[Зогар Саг]

Отступник

«...мы никогда не видели друг друга, но все же вы носите славное имя нашего Дома. Мне нелегко просить вас о помощи и если бы перед нами стоял обычный враг, я бы не стала этого делать. Но Зло, о котором вам известно, погубит наш остров, если вы не придете нам на помощь. Во имя всех Богов, Старых и Новых и всех других, что вам известны, прошу – придите и защитите наш Дом. Лианна Мормонт, Леди Медвежьего Острова».


Джорах дочитал последние строки, но продолжал вглядываться в крупные буквы размашистого, почти детского почерка. Печать с гербом Медвежьего Острова оживила старые, казалось бы прочно изгнанные из памяти воспоминания: о родных краях, об отце…о Линессе. Будто века минули с тех пор, как родовое гнездо давало о себе знать – лишь встреча с Джоном Сноу оживила воспоминания об отце. А теперь еще и это письмо…


-Мне написать ответ?- сказала стоявшая рядом смуглая девушка.


-Не стоит, Миссандея, - покачал головой Джорах,- я сам. Сразу два письма.


-Как хотите,- сказала наатийка,- позовете, когда нужно будет отправить воронов.


Джорах кивнул, обдумывая, что он напишет никогда не виданной им кузине. Минутная слабость прошла – он больше не лорд Медвежьего Острова и не презираемый всеми изгнанник из Вестероса. Ныне он лорд Харенхолла, милостью истинной королевы Дейнерис Таргариен, командующий ее войсками в Речных Землях. Уходя на Север Дейнерис забрала с собой Безупречных и пятнадцать тысяч дотракийцев, но под Харенхоллом еще осталось тридцать тысяч кочевников. Джорах остался с ними, потому что понимал язык дотракийцев, много жил среди них и, после самой Дейнерис, пользовался у них наибольшим уважением. Ему же теперь подчинялись и вассалы Таргариенов в Речных Землях. В помощь давнему наперснику, Дейнерис оставила Миссандею. Решение это далось королеве нелегко, сама наатийка умоляла Дейнерис взять ее с собой, но Мать Драконов решила иначе: на Севере слишком опасно, а Миссандея, на удивление быстро освоившая воронью почту, помогала Джораху поддерживать связь с любимой королевой. Так бывшая рабыня из Астапора заняла вакантное место мейстера Харенхолла, ввергнув этим в немалый шок речных лордов и открытую неприязнь всех их мейстеров. Однако Дейнерис настояла на своем - и теперь Миссандея стала правой рукой лорда Харенхолла, помогая ему управляться с его стремительно растущими владениями.


Сейчас он, тщательно подбирая слова, писал послание своей маленькой кузине. Поприветствовав ее со всей учтивостью и выразив радость по поводу знакомства, Джорах указал, что не может сейчас прийти на помощь, поскольку королева, которой он присягнул, велела оставаться ему здесь. Однако сама Дейнерис отправляется на Север с двумя драконами – единственной силой, способной победить северную нечисть. Джорах заверял леди Мормонт, что замолвит слово перед королевой и попросит ее не забывать про Медвежий остров, когда она примется освобождать Север. Сам же Джорах заверял кузину, что придет на помощь, как только сможет.


