Фанфики

[Константин Ф.]

Кел-Кор, да продолжать )

[Кел-кор]

Я не знаю, в каком направлении продолжать.
Дело в том, что это фрагмент рассказа Роберта Говарда (издавался здесь под названием «Фрагмент»).

[Warlock]

Цитата: Автор: Кел-кор Я не знаю, в каком направлении продолжать.

В направлении дисциплины и подчинения

[Пелиас Кофийский]

Зацените ещё вот это

Я Хеймдаль из рода Хеймдаля, сын Ханвульфа, а матерью моей была золотоволосая Гудрун, красоте которой завидовали даже боги. Мои предки пришли с холодного севера в дни, когда земля качалась и сотрясалась. Много лиг они прошли, суровых лиг, когда кругом простирались лишь бескрайние поля искрящихся снегов, а северное сияние мерцало в небе взамен привычного тёплого лика солнца. Иногда, когда я закрываю глаза, мне кажется, будто я вижу эти снега наяву. Пурпурные волны бегут по всхолмьям из холодного снега, а в небе горят огни цвета сполохов проклятых костров ада. Они полыхают невиданными переливами, словно обнимая вокруг всё живое, и под этим невероятным сиянием жизнь человеческая кажется лишь игрушкой в руках всемогущих богов. А иногда перед моим внутренним взором встают полыхающие столпы высоких гор, суровых и величавых, будто не принадлежащих этому миру. Пунцовые огни загораются над суровыми вершинами, а подножия скрываются в волшебной дымке. Старейшины говорят, что над ними – священная обитель богов. Не спрашивайте, откуда пришли ко мне эти чудесные знания – словно беспомощный младенец, я не в состоянии объяснить загадочных глубин человеческой сущности. И думаю, что вряд ли бы их смогли объяснить даже самые премудрые из ваших учёных и философов…
Итак, я был сыном Ханфульфа, пришедшего с суровых равнин севера во времена Великой Смуты. Подобно стае голодных волков, хлынули мы из лесов и болот той суши, что сейчас зовётся Европой, на тёплые и плодородные равнины юга. Намного позднее, тысячелетия спустя, родственные нам племена, слегка отставшие в Пути, бурлящим потоком затопят земли, что ныне зовутся Грецией, Италией и Малой Азией. Они войдут в историю под именем ахейцев. А некоторые из них переправятся через Зеленое море, обрушившись на берега Египта и навеки останутся в священных летописях под именем «народов моря», да ещё небольшая часть из них осядет на берегах Финикии под именем филистимлян. Мы были лишь первым ручейком, разведчиками перед нашествием великой армии народов севера.
Не спрашивайте, каким образом, прорвавшись сквозь глубины вечности, могу я поведать вам свою невероятную историю. Ибо что есть пространство и время, жизнь и смерть, любовь и ненависть, тело и душа человеческая? Может, это не я поднялся к вам из бездны далёкого времени, но вы спустились ко мне по лабиринтам собственной сущности?… Можете ли вы поведать мне, кто вы сами? Есть ли кто-нибудь, кто мог бы дать вам ответ?… Быть может, вы спите, и вам сняться голоса из далёкого прошлого, а может, лишь сон – вся судьба человеческая? Кто знает, из каких пламенеющих вселенных вернулся мой дух и на просторах каких безымянных королевств ведём мы свою беседу? И быть может, паря среди безрассветной тьмы, рассеиваемой лишь редким сиянием звезд, внимая и вспоминая свои минувшие жизни, вам кажется, что вы переживаете их наяву…
Так или иначе, послушайте историю Хеймдаля из Тельгора, величайшего воина из племени Серого Волка.
Мы были первыми, кто пришёл на берега далёкого южного моря. Позднее мы узнали, что греки звали его Эгейским, египтяне – Зелёным, а вы, в ваше время – Средиземным. Из рассказов путешественников мы знали, что на юге нет никакого моря, и тем более удивились, увидев его.
Нам доводилось видеть море, но никогда мы не видели моря, подобного этому. Море наших холодных берегов было серым и угрюмым, таким же, как и его обитатели. Стальные ледяные валы с чудовищным рёвом обрушивались на безрадостные скользкие скалы, хищными клинками торчащими вверх из шипящей и клокочущей пены вдоль полосы прибоя. Таким было море у южной границы нашей страны. Море же на севере частенько замерзало, и представляло собой лишь причудливое нагромождение из запорошенных ветром скользких равнин, местами белых, подобно коже прекраснейших из дев севера, а местами синих, таящих причудливые тени в своих опасных и грозных глубинах.
Но южное море было совсем не таким. Мягкие волны катились по мягкому ложу песка и что-то дивно шептали у наших ног. Мы с восторгом и изумлением смотрели на это невероятное чудо, и единодушно решили остаться здесь навсегда.
Мы смотрели на него, а оно трепетало у наших ног – искрящееся, переливчатое, вечное.
Оно было подобно живому существу – оно вздыхало и ворочалось у наших ног – и в тоже время подобное зелёному кристаллу волшебного огня – манящие и дивные тени мелькали в его чудесных глубинах.
И Племя осталось жить у его гостеприимных берегов. Археологи не нашли наших следов, потому что нас было мало – лишь жалкая крошка по сравнению с бесчисленными народами всего мира.

