Конкурс - Древняя клятва

[Lex Z]

Древняя клятва

Мрачная башня, собранная из огромных грубо обработанных серых каменных блоков, стояла на продуваемом всеми ветрами склоне горы, покрытой снегом и льдами, возвышающейся в самом сердце окутанных туманами и овеянных жуткими и кровавыми легендами Граскаальских гор. Словно узкий перст она вздымалась в низкие хмурые небеса, и холодный пронизывающий ветер кружил вокруг нее, взметая в воздух вечные снега с ближайших гор и завывая в расположенных рядом ущельях.
Ни одного прохода - ни дверей, ни окон - не было в этой башне. Лишь выщербленные от времени и непогоды стены, которые венчала круглая площадка без каких-либо перил или ограждений, в каменном полу которой не было и намека на люк.
Внутри башни царил мрак, скрывающий несколько комнат внизу, узкую лестницу, змеящуюся по внутренней поверхности стен вверх, и главное помещение под самой крышей - небольшую пыльную комнату. Огромный тяжелый каменный стол, несколько шкафов вдоль стен, грязные обрывки гобеленов и остатки ковра на полу, а так же странный каменный саркофаг, поставленный у стены головой вверх, - вот и все, что заполняло ее. На всем лежала пыль веков, грязь и запустение.
В верхней комнате внезапно раздался громкий треск, подобный громовому раскату, и звуки эхом заметались между пыльными каменными стенами; за многие века ни единый звук не нарушал царящую здесь тишину. Неожиданно крышка древнего саркофага треснула, по ее поверхности пролегли широкие трещины, и она осыпалась на пол. Из недр последнего пристанища на пол выпал обитатель - скелет в истлевших остатках некогда богатых одежд и фонтане просыпавшихся на пол погребальных украшений из золота и серебра, украшенных драгоценными камнями, хотя в царящем вокруг мраке никто не смог бы уловить их чарующий и манящий блеск.
Пыль густым облаком наполнила помещение. И тут распластавшийся на полу скелет неожиданно зашевелился.
«Меч! Меч Наггара! Украден!» - вскричал жуткий узник в темной камере, но в окружающей его тишине не раздалось ни звука - давно мертвый, он был сейчас лишен способности издавать звуки - его плоть истлела, превратившись в прах, но, несмотря на это, он был жив - если это можно было назвать жизнью.
Странный скелет медленно с тихим шорохом костей и сухой плоти приподнялся из крошева камней и россыпей драгоценностей и встал, слегка покачиваясь, на тощие ноги, ухватившись за каменный гроб, из которого так жестоко был вырван.
«Что произошло?» - он взглянул на свои руки. Конечности потрепанного временем трупа с сухими кусками давно мертвой плоти предстали его взгляду - во мраке он, лишенный привычных живому человеку органов зрения, все же каким-то образом мог видеть так же хорошо, как при свете дня. Голубые электрические всполохи пробегали по сухим и кое-где треснутым костям его тела - магия, страшная и древняя, хранила его и не давала развалиться мертвой плоти на куски.
«Боги Андара! Сколько же лет прошло!» - скелет зашатался еще сильнее, словно под грузом невероятного открытия и тяжелых мыслей; он был похож сейчас на человека, который с трудом приходил в себя от осознания своего положения, тяжело дыша и нервно подрагивая, но ни единого звука так и не раздалось в густой темноте верхней комнаты высокой башни.
Немного придя в себя (что довольно нелепо по отношению к мертвецу) от столь удивительного возвращения в мир живых, скелет оглянулся вокруг, обнаружив знакомую и привычную его взору обстановку родной обители.
«Меч! Его надо вернуть. Как же это произошло… Так много лет…»
Скелет шагнул к каменному столу, ступая уже уверенно и твердо на своих лишенных плоти ногах. Сапоги старинной работы не выдержали ласки времени и, порвавшись на куски, свалились с его ног. На столе лежали кипы старинных книг, свитков и пергаментов, уничтоженных почти полностью за долгие годы. Скелет повел в сторону рукой, на кончиках пальцев вспыхнули синие точки-искорки, и в тот же миг синее пламя родилось на оплавленных свечах в золотом подсвечнике, покрытом вековой пылью и высохшей паутиной, сгоревшей в один миг и медленно воспарившей в застоявшемся воздухе. И в этом призрачном свете страшные и пугающие символы неведомого этому миру языка проявились на серых костях лича. Он внимательно осмотрел их.
«Древнее проклятие - клятва!!! Защита не справилась. И поэтому я вернулся; силы бездны не так легко уничтожить, это не под силу даже времени».
Он почесал в манере живых покрытый коркой какого-то налета и черными наростами треснутый в нескольких местах череп, на котором еще болтались пучки выцветших волос, и еще раз осмотрел комнату.
Прогнившие и покосившиеся шкафы с испорченными колдовскими инструментами, книгами и колдовскими амулетами, давно лишенными своих сил, рассыпавшийся в пыль диван и кучки золота, появившиеся у стены за шкафами после того, как стенки деревянных сундуков не выдержали натиска времени и превратились в труху. Он шагнул к ним, наклонился и зачерпнул пригоршню монет. Он процедил их сквозь пальцы, но не чувствовал больше страсти или желания ими обладать. Для мертвеца мертвый металл оставался всего лишь металлом. Сейчас он чувствовал совсем другое: где-то в пустоте, в том месте, где обитала при жизни его черная душа, зарождалось подталкиваемое черным колдовством странное чувство, страстное желание исполнить древнюю клятву. Ибо он был ответственен за сохранность гробницы своего хозяина…
Вернувшись к столу, он выудил из груды трухи небольшой нефритовый амулет с глазом-рубином в самом центре, окруженным странными символами и рисунками.
«Пора» - сказал он, - «древние силы не терпят ожидания». Затем о чем-то задумался, словно погрузившись в некие тягостные воспоминания, и вдруг в его пустых глазницах вспыхнул колдовской золотой огонь, яркое пламя затанцевало в орбитах черепа, исходя черным дымком. Дернув головой, словно прогоняя неведомое оцепенение, скелет начертил некие символы прямо в воздухе - они ярко вспыхнули багровым огнем, и жуткий запах гнили и разложения наполнил комнату, но давно мертвый колдун не почувствовал этого.
Клубящийся туман, похожий на щупальца огромного спрута, выполз из теней и окутал его словно изголодавшийся зверь плотным непроницаемым коконом. Еще несколько мгновений и внутри кокона вспыхнули синие молнии, а затем мрак опал искрящейся пылью на каменный пол. Скелета в комнате уже не было. Спустя миг после его исчезновения погасли все свечи, вновь погрузив помещение в душный мрак.

* * *

В запретной и многие века скрытой от глаз живых пещере, расположенной в землях гиперборейцев, возник словно ниоткуда сгусток мрака, и из него в старинный склеп шагнул оживший скелет древнего колдуна.
Лич окинул взглядом астральных глаз помещение, представшее перед ним, и словно от ужаса сделал невольный шаг назад. Каменный трон был пуст. А посреди погребальной камеры кто-то совсем недавно - всего лишь несколько дней назад - разводил костер, используя для топлива сухие ветки и обломки погребальных предметов - черная сажа и обгоревшие щепки дерева ясно указывали на это. Но было среди них и кое-что еще - обгоревший и сломанный, лишенный энергии древнего мрака скелет.
«Хозяин!» - все, что смог выдавить из себя колдун. - «Как же так?»
Он осмотрелся вокруг внимательнее; теперь он заметил, что в камере царит полный разгром - разбитые вазы валяются на покрытом пылью полу, щепки разломанных скамеек и стульев, рухнувшая колесница, предметы кухонной утвари, разбросанные остатки некогда богатых одежд. Помятый черный шлем, покрытый пятнами копоти с одним рогом. Второй, судя по всему, был отрублен.
