Показать сообщение отдельно
Старый 16.01.2016, 12:48   #3
Вор
 
Регистрация: 22.02.2015
Сообщения: 183
Поблагодарил(а): 14
Поблагодарили 78 раз(а) в 38 сообщениях
Пелиас почти кофийский стоит на развилке
По умолчанию Re: Секреты гробниц (часть 1).

ну рад, что нравится)))))

Добавлено через 1 минуту
4.

— Кром и Сет!
Варвар поражённо отступил назад.
Прямо перед ним стоял шакал.
Откуда он взялся – неведомо, очевидно, выпрыгнул из одного зданий, во входах в которые лежала густая тень.
Шакал выжидающе посмотрел на Конана. Он сделал несколько шагов в сторону развалин, затем вернулся к киммерийцу. Варвар, как и любые его соотечественники, был суеверным и склонен верить приметам. Разума Конана говорил о том, что животное не могло желать сообщить ему нечто. Однако инстинкты, которым он был склонен доверять значительно больше любого цивилизованного человека, настойчиво твердили ему о том, что всё не так просто, как может показаться на первый взгляд.
— Значит, ты хочешь, чтобы я последовал за тобой к этим развалинам, собачка, — задумчиво проговорил он.
Глубокие тёмные глаза животного потеплели, и Конан мог бы поклясться, что бессловесная тварь улыбается, хотя и не смог бы объяснить, откуда у него взялось такое убеждение. Варвар тряхнул головой, отгоняя наваждение.
— Кром и Сет, — пробормотал он. — Ещё чего не хватало – прислушиваться к советом какой-то пустынной собаки. Однако... — он устремил задумчивый взгляд на развалины, а затем воззрился на требовательно взирающего на него шакала. — Так или иначе, я собирался пойти туда и сам.
Киммериец запрокинул голову и расхохотался.
— Однако мои храбрые волки пустыни терпеть не могут этих развалин, — усмехнулся он. — Но ничего. Придётся им потерпеть.
Дикарь обернулся к тревожно поглядывающим на наполовину занесённые песком пилоны и поваленные колонны зуагирам.
— Если я не вернусь, укройтесь там! — махнул он рукой в сторону узкого ущелья, прорезавшего пышущие жаром горы почти вертикально, чуть в стороне от некрополя.
Среди зуагиров поднялся жалобный вой.
— Не ходи туда, Бадад ал-Аптх, — ухватил его за руку Бахат. — Это место злое, дурное! Смотри, оно прислало демона, чтобы завлечь тебя в ловушку!
— Это это-то демон? — хмыкнул варвар.
Облезлый шакал вряд ли был способен его испугать.
— Демоны принимают разные обличья! Посмотри – разве так положено вести себя собаке?
Конан выругался.
Он стряхнул руку Бахата.
— Нам нужна вода, — прорычал он. — Знаю я, что в гробницах добра не жди. Хотя по мне, так после смерти хоть огонь не гори, но, говорят стигийцы очень ценят покой своих мёртвых. И наверняка понаставили там ловушек так, что шагу не ступить. Дьяволы с ними, с сокровищами! Я только поищу источник.
Зуагир отвернулся.
— Я буду молиться за тебя.

Конан решительно повернулся на восток и вошёл в древний некрополь. Как он и ожидал, шакал бежал впереди него – медленной, но уверенной трусцой, будто указывая путь. Оставшиеся зуагиры с суеверным ужасом смотрели, как их вождь следует навстречу верной смерти за неведомо откуда взявшейся собакой. Если бы даже они знали, что собака была символом древнестигийского божества Упуат, «Открывателя путей», вряд ли бы они ощущали себя спокойнее.


