Конкурс - Незаживающие шрамы Бараханских островов

[Lex Z]

Незаживающие шрамы Бараханских островов

Жители Тортажа – очень суеверные люди. Поэтому, если вы наведаетесь в этот маленький портовый город и решите вдруг выйти на его ночные улочки, то не увидите ни одной живой души. И боятся они вовсе не каких-то мифических существ – страх перед многочисленными пиратскими шайками куда сильнее.
- Отпусти! – вскрикнула девушка и попыталась вырвать ручку из цепких, грубых лап разбойника; от него несло потом и дешёвым пойлом настолько сильно, что даже самая отважная портовая проститутка не рискнула бы провести ночь в одной постели с этим рассадником вшей.
Тонкие, длинные ногти впились в сальную, скользкую кожу пирата. Отвратительно взвизгнув, он отвесил пощёчину незнакомке. Отшатнувшись, она упала на землю. Разбойник склонился над жертвой. Их взгляды встретились.
Похоть и отчаяние.
Не самое лучшее сочетание.
- Пожалуйста, не надо, - взмолилась девушка. Её длинные светлые волосы ниспадали на плечи. – Иначе…
- Иначе что? – взревел от ярости пират.
Голубая, выцветшая туника, покрывавшая тело девушки с громким треском порвалась. Голод и боль, нашедшие своё воплощение в слезах Петры, начали застилать её глаза, но чувства оставались всё так же остры: нежная, чуть подзагоревшая кожа изнывала от грубых ласк морского пса.
Тем временем, по узким улочкам к ним приближалась, судя по звукам, толпа людей. Первобытный гогот и гам сливался в единую какофонию с весёлыми пьяными возгласами.
- Ну вот, я же говорил! Ночной Тортаж – не такое уж и опасное место! – воскликнул мужской, низкий голос с сильным акцентом. – Так, нам сюда…
Тортаж издавна славился своими извилистыми улочками. И вправду – сложно предугадать, что тебе в следующий момент подкинет этот город. Но сейчас двум искателям приключений было ясно, что вырисовывающаяся картина не сулит ничего хорошего.
- Кром побери! – воскликнул темноволосый варвар. – У меня плохие новости, Алонсо, - сквозь зубы пробормотал он низкорослому шемиту, его жилистая рука уже тянулась к потёртым ножнам на поясе. Взгляды пирата и бронзовокожего гиганта встретились. – Первая: похоже, мы свернули не туда. И вторая: ночной Тортаж не так безопасен, как мне казалось.
Алонсо тоже в стороне стоять не собирался: как бы в подтверждение слов друга, шемит беззвучно снял с пояса верный кинжал, остроте клинка которого могли позавидовать даже клыки саблезубого тигра.
Но до драки дело не дошло. Трусливый пират, спотыкаясь о неровную брусчатку, убежал, забыв о своей добыче. Киммериец осторожно подошёл к девушке, с мечом наготове; складывалось ощущение, что она ему была попросту неинтересна. Его ясные голубые глаза пытались высмотреть в ночи хотя бы малейшую опасность. На мгновение он замер, подобно бронзовой статуе в лунном свете. Из одежды на нём была лишь полотняная набедренная повязка, и это ещё сильнее усиливало его сходство с величественной статуей. Поняв, что битва миновала, меч с грустным лязгом отправился в ножны, где ему сейчас было самое место.
- Эй, девочка! С тобой всё в порядке? – спросил варвар, склонившись над “добычей” разбойника.
- Он… Убежал? – её нефритовые глаза выражали бесконечную усталость; в них также проглядывался страстный огонёк благодарности. – У тебя красивые глаза, незнакомец. Голубые… - девушка закрыла глаза и мечтательно улыбнулась. – Как тебя зовут?
- Конан. Конан-киммериец. С тобой всё в порядке? Идти можешь?
- Петра. Меня зовут Петра. Конан… Пожалуйста, помоги мне встать.
- А я Алонсо… Алонсо из Шема. Хотя… Кому это интересно, - чуть слышно пробормотал шемит с характерным акцентом.
Конан с одной стороны и Алонсо с другой осторожно подняли Петру на ноги. Девушка очень неуверенно стояла на ногах, готовая беспомощно растянуться на брусчатке в любую секунду.
- Вам стоило пройти мимо. Я бы справилась, - Петра стыдливо отшатнулась от своих новых знакомых.
Добродушный хохот Конана прокатился по улицам Тортажа. Судя по ответному лаю откуда-то издалека, смех великана разбудил чью-то собаку.
