Создаем новый фэнтези мир!

[Blade Hawk]

Цитата: Автор: Михаэль фон Барток дык он там вроде как с элементами Османской Турции и Халифата

Я все понимаю, но у тебя много разных прототипов, но насколько я замечал, таких явностей еще не было. Ирак появился как Ирак только в 1921 г., если я чего не упустил, и переводится с арабского, как "земля меж берегов". На его территории было множество разных, в том числе исторически знаменитых народов, городов-полисов, государств. Одно из названий например - Лакаш.

Добавлено через 3 минуты

Цитата: Автор: Михаэль фон Барток кстати про ИраН то я вовсе не думал, это вот...

С этим не поспоришь, но все-таки читателю в первую очередь придет в голову тоже, что и мне.

[Михаэль фон Барток]

Цитата: Автор: Blade Hawk Я все понимаю, но у тебя много разных прототипов, но насколько я замечал, таких явностей еще не было

дак дело в том что я по ближнему востоку, Турции и тп. вовсе не специалист, и особо не вникал никогда, так что чехвостил по какой-то общей "ближневосточной" канве, которая уж один Кром знает как и где в подкорке мозга отложилась...

[Зогар Саг]

Ну что же прекрасно. Мир приобретает все более конкретные очертания. Что меня только радует- собирательный образ восточных деспотий средневековья- от Сасанидов до Золотой Орды, это все очень хорошо конечно...Но
Не описаны отношения с Бурзумхеймом, а ведь как-никак общие границы имеются...
Союз с Ваальстрандом довольно сомнителен они к этим товарищам ввиду своей крайней фанатичности не будут испытывать особой любви...Да и граница слишком далеко, чтобы от этого союза польза была...Аль-Имаду проще союз с Вагаду заключить...
"Дикое поле", конечо очень мило- выход бы к морю чтоли обеспечил им Вообще, я тебе уже грил- много у тебя незантяных территорий, округлял бы уже
Ну и наконец

Цитата: Взятые в возрасте примерно семи лет мальчики (а иногда и девочки...) подвергаются жесткой муштре и «промывке мозгов»,

Мягко говоря нетипично для восточной деспотии: ближайщий аналог- телохранители Каадафи...

[Михаэль фон Барток]

Цитата: Автор: Зогар Саг Союз с Ваальстрандом довольно сомнителен они к этим товарищам ввиду своей крайней фанатичности не будут испытывать особой любви...

а ну это твоя страна тебе лучше знать, какие там нравы...

Цитата: Автор: Зогар Саг Мягко говоря нетипично для восточной деспотии: ближайщий аналог- телохранители Каадафи...

ну они же не стоят с саблями наголо у ворот... а вот под видом вполне обычных дам-с среди людей курсировать, посматривать-послушивать, какой-нить кинжальчик запрятанный в одежде... опять же такую можно подарить в качестве рабыни, выдать замуж и тп. за нужного человека, что бы потом тот получил нож под лопатку и тп.

[Михаэль фон Барток]

Цитата: Автор: Зогар Саг Вообще, я тебе уже грил- много у тебя незантяных территорий, округлял бы уже

нет уж, пусть лучше будут, тогда по мере возникновения потребности можно на эти "белые пятна" поместить кого хочется, а не придется рвать ткань реальности и втискивать новую страну между уже описанными, где ее по карте не полагается и так далее.

[Михаэль фон Барток]

