[Lex Z]

Круца еще раз посмотрел наверх.
Яма была узкой и глубокой, словно колодец. Отвесные стены были выложены камнями и поднимались на высоту в сорок с лишним локтей. На гладких, плотно пригнанных друг к другу, плитах блестела испарина, трещины в кладке были тщательно замазаны глиной. Покрытая зеленоватой патиной решетка закрывала верхний лаз и весила не меньше боевого шемитского коня. Сквозь её прутья внутрь проникал блеклый свет, вяло рассеивающийся по каменному желобу.
Яма.
И ни одной дельной мысли, как из неё выбраться.
Думай, вор, думай.
- Не забывай о двух туранских замках на решетке, - из полумрака вновь отозвался незнакомец. Он по-прежнему сидел напротив Круцы, поджав под себя ноги, неподвижный, словно статуя. - И, главное, о страже. О Волах.
- Стражники... - раздраженно фыркнул Круца.
Хочешь насмешить вора — расскажи ему об этих бравых ребятах. Нет уж, о пьяницах и лентяях в мятых кирасах он будет беспокоиться в самую последнюю очередь. А вот Яма... Яма, совсем другое дело. Круца сидел в ней уже больше часа, но его изворотливый ум лишь разводил руками: слишком высоко, слишком узко, слишком скользко...
Думай, вор, думай.
- Волы — они другие, - качнул головой незнакомец. На шемском он говорил с жестким варварским акцентом и слова, вылетающие из его уст, больше походили на рычание голодного пса.- Не тот сброд, что бездельничает у городских врат с ржавыми пиками. Прирожденные воины. В поле и в крепости, в одиночку и в тесном, щит к щиту, строю. Мало кто в Шеме сравнится с ними в воинском искусстве.
- Люди есть люди. Я еще не встречал стражников, которые не любят спать или играть в кости, болтая между делом о титьках.
В Яму кто-то заглянул. На солнце сверкнул стальной воротник доспеха. Круца успел разглядеть загорелое лицо, наполовину скрытое густой, умащенной маслами бородой. Стражник.
Проклятье.
Убедившись, что все в порядке, человек от решетки отступил.
- Не думаю, что это относится к нашим тюремщикам, - усмехнулся незнакомец. - Как видишь, Волы к своим обязанностям относятся весьма рьяно, поскольку знают, что наказание даже за малейший проступок будет самым суровым.
- Каким же? Им сбреют их славные бороды? - на этот раз усмехнулся уже вор.
- Забьют камнями на городской площади. Вместе с семьями.
- Иштар... - поморщился Круца. Воображение быстро нарисовало ему каменную мостовую, заляпанную кровью, обрывками одежды и кожи. - Иштар, - глухо повторил он.