Вбоквеллы

[Chertoznai]

Кыргал - Жрец Митры

Кыргал метнул со всей силы тяжелое копье с искусно сделанным обсидиановым наконечником. Свист копья и холодного северного ветра слился в единый тягучий стон, от которого содрогнулись даже казавшиеся незыблемыми горы. Копье пробило сразу трех человек.
Кыргал радостно вознес хвалу Митре и не спеша двинулся вперед, освещая себе пусть сияющим пламенем факела.
«Всех еретиков надо обратить к Митре!» С этой богоугодной мыслью он ворвался в становище киммерийцев и принялся разить направо налево порождения сатаны.
- Обрети Митру грешник! - воззвал громогласно священник Митры и вырвал сердце у младенца на руках матери. И тут же откусил голову и ей самой.
Не знающий промаха благословленный меч Клык Нергала разил не зная промаха, кровь пузырилась и закипала на раскаленном клинке. В свете полыхающего пламени внутри богомерзкого капища богопроклятых киммерийцев лицо жреца Митры осветилось радостью и кротким торжеством.
Глаза его сияли подобно двум факелам, испепеляя грешников и уничтожая прибежище Скверны. Наконец Ритуал Очищения был окончен. Слуга Митры собрал все трупы, не спеша обобрал и методично обезглавил. Принялся точить оселком и без того острый как бритва ильбарский нож, для снятия кожи с проклятых богохульников, напевая под нос псалмы «Ода восходящему Солнцу».
«Сколько лет прошло, а все-таки помню свою первую снятую кожу, это была белокурая аквилонка шести лет отроду… помниться тогда угрохал почти пол-дня, чтобы снять кожу не повредив… зато теперь я настоящий мастер – несколько надрезов и кожа слазит как вонючий немедийский носок. Конечно еще надо срезать слой подкожного жира и втереть в кожу мозг, для консервации, но это уже мелочи…» размышлял слуга Солнцеликого.
Увлекшись любимой работой слуга Митры вспоминал, как все начиналось

Сам Митра говорил с Кыргалом, это случилось пятнадцать зим назад. Самого Митру он правда не видел, зато иногда слышал его голос, который и повелел ему построить в самом сердце Киммерии храм Солнцеликого, и оббить его изнутри кожей киммерийцев. Сразу на киммерийцах он пробовать не хотел, потренировался пару лун в Гандерланде. И приступил к постройке, сколько сил и времени ушло даже трудно представить. Мощные колонны в три обхвата, резная крыша, крытая дранкой невольно внушали уважение. Как впрочем и колья с замумифицированными головами грешников, которые он называл Паствой Митры.
Сегодняшней Паствы как раз хватит, чтобы украсить последние колья отрезанными головами диких киммерийцев и законопатить их кожей щели в стенах. Строитель все-таки из Кыргала был никудышный… но это был не повод, для прекращения работы. Новоявленный Храм должен был воссиять на землях Нордхейма, подобно пурпурному золоту Кхарии.

Запаковав в баулы головы и снятые кожи Слуга Митры помолился, простив богомерзкие отродья, которые еще вчера здесь распространяли Скверну, и одев на шею ожерелье из свежесрезанных ушей двинулся домой, в Храм.
Через день тяжелого пути достойный слуга Митры вышел к перевалу. Почти отвесная каменная стена уходила наверх, теряясь в серо-черных тучах. Подкрепив свой дух псалмами Кыргал начал восхождение, с трудом находя выступы и впадины. Ежеминутно рискуя сорваться вниз, он шел к своей цели, цели к которой звал его Голос.
Силы таяли очень быстро, и вот до края остались считанные ярды, но обледеневшие камни никак не позволяли уцепиться за них. Ободранные в кровь руки и ноги только пачкали лед в кроваво-красный цвет.
- О Митра! взмолился Кыргал – не оставь раба своего!
Сверху вдруг раздался странный звук, жрец Митры поднял светящиеся глаза и наткнулся на холодный взгляд странного типа, в черных доспехах, и белыми как молоко волосами. Незнакомец опирался на внушительного вида моргенштерн.
- Помоги мне, о воитель! – воззвал Жрец.
Незнакомец слегка пошатывался, взгляд был пустой и какой-то скользящий. Вдруг он упал на колени и с трудом сглотнул.
- Тебя ко мне послал сам Митра!
Упоминание о Митре лишило воителя сил сдерживаться и он бессильно открыл рот вывалив густой поток блевотины на Кыргала. На скале и раньше было почти не за что держаться, а после блевотного кошмара жрец Митры вообще чудом удерживался на скале. – Протяни мне свою дубину! Помоги мне выбраться!
Похмельной гиперборей кивнул и протянул Кыргалу моргенштерн, но вчерашнее возлияние сделало свое черное дело. Не рассчитав силу движения Сомниум заехал прямо в лоб торцом своего оружия. Руки Кыргала разжались сами собой, перед ним мелькали темно – коричневые неприветливые скалы и вся жизнь прошла перед ним, любящая дочурка, попугаи в клетке, работа прорабом на стройке Храма. Вот его то больше всего и жалко, скупые слезы оросили лицо Кыргала и туманные горы Киммерии укрыли прах служителя Митры.

