Показать сообщение отдельно
Старый 22.12.2018, 01:22   #70
Король
 
Аватар для Зогар Саг
 
Регистрация: 12.01.2009
Сообщения: 4,402
Поблагодарил(а): 323
Поблагодарили 529 раз(а) в 325 сообщениях
Зогар Саг стоит на развилке
Сага о Конане 2022 - Последняя битва: За призовое место на Конан-конкурсе в 2022 году Сага о Конане 2021 - Момент славы: Конкурс миниатюры Конан-конкурс Кровавая осень Крома 2020: За призовое место на Конан-конкурсе 2020 Хоррор-конкурс 2020: За победу на хоррор-конкурсе 2020 Призер конкурса Саги о Конане 2018: За призовое место на конан-конкурсе 2018 года. 300 благодарностей: 300 и более благодарностей Банда берсерков: За победу в Конан-конкурсе 2016 Шесть человек на сундук мертвеца: За победу в Хоррор-конкурсе 2015 года 5 лет на форуме: 5 и более лет на фоурме. Спасибо что Вы с нами! Первое место на Конан-конкурсе - лето 2010: За рассказ, занявший первое место на конкурсе фанфиков по мотивам Саги о Конане Третье место на конкурсе «Трибьют Роберту Говарду»: За рассказ, занявший третье место на конкурсе рассказов по мотивам творчества Роберт Говарда. Заглянувший в сумрак: За третье место на конкурсе хоррор-рассказов в 2012 году. Безусловный победитель осеннего конкурса 2011: За первое и второе место на осеннем конкурсе рассказов по мотивам "Саги о Конане". 1000 и более сообщений: За тысячу и более сообщений на форуме. Второе место Зимнего Конкурса 2011: Автор рассказа, занявшего второе место на зимнем конкурсе фанфиков. Фанфикер 
По умолчанию Re: Игра Дракона

Видящий

Черным нетопырем спускалась ночь на Винтерфелл и в сгущавшемся морозном мраке, Сердце Севера ледяными пальцами стискивал страх перед ужасом с востока.

В глубине богорощи, на берегу горячего пруда, под исполинским чардревом, сидел темноволосый юноша с бледным лицом. Широко распахнутые глаза закатились: вместо зрачков в ночное небо пялились лишь слепые бельма. Но видели они много больше, чем у любого, кто ныне пребывал в замке, томимый страхом и неведением.

Большая белая птица беззвучно нарезала круги над Винтерфеллом. Желтые глаза не упускали ни больших огней на вершинах башен, ни сгрудившихся на открытом воздухе людей, греющихся у разожженных тут и там костров. Стоявшие на стенах воины, в ожидании неизбежного, напряженно вглядывались в заститый снегопадом горизонт…

Мало кто рассчитывал пережить эту ночь.


Большая круглая голова резко дернулась, реагируя на движение справа. Щелкнул крючковатый клюв и полярная сова спланировала на устремившуюся к замку черную птицу. Хрустнули птичьи кости в могучих когтях, брызнула кровь и Бран, с глухим стоном откинулся на спинку инвалидной коляске и на краткий миг проживая мучительную агонию растерзанной птицы.

Двое стражников испуганно переглянулись, кидая настороженные взгляды то на лицо Брана, искаженное смертной мукой то на стоящего за его спиной могучего воина. И без того не сильно привлекательные черты еще больше уродовал огромный ожог на поллица.

-Отправляйся на стену, Клиган,- негромко произнес Бран.

-Твоя сестра хотела, чтобы я охранял тебя,- пророкотал обожженный воин.

-Моя сестра хотела бы, чтобы ты был там, где от тебя будет больше пользы,- слабо усмехнулся Бран,- здесь я в безопасности больше чем где-либо в Винтерфелле.

Сандор неохотно повиновался этому приказу, коротким рыком велев стражникам следовать за ним. После похода за стену он прибился к Старкам - просто потому, что это было лучше, чем умирать под открытым небом на морозе. Сестры Старк приняли его неожиданно тепло – у каждой из них была своя история, связанная с Клиганом-младшим. Пес скорей бы умер, нежели признал, что испытывает к обеим сестрам сколь-нибудь теплые чувства и все же он, ворча и ругаясь, послушался Сансу, которая, покидая Винтерфелл, попросила Сандора охранять брата. Псу явно было не по душе выполнять роль сиделки при калеке, поэтому Бран и отпустил его, понимая, что Сандору больше по душе находиться в первых рядах. Большой ворчливый пес, привык рвать и терзать, а не сидеть в засаде выжидая, когда противник даст слабину.