Интил и его жители и обитатели прочих частей Империи, и ближние соседи, и даже те, кто никогда в нем не был называют не иначе как «благословенный» . Так же в ходу определения «добрый» «веселый» и «счастливый». При всем этом Интил вовсе не некая идиллическая глубинка, а напротив самая развитая в культурном и экономическом планах часть западного мира.
Разумеется, жизнь в Интиле не является безоблачной, и там хватает своих проблем. Но «есть нюансы», есть основания считать этот край наилучшим образом приспособленным для жизни людей.
С чем Интилу в самом деле повезло, так это с климатом. Он тут что говорится «курортный», зима едва ли два месяца году, в ходе которых в основном идет дождь, а снег почти никогда не успевает лечь. Долгое лето позволяет снимать два урожая в год.
С двух сторон Интил омывается теплым Зеленым морем, а северной границей ему служат невысокие, но довольно крутые горы. Большая часть территории представляет собой всхолмленную равнину, и пологие «старые» горы. Местность достаточно «обводнена», реки и ручьи встречаются часто, длительные засухи редки. Земли одинаково пригодны как для пашенного земледелия, так и для скотоводства. Интильцы так же кроме пашен в совершенстве освоили садоводство, выращивание плодовых деревьев, виноградарство…
Собственно именно «благодатность» земли Интила определила его опережающее развитие. На плодородной земле в райском климате Интила не надо «горбатится», поэтому довольно рано большое количество рабочих рук и голов освободилось от сельского труда. Сельское же общество стало развиваться не по методу общины, а скорее «фермерским» путем. Имея много больше свободного от добывания пищи времени, чем даже их ближайшие соседи, интильцы начали заниматься ремеслами, а где ремесла, там и торговля, где торговля, там и сложные товарно-денежные отношения…
В отличие от сеньориальных монархий характерных для Васкании, Лимье, Тейчтума, Унгрии и Альхамбры, общественное развитие в Интиле пошло по пути полисной демократии или олигархических республик, или ненаследственных диктатур. Так же в Интиле не имеет такого значения поместное дворянство, значительно большим влиянием пользуются городские нобили и верхушка купечества. Имеющаяся военная аристократия почти сплошь пришлая, васканцы или альхамбрийцы, и хотя за многие века они более-менее удачно ассимилировались, все равно они до известной степени остаются инородным телом в устройстве интильского общества.
Кроме того Интил несмотря на значительную культурную общность и сильные торговые связи всегда был политически раздроблен.
Еще в древности сложилось семь больших полисов (мелкие городки многочисленны, но никакой роли в общем раскладе сил не играют и вынуждены принять «покровительство» самого близкого из могущественных соседей), из которых пять расположены на берегах моря, один практически в географическом центре Интила (и контролирует товарооборот между прочими), а один расположен на южном склоне Интильских гор и его главным козырем является контроль за серебряными рудниками.
Несколько столетий Интил развивался сам по себе. Ултар тогда находившийся в зените могущества, был связан войнами на юге и с Альхамброй, так что дальше болезненных, но не способных принести по-настоящему большой ущерб пиратских вылазок дело не заходило. От агрессии со стороны Бурзумхейма защищали унгрийские, васканские, лименожские земли, которые Бурзумхейм так и не смог покорить. Конечно, варварские набеги через Интильские горы и пиратские вылазки с архипелага тревожили жизнь интильцам, но до полномасштабной агрессии дело ни разу не доходило, и Города предоставлены были сами себе.
За примерно пятьсот лет равномерного развития интильцы успели очень хорошо развить сельское хозяйство и промышленность (речь конечно не о заводах, а о цеховом способе производства, кое-где переходящем в мануфактурный), и стали поставщиками не только фруктов, вина, масла, но прежде всего тканей, стекла, ювелирных и кузнечных изделий. Забавно, что считающие интильцев не вояками, а «торгашами» васканские рыцари любят латы заказывать интильским кузнецам. Все это время города росли, принимая лишние руки из сельской местности. Постоянный рост товарооборота привел к появлению «лишних денег», появились банкиры, меняльные конторы и тп. Приморские города уверенно развивали кораблестроение, прежде всего для торговых перевозок, и в настоящее время моря буквально кишат интильскими торговыми судами. Конечно, жители прибрежной полосы занимаются и рыболовством и добычей прочих морепродуктов, но такой уж большой роли в жизни общества это не играет (в отличие от северных стран, где мору буквально кормилица, в отличие от мерзлой каменистой земли..)