Гиперборей громко икнул с интересом наблюдая за полетом, подумал и справил малую нужду вслед безвестно исчезнувшему незнакомцу и засобирался в путь. Конечно, заморийский купец с хлипкой сабелькой вчера подвернулся очень кстати, вот только пожалуй все вино пить сразу не следовало…

[Chertoznai]

Лу - сын медведя-людоеда и принцессы Кхитая.

Лу лежал в засаде, возле самого озера Хо. Сегодня его не интересовали быки и антилопы, он решил померяться силами с самым злобным и сильным существом на тысячи миль вокруг, крокодилом. Едва заметный плеск воды, расходящейся волнами от двадцатифутового хвоста рептилии достиг ушей Лу. Он был как и все свои соплеменники высок ростом и желтый кожей, его отцом был медведь-людоед и заблудившаяся в джунглях принцесса Кхитая. Мускулы под бронзовой кожей напоминали ядра для пушек, мощные волосатые пальцы с легкостью ломали стальные иранистанские клинки. Желтые тигриные глаза взирали на мир из-под низко скошенного лба, а длинные светлые волосы росли прямо от бровей. Лу тщательно подготовился к этой схватке – закатал рукава и помолился.
Выбрав удачный момент он с криком набросился на крокодила, оседлав его. Крокодил свился кольцами чтобы задушить могоша, но восьмифутовая, бугрящаяся мускулами фигура твердо стояла в зыбком иле.
Найдя глаза мерзкой рептилии Лу вдавил их пальцами внутрь черепа. Крокодил гнусно завизжал и облил грудь Лу мерзким ядом. Адцкая боль пронзила его тело и глаза изрыгнули огонь, по сравнению с которым свет факелов был подобен лишь сиянию светлячка. Праведный огонь опалил бородавчатый панцирь порождения тьмы. Наконец Лу схватил руками длинный хвост крокодила и затолкал его прямо в пасть жадного порождения Сэта. И заставил проглотить крокодила самого себя. Это была достойная победа!
Сняв шкуру он двинулся домой. Под домом подразумевалась небольшая хижина в маленькой деревеньке у подножия скалистых гор. Лу родился в полудиком племени охотников, но уже был Магистром Клинка, Жрецом Великого бога Асуры, и долгожданная победа принесла ему вступление в Орден Изрыгающего Солнца. Торжественная церемония должна была начаться и для этого собрались все люди племени могошей, десять человек.
Верховный жрец обратился к Лу:
- Готов ли ты, о Сын Изрыгающего Солнца, поведать нам о своих подвигах?
- Внемлите мне о односельчане. Пусть к славе был долог и тернист. Сначала я напал на караван туранцев, который шел с богатыми дарами из сказочной Вендии. Клянусь я разорвал на куски всех верблюдов, которые там были. Туранцев же я переловил за одну седмицу и согласно заветам Сына Света зажарил их во славу Асуры! Конечно, эти недостойные собаки пытались сопротивляться, облачившись в стальные доспехи и сжав в смуглых руках острые как бритва агрпурские сабли. Да где им было тягаться со мной! Первому десятку я по нашему обычаю выколол глаза и связав, уложил на прорастающий бамбук. Каждому из второго десятка я пальцами вскрыл череп и запихал туда гнездо лесных ос. Клянусь Асурой, более приятной музыки я еще не слышал! Остальных я просто порубил на куски ножом и сложил из их кусков тел громадную пирамиду, за которой не видно было полуденного солнца!
- Ну что же, дела твои достойны, ум – остер, а праведность не знает границ. – Молвил седобородый жрец. – Чем еще ты себя прославил на своем поприще?
