Писатель
Регистрация: 30.03.2008
Сообщения: 388
Поблагодарил(а): 221
Поблагодарили 594 раз(а) в 208 сообщениях
|
Re: Толуэлл: Продолжение
Продолжение.
|
Цитата: |
|
|
|
|
|
|
|
|
2
Пта-Собек удивлённо моргнул, сначала решив, что ослышался. Жертва говорила о себе так, как будто была она не царевной мелкого и незначительного городка-государства в варварском Шеме, а правительницей великой державы, такой как Стигия или, в крайнем случае, Кхитай. Притом, эта царевна Асгалуна говорила по-стигийски без заметного акцента. Маг повнимательнее присмотрелся к ней.
Она была очень юной, уже не девочка, ещё не совсем женщина. Вернее, девочка, только-только превратившаяся в девушку. У неё была точёная фигура с совершенными пропорциями, если не считать грудь, которая, на взгляд чародея, могла бы быть больше. Может, ещё не выросла? Волосы лежат пышной копной, такие же иссиня-чёрные, блестящие, как и её глаза. Эти глаза немного раскосы, нос чуть-чуть загнут, скулы высокие и полные, дерзкие, идеально очерченные губы.
В первый миг, когда девушка открыла рот и эти губы пришли в движение, Пта-Собеку почудилось, что перед ним совсем другая женщина. Та, что была отрадой для его мужского естества без малого полвека назад. Да, та последняя из женщин, которой он наслаждался не как могущественный маг и посвящённый слуга Сета, а как человек, мужчина. Та, которую он потом очень-очень осторожно подтолкнул к рубиновому трону короля Ахмеса – четвёртого этого имени, если не изменяет память. Всё остальное она сделала сама, как он её учил. Влюбила в себя короля и вышла за него, сделалась королевской супругой, затем королевой-консортой, затем родила Ахмесу IV трёх сыновей – сначала Ментуфера, потом Хеврена и последним Аменета. Ахмес же, этот влюблённый болван, на радостях от короновал её, сделал из консорты правящей королевой, своей законной соправительницей. И вскоре, как это случилось, король внезапно отошёл к Владыке Сету, и молодая королева осталась на троне Стигии одна. Пта-Собек ожидал, что теперь настанет его время. Но дальше всё пошло совсем, совсем не по плану... Волшебник горестно вздохнул. Удача в ту пору от него отвернулась! Не в первый раз и не в последний. Или он был слишком осторожен, чтобы схватить свою удачу за горло?
Он даже не знал, жива ли ещё та молодая королева. Хотя обширный оазис Собекка, где его предки-маги возвели эту цитадель, находился всего-то в трёх часах езды от Деншура, роскошного, величественного замка, вернее, целого города, возведённого новоявленной королевой посреди пустыни. Даже Луксур был от Деншура дальше! Королева опасалась жить в Луксуре, древней столице Стигии. Подобно всем узурпаторам, она страшно боялась заговоров и ещё больше – собственных законных сыновей, наследников престола. Поэтому она окружила себя верными людьми, а сыновей никогда не отпускала за высокие стены Деншура. Там, в Деншуре, она плела свои интриги, планировала новые строительные прожекты, к которым всегда имела слабость, а остальное время предавалась самым разнузданным оргиям, нисколько не мешая Тот-Амону и его прислужникам на деле заправлять державой Сета. Когда её первенец, молодой Ментуфер, всё-таки вырвался из Деншура и сверг мать с рубинового трона Стигии, этот неприступный замок стал для неё золотой клеткой.
Будь Пта-Собек чуть менее осторожен, чуть больше склонен к риску ради высшей цели, он бы помог бывшей любовнице бежать. Но он прекрасно понимал, что бегство свергнутой королевы непременно навлекло бы на него опаснейшие подозрения и немилость. А много ли нужно, чтобы вылететь из Чёрного Круга? Сам Тот-Амон, оказавшись в суровой немилости у короля Ментуфера, на некоторое время утратил власть над братством чёрных магов, где все «братья» как пауки в банке, каждый мечтает избавиться от соперника и готов использовать для этого любой повод.