Конечно же Жизнь Семи Городов трудно было назвать мирной и идиллической, нередко борьба за власть доводила до прямой вражды, до раскола города на враждующие части, уличных боев и прочих малоприятных явлений. Так же города в полной мере хлебнули лиха от народных восстаний, но постепенно установился довольно прочный статус-кво. В настоящее время только Интиллполис является наследственной монархией (в нем расположена резиденция герцогов Сегарда- знатного рода альхамбрийского происхождения) и то власть герцогов ограничена совещательными органами и сложной системой»сдержек и противовесов» уклад прочих в основном подходит под определение «олигархическая республика».
Все города регулярно воевали между собой, заключая самые разнообразные союзы, так что несмотря на репутацию «торгашей» которой их наградили васканцы, на самом деле интильцы храбрые солдаты, к тому же достаточно «продвинутые» в военном деле (арбалеты, сложные доспехи и тп.). Наряду с полисным ополчением и рыцарской конницей (а роль рыцарства на себя взяли городские нобили) появились и профессиональные наемные армии. Однако армии эти никогда не были слишком многочисленными и решали цели «ближнего пристрела».
Таким образов в конечном итоге развитые города Интила оказались подчинены «примитивным варварам» из Васкании.
Отсутствие политического единства и богатство делали Интил очень привлекательным для захватчиков. Любая страна, претендующая на «державный» статус первым делом пыталась захватить какой-нибудь из богатых городов Интила. Семи Городам приходилось отражать морские набеги и полновесные вторжения из Ултара, вторжение ултарцев по суше. Даже в это время в Интиле не воцарялось полного единства, один из полисов обязательно норовил склониться на сторону врага. Наконец во время по настоящему опасного вторжения интильские города воззвали о помощи к альхамбрийцам, которые имели многовековой опыт войны с Ултаром.
Альхамбрийцы в самом деле помогли разбить Ултар, и на суше и на море, но расплатой за эту помощь стала утрата независимости.
Конечно, в сравнении с Троном Змея альхамбрийцы были «гуманными» завоевателями. Никаких многотысячных уводов в рабство, никакого разорения и почти никакого насилия к населению. Впрочем, с появлением альхамбрийцев в Интиле появилась аристократия феодального типа. Довольно большие владения были розданы альхамбрийским рыцарям. С собой все эти бароны, герцоги, рыцари привезли своих людей, и то там то здесь на юго-западе Интила возникли альхамбрийские анклавы. Северо-восточные земли не считались вошедшими в состав Альхамбры, но были обременены многими налогами и повинностями.
Благодаря некоторой культурной общности с интильцами захватчики довольно скоро освоили интильские обычаи, и вели себя пристойно, так что «земля под ногами» у альхамбрийцев не горела, и они бы еще через несколько поколений просто смешались с местным населением, но интересы альхамбрийской короны не дали пройти этому идиллическому сценарию.
И так, хотя альхамбрийцы в самом деле вели себя «прилично» на бытовом уровне, да и заслуга их в качестве спасителей от Ултара еще была свежа в памяти, они все равно обдирали города как липку. Сами по себе альхамбрийцы были отважными вояками, но вот интильской тороватости лишены начисто, столетия войн отучили их от накопления богатств, а столь же благодатный как в Интиле (может быть лишь чуть более засушливый) климат и вовсе превратил в «нацию бездельников». Хотя они и не резали людей, не уводили их рабство, альхамбрийские власти ради наполнения вечно пустой казны, ради прокормления вечно голодных армий вывозили с Интила сырым и вареным, деньгами и товарами все что можно. То есть Интил рассматривался как своего рода «кормушка» для воинственных западных соседей.
Очередное усиление этих поборов превысило меру интильского терпения, и на южных землях то там, то здесь начали вспыхивать восстания, появляться шайки «борцов за освобождение». Северные города естественно поддерживали это движение деньгами. Однако для войны с могучей Альхамброй сил все равно не хватало, да и единство на самом деле так и не воцарилось среди Семи Городов, и потому воинов для того что бы выгнать с полуострова альхамбрийцев пришлось нанимать бойцов на севере…
Васканцы и раньше наемничали в Интиле, равно как и во всех сопредельных странах. Но сейчас они устремились на службу многими тысячами. Так же решили заработать на войне лименожцы.
Войны шли «чинно и степенно» несколько десятилетий, с многолетними перемириями и всевозможными расшаркиваниями, но все это чередовалось с кровопролитными сражениями, долгими осадами и тп. Отряды наемников кочевали со стороны на сторону, города перебегали из одной лиги в другую, флоты блокировали города…
Наконец альхамбрийцы, которые могли поставлять пополнения своим войскам только морем (на суше перевалы контролировали теперь васканцы) утомленные такой изнурительной как для армий, так и для казны и бесперспективной войной, признали свое поражение и ушли из Интила.
Лига Освобождения тут же передралась между собой, и те же самые васканские и лименожские наемники, что помогали выбивать с полуострова альхамбрийских захватчиков теперь сражались за разные города распавшейся Лиги.
Эта война ни к чему не привела, и через пару лет угасла.
Еще около пятидесяти лет Интил прожил «по старому».

[Михаэль фон Барток]

Меж тем васканцы, на которых Интильские войны оказали самое благотворное влияние (позаимствовали новшества в военном деле, а так же упрочнили и привели в стройный вид своё общественное устройство) там, за Интильскими горами одерживали одну победу за другой.
Сначала они вместе с Унгрийцами нанесли болезненный удар по Бурзумхейму, потом отодвинули свою границу на север, основали Вольфенланд, потом очень болезненно разгромили даннайцев (после чего Даннай утратил все претензии на лидерство в регионе), а потом, наконец, подмяли под себя и Лимье.
Не удивительно, что следующим направлением для удара был избран Интил.
И так васкаское воинство за многие десятилетия походов превратившая в совершенную боевую машину перевалило горы началось вторжение.
Интильцы конечно кое-где оказали сопротивление, но часть территорий (особенно мелкие городки) просто сами «поднимали лапки», признавая власть новых хозяев.
Особенно упорным было сопротивление на юге, в районе Интиллполиса, прежде всего из-за того что на юге остались многочисленные альхамбрийские знатные роды, да и во время предыдущих войн и постоянной борьбы с пиратами архипелага жители этих земель привыкли сражаться.
Но остановить набравший скорость васканский «каток» было уже не под силу никому…
В конце концов войска интильцев капитулировали, город сдался.
Завоевание конечно не было праздником для Интила, но как и альхамбрийцы до них васканцы повели себя весьма гуманно и разумно. Приведя городскую верхушку и знать к присяге, оставив везде свои гарнизоны, васканцы и не думали «лютовать» на покоренной территории, напротив первое время простые воины негодовали, что вожди не дают им вволю пограбить и покуражится, а заключают союзы, а порой и династические браки с местной элитой.
Часть васканской знати осела в Интиле, но привилегии больших городов это не затронуло, розданы были в основном сельские земли. Конечно интильцы роптали против новых повинностей, но довольно скоро васканские «пришельцы» породнились и заключили множество других союзов с местной элитой, так что вариант «изгнать оккупантов» не прошел бы ни при каком стечении обстоятельст. Так же васканцы простого звания в немалом количестве переселились в Интил, где начали осваивать «бесхозные» земли.
В свою очередь Интильские города начали экономическое проникновение в Васканию и прочие земли нового государститва, и через сотню лет уже решительно невозможно было понять, кто кого и когда завоевал, потому что гордые васканские бароны сплошь и рядом оказались в долгу и интильских банкиров, интильцы открывали по всей Империи свои торговые и банковские конторы, сами переселялись в васканские и лименожские города, где основывали новые производства…
Впрочем, полного слияния страны в единое целое не произошло.
Сын васканского барона приехав в Интиллполис искать службы перво-наперво испытывает жуткий когнитивный диссонанс, столь велика разница между его патриархальной родиной и «продвинутым» Интилом, а интильские переселенцы в имперских городах на протяжении поколений хранят общность, не слишком смешиваясь с местными жителями…
Произошло этакое «взаимопроникновение» без смешения наций в одну (во всяком случае, пока).
Впрочем общий «портрет» Империи дело отдельной главы.
Культурно развитый Интил оказал самое благотворное влияния на прочие земли Империи, научные и культурные достижения, религия, искусство и проч. существенно облагородили нравы да и просто физический облик северян.
И так к моменту Войн Хаоса Интил процветает вовсю.
Власть Империи не дает разгореться очередной междуусобной войне между Семью Городами,
После того как рейд имперского флота практически пресек пиратство с архипелага, жизнь стала совсем мирной.
Интил достаточно густо заселен. Конечно, не «впритык», то есть пройти по Интилу день-другой и не встретить селения пока еще возможно, но ничего похожего на дикие ланды центральной Васкании тут уже нет. Большие города имеют достаточно развитую инфраструктуру вплоть до самотечных водопроводов и канализационных стоков. В городах стоят гарнизоны, частью из Васкании, частью из самих интильцев. Отчасти они по прежнему играют роль «оккупационной армии», хотя давно уже не было больших волнений. Так же несколько больших постоянных лагерей стоит на границе с Альхамброй. Между собой населенные пункты связаны развитой сетью дорог (мощеных).
Сельская местность – поля, виноградники, плодовые деревья, наряду с деревнями много одиночных усадеб, так же там разбросаны виллы богатых горожан. Феодалы не слишком многочисленны, как правило, это роды альхамбрийского или васканского происхождения. Они владеют землей, которую сдают в аренду селянам. Кое-где есть «классические» замки в основном альхамбрийских времен, но многие живут в городах, наведываясь в свои имения только как на курорт в летнюю жару. Так же в Интиле много маленьких населенных пунктов, про которые не понятно, города они и села, они живут по принципам прямой демократии и платят налоги в казну.
Интил по-прежнему лидирует в производстве тканей, предметов роскоши, ювелирных изделий и тп. Но крепко и сельское хозяйство, Интил щедро поставляет пшеницу, оливковое масло, сыры, сушеные фрукты, специи и тп. Огромную роль в жизни страны играет производство вина, которое пьет едва ли не весь мир, кроме малопьющих имадийцев и гордых альхамбрийцев, которые из Интила ничего не завозят, что бы поддержать своих виноделов.
Интильцы имеют вполне «европейский»облик, и хотя в среднем они смуглее и тоньше в кости и изящнее сложены, чем массивные северяне, но это не значит что среди них не встречаются здоровенные рыжие, грузные блондины и прочие «нетипичные» типы. Просто в их жилах течет кровь многих пришельцев, захватчиков и добровольных переселенцев. Постепенно и васканские, и альхамбрийские переселенцы вливаются в интильскую нацию.
В силу развитого общественного устройства понятие «национальный характер» у них изрядно размыто, в отличие скажем от тейчтумцев где барон отличается от своих подданных только тем что живет в каменном замке, а они в лачугах, но речь, привычки, интересы и застольные песни у них часто одни и те же. Так что разница между образованным городским легистом, крепким фермером из глубинки, гордящимся альхамбрийской кровью рыцарем и рыбаком с побережья огромна.
Тем не менее можно сказать, что в целом интильцы несколько эмоциональнее, жизнерадостнее и помягче в повседневном общении, чем васканцы или особенно лименожцы. Любят попеть, повеселиться, посмеяться. В силу мирной жизни последних поколений они не ждут поминутно быть убитыми, не так агрессивны, не хватаются чуть что за оружие и тп. Впрочем, многие интильцы служат в имперской армии, участвуют в сражениях на границах с Альхамброй и Аль-Имад так что представление об изнеженности и бесхарактерности интильцев верно только в отношении очень небольшого для всей страны, но заметного в обществе класса городских аристократов. Те в самом деле нередко ведут бесцельный «пархающий» образ жизни, наслаждаясь роскошью, но многие из них покровительствуют художникам, поэтам, историкам, ученым, так что приносят пользу хоть так. Интильцы в самом деле много более расчетливы чем северяне, менее щепетильны в вопросах чести, и в делах могут быть нечистоплотны, за что поголовно слывут на севере «жульем».
Про интильцев часто говорят что они «суеверны но не религиозны» в самом деле, жизнь их полна всяческих мелких богов, божков и тп. Перед тем как отправится в путешествие надо помолиться и принести жертву (как правило символическую, вроде горсти фиников) богу отвечающему за путешествие, приехав в город почтить богов города, войдя в дом умилостивить домашних божков хозяина и прочая и прочая. Но, как правило все это начисто лишено сильного мистического чувства, и носит характер «обрядоверия». Покрепче вера в сельской местности, где почитают богов плодородия. Раньше ритуалы были весьма кровавыми, но теперь в дертву приносят только овец и коз, да и тех потом благополучно сьедают на сельском празднике, богов угостив кровью вылитой на землю.
На государственном уровне долгое время поддерживался и развивался культ олимпийских богов, греческих и римских, но последние пару сотен лет стал набирать силу синкретический, но все же обладающий изрядной притягательностью Культ Солнца, возникший от облагораживая традиционного поклонения светилу новейшими философскими учениями.
Так как Интил почти начисто лишен проявлений любой магической энергии нередки и «стихийные атеисты» которым дела нет до богов и всего подобного.

