Мурило

[Пелиас Кофийский]

В лазури неба ещё мерцали последние звёзды, когда две закутанные в плащ фигуры скользнули по ночным улицам древнего Аренжуна.

Слыша за собой топот стражи, Конан, волоча за собой Октавию, метнулся к указанному дому.
Выругавшись, Конан отшвырнул слишком наблюдательного стражника. Тот упал прямо на приближающихся товарищей, что создало в их рядах некоторую сумятицу.
Конан схватил Октавию за руку и нырнул в тенистый сад. Как ураган, проволок он её по почти чернильному саду, каким-то непостижимым образом избегая столкновений с ветвями и стволами. С той стороны сада оказалась решётка. Конан в мгновение ока взлетел на её верх/оказался на верху неё, протянул Октавии руку и вдёрнул её наверх так быстро, что у неё закружилась голова. Следующим движением он спустил её с решётки на той стороне, и сам спрыгнул следом.
- Скорее, - скомандовал он. - Бежим к дому Мурило. Он нас где-нибудь спрячет.


За дверью послышалось бряцанье оружия и голоса стражи. Наконец в дверь вежливо постучали.
Сделав предупреждающий знак, Артензио открыл дверь.
- Да? - предупредительно поинтересовался он.
- Гмм... - командир, казалось, потерял способность связно изъясняться. - В вашу сторону пробегал один варвар....
Мурило аристократически приподнял одну бровь. Конан едва не чертыхнулся от зависти. Делать это так виртуозно у него никогда не получалось. Стражник смешался.
- Ну, судя по всему... Простите, что побеспокоили.
- ну что вы, - великодушно сказал Мурило с весёлыми огоньками в глазах. - Оберегать жизнь и покой честных жителей - ваша прямая обязанность.
Он выделил интонацией слово "честных", чем вызвал ещё большее смущение бедного стражника. Тот, наконец, ... закрыл за ним дверь. Конан/Октавия услышал(а), за тот из-за двери пробормотал:
- Честных людей... где ж тут найдёшь таких... Аренжун всё ж таки...


- У меня есть пара-тройка друзей в разных городах, - пробурчал/сверкнул глазами Конан/глаза Конан сверкнули, и его лицо озарилось широкой улыбкой. - кое-кто в Аренжуне, в Нумалии, в Бельверусе, в ... и даже в Вендии.


Мурило с годами не утратил ни своего вкуса/шарма, ни изящества

Октавия с любопытством осмотрелась/изучала интерьер. В отличие от северного варвара она/дочь немедийского аристократа, выросшая в фамильном замке, знала толк в роскоши.
огромные серебряные зеркала висели на драпированных бархатом стенах - очевидно, дань неизменному пребыванию женщин в доме.
драгоценные шёлковые ткани на ложах.
стены, выложенные голубым нефритом
по широкой зелёной галерее
обитая золотом дверь из тикового дерева

множество драгоценных безделушек, которыми были полны чаши, шкатулки, этажерки

Добавлено через 20 секунд
Скрипнули петли, и дверь отворилась, на миг ослепив стоящих огнём золотого света.
Конан, ты?! - изумлённо воскликнул Мурило. - Невероятно! А я-то думал, из-за чего такой шум... Клянусь всеми богами Ада... Заходите скорей, стража уже начинает прочёсывать улицы.
Аренжунский аристократ мигом увлёк их в просторную гостиную, украшенную обставленную с виртуозным вкусом и непревзойдённым изяществом потомственного дворянина. Стены украшали вендийские гобелены, на которых свирепые драконы сражались с гигантскими змеями, пол устилали мягкие южные ковры, по всей ширине комнаты были разбросаны изящные шифоньерки, табльдоты, мягкие софы и пушистые аттаманки.
Из-за прикрытой двери донёсся слегка приглушённый смех, и Мурило едва заметно покраснел.
- Там Тилла и Кария, - смущённо пояснил он. - Пусть развлекутся пока самостоятельно, они не будут нам мешать.
Октавия явственно покраснела.
Аренжунский аристократ был одет щёгольски - так, как доступно только людям, которые тратят на оттачивание этого/данного умения большую часть своей жизни. Цвета были подобраны с тщанием, создавая ощущение человека, уверенного в себе, но весёлого и готового к неожиданным авантюрам. Прекрасный крой, безупречная выделка и баснословная дороговизна ткани говорила о внушающих уважение финансах, которые находились в его распоряжении. Что, в свою очередь, почти наверняка подразумевало государственную измену.

Открыл маленький шкафчик из розового дерева, вытащил пару надушенных перчаток и натянул их на руки.
две исполинские вазы кхитайского фарфора
стекло тоньше кисеи

Добавлено через 18 секунд
Впрочем, среди крохотных государств, окружавших с востока Кауран и Замору, это было в порядке вещей. На восток простиралась безлюдная пустыня/бескрайняя пустыня, безлюдная и дикая, заканчивающаяся лишь у болотистого побережья Вилайет, на юг было тоже самое, и лишь на север и на запад простирались цивилизованные государства. Ближайшим из них была Замора, граничащая с Аринайей на северо-западных границах, Котх, примыкавший к её западным границам и Кауран, простирающийся к юго-западу. Государственные секреты продавались в основном Турану и Котху, которые покупали их скорее ради привычки и из далёких стратегических соображений, нежели из каких-то реальных перспектив - потому как реальная власть на древнем востоке принадлежала, безусловно, гирканцам. Замора, Аринайя, Сушан, Корайя и Кауран платили ему дань, и даже спесивые шемиты и горделивые обитатели восточных провинций Котха слали им караваны золота и серебра. Но Котх и Замора, в отличие от городов-государств Шема и крохотных королевств Кутшема и Каурана, были государствами древними и хищными, и готовы были при удобном случае аннексировать Аринайю, не делая ныне этого лишь потому, что это повлекло бы за собой недовольство могущественного Турана. А с желаниями самого большого государства по эту сторону моря Вилайет приходилось считаться. Фактически Аринайя балансировала между двух бед/голодных хищников, оставаясь независимой только/лишь потому, что восточным владыкам это было выгодно. Проще было разрешить/позволить существовать на окраине пустыни крохотному независимому государству, которое должно было послужить роль буфера в случае неожиданной военной экспансии стран Запада, и регулярно получать с него дань, нежели захватить его силой и мириться с необходимостью постоянно содержать в нём гарнизон, необходимый как для защиты внешних границ, так и удержания в повиновении местного населения. Мурило знал об этом, и абсолютно беззаветно/бестрепетно с чистой совестью торговал военными секретами, продавая их обоим сторонам и при этом находясь в полной уверенности, что ни одна из вышеупомянутых сторон не решиться их в ближайшее время использовать. Текущую расстановку сил могла бы изменить только большая война, такая, например, как военная агрессия Аквилонии, самого большого государства в западных землях, второго по величине после Турана от гирканского моря Вилайет до побережья Западного океана. В случае ослабления Турана, Замора и Котх могли бы воспользоваться возникшей/текущей ситуацией и захватить несколько небольших королевств между Кутшемом и Аренжуном, но в ближайшее время нечто подобное вряд ли могло случиться. Напротив, нынешний король Турана, Ездигерд, являлся могущественнейшим монархом мира, жестоким и вспыльчивым, но несомненно/бесспорно талантливым в сфере военного дела.

У Конана осталось не так уж и много друзей - гораздо больше оказалось разбросанных по различным городам врагов - и юный аристократ из Аренжуна был одним из немногих, кому он полностью мог довериться. Вдобавок, на этих коварных восточных землях он был действительно единственным, у кого могло бы хватить денег и полезных связей, чтобы осуществить задуманное.
Октавия была дочерью барона, захваченной в одном из разбойничьих рейдов, которые время от время предпринимали жестокие туранские владыки/туранские коршуны. Насколько немедийка знала, её отец остался невредимым, хотя и получил несильную/неглубокую рану в плечо, и, теперь, несомненно, отчаянно горевал и ... по дочери, оплакивая её незавидную судьбу в сералях восточных королевств. Сил, чтобы вырвать её из крепких когтей разбойников, у него было. Пожалуй, таких сил не существовало и во всём Немедийском королевстве.
Пожалуй, ничего страннее/нелепее нельзя/сложно было придумать - вождь мунган, жестоких, объявленных вне закона людей ехал далеко на запад, чтобы передать свою возлюбленную в руки безутешно оплакивающего её отца. Наверно, беспрецедентность такого шага осознавал и сам варвар, а потому что-то невнятно пробурчал, когда Мурило поинтересовался о цели визита.
Похоже, ... аристократ был искренне рад видеть своего старого спасителя/друга. С тех пор связи Мурило при дворе окрепли, самые сильные враги благополучно отошли в мир иной, отчасти в силу обстоятельств, отчасти благодаря стараниям того самого варвара, и теперь Артензио - таково было родовое имя старого знакомого Конана - был одним из могущественнейших людей в королевстве. Что в таком маленьком королевстве, как Аринайя, практически не добавляло/обозначало головной боли и ответственности, но зато награждало ощутимыми выгодами, которыми Мурило и воспользовался в полной мере.
Мурило с искренним интересом смотрел на варвара и его спутницу. С тех прошло почти двадцать лет, а Конан был всё также жилист, крепок и подтянут. Казалось, время совсем/почти не коснулось его, и он остался в памяти Мурило почти таким же, когда они выходили из особняка Алого жреца Набонидуса. Разве что сражения добавили шрамов на его лице, сделав его почти отталкивающим - если бы не открытые, честные, с особой искринкой глаза: чувствовалось, что обладатель такого взгляда не способен на предательство - и даже мимо чужой беды вряд ли пройдёт. Варвар, что с него взять... Семнадцать лет назад, Мурило испытал это на самом себе. И если бы не верность северного варвара своим принципам, вряд ли бы ему далось сидеть сегодня и беззаботно тянуть/потягивать вино...

[Пелиас Кофийский]

Сам Мурило тоже почти не изменился. Бесконечные балы и попойки, казалось, совсем не истощили его природного здоровья, чему, несомненно, способствовали его длительные конные прогулки к западным и восточным границам королевства, парадоксально служащие выгоде всех заинтересованных сторон. Безусловно, многие сведения можно было передавать, не выходя из дворца, города или родового особняка, однако некоторые знакомства могли бы показаться некоторым ненужным людям весьма подозрительными. То же, что ... аристократ проводит много времени на свежем воздухе, вызывало к нему многочисленные симпатии и способствовало поднятию его реноме в том числе в лице женщин. Утончённые аристократки так и липли к нему, очарованные его властью, богатством и положением, а девушки помоложе или наоборот, знатные матроны, умудрённые опытом, искали в нём совсем иных достоинств - ибо юности не пристало/свойственно ценить власть и богатство, а умудрённые опытом люди/женщины знают, что это такие игрушки, с которыми/в которые мужчины предпочитают играть самому. К тому же, к этому времени Артензио так укрепил своё положение при дворе, что даже прямой навет/поклёп (или же правда чистой воды) вряд ли смогли бы ему всерьёз навредить.
В спальне Мурило было всегда не протолкнуться от девушек. За ним каким-то парадоксальным образом укрепилась слава невероятного ловеласа (в то время как он в течение последних пятнадцати он почти ничего самостоятельно не делал, чтобы её укрепить - девушки приходили к нему самостоятельно). Отчасти в этом сыграло свою роль то, что он был единственным, кто бросил Вызов Багряному жрецу и выжил. Представительницы прекрасного пола падки на всё необычное и приходили удовлетворить своё любопытство. Немалую роль сыграло и то, что... В конец концов он сдался и объявил свою спальню общественной собственностью, в которую имеет право попасть любая симпатичная особа противоположного пола, если она желает побыть в его обществе. Подобное сомнительное заявление, как ни странно, не пошатнуло его положение в обществе, но/а наоборот, (лишь) укрепило, ибо лишь человек с безграничной уверенностью в себе мог пойти на такой неслыханный эпатаж. И, как следствие, девушки повалили к нему валом. В результате многие дворянки дневали и ночевали у него в особняке, а количество неприязненно настроенных против него дворян возросло вдвое. Однако количество тайн, которые он раздобыл с помощью своих многочисленных подружек и личное благоволение короля, который изредка наведывался к нему в гости, желая развлечься, с лихвой покрывали все недостатки.