Нет, нет, ни в коем случае, разумный маг не мог так рисковать! Поэтому он поступил иначе, сделал всё наоборот: используя чары забвения, стёр всякие воспоминания о ней из своей памяти, забыл даже имя её, словно и не было этой девушки в его отмеренной столетиями жизни.
Вспомнил в первый раз за тридцать лет только теперь, глядя на губы жертвы, что вот-вот умрёт на алтаре. Он мог бы поклясться, что ничем, кроме своих губ, она не напоминала ту весёлую, жизнерадостную пышку, которая и сердиться-то по-настоящему не умела. Почему волшебник вспомнил вдруг её, он и сам не знал.
Да, Нехтесси! Ту девицу звали Нехтесси, внезапно вспомнил маг. Потешив естество, волшебник использовал чары, чтобы вернуть девице её девственность, и отправил юную Нехтесси к молодому королю Ахмесу. Наверное, ей было столько же в ту пору, сколько и этой девчонке, Белит.
И чем внимательнее Пта-Собек присматривался к этим ярким, изумительно очерченным губам, тем отчётливее понимал, что и они совсем другие, чем у Нехтесси. Губы его последней любовницы были чувственные, созданные для страсти, для порока, для плотских удовольствий, для самых запретных утех, то были губы бесконечно похотливой самки.
Но в хрупкой девушке, лежащей перед ним на чёрном алтаре, Пта-Собек вовсе не ощущал чувственности, она казалась холодной и непреклонной, а её губы явно были созданы не для страсти, но для власти. Волшебник в своей долгой жизни слишком много повидал людей у власти, ошибиться он не мог: эти губы созданы повелевать, произносить приказы. Человек с таким губами никому не позволит что-либо решать за него. Скорее, сам захочет всё решать!
По спине волшебника пробежал холодок. Странное, позабытое им ощущение. А самое странное, что оно родилось вдруг, без видимой причины, явилось ниоткуда и ушло в никуда.
Вся эта девушка на первый взгляд казалась маленькой и хрупкой, однако внимательный взгляд различал сильные руки и ноги, плотную кость, развитые, тренированные мышцы. Пальцы на руках и ногах были изящные, по-девичьи тонкие, но вместе с тем длинные и гибкие, это удивило волшебника. Он лишь пару раз в жизни встречал людей с такими пальцами, и было это очень, очень давно, в пору его юности... У тех между пальцев вроде ещё были перепонки, как у морских существ.
– Великий Сет! – воскликнул Пта-Собек. – Ты говоришь, тебя зовут Белит? Это шемитское имя, но ты не шемитка. Или я, по-твоему, не знаю, каковы шемиты? Они простые, грубо сложенные, как все варвары севернее Стикса. А ты... я бы сказал, что ты стигийка, но у стигийцев не бывает таких пальцев и твоего разреза глаз! Так кто же ты? Откуда ты? Скажи мне правду, и тогда тебя ждёт быстрая и лёгкая смерть. А станешь лгать, так тебе придётся очень долго умолять меня о смерти!
В ответ девушка набрала слюну и смачно плюнула в его сторону. Плевок не достиг цели, испарился в полёте. Но волшебник чуть не отшатнулся.
– Вот так я плюю на твои угрозы, мерзкий маг! Разве ты не слышал о Белит, царевне Асгалуна? Тогда ты, вероятно, слышал о Белит, королеве Чёрного Побережья, которая разграбила и потопила десятки кораблей стигийцев, а им, убитым, потеряла счёт? Так знай, что это тоже я! Освободи меня, или станешь одним из них! Белит слова на ветер не бросает!
Волшебник сглотнул. Он ничего и никогда не слышал о Белит, ни о царевне, ни о королеве. Он вообще не сильно интересовался делами внешнего мира, поскольку мир в его глазах того не стоил. Мир ему казался слишком суетным и мелким. Мир отвлекал от главного в жизни посвящённого жреца – от служения Сету.
