещё столько же, когда горделивые империи рассыплются в прах, а потомки забудут имена великих царей.
— Дворец изменника Аягири, — тихо сказал Бас-ар. — Он выстроил его, спасаясь от гнева брата.
С обеих сторон к скале подступали джунгли – первые предвестники зелёных лесов Кешана – и именно потому пришлось подобраться совсем близко, чтобы увидеть, как четырёхсотфутовая громада скалы встаёт над рассветным лесом.
— Это проклятое место, — пробормотал Бас-ар. — Я расскажу... Некогда, давным-давно, когда мои предки только пришли с берегов Древнего Моря, двое братьев поделили между собой эту землю. Они оба правили на одном троне. Но затем старший брат предал младшего. Он велел заключить его в темницу, а сам взял себе в жёны его старшую жену. Много людей полегло тогда в тронном зале в ту чёрную ночь... Но младший с помощью верных друзей бежал и спустя много лет разбил и казнил предателя. Однако не захотел править в проклятом зале, ушёл на запад, перевалил через Реку и возвёл Птейон. Так наша земля пришла в запустение. Дворец же стоит до сих пор... Говорят, духи и призраки обитают в нём, ибо по ночам там виден свет и мелькают тени.
Конан устремил задумчивый взгляд на дворец. Призраки?... Возможно. Однако это было чудесное место для укрытия... Кто бы не похитил Айо – люди или дьяволы – он намеревался дать им отпор.
Строение походило на укреплённую крепость. Наверх вела лишь одна-единственная тропинка, взбирающаяся почти вертикально по каменному ложу скалы. Её мог бы охранять один-единственный воин. Однако стражи заметно не было.
— Я буду ждать тебя здесь, внизу, — сказал Бас-ар. — Люди не могут противостоять демонам, если только их копьё не направляют сами боги. Провидение послало нам тебя, Конан.
Варвар лишь хмыкнул. Из всех богов он верил лишь в Крома, сурового владыку Киммерии, безразличного к судьбам людей. Но, так или иначе, в пропаже Айо была и его вина. Девушку вырвали из его объятий. Она исчезла той ночью, когда он намеревался защитить её. Конан верил в демонов, ибо точно знал, что они существуют. Но сверхъестественные создания редко вмешиваются в дела людей. Если бы он прислушался к словам чернокожей девушки, быть может, он смог бы защитить её от исчадия ада – ещё тогда, в деревне.

Добавлено через 16 секунд
А затем ему припомнились слова Айо: «Пути духов неведомы простым смертным. То, чему суждено произойти, произойдёт. Но я не боюсь. Ибо богами предсказано, что ты спасёшь меня». Конан хмуро сжал рукоять клинка. Боги или демоны похитили его женщину – но он спасёт её, даже если сама преисподняя встанет у него на пути.
— Кто такой ишау? — напоследок спросил он.
— Говорят, некогда он был вором. Проклятие пало на него, когда он осмелился покуситься на сокровища башни, и теперь он служит тёмным силам, живущим на скале. За веком век... Его душа навечно оказалась в плену.
Конан хмуро кивнул проводнику.
— Дальше я иду один.
— Страна демонов начинается за этим камнем, — ткнул остриём копья негр в разбитую статую грифона, наполовину ушедшую в мох у их ступней. — Ни один из наших воинов, где прошёл далее, не вернулся.
— Мне доводилось охотится на демонов в их собственном логове, — пробурчал Конан, и без промедления отправился в путь.
***
Тень лежала на густом тропическом лесу – тень от Арки Сигирри. Громадная скала затмевала солнце. Сырые испарения поднимались от земли. Стих ветер, умолкли крики птиц, и не трещали ветви под тяжестью обезьян. И даже деревья, казалось, поскрипывали неприветливо и враждебно. И хотя рассудок Конан находил всему этому рациональные объяснения, на душе было беспокойно.