- Ты еле на ногах стоишь! Где ты живёшь?
- Пригород Тортажа. Нужно выйти за стены, пройти сто пятьдесят шагов и всё. Это несложно… - Не успев сделать и шага, Петра сразу же потеряла сознание. Конан и Алонсо кинулись на помощь, но хитрый и изворотливый шемит оказался быстрее. Алонсо заботливо подхватил Петру.
- Кром побери! – воскликнул Конан и указал пальцем на спину Петры. – Только погляди, Алонсо!
И вправду – на спине Петры не было живого места. Один шрам медленно перетекал в другой, образовывая страшный узор.
Шемит задумчиво провёл своим длинным указательным пальцем по одному из многочисленных шрамов. Затем он поднёс кончик пальца к губам и лизнул его. Конан с видимым отвращением своей гигантской ладонью шлёпнул Алонсо по руке:
- Да что на тебя нашло?! Что ты делаешь?! Ты в своём уме? – голубые глаза варвара яростно сверкнули. - А вдруг она чем-то больна?
- Некоторые шрамы относительно свежи, - сделал заключение Алонсо, пропустив предостережения Конана мимо ушей. – Она сильно истощена. Только посмотри на эти торчащие рёбра, Конан! Насколько же она худая. Местные пикты-людоеды, живущие в джунглях, даже не позарились бы на эти кости, - Алонсо приложил ладонь к левой груди девушки и сделал многозначительную паузу. – Но, так или иначе, она всё ещё жива.
- Тогда чего мы ждём? Идём! Каждая секунду на счету! – Конан с лёгкостью подхватил бездыханное тело Петры на руки, и пара искателей приключений направилась вон из неприветливого ночного города.
***
Весь Тортаж огорожен стенами. Поэтому, город можно считать относительно безопасным укрытием для путника. Но стоит только выйти за ворота, как попадаешь в дикий водоворот природы, выбраться из которого получится далеко не у всех: пикты, волки и ещё чёрт знает что скрывается в этих непролазных диких джунглях.
Именно поэтому, надо думать, и пошла молва о ведьме, живущей в пригороде Тортажа. Как гласили слухи, мать и дочь под покровом ночи похищают жителей города, чтобы принести бедняг в жертву Йогу – печально известному богу-людоеду.
Киммериец приоткрыл ногой хлипкую деревянную дверь. Вслед за ним в хижину под мелодию чудовищного скрипа проскользнул и Алонсо. Внутреннее убранство навевало уныние: всего одна большая полупустая комната, по центру которой стоял большой деревянный стол и два стула. Завидев в своём доме чужаков, женщина, сидевшая за столом, резко вскочила. Тёмно-зелёный кафтан свободно болтался на её теле.
- Петра!
Конан подошёл к столу, небрежно смахнул на пол тарелку с недоеденной едой и осторожно положил на него Петру, стараясь не задеть при этом старую медную лампу – единственный источник освещения в этой богом забытой хижине. Алонсо спокойно наблюдал за происходящим, и ему казалось, что случись всё это не Тортаже, то по всей этой истории можно было бы написать неплохую сказку: бурная фантазия шемита вместо грязного стола вырисовывала украшенный драгоценностями белокаменный престол, а вместо бедной, забитой девушки – горделивую, но справедливую королеву.
Как жаль, что всё случилось именно так.
- Петра! Дочь! – белокурая, статная незнакомка дотронулась ладонью до лба девушки. – Она жива! – жительница хижины нырнула куда-то под стол и вытащила оттуда склянку с красной жидкостью. Затем оттопырила нижнюю губу Петры указательным пальцем и влила ей в рот пару капель странного зелья.
- Спасибо вам большое! Меня зовут Лидия, - представилась женщина, пряча склянку куда-то под стол.
- Конан-киммериец, - небрежно бросил варвар.
- Алонсо, - отвесил поклон шемит.
- Эти шрамы, на спине, - строго начал Конан. Было заметно, как услышав слова варвара, Лидия занервничала. – Откуда они? И почему ваша дочь разгуливала ночью по городу совершенно одна?
- Видите ли, в чём дело… - замялась Лидия. – Петра… Понимаете, она не в себе. Все эти шрамы девочка нанесла себе сама. Верите или нет, но она уже второй (или третий) раз за месяц сбегает из дома! Она просто неугомонна! Простите меня, мне и вправду следовало лучше следить за дочерью, - женщина тяжело вздохнула.