[Михаэль фон Барток]

Васкания.
Страна отважных.
Тогда как для Интила придумывают эпитеты, в большей степени обращенные к природным условиям или веселым нравам этой южной страны, о Васкании принято говорить, добавляя «гордая», «славная», «увенчанная славой», а сами васканцы величают свою родину не иначе как «страна отважных».
При всей поправке на то, что это поэтические метафоры, стоит признать, что васканцы как ни один другой народ Запада имеют причины гордиться своей воинской славой.
Ранняя история васканцев полностью отдана на откуп преданиям и песням. Письменных источников не сохранилось, а до археологических изысканий наука Арка еще не доросла, так что цветистые «преданья старины глубокой» единственный источник.
Когда-то васканцы жили на берегах северного моря, во всяком случае, в их легендах регулярно упоминаются «морские короли», морские сражения и проч., тогда как в историческое время они только завоевали страны, имеющие выход к морю. Во всяком случае, в языке и облике васканцев несомненно есть родство с жителями Мидгарда. Потом, то ли натиск каких-то других, еще более воинственных и диких племен, то ли некая «жажда странствий» вытолкнули васканцев с их родины, и они двинулись в то, что песни именуют Долгой Дорогой.
Дорога эта пролегала сначала через территории современного Тейчтума, потом вокруг Пресного моря, потом через то, что ныне стало Унгрией. Одновременно с этим другие васканские роды просто шли на юг, миновав земли Вольфенланда. Движение это, по всей видимости заняло около полутора столетий, и не имело ничего общего ни с походом организованной армии, ни с плавным «расселением» по новым землям. Васканцы приходили на новые для них территории, наскоро осваивали их, как правило, успевали даже заняться земледелием, жили там примерно поколение. Потом в большей или меньшей степени снимались с места и двигались дальше, ведомые одновременно и поиском новых еще освоенных земель (а их способ хозяйствования отличался большим варварством), и в поисках военной добычи. По пути васканцы разумеется много воевали с народами уже заселявшими земли по которым пролегла Долгая Дорога, и судьба этих племен была различна, но так или иначе незавидна. Все они были разгромлены васканцами, которых полукочевой образ жизни сильно сплотил и превратил поистине в «народ воинов», а потом либо влили свою кровь в жилы победителей, либо оказались вытеснены в менее благоприятные земли, либо и вовсе перебиты.
По мере того, как росла численность васканцев, а их организация все больше обретала черты некоторой «протогосударственности», из переселенцев, осваивающих новые территории для того, что бы пахать там землю и пасти скот, они все больше превращались в завоевателей, обкладывающих местное население податями. В их сознании и структуре общества произошел некоторый перекос, в результате которого естественным для васканца состоянием стали считаться война и поход, а не мирный труд на своей земле. Довольно рано из рядов народа выделилась знать, очень заносчивая и очень многочисленная, сплоченная вокруг племенных вождей. Разумеется, росла и материальная культура, но все больше в направлении военного дела. Бурзумхеймские хроники повествуют о варварах с Запада, с которыми королям Бурзумхейма пришлось вести войны во время создания своей материковой державы. Тогда намного лучше организованным и вооруженным северянам удалось вытеснить опасного врага, и так зародилась жестокая и непримиримая вражда между этими народами.
Первоначально васканцы перемещались пешком, а пожитки свои везли на телегах, запряженных быками и малорослыми мохнатыми лошадьми. Сражались они естественно тоже пешими..
Но с годами они оценили преимущества лошадиных четырех ног перед своими двумя, и стали массово разводить лошадей, выводя разные породы для хозяйственных нужд и для битвы. С появлением огромных табунов возник еще один источник богатства, и еще одна причина для постоянного поиска новых территорий.
Ко времени Войн Туризаца, васканцы уже успели потерпеть поражение от Бурузмхейма и откатиться на юг, на территории современной Унгрии. Там они задержались довольно надолго, успели даже основать какие-то городки, и казалось, собирались закрепиться, но усилившийся натиск Бурзумхейма и главное пришедшие от западных сородичей вести об огромных и легких для завоевания землях, заставили неугомонных варваров снова сняться с места.
Так около семисот лет назад они пришли на территории, что ныне и зовут Васканией.
Земли эти принадлежали племенам, родственным даннайцам. За несколько десятилетий васканцы либо покорили, либо вытеснили их с родных земель. Однако так как из Унгрии они пришли по берегу Пресного моря, то на своем пути почти не затронули древнее королевство Лим, что оказалось у них как бы за спиной.
После того, как упорное сопротивление данайцев определило границу на западе, васканцы устремились на юг, и покорили земли вплоть до Интильских гор, а потом предприняли несколько безуспешных вторжений в Альхамбру.
На некоторое время неугомонные васканцы кажется «успокоились».
Они в самом деле дошли до определенных границ – ни Альхамбра, ни Семь Городов, были им пока не по зубам.
К тому же долины Васкании, наконец-то показались им достаточно привлекательными, что бы поселиться на них навсегда, оставив кочевой образ жизни. И так, васканцы принялись осваивать свои новые земли, плодиться, развивать ремесла и военное дело, и превращаться из конгломерата племен в единый народ. Но, разумеется, крайне нелепо было бы предположить, что все они сразу же перешли к хлебопашеству.
Напротив, теперь, имея за спиной не походный лагерь, а собственные крепости и города, теперь они могли производить много более опустошительные и стремительные набеги на соседей, чем когда везли за собой женщин, детей и скарб. В свободное от походов на соседей время васканские вожди резались между собой, так что переход к оседлости не только не превратил их в мирных хлебопашцев, а наоборот поспособствовал формированию «нации героев».
Наряду со знатью из общей массы васканцев (занятых земледелием, скотоводством, ремеслами, и за оружие берущихся только в случае больших войн) выделилось сословие, единственным занятием которого стала война.
Много более многочисленные, чем дворянство в обществе, что развивалось «естественным» мирным путем, васканские рыцари постепенно обретали свои современные очертания.
Очень долго, несмотря на ощутимое национальное единство васканцев, речи не шло об установлении центральной власти, слишком крепки были традиции военной демократии и слишком сильны были позиции племенных вождей (к тому времени как васканцы осели, и те сделались землевладельцами, они постепенно начали обзаводиться и титулами).
Когда с востока пришли унгрийцы, некоторое время они играли роль главного врага, на борьбу с которым была направлена военная сила васканцев. Однако, новая волна агрессии со стороны Бурзумхейма заставила эти народы примириться, и на протяжении многих сотен лет они стали союзниками в борьбе против общего врага.
Наконец из рядов многочисленных баронов Васкании выделился род Бодуэн.
С трудом отразив очередной набег из Бурзумхейма, васканцы поняли, что в дальнейшем раздробленность может их погубить. Молодой барон Бодуэн, обладавший кроме перешедшего по наследству могущества еще и личными талантами вождя и полководца, сумел собрать большую армию, принципом формирования и подготовки отличавшуюся от прежних хаотичных ополчений, и, заключив союз с унгрийцами внезапно ударил по территориям самого Бурзумхейма. Защиту от магической силы, которой тогда во много больших размерах обладали северяне, васканцам и их союзникам обеспечил перебежчик из стана врага, герцог Вассаго.
Разгромив армию графа Варгота, союзники вторглись в Бурзумхейм, подвергая земли страшному опустошению, мстя за прошлые поражения и многочисленные рабовладельческие набеги.
Вовремя развернувшись, что бы не встретиться с собранной армией короля, васканцы и унгрийцы отошли обратно к пограничной реке, и уже на ее берегах дали тяжелейший бой, победу в котором не смогла одержать ни одна из сторон.
Это было первое вторжение на земли зловещего Бурзумхейма, второй раз это удастся только унгрийцам через пять сотен лет.
Вскоре Бодуэн был провозглашен королем но, как и Эфею после него отважному барону не довелось поправить долго – он был убит подосланными из Бурзумхейма убийцами.
Отчасти примерное равенство сил главных баронских родов отчасти невеселая судьба Бодуэна (а за ним и Эфея) привело к тому, что королевская власть в Васкании хотя и была учреждена, так и не набрала никогда того веса, что имела даже в соседней Унгрии.
Король избирался из рядов знатнейших баронов (страшно вспомнить какими преступлениями и злоупотреблениями сопровождались эти «выборы») и хотя и правил пожизненно власть по наследству передать не мог. Кроме того его полномочия со всех сторон норовили урезать и ограничить, постоянно сводя роль короля к роли, какую он играл в древности, еще в период Долгой Дороги – то есть военного предводителя, пользующегося властью только в условиях войны.
Заключив мир с Бурзумхеймом, васканцы через некоторое время сами начали завоевательные походы и продвигаясь на юго-восток в конце концов столкнулись с Ултаром. Меж тем на северо-западе у васканцев появился новый враг, который угрожал зарождающейся васканской гегемонии.
Это было королевство Туатта Де Даннан.
Даннайцы собрали огромную армию и вторглись в Васканию, и осадили столицу город Штернбург, но в решающем сражении потерпели разгромное поражение, завершившееся почти полным уничтожением их войска. С тех пор Туатта де Даннан сошла с арены большой истории, обратившись в раздробленное полудикое государство где-то на окраине мира.
Ултар в то время находился на излете своего могущества, и в попытках вернуть былую мощь предпринял несколько рискованных военных авантюр – десанты на Интил, пешие походы валтийские царства, высадки на альхамбрийские берега…

