Конкурс - Мерцающий свет

[Lex Z]

Мерцающий свет

Ни один луч солнца не проникал в помещение, где вершил дела аргосский торговец Амфидромис. Гонимые током воздуха, тени от светильников метались по сундукам, по шкафам с приходскими книгами. В центре комнаты за столом сидели трое.
Каждый был полной противоположностью двух других. Низкорослый Амфидромис утопал в кресле, потягивая из кубка пряное вино; белоснежный хитон облегал тучное тело. Рядом на деревянном стуле ёрзал долговязый аскет в тёмной хламиде, поигрывая стопкой с зеленоватой жидью. Перед третьим участником совещания стояла кружка с пивом, увы, безнадёжно пустая. Сам он, загорелый до черноты, был одет по пиратской моде. Кожаная крутка еле сходилась на могучей груди; штаны, доходящие до икр, казались пошитыми на другого человека, но вряд ли кто осмелился бы посмеяться над нарядом, глядя в синие глаза, пылающие из-под гривы чёрных волос. Облик здоровяка указывал на его происхождение откуда-то с Севера, а северные варвары не терпят насмешек.
— Кром! Я-то тебе зачем? — прорычал здоровяк, нависая над Амфидромисом.
— Он совершенно не нужен, — подтвердил аскет, тоже обращаясь к торговцу. — Стратегия захвата выверена математически точно.
— Успокойся, Конан, и ты, высокомудрый Зонон, — ответил Амфидромис и отхлебнул из кубка. — Немалые средства вложил я в поимку спрута. И не сомневаясь в таланте нашего стратега, должен подстраховаться.
— То есть я должен подчиняться этому заморышу? — с варварской прямотой уточнил Конан.
Зонон, словно его ткнули в живот, отшатнулся.
— Ни в коем случае, дорогой друг, — откликнулся торговец. — Я никогда не позволил бы унизить тебя таким предложением. Твоя роль… — он задумался, — наблюдательная.
— Согласен за мешок золота, — заявил варвар.
— По рукам, — согласился Амфидромис.
***
Флотилия из трёх судов пять дней обшаривала Западный океан, пока по каким-то одному ему понятным приметам Зонон не объявил, что гигантский осьминог найден. Конан скучал на главном судне и лишь мысль о награде примиряла его с путешествием.
По приказу Зонона флотилия устремилась назад, к континенту. С борта одного из кораблей в воду тонкой струйкой лилась бычья кровь. Ни разу Конан не заметил в волнах присутствие головоногого, но роль наблюдателя позволяла варвару не вмешиваться в охоту. Зонон был уверен, что всё идёт правильно. Время от времени из стада, набитого в два вспомогательных судна, выбирался очередной бык, а обескровленная туша предыдущего поступала в распоряжение коков. Команда объедалась говядиной. Так прошло двое суток, пока на горизонте не показался незнакомый Конану островок.
Тотчас флагман устремился к острову, оставив два других корабля приманивать осьминога. Сойдя на берег, Конан удивился грандиозности приготовлений. Повсюду сновали люди. Больше всего крутилось возле скалы, на треть выступающей в море. Одни подносили туши коров и чаны с кипящим варевом, другие развешивали туши на скале и поливали жидкостью из чанов. Стоял деятельный шум, в воздухе остро пахло кровью. Но и в других местах Конан заметил группы людей по пять-десять, которые проверяли ловчие канаты, крепящиеся в могучим деревьям. Лишь одного не увидел воин — вооружения! Ни баллист, ни требушетов, ни других метательных машин. Как же Зонон собирается справиться с осьминогом? Возможно, убийственное оружие хранилось в большом шатре, стоящем поодаль от остальных и охраняемом двумя пикинёрами? Впрочем, как наблюдатель, Конан мог не вникать в стратегию худосочного книжника.
Солнце клонилось к закату, когда два оставшихся судна подплыли к острову. Несмотря на попутный ветер, команды отчаянно гребли. Конан вскочил на повозку, чтобы лучше видеть. Один из кораблей лишился юта, другой выглядел неповреждённым. Внезапно из воды выстрелило щупальце. С торс человека у кончика, оно постепенно утолщалось, достигая у кромки воды диаметра винтовой башни. Розово-серые присоски пульсировали, в самую крупную уместилась бы лошадь. Щупальце взвилось выше мачты, обрушилось на неповреждённый корабль и развалило пополам.
— Кром! — ужаснулся Конан, ища глазами Зонона. Так то выполняется его "математически точная" стратегия!
Однако учёный был совершенно спокоен. Негромким голосом он отдавал распоряжения, ничуть не обеспокоенный гибелью людей. Больше того, окружавшие тоже были хладнокровны.
