Ночь битвы

[Lex Z]

Ночь битвы


Темная дарфарская ночь медленно опустилась на мир, вместе с ней на густой южный лес опустилась тревожная тишина, наполненная страхом, веками овевающим эту проклятую богами землю, наводненную свирепыми и дикими племенами каннибалов и людоедов.
Конан устроился на ночлег под корнями огромного высокого дерева, чьи ветви опускались до самой земли, увешанные полотнами цветущих лиан. Он знал, что находится на землях пожирателей человечины и поэтому был настороже. Кром, вот же нелегкая завела его в сердце этих мрачных и кровавых джунглей, на которые почти не ступала нога цивилизованного хайборийца. Но иного пути не было, он должен был попасть на юг к землям племени варахо. Он улегся на землю, закутавшись в одеяло из шкуры льва, которое позаимствовал еще в Стигии и, положив рядом с рукой так, чтобы можно было в любой момент схватить, свой обнаженный меч, закрыл глаза, окунувшись в мир настороженного и напряженного сна.
Темные извивающиеся щупальца тумана наполнили его грезы, он не видел снов в эту ночь, словно провалился в глубокий омут, в который возможно погружается, рухнув с огромной сверкающей вершины, наркоман – «пожиратель лотоса», которых он много встречал в городках на границе Стигии.
Чувства его притупились, но все же нечто присущее его дикарской северной душе вырвало его из сна. Тихие едва различимые шорохи ворвались в его грезы. Он проснулся, словно дикий зверь, уже готовый к отражению нападения, но до поры ведущий себя непринужденно. Он лежал, вслушиваясь в окружающий его мир.
Его рука сжала рукоять верного меча, он слегка приподнял голову, открывая глаза, взглянув в непроглядный мрак, таящийся у корней деревьев. Но не успел ничего больше сделать. Следующее что он почувствовал, был сильный удар в лицо. Скорее всего, обутой в какие-то вонючие обмотки ногой. Сноп ярких искр расцвел перед его глазами, боль резанула в разбитой губе и поцарапанном носу. Конан на миг опешил. Он почувствовал, как десятки жилистых тощих рук тут же вцепились в его тело. Меч был очень уж легко вырван из его ладони и отброшен в сторону, где канул во мраке. Конан взревел от ярости, но изо рта послышался лишь хриплый стон.
Невидимые во мраке ночи нападающие навалились на него всем скопом и перевернули на спину; руки разъяренного киммерийца с жадностью искали их глотки. Но тут снова нечто, еще более тяжелое, чем прежде, обрушилось с темных небес на его висок, послав безжалостно во мрак.

* * *

Пришел он в себя довольно скоро. И почувствовал, что связан по рукам и ногам. Его куда-то уверенно тащили – скорее грубо волокли по раскисшей земле; пока он был без сознания с темных небес начал лить холодный дождь, пробиваясь сквозь листву редкого здесь подлеска, охлаждая тело воина и его разум.
Врагов было пара десятков - они были низкорослы, краем глаза в сумраке Конган видел их грязные ноги, шлепающие по лужам, мнущие сырую траву – странно толстые ступни с когтями удивили его, но возможно это был обман пострадавшего от жутких ударов сознания, и ему все это лишь показалось. Висок сильно болел, в голове что-то нестерпимо тюкало, он чувствовал, как из царапин течет кровь, смешиваясь с холодной водой.
«Проклятье, как же так!» - недоумевал он. Никогда еще инстинкты так не подводили его. Он пережил за свою жизнь множество различных испытаний и можно сказать выпестовал свои чувства на максимум, но сегодня они подвели его.
Вот деревья расступились и его вынесли на широкую каменную площадку. Дождь сильнее забарабанил по его голой спине, изливаясь стеной с подсвеченных далекой луной небес. Каменная площадка обрывалась во мрак. Внезапно он почувствовал, как кто-то тяжелый появился рядом с ним, скосив глаза, киммериец разглядел кожаные сапоги и в этот момент его путы были перерезаны, он едва успел приготовиться напрячь мышцы и броситься на врагов, как нечто сильное подхватило его за шею и швырнуло в темноту.