[Михаэль фон Барток]

Хотя васканцы несколько раз пробовали «пощипать» Интильские Семь Городов, много чаще они служили наемниками в войнах Городов между собой и с внешним врагом.
Во время большого ултарского вторжения васканцам пришлось объединить свои силы унгрийцами, интильцами, альхамбрийцами, недавними врагами даннайцами и жителями Лима. Бурзумхейм даже прислал одного воина.
Разгром Ултара в котором Васкания сыграла ведущую роль сильно возвысил эту страну над прочими странами Запада. Все сильнее становилось присутствие васканцев в Интиле, где они пока по-прежнему служили своим нанимателям, но все чаще подумывали о том, а не стоит ли попробовать взять мягкотелых соседей на острие копья.
Сильно отодвинув границу на юг, васканцы после долгого и выматывающего участия в Интильских Войнах с Альхамброй, наконец, двинули свои силы на Лим, который все это время продолжал хранить свою независимость.
Завоевание Лима заняло не меньше полувека и стоило многих жертв обои народам. Во время прежних завоеваний васканцы ни разу не сталкивались с таким упорством и с такой приверженностью идее независимости. Прежде они подчиняли либо раздробленные племена, которым было, в общем-то, все равно кому платить подати, и постепенно поглощали их. Либо они устанавливали весьма разумный, не омраченный излишними жестокостями порядок управления подвластными территориями. Сейчас же их встретила страна с долгой историей, имевшей и славные страницы.
Наконец, после десятилетий войн, насилий и грабежей, лименожцы капитулировали, но хотя прошло уже больше сотни лет, до сих пор Васкания так и не стала с Лимье единым целым. Васканцы в самом деле в больших количествах переселились в Лимье, и по решению властей, и по своему почину, но их продолжали воспринимать как захватчиков.
Однако сил сбросить васканское владычество у лименожцев не хватало, несмотря на многочисленные попытки.
Завоевав Интил, васканский король Готфрид провозгласил себя императором Запада. Столица переехала в Интиллполис и отныне можно говорить о новом государственном образовании – Империи, а не о «королевстве Васкания». Сама же Васкания стала лишь частью Империи, которую сама же и создала.
И так, что же представляет собой Васкания на момент Войн Хаоса?
Васкания довольно четко и весьма ощутимо делится на Северную, Центральную и Южную.
Северная, граничащая с Даннаем на Западе, Вольфенландом на Севере и Унгрией на Востоке, от Центральной отделяется рекой. Это самая отсталая, самая патриархальная, самая верная старым обычаям часть. Здесь царит простота «дедовских» нравов, когда барона порой невозможно отличить от его крестьян, когда даже знать, ради сохранения воинского духа предков спит на соломе, а самым достойным занятием почитается военная служба. Именно на севере Васкании можно записать сохранившиеся в первозданной чистоте легенды о былых временах, именно сюда надо ехать желающему видеть васканцев такими, какими они были во времена похода Бодуэна.
Северные васканцы сохранили и свой облик, в васканцах других областей уже размытый кровью иных народов.
Васканцы живут в основном в сельской местности, где разбросаны замки знати и селения простолюдинов. Те в свою очередь лично свободные, и пользуются в своих землях довольно широкими правами самоуправления. Они занимаются земледелием, скотоводством, но по-прежнему большую роль в их образе жизни играет охота (многие васканцы простого звания и вовсе живут всевозможными лесными промыслами), ремесленники как правило сосредоточены по своим селениям. Небольшие городки являются центрами торговли и ремесел, но в целом их роль в жизни страны не слишком велика. Для торговли с остальным миром Северная Васкания в основном поставляет всевозможные плоды лесных промыслов и крепких «рабочих» лошадей. Жизнь в Северной Васкании достаточно скучна, и отличается сельской «дремучестью», и многие уроженцы этих областей в погоне за лучшей долей, переезжают в другие области Империи, вербуются в армию, и тп.
Васканцы, живущие здесь, в почти первоначальной чистоте сохранили свой исторический облик как физический (светлые волосы, голубые, или серые глаза, светлая кожа) так и бытовой из-за отсталости страны, и покрой одежды и модели доспехов мало изменились с «легендарных» времен. В прочих частях Империи их склонны рассматривать как темных деревенщин, но эти «деревенщины» поставляют трону отважных и умелых воинов, так что они все равно остаются большой силой в общем раскладе, и местная верхушка при всей своей «темноте» отличается изрядной амбициозностью.
Центральная Васкания не столь патриархальна. Однако в силу больших размеров эту страну отличает значительная разница в жизненном укладе.
Большие города вроде бывшей имперской столицы Штернбурга уже сильно «продвинулись» вперед во всех смыслах, отчасти благодаря интильским переселенцам, отчасти в силу внутренних причин. Они являются крупными торговыми и промышленными центрами, а в силу большого населения представляют и большую военную силу – городские ополчения боеспособностью и дисциплиной могут поспорить и с регулярными имперскими войсками. Города эти, как правило, самоуправляемы, из-за чего в большей или меньшей степени «на ножах» с местной аристократией.
Сельская же местность – отдельный разговор.
Климат здесь мягче, чем в Северной Васкании, но суровее чем в Интиле, то есть вполне пригоден для занятий сельским хозяйством, но огромную роль для жизни страны, да и для функционирования имперской военной машины играют боевые лошади. Их в огромных количествах и разводят в долинах Васкании. Владельцы этих табунов, и земель на которых они пасутся – местные аристократы.
Огромное количество людей связано с этим доходным и почетным делом, а владельцы крупнейших табунов пользуются огромным влиянием на общество. Живут они в разбросанных по всем долинам укрепленных замках, располагают многочисленными и весьма задиристыми и прекрасно вооруженными людьми, с помощью которых не раз решали «бизнес-вопросы» и оказывали давление на сельское население, с которым часто конфликтуют из-за земельных угодий. Сельские общины часто тоже заняты в коневодстве (несмотря на все попытки оставить разведение копытных эксклюзивным делом знати), так что отношения между поселянами и знатью не подходят под определение «сельская идиллия».
Разумеется не вся Центральная Васкания это пастбище. В горах добывают металлы и уголь, южные области на границе с Интилом славятся как хлебная житница, в городах развиваются ремесла и торговля, в целом это бурно развивающийся регион. Во многом этот рост подстегнуло присоединение развитого Интила, приведшее к проникновению интильского капитала и самих интильцев, отчего среди людей самого разного звания нередка тоска по «старым временам».
Несмотря на эту напряженность в обществе, именно Центральная Васкания и является сердцем Империи, именно вечно чем-то недовольные «лошадиные бароны» равнин и составляли долгое время костяк имперских рыцарей, именно мастерские Штернбурга производили оружие, именно из здешних простолюдинов вербовались армии.
Васканская знать по-прежнему удерживает политическое главенство в Империи, хотя ее стройные ряды несколько размылись в последнее время. Император по-прежнему избирается из числа старых родов Васкании.

