"Гора Бен-Морг"

[Глумов]

Игра для Хайборического Форума. Совместный копирайт всех перечисленных ниже участников. Коммерческая публикация данного текста целиком или частями возможна только с согласия всех участников игры, каковое должно быть выражено публично, в письменном виде на данном форуме.


Персонажи/участники:


-Немедийский центурион Ральг дие Треггарт, он же время от времени молодой Вечный Герой (Глумов)
-адъютант/оруженосец Элиас дие Амартер (Элиас)
-стигийский маг "Птолемей" (Даумантис)
-странствующая стигийская приключенка Катанехта (Хасатэ)
-наемник боссонского происхождения Ангир, работающий на бритунийский филиал Серой Гильдии (Чертознай)
-оборотень Эллар (Fexus)
-немедийский торговец Эдвин (Брэнт)
-Шанго, наемник из Черных королевств (Блэйд).





Пролог.


1163 г., двадцатый день третьего осеннего месяца. Немедия, Бельверус, Таверна «Червленый щит», около восьмого колокола пополудни.


- …Пиво, брат, такая подлая штука, - бормотал Виллем себе под нос, непослушными пальцами справляясь с завязками на гульфике. – Такая, панимашь, подлая… хочешь лежать, а приходится все время бегать… а все одно, без пива жить было б криво… Эх и погодка, за ногу ее мать!..
Последний предзимний месяц в этом году выдался холодным, почти бесснежным да ветреным. Холод пробирал до костей, но сейчас оно было и к лучшему. Вообще-то облегчить душу можно было из трактира не выходя – на то имелась на задах таверны особая комнатка - однако ж Виллем нарочно вышел прогуляться, проветрить хмель, чувствуя, как от выпитого начинается в голове неприятный звон и в глазах «плывет». Свою меру подмастерье твердо знал и рассчитал, как всегда, верно. Ледяной ветер резал, что твой нож, зато назад Виллем вернулся, почитай, трезвым. Толкнул ногою дверь в зал и (с мороза-то!) - как под овчинное одеяло нырнул.

«Червленый щит» считался кабаком приличным, даже с «чистой» половиной, куда и благородному вельможе сходить не застерво (и ходили почем зря, заради хорошей кухни, сдобных девок и близости к рыночной площади). Опять же, цену за постой и за стол Брюхан Гуго не заламывал, с понятием был мужик, без жадности. А в особенности хорошо было в «Червленом» пивко кумачовое, живое, с дымком, каковое пиво Брюхан варил сам и секрет его не соглашался продать ни за какие деньги. Ради пива (ну и остальное по возможности) таскался сюда кузнечный подмастерье Виллем, прочие – кто зачем, но народу в гуговой таверне всегда было невпроворот. Так и сейчас: три длинных стола вперемешку обсидели заезжие гуртовщики с местными цеховиками, вон там под факелом шестеро медников – хорошо сидят, вдумчиво, от пустых и полных кружек на столе аж тесно. По уголкам, за столиками на троих, на четверых, сидят-гудят купчины средней руки. Столы стоят плотно, смутный гул голосов, ровно в пчелином улье, и меж всем этим снуют девицы в фартуках, с деревянными подносами, разнося еду и выпивку. Красота.
Виллем на эту красоту поглядел как бы в задумчивости и вроде бы свысока, поддернул штаны да и проследовал чин чинарем на «чистую» половину.

Сегодня ему можно было. Даже не можно – нужно.
День выдался славный. Во-первых, пришел с утра заказчик из военного ведомства. Армейских вообще-то в Кузнечном цехе не слишком жаловали – те еще крысы, торгуются за каждый медный пул, даром что платит королевская казна. Что сторгуют, то себе в карман. Но иногда, хоть и редко, случаются приличные люди – вот как нынешний, к примеру. Заказал болтов арбалетных десять сотен, да столько же наконечников к стрелам, охотничьих, широких; десяток длинных мечей, десяток топоров плотницких (тут особенно удачно вышло, потому как в кузнице давний запас был, его и сплавили), полста фунтов гвоздей… сдал в починку, почитай, полную подводу кольчужного доспеха и за все заплатил вперед, звонкой монетой, не торгуясь. Разве что, уходя со двора, пригрозил кузнецу: «Сделаешь худо – руки обрублю», и не похоже чтоб шутил. Кузнец, однако, только хмыкнул в бороду – дескать, худо работать не приучены, а значит, и руки покамест при нас останутся – и на радостях отвалил Виллему в счет работы пригоршню серебра. Так что по части денежной Виллем на сегодня был спокоен. И на завтра тоже, если нынче не ограбят по пьяни.

Ну а во-вторых и в главных, Йенна сегодня свое согласие дала. Йенна-Недотрога, дочь владельца шорной мастерской со Второй Цветочной. Со всего квартала парни об нее глаза стерли, сколько слов было любезных и подарков разных, а вот согласие она дала – ему, Виллему. Так-то, братцы. И шорник, что вовсе чудно, вроде как не против.
Прекрасен, чуден белый свет. А с бочоночком кумачового да с подносом жареной оленины выходит, прямо скажем, не жизнь, а просто всех богов благословение.

Виллем уселся за свой стол, сделал заказ, бросив на поднос «дракона» вместо «короны», и с удовольствием проводил взглядом круглый задок метнувшейся мухою служанки. После чего принялся, просто так, времяпроведения ради, разглядывать прочих посетителей «чистого» зала. Сидел подмастерье в уголку, от входа по левую руку, и так удачно, что ему почти всех было прекрасно видно, а вот его за толстым потолочным столбом – вроде бы и нет. А народ в «чистом» подобрался этим вечером исключительный, было этого народа совсем немного, и сидели в основном порознь, друг от дружки подальше.

В первую голову, конечно, черный человек – на него Виллем пялился довольно долго, пытаясь углядеть что-нибудь диковинное во внешности, одежде или повадках, но был разочарован. Жители Черных Королевств в Бельверусе появлялись нечасто, и разные досужие болтуны наплели про них с три короба: они, мол, человечье мясо едят и бегают быстрее лошади, в ноздри продевают заточенную кость, а из одежды на них одни золотые браслеты. Однако этот, сидящий от Виллема через три стола, видно, был какой-то неправильный черномазый – а верней того, просто рассказчики врали. Никакой кости в носу у него продето не было, и жрал он не человечину, а громадное вепрево колено с тушеной капустой, запивая особым кумачовым пивком. Аккуратно притом ел, не чавкая по-дикарски, но и без вельможного жеманства. Человек как человек, здоровенный парень, костистый, мускулистый, наголо бритый, в ухе яркая золотая серьга. Да и не совсем уж черный, если рассудить. То есть темнокожий, конечно, но не как, к примеру, сапог, а только самую малость посмуглей кой-кого из знакомых Виллему туранцев. Одет был южанин тоже вполне обыкновенно: высокие сапоги, штаны хорошего сукна, холщовая рубаха да меховая безрукавка. Рядом на скамье свалены были грудой тяжелый плащ с капюшоном, заплечная сума и длинный меч в черных кожаных ножнах.
Холодно, поди, по нашему предзимью в одних золотых браслетах-то бегать, про себя позлорадствовал Виллем, переводя глаза на следующего.
Следующий был косматый старик-асир с длинной, по грудь, белоснежной бородой, в которой виднелось несколько заплетенных с золотыми шнурками тонких косиц. Он сидел прямо напротив входа, спиной к стене, стало быть - к дверям и к Виллему лицом. Вот на этого глаз радовался сплошь, как ни посмотри. Колоритный был старик, царственный, мощный. Самое то слово – мощный. Кряжистый, широкогрудый, плечищи размахом в ярд, руки, перевитые жгутами стальных мышц – как корни векового дуба. Видно было даже по нему сидящему, какой он рослый. Одежда асира выглядела не так чтоб роскошной, а… праздничной, что ли. Нарядной. Видать, по важному поводу принарядился старинушка во все белое, да с золотом: широкие золотые запястья и массивная, червонного золота шейная гривна. Но повод был хоть и важный, однако явно нерадостный, потому как веселиться старик не спешил. Сидел недвижно над единственной кружкой пива и невидяще глядел перед собой, покойно положив на столешницу могучие руки.
Каким-то образом асир почувствовал чужое любопытство. Его глаза, ярко-голубые на загорелом, иссеченном морщинами лице, вдруг скользнули в сторону и перехватили взгляд Виллема, и подмастерье (даром что мужик грубый и к тонким движениям души неспособный) аж охнул про себя. Смертная тоска и смертельная ярость поровну смешивались во взгляде северянина и давили почти физически - будто ледяной ладонью толкнули в лицо. Виллем смутился, мигом потупился, заерзал на скамье. Мелькнула даже дурацкая мысль немедленно встать и выйти вон, прочь от этого жуткого старика и от греха подальше, но тут колыхнулась занавесь на входной двери и вошли служанки с заказанной снедью, а за ними следом еще двое посетителей, Виллему очень даже знакомых.
То были давешний заказчик из армейского ведомства со своим красавчиком-оруженосцем. Тоже страховидная парочка, но по крайней мере понятная. Не глядя по сторонам, прошли за свободный столик, сели, отстегнув мечи.
И, словно их появление послужило сигналом, старик запел.

[Глумов]

Запел, запрокинув седую голову, асирскую боевую песню из тех, что заунывны, как митрианская проповедь, и нескончаемы, как осенний дождь. Асирского наречия Виллем не знал и о чем песня, разумеется, не понимал, однако слышалась в голосе старика та же странная смесь безнадежной тоски пополам с кровавым бешенством. Начал он совсем негромко, но постепенно повышал голос и спустя минуту уже ревел быком, и терпеть такое не стало никакой возможности.

Кто-то морщился, диковатого вида чернявая девица в мужском охотничьем платье с брезгливой гримасой зажала уши. Сидевшие одной компанией четверо гвардейских чинов (из коронного замка, судя по мундирам) перебросились парой коротких фраз, и один из них поднялся из-за стола:
- Эй, почтеннейший! Либо пой потише, либо ступай на двор! Клянусь Митрой, ты и мой жеребец поете одинаково, только у коня слух получше, а голос послабже!
Собутыльники гвардейца захохотали и засвистели, но старик не обратил на них ни малейшего внимания. Песня продолжала звучать, сотрясая стены. Тот, что встал из-за стола, нахмурился и шагнул к северянину.
- Отымей тебя Сет, старый ты глухарь! Я к тебе об...
В этот момент Виллем отчетливо понял - быть драке. А в следующий миг оно и подтвердилось.

