Horror-конкурс - Ведьмы

[Lex Z]

Ведьмы

Автобус опоздал на целый час, поэтому Игорь едва успел поставить в коридор чемоданы, как нужно было ехать на работу.
Всё сегодня складывалось словно наперекор, и даже возобновившийся снег раздражал. Поэтому, выходя из подъезда, он чуть нос к носу не столкнулся с тучной женщиной в чёрном. Поднял голову, чтобы извиниться, и замер, рассматривая её фетровую шляпу с ажурной вуалью, чёрный короткий полушубок и длинную, до самых мысков сапог чёрную юбку. Лица сквозь вуаль практически не разглядеть, но Игорь был уверен, что у женщины крупный, длинный нос, а на подбородке родинка. Хм, странно. Всё же пробормотал извинения, отметив, что на скамейке в ряд лежат зелёные венки с чёрной ленточкой с золотым буквенным тиснением, а вот надпись отчего-то не разобрать.
- Молодой человек, - шипящий и гулкий, как в телефонных проводах зимой, голос заставил обернуться.
Тучная женщина исчезла, на её месте оказалась другая: высокая и неестественно худая, как палка с надетой на голову шляпой. Игорь вздрогнул, поднимая глаза. А женское лицо нечёткое, словно размыто.
- Молодой человек, вы же тут живёте?!
Она не спрашивала, а говорила со знанием дела, точно знала, в какую именно Игорь заселился квартиру. Он и кивнуть не успел, как в лицо дохнуло сыростью и снежинками. Моргнул, и вот их уже две. До чего же они похожи! Как сёстры по отцу – машинально отметил Игорь и поразился собственному нелепому сравнению.
- Раз живёте, то дайте денег на похороны, как и все в доме. Так положено, - пробасила тучная, или это всё же сказала тощая?
Игорь замялся, опуская взгляд. Глаза слезились, и нет возможности смотреть на их лица, ибо всё расплывалось, превращаясь в чернильные кляксы, машущие крыльями, как вороны.
- Да вы издеваетесь, что ли?! Совсем офигели, нет у меня денег! - крикнул в сердцах и двинулся прочь быстрым шагом. В спину дохнуло холодом, а колкий шёпот в ушах предостерёг: мол, дурак, сильно пожалеешь…
Обернулся возле разметки перехода. Женщины в чёрном исчезли, заставив Игоря усомниться в собственном здравомыслии. Только пронзительно каркнула, взлетая со скамейки, пара ворон. Тут же резко, как угорелая, мимо пронеслась машина, обдав джинсы Игоря грязью.
К обеду в суете на новом рабочем месте злость и раздражение паренька улеглись. Ильюха, кассир-контролёр (вот где настоящий рубаха-парень!), сам вознамерился провести новенькому экскурсию. Так и отправились в столовую с приемлемыми ценами, взяв с собой администратора Ирину Владимировну, впрочем, несмотря на старшинство, очень располагающую к себе женщину.
По пути домой Игорь зашёл в гипермаркет, купил пачку пельменей, спагетти, томатный соус, оливковое масло и шампиньоны, которые он, надо сказать, чудесно готовил, было бы время да желание. Вот завтра и порадует по приезде любимую девушку Ладу.
В съёмную квартиру Игорь вернулся довольно поздно. Часы на смартфоне отметили одиннадцать вечера. Зевнул и поразился: отчего же внутри так холодно? Окна, не закрыли, что ли? Да и пахло прескверно и резко кошачьей мочой. Снял куртку, шапку, разулся, схватился было за тапки - и тут же отбросил в сторону: они были мокрые, с ярким запашком кошачьей мочи. И чемодан со спортивной сумкой был приведён в негодность: располосован когтями. Да издевательство какое-то! Пришлось идти в носках по противно холодному полу: на кухне в открытое окно поддувало. Снег уже успел растаять подле едва тёплой батареи. Закрыл окно, вздохнул, поставил на плиту чайник и кастрюлю. Когда пил чай, принял по вайберу в смартфоне вызов от Лады.
- Не спишь? Как первый день на работе?
Белокурый ангел на экране засыпал вопросами. Игорь сквозь силу улыбался и зевал.
