Ночь Валберги
Дождь негромко тарабанил по плотной листве кряжистых дубов. Просачиваясь сквозь листья капли попадали на землю или на скорчившегося под одной из разлапистой ветвей худощавого русоволосого парня лет двадцати. Ежась от холода, когда вода попадала за шиворот кожаной безрукавки, он все же не двигался с места, напряженно вслушиваясь в звуки лесной чащи. Несмотря на прохладную погоду на лице парня виднелись крупные капли пота, пальцы правой руки до побеления сжимали костяную рукоять большого охотничьего ножа.
-Беги!!!
Крик, полный смертельного ужаса, разорвал вечернюю тишину и из зарослей невысокого ельника выскочил взъерошенный темноволосый крепыш. Через его щеку тянулись свежие царапины, левую руку он прижимал к боку, где сквозь разорванную куртку просачивались алые капли. Некрасивое скуластое лицо искажала гримаса боли.
-Беги!- вновь выкрикнул он, проносясь мимо напарника.- Оно идет за мной!
Словно в подтверждение его слов из чащи послышался треск ломающихся сучьев. Побелев от ужаса, парень взмахнул руками и кубарем скатился в овраг, укрытый зарослями колючих кустарников. Мгновение спустя, вжавшийся в ствол дерева охотник услышал быстрый топот и плеск разбрызгиваемой воды – его спутник бежал прямо по небольшому ручейку. Откуда-то раздался грозный рык и русоволосый охотник увидел как в кустах мелькнула чья-то безобразная тень. Даже мельком увиденное, это существо было столь ужасно, что дрожащий от ужаса юноша, забился в ближайшие кусты, не в силах сдвинутся с места. Еще никогда он так искренне не молился Митре, чем сейчас. Послышался плеск, словно что-то большое рухнуло в воду, потом вновь раздался рык и удаляющиеся шлепки по воде. И вдруг по ушам ударил полный смертельной муки крик, внезапно оборвавшийся и тут же за ним - торжествующий демонический хохот.
И все стихло.
Забившийся под ближайший куст охотник, изо всех сил сжимал зубы, чтобы не выдать себя предательским стуком. Однако вокруг не было не движения, не единого тревожного звука. Немного осмелев, охотник высунулся из кустов и, поминутно оглядываясь, направился к тропинке, по которой они с товарищем пришли к этому месту.
Он осторожно раздвинул руками еловые ветви и ступил ногой на едва заметную в сумерках узкую полоску земли.
С негромким шелестом листья сбоку от него раздвинулись и охотник ошеломленно уставился в распахнутую алую пасть. Он подавился своим криком, когда острые зубы с хрустом сомкнулись на его лице.
Высокий черноволосый мужчина в кольчуге и рогатом шлеме застыл на вершине высокого холма. Синие глаза внимательно оглядывали небольшую долину, поросшую густым лесом. С вершин холмов в нее медленно сползали клочья серого тумана, с небес срывался редкий дождь. Где-то вдали послышался заунывный вой волка.
Было в этом месте, что-то тоскливое и неуловимо пугающее, давящее непонятной тяжестью на любого, кто оказывался здесь в первый раз. Крестьяне из центральных областей Аквилонии населяли в своих сказках рубеж Гандерланда и Пограничного Королевства лесными духами тоскливо завывающими по ночам, кровожадными медведями-оборотнями и волосатыми гоблинами, охочими до человеческих женщин.
Однако Конана-киммерийца беспокоили более земные опасности - те, которые, можно поразить висящим на его бедре мечом. В здешних лесах водились волки и огромные медведи, кабаны и дикие быки. Здесь же скрывались от аквилонского правосудия разбойные шайки. За ними охотились отряды гандерских баронов, что могли вести себя по отношению к путникам не лучше разбойников. С другой стороны границы точно также себя вели отряды баронов и графов Пограничья. Именно поэтому Конан пристально вглядывался вдаль - нет ли где дымка или иного признака выдающего близость человека. Убедившись в полной безлюдности окрестностей, киммериец начал спускаться.
Косые струи дождя становились все чаще, когда Конан вошел под разлапистые ветви густых елей. Почва тут была сырой, то тут, то там раздавалось журчание маленьких ручейков. Густой мох и свисавшие со слонов корни и плющи придавали долине странное очарование, однако оно почти терялось в безрадостном и тусклом сумраке.
Медведя он увидел сразу за поворотом небольшой звериной тропки. Увидев скалящуюся на него из листвы звериную морду варвар схватился за меч, но тут же расслабился - глаза зверя остекленели, прокушенный язык вываливался из пасти, вокруг которой уже роились мелкие мошки.
Киммериец осторожно подошел к огромной туше, наполовину скрытой ветвями. Отведя некоторые из них в сторону, Конан удивленно приподнял брови - левый бок зверя был буквально выеден, так что наружу торчали обглоданные ребра. Киммериец вытянул руку и осторожно прикоснулся к истерзанной плоти. Растер меж пальцев запекшуюся кровь, поднес к носу. Зверь убит достаточно давно и все же варвар не спешил расслабляться - кто знает, не отлеживается ли в кустах неведомый хищник, после сытной трапезы? И не захочет ли он возобновить ее в скором времени?
Что за тварь могла это совершить- этого Конан не мог взять в толк. Медведь был уже взрослым, а у таких зверей в здешних лесах не было естественных врагов. Мороз побежал по коже у Конана, когда он вспомнил иные гандерские легенды. Киммериец выпрямился и уже был готов уходить, когда взгляд его упал на поломанный ствол небольшого деревца, на котором лежал медведь. Небольшой ветерок шевелил на нем несколько белых шерстин. Конан поднял их и нахмурил брови – зверь, которому принадлежали эти волосы, был ему не знаком. Покрутив в пальцах, он машинально сунул их в сумку у пояса.
Самое лучшее из того, что сейчас можно сделать – скорее добраться до ближайшего поселения. Настороженно оглядевшись последний раз, Конан двинулся прочь.
Уже темнело, когда киммериец вышел на окраину Гроншайна – самого западного поселения в Пограничье. С юга к Гроншайну примыкал знаменитый Пушной путь - торговый тракт, по которому аквилонские и немедийские торговцы отправлялись в Гиперборею за пушниной, мамонтовой и моржовой костью. Благодаря этому Гроншайн, несмотря на свою близость к чаще не считался совсем непролазной глушью - в нем часто останавливались купцы для которых здесь даже была парочка постоялых дворов - настоящая роскошь по мерках убогих деревень Пограничья. К одному из таких злачных мест, знакомых по прежним временам и направлялся сейчас Конан.
В сгущающихся сумерках на северного варвара мало кто обращал внимание - да они и не были столь уж редкими гостями в этом селе. Конан беспрепятственно прошел к главной площади Гроншайна, Гед напротив скромного храма Митры стоял постоялый двор «Красная рысь». Чучело лесной кошки, выкрашенной в красный цвет, скалило зубы под небольшим навесом предохраняющим от дождя. Рядом с ним тоже под навесом стояли в ряд лошади - не менее пятнадцати скакунов, явно не принадлежащих крестьянам или даже купцам. Конан недоуменно приподнял брови - похоже, что лошади были армейские. С чем сюда мог пожаловать боевой отряд? В голову ему пришла мысль, что идти в трактир может быть не такой уж и хорошей идеей. Однако отступать было некуда и киммериец, поднявшись по ступенькам, решительно толкнул тяжелую дверь.
Его глазам открылся большой зал, уставленный столами за которыми могли уместится пять, а то и шесть человек. Сейчас за тремя из них сидели солдаты - крепкие мужики в кольчугах, увешанные оружием с ног до головы. Светловолосые, с серыми или голубыми глазами все они были местными уроженцами - гандерами или жителями Пограничья. Сейчас они уминали жареное мясо, подаваемое белобрысой служанкой, но пили мало - всего-то по два кувшина вина на стол. И было непохоже, что они закажут еще - по сторонам они поглядывали внимательно, явно находясь на службе. Конан отметил, как не менее пяти пар глаз осмотрели его, не пропуская малейших деталей его внешности.
Чуть в стороне от солдат за отдельным столиком сидела необычная пара. Грузный широкоплечий мужчина с мясистым лицом угрюмо цедил пиво из большой глиняной кружки. Золотой камзол из синего бархата и зеленый берет с фазаньим пером, смотрелся на нем не уместнее, чем золотая упряжь на деревенском хряке.
Рядом с ним со скучающим видом сидела стройная девушка в простое белое одеяние, какое носили крестьянки в Гандерланде. Однако беглый взгляд подсказывал киммерийцу, что, несмотря на свою скромную одежду, девушка куда более благородных кровей, чем ее спутник. Внешность ее резко отличалась от всех присутствующих в таверне - слегка смугловатая кожа и черные волосы не были свойственны никому из северных народов, за исключением, разве что, киммерийцев. Однако и киммерийского в девушке не было ничего. Она рассеяно слушала своего собеседника, иногда вставляя реплики, но было видно, что мысли ее витают где-то далеко.
Ни мужчина в камзоле, ни девушка ни разу не обратились к солдатам, даже не посмотрели в их сторону - и, тем не менее, Конан интуитивно понял, что между ними есть какая-то связь. Остальные немногочисленные посетители были явно купцами или зажиточными крестьянами, старающимися держаться подальше от солдат.
Конан прошел к одному из свободных столиков в углу таверны. Почти сразу же к нему подлетела служанка.
-Что будете за…- тут она пригляделась к своему спутнику и ее глаза расширились. -Конан! Ты все-таки вернулся!?
-Не ожидала, Хельда?- рассмеялся киммериец. – Принеси мне телячий бок, если эти ребята — он кивнул в сторону солдат, - еще не все съели.
-Для тебя кусок мяса тут всегда найдется,- сказала служанка.- Что-нибудь еще?
-Козий сыр, хлеб и кружку эля. Нет, лучше кувшин, - добавил киммериец.- Бранд здесь?
-Сейчас позову, - кивнула служанка и понизив голос сказала, - я заканчиваю совсем скоро. Так что, если ты задумал тут остался на ночь.
-Задумал, Хельда, задумал, - весело кивнул Конан.- Но для начала мне надо поговорить с Брандом.
Полный текст выложен в прикрепленном файле: