Культ Сета

[Зогар Саг]

пусть будет и тут чтоли Статью написал давно, но все руки не доходили выложить. Вот, дошли

Культ Сета

Персонажи и образы, созданные фантазией Роберта Говарда, давно и прочно вписаны в "Мифы Ктулху". Еще при жизни Роберта Говарда и Говарда Филлипса Лавкрафта писатели обменивались письмами и, соответственно, идеями и образами, чтобы использовать их в своих произведениях. Все это способствовало формированию условной "Вселенной Ктулху" вышедшей настолько красочной и убедительной, что иные мистические настроенные личности стали воспринимать ее чем-то большим, чем просто литература. Великие Древние "прописались" не только книгах, фильмах и компьютерных играх, но и в ряде оккультных концепций сатанинского и околосатанинского толка. Издана уже не одна версия "подлинного Некрономикона", ритуалы, обращенные к Ктулху, Йог-Сототу и Шуб-Ниггурату, практикуют сатанинские организации "Церковь Сатаны" и "Орден Девяти Углов", а последователь Кроули, Кеннет Грант, соединив кроулианство с творчеством Лавкрафта, положил полученный синтез в основу учения созданного им "Тифонианского ордена Восточных Тамплиеров".

Роберт Говард, несмотря на свой вклад в разработку "Мифов", в отличие от Лавкрафта, не стал у истоков той или иной оккультной традиции, его боги и демоны никого не вдохновили на разработку магических практик. Возможно, тут сыграло роль представление о Говарде, как создателе "Конана-варвара". Самый популярный персонаж Говарда, стараниями продолжателей, представляется с одной стороны как непреклонный боец с "силами зла", а с другой - как недалекий герой комиксов и "развлекательного чтива", плохо годный для вдохновения "культистов". Но при рассмотрении творчества самого Говарда выясняется, что все не так просто.

Среди множества богов и демонов в рассказах Говарда выделяется образ Сета - бога-змея из придуманной писателем Хайборийской эры. Сет является главным божеством Стигии, хайборийского аналога Древнего Египта, страны черных магов и исполинских пирамид, в которых таится "древнее зло". Сета почитают практически все колдуны, с которыми приходится сталкиваться Конану, как в Стигии, так и за ее пределами: Тот-Амон, Ксальтотун, Тзота-Ланти, Тугра Хотан. Сету подвластны демоны, с которыми периодически сражается Конан, Сет является прародителем расы змеелюдей, с которыми опять-таки приходиться сражаться и самому Конану и его далекому предку, Куллу-атланту, еще одному популярному герою Говарда. И само собой, как продолжатели техасского писатели, так и издатели комиксов, режиссеры и тому подобная творческая публика сделала из всего этого вывод, что Сет является главным врагом Конана, с которым герой-киммериец чуть ли не обязан сражаться до последнего вздоха. Однако подобное представление чрезмерно примитивизирует и Говарда и Конана.

Кто такой Сет? В египетской мифологии это "злой" бог, противник Исиды и Осириса. Он может принимать облик змея, как и многих иных животных, но это не является сколь-нибудь постоянным его обличьем. "Змеем Тьмы" у египтян считался Апоп, враг бога Солнца Ра. Есть версия, что именно он и был прототипом говардовского Сета, выбравшего это имя как более узнаваемое. Впрочем, скорей всего дело было проще: Говарду нужен был "бог зла" в квазиегипетской стране и он выбрал наиболее подходящее имя из египетской мифологии, однако наделил Сета обликом, более соответствующим его представлениям о "силах зла". Говард, как завзятый герпетофоб, часто заставляет своих героев противостоять змеям - ядовитым змеям, чудовищным змеям, разумным змеям, мистическим змеям. Змеиная тема всплывает в каждом втором рассказе о Конане, как и во многих иных рассказах, так что и главный "дьявол" Хайбории закономерно имеет облик Змея. "Дьявол" здесь не фигура речи: в рассказе "Долина Червя" Роберт Говард прямо соотносит египетского Сета и Сатану:

"Сатха был воплощением и средоточием первобытного зла для всего живого на Земле. Легенды о нем навсегда вписаны в анналы демонологии. Именно он, прародитель змей, известен в мифологии стигийцев, а затем египтян, под именем Сета, для семитов Сатха был Левиафаном, а христиане нарекли его Искусителем или Сатаной. Он был ползучей смертью, настолько неотвратимой и ужасной, чтобы удостоиться обожествления."

Тут речь идет об обычном змее, пусть и невероятно огромном. Однако в рассказе Говарда "Не рой мне могилу" о "Старом Змее" говорится как о Властелине Тьмы:

"Малик Тоус - одно из имен истинного Сатаны и суть его - вселенское зло, как у Князя тьмы Аримана или Старого Змея."

И далее в том же рассказе:

""... Изначально имя Черного властелина, но недоступно уху смертных, и зовут они Его по-разному: Сатана - Вельзевул - Аполеон - Ариман - Малик Тоус..."

То есть, во-первых, тут Змей прямо отождествляется с Дьяволом, а во-вторых, змеиное обличье одно из множества для "Истинного Сатаны". Собственно "Сатана" это лишь один из псевдонимов "Черного Властелина" истинное имя, которого скрыто. Среди фанов выдвинута остроумная версия, что на самом деле под Сетом подразумевается Ньярлатхотеп, один из лавкрафтовских Великих Древних. Версия эта, хоть и не имеет подтверждений у самого Говарда, обладает некоторыми косвенными доказательствами: прозвище Ньярялахотепа "Ползучий хаос", может указывать на его змеиную природу; как и Сет, он связан с Египтом и он единственный из Древних принимает человеческое обличье (аналогично упоминается и Сет в рассказе "Бог из чаши").

Но при всей многоликости Князя Тьмы, образ Великого Змея, как его воплощения, занимает центральное место в произведениях Говарда. Не только в Хайбории - можно вспомнить, например, рассказ "Люди тени" об еще одном герое Говарда - Бране мак Морне, вожде пиктов во времена римского владычества в Британии. Его антагонист в этом рассказе - Гонар, жрец Тьмы:

- Ты прогневал старых богов, вождь, - сказал старец. - Храмы Змея опустели. Белый Бог Луны уже не тешится людским телом. Властители стихий смотрят вниз с осуждением. Хай! Они говорят, что вождь идет неверным путем.

- Хватит! - твердо сказал Мак Морн. - Могуществу Змея пришел конец...

В уже упоминавшемся рассказе "Долина Червя" Говард дает понять, что культ Змея у пиктов не исконный, а появился после смешения с чернокожими, для которых, по мнению Говарда, подобное поклонение в порядке вещей. Отношение Говарда к неграм состояло из смеси обычных для Юга США расовых стереотипов с элементами "арийской теории", восхищения перед "благородным дикарем", смутного сексуального влечения к чернокожим женщинам и впечатлений от страшных сказок, слышанных в детстве от негритянской служанки. Все это было отражено в ряде "страшных" рассказов техасца, в которых действуют жрецы вуду. Здесь же появляется и образ Дамбаллаха - реального бога-змея в гаитянском культе. Так жрица черного культа в рассказе "Черный Канаан" именует святилище вуду "Домом Дамбаллаха", свое приворотное заклятие "Зовом Дамбаллаха", а себя - "Невестой Дамбаллаха". В другом рассказе, вошедшем в "золотой фонд" американского хоррора, "Голуби преисподней", также упоминается Змей, судя по всему, тождественный Дамбаллаху:

"Секрет мой неприкосновенен, он охраняется Большим Змеем, богом всех богов. Он пошлет младшего братца, чтобы тот поцеловал меня своими холодными губами -- маленького братца с белым полумесяцем на голове. Я продал свою душу Большому Змею, и за это он сделал меня творцом зувемби..."

В еще одном рассказе с говорящим названием "Болото вуду" черная колдунья называет себя жрицей Великой Змеи. Впрочем, Князь Тьмы в говардовской интерпретации африканских верований может принимать и иные формы: так в рассказе "Красные тени" из серии про Соломона Кейна, колдун Н'лонга, союзник пуританина, почитает звероподобного Черного Бога, которого Говард именует "душой Африки".

Но не Африкой единой. Север Европы Говард населяет иными демонами. Один, глава скандинавского пантеона, в рассказе "Каирн на мысу" предстает ужасным крылатым демоном, а в рассказе "Куда ушел седой бог" - кровожадным богом, во имя которого жрецы вырывают сердца на окровавленных алтарях. Также как и в рассказе "Дочь ледяного гиганта" морозные великаны собираются убить Конана- вырвать ему сердце и возложить на алтарь Имира, Ледяного Гиганта. Схожесть культовых практик позволила некоторым исследователям творчества Говарда высказать предположение, что в его произведениях Имир и Один, вопреки "Эдде" составляют некое сущностное единство. Не все, ясно, кстати, и с киммерийским богом Кромом, которого сам Конан называет "диким" и "мрачным", повелевающим некими "дьяволами".

Итак, можно сказать, что в произведениях Говарда прослеживается более-менее оформленное представление о едином "Темном Властелине" повелевающим "силами зла". Как же сам Говард относился к данному персонажу и посвященным ему культам?

На первый взгляд все просто: тот же Конан пачками истребляет черных колдунов, демонов, жрецов тьмы и всевозможных монстров. Еще более знаковой является фигура Соломона Кейна, который истребляет "порождения тьмы" не по необходимости, но по убеждению, будучи по замыслу Говарда, упертым пуританским фанатиком. В некоторых рассказах - как о Конане, так и в "хорроре",- главный герой прибегает к помощи "светлых сил", "светлых богов", а в уже упоминавшемся тут "Каирне на мысе", главный герой и вовсе прогоняет Одина распятием.

Однако, при ближайшем рассмотрении творчества Говарда, выясняется, что все не так просто. Во-первых и его герои, когда припрет обстоятельствами не брезгуют принимать помощь от "темных сил" и черных колдунов - это касается и Конана и Брана Мак-Морна, и даже Соломона Кейна, который "плодотворно сотрудничает" с жрецом Черного Бога Н'Лонгой. Во-вторых, рассказы передают убеждения Говарда в достаточно упрощенной форме, - он, конечно, старался отразить собственное мировоззрение, но все же писал в коммерческих целях и был связан требованиями заказчика. Отсюда, возможно, и некоторая сумбурность в описаниях персонажей, от рассказа к рассказу предстающих в разных амплуа: как, например, любимые Говардом пикты, отважно сражающиеся против Рима в рассказах о Бране, в рассказе о Конане "За Черной рекой" предстают кровожадными дикарями, поклоняющимся Богам Тьмы.

Куда лучше отношение Говарда к религиозному вопросу просматривается из его писем и стихов, в которых он мог себе позволить быть откровенней. Мировоззрение Говарда так и не выкристаллизовалось в нечто подобное твердокаменному атеизму Лавкрафта, либо столь же последовательному христианству Толкиена:

"В моей душе, если таковая у меня имеется, борются идеалист и материалист. Чем больше я узнаю, тем меньше я знаю; чем лучше мне удается формулировать собственные мысли, тем меньше мне хочется это делать. В любой вещи наличествует масса правдивого и ложного. Иногда мне кажется, что все вокруг - порождение какой-то чудовищной шутки, и достижения человека, и его знания, приобретаемые им постепенно, ценой невероятных усилий на протяжении веков, - это всего лишь колеблющаяся дымка над песками Времени, которые однажды поглотят меня. Значит ли это, что мой облик изменится, нынешняя форма уступит место более легкой и прекрасной, или все сведется к тому, что пыль смешается с пылью? Я не могу дать ответа на этот вопрос." (Из письма Роберта Говарда Тевису Клайду Смиту 28 августа 1925 года).

Этому мировоззрению, которое Говард определил для себя в достаточно юном возрасте, он остался верен и в последующие годы. Отношение Говарда к христианству было достаточно критичным - в одном из писем он мельком заметил, что у него "...есть все основания ненавидеть церковь". В стихе с символическим названием "По дороге в Ад", Говард пишет о "веселой банде - Нероне, Саргоне, Иеззавели и Каине", которые спускаются в Ад. В стихе просматривается явная симпатия к персонажам, также как и в откровенно богохульном "Black Chant Imperial".Конкретно Сатане в творчестве Говарда уделено немного места. Но и из этого немногого можно понять, что отношение Говарда к "Князю Тьмы" было, как минимум, неоднозначным.

Люди, которые идут с Сатаной, их годы -- как один день;
Они знают каждое поколение как сон, который уплывает прочь.
И они призывают людей веселиться и пировать, пока возможно.
(Роберт Говард. Люди, которые идут с Сатаной)

Наиболее последовательно отношение к Сатане и его почитателям отражено в еще одном письме Говарда:

"Без сомнения, вы слышали о езидах, которые живут на горе Лалеш в Сирии и поклоняются дьяволу в виде бронзового павлина. Они считают, что Сатана был главным из ангелов, и что он правит на Земле уже десять тысяч лет. Бог, мол, слишком далек, слишком велик, чтобы обращать внимание на дела Земли, и только поклоняясь Мелек Таусу, можно процветать, потому что только он несет ответственность за людские дела...Возможно, езиды правы. Конечно, их культ более логичен, нежели религии, которые учат, что этот земной ад красного хаоса и черного безумия управляется принципами добра и света, что справедливость существует, и что люди получают воздание за добро и зло...Но поклонение сатане выглядит скорей, как заискивание перед завоевателем. Мы можем реализовать свою власть, не поклоняясь ему".

Конечно, из этого отрывка не следует, что Говард действительно верил, что Сатана правит миром - однако такой взгляд на вещи ему казался, по меньшей мере, более логичным, чем христианский. В целом же, можно сделать следующие выводы:

1.В творениях Говарда прослеживается общая идея о некоем "Темном Боге", принимающим в разные эпохи разные имена и обличья. Этот Бог соотносится с одной стороны со стигийским Сетом из рассказов о Конане, а с другой - христианским Сатаной, зороастрийским Ангро-Манью, йезидским Мелик-Таусом.

2.Говард считал допустимой или по-крайней мере логичной идею, что условный "Дьявол" является истинным правителем мира, единственным богом от которого зависит судьба как отдельных людей, так и человечества в целом.

3.В то же время поклонение Сатане Говард не считает приемлемым, считая, что это равносильно сдаче на милость завоевателя. Человек сам берет свое даже если при этом ему придется встать против "бога мира сего". И именно в этом, а не в абстрактной "борьбе со злом", следует видеть главную идею противостояния Конана или еще какого героя с демонами и колдунами. Большинство героев Говарда не ищут "зло" специально, чтобы карать его, они даже могут воспользоваться его помощью, но обязательно на равных условиях. Главной идеей Говарда остается крайний индивидуализм - его герои не станут поклоняться "Дьяволу", а если понадобится - станут сражаться насмерть с его порождениями.

-- А ты? Побоялся бы на них напасть?
-- Я? -- мысль об этом показалась Конану неожиданной. -- Ну, если б они перешли мне дорогу, то вышло бы: либо я, либо они. Хотя у меня с ними пока нет повода ссориться. Я прибыл в горы, чтобы собрать людей, а не для того, чтобы воевать с колдунами. ("Люди черного круга")

4.Однако просматривается в творениях Говарда и еще одна идея, отчасти нивелирующая предыдущую: человек может сражаться с порождениями Тьмы, на этом пути даже могут быть отдельные успехи, но окончательной победы одержать ему не дано. Во многих рассказах Говарда чувствуется привкус некоей обреченности, ибо "Дьявол" правит миром и последнее слово все равно остается за ним. Лучше всего эта мысль выражена в стихотворении "Змей":

Я символ созидания и разрушения
Я начало и конец.
С моим хвостом во рту
Я Круг Вечности.
...
Я первый и я буду последним.
Я Змий веков.