Тем временем второму судну удалось обогнуть скалу. Шарившие над водой щупальца устремились к приманке. Конан не раз видел головоногих, меньших по размеру, и представлял себе поведение гиганта. Схватив жертву всеми восьмью ногами, спрут подымется из воды и попытается притянуть добычу к центральному мешку. Там под нижней бахромой скрывается клювообразный рот, способный роговыми пластинами разгрызть крепкий крабий панцирь. На что способен гигант? Раскрошит ли он скалу или камень станет ему костью в горле?
Зонон решил не дожидаться исхода. Вперёд выступили облачённые в кольчуги воины с канатами в руках. К концу каждого каната крепились по два камня размером с арбуз. Раскрутив их над головой, воины метали канаты в щупальца. Реакция осьминога была мгновенной. Затронутый отросток начинал стегать по земле, целясь в метнувшего. Иногда воину удавалось увернуться, иногда нет.
Весь берег превратился в бойню. Море и песок покраснели от крови. Куски тел долетали до лагеря на другой стороне острова.
И всё же постепенно щупальца захлёстывали канатами, крепили к деревьям, подтягивали воротом. Вскоре спрут оказался стреножен. Уткнувшись мордой в скалу, он злобно пялился на обуздавших его сухоногих. Центральный мешок осьминога выступал из воды, гладкий, он походил на кита. За вздутием, где располагался мозг головонога, Конан усмотрел необычный вырост размером с бочку. В сумерках, сгладивших цвет осьминога до черноты с красным отливом, этот вырост светил как жёлтый топаз. Отблески ложились на остров, колебались, повторяя движение волн, усыпляли.
Стоны раненных, уносимых с поля боя, замирали в палатках. Опустилась ночь.
Конан недоумевал, что же предпримет Зонон. Спрут не понёс никаких повреждений. Рано или поздно он соберёт силы и вырвет деревья-крепления или лопнут удерживающие гиганта канаты. Самое время для копий, раз уж книжник отказался от баллист.
Полог охраняемого шатра отдёрнулся и оттуда выступили полураздетые женщины. Под охраной пикинёров они медленно, словно в трансе, дошли до берега, где подручные Зонона установили плиту в рост человека. Раздалось монотонное пение.
Нехорошее предчувствие овладело Конаном. Он подошёл к Зонону, схватил за рукав и спросил:
— Что ты задумал?
— Не вмешивайся, — огрызнулся Зонон. — Ты здесь всего лишь зритель.
Но Конан не отставал.
— Если это то, что я думаю, я не позволю этому свершиться.
— Другого выхода нет, — сказал Зонон. — Только жертвоприношение может переместить Камень Боли из тела спрута на землю.
— Так тебе нужна та жёлтая штука, — догадался Конан, — а осьминога ты убивать не собирался.
— Совершенно верно, — усмехнулся Зонон. — На месте прежнего со временем вырастет новый Камень Боли. Кто же убивает курицу, несущие злотые яйца?
Всего мгновение Конан раздумывал.
— Я принесу камень, — сказал он.
Проворно поднялся Конан на скалу, оттуда перебрался на голову осьминога.
Невыразимый смрад окружал варвара. Ноги разъезжались в отвратительной слизи. И всё же Конан, упираясь в шкуру спрута мечом, добрался до выроста. Камень Боли на ощупь оказался скользким как кусок масла. Свет, усыпляющий на расстоянии, вблизи заставлял цепенеть. Неимоверным усилием воли, помня об участи, ожидавших женщин в случае его провала, Конан взрезал шкуру спрута вокруг камня, достал его и, раздевшись, прыгнул в воду.
В этот момент осьминог резким движением освободил одно щупальце и выбросил в море чернильное облако. Вода вокруг Конана превратилась в жгучую нефть. Испарения обжигали горло и ели глаза. Полуослепший, он грёб к берегу, обхватив ногами жёлтый камень. Только неимоверная живучесть поддерживала варвара на плаву.
Свободное щупальце целилось в пловца. Два раза оно промахнулось, но в третий спину Конана взорвало от боли. Вырванный из воды, он успел прикрыть своим телом Камень. Кожа на спине лопнула, огромный лоскут остался на присоске, сам Конан упал на песок. К счастью, Зонон приказал вновь отловить щупальце и несколько канатов уже захлестнулись вокруг него.
***
— Ты мог бы заработать мешок золота, не подвергая себя опасности, — сказал Амфидромис Конану, когда оба устроились за столом в хранилище торговца.
— Ты знал, что я не потерплю жертвоприношений.
— Предполагал, — согласился торгаш.
— Поэтому и отправил меня с Зононом. Потому что и сам не готов ради прибыли оправдать тёмные ритуалы.
Амфидромис вздохнул.
— Мешок золота — малая цена, чтобы остаться с чистой совестью.
— Или кусок кожи размером с седло, — вздохнул в ответ Конан.