- И мы должны поверить тебе на слово? – нахмурился варвар.
Конан и Лидия стояли практически лицом к лицу и с вызовом смотрели друг другу в глаза. Женщина была чуть пониже киммерийца, всего-то на полголовы.
- Знаешь… - начала Лидия, выдержав недолгую паузу. – На севере Заморы вот уже не один век стоит город, город под названием Сайар. Так вот, киммериец, знаешь ли ты, как проходит самое обычное судебное заседаниях в Сайаре? – женщина начала снимать через голову просторный кафтан болотного цвета. – Стороны на время заседания должны обнажить свои тела. Судьи Сайара считают, что когда человек не одет, ему сложнее скрывать ложь, - спустя мгновение полностью нагая Лидия держала смятый кафтан в ладони. Практически идеальная фигура этой зрелой, сильной женщины тут же приковала взгляд шемита. Красивое женское тело в Шеме было примерно такой же ходовой валютой, как и золото: им можно было расплатиться везде; большие, наливные груди незнакомки казались Алонсо настоящим сокровищем, которым он был бы счастлив обладать.
Хотя бы на короткое мгновение своей жизни.
Конан же не моргнул и глазом.
- Оденься, - грубо бросил киммериец и принялся осматривать небогатое внутреннее убранство хижины. Затем варвар сделал однозначный намёк: - Вообще, мы искали ночлег…
Его не пугали глупые истории тортажских простофиль, сейчас он просто хотел спать.
Лидия хмыкнула:
- Да, конечно… Эта единственная комната – в вашем распоряжении.
Конан сел в углу хижины, где благополучно уснул, крепко сжимая в ладони рукоять меча. Алонсо устроился ровно в противоположном углу. Прежде, чем уснуть, он вспоминал кантины Шема: такие родные и такие развратные. Сейчас же в его личном мире сновидений существовала лишь одна, особенная кантина. В ней посетителем был только он сам, в то время как на барной стойке перед ним Лидия исполняла замысловатый танец, стараясь ублажить гостя.
Убедившись, что новые знакомые устроились с комфортом, Лидия подошла к Петре, заботливо укрыла её нагое тело кафтаном и нежно поцеловала дочь в лоб. Та уже начала подавать слабые признаки жизни, и у любящей матери в груди затеплилась уверенность, что дочь обязательно оправится после тяжёлой ночи.
Как и всегда.
***
Не успел Конан досмотреть свой первый сон, как дверь в хижину протяжно скрипнула, и в помещение вошли пираты. Сон киммерийца всегда отличался чуткостью, поэтому завидев непрошеных гостей, Конан вскочил, меч варвара со свистом вылетел из ножен. Его примеру последовал и Алонсо, который бешено вращая глазами, уже держал кинжал наготове.
Конан мрачно оценил шансы: пять пиратов, ещё трое морских псов лезут в окна. Возможно, у него и Алонсо и был шанс выйти победителями из этой схватки, но короткий женский вскрик дал ясно понять, что эта битва уже проиграна.
- Без резких движений! Вы оба! – один из разбойников приставил к горлу Петры нож. Рука другого мёртвой хваткой вцепилась в плечо Лидии.
- Конан, прости! Под утро я вышла погулять, и тут появились они! Выбежали прямо из джунглей! Я не хотела! – Петра с трудом сдерживала слёзы. Обнажённая грудь девушки тяжело вздымалась, а её ноги дрожали. Было заметно, с каким трудом ей даётся стоять на ногах. Удивительно, но Лидия не проронила ни слезинки. Она просто задумчиво смотрела на происходящее. На секунду Алонсо даже показалось, что она… Усмехнулась?
Крики и мольбы Петры заставили Конана опустить меч. Алонсо тоже решил не геройствовать и бросил искусный кинжал на пол.
- Эй, Нор! Свяжи их! – самодовольно приказал пират.
Кажется, разбойники уже праздновали победу.
Когда руки путников были крепко связаны, пленный киммериец с размаху ударил головой морского пса, который посмел поднять на него лапу. Тот вскрикнул, и из его сломанного носа хлынула кровь.
- Хватит ныть, бесполезный ты кусок дерьма! – рявкнул, судя по всему, их вожак – длинноволосый пират-зингарец, удерживающий Петру. Его рука нежно поглаживала девушку по волосам:
- Ты сожалеешь о том, что произошло? – шепнул мужчина заложнице на ухо.