Конан видел, как мрак раскрыл перед ним свои объятия, земля качнулась в сторону, и под ногами разверзлась бездна, в которую он и рухнул. Падение было не долгим, и сырая раскисшая грязь с радостью приняла его тело. Весь в земле и остатках гнилых растений Конан, тяжело дыша и отплевываясь, поднялся на ноги, почти не обращая внимания на содранные пока его тащили через лес конечности.
Стряхнув с глаз кровь, воду и землю, он свирепо огляделся. Гнев начал бурлить в его варварской душе. Оказалось, он стоял на дне колодца с каменными гладкими стенами, напоминающего не очень широкую арену для боев. Стены вздымались на высоту трех человеческих ростов. Дождь все так же поливал спящий мир, и свет луны пробивался сквозь не очень плотные тучи, порождая вокруг таинственный сумрак.
В этом нереальном призрачном свете Конан разглядел наверху темные кривые силуэты, двигающиеся на краю обрыва. Они были похожи на жутких гоблинов – кривые, низкорослые, в жутком тряпье, заменяющим им одежды. Но одна фигура привлекла все внимание Конана - гигант среди своих спутников, он стоял в тени огромного дерева, выросшего над каменным выступом, с которого его и скинули вниз.
Мощное тело, толстые словно бревна конечности и голова, скрытая под блестящей металлической маской – все в нем внушало ужас. Вот он что-то прокричал своим слугам, и те, боясь ослушаться его приказов, заметались на самом краю, что-то тихо говоря на странном непонятном языке.
И тут тихий звук, прорвавшийся сквозь шум дождя, достиг его ушей. Киммериец резко обернулся, сквозь струи воды и сумрак он разглядел на другой стороне этого колодца почти у самой земли черное отверстие, и там что-то двигалось.
Горбатые, припадающие к земле тени выскользнули из мрака, двигаясь на четырех конечностях, словно звери, и устремились к нему – их было пять штук, они стаей неслись по раскисшей земле, оскальзываясь и негромко рыча.
Конан повернулся им навстречу, сжимая свои крепкие кулаки - свое единственное оружие. Меч у него отобрали, как и кинжал, что был за голенищем сапога.
- Кром, - с яростью прошептал он и приготовился к схватке. Тени стремительно атаковали его. Вблизи он рассмотрел их – эти существа отдаленно походили на тех, что метались на краю обрыва, но были еще более уродливы и дики. Искривленные словно вследствие какой-то болезни тела, жуткие морды, утыканные странными наростами и наплывами. Ярким синим огнем горели их безумные глаза, и жилистые лапы с острыми когтями тянулись к его горлу.
Первого из них Конан просто вбил в землю ударом тяжелого кулака, среди шума дождя отчетливо раздался треск сломанных шейных позвонков, и жуткое существо распласталось в грязи. Следующий удар киммерийца был не столь продуктивен – жуткая тварь отлетела в сторону, но была лишь оглушена, а не уничтожена. В этот момент оставшиеся противники все вместе прыгнули на Конана, повиснув на его теле. Острые когти рвали его плоть, крепкие зубы жаждали его крови – несколько болезненных ран украсили его руки и ноги. Он схватил того, что повис на его бедре, и сильным рывком сломал ему шею, едва успев перехватить его товарища, метящего клыками ему в лицо. Схватив по одной твари за шею в каждую руку, он с силой оторвал их от себя и ударил друг о друга с яростью разъяренного северного воина – послышался треск костей – настолько сильный был удар, что киммериец просто смял тела своих врагов и отбросил в разные стороны агонизирующие трупы.
В этот момент его атаковал последний, которого он оглушил, но с ним справиться не составило труда. И вскоре пятый труп окунулся в наполненную дождем грязь.
Поморщившись от боли в укушенном бедре и молясь всем известным ему богам хайборийского мира, чтобы не было заражения, он опустился на одно колено и выдавил немного крови из раны, затем перевязал ее оторванным от сырых штанов лоскутом.
После поднялся гордо на ноги и взглянул на своих врагов, что замерли наверху. Черные тени не шевелились, словно застыли от удивления, столпившись на самом краю скальной стены. Но гигант казалось с вызовом смотрел на него, вот он развел руки в стороны и издал дикий протяжный крик – первый звук, услышанный Конаном из его уст, или что там могло такое быть у него под маской.
Казалось, сами истекающие серым дождем небеса содрогнулись от этого крика. И снова что-то зашевелилось за спиной киммерийца. Он повернулся, чтобы встретить новых врагов – их численность, как он подозревал, теперь будет увеличена в несколько раз. Но взгляд его наткнулся лишь на мрак, в котором горели желтым огнем два жутких глаза.
Медленно величественно из норы выбрался на свет огромный змей – он лениво скользил по грязи, не сводя пристального взгляда со своей жертвы. Тонкий раздвоенный язык вырывался из его безгубого рта.
Конан приготовился к новой схватке. Эта ночь была полна сюрпризов – смертельно опасных. Лучше, конечно же, было бы, если против него вновь вышли черные монстры. Но… он сделал шаг в сторону, не отводя глаз от змея. Тот заскользил по дуге, полностью вытягивая свое сильное и длинное тело из каменной норы. Голубые глаза человека, сейчас больше похожие на омуты ярости и гнева, скрестились с озерами чистого первородного огня, пульсирующего в глазах рептилии. Оба зверя не торопились и осматривали своего противника, подготавливаясь к решающей атаке. Первым в бой бросился змей, словно разящая молния он метнулся к человеку. Конан с большим трудом увернулся, метнувшись в сторону, он кувыркнулся через голову, уходя с линии атаки жуткого гада. На огромной скорости чешуйчатое тело промчалось мимо, едва не сбив киммерийца с ног, лишь слегка поцарапав спину острой чешуей.
Вскочив на ноги и цветасто матерясь, Конан повернулся в сторону змея и тут же был сбит словно огромным тараном на землю. Змей ударил его в грудь своей клиновидной головой, но не дал окунуться в раскисшую грязь, а в единый миг стремительно спеленал его, сжав своим гибким и сильным телом в жутких объятиях.
Дышать стало тяжело, Конан почувствовал, как трещат его кости, чернота разлилась перед глазами клубящимся туманом и жуткая боль в груди вырвала у него невольный тихий стон.
Клинообразная голова с мечущимся раздвоенным языком медленно приближалась к его лицу. Желтые гипнотические глаза, совсем не похожие на глаза обычных змей, впились в него изучающим взглядом. Конан, заглянув в их глубины, понял, что перед ним древнее существо, совсем не ровня тем рептилиям, которых он встречал во многих уголках мира. В его взгляде сквозила мудрость – жуткая кровавая мудрость древнего интеллекта, пробудившегося еще в те далекие и легендарные времена, когда не было на этом свете людей, и нестерпимая жажда смерти; словно тленом тысячи веков были наполнены его глаза, и в глубине их тлел огонь, который зажегся еще во мраке времен, когда змеи правили всем миром, а гигантские ящеры тяжелой поступью сотрясали землю.
Конан почувствовал тошноту, боль в груди была просто невероятна, но он не отводил взгляд. Дикая варварская душа, в которой таился первородный страх перед существами ночи, против которых сражались на заре человечества его далекие предки, был погашен пламенем ярости и силой воли – подарками великого Крома, владыки могильных курганов, которыми он одаривает каждого из своих сыновей.
Зарычав словно раненый медведь, выдохнув из легких почти весь свой запас воздуха, Конан атаковал голову змея руками, благодаря удаче не стиснутыми упругими кольцами тела змея. Он с силой нанес удар с двух рук по черепу рептилии, удивив на мгновение и дезориентировав ее. Он почувствовал липкую холодную кожу под ладонями и увидел свет непонимания в древних глазах. А затем впился руками в шею рептилии прямо под огромной головой и, громко хрипя, используя все силы своего тела, начал сжимать. Он чувствовал, как под пальцами расходится и сминается чешуйчатая плоть, слышал треск рвущегося мяса. Змей почувствовал боль и задергался, издавая тихое нервное шипение. Он с еще большей силой сжал тело киммерийца, сминая безжалостно его плоть. Горькие слезы выступили из глаз Конана, но он не сдавался и вскоре почувствовал, как его пальцы достигли костей позвоночника древнего змея, и с силой нажал на него.
Он сжимал, что было сил, и вскоре понял, что тело рептилии обмякло, сила колец ослабла, и появилась возможность дышать. Золотые глаза змея потухли, голова свесилась в сторону на почти размозженной шее. Скинув на землю мертвого гада, Конан поднялся на ноги, выпутываясь из тисков слизкого тела словно великан, прорвавшийся сквозь кучу плоти. Он тяжело дышал, кровь громом стучала в его висках, боль терзала все тело, словно его протащили по камням, но он был еще жив. Сплюнув кровью, он вновь взглянул вверх.
Там все так же толпились темные скрюченные существа, но гиганта-предводителя он не обнаружил. Оглянувшись настороженно вокруг, Конан понял, что воин исчез. Странная мысль мелькнула в мозгу киммерийца тогда. Он резко обернулся, взглянув на черную дыру в скале, но оттуда никто не показывался. Возможно пока. Еще раз подняв голову и заметив что никто из существ не двигается, он оскалился словно дикий зверь и шагнул в сторону дыры.
Если к нему уже направили новых врагов, он встретит их там. Из узкого лаза пахнуло смертью и нечистотами, но это не остановило его. Внутри царили тишина и мрак. Повинуясь инстинкту, Конан нырнул внутрь. Он полз на четвереньках в узком круглом коридоре, вода стекала по нему как по желобу, сочась сквозь трещины в скале, и жуткая вонь, смешанная с ароматами гнили и разложения, терзала его нюх.
Поминая Крома и его суровых братьев, Конан двигался в узкой вонючей клоаке стремительно вперед, руки скользили в грязи и гнили, но вдруг коридор резко пошел вниз и киммериец, не видящий ничего в этой вековой тьме, заскользил еще быстрее вперед. Он пытался остановиться или замедлить скольжение, но не смог. Вскоре мрак впереди сменился серым сумраком, и киммериец выскочил словно пробка на каменную площадку, захлебываясь водой, обрушившейся на него с небес. Он скатился по нескольким выщербленным ступеням и рухнул лицом вниз в сырую траву.
- Проклятье Нергала на ваши головы, – выплюнув изо рта грязь и протерев ладонью глаза, Конан, не обращая на боль во всем теле, медленно поднялся на ноги, осматриваясь вокруг. В тусклом призрачном свете, проникающем сквозь пелену дождя, он разглядел широкую равнину, уходящую до горизонта, где черной стеной воздвигался тропический лес. Вокруг в грязи, облепленные ползучими растениями, валялись огромные камни – глыбы обработанного некогда песчаника и гранита, истерзанные временем и погодой. Одинокая разрушенная башня высилась в стороне, несколько расколотых колон замерли у руин строения, отдаленно похожего на храм, чьи стены и крыша зияли огромными дырами. Вздыбленные и расколотые куски плит, выдернутые из земли травой и кустами, были разбросаны вокруг. В самом центре же этого памятника древности было пустое пространство – словно площадь, с которой неведомо зачем убрали все камни и вырвали все растения вплоть до травы.
А посреди нее стоял гигант в блестящей маске, которого Конан видел наверху. Он стоял в расслабленной позе, подставив свое мощное тело струям серого дождя – его пустые руки были опущены вдоль тела, голова запрокинута к небесам.
При виде него ярость вновь заклокотала в сердце киммерийца и он, чувствуя невероятное отвращение к своему противнику и потаенный страх, шагнул вперед. Сжимая и разжимая кулаки, играя мышцами, Конан медленно прошел по небольшой улочке, ведущей от скалы к площади, окруженной рухнувшими стенами, огибая обломки колонн и кучи расколотых камней – все, что осталось от древних строений, не выдержавших напора времени. Вот он ступил в грязь центральной площади и замер. Перед ним стоял враг, страшный и сильный противник, и гнев, смешанный с яростью, был сейчас самым коварным и опасным союзником.