«Здесь что-то произошло. Битва?» - колдун еще не знал. Он подошел к огромной каменной плите в стене, при взгляде на которую невозможно было даже предположить, что она скрывает дверной проем. Древние знаки и руны на ней были не потревожены. Печати и колдовские символы были на месте. Но темная магия не справилась со своей задачей, иначе он не был бы сейчас здесь.
«Что же такое…» - скелет шел вдоль стены, пока не наткнулся на узкий проход, ведущий в рабочую залу. И протиснувшись туда, он к своему ужасу обнаружил пролом в монолите скалы - узкое отверстие с изрезанными краями, а за ним слышался вой ветра, и виднелась круговерть падающих с темнеющих серых небес снежинок. Колдун провел костяными пальцами по каменным стенам, на них тоже были вырезаны древние символы, но из-за пролома заклятие гробницы утратило свою силу, и герметичность склепа была нарушена, чем и воспользовался наглый и хитрый вор. Сейчас уже было неважно, образовался этот пролом вследствие природных явлений или кто-то специально пробил защиту, чтобы пробраться внутрь…
Вернувшись к давно потухшему костру, колдун бережно собрал остатки сгоревших костей хозяина и кучкой сложил их на сиденье огромного трона. Большего он не мог сейчас сделать, да и потом, скорее всего, тоже не сможет. Заклятие и клятва вели его по другому пути, чем дань уважения давно мертвому господину.
Он достал из складок порченых одежд камень с рубином и потер драгоценность сухим пальцем, водя амулетом из стороны в сторону.
Сразу же в воздухе перед ним возникли фантомные видения, подсвеченные синим призрачным светом. Но сил у него было мало сейчас, и он не смог увидеть все, что здесь произошло. Только туманный образ одинокого юноши варварской внешности. Он стоял над догорающим костром, расставив сильные ноги, и сжимал в руках меч - оружие королей Атлантиды, способное на очень многое в умелых и знающих руках - а у его ног догорали останки хозяина, правителя древних народов, который очень хотел забрать это оружие богов с собой на тот свет, но судя по всему не преуспел. И сейчас он - колдун, вырванный из мертвого сна - должен исправить это.
Руны на лезвии меча сверкали мрачным колдовским огнем, невидимые взгляду непосвященного. И словно потоки расплавленного изумрудного пламени стекали по древнему клинку, выкованному, как гласили древнейшие человеческие легенды из камня, упавшего с бушующих небес на заре эпохи человечества.
Не выпуская меч из рук, юноша - почти мальчик, но с суровым волевым лицом - повернулся и покинул погребальную комнату.
Колдун задумался и неосознанно сел на древний трон кровожадных и безжалостных королей, строивших свои королевства посреди дикости и безумия во времена после Великой Катастрофы. Он не заметил и случайно задел сваленные там кости, спихнув их на пол, но даже не обратил на это внимания, погрузившись в свои тяжелые мысли.
Король древности сейчас не волновал его. Клятва и заклятие связывали его с гробницей и этим мечом - оружие не должно было покинуть эти стены. Некогда он сам все оборудовал здесь, провел необходимые ритуалы и обряды, но не учел сокрушительную силу беспощадного времени и его величества случая. И теперь должен все исправить. Но сил для этого было очень мало, нужна кровь, чтобы восстановить их, а времени для ее добычи не было, пополнить утраченные в смерти силы не получится, древняя клятва словно пса на раскаленной цепи тянула его вперед - когда-то он, даже не подозревая о подобном исходе, сам загнал себя в эту ловушку.
Скрипя сухими костями, он поднялся, отпихнув прочь ногой треснутый череп хозяина и, прочитав литанию, бывшую старой уже во времена Древнейшей Гипербореи, исчез в облаке мрака.
Клятву нужно было сдержать.

* * *

Конан и Малачи медленно шли по узкой горной тропинке. Начавшийся еще с утра снегопад сыпал, не переставая, затрудняя путь и скрывая все вокруг за непроницаемой снежной пеленой, в которой сложно было разглядеть хоть что-нибудь дальше пары шагов во все стороны. Снег все продолжал падать с небес и, судя по всему, совсем не собирался прекращать это дело. Они были в пути весь день. До селения Малачи, как он говорил, было почти рукой подать - не более полудня пути, но в такой снегопад, петляя по скалам и ущельям, они совсем потеряли счет времени, и для них было полной неожиданностью, когда небеса над ними потемнели, и ночь стала медленно наползать на мир смертных.
- Мы точно не заблудились? - спросил Конан своего спутника, проваливаясь при каждом шаге в очередной сугроб по колено.
Малачи стер налипший снег с лица, остановился, прищурившись и вглядываясь сквозь снегопад.
- Я узнаю эти места. Мы не так далеко. Но просто удивительно как своенравные боги заставили нас проплутать в этих горах целый день. За тем поворотом должна быть скала с выступом, нависающим над долиной снегов. Там есть пещера - охотники моего племени часто останавливаются в ней на ночлег, когда отправляются на длительную охоту. До моего селения рукой подать. Но ночь все же нам лучше провести в пещере. Надеюсь, боги сжалятся, и завтра снегопад кончится, хотя великая Фригг и ее морозный брат Граф могут яриться долго, и такие снегопады в этих мрачных горах не редкость.
Не сказав ни слова, Конан лишь хмыкнул и двинулся дальше. Как же проживший всю жизнь в горах человек мог заблудиться в снегопад? В его племени в горах Киммерии такого не могло случиться. Киммериец учует путь даже сквозь пургу и буран. Но он ничего не сказал. Торопиться им не куда. А в конце пути их ждет трудное и смертельное дело мести колдунам, покорившим племя Малачи, - акхат, как они себя называли.
Свернув за поворот тропы, они осторожно поднялись на засыпанный снегом скальный козырек, нависающий над небольшой долиной внизу, которую сейчас невозможно было рассмотреть, все исчезало за пеленой снегопада.
Справа от путников среди темноты проступило чернильное пятно - вход в пещеру. К нему они и направились, оскальзываясь на камнях и увязая в снегу.
Как вдруг сильный порыв ветра взревел у них за спиной, и грохот обрушившейся массы снега достиг их ушей даже сквозь вой ветра. Не сговариваясь, они оба обернулись. И замерли в удивлении. Перед ними на узком карнизе, который они только что покинули, сметая по склону снег, клубился сгусток черного тумана, и вдруг из него прямо на них бросился человек - тощий в развевающихся словно рубище нищего тонких одеждах. Падающий снег и сумрак мешали путникам хорошо его разглядеть. Но стоило незнакомцу прорваться сквозь пелену снегопада - а он двигался просто с невероятной скоростью и глубокий снег был ему не помехой - они поняли, что ошиблись.
- Кром! Один! - вскричали они, каждый поминая бога своего народа. Перед ними был старый скелет в гнилье и обрывках некогда богатых одежд, покрытых слоем грязи и праха, и с горящими багровым огнем глазами. Не раздумывая ни мгновения, он атаковал Конана, опрокинув его в снег. Юноша даже не успел среагировать - годы и опыт еще не закалили его дикие инстинкты, а страх перед сверхъестественным, несмотря на все те ужасы, что он успел повидать в Гиперборее в Халоге Проклятой, не исчез еще из его сердца.
Выронив скатку волчьих шкур, в которых он нес найденный несколько дней назад в пещере-гробнице меч, отобранный у ожившего трупа, он рухнул в сугроб.
Скелет взгромоздился на него сверху, и его высохшие руки потянулись к шее киммерийца. Их хватка была чудовищна. Конан схватил лича за запястья, стремясь сорвать его клешни со своего горла, но эти выглядевшие хрупкими кости, по которым пробегали синие всполохи, похожие на разряды молний, были крепче стали. Конан почувствовал, как его горло начало сминаться под невероятной силой эти костей.
Малачи, до этого замерший от удивления, опомнился и бросился к нему на помощь. Он с отвращением на лице вцепился в живой труп, не обращая внимания на раны, которые еще недавно получил в бою с Ледяным медведем и врагами своего племени. Он хотел оторвать скелет от Конана, но не смог - мертвец был словно скала. В какой-то момент колдун дернул головой, нанося удар гнилым черепом, и отбросил Малачи в сторону. Человек словно щепка отлетел к скале, в которую с глухим стуком впечатался, этот удар выбил почти весь воздух из его легких. Затем мужчина просто скатился по каменной поверхности в сугроб, потеряв сознание от острой боли.
Лич в это время приблизил свой омерзительный череп к лицу Конана и впился в него взглядом горящих пламенных глаз. Мрак взвихрился вокруг Конана, он видел лишь эти жуткие глаза, все остальное словно исчезало в корчащейся темноте. Он бился, лягался, напрягал все свои силы, стараясь освободиться от неумолимо словно злой рок сжимающихся пальцев, но у него ничего не получалось. Кожа на горле горела, будто от прикосновений раскаленного железа, кровь появилась там, где острые кости пальцев колдуна порезали теплую плоть, дышать становилось все труднее и труднее, и липкий пот градом покатился по лбу киммерийца.
Внезапно чей-то хриплый голос, от которого душу словно выворачивало наизнанку, раздался в его голове, и он смутно понял, что это говорит с ним его убийца.
«Ты, жалкий смертный, ты - осквернитель могил! Ничтожество! Древнее проклятие не уничтожить и никто не в силах проигнорировать силу колдовской клятвы… Ты… сейчас ты умрешь, безумец, посмевший посягнуть на силу моего хозяина… на его сокровище…Во славу Хенгиста из рода Волка и демонов бездн Шаарга… Меч, смертный, - зачем ты взял меч?» - и скелет еще сильнее сдавил шею Конана. Но его последние слова проникли, словно раскаленные иглы в окутанный кровавыми туманами мозг Конана.
«Меч!»
Что-то прохрипев, брызнув кровавой слюной, скопившейся во рту, и зарычав, как раненый зверь, тратя последние глотки воздуха, Конан сунул руку в валявшиеся рядом волчьи шкуры и дернул к себе меч; рукоять древнего оружия словно сама легла ему в руку. Блестящее лезвие разрезало воздух и перерубило в единый миг без какого-либо сопротивления пустую коробку черепа колдуна, срезав кости, на которых у живого человека располагается лицо. Ему показалось, что он увидел промелькнувшее удивление и страх в пылающих глазах жуткого монстра, явившегося из бездны времен - бурлящий в них свет потух, и ворох раздробленных костей черепа, челюсти, глазных орбит и носовых пазух рухнул в снег. В тот же миг сила, удерживающая вместе кости колдуна, исчезла, и скелет осыпался на удивленного киммерийца.
С громким проклятием Конан вскочил на ноги и раскидал пинками остатки трухлявых костей по округе, утопив их частично в снегу. Затем поднял сильные руки с мечом к темным небесам и громко вскричал:
- Кром!!!
Немного отдышавшись и придя в себя, он убрал меч в шкуры и направился к товарищу. Тот уже очнулся и, потирая огромную шишку на затылке, от образования которой не спасла даже толстая меховая шапка, и расцарапанную острыми костями щеку, с трудом вылезал из сугроба.
- Что… что это было? - тяжело выдохнул он.
Конан подал ему руку и помог встать, его лицо было каменной маской; взглянув в глаза товарищу, Конан ответил:
- Нечисть. Эти горы полны подобными тварями. Тебе ли не знать. Ночь уже наступила, пошли готовиться ко сну, надеюсь, нас больше никто не потревожит… Проклятые земли…
И путники, не оглядываясь, шагнули во мрак пустой пещеры, где через несколько минут на сухих дровах, заботливо собранных в углу неким охотником или другим путником, заплясал небольшой теплый и такой знакомый огонек, отгоняя мрак и существ, что могут таиться в его глубинах.
Конан и Малачи молча перекусили скудными припасами и легли спать. Их впереди ждал еще долгий и трудный путь.