Тем более, что от этого врага ожидать такого стоило меньше, чем от кого-либо.

С потерей Хорнвуда весь Север, восточнее Белого Ножа, окончательно отпал от Старков – даже Белая Гавань, все еще помнящая вассальную присягу, больше надеялась на помощь с юга, чем на Королей Зимы. Именно туда отправилась Санса Старк, надеясь присягнуть Дейнерис Таргариен, как было обговорено в послании, что направила ей Арья. Она говорила Брану, что у Дейнерис самое большое войско в Вестеросе, что Мать Драконов выжжет всю нечисть на Севере, но Бран лишь бесстрастно смотрел на сестру – в его видениях будущее представало не столь радостным.

И все же Санса уехала, оставив за главного брата, а по сути - Сандора Клигана: среди северян не нашлось более опытного воина, к тому же одним из первых столкнувшегося с угрозой, надвигающейся с Востока. Сейчас, впрочем, с ней познакомились многие: в Винтерфелле хватало беженцев из-за Белого Ножа - подданных Амберов, Карстарков, Хорнвудов. Они рассказывали жуткие вещи о тварях, все более вольготно чувствовавших себя на заметаемом снегом Севере. Один раз Санса отправила воинов к Дредфорту, чтобы дать бой окопавшейся там нечисти. Вернулись немногие – лорд Гловер, прибавивший после похода седины в волосах, заперся вместе с Сансой в Великом Чертоге и о чем-то говорил с ней до утра. Под утро Санса появилась в богороще с бледным, без единой кровинки лицом. Она не сказала в чем дело, но Бран и так знал причину. Именно тогда Санса окончательно решила отправиться в Белую Гавань.

В Винтерфелл тем временем продолжали прибывать беженцы: очень быстро Зимний Городок переполнился, однако люди все прибывали. Пару дней назад их всех пришлось пустить в Винтерфелл, поскольку ударившие снаружи холода, делали невозможными пребывание кого-либо за стенами. К тому же, все слишком хорошо понимали, что оставшись снаружи эти люди станут легкой добычей ледяной нежити. Их пустил, при условии, что все способные держать оружие – мужчины, женщины, дети – встанут на защиту замка.

Не только простолюдины в эти дни стягивались к стенам Винтерфелла: спасения тут искали и лорды из окрестных замков - Сервина, Барроутона, Златотравья, Темнолесья. В твердыню Севера потянулись и лорды с Горных Кланов, ибо нечисть появилась и в их горах. Все они понимали, что если падет Винтерфелл, то вскоре настанет и их черед. Бежать на юг, бросив все на Севере, они не решались, надеясь еще вернуться домой. Лишь самые дальние дома – Сероводье и Медвежий остров не ушли из родных гнезд, надеясь, что до них не достанет разыгравшееся на востоке лихо.

Пес, совместно с главами Домов, принялся за укрепление обороны замка, начатую еще Болтонами и продолженную Джоном и Сансой: в замок свозилось все съестное, что было в округе, также как и все запасы смолы и пакли. Джон, уходя на Север, все же успел по дороге отправить в замок груз драконьего стекла, взятого на Драконьем Камне с разрешения Дейнерис Таргариен. Сейчас же в Винтерфелле, мастера над оружием от всех замков, не покладая рук, работали с непривычным материалом, изготавливая наконечники для копий, стрел и каменных топоров. Вокруг замка углублялись рвы, спешно приводились в порядок стены и башни, где день и ночь несли стражу воины Старков.

Но много дальше самых зорких из дозорных видел Трехглазый Ворон, каждую ночь отправлявшийся в теле воронов на восток. Правда это было делать все труднее - его власть над птицами ослабевала, будто кто-то не менее сильный и хваткий подчинял их себе. Те же птицы, что оставались под властью Брана, непрестанно подвергались нападениям - или мертвых воронов или чудовища перепончатыми крыльями и острыми как иглы зубами. Этой мерзости появлялось на Севере все больше, хотя Бран так и не сумел выяснить откуда ее приводит его Противник.

Его самого Бран тоже видел не раз – худощавое существо в меховых одеяниях и маской из слоновой кости. Проникнуть под эту маску Бран так и не удалось, но и без этого он понял, что имеет дело с предводителем пришлой нечисти. Гипербореец все время пытался закрыть Брану глаза и часто ему это удавалось, но все же Трехглазый Ворон узнал о времени атаки на Винтерфелл и предупредить остальных.

