Мародер

[Трэш-кин]

Мародер




Желтый кленовый лист сорвался с ветки и, качаясь из стороны в сторону в воздушной колыбели, поплыл вниз. Он мягко закончил падение на раскрытой мозолистой ладони рыжебородого гнома, который сидел на походном мешке, прислонившись к кряжистому стволу дерева. Гном прищурил серые глаза и осмотрел лист, медленно поворачивая его в косых солнечных лучах, пробивающихся сквозь ветви. Уголки губ гнома поползли вверх. Он редко улыбался, но сейчас этот лист, с его красноватыми прожилками, напомнил ему «Плоть Саламандры». Да, не самый ценный минерал, вот только гному он нравился не меньше чем чистейший горный хрусталь.
Его звали Бирби, и он сидел под деревом в осеннем лесу, дожидаясь, когда вдалеке стихнут звуки боя – лязг доспехов, звон мечей и крики. Он знал, что там шел даже не бой, а истребление. Хорошо вооруженный отряд людей под предводительством капитана Роксара Сура уничтожал деревню орков. Скоро все закончится, солдаты уйдут, оставив в поселении изрубленные тела зеленокожих, а он, Бирби, испытывая к самому себе омерзение, займется мародерством. Достойное занятие для ничтожества, думал гном, не пытаясь оправдаться даже в собственных глазах. Полгода назад он проявил несусветную трусость, переступил черту, после которой для него осталась единственная дорога – дорога позора.
Бирби вздохнул и аккуратно, словно это была хрупкая драгоценность, положил лист на землю. Шум битвы стих и гном подумал: «пора».
Он поднялся, вложил в петлю на поясе дубинку, взвалил на плечо походный мешок и, поправив войлочную шапку, направился по ковру из листьев в сторону деревни орков.

Везде лежали трупы зеленокожих. Кого-то пронзила стрела, кого-то настиг удар меча. Нескольких орков солдаты повесили на ветвистом дубе посреди деревни – они раскачивались под тихими дуновениями ветерка, их ноги почти касались земли. Вороны и мухи, привлеченные запахом крови, начинали пиршество. Бирби поморщился, подумав, что скоро в деревню нагрянут и хищные звери.
Он зашел в ближайшую хижину и увидел полный разгром: перевернутые стол и лавки, на полу – осколки глиняной посуды. В спальне – сплетенный из камыша сундук. Выпотрошенный. Валялась одежда, довольно добротная с виду, но кому ее продашь? Одежда орков годится только оркам.
В следующей хижине Бирби тоже не обнаружил ничего ценного, кроме чугунка с остатками каши, которую он доел, запив водой из кувшина.
Прежде чем зайти в очередной дом, он посмотрел на лесное озеро. Оно начиналось сразу же за деревней. В водной глади отражалось вечернее небо и деревья, растущие по берегам. Озеро казалось зеркалом в золотой оправе. Возле нескольких причалов качалось на воде с десяток лодок. На берегу – три трупа, утыканных стрелами. Бирби решил, что этим оркам не хватило совсем немного времени, чтобы спастись. Солдаты Роксара не оставили ни единого шанса жителям деревни. Он покачал головой и зашел в хижину.
Здесь, в деревянной миске на столе Бирби обнаружил куски жареного мяса. Гном завернул их в тряпицу и сунул в мешок. В спальне нашел сплетенную из коры коробочку, в которой оказался Орочий табак. Неплохая находка. Люди охотно покупают эту гадость. Сам же Бирби однажды набил ею свою трубку, покурил, а потом ему всю ночь снились такие кошмары, что все утро и полдня не мог прийти в себя. Он тогда сделал твердый вывод: такая штука не для гномов!
Коробочку Бирби отправил в мешок, надеясь, что цена на Орочий табак не упала.
В кузнице нашел несколько десятков рыболовных крючков, довольно красивую бляху для ремня и три ножа – вещи, которые можно продать. В самой большой хижине переложил со стола в мешок еще несколько кусков жареного мяса, пучок дикого лука и кусок печеной тыквы.
Добыча была не богатой, но что еще ожидать от жалкой деревушки зеленокожих, да еще и разграбленной? «Хоть голодать не придется в ближайшее время, - подумал Бирби. – А сейчас пора уходить». У него и в мыслях не было остаться в этом полном трупов селении на ночь. Он побаивался мертвецов.
Бирби окинул взглядом деревню, глубоко вздохнул и прошептал, обращаясь к погибшим:
- Вы уж извините меня за небольшой грабеж. Я просто пытаюсь выжить.
Он поклонился и уже собирался уходить, как увидел…
«Ребенок?! Зеленокожий ребенок?!»
Высунув голову из-за стены одной из хижин, на Бирби смотрела девочка орк. Она таращила огромные, цвета темного янтаря глаза, в которых читались страх и любопытство, плоский нос слегка подрагивал. Бирби понял, что это девочка, из-за волос. Орки мужчины были лысые, а у этого ребенка голову покрывали жесткие черные волосы, заплетенные в две косички.
«Надо же, - удивился гном. – Сумела как-то спастись. А может…»
Он стал испуганно озираться по сторонам. Если спаслась эта девочка, то мог уцелеть и кто-то из взрослых. А для него, для Бирби, это опасно.
«Нужно уходить!»
Девочка продолжала таращиться, не собираясь выходить из стены, а Бирби, не переставая озираться, дошел до края деревни. «Кажется, ложная тревога, - подумал он. – Слава Богам!»
Девочка украдкой вышла из-за укрытия. Бирби увидел, что на ней был серый, перепоясанный веревкой плащик, с откинутым за спину капюшоном. Она посмотрела на висящие на дереве трупы, потом повернулась на месте, осматривая деревню.
Гном покачал головой и направился в лес. Через несколько шагов оглянулся: заходящее солнце окрашивало хижины в красные тона, ветер гонял по земле листья. А девочка орк – маленькая фигурка в плаще – стояла и смотрела на него, на Бирби. Ее глаза блестели, как две янтарных луны.
«Одинокий лягушонок, - печально подумал гном. – Одинокий лягушонок среди мертвых сородичей. Да, малышка, жизнь бывает ужасно поганой. Я-то, это знаю».
Он отвернулся и пошел дальше, решив больше не оглядываться.