- Д-да…
- Тогда искупи свою вину перед гостями танцем, - пират грубо толкнул девушку вперёд, в самый центр комнаты. – Танцуй.
Едва удержав равновесие, Петра, задыхаясь от подступивших к горлу слёз, неловко подпрыгнула. Затем ещё один раз. И ещё. Её тонкие ножки выбивали на деревянном полу только одной ей известную мелодию. Продолжался “танец” недолго: не прошло и минуты как один из разбойников, видимо, утомлённый столь монотонным действом, подошёл к Петре и ударил её под дых. Девушка согнулась пополам, судорожно хватая ртом воздух.
Конан нервно заёрзал и стыдливо отвёл взгляд, не в силах смотреть на страдания столь безобидного создания. Алонсо пытался что-то придумать, но дальше робких попыток дело не дошло.
Пираты сочли это знаком и начали раздеваться. Двое из них уже пристраивались к Петре – один спереди, другой сзади. Остальные столпились вокруг Лидии. Женщина продолжала стоически переносить издевательства наглецов, но в один момент её терпение лопнуло. Случилось это, когда пират с разбитым носом принялся целовать Лидию: сначала в щёку, а затем и в губы. Тёплая кровь заструилась по загорелому лицу женщины, но она не сочла это отвратительным. Наоборот – Лидия возбуждённо прижала негодяя к себе и повалила его на пол. Она игриво провела языком по разбитому носу и, ощутив вкус крови, вцепилась зубами в лицо разбойнику. Тот закричал и попытался сбросить с себя женщину, но она не уступала и продолжала страстно вгрызаться в лицо обидчику.
Страсть ослепила пиратов и когда они начали осознавать, что происходит, было уже поздно. Лидия, подобно пантере по очереди набрасывалась на мучителей и сворачивала им шеи голыми руками; ловко перескакивая с одного на другого, она перегрызала глотки ничего не понимающим морским псам, кровь струилась по стенам и полу хижины.
- Слёзы Крома! – ахнул Конан.
Некоторые пираты, осознав безвыходность своего положения, решили убежать, но Лидия настигла и их – она была быстрее любого дикого животного, которое только мог вспомнить киммериец.
- Ведьма! Ведьма! – убегая, верещал один из пиратов, но ему было не суждено убежать – женщина разорвала глотку последнему морскому псу почти что у самой входной двери.
Сжимая в руке ещё тёплый кусок мяса, мать подошла к дочери. Нагая Петра лежала, распростёршись на полу, без сознания. Лидия осторожно приоткрыла дочери рот и положила ей мясо на язык. Постепенно Петра стала приходить в сознание: сначала пришла в движение её челюсть, а затем открылись и глаза.
Лидия поцеловала Петру в лоб.
- Так лучше? – заботливо спросила она.
Не сказав ни слова, Петра ловко поднялась на ноги. На полу штабелями валялись мёртвые морские псы, в хижине пахло потом и кровью. Глаза девушки озорно заблестели, она подошла к ближайшему телу и опустилась прямо на грудь мёртвому пирату. Облизнув губы, Петра наклонила голову и начала прогрызать себе путь к сердцу мучителя. Было заметно, какое удовольствие она получает от процесса; активно работая зубами, девушка пожирала человеческую плоть, а когда очередь дошла до сердца, чуткие уши Алонсо даже уловили лёгкое постанывание, непроизвольно срывающееся с губ Петры.
Закончив, Петра встала на цыпочки и мечтательно потянулась. Каждое движение теперь подчёркивало хищную натуру девушки.
- Но что будем делать с этими двумя?
- Двумя? – Петра обернулась.
Теперь Конан и Алонсо видели в некогда беззащитной девушке ужасного монстра: на её губах виднелись кусочки мяса, а по подбородку на пол тонким ручейком стекала кровь. На секунду взгляды варвара и девушки встретились, и киммериец заметил в её глазах едва уловимую тень стыда. Она засуетилась и тыльной стороной ладони вытерла рот.
- Они мои. Я не наелась, - твёрдо сказала Петра.
- Я беру киммерийца, - возразила Лидия и подошла к связанному Конану. – Представь, уже завтра в Тортаже на каждом углу будут шептаться о кровавой стычке между двумя путниками и пиратами. Как жаль, что это никого не удивит: подобное здесь происходит каждую неделю. Единственный минус всей ситуации – нам придётся искать новое место, чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания… - Лидия мечтательно прижалась к груди Конана.