Тем временем в джунглях воцарилась тишина. Почти сверхъестественная тишина. Казалось, что ничто живое не смеет нарушить покой этого проклятого места. Почва набрякла от влаги, и каждый шаг Конана оставлял во мху и гниющей подстилке крохотные лужицы воды. Стволы деревьев усеяли противные белые грибы. Пахло сыростью, гнилью и смертью.
Тревога овладела разумом киммерийца. Повинуясь безотчетному порыву, он извлек клинок. Выросший в суровых краях, где от мгновения промедления зависело всё, он привык полагаться на природное чутьё. Оно не раз спасло ему жизнь.
Ещё несколько шагов – и лес внезапно кончился. Перед ним возносилась вверх Арка Сигирри. Скала была древней, и изъеденной ветром, водой и ветрами. Она поднималась почти вертикально из перепревших листьев, скользкая и чёрная, покрытая плесенью, мхом и грибами. Тьма сгустилась у подножия – густая, почти осязаемая, и Конану показалось, словно на землю спустились сумерки.
Конан протянул руку и коснулся скалы: порода была влажной. Известняковые густые капли непрерывно текли с неё – сверху вниз.
Только природное чутьё и сверхъестественная реакция спасли киммерийца от неминуемой гибели. Тень мелькнула за его спиной, и он, рывком отскочив в сторону. Лезвие выщербленного, ржавого клинка пропахало в крошащемся теле скалы глубокую борозду. Варвара на миг объял сверхъестественный ужас: то, что стояло перед ним, явно не имело отношения к миру живых.
Страшное чудовище - словно изможденное белое тело гиборийца, чудовищный оскал, горящие в темноте глаза. В ладони монстра был зажат ятаган. Его тело казалось зыбкой тенью в том сумраке, который отбрасывало тело горы, но глаза сияли, они словно пульсировали, разгораясь гипнотическим светом.
Конан угрюмо мотнул головой, стряхивая наваждение. Некогда он уже имел дело с подобным искусством. Наверняка, пуская в ход своё святотатственное искусство, демон выманивал из деревни беспомощных перед древним ужасом чернокожих. Наверняка так же он выманил и Айо. Но чары, легко опутывающие суеверных чернокожих, для северянина из суровых, простых краёв лишь слегка ощутимы. Он родился на земле, где чернокнижников и колдунов не боялись, но уничтожали; и даже богам предпочитали не приносить жертв.
Очевидно, некогда демон был человеком. Но время не пощадило его: его тело наполовину усохло, подобно мумии, а наполовину разложилось. Редкие пучки волос торчали на лысой голове. Пергаментная, тонкая кожа обтянула череп. А зубы, напротив, выросли, как у мертвеца, превратившись в кривые клыки.
Какое-то время порождение зла молча смотрело на него. А затем, убедившись, что его чары не действуют, ринулось вперёд.
Конан поднял клинок, и от удара нечеловеческой силы сталь застонала, словно живая, и из неё посыпались искры. Изъеденная временем сталь ятаган не выдержала, и оружие демона с треском сломалось. Осколок вонзился в мох.
Оставшись без оружия, демон прыгнул прямо на киммерийца. Оживший мертвец был неописуемо ловок и быстр. Жёлтые клыки щёлкнули у самого горла смельчака, осмелившегося бросить вызов проклятым силам этого места. Тонкие руки монстра, покрытые синюшными пятнами разложения, с неожиданной силой сжали варвара в своих объятиях.
Поднатужившись, Конан оторвал чудовище от себя. Перехватив одной рукой его горло, он с силой приложил живой труп об выступающий камень скалы. Послышался противный треск, словно череп раскололся об камень. Огонь в глазах демона Конан начал угасать. Варвар с силой вогнал клинок в впалый живот противника. И резко рванул вверх, вскрывая его, словно на скотобойне. Грудина сухо хрустнула и сломалась.
Глаза мертвеца в последний раз полыхнули и погасли. Противоестественная жизнь, теплившаяся в этом подобие человека, покинула это тело. Демон он был или человек, но тело его не выдержало тяжести стального клинка. Искромсанное стигийской сталью, оно рухнуло к ногам киммерийца. Для верности Конан наступил на череп недавнего противника, превращая его в крошево. Больше он не сможет подняться.