[Михаэль фон Барток]

ну кажется я подхватил "синдром Пелиаса" в виде выкладывания черновиков.
точнее недописанных вещей

Солдатский император.

Конрад де Ферр родился в Лимье в семье барона Альбрехта де Ферра, и был первым и единственным ребенком в семье. Отец его один из многочисленных васканских баронов, которых Империя сознательно «пересаживала» на земле новоприобретенных территорий, дабы они создали там вооруженные силы способные защитить земли, и «привязывали» территории к метрополии. Мать Конрада была из знатного даннайского рода, дочь князя. От нее Конрад получил в наследство не типичную для васканца внешность и был прозван Даннайцем, хотя едва ли тот факт, что его мать происходила из Туатта де Даннан как-то серьезно влиял на его восприятие себя как рыцаря империи, васканского аристократа и правоверного солнцепоклонника. Даннайский язык он выучил уже в сознательном возрасте, и хотя какой-то интерес к культуре и истории родины своей матери проявлял, все равно считал себя, прежде всего васканским рыцарем.
Мать Конрада скончалась вскоре после его рождения, не успев сыграть сколь-либо значимой роли в его воспитании. Ее смерть тяжело травмировала отца – женился Альбрехт по любви, в обход сословных предрассудков. Больше Альбрехт де Ферр не женился.
Жизнь с убитым горем отцом видимо и повлияла на угрюмый характер всю жизнь отличавший Конрада.
Конечно, в те суровые времена отношения между родителями и детьми редко отличались особой душевной теплотой, но отец Конрада был судя по всему особо бездушен, мать умерла, и кроме того у Конрада не было братьев, сестер и просто сверстников, общение с которыми компенсировало бы это. Впрочем, такая унылая жизнь положительно повлияла на ум Конрада, он очень рано выучился читать и увлеченно перечитывал книги из небольшой отцовской библиотеки. Были в ней в основном рыцарские романы, особой ценности, не представляющие и некоторое количество книг по истории, но Конрад с детства крепко пристрастился к чтению и всю жизнь тренировал свой ум так же упорно, как и тело.
Когда Конраду было лет семь, отец видимо немного оттаял душой и стал заниматься с ним всевозможными упражнениями, учить ездить на лошади и проч. Когда сыну исполнилось одиннадцать лет, Альбрехт по обычаю отослал его ко двору своего родственника графа Лименожского. Там Конрад влился в многочисленную толпу оруженосцев графа. Ему пришлось добиваться серьезного отношения и уважения к себе кулаками, в чем от природы очень сильный и упорный Конрад преуспел довольно быстро. Следующие семь лет были посвящены жестким тренировкам в обращении с оружием, верховой езде, кулачному бою и тому подобным занятиям, в чем Даннайцу сопутствовал неизменный успех. Он отличался не только силой, но и ловкостью, а так же совершенно несгибаемой силой характера заставлявшей его тренироваться буквально до кровавого пота. Конрад неоднократно выигрывал турниры во всех видах воинских искусств, и к восемнадцати годам представлял из себя вполне сложившего бойца-универсала, одинаково хорошо владевшего мечом, копьем, кинжалом, превосходного наездника и стрелка. При этом интерес к книгам (прежде всего по истории) никуда не ушел, Конрад перечел множество книг о былых войнах и учебники по военному искусству, теории войны.
Друзей же у молодого человека почти не было. Его уважали все и он со всеми держался вежливо, но при этом сохранял между собой и людьми некоторую дистанцию. Причем происходило это не от высокомерия, а скорее от природной любви к одиночеству.
Так же угрюмый Даннаец отличался удивительным для молодого человека равнодушием к выпивке и всяческим молодецким выходкам, видимо во многом, поэтому его отношения со сверстниками и не клеились.
Когда Конраду было девятнадцать, ему впервые пришлось участвовать в настоящем бою – большой распре между васканскими и лименожскими баронами. Юный Конрад отличился отвагой и редким, поистине «книжным» следованием рыцарскому кодексу. За отвагу при штурме замка Конрад был раньше положенного совершеннолетия посвящен в рыцари.
Потом он принял участие в войне с Альхамброй и там тоже покрыл себя славой.
Конрада, несмотря на юный возраст стали выставлять в качестве поединщика перед сражением и ему неизменно сопутствовал успех. При этом Даннаец оставался «рыцарем без страха и упрека» и старался не убивать, а лишь разоружать или ранить соперников и никогда не добивал раненых или лежачих.
После альхамбрийской войны (которая впрочем, имела несколько «несерьезный» характер стороны не стремились уничтожить друг друга, спор шел из-за пары феодальных владений на границе, и война велась по правилам) уже довольно известный, Конрад оказался при дворе.
Там наивного провинциала воспитанного отчасти на книжных идеалах, отчасти на суровом, лаконичном кодексе чести баронов пограничья, ждало разочаровывающее столкновение
с испорченными придворными нравами.
