Шанго, Авлий Лют Веракс
Осенний день оказался на удивление ясным и солнечным. Око Митры стояло высоко в зените, когда Шанго ступил, наконец, на землю аквилонского королевства, в очередной раз весело удивившись разительному контрасту двух соседних культур, который можно было так ясно увидеть только здесь, на границе. Строгому безразличию и относительному порядку немедийского королевства противостоял легкий беспорядок и простота правил подданных короля Хагена. Аквилонские солдаты не скрываясь, глазели на чернокожего наемника, охотно вступали с ним в разговор и попутно закидывали его любопытствующими вопросами. Так он узнал и об изменениях в немедийско-аквилонских отношениях, чему ничуть не удивился. А вопросы? Сколько раз Шанго не бывал в этой стране, и постоянно цвет его кожи вызывал бурю восторгов у местного населения!
«Ну, ничего не изменилось», - улыбнувшись, подумал Шанго, покинув, наконец, пограничную заставу.
Ничего не изменилось и в его оценках. Аквилония нравилась Шанго гораздо больше Немедии. Да, жизнь здесь порой бывает непроста, корона не всегда справляется с упрямством баронов, что иногда приводит к анархии на местах, увеличению налогов и разгулу бандитских вольниц, от чего конечно страдает простой народ. Однако, лично для Шанго это означало, что если ему на время наскучат странствия, если он устанет от войн, то работа, как раз в этой стране, для него и по нему, всегда найдется, что, разумеется, гарантировало постоянный доход. Учитывая же уровень развития королевства, на деле демонстрируемый размерами сумм, которые готовы выкладывать наниматели, то голодать здесь уроженец племени Мабинти явно не будет. Да и с другой стороны, несмотря на относительную несвободу в верованиях – культ Митры старался подавить, и довольно успешно, другие религии, Аквилония характеризовалась относительной же свободой нравов. И уж это играло для Шанго немаловажную роль.
Места, через которые наемник сейчас проезжал, были не очень богатыми. Шанго не знал, какому вельможе принадлежали эти земли, однако было очевидно, что не очень крупному и могущественному. Минуя деревню за деревней, Шанго увидел множество разнообразных лиц – веселых, хмурых, приветливых, злобных, но общей чертой всех этих крестьян была усталость. Только очень идеалистичный человек мог бы назвать этих людей счастливыми.
Наступил вечер и Шанго подогнал лошадь, чтобы быстрее добраться до постоялого двора, хозяев которого он хорошо знал. Не то, чтобы его пугала ночевка на природе, однако сон в теплой постели всегда приятнее. Да и погода к вечеру показалась чернокожему уж очень холодной. Вот показались знакомые ориентиры – камень возле дороги, сухое дерево и, улыбнувшись своим мыслям, Шанго собрался пустить лошадь еще быстрее. Однако вечернюю тишину разорвал знакомый голос.
- Стойте! Во имя пресвятого Митры, стойте! – ломая ветки и продираясь сквозь кусты на дорогу выбежал человек. Мужчина был весьма молод, грязен, одет явно не по сезону, да и то, во что он был одет, было надорвано во многих местах.
- Хималус? – нахмурившись, Шанго остановил лошадь и соскочил на землю. - Что случилось? Что ты здесь делаешь?
- Господин Шанго, это счастье, что вы здесь! – Мужчина даже немного прослезился и сбивчивой скороговоркой начал рассказывать, – это какой-то ужас! Они пришли, начали все бить ломать, резать, а никто не останавливается! Я кричу, а они все едут. Мать… - он всхлипнул.
- Погоди. Я вижу, что произошло что-то очень нехорошее. Но давай с толком, поспокойнее.
Хималус кивнул, судорожно, но глубоко вздохнул пару раз, огляделся вокруг, а потом сказал:
- Давайте не здесь. Они сюда не ходили еще, но мало ли, вдруг, - он взял лошадь за уздцы и повел ее в чащу, - пойдемте скорее.
Некоторое время они пробирались через лесной бурелом и вышли на небольшую полянку, в центре которой горел небольшой бездымный костер. Невдалеке от него виднелся наспех сложенный шалаш. Около огня сидели несколько человек – пожилой мужчина и две женщины. Они испуганно встали при появлении Шанго.
- Тихо, тихо. Это друг, – успокоил их Хималус.
Из шалаша выглянула молодая женщина с грудным ребенком в руках и, заливаясь слезами, подбежала к наемнику.
- Господин Шанго, - всхлипывая, проговорила она, - я так рада!
- Все будет хорошо Уна, - сказал южанин и провел ей ладонью по волосам. – Ваш? – он посмотрел на ребенка, - мальчик?
Уна кивнула, улыбнувшись сквозь слезы.
- Как зовут?
- Инальтием назвали.
- Хорошо, - проговорил Шанго, затем повернувшись к молодому человеку продолжил, - а теперь Хималус, рассказывай, что произошло. Где отец?
- Убили, – мрачно сказал тот и сел рядом с костром, махнув рукой негру, чтобы тот сделал то же самое, - и мать тоже.
- Кто?
- Лихие люди.