Помимо видений в родных краях, все чаще Брану представали совсем иные картины.

Густой лес, непохожий ни на какой виденный Браном раньше. Могучие деревья, перевитые змеящимися лианами, незнакомые, пугающие своим видом звери. И смуглые, полуголые дикари, танцующие вокруг огромных костров, разожженных возле уродливых звероподобных идолов. Били бубны, слышались монотонные завывания, каменные и медные ножи терзали окровавленную людскую плоть. А потом в ночи проступали контуры исполинского, невыразимо жуткого лика и Бран слышал уже знакомое, страшное имя.

-Джеббал-Саг! Джеббал-Саг! Джеббал-Саг!!!

Многое говорили те уста, отверзавшиеся, казалось, отовсюду: на бледном лике Луны, на черной глади болот, в коре исполинских деревьев, наконец в непроглядной ночной тьме. Древний бог, - а Бран уже знал, кто такой Джеббал-Саг,- говорил с Трехглазым Вороном, обещая власть, славу и главное - здоровые, крепкие ноги, кои Бран давно не надеялся обрести. Бог даровал ему видения: Бран видел себя, крепко стоящим на ногах перед исполинским идолом. А вокруг валились на колени смуглые дикари и молитвенно простирали руки, выкрикивая имя Брана наряду с именами своих бесчисленных богов.

Эти картины представали его внутреннему взору все чаще, показывая Брану все новые и новые соблазны. И Трехглазому Ворону все чаще казалось, что Джеббал Саг требует от него за это совсем немногого: всего лишь обратить собственные умения во славу Темного Бога. И все больших усилий стоило Брану преодолеть эти вкрадчивые шептания, дабы вернуться в свое тело и вновь погрузиться в невеселые будни Винтерфелла.

Большой ворон, требовательно каркнув, опустился на стену рядом с высоким воином. Искоса тот посмотрел на севшую рядом птицу, и изуродованное лицо искривила мрачная усмешка.

-Посмотреть прилетел? Ну смотри?

Он вновь перевел взгляд на восток –где едва различимый в ночи горизонт, заволакивался снежной пеленой. Ветер швырнул белые хлопья в лицо, заставив Пса заслониться рукой. Когда же он вновь взглянул со стены, с его губ сорвалось крепкое ругательство.

На бывшем Королевском Тракте, словно из ниоткуда выросла жуткая фигура: бледный всадник на полусгнившем трупе лошади, с мерцавшими в ночи ярко-синими глазами. Взволнованные крики, разнесшиеся от Северных и Южных ворот, донесли весть, что и там появились Белые Ходоки. Снег повалил сильнее, поднялась метель и в ее завываниях послышались иные звуки, заставлявшие стыть в жилах кровь. За спинами трех всадников началось какое-то движение, бесчисленное множество мельтешащих, дергающихся тел. Словно множество звезд вспыхнули тысячи ярко-синих глаз, будто отразившихся от глаз Белых Ходоков.

-Седьмое Пекло,- выдохнул Пес и тут же рявкнул,- к оружию! К оружию, сукины дети!

С душераздирающим воем орда живых мертвецов кинулась на замок. Первую стену, которую не успели укрепить, пришлось оставить, закрепившись на второй, приведенной в относительный порядок. Вскоре мертвое войско, переполнив замерзший ров, приливной волной ударилось о вторую стену. Лишенные осадных лестниц, вообще каких-нибудь осадных приспособлений, мертвецы сбивались у стен замка в беспорядочную, судорожно шевелящуюся кучу разлагающейся бессмысленной плоти, по которой карабкались вверх все новые полчища. Бессмысленно лязгали челюсти мерзких тварей, пальцы скребли по каменным стенам и деревянным воротам, соскребая с пустых глазниц остатки плоти. Многие тащили с собой разное оружие, вплоть до палок и камней, которыми они молотили в ворота, пытаясь пробить дерево

- Давай!- крикнул Пес и невольно отшатнулся, когда рядом вспыхнул яркий язык пламени от подожженного горшка со смолой. Впрочем, пересилив себя, он вновь подступил к краю стены, с которого вниз обрушивались потоки огня. Мертвецы вспыхивали, словно подожженная ветошь: охваченные пламенем живые костры, метались из стороны в сторону, поджигая остальных. Однако вскоре поваливший стеной снег не дал пламени охватить все мертвое войско. Поднявшаяся метель завывала словно тысяча волков, но даже эти завывания не могли заглушить жуткие звуки исторгавшиеся из пастей оживших трупов. Вот среди вихтов появился гигант, размахивающий стволом вырванного с корнем дерева. С оглушительным грохотом импровизированный таран врезался в ворота, угрожающе затрещавшие от страшного удара. Вниз полетели огненные шары из пакли и вскоре великан уже метался исполинским костром, размахивая горящим поленом и поджигая остальных вихтов. Однако вскоре обстрел пришлось остановить: вместе с мертвецами начались заниматься уже и ворота – от катастрофы пока спасал только вновь усилившийся снег.

