[Михаэль фон Барток]

Теперь когда судьба его была решена, Сомниум словно стал мертв в глазах наемников. Он был для них дышащим мертвецом. Его приговорил Атаульф. Сейчас гиперборей уже мертв, и если сердце его еще бьется, то это временно. Видимо от осознания того, что стоят по обе стороны от мертвеца, воины немного расслабились. Сейчас они вытащат его из шатра владыки и заколют копьями. Или отрубят голову. Или вспорют живот, что бы помучился.
Сомниум бешено рванулся. Один из «фермеров» отлетел в сторону, рухнул на столик Атаульфа, который разлетелся под весом его тела в мелкие щепки и сбил со стула самого владыку Тейчтума. Второй упал на стену шатра и запутался в сукне. Гиперборей вонзил большие пальцы рук в глаза Зингарцу. Тот истошно завопил, падая на колени – больше не противник, жалкий калека. Сомниум подхватил выпавший из его рук моргенштерн и в мгновение ока раскроил голову тому воину, что выбирался из складок сукна. Атаульф и второй воин были уже на ногах.
С тем же звериным воем гиперборей бросился вперед. Бородатый великан возник между ним и королем, думая видимо не столько о битве, сколько о том, что бы закрыть своего короля от этого белоглазого чудовища. Что ж, он умер исполняя долг – Сомниум смял его череп как яичную скорлупу, пока бесчувственное тело оседало на пол, замахнулся второй раз. Но Атаульф, король Тейчтума, не был изнеженным комнатным полководцем, способным лишь отдавать приказы, он жизнь провел с мечом в руках. В тот же миг, когда Сомниум замахнулся, Атаульф оказался с ним буквально грудь в грудь, кость в кость, и руки его, обманчиво изящные, вцепились в рукоять моргенштерна. Сомниум взревел от ярости. Ему показалось, что оружие попало в кузнечные тиски, вырвать его из рук короля оказалось бы не проще, чем поднять наковальню.
Но противоборство это не длилось мгновение. Сомниум боднул Атаульфа лбом в лицо, раздался треск ломающегося носа и хруст сломанных зубов, король отлетел на шаг назад, разжав хватку.
Будь у Сомниума еще хотя бы секунда, и сейму Тейчтума пришлось бы избирать нового короля. Но этой секунды у гиперборея не было. В шатер вихрем ворвался рыцарь с секирой, за спиной которого толкались ваниры.
- Он убьет короля! – вскричал громовым голосом хромой рыцарь, и бесстрашно бросился навстречу Сомниуму.
Когда их оружие столкнулось, то брызнули искры, силой коротышка, пожалуй, не уступал гиперборею, но вот в ловкости ему было не тягаться со стремительным сыном заснеженных пустынь. Руки Сомниума были крепко связаны в запястьях, но орудовать моргенштерном это не мешало.
Рыцарь с секирой задержал Сомниума буквально на миг. Второй раз им скрестить оружие было не дано. Сомниум пнул противника в колено, ощутив как под сапогом затрещала кость, и сбил с ног.
Он выскочил из шатра прямо на копья и секиры ванирских наемников.
Потом долго уцелевшие – трое из дюжины - пытались найти объяснение тому, как вышло, то весь их отряд рассеял, обратил в кучу изуродованных трупов и бесполезных для военного дела калек, один единственный человек, орудовавший связанными руками.
Разговоров в войске было столь много, что Атаульф поспешно повесил самых горячих авторов слухов.
Одни утверждали, что в белоглазого в момент яростного боя вошел один из великих богов битвы, другие, что он и вовсе не человек, а демон снегов, третьи и вовсе ничего не утверждали, но закатывали потупляли очи долу или воздевали их небу, намекая на нечто совсем уж неслыханное.
Сомниум прошел через ванирскую стражу как нож через масло, оставив на снегу много тел с раздробленными головами и обращенными в культяпки конечностями. Там и тут валялись перебитые древки копий и выбитые из рук владельцев секиры.
Недостойно владыки Тейчтума – на четвереньках – голова кружилась от страшного удара, обратившего лицо в кровавую маску, выполз из шатра Атаульф, но Сомниуму было не до него. Он повернулся было в сторону поверженного короля, но дорог был каждый миг.
Он был в центре вражеского лагеря, но воины под защитой вала жили почти мирной жизнь, кто-то тачал сейчас сапоги, кто-то починял упряжь, кто-то тренировался в стрельбе по мишеням за пределами вала.
Напади враг снаружи, сколь угодно внезапно, вмиг по сигналу высыпались бы из шатров бросая все свои дела тысячи людей, бросились бы на стены, разбиваясь привычно на десятки и сотни, занимая определенное многими часами тренировок место в строю.
Но никто не был готов, что из шатра короля вырвется сущий демон, забрызганный кровью.
Атаульф поднялся на ноги, и где-то сзади сыпал страшной руганью и приказывал поймать, убить, принести голову…
Он истекал кровью, изуродованное лицо дергалось в припадке гнева, и от потрясения даже перестал заикаться, хотя срывался на вовсе неподобающий мужчине визг.
Сомниум издал душераздирающий боевой клич, от которого судорожно забили ногами, заметались, на коновязи боевые лошади рыцарей Тейчтума, ко многому привычные, одним ударом убил попытавшегося преградить ему дорогу воина, поймал одного из мечущихся коней, разорвал сыромятный ремень, привязывавший животное к столбу, молнией взлетел в седло.
Гиперборей несся по лагерю со скоростью стрелы. Главное успеть вырваться за ворота!!! Иначе, если стража успеет перегородить путь, то неважно какую гору трупов сумеет он нагромоздить вокруг себя, его попросту затопчут числом.
На ходу он убил еще нескольких – пытавшихся вырвать его из седла, или поймать коня под уздцы. Сомниум вонзил шпоры в бока коню – тот и так мчался во весь опор.
Стражники на воротах суетились – толкали тяжелые створки. Успеть!!!
Сомниум ревел как взбесившийся демон, какой-то слабый духом солдат Атаульфа
Он успел. Успел в последний миг, промчался через закрывающиеся ворота и те с грохотом сомкнулись за его спиной, чуть не оборвав хвост коню.
Лучники на валу начали натягивать тетивы, одна стрела пронеслась в полудюйме от уха гиперборея, другая легко ранила коня. Но сильный длинноногий конь мчался столь быстро, что очень скоро Сомниум оказался вне зоны поражения луков. Видимо стрельба не была сильной стороной воинов Атаульфа – ставку он делал на таранный удар панцирной конницы и на кровавую сутолоку рукопашной.
Хорошим же стрелком надо родиться и посвятить искусству стрельбы всю жизнь.
Сомниум гнал коня в сторону возвышающихся где-то на горизонте крутых гор. Из-под копыт летел снег. Холодный воздух свирепо хлестал пылающее лицо.