Это больше не представлялось ему забавным. Умом он понимал: девчонка нагло лжёт. Даже если поверить, что какая-то отчаянная предводительница морских разбойников на самом деле грабила стигийские суда и убивала множество стигийцев, просто по возрасту эта девчонка не может быть ею. Но она произносила свою ложь с такой глубокой убеждённостью, с таким прирождённым достоинством, с таким поистине царственным величием, что Пта-Собеку становилось не по себе. Подобной лжи должна быть веская, особая причина. Люди на пороге смерти так не лгут. С трудом выдерживая её взгляд, полный холодной ярости и внутреннего превосходства, маг позвал Сенефру.
Новый капитан явился на зов хозяина с другого конца чертога. Для этого Сенефре пришлось огибать бассейн с чудовищными крокодилами, детьми Собека. Один из ящеров лениво отворил глаза и проследил за человеком.
– Да, господин?
– Ты знал, что имя этой женщины – Белит?
Новый капитан склонил голову.
– Да, господин. Это Белит, царевна Асгалуна.
– А почему не доложил мне?
Сенефра слегка побледнел.
– Так вы не спрашивали, как её зовут. Разве для вас и для Сета есть разница, как зовут жертву? Будь эта девица самой Акивашей, она лишь пыль у ваших ног, мой повелитель.
Он прав, подумал Пта-Собек, глядя в преданные и смышлёные глаза Сенефры. Конечно, парень ведёт себя со своим повелителем слишком свободно. Но это у него пройдёт. И не у таких проходило, самодовольно отметил маг. Не бросать же свежеиспечённого капитана детям Собека из-за такой мелочи! И где тут взять достойную замену? Поиск подходящего капитана обычно занимает продолжительное время. А этот пришёл сам.
Магу нравилось, что Сенефра не мёрз, хотя и он был лишь в одной набедренной повязке. Чуть выше её на поясе весели два прямых меча, пять разных ножей и кхопеш, все в кожаных ножнах, за спиной – лук и колчан со стрелами. Никакое оружие их этого арсенала не могло повредить Пта-Собеку, но магу также нравилось, что новый капитан не расстаётся со своим богатым арсеналом. В отличие от прежнего капитана, Небсеха, который самонадеянно ходил с одним-единственным кинжалом.
– Впредь будешь докладывать мне всё, что покажется странным.
Теперь ступай, мой верный Сенефра.
Капитан низко поклонился и кинулся прочь от волшебника.
– Беги, подлый стигиец, беги! – вдруг закричала девушка ему вдогонку. – Конан придёт! Я чую, как Конан спешит по твоему следу! Конан настигнет и убьёт тебя, Сенефра! Пронзит насквозь мечом! Отрубит голову и вырвет сердце! И твоему мерзкому хозяину! Если он немедленно не выпустит меня! Великий и могучий Конан, где же ты? Убей волшебника, спаси свою Белит! Я не хочу быть принесённой в жертву змею Сету! Тьфу на него! Да славится Пресветлый Митра! Митра! Митра! Солнечный Митра!
Пта-Собек краем глаза заметил, как содрогнулся новый капитан. Оба сделали в воздухе знаки Змея, отвращающие всякие козни солнечного идола, которого северные варвары-хайборийцы почитают своим богом.
– Вернись, Сенефра, – приказал волшебник, – и ответь мне: что она несёт? Кто такой Конан?
– Всего лишь грязный варвар с гор Киммерии, мой господин, – ответствовал Сенефра. – Искатель приключений, вор, пират, наёмник, много кто ещё. Я слышал в Сабатее множество рассказов о его похождениях. Они настолько невероятны, что, должно быть, выдуманы от начала до конца.
– Так она женщина Конана?
Сенефра пожал плечами.
– Я этого не знаю, повелитель. Мне неизвестно даже, существует ли он. Или этот Конан такая же выдумка, как и его мнимые подвиги. Я сам его не видел, господин, а веры безумным сказителям нет. Северные варвары готовы возомнить себе героя, раз уж в жизни таких никогда не встречают. Но я вам так скажу, мой господин: даже если этот Конан существует, он всего лишь пыль у ваших ног! Навряд ли стоит верить россказням девчонки.
– Я знаю без тебя, во что мне верить, а во что нет, – окрысился на него маг. – Ты чересчур болтлив, Сенефра, как я погляжу! Я взял тебя капитаном моей стражи, а не капитаном очевидности! Мне нужен верный меч, а не длинный язык! Пшёл, пшёл!
Капитан втянул голову в плечи и бросился вон, как ошпаренный, старательно огибая бассейн с крокодилами. У входа в чертог он присоединился к другим стражникам. Всего здесь несли охрану десять крепких воинов, вооружённых алебардами, мечами, кинжалами и кривыми кхопешами, излюбленным оружием стигийцев.
– И не забывай о поучительной судьбе Небсеха! – крикнул ему в спину Пта-Собек.
Взгляд волшебника вернулся к пленнице чёрного алтаря. Она смотрела на него, как дикая кошка – затравленная, но не сломленная.
И почему она не мерзнёт, что за силы согревают её?
Какая, впрочем, разница, отметил для себя чародей. Девчонке удалось немного удивить его, но это всё, на что она способна. Через недолгие мгновения она умрёт на чёрном алтаре.
– Я оценил твою неслыханную дерзость, милое дитя, – с издёвкой сказал чародей. – Это прекрасно! Продолжай, продолжай в том же духе! Сет любит дерзких! На обед! В одном мой болтливый Сенефра прав наверняка. Никто тебя здесь не спасёт, Белит. Ни твой придуманный герой, ни солнечный божок, да будь он проклят!
Пта-Собек широко развёл руки, словно надеясь охватить ими весь мир вокруг и показать, что Митра над его чертогом не имеет власти.
– Знай же, Белит: этот чертог находится на вершине башни, построенной моими предками в оазисе посреди бескрайней и безжизненной пустыни. Между башней и оазисом – широкий и глубокий ров с водой, полный бесчисленных ловушек и прожорливых, опасных для всего живого тварей. Оазис ограждён монолитной стеной в три человеческих роста, её охраняют сотни верных мне людей, их вооружение лучшее в обитаемом мире, а стена укреплена моей могущественной магией. Мой покой здесь берегут также невидимые слуги, создания из призрачного мира. Ни по земле, ни под землёй, ни по воде, ни под водой, ни по воздуху, ни даже путями Астрала сюда никто против моей воли не проникнет. Даже если все армии всех владык Шема объединятся против одного меня, их ждёт только смятение, отчаяние и гибель! Это говорю тебе я, великий Пта-Собек, прошедший посвящение Владыки Сета, отмеченный его божественным благоволением! – самодовольно закончил волшебник.
В ответ девчонка усмехнулась и сказала:
– Ты такой же трусливый брехун, Пта-Собек, как твой пёс Сенефра. Если бы ты на самом деле верил в свои силы и рассчитывал на них, тебе бы не нужны были ни ров, ни башня, ни стена, ни стражники, ни призрачные твари. Ни магия, которой грош цена! Если бы ты действительно был тем, за кого себя принимаешь, ты бы убил меня сразу, не расспрашивая про Конана, не заставляя своего тёмного бога ждать! Однако ты боишься, сомневаешься, ты чуешь мою силу, но не понимаешь, в чём она. Тогда позволь, я тебе покажу! Освободи меня, и ты её тотчас увидишь. Ну! Немедленно освобождай меня, это приказ!
Волшебник обомлел. Его уста едва не изменили ему, уже готовые произнести заклинание, снимающее путы с жертвы. Опомнившись в последний миг, маг взял себя в руки. У него больше не было сомнений, что эта наглая девчонка – никакая не царевна Асгалуна. Что она играет с ним, могущественным Пта-Собеком, – но зачем, зачем? Он понял также, что она всё время притворялась, притворялась с самого начала, только очутившись здесь... но для чего это, в чём тайный смысл её игры?