Но вот натиск на миг стих - над первой стеной поднялся жуткий силуэт с пылающими синими глазами. Длань Ходока, держащая нечто вроде копья, взметнулась вверх – и, словно по приказу, орды мертвецов кинулись на стены. Взбираясь на головы, цепляясь костяшками за малейшие выбоины в камне и дереве, они неуклонно карабкались вверх. Запасы смолы подходили к концу, кроме того, становилось все опаснее применять их из опасения поджечь ворота. Вскоре уже первые мертвецы, рыча и клацая зубами, стояли на стенах. Люди с удвоенной яростью кинулись на них, понимая, что стоит мертвецам укрепиться и натиск будет не остановить.

-Провались в Пекло, мерзкая тварь!- одним ударом меча Пес отрубил ближайшую лязгающую зубами голову, с пустыми глазницами и редкими волосами. Бестолково мечущееся безголовое тело зашаталось и, размахивая руками, рухнуло со стены. Однако на его место уже лезли десятки новых вихтов. Сандор словно безумный отрубал тянущиеся к нему руки, крушил трухлявые черепа, перерубая пополам тела, но все новые и новые твари лезли на стену, не чувствуя усталости и не ведая страха. Руки же Сандора, казалось, налились свинцом и ему становилось все труднее поднимать меч. Рядом кричал молодой лучник, разрываемый на части жуткими тварями, чуть поодаль та же судьба постигла седобородого воина, накрытого волной разлагающейся, бормочущей плоти. Глубокое отчаяние все больше накрывало сознание Сандора, все более отчетливо понимающего, что именно здесь он найдет свой конец.

Сидящий под чардревом Бран закатил глаза, привычно покидая тело и вливаясь в множество сознаний, затаившихся меж выбоин в камне. Стая воронов с громким карканьем взметнулась над Винтерфеллом, пролетев над колыхающейся под ними мертвой ордой и черным потоком обрушилась на Белого Ходока, облепив его со всех сторон. Острые клювы и когти терзали льдистую нежить, ошеломленную таким нападением. Защищаясь Иной вскинул руки - и птицы опали с его тела, падая с глухим стуком на землю: мертвые, промерзшие насмерть. И тут Пес почувствовал как его разума касается чужая мысль, сразу порождая в нем озарение.

-А ну, пошли вон! – очередной взмах меча разрубил сразу трех мертвецов, все еще терзавших тело лучника. Разбрасывая вихтов, Пес сорвал с трупа колчан, вытряхивая последнюю стрелу. Подхватив упавший лук, Пес вскинул его и выпустил стрелу – с черным наконечником из драконьего стекла.

Белый Ходок, все еще занятый тем, что отбивался от воронов заметил слишком поздно: острый наконечник вонзился ему в глаз по самое оперение. Белый Ходок издал болезненный визг, словно умирающий сумеречный кот. Из глаза вытекала бледно-голубая кровь, разлетавшаяся белым паром вокруг головы. Тело начало таять, обнажая бледные кости, и вдруг взорвалось, рассеявшись по ветру ледяной пылью. И в тот же миг войско вихтов, атакующее восточную стену, опало грудой истлевшей плоти – на этот раз окончательно мертвой.

-Давай!- рыкнул Пес ближайшим воинам, с восхищением смотревших на победителя Белого Ходока,- те кто справа от меня, бегут к Южным вратам! А те, кто слева - к Северным!

Вихты еще штурмовали Винтерфелл с названных направлений, однако воодушевленные защитники замка, высвободившие силы, с новыми силами обрушились на врага. Тучи стрел, с обсидиановыми наконечниками осыпали мертвецов, рассыпающихся прахом, однако ни одна из стрел так и не достала Белых Ходоков, державшихся настороже после гибели их сородича.

Бран устало откинулся в кресле, открывая покрасневшие глаза. И первое, что они увидели в ночном небе был силуэт белой совы.

