Показать сообщение отдельно
Старый 21.03.2014, 02:40   #1
The Boss
 
Аватар для Lex Z
 
Регистрация: 18.08.2006
Адрес: Р'льех
Сообщения: 6,407
Поблагодарил(а): 990
Поблагодарили 2,196 раз(а) в 1,084 сообщениях
Lex Z скоро станет знаменитым(-ой)
Отправить сообщение для  Lex Z с помощью ICQ
5 лет на форуме: 5 и более лет на фоурме. Спасибо что Вы с нами! 300 благодарностей: 300 и более благодарностей 1000 и более сообщений: За тысячу и более сообщений на форуме. Сканирование [золото]: 30 и более сканов 
По умолчанию Конкурс - Вверх и наружу

Вверх и наружу


Кабину тряхнуло, и без того тусклый свет моргнул и притух, что-то заскрежетало – и лифт остановился.
— Сука, — с чувством констатировал Кирилл. – С-сука!
Следующий эпитет сопровождался ударом по кнопкам – первое сотрясло воздух, второе – кабину.
Третье слово Кирилл процедил сквозь зубы, постепенно смиряясь с ситуацией.
Лифт в их многоэтажке на окраине городе был старым, дребезжащим, постоянно запаздывающим с открыванием дверей, в нем периодически чем-то воняло – то ли старой пластмассой, то ли дохлыми крысами – но на памяти Кирилла, то есть последние лет пять, он не застревал ни разу. Но да, иногда надо с чего-то начинать. Или с кого-то, да.
— Сука, — мрачно сообщил Кирилл лифту и снова пнул дверь в надежде, что кто-то его услышит. Надежда, прямо скажем, была весьма зыбкой – летний полдень четверга далеко не то время, когда площадки и лестницы в спальном районе кишат людьми. Кто-то на работе, кто-то в отпуске за границей, кто-то на трудовой повинности на даче, кто-то во дворе, магазинах, да где угодно. И до того момента, когда соседи начнут массово возвращаться домой и живо интересоваться лифтом, еще долгих шесть часов…
— Эй! – крикнул Кирилл в щель между дверями, чуть ли не вжавшись в нее губами. – Эй! Я тут! Помогите!
«Помогите», конечно, было несколько преждевременно – до «помогите» ему надо было бы сидеть тут около суток – но в голову не приходило ничего более емкого. Но не важно, все равно, судя по тому, какая тишина стояла снаружи – только где-то внизу, в шахте, ухало невнятное эхо – его никто не слышал.
Кирилл мрачно повернулся к панели с кнопками. Там, где должна была находиться красная кнопка связи с диспетчером, горбилась горка плавленой пластмассы. Третий год как. Кто именно сжег ее – никто не знал, да и не собирался выяснять. Равно как и менять. Понадеялись на то, что не понадобится, да. На всякий случай Кирилл потыкал пальцем в комок пластмассы. Разумеется, без толку.
На счастье, он не страдал клаустрофобией – поэтому перспектива просидеть пару часов в кабине лифта его всего лишь не радовала. Кроме того – Кирилл критически осмотрел пол – на улице сегодня сухо, так что если ожидание затянется, он не побрезгует и присесть. И не только присесть – но и свободно вытянуть ноги и даже прилечь, лифт был совмещен с грузовым и давал определенную свободу действиям.
В карманах не было ничего, кроме ключей и флэшки – даже телефон он оставил дома – делов-то, всего лишь заскочить в маленькую полиграфическую конурку в соседнем дворе – в руках же реферат по культурологии, в как на зло мягкой папке.
Ни разжать двери, ни постучать по стенам толком, мда.
Кирилл еще раз – больше для проформы – попинал двери и стал медленно постигать бытовой дзен. Ничего другого ему больше не оставалось.

* * *

— Египетская религия, — мрачно бубнил под нос Кирилл спустя полтора часа, как мог удобно устроившись в углу кабины и штудируя реферат, — являет собой хрестоматийный пример комплекса верований, характерного для аграрной цивилизации...
В дверь осторожно поскребли.
— …коей и являлся Древний Египет, — Кирилл поднял голову, прислушиваясь.
По пластику – или из чего там сделаны эти двери? – снова чем-то зашкрябали. Слава всем египетским богам, электрик!
— Эй! – крикнул Кирилл, вскакивая на ноги и бросаясь к двери. – Я тут! Давайте! Я тут!
Ему не ответили.
Скрежетание прекратилось.
— Эй! – заорал Кирилл, с огорчением понимая, что ошибся. – Эй! Я тут! Я застрял! Позовите кого-нибудь!
Тишина. Ни сопения, ни кряхтения, ни дыхания – ни единого звука, которые издают пусть даже и молчащие люди. Можно было подумать, что снаружи никого нет.
Но скрежет, который возобновился через минуту, свидетельствовал об обратном.
— Эй! Я тут! – снова крикнул Кирилл и попытался со своей стороны помочь разжать двери. Тугие пружины не поддавались, да и сам он не был в достаточной мере спортивен – так что пару минут он только пыхтел, неуклюже цеплялся за обитые резиной края и вглядывался в щель между дверями, надеясь, что помогает увеличить ее хоть на пару сантиметров.
И тут внизу, на уровне щиколоток, в нее просунулась рука.

Точнее пока лишь пальцы – но и их вида хватило, чтобы Кирилл совершенно по-женски взвизгнул, со всего размаху приложился по ним ботинком – а потом отскочил в дальний угол лифта так, что кабина заходила ходуном.
Пальцы недовольно – Кирилл так и видел, что они были НЕДОВОЛЬНЫ – сжались, зашевелились, сгибаясь в совершенно неожиданные стороны, и замерли, растопырившись, поводя фалангами туда-сюда, словно на их подушечках были глаза.
Их было шесть – гибких, ненормально длинных – уже сейчас было видно пять фаланг – обтянутых бледной, лоснящейся словно от жира, кожей. Они шевелились, как лапки отожравшегося паука-альбиноса, подгребая к себе воздух – словно обладали не только глазами, но и ноздрями.
Видимо, Кирилл все-таки хорошо приложил их ботинком, так как хозяин пальцев – или же сами пальцы? – пока не решались продвигаться дальше. Кирилл осторожно, превозмогая отвращение, сделал шаг к ним. Остановился. Пальцы тоже замерли, повернувшись в его сторону. Кирилл со свистом втянул воздух – и снова пнул их. Еще раз. Еще. Еще!
Пальцы сжались и уползли наружу. Двери сомкнулись, оставив лишь небольшую щель.
Кирилл, не переводя дух, снова бросился к приборной панели и стал колотить по кнопкам.
— Эй! – истошно вопил он. – Эй!
Дом молчал. Молчал так, как никогда до этого – словно был полностью, от первого этажа до последнего, абсолютно пуст.
— Пожар! – осенило Кирилла. – Горим! Пожар! Ааа!
Тишина.
Никого.
Кирилл ударил в стену, потом разбежался и пнул со всего размаху – лифт заходил ходуном и тросы угрожающе заскрипели. Парень завыл и стал скрести пластик – словно надеялся процарапать дыру к свободе – пусть даже та оказалась бы шахтой. Главное – вырваться отсюда, из этой ловушки, из которой его пытается вытащить – ее хозяин?
Едва уловимое движение за спиной заставило его оглянуться – и отскочить, невзирая на очередное раскачивание кабины.
Все в таком же молчании пальцы снова начали протискиваться в дверь. Только на этот раз они делали это медленнее – но и настойчивее. Во всяком случае, через минуту показалась и ладонь – точнее то, что у существа за дверью считалось ладонью.
Кирилл, судорожно сглотнув слюну и чувствуя, как от ужаса немеет лицо, снова занес ногу и пнул ладонь.
Та приняла удар и вцепилась в ботинок. Кирилл взвыл – ему показалось, что нечеловеческая сила сейчас сомнет ему стопу и переломает кости. Рука дернула его ногу на себя – и Кирилл не удержался, со всего размаху шлепнулся на пол, снова взвыв – на этот раз от боли в отшибленном напрочь копчике и ушибленном затылке. Рука еще раз дернула его ногу, выкручивая и выворачивая стопу. Подвывая, Кирилл стал бить по ней второй ногой, то и дело промахиваясь, попадая то по лифту, то по своей же ноге. Рука не отпускала. Тогда он уперся в нее рантом ботинка и стал отскребать, сталкивать пальцы с себя. Пустить в ход свои собственные руки он не решался – что-то подсказывало ему, что если та вцепится в них, то сражение будет в тот же момент проиграно.
Наконец, рант удачно уперся в то, что у нормальных людей является большим пальцем – Кирилл напрягся, вытянулся в струнку, резко вывернул пойманную ногу, прижимая руку к дверям, дернул вторую, словно стесывая руку вниз – и только отлетев к противоположной стене, понял, что ему наконец-то удалось освободиться.
Рука, изрядно помятая, потоптанная, с содранной кожей, с сочащейся из ранок мутноватой жидкостью – по кабине разнесся отчетливый запах сероводорода – медленно шевелила пальцами, словно пытаясь понять их наличие и число.
Кирилл размахнулся и стукнул ее папкой с рефератом. Потом еще и еще. Как муху! как поганую! Навозную! Мерзкую! Вонючую! Муху! – с каждым ударом он выплевывал эти слова в воздух, словно пытаясь напугать руку.
Что-то из этого возымело действие – во всяком случае, та еще немного подергалась, а потом уползла обратно, за двери.