Сжалившись, Лада послала воздушный поцелуй, наказала не скучать и ждать её приезда.
- Спокойной ночи, котёнок, - пожелал Игорь, закончив видеозвонок и ловя себя на мечтательной улыбке до ушей. Допил чай, который сразу как-то стал вкуснее, положил остатки пельменей в холодильник. Помыл посуду. Втащил в гостиную чемодан и, вынув на кресло вещи, отложил отдельно, что наденет назавтра, затем добавил чистое бельё и носки.
Улёгся на скрипящий и продавленный диван где-то к часу ночи. Уж повозился, пока раскладывал его и застилал поверх матраса простыню. Только закрыл глаза, вспомнил, что не поставил будильник на смартфон.
Елы-палы, как же сильно не хотелось идти на кухню. Стиснув зубы, таки пошёл, два раза щёлкнул выключателем, ибо свет не загорался. По босым ногам лизнуло холодком. Стало совсем уж не по себе. А когда свет с неохотным миганием всё же зажёгся, оказалось, что окно снова приоткрыто. Закрыл, несколько раз проверил задвижку, неисправностей не обнаружил, на всякий случай подпёр хлебницей, поставив её на подоконник, зная наверняка, что услышит, если она упадёт на пол. Пожал в недоуменье плечами, вернулся и снова улёгся на диван. Простыни были ледяными.
… Дышалось тяжело, на груди Игоря что-то лежало, что-то очень тяжелое и вонючее. От запаха мокрого кошака першило в носу, он чувствовал у горла влажное касанье шерсти.
Игорь не мог пошевелиться - и даже открыть глаза не удавалось, сколько ни напрягал всё тело. От этого только кидало в холодный пот. Зубы во рту уже скрипели. Давился слюной, чтобы издать рвущийся наружу вопль. Пальцы подрагивали, ухватываясь за края простыни, - и именно это убедило, что он не спит, что всё происходящее происходит взаправду. Адреналин и страх смешались в клубок, но из горла вырвался не вопль, а хриплый писк. Наконец удалось дёрнуться и чуть отодвинуться, но и этого с лихвой хватило, чтобы глубоко вздохнуть. Тяжесть с груди с неохотой переместилась на живот. Он приоткрыл глаза. То, что лежало на животе, вдруг прыгнуло на пол - и всё наваждение отпустило. Пару секунд Игорь просто дышал, чувствуя ток крови в замлевших конечностях – колючий и жаркий. Он дрожал. Затем приподнялся, сел и, потянувшись к журнальному столику, схватил смартфон.…В ярком белом свете фонарика всё казалось обыденным, а произошедшее необычно живым и ярким кошмаром. Но тревога не отпускала, поэтому включил торшер у стены, направился на кухню, чтобы попить воды, а лучше – горячего чая. Окно оказалось закрыто.
Игорь обернулся, когда скрипнула входная дверь. Он увидел лишь тёмный пушистый кончик хвоста, проскользнувший в проём.
- Твою ж мать! - выбежал в коридор, открыл дверь выглянуть на пустую площадку. Удрал, сучий потрох. Эх, шельмец!
Закрыл дверь, затем на всякий случай подёргал за ручку, чувствуя себя грёбаным параноиком. Ну, Женька, придушу, если это ты играешь со мной в такие игры. Именно Женька порекомендовал снять здесь квартиру: мол, очень дёшево, и район тихий, а в подъезде одни пенсионерки живут. Вот только зачем это ему? Не ссорились, да и особо не дружили; девок, впрочем, тоже не делили. Глупость какая-то. «А замки поменять надо, завтра мастера вызову», - решил Игорь и ещё раз для верности проверил дверь.
… В следующий раз он проснулся от страха, опасаясь не только открыть глаза, но и просто пошевелиться, ибо был уверен, что рядом с диваном, кто-то есть. Кто-то желающий ему зла, и этот кто-то пока что просто смотрел.
По-детски глупо, конечно, вот так лежать, затаив дыханье, в надежде, что это исчезнет, как и пришло, а поутру всё обернется кошмарным сном, который к обеду и не припомнишь.
- Не, ну что же ты, давай уходи, - шептал Антон, как молитву, и открыл глаза, вдруг не выдержав холодного сырого смрада, коснувшегося чужим дыханьем лица.