- Потом я попал на охоту вендийского махараджи, три дня я прятался от загонщиков, играя с ними в прятки. На четвертый день мне это наскучило. Вооружившись оглоблей я напал на этих подлых собак, презревших законы гостеприимства. Мозгами этих собак был покрыт каждый дюйм охотничьих угодий. Напоследок я подкараулил махараджу в джунглях, это подлый пес сидел на громадном белом слоне, считая себя в безопасности. Клянусь, я метнулся вперед как стрела и вырвал сердце слону прямо через хобот! Махараджу же я просто накормил черными муравьями и зашил ему рот медной проволокой.
- И это достойный подвиг, - молвил старец.
- Довелось мне побывать на охоте на полярного черного медведя. Далеко на севере живет народ смуглых людей, которые ничего кроме сырой медвежатины не едят. Сначала мы окружили берлогу, а это была громадная снежная яма, красными флажками. Охотники распарывали себе вены, чтобы окрасить флажки в красный цвет. Но это порождение вечной мерзлоты почувствовало наш запах и подло напало на нас. Это было чудовище, такой медведь запросто перегрызает горло мамонту и питается только горячей кровью! Копья ломались об его шкуру. Глаза горели адским огнем, как костры на маяках в Зингаре! Каждый его коготь был не меньше туранской сабли, зубы это монстра не вмещались у него во рту и свисали до самой груди…Тут я прогневался, разогнался и вцепился ему в горло зубами и вырвал позвонок из зловонного тела. И пока это страшилище не опомнилось я через рот вырвал у него мозг!
- Ты воистину Великий охотник! Может у тебя есть подвиги на воинском поприще?
- Довелось мне сражаться в Кхитае, земле маломерков, рубил я их там как капусту, а когда добыл в битве пику – так вообще победы мои не знали числа, по шесть человек натыкал я не эту пику с одного замаха! Выколотых этой пикой вражьих глаз хватило чтобы заполнить десятиведерный котел! Черепами кхитайских королей у меня был украшен пояс, три дюжины черепов висело на нем! Меня прозвали там Голод Сэта! Мои доспехи были из высушенный внутренностей колдунов! Клянусь, я вместо шлема я надевал череп тюленя! Когда я покинул Кхитай на моей пике уже не было места для зарубок, отмечающих сотню убитых врагов…
- Что ж, ты достоин нашего Ордена, - при этом все десять человек племени издали боевой клич могошей.
- Теперь отправляйся в Туран, там ждут тебя подвиги! Неси Свет Изрыгающего Солнца людям! Да будет так!

[imhep-aton]

Наикрутейше!! Начал так спокойно читать, потом чуть со стула не упал со смеха! Да уж, безусловно, праведность у каждого своя. Как же так пресветлый служитель Митры отбился от коллектива? И как узнали, что принцессу Кхитая поимел медведь-людоед, и почему он её не съел? Она, наверное, сама была далеко не против, и жутко заездила бедного зверя). Очень реалистична смерть жреца. Какая-бы не была у тебя священная цель, остальному миру на неё наплевать, если это не выгодно. Ну что ж, сам виноват, человеку и так плохо с бодунища, а он ещё ему и Митру вслух поминает. А Лу - герой, нет слов! Заставил крокодила проглотить самого себя, да ещё и кожу после этого с него снял! Отличные рассказики!

[Chertoznai]

хоть кто-то кроме Блэйда заценил мои творческие метания)))))) на солидный рассказ времени нема - вот и выходят такие "рассказики", четыре штуки за "Бен Морг", хоть свой сюжет организовывай и втыкай все туды...

[Chertoznai]

есть соблазн написать "продолжение творчества", но пожалуй не буду, скажу прямо - это мне Говард наддиктовывает! обычно после пары косяков

пускай все мои вбоквеллы в одном месте лежат.