На ночь Бирби остановился возле огромного дуба, с мощных ветвей которого свисали серые бороды мха. Рядом протекал тихий чистый ручей.
Гном собрал хворост и разжег костер, разогрел на сковороде мясо и немного тыквы. Накинув на плечи шерстяное одеяло, он приступил к еде, слушая, как потрескивают угли, и шумит листвой ветер. Из сумрака зарождалась ночь. Вдалеке заухал филин. Выступили звезды, отразившись в ручье серебристыми искрами. Отблески костра плясали в листве и на стволах деревьев, скользили по земле, вгрызаясь в лесную темень.
Бирби медленно жевал мясо и смотрел на огонь. Он вспоминал родной город под горой Лизир, свой уютный дом. Как бы ему хотелось, чтобы время повернулось вспять, возвратилось за ту черту, когда еще был выбор. Нет, он бы больше не совершил той ошибки. Ошибки? Бирби поморщился, испытав отвращение к самому себе. Должно быть, все трусы мнят себя храбрецами в своих мечтах, подумал он. Называют трусость «ошибкой», пытаясь ублажить этим словом совесть. От этих мыслей Бирби жутко захотелось курить, но у него был только Орочий табак. Не забивать же трубку этой гадостью? Хотя… Нет-нет, что хорошо орку и некоторым дурачкам-людям, то гному…
Пламя костра выхватило из темноты фигурку в плаще.
- Ох! – выдохнул от неожиданности Бирби.
Девочка орк стояла возле кустов, ветка клена почти касалась острой верхушки ее капюшона. В глазах отражался огонь костра.
«Точно призрак подкралась, - подумал гном. – Что ей нужно?»
Он открыл флягу и сделал глоток.
«Она так и будет стоять?»
- Иди к костру, - не слишком дружелюбно позвал Бирби. – Погрейся.
Девочка подошла, бесшумно ступая по ковру из листьев, села у костра, глубоко вздохнула и уставилась на огонь.
Бирби молча протянул ей еще теплый кусок мяса. Она взяла, откусила кусочек и положила мясо на большой желтый дубовый лист, справа от себя. Так они и сидели – гном не знал, что говорить, а девочка, видимо, не хотела. По небу плыли созвездия, тихо журчала вода в ручье, сонно кружились листья, слабый ветерок шелестел в ветвях и кронах.
- Ты гном? – наконец прервала молчание девочка. Голос у нее был чистый и, услышав его, Бирби почему-то подумал о горном хрустале.
- Ага, - ответил он. – Ты раньше видела гномов?
- Не видела. Мне про них… про вас дед рассказывал.
«Не лежит ли сейчас этот дед мертвым в той деревне?» - подумал Бирби.
- Что ты делал в нашем селении? – спросила девочка. – Воровал?
- Гм, - Бирби смутился. – Вряд ли это можно назвать воровством. Я всего лишь брал то, что уже никому не нужно.
- Воровал, - сделала вывод девочка.
- Нет, не воровал! – гном нахмурился. – Хотя… думай что хочешь, мне-то что?
Она взяла мясо и откусила еще кусочек, а прожевав, спросила:
- А как мне звать тебя?
- Бирби.
- Смешно, - без тени улыбки сказала девочка.
- И что же такого смешного в моем имени?
Она пожала плечами.
- Не знаю, просто смешно. Бир-би, Бир-би, - на мгновение в ее глазах появились веселые искорки. – А меня зовут Элизтай.
Бирби задумался, как бы съязвить по поводу ее имени, но «Элизтай» звучало вполне красиво. Придраться трудно.
- Угу, - буркнул он. – Будем знакомы.
Дубовый лист, кружась, упал прямо в костер, на мгновение вспыхнул и превратился в прах. Элизтай подкинула в огонь веточку.