Добавлено через 15 секунд
До сих пор я рассказывал вам от имени моего отца, Ханфульфа, ибо вижу эти картины, как наяву. А теперь я расскажу вам от имени Хеймдаля, который родился на берегах этого юного моря. С детства он внимал ропоту сине-зелёных волн, словно шепчущих забытые слова из Илиады или Одиссея – я, Хеймдаль, знаю это, хотя Гомер умер и родился намного позднее моей суровой эпохи. Итак, наше племя осело, оставшись жить на берегу небольшой уютной бухты, и занялось охотой на оленей, вепрей, выращиванием олив и разведением коз. Коз, свиней и оленей хватало и на нашем прежнем месте жительства, а выращиванию растений мы научились у здешнего невысокого смуглого племени. Далее к югу они возвели громадные города, но нашему племени до этого не было дела – мы предпочитали жить в крепких бревенчатых хижинах или шатрах из шкур. Впрочем, со временем мы освоили и строительное мастерство.
Итак, наше племя осело. Мы с Бьоркой родились незадолго до того, как наше племя пришло в эти благодатные земли, но в нашей памяти ещё осталось беспрерывное кочевье, и уплывающие вдаль стволы громадных деревьев и пушистых кустов, поднимающиеся и исчезающие горы, голубые змеи рек, блестящие серебром на ярком солнце, когда глядишь на них с вершин холмов. И, наверное, это предопределило нашу судьбу. Дети, что родились позднее, не видели ничего, кроме оседлой жизни, и не могли представить себе никакого другого существования. Старейшие же за долгие годы устали от беспрерывного кочевья и были рады возможности осесть на благодатной земле, но мы родились во время его, и нам оно казалось совершенно естественным этапом. Вдобавок мы были молоды, и в наших сердцах кипела кровь асиров. Когда мы подросли, мы дали зарок повсюду следовать друг за другом, и нигде не останавливаться дольше, чем до выпадения первого снега. И мы сдержали своё обещание.
Мы дружили с самого детства; моя мать и отец присоединились к Племени незадолго до того, как оно пришло на берега моря. Прежде они шли с каким-то другим племенем, но оно погибло или затерялось в пути. Отец всегда очень неохотно говорил об этом. То племя было племенем Бурого Медведя, а наше – племенем Серого Волка. Но и они, и мы были асирами, и этого было достаточно для внеплеменного родства. Бьорка же была дочерью вождя нашего племени. Она всегда была самой отчаянной и безрассудно смелой из всего нашего кочевья. Однажды, когда ей было 12 зим, она заслонила собой отца, на которого мчался огромный вепрь. Но дядя Бьорнот словил её, а вепря отвлёк её старший брат, Альмир. Позднее они делили его на пиру у племени, и самый большой кусок положили Бьорке. Когда нам исполнилось 17, мы покинули племя и двинулись на восток вдоль берега, пока не пришли туда, что позже называлось землями Аттики. Там мы впервые увидели громадные города и волшебные корабли, неспешно покачивающиеся над гладью вод. Помню, мы застыли, как зачарованные. Мы стояли, взявшись за руки, и смотрели… Они казались нам какими-то диковинными зверями, по зову пеласгских колдунов приплывших из неведомых земель, чтобы по первому зову перевозить зерно, оливы, вино или людей. Нам удалось устроится работниками на корабль – точнее, носильщиком и гребцом работал я, оплачивая проезд за нас обоих. Команда корабля бросала такие жадные взгляды на Бьорку, что до сих пор я не понимаю, как мне не свернули шею, лишь бы остаться с ей наедине. Наверное, боялись моих железных кулаков и мышц, похожих на перекрученные канаты, хмурых взглядов, которые я бросал на остальных членов команды и того, что я спал чутко, как дикий зверь. Да и Бьорка могла сама за себя постоять. Словом, мы почти без приключений доплыли до восточного берега этого тёплого моря,

[Пелиас Кофийский]

Движимые неутолимой жаждой нового,
Мы с Атали двинулись вдоль берега этого огромного моря, на своём пути встречая всё более и более удивительные племена и народности. Мы добрались до поселений, которые в то время назывались городами – неказистые строения из камня и дерева, но в своих удивительных странствиях нам довелось повидать и города, которые изумили бы даже вас, людей далёкого и странного века. Слушайте, и я расскажу вам самую удивительную историю, которую только удавалось …. человек.
Мы прошли земли Ха, где люди поклонялись пустыне, и, последовав за караваном, вышли к удивительному народу, чёрному, как тени в ночи, живущему прямо посреди безлюдных песков, под лучами палящего солнца, и своим терпеливым трудом превратившим эту землю в оазис, подлинный рай на земле. Они прорыли огромные каналы, собиравшие дождевую влагу, которая нет-нет да и выпадала в этой безводной пустыне – когда небеса темнели и разверзались холодным дождём, и безумные потоки воды заполняли фоггар, как они их называли, и с рёвом неслись через безлюдные земли, чтобы излиться на плодородные поля. Тогда, в те далёкие времена пустыня ещё не была столь безводной, как ныне. Народ этот был так же прост и благороден, как и прочие дети природы; но увы, его дни продлились недолго. Одна из ветвей моего народа, нагрянув с севера, выгнала их с давно обжитых мест. А впоследствии пришли арабы и прогнали в том числе и представителей моего народа. Оттуда мы тронулись в путь на восток и пришли к удивительному народу, живущему прямо в пустыне. Сегодня вы знаете его под именем загадочного народа Тассилии. Оттуда мы направились на северо-запад, и вышли на плодородные берега, которые впоследствии стали Карфагеном, хотя в ту пору там жили причудливые гордые племена с очень смуглой кожей и пронзительно-голубыми глазами. Я знаю, в настоящее время учёные спорят, откуда взялось такое загадочное наследие у народа, живущего на северном побережье Африки, но я могу сказать совершенно точно – к нам оно не имеет ни малейшего отношения. Ибо когда мой народ пришёл на эти земли, они уже такими были.
От них мы впервые услышали о волшебниках, живущих в прекрасном городе на далёком юге, среди эбеновотелых племён, но самих чернокожими не являющимися.
И нас охватило любопытство. По правде говоря, поначалу мы не собирались углубляться так далеко вглубь чёрного континента, ибо нещадная жара, полчища кровососущих насекомых и извечная жажда нам уже порядком надоели, но любопытство победило, и мы двинулись к югу.

Это был удивительный народ.

Добавлено через 37 секунд
****

Тварей, которые вылезали на берег, вряд ли можно было счесть порождением здравого рассудка. Они были настолько омерзительны и страшны, что, казалось, не могут существовать в действительности. При взгляде на них они странно размывались, словно не до конца принадлежали этому миру… Но их даги и короткие алебарды рубили и кололи с устрашающей точностью. Их скользкие щупальца обладали силой и крепостью корабельного каната и жгли, будто огонь, а морды представляли собой чудовищное смешение черт жабы и человека. Единственное, что было устрашающе материальным в их расплывчатом облике – это их глаза. Их опаллесцирующие огни словно плавали в этой неоформленной жути, точно гнилушки в вязкой топи болот. И смотрели на нас с жуткой ненавистью, словно пронзая жарким огнём, показавшимся нам отсветами страшных костров Ада.
Но мы не отступили. Не в обычаях гордых асиров было бегство перед лицом врага.

