Чёрное сердце Кхангмара
Огромная равнина была необъятна, словно бескрайный и бесконечный океан. По крайней мере, так казалось тем несчастным, что оказались здесь. Со свинцового мрачного неба лил слабый дождь, а в спину бил сильный ветер, пахнущий мокрым песком. То, что находилось впереди, терялось в легкой туманной дымке, а то, что позади, застилали остатки песчаной бури, бушевавшей несколько часов назад на юге. Такая странная погода не была в новинку для этих мест. Если бы боги подняли кого-нибудь из уставших, израненных воинов на высоту птичьего полета, то он, возможно, сумел бы рассмотреть ту зыбкую, неясную линую, что разделяла равнину на степь и пустыню.
Вся эта земля была будто создана для битв и сражений. И действительно, здесь часто проливалась кровь. Между границами Вендии и Кхитая простиралось огромное пространство. И не было бы никому до него дела, если бы не воля богов. В Горах Ночи, той естественной границе, что отделяла Кхитай от остального мира, существовал лишь один перевал. Он казался пробоиной от удара гигантского молота и находился как раз в этих широтах. Неудивительно, что область эта стала идеальным местом для проложения торгового пути, соединяющего загадочные страны востока.
А тот, кто контролирует торговлю, получает большую прибыль. Немудрено, что человеческая кровь регулярно орошала пески ненасытной пустыни и почву великой степи. За всю историю существования пути, о своем праве на эту территорию заявляли многие страны. Не говоря уже о бандах гирканских налётчиков, не признающих вообще ничьей власти. Однако чаще всего борьба за контроль шла между двумя восточными империями – Вендией и Кхитаем.
Очередная битва отгремела несколько часов назад. На этот раз верх взяли вендийцы. Победитель захватил знатных врагов в плен, а простых солдат милостиво отпустил восвояси. Такая щедрость не была глупостью вендийского военачальника — его противник понес страшные потери. В живых осталась лишь жалкая горстка воинов, из которых две трети имели серьезные раны. Многие из них истекли кровью уже через несколько часов.
Среди выживших было несколько наёмников с Запада. Один из чужестранцев, явно гибориец — высокий светловолосый парень с серыми глазами, вёл на поводу лошадь. Невысокое по западным меркам животное было ранено и еле передвигало копытами. На лошадиной спине, поперёк и животом вниз, лежал огромный мужчина. Его длинные, черные волосы свешивались вниз, а мускулистые руки почти доставали до земли. Большую часть времени он находился без сознания, а в редкие минуты пробуждения едва мог пошевелиться и промолвить что-то внятное.
Нельзя сказать, что черноволосый гигант был большой обузой для отступающих наёмников, однако проехать часть пути на лошади, которую он занимал, наверное, мало бы кто отказался. Впрочем, никто не роптал. Слишком многие были обязаны жизнью человеку, который сейчас недвижно лежал на лошадиной спине.
Вот израненный гигант снова пошевелился и застонал. Потом приподнял голову и, попытавшись что-то сказать, закашлялся. Светловолосый гибориец сорвал флягу с седла и поднес её губам очнувшегося.
— Выпей, — сказал он. Потом подозвал бредущего рядом стигийца, чтобы тот помог ему немного приподнять раненого.
Черноволосый мужчина отпил немного воды и хрипло проскрежетал:
— Фолий, где мы?
— Только что вышли из пустыни.
— Песчаная буря нас чуть не угробила, — добавил Тутмос, стигиец.
— Пустыни? – было видно, что обессиленный великан с трудом пытается собраться с мыслями. – Битва? Значит мы недалеко от Кханг…, Хан…, — его язык начал заплетаться.
— Да, — подтвердил Фолий, — через несколько часов мы доберёмся до Кхангмара. Ты только держись!
Однако черноволосый мужчина яростно замотал головой:
— Нет, нельзя…
Резкие движения слишком дорого ему обошлись. Он вскрикнул от резкой боли и снова потерял сознание.
— Что это с ним? – спросил стигиец. – Бредит?
— Не знаю, — озабоченно пожал плечами Фолий. – Кто их знает, этих варваров киммерийских? Но если мы не попадём в город, то он эту ночь может не пережить.
Кхангмар имел богатую историю. Но не было в ней ничего великого, ибо связана она была с этой пустынной землёй. Перевалочный пункт, когда-то основанный на берегу местного озера, разросся в небольшой городок. Он часто менял хозяев, а его жители привыкли и к крови, и к битвам. Тем более что разномастные армии, проходящие здесь друг за другом, старались местных не особо трогать. Ведь Кхангмар был единственным городом на множество миль вокруг, который мог обеспечить провиант и крышу над головой. Единственной настоящей угрозой оставались гирканские налётчики. Но и от них горожан почти постоянно защищали те самые армии, которые так часто сменяли друг друга.