* * *

То ли механизм, сдерживающий дверь, был слишком тугим, то ли у существа снаружи была лишь одна рука – но сейчас кабину снова ощупывала-осматривала-обнюхивала та же самая, уже изрядно помятая конечность. При этом она то и дело отщипывала куски резиновой обивки дверей – видимо, чтобы увеличить проем. Щель действительно расширялась – пусть и на сантиметр-полтора, но достаточно для того, чтобы через нее просунулось уже предплечье, мускулистое и крепкое.
Кирилл смотрел на все это и методично сворачивал выдранные из реферата листы в плотный кулек. Когда-то давным-давно – ему казалось, что все происходило с ним давным-давно в какой-то иной жизни – он читал о подобном и теперь был момент проверить это на практике. Точнее, нет, не проверить. Использовать.
Он не ощущал лицо, ноги существовали у него лишь где-то на уровне колен – во всяком случае, именно там дергалась какая-то жилка – все остальное охватило мертвенное, свинцовое оцепенение ужаса. Работал лишь мозг – четко, прямолинейно, не вдаваясь в подробности и не отвлекаясь на рефлексии. Кирилл вертел кулек и меланхолично прикидывал, что же это такое – там, за дверями.
Совершенно однозначно, что это не человек. Было бы у него меньше, чем пять пальцев, можно было бы списать на какого-нибудь окончательно рехнувшегося от белочки алкаша. Но вот шесть…
Где-то год назад на собрании жильцов поднимался вопрос по поводу мусора под лестницей – там, где первый этаж плавно переходил в подвал. Кто-то начал стаскивать туда тумбочки, старые стулья, листы фанеры, какие-то тряпки, железки – в общем, чему самое место было на помойке. Сначала наиболее ответственные жильцы выкидывали этот хлам туда, куда ему и должно было быть – но уже через пару дней подлестница снова забивалась каким-то мусором. В конце концов терпение лопнуло и у наиболее ответственных, и они махнули рукой.
Так неужели то был не просто хлам? Неужели что-то вило там, у них, под лестницей, свое гнездо? И теперь оно вышло оттуда?
Кирилл мрачно сплюнул сквозь зубы и проверил острие кулька. Шансов совсем мало, но хоть какие-то.
Он резко швырнул оставшиеся листы в противоположный угол. Рука дернулась, растопырилась и напряглась.
Кирилл бесшумно метнулся к ней.
— Сука! – голос сорвался на фальцет. И одновременно с этим воплем узкий кулек вонзился в ладонь, проткнув ее насквозь.
Сероводородом запахло еще сильнее. Кирилл торжествующе завопил – байки из Интернета по поводу того, что можно убить листом бумаги, оказались правдивыми. Рука задергалась и рванула обратно, наружу, но кулек был слишком плотным и растопыркой застрял в дверях.
— Ха! – уже нечленораздельно орал Кирилл, охваченный каким-то первобытным восторгом удачливого охотника. – Ха, сука, ха!
Он развернулся и кулаками выбил дробь по панели с кнопками.
Рука дергалась, извивалась, пыталась протиснуться назад – но качественная бумага стойко держала удар, да и судя по тому, как потряхивало руку, Кирилл умудрился попасть по каким-то важным сухожилиям, или что там у нее было. Но все это происходило в полнейшей, гробовой тишине. Кирилл уже понял, что звуков дома ему не услышать – но он не ожидал, что даже сейчас существо будет немо. Или же оно пребывало в ином, чем люди, звуковом диапазоне.
Рука еще пару раз мелко дернулась, а потом резко протолкнулась вперед – заставив Кирилла шарахнуться в дальний угол.