- А почему ты не там, где живут гномы? А где живут гномы?
«Странная девчонка, - решил Бирби. – Ей бы горевать сейчас по погибшим сородичам, а она задает глупые вопросы».
- Гномы живут в пещерах, - ответил он. – А почему я не дома?.. А это уже не твое дело.
- Подумаешь! – Элизтай сердито взглянула на Бирби. – Не очень-то и хотелось знать. Не желаешь – не говори. Подумаешь, какая тайна…
- Вот и ладно, - насупившись, он уставился на огонь.
Молча они сидели минут пять и за это время Элизтай доела мясо, вытерла руки охапкой листьев, а потом, будто бы забыв про «не очень-то и хотелось знать», спросила:
- Так почему ты не дома?
- О, Боги! – зыркнул на нее Бирби. – Клянусь Барабухом, ты самая любопытная девчонка на свете!
- Чем-чем ты клянешься?
- Ни чем, а кем! Барабух. Это один из горных духов.
- А, ну-ну. А у всех гномов волосы на лице? – она прищурилась, рассматривая сквозь языки пламени бороду Бирби.
- У всех, кроме юнцов и женщин. Еще вопросы будут? – он с вызовом посмотрел на девочку.
- Будут, - ничуть не смутившись, ответила она. – А у тебя есть семья? Жена, дети?
- Нет у меня никакой жены! – разозлился Бирби. Он не хотел сейчас вспоминать о девушке, которой собирался и не успел сделать предложение.
- Это потому что ты не красивый? – не унималась Элизтай.
- Что?! – возмутился Бирби. – Между прочим, среди своих я считался симпатичным.
- А по мне – так страшненький, - поделилась своим по-детски непосредственным мнением Элизтай. – Нос, как картошка…
- На свой посмотри! – воскликнул Бирби. – У тебя вообще носа нет! Две сопелки каких-то!
- Губы, как пирожки, - продолжала перечислять недостатки гнома девочка.
- Губы?! Губы?! И это мне говорит девчонка, у которой рот, как у лягушки? Ты хоть знаешь, что ты похожа на лягушонка?
- Знаю, - улыбнулась Элизтай. – И мне это очень приятно. Я люблю лягушек. Ква-ква! – она хихикнула и подпрыгнула на месте. – Ква-ква!
Бирби с недоумением посмотрел на это «чудо» в плаще, а потом не понял сам, что произошло – все его возмущения и недовольство вмиг пропали. Неожиданно для самого себя он засмеялся – засмеялся впервые за чудовищно долгое время. А с ним хохотала Элизтай, и ее смех был подобен перезвону серебряного колокольчика. И лес уже не казался Бирби таким мрачным, а осеннее увядание не вызывало уныние.
Смех стих, но на губах гнома осталась улыбка. А в душе – частичка чего-то легкого, светлого, такого непривычного и в то же время знакомого, будто давно забытого.
Бирби снял с плеч одеяло и кинул на землю рядом с Элизтай.
- Закутайся, - сказал он. – Ночи нынче холодные.
Девочка захлопала глазами.
- А как же ты?
- Мы гномы к холоду привычные, - Бирби подкинул в костер веток и подумал об Орочьем табаке. Может все-таки раскурить его? Нет-нет, что хорошо орку и некоторым дурачкам-людям, то гному – зло!
Элизтай закуталась в одеяло, широко зевнула и свернулась калачиком возле костра.
- Пусть завтрашний день принесет радость, - тихо сказала она, глядя на огонь. – Пусть болезни и мор обойдут стороной. Пусть пищи будет в достатке. Пусть… - Элизтай зевнула и закрыла глаза.
«Должно быть, она и вчера перед сном говорила это детское заклинание, - печально подумал Бирби. – А новый день оказался для нее слишком жесток».

