Horror-конкурс - Стук

[Lex Z]

Стук

Стук повторился. Это было уже не в первый раз, и привычка слышать его в тишине давно приелась и перешла в должное. Так вы привыкаете к гулу сжатого воздуха - ничего необычного, обыденность, только и всего. Ты знаешь, чем вызван этот звук, и постепенно привыкаешь к тому, что это - всео лишь игра физических величин, одна из которых - ветер, а другая - узкое пространство трубы. И никто не причастен к этому кроме того, кто занимается трубами с точки зрения профессионализма, и зачастую не придаешь значения тому, что происходит каждый день.
Но стук - это не блуждание воздуха по металлическим сосудам здания, это нечто, пробуждаемое кем-то другим, вполне физическим. Может быть, даже самим человеком, но никак не теми предметами, сферу которых он создает. Стучать можно, что-то прибивая, можно - попросту дурачась. То, что представлял из себя данный стук, наводило на мысли о чем-то ином, противоположном, непонятном и потому страшном. Таково свойство некоторых, и ничего с этим не поделать. Кто способен списать стук на какой-то из предыдущих двух пунктов, вряд ли вряд ли задумывается о третьем, аморфном.
Перт относил себя в ту категорию людей, которым странно слышать о надобности этих самых пунктов - они осознанно твердят себе: "я этого не принимаю, это странно, никто не может воспроизводить этот звук".
Трубы. Они изгибаются по вашей квартире, выходят из одного угла, проходят на стыке двух стен и уходят в другой. В доме Петра они тоже были - крашеные, все как одна, белые, местами - с подтеками; когда-то сам их красил. Но все они служили, как и прочие, одной только цели - обогреву ввереного им помещения. И, казалось бы, ерунда, что время от времени они издают гудящие звуки, и когда ты стоишь неподалеку от них, кажется, что вот сейчас они прорвутся, и тебя обварит крутым кипятком.
- С трубами все в порядке, начальник. - Разя перегаром и почесывая копну торчащих в беспорядке волос на затылке тяжелым гаечным ключом, заявил ему сантехник; он поднимался с пола, оставляя на линолеуме следы от коленок - рязных от всего того, что они успели насобирать, пока хозян этих штанов лазил по подвалу. - С вас сотка за осмотр, прошу предъявить, не медля.
Петр сконфуженно отсчитал ему положенную сумму. Ответ грязного сантехника его не удовлетворил. Тот криво усмехнулся и посмотрел на него хитрым прищуром, удовлетворенно пряча банкноту в нагрудный карман нагрудного комбинезона, в которым бы явно не пустили на светскую вечеринку.
- Да все нормально, хозяин. - Сотка, соответственно, приподняла ему настроение. - Твои трубы еще твоих внуков дождутся, а вот у меня трубы горят, так что извини, мне пора, а то мне еще по двум адресам надо.
- Погодите.
Сантехник, уже в дверях, обернулся.
- Вы точно уверены, что с трубами все в порядке?
- Ха, ну ты даешь! - Смеясь, сантехник уже спускался по ступенькам на первый этаж.
Петр закрыл за ним дверь и вопросительно посмотрел на тонкую трубу, проходящую от батареи в коридоре и исчезающую в кухонной стене. Труба разговаривать с ним отказывалась. Она просто молчала, как и положено всем уважающим себя трубам.
Петр жил один, и это одиночество прибавляло переживаний. Можно было пойти в комнату, включить телевизор и сделать звук громче, чем обычно, но сделать это он уже пытался.
Звук продолжал просачиваться сквозь кононаду телевизионных передач, проникать в ушные раковины и пульсировать внутри головы.
"Тук-тук-тук", - глухой, интервальный. Иногда казалось, что он исчез навсегда, однако спустя некоторое время он повторялся вновь. Как-будто кто-то заранее рассчитал тот момент, когда хозяин квартиры успокоится, и как нарочно поторял этот звук.
Петр вжался в кресло и попытался прикинуть, сколько уже по времени он слышит этот раздражающий сознание звук. Переехал он сюда слишком много лет назад, чтобы привыкнуть ко всему - но только не к звуку, который внезапно стал повторяться вновь и вновь. Он этого не понимал, и вряд ли это делали соседи - пожилая парочка, которая и так с трудом передвигается по квартире. А звук каждый раз раздавался именно с их стороны, слегка перемещался к потолку, а иногда создавалось впечатление, будто кто-то стучит уже снизу, по трубе, тем самым гаечным ключом. Впечатление того, словно кто-то простукивает квартиру, руководствуясь какими-то ему только понятными целями.
Дикторша на телеэкране приятно улыбалась и зачитывала политические новости, внизу уже бежала полоса с погодой на завтра. И Петр мрачно улыбался ей в ответ, потому что когда тебе тяжело и ты живешь один - довольно сложно найти какого-то собеседника, лучшего, чем диктор из телевизора, выступающий в прямом эфире и как бы присутствующий рядом с тобой. Конечно же, всем с телевидения плевать на твои проблемы, но тебя уже греет их простое присутствие в твоей квартире посредством рядовой, каждодневной передачи новостей.
"Тук-тук-тук-тук-тук-тук".
Настойчиво, требовательно. Даже громче, чем обычно, отчетливей, перекрывая даже рассказ красивой дикторши о том, как в очередной раз встретились президенты России и США.
"Будь ты проклят", - мысленно пожелал невидимому наглецу Петр, потянулся к пульту и передвинул зелененький заборчик внизу телеэкрана с позиции 12 на 20. - "Вы и так ничего не слышите, уважаемые соседи, так что извините, но я вам искренне теперь завидую".
Петр победоносно осклабился. Кажется, звук повторился с той же силой, что и в предыдущий раз, однако пересилить позицию звука из телевизора уже не сумел в достаточной степени. Мужчина позволил мышцам расслабиться и даже откинул голову, уложив затылок в удобную ложбинку спинки кресла. Прикрыл глаза и улыбнувшись трещинам на потолке; не живи он с созерцанием оных большую част своей сознательной жизни - в раз списал бы наличие этого ветвистого рисунка над головой на происки этого самого неизвестного стукача. И пусть стук раздается только из коридора и в остальные помещения почему-то не перемещается - хоть это могло обрадовать.
Новости закончились, и весь экран заполонили широкие и цветные полосы. И вся эта картинка сопровождалась высоким гулом, что свидетельствовало о том, что канал решил устроить себе технический перерыв; возможно, даже с профилактикой. Им-то было все равно до роли звука на ТВ в данном случае.
Петр тихо выругался и потянулся к кнопке выключения уже не помогающего, а больше раздржающего аппарата. И тут же прислушался к тишине, пытаясь вычислить среди нее едва заметный намек на зловредный стук.
Тишина. Такая, какая она есть.
Перт с неохотой встал из кресла и подошел к тумбочке, которая играла в роли журнального столика среди прочего интерьера. На ее поверхности еще остались разводы-дорожки, равные недавнему передвижению по гладкой поверхности журналов и газет, что лежали на ней. Сверху лежал журнал, достаточно свежий и зачитанный до рекламных разворотов, однако один пункт Петр по привычке все время пропускал - это была колонка нетривиальных предложений.
Магия. Привороты. Отвороты. Заговоры. Снятие порчи.

