Боги Севера (Бен-Морг версия вторая)

[Blade Hawk]

Шанго, Авлий Лют Веракс


Осенний день оказался на удивление ясным и солнечным. Око Митры стояло высоко в зените, когда Шанго ступил, наконец, на землю аквилонского королевства, в очередной раз весело удивившись разительному контрасту двух соседних культур, который можно было так ясно увидеть только здесь, на границе. Строгому безразличию и относительному порядку немедийского королевства противостоял легкий беспорядок и простота правил подданных короля Хагена. Аквилонские солдаты не скрываясь, глазели на чернокожего наемника, охотно вступали с ним в разговор и попутно закидывали его любопытствующими вопросами. Так он узнал и об изменениях в немедийско-аквилонских отношениях, чему ничуть не удивился. А вопросы? Сколько раз Шанго не бывал в этой стране, и постоянно цвет его кожи вызывал бурю восторгов у местного населения!

«Ну, ничего не изменилось», - улыбнувшись, подумал Шанго, покинув, наконец, пограничную заставу.

Ничего не изменилось и в его оценках. Аквилония нравилась Шанго гораздо больше Немедии. Да, жизнь здесь порой бывает непроста, корона не всегда справляется с упрямством баронов, что иногда приводит к анархии на местах, увеличению налогов и разгулу бандитских вольниц, от чего конечно страдает простой народ. Однако, лично для Шанго это означало, что если ему на время наскучат странствия, если он устанет от войн, то работа, как раз в этой стране, для него и по нему, всегда найдется, что, разумеется, гарантировало постоянный доход. Учитывая же уровень развития королевства, на деле демонстрируемый размерами сумм, которые готовы выкладывать наниматели, то голодать здесь уроженец племени Мабинти явно не будет. Да и с другой стороны, несмотря на относительную несвободу в верованиях – культ Митры старался подавить, и довольно успешно, другие религии, Аквилония характеризовалась относительной же свободой нравов. И уж это играло для Шанго немаловажную роль.

Места, через которые наемник сейчас проезжал, были не очень богатыми. Шанго не знал, какому вельможе принадлежали эти земли, однако было очевидно, что не очень крупному и могущественному. Минуя деревню за деревней, Шанго увидел множество разнообразных лиц – веселых, хмурых, приветливых, злобных, но общей чертой всех этих крестьян была усталость. Только очень идеалистичный человек мог бы назвать этих людей счастливыми.

Наступил вечер и Шанго подогнал лошадь, чтобы быстрее добраться до постоялого двора, хозяев которого он хорошо знал. Не то, чтобы его пугала ночевка на природе, однако сон в теплой постели всегда приятнее. Да и погода к вечеру показалась чернокожему уж очень холодной. Вот показались знакомые ориентиры – камень возле дороги, сухое дерево и, улыбнувшись своим мыслям, Шанго собрался пустить лошадь еще быстрее. Однако вечернюю тишину разорвал знакомый голос.

- Стойте! Во имя пресвятого Митры, стойте! – ломая ветки и продираясь сквозь кусты на дорогу выбежал человек. Мужчина был весьма молод, грязен, одет явно не по сезону, да и то, во что он был одет, было надорвано во многих местах.
- Хималус? – нахмурившись, Шанго остановил лошадь и соскочил на землю. - Что случилось? Что ты здесь делаешь?
- Господин Шанго, это счастье, что вы здесь! – Мужчина даже немного прослезился и сбивчивой скороговоркой начал рассказывать, – это какой-то ужас! Они пришли, начали все бить ломать, резать, а никто не останавливается! Я кричу, а они все едут. Мать… - он всхлипнул.
- Погоди. Я вижу, что произошло что-то очень нехорошее. Но давай с толком, поспокойнее.
Хималус кивнул, судорожно, но глубоко вздохнул пару раз, огляделся вокруг, а потом сказал:
- Давайте не здесь. Они сюда не ходили еще, но мало ли, вдруг, - он взял лошадь за уздцы и повел ее в чащу, - пойдемте скорее.

Некоторое время они пробирались через лесной бурелом и вышли на небольшую полянку, в центре которой горел небольшой бездымный костер. Невдалеке от него виднелся наспех сложенный шалаш. Около огня сидели несколько человек – пожилой мужчина и две женщины. Они испуганно встали при появлении Шанго.
- Тихо, тихо. Это друг, – успокоил их Хималус.

Из шалаша выглянула молодая женщина с грудным ребенком в руках и, заливаясь слезами, подбежала к наемнику.
- Господин Шанго, - всхлипывая, проговорила она, - я так рада!
- Все будет хорошо Уна, - сказал южанин и провел ей ладонью по волосам. – Ваш? – он посмотрел на ребенка, - мальчик?
Уна кивнула, улыбнувшись сквозь слезы.
- Как зовут?
- Инальтием назвали.
- Хорошо, - проговорил Шанго, затем повернувшись к молодому человеку продолжил, - а теперь Хималус, рассказывай, что произошло. Где отец?
- Убили, – мрачно сказал тот и сел рядом с костром, махнув рукой негру, чтобы тот сделал то же самое, - и мать тоже.
- Кто?
- Лихие люди.
- Подробнее Хималус!
- В общем, дня два назад, к нашему трактиру подъехал вооруженный отряд. Сколько точно я не знаю. Постояльцев не было, поэтому в зале были только отец с матерью. Приехавшие люди стали сразу вести себя нагло. Потребовали еды и выпивки. Почувствовав неладное, отец наказал матери, чтобы она, когда пойдет за снедью, передала нам приказ спрятаться в погребе… Больше живыми я их не видел. Только потом.… Во дворе. – Хималус всхлипнул. – Что там наверху творилось, я не знаю. Но было очень шумно. Что-то ломалось. Кто-то кричал. Я хотел выйти помочь, но, - он посмотрел на жену, - Уна не отпустила. Потом ближе к ночи вроде стало потише. Я осторожно вышел посмотреть что, да как. Ублюдки упились по-свински. Некоторые валялись прямо на полу, кто-то пел, некоторые дрