Конкурс - Глубже чем бездна

[Lex Z]

Глубже чем бездна

Сильный ветер, необычайно холодный для этих широт, налетал с юго-запада, нагоняя огромные волны. Могучие валы врывались в огромный бассейн, с шумом перехлестывая через портик из черно-зеленого камня, ограждавший водоем от остального моря. Сам бассейн имел форму неправильного многоугольника, по углам которого высились черные башни, увенчанные каменными чашами. В них плясали языки темно-фиолетового пламени. А над всем этим нависала черная крепость. Стены ее покрывали изваяния кракенов, морских змеев, чудовищных рыб и огромных крабов. Впрочем, и сам замок с его изогнутыми колоннами, покрытыми чешуйчатым узором, со скошенными под странным углом террасами и зубчатыми стенами, напоминал исполинское морское чудовище, а облепившие стены статуи казались множеством его уродливых, оскаленных голов.
Подобное строение отвратило бы любого нормального человека – но только не женщину, стоявшую на одной из террас замка. Смуглая красавица, с орлиными чертами лица и огромными глазами, носила черное одеяние, расписанное золотыми изображениями тварей, вроде спрутов со змеями вместо щупалец. Черные как смоль волосы украшала диадема в виде серебряной змеи о семи головах. Вместо глаз у змей мерцали драгоценные камни столь же фиолетового цвета, что и полыхавшее наверху пламя.
Женщина с восторгом смотрела на рокочущие волны, приходя почти в религиозный экстаз от мощи океана. Нет, не зря Нун-Хекет покинула Кеми, чтобы отправиться к забытому богами острову на краю света. В Черном Круге насмехались над ней – стигийские маги мало интересовались морским колдовством, предпочитая выискивать древние тайны в рассыпающихся от времени гробницах и подземельях пирамид. Все они пренебрегали фрагментами «Свитка Кето», которые бессонными ночами штудировала Нун-Хекет, взывая к забытым богам на берегу моря. Призванные ею существа рассказали жрице о заброшенном храме в мангровых болотах к югу от Кеми. Там Нун-Хекет нашла Корону Гидры, обретя как свое нынешнее могущество, так и надежду многократно преумножить его в самом ближайшем будущем.
Справа от нее что-то зашевелилось, и стигийка, скосив взгляд, увидела жуткое существо, замершее у ее ног в подобострастной позе. Общими очертаниями эта тварь напоминала человека, но кожу покрывала блестящая чешуя, меж когтистых пальцев виднелись перепонки, а вдоль шеи трепетали щели жабр. Вот чудовище подняло змеиную голову и негромко зашипело. Нун-Хекет кивнула в ответ и принялась спускаться по коридору, пахнущего морской солью и гниющими водорослями.
Подобный змеиной норе ход вывел колдунью на вершину одной из башен. Здесь уже стояло несколько чешуйчатых тварей, удерживавших вырывавшуюся чернокожую девушку. Одно из чудовищ протянуло жрице ритуальный нож – окованный в серебро зуб исполинской акулы. Резким движением Нун-Хекет перерезала девушке горло. Крик оборвался, жертва захрипела. Алая кровь брызнула в фиолетовое пламя, и колдунья уставилась во взметнувшиеся в человеческий рост языки огня. В пляске пламени появлялись некие силуэты – поначалу колеблющиеся, они становились все более ясными и зримыми. Вскоре стигийка увидела очертания большой галеры. Множество черных гребцов сидели на веслах, однако командовал ими белый – высокий мужчина, с гривой черных волос и голубыми глазами. Он носил алую рубаху, черные штаны, подпоясанные ремнем с золотыми бляшками и черные сапоги с ярким верхом. Рядом с ним стояла светловолосая молодая женщина в коротких широких штанах, белой рубахе с глубоким вырезом и таких же сапогах, что и у мужчины.
- Богиня дает мне знак! - произнесла колдунья и почти беззвучно рассмеялась, - Скоро кровь избранной жертвы прольется на алтарь Гидры, открыв мне дорогу к мести и власти!
Странные, похожие на змеиное шипение звуки срывались с губ жрицы, тонкие пальцы ее изгибались так, будто в них и вовсе не было костей. И словно в такт этим движениям, над морем сгущались черные тучи, а ветер, резко сменив направление, становился все злее, поднимая все более устрашающие волны.

***
- Убирай парус! Живо!
Черноволосый мужчина метнулся через всю палубу, ходившую под ногами, словно норовистая лошадь под седлом. Очередная волна, перехлестнувшись через борт, чуть не сбила его с ног, но все же мужчина прорвался к корме и вцепился в рулевое весло. Взбухшая огромным холмом волна подняла затрещавшее судно и тут же обрушила его в разверзшуюся пропасть. Жалобный крик заглушил шум волн, но когда галера вновь вознеслась, объятая белой пеной, места трех гребцов пустовали. Остальные, вцепившись стертыми в кровь руками, упрямо налегали на весла. Светловолосая девушка, спотыкаясь о тела чернокожих гребцов, и сама с трудом держась на ногах, прорвалась к мачте, на которой бился, словно пытаясь улететь, большой парус.
- Как ты, Валерия?!- перекрывая шум ветра, крикнул черноволосый.
- Как мессантийская шлюха под кушитом! - крикнула в ответ девушка, - Клянусь Деркето, этот шторм выбьет из меня все кишки!
Она через силу подмигнула ближайшему гребцу, вцепившемуся окровавленными руками, в рукоять весла. Лицо негра было серым от страха, расширенные глаза взирали на вздымавшиеся со всех сторон свинцово-серые валы. Иссиня-черные тучи нависали над морем, разражаясь проливным дождем и градом.
- Конан!!! – крикнула Валерия, борясь с парусом.
- Что?! – выдохнул капитан, изо всех сил удерживая рвущееся из рук весло.
- Надо срубить мачту! Так мы не удер…
Треск дерева прервал ее слова, решив разом проблему – мачта переломилась посредине и рухнула на палубу, калеча гребцов. Парус сорвался и полетел за борт, с такой силой хлестнув одного из негров, что тот кувыркнулся в набежавшую волну. Валерия поспешно заняла его место, налегая на весло с не меньшей силой, чем мужчины.
Конан ворочал веслом, пытаясь удержать корабль, когда шум волн изменился. Он прислушался – сомнений не было: где-то впереди волны разбивались о твердь. Вскоре киммериец увидел, как меж вздымавшихся валов мелькнуло нечто темное.
- Земля! – крикнул он, - Слева по борту земля!
Его крик воодушевил гребцов и те с удвоенной силой налегли на весла. Сам Конан, вцепился в руль и начал разворачивать судно в сторону неожиданно замаячившего спасения. Валерия, откинув со лба мокрые волосы, пыталась разглядеть хоть что-то в мельтешившей перед глазами стене воды. И, вдруг меж свирепых волн и пелены дождя, проступили очертания высоких скал и лесистых холмов.
- Что там?! – перекрикивая шум волн, гаркнул Конан.
- Берегись! – крикнула Валерия, - Держись!
Острые скалы выросли перед кораблем, словно клыки исполинского дракона, с открытой в ожидании кровавой добычи пастью. Удерживая рвущееся из рук весло, Конан направил нос судна в просвет между камнями. С треском сломались весла, кто-то из гребцов, не удержавшись, рухнул за борт и разбился об острые скалы. Но в следующий момент галера проскользнула за рифы. Её мягко вынесло на берег, покрытый ослепительно белым песком.
Измученные, окровавленные люди с трудом вставали на ноги и осматривались по сторонам. Меж камней журчала небольшая речка, выбегавшая из распростертых за скалами холмов, покрытых древовидными папоротниками и разлапистыми деревьями.
- Где мы, Конан? – спросила Валерия.
Киммериец молча покачал головой.
- Нас отнесло к юго-западу, - произнес он, - никогда не слышал, чтобы здесь была земля.
- Сет бы побрал эту бурю! - выругалась девушка. - Ну и что прикажешь делать? Кто у нас великий знаток южных морей?
Конан пропустил эту колкость мимо ушей, но про себя признал, что у Валерии имелись все основания быть недовольной – не такого она ждала от этого плавания.
Несколько месяцев назад Конан-киммериец и Валерия из Красного Братства покинули проклятый город Ксухотл, с его жестоким вырождающимся народом, подземными чудовищами и черным колдовством, пришедшим из глубины веков. Они пробрались сквозь джунгли Куша и вышли к морю, где Конан встретил знакомых по пиратству в Западном океане. Вскоре повезло захватить шемитскую галеру, на которой они собирались начать морской разбой. Однако, не хватало людей, и киммериец предложил отправиться на далекие южные острова, где в свое время набирала команду Белит, трагически погибшая возлюбленная Конана. Валерия, немало наслышанная о Королеве Черного Побережья, согласилась отправиться в опасное путешествие. На островах Конан быстро набрал две сотни отборных головорезов, хорошо знакомых с водами Куша.
Сейчас от тех двухсот осталось около пятидесяти человек – остальные погибли во внезапно налетевшем шторме, который два дня нещадно терзал галеру. За это время корабль отнесло в воды, незнакомые даже пиратам с Южных островов. Тем более о них ничего не знали двое белых авантюристов.
- Пойдем, посмотрим, что с судном, - предложил Конан.
Галера пострадала не так сильно, как можно было ожидать – беглый осмотр показал, что пробоины в трюме нет. Не хватало весел, но Конан рассчитывал сделать их из деревьев в лесу. Так они смогут добраться хотя бы до Южных Островов, а уже там по-настоящему починить корабль и снова набрать команду.
- Завтра утром пойдем в лес, - сказал киммериец, - а пока – встанем лагерем на берегу.
К вечеру команда несколько отошла от потрясений, вызванных крушением судна и гибелью товарищей. Кто-то из негров высек искру из найденных на пляже камней и вскоре у моря заполыхали костры, на которых пираты поджаривали выброшенную волнами рыбу и моллюсков. В трюме уцелело несколько бочонков с вяленым мясом, а главное – бочонок с дешевым аргосским вином, тут же пошедший по рукам. Вскоре послышались песни, кто-то из негров даже пустился в пляс, подхваченный остальными. Вытащив из корабля уцелевшие копья и костяные мечи, они издавали воинственные крики, простодушно радуясь своему спасению.
Отмечали спасение и Конан с Валерией – помянув погибших вместе с остальными, они уединились в одной из пещер, которыми были усеяны все прибрежные скалы. Едва они вошли под каменные своды, как киммериец, изрядно разгоряченный вином, привлек к себе Валерию.
- Конан, ты неисправим! - Девушка рассмеялась. - Можешь думать об этом даже сейчас…
- Жизнь продолжается, - киммериец усмехнулся, снимая с нее рубаху, - и наше спасение – лучшее тому доказательство.
Валерия хотела еще что-то сказать, когда Конан закрыл ей рот поцелуем, наслаждаясь вкусом алых губ, еще хранящих аромат вина. Сильные руки стиснули гибкое тело и Валерия со стоном подалась навстречу, жадно целуя, почти кусая губы Конана. Ее ногти впились в спину киммерийца, сильные ноги обхватили его бедра. Срывая с себя одежду, они упоенно ласкали друг друга, не заботясь, что их любовные стоны и крики разносятся далеко за пределы пещеры.

Позже Конан, расслабленно развалившись на полу, поглаживал шелковистую кожу прильнувшей к нему женщины. Внезапно идиллическую умиротворенность нарушил оглушительный рев снаружи и, вслед за этим, испуганные крики. Одеваясь на ходу, Конан выскочил из пещеры, подхватывая чудом спасенный в шторме меч. Следом выбежала и Валерия с абордажной саблей.

На месте недавней пирушки царил хаос: меж полыхавших костров метались, потрясая копьями, пираты. Вот полуобнаженный черный гигант кинулся к Конану, что-то крича, но киммериец не успел разобрать ни слова: ночная тьма над головой вдруг пришла в движение, и ужасающая крылатая тень накрыла негра. Блеснули красные глаза, послышался мерзкий хруст, и черная тварь вновь взмыла в небо, на миг заслонив звезды. Труп тяжело рухнул на землю, заливая песок кровью из обрубка шеи. А ночное небо уже заполонило множество крылатых теней, возносящихся из моря.
- Кости Крома! – рявкнул Конан, ударом меча разрубая ринувшееся к нему мерзкое существо. Тварь упала на песок, трепыхаясь, словно выброшенная на сушу рыба. С отвращением Конан рассматривал чудовище, похожее на помесь летучей мыши и ската: выпученные глаза, полная зубов пасть, огромные, будто черные крылья, плавники. Целые тучи этих тварей взметались из волн, падали на растерянных негров и вновь взмывали ввысь, оставляя на песке обглоданные трупы. Но и пираты, уже придя в себя, начали отбиваться, разя тварей копьями и мечами. Особенно они воспрянули духом при виде своих белых лидеров, сходу ворвавшихся в схватку. Каждым ударом меча Конан разрубал по две-три твари, кидавшихся на него со всех сторон. Рядом с холодной улыбкой на губах сражалась Валерия. Если Конан повергал мерзких тварей тяжестью и силой удара, то Валерия брала быстротой и ловкостью. Она постоянно меняла позицию, рубила и колола, рассекая трепещущие перепонки и уродливые головы.
Однако и морские монстры не отступали – все новые черные тени взмывали над волнами, устремляясь на свирепо отбивавшихся людей. Те убивали и умирали с криками боли и ярости, но чудовища атаковали в полном молчании – и Конану вдруг вспомнился рев, услышанный им в пещере. Также бросилось в глаза, что чудовища, безжалостно терзая черных пиратов, неуверенно, чтобы не сказать робко, атаковали двух белых. Сначала Конан решил, что он и Валерия сумели внушить почтительное уважение даже этим уродам, но потом понял, что твари действительно не хотят причинить им вреда. Словно их задачей было не убить, а лишь задержать их с девушкой.

Валерия, зарубив очередную тварь, подняла руку, чтобы протереть лицо от крови. Случайно взглянула на море и замерла, не веря глазам.
Океан, стихший днем, к вечеру вновь разбушевался, выбрасывая на берег пенные валы. Но сейчас на их гребнях плясали призрачные огоньки – словно множество фиолетовых светляков усеяли море. И в этой воде, мерцающей фиолетовыми искрами, к берегу стремительно приближались два огромных тела. Воздух огласил рев, напоминающий кваканье огромной лягушки – и на берег выскочили ужасающие существа. Они напоминали помесь жабы и рыбы-ежа, но величиной со слона, с выпученными глазами и огромной, как пещера, пастью. По бокам, там, где у рыб бывают жабры, надувались и исчезали огромные пузыри. Вновь прогремел квакающий рев и волны исторгли новую стаю хищных скатов, вмиг облепивших людей.
Валерия сцепилась сразу с тремя тварями, когда над ней навис жабоподобный монстр. Валерия сгоряча рубанула и ее, однако добрая сталь застряла между острыми колючками, длиной в фут. Тварь мотнула головой и Валерия, не удержав, выпустила из рук клинок. В следующий миг огромная пасть, разом заглотила и девушку, и повисших на ней скатов. По бокам вздулись пузыри, и в одном из них вдруг появилась Валерия. С искаженным от ужаса лицом она бессильно молотила кулаками по эластичной, но прочной пленке.
- Валерия! – Конан метнулся к девушке, но чудовище одним гигантским прыжком скрылось в бушующих волнах. Варвар, уже готовый броситься следом, почуял опасность в последний момент, когда позади него раскрылась пасть второго чудовища. Одновременно на киммерийца кинулись морские вампиры. Облепив Конана они, даже ценой своей жизни, пытались вырвать меч из его рук, скопом насаживаясь на клинок. Пот градом катился по лицу киммерийца, меч почти вываливался у него из рук. Поняв, что долго не протянет, Конан сам ринулся в исполинскую пасть.

Он оказался в тесной и смрадной пещере, стиснувшей его со всех сторон пульсирующими влажными стенками. С неимоверным трудом варвар, словно вытаскивая меч из ножен, начал поднимать прижатую к его телу руку. Острое лезвие взрезало упругую плоть и поток вонючей, пахнущей рыбой, крови, захлестнул Конана. В его грудь вдавился большой язык, словно пытаясь протолкнуть беспокойное лакомство к бессильно клацавшим челюстям. Варвар вцепился свободной рукой в скользкую плоть и, задыхаясь от нехватки воздуха, резал и кромсал мечом все, что попадалось ему под руку. Рядом с ним вдруг раскрылась огромная щель, затянутая прочной пленкой, и конвульсивно сжавшиеся мышцы вытолкнули его во взбухший пузырь, тут же наполнившийся кровью. Задержав дыхание, Конан рубанул по натянутой как барабан стенке и, весь в крови и слизи, жадно глотая ртом воздух, повалился на песок. Рядом с ним, хрипя и мотая огромной башкой, издыхала исполинская тварь.
Над морем снова пронесся квакающий рев, и из волн выпрыгнуло еще несколько чудовищ. Конан оглянулся – большинство черных пиратов было мертво, только некоторые карабкались на скалы, стремясь добраться до леса. Недолго думая, Конан кинулся следом.

Вбежав в лес, киммериец сразу потерял пиратов из виду – все разбегались в разные стороны, надеясь, что чудища погонятся за кем-нибудь другим. И эти надежды оправдались – судя по треску ветвей позади и реву нескольких пастей, морские твари кинулись именно за Конаном. Он уже слышал, как сотрясается земля, чувствовал смрадное дыхание на затылке, слышал клацанье огромных челюстей. Поняв, что убежать не удастся, варвар развернулся, готовый принять свой последний бой. Оскаленная морда нависла над ним. Конан ударил мечом, но, вымотанные долгой схватки мышцы подвели его. Огромные зубы ухватили меч и выдернули из рук Конана. В тот же миг земля дрогнула – это рядом прыгнула вторая тварь. Киммериец, не устояв на ногах, упал… и вдруг почувствовал, как проваливается сквозь землю. Затылок киммерийца ударился обо что-то твердое, перед глазами поплыли красные круги и все вокруг поглотила тьма.

Конан очнулся от бившего в глаза солнечного света. Свет проникал сквозь большую дыру, зиявшую над ним. Рядом висели обрывки лиан и иных ползучих растений, которые Конан, падая, прорвал своим телом. Киммериец посмотрел вверх, ожидая увидеть одну из преследовавших его тварей, но снаружи все было тихо. Наскоро ощупав себя и убедившись, что ничего не сломано, Конан поднялся на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам.
Он находился в некоей комнате или даже небольшом зале, со стенами из незнакомого серо-голубого камня. В центре пещеры виднелось каменное возвышение, на котором стоял закрытый саркофаг из черного мрамора. Массивную крышку украшало изображение сурового лика с резкими точеными чертами. Они показались Конану смутно знакомыми, присмотревшись, киммериец с изумлением понял, что лицо на крышке гроба походило на то, которое он видел в зеркале или отражении воды. Такое лицо могло принадлежать одному из старших родственников Конана, либо просто кому-то из его сородичей-киммерийцев. Однако Конан тут же забыл об этой странности, когда увидел лежавший поверх крышки саркофага меч, из бледной, как молочное стекло, стали. Рукоять клинка венчал бледно-голубой аквамарин, а на перекрестье был выгравирован лев с рыбьим хвостом, терзавший морского змея.
Жажда обладания чудесным оружием боролась в Конане с суеверным страхом. На этом месте лежала печать невероятной древности, но странным образом оно не казалось ему чуждым – чувствовалось в нем нечто смутно знакомое, почти родное. Киммериец окинул взглядом стены, только сейчас заметив покрывавшую их искусную роспись, в которой знаки незнакомого письма сменялись резными барельефами. Они изображали сцены грандиозных и жестоких битв, где длинноволосые люди в стальных доспехах воевали с выползающими из моря чешуйчатыми гадами. Среди них выделялось исполинское чудовище, невообразимая тварь, напоминающая помесь дракона и рыбы. Оскалив полную акульих зубов пасть, чудовище угрожающе надвигалось на крошечного воина, заносившего молочно-белый меч. Конан бросил быстрый взгляд на крышку саркофага – сходство изображений было очевидным. Глянув снова на картины, он без колебаний протянул руку к мечу.
Повесив оружие на пояс, Конан подошел к стене и, ухватившись за лиану, показавшуюся ему самой крепкой, начал взбираться.

***
- Весь мир склонится передо мною!
В огромном зале, обложенном черным камнем, стоял большой трон, выточенный из цельного куска огромного коралла. На нем, постукивая пальцами по перламутровым подлокотникам, сидела Нун-Хекет. Рядом с ней, на возвышении из нефрита, лежала открытая книга в переплете из кожи огромной рептилии.
А перед троном стояла Валерия, удерживаемая за руки двумя чешуйчатыми тварями. Обнаженное тело усеивали ссадины и кровоподтеки, спутанные, покрытые засохшей слизью волосы в беспорядке спадали на лицо, сквозь них с ненавистью смотрели на колдунью голубые глаза. Та же, презрительно кривя губы, разглядывала молодую женщину как мерзкое насекомое. Впрочем, у пиратки сложилось впечатление, что с любой, даже самой отвратительной гадиной, стигийка чувствует больше душевного родства, чем с человеком. В то же время, колдунье явно не хватало общения – упиваясь близостью триумфа, она без остановки похвалялась перед Валерией.
- Знаешь, что это за книга? – спросила колдунья и тут же ответила, - нет, конечно же, нет. Это «Свиток Кето», написанный жрецами Гидры, когда предки человека прыгали с ветки на ветку. Даже в Стигии «Свиток» сохранился лишь фрагментами, и никто в Черном Круге не знал где найти полную книгу. Никто, кроме меня!
Она лениво пролистнула несколько страниц.
- Этот остров хранит тайны, оставшиеся с тех времен, когда миром правили змеи, - произнесла она, - некогда здесь находился самый южный оплот империи змеелюдей. Но море наступало, затопляя эту землю, и тогда змеи заключили сделку с Морским Народом, поклонившись Гидре – дочери Сета и Кето, Владычицы Пучины. Гидра остановила море, но взамен потребовала от змеелюдей смешаться с Морским Народом. Последних потомков ты видишь перед собой.
Валерия почувствовала глубочайшее отвращение при мысли о том, что представляет собой женщина, пошедшая на сделку с подобными тварями.
- Дети Гидры основали свою империю, порвав со Змеиным племенем, - продолжала Нун-Хекет. – И они властвовали в южных морях, пока не пришли атланты.
Лицо стигийки перекосилось от злобы.
- Кулл, король Валузии, атлант по рождению, вел великую войну со змеиным родом и Атлантида, несмотря на вражду с Семью Империями, присоединилась к нему. Впервые варварские кланы объединились в могучее войско и двинулись на юг. Война затянулась – умер Кулл и рухнули все оплоты Змея – но здесь все еще шли сражения. Дети Гидры призывали из морских глубин кракенов, морских драконов и самого Левиафана, величайшего из отродий Гидры. Столь ужасен он был, что Дети Гидры долго не решались вызвать его – лишь когда атланты осадили священный остров, жрецы свершили тайный ритуал, принеся в жертву всех пленников. Из Бездны восстал Левиафан во главе морских чудовищ, и обрушились они на флот атлантов, разметав и потопив его. Остался лишь один корабль, вел его Морван, первый король Атлантиды. Он владел священным мечом, выкованным из осколка белой звезды, упавшей с неба. Этим мечом король заколол себя, принеся жертву, которая изгнала Левиафана из этого мира. После атланты истребили Детей Гидры, лишь немногие укрылись в море. Соратники Морвана похоронили короля на этом острове, а жрецы Валки наложили заклятие, убивающее любого, кто приблизится к гробнице, кроме тех, в чьих жилах течет кровь атлантов. Тех самых атлантов, от которых произошел народ киммерийцев.
Валерия изумленно посмотрела на Нун-Хекет.
- Начинаешь понимать? – колдунья рассмеялась, - Да, когда я узнала о Конане, то призвала все подвластные мне силы, чтобы заполучить его. Я устроила бурю, что пригнала сюда ваш корабль, я наслала чудовищ, истребивших ваш отряд и пленивших тебя.
- Но сам Конан тебе не достался! - с вызовом сказала Валерия.
- Не все получилось, как я хотела, - колдунья снова рассмеялась, - но так даже лучше. Не надо ломать голову, как заставить твоего упрямого друга забрать меч – Конан сам возьмет его в склепе Морвана. Ибо в «Свитке Кето» сказано, что лишь кровь атланта, пролитая Белым Мечом, вернет в мир Левиафана. Я принесу твоего любовника в жертву и обрету власть над величайшим чудовищем Океана. Он сокрушит Кеми, заполнит морской водой Стикс до самого Луксура, и я взойду на древний трон Тутхамона.
- Но ты еще не поймала Конана! - Валерия дернулась в тисках тварей, - А он не такой дурак, чтобы сунуться сюда! Если он и получит меч, то чтобы убивать таких как ты, а не умереть, заколотым как баран на бойне!
Зловещая улыбка зазмеилась на губах колдуньи.
- Конан сам придет сюда, - ее голос был полон смертельного яда, - причем с мечом Морвана. Он придет за тобой…
Она расхохоталась, глядя в лицо Валерии. Ей в ответ прозвучало змеиное шипение державших девушку тварей.

***
Конан стоял на вершине большого холма, мрачно озирая окрестности. Теперь он видел остров целиком: изгибавшийся, словно исполинская подкова, внутри которой синела большая бухта. Лесистые холмы покрывали одну из половин этой подковы – на противоположной же стороне вздымались голые скалы. Среди них Конан увидел нечто, показавшееся ему поначалу очередной грудой камней. Только потом он понял, что смотрит на уродливое черное строение, построенное явно не людьми.
- И сюда добрались, змеиные отродья, - проворчал Конан.
Он хмуро посмотрел на прядь золотистых волос и вымазанный кровью клочок белой ткани в своей руке. Накануне он заночевал в одной из пещер, перекусив найденными на пляже сырыми моллюсками. Уже под утро его разбудил громкий плеск со стороны моря, но, выскочив из пещеры, Конан увидел перед самым входом лишь придавленные камнем волосы Валерии и обрывок ее рубахи. На белой ткани было кровью написано несколько фраз на стигийском. Прочтя их, киммериец немедленно устремился на поиски, обретя, наконец, четкую цель и надеясь найти виновника всего случившегося.

Остаток дня Конан потратил на поиски подходов к замку. Попытку пробраться вплавь он отмел сразу – в воде мелькали акульи плавники. Кроме того, варвар помнил, что хозяин крепости повелевает и более опасными тварями. Сам замок, с трех сторон окруженный водой, примыкал к отвесной скале, нависавшей над строением на добрую сотню футов. На первый взгляд скала выглядела гладкой как стекло, но взгляд Конана мигом подметил неровности и впадины. Никто бы из людей не осмелился спуститься здесь… если только он не был уроженцем Киммерии.
Поднявшись на скалу, Конан дождался ночи, после чего начал спуск. Несколько раз его нога срывалась в пустоту, и варвар повисал на одних руках, но всякий раз вновь находил опору. Висевший на поясе меч колотил его по ногам, еще больше мешая спуску. Под конец, когда до вершин мрачного замка осталось не более двадцати футов, один из камней, за которые держался Конан, выскользнул из его рук. В последний момент варвар оттолкнулся от скалы, направив своё тело в узкий просвет между двумя каменными блоками, где в черной воде мерцало отражение Луны. Омерзительно пахнущий холод объял его, в груди перехватило от двойного удара – сначала о воду, а потом о каменистое дно. И все же Конану повезло – здесь оказалось достаточно глубоко, чтобы смягчить удар. Фыркая и отплевываясь, варвар вынырнул, жадно глотая воздух. Он опасливо посмотрел на черные стены, ожидая, что стража отреагирует на плеск. Однако камни оставались пустыми – ни малейшего движения, ни единого проблеска света или тревожного выкрика.
Но тут выяснилось, что опасность стоит ждать не только сверху.
Конан почувствовал в воде некое волнение и, обернувшись, увидел, как лунный свет озарил приближающееся к нему серо-зеленое тело. Перед глазами мелькнули рыбий хвост и чешуйчатые лапы с перепончатыми пальцами. Блеснули алые глаза и тварь, распахнув пасть с тремя рядами зубов, кинулась на Конана. Тот увернулся и, набрав воздуха в грудь, нырнул как можно глубже, почти проползая по дну. Шершавая как наждак кожа царапнула его спину и Конан, сорвав меч, ткнул им в брюхо твари. Из огромной раны вывалились внутренности, вокруг которых тут же замелькали гибкие тени с острыми плавниками. Отплыв подальше от пожираемой акулами твари, Конан заткнул за пояс меч и ухватился за нависшее над водой изваяние морского демона. Подтянувшись на руках, он вытащил себя из воды и начал подниматься. Взор его привлекало окно под крышей одной из башен, мерцавшее тусклым сине-зеленым светом.

Скованная золотыми цепями на черном алтаре, окруженная всполохами колдовского пламени, Валерия мычала сквозь кляп, с ужасом глядя на подходящую к ней тварь. Внешне монстр напоминал человека, очень высокого и грузного, с пугающе огромным мужским достоинством. Вот только на могучих плечах красовалась жабья голова. Выпученные глаза похотливо уставились на женщину, перепончатая лапа легла ей на бедро. Над ухом Валерии раздался похотливый смех и черные волосы упали ей на грудь.
- Конан ласкал тебя так? – губы колдуньи обхватили розовый сосок. Одновременно Нун-Хекет ухватила устрашающий орган, направляя его между ног забившейся Валерии. Чудовищная башка нависла над ней, и вдруг распалась на две половины, рассеченная огромным клинком. Кровь и мозги твари забрызгали и алтарь, и женщин на нем.
- Отойди от нее! - прогремел Конан, направляя меч в грудь стигийки. Та лишь расхохоталась варвару в лицо, и в тот же миг что-то огромное и скользкое рухнуло на Конана, оплетая его тело черными щупальцами. Меч, выкрученный из его рук, со звоном упал на пол и колдунья мигом подхватила его, пожирая глазами белую сталь.

Море вновь разбушевалось. Оно бурлило в огромном бассейне, а фиолетовое пламя полыхало на вершинах черных башен. На них с криками умирали чернокожие пираты. Некогда бросившие Конана, они все равно не спаслись от слуг Нун-Хекет. Чешуйчатые твари, напоминающие помесь змей и лягушек, терзали тела пленников кривыми ножами. Кровь лилась в чаши, но не доставала до дна, сгорая в фиолетовом пламени, становящемся все ярче и выше. Изуродованные тела Дети Гидры швыряли в бассейн, где мелькали акульи плавники, раскрывались оскаленные пасти и длинные щупальца ловили на лету вожделенную поживу.
Колдунья стояла на одной из открытых террас, на самой вершине уродливого строения. Черные волосы украшала диадема с семиглавой змеей и семь пар драгоценных камней-глаз наливались фиолетовым свечением, в тон и такт разгоравшемуся на башнях пламени. Полыхали и глаза самой колдуньи, с ликованием смотревшей на простертое перед ней мускулистое тело. Киммериец, связанный по рукам и ногам, с бессильной яростью буравил взглядом колдунью. Рот его затыкал кляп, но свирепый взгляд голубых глаз говорил сам за себя, и Нун-Хекет могла прочесть все угрозы и проклятия, которыми ее награждал Конан. Это не волновало ее – за всю свою жизнь стигийка получала множество мужских проклятий, угроз и насмешек. Ей оставался всего лишь шаг, чтобы разом, стократно за них отплатить. И первой жертвой станет потомок проклятого племени, с коего началось падение Детей Гидры и с которого же начнется их возрождение!
- Твоя шлюха внизу, - насмешливо сказала она, - принимает в себя моих слуг. Если бы я была такой же как она, неполноценной тварью, сильной лишь своей животной красотой, наверное, позавидовала бы, ведь ей достался более сильный самец, чем мне, и не один! Жаль, что в предстоящем ритуале мне нужен именно ты.
Она лениво повела плечами, сбрасывая одеяние. Под ним у жрицы ничего не было – взгляду Конана предстало обнаженное смуглое тело. Встав над варваром, женщина ласкала свои полные груди, плоский живот и пышные бедра, запуская пальцы во влажные розовые лепестки. И Конан, несмотря на весь свой гнев и ненависть, почувствовал, как собственная плоть предает его – это тело было совершенным в своей красоте. Колдунья рассмеялась и, расставив ноги, опустилась на восставший член киммерийца. Закатив глаза, она поднималась и опускалась, медленно, словно стараясь прочувствовать каждый дюйм находящейся в ней плоти. Ее движения становились все быстрее, входя в единый ритм с рокотом набегавших на берег волн. С прокушенных в порыве страсти губ срывались слова древней литании.
- Именем Сета, Кето, Гидры и всех богов, питающихся плотью и душами живущих! Призываю тебя, о Змея-Рыба! Возникни из бездонных глубин, мертвых морей и черных океанов, дабы пробудиться в Утробе Матери Моря...
Ее слова разносились все громче, перемежаясь похотливыми стонами, странным образом вплетающимися в само заклятие. Острые ногти впивались в грудь и плечи Конана, взрезая алые борозды. Кровь стекала в выдавленные на алтаре колдовские знаки, наливавшиеся багровым свечением. И все сильнее становился грохот моря, все выше поднимались пенные валы, становясь почти вровень с полыхающими фиолетовым пламенем башнями. А в центре затопленного бассейна медленно росло что-то огромное, еще более темное, чем клокочущие вокруг воды.

В сыром подземелье, пропахшем рыбой и водорослями, Валерия билась в перепончатых лапах Детей Гидры. Вот самый рослый и сильный из монстров отогнал остальных, и с шипением навалился на Валерию, раздвигая ее бедра чешуйчатым коленом. Девушка, зайдясь в истошном крике, сумела вырвать правую руку, замолотив по нависшей над ней клыкастой морде. Но в тот же миг когтистая лапа с нечеловеческой силой хлестнула Валерию по лицу. Разноцветные круги поплыли перед ее глазами, рот наполнился кровью и она на миг лишилась способности сопротивляться. Этого хватило твари, чтобы, ухватив девушку за бедра, рвануть на себя. Отчаянный вопль вырвался из губ Валерии, когда в нее вошел, едва не разорвав ее лоно, холодный твердый орган. Тварь ритмично двигалась, издевательски скалясь в ответ на вопли и проклятия пиратки.
Чудовищный орган напрягся и запульсировал, изливаясь в нее холодным, как лед семенем, и в этот миг в подземелье ворвались морские воды. Они разбросали сгрудившихся вокруг Валерии тварей и девушка, воспользовавшись общим замешательством, вырвалась из лап твари. Пылая от гнева и стыда, она сорвала с пояса одного из Детей Гидры меч из зуба какого-то морского чудовища, и одним махом срубила голову своему насильнику. Новый взмах меча заставил отшатнуться и остальных тварей, а в следующий миг Валерия уже мчалась вверх по крутой лестнице, слыша позади себя злобное шипение и грохот волн.

- Восстань же из морей крови, из нечистот и гниющих вод, наполни мир своим ядом!
Вода уже затопила верхушки всех башен – лишь сам замок еще высился над клокочущим морем. Потухло и фиолетовое пламя, но зато оно окружило ореолом голову жрицы, выкрикивавшей последние слова своего призыва.
- О Левиафан, восстань из чёрного моря небытия!
Вода поднялась огромным горбом и из моря с оглушительным ревом вырвалась исполинская туша. Конан подумал, что сходит с ума, видя, как стремительно поднимается невероятное существо. Спустя какие-то мгновения оно уже взирало на них сверху вниз. Чудовище, напоминавшее одновременно огромного змея и исполинскую акулу, было поистине необъятным. Громоздкое тело покрывала иссиня-черная чешуя, на которой вспыхивали фиолетовые огоньки. Распахнулась пасть, полная острых зубов, каждый из которых был лишь немногим короче тела Конана. В следующий миг чудовище задрало вверх огромную башку и из пасти вырвался сноп искрящихся фиолетовых молний, на миг озаривших море на много миль вокруг.
- И пусть кровь атланта свяжет нас воедино!
Один из стоявших сбоку Детей Гидры протянул колдунье меч Морвана и та занесла его над головой, готовясь вонзить клинок в грудь Конана.
- Получи, стигийская сука!
Незамеченная никем Валерия, вырвавшись на террасу, метнулась к жрице, целясь клинком в ее шею. Один из Детей Гидры метнулся наперерез пиратке, за что и поплатился отрубленной головой. Однако этого мига хватило жрице, чтобы отпрянуть – и удар пришелся чуть выше, сбивая с головы стигийки Корону Гидры.
- Неееет!!! – полный ужаса вопль сорвался с губ Нун-Хекет и она, забыв о Конане, бросилась к колдовской реликвии. Меч, выпав из ее рук, зазвенел по камням, но Валерия, прежде чем поднять его, что есть силы пнула диадему, откатившуюся к самому краю террасы. Стигийка метнулась следом, но тут же отпрянула, когда между ней и Короной ударила искрящаяся фиолетовая молния. Нун-Хекет с ужасом посмотрела на высившееся над ней чудовище, и в этот миг замок заходил ходуном – гигантские чешуйчатые кольца стиснули его со всех сторон. Хлестнул огромный язык, унося в огромную пасть несколько Детей Гидры. Остальные с испуганным шипением кинулись в море, спасаясь от вышедшего из-под контроля чудовища.
- Тебя пришлось ждать! - усмехнулся Конан, когда Валерия рассекла его путы, - Ну, попробуем, на что годно оружие предков!
Он поднял меч Морвана и, полоснув им по руке, вскинул окровавленный клинок.
- Левиафан! – крикнул Конан, и тварь развернула к нему голову.
Фиолетовые глаза, размером с дом, не мигая уставились на варвара.
- Мечом Морвана и кровью атлантов, - прокричал Конан, бесстрашно подходя к самой оскаленной морде, - приказываю тебе – убирайся! Вернись туда, откуда явился!
Он кричал наудачу. Ему придавало уверенности то, что ритуал так и не закончился его смертью, не вступил в полную силу, а значит и чудовище не до конца воплотилось в этом мире. Конан видел, как сквозь исполинское тело проглядывают очертания замка и бушующих волн, видел, как очертания чудовища колышутся и расплываются, будто сливаясь с морскими водами.
- Во имя крови изгнавшего тебя, - кричал Конан, поднимая меч, - изыди! Именем Сета, именем Кето, именем Гидры…
Оглушительное шипение разнеслось над морем, и в следующий миг тварь отвернула голову и нырнула в море. Напоследок чудовищный хвост что есть силы хлестнул по замку, потрясая его до самого основания. Конан, не удержавшись на ногах, упал с террасы, чудом зацепившись одной рукой, второй он продолжал держать меч. К счастью, отчаянно шарившая по камню нога все-таки нашла себе опору и Конан вскарабкался обратно.
На время забытая Нун-Хекет почти добралась до диадемы, когда чья-то сильная рука схватила ее за волосы, дернув на себя. В следующий миг Валерия пинком сбросила Корону Гидры в бушующее море.
- Она тебе больше не понадобится, - пиратка злорадно улыбнулась, глядя в полные ужаса глаза стигийки, - Конан, что там у тебя?
- Надо убираться отсюда, - крикнул в ответ варвар, с тревогой глядя на черные трещины, расползающиеся под ногами.
Его глаза, отчаянно шаря в поисках спасения, вдруг наткнулись на оторванную от причала и несомую течением большую лодку с парусом – одно из тех суденышек, которые держала колдунья.
- Сюда! – крикнул Конан, в могучем броске хватаясь за обрывок корабельного каната, когда лодку уже почти пронесло мимо. Валерия, волоча за волосы упиравшуюся колдунью, кинулась к нему. Конан уже стоял в лодке: держась одной рукой за мачту, второй он вцепился в одну из статуй, не давая течению унести лодку дальше. Подбежавшая Валерия пинком забросила в лодку свою добычу и спрыгнула сама. Придавив Нун-Хекет коленом, пиратка подхватила одно из валявшихся на дне лодки весел, вместе с Конаном отводя лодку как можно дальше от замка, покрывающегося стремительно разраставшимися трещинами. Конан и Валерия едва успели отплыть на безопасное расстояние, когда замок накренился и с ужасающим грохотом обрушился в море.

***
- Ты уверен, что мы доберемся до островов? - спросила Валерия.

- Почему нет? - пожал плечами Конан, оглядывая безмятежное синее море, искрившееся на солнце, - тут всего-то пара дней пути. Воды мы на острове взяли с достатком, рыбы и устриц тоже, ветер попутный. Не вижу, что может нам помешать. Разве что…
Он хмуро посмотрел на голую Нун-Хекет, сидевшую на корме. Ее руки и ноги были связаны обрывками жреческого одеяния, еще один клочок черной ткани затыкал ей рот.
- За все, что она сделала, эта ведьма заслужила пойти на корм акулам, - заметил киммериец, - я обычно женщин не убиваю, но тут особый случай.
Наполненные ужасом глаза стигийки умоляюще взглянули на Валерию.
- Это была бы слишком легкая участь для нее, - недобро улыбнулась Валерия, - и бесхозяйственно с нашей стороны. Стигийская аристократка – редкий товар и мы сможем выгодно продать ее кому-то из твоих приятелей-вождей. Тамошние шаманы быстро собьют с нее спесь. А взамен за это нам помогут набрать новую команду и дадут новое судно, прежде чем мы захватим что-нибудь приличное.
- Только женщина может придумать такую месть! - Конан рассмеялся, - Уверен, я смогу договориться с кем-то из вождей. В стигийских портах еще не откроется торговый сезон, когда мы будем стоять на палубе. И тогда мы покажем землякам этой сучки, что такое настоящий грабеж!

[Vlad lev]

Ещё один прекрасный рассказ! (от известного автора...

[Monk]

Это просто какая-то секс-миссия Конана...

[Зогар Саг]

Цитата: Автор: Monk Это просто какая-то секс-миссия Конана...

да ужос просто Изнасиловали не только Валерию, но и самого Конана
А если серьезно, то зря автор так ударился в эротизм. Я, конечно, не против, но судьи этого не любят

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Monk просто какая-то секс-миссия Конана...

зато не кампов унылый семейный нехочун

[аке]

Странным показался резкий переход от шторма к покою - вроде шли через хмарь и потоки дождя, но прорвавшись сквозь скалы мягко сели на "ослепительно белый" песок. Типа шторм сразу закончился?

[Сэм]

Понравилось, единственно что не по вкусу - заклинания Конана именами чуждых ему богов. Как-то цепануло

[Ґрун]

Замок надо было описать подробнее.

Секс этому произведению был не нужен, но автор, видимо, просто любит описывать половые акты.

[Зогар Саг]

Цитата: Автор: Ґрун о автор, видимо, просто любит описывать половые акты.

Как будто что-то плохое