[Михаэль фон Барток]

Бальдур фон Барток.
- В некотором роде. С богословского факультета меня выгнали за буйство, а с медицинского за пьянство. Поэтому учиться штопать человеческие шкуры мне пришлось на службе славного короля Гариана, да поразит желтая лихорадка его печень. - с улыбкой сказал Бальдур, и Ниал хотя и не понял половины слов, что выпалил немедиец, тоже улыбнулся. - Вставай, а то ты умрешь от простуды почек, а это недостойная воина смерть.
Ниал, скрипнув зубами, но удержавшись от стона, поднялся, ухватившись на узкую, похожую на корень дерева своей крепостью ладонь Бальдура.
- И так, на чем мы остановились? Ах да, Бальдур Вальдемар фон Барток, барон, герцог и прочая, а ныне просто голодный оборванец. - представился немедиец и шутовски поклонился.
- Ниал, сын Алпина. Кузнец. - ответил киммериец, не в силах удержаться от смеха глядя на манеры своего нового знакомого.
- Достойное ремесло. - похвалил барон в изнании. - И должно быть денежное.
- Скажи мне, Бальдур, ты всегда бросаешься в драку, как только ее увидишь?
- О Митра, конечно же нет!!! - ужаснулся Бальдур. - Как ты мог убедиться, явсегда сначала спрашиваю, а можно ли вмешаться! Ведь нельзя мешать выяснению отношений между двумя господами, если они того не желают!
- И почему же ты решил помочь мне? Ведь я мог оказаться лесным людоедом, пожирателем младенцев, а эти. - Ниал с усмешкой указал на поверженные тела. - славные воины рдственникмми моих жертв.
- Рожи у них были разбойничьи! - ответствовал Бальдур. - А ты не людоед? Я не то что бы осуждаю чужие пристрастия в еде, просто теперь ты должен предложить мне кров и пищу, а сам я человечину не ем.
Ниал, который был на полголовы выше и едва ли не полтора раза тяжелее Бальдура (которого тоже едвали можно было назвать низкорослым), заросший густой бородой, с длинными, спадавшими ниже плеч спутанными волосами цвета ворорнова крыла, сжимавший в руках все еще окровавленный топор и в самом делен походил на сказочного великана.
- Нет. - в тон Бальдуру ответил Ниал. - Я не ем человечину. Только иногда позволяю себе отведать мяса заблудившегося в наших краях чужестранца. И ты прав, я предлагаю тебе и кров и пищу. Сегодня ты спас мне жизнь и теперь будешь гостем в моем доме. Надо собрать их оружие. Если рана не будет меня беспокоить, то завтра вернемся и сожжем их тела. Негоже бросать воинов на сьедение волкам.
- Едва ли они так почтили бы твое тело, Ниал. - возразил Бальдур.
- Это не повод вести себя как они. Завтра мы вернемся сюда и сожжем их на костре. Я не буд приносить жертвы в честь этих мерзавцев, но похоронить их согласно обычаю обязан. Мы чтим павших врагов.
Бальдур промолчал. Он быстро собрал оружие убитых. Прекрасный меч с рукоятью в форме кубка принадлежавший Эрку и боевые топоры его сообщников, кинжалы и копье с широким наконечником, настолько длинным, что он походил уже на меч, насаженный на древко. Забросив на плечо свой мешок, Бальдур поспешил за Ниалом, который, несмотря на рану, шел быстро.
Очень скоро Ниал и Бальдур вышли к одиноко стоящему дому, обнесенному таким крепким забором, что явно он мог защитить не только от белых волков, забегающих стаями с бескрайних ледяных просторов Нордхейма или горных львов но и от двуногих волков, что ходят с мечами и топорами в руках. Ниал постучал рукоятью топора по забору и громко крикнул.
- Конан, привяжи псов! Я с чужаком, он друг!
При этом Ниал повернулся к Бальдуру и еле заметно подмигнул ему.
- Но псы этого не знают.
Немедиец подумал, что наверное ошибся в первом своем представлении о киммерийцах. Этот великан был добродушным и явно обладал чувством юмора, тогда как все прочие, с которыми Бальдур столкнулся, почитали себя аватарами бога войны и говорили так, словно писали сами о себе сагу. Что ж - размышлял немедиец - варвары так же различны между собой как и люди цивилизованного мира. Не встречались ли мне на моем жизненном пути рыцари, старающиеся жить так, словно они герои легенд, а не слуги короны, и разве не встречал я купцов, отвагой способных затмить иных рыцарей и вилланов, умом равных иным богословам?
Через некоторое время над забором появилась черноволосая голова подростка лет двенадцати. "Сын Ниала" - догадался Бальдур. Те же черные волосы, те же резкие черты, на которых уже не осталось никаких следов детской миловидности. В руке Конан держал тяжелое боевое копье.
- Перекинь лестницу, Конан. Это Бальдур из Немедии и сегодня он помог мне победить долинных крыс.
Бальдур довольно долгое время провел в Киммерии и хотя еще не выучил язык варваров в полной мере, смысл речей от него не ускользал.
- На тебя напали южане? Почему ты не взял меня с собой? - в голосе Конана Бальдуру послышалась досада.
- Потому что кто-то должен был остаться охранять дом. - резко ответил Ниал.
Конан изчез, а потом перекинул через забор лестницу, по которой перелезли сначала хозяин - скрипя зубами от боли, а потом - легко и стремительно, немедиец.
- Подними лестницу. - велел Ниал сыну.