Гвардеец угрожающе навис над сидящим асиром и протянул к нему руку. Может, он хотел схватить старика за грудки, а возможно, просто потормошить, обращая на себя внимание, однако ни того, ни другого ему сделать не дали. Движение северянина было быстрее змеиного броска: левая ладонь стиснула и выкрутила гвардейцу запястье, а правый кулак кувалдой обрушился на локоть, напрочь ломая сустав. Остальные трое гвардионцев повскакали с мест, и один тут же рухнул со стоном: пущенная стариком пивная кружка угодила ему в лоб, и красное пиво на столе смешалось с кровью. Лязгнули вынимаемые из ножен мечи, завизжали служанки, опрометью бросаясь на выход.
Северянин оборвал свою дикую песнь и широко улыбнулся. Улыбка отдавала безумием. Синие глаза на темном лице сияли, как два сапфира. Он поглядел на двоих гвардейцев, подступавших к нему с обнаженными клинками, встал во весь рост, пинком опрокинув стол, и в его руке бледной луной блеснул тяжелый двулезвийный топор. Тут уж повскакали все, и почти во всех руках засверкала боевая сталь. Вскочил из-за стола и Виллем. Правда, сверкать ему было нечем, так что он за неимением лучшего вооружился массивным дубовым табуретом.
На какое-то мгновение в зале сделалось совсем тихо, только стонал раненый да из общей залы доносился топот ног и тревожные голоса – там начиналась паника, кто-то звал стражу. Асир стоял неподвижно, огромный и опасный, как медведь-шатун, слегка ворочая косматой башкой, оглядывая своих противников, будто пытался запомнить каждого. Потом вдруг прыгнул вперед с утробным звериным рыком, и пошла кровавая кутерьма.

Один из двоих оставшихся на ногах гвардейцев успел уклониться. Второй не успел, попытался закрыться мечом, но топор северянина смахнул его тонкий клинок у самого эфеса, как коса срезает стебель одуванчика – а заодно наискось рассек ребра. Девица в охотничьем платье и смазливый оруженосец метнули ножи. Старик отразил один нож плоскостью топора, а от другого с невероятным проворством увернулся – широкий, как ложка, клинок до половины ушел в беленую стену за его спиной. Оставшийся гвардеец и дарфарский воин одновременно налетели на асира с мечами, и мгновение спустя первый с воем хватался за разрубленное бедро. Дарфарец оказался сильнее и проворнее, он обрушил на безумца град хлестких ударов, за которыми глаз Виллема не поспевал. Однако в скорости асир ничуть не уступал, а в силе значительно превосходил. В конце концов чудом избежавший смертоносного лезвия южанин отлетел к стене от мощного удара плечом, и седой берсерк развернулся лицом к новым противникам. Их еще оставалось четверо, не считая чернявой девицы в охотничьем костюме и Виллема с его никчемной табуреткой.

А между тем стоило принимать в расчет всех. Едва безумец вскинул свою жуткую секиру, чтобы отразить умелый выпад коренастого немедийского вояки с бляхой сотника на груди, девица вновь метнула нож. Жилистый длинноволосый парень, до начала заварушки сидевший с угрюмым видом в самом темном углу, резко взмахнул рукой, отправив в полет что-то маленькое, тускло блеснувшее и резко вжикнувшее в воздухе; ну и подмастерье, захваченный азартом чужой драки, швырнул в асира свое «оружие». Девица, правда, опять промахнулась, зато длинноволосый попал, а тяжелый табурет, пущенный рукой кузнеца, врезался берсерку в загривок. Северянин покачнулся, на миг его движения утратили точность – только на миг, но, учитывая количество направленных на него клинков, этого мига оказалось более чем достаточно.

«Провалиться мне на месте, - потрясенно подумал Виллем, когда умирающий гигант выронил топор и стал мучительно медленно, как подрубленное дерево, заваливаться навзничь, - ну и здоров был мужик! Между прочим, так и помер, улыбаясь...» И впрямь, блаженная улыбка застыла на губах старого асира. Могучее тело рухнуло на дощатый пол, оставшиеся открытыми глаза уставились в потолок, белоснежные одежды быстро становились алыми. Семеро невольных соучастников убийства сошлись над трупом, тяжело дыша и глядя на убитого кто равнодушно, кто испуганно, а иные – с брезгливым недоумением.
- Сдох-таки, - буркнул сотник, озираясь по сторонам в поисках какой-нибудь тряпки - протереть клинок. - Ну и медведь, разрази меня гром.
Чернявая девица шумно выдохнула и пошла выковыривать свой нож из стены.
Внезапно казавшееся безжизненным тело прошила резкая судорога, а узловатые пальцы сжались в кулаки. Семеро убийц вздрогнули от неожиданности. Дарфарец попятился. Виллем начал было творить Знак Митры, оберегающий от нечистой силы. Немедийский сотник со своим смазливым оруженосцем одинаковым движением занесли мечи, намереваясь пригвоздить беспокойного умруна к полу – но все замерли, услышав негромкий и словно бы бесцветный голос:

«Отныне вы - наследники божественного Дара. В сияющих льдах Эйглофиата, на священной горе, у Черного Камня Душ, ждет достойного сила Бога Могильных Курганов. Один из вас обретет ее, пройдя все испытания и застав свет утренней звезды, в первый день нового года, у алтаря Бога Воинов. Должен остаться только один – и пусть сталь разберется с любым, кто встанет на пути избранника...»

[Глумов]

Была в этом голосе некая трудноуловимая странность. Виллем эту странность осознал лишь к концу недлинной речи: не въяве звучал голос и не ушами воспринимался, а будто бы рождался прямо в голове. Покуда подмастерье в обалдении думал, как такое может быть, голос смолк, и тут же мертвое тело на полу обмякло - а спустя еще несколько ударов сердца в дверь на "чистую" (теперь уже вовсю грязную, под самый потолок умаруханную кровищей) половину "Червленого щита" уже ломилась с топотом и грохотом прорва народу. И кликнутая кем-то городская стража, поспевшая, как водится, аккурат к выносу тела, и пятерка здоровенных дуболомов с виноватыми рожами нерадивых телохранителей, и уж конечно, просто охочие до редкого зрелища зеваки. Последние, впрочем, при виде кровавых луж и распростертых тел как-то очень быстро сбледнули с лица и заспешили обратно. Из задних рядов их подпирали иные заинтересованные, и в дверях на несколько мгновений образовалась пробка - отчего у Виллема осталось еще время на вопрос:
- Эй! О чем это он болтал?! Что за могильный бог, какая еще священная гора?
- Бог - Кром, гора - Бен-Морг, это в Киммерии, - отсутствующим голосом выговорил красивый статный мужчина с бляхой Купеческой Гильдии на золотой цепочке. – Где-то далеко на Полуночи высится черная гора, последний приют павших в боях героев... Мать твою, парень, ты что, тоже это слышал?
Последние слова прозвучали резко, как пощечина.
- А я вот ничего не слышал, - с непривычным акцентом вдруг заявил темнокожий.
- С перепугу вам обоим показалось, - сказал недобро оруженосец, тоже успевший обагрить свой меч. Командир его только сплюнул, чернявая девица хмыкнула, а жилистый парень с длинными волосами... куда он делся? Только что был - и нет его, будто растворился в тенях. Видать, не с руки было длинноволосому общаться с городской стражей.
Потом пошла положенная канитель. Стражники все же прорвались в зал, зевак вытеснили прочь, из раненых гвардейцев двое приходили в себя на лавке, а над одним хлопотал прибежавший лекарь. Слуги ведрами тащили опилки с конюшни - засыпать кровь. Началось, как положено, дознание, коему стоявший у самых дверей подмастерье подвергся в числе первых. На вопросы красного, злого десятника Стражи отвечал честно: сидел, пиво пил, олениной закусывал. Потом вот сей покойный старец вздумал боевые песни орать да ни с того, ни с сего на добрых людей с железом кидаться, вот и приговорили его всем миром, дабы воды не мутил и городских законов не нарушал. Прочие отвечали схоже, подтвердили и служанки, и двое гвардейцев (третий к тому времени упокоился, истекши кровью несмотря на все старания целителя), на том и сошлись: в смертоубийстве ничьей вины нет, все свободны. Только про странный голос Виллем предпочел помалкивать. Молчал и купец, которого - краем уха услышалось - звали Эдвин, и телохранители были его.
Мало ли что, думал подмастерье. Еще начнут про демонское волхование твердить, в Алую Палату потащат, к жрецам на допрос с пристрастием – только этого не хватало, накануне почти сговоренной свадьбы-то!

Однако что-то не давало ему покоя, воздух казался спертым и свежее кумачовое казалось прокисшим, и даже предстоящая женитьба не столь уж важной. Впервые в жизни рядом с Виллемом, точно летняя зарница, полыхнула тайна. Всамделишная, с чудесами и кровью, как оно в сказках положено. Полыхнула и сгинула – вместе с трупом могучего старикана, который сейчас безо всякого почтения волокли на рогожке к выходу. Камень упал в болотце, пошли круги – и все успокоилось, улеглось, вернулось обратно. Посетители работали челюстями, сталкивались наполненными кружками, окликали служанок, отрыгивали да ковыряли в зубах после сытной закуски, а Виллем, сидя в общей зале, все ерзал и ерзал по скамье, точно углей ему в штаны насыпали. Ерзал, убеждая себя, что ничего-то и не было. Померещилось, верно, с перепою да с перепугу. Никаких голосов, никакой первой звезды над сияющими льдами, никакого Мертвого Бога... Подмастерье даже не знал, в какой стороне она, эта самая Киммерия. «Где-то на Полуночи» - ага, на три лаптя левее солнца, четвертый поворот направо после кривой осины, где в позапрошлом году мышь повесилась.
И все-таки... все-таки... "Отныне вы - наследники божественного Дара..." А всего и делов - оказаться в нужное время в должном месте...
Где там, забери ее Нергал, эта Киммерия? Далеко ли?..


...Происшествие в таверне «Червленый щит» было надлежащим образом отмечено в ежедневных сводках Городской стражи Бельверуса, но никакого дознания за собой не повлекло. Все было и так очевидно. Попытались выяснить имя старика-асира, не преуспели и без особых почестей закопали труп на Кладбище-под-Холмом, на участке для неимущих и безымянных. Золотые браслеты, гривна и золотой наборный пояс таинственным образом испарились, покуда мертвеца везли от трактира до городской покойницкой. Сверкающую его секиру успел прибрать Брюхан Гуго – надо полагать, сунул в лапу стражнику, а дивное оружие приспособит потом на стенку, как украшение. Или оружейнику продаст за горсть золотых талеров.

Утром следующего дня, воспользовавшись разными городскими воротами, блистательный Бельверус покинуло несколько человек, минувшим вечером выпивавших и закусывавших в гостеприимной таверне «Червленый щит». Немедийский вояка и его подчиненные также спешно отбыли на север, к форту Бларвик, где, собственно, и распоряжался грозный сотник - даже не забрав оплаченный крупный заказ, чему кузнец был немало удивлен, но в то же время и несказанно рад. Счастье его омрачалось только одним: нужно было срочно искать нового подмастерья в кузню. Потому как бедолагу Виллема сыскали ближе к середине следующего дня, в Кривых Проулках, со свернутой шеей и срезанным кошелем.
Моя вина, терзался кузнец. Не надо было столько денег ему давать. Молод еще парень, забыл, видать, про осторожность.

[Chertoznai]

Ангир

1163 г., четырнадцатый день второго осеннего месяца. Немедия, Бельверус.


Кортеж неторопливо двигался по узкой улочке, к южному выезду из города. Судя по гербу, на дверях богато отделанной кареты младшая наследница трона изволила выехать в загородное имение. Несмотря на малый возраст дочери, король охрану приставил серьёзную.
Только бывалый и опытный воин мог рассчитывать на место в личной гвардии короля. И только самые достойные из них удостаивались чести быть телохранителями отпрысков Нимеда. Сотник Хольм гордился своими людьми, лично выбирал каждого из них. Девятнадцать лет безупречной службы дались ему нелегко, но теперь каждый новобранец мечтал попасть в его сотню. Двадцать девять конных гвардейца в авангарде, двадцать вокруг кареты, тридцать замыкающих.
Две пары глаз внимательно наблюдали за кортежем, пока он не пересёк черту, не видную ни для кого кроме обладателей этих глаз – после которой и началось действо. Возница так и не понял, что с ним случилось – арбалетная стрела вошла в глаз по самое оперение, вторая, секундой позже вонзилась в шею. Одновременно две подводы с сеном перегородили улочку – тут же взметнулось жадное пламя, отделив её от остального мира. На сопровождающих посыпались стрелы.
Первыми погибли лошади. Из распахнувшийся двери соседнего дома выскочил человек, в белом плаще, под которыми матово отливала кольчуга. Глаза его из под маски сверкали праведным гневом, мечи в его руке источали алое пламя. Выхватив жменю метательных звезд он отправил их в полет одним движением кистей. Четырнадцать трупов упали на мостовую – в левом глазу каждого торчала звезда. Шестеро арбалетчиков успели сделать залп по убийце. Стрелы непостижимым образом он отбил ребром ладони и приблизился к карете. Стражники не успевали даже выхватить оружие, сияющие мечи погружались на миг в глухие забрала, чтобы спустя секунду снова найти мозг врага. Наконец страже удалось взять в круг убийцу, тот засмеялся и произнес заклинание – огненная спираль разметала остатки тел по всей улице.
Спустя два минуты, после начала схватки между пылающими остатками телеги осталось два человека и арбалетчик на крыше.
Глаза сотника Хольма источали мрак и злобу, правая рука судорожно сжала эфес эстока, левая рука - украдкой нащупала медальон Сета
- Помоги мне, о великий Змей – пробормотал Хольм
Сияющая фигура в белом двинулась в сторону Хольма.
- Вон, за спиной – крикнул убийца, Хольм обернулся и в тот же миг блестящая полоса металла вошла в мозг. Мечи были разумеется волшебными, через такой меч его владелец получал возможность узнавать мысли других людей.
- Значит это всё правда – подумал убийца. И вспомнил события предшествующей седмицы, внезапный приход жрецов Митры в Гильдию, и долгое убеждение гильдейцев в том, что все предыдущие события не выдумка. Как обычно, сделали вид, что поверили – и запросили втрое больше. Коварные жрецы Сета убили дочурку короля Нимеда – Ниону. Бедная девочка, ей всего-то шел восьмой год. Душу невинно убиенной отдали на растерзание Змееногому Богу. В тело же вселили душу из преисподней Нергала. Это существо всего за две луны успело оказать влияние на Нимеда, день за днем отравляя его существование, и подготавливая почву для вторжения стигийцев на Благословленный Запад. Порождение Сета убирало всех, кто мешал, пробиралось по ночам к ним в дома и пожирало только их мозг. Над страной нависла угроза анархии. Единственная возможность была убить это существо при поездке к стигийским колдунам. Жрецы Митры рассказали о единственной уязвимом месте порождения зла – медальоне с изображением болотной гадюки.
Прочитав в остывающем мозгу Хольма необходимое, убийца двинулся к карете.
Еще одно магическое заклинание – и карета полыхнула пламенем. Которое впрочем быстро угасло. Напротив убийцы в белом стояло два стигийских колдуна и маленькая девочка с белым бантиком на голове и голубыми глазами со зрачками змеи.
Колдуны только начали плести сложные заклинания, как посланник Митры метнул два меча. Две отрубленные бритые головы покатились по улице. Девочка одну из них тут же догнала и стала пожирать мозг
– похоже у них были разногласия – подумал убийца с улыбкой. Подкравшись к чавкающему созданию он проткнул медальон кинжалом Митры, специально оберегаемым жрецами в течении тысячи лет.
Реакция создания Тьмы была непредсказуемой. Фонтан блевотины ударил в мостовую. Убийца едва успел отскочить. Затем тело начало на глазах меняться, сначала посинело, раздвоеный язык распух и вылез изо рта, голубые глаза стали темно-синими стремительно увеличились в размерах и выкатились из глазниц. Махнув рукой убийца дал сигнал напарнику на крыше. Серебряный болт вошел прямо в череп, мгновенно лысеющий на глазах. Потом раздался хлопок и голову разнесло на куски. Убийца стал на колени, вознес молитву Митре и стремительно скрылся в лабиринте переулков.


Пять седмиц спустя, таверна «Червлёный щит», шестой полуденный колокол.

- Пива и пожрать – брякнул Ангир служанке.
- Чего изволите?
- Копченого угря, жареной свинины и лепешек с медом…
Служанка удивлённо воззрилась на посетителя, но промолчала. В душе поблагодарив богов что сей трактир своим присутствием почтили господа гвардейцы. Но похоже странный тип на самом деле собирался только пожрать…
Заняв место в наименее освещённом углу Ангир, принялся не спеша заливать в себя пенный напиток, оглядывая зал с посетителями
Купцы и гуртовщики – обычное дело для такого заведения. Смуглая девица, почти наверняка стигийка – достаточно смазливая, чтоб иногда поглядывать на неё. Внимания, заслуживал только очень смуглый парень откуда-то с юга, который видимо, привык к вниманию обывателей к своей персоне и напрочь игнорировал любопытные взгляды. Да разве что здоровяк - асир, с подстать ему немаленьким лабрисом. Судя по тому, что северянин дожил до седин, о бое на топорах знал не по наслышке, хотя опровергая мнение обывателей о нордхеймцах пива не пил.
После шестой кружки пива в мозг стала настойчиво стучать мысль, что неплохо было бы запытать трактирщика, дабы узнать секрет пива. Ему приходилось бывать в самых разных странах – но вот пиво лучше всего варили в Немедии и на Полуночи. В Кхитае так вообще житья не было, считай два года трезвости – пить какую - то дрянь, настоянную на змеиных головах и крысятах может только узкоглазый. Потребовав еще пива, Ангир еще больше погрузился в себя и свои воспоминания. Из которых его вдруг вывел хруст костей и протяжный крик гвардейца.
… На асира что-то нашло, он стоял широко расставив ноги, почти без труда держа одной рукой своё оружие. М-да – с таким свяжется только большой умелец. Гвардейцы такими явно не были. Только смуглый тип продолжал как-то пытаться остановить северного дикаря – да и то с большим трудом. Варвар успел отбить сразу два ножа кого-то из гвардейцев. Не вставая со своего места, Ангир нашел в кармашке на поясе метательную звезду и коротким движением кисти отправил её в полет. Звезда попала в шею, следом в голову берсерка приложился табурет одного из мастеровых. Асир замешкался – вот тут его и достали мечи.
Ангир допил пиво и двинулся к мертвому телу северянина, возле которого уже собралась кучка людей….

[Хасатэ]

Костер догорел. Катанехта бросила туда последние дрова, и присела погреться. И почему все поверили, что все сказанное в той таверне настоящая правда? Интересно, местные всегда верят, когда показывающий чудеса человек что-то говорит? В Стигии и раньше рассказывали о наивности других народов, но она считала, что жрецы преувеличивают.
Даже если это правда, то она не пойдет в Киммерию. Не зная языка киммерийцев, там нечего делать. А учить язык долго и скоро станет небезопасно. Она привыкла сама стремиться к совершенству, а не полагаться на чужие дары.
Ты можешь рассчитывать на близких людей, но лучше всегда полагаться только на себя. Если ты будешь надеяться на кого-то, то когда-нибудь попадешь в ловушку.
Этому ее учил наставник во время прохождения военной подготовки. Здесь в северных землях все надеялись на богов-покровителей. Этому способствовало широкое распространение митрианства. Жрецы фактически управляющие Аквилонией, Немедией, Аргосом, Кофом, нещадно казнили всех кто начинал сомневаться в их постулатах. Влияние митрианцев было настолько велико, что казнили даже служителей других культов. И только самые отчаяные, те кому нечего было терять, начинали полагаться только на себя.
В Стигии все был по другому. Несколько тысячялетий бесконечной войны, которую страна вела со дня своего основания заставили людей сильно пересмотреть свои взгляды. Да, все знали, что страна начнет войну со своим соседом, чтобы спасти своего подданого. Они знали, что их друзья и родственники никогда не оставят их в беде. Но в тоже время все привыкли планировать жизнь полагаясь только на себя. За несколько веков, Стигия настолько поменяла свои взгляды, что позволило ей выстоять во время падения Валузии и Ахерона. Страна менялась, чтобы выжить в новых условиях и люди старательно изучали историю чтобы не сделать ошибок прошлого.
На дороге показался всадник, и она отвернулась, чтобы он не заметил цвета ее лица. На севере люди путешествовали редко и они могли обратить внимание на девушку со смуглой кожей и поинтересоваться ее родиной. И тогда... Она знала, что тогда может ожидать ее. Видела в Ианте.
На всякий случай одной рукой Катанехта потянулась к топору. Скосив глаза, она постаралась разглядеть возможную для себя угрозу. Здесь путешествующие мужчины пристают к каждой попавшейся женщине на их пути. Ей много раз приходилось отбивать нападки молодых людей, считающих себя неотразимыми. Ей не удалось рассмотреть как следует оружие всадника. Она заметила только меч и кинжал, любимое оружие северян.
Оставив костер догорать, она занялась обдумыванием проблемы стоящей перед ней. Дар Крома, если он вообще существует, ей не нужен. Но если он существует, то любой, кто его получит, станет опасным воином. А этого ни ей, ни кому-то другому в Стигии не нужно.
Ее никто не воспринял всерьез. Никто из присутствующих в той таверне не знал, кто она. И вряд ли кто-то будет ожидать, что от нее вмешательства в их дела. У меня еще есть время, но его не так много, как хочется. Времени никогда не бывает столько, сколько тебе хочется. Его всегда не хватает. - Она помнила высказывание одного из древних мудрецов.
Ей не хотелось идти в страну, которую она не знает. Киммерия - насколько она помнила из рассказанного в армии именно так называли ту страну ее жители. Она знала о боевых качествах киммерийцев, их возможностях воевать на своей и чужой земле. Но она ничего не знала об обычаях и нравах жителей горной страны.
Если хочешь, чтобы жители относились к тебе с уважением, уважай их обычаи, которые они сами уважают, - еще одно высказывание от наставника по выживанию. Вряд ли киммерийцы будут рады видеть чужеземцев в святом месте. А то что Черный Камень Душ где получить дар это для них своеобразное святилище, сомневаться не приходилось.
Она не забывала следить за всадником. Как Катанехта и предполагала, он направился прямо к ней. Он не мог не заметить ее оружие, как не мог не заметить и то, что она женщина. Высокий по местным меркам мужчина, одетый в одежду аквилонских дворян. Остановив коня в четырех шагах от нее, он спешился и подошел к костру.
- И что такая милая девушка делает в такой холод без крыши над головой?
Она повернулась, как будто только сейчас его заметила и сделала удивленное выражение лица, раскрыв рот. В Стигии подобным нельзя было обмануть даже детей, но здесь на севере, стоило ей на мгновенье замереть с приоткрытым ртом, как все верили в искренность ее удивления.
- Что не ожидала? А я думал, кто выгнал такую прелестную девушку на мороз. Поехали, у меня постель уже заготовлена. Там можно будет легко развлекаться.
Катанехта не двинулась. Мужчина отошел к своему коню и обернулся. Усидев, что она не встала, пвторил уже громче:
- Ты, что не слышишь. Поехали, демоны тебя забери. Я развлекаться хочу.
Катанехта не шевелилась, все так же раскрыв рот, якобы от удивления. Мужчина снова подошел к ней и протянул правую руку, чтобы схватить ее.
Она пнула его по колени и схватила протянутую руку за снаружи запястье. Мужчина только открывал рот, когда она встала и достала нож.
Ей не потребовалось много времени, чтобы избавиться от тела. Она просто отнесла его подальше от дороги в лес. Его меч и кинжал она забрала с собой. На них не было никаких опознавательных знаков и клеймов. Осмотрев лошадь, Катанехта решила как можно скорее продать ее. На ней тоже не было ничего такого, что могло выдать ее хозяина за исключением ее масти. На севере редко попадались такие темные лошади с мелкой шерстью и кто-то мог ее хорошо запомнить. В седельных сумках не нашлось ничего интересного. Письмо от некоего Ваграна к графу Клетинг в котором сообщалось, что стороны достигли соглашения об условиях брака между своими детьми; и около шестидесяти немедийских золотых.
Все это она пересыпала себе в карман штанов. Взяв лошадь за попводу, Катанехта направилась по дороге на север. По пути она придумывала фразу заготовленную если лошадь узнают. Врать было нельзя: может попасться опытный маг, но и говорить, что она убила владельца тоже нельзя. Здесь слишком трепетно относились к сословиям. К тому же девушка убившая мужчину будет вызывать подозрения. Она не зря спрятала все оружие кроме лука и колчана со стрелами под одежду.
Многие чужеземцы будут тебя недооценивать, ибо ты женщина - используй это когда понадобиться. Но помни: лучше считать, что они догадались о твоих способностях. Тогда ты не будешь в свою очередь недооценивать врагов.
Идти приходилось быстро. Мороз крепчал и ей, несмотря на ее подготовку, становилось холодно. Катанехта несколько раз сжала руки в кулак, чтобы разогреть пальцы. Ветер усиливался, превращаясь постепенно в бурю. Единственным признаком человеческого жилья были крестьянские хижины вдалеке на востоке. Они представляли собой большие норы укрытые соломой. Такой вид крестьянских хижин не мог ее не радовать. Это означало огромную пропасть между горожанами и местной знатью с одной стороны, и крестьянами с другой стороны. Во время войны легко будет вызвать раскол между эти двумя сторонами и этим ослабить противника. Насколько ей было известно, так жили крестьяне во всех странах Ближнего Севера, за исключением Зингары. Их правители так и не поняли, что стране сильна, когда ее народ един.
Она остановилась только когда оказалась в лесу. Здесь дорога уменьшелась в размерах. Снег ее еще не засыпал. Можно было видеть кое-как сложенные камни и длинные полосы грязи оставшиеся после колес. Катанехта отошла от дороги на сорок шагов и только тогда привязала лошадь к дереву. Ей не хотелось встречаться ни с кем. Она в шестидесяти инах к северу от Бельверуса. Ее могут принять за соперника в этой погоне.
Сходив за хворостом, она принесла к месту своей стояник три больших сука катанехта закопала один в землю и оперла на близлежайший тополь. Два других она так же закопала в землю и положила поперек на первый с разных сторон. После этого накидала веток на центральный сук. Получился довольно приличный шалаш, где она легко могла уместиться. Вытащив одеяло она накрыла им лошадь, чтобы лучше сохранить тепло. Затем отошла на сорок шагов дальше в лес.
Ей нужно было место где достаточно кустов. В таких местах, очень часто много листьев, тем более ветки тоже дают маленькую защиту от чужих глаз. Вытащив и положив перед собой топор и лук, она улеглась на спину и засыпала себя листвой. Так делали воины из Пограничной Стражи. Всегда устраивали ложные ночевки, где врагов поджидали засады. Теперь она могла спать спокойно.

[Blade Hawk]

Шанго


По дороге неспешно двигался чернокожий всадник и периодически оглашал пространство разноязычными ругательствами. Ночью выпал первый снег и если на деревьях его следы еще остались, то на этой самой дороге он напоминал о себе только грязью, жижей и лужами. Приходилось все время лавировать по относительно сухим участкам в тщетных попытках не получить очередную порцию грязевых брызг. Всадник оглядел унылый пейзаж, серую пелену вместо неба, мрачные ряда деревьев по краям дороги, пологий уклон, блестящий от сбегающих по кашеобразной земле ручейков, на который ему предстоит забраться, и попытался выругаться еще раз. Его брань прервал толчок споткнувшейся лошади. Она жалобно всхрапнула и пошла дальше медленнее, слегка прихрамывая на переднюю левую ногу. Чернокожий воин, которого звали Шанго, пришпорил ее, соскочил с седла, желая узнать, что случилось, и выругался опять, так как спрыгнул он в лужу. На это раз никто ему не мешал – сквернословил он долго, громко и, самое главное, чрезвычайно изобретательно. Успокоившись, он похлопал по крупу жалобно косящуюся на него лошадь.

- Ну что случилось, Ману?

Через несколько мгновений все стало ясно – отлетела подкова. Шанго ругнулся, уже без чувства, с омерзением засунул руку в жижу и выудил ее оттуда. Затем отошел к обочине и старательно начал оттирать и руку, и подкову. Закончив, поискал глазами, куда бы пресловутую железяку запихать, пожал плечами, закинул в сумку, затем укутался поплотнее в плащ и дальше повел лошадь на поводу.

- Нет, ну что за место, даже лошадь нормально подковать не умеют. Дамбалах меня побери, надо же было так «угадать» со временем года. Хотя, - он улыбнулся и похлопал по тугому кошелю у себя под мышкой, - наверное, это все-таки того стоит.

Недавно Шанго выполнил в Офире несложный заказ по эскорту одного вельможи и теперь направлялся за второй частью вознаграждения. Встречу наниматель-немедиец назначил у себя на родине, в городе Бельверус. С заказчиком они были знакомы давно, однако в его родном городе Шанго еще никогда не бывал. Путешествие было не очень затруднительным – очередная долгая дорога, для привыкшего к подобного рода вещам наемника. Плюс, в этот раз ожидалась плата, и это делало данную «прогулку» даже слегка приятной. Да и близилось она уже к концу. Добравшись вчера ближе к ночи до постоялого двора, договорившись с хитроглазым хозяином о сменной лошади, заплатив залог, выбрав лучшего скакуна из скудно представленных и по привычке назвав его Ману, Шанго отправился в комнату думать, куда он будет тратить деньги…
А раннее утро встретило его сначала холодом, а потом слякотью. Немудрено, что к настоящему моменту настроение у него было хуже некуда.