Несколько раз глубоко вздохнув, скривившись от резкой боли в груди, Конан силой воли унял разбушевавшееся сердце и уже холодным расчетливым взглядом посмотрел на своего врага.
Тот был высок, почти на две головы выше и так не маленького киммерийца. Огромные плечи укрывали небольшие металлические пластины, мощный торс – кожаный панцирь, на ногах воин носил нечто похожее на сапоги странного вида. Вышитая блеклыми символами набедренная повязка прикрывала его пах, укрепленная на талии кожаным ремнем.
Лицо свое гигант скрывал за маской, сделанной из тусклого металла – она имела форму овала с прорезями, за которыми сверкали стальные жестокие глаза, от взгляда которых бросало в дрожь.
- Ну что выродок, – прохрипел Конан. – Сегодня ты выбрал не того человека для своих игр. Пора заканчивать этот цирк.
Воин ничего не ответил Конану, он лишь широко развел в стороны могучие руки и издал странный звук – страшный и жуткий, казалось будто разом подал голос целый выводок огромных потревоженных и разъяренных змей.
Тут Конан краем глаза различил шевелящиеся тени, крадущиеся среди руин, – слуги гиганта приближались. И пока не было понятно вступят они в бой или останутся наблюдать за схваткой своего предводителя с человеком.
С шумом выдохнув воздух, Конан сделал шаг вперед:
- Ну давай, тварь, потанцуем. Твои хозяева из мрака уже заждались тебя на том свете.
Киммериец, не сдерживаясь больше, ринулся на врага, правой целил ему в горло, левой - в живот. Но гигант легко увернулся от атак киммерийца и пнул Конана в спину, вынудив его рухнуть в грязь. Киммериец тут же вскочил и снова бросился в бой, уже более осторожно и осмотрительно, используя все свои навыки и умения, приобретенные за долгие годы странствий и жестоких боев.
Он несколько раз достал врага, ударив его в бок, грудь и живот. В ответ же родился целый вихрь смертоносных ударов, половину из которых Конан не смог отбить или блокировать. Снова искры вспыхнули перед его глазами, и он почувствовал, что лежит на сырой и холодной земле. Челюсть болела, но не была сломана, в груди росла боль, словно в нее ударил на полной скорости разъяренный носорог. Но превозмогая боль и навалившуюся усталость, хрипя и плюя кровью, Конан поднялся на ноги. Но вновь был отброшен в сторону жестоким ударом. В голове предательски зашумело. Он словно бился с каменным великаном, и его удары были нанесены просто с нечеловеческой силой.
Весь в крови и грязи, смываемых струями дождя, Конан приподнялся и повернулся к врагу. Тот стоял в насмешливой позе, разглядывая задыхающегося от боли и усталости человека, распростертого перед ним в грязи. Затем поднял руки к лицу, что-то отстегнул и медленно снял маску. Из мрака за ней вспыхнули стальным блеском черные, словно глубокие омуты глаза.
- О, Великий Кром, – выдохнул пораженный киммериец, замерев от первобытного страха, который глубоко сидел в его дикой душе. Посреди сумрака ночи под струями проливного дождя перед ним предстал выходец из древних эпох, настолько древних, что ни один из ныне живущих не знал о них ничего, кроме туманных и передающихся тихим шепотом легенд и преданий.
Перед киммерийцем стоял огромный человек с головой змеи, окруженной кожистым капюшоном кобры. Клиновидная морда внушала ужас, тонкий раздвоенный язык показался между толстыми уплотнениями кожи, заменяющими губы. И первородный ужас плескался в не ведающих жалости глазах, проникая, казалось, в самую душу Конана, поражая все внутри древним холодом.
Конан уже встречался некогда с представителями этой расы, как утверждают многие ученые этого мира исчезнувшей с лица земли многие сотни тысяч лет назад, и знал их силу и ярость. Но сейчас этот образ посреди сырости и мокрых теней заставлял его душу трепетать, а кожу покрываться мурашками.