Второе письмо было длиннее: в нем Джорах докладывал Дейнерис текущее положение дел. Не без гордости он писал, что королевство Матери Драконов существенно расширилось : Речные Земли полностью покорились Таргариенам, от Черноводной до Перешейка. Даже Риды, лорды Сероводья, были готовы присягнуть Дейнерис, не дожидаясь формальной присяги от Старков. Взамен Риды просили Джораха разместить гарнизон в Рве Кейлин, дабы преградить дорогу идущей с Севера нечисти, а заодно и Железнорожденным, вновь начавшим дерзкие набеги на Вестерос. Грейджои действовали в союзе с Ланнистерами – и Джорах не забыл упомянуть об удачном дотракийском набеге на Западные Земли. Ни один замок им взять не удалось, но они изрядно пограбили округу, заставив Джейме отойти к Утесу Кастерли. Особенно сильно дотракийцы отыгрались на владениях Крейкхоллов, глава дома которых, Лайл, все еще удерживал Штормовой Предел. Джорах рассчитывал, что орда, грабящая его родовые земли, заставит Крейхолла покинуть замок, после чего Штормовые Земли быстро склонятся перед войском Бурерожденной. Несколько домов уже присягнули Таргариенам, другие явно готовились последовать их примеру. Еще лучше дела обстояли в Просторе – дотракийцы, непривычные к вестеросской зиме, также как и их лошади, желали перезимовать на теплых пастбищах юго-западного Королевства. Они были готовы откочевать туда всей ордой, что, без сомнения, окончательно привело бы Простор под руку Дейнерис. В своем письме Джорах спрашивал у королевы как быть дальше: продолжать наступление на Запад, где среди холмов все еще огрызался Джейме Ланнистер; завершить покорение Штормовых Земель или же захватить Простор, готовый упасть в руки Дейнерис словно перезрелый плод. Он взял на себя смелость порекомендовать третий путь, но подчеркивал, что примет любое решение кхалисси. В завершение письма он кратко обрисовал опасность нависшую над его родной вотчиной и просил Дейнерис не оставить без внимания просьбу кузины.


-Миссандея, отправь это письмо на Медвежий Остров,- сказал Джорах, когда молчаливая, словно тень наатийка, вновь появилась в его комнате,- а это для кхалисси. И приложи к нему вот это послание,- он протянул Миссандее письмо от Лианы Мормонт.


Миссандея молча кивнула и вышла из комнаты. Джорах проводил ее сочувствующим взглядом: оставшись в Харенхолле, Миссандея, и без того не отличавшаяся живостью нрава, стала совсем тихой. Джорах догадывался в чем дело: вместе с Дейнерис на Север отправился и Серый Червь, о чувствах которого к переводчице было сложно не догадаться. Прошедший со своим войском весь Вестерос, выживший в пожаре Королевской Гавани, Безупречный вновь отправился в поход, об опасностях которого Миссандея уже была наслышана. Джорах как мог старался ее утешить, но у него плохо получалось – ведь он и сам лицом к лицу столкнулся с тем злом, что набирало силу на Севере и он не мог недооценивать исходящую оттуда угрозу.


Тем более, что тревожился и он сам – и не за воина-евнуха, но за свою королеву, которую и по сей день боготворил. Он почти смирился, что Дейнерис не будет с ним, убеждая себя, что хочет лишь служить ей: истово, бескорыстно, не требуя ничего взамен. Но, в глубине души, он знал, что обманывает себя и ее – его чувство к сребровласой красавице ничуть не ослабло, а ее образ, являясь к нему даже во сне, вновь и вновь заставлял его чувствовать себя влюбленным подростком. Порой он ненавидел ее за это, а порой и боялся – чувство, снедавшее его, все чаще походило на болезнь, наваждение, подобное тому, что навевают мейеги и прочие злые духи преследующие, соблазняющие и губящие мужчин.


Свои покои Мормонт устроил в Королевском Костре, этажом ниже покоев Дейнерис, где разместилась Миссандея. В самом низу разместилась охрана - около десятка из оставленных в Харенхолле Безупречных. В других башнях встали стражники, набранные из беженцев Королевской Гавани, из числа мало-мальски знакомых с военным ремеслом или, по крайней мере, уверявших в этом. Джорах возражал против привечания их в Харенхолле, но Дейнерис, чувствуя вину перед погорельцами, старалась пристроить тут всех, кого только можно. Джорах не стал больше спорить, однако собственную безопасность и безопасность самой Дейнерис им он не доверял. Королевский Костер охраняли только Безупречные, а также помазанные рыцари, набранные из младших сыновей речных лордов. Кроме того, во внутреннем дворе все еще стояло с дюжину шатров дотракийцев – тех немногих, кто еще не перебрался в Простор, служа связующим звеном между Джорахами и командирами кочевников.


Написав письмо, Мормонт перекусил холодной говядиной, сушеными яблоками и черным хлебом, запив его красным дорнийским. Сегодня он выпил чуть больше обычного, надеясь, что это поможет ему уснуть. Подкинув в очаг дров и раздевшись до пояса, он завалился на кровать и, накрывшись тонким пледом, сомкнул глаза.


-Ты же знаешь, что это была только игра! Ты останешься главным мужчиной в моей жизни!