Тело вновь не подчинялось командам мозга. Он заорал хриплым и булькающим звуком и мог только смотреть, как что-то тучное и невысокое, едва отличное от темноты, склоняется над ним, и не понимал, как можно вдруг так чётко видеть в кромешной темноте. Вот огромная шляпа, похожая на гигантский гриб, нависает над ним, промозглый ветерок приносит запах сырости, кошачьей шерсти и давно немытого тела старухи. Вот блестят перед самым лицом Антона ярко-жёлтые глаза рептилии, до подбородка дотрагивается холодный кончик мясистого и длинного носа. На лице треклятой старухи расползается широкая, гадливая улыбка, в ней предвкушение…
Мяукнуло в коридоре, скрипнул под тяжестью веса толстухи диван, и на пару секунд обездвиженность отпустила. Игорь очнулся, вскочил, отпихивая старуху в сторону, щёлкнул выключателем торшера. Раз. Два. Бесполезно. Свет не включался. О ноги мягко потёрлось слегка влажное, шерстяное. Ойкнул и кинулся прочь.
Адреналин и страх помогли сориентироваться, но пребольно ударился коленями о журнальный столик, перевернув его. От злости и обиды навернулись слёзы. Вдруг плечи сжали хваткие сухие пальцы, но Игорь уже нащупал на ковре смартфон. Коснулся боковой грани, нажал, включая. В тусклом прямоугольнике света дисплея Игорь увидел напротив себя кошачью пасть, полную тонких и острых зубов. Плечи отпустили, тихо кряхтя. Игорь живо включил фонарик, со лба капнуло потом на пол.
В белом свете смартфона темнота разбивалась на лоскутки и серые тени в углах. Тишину пронзало собственное биение сердца да шаги на кухню. Вот только во всей квартире свет не работал, и то ли замок заклинило, то ли это были происки чертовщины, но Игорь не мог покинуть квартиру. Звать на помощь и кричать не осмеливался: соседи подумают что ненормальный. Может быть, позвонить? Только кому? Ладе? И вот после этого он точно не будет чувствовать себя мужиком.
Зевнул, потёр глаза, будто бы набитые песком. Включил газ, чтобы поставить чайник, но синеватый огонёк становился всё тоньше и тоньше, пока не истаял. Газом совершенно не пахло, только сыростью и кошачьей шерстью. И откуда только тянуло? Выключил плиту, чувствуя, как подступает несвойственное натуре отчаяние, и сел на стул. Захотелось снова лечь в постель и накрыться с головой одеялом. Мысль была просто замечательной. Как голова склонилась на грудь – Игорь не заметил, как не заметил, что заснул, а телефон упал.
- Игорёк...
В ласковом шёпоте почудилось что-то зловещее. Так могла бы прошептать его имя баба Яга из сказки, перед тем как отправить в печку. Проснулся, дёргаясь и тяжело дыша. Фонарик лежал так, что освещал только дверь, а вот у шкафчиков и за спиной сгущалась, словно живая, темнота. Темнота шевелилась, прикасалась к затылку, вызывая россыпь колючих мурашек, ледяных и острых, как замёрзшие гвозди.
Не оглядываться вдруг стало важным. Игорь попытался было подняться со стула. Не вышло, и, дёрнувшись с отчаянным воплем, он сполз на пол. Онемевшие руки не слушались. Свет фонарика словно стал тусклее, а темнота за спиной наливалась чернотой, как гниль на яблоке, разрастаясь по кухне, очерчивая на стенах плотоядный оскал толстухи в шляпе да огромного кошака, алчущего крови.
Стиснув зубы, Игорь выпростал вперёд ногу, большим пальцем захватил телефон и подтянул к себе. Выдохнул от облегчения, когда свет фонарика ударил в лицо, исчезло онемение. На дисплее – полчетвёртого ночи. Батарея практически разряжена, чего быть не могло, ибо пару часов назад зарядил на полную. Он растерялся, ощущая тугой и противный ком в горле. Палочка батареи таяла на глазах, уходя, как вода в сливное отверстие раковины.