СОЮЗ СЕМНАДЦАТИ

Дело было четыре года назад, Аквилония в очередной раз попыталась расширить свои границы за счет соседей, два года озверевшие аквилонские пожиратели падали огнем и мечом уничтожали пиктов и киммерийцев, зингарцев и офирцев. Кровавые жрецы митры с перевернутыми крестами на груди ловили на улицах городов и деревень невинных людей и пожирали их живыми, раздирая на куски, еще верещащие тела. Культ черного митры вознес свои перепончатые крылья над половиной государств хайбории. Король аквилонии жил во дворце таранти из черепов людей, ел из отделанного драгоценными камнями черепа офирского короля. Но ужаснее всего был верховный служитель митры – он снимал с служителей иных культов кожу, посыпал солью и варил на медленном огне – этим и питались его подручные. Его же ненасытное сатанинское брюхо не принимало иной иной пищи, кроме не рожденных младенцев . закрыли небеса кровова - красные крылья митры, щупальца его опутали страны запада творя беззакония и произвол. Стон стоял превеликий, но только смеялись собакоголовые аквилонцы над покаренными народами. Дети аквилонцев играли головами пиктов, родители этих детей собственноручно душили пленников и рабов – вырезая сердца и пожирая внутренности.
И собрались всем миром изничтожить эту заразу, порождение скверны и сатаны. Засновали гонцы между гордыми и непокоренными странами хайбории. с востока, разгоняя облака прибыл император кхитая, Три Юаня. Только в кхитае бойцы использовали вместо лошадей трехместных драконов. Они были должны высадится в тылу аквилонии на куполах из синего шелка. Следом прибыли восемь махараджей Вендии на высоких боевых слонах. С севера прибыли асиры и ванахеймцы. Киммерийцы, правда, отказались – сказали у них всего несколько кланов вырезали – это не причина ссорится с соседом, тысяча человек принесенных в жертву на богопротивные алтари митры не в счет. Подтянулась панцирная пехота гипербореи, во главе с Жрицей-королевой Лоухи, женщина сказочной красоты – олицетворение справедливости и правдолюбия на севере. Конечно некоторые и вовсе отказались помогать король шема заявил, что он пограбить не против, а вот проливать кровь ему в лом. Подлое порождение сатаны, воскликнул тогда Три Юаня – мы пролетим над твоей страной на своих покорителях поднебесной и буря поднявшаяся от крылов занесут песков все твои оазисы. И тут же короля Шема и его свиту мы изрубили мечами на порционные куски, потом был неплохой шашлык, мясо-то кошерное.
Зингарцы и аргосцы забыли свои распри и вместе явились на совет семнадцти, именно столько государств решило выступить против произвола и несправедливости, творимого жестокой аквилонией.
Но больше всего ждали помощи от Стигии, оплота справедливости, закона и добра – несокрушимую конницу гигантов – стигийцев было видно издалека, ибо тучи пыли поднятые на горизонте было видно почти седмицу. Вел их Амон-Тот, выдающийся полководец и жрец змееглавого Сета, мудр был Амон-Тот, аки отец Сет. Ослепительное белое сияние исходило из его чела, мы все преклонили колена пред ним и час Освобождения пробил.
Путешествовали мы долго, ибо добирались из самого турана, но только там мы могла разместить наши армии вместе. Пыль, поднятая ногами наших бесстрашных воинов, засыпала Хорайю и Хауран. Во всех городах нам открывали ворота, кормили до отвала, шлюхи давали всем и везде бесплатно, даже слонам и драконам. Нас осыпали цветами и благословляли простые люди, заглядывая в глаза просили: вырежьте внутренности этим жестоким собакам, в глаза забейте им гвозди …мы клятвенно обещали все это сделать, ибо долг наш превыше всего и милосердие оружие наше.