Она стояла перед ним – свежая, юная, ослепительно красивая в своем сиянии молодости и величия. Словно фиолетовые звезды сияли ее глаза, облако серебристых волос окутывало изящную голову, алые губы призывно приоткрылись. Она была обнажена, как в тот день, когда он увидел ее выходящей из погребального костра, но сейчас ее расцветшее тело покрывали не сажа и копоть, а душистые благовония. Но даже исходящий от них дурманящий аромат, не мог перебить запаха молодой женской плоти, желанной и жаждущей.


-Здесь так холодно,- Дейнерис зябко повела плечами,- согрей меня Мормонт!


Джорах метнулся вперед, заключая девушку в свои медвежьи объятья. Напряженные соски коснулись его обнаженной груди, нежная ручка скользнула к его паху, касаясь напрягшейся плоти. Кровь вскипела в жилах Мормонта и он, не помня себя от страсти, впился в сочные губы требовательным, жадным поцелуем.


И проснулся на своей кровати в башне, тяжело дыша и мокрый от пота. Откинув одеяло, он посмотрел на штаны – между ног расплывалось влажное пятно.

-С ума сойти,- Джорах вытер лицо ладонью,- не надо было столько пить.


Зная, что он больше не заснет, Джорах решил проветриться, надеясь, что морозный воздух остудит его разгоряченную кровь. Быстро одевшись, он накинул полушубок и вышел из комнаты, спустившись на мост, соединявший Королевский Костер с Вдовьей Башней. Уже стемнело, но полная Луна в ночном небе освещала мрачные башни Хоренхолла, внутренний двор, богорощу и разные строения. Вокруг шатров дотракийцев полыхали костры: непривычные к зимнему климату кочевники, использовали каждую свободную минуту, чтобы согреться. До Джораха доносились грубый смех и ругательства – похоже, затевалась очередная стычка.


Упавшая на лицо снежинка обожгла кожу холодом. Джорах поднял голову: на Луну наползала туча, откуда сыпалась снежная крупа. Воин уже хотел вернуться в башню, когда некое движение в облаках привлекло его внимание. Он до боли в глазах вглядывался в небо, стараясь что-то угадать в странной пляске теней. Нечто мелькало среди туч, нечто, слишком большое для птицы. На мгновение у Джораха защемило сердце от внезапно нахлынувшей надежды, но тут же он понял ее тщетность. Тучи на миг расступились и на фоне Луны мелькнул силуэт с перепончатыми крыльями, который даже слепой не спутал бы с драконом. Крылатые звери древней Валирии были грозными, но величественными и прекрасными, но это существо, много меньше дракона, казалось преисполненным губительного зла и невыразимой мерзости. Джорах не успел понять, что вызвало у него такое отвращение, когда крылатый силуэт опустился на вершину Королевского Костра и словно растворился в черном камне. Резко усилившийся ветер донес до него слабый девичий крик и Джорах, не рассуждая кинулся обратно в Башню.


Вбегая под своды башни, он крикнул, призывая стражу, но ветер снаружи, словно взбесившись, завывал так, что никто не услышал Джораха. Выкрикивая имя Миссандеи, Джорах взбежал по ступенькам и рывком распахнул дверь в королевски покои


И замер, не в силах вымолвить не слова.


Горница в Королевском Костре была огромной – не меньше Великого Чертога в ином замке. Непроглядную тьму разгоняли свечи из черного воска, горевшие на большом стол, накрытый посреди горницы. Здесь же стояли золотые кубки с красным, как кровь, вином, а между ними – огромное блюдо, накрытое скатертью, покрытой красно-черным узором Таргариенов.

А перед столом стояла Она.

Словно фиолетовые звезды сияли ее глаза, облако серебристых волос окутывало изящную голову, алые губы призывно приоткрылись.

-Джорах, - никогда еще этот голос, обращенный к нему, не звучал столь ласково.


-Кхалиси,- внезапно пересохшее горло едва смогло выдавить звук,- вы не на Севере?


-Мне там надоело,- она очаровательно надула губки,- эти трусы готовы ползать на брюхе, чтобы я спасла их никчемные жизни. ! Есть лишь один северянин в моей жизни – ты Мормонт!