Конан медленно шёл по древнему некрополю.
Развалины потрясали воображение – даже теперь, когда время повалило большинство колонн, разбило на части плиты под ногами, повергло статуи богов со своих пьедесталов – вниз.
Внезапно тощий силуэт шакала исчез.
Конан выругался и рассеянно покрутился на месте, недоумевая, куда могла подеваться собака на просматриваемой местности, а затем заметил нечто странное. Под ногами у древнестигийской богини вожделения Баст с обнажённым человеческим телом и кошачьим лицом лежали чьи-то перекрученные, изорванные, абсолютно прозрачные шаровары.
Конан задумчиво посмотрел на развалины.
Туранцы туда заходить избегают. Это могло быть спасением. В крайнем случае, спрятаться и перестрелять воинов туранского короля Илдиза намного проще, прячась среди причудливых лабиринтов строения, чем посреди пустыни. Туранцы и сами являлись неплохими стрелками, а уж в прямом столкновении разрезали бы зуагиров, как нож благовонное масло.
Но если шаровары не принадлежат куртизанкам, которых мог прихватить с собой большой отряд воинов Турана, то откуда они здесь взялись?
— Что за чертовщина, — буркнул киммериец.
А затем внезапно чуткие ноздри Конана уловили пряный запах духов. Он задумчиво замедлил шаг. Откуда здесь могли взяться благовония Вендии и Иранистана? Прямо перед ним было здание – передняя часть стены обвалилась, но сохранившиеся колонны поражали своей величиной.
Запах, казалось, вёл туда.
Конан чертыхнулся.
Крадучись, он вошёл под светлые сводя огромного зала.
А посмотреть здесь было на что!

Конан с любопытством рассматривал причудливые барельефы, где стигийские цари, вельможи и их наложницы жили, любили, воевали, занимались охотой или предавались развлечениям.
В святилище практически отсутствовали мрачные атрибуты культа Сета, но зато в изобилии присутствовали изображения других, менее почитаемых стигийских божеств. Если бы Конан был знатоком истории, он бы непременно решил, что святилище было возведено в ранние годы стигийского государства, после прихода предков стигийцев из-за земель за Гулистаном. Офирские мудрецы могли бы поведать ему, что во время своего путешествия кхари – так звали белокожих родоначальников стигийского народа – позаимствовали многие черты и обычаи народов, которых они повстречали. В их первых архитектурных сооружениях, особенно находящихся по эту сторону реки Стикс, в безлюдных ныне землях Кушана заметно влияние культур Меру, Косалы, и даже Вендии. В те годы стигийская империя простиралась от зелёных холмов Шема до саванн Куша, от нагорий Друджистана до зелёных волн океана.
И стигийцы никогда не забывали об этом.
Стигийцы переняли у дочеловеческих хозяев древних земель культ Сета, и архаичные боги стали понемногу уходить в небытие. В более поздние эпохи, когда закованные в сталь гиборийцы и бронзоволикие потомки лемурийцев выбили Детей Сета из их исконных земель, восточные черты их культуры были утрачены. Со временем культ Сета вытеснил практически всех богов, за исключение ибисоголового Тота-Джехути и бога-льва Горахти. Преданнее всего древним богам поклонялись в восточной части великой империи, в городах, что лежали на границе Дарфара, Турана и Кешана.
Шли годы, века, тысячи лет.
Менялись культуры, племена, языки, даже расположение звёзд на небе. Гордые повелители Стигии ушли, уступив место не менее спесивым повелителям Турана. А древний комплекс всё так же дремал, со всех сторон окружённый лазоревым небом и величием золота пустыни.
Но поскольку вождь зуагиров ничего не знал об этом, он с праздным любопытством вглядывался в причудливые изображения прекрасноликой Нейт, сокологолового Гора и пса Анубиса.

А затем он заметил ещё кое-что.
Пыль лежала на полу гробницы густым седым слоем. Но вот в ней чётко отпечатались следы босых ступней. Цепочка причудливых следов вглубь, не прерываясь ни на шаг, огибая угол и пропадая во тьме переходов.
А неподалёку от неё, пыль истоптали и другие следы – следы сапог. И их было много.

5.


Горло наложницы перехватило от ужаса.
Прямо напротив неё, стоял целый отряд солдат – в серебристых кольчугах, стальных шишаках, обмотанных у основания белой тканью. А вёл их Аш Шах. О, она знала его! Жестокий и умный военачальник Илдиза.
Всё кончено.
Ещё мгновение – и её скрутят, чтобы с позором привезти обратно. Ноги у Наби подогнулись, и она невольно села на пол. Слёзы снова потекли по щекам.
Но что за чертовщина?
Аш Шах равнодушно скользнул по ней взглядом и последовал дальше. Она замерла, боясь пошевелиться. Затем внезапная догадка озарила её сознание. Сама не помня себя от потрясения, она встала, тихо подошла к середине комнаты, и протянула вперёд руку с изящными ухоженными пальчиками. Они уткнулись в прохладную невидимую стену.
— О, Асура!
Один из солдат насторожённо оглянулся. Набия испуганно вскрикнула, и тут же испуганно зажал себе рот. Тщательно осматривающий камеру солдат равнодушно скользнул по ней взглядом и, наконец, отвернулся. Бывшая рабыня сообразила, что какое-то загадочное стигийское колдовство делает прозрачным только одну сторону панели, и она без всякого опасения может наблюдать за тем, что происходит с другой стороны. Но вот звуки, похоже, хотя бы частично, но проходят…
Она едва не выдала себя!

Позабыв обо всём, она прижалась своей тугой грудью к холодному материалу стены, взволнованно наблюдая за происходящим.
Она видела угрюмое лицо Аш Шаха.
Он жестами созывал солдат, указывая на очередной проход.
Куда же они идут?
Толком не соображая, что делает, Набия бросила вдоль стены, пытаясь понять, в какую сторону скрываются её враги. И здесь ей снова несказанно повезло: прозрачная стена закончилась, и начался обычный камень, но в нём были «глазки»! Причудливое устройство, лабиринт крохотных зеркал позволял ей наблюдать всё, что происходило в за стеной, не будучи обнаруженной.
Она следила за ними через крохотный, заделанный прозрачным хрусталём зрачок в стене. Хрусталь бы отполирован таким образом, что увеличивал изображение, и Набия видела угрюмое лицо Аш Шаха, настороженные лица его отряда, блеск золота на доспехах.

И тут её пронзило страшное осознание.
В комнату с саркофагами вело несколько арок.
Что, если они её найдут, всё-таки найдут? Они в этом же здании! Не может же она следить за ними вечно! Они уже идут, поворачивают. Нет! Она не может снова попасть в рабство! Пусть уж лучше тот невероятно, сказочно старый дворец станет и её могилой. Странные лики небожителей взирали на неё с масок на погребальных ложах.
Еще немного, и они поймают её.

Намибия разрыдалась, закрыв лицо руками и сев на крышку роскошного саркофага. Её бёдрами восхищались даже цари, а Ахшех хотел украсть её из охраняемого каравана, чтобы поместить в свой сераль.
Но теперь это уже не важно.
На неё бесстрастно взирали цари и вельможи ушедших времён. Со стен, с бесконечных рядов арабесок и барельефов взирали их безразличные лица, красные, бронзовые, мягко-коричневые…
Неужели всё, конец? Внезапно её взгляд упал на стоящий рядом саркофаг. Это была изящная каменная коробка из фиолетовой яшмы, стоящая на ножках из потускневшего серебра. Пустой саркофаг, очевидно, был предназначен для одного из вельмож. Между крышкой и внутренней полостью саркофага оставалась место, куда она могла протиснуться.
Её поразила невероятная идея.
Обдирая грудь и колени, она змеёй заползла в каменный гроб. Вжалась спиной в холодный камень. Если не присматриваться, её не должны заметить. Оставалось лишь надеяться, что никто не станет искать её в гробах. Снаружи уже слышалась поступь и доносились голоса туранских солдат.

6.


Конан молча потянул из ножен клинок.
Что за чертовщина?
Что здесь творится? Неужто отряд Мешеха опередил его, и сам занял развалины? Нет, такого не может быть – они обогнали туранцев по меньшей мере на день пути. И причём тут шальвары?
Крыша здания местами провалилась, и в полированном мраморном полу отражались звёзды. Повсюду стояли искусно украшенные резьбой кенотафы. Резные колонны поддерживали свод.
Порой ему что-то чудилось – будто бы доносились издалека голоса, причудливо искажённые пространством, но он готов был поклясться, что это не голоса духов. Тем временем, запах духов был всё так же силён.
Он вошёл в очередной зал, и…