Парень бросился выполнять приказание, не сводя глаз с отца и чужака. Он был очень высок для своего возраста и явно обещал вырасти в могучего отца, рядом с которым немедиец, привыкший считать себя высоким и сильным, чувствовал себя неуютно. (Во время службы в гвардии Бальдур трижды становился победителем в кулачных боях, которые несколько изменили форму его прежде идеального носа, но едва ли он поставил бы на себя хоть один медяк в поединке с Ниалом.) Но все же еще совсем юный, Конан явно был сжираем любопытством.
- Этой мой сын, Конан. - сказал Ниал. Конан кивнул, тряхнув густыми волосами. Глаза у него были синие, синие, как горное небо, а не серо-стальные как у отца. И веселых огоньков в них не было.
- Приветствую тебя, Конан. - напряг свои скромные познания в киммерийском Бальдур.
- Приветствую тебя чужеземец. - кивнул юнец. И Бальдур фон Барток, кузен и дядя королей и герцогов, посвященный рыцарь, взрослый мужчина, которому миновало уже двадцать пять, и который сражался во многих битвах на границе, а потом пережил настоящий кошмар в Пустоши и только сегодня убил двух прирожденных воинов, почувствал себя неуютно под пронзительным взглядом сына кузнеца.
- Его имя Бальдур. - сказал Ниал. - Он гость в нашем доме. Сегодня мне пришлось бы несладко, не окажись он рядом. Отныне мой дом и его дом.
- Благодарю тебя за то, что ты сражался вместе с моим отцом. - сказал Конан. - Наш дом и твой дом.
Казалось он смягчился. Что ж - подумал Бальдур, он всего лишь мальчишка-варвар. Подозрительность ко всему незнакомому у него в крови. Без этого здесь не выжить.
Бальдур оглянулся по сторонам. Дом Ниала наверное мог считаться по меркам этой варварской страны зажиточным, и потому не казались излишними предосторожности вроде забора и хрипло рычавших (но не оглашавших округу бесполезным лаем) мохнатых псов, каждый из которых был размером едва ли не с теленка. Сам дом напомнил Бальдуру дома вилланов на его родине, но построенный с особеностями сурового климата Киммерии. То было низкое, приземистое сооружение из толстых бревен, словно зарывшееся в землю, но судя по всему изнутри просторное. Из дыры в крыше шел дым. С одной стороны к дому примыкал хлев, а чуть в стороне виднелась кузня хозяина. Двор был в идеальной чистоте.
На пороге появилась высокая статная женщина. Бальдур почти ничего не знал о домашней жизни киммерийцев, поэтому не знал, как у них следует обращаться к женщинам.
- Моя жена. - сказал Ниал. - Моя Маёв.
В его голосе Бальдур, человек наблюдательный, уловил гордость и любовь. И в самом деле, Маёв была очень красива, а гордая осанка и улыбка, вспыхнувшая на лице при виде мужа указали на сильный нрав и на то, что похоже Бальдур в гостях у любящей четы. "Очевидно. - решил немедиец. - У варваров принято жениться если и не по любви, то хотя бы по взаимному согласию. И кроме того судя по тем девам-воительницам, что встретились мне парой недель ранее, женщины этого народа способны постоять за себя".
- Приветсвую тебя прекрасная хозяйка. - Барон церемонно поклонился, что на истоптанном снегу на пороге варварского жилища, смотрелось смешно, тем более что он был одет в изорванную одежду, покрытую кровью их предыдущих обладателей, а ноги поверх стоптанных сапог обмотал шкурами. - Бальдур Вальдемар фон Барток, барон, герцог и прочая, а сейчас - всего лишь изгнанник.
Жена Ниала расмеялась.
- Что ж Бальдур, ты гость в нашем доме. Вы с Ниалом подоспели вовремя. Я как раз разделывала зайца. Но я ожидала одного мужа, а он привел друга. Придется достать что-то из запасов.
Бальдур еще раз поклонился. Он догадывлся, что его манеры здесь вызывают смех, но преодолеть воспитание не мог, да и не стремился. Большую гордость барона составляли гладко выбритые щеки и подбородок. Путешествуя один через враждебные земли, Бальдур не мог позволить себе опуститься. С утра разбивал лед в каком-нибудь ручейке и, поминая всех известных ему демонов, скоблил бритвой кровоточащее лицо, плескаясь в ледяной воде. Свое зеркало он еще у пиктов променял на хорошие сапоги и теперь зеркалом ему служила поверхность меча.
Вскоре немедиец смог по достоинству оценить киммерийское гостеприимство. Сначала ему было предложено умыться, причем, плескаясь в большом тазу, Бальдур обратил внимание, что ковш выкован из бронзы, и не только удобен, но и с некоторыми претензиями на изящность - рукоятка в форме прыгающего горного льва. Правда льва опознать было трудновато, но про себя немедиец отметил, что его хозяин-великан еще и не лишен некоторой художественной жилки. Переодевшись в одежду, предложенную ему Ниалом, чистый и голодный как стая волков немедиец был водворен за грубо отесанный. но все же настоящий стол, причем сидеть ему досталось не на полу на шкурах, как то было в шатрах воинов, а на приземистом стуле.
Бальдур с изумлением наблюдал, как Маёв и Конан ставят перед ним все новые и новые кушанья. Жареную на углях зайчатину, поданную с какими-то травами в качестве приправ. Кашу из ячменя. Ячменный же хлеб. Сыр из козьего молока. Пиво. Мед.