На самом деле Мурило любил (и ценил) их
алебастровые полушария грудей
упругие полушария грудей
пунцовые губы, ласкающие его и прижимающиеся к его губам
нежные ладошки
И не представлял себе жизнь без их звонкого смеха и ласкового участия

Он любил, когда звонкие взвизги раздавались в устланных пушистыми коврами коридорах, когда его приветствовали по утрам радостные улыбки и сияющие глаза, когда юные леди, словно маленькие девочки подпрыгивали на месте и визжали/пищали от радости, когда он дарил им милые безделушки из Вендии и Кусана,
Словно юные бутоны
Цветущие на их щёках розы
Любил, когда его будили по утрам их нежные губки, прикасаясь к его губам или груди, любил щекочущие шею волосы/их золотые кудряшки

Добавлено через 1 минуту
Забавно, но со временем Мурило приобрёл власть почти такую, которую имел/обладал в своё время Багряный Жрец. Однако, в отличие от жреца, Артензио ещё сохранил остатки честности и порядочности, а поэтому он употребил эту власть на то, чтобы хоть немного снизить налоги у крестьян, купцов и мелких ремесленников и сделал многое для защиты тех самых государственных границ, которые он столь усердно продавал. Впрочем, Мурило был искренне уверен, что делает чрезвычайно/исключительно полезное дело - если бы этим занимался не он, а некто другой, последствия могли бы оказаться намного более непредсказуемыми. Умело варьируя между интересами царственных домов, Артензио искал выгоды в первую очередь для своего королевства.
Конану и Октавии неслыханно повезло - сейчас у него находилось только две особы нежного пола, отличающиеся особенно легкомысленным поведением - настолько легкомысленным, что их нахождение у Мурило не только не пошатнуло, но даже наоборот, в каком-то смысле даже укрепило их репутацию. Всё-таки дом Мурило в некоторых пор стал своего рода знаком качества. Более того, у Мурило сегодня не было короля или других многочисленных приятелей, пришедших развлечься среди фривольно настроенных вертихвосток.

- О боги! Конан! Что ты делал все эти двадцать лет? Я уж думал/боялся, вороны давно питаются твоими потрохами. Люди твоей профессии долго не живут.
- как видишь, нет, - улыбнулся варвар. - жив и ...

Конан пожал плечами:
под соломенной кровлей человеку не хуже, чем под золотой*

*Сенека

Добавлено через 16 секунд
Откуда вы? прямо из Турана?
- Не вполне, - покачал/улыбнулся Конан. - Из Акифа мы отправились в Кауран, где погостили немного у Игвы и Валерия. Ну и Тарамис, конечно. Она закатила в нашу честь такой пир, трудно даже представить!
Глаза у Мурило окончательно полезли на лоб.
- Во имя Митры! Сама королева устроила в вашу честь пир?
Конан усмехнулся.
- Ну да, ведь мы когда-то с Игвой, Валерием и шайкой отважных зуагиров спасли её королевство.
- Клянусь Бельмаром... Ты не против, если я как-нибудь упомяну при встрече с послами Каурана, что ты мой друг? Это многое бы упростило во внешних связях. Хотя у нас с Корайей и Каураном и так самые хорошие взаимоотношения.
Конан хлопнул ладонью по столу.
- Ладно! Можешь так же упомянуть при встрече с послами Корайи, что я тот самый Конан, который остановил - не без помощи отважных жителей Корайи, конечно - нашествие Колдуна в Маске. А вот при встрече с туранцами меня не стоит упоминать: разве что ты захочешь их поддразнить, сказав, что у тебя в друзьях ходит тот, кто подпалил их Хаваризм, и расправился с наместниками Акифа, Шахпура и Хаваризма.
Мурило так и замер, отбратившись в мраморную статую.
- Так это всё был ты? - наконец вопросил он. - О Митра! А я-то думал, что это ещё за Конан, решил, что твой соплеменник. Какие-нибудь ещё полезные связи у тебя есть? Может, ты на короткой ноге с богами?
- Пока нет, - с сожалением сказал Конан. - Но если стану королём какого-нибудь ... королевства, обязательно пошлю/вышлю к тебе послов.
Мурило рассмеялся, с трудом утирая выступившие слёзы.
- да, в скромности тебе не откажешь/скромности тебе не занимать, - заметил он. - Однако же я и вправду не удивлюсь, если ко мне однажды подъедет кортеж расфуфыренных особ, и выясниться, что это ты послал их из какой-нибудь Аквилонии.
- Почему Аквилонии? - с любопытством поинтересовался Конан.
Мурило пожал плечами
- Судя по всему, королем Турана тебе не стать, - философски заметил он. - После него самая могущественная держава - Аквилония. Это если в западной части мира. На востоке можно ещё попробовать Вендию - страна опасных колдунов и прекрасных женщин. В Кхитае ты сам не выдержишь - их церемониал тебе явно не подходит.
Конан лишь хмыкнул в ответ, однако было заметно, что над чем-то глубоко задумался. Настал черёд аренжунца хлопать его по плечу.
Мурило весело рассмеялся.
- Конан! не думаешь же ты в самом деле стать королём Вендии и Аквилонии?
- Чем Сет/только боги не шутит, - проворчал Конан, пряча смущённую улыбку. –

[Пелиас Кофийский]

Мурило с готовностью выслушал просьбу варвара и тут же вызвался помочь. Для обладающего неслыханными связями нобиля это было не так уж сложно. Он распорядился отправить посыльного к богатейшему купцу столицы, немало разбогатевшему/выигравшему благодаря введению новых торговых законов, предложенных Артензио, и горящему желанием оказать ему ответную услугу.
- Он передаст/довезёт эту прелестную даму/твою прелестную спутницу по назначению, не волнуйтесь, - улыбнулся он. - Я хорошо его знаю. В своё время я спас его от разорения и голодной смерти, и теперь он сделает всё, чтобы я не попросил. Барон Окторбиус? Знаю, знаю... Боже мой! Эта прелестная леди - та самая дочь, которая пропала более чем год тому назад? Почтенный барон отправил множество прошений на восток, и даже приезжал сам договариваться от выкупе, но наместник Хаваризма отказал ему в этой ...просьбе./предпринял отчаянные усилия... Ммм... пожалуй, пусть лучше поживёт пока у меня. Тут самое безопасное место в Аренжуне, а Милениусу я пошлю сообщение, и он отправит за ней эскорт. Пожалуй, так будет надёжнее. Я только посоветую им переодеться торговцами. Они проедут через восточные провинция Котха и Коринтию, это будет вполне безопасно... В Коринтии остановятся у моих друзей... Это несложно будет организовать. Боже мой! Старый барон будет вне себя от радости! Завтра же я распоряжусь обо всём. Позвольте, я налью вам вина.

Подбежали две и ... одна обняла друга Конана за шею, а другая тут же плюхнулась на колени.
- Эта наша новая подружка? - с бесцеремонным интересом разглядывая немедийку, поинтересовалась Навия.
Октавия покраснела так, что стала походить на бутон.
- Нет, - категорически отрезал Артензио. - Она просто немного поживёт у нас. И если я узнаю, что вы к ней приставали...
Конан думал, что покраснеть больше просто физически невозможно. Однако оказалось, что для этого всего лишь нужна практика. Октавия залилась краской вся от корней волос до основания прелестной шеи. Её щёки пламенели, как заря.
- И вообще, - возмутился государственный муж - или вернее сказать, ловкач? - разве вас уже давно не ждут ваши мужья?
Красотки со смехом вспорхнули с насиженных мест и со щебетом улетели. Из смежных залов ещё долго доносился их звонкий смех.
- Не уйдут, - со вздохом констатировал Мурило. - Молодёжь... Вот же чертовки, бес бы их побрал. Можно подумать, я им нужен. У них и самих неплохо получается. А у меня потом одни неприятности. Хотя вот эта, каштановая, узнала такой секрет у пришедшего погостить посла из северной Стигии... остаётся только сообразить, настоящий, или простая/обыкновенная пустышка для ..., ... . Я уже переговорил с нужными людьми. Если Шепсескара и вправду проговорился, придётся обеспечить защиту этой малышке и себе самому заодно. Стигийцы не те, кто прощают утечку секретов. Но в постели с хорошенькими бритунками/северянками совершенно теряют голову...
Краска, казалось, не желала покидать щёк немедийки. Она заливала их ласковым розовым румянцем. Конан наконец обратил внимание на состояние Октавии.

Добавлено через 26 секунд
- Гм. Кажется, такие секреты не для ушей юной леди. - признал он. - Ума не приложу, как она сохранила такую ... в лагере мунган посреди болота? Да, происхождение, как видно не пропьёшь.
Мурило рассмеялся, а Октавия в очередной раз покраснела. Хотя казалось, что она уже достигла максимально возможного предела, и далее ей осталось только багроветь.


Над восточной границей Яории хищным коршуном/ястребом нависал Туран. У северных границ, подобно льву, приготовившемуся к прыжку, припала к земле Замора. И на западе серым волком, готовым вцепиться в горло, поджидал Котх. Единственным, кто искренне соблюдал нейтралитет, был Кауран. Хотя он и граничил с Аренжуном на юго-западной границе, но маленьким государствам лучше держаться вместе. Карликовые/крошечные государства Сушана, Кутшема, Каурана, Корайи и Яора, объединившись, могли бы отразить небольшую угрозу - например, агрессию, со стороны западных королевств. Но лучше объединённых сил малых королевств атаку жадных западных соседей сдерживал, казалось бы далёкий и недосягаемый Туран. Он словно невидимой тенью нависал над Восточным миром, подобно льву-людоеду, перед которым отступают даже матёрые волки, не боящиеся ничего в жарких джунглях. И это было достигнуто во многом благодаря усилиям Ездигерда.


Конан потянулся, с удовольствием оглядываясь.
- А ты, я смотрю, живёшь неплохо, - рассмеялся киммериец, удовлетворённо оглядываясь. - Признаюсь, я опасался, что тебя повесят за твои делишки.
Мурило весело рассмеялся.
- Куда там! Скорей уж повесят палача, нежели меня. Ты ещё не знаешь, но, волею судеб, я теперь главное лицо государства.
Конан лишь удивлённо хмыкнул.
- Некоторые обычаи цивилизованных людей мне, наверно, никогда не понять, - признался он. - если ты воруешь понемногу, тебя посадят в тюрьму. Это, конечно, в том случае, если поймают, (разумеется). Но стоит ограбить кого-либо по крупному - свой собственный город, например - и ты уже главное лицо государства.
Мурило лишь рассмеялся. Варвар не был так уж далёк от истины.
- Хотел бы я, чтобы был не прав, - признался он. Но, увы, всё именно так, как ты расписываешь. А ты поумнел с годами, мой нецивилизованный друг.
- Да уж пришлось, - пробурчал Конан, предпочитая не вс/припоминать, чего ему это стоило.
- ты представишь мне свою очаровательную спутницу?
- Октавия, дочь барона Немедии, - хмыкнул Конан, делая шаг назад, что для Октавии было равнозначно шагу вперёд.
Аренжунский аристократ онемел.
- Полезные у тебя знакомства, мой варварский друг, - наконец обрёл дар речи он. - Позвольте поцеловать вам руку, прелестная сударыня...
Известный щёголь наклонился и запечатлел на нежной ладони Октавии вежливый поцелуй. Мурило даже не сделал попытки обольстить спутницу Конана: как ни странно, его кодекс чести в чём-то совпадал с варварским.
- Знакомства... - протянул Конан. - Толку от них на болотистом побережье моря Вилайет, - буркнул он. - Это ещё что. Скажу тебе по секрету, мой цивилизованный друг, как-то однажды я плавал на одном пиратском судне с наследной принцессой. Мы с Октавией гостили у неё недавно дома.

Добавлено через 12 секунд
Мурило так и забыл закрыть рот. Наконец он перевёл взгляд на Октавию.
- Это правда? - потрясённо поинтересовался он.
Октавия кивнула.
- Да, мои знакомства тебе и в подмётки не годятся, - признал щёголь. - Однако я хотя бы могу предложить вам кров, ночлег и немного вина. А жаль. Конан, ты и не представляешь, как мне хотелось бы расплатиться с тобою за ту услугу, что ты мне некогда оказал. как-никак я обязан тебе жизнью. И весьма неплохой.
Конан широко улыбнулся и хлопнул его по спине, отчего записной ловелас/известный щёголь едва устоял/ чуть не поскользнулся на своём дорогостоящем полу.
- Друг, - сказал он, повторяя слово, которые сказал ему Мурило почти двадцать лет тому назад, - У тебя действительно есть такая возможность. Ты и правда здорово можешь мне помочь. Собственно говоря, я даже приехал в город ради этого. За мной гоняется куча народа от самого Шахпура, но...
- У меня вы в безопасности, - предупредительно сообщил Артензио.



золотые ковры
златоктаные ткани

на стенах горели свечи в золотых подсвечниках. Стены украшали прекрасные арабески.
к ним подбежали девушки в одних только золотых сандалиях

девушки накинули на себя совершено прозрачные накидки и уселись в кресла, подобрав под себя ноги. Они с интересом смотрели на Конана и его спутницу. Их озорные мордашки выражали нетерпение и интерес.
неожиданно/Внезапно одна из юных шалуний принялась щекотать другую. Та отозвалась звенящим хохотом и визгом, и они обе свалились с кресел. Мурило обратил на это внимание не больше, чем на порыв ветерка. Девушки продолжали качаться по полу, пытаясь оказаться сверху. Зрелище было неординарное. Почти пятнадцать тысяч лет спустя за такое станут платить немалые деньги.

сквозь стёкла в серебряных оконных переплетах пробивался тихий свет звёзд. Удивительно спокойно и тихо было в особняке ...аренжунского аристократа. Откуда-то издалека доносился приглушенный мягкими коврами и плотными дверями звонкий смех: это ... развлекались в одной из спален. Конан давно спал, но сон не шёл к напряжённой Октавии. Даже не верилось, что спустя годы скитаний она вернется к постаревшему и отчаявшемуся отцу. и в душе шевельнулось что-то давно забытое, дорогое. Она посмотрела на спящего варвара и улыбнулась. Он спал безмятежно, как ребёнок. Звёзды играли на его могучей груди. Её тело ещё помнило жар его ласк, объятия крепких рук, способных согнуть сталь и разорвать шёлк. И его словно выкованная из лучшей хорузунской стали душа пребывала в волшебных безднах, куда уходят все усыпающие духи - душа, способная противостоять демонам преисподней и выходцам из ада. В его объятиях она чувствовала себя защищённой, как никогда. И всё же Конан был прав. Она устала от бесконечной резни, от жизни на лезвии клинка, от тягостных ночных переходов и беспокойного сна в палатке. Он любил её, это огромный северный великан, и его любовь подсказала ему единственное правильное решение. Они ехали домой...


Это слегка походило на странную обезьяну, но двигалось со скоростью, недоступной человеческому разумению. На странно искривленном лице нечеловеческой яростью горели глубокие жёлтые глаза.

[Пелиас Кофийский]

Каким образом оно проникло через запертые двери, никто не смог бы объяснить. Но оно просто стояло здесь. Кошмарное порождение преисподней/пекла, чудовищный отблеск/отпрыск ада, похожий на помесь стигийской собаки с обезьяной из преисподней. Его глаза горели неукротимым/жёлтым огнём, когда оно набросилось на хозяев дома./словно огонь далёких костров Ада. В них пылал ненависть ко всему, что обладало величайшим даром, которого было лишено это существо - жизнью.


свой тусклый и холодный взгляд
бесформенные, наводящие ужас чудовища


- Что это такое?! - Мурило.
Прежде чем кто-либо успел что-либо произнести, Конан схватил один из массивных стульев и метнул его в порождение пекла. Чудовище пошатнулось, но устояло. Варвар, выругавшись, метнулся за своим клинком, который он оставил на обеденном столе. Он оставлял перед тварью беззащитными Октавию и Мурило, но у него просто не оставалась другого выхода. Без клинка он просто не сумеет их защитить. Мысленно он проклял себя за несобранность. Если Октавия или их радушный хозяин погибнет... Чудовище растерялось, видя сразу три цели. Мгновения заминки Конану хватило. В мгновение ока он извлёк меч и теперь стоял напротив чудовищной твари, с огнём, решительно горящим в его глазах. Жёлтые глаза бестии яростно сверкнули, и она пошла в атаку. Конан поднырнул под её ужасные руки и нанёс удар прямо туда, где у обычных тварей бьется сердце. Однако эта лишь пошатнулась. огромные когти впились в тело варвара. располосовывая его до крови. С рычанием Конан стряхнул с себя чудовище, прежде чем оно успело добраться до его глотки. Огромная туша отлетела в сторону. Мурило смотрел на это широко открытыми глазами. Конан двигался, казалось, быстрее, чем чудовище. Стремительно подобрав под себя ноги, он, как кошка, обрушился на незваного гостя. Меч замелькал с неотразимой быстротой. за ним не успевал следить глаз. Это был какой-то невероятный поединок - быстрота, сила и ловкость человека против чудовищной силы твари из преисподней. И, что самое невероятное, Конан побеждал. Вот отлетела в сторону одна из рук чудовищной твари. Следующий удар лишил её части подбородка вместе с одним из чудовищных клыков. Казалось, ещё мгновение, и с ... будет покончено. Очевидно, осознав это, чудовище, сделав какой-то невероятный кульбит, вырвалось из той сети боя, которую ему навязал киммериец. Подобно загнанной в угол крысе, оно ринулось/бросилось к Октавии. Зарычав, как раненный тигр, Конан швырнул ей вдогонку клинок. Тот сверкнул и упал, как разящая молния, с безошибочной точностью, пробив спину огромной твари и, сметая по дороге столик, опрокинув её на пол. В следующее мгновение Конан оказался рядом с ней, извлекая клинок и одним могучим ударом лишая чудовище головы. Та покатилась по полу, залива всё вокруг чёрной вонючей кровью. Конан, покачиваясь, поднялся. Его грудь и полечи тяжело вздымались, струи пота текли по его щекам и груди. Слипшиеся волосы закрыли лицо. Невероятное напряжение боя лишило его сил. Наконец, варвар поднял голову и улыбнулся.