Наконец мы подошли к границам аквилонии, вот она наша цель – уже рядом. Каким - то колдовским образом аквилонские собаки пронюхали о нашем выступлении, что еще раз доказало причастность секты жабоголового митры к чернокнижию.
Сражались мы все время ночью, ибо солнце не восходило над проклятыми землями аквилониии, не желая освещать творимое беззаконие. Они напали на нас как дьяволы, если аквилонцу отрубали руки, он грыз зубами. Но тяжелее всего оказалось когда пришли жрецы черного митры – руки опускались при виде их нечеловеческих фигур, ужас и страх начал проникать в нас. Амон-Этот появился внезапно на большом белом драконе, его белые одежды блестели и переливались на солнце, он рассмеялся и морок пропал. Мы с утроенной яростью кинулись в бой – разя направо и налево, каждый взмах меча, каждая стрела приближали всю хайборию к миру и всеобщему процветанию. Наконец нам удалось сломить сопротивления богомерзких аквилонцев, но и тут Амон-Этот показал, что ему не чуждо сострадание – он предложил сдаться собакам аквилонцам, пообещав им честный суд. Часть аквилонских воинов тут же сдалась, отдав оружие. Мы их сразу же порубили на куски, ибо никто своего слова перед аквилонцами не держит. Оставшиеся в живых с дикой яростью бросились на нас, лишний раз доказав что им верить нельзя. Три дня мы отрубали головы аквилонцам и зажаривали на костре жрецов митры.
После небольшой передышки мы двинулись на тарантию, главное зло было имеено там – там плел свои ужасные сети верховный служитель митры, там пожирал мозги король аквилонии. Мы спешным маршем шли к тарантии, по пути восстанавливая справедливость, попранную аквилонцами – грабя и насилуя, расчления и распиная мы возвращали аквилонии чистоту и добро.
Вот она – тарантия, цитадель черного колдовства и ужаса. Стены неприступного города были черны от защитников. Там и сям мелькали багрово красные глаза жрецов митры. Амон-Этот махнул рукой и мы двинулись в атаку. Огромные осадные башни, окованные металлом стали медленно подкатывать к стене, у аквилонцев были баллисты, но нам повезло и ни одну из 20 башен не задело. Схватки уже закипали прямо на стене города. За оружие взялись даже простые жители, глаза их горели мрачным фанатичным огнем, они предпочитали умереть, но не раскаяться на алтаре Света. На крыши высадились драконьи всадники и зажженными стрелами стали поджигать город. Сметая все на своем пути, уничтожая всех аквилонцев мы приближались ко дворцу, они в очередной раз отвергли наше предложение сдаться. Но заклинание наших чародеев лишили их возможности двигаться, тем самым спася не мало наших жизней.
Короля и жреца мы нашли забившихся под королевскую кровать, подлые собаки думали что мы их не найдем. Наказания было немного жестоким, но и они натворили достаточно. Короля и жреца кормили только мясом их детей, а у обоих их было не мало. Простые солдаты наконец смогли передохнуть – разграбить у уничтожить город до основания. Аквилонцев сажали на кол, забивали в глаза гвозди, расчленяли снимали кожу – смерть каждого собакоголового аквилонца несла мир и процветание всем державам.
Спустя три месяца дети кончились – тогда милосердная Лоухи придумала новую забаву, от жреца и кроля отрезали по кусочку, варили и скармливали им же. Так они пожрали друг друга, как ядовитые пауки в пустынях Эрука.
Тарантию мы снесли – засыпав всю землю Аквилонии солью. Но слухи о наших подвигах и Союзе семнадцати еще долго будут будоражить кровь будущим поколениям

