Полиформа
Когда яйцеголовые доказали, что Земля все-таки плоская, я поехал к старику Луису и напился в хлам. С того дня я часто приезжал к нему. Подумать только, кумир моего детства, великолепный Нил Армстронг, ради которого я поступил в его родной университет Пёрдью, тоже изучать авиастроение, этот Армстронг оказался последним брехуном!
- Луис, налей еще.
Никуда Армстронг не летал и не мог летать. Земля плоская, как блюдце, просто сшитая хитрым пространственным переходом, делающим возможными кругосветные путешествия. Первым на это дело попался Магеллан. Луна - это фантомная проекция Земли в многогранной Вселенной. Вот ведь какая злая ирония - раньше, говоря о многогранной Вселенной, подразумевали ее бесконечное многообразие. И вот на тебе, ни черта она не такая. Она действительно как... как фигурка оригами невероятных размеров, со множеством складочек. Мы живем внутри этой фигурки. Лучи света, невесть кем запущенные, бегают, отражаются и преломляются в гранях - вот из чего мы веками выводили существование планет, звезд, других галактик, а потом темную энергию и темную материю. Эти две последние сущности, так необходимые яйцеголовым для объяснения устройства Вселенной, и должны были насторожить здравомыслящих обывателей - но нет, понадобилась еще сотня лет, чтоб высокие умы докопались до сути. Я все думал об Армстронге, ну и немного о других астронавтах... Подумать только, беседы с ними на борту космических кораблей - это сплошное Маппет-шоу! Даже русских мне стало немного жаль - куда ж тогда летал их Юрий Гагарин? Хотя русские хитрые! Они, быть может, вообще живут в какой-то другой Вселенной, вставленной, так сказать, перпендикуляром в драматизм американских будней - и жизни моей Айовы, где живется... одним словом, так себе. Ну да ладно. Эх, Нил, обманщик ты и сукин сын!
- Луис, налей еще!
Маленький бар помещался на площади, окруженной небоскребами, как кубиками тетриса, только упавшими как попало, не вплотную, не как положено в игре... Денек стоял морозный, но солнечный. Теперь даже любительницы мексиканских сериалов знали, что Солнце - это всего лишь игра света на гранях пространства, гранях, похожих на пентамино, тетрамино и прочее полимино. Одним словом, сплошная херальность, как говорят яйцеголовые. Раньше Вселенная выглядела намного проще, но время шло, и ее особенности и истинный лик проявлялись все отчетливее.
Я размышлял о природе нарушения симметрии, когда небо внезапно потемнело. А потом сверху рухнула огромная глыба, по форме напоминающая небоскреб и немного плиту, такую, из “Космической одиссеи”. Удивительно легко рухнула - можно сказать, просто опустилась, без пыли и грохота. Сидящие вокруг меня посетители, похоже, не сразу поняли, в чем дело. Да и не удивительно - последние полгода всех жителей Земли лихорадило, этак в космологическом смысле. Плоская Земля ведь покруче, чем какое-нибудь электричество.
Мой философский ступор, наконец, прошел. Я выскочил из-за барной стойки, уронив рюмку.
- Бегите! - закричал я, сам толком не понимая, куда нужно бежать.
С неба опустилась вторая глыба.
На улице, прихрамывая и с трудом продираясь сквозь толпу, я поковылял к своей машине. Какой-то черный разнес битой боковое стекло, открыл дверцу и уже лез, падла, внутрь. Повсюду выли автомобильные сигнализации - видимо, там тоже лезли. Я вообще-то не против черных, но тут я дал ему по морде, да. Пронзительно нажимая на гудок, я сумел свернуть с центральной улицы и, будучи пьян, неуверенно поехал в сторону окраины, снося мусорные баки и рождественских пластиковых оленят. Ехал я в свою крохотную двухкомнатную квартирку в старой сорокаэтажке.
Вылезая из машины, я обернулся на центр города - бесцветных параллелепипедов, довольно узких, но высоченных, раза в три-четыре выше самых высоких небоскребов, стояло уже четыре штуки. Просто мечта Уэллса - только трех ног не хватает. Странно было и то, что падали они аккуратно между небоскребами. Похоже, я не один это отметил - город и пригород как вымерли, все попрятались по домам. Опять, что ли, яйцеголовые эксперименты ставят? Лучше бы инопланетян отпустили из Зоны 51. Хотя да, какие ж теперь инопланетяне... Все тарелки - это тени и световые зайчики. Вот прав все-таки оказался Платон со своей пещерой. Как мы в пещере сидели, так в ней и остались и ничего, кроме теней, не знаем. Что там, за далекими гранями, этими складками пространства - яйцеголовые без понятия. И свет откуда взялся - тоже. А еще прав был Птолемей, который движения планет объяснял хитросделанными составными циклами. Их потом отменили, циклы эти, из-за громоздкости. Но на самом-то деле Птолемей оказался ближе к истине, чем Ньютон. Хотя громче всех грохнулся, конечно, Эйнштейн. Что-то меня на великих потянуло - а все потому, что Пёрдью-то я бросил и перешел на философский. Так уж вышло, родители мои на самолете разбились, вот я и решил поразмышлять об этом на философском факультете Гарварда. Меня туда взяли, да. Во-первых, потому что я сирота. Во-вторых, потому что китаец, ну и, наконец, наличие протеза одной ноги тоже сыграло свою роль. Никакими другими патологиями я не страдал, поэтому взяли меня не на самый престижный факультет.
Однако надо понять, что происходит!
Как только я запер за собой дверь квартирки, автоматически включился телевизор.
- ...В городе насчитывается уже двадцать один куб, - вещала взволнованная дикторша, - и они продолжают прибывать сверху, по счастью, не разрушая городских построек.
Правильно, девочка, слово “параллелепипед”, да к тому же еще и “прямоугольный” - это слишком сложно, особенно, если волнуешься. Поэтому пусть будут кубы.
- ...Состав кубов исследуется. Пока известно только то, что они чрезвычайно легкие и прочные. Из-за гигантских размеров сдвинуть их не удается. Из-за прочности их не удается распилить. Всем жителям рекомендуется не покидать свои дома.
Хорошо, что продукты синтетические, а то представляю, какие бы орды штурмовали продуктовые лавки... или как там назывались раньше места, где продают еду. Одними черными с битами дело бы не ограничилось.
Кстати, о еде. Я открыл дверцу продшкафа, вынул пару желтых капсул и бросил на тарелку. От воздуха они зашипели, развернулись и превратились в омлет. В чашку я бросил кофейную капсулу и пообедал. Через полчаса в продшкафу сгенерируются новые капсулы.
Новости включали каждые пятнадцать минут, а в перерывах показывали старое кино про вторжение инопланетян. Не самый удачный выбор, мне кажется. Кубов становилось все больше, но их геометрия менялась, хотя в сообщениях они продолжали именоваться кубами.
Часть из них уменьшилась в размерах, и они методично заполняли зазоры между небоскребами и кубами побольше. Последние тоже падали - только теперь уже сверху, вторым слоем.
- ...Задействована авиация! Жителей по-прежнему просят не покидать дома до разряжения обстановки.
Первым, правда, разрядился аккумулятор моего мобильного телефона. Работали только телевизор, продшкаф и одна лампа на кухне - потому что их питали подземные генераторы... или как они там называются, расположенные глубоко под поверхностью Земли.
Яйцеголовые, разумеется, знали, в чем причина этого странного явления. У них был ответ. Даже два. К несчастью, почти противоположные.
Представители Гарвардской школы считали, что падающие кубы - это следствие перестройки пространства, которое в ускоренном темпе меняет геометрию с евклидовой на многогранную, и сейчас идет сброс “лишних элементов”. Представители Оксфордско-Кембриджской школы полагали, что всему виной неустойчивые процессы, и происходит своего рода “выравнивание” Земли, что более энергетически выгодно для всей Вселенной в целом.
Как бы то ни было, кубы падали и падали, и за окнами становилось все темнее. Какой-то шорох из спальни привлек мое внимание. Я взял фонарик, потому что свет был только на кухне, и пошел в спальню. Через открытое окно сыпались кубики, небольшие, величиной с рюмочки. Но сыпались, видимо, уже довольно давно, потому что ими был аккуратно заставлен весь пол, кровать, письменный стол и книжный шкаф. С трудом, стараясь не оступиться, я добрался до окна и закрыл его.
Ну, все, теперь не пролезут.
Я вернулся на кухню, съел кусок шокладного торта из продшкафа и уснул тут же, на диванчике, под звуки голоса красивой девушки из телевизионных новостей.
Проснулся я весь в мелком песке. Рванулся - песок держал крепко. А вот если медленно поднимать руки и вставать, то песок легко отпускал. Весь пол до самого диванчика был засыпан песком. Телевизор не работал. Нет, он работал, экран светился, но показывал такой же песок, как у меня на полу.
Набрав в ладонь горсть песчинок, я убедился, что это тоже кубики, просто очень маленькие. Если выбираться из их горок плавными движениями, как из ньютоновской жидкости, то вполне можно передвигаться по кухне, более крупные кубики в квартиру не пролезали - окно-то я закрыл. Это меня приободрило, и я стал относиться к кубикам более снисходительно. Они фрактальные, вот какие! Где-то с полчаса я очень гордился этим метким названием. Мелкие кубики прибывали все медленнее, но у меня стали слезиться глаза, свербеть в носу и горле - похоже, моя фрактальная теория блестяще подтверждалась. Телевизор больше не работал, даже песок не показывал. Работали лампочка и продшкаф. Есть я не хотел, меня мутило. И одновременно тянуло в сон. Я задремал. Мне снилось, что я тону в зыбучих песках в пустыне - и был очень этому рад, потому что во сне видел над головой синее небо. Когда я проснулся, прямо перед моим лицом оказалась лампочка. Нет, она не упала, это песок поднял меня к ней, пока я спал. Продшкаф остался где-то внизу, и я пожалел, что не взял себе еще торта, про запас. Лампочка работала, но она была мне не нужна, потому что я, кажется, ослеп.
Я выудил из кармана рубашки смятую фотографию Нила Армстронга и сидел тихо-тихо, упираясь головой в потолок и боясь дышать - потому что дышать было больно - и время от времени трясся от приступов клаустрофобии. Я, может, самолеты бросил проектировать как раз потому, что боялся замкнутых пространств. Вот, думал, сделаю, а как люди там летать будут, тесно же, тесно, господи... Я думал о других самолетах, больших и красивых, которые прилетят и спасут всех. Хотя если их делали такие же раздолбаи как я, то никто никуда не прилетит.
- Сукин ты сын, - плакал я, задыхаясь от боли и почти теряя сознание от мельчайших песчинок-кубиков, заполняющих мои внутренности. - Вот если бы ты нашел Луну, хоть какую-нибудь, нам было бы куда сбежать. Сукин ты сын!