И, наконец, еще один вопрос - повлиял ли как-то Роберт Говард на сатанинские и оккультные группы, как это невольно сделал Лавкрафт? Надо отметить, что основатель "Церкви Сатаны", Антон Шандор ЛаВей знал и ценил творчество Говарда, особенно его поэзию. Один из исследователей творчества Говарда, Бобби Дерье в статье "The Satanic Robert E. Howard" пишет, что: "стихи Роберта Говарда, Кларка Эштона Смита и Говарда Лавкрафта... он (ЛаВей - А. К.) включил в некоторые из своих церемоний". Известны и отзывы самого ЛаВея о творчестве Роберта Говарда - в контексте разговора об упоминавшемся тут Алистере Кроули. ЛаВей достаточно пренебрежительно отозвался о Кроули, как о маге, упрекая его в недостаточном "сатанизме", но в то же время похвалил стихотворные опыты "Великого Зверя", сказав, что: "его стихи достойны того, чтобы встать вровень со стихами Бодлера, Кларка Эштона Смита и Роберта Говарда". Иными словами, есть основания полагать, что ЛаВей мог вдохновляться произведениями Говарда, и они, пусть и весьма опосредованно, но могли повлиять на американский сатанизм. Да, прямо этого влияния не просматривается, но есть тонкий момент, заключающийся в том, что главный "Дьявол" Говарда назван именем вполне реального бога египетской мифологии - Сета. Оккультных же групп, использующих имя Сета, хватает - достаточно вспомнить отколовшийся от "Церкви Сатаны" в 1975 году "Храм Сета". Со временем "Храм" стал достаточно заметной оккультной организацией, члены которого стали называть себя не сатанистами, а "сетианцами", утверждая, что Сет это изначальное имя Сатаны - что вполне себе перекликается с процитированным ранее отрывком из "Долины Червя". Хотя "Храм" возводит свои истоки к египетской мифологии, столь четкая привязка преемственности Сета и Сатаны вновь заставляет вспомнить говардовского "Старого Змея", в нескольких рассказах прямо названного "архидемоном". Понятно, что "Храм Сета", как и любая оккультная организация, старается удревнить свои корни, но также понятно, что американской культуре, плотью от плоти которой являются сатанизм и сетианство, говардовский Сет будет на порядок ближе, чем "злой бог" давно мертвой религии. Симпатии ЛаВея к Говарду это косвенно подтверждают, а, как уже было сказано, "Храм Сета" отпочковался от "Церкви Сатаны". Кстати, Храм широкое использует "наследие" Лавкрафта - более того, он претендует на то, что и "лавкрафтовские ритуалы" используемые "Церковью Сатаны", разработал Майкл Аквино, лидер "Храма Сета". Последний, еще до разрыва с ЛаВеем в одном из писем упомянул, что "Лавкрафт и Говард являются фаворитами верховного жреца (ЛаВея - А.К)".

"Я повелеваю убрать внешний блеск, дабы было явлено лицо Змея. В звуках увидите вы лик Змея и запомните хорошенько слово, что лишь человек может изречь. Сим я поднимаю покрывало со Змея и помещаю его среди людей. О, услышьте! Змей обитает в месте, что иногда открывается миру...Огромное колесо с преломлениями в неведомых никому, кроме детей Сета, измерениях заполняет пустоту и становится подобным солнцу на Небосклоне Ярости!" (Антон Шандор ЛаВей "Die Elektrische Vorspiele").

Есть и более радикальные сатанинские группы, использующие образ Сета в своих ритуалах - такие как скандинавский "Храм Черного Света", основанный вокалистом группы "Disseciton" Йоном Нодтвейдтом. Данный "храм" по сути, был больше виртуальным, но, тем не менее, на его счету несколько оккультных трудов по так называемому "гностическому сатанизму". В одной из таких работ, "Liber Azerate", есть глава по египетской мифологии, с ритуалами посвященными Сету, который мыслится как воплощение Апопа, Змея Тьмы. Опять же, прямых привязок к Говарду нет, но аналогия более чем красноречивая - особенно, если учесть, что оригинальный египетский Сет с Апопом как раз сражается. Можно вспомнить и то, что "Храм Черного Света" вырос из "блэк-металла", а в этом жанре есть ряд групп явно вдохновляемых творчеством Говарда: "Bal-Sagoth", "Khrom", "Arkham Witch", "Thoth Amon".

Подытоживая все вышесказанное, можно сделать предположение, что многие оккультисты, поминая египетского Сета, обращаются, по сути к говардовскому Сету, повелителю Тьмы, знакомому им по книгам, фильмам или комиксам. Вряд ли это делается сознательно, но говардовский Сет - повелитель зла и аналог Сатаны, куда ближе почитаемому сатанистами и сетианцами Сету, чем бог, интересный в основном египтологам. С другой стороны образ говардовского Сета мог способствовать повышенному интересу у данной публики уже к оригинальному, египетскому божеству, вследствие чего сейчас уже не просто отличить где кончается одно и начинается другое.

Вряд ли Говард мог это предвидеть и вряд ли это бы его обрадовало, но сила его таланта оказалась такова, что его Сет прочно вошел в число архетипичных "повелителей Тьмы", а его культ стал классикой фэнтэзийного "служения Злу". Причем с точки зрения культиста, Сет Говарда выгодно отличается от того же Моргота или Саурона тем, что победа "сил добра" в его Вселенной совершенно не очевидна, равно как и наличие означенных сил вообще. Самый "злой" бог Хайбории стал настолько ярким образом, что нет ничего удивительного в том, что нашлись люди возжелавшие почтить его и в реале.