- Надеюсь хоть, в этом Бельверусе есть на что посмотреть, - проговорил чернокожий, забравшись на уклон. Его взору предстала длиннющая, высокая городская стена, множество шпилей городских башен и огромные, на первый взгляд гостеприимно распахнутые ворота.

- Ну, скоро узнаем. Идти осталось недалеко, я вон даже вижу кислые рожи стражников, - усмехнулся Шанго.

Некоторое время спустя он подошел к городским воротам и рожи стражников стали еще кислее. Вблизи оказалось, что ворота двойные. Между внутренними и внешними была опущена решетка, а перед ней в стене, сразу за внешними воротами справа, было небольшое помещение-пристройка. Оба стража были экипированы в хорошие доспехи и вооружены качественным оружием. Только этот факт никак не стыковался с их позами. Видимо стояли они долго, до конца дежурства оставалось еще дольше, поэтому имели бойцы весьма кислый вид, усугубляющийся тем, как они скукожились, пытаясь закрыть все что можно своими плащами.

- Доброго дня вам, воины, - начал Шанго, - Мне в город.
- Доброго, - постарался быть приветливым левый стражник,- в город проходи – не жалко, только назови себя и заплати три серебряных монеты!
- Кому добрый, кому нет, Нергал ему в копыто, с такой погодой мерзкой, - пробурчал правый, - а тут еще едут и едут всякие, рук на вас нет.
- Я, вообще-то, этой погодой целый день любуюсь. Так залюбовался, что хоть вино на мне остужай. Да и непохоже, чтобы сезон купеческих караванов открылся, - добродушно сказал Шанго, обернувшись на пустынную дорогу.
- Не обращай внимания на Тито, - сказал левый, - тут такое дело, ты чужак не знаешь. Так вот, больше луны назад была убита дочка короля - Ниона. Стража до сих пор везде удвоена. И это надолго, видимо. Выходных теперь меньше. Сегодня он пьянствовать мог, а вместо этого стоит здесь, - он хохотнул.
- Не береди раны, - простонал Тито.
- Ладно, к делам. Кто таков? – спросил левый.
- Шанго, наемник.
- Нечасто увидишь у нас людей с таким цветом кожи…
- Не нравится?
- Да мне все равно, Митра свидетель. Значит, так - один серебряк платишь здесь, два заплатишь привратнику, - страж показал пальцем на пристройку, - он тебе еще пару вопросов задаст и выпишет бумаги на временное пребывание в городе.
Шанго кивнул, протянул монету и прошел в ворота.
- Дарфарец? – спросил напоследок Тито.
- Нет, - отозвался Шанго.

Подведя лошадь к пристройке, и привязав ее у входа, негр вошел в помещение. Как и ожидалось – полутемная комната, стол, одна свеча и мужик храпящий в своем кресле. Мужик оказался мужичком - маленьким таким человечком, с толстыми хомячьими щечками.

-Эй! - громко сказал Шанго.
Человек вздрогнул и проснулся:
- А? Что?
- Мне надо в город.
- А, ну хорошо, - хрипя, проговорил привратник, не совсем отошедший от сна. Затем достал из под стола сосуд, хорошенько из него глотнул и продолжил уже с высокомерием в голосе. – Для начала ответь-ка на парочку вопросов. Имя? – он открыл огромную книгу, лежащую на столе.
- Шанго.
- Фамилия?
- Я сын племени Мабинти, - улыбнулся чернокожий.
- Хорошо, - кивнул человечек, - так и запишем - Шанго Мабинти. Род занятий?
- Наемник.
- Цель приезда?
- По делам к графу Донатосу.
- Хм, граф Донатос уважаемый человек, какие него могут быть дела с наемником? Хотя, - быстро продолжил он, увидев, как нахмурился Шанго, - это и не мое дело. Распишись здесь, – привратник повернул книгу и протянул чернокожему перо, - ну, можешь просто крестик поставить.
Негр бегло взглянул на запись:
- Ведь язык один во всей Немедии? – спросил он, и когда собеседник кивнул, продолжил. – Замечательно. Слово «наёмник» пишется через букву «и», а не «е». – И усмехнувшись, расписался.
- С тебя две серебряных монеты, - нервно сказал привратник и протянул Шанго бумаги, - вот разрешение на месячное пребывание в столице. В Бельверусе раньше был? – увидев, как собеседник отрицательно мотнул головой, он продолжил. - Объяснить, как добраться до графа Донатоса?
- Нет, я потом узнаю. Лучше подскажи, как попасть в таверну «Червленый щит».
- Отдать лошадь?
Шанго кивнул.
- Сейчас войдешь в город. Двигайся прямо по Главной дороге. Она идет от Южных ворот прямо к центральной площади и королевскому дворцу. Но тебе так далеко не надо. Примерно через тысячу шагов увидишь вывеску – темно-красный щит, с нарисованной посередине пивной кружкой. Это и есть твой «Червленый щит». Ясно? Хорошо, добро пожаловать в город.
Привратник два раза дернул за веревку, висящую рядом с креслом, два раза прозвенел звонок и через некоторое время раздался скрип поднимающейся решетки.
- А Мабунти…, сказал вдруг человечек.
- Мабинти, - прервал его негр.
- Мабинти где живут? В Кешане?
- Нет, - покачал головой Шанго и вышел на улицу.

Пройдя через ворота, чернокожий воин медленно побрел по широкой улице, знакомясь с немедийской столицей, чье величие только слегка было подмочено осенне-зимней погодой. Следовало признать, что даже здесь, около входа, город казался красивым. Широкие и относительно чистые улицы. Большие хорошо построенные дома. На некоторых из них болтались черные ленты. Опрятные торговые лотки, хорошо одетые люди. Даже уличные шлюхи выглядели чистыми и ухоженными.
Город жил своей жизнью. Периодически проходили отряды стражников. На негра они не обращали особого внимания – толи так часто видели чернокожих людей, что были, привыкши до равнодушия, толи, и это более вероятно, не хотели зазря связываться с высоким мускулистым наемником, без сомнения опасным рубакой. Вечерело. Становилось все более людно и шумно. На всякий случай Шанго отстегнул от седла туранский лук, колчан со стрелами и повесил за спину, а также дорожную сумку, которую прицепил на бок. Стали наполнятся придорожные кабаки и забегаловки. Появились первые пьяные и шумные компании. Негра они обходили стороной. Что было, в общем, и хорошо. Для их же здоровья.
Шанго заметил небольшую странность – чем дальше он шел, тем становилось все холоднее и холоднее. Отнеся это на особенности здешней погоды, позднее время и поплотнее закутавшись в плащ, он последовал далее. А когда наемник, наконец, подошел к «Червленому щиту», игнорировать холодину было уже просто невозможно – стоял настоящий мороз, лужи возле таверны промерзли до самого дна. Непохоже было на то, чтобы похолодало недавно. Заведя лошадь в конюшню, чернокожий нашел глазами конюха:
- Ваша скотинка?
- Наша, наша. – Ответил тот. – Ведь у Агапа Хитрого нанимал? Все в порядке?
- Почти. Только подкова с переднего левого копыта сорвалась. К хреновым кузнецам ходите, - сказал негр с ухмылкой.
- Ну, это к хозяину. Вот возьми знак, что лошадку мы получили, - конюх протянул ярлык, - и к хозяину. Там рассчитаетесь.
- Как зовут?
- Фокий меня зовут, - растеряно проговорил конюх.
- Да не тебя. Хозяина как зовут? – рассмеялся чернокожий.
- А, ну да. – Его собеседник почесал макушку. – Брюхан Гуго его кличут.
Наемник кивнул, повернулся к лошади и погладил ее по голове напоследок:
- Ну, прощай Ману.
- Беляшка, - поправил конюх.
- Чего?
- Ничего, ничего. Хозяин в таверне.

[Blade Hawk]

Шанго вышел из конюшни в мороз и, быстро пройдя несколько шагов, открыл дверь таверны. Она была довольно большой, имела два этажа. Нижний разделен на две половины широким проходом между краями столов: на «чистую» - для людей с деньгами и на «простую», для обычного люда. Да и сейчас - если на первой народу было раз-два и обчелся, то вторая была полна разномастным людом. На верхнем этаже виделся редкий ряд дверей, скорее всего комнаты для постоя. В помещении было приятно тепло, но не душно, и это несмотря на жарко горящие очаги и усилия толстяка, по-видимому, хозяина (кличка, по крайней мере, подходила), гонявшего служек-мальчишек с дровами по всему помещению. К нему то Шанго и направился.

- Ты хозяин? – спросил он.
- Я, я, - добродушно ответствовал толстяк, - чего угодно? Поесть? Выпить? Комнату на ночь? Все найдем, коли деньги есть.
- С этим потом. Сначала давай рассчитываться, - Шанго показал конюховый ярлык.
- Хорошо, - кивнул Гуго, - давай пройдем к стойке.
Они прошли к длинному столу, огораживающему небольшую часть помещения с дверью и маленьким оконцем, видимо на кухню. Этот маленький закуток поражал нагромождением бочек, полок и бутылок.

- Так, - сказал Брюхан, еле протиснувшись в неширокий проем, - держи значит Кушит, четыре золотые монеты и четыре серебряные – залог за лошадь, с удержанной платой – один серебряный – за пользование. – Он начал выстраивать в ряд монеты.
- Погоди хозяин, - нахмурился Шанго, - как-то ты торопишься. Знаешь что я тебе скажу? На постоялом дворе с меня взяли пять золотых монет! По дороге у твоей лошади оторвалась вот эта подкова! - он протянул ее хозяину, - И часть пути мне пришлось пройти пешком. И еще одно – я не кушит, не кешанец и даже не дарфарец, и очень не люблю, когда меня обманывают.
Негр со всей силы сжал ладонь, в которой лежала подкова, и смял ее. Искореженную железяку он небрежно уронил на стол.