- Подробнее Хималус!
- В общем, дня два назад, к нашему трактиру подъехал вооруженный отряд. Сколько точно я не знаю. Постояльцев не было, поэтому в зале были только отец с матерью. Приехавшие люди стали сразу вести себя нагло. Потребовали еды и выпивки. Почувствовав неладное, отец наказал матери, чтобы она, когда пойдет за снедью, передала нам приказ спрятаться в погребе… Больше живыми я их не видел. Только потом.… Во дворе. – Хималус всхлипнул. – Что там наверху творилось, я не знаю. Но было очень шумно. Что-то ломалось. Кто-то кричал. Я хотел выйти помочь, но, - он посмотрел на жену, - Уна не отпустила. Потом ближе к ночи вроде стало потише. Я осторожно вышел посмотреть что, да как. Ублюдки упились по-свински. Некоторые валялись прямо на полу, кто-то пел, некоторые дрались. Никого они пока не искали, и я понял, что пора уходить. Нетрудно ведь догадаться, посмотрев в верхние комнаты, что живет у нас побольше, чем два человека. А когда они утром проспались, наверняка рыскать ценности начали. Я тихо вывел жену и слуг через задний выход, взял, что мог из необходимого и увел всех в лес. Мы надеялись, что они пограбят и уйдут. Но они решили в нашем трактире остаться. Место действительно для бандитов хорошее. Многие путники проезжают через нас, дорога то одна. Подонки поставили дозорного у этого конца дороги и, видимо с другой стороны так же. Когда человек приближается, тот смотрит, кто едет и скачет рассказывать обо всем своей банде.
- До первого вооруженного отряда, - сказал Шанго, - но гонцы, наверное, и для этого нужны.
- Наверное. Я пытался остановить людей, предупредить, - Хималус вытянул ладони и погрел их у огня, - выборочно конечно, ведь не знаешь, может дружки этих едут. Но никто еще не остановился, кроме вас. Пешком до заставы я пойти не решаюсь, просто не могу оставить Уну и остальных? Да и ближайшая деревня тоже слишком далеко. А кроме меня – некому. Но, теперь-то все наладится, вы ведь съездите, приведете солдат?
- Может и приведу, - проговорил южанин, - но пока хочу сам посмотреть, что, да как. Не пугайся, - он усмехнулся, посмотрев на недоуменное испуганное лицо молодого человека. – Все будет хорошо.
*****
Сознание медленно возвращалось к Вераксу. Постепенно, наряду со все нарастающей болью в теле, громкостью шума в ушах, и неприятным чувством засохшей в носу крови, он постепенно начал ощущать и окружающий мир. В том месте, где он находился, было шумно: кто-то стонал, кто-то кричал, а кто-то смеялся и громко разговаривал. Все эти звуки неприятно отдавались в голове рыцаря, добавляя очередную порцию боли, к его и так невыносимым мучениям. С трудом разлепив свои закрытые глаза, Авлий попытался увидеть, что с ним произошло.
Как того и следовало ожидать, с него сняли всю броню и верхнюю одежду, оставив только исподнее. Руки его были связаны за спиной, а веревка была прикручена к чему-то позади него, так, что он висел, еле касаясь бедрами пола. Ноги также были замотаны так, что он с трудом бы встал даже если бы был совершенно здоров. Сейчас же он не мог даже пошевелиться. Впрочем, подумалось ему это даже к добру. Прекратив попытки двигаться, он начал тихонько искать своих мучителей. Находился Веракс в достаточно просторном помещении, в котором сразу узнал зал того самого постоялого двора, к которому и направлялся до нападения. На улице стояла поздняя ночь, и помещение было освещено всем, что под руку попалось желающим сделать здесь посветлее: c десяток свечей, несколько лучин, пара факелов, а в центре одной из стен жарко пылал очаг. Многое вокруг было поломано, несколько уцелевших столов со скамьями были перетащены ближе к стойке, где обычно располагались хозяева. Рядом с ней, прямо в углу была свалена куча вещей, среди которых Лют разглядел и часть своих поножей. За стойкой стояли два оборванца, видимо разорявшие запасы хозяйской выпивки. Они часто прикладывались к кружкам и время от времени что-то ободряюще кричали еще одной парочке, расположившейся рядом с камином. Здесь также был поставлен стол и пара стульев. Только это место было обустроено явно не для выпивки. К одному из тяжелых стульев, со спинкой, веревками был жестко примотан босой человек в богатой одежде, вернее в то, что от нее осталось. На самом столе были разложены железные предметы и состояние связанного человека не оставляло никаких сомнений в их предназначении. Они были нужны, для того, чтобы мучить. На стол присел и что-то втолковывал жертве мощный черноволосый мужчина, так заросший, что было трудно в этой гриве и бороде разглядеть его нос и глаза. Его голос Веракс узнал. Это был тот самый человек, что приказал его «успокоить». Так же около пыточного стола околачивался еще один тип. Низкорослый, криворожий, он держал в одной руке молоток, в другой железный штырь, очень похожий на обрезанный арбалетный болт, и припрыгивал в нетерпении ожидая приказа своего главаря.