Примечание администрации: Полный текст выложен в архиве.

Оценки судей:

[Vlad lev]

Заметны лингво-недостатки (в принципе они простительны для переводного текста, но не для изначально русскоязычного):
Перт (Пётр -по тексту) относил себя(?) в ту(?) категорию людей, которым странно слышать о надобности этих самых пунктов - они осознанно твердят себе: "я этого не принимаю, это странно, никто не может воспроизводить этот звук";
что когда тебе тяжело и ты (дубликат -"ты") живешь один;
свитер мешковатого типа и белый белый(повторно?) воротничок расстегнутой сверху рубашки;
тот час же овел(?) взглядом; Он опусил(?) взгляд; впивается в ладонь, укаазтельный(?) палец.

[Пелиас Кофийский]

ну человек видимо писал быстро, бывает такое.

[Germanik]

Цитата: Автор: Vlad lev Заметны лингво-недостатки (в принципе они простительны для переводного текста, но не для изначально русскоязычного)

Ну приведённые примеры в совём большинстве являются простыми опечатками, и в этом плане я невижу особой разницы почему опечатки простительны для переводов, но не простительны для изначально русскоязычного текста

[Vlad lev]

Дело не в опечатках переводов (орфография здесь - не принципиальна), а в "двойных" оборотах:
когда ТЕБЕ тяжело и ТЫ (дубликат -"ты") живешь один...

[Kazak37891]

Про опечатки уже сказали, а я выскажусь по ощущениям.

Тревога во время чтения у меня возникала, что уже хорошо. Прокалывание барабанной перепонки повысило накал страстей. Но почему только одно ухо?

Ошибки затрудняли чтение, отчего возникло итоговое ощущение посредственности. Но все-таки было ощущение страха, чего не скажешь о многих других (даже хороших) работах.