На крышке разбитого саркофага сидела девушка.
Её нежное тело казалось столь чуждым явлением среди покрытых вековой пылью гробов и кенотафов, что Конан на мгновение подумал, что это волшебное видение, сродни тем, что изредка являет измученным путникам раскалённый воздух пустыни. Но девушка была реальна. Увидев Конана, она негромко вскрикнула и в тот же миг соскочила с фигурной крышки. Её взгляд отчаянно заметался по комнате в поисках пути спасения. Однако в следующее мгновение она странное выражение появилось в её глазах: будто она сообразила, что громадный незнакомец вовсе не тот, кого она опасалась, и она замерла в нерешительности.
Конан и впрямь не походил на представителя ни одного из народов, которых Набии доводилось видеть ранее. В серале за нею ухаживали евнухи-шемиты; ещё раньше, когда она обитала в Султанапуре, она видела чернявых, юрких заморян, смуглых вендийцев, утончённых иранистанцев, эбеново-чёрных выходцев из земель Чёрных королевств и даже светлокожих гиборийцев. Но чужеземец отличался от них, как лев выделяется среди газелей. Его голубые глаза полыхали опасным пламенем; могучие плечи, выпуклая грудь, гибкая талия и крепкие ноги навевали мысли о снежных барсах Игшафа. И двигался он с какой-то удивительной кошачьей грацией, способной сделать честь любому хищнику. Одежда же чужеземца была ещё причудливее, чем его внешний вид. На нём была кольчуга, поверх традиционной зуагирской джуббы, хотя выглядел он в ней, как волк в овечьей шкуре. Поверх густых смоляных волос был повязан ослепительной белизны тюрбан. На поясе висел здоровенный меч, а на ногах были определённо гиборийского кроя штаны и гиборийские же сапоги.
Огромный ростом, он походил на богов давно ушедшего прошлого.
В то время когда сбежавшая наложница короля Турана разглядывала чужака, вождь зуагиров Конан любовался ею.
Она была полностью обнажена, её последняя одежда осталась в серале короля Турана. Её тело сверкало в полутьме усыпальниц, словно статуя из вендийского серебра. Она стояла, прислонившись бёдрами к камню саркофага, густые чёрные волосы тяжёлой волной ниспадали на спину. Глаза сверкали, как два алмаза. Точёные ступни стояли на покрытом многовековой пылью каменном полу. Всё её нагое тело дрожало от страха и напряжения.
Конан гадал, откуда могла взяться столь прелестная девушка среди запустения и дряхлости усыпальниц.
— Во имя Крома, — наконец, сказал он на гирканском. — Кто ты такая?
Тяжёлая волна её волос сияла и благоухала – так что за запах привёл его сюда.

Набия же почти забыла, что она обнажена, но её прелестное тело было способно сразить любого. Оно всё ещё было ослепительно белым – солнце пустыни не успело оставить на нём свой след. Её гладкие крутые бёдра прижались к холодному камню резного саркофага.