Переведя дух, Конан бросил взгляд на массивную балюстраду. Наблюдал кто-то за схваткой или нет - наверху не отметилось ни малейшего шевеления. Айо не было здесь. Как там говорил Бас-ар? Ишау похищает девушек для владык скалы? Пора было начинать путь наверх.

***

Добавлено через 13 секунд
***
Конан вернулся к оставленной на время схватки дороге. Каменные плиты едва угадывались под слоем мха. Тропа оборвалась перед крутой лестницей, вырубленной прямо в скале и местами доложенной из кирпича. Сырцовый кирпич большей частью обвалился, и сейчас этот путь казался простейшим путём в ад. Прикрывая глаза от яркого солнца, Конан, посмотрел на вершину. Дорога впивалась в скалу, словно когти кешанской птицы Рухх.
Но выхода не оставалось. Спрятав меч в ножны, он начал свой путь наверх.
С течением времени ступеньки практически стёрлись. Хорошо, хоть солнце было скрыто за телом скалы, иначе бы Конан непременно сорвался. Цепляясь окровавленными пальцами за выступы породы, осторожно переставляя ноги, он медленно пробирался к цели своего путешествия.
Лестница плавно вилась по крутому склону, ломаясь на поворотах и изредка ныряя в тело скалы. И тогда внутри, в уютных пещерках, поддерживаемых каменными галереями, она стремительно взмывала вверх. А затем вновь выходила на поверхность. Отделённая отделённая от сотнефутового обрыва лишь невысоким каменным парапетом, тропа взбиралась по рыжеватому телу скалы всё выше и выше.
И Конан пробирался по ней.
Его усилия увенчались успехом. Путь его был закончен. Тропа превратилась в широкую террасу. А затем стремительным рывком вырвалась вверх, через пасть гигантского льва, изваянную в скале, к слепящему южному солнцу.
***
Дворец-укрепление был вырублен прямо в скале. Долгие годы правил вероломный Айягхири, в своей райской обители, среди земных соблазнов. А затем поплатился за своё предательство кровью. Говорили, что когда брат атаковал утёс, как горный лев, он взбежал по ступенькам вверх, раскидывая воинов, и никто не мог противостоять ему. С тех утёс так и звали - Сигирри, или «Львиная скала».
На деле же, история названия была более прозаичной: на вершине скалы стояло множество статуй львов. Львы с человеческими головами, крылатые львы, просто львы - могучие, величественные, опасные. Даже вход на скалу вёл через огромную, вырубленную из камня пасть льва.
Конан был здесь чужаком и не знал всех преданий этих земель. Сами гвараты забыли многое из них. Но история земли Сахель поистине была памятна многими деяниями…
…В незапамятные времена пришли сюда предки современных стигийцев. Обогнув с севера горы Талакмы, перевалив через горы Кушафа и Друджистана, они первыми вышли к этим плодородным землям, и заложили на них свои города.
Так на восточных берегах реки Стикс возникло новое царство – Кутшем. Правители его звали себя сингалами – «племенем львов». Широко раскинулся богатая страна. От зелёных холмов нынешнего Шема, через пустыни до горного хребта Ильбарс и до жарких лесов Зембабве.
А столица его была здесь, на Арке Сигирри. Роскошный дворец возвел на скале царь Айягхири. По грандиозности он не уступал пирамидам Луксура. Святилища и храмы, бассейны и фонтаны заложили его зодчие. А в центре скалы был возведён царский дворец. В нём жили невольницы и жёны монарха, евнухи и стража, советники и вельможи. Все здания комплекса были связаны между собой – крытыми переходами, подземными туннелями, словно город на скале представлял собой огромный единый дом.
Двенадцать лет царь прожил на скале, ни сходя с неё ни на час. С грозной вершины Сигирри управлял он страной. Двенадцать лет провёл он в оргиях и пирах, увеселениях и забавах.