****

Э’итан схватила меня за руку.
— Бежим, Хеймдаль, бежим!
И мы помчались по площади, мимо падающих колонн, перепрыгивая лопающиеся плиты тротуара, огибая раскалывающиеся на куски статуи и уклоняясь от осколков камня и летящего во все стороны щебня. Стены ходили ходуном, готовые развалится, мостовая перекрыла нам путь, острый осколок камня, вылетевший из рухнувшего идола, ранил Эйтан в щеку. А затем буйство утихомирилось, словно земля исчерпала свои ревущие силы. Пыль осела на нас густым покрывалом, словно вуаль скромных восточных дев. По щеке у Эйтан стекала густая кровь, однако она лишь смахнула её и весело рассмеялась:
— Видишь, Хеймдаль, мы спались!


Этот город до сих пор можно увидеть в тёплых волнах омывающего его моря. Давно рухнули остроконечные башни, и осьминоги и морские коньки снуют/скользят между полуразрушенных зданий и упавших колонн. А может, и того меньше… 12 тысяч лет – чудовищный срок, и я затрудняюсь даже предположить, что может стать за это время с городом, погрузившимся в бездну/пучины моря. Но огромный квадрат её цитадели, вырубленный из какого-то невероятного, неподвластного влиянию времени камня, наверняка сохранился. Полистайте подшивки старых газет. Наверняка вы найдёте нечто подобное…

Послесловие. В печати одно время промелькнуло сообщении, что под водой, у западного берега Африки был обнаружен прямоугольник, похожий на искусственное строение. Оно лежит на континентальной плите, бывшей берегом Африки в доисторические времена. Изюминка состоит в том, что нам неизвестна никакая цивилизация, возводившая города в столь незапамятном прошлом.

Примечание:

"Народы моря" - собирательное название разноэтнической группы индо-европейских племен, включавшей в себя греков-ахейцев, пеласгов, этрусков, жителей Сицилии и Сардинии. Передвижения "народов моря", связанные с общим процессом миграции индоевропейских племен, привели, в частности, к Троянской войне и падению Хеттского царства.
«Энциклопедия войн».

[Михаэль фон Барток]

по поводу "вы в ваше время" немного странно звучит.
если уж рассказ идет о реинкарнации, то все понятно, но тут выходит, будто герой их прошлого обращается к нам сейчас...
такое в фэнтези конечно возможно, но требует дополнительных пояснений.

До сих пор я рассказывал вам от имени моего отца, Ханфульфа, ибо вижу эти картины, как наяву.

выглядит "скачком"
если уж так надо переключится с героя на героя...
может быть лучше исползовать формулу "этими словами закончил свой рассказ ....." ?
оно конечно у первобытных людей могла быть родовая память, и человек помнил жизнь отца как свою, но...
выглядит "скачком"

Стальные ледяные валы с чудовищным рёвом обрушивались на безрадостные скользкие скалы, хищными клинками торчащими вверх из шипящей и клокочущей пены вдоль полосы прибоя.

с чего они стальные стали. Отродясь из воды были! или может цвет имелся ввиду "серо-стальные"?

и с чего героиня поменяла имя?

в целом хорошие опять же "атмосферные" куски, но автору свойственно слишком уж увлекаться "красивостями" слога.
вернее они становятся "красивостями ради красивостей".
и Говард часто использовал "высокий штиль", но у него он был полностью подчинен развитию сюжета, здесь же выходит в некотром роде "клуб кинопутешествий по древнему миру".
проплывающие "за окном" красивые пейзажи, но именно что "проплывающие за окном".
короче очень хороший слог при некотором ... эээ... отсутвии содержания.
хотя что с отрывков взять

[Chertoznai]

Цитата: Автор: Михаэль фон Барток "красивостями ради красивостей"

я уж думал и не суждено от тебя эдакое услышать

[Михаэль фон Барток]

Цитата: Автор: Chertoznai я уж думал и не суждено от тебя эдакое услышать

по моему у нас с Пелиасом довольно разная стилистика

[Chertoznai]

я не о стилистике говорил
Пелиасу не дохватает "мяса + брутальности" в рассказах, тебе - описания мест действий (бэкграунда). но типа вы оба в том, чем сильны, можете слишком увлечься "красивостями". один в жанре мяса, другой соответственно в описании партий сайгаков))