Никогда он еще не видел свою кхалиси такой. Ее глаза горели, губы раскрылись, обнажая жемчужно-белые зубы. Плавно, словно танцующая змея, она скользнула к Джораху поднявшись на цыпочки, чтобы коснуться ладонями его головы. А он, завороженный блеском ее огромных глаз, смотрел на ее прекрасный стан, обнаженные плечи и руки, охваченный необычайным волнением


— Стань моим! Полюби меня! —прошептала она, откидывая назад голову. — Подари мне свою кровь, чтобы укрепить мою молодость и вернуть мне силы к вечной жизни. Мне нужен настоящий мужчина. Стань моим, северный Медведь!

-Я всегда был полностью ваш, кхалиси, - хрипло произнес Джорах.


Со смешком она опустила голову ему на грудь, и у самого основания шеи Мормонт неожиданно ощутил резкую боль. Он попытался отстраниться, но руки Дейнерис словно превратились в змеиные кольца, сдавливая его торс будто стальными тисками, не давая пошевелиться. Только сейчас он ощутил исходивший от этого безупречного тела ледяной холод, пробиравший его и через одежду. Впившаяся в шею тварь, жадно высасывала его кровь и Джорах чувствовал, как охватившие его ужас и недоумение, уступают место совсем иным чувствам. Темная, противоестественная страсть захлестывала его разум, подчиняя и растворяя его в океане бездонной тьмы, по мере того, как его алая влага, насыщала прекрасную кровопийцу.

С сытым чавканьем она отлепилась от его шеи и Джорах увидел, что сияющие глаза сменили цвет – из фиолетовых став ярко-желтыми, с вертикальным зрачком. Изменились и черты лица - резкие, почти орлиными, тогда как волосы из серебристых стали иссиня-черными.


-Я и тебя сделаю бессмертным! - шептали алые губы. - Я научу тебя мудрости всех минувших эпох, открою секреты самых темных бездн мироздания. Ты станешь королем моего народа, живущего среди древних гробниц, окутанных вечной ночью.


-Но кто ты?- непослушными губами выдавил Джорах. Раскатистый смех раздался в ответ и девушка, отстранившись, указала ему на стол. Словно невидимая рука сорвала с него скатерть и глазам Джораха предстала обнаженная Миссандея, бессильно распростершаяся на огромном золотом блюде. Ее полные груди и нежное лоно терзали огромные летучие мыши, злобно поблескивающие алыми глазами-бусинками. «Дени» выкрикнула какое-то слово и крылатые твари обернулись прекрасными обнаженными женщинами. Колдовским огнем мерцали их глаза, острые клыки терзали плоть несчастной наатийки. Все они были стройными черноволосыми красавицами, почти столь же смуглые, как и сама Миссандея – все, кроме одной, с алебастрово-белой кожей, резко выделявшейся на фоне наатийки. Что-то знакомое почудилось Джораху в ней – где-то он уже слышал об этих алых как кровь волосах и огромных глазах, светящихся безумием. Жуткая улыбка кривила ее губы, вымазанные кровью Миссандеи.


-Сестра, узнав о моем явлении в этот мир, вознесла свой зов,- торжественно сказала вампирша,- его нес ветер, его передавали друг другу совы, змеи и нетопыри, населяющие древние развалины. Его услышали оборотни и вампиры, и демоны мрака с эбеновыми телами. Уснувшая Ночь Мира встала и тряхнула своей тяжелой гривой, на дне глубочайших пропастей, где царит вечная тьма, забили барабаны, и эхо далеких незнакомых криков привело в ужас ночных путников. Ибо Дети Ночи обрели новую сестру, а она обрела свой народ и свою королеву. Из замка, что поднесла к моим ногам Данелла Лотстон, родится Империя Акиваши. Десять тысяч лет я властвую над сотнями жрецов, чародеев и рабов, с криком прошедшими врата смерти. Раздели со мной трон и мир падет к нашим ногам во имя Отца Сета!


Она вскинула руки в адском триумфе и тут же, взвыв словно стая волков, демоницы соскользнули на пол, упав в почтительном поклоне. Джорах еще успел увидеть, как поднимается на столе Миссандея, с полыхающими алым светом глазами, прежде чем преклонил колено, на веки вечные отдавая себя царице вампиров Акиваше.