- Стой, стой, стой, - выставив вперед ладони, заговорил Гуго, - Агап не первый раз пытается нагреть руки на добрых путниках. Я уж сколько раз говорил ему, что прекращу с ним работать, а он, собака, все крутит. Поэтому поверь мне, как я верю твоим словам. Спроси вон, у кого хочешь – залог всегда пять c половиной золотых монет, - он обвел рукой помещение и пару сидящих близко мужиков согласно кивнули. – Раз тут такое дело, - вполне искренне продолжил он, - Хитрый этот зараза, и подкова энта, я с тебя половину платы возьму. – Он отсчитал необходимую сумму и пододвинул их Шанго, – еще никто не называл Гуго обманщиком!
Пьяный у стойки замычал было:
- А как…
- Никто! - повторил Брюхан, оборвав его. И уже обратившись к Шанго, продолжил, – Перекусить, выпить не желаешь, добрый человек?
- Не откажусь. Чего есть у тебя?
- Вон свежий вепрь румянится на углях, капустка тушеная, только что с огня. Похлебка дневная осталась, можно разогреть. Оленина вчерашняя. Ежели желаешь, есть копчености – мясо и рыбка.
- Давай капусты и хряка, только мяса побольше, - сказал Шанго, почувствовавший, как от речей хозяина таверны у него в забурлило животе.
- Вина, пива?
- Давай пива, лучшего. Пока могу себе позволить.
- Советую мое особое, кумачовое.
- Давай, - махнул рукой наемник.
- Отлично, проходи на чистую половину, скоро все будет.

Шанго оглядел эту часть помещение. За одним столом что-то отмечали четыре гвардейца. Говорили негромко, периодически смеялись, вино текло рекой. В темному углу сидел мрачный длинноволосый молодчик явно бандитского вида. Несколько столов от него притулилась стигийка в мужском платье. Как она сюда попала, только ее же Сэту известно. Ну и слева от входа развалился простой парень из мастеровых, явно чем-то довольный и методично накачивал себя пивом, не видя никого вокруг.
Но конечно больше всего внимания привлекал огромный седой старик, расположившийся прямо напротив входа. Весь белый – волосы, борода, нарядная одежда; украшенный золотом, невероятно мускулистый, он сидел прямо и спокойно, положив руки на стол, и смотрел на дверь. Рядом к стене была прислонена большущая секира.

- Это кто? – Спросил Шанго.
- Я даже не знаю, - пожал плечами Брюхан, - асир какой-то. По-видимому, из ихних знатных. Пришел сегодня с утра, заказал пива…. Ну как заказал – сказал «ты, принеси пива». Потом так вот сел и сидит. Ждет чего-то. Что обидно, моего пивка даже не глотнул. Я к нему и так и так, а он на меня внимания не обращает. Выгнать не решаюсь, можа важный человек, потому самому дороже будет, да и вона он какой зверюга. Подожду, к закрытию небось сам уйдет. Если че стражу позову.

Подумав про себя, что Брюхатому и стража не поможет, наемник направился к свободному столу и сел на скамью. Слева пристроил лук со стрелами, накрыл плащом и прижал сумкой. Затем аккуратно, рукоятью к себе, положил наверх этой кучи меч. А через некоторое время и заказ поспел! Гуго не обманул – еда оказалась вкусной, пиво знатным и Шанго смакуя, принялся утолять голод, лениво посматривая на неторопливую жизнь заведения. На то, как успел выйти и вернуться шатающийся мастеровой. На то, как пришли и недалеко устроились два молодых человека в дорогой одежде и начали тихо обсуждать что-то свое. На то, как одна из служанок в «простой» половине споткнулась и вылила одному из бражничавших пива на голову под лихой гогот товарищей. На то, как он повел ее потом наверх - вину заглаживать, с доплатой. На то, как мальчишки служки безуспешно бегая туда-сюда пытались натопить внутри пожарче. На то, как заглянул наряд стражников узнать, все ли в порядке и оглядеть посетителей.
А седой асир как сидел почти недвижимо, так и продолжал сидеть.
Спокойную размеренность обстановки нарушила новая парочка посетителей. Не то, чтобы своим видом – суровый немедийский офицер в компании женоподобного, смазливого оруженосца удивлений особых не вызывали. Не то, чтобы своим поведением – спокойно себе вошли и также спокойно сели. А как будто совпадением – в ту же минуту сидевший мирно старикан, завыл песнь. Его грозный бас наливался силой, голос заполнил совсем не маленькое помещение таверны и стихать явно не собирался. Шанго к тому же показалось, что стало прохладней – словно сквозняк пронесся вдоль стен.
Первым не выдержал один из гвардейцев:
- Эй, почтеннейший! Либо пой потише, либо ступай на двор! Клянусь Митрой, ты и мой жеребец поете одинаково, только у коня слух получше, а голос послабже!
Его друзья бурно поддержали шутку, однако на асира это не очень подействовало. Раздосадованный «шутник» подошел к северянину:
- Отымей тебя Сет, старый ты глухарь! Я к тебе об...

В следующую секунду гвардеец лежал на полу со сломанной рукой и дико орал от нечеловеческой боли. Следующим упал один из его приятелей, бросившихся на помощь – асирова кружка с выдохшимся пивом, под несмолкающий вой северянина, с неприятным хрустом угодила несчастному в голову. Двое уцелевших гневно вытащили мечи. Старик умолк, счастливо осклабился, пинком швырнул под ноги гвардейцам стол, взмахнул своей секирой и на секунду замер.
Шанго неспешно встал и обнажил клинок. В наступившем временном затишье явственно слышался шелест оружия, покидавшего ножны, топот убегающих ног, крики о помощи. Тут старик резко прыгнул вперед и третий гвардеец с перерубленными ребрами пал на пол вслед за своими друзьями. Отбив пару прилетевших кинжалов, асир улыбнулся еще шире – в его оскале явственное читались безумие и… презрение. На пару с оставшимся невредимым воином, Шанго набросился на кажущегося неуязвимым северянина. Через мгновение четвертый гвардеец остался позади, скорее всего совсем выбыв из битвы, и наемник с бешеным асиром вступили в индивидуальный поединок. Шанго в первый раз столкнулся с таким мастерством и звериной силой – на каждый его удар следовал контрудар сокрушительной мощности. Один такой едва не окончился плачевно – откинул негра назад, заставив споткнуться о развороченный стол и на мгновение раскрыться. Еле уклонившись от взмаха секиры, Шанго налетел на плечо северянина. Тот смахнул наемника как муху, заставив отлететь спиной к стене. В бешенстве Шанго бросился обратно. Но было уже поздно – раненый метательной звездой и оглушенный метко брошенной дубовой табуреткой асир был заколот ближайшими воителями, участвовавшими в схватке.
Медленно и тяжело, с все той же улыбкой на устах, могучий старик рухнул на пол.

- Сдох-таки, - проговорил немедийский офицер. - Ну и медведь, разрази меня гром.

Вдруг тело асира дернулось, а ладони его сжались в кулаки. Потянуло холодком. Шанго понял, наконец, что загадочные причуды погоды напрямую связаны с северянином и осознание этого заставило его отступить на шаг. Через мгновение в его голове раздался голос:

«Отныне вы - наследники божественного Дара. В сияющих льдах Эйглофиата, на священной горе, у Черного Камня Душ, ждет достойного сила Бога Могильных Курганов. Один из вас обретет ее, пройдя все испытания и застав свет утренней звезды, в первый день нового года, у алтаря Бога Воинов. Должен остаться только один – и пусть сталь разберется с любым, кто встанет на пути избранника...»

[Blade Hawk]

Голос стих и вокруг как будто родилась жизнь – стало очень жарко, зал взорвался шумом - от собравшихся зевак, от громких вопросов прибывшей стражи, от ахов и охов напуганных служанок.

- Эй! О чем это он болтал?! Что за могильный бог, какая еще священная гора? – подал голос мастеровой.
- Бог - Кром, гора - Бен-Морг, это в Киммерии, - задумчиво произнес молодой человек с золотой бляхой на груди. – Где-то далеко на Полуночи высится черная гора, последний приют павших в боях героев... Мать твою, парень, ты что, тоже это слышал?
- А я вот ничего не слышал, - сказал Шанго и продолжил про себя. - «Никто ничего не слышал, слух тут вообще не причем – каждый просто узнал»
- С перепугу вам обоим показалось, - мерзко протянул женоподобный оруженосец.
Люди с оружием, невольно собравшиеся вместе оглядели друг друга, и мгновение спустя начали расходиться по своим делам.
Наемник нашел глазами свой стол и с удовлетворением обнаружил, что тот вместе с едой остался незатронутым схваткой. Через некоторое время, докончив ужин, ненадолго прерванный ради ответов на пару вопросов стражей, Шанго подозвал хозяина таверны.

- Вона как, - начал первым Гуго, - энто хорошо, что я его выгонять не стал то. Как подумаю, что бы он со мной сделал, аж страшно становится.
- Посмотри на это с другой стороны, - усмехнулся чернокожий, - слух об этом рубилове, об асире твоем твердокаменном, на пол города разнесся. А завтра утром вообще целый город будет знать. Значит, больше народа придет к тебе попробовать твоего пивка особого. Ты бы, я не знаю, придумал что, чтобы день этот нескоро забылся. Вон секира та же…
- А и вправду, - почесал подбородок трактирщик, и хитринка заблестела в его глазах, - почему б нет то. – Он постоял секунду. - Чужестранец, тебе постой на ночь не нужен? Возьму дешевле, да и девку присмотрим.
- Нет, хозяин, рад бы, да дела еще у меня в твоем городе. – Шанго достал монету и положил ее на стол. - Вот тебе серебряк за еду, за пиво твое хорошее, и за просьбу, которую надеюсь, ты исполнишь.
- Какую такую просьбу?- удивился Брюхатый.
- Есть ли среди слуг твоих человек, который город хорошо знает? Мне бы надо до человека одного знатного добраться, да не хочется по улицам незнакомым плутать да искать его неизвестно где.
- А ну это можно. - Трактирщик кивнул, повернул голову и громко подозвал одного из мальчишек. – Фирес! – подождав, когда тот подбежал, продолжил, - Слушай, проводишь этого господина, куда он попросит и до завтра можешь быть свободен. – Смахнул со стола монету и обратился к Шанго, - ну всего тебе чужеземец, приходи еще.
- Фирес, - спросил чернокожий, когда отошел Брюхатый - ты знаешь, где живет граф Донатос?
- Знаю господин, - с обожанием глядя на одного из воителей, участвовавших в недавней схватке, проговорил мальчишка, - это не очень далеко. И заметить не успеете, как дойдем.
- Хорошо, - кивнул Шанго, встал и собрал свои вещи, - тогда пошли.
На улице уже не было морозно. Лужи практически оттаяли, их теперь покрывали тонкие корки льда.

