Конан и Муриела

[Пелиас почти кофийский]

Вот уже целую неделю Конан и Муриела гнали лошадей на юг, спасаясь от гнева разъярённых пунтийцев, которые вознамерились посадить их на колья за осквернение жилища богини Небетет. Девушка была уже полуживой от усталости; но, перепуганная насмерть, она была готова ехать, столько, сколько потребуется. За надругательство над святыней ей грозила казнь настолько жуткая, насколько и варварская – цивилизованный ум Запада ничего подобного не мог измыслить. От всей затеи им досталась разве что пригоршня золотого песка; да и толку от него было немного: кому его продавать тут, вдали от цивилизации?
Конан, в отличие от коринфийской танцовщицы не выказывал ни малейших следов усталости; он уверено правил своим тонконогим, но выносливым стигийским скакуном. Даже одежда на нём была почти та же, в которой он некогда проник в заброшенный город Алкменон: свободные штаны, лента, перехватывающая чёрную гриву, да ещё – рубаха, которой он разжился уже разжился уже в Кассали, столице Пунта.
Плодородные саванны понемногу снова сменили густые леса.
Они ехали по полосе высокой травы, но вот и она закончилась, со всех сторон окружённая джунглями. Последние оплоты цивилизации – если, конечно, повернётся язык так назвать королевства чернокожих варваров – остались далеко позади; где-то в тысяче миль отсюда, по левую руку, лежала Зембабве, страна, которой правили царственные братья; далеко на севере остался Пунт, а к югу лежали неизведанные, обширные земли. Но сейчас даже эти следы человечества остались позади: здесь был лишь лес, и ничего кроме леса: их окутывал первозданный покой. Впрочем, Конан был почти уверен, что немного южнее лес опять расступится, и потянется саванна; подобная местность ему была хорошо знакома.
Сам Конан предпочитал саванну: леса так и кишели кобрами, ядовитыми мамбами, шумными мартышками, опасные леопарды, а в реках порой попадались крокодилы. Здесь, где никто не вёл на них охоту, они вырастали в настоящих чудовищ. В саванне же всё же встречались человеческие поселения.
Пару раз они проехали мимо деревушек, состоящих из буквально двух-трёх хижин; обсаженные деревьями с зонтиковидными кронами, с изгородью из камней или колючих веток. Круглые дома, с коническими крышами были покрашены в белый цвет. В кронах деревьев висело множество гнёзд мелких птиц. Попадались заросли мимозы или величественные сикоморы, которые стояли тут уже не один век.
Один раз один даже наткнулись на небольшой городок, окружённый стеной из глины. Правда, внутри были всё те же мазанки, которые располагались кругом вдоль стен. Конан непостижимым образом находил общий язык с туземцами, кое-как объясняясь на смеси стигийского, кешанского, и языка бамула, выученного им давно, в своих многочисленных странствиях. Порой им разрешали переночевать в хижине, и даже угощали плодами или просом, по простоте душевной. Порой – Конан хмуро цыкал зубом или морщился, делал жест, толком ничего не объясняя – и они объезжали деревушки большим полукругом.
Муриела уже привыкла к тому, что на них смотрят, как на какую-то диковину – а на неё ещё и как на диковину, которой не худо бы обладать. Она не раз и не два замечала недвусмысленные предложения, которые направляли дикари к Конану, предлагая то ли купить её, то ли поделиться ею на ночь. Сами они также без зазрения совести отправляли к варвару своих жён и дочерей.
Но прожжённому авантюристу, похоже, в обращении с женщинами было свойственно определённое благородство: ни разу он не согласился на подобный обмен. Спали они, конечно, давно уже вместе: для Муриелы это было не в новинку, какой ещё жизни могла ожидать бывшая танцовщица и невольница? Но объятия варвара не вызывали у неё отвращения: напротив, сладкую дрожь и удивительно ощущение защищённости. Он казалось, даже спал вполглаза; с ним можно было не бояться зверей и людей, больше похожих на диких животных.
Уже не раз она ловила себя на мысли, что несмотря на то, что они стремительно углублялись в неведомую чащу, она уже давно не ощущал себя так спокойно – по правде, ещё ни разу после того, как её похитили из увязшего в песках каравана.
Куда они ехали? Что их поджидало?
Быть может, они могли оказаться во владениях жутких людоедов или в землях чёрных львов-убийц; но Муриелу это не слишком волновало. С Конаном она было готова отправиться даже в пасть самого дьявола.
И вот сейчас лес сомкнулся так плотно, что им пришлось остановиться.
Конан спрыгнул с лошади.
— Нужно было продать лошадей в последней деревушке, за мясо и бобы, — раздасованно сказал он. — В такую чащобу кони пройдут едва ли.
И впрямь – лес вставал единой стеной.
Жёлтые деревья, можжевельник, кедр, акации, лотосовые деревья – всё это переплеталось в единую зелёную стену.
— Гляди-ка, — прищурился киммериец. — Там, кажется, озеро.
Муриела только вздохнула – она видели лишь голубоватый сумрак, клубящийся меж стволов. Однако варвар оказался прав: спешившись и проведя коней в поводу, они оказались у небольшого лесного водоёма, окружённого громадными, в два обхвата фикусами-смоковницы.
— Это, наверно, прародители всех деревьев, — восхищённо прошептала коринфийка.
— Столпились вокруг водички, пить-то всем хочется, — согласился дикарь.
Верный своей прагматической натуре, он в первую очередь наполнил фляги с водой, а затем напился и умылся сам, плеща водой в лицо и отфыркиваясь, как большой кот.
— Искупайся, если хочешь, — предложил он. — Небось устала, и выдохлась. Я покараулю.
Муриела с благодарностью приняла это предложение.
Одежды на ней было всего ничего – позолочёные сандалии и короткая шёлковая юбка – та самая одежда, в которой они выбрались из Алкменона. Тело, некогда цвета слоновой кости, прекрасное лицо с точёной правильностью черт, даже полная, налитая грудь – было покрыто смугло-золотым загаром. Девушка бестрепетно скинула юбку и сандалии; наготы она давно не стыдилась. Да и было бы перед кем! Разве не Конан каждую ночь мял её податливые формы?
Она зашла в озеро, которое казалось зеленоватым – так плотно переплелись над её головой листва и ветви – по пояс, а затем опустилась в воду, и поплыла. Густые волосы расплылись по воде тёмным облаком.
И в этот миг в лесу послышались чьи-то грубоватые голоса.
— Дьявол! — вырвалось у киммерийца.
Он жестом указал Муриеле на ту сторону озера, и сам скрылся в лесу. Она вся выложилась в отчаянно броске; если их нагнали пунтийцы, то вполне могли нашпиговать её прямо посередине озера стрелами.
В лесу послышалось ржание, проклятия, звуки стычки, треск дерева – а затем, на берегу озера показались четыре фигуры. На них были юбки из кожи буйвола, шлемы с плюмажами из страусовых перьев; а в руках – длинные копья. Подстёгнутая ужасом, Муриела вся выложилась в отчаянном рывке. Это и впрямь были пунтийцы; очевидно, небольшой отряд таки нагнал беглецов – ведь изначально Лалибеа выслал куда больше народу.
Муриела с отчаянным всхлипом буквально вытащила себя на тот берег. К счастью, луков у них не было. Она замерла на берегу – совершенно голая и беззащитная. Сердце стучало, как сумасшедшее. Где Конан? Жив ли он? Куда ей скрываться? Эти воины Чёрной земли выслеживают добычу в лесу куда луче, чем она умеет прятаться…
И в этот миг молния разящей стали перечеркнул горло одного из воинов. Голова медленно, словно в кошмарном сне, повалилась на грудь, удерживаемая полоской кожи, а затем оторвалась и упала в траву. Из груди второго показалось острие меча – раньше чем тот успел обернулся. Но третий, в прыжке настиг кого-то скрывающегося в зелени, обхватил его руками и повалился с ним в заросли папоротника.
Даже приглушённое расстоянием, с той стороны озера доносилось рычание, треск ломающихся веток, угрозы. Затем всё затихло. У Муриелы перехватило дыхание. Но вот из травы поднялась фигура – явственно белокожая, вся заляпанная кровью, как некий демон мщения.
— Стой там! — рявкнула фигура.
Она взяла меч в зубы, и плюхнулась в озеро. Преодолевая его широкими, мощными гребками. Прошло совсем немного времени – и вот Конан уже вылез на берег, вторкнул меч в землю, и отжал руками густые пряди смоляных волос.
— Их было всего пятеро, — отрывисто бросил он. — Я прикончил их всех. Эти дураки думали, только они умеют прятаться в лесу, ха!
Казалось, всё произошедшее его забавляло. Варвар привык к жизни, приправленной смертельным риском; то, что случилось мгновения назад, нисколько не поколебало его душевного равновесия.
Впрочем, его лицо тут же омрачилось.
— Найдут их другие – пойдут по нашему следу. А коней не возьмёшь – через этакие джунгли им не продраться. Пойдём пешком, но быстро.
— Конан! А как же моя юбка! — чуть не плача, сказала Муриела.
Не то чтобы её внезапно одолела стыдливость, но ведь юбка и сандалии были тем последним, что связывало её с цивилизацией. А теперь, нагая, как в первый день творения, она сама себе казалась какой-то дикаркой, одной из многих, населяющих эти первозданные дебри.
— Во имя Крома! — воскликнул варвар. — Речь идёт о том, как бы нам не выпустили кишки, а её заботит внешний вид!
Он вытер меч листьями, и повесил на пояс.
— Когда эти служители Небетет нагонят нас, им будет всё равно, поджаривать нас голыми или одетыми.
Коринфийка только вздохнула, соглашаясь.
— Идём. Нужно затеряться в лесу. Положим, раз одному отряду повезло нас разыскать, это не значит, что и другим так подфартит. И потом, пора бы им уже и оказаться от этой погони. Надеюсь, трупы наведут их именно на эту мысль, а не заставят воспылать местью, — пробормотал киммериец.

[alik]

как называется эта книга

[Vlad lev]

Цитата: Автор: alik как называется эта книга

это называется "Рассказы от Пелиаса: бесконечная история"

[Teek]

Цитата: Автор: alik как называется эта книга

«Приключения Флудераста, Или 30 сообщений» же

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Teek Или 30 сообщений» же

эх и злой же шь!

[Пелиас почти кофийский]

Цитата: как называется эта книга

Пока никак, я ей названия не придумал)))) Просто пишу потихоньку)))

[Пелиас почти кофийский]

новая версия


Вот уже целую неделю Конан и Муриела гнали лошадей на юг, спасаясь от разъярённых пунтийцев, которые хотели посадить их на колья за осквернение жилища богини Небетет. От всей затеи им досталась разве что пригоршня золотого песка; да и толку от него было немного: кому его продавать тут, вдали от цивилизации? Конан, в отличие от танцовщицы не выказывал никаких следов утомления; он уверено правил своим тонконогим, но выносливым стигийским скакуном. Одежда на нём была почти та же, в которой он проник в заброшенный город Алкменон: свободные штаны, лента, перехватывающая чёрную гриву, да ещё – рубаха, которой он разжился уже разжился уже в Кассали, столице Пунта.
Плодородные саванны понемногу снова сменили густые леса.
Они ехали по полосе травы, но вот и она закончилась, со всех сторон окружённая джунглями. Впрочем, Конан был уверен, что немного южнее джунгли опять расступятся, и потянется саванна; подобная местность ему была хорошо знакома. Сам Конан предпочитал степь: леса так и кишели кобрами, ядовитыми мамбами, опасными леопардами, а в реках порой попадались крокодилы – здесь, где никто на них не охотился, они вырастали в настоящих чудовищ. Последние оплоты цивилизации – если, конечно, повернётся язык так назвать королевства чернокожих варваров – остались позади; где-то в тысяче миль отсюда, по левую руку, лежала Зембабве, страна, которой правили царственные братья; далеко на севере остался Пунт, а к югу лежали неизведанные, обширные земли.
Пару раз они проехали мимо деревушек, состоящих из буквально двух-трёх хижин. Круглые дома, с коническими крышами были покрашены в белый цвет, и были обсажены деревьями с зонтиковидными кронами, с изгородью из камней или колючих веток. В кронах деревьев висело множество гнёзд мелких птиц. Один раз один даже наткнулись на небольшой городок, окружённый стеной из глины. Правда, внутри были всё те же мазанки, которые шли кругом вдоль стен.
Конан непостижимым образом находил общий язык с туземцами, кое-как объясняясь на смеси стигийского, кешанского, и языка бамула, выученного им давно, в своих многочисленных странствиях. Порой им разрешали переночевать в хижине, и даже угощали плодами или просом, по простоте душевной. Порой – Конан хмуро цыкал зубом или морщился, делал жест, толком ничего не объясняя – и они объезжали деревушки большим полукругом.
Муриела уже привыкла к тому, что на них смотрят, как на какую-то диковину – а на неё ещё и как на диковину, которой не худо бы обладать. Она не раз и не два замечала недвусмысленные предложения, которые направляли дикари к Конану, предлагая то ли купить её, то ли поделиться ею на ночь. Сами они также без зазрения совести отправляли к варвару своих жён и дочерей.
Но прожжённому авантюристу, похоже, в обращении с женщинами было свойственно определённое благородство: ни разу он не согласился на подобный обмен. Спали они, конечно, давно уже вместе: для Муриелы это было не в новинку, какой ещё жизни могла ожидать бывшая танцовщица и невольница? Но объятия варвара не вызывали у неё отвращения: напротив, сладкую дрожь – и ощущение защищённости. Он казалось, даже спал вполглаза; с ним можно было не бояться зверей и людей, больше похожих на диких животных.
Уже не раз она ловила себя на мысли, что несмотря на то, что они стремительно углублялись в неведомую чащу, она уже давно не ощущал себя так спокойно – по правде, ещё ни разу после того, как её похитили из увязшего в песках каравана.
Куда они ехали? Что их поджидало?
Быть может, они могли оказаться во владениях жутких людоедов или в землях чёрных львов-убийц; но Муриелу это не слишком волновало. С Конаном она было готова отправиться даже в пасть самого дьявола.
И вот сейчас лес сомкнулся так плотно, что им пришлось остановиться.
Конан спрыгнул с лошади.
— Нужно было продать лошадей в последней деревушке, за мясо и бобы, — раздасованно сказал он. — В такую чащобу кони пройдут едва ли.
И впрямь – лес вставал единой стеной.
Жёлтые деревья, можжевельник, кедр, акации, лотосовые деревья – всё это переплеталось в единую зелёную стену.
— Гляди-ка, — прищурился киммериец. — Там, кажется, озеро.
Муриела только вздохнула – она видела лишь голубоватый сумрак, клубящийся меж стволов. Однако варвар оказался прав: спешившись и проведя коней в поводу, они оказались у небольшого лесного водоёма, окружённого громадными, в два обхвата фикусами-смоковницы.
— Это, наверно, прародители всех деревьев, — восхищённо прошептала коринфийка.
— Столпились вокруг водички, пить-то всем хочется, — согласился дикарь.
Верный своей прагматической натуре, он в первую очередь наполнил фляги с водой, а затем напился и умылся сам, плеща водой в лицо и отфыркиваясь, как большой кот.
— Искупайся, если хочешь, — предложил он. — Небось устала, и выдохлась. Я покараулю.
Муриела с благодарностью приняла это предложение.
Одежды на ней было всего ничего – позолочёные сандалии и короткая шёлковая юбка – та самая одежда, в которой они выбрались из Алкменона. Тело, что было некогда цвета слоновой кости, лицо с точёной правильностью черт, даже полная, налитая грудь – ныне всё было покрыто смугло-золотым загаром. Девушка бестрепетно скинула юбку и сандалии; наготы она давно не стыдилась. Да и было бы перед кем! Разве не Конан каждую ночь мял её податливые формы?
Она зашла в озеро, которое казалось зеленоватым – так плотно переплелись над её головой листва и ветви – по пояс, а затем опустилась в воду, и поплыла. Густые волосы расплылись по воде тёмным облаком.
И в этот миг в лесу послышались чьи-то грубоватые голоса.
— Дьявол! — вырвалось у киммерийца.
Он жестом указал Муриеле на ту сторону озера, и сам скрылся в лесу. Подстёгнутая ужасом, она вся выложилась в отчаянном рывке; если их нагнали пунтийцы, то вполне могли нашпиговать её прямо посередине озера стрелами.
В лесу послышалось ржание, проклятия, звуки стычки, треск дерева – а затем, на берегу озера показались три фигуры. На них были юбки из кожи буйвола, шлемы с плюмажами из страусовых перьев; а в руках – длинные копья. Муриела чуть не утонула от страха. Это и впрямь были пунтийцы; очевидно, небольшой отряд таки нагнал беглецов – ведь изначально Лалибеа выслал куда больше народу.
Муриела с отчаянным всхлипом буквально вытащила себя на тот берег. К счастью, луков у них не было. Она замерла на берегу – совершенно голая и беззащитная. Сердце стучало, как сумасшедшее. Где Конан? Жив ли он? Куда ей скрываться? Эти воины Чёрной земли выслеживают добычу в лесу куда лучше, чем она умеет прятаться…
И в этот миг молния разящей стали перечеркнула горло одного из воинов. Голова медленно, словно в кошмарном сне, повалилась на грудь, удерживаемая полоской кожи, а затем оторвалась и упала в траву. Из груди второго показалось острие меча – раньше, чем тот успел обернулся. Но третий в прыжке настиг кого-то, скрывающегося в зелени, обхватил его руками и повалился с ним в заросли папоротника.
Даже приглушённое расстоянием, с той стороны озера доносилось рычание, треск ломающихся веток, угрозы. Затем всё затихло. У Муриелы перехватило дыхание. Но вот из травы поднялась фигура – явственно белокожая, вся заляпанная кровью, как некий демон мщения.
— Стой там! — рявкнула фигура.
Она взяла меч в зубы, и плюхнулась в озеро. Преодолевая его широкими, мощными гребками. Прошло совсем немного времени – и вот Конан уже вылез на берег, вторкнул меч в землю, и отжал руками густые пряди смоляных волос.
— Их было всего пятеро, — отрывисто бросил он. — Я прикончил их всех. Эти дураки думали, только они умеют прятаться в лесу, ха!
Казалось, всё произошедшее его забавляло. Варвар привык к жизни, приправленной смертельным риском; то, что случилось мгновения назад, нисколько не поколебало его душевного равновесия.
Впрочем, его лицо тут же омрачилось.
— Найдут их другие – пойдут по нашему следу. А коней не возьмёшь – через этакие джунгли им не продраться. Вот ведь напасть на наши головы! Пойдём пешком, но быстро.
— Конан! А как же моя юбка! — чуть не плача, сказала Муриела.
Не то чтобы её внезапно одолела стыдливость, но ведь юбка и сандалии были тем последним, что связывало её с цивилизацией. А теперь, нагая, как в первый день творения, она сама себе казалась какой-то дикаркой, одной из многих, населяющих эти первозданные дебри.
— Во имя Крома! — воскликнул варвар. — Речь идёт о том, как бы нам не выпустили кишки, а её заботит внешний вид!
Он вытер меч листьями, и повесил на пояс.
— Когда эти служители Небетет нагонят нас, им будет всё равно, поджаривать нас голыми или одетыми.
Коринфийка только вздохнула, соглашаясь.
— Идём. Нужно затеряться в лесу. Положим, раз одному отряду повезло нас разыскать, это не значит, что и другим так подфартит. И потом, пора бы им уже и оказаться от этой погони. Надеюсь, трупы наведут их именно на эту мысль, а не заставят воспылать местью, — пробормотал киммериец.