И тут кабина лифта дрогнула и медленно поехала наверх.
Не успев сообразить, зачем, Кирилл подскочил и вцепился в руку. Ее кожа была холодной и склизкой. Кирилла передернуло от отвращения – но он сильнее сжал руку, так, что его ногти прорвали бледную кожу. Сероводород еще сильнее ударил в нос – хотя казалось, что запах и так находится на пределе своих возможностей.
Рука дергалась, извивалась и пыталась вырваться – но Кирилл держал ее.
Она налилась тяжестью – лифт теперь тащил за собой наверх и то существо, что было с другой стороны руки – но Кирилл держал.
Ему вскоре пришлось сесть на пол и упереться ногами – существо было слишком тяжелым, но он не сдавался.
Лифт скрежетал, визжал – ему тоже было тяжело, и Кирилл бормотал просьбы не сдаваться, вверх, вверх, сука, вверх!
Вдруг что-то хрустнуло, лопнуло снаружи – и Кирилла в очередной раз отбросило назад.
— Сука! – торжествующе выдохнул он и упал на пол рядом с подергивающейся рукой.

* * *

Вонючая жижа уже перестала сочиться из оторванной культи и собралась подсыхающей желейной лужей. Кирилл сидел в углу, аккуратно пересворачивая бережно очищенный от мерзости кулек.
Лифт все еще ехал.
Наверх.
Наверх.
Уже восемь часов – наверх.
«Вверх и наружу» – фраза из книжки, что когда-то читал он племяннику, пришла ему в голову. – «Вверх и наружу».
По всем подсчетам, уже должен был закончиться не только дом, но и нижние слои атмосферы.
Вверх и наружу.

* * *

Одним из ключей он отделил от кости плоть – или как это называлось у этого существа? Кость лишь отдаленно напоминала человеческую – пористая, с какими-то выступами. Кирилл содрал ею кусок резиновых окантовок дверей и, орудуя, как рычагом, попытался разжать их. Те подались лишь отчасти – поэтому Кирилл оставил кость как распорку. Сантиметров пять – а если налегать на кость, то и все десять. Достаточно для того, чтобы видеть то, что происходит снаружи.
Видеть, закрывать глаза от ужаса – и смотреть снова. Смотреть снова в надежде увидеть такие родные серо-зеленые стены.
Хотя нет, справедливости ради нужно сказать, что серо-зеленые стены изредка попадались и здесь. Только они были уже иными. Где-то оплетенные плющем, завешанные лианами или покрытые инеем. Где-то на них висели освежеванные туши, где-то сочилась гноистая жидкость – лифт ехал по старой привычке, достаточно медленно, чтобы Кирилл мог рассмотреть эти миры. Нередко их обитатели замечали его – и кидались на двери, рыча, визжа или храня гробовое молчание. Существ, подобных этим, Кирилл не видел никогда – только если на картинах Босха можно было увидеть слабое подобие этих… просто ЭТИХ.
А лифт все ехал и ехал.
Вверх и наружу.
Гребано вверх и гребано наружу.

* * *

Щетина постепенно отрастала.
Останки существа стали вонять – поэтому он, кривясь от омерзения, протолкнул их в щель.
Туда же он и помочился. Правда, потом, когда стал испытывать жажду, пожалел об этом – на второй день он не побрезговал бы и мочой. Он попытался прогрызть свою кожу, чтобы выпить хоть чуть крови – но зубы его были слабы, а бумагу он так опрометчиво начал жевать, когда стал испытывать первые признаки голода. Даже спасительный кулек был уже измохрачен и не мог ему помочь.
Но к вечеру третьего дня лифт проезжал миры-этажи, где шел дождь, и он успел вытащить наружу сложенные лодочкой ладони. А еще через пару секунд сообразил и сунул под воду оба ботинка. Те оказались не только непромокаемые, но и водоневыпускающие.
Из крепления папки он сделал крючок и привязал его к шнуркам. Через час на крючок попалась странное существо – полу-пиявка, полу-муха. Ему даже показалось, что оно пыталось заговорить с ним – но он был слишком голоден. На вкус существо отдавало тиной и его слегка пронесло – но голод чуть отступил.
Жизнь, кажется, налаживалась.
И она существовала вверх и наружу.

И он уже точно знал, чего не хочет ни в коем случае.
Пусть голод, пусть жажда, пусть что угодно.
Только пусть лифт не останавливается и не открывает двери.
Пока не доберется до этажа Кирилла – пусть он не останавливается и не открывает двери.
Пусть так и будет – вверх и наружу.
Бесконечно вверх и постоянно наружу.

* Текст выложен полностью.

picture

Оценки судей:
Вложения
Тип файла: rar 56. Horror-конкурс - Вверх и наружу.rar (28.4 Кбайт, 1 просмотров)

«Вот Я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобою Господь, Бог твой, везде, куда ни пойдешь»
Lex Z вне форума   Ответить с цитированием