[Chertoznai]

1163 г., четырнадцатый день второго осеннего месяца. Немедия, Бельверус.

Кортеж неторопливо двигался по узкой улочке, к южному выезду из города. Судя по гербу, на дверях богато отделанной кареты младшая наследница трона изволила выехать в загородное имение. Несмотря на малый возраст дочери, король охрану приставил серьёзную.
Только бывалый и опытный воин мог рассчитывать на место в личной гвардии короля. И только самые достойные из них удостаивались чести быть телохранителями отпрысков Нимеда. Сотник Хольм гордился своими людьми, лично выбирал каждого из них. Девятнадцать лет безупречной службы дались ему нелегко, но теперь каждый новобранец мечтал попасть в его сотню. Двадцать девять конных гвардейца в авангарде, двадцать вокруг кареты, тридцать замыкающих.
Две пары глаз внимательно наблюдали за кортежем, пока он не пересёк черту, не видную ни для кого кроме обладателей этих глаз – после которой и началось действо. Возница так и не понял, что с ним случилось – арбалетная стрела вошла в глаз по самое оперение, вторая, секундой позже вонзилась в шею. Одновременно две подводы с сеном перегородили улочку – тут же взметнулось жадное пламя, отделив её от остального мира. На сопровождающих посыпались стрелы.
Первыми погибли лошади. Из распахнувшийся двери соседнего дома выскочил человек, в белом плаще, под которыми матово отливала кольчуга. Глаза его из под маски сверкали праведным гневом, мечи в его руке источали алое пламя. Выхватив жменю метательных звезд он отправил их в полет одним движением кистей. Четырнадцать трупов упали на мостовую – в левом глазу каждого торчала звезда. Шестеро арбалетчиков успели сделать залп по убийце. Стрелы непостижимым образом он отбил ребром ладони и приблизился к карете. Стражники не успевали даже выхватить оружие, сияющие мечи погружались на миг в глухие забрала, чтобы спустя секунду снова найти мозг врага. Наконец страже удалось взять в круг убийцу, тот засмеялся и произнес заклинание – огненная спираль разметала остатки тел по всей улице.
Спустя два минуты, после начала схватки между пылающими остатками телеги осталось два человека и арбалетчик на крыше.
Глаза сотника Хольма источали мрак и злобу, рука его украдкой нащупала медальон Сета
- Помоги мне, о великий Змей – пробормотал Хольм
Сияющая фигура в белом двинулась в сторону Хольма.
- Вон, за спиной – крикнул убийца, Хольм обернулся и в тот же миг блестящая полоса металла вошла в мозг. Мечи были разумеется волшебными, через такой меч его владелец получал возможность узнавать мысли других людей.
- Значит это всё правда – подумал убийца. И вспомнил события предшествующей седмицы, внезапный приход жрецов Митры в Гильдию, и долгое убеждение гильдейцев в том, что все предыдущие события не выдумка. Как обычно, сделали вид, что поверили – и запросили втрое больше. Коварные жрецы Сета убили дочурку короля Нимеда – Ниону. Бедная девочка, ей всего-то шел восьмой год. Душу невинно убиенной отдали на растерзание Змееногому Богу. В тело же вселили душу из преисподней Нергала. Это существо всего за две луны успело оказать влияние на Нимеда, день за днем отравляя его существование, и подготавливая почву для вторжения стигийцев на Благословленный Запад. Порождение Сета убирало всех, кто мешал, пробиралось по ночам к ним в дома и пожирало только их мозг. Над страной нависла угроза анархии. Единственная возможность была убить это существо при поездке к стигийским колдунам. Жрецы Митры рассказали о единственной уязвимом месте порождения зла – медальоне с изображением болотной гадюки.
Прочитав в остывающем мозгу Хольма необходимое, убийца двинулся к карете.
Еще одно магическое заклинание – и карета полыхнула пламенем. Которое впрочем быстро угасло. Напротив убийцы в белом стояло два стигийских колдуна и маленькая девочка с бантиком на голове и голубыми глазами.
Колдуны только начали плести сложные заклинания, как посланник Митры метнул два меча. Две отрубленные бритые головы покатились по улице. Девочка одну из них тут же догнала и стала пожирать мозг
– похоже у них были разногласия – подумал убийца с улыбкой. Подкравшись к чавкающему созданию он проткнул медальон кинжалом Митры, специально оберегаемым жрецами в течении тысячи лет.
Реакция создания Тьмы была непредсказуемой. Фонтан блевотины ударил в мостовую. Убийца едва успел отскочить. Затем тело начало на глазах меняться, сначала посинело, язык распух и вылез изо рта. Махнув рукой убийца дал сигнал напарнику на крыше. Серебряный болт вошел прямо в череп, стремительно лысеющий на глазах. Потом раздался хлопок и голову разнесло на куски.

[Blade Hawk]

Терь осталось quiz устроить - на чьи произведения шаржи составлены. )

[imhep-aton]

Истинный последователь Говарда!!)))
Три Юаня...
А чё так мало?

[Михаэль фон Барток]

Цитата: Автор: Blade Hawk ерь осталось quiz устроить - на чьи произведения шаржи составлены. )

тайна сия велика есьмь...

[Chertoznai]

Цитата: Автор: Бальдур фон Барток тайна сия велика есьмь...

да ниче подобного, три написаны под впечатлением от произведений Бальдура, один - Брэнта.