Мурило утёр/вытер с холодного лба выступившие бисеринки крупного пота.

- демоны меня раздери. - только и сказал Мурило. - Я второй раз обязан тебе жизнью. И будь я проклят, ты убил его почти так же, как в прошлый раз Багряного жреца.


Я последний дурак, Мурило, что пропустил мимо ушей твои слова насчёт стигийского аристократа. Эти люди не из тех, кто могут ... выдачу государственной тайны. Я слышал о подобных тварях. Они обитают в стигийских гробницах и изредка ...

[Chertoznai]

Даже писать ничего не буду, настолько задолбали спасаемые купола, как увидел первые упоминания о телках – так и закрыл файл. И так вся ясно: телка (желательно голая) бежит через весь город, потом голая ворует лошадь и скачет куда глаза глядят – но обязательно в сторону Конана, который как раз чистит копье загоняя его все целиком в землю.
Говорил не раз и повторю еще – автор никудышный и не может толково описывать абсолютно ничего. Пелиас, без обид, может в своих глазах ты и отличный писатель – но в моих лишь человек пытающийся прославиться на чужом имени.

Рассказу не зачот.

[Пелиас Кофийский]

Символ мудрости

Предыстория. Конан прибывает в Китай в шестом веке до нашей эры. Проведя некоторое время в богатом китайском городе, он встречается с прелестной китаянкой, которая покоряет его своими познаниями в древнем искусстве любви (подобные ей девушки в настоящее время носят название Дочерей Дракона).


Священный танец - стройные женщины с закрытыми шёлком лицами изгибаются, кружатся перед статуей бога со слоновьим хоботом.
Михаил Ахманов, "Ливиец".

— Мы останемся вдвоём, — многообещающе прошептала ему Аэла. — Но только сначала ты должен поклониться нашему древнему предку, символу мудрости. Идём со мной.
Она отбросила шёлковый полог и подвела варвара к глубокой нише, таящейся во тьме. Она приложила язык к губам.
— Каждый должен встретиться с богом наедине, — почти неслышным голосом прошептала она. — Прощай. Я буду ждать.
Конан откинул шёлковую занавеску и шагнул во тьму. Маленькое помещение. А в середине высился едва различимый во тьме алтарь.
Свет (факела) упал на лежащее на алтаре тело существа, и у Конана мурашки по спине побежали от ужаса. На старом истёртом камне лежало кошмарное подобие змеи, обвивая его упругими белыми кольцами, и в причудливой пляске теней оно казалось символом вечности, прикусившей свой собственный хвост. Очевидно, свет или шум, произведенный варваром, как-то повлиял на это фантастическое существо, и оно начало медленно, но упорно разворачивать своё невиданное/фантастическое/невероятное тело. Конан отшатнулся. Тугие белые кольца были отвратительны, напоминая скользких земляных червей… Но самое чудовищное было не это: на упругой, высоко изогнутой шее покачивалась самая настоящая, невероятно прекрасная человеческая голова!
Изрыгая проклятия, Конан бросился прочь из проклятого храма. Если этим выжившим из ума желтолицым даже символом мудрости служит такое… Ноги его больше не будет в этом проклятом Чжунго!