- Прости, ма, но кажется ты замечталась. Напомни, кто привёл их в дом? Неужто это была ты? – игриво спросила Лидия, скрестив руки на груди.
- Мне плевать, Петра. Он мой, - настаивала на своём Лидия. – Забирай себе второго. Он мне неинтересен, - Лидия, прикрыв глаза от удовольствия, возбуждённо тёрлась щекой о волосатую грудь киммерийца.
Услышав эти слова, дочь подошла к матери и, крепко схватив ту за руку, оттащила её от Конана.
- Я не отдам тебе свою добычу. Если хочешь драться, то будем драться, - прошипела Петра и ещё сильнее сжала руку матери.
Лидия злобно усмехнулась.
- Хорошо. Забирай. А я пока приберусь. Столько грязи.
Удовлетворённая ответом Петра отпустила руку Лидии и направилась к пленникам. Конан не планировал сегодня быть съеденным, чего не скажешь об Алонсо. Когда хрупкая, но сильная рука Петры сомкнулась на локте шемита, тот тяжело вздохнул и чуть было не потерял сознание. Он живо представил, как сильная женская рука резко ломает его плечевую кость, после чего Петра начинает свой ужасный пир…
Масла в огонь бурной жаровни фантазии шемита подлила Лидия, которая не теряла времени впустую и уже обгладывала лицо одного из пиратов. Причём делала женщина это с такой страстью, что случайный наблюдатель мог подумать, будто он стал свидетелем страстного акта любви.
***
Светало. Пальмовые листья загадочно перешёптывались меж собой, в то время как Конан и Алонсо мрачно вышагивали в полной тишине. Петра шла прямо за ними, её правая рука крепко сжимала плечо киммерийца, а левая – локоть шемита.
- Сильна, дьяволица, - подумал Конан, обдумывая план дальнейших действий. – В первую очередь, нужно освободить руки…
Будто прочитав мысли варвара, Петра остановилась, огляделась по сторонам и, наконец, лёгким движением разорвала верёвки на руках шемита и киммерийца. В тот же самый миг Конан выбросил руки вперед, и его огромные ладони сомкнулись на горле девушки. Сопротивляться обворожительная людоедка не стала, и это несколько смутило Конана. Она могла бы легко расправиться с ними обоими в два счёта, но почему-то медлила. Почему?
- Хватит! Хватит! – закричал Алонсо.
Конан перестал душить Петру. Девушка закашлялась и упала на землю, протяжно всхлипывая.
- Простите меня. Простите. Я не хотела. Я…
Конан не знал, как отреагировать. Возможно, ему стоило прибодрить девочку? Вот только то была не девочка, а монстр. Он и Алонсо уже успели лично в этом убедиться.
- Я повидал многое, но… Кром! Вы не люди. По крайней мере, каждая из вас обладает поистине нечеловеческой силой. С лёгкостью убить десяток пиратов – это непосильная задача для женщины. Будь хоть эта женщина самой сильной женщиной на свете, - пред взглядом Конана предстало алебастровое тело самой сильной и красивой женщины, которую он когда-либо знал, но киммериец быстро смахнул приятное наваждение. – Так кто вы такие?
Петра неуверенно поднялась на ноги.
- Мы… То есть я и моя мать – обычные люди. Просто мы оказались не в том месте и не в то время. Я не виновата, что мне нужно есть человеческое мясо! Я не хочу, но мне надо! Надо! Не хочу! – Петрой медленно овладевала истерика.
- Успокойся! – Конан схватил девушку за плечи. – Что с вами случилось?
Сквозь слёзы Петра звонко рассмеялась.
- Ты в своём уме, киммериец? Моя мать уже наверняка ищет нас. Она никогда не поверит, что я собственноручно смогу убить двух человек. Ни за что! Митра свидетель – мама сразу распознала мой блеф! Она уже ищет вас. Бегите!
- Бежать?! Кром тебя побери, девочка, ты очень плохо знаешь киммерийцев! Я был рождён на поле боя и впитал с молоком матери одну истину: настоящие киммерийцы никогда не бегут, они встречаются с врагом лицом к лицу! В славной битве!
Алонсо же всё это время просто стоял и молчал, беспокойно оглядываясь. Прямо сейчас ему не хотелось участвовать ни в какой битве, какой бы славной она ни была.
- Извини, варвар. Избалованная аквилонка вроде меня и вправду мало знает о Киммерии и её жителях, да, - парировала Петра.
- Аквилонка? – удивлённо вскинул бровь Конан. – Как тебя занесло в эту дыру?