Ещё неделю они шли пешком.
Их пятки погружались то в густую чёрную жижу, то во влажный мох; деревья, то с тонкими, похожими на копья, то с толстенными, смахивающими на перекрученные светлые корни, стволами – деревья, деревья, бесчисленные деревья – только они да гирлянды лиан и остались кругом. Пару раз они натыкались на павианов, и даже на выводок горилл; один раз Муриелу напугала шипящая с ветки виверра. В месте, где лес был чуть пореже, и уступал права кустарнику, Конан прикончил лесную антилопу; так у них появилось мясо. Больше всего Муриела боялась змей – те, толстые, смахивающие на зелёные канаты, были почти невидимы в листве.
А затем лес, наконец-то, кончился.
Вначале он поредел, и слепящего белого неба в разрывах между листьями и лианами стало куда больше; а затем внезапно как-то съёжился, перешёл в кустарник, и, наконец, остался позади.
— Ба! — изумлённо отозвался Конан. — Да это же город!
Муриела жадно вглядывалась вдаль.
А город и впрямь был.
Не такой, конечно, как в её родной Коринфии, но всё-таки, настоящий город!

Город живописал собой великолепную картину варварской дикости. Огромная стена, по меньшей мере, в шесть человеческих ростов, сложенная из здоровенных жёлто-серых валунов, опоясывала его по кругу. Находился он прямо посреди саванны; сбоку, слева к нему примыкало ещё несколько каменных кругов поменьше, прилепленных к его исполинскому боку – там высота стен была поменьше, в три-четыре роста Муриелы, да и сложены они были как попало: удивительно, что вообще не обрушивались под своим весом. Прямо напротив них располагались ворота; верха у них не было, будто каньон разрезал стену на две части.
Прямо перед воротами стопилась пёстрая толпа чернокожих, с лошадями, мулами, козами, телегами и баулами.
— Ха! — сказал варвар. — А учёные дураки из Офира учат, что дальше Пунта нет никаких цивилизованных земель!
Он сплюнул:
— Жаль, пришлось бросить лошадок – продали бы за милую душу.
Он отцепил от пояса и взвесил на руке мешочек с золотом, из-за которого и начались все их мытарства.
— Интересно, а в чести ли деньги вообще тут, — пробормотал он.
— Деньги есть везде, — убеждённо сказал Муриела.
Варвар лишь хмыкнул.
— Ну ничего, охранники везде нужны, — сказал он. — Наймёмся к купцу или местному богатею. Если совсем не удастся разжиться деньгами, продам тебя.
Его зубы блеснули в усмешке.
— Это ты так шутишь, да? — спросила Муриела, и губы её дрожали.
Он неопределённо пожал плечами:
— Пошли, посмотрим, что у них там.

[Пелиас почти кофийский]

Перечитал тут Барабаны Тобалку и нашёл пару полезных моментов. Во-первых, окацца, все чернокожие, от Куша и Зембабве и аж до атлайан, понимали шемитский, ибо он в Чёрных королевствах был языком купцов. Вообще есть у меня канеш подозрение, что-прям-таки ВСЕ негры вряд ли его понимали, но видимо многие, это да.

Собственно это уже второе свидетельством о том что шемиты там на Юге наследили: они и в Зубах Гвалура много раз упоминаются, в Кешане.

А ещё нашёл упоминание, что в Стикс на юге, как раз примерно там куда моя Муриела пришла с Конаном, должна впадать река Джелуба, что протекает мимо Томбалку.

всё-таки полезно классику перечитать))))

ну и ещё вот нарыл всяких упоминаний об негритянских племенах, может пригодится где-то тоже:

Цитата: Афаки победили кочевников юго запада пустыни и негритянские племена степей, лежащих южнее. Большинство из людей в этом лагере, например, это тибу. В них смешалась кровь стигийцев и негров. Остальные — бигхарма, минданга и борни.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Пелиас почти кофийский Перечитал тут Барабаны Тобалку

Цитата: Автор: Пелиас почти кофийский всё-таки полезно классику перечитать))))

надеюсь в курсе, ШО оно - допись

[lakedra77]

Цитата: Автор: Пелиас почти кофийский окацца, все чернокожие, от Куша и Зембабве и аж до атлайан, понимали шемитский

Да, шемиты такие . Даже у Йонера их в Атлайи полно.