Но среди всевозможной шелухи Даннаец безошибочно отыскал стоящих людей. В то время он стал учеником знаменитого философа и политического деятеля Арэлия и оказался в свите герцога Бодуэна, прославленного полководца Империи и главы Ордена Света, религиозно-воинской организации. Среди рыцарей Ордена Конрад наконец-то нашел себе подобных, верных старому кодексу.
Спокойствие длилось недолго, и уже через пару лет Конрад в составе отряда Бодуэна (по большей части состоявшего из рыцарей Ордена) оказался в Аль-Имад, помогая вечным врагам Империи бороться жутким вторжением из Пустоши.
Эта война, отличавшаяся невероятным ожесточением сторон, была потрясением для имперских рыцарей, привыкших к несколько более цивилизованному способу ведения войны, во всяком случае, без ритуального каннибализма.
Потрясенный увиденным, Конрад не только преисполнился религиозного пыла – отныне борьбу с силами Хаоса он стал воспринимать как личную, но и сам изрядно ожесточился.
Кровопролитные сражения следовали одно за другим, и во всех Даннаец бился очень достойно, сочетая отвагу с выдержкой и несомненным тактическим мышлением. Тогда же стали проявляться и его лидерские качества, он стал настоящим «сердцем» орденского отряда.
Наконец именно его выдвинули драться с богатырем иаджуджей перед решающим сражением.
Имадийцы сделали это с расчетом – Конрад был чужестранец, и его гибель не так деморализовала бы имадийских солдат, как если бы пал их собственный прославленный рыцарь, а его победа все равно подействовала бы ободряюще.
В очень тяжелом поединке Конрад одолел страшного великана, которого считали каким-то потусторонним чудовищем, и сам был изранен так, что несколько дней провел между жизнью и смертью. За этот подвиг Конрад был всячески одарен королем Ильдеримом.
Но союз между Империей и Аль-Имад не мог быть долгим и уже через два года Конрад, которому Ильдерим вручил главную награду Ирама, в составе союзной армии Империи, Тейчтума, Унгрии и Альхамбры вторгся в Ултар – фактического вассала Аль-Имад.
Ултар был подвергнут страшному разгрому, а население – резне.
Во время похода, при штурме столицы Ултара погиб барон Альбрехт де Фер...
Во время тяжелейших, кровавейших боев под стенами города, и на крепостных стенах, Конрад вооружившись коротким тяжелым мечом, сражался в самой гуще схваток, и его сила, мастерство и безжалостность не раз помогали переломить ход рубки.
Тогда же он познакомился и довольно близко сошелся с Бальдуром фон Бартоком, будущим лордом-хранителем Тейчтума. Веселый авантюрист и кутила Бальдур отчего-то проникся дружескими чувствами к мрачному и задумчивому Даннайцу.
Когда в лагере союзников вспыхнула эпидемия чумы, от которой скончались многие предводители похода, в том числе и прославленный герцог Бодуэн, молодой Конрад, которого болезнь миновала, фактически возглавил имперскую рыцарскую конницу.
Во многом жесткий характер Конрада и его верность изначальной цели похода уберегли имперскую армию от такого разложения, какое обуяло их союзников.
Так или иначе, Конрад вернулся в Интил осиротевший, покрытый славой и не взявший себе ни единого медяка из ограбленной Ултарской казны. Там «рыцарь без страха и упрека» был пожалован несколькими новыми владениями и возведен в чин командира имперской рыцарской конницы, обязанности которого он фактически и исполнял вторую половину кампании.
Так Конрад вновь оказался при дворе. Теперь он был не просто «славным рыцарем», а начал обретать «вес» и понемногу учиться искусству политики. «Партия», к которой принадлежал Конрад, возглавляемая его учителем Арэлием, была сторонницей усиления полномочий имперского центра и состояла в основном из знати, связанной со столицей и центральными областями.
Обретя большое влияние на императора, Арэлий и Конрад продавили очень важный проект, об увеличении числа имперских рыцарей, то есть служивших (за жалование) непосредственно императору, выпадавших из сложной, запутанной феодальной системы страны. Был объявлен набор в новое сословие, и множество отпрысков бедных знатных родов устремились записываться в имперские рыцари. Землю они во владение получали непосредственно от казны, и подотчетны были только императору. Им были розданы большие владения в основном в Васкании и Лимье, были введены строгие правила службы, обязательные сборы, проведение смотров амуниции, турниров для проверки боевых навыков и проч.
Конечно, это было не совсем учреждение регулярной армии, но все же мобильность и дисциплинированность имперцев была выше, чем у ополчений в провинциях, которые набирались старым способом.
Потом Конрад оказался в опасном и авантюрном предприятии – путешествии в Черные Королевства, что бы спасти из плена невесту Балиана Лименожского, ученика Даннайца и сына его прежнего покровителя. Для этого рискованного похода молодому офицеру, которого ждала блестящая будущность, пришлось сложить с себя все обязанности, и командующим имперскими рыцарями был назначен его заклятый враг.