Пес недоумевал, почему атака происходила только с трех сторон, оставляя открытым западную стену, где к Винтерфеллу примыкал Волчий лес. Он предположил, что это место специально оставлено открытым, чтобы у защитников замка возник соблазн покинуть Винтерфелл через Западные Ворота. Возможно, именно таков и был план Лоукки, но сейчас, видя, как его армии вторжения терпят неудачу, он пустил в ход свой последний довод.

Несколько стрел, пущенных в небо, не задели полярную сову, но заставили ее подняться выше, распахнув крылья на фоне Луны. Из искривленного клюва вырвались гулкие звуки и, словно в ответ, пространство между деревьями Волчьего Леса наполнилось множеством многоногих тел.

Только сейчас защитники замка увидели то, что ждало бы тех, кто, поддавшись массовой панике, выбежал бы в Лес. С вершин деревьев и из-под крон заснеженных елей выбегали орды тварей, явившихся из самых древних и страшных сказок Севера. Их Брану рассказывала старая Нэн, но даже в самых причудливых и жутких его видениях, еще не представали эти твари: исполинские пауки размером с собаку и даже больше, с полупрозрачным панцирем напоминающем синий. Целые полчища этих тварей заполонили пространство перед замком, с невероятной быстротой взбираясь на стены. Длинные лапы хватали встающих у них на пути людей, острые жвала протыкали их тела, выпивая кровь и оставляя лишь пустую оболочку. Мечи и топоры северян прорубали панцири и отрубали лапы, но на место одной убитой твари появлялось с десяток новых.

Сова над замком издала новый крик, напоминавшим шипение огромной змеи. В ответ из леса послышалось многократно более громкое шипение и средь осаждавших замок пауков появились извивающиеся длинные тела, толщиной с человеческий торс и длиной не менее сорока футов. Исполинские змеи со снежно-белой чешуей и холодными, немигающими глазами, обвивали отчаянно сопротивлявшихся людей. Острые зубы вонзались в их тела и чудовищные гады, вскинув головы, заглатывали воинов целиком.

Об этих тварях не говорили и самые древние из легенд Вестероса, никто из мудрых не смог бы сказать, откуда они появились. И тут Бран вспомнил одно из видений, явившихся ему пару месяцев назад.

Исполинский черный корабль, больше всех, что когда-либо появлялись под солнцем. Огромный черный парус с красным пятном, будто истекавшим кровью. Истлевшие руки мертвецов, ворочающие огромные весла. А еще ниже, в огромных темных трюмах, не пропускающих солнечного света, бесшумно скользят чешуйчатые белые тела. В глубине трюма раздается громкое шипение и, словно в ответ ему, слышится странный, завораживающий свист.

Брана так захватило это воспоминание, что он не сразу осознал, что этот же свист он слышит и сейчас – из клюва носящейся над замком совы. Из леса в ответ раздался такой же свист и в этот момент в чаще зажглись два диска холодного зеленого огня — два больших круга, за которыми не было ни души, ни ума — только беспощадный неумолимый голод. Свист несся над замком - вибрирующая, связывающая мозг песня, лившаяся на защитников замка успокаивающими, наркотическими волнами. Вскоре появился и источник этого свиста – мерзкое чудовище, поражавшее всякое воображение. Извивающееся тело, вдвое больше самого крупного из снежных змеев, покрывал густой белый мех. Рот - пульсирующее круглое отверстие без челюстей, медленно распахнулся, открыв кольцо мелких, направленных внутрь зубов. Над ртом мерцали два светящихся зеленых шара. Волны нестерпимого, смертельного холода исходили из пульсирующей пасти, заставляя руки примерзать к металлу, а дерево врат промерзнуть насквозь. Вот жуткая тварь приподнялась, словно атакующая змея и, словно огромным молотом, ударила головой в ворота. Промерзшие ворота жалобно треснули, засов разлетелся на куски, как брусок льда и внутрь замка ворвались ледяные пауки, снежные змеи и чудовищный Червь. Сопротивление защитников замка рухнуло – лишь немногие включая Пса еще пытались отбиваться. Но все новые и новые твари, словно огромная белая река, вливались в Винтерфелл, а вслед за ними с жутким завыванием, врывались и вихты.

Огромная белая сова опустилась на вершину Первой Твердыни, покинутой своими защитниками. Миг – и на башне уже стоял Лоукки. Сквозь отверстия в маске довольно щурились зеленые глаза, созерцавшие падшую твердыню Севера.

-Где он! Этот щенок мне нужен живым! Найдите мне его немедленно!