- Это длинная история. Но раз вы так хотите… Сама я родилась в белокаменной Тарантии. Моя мама была главой аквилонского антикварианского сообщества. Знаю, вам это заумное слово ничего не скажет, но если в общих чертах: члены этого общества путешествуют по миру и изучают его историю. Скрытую историю, которая может лежать прямо под вашими ногами. Вы не представляете, сколько всего интересного можно раскопать! И вот однажды маме взбрело в голову отправиться на Бараханские острова. Я часто ездила с ней по миру и видела многое (воинственный Туран, мудрый Кхитай, мрачная Замора – поистине удивительнейшие страны, каждая со своей особенной, богатой культурой), но это путешествие оказалась последним. В джунглях близ ахеронских руин на нас напали пикты и перебили практически всю нашу группу из пятнадцати человек. В ходе кровавой бойни в живых остались только два человека, думаю, вы догадываетесь, кто… Мы сдались, поэтому дикари не стали нас сразу убивать, а потащили в своё поселение. Мама худо-бедно знала дикарское наречие, поэтому, когда нас привели в деревню и представили огромному двухметровому дикарю (конечно, он был их вождём), он сказал всего одно слово. Мама расплакалась, обняла меня и сказала, что мне лучше раздеться. Тогда мне было около… Семнадцати лет, но я поняла к чему шло дело. Он надругался сначала надо мной, а затем и над моей матерью. Следующие несколько часов были настоящим адом. Когда дикарь потерял к нам всякий интерес, он начал что-то объяснять сначала маме, а потом и мне. Позже, когда мы остались наедине, она мне объяснила, что с нами хотят сделать. Знаете ли вы, что такое Tomaco? О, не знаете? Ну что ж, я вам расскажу. Человека подвешивают на пальме к верху ногами, затем каждый житель поселения (в том числе женщины и дети, да) берёт в руки крепкую бамбуковую палку и начинает под безумные крики толпы воодушевлённо охаживать ею жертву. Продолжается этот пир безумия до тех пор, пока кожа не начнёт отслаиваться от костей, затем полуживого человека бросают в гигантский котёл и варят заживо. Тоже самое должны были сделать и с нами, через пару дней после того как поймали. Но мне удалось выжить. Нам удалось выжить. Благодаря маме. Она быстро взяла ситуацию в свои руки и соблазнила вождя дикарей. Каждый день она подолгу задерживалась в его хижине, а когда возвращалась, то всё её тело обильно покрывали ссадины и синяки – то были свидетельства бурно проведённых ночей. За какие-то двое суток она стала самой любимой его женщиной в гареме, и только благодаря этому мы остались живы. Но, с другой стороны, можно ли это назвать жизнью? Мы жили в постоянном страхе. Я не могла убежать без мамы, мама не могла убежать без меня. Таким образом, дни сменялись неделями, а недели месяцами. Но, как оказалось, самое страшное ждало впереди. Однажды, нас силой заставили принять участие в одной церемонии. Основная её суть заключалась в том, чтобы искупаться в крови демона. Помню, меня и маму вывели на улицу, и мы стали свидетелями странной картины: с десяток дикарей закалывает некое ужасное существо, отдалённо напоминающее гигантскую летучую мышь. Глаза монстра яростно блестели, а от одного только взмаха гигантского кожаного крыла взрослые, крепкие мужчины падали замертво. Но всё же, даже демону, видимо, не выстоять против десятка дикарей, поэтому в скором времени его труп скинули в неглубокую яму, где с ним начал возиться их знахарь. Острым клинком он оставил с десяток порезов на теле мёртвого существа. Я с ужасом наблюдала, как яма очень медленно наполняется тёмной, густой кровью. Когда яма наполнилась наполовину, нас скинули в неё. Горячая кровь обожгла мою кожу, я захлёбывалась в ней. Что было дальше не помню. Возможно, я потеряла сознание, но очнулись мы уже в нашей хижине. Помимо мамы и меня в ней стоял дикарь и что-то дотошно пытался нам объяснить. Мама внимательно слушала его, но он не успел закончить речь. Лидия (да, тогда я видела перед собой кого угодно, но не свою мать) вцепилась дикарю в горло. Когда я почуяла запах крови во мне что-то пробудилось и я тоже захотела… Есть. Захотела есть настолько сильно, что желание ударами отдавало в виски. Мама и я… Съели несчастного