Да, Пта-Собек встречал безумных женщин, но ни одна из них не была безумной настолько, чтобы вести свою игру на чёрном алтаре перед зловещим ликом Сета, Князя Тьмы, в башне могучего волшебника и в полной его власти, среди сотен его верных, хорошо вооружённых слуг. Будь она сама могущественной ведьмой, она не может быть такой наивной, чтобы не понять, какая участь её ждёт на этом алтаре. Пта-Собеку приходилось убивать здесь и волшебников, и волшебниц.
Но он не ощущал в ней магии, совсем. Не видел он в ней и безумия. Кто же она? Сама ли действует – или по воле некоего демона, а может, даже бога?
Пта-Собека пронзила дрожь. С богами шутки плохи! О, если б он был верховным жрецом Сета, если бы на его руке был магический перстень владыки Чёрного Круга! Тогда бы это не могло смутить его. Но он пока всего лишь пятый, пятый в Чёрном Круге... А если Сет отступится от своего слуги, отдаст его во власть иного бога? Кто знает, вдруг они между собой уже договорились на его счёт? Об этом страшно даже думать!
Девчонка между тем как будто наслаждалась его страхом, его паникой. Её взгляд был одновременно насмешливый, безжалостный и леденящий, от этого взгляда сводило желудок и кружилась голова... хотелось бежать отсюда вон и более её не видеть, вычеркнуть, как страшный сон. Будут у Сета ещё жертвы, нормальные жертвы, какие положено, а такие, что сами ведут себя не как жертвы, а как палачи...
– Кто ты? Отвечай! Кто подослал тебя? Чего ты хочешь? – хрипло выкрикнул волшебник, не глядя ей в глаза.
И она отвечала:
– Смерть! Твоя смерть. Я хочу твоей смерти, волшебник. По-моему, твой бог велик, и он заслуживает лучших слуг! Права ли я, скажи, любимый?
– Ты права, как всегда, любимая, – вдруг услыхал Пта-Собек у себя за спиной приятный баритон своего нового капитана Сенефры. – Во имя Сета и во славу его!
В тот же миг, как прозвучали эти слова, волшебник ощутил прикосновение холодной стали. А ещё мгновением спустя увидел клинок, выходящий из его живота на всю длину лезвия. Другой клинок прошёл через шею Пта-Собека, перерезая артерии и вены и ломая позвонки.
Должно быть, этим идиотам так казалось! Ха-ха-ха-ха-ха!!
А, так они вместе, заодно? Они всё разыграли, чтобы подобраться к нему и убить? Используя против него оружие презренных смертных? Но они тем самым раскрыли себя! Какой истинный бог станет посылать против могучего волшебника людей с обычными клинками? А это значит, нет за ними никакого бога! Они даже не безумцы – похоже, эти двое только жалкие, никчёмные глупцы! Ха-ха-ха-ха-ха!!
Он даже не желает знать, как их зовут по-настоящему. Теперь это неважно! Какими б ни были их имена, сейчас эти двое умрут!
Не оборачиваясь, маг произнёс заклинание. Оно вырвало из рук Сенефры его мечи, подняло молодого капитана в воздух и бросило на чёрный алтарь рядом с девушкой, которую он только что назвал любимой. Верёвки, взявшиеся словно бы из ниоткуда, опоясали его, как и её, а незримая сила вдавила в мрамор алтаря. Но в следующий миг эта же незримая сила подняла юношу и девушку над алтарём, верёвки оборвались, а люди так и остались висеть на уровне груди волшебника.
– Вы, черви говорящие, вы, мелкие, презренные людишки, вы, существа без капли разума, вы, прах и пыль у моих ног! – прогремел Пта-Собек, вознося над ними жертвенный кинжал. – Кем вы себя возомнили, злосчастные? Кто вы – и кто я? Или не знали вы, что Пта-Собека невозможно убить сталью? Равно и ядом, воздухом, растением, огнём, водой и даже чарами? От всякой из смертей, известных миру, я себя заговорил! Лишь Повелитель Ночи властен надо мной! Так отправляйтесь же к нему, глупцы, и бог воздаст вам по заслугам! |
|
|
|
|
|
|