Немудрено, что Кхангмар обзавёлся уникальной культурой и особым отношением его обитателей к жизни. Население города вобрало в себя представителей множества разных земель, но превалировали, конечно, вендийцы и кхитайцы. Обычаи, культурные черты, национальный уклад всевозможных народов смешались в одном котле и, в итоге, вышло нечто особенное, не похожее ни на что. Кхангмарцам было всё равно, кто хозяин в настоящий момент. Главное, чтобы обеспечивалась элементарная безопасность. Такие понятия, как верность и честность были для них весьма размыты, а гордость и честь отсутствовали как класс. Неудивительно, что из кхангмарцев получались отличные торговцы, воры и мошенники.
Еще вчера город находился под контролем кхитайцев. Причем подобное положение дел сохранялось уже на протяжении дюжины лет. Это было настолько необычно для Кхангмара, что некоторые местные начали считать, что так будет всегда. Но у вендийцев были несколько другие планы.
Кхитайская армия выступила в путь сразу, как только разведка принесла весть о надвигающихся вражеских силах. Уставших и измученных жарой вендийцев решено было встретить прямо в пустыне.
В рядах кхитайского войска состояла довольно большая группа наёмников, среди которых было много воинов с Запада. О предстоящей битве наёмникам сообщили очень мало. Даже их командиров держали в неведении. Был просто отдан приказ выступать.
Одним из этих командиров был некий Конан, родом из Киммерии — далёкой северной страны. В Кхангмар он прибыл чуть меньше года назад. Никому не известный воин быстро отличился во время набега гирканцев и получил под своё командование отряд наёмников. Сначала он был весьма этому рад, но теперь только ответственность за своих людей держала его в этих землях. Платили мало, вино было паршивым, а женщины потеряли свою экзотическую привлекательность. Но больше всего Конана раздражал сам город, а точнее его жители, живущие по противным киммерийской натуре законам.
Командиры наёмников, в большинстве своём, удовольствовались теми крохами информации, которыми удостоили их кхитайцы. Но не Конан. Впрочем, его попытки разузнать подробности ни к чему не привели. Ему пришлось рассчитывать только на собственный опыт. В итоге киммериец распорядился сделать то, что вызвало сильное недовольство его воинов и насмешки кхитайских солдат.
Здесь, на востоке, войны велись несколько иначе. Поэтому многие вещи, привозимые наёмниками и желающими разбогатеть купцами, оказывались попросту не нужными. А поскольку жизнь непроста и полна неожиданностей, то такой скарб нередко оставался бесхозным, конфисковался армией и, с тех пор, пылился в складе. Среди кучи барахла было и то, что сильно заинтересовало Конана – западные щиты. Их он и приказал взять своему отряду перед походом. Не надо говорить, что лишний груз вызвал проклятья воинов и недоуменные вопросы других наёмничьих командиров.
Когда кхитайская армия, наконец, добралась до поля боя, отказалось, что вендийцев было раза в три больше. Враг, конечно, был вымотан длинным походом по пустыне, однако у него были дисциплинированные, профессиональные войска и тоже имелась разведка. Кхитайцы напоролись на готовую к битве армию, выстроенную в боевые порядки. Затем случилось то, что заставило западных воинов проклинать своих нанимателей. Вместо того чтобы отступить к Кхангмару, кхитайский генерал отдал приказ о наступлении. Непонятно на что он рассчитывал, но вёл он себя так, словно это у него было преимущество в численности, а не у врага. Вероятно, генерал Чиен-хен хотел чем-то ошеломить противника, не мог же глупец иметь такой пост и много лет удерживать эти земли.
Генерал командовал своей армией с самой высокой дюны. Помимо него там находился еще какой-то человек. Явно не воин, а скорее жрец, судя по свободному и роскошному платью. В руках человек держал стеклянную сферу фиолетового цвета. Размером она была с человеческую голову и сияла под солнцем пустыни, словно драгоценный камень.
В чем заключалась победная стратегия Чиен-хена, никому не было известно. В любом случае она, похоже, не сработала. Битва началась так, как и должна была начаться – вендийцы обрушили на наступающие кхитайские войска ливень стрел. Особые пластинчатые доспехи, которыми пользовались воины императора, защитили их, но только частично. В считанные минуты половины кхитайской армии не стало, а атака её захлебнулась, так и не начавшись. Пришел черёд наступления вендийцев.
Полный рассказ выложен в прикрепленном файле: