Хоррор конкурс - Лёхина любовь

[Junta Khan]

Лёхина любовь

Я бизнесмен такой, обыкновенный. У меня шиномонтаж, ну и ремонт всякий. Купил три бокса в гаражном кооперативе, насобирал оборудование всякое и вчетвером там ишачим. Она, Лена то есть, приехала на Приоре. Как раз в начале марта. Мне, говорит, поменять колёса надо. Надо так надо. Были с шипами, станут без шипов.
Лена такая тихая, спокойная. В банке работает, это она сказала. Я не вникал, кем там. Я влюбился в неё.
— Вам воздух наш или импортный закачать в колёса, — спрашиваю. Ну, это прикол такой. С девушками обычно юморим так.
А она улыбнулась и говорит: «Я Родину люблю!»
— Тогда бесплатно качнём, — я заулыбался тоже. – Родину на деньги не меняем.
Я бывал на войне, и как-то вот Лена сказала так, и мне захорошело очень. Смотрю так, искоса, кольца нет на пальце. Да хоть бы и было! Но так попроще, ясно ведь.
— Давайте ваш телефон, — говорю. Она весёлыми глазками своими зелёненькими глянула и даже не спросила, зачем.
— Записывай, — говорит.
Я забил в свой мобильник и сразу позвонил. Ей смешно стало, но ответила. Стоит в двух метрах от меня и: «Алло!»
— Вы в кино или театр пойдёте со мной? – спрашиваю, а сам на неё смотрю и как-то таю весь.
— Пойду, — она засмеялась и отбой нажала, а дальше говорит: — Я на комедию хочу или в оперетту.
— Вот и договорились, — я тоже весь расплылся.
Она уехала, а парни говорят, втюрился, что ли, Лёха? Меня Лёхой зовут, с детства так, хотя по паспорту я Саша, Александр. Не знаю, почему так. Да привык уже.
Ну и начали мы с ней встречаться. Для меня одна радость Лену видеть. И работа быстро делается, когда настроение такое, и вообще, всё хорошо.
Познакомила она меня с тёткой своей. Родителей у неё нету, умерли давно уже. Бабушка с дедушкой вырастили, и тоже скончались, не знаю, отчего уж. Тётка одна осталась, Ниной Васильевной её зовут. На пенсию собирается, в конторе какой-то то ли кладовщиком, то ли табельщицей работает. Не знаю, не вникал. Она одна родня у Лены. А я с мамой живу. Батя нам трёхкомнатную квартиру оставил, когда развёлся. Он куда-то в Кострому уехал, там фермером трудится с новой женой.
А у Лены дом свой, остался от родителей. Старый такой, кирпичный, в полтора этажа. А тётка в квартире своей живёт, в однокомнатной.
В общем, посидели мы в гостях у Лены. Потом я их к себе пригласил. Мама довольна. Сын женится, вроде как. Всё как будто нормально в жизни складывается.
А через два дня машина у меня встала, гидравлика что-то забарахлила. Я пока в гараж её воткнул, работы много, решил потом посмотреть. И начал из дому на автобусе ездить. Утром народу полно, стоять приходится. А вечером поздно заканчиваю, так пусто, можно и посидеть.
И как-то еду в пятницу как раз. Вечером. Думаю, завтра суббота, работы валом будет, народ приедет на выходных. Как же Лену-то с тёткой в гости приглашать, когда? Все выходные под завязку забиты. В воскресенье? И тут чувствую, что-то не так в автобусе. Посмотрел по сторонам, вроде нормально. Человек пять сидит, кто где, кондуктор сканворды решает. А что не так-то?
Расслабился, думаю, накатило так просто, бывает же. Ноги вытянул, голову откинул и тут… Прямо надо мной, смотрю, петли висят на поручне. Ну, такие, за которые держаться надо. Они кожаные, истрёпанные все, две штуки. Прямо над головой зависли. Автобус качает, потряхивает, а они не шевелятся, и ощущение такое, что тянутся ко мне, аж сплющились от натуги. Я глазами-то по автобусу пробежался, а там все петли эти на меня направлены!!! Они собраться надо мной не могут, а как бы тянутся так. Я вскочил, а они, как магнит во мне, сразу и перенаправились. Думаю, что делать? Прошёл по салону, пересел, и петли, как следят, так за мной и поворачиваются. И никто этого не видит.
Ну думаю, чего бояться? На войне страшнее было. Взял и схватил одну петлю. И ничего. Она обмякла в руке, я пожамкал её. Отпустил, и она раз! мне прямо в лицо дёрнулась. Ладно, я отвернулся, она по виску меня тронула.
Доехал я до дому, сижу, ужинаю, мама что-то смотрит по телику. Подумал я, это мне показалось. Ничего не было. Устал я, вот и привиделось.
На следующий день утром еду на работу, на петли посмотрел, висят нормально, не балуются, да и держатся за них. Полез в карман за мелочью, тут меня кто-то трогает сзади за рукав, ну, у курточки рукав. Оглядываюсь. Нина Васильевна, тётка Лены. Ну, здрасьте, здрастье. Она мне двадцать рублей мелочью суёт, передай на билет. Я монетки в карман ссыпал, из джинсов вытащил полтинник и кондуктору сунул. Люблю, когда мелочь в запасе есть. Поговорили с Ниной Васильевной. То, сё, напомнил, что в воскресенье ждём её и Лену в гости. Она спасибо сказала и вышла где-то у мехзавода, вроде.
Суббота, потому зашабашили после обеда, точнее, перед ним. Пару флакушек водочек приняли с мужиками, поболтали о том, другом, этом. Стали по домам расходиться. Я рабочую одежду снял, переоделся, иду на остановку, настроение отличное. В автобусе руку сунул в карман, чтоб мелочь на билет вытащить, достаю, а там, ё-моё! Все монетки напополам разрублены! Кондуктор говорит, я такие деньги брать не стану. Рассчитался сотней, сдачу в джинсы высыпал. Сел у окошка, думаю, что такое? Голову приподнял, а петли снова ко мне грудятся. Тут уж мне не по себе стало.
Пришёл домой, мелочь рублёную высыпал на стол, смотрю, а даже думать не могу, не думается. Ну что это такое происходит?!
Заморачиваться не стал. Лёг поспал. Вечером встал, мама смотрю, сидит за столом, плачет.
Увидела, что я проснулся, говорит, что когда спал, надо мной рой мух вился. Ни одна не села, а так, водоворотиком кружились. Это, говорит, не к добру.
Я рукой махнул, полоса есть чёрная, говорю, есть белая, а у меня мухи. Всё нормально. Мама успокоилась, решили обговорить, что приготовить завтра для гостей. Ну, мама, как обычно все женщины – салат сделаю из крабовых палочек с кукурузой, картошку сварим, и окорочка пожарим. Утром торт купим и печенье.
Я решил, нет. Гости не простые, может, и на всю жизнь такие, потому говорю, я ногу баранью запеку в духовке. Утром смотаюсь на рынок, куплю и сделаю. Мама засмеялась, хорошо, делай как знаешь. И снова заплакала, жалко ей, что ухожу. Одна она останется. А что делать, жизнь такая.
Ну я умылся, борща из холодильника достал, разогрел, поужинал, покурил и в интернет полез, рецепты смотреть, как баранью ногу делать.
И заодно меня как дёрнул кто. В поисковике забил «монеты разрубленные». А там ничего такого нет. Их рубили на размен, оказывается. Или, если фальшивые были.
Смотрю, а моей-то рубленины на столе нет. Мама сказала, что деньги прибрала. И ни слова про то, что они не такие, как надо. Я попросил у неё тут десятчик, она дала, я подержал, на стол положил и он на две части развалился. Я маму зову, она подходит, показываю, а монета целая!!!
В общем, мама спать легла, а я сидел и кумекал. Выгреб всю мелочь, какую дома нашёл, она напополам развалилась и так полумесяцами и лежит.
Ни до чего не додумался, спать лёг.
А ночью мне кошмары снились. Проснулся весь потный, трясёт. Но днём жить проще, умылся, в порядок себя привёл. Ногу стал готовить. А там и гости подошли.
Всё нормально было.
А в понедельник началось! Сначала с мамой разругались, даже не помню из-за чего. Взяли и рассорились.
На работе я на помощников наорал. Тоже не пойму, зачем. И на клиентов зло спустил. Один мужик сразу уехал, а второй, седой такой, на «Ниве», он тормозные колодки менял, так пристально на меня поглядел и говорит: «Ты, Лёха, вчера с бабами не общался? Может, ел вместе с ними или они к тебе в гости приходили?»
— Ну приходили, — говорю. – А вам-то что?
— Порчу на тебя кинули, вот что.
Я обалдел, и парни мои тоже. Они после криков сказали, что до вечера доработают и уволятся, а тут так соболезнующе смотрят на меня.
И я сел в углу и голова так сильно заболела.
Мужик этот, седой который, к парням повернулся и велел на сегодня приём закончить.
Ворота ещё сказал закрыть и телефоны отключить. И попросил рассказать, что и как вчера было. Ну я вспомнил, сидели за столом, ели ногу баранью, вино попили, чай с тортом, посмеялись. Мужик всё давай про Нину Васильевну расспрашивать, кто такая, да что делает, чем занимается, какие глаза у неё. Кто первый в квартиру зашёл, она или Лена, а как выходили, да много чего его интересовало.
— Первой, — говорю, — тётка у Лены вошла, а выходила она последней.
— А за сумочкой эта тётка не выходила в прихожую? – спрашивает.
— Да, выходила, подарок там для матери и меня принесла.
— А что подарила?
Мне Лена-то цепочку золотую принесла, а я ей сертификат на парфюмерию на сто тысяч вручил, а Нине Васильевне планшет подарил. А она маме шкатулку под палех, а мне подвеску на цепочку. Такая сова там, как у Гарри Поттера, только маленькая и золотая. Красивая.
Мужик смотри, а цепочка с совой у меня на шее.
— Снимай, — говорит. И пальцем на верстак показывает: — Тут клади.
Наклонился над ней, смотрит, руками не трогает. Потом в «Ниву» свою сходил, бутылку пластиковую пятилитровую притащил, в ней воды наполовину. Попросил пинцет и пассатижи. Аккуратно сову от цепочки отделил ими и перекрестился. Побрызгал ещё на них водой из бутылки. Мы стоим, смотрим, молчим. А мне что-то так стыдно вдруг стало, что я на парней орал сегодня.
— Вы уж извините меня, — говорю им.
— Вот видишь, уже легче тебе, — мужик стоял, думал что-то, а услышал, как прощения прошу, заулыбался.
Бутылку наклонил, палец туда сунул, намочил, и сову крест-накрест сбрызнул. Такой запах сразу пошёл, как палёная шерсть завоняла. Мы все сморщились, а мужик попросил вентилятор включить. Подождал минут пять, велел пока не курить никому. И так же по цепочке, крест-накрест. И ничего.
— Многое становится ясно! – мужик затылок почесал, бутылку свою закрыл и обратно в машину унёс.
И давай мне говорить. Нина Васильевна эта порчу на меня навела. Причём большую и серьёзную. Велел дома всё осмотреть, особенно двери, нет ли там иголок. А если найду, то руками не дёргать, только пассатижами. И не выбрасывать сразу. Опалить на огне, только на улице, святой водой промыть и снова обжечь, а потом уже в бак для мусора выкинуть. Сходить в церковь, килограмм соли освятить, дома её на сковородке поджарить. Она в себя всю отраву соберёт, потом вместе со сковородкой выкинуть.
— Почернеет соль, как уголь станет, — пояснил. Хотел было ехать, а я спрашиваю, а как с Леной-то быть?
— Воевать за неё надо, если любишь, а как по другому-то? И шкатулку тоже выкинь! Что матери подарила.
Ну тут мы ему колодки забесплатно поменяли на «Ниве». Он уехал, я в магазин за солью, а после в церковь. Сову эту, подвеску пассатижами на тряпку, завернул и выкинул на помойку. А цепочку одел, она же нормальная. И ещё мне мужик велел на неё крестик осиновый повесить, он говорит, лучше золотого или даже серебряного.
Парни остались, меня жалеют, взяли пару бутылочек, я ничего говорить не стал, пусть вмажут, стресс такой сегодня был. Кстати, когда за водкой бегал один, наломал мне осины. Я крестик смастерил и проволокой медной примотал его к цепочке.
Дома мама туча тучей ходит, я молча всю прихожую обыскал и точно! В косяке, возле петли нижней иголка воткнута. И ещё одна в дверях, в мою комнату которые. Маме показываю, пассатижами держу. Она испугалась, давай креститься. Выбросил я их. Соль начал греть, она счернела вся. Тоже на помойку. И сел думать, что делать.
Полез в интернет, а куда ещё? А там ничего полезного. Невозможно, написано, ни узнать колдунью, ни распознать, ни атаковать никак. Только закрыться от неё и всё. Защиту сделать.
Вот это да, думаю, мало нам санкций, инфляции и прочего, ещё и колдуны проявились. И тут дошло до меня. Прочитал на одном сайте, что волшебники эти нехорошие очень устают от колдовства. А это значит, что Нина Васильевна сегодня отдыхать должна.
Встал и поехал к ней. Адрес-то я знал, как-то завозил что-то ей.
Что делать, так толком и не придумал, да ладно. Война план покажет. Только спокойно надо всё, спокойно.
Звоню в домофон, открыла, не спросила. Подхожу к квартире, замок тоже лязгнул, отворяется дверь и я тут, бац, ускорился и зашёл.
Она прямо вздрогнула вся. И побежала куда-то в квартиру, я за ней. Гляжу, она из шкафа деревяшку тащит, дощечка такая изрисованная. И как в меня запустит ею!!!
Я увернулся, присел, а доска эта отскочила от стенки и меня по ноге ударила. Та онемела, я чуть не упал. А Нина Васильевна эта мимо меня шмыгнула и на кухню. Я на одной ноге прыг-прыг за ней. И оба молчим. Я обалдел, если честно.
Гляжу, на кухне Нина Васильевна из шкафчика банку достала и сыпет в чашку крупу какую-то серую и на меня поглядывает. Глаза холодные, страшные. От прыжков цепочка у меня на груди разболталась, крестик по щеке ударил. Я про вампиров тут вспомнил, рванул крест и прыгнул на тётку. И крест прямо в руку ей ударил. Нина Васильевна упала, с ног-то её сшиб, и крупа из чашки мне на голову сыпанулась. Я как захлебнулся водой, как подавился, воздуха не хватило, и отключился.
Пришёл в себя. Сижу на полу, на кухне этой. Прислонил меня кто-то к холодильнику. В ванной вода шумит, а Лена около меня сидит на полу и плачет.
Тут вода перестала шуметь и Нина Васильевна заходит. Рука у неё опухла вся, покраснела, мокрым полотенцем обмотана.
— Вы что тут делаете? – Лена подскочила, а глазки напуганные.
Тётка вздохнула и начала ей жаловаться. Дескать, она её вырастила, выучила, а теперь она бросает старуху. А кому она мастерство своё передаст?
Я встаю и говорю, что мастерство в семье всегда сгодится и нехорошо родственника травить крупой ядовитой.
— А если вы ещё будете так себя вести, — угрожаю уже. – Я этот крест осиновый вам в сердце ваше чёрное заколочу.
Она только отмахнулась. Руку-то она сломала, когда упала, скорую уже вызвала. А крестик мой подобрала и в ведро поганое выкинула. А нас выгнала и сама, слышим, сразу заревела.
Мы на скамейке у подъезда присели, у меня голова закружилась. Лена слёзы вытерла и говорит, что меня не бросит, но и тётке помогать надо. Она сегодня Лену ждала, вот и дверь-то мне открыла, не спросясь.
— Может, её серебряным молотком по голове ударить? – спрашиваю. – Другой помощи придумать не могу. Она меня чуть не ухайдакала сегодня. Нога до сих пор как чужая.
— Нет, что ты, — Лена меня аж за руку схватила. – Она добрая, но одинокая очень. Её жалеть надо.
В общем, через четыре месяца мы с ней поженились. А замужние женщины к колдованию не пригодны, у них другое на уме. Мама моя Нину Васильевну очень забоялась и даже на свадьбе подальше от неё сидела. Да и гуляла тётка не долго. Я её спровадил от греха. А то, думаю, решит, что свадьба последний шанс Лену в колдуньи обратить и нашаманит чего.
Жизнь потихоньку налаживаться стала. Сынок у нас родился на следующий год, Вовкой назвали. Нина Васильевна какие-то охранные колдовства, Лена сказала, ему сделала. Ну мы его крестили сразу, от греха. Живём у Лены, всё у нас хорошо.

PS
Весной, через два года после этих событий Лёха зашёл в магазин около своего бизнеса. Там встретил одного из своих парней. Тот за сигаретами прибежал. Вышли, пошли на работу, покуривают. Разговор про тот случай зашёл.
— Значит, не помогает осина в таких делах, — прицыкнул языком парень. – Зря я ветки тогда ломал. А дерево-то отросло, ишь цветёт как.
Лёха поднял голову и увидел одетую пышным цветом яблоню-дичок.
— Так ты с неё веток наломал?
— Ага. Нормальная вроде осина.
— Угу, — Лёха задумался. – Ещё не вся черёмуха тебе в окошко брошена, значит. Спасибо, дружище.
— Да не за что.
И они зашагали на работу.