Через полчаса чернокожий воин встретился со своим нанимателем.

- Проходи мой друг, устраивайся, - пожилой высокий человек с благородными чертами лица показал Шанго на одно из кресел. Потом обратился к ожидающему в дверях слуге:
– Принеси вина и два бокала.
Прием проходил в рабочем кабинете графа. Камин, роскошный палас, люстра с шестнадцатью свечами, лакированные стол и три шкафчика из дорогого дерева были всеми его украшениями. Этой же древесиной были оббиты стены. Ни тебе статуй, ни голов охотничьих трофеев, ни стойки дорогих напитков, ни других бесполезных, но дорогих безделушек здесь, не было. Эдакая смесь богатства и умеренности.
- Я уже получил сообщение о том, что поручение ты успешно исполнил. Благородный Лаурус в целости и сохранности достиг Ианты. Знаешь, от твоего общества он в полном восторге, ярко расписывал как твои боевые способности, так и образованность и высокую культурность. – Донатос слегка улыбнулся. – Шанго, ты когда-нибудь расскажешь мне, где ты всего этого понабрался?
- Может быть, и расскажу, - улыбнулся тот в ответ.
- Я так понимаю не сейчас. В любом случае ты с блеском отработал свои деньги. – Граф открыл ключом ящик стола, достал небольшой мешочек и пододвинул его наемнику. – Здесь драгоценные камни, стоимостью пятьдесят золотых монет. Наверняка ты продашь их еще дороже.
Графа прервал вернувшийся с вином слуга. Он разлил по бокалам вино и с поклоном удалился.

- Хороший повод отметить удачно завершенное дело, - продолжил граф, - однако настроение у меня не очень праздничное. Ты, наверное, слышал о страшном происшествии, недавно произошедшем в нашем городе?
Шанго кивнул:
- Так, в общих чертах. Убили дочь вашего короля. Расскажи поподробнее.
- Ужасное событие! Просто кошмарное! - Донатос на мгновение замолк и, глотнув вина, продолжил. - И совершенно, абсолютно не понятное. Зачем понадобилось убивать принцессу Ниону? Она же была совсем еще малышкой! Совсем недавно ей восьмой год исполнился. Кому помешало это нежное, невинное создание? – Граф покачал головой. - Наша страна имеет множество врагов. Логично предположить покушение на короля или его супругу. Молодого наследного принца, наконец. Но не на младшенькую дочь. Она не имела никакого политического значения. И смерть ее ничего не изменит ни в стране, ни в отношениях с другими государствами.
- Как произошло покушение?
- Король направил принцессу с няньками и королевским чародеем, ее наставником, в зимний дворец. Сопровождал кортеж большой отряд лучших королевских гвардейцев. И все равно их оказалось мало! Мало! – Донатос в ярости ударил кулаком по столу, ненадолго умолк и продолжил уже спокойнее. - Нападение произошло внезапно. Дорогу перегородили. Группа людей в капюшонах и масках налетела на королевскую карету. Охрану вырезали пугающе быстро. К тому времени, как подоспели отряды городской стражи, все уже было кончено - принцесса была мертва. Заколота. Нергал сожри их гнилые душонки, - почти крикнул Донатос, - это каким же это надо быть подонком, каким надо быть низким животным, чтобы поднять руку на невинное дитя! – Он быстро допил остатки вина в бокале и долил себе и Шанго еще. – Воины короля, все до единого, были уничтожены. Даже королевский маг не помог. - Граф скрипнул зубами. - И всего три мертвых головореза!!!
- Заказчик известен?
- Все чрезвычайно запутано. - Покачал головой граф. - В теле принцессы был найден кинжал с гербом офирского королевского рода. Разумеется, в причастность Офира никто не верит. В первую очередь, друг мой, потому, что у блистательной Ианты нет сил, чтобы пробить мощь нашего королевства. Никаких военных союзов они не заключали, собственных войск у них достаточно только для защиты границ, а массовый набор наемников скрыть было бы просто невозможно. Да кому я об этом говорю? – Донатос махнул рукой. – Ты же только оттуда! Видел ли ты военные приготовления, набор рекрутов, приглашали ли тебя в армию?
- Нет. Ничего такого я не заметил. Напротив, товарищи наняться никуда не могли. – Шанго потер подбородок. – Вообще, Офир всегда больше интересовался золотом, а не войной. А на то, чтобы победить Немедию надо много, очень много денег.
- Вот и я о том же. – кивнул граф. – Да и потом этот пресловутый кинжал. Если бы, таким образом, хотели объявить Немедии войну, то сделали бы это обычным способом - открыто, через посла.
- Или просто направили бы свои войска, которых нет, через границу. – Мрачно ухмыльнулся чернокожий.
- Совершенно верно. И, разумеется, если бы Офир желал тайны, то оружия с указывающими на него регалиями, точно бы никто не оставил. Добивающим ударом стал вывод Королевской Дознавательной Комиссии, о том, что кинжал, которым убита принцесса, является подделкой. Хорошей, но подделкой. Одним словом, в Офир были отправлены послы и на днях их ждут с ответом, который я уже могу тебе предсказать…
- Значит не Офир. А убитые? Может их происхождение может о чем-то сказать?
- Нет. Все чистокровные немедийцы. Так что расследование пока ничего не дало. Столько времени прошло, что веры в то, что что-то даст, все меньше…

[Blade Hawk]

- Отец, - прозвучал женский голос, и в комнату прямо таки влетела красивая молодая девушка, - ой прости, я не знала, что ты не один.
- О, дорогая моя, что за спешка? - улыбнулся граф, - Шанго познакомься с моей дочерью Деспиной. Деспина это Шанго, мой хороший друг.

После того как наемник и молодая графиня поздоровались, Донатос спросил:
- Зачем ты меня искала, дочь?
- Мама просила кое-что передать. Это не очень важно. А как господин Шанго у нас оказался?
- По одному общему делу. Шанго мне очень помог. Мой друг, - продолжил граф, обращаясь к наемнику, - прекратим этот разговор на печальную тему. Скажи лучше, если конечно это не является секретом, куда ты направишься дальше?
Чернокожий воин подумал немного, а потом сказал:
- Скорее всего, на север. Благородный Донатос, скажи мне, что ты знаешь о Киммерии?
- Киммерии? – Граф удивленно поднял брови. – Что ты там забыл?
- Хочу побывать там, где не был, - пожал плечами наемник.
- Я, конечно, расскажу все, что знаю…
- Ой, я тоже хочу послушать, - Деспина уселась в кресло и улыбнулась Шанго, - можно?
- А знаю я не очень много. Ты прервала меня, дочь. – Покачал головой граф. – Киммерия известна как суровый, мрачный край, населенный дикими варварами. Складывается впечатление, что она не слишком населена, но, не смотря на это, никто до сих пор не смог ее покорить. Несомненно одно - киммерийцы могучие воины. Великолепные бойцы. - Донатос улыбнулся - Такое ощущение, что им там в своих горах делать нечего, только оттачивать свое мастерство.
- Впрочем, - продолжил вельможа, - возможно, все скоро изменится. Аквилонцы отстроили в киммерийских пределах форт Венариум. Начало вторжения, я так понимаю. Это, кстати, выгодно и нам - они постепенно оттягивают от наших границ свои войска, выматывая резервы в постоянных стычках с киммерицами.
- Где-нибудь можно найти проводника? - спросил Шанго.
- Киммерия исследована мало. Может быть это из-за небольшой приветливости киммерийцев, а может быть потому, что край этот не очень то и интересен для исследователей. Киммерийцы торгуют с другими странами мало и так же мало путешествуют. Так что вряд ли. – Донатос развел руками. - Вот вкратце все, что мне известно. Если желаешь, можешь воспользоваться моей библиотекой, может, что там найдешь.
- Не откажусь, - кивнул Шанго.
- Замечательно, - улыбнулся граф. – Ну а я, с твоего разрешения пойду спать, время уже позднее. Слуги покажут тебе библиотеку, а потом проводят в твою комнату. Я сейчас об этом распоряжусь.
- Один последний вопрос благородный Донатос. У тебя есть лошади?
- Разумеется, есть! – Рассмеялся граф. – У меня, как и у любого уважающего себя крупного землевладельца, множество великолепных скакунов. Я так понимаю, ты хотел бы одного приобрести?
- Да, - кивнул Шанго, - к местным торговцам обращаться не хочу – не очень доверяю тому, кого не знаю.
- Хорошо, договорились. Поговорим об этом завтра. – Донатос встал и протянул руку дочери, - ну так что там хотела твоя матушка?

