Конкурс - Песнь песка и тумана

[Blade Hawk]

- Именем Крома, будь ты проклят! - эти слова мускулистый мужчина приправил ударом огромного кулака по столу, а затем яростно отбросил со лба прядь черных как смоль волос.
- Нечего беситься, Конан, все было честно, - смеясь, ответил его собеседник, по виду чистокровный туранец, у которого на левом ухе отсутствовала мочка, а правого вообще не было, и сгреб в свою сторону все находящееся на столе золото, серебро, несколько медяков и даже, казалось бы, неуместную здесь кожаную рубаху.

Рубаха, судя по ее размерам, несомненно, принадлежала самому Конану, который, откинувшись на скамье, уперся голой спиной в находящуюся позади стену и принялся буравить взглядом синих глаз довольного туранца.

- Знаю, что честно. Будь это не так, я, клянусь всеми богами, свернул бы твою тощую шею! Но и зубоскалить я тебе не позволю, Тамир. Забирай выигрыш и убирайся отсюда!
- У вас все там в этой Киммерии такие злобные? – хихикая проговорил туранец. Если хочешь, я дам тебе возможность отыграться. Вон эта штуковина, - он кивнул в сторону длинного меча в потертых ножнах, который лежал на скамье рядом с Конаном, - наверняка стоит пару-тройку золотых монет.
- Нет, - покачал головой черноволосый здоровяк и похлопал по своему оружию. – На этот раз нет. Им я рисковать не буду.
- Ну, никакого азарта в тебе нет! Одно слово – варвар, - сказал Тамир, а потом, увидев, как нахмурился киммериец, решил разрядить обстановку и крикнул в сторону, - эй Абулетес, кувшин вина моему другу, за мой счет. Я сегодня могу себе это позволить, - широко улыбнулся он, показав желтые зубы. - Бывай, Конан, - закончил туранец и отошел прочь.

Названный варваром кивнул и, дождавшись своего вина, стал мрачно оглядывать помещение трактира, в котором находился. Сейчас здесь, в этом довольно известном в округе местечке, было битком набито людей, и многие были уже в стельку пьяны.

Все свои деньги Конан только что проиграл, комнату на ночь оплачивать было нечем, поэтому он, как только допил вино, поднялся из-за стола, с целью покинуть это место. Благо все, что ему принадлежало – штаны из дубленой кожи, сапоги и тот самый клинок, находилось на нем самом. Разумеется, киммериец смог бы договориться с Абулетесом начет постоя и без денег, но не лежала к этому его душа, да и не желал Конан, чтобы о его сегодняшнем игровом фиаско знала Юлитанис, трактирная девка, которой он благоволил, и которой сейчас по понятным причинам не было.

Шадизар, обладая в целом дурной репутацией, не слишком то отличался от большей части других городов, будучи местом, где настойчивый и ловкий человек может легко поправить свое финансовое состояние. Причем быстро. С помощью кражи. В принципе деньги, с которыми Конан только что так легко расстался, были им получены примерно таким же образом. Он к этому относился философски – легко нашел, легко потерял, да и не был киммериец тем человеком, который трясется над каждой монетой.

Варвар не готовился к делу заранее, но у него всегда было несколько мест на примете, где, как он думал, точно можно найти, чем поживиться. По правде говоря, каждый профессиональный вор о них знал. Их особенность и состояла в том, что наслышаны о них многие, но лишь считанные единицы могли осмелиться посягнуть на предположительно хранящиеся там сокровища. Сильная охрана, а в некоторых местах и темное колдовство могли отбить желание рисковать практически у любого. Ну, а зачем же все это нужно, как не для того, чтобы защищать что-нибудь ценное? Учитывая возможные риски, Конан и сам был не в большом восторге оттого, что намеревался сегодня сделать, но у него, пожалуй, не было выбора.

Впрочем, его планам не суждено было состояться. Не успел киммериец отойти и пару кварталов от трактира, как в тусклом свете закрытой легкой дымкой полной луны, еле разгоняющей мрак южной ночи, разглядел четырех людей. Один из которых яростно сопротивлялся, вырывался и безуспешно пытался кричать, а остальные трое заламывали его руки, поочередно зажимали ему рот и, по виду, чего-то от него требовали.

Конан не особо любил вмешиваться в чужие дела и вступаться без повода за тех, кто сам не в состоянии себя защитить, тем более, что в этом квартале в такое время суток честных людей было попросту не найти, поэтому варвар, скорее всего, просто прошел бы мимо, хоть открывшееся зрелище не очень-то ему и понравилось. Однако троица заметила приближение чужака и их агрессивные действия заставили его поменять свои намерения. Самый крупный из негодяев, мужчина в длинном плаще с капюшоном, бросив пару слов своим дружкам, вышел вперед, навстречу киммерийцу и заслонил ему дорогу.

- Поворачивай назад, ты! – хрипло рявкнул он. – Слепой, что ли? Тебе нечего здесь делать! Убирайся!

Конан только хмыкнул и левой рукой оттолкнул наглеца со своего пути. Несмотря на свои габариты, тот был отброшен на пару шагов и грохнулся наземь, приземлившись на мягкое место. Взревев, мужчина вскочил и, выхватив из-за пояса кинжал, бросился на варвара. Конан был готов к подобному повороту событий. Перехватив руку нападающего, он выкрутил ее, заставив выронить оружие, а затем, схватив наглеца за волосы на затылке, со всего размаха ударил его головой о свое колено и довершил достигнутое зубодробительным ударом кулака в неприятельский висок. Человек в плаще рухнул, не подавая признаков жизни.

Выпрямившись, Конан вытащил клинок и не спеша двинулся в сторону оставшихся двоих и их пленника. Просто так проходить мимо он уже раздумал. Киммериец рассчитывал на то, что злоумышленники бросят свою добычу и или убегут, или попытаются напасть на него вдвоем, однако, по-видимому, их жертва была слишком важна для них, чтобы просто так выпускать ее из рук.

Договариваться тоже никто не пожелал - ближайший к Конану негодяй достал собственный меч с изогнутым лезвием и, оставив пленника на попечение своему приятелю, без лишних слов атаковал. Парировав удар клинка, киммериец сильным взмахом руки отвел оружие противника в сторону и резко ударил его ногой в живот. Инстинктивно враг согнулся от боли. Этого хватило для того, чтобы навсегда избавить его от мучений – Конан раскроил ему голову, вонзив свой меч в череп мерзавца на ширину двух ладоней.

Что бы там от несчастной жертвы не требовалось, собственная жизнь последнему из троицы нападавших показалась гораздо важнее, поэтому, выпустив пленника из рук, он бросился наутек. Его судьба была Конану уже безразлична – непохоже, что труса где-то ожидала помощь. А вот у освобожденного были несколько иные чувства.
- Мразь! – крикнул он вдогонку убегающему и, подобрав с земли камень, бросил его тому вслед. На этом воинственный запал кричавшего кончился и он в изнеможении уселся на землю прямо там, где стоял, и обхватил голову руками.