Что же делать? Ломиться в запертую дверь прихожей бессмысленно. Поддавшись инстинкту, направился к окну, поставил ногу на батарею, вторую расположил коленом на подоконник и, подняв руку, открыл окно.
Облегчение играло на нервах. Как хорошо, что заселился на первом этаже! Но, к ужасу, свет фонарика вдруг упёрся в стену из колючей лозы, шершавую и плотную, что хоть топором руби. В ярости Игорь ударил по стене из лозы ногой, затем слегка раздвинул сплетения прутьев, обкалывая до крови ладони и пальцы. Запыхавшись, схватился за нож со стола и колол, резал, пока тот, со щелчком поломавшись, лезвием не застрял в тугой лозе. Истерический смех душил, а смартфон, вибрируя, мычал, предупреждая о критическом состоянии батареи.
Игорь взъерошил волосы, исколотую кожу ладоней от прикосновений жгло. Взгляд в панике заметался по кухне в поисках оружия.
Секунды сбитого дыхания, бесконечно-долгие. Темнота зависла на пороге и, стоит моргнуть, как она становится ближе. Намеренно громко топочет в коридоре старуха. Злобно шипит кошак, затаившись под умывальником.
Телефон гаснет, и в крохах света Игорь успевает зачерпнуть в ладонь из солонки горсть соли: а вдруг ведь поможет, как говорится в народе, от чертовщины.
Зубы стучат от холода, точно стоит в беззвездную ночь на морозе, а спать хочется невыносимо. Когда о лодыжки с урчаньем трётся пушистое, мохнатое, Игорь швыряет в него соль. Визг боли сладок до истерического хохота. Швыряет соль по углам, туда, где темноты, как Игорю кажется, больше - и точно брызжут в ответ белые, как раскалённый магний, искры.
Игорь смеётся, пальцы скребутся в пустой солонке. Смех замирает бульканьем. Он бросает солонку в сторону движения, разогнавшего холодный воздух, и бежит на ощупь, ударяясь о стулья ногами, локтями задевает двери. Комод в коридоре впечатывает в себя колено до хруста и невыносимо адской боли. На глазах выступают слёзы. Пальцы снова и снова дёргают дверную ручку входной двери квартиры и наконец, отпускают, когда на спину с гоготом наваливается туша старухи, лицо до чиханья щекочет пушистый хвост. Он остро пахнет мочой и влажной шерстью. На этот раз сон милосерден, подобно чёрной дыре засасывает Игоря в себя, сжирая на корню все потуги и рвущийся крик.
Жажда невыносима. Шершавый, плотный язык буквально заполнил рот, не повернуть. Игорь открыл глаза, морщась от запаха мочи и дерьма. Голова кружится до чёрных точек, а слабость не позволяет подняться.
Он, тяжело дыша, лежит в коридоре, затем только на силе воли ползёт. Холодный пол под животом липнет засохшей коркой крови. Собственные тонкие, как у скелета, пальцы едва сжимаются и разжимаются. Ручка двери в ванную очень тугая и с трудом поддаётся нажатию.
В ванне, кряхтя от потуг, Игорь открывает кран и наполняет водой пластиковый стаканчик для полоскания зубов. Затем жадно пьёт, держа его в трясущихся, немеющих от усилий пальцах. Полегчало, и в голове чуток проясняется. Ноги шатались, но Игорь поднялся, опираясь на бортик ванной. Света от открытой двери хватает, чтобы в зеркале рассмотреть своё лицо и заорать что есть мочи.
Натянутая на лицевые кости кожа, запавшие глаза, тощая цыплячья шея с непомерно выраженным кадыком. Но хуже всего остающиеся на пальцах от прикосновений волосы, обнажающие череп.
Зажмурился, выдохнул, снял порванную в клочья майку и вышел из ванной. В коридорном зеркале с тяжким вдохом разглядел грудь, впалую до проступающих, как у скелета, ребёр. И невольно сморщился при виде красных, запёкшихся гноем и сукровицей проколов на обвисшей коже живота.
Не выдержал, и рвущий горло крик вырвался мышиным писком.
Бесконечно долго Игорь сидел на полу, прижав колени к груди, потом рвало водой и желчью, а сознание то возвращалось, то уходило, и так промаялся до темноты.