Киммериец слышал тихий шепот низкорослых существ за спиной – слуг человекообразной рептилии, прячущихся среди камней, но не обратил на него внимания. Он лишь медленно встал, немного пошатываясь от усталости, вновь бросая вызов кошмарному существу, выползшему из бездны веков. Сейчас осторожность и расчетливость покинули его, лишь гнев, вновь пробудившийся в его сердце, заставлял двигаться его мышцы и перебороть страх человека перед дитем ночи, укоренившийся в крови тысяч поколений людей, заставляя встать на пути вселенского зла.
Насмешливо зашипев, змеечеловек бросился в бой, его глаза сверкали, величие и мощь были в каждом его движении. Снова воздух взбили его тяжелые кулаки, Конан с большим трудом увернулся, отскочил, едва не потеряв равновесие на скользкой почве, и кувыркнулся в сторону, проскользив по грязи, стиснув зубы от боли, огнем охватившей все его тело. Он понимал, что у него просто не хватит сил свалить это древнее существо в прямом бою и без оружия. Он трезво оценивал вои шансы. В теле змеечеловека билась огромная сила и великая мощь, недоступные представителям расы людей. Нужно было что-то решать. Площадь была совершенно пуста, вокруг лишь раскисшая грязь и лужи холодной воды. До камней руин не добраться – слуги змея определенно не дадут ему сделать это. Что же делать? Почему он был так глуп и не позаботился об оружии пока шел на бой между руин, там камней хоть отбавляй? Но этого уже не изменишь. А сдаваться он как-то не привык, да и при встрече с Кромом этот поступок не будет хорошо смотреться. Вообще не будет хорошо смотреться.
Спастись бегством он даже не думал – это еще хуже, чем сдаться. Его все равно догонят и добьют как раненого пса. Единственный шанс он видел в стремительной самоубийственной атаке. Сила человека против силы змея – одного он уже убил сегодня!
Оскалившись и прохрипев несколько слов на киммерийском, означающих боевой клич, с которым северные варвары бросаются в бой на верную смерть, Конан устремился вперед. Змеечеловек метнулся ему навстречу. В трех шагах от врага Конан нечеловеческим усилием бросил свое тело вверх в длинном прыжке и приземлился прямо в объятия врага. Сильные руки змеечеловека сомкнулись вокруг его тела, сдавливая с неистовой силой. Киммериец напряг все мышцы, но казалось, что уже слышит треск рвущейся плоти и хруст ломаемых ребер. С яростным воплем, славя великого Крома и его грозных братьев, Конан сомкнул руки на голове змея и нажал. Взгляды синих глаз человека и темных глаз древней рептилии встретились, и бездна раскинулась между ними – бездна полная призраков и существ ночи, что некогда правили этим миром, полная тумана и ядовитых испарений давно исчезнувшей земли, полная страха, боли и кошмарных видений.
Сила змея, чье время давно миновало, столкнулась с силой самого сильного человека своей эпохи. Змеечеловек давил и сжимал тело Конана, а киммериец пытался изо всех сил раздавить крепкую голову рептилии, стиснув ее словно в тисках.
Боль в груди разлилась огромным огненным озером, бушующим словно океан в яростный шторм, обрушиваясь водопадом раскаленной лавы на все его тело, в глазах раскинулся багровый туман, кровь сочилась изо рта, но Конан не сдавался. Вот уже нечем было дышать, треснули ребра и плоть начала сминаться под сильными руками врага. Но тут внезапно он почувствовал, как подались кости под его онемевшими от напряжения пальцами. Страх на миг вспыхнул ярким блеском в глазах древнего существа. Он разомкнул объятья и попытался оторвать от себя киммерийца, нанес несколько ударов по его ребрам, - одно из них все же уступило сверхчеловеческой мощи и треснуло, - но не смог заставить человека разжать руки. Тогда он в приступе паники попытался оторвать кисти Конана от своей головы. Но киммериец, обхватив его тело своими ногами, лишь усилил нажим. Когда огромные ладони змеечеловека легли на запястья Конана, чтобы сорвать их, череп рептилии наконец не выдержал. С громким противным звуком хрустнула ломаясь кость, острые осколки впились в мозг змея. Взгляд стальных глаз потух. Сильные руки нелюдя опустились вдоль тела. Но воин древнего мира какое-то время еще стоял на ногах, пошатываясь. Конан разжал кровоточащие пальцы и ноги и рухнул в грязь, застонав от боли в груди. Сквозь багровую пелену он увидел, как огромное тело змеечеловека падает на него и из последних сил увернулся, откатившись в сторону, так и оставшись лежать на земле.
