[Михаэль фон Барток]

Катанехта.
- Нет.
- Матери?
- Нет. Моя. Называется килт. Глупая вещь. Одеть его можно только летом, только на неполных три месяца. Но это наша традиция. Когда-то мы жили в краях, где были зеленые луга и тучные пастбища, а не в этих покрытых снегом горах и лесах. Килты остались от тех времен, как память о лугах. Но в нем удобно танцевать. И драться. - Кодкелден говорил монотонно, и отчасти это было понятно - трудно выражать мысли на чужом языке, но наверное причина была и в его характере. Когда он говорил, половина его рта не шевелилась и правая половина лица казалась недвижимой. Это зрелище не было отталкивающим, но что-то жуткое в таком лице было. Полуликий...
Катанехта слушала его, пытаясь определить, что за человек ее спаситель. Она подошла к нему и немного поколебавшись села рядом. Кодкелден не возражал. Он уже закончил точить топор и отложил оружие в сторону, но на такое расстояние, что бы суметь схватиться за него в случае опасности. Совсем мальчишка. - подумала женщина, глядя на безусое лицо. Но тяжелый взгляд, резко очерченный, искаженный вечной гримассой рот и шрамы на груди указывали, что перед ней уже бывалый воин.
- Хочешь мяса? - спросил Кодкелден.
- Да. Благодарю за пищу. - кивнула стигийка.
Он протянул ей запеченный на углях кусок.
- Вот пиво. - так же не вставая, Кодкелден протянул ей полный кубок. В его наполовину зарытой в землю лесной хижине, где дым уходил через дыру в потолке, нашелся кованный кубок, украшенный фигурами чудовищ. "Наверное, захвачен во время набега" - подумала Катанехта.
Горькое пиво и сочное мясо возвращали ее к жизни. Но боль в руках не проходила.
- Ты умирала там в лесу. Ты не умеешь жить среди снегов. Ты с юга. - не то вопросительно, не то утвердительно сказал Кодкелден.
- Из Шема. - соврала Катанехта.
Она ждала, что Кодкелден начнет распрашивать ее о том, что привело шемитку в Киммерию, но тот молчал. Катанехта обратила внимание, что он есть, но не пьет.
- Я не люблю пиво. - сказал он, увидев ее взгляд.
Некоторое время они молча ели.
Катанехта вглядывалась в чеканный профиль Кодкелдена, пытаясь найти то, за что можно зацепиться, как можно заставить его помогать себе в этом опасном походе. Как оказалось киммерийский климат опасен для нее сам по себе. Зима судя по всему только вступает в свои права, а она уже чуть не умерла от холода. Этот парень спас ее, но что дальше? Он нужен ей, что бы помочь справиться с зимой. В пустынях Стигии беспомощен будет Кодкелден, он умрет там, когда кровь закипит в его венах, но тут он у себя дома (причем судя по тому, как умело он оказывал ей помощь, смерть от мороза иногда настигает и местных жителей). Конечно, потом придется убить его, но это менее всего смущало Катанехту. Счет убитым она потеряла давно. Причем больше ли среди них было тех, кто погиб от ее руки в бою, или тех, кого она отправляла на тот свет одним ударом кинжала сразу же после любовных утех, она не знала. Конечно, можно было убивать их только заманив и усыпив бдительность. Но удовольствие, поучаемое от соития с человеком, за плечами котрого уже стояла смерть было невероятно сильным.
- При мне не было оружия? - спросила Катанехта.
- Нет. Видимо ты бросила его, когда слишком устала. У тебя от холода помутился разум.
- Ты сможешь дать мне меч, или топор, или копье?
- Да.
- Ты живешь здесь один?
- Да.
- У тебя нет жены?
- Нет. Не было. Не будет.
- А родители? Отец, мать, братья?
- Отец погиб на охоте когда я был ребенком. Мать умерла. Меня воспитывал дед. Он тоже погиб, погиб в бою с пиктами. Я один.
- Но почему ты не живешь со своим племенем?
Кодкелден повернул голову. Опущенный уголок рта еле заметно дернулся.
- Я берсерк. Ты знаешь что это?
- Да, ты неистовый воин. Но ведь на Севере таких как ты почитают?
- У ванов, у асов. Не у киммерийцев. Меня считают проклятым. Я изгой.
- Племя изгнало тебя?
- Нет, я ушел сам.
Кодкелден бросил кости в огонь, облизал жир с пальцев.
- Ты знаешь где гора Бен-Морг?
- Да. Я знаю это место. Там мои соплеменники хоронят павших вождей. Некоторые из них верят, что на вершине горы живет сам Кром, Владыка Могильных Курганов, бог-отец всех киммерийцев. Это не слишком далеко отсюда.
- Я смогу дойти?
- Нет. Я могу дать тебе одежду и даже еду, но если не волки и не горные львы, то мороз убьет тебя. Ты не сможешь ночевать на снегу. Наверное ты раньше даже не видела снега.
Он говорил как будто каждым словом вбивал гвоздь.
- Если тебе нужна гора, на вершине которой якобы живет этот бессильный бог, то я помогу тебе дойти. Я думаю четырех дней пути будет достаточно. Как только ты поправишься, пойдем. Не завтра, конечно. Ты замерзала, я не знаю, что будет с тобой. Может быть ты сгоришь от лихорадки, а может быть твои пальцы почернеют и начнут отваливаться. А быть может уже завтра ты будешь совершенно здорова. Женщины слабы, но их трудно убить.
- А ты.. убивал женщин?
Кодкелден не ответил.
- Почему ты хочешь помочь мне?
- Я не собираюсь тебе помогать, женщина.
Спорить с ним было бесполезно.
- Какую плату ты возьмешь? У меня нет золота, нет серебра, нет камней.
- Плату? Мне не нужно золото или серебро. Мой дом открыт для всех, это наш обычай.
Он чего-то недоговаривал.
- Где ты скажешь мне спать? - спросила стигийка.
- Ляжешь со мной.
Это было сказано таким тоном, что Катанехта оторопела.
- Значит столько стоит твое гостеприимство?
- Что? - Кодкелден смерил ее взгядом полным такого презрения, что ей стало не по себе. - Ты должно быть сошла с ума, женщина.
"Что с ним? Мужеложец? Перенес дурную болезнь? Никогда не был с женщиной?"
Кодкелден опять посмотрел на нее. Под его взглядом Катанехта почувствовала себя неуютно. Что с ней? Она воин, она боец, она сражалась во многих битвах, она обрывала жизни могущественных вельмож и славных воинов, она сопричастна к тайнам змееглавого бога... и неужели она боится этого мальчишку? И Катанехта призналась себе, что да. Чутье подсказало ей, что Кодкелден безумен, а безумие пугает.
"Мне придется убить его очень скоро. Может быть даже не дожидаясь, когда он поведет меня к горе. Нет, не стоит ждать, пока он поведет меня к горе. Надо распросить его о том, где ближайшая деревня и убить его сразу же. Он сказал, что изгой, но все равно он держится своего племени. Может быть стоит убить его сегодня ночью."
За стенами хижины завывал ветер. Там смертельный холод, с которым она пока не умеет бороться. Она может просто заблудиться в этих лесах.
Как ни странно это пугало ее намного меньше, чем недвижимая щека и опущенный уголок рта юного берсерка.
Перед тем, как улечься на груду мехов, Кодкелден взял длинный кинжал и положил его рядом с собой. Он лег на правый бок, левой рукой сжав рукоять кинжала.
- Ты всегда берешь в постель оружие? - спросила Катанехта, которая поняла, что убить его будет не так-то просто даже для нее.
- Да.
Через всего несколько минут он уже спал, и Катанехта лежала рядом, слушая ровное дыхание.
Кодкелдену снился все тот же сон. В этом сне он был собой и не был собой, он был человеком, который жил тысячи лет назад, но и тот человек был им, киммерийским воином Кодкелденом Полуликим, берсерком и изгоем. Он бежал через леса, каких не бывает в этом мире, прорывался через непролазные дебри. С веток деревьев свисали змеиные тела. Они падали на него, они тянулись к нему, шипя оскаленными пастями, в которых были видны покрытые ядом зубы. Зубы их впивались в его тело, тело человека, которым был или станет когда либо Кодкелден, но он не умирал. Адская боль скручивала каждую клеточку тела, кровь его закипала, пузырилась в его глазах, его рвало кровью, но смерть не приходила. Он рубил их мечом, топтал ногами, рвал на части руками, но змеи не отступали. Он вошел в реку, но на поверхности реки возникли тонкие спины, водяные змеи вились вокруг него, подплывая кусали обнаженные ноги и алые пелти льющейся из него крови уплывали ниже по течению, разрастаясь и сами превращаясь в змей. Он вырвался из реки и повалился на камни, но один из камней оказался огромной змеей. Он побежал вверх по склону, слыша сзади шипение миллионов и миллионов ядовитых пастей. Среди леса стояла хижина. Окровавленный Кодкелден, таща на себе впившихся в него, не разжимавших хватки змей, устремился туда. Там у очага сидел старый человек, с кожей, когда то черной как уголь а теперь серой как зола. Он протянул к Кодкелдену руки и снял с него вцепившихся змей. Они просто исчезли, превратившись в струйки дыма. Кодкелден распластался на земляном полу, умирая тысячу раз, но смерть не приходила. Он рыдал, он умолял.