- Куда мы направимся? – спросила Элизтай утром. Лес искрился золотой влагой. Предрассветный туман обострил прелые запахи осени – ароматы увядания и сырой земли. Над ручьем, цепляясь за коряги и прибрежные кусты, ползла белая дымка.
Вопрос девочки ввел Бирби в ступор, и причина была именно в этом «мы». Мы? Он и она? Гном только сейчас в полной мере осознал, что теперь у него будет попутчица. Странно все это. А с другой стороны, не бросать же ее одну в лесу? Пропадет ведь. Да и веселей вдвоем.
- Мы пойдем в город Аронг, - сказал он, засовывая сковороду в мешок. Они только что позавтракали и залили костер водой из ручья. – В городе я кое-что продам.
- То, что украл? – Элизтай искоса с хитринкой посмотрела на Бирби.
- Ну, вот что!.. – сердито сказал он. – Еще раз назовешь меня вором, и я тебе не попутчик! Усекла?
- Ага, усекла. Но я ведь не называла тебя вором? Не-а, не называла, - она принялась скручивать одеяло.
- Все, я тебя предупредил.
- Усекла.
- Вот и ладно.
- Вот и ладно, - Элизтай передала скрученное одеяло Бирби. – А где этот город?
- Город? – он ненадолго задумался. – Город на северо-западе отсюда. Мы там будем завтра к полудню.
- Ого!
- Что «ого»? – Бирби засунул одеяло в мешок.
- Да ничего, просто… - Элизтай пожала плечами, – я впервые иду так далеко, - она задумчиво уставилась на еще теплое костровище.
Бирби завязал мешок и взвалил его на плечо.
- Ну что, пошли?
Элизтай стояла и смотрела на остывающие угли, в ее глазах была печаль. К капюшону прилип желтый дубовый лист.
- Бирби, - тихо сказала она. – Почему люди напали на мою деревню?.. Почему всех убили?
Эти вопросы отозвались в душе гнома болью. Он надеялся, что девочка никогда ему их не задаст. А теперь… Как объяснить ребенку поступки жаждущих крови безумцев? Как? Ведь он и сам не мог до конца их себе объяснить, а тем более – понять. Люди убили всех в ее деревне. Всех! Детей, женщин, стариков… Война? Да, этим словом кровавые безумцы всегда оправдывают свою жестокость, как он, Бирби, оправдывает трусость, называя ее ошибкой. Ему стало не по себе от этого сравнения. А девочка ждала ответ.
Он снял с плеча мешок и вздохнул.
- Ты знаешь, что такое война?
- Да, - почти беззвучно сказала она.
- Между орками и людьми давно идет война. Два года назад было заключено перемирие, а месяц назад… В общем, месяц тому назад орки из южных провинций перемирие нарушили. Они сожгли несколько деревень и напали на заставу. Всех солдат убили, - он покачал головой. – На заставе служил сын капитана Роксара Сура. А теперь… теперь Роксар мстит всем оркам. Это он напал на твою деревню. Мне жаль, - Бирби увидел, что в глазах девочки блестят слезы. – Да, очень жаль.
Они долго стояли молча.
- Знаешь, если хочешь, мы можем вернуться в деревню и похоронить твоих близких, - неожиданно для самого себя, сказал Бирби. – Мы выроем могилы и…
- Не нужно, - ответила Элизтай. – Мы не закапываем мертвых в землю.
- Но звери?..
- Звери придут в деревню и съедят мертвых… и жучки тоже и мухи. Скоро она станут частью леса. Это… это хорошо, - она говорила задумчиво, не отрывая взгляд от костровища. – Хорошо. Жучки съедят и моего деда, и тетку Кесану… и мою подружку Кукву, и кузнеца Рувика… и дурачка Фандига. Он добрый был…
Бирби испытал облегчение из-за того, что хоронить никого не нужно. Да, он сам предложил, но копать могилы дело нелегкое и долгое. А еще гном отметил, что девочка не упомянула отца с матерью. Может, их давно нет в живых?
Элизтай, похоже, перечислила всех, кто жил в деревне и замолчала.
- Ну что, пойдем? – мягко спросил Бирби.
Она кивнула, а потом посмотрела в сторону, и уголки ее губ чуть приподнялись, хотя в глазах еще стояли слезы.
- Смотри, Бирби.
Он проследил за ее взглядом и увидел оленя и оленуху. Нюхая воздух, животные подошли к ручью и начали пить. Их уши подрагивали, а блестящие глаза смотрели насторожено.
«Они станут частью леса», - почему-то вспомнил Бирби слова девочки.
Он снова взвалил на плечо мешок.
- Все, Элизтай, пошли.
- Пошли.
Они перебрались через ручей.
- Бирби, - сказала Элизтай. – А расскажи мне про горы и пещеры?
- Про горы? – гном улыбнулся. – Ну что ж, слушай…
Так они и шли по осеннему лесу. Бирби рассказывал о пещерах и шахтах, драгоценных камнях и руде, о городе под горой Лизир и о горных духах. Элизтай слушала и задавала вопросы. Она задавала их столько, что Бирби удивлялся, как в таком крошечном создании может помещаться столько любопытства.

Добавлено через 25 секунд
Продолжение следует.