Шанго пробыл в обширной библиотеке старого графа около двух часов. Как и следовало ожидать, по Киммерии было мало информации и, в большинстве своем, она совпадала со словами Донатоса. Летописцы записывали сведения, в основном, со слов ближайших соседей киммерицев - аквилонцев, асиров и ваниров. И если первым вполне можно доверять, то склонность последних к преувеличениям и приукрашиваниям заставляет относиться к их россказням с сомнением.
Тем не менее, кое-что по интересующим вопросам удалось найти. Большинство киммерийцев обладает высоким ростом, крепким телосложением, имеют черные волосы и серые глаза. Очень упрямы и строго придерживаются данного слова - во многих трудах повторяют слова одного гандера, очень точно охарактеризовавшего эту черту, «киммериец никогда не сделает то, что ему говорят, но всегда выполнит то, что скажет». Народ киммерийцев очень воинственен, набеги составляют большую часть их жизни. Многое говорит тот, факт, что по их варварским обычаям мужчиной киммериец становится только тогда, когда убьет своего первого врага. Неприязненно относятся к магии и колдовству. Важным влиянием на характер киммерийцев оказывает главный интересующий Шанго вопрос – их вера. Бог киммерийцев – великий Кром, делает младенцу только один подарок – волю. Варвары считают - это единственное, что необходимо человеку. Обителью Крома, его священными чертогами является гора Бен Морг, местонахождение которой известно только самим киммерийцам.
Таким образом, в тайне, которую узнал чернокожий наемник, появилось несколько дополнительных вопросов. Трактирщик сказал, что старикан – асир. Какое отношение имеет нордхеймец, причем балующийся колдовством, к богу киммерийцев, которые к тому же терпеть не могут магию? Имеет ли вообще Обещанное отношение к Крому? Если да, то почему скупой северный бог решил расщедриться на подарки и, причем тут чужеземцы волей судьбы, собравшиеся в бельверуской таверне в одно и то же время? Все это и многое другое Шанго намеревался узнать в ближайшее время. Сверхъестественный дар это то, ради чего стоит рискнуть. Жрецы племени Мабинти на протяжении многих лет талдычили Шанго о его богоизбранности, так кто же как не он более достоин?
Настоящим сокровищем графской библиотеки была карта Хайборийских держав. Длинна пути из Бельверуса в Киммерию была примерно одинакова – как если направится через Пограничные Королевства, так и если пойти через Аквилонию. В Аквилонии Шанго был неоднократно, а вот Королевствах этих никогда не был. Смысла задерживать свой путь в неизвестной стране чернокожий воин не видел. Да и подготовиться, закупив необходимое, к зимним холодам легче в цивилизованном государстве, а не на территории постоянных междоусобиц – негр слышал о Пограничных Королевствах не очень много хорошего. Поэтому Шанго решил направиться через Аквилонию к Форту Венариум. Люди там смогут много рассказать о народе, с которым живут вплотную.
Шанго свернул свиток, кликнул слугу и направился к себе в комнату.
Но отдыхал он не долго. Через некоторое время открылась дверь, под одеяло скользнуло девичье тело и прижалось к нему. В недоумении Шанго несколько мгновений зажигал свечу. В ее свете негр увидел Деспину.

- Сэт и Нергал! Что ты здесь делаешь девочка? Я не хочу нарушать гостеприимство благородного Донатоса! – а когда она нежно провела ему по груди рукой, он добавил слабым голосом, - Ну он же меня убьет. По крайней мере, попытается.
- Ничего ты не нарушаешь. Это ведь я к тебе пришла. Да и ничего он не узнает – я ему ничего не скажу. А ты? – она приподняла голову и волосы у нее очаровательно растрепались. Посмотрев на готового расхохотаться Шанго, она добавила. – Вообще-то я не такая… - и резко переменив тему, спросила, - А что это за рисунок у тебя на груди?
- Это символ того, что я прошел испытания посвящения в мужчины – с улыбкой произнес наемник.
- А что это за испытания?- не унималась Деспина.
- Ну, их вообще-то пять. Первое на храбрость, нужно прыгнуть вниз головой с высокого дерева, привязанный за ноги веревкой. Второе на мудрость, надо по загадкам жрецов найти спрятанный предмет. Третье на силу – надо устоять тридцать вдохов и выдохов против сильнейшего воина племени. Четвертое, на полезность племени – надо принести с охоты добычу. – чернокожий замолчал.
- Ну а пятое?
- Я тебе сейчас покажу. – Сказал Шанго и увлек девушку на подушку…

Утром наемник выехал через западные ворота и направился в Аквилонию…

[Chertoznai]

Ангир

Час спустя

…Высокая фигура человека в плаще, с глубоким капюшоном торопливо шла по одному из жилых районов города. Лёд редких луж под сапогами потрескивал и разламывался тонкими пластинками. Человек спешил, но явно не настолько, чтобы бежать сломя голову. Поглощённый раздумьями он, не замедляя шага, рассеянно рассматривал очередной герб владельца дома на воротах.
Мысли его были всё ещё поглощены схваткой в трактире.
- Какого ему не сиделось на месте? Нет же, надо было отвлечь внимание спятившего асира со страхолюдным лабрисом… вот теперь, и расхлёбывай сам, такая – то замануха. Жил себе спокойно, никого не трогал – почти никого…а ведь, пожалуй, оно стоит того, чтобы двинуть в снега Киммерии – шесть человек это не так много. Будет нелегко, но выполнимо. Конечно с центурионом или чернокожим придётся повозиться… Но кто сказал что не будет трудностей? В конце концов, они тоже люди, а людям свойственно умирать…
Квартал весьма неплохо охранялся, и абы кого здесь встретить было сложно. Один раз подошел караул гвардейцев – пять человек, десятник, два лучника и пара гвардейцев при мечах. Все как один в тяжелых доспехах, да еще и трезвые, как жрецы Митры – видно все еще никак не отойдут от убийства дочери короля пять седмиц назад. Похоже, одинокий горожанин с парой мечей за спиной показался стражникам подозрительным. Рассмотрев подорожную, караул двинулся дальше.
Гвардеец шедший в арьергарде зашептал десятнику:
- Какого нергалова отродья здесь понадобилось Ночному стражу? У нас отродясь в Бельверусе не водилось нечисти… да и враки всё это, эти Стражи только и умеют пиво лакать да небылицы сочинять о своих подвигах. Половина ихних чудищ только у них в воображении и живёт, а другая половина появляется только под крепкое вино, да дурное пиво…
Десятник только сплюнул.
Человек в плаще ухмыльнулся, услышав тихий шепот стражника - до цели оставалось совсем близко и если бы пергамент не сработал, пришлось бы пробиваться силой, а это уже ненужная суматоха и время… а его и так мало. Впрочем, бумаги были самые настоящие, бывший владелец подорожной изволил тихо, ну или почти тихо, скончаться на залитой солнцем лужайке, приняв два отравленных кинжала в живот.
Наконец человек достиг своей цели – остановился перед черной громадой здания с невнятным гербом на стене и постучал медным, с зеленым налетом, кольцом. Спустя несколько ударов сердца дверь чуть скрипнув, распахнулась. Чадящие факелы на входе осветили двух привратников, мужиков лет под сорок-сорок пять.
- Капюшон сними – прозвучало равнодушно от типа слева, с шрамом на шее.
Откинув капюшон левой рукой, фигура оказалась темноволосым и сероглазым мужчиной, лет тридцати, с затянутыми на затылке в хвост волосами. Острый нос и тонкие губы делали лицо узким.
- Ангир-боссонец – хмыкнул привратник. - Проходи.
На ходу развязывая завязки тяжелого кожаного плаща боссонец направился на третий этаж, размышляя на ходу:
… Он прибыл в Немедию с единственной целью – убить дочь короля Немедии. Так было и пять седмиц назад – когда кортеж принцессы, был вырезан в полном составе. На некоторое время, пока шумиха не уляжется, и не казнят козла отпущения, Ангиру пришлось стать обычным горожанином. Казнь какого-то несчастного прошла седмицу назад, палач знал свое дело и отделил голову от тела одним ударом. В прочем после предварительного колесования мнимый убийца и так едва был жив...
Теперь можно было со спокойной душой возвратиться в Бритунию. Вот и решил напоследок заглянуть в кабак, пиво в Немедии варили отличное. А тут такое…
Встретится с главой Немедийской гильдии не составило труда. Спустя несколько минут Ангир вышел и направился в арсенал. Для этого пришлось опуститься в подвальное помещение, через череду комнат и две лестницы – оказавшись в длинном помещении. По стенам было развешено оружие, от удавок, до тяжелых гирканийских копий. Смотритель арсенала отыскался по соседству, чуть недовольный, оттого, что его бесцеремонно разбудили, он хмуро вопросил:
- Чего хочешь?
- Арбалет с рычагом, запас длинных и коротких стрел к нему, метательные звезды, яд, доспехи…
Надежда, что поздний визитер быстро свалит восвояси, тихо умерла. Оружейник уныло вздохнул и повел Ангира по череде комнат.
- Выбирай, широким жестом обвел помещение рукой
А выбирать здесь было из чего - дротики и луки, арбалеты и духовые трубки, метательные звезды и иглы…
Заблестевшими глазами боссонец стал пристально осматривать оружие, несущее смерть на расстоянии - Ангир кивнул на арбалет из ясеня, с короткой составной дугой из нескольких пород дерева – Сколько?
- Короткой на 100 шагов, длинной - 250, полный доспех – не больше 50 - последовал ответ.
- По тридцать стрел к нему, тех и тех.
- Возьми со стальной дугой – предложил оружейник,
- Мне на Полночь, может лопнуть в мороз – заметил боссонец,
- Это да - отозвался мастер.
- Звезды - кхитайские, двадцать штук – яд для кинжалов и стрел у тебя есть?
Смотритель хмыкнул: - как же не быть-то?! Вот из Камбуи, а этот – желтоватый из Иранистана, а это редкость – из Пунта…хотя я бы посоветовал взять стигийский
- Что так?
- Противоядия почти никто не знает, да и торговать со Стигией решиться не каждый…
В этом оружейник был прав, боссонец был только один раз в Стигии, и ему этого хватило до сих пор. Невероятная жара и почти целая луна в окружение луксурских жрецов сводило на нет любые человеческие радости…Хотя опыт по части пыток стал несравненно больше. И как ни странно, стигийцы даже не пытались надуть с золотом – выплатили всё до последней медяхи.
- Давай стигийский.
- Мечи, кинжалы смотреть будешь?
- У меня свои
- Дай гляну…свои
Качнув одобрительно головой, смотритель вернул лезвия
- Держи оселок от меня, такие лезвия всегда острые должны быть.
- Доспехи где?
Короткая воронёная кольчуга - сверху неё кхитайские кольчатые доспехи, не сковывающие движения, наручи, поножи, нагрудный доспех – подогнав ремешки и браслеты Ангир осмотрел себя в зеркало – в самый раз. Зима наступала и тяжелый кожаный плащ с капюшоном, подбитый мехом росомахи оказался весьма кстати.
Оказавшись в своей комнате Ангир еще раз тщательно осмотрел и отобрал нужное. Пара мечей – куда же без них? Два отравленных кинжала – капнув по две капле яда, с засапожные ножны – несколько раз вставил и вытянул лезвия. Удавка на левом запястье. Метательные звезды в кармашек на поясе. Арбалет на плечо – колчаны тоже на пояс.

Спустя три часа всадник на гнедом жеребце выехал через восточные ворота Бельверуса, обогнул город слева и направился по тракту на Полночь.