Рыдал, когда пальцы не могли ухватить даже ложку, когда ногу ушибла сдвинутая и не удержанная в руках сковорода с плиты.
Стучать по батарее, как и в стену, просто не было сил. Разряженный телефон, увы, бесполезен.
Игорь несколько раз чуть не отбил себе копчик, когда падал со стула в неудачных попытках залезть на стол, а там - лишь в мыслях забраться на подоконник, чтобы написать томатным соусом на стекле: «Помогите!» Отчаяние от неудач забирало последние силы.
Стемнело – и тьма в квартире клубилась, полная злобных теней и чёрного дыма, но пока то, что крылось внутри, нападать на Игоря не спешило. Словно играло или, быть может, ждало?
В дверь позвонили долгих несколько раз и наконец, постучали. Звонкий голос Лады на подъездной площадке звучно выражал недовольство такими приколами. От собственного по-стариковски тихого и хриплого хихиканья у Игоря запершило в горле. «Лада, милая, уходи, просто уходи, прошу».
Дверь открылась сама по себе, приглашая девушку в квартиру.
- Милый, если это дурацкая шутка, то предупреждаю, что я негодую. Честно, ты обалдел? На телефон не отвечаешь, я разнервничалась до головной боли от беспокойства. И почему в коридоре темно?! - гневно вкатила через порог чемодан.
- Игорь?! Ужасный запах, туалет прорвало, что ли? - Свет торшера вспыхнул в зале, частично освещая коридор.
О ноги Лады потёрся громадный лохматый кошак и громко замурчал.
- Милый, ты что – взрослого мей-куна умудрился завести? Такой вот устроил сюрприз? Выходи уже, проказник, прощаю.
Она опустилась на колени, пальцы зарылись в густую шерсть. Кот довольно заурчал, вдруг ощетиниваясь, поддёргивая хвостом. Шерсть на его теле медленно твердела, превращалась в жёсткие иглы.
Игорь напряг последние силы и, прихрамывая, пошатываясь, с пыхтеньем, устремился в коридор, игнорируя слабость и боль.
- Лада! - все, что мог выдавить Игорь, выпихивая себя за порог кухни. Свет в зале потух. Услышав сипящий стариковский голос, Лада заорала и инстинктивно сделала шаг назад.
На площадке темнело. Кот завыл – протяжно, зло, совсем по-человечьи и прыгнул на Ладу. Только чудом Игорь смог подняться и броситься наперерез, схватить кота за хвост, рвануть на себя, чувствуя, как прокалывают кожу иголки с его шерсти.
Боли не было, только отчаяние и любовь. Лада ошалело посмотрела ему в глаза, мгновение - и узнала. С лица девушки сошли краски, но она поняла и, пятясь задом, переступила через порог. Затем побежала прочь.
Дверь захлопнулась. Игорь задрожал и осел на пол. Кровоточащие руки в бессилье разжались, отпуская извивающегося кота. С утробным шипеньем капканом на его морде раззявилась пасть, вгрызлась Игорю в шею - и то был уже не кот, а тощая женщина в чёрном платье. Со спины Игоря ласково накрыла тьма с лицом тучной старухи в шляпе. Он умирал, они пировали.

[Нефидимка]

Здравствуйте, автор. Спасибо за рассказ. Прочла не без интереса. "Диффузные" глюки порадовали. В прямом смысле - текст не воспринимался хоррором, какая беда - все мы понимаем, что герою это только кажется. Но, как и в других текстах на конкурсе, из глюков состоит весь рассказ. Перебор. Мне понравился стиль и речь, хотя, возможно, кто-то и обнаружит косяки.

[Monk]

Да уж... не дал денег на похороны - и тебя сожрали кошебабки. Ничего ужаснее я давно не читывал...

[Рэм]

Много метафор, но интересно. классический хоррор, возможен топ, но не факт.

[Ґрун]

Задумка лучше, чем исполнение. Нужно было воспользоваться услугами редактора.

[Тусек]

Цитата: возобновившийся снег раздражал. Поэтому, выходя из подъезда, он чуть нос

Снег вышел из подъезда?
--------------
хороший рассказ, да. Плюсик.
Я бы в финале написал вместо "Он умирал, они пировали."
либо
Он умирал - они пировали.
либо
Он умирал. Они пировали.
но не через зпт.