дикаря. Мы ели и смеялись, поедали ещё тёплую плоть и получали от этого удовольствие. А сила… Она поначалу затмила разум даже мне. В конце концов, под покровом ночи мы сбежали. Бежали через непроходимые джунгли, сбили ноги в кровь, но спустя пару часов мы уже наблюдали Тортаж издалека – небольшой островок цивилизации на диких Бараханских островах. Я умоляла маму уехать из этой забытой Митрой дыры, но она всегда оставалась непреклонна. Говорит, что таких как мы уже нигде не примут. Вообще, я мечтаю вернуться в родную Тарантию, я очень соскучилась по дому… Но в глубине души я понимаю, что она права. Когда же мы, друзья, с вами встретились, я как раз собиралась тайком проникнуть на какой-нибудь корабль и просто уплыть, куда глаза глядят – всё равно так жить я больше не могу… Я не могу есть людей. Я не могу убивать людей. Именно поэтому, когда я голодна, я беру нож и режу себя. Я исполосовала себе всю спину, чтобы хотя бы немного утолить жажду собственной кровью. Я срезала куски мяса с собственных ног, когда чувствовала, что начинаю умирать с голода. Потому что я не могла убить живого человека ради своего противоестественного желания. Просто не могла. Мама всячески осуждает меня за это, говорит, что у нас нет выхода, поэтому, дескать, я должна есть человечину… Поэтому, я прошу вас… Прошу…
Петра не успела закончить свой длинный монолог. Спустя секунду, из джунглей с грацией кошки выскочила мускулистая, женская фигура и набросилась на Конана. Начался яростный поединок – храбрый киммериец против чудовища в человеческом обличии. Лидия схватила крепкие руки киммерийца и сжала их, не давая варвару ничего сделать; она улыбалась, будто понимала, что каким бы ни был сильным Конан, он всего лишь человек, в то время как в ней самой и её дочери текла кровь демона. Алонсо вскрикнул от удивления и уже спустя долю секунды, отбросив все сомнения, шемит бросился на помощь другу. Он схватил женщину за плечи и попытался отцепить её от Конана, но сил двух взрослых мужчин явно не хватало, чтобы одолеть демонессу. Лидия весело рассмеялась и обнажила зубы, готовая вцепиться в горло киммерийцу в любой момент.
- Мама! Отпусти их! – взмолилась Петра, чуть не плача.
- Заткнись! Заткнись, негодница! – крикнула Лидия. – Ты ничего не можешь! И сейчас я тебе покажу, что ты должна была сделать!
В этот же момент Конан решился на отчаянный шаг – он с размаху наступил женщине на ступню. Лидия недоумённо вскрикнула и ослабила хватку. Конан высвободился из пут монстра и сбил бестию с ног, яростно накинувшись на неё всем своим телом. В этот момент Алонсо почувствовал, будто у противников есть нечто общее, и это сходство его напугало, поскольку сейчас перед собой он видел не сражение человека и дикого создания, порождения ночи; скорее, два диких создания катались по земле и с первобытной яростью пытались перегрызть друг другу глотки.
Понимая, что каждая секунда дорога, Алонсо подбежал к Петре, которая отрешённо смотрела на противостояние Конана и Лидии.
- Послушай, я знаю, ты думаешь, что это твоя мать! Но это не она, ты же знаешь! Ты САМА говорила об этом несколько минут назад! Это монстр в её обличии! Ты должна помочь Конану! Должна! – пытался использовать свой дар убеждения шемит.
- Но я… Я такая же, как она! Мы – монстры!
- Нет, ты человек! Ты всеми силами пытаешься избавиться от своего проклятия, в то время как твоя мать пользуется им! И получает от этого удовольствие! Она – монстр! – активно жестикулируя, прокричал шемит. - Помоги Конану, прошу. Он без тебя не справится.
Гигантские ладони варвара сомкнулись на горле вампира. В ответ Лидия яростно зашипела и начала брыкаться, но сделать ничего не могла: её ногти в бессильной злобе вырисовывали на груди киммерийца глубокие кровавые узоры, но тот не уступал. Стиснув зубы, Конан сжимал горло Лидии всё сильнее. Но всё было тщетно: ловко извернувшись, женщина начала вгрызаться в левую руку Конана. Он разжал ладони и ловко отпрыгнул в сторону, стараясь не выпускать опасного хищника-демона из поля зрения.
- Северная кровь… Она отличается по вкусу, - облизнув губы, кокетливо заметила Лидия.
- Мама! Хватит, прошу! – небольшая фигурка Петры заслонила Конана.