— А ты? — неуверенно вопросила она. — Живой человек или призрак пирамид?
Улыбка Конана блеснула в полутьме погребального покоя.
— Я – вождь зуагиров, этих пустынных шакалов, что ждут меня снаружи, — пояснил он. — Сами они бояться посещать стигийские гробницы – говорят, усыпальницы опасны, как змея, неслышно скользящая в траве. Я пришёл сюда за водой. А ты что здесь делаешь, прекрасное видение?
— Я сбежала из королевского сераля, — напряжённо сказала Набия, готовая каждую минуту сорваться с места и бежать, словно серна.
Конан расхохотался:
— Клянусь Кромом!
Он ухмыльнулся.
— Не бойся, я ничего дурного тебе не сделаю, — сделал он успокаивающий жест. — Но, во имя Ллира, где твоя одежда? Неужто ты ехала в таком виде по пустыне?
Набия зябко вздрогнула.
— Я ехала ночью, — пояснила играшфитка. — А одеться не успела потому, что весь мой продуманный план едва не рухнул из-за того, что старому похотливому козлу приспичило увидеться со мной именно в тот момент, когда я уже собиралась приступать к побегу. На мне были туранские шальвары, но они все изорвались в потайном проходе.
Конан широко улыбнулся.
— Девушки выглядят в них неплохо, — признал он. — Я видал заморянских и вендийских танцовщиц в подобных одеяниях. Но для путешествия по пустыне нужно явно нужно что-то другое.
Намибия лишь зябко передёрнула плечами.
— У меня ничего нет. Боюсь подумать, что бы было, поймай меня какие-нибудь кушафиты или зуагиры.
Конан задумчиво посмотрел на неё.
— Значит, те голоса, что слышны в коридорах – это погоня за тобой? Туранские псы! Сколько их?
— Не менее десяти, — напряжённо сказала Наби.
Конан заметил это, и покачал головой.
— Что же ты намерена делать далее?
— Не знаю, — она зябко обхватила плечи руками. — У меня есть золото, я рассчитывала купить одежду и еду, и добраться до родных гор. До Игшафа.
— Одна, без охраны, голая и с золотом, — хмыкнул варвар. — Далеко же ты уедешь, девочка.
— А что ты предлагаешь? — вспыхнула она.
Конан пожал плечами:
— Отправляйся с нами. Мои воины ненавидят туранских солдат так же сильно, как и ты. Сейчас мы прячемся от отряда Мешеха, но, клянусь богами, видывали и лучшие дни! Немало караванов я ограбил в эту луну!
— Ещё чего, — горделиво вздёрнула она голову. — Не собираюсь я идти с тобой к твоим пустынным гиенам!
Конан фыркнул.
— И куда же ты пойдёшь? Обратно к туранцам?
Девица засопела.
— Ага, а затем ты предложишь за помощь переспать с тобой!
Конан лишь хмыкнул.
— Разве не этим ты постоянно занималась в гареме?
Набия вспыхнула.
Девушки в гареме частенько развлекали сами себя. В этом им помогали фрукты, ароматные масла, которыми они с наслаждением умащивали тела подружек, невинные игры «поцелуй три раза» и «загадай желание», в которой проигравшая должна была в течение выполнять все желания победительницы, пока солнце не сядет, либо же желания выполняли девушки по кругу. Желания были отнюдь не таким уж и невинными. Поцеловать три раза грудь каждой из девушек было самым пристойным из тех, которые Набия могла вспомнить. Заточение развивало фантазию, а трудность их достижения - изощрённость и изобретательность.
Воспоминания об этом невольно вернулись, а затем и память о том, сколько ночей она провела с мужчинами.
Конан растянул губы в усмешке.
— Клянусь Кромом! Мои головорезы не любят туранцев ещё больше, чем ты. Поверь, с армией пустынных крыс ты гораздо быстрее и безопаснее доберёшься до выбранной тобой цели, если только это не людные города Турана. Тут уж, извини, помочь тебе ничем не смогу. Моих шакалов не заманишь туда даже за корону короля Вендии. — он ухмыльнулся. — А за мою голову в каждом из городов назначена награда весом с доброго стигийского скакуна.
Намибия гневно вспыхнула, но спустя мгновение остыла. Дикий вождь зуагиров явно жаждет её. Быть может, его стоит использовать. Разве он первый, или он последний? На миг отвращение нахлынуло на неё мутной волной. Сколько можно продумывать, торговать телом, обманывать со слащавым лицом, носить умильные маски... Но Наби переборола себя.
Она облизнула губы.
Она отошла от резной крышки саркофага – и на её крепких бёдрах попке остался отпечаток дреневнестигийских иероглифов. Она наклонилась вперёд в обнажённом бесстыдстве. Пусть её ноги были исколоты и исцарапаны, но пышная грудь на тоненькой талии могла покорить любого. Взгляд Конана задержался на её теле с пленительными формами, а затем он широко улыбнулся. Она выпрямилась, и откинула назад густую волну иссиня-чёрных волос – и кокетливо потянулась, демонстрируя каждый дюйм голого тела
Конан скрипнул зубами.
— Заслужи меня, вождь зуагиров, — рассмеялась она. — Можешь надеяться на мои ласки. Но сначала тебе нужно заслужить мою любовь.
Глаза Конана вспыхнули.
— Во имя всех дьяволов! Чего ты хочешь, потаскушка, — хрипло сказал он.
Наби поманила его пальчиком:
— Для начала, — сказала она. — За мной гоняться туранские всадники. Если придумаешь, как нам спастись...
Глаза Конана полыхнули синим огнём.
— Ха! Такой договор по мне. Я сам выпущу доброму десятку кишки.
И, взглянув на его могучую стать, Наби почти не усомнилась в этом.

Добавлено через 1 минуту
продолжение чуть позже))))

Последний раз редактировалось Пелиас почти кофийский, 16.01.2016 в 12:48. Причина: Добавлено сообщение
Пелиас почти кофийский вне форума   Ответить с цитированием
Эти 4 пользователя(ей) поблагодарили Пелиас почти кофийский за это полезное сообщение:
Alexafgan (17.01.2016), lakedra77 (18.01.2016), Marqs (16.01.2016), Vlad lev (16.01.2016)