Рядом рухнул древний змей, казалось земля содрогнулась от веса его тела. А затем опустилась тишина, нарушаемая лишь шорохами дождя и хриплым дыханием Конана.
Сознание киммерийца было словно раздроблено, он балансировал на грани беспамятства, но сумел осознать, что победил, а так же, что возможно бой еще не окончен. Были еще где-то слуги этого монстра. Он попытался оторвать голову от земли, но не смог. Сил больше не было, остатков хватало с трудом лишь на то чтобы дышать. Все тело его превратилось в комок пульсирующей боли.
Вот он почувствовал движение рядом с собой. Вот и конец – пронеслось в его измученном мозгу, – Кром сил больше нет, жди меня – я уже на пути к твоему трону… уже скоро.
Но черные тени даже не коснулись замершего в грязи киммерийца. Он почувствовал, как они осторожно подняли тело мертвого гиганта и куда-то потащили. О нем, казалось, они просто забыли. Но это было не так. Кто-то бухнул рядом в грязь его тяжелый мешок с припасами. Грязная ткань укрыла его тело от дождя. Затем все стихло. Конан остался один на один с усталостью и своей болью. Но с ними он как-нибудь справится, бывало и не такое. Хотя здесь, скорее всего, он лукавил…
Сознание киммерийца медленно погрузилось во мрак.

* * *

Спустя несколько часов Конан смог вернуться к реальности. Благодаря лишь силе воли и оставленным пожиткам он смог перевязать свои раны и поесть, обретя хоть какие-то силы. Дождь все продолжал литься с потемневших небес, и тьма скрывала все вокруг непроницаемой пеленой. Конан с трудом дополз до руин, таща за собой свой мешок, и там под навесом из камня провел ночь, дрожа от холода и боли, изредка проваливаясь в тревожные и смутные сны.
Враги больше не показывались. Немного придя в себя благодаря еде и сну, утром Конан с большим трудом двинулся на юг. Он больше не желал находиться в этих мрачных и темных землях. И ему требовалась помощь. Спустя долгий день в бреду и горячке он пересек границу Дарфара и, теряя сознание, добрался до одной из ближайших деревень чернокожих.
Ему повезло, это племя не было на тропе войны. Вождь приказал выделить ему хижину и позаботиться о его ранах. Этим занялась местная знахарка, молчаливая и сморщенная словно печеное яблоко старуха.
Лишь спустя много дней он понял, почему ему оказали здесь приют. Как оказалось накидка, которой его укрыли скрюченные существа, была из древней мягкой, но слегка попорченной временем ткани и несла на себе изображение кровавого змея – древнего бога давно исчезнувшей расы. Суеверные чернокожие побоялись прогнать или убить его – так как разведчики доложили, что он пришел прямиком из проклятых земель. А первобытный страх сделал все остальное.
Спустя две недели Конан покинул селение и углубился в тропические джунгли в надежде, что нужный человек в племени варахо его еще ждет.

[Ґрун]

Цитата: Автор: Lex Z Оба зверя не торопились и осматривали своего противника, подготавливаясь к решающей атаке.

Это лучше отредактировать. Мне пришлось вернуться на пару абзацев и перечитать их, чтобы убедиться, что «оба зверя» — это Конан и змей, которые смотрели друг на друга, а не два монстра, смотревшие на Конана.

Ну и заодно: агонизирующие трупы писать неверно, агония предшествует смерти (хотя бывает, что человека в агонии можно спасти). Может, лучше написать агонизирующие тела или как-нибудь по-другому.