- Что ты делаешь?! Отойди, девочка! – пылко возразил Конан, его глаза заливал пот, с его груди и рук струилась кровь, но несмотря ни на что он был намерен сражаться до конца – как настоящий киммериец, каковым он и являлся.
Петра знала свою мать лучше, чем кто-либо ещё, поэтому девушка понимала, что та не отступит. Мысленно попрощавшись с жизнью, она подскочила к Лидии и началась драка. В пылу сражения два точёных обнажённых женских тела слились в одно. На мгновение Конан и Алонсо замерли и, раскрыв рты, просто наблюдали. Противостояние матери и дочери напоминало, скорее, причудливый танец, нежели вульгарную драку. Но киммериец быстро пришёл в себя. Живительная оплеуха привела в чувство и шемита:
- Нужно помочь Петре! Девочка одна не справится!
- Неблагодарная мерзавка! Я забочусь о тебе, а ты вздумала поднять руку на мать?! – Лидия отвешивала мощные пощёчины дочери, будто пытаясь привести ту в чувство. Наконец, Петра собравшись с силами и набравшись храбрости, ударила Лидию кулаком в лицо.
- Сука! – яростно вскрикнула Лидия, сплёвывая кровь на землю.
Монстр в женском обличии перестал сдерживаться и начал избивать Петру в полную силу. Одной подсечки оказалось достаточно, чтобы сбить девушку с ног. Злобно улыбаясь, Лидия встала на четвереньки, подползла к лежащей Петре и вонзила зубы ей в плечо, будто пробуя плоть своей дочери на вкус. Тёмно-красная кровь заструилась по загорелой коже; движимое одной лишь жаждой крови, существо забыло обо всём: оно всё глубже и глубже вгрызалось в плечо Петры, которая в истерике извивалась, пытаясь скинуть чудовище с себя, но у неё ничего не получалось.
- И! БРОСАЙ! – отдал команду Конан.
Гигантский камень опустился прямо на голову Лидии. Валун был настолько большим, что в одиночку киммериец его поднять не смог – Алонсо помогал ему в этом нелёгком деле; к счастью камень не задел Петру – он с мягким, чавкающим звуком пробил голову женщины и упал в нескольких футах от распростёртого тела девушки.
В голове у Лидии застучали адские барабаны боли. Яростный взгляд женщины сначала сменился холодной маской непонимания, а затем и вовсе застыл. Из рассечённой головы хлынула кровь; густая и тёплая струя стекала на ноги Петры, щедро окрашивая её колени в алый цвет. Спустя секунду тело Лидии безвольно упало, придавив собой Петру, девушка взвизгнула, кровь начала заливать её груди и лицо. Конан и Алонсо бросились на помощь и вытащили Петру из страшных объятий монстра, который когда-то давно был её матерью.
***
- И… всё? Что теперь? Я не знаю, что мне делать, - Петра отрешённо смотрела на небольшой бугорок в земле, где ныне покоилась тело её матери. Конан присел на пень и, мрачно подперев кулаком голову, предался воспоминаниям.
- Я тоже когда-то кое-кого потерял, девочка. Но боль со временем затихает и ничего не остаётся, кроме как продолжать жить. И бороться.
- Конан… Больше меня здесь ничего не держит. Более того, я уверена, тут теперь мне не будет житья – Тортаж и без того полнился слухами о ведьме, поедающей детей… Поэтому, прошу, позвольте мне идти с вами. Я хочу повидать мир, хочу ещё хоть раз взглянуть на белокаменную Тарантию! Пожалуйста…
- Хорошо, но при одном условии, - задумчиво произнёс Конан.
- Что обсуждаете? Что за условие? – спросил Алонсо, выходя из кустов: после славной битвы шемит ненадолго отлучился по зову природы.
- Ты съешь этого болвана, - нарочито громко сказал Конан и указал пальцем на своего друга.
Алонсо испуганно посмотрел на Конана, взгляд Петры выражал, скорее, недоумение.
Подобно раскатистому грому, над джунглями прокатился смех киммерийца.
- Видел бы ты своё лицо, Алонсо! – Конан продолжал хохотать, его смех оказался заразителен и спустя мгновение вместе с ним смеялись уже Алонсо и Петра.
Смеялись, поскольку знали, что настало время убираться с этого забытого богами острова.
Хотя каждый из троицы отлично понимал, что шрамы, оставленные Бараханскими островами, если когда-нибудь и затянутся, то очень нескоро.