Обычное самообладание изменило лорду Бейлишу, когда он, сыпля ругательствами, метался по Винтерфеллу. Впрочем, то, что произошло этой ночью вывело бы из равновесия кого угодно. Слишком поздно Мизинец осознал, какой издевкой было решение Лоукки назначить его командующим взя. Именно Лоууки, совместно с тремя новоявленными лордами Севера, со всем подобающим почтением представил Мизинцу план штурма, решающая роль в котором отводилась Белым Ходокам. Поскольку магия была Петиру совсем не знакома, его роль в командовании свелась лишь к формальному одобрению битвы, внесению малозначащих поправок и последующей отдачей хода боевых действий в руки Лоукки и его подручных. Остальные людские войска в битву тоже не вступали, встав лагерем у Королевского тракта.

К утру замок пал, а штурмовавшая его нечисть и нежить рассеялась в окрестных лесах. Мизинец, получивший узнававший о ходе битвы из хрустального шара Камоинена, был уверен, что в живых никого не осталось. Но вскоре выяснилось, что некоторым людям, забаррикадировавшимся в башнях и крипте, все же удалось пережить ночь - чтобы сдаться вошедшим в замок утром скаггам и гипербореям. Среди этих сдавшихся был и Сандор Клиган, угрюмо смотревший на суетящегося Мизинца. Впрочем, Бейлиш почти не заметил Клигана – больше всего его сейчас интересовали Санса и Бран. Узнав, что Леди Винтерфелла покинула замок до начала осады, Бейлиш пришел в ярость, несколько утихшую лишь после того, как Лоукки сказал, что Бран все еще жив. По какой-то неясной причине ни мертвецы, ни пауки и прочие твари так и не проникли в богорощу, будто охраняемую незримой силой. Однако скагги, ваниры и гипербореи, во главе с Бейлишем и Лоукки вошли туда без труда, рассыпавшись меж деревьев в поисках последнего законного наследника Неда Старка.

Бран сидел у под чардревом, прикрыв глаза и, казалось, дремал. Ночь битвы высосала из него все силы, оставив беспредельно усталым и разбитым. Но он не спал: до его ушей то и дело долетали раздраженные выкрики Мизинца, грубая ругань скаггов и нордхемйцев, спокойные слова Лоукки. Однако все эти выкрики все чаще заменяли иные звуки, будто пробивающиеся сюда из иного мира: бой бубнов и барабанов, крики полуголых дикарей, рык неведомых чудовищ, пробирающихся меж огромных деревьев. Даже эта кровавая дикарская неизвестность была предпочтительней для Брана, нежели то, что готовили ему захватчики.

-Время пришло, Брандон Старк!

Вкрадчивый голос лился в его уши, заполняя сознание, заставляя его полностью раствориться в том далеком, неизвестном существовании. Узкий лик жуткого существа со звериными глазами предстал его глазам - Лик, проступивший на черном древе с подрагивающей маслянистой кожей вместо коры. Черные ветви щупальца подбирались к Брану, гладя его волосы и лицо, ноздри его вдыхали запах смолистых веток, жирного чернозема, хвои, звериного мускуса и всех прочих запахов подлинного великого леса. Монотонные песнопения, доносящиеся откуда-то издалека все сильнее захватывали его, увлекая за собой и Бран все явственней слышал зов:

-Встань, Брандон Старк! Встань и иди ко мне!

Забыв обо всем, обуянный необычайным экстазом, Бран вскочил с кресла и сердце его наполнилось необычайной радостью, когда он понял, что твердо стоит на ногах. Но ликование длилось лишь миг, затем колени его подкосились и Бран упал на берегу горячего пруда. С горечью и укором Бран посмотрел на сердце-древо: на губах резного лика играла жестокая полуулыбка, один глаз сочился красным соком, а второй - зеленой слизью.

-Вот он!- крикнул Мизинец,- хватайте его!

На руках Бран подполз к пруду и, перекатившись через себя, погрузился в воду с головой. На поверхности он больше не появился – трое скаггов, понукаемые Мизинцем, обшарили весь пруд, но так и не нашли тела Трехглазого Ворона.

For when he sings in the dark it is the voice of Death crackling between fleshless jaw-bones. He reveres not, nor fears, nor sinks his crest for any scruple. He strikes, and the strongest man is carrion for flapping things and crawling things. He is a Lord of the Dark Places, and wise are they whose feet disturb not his meditations. (Robert E. Howard "With a Set of Rattlesnake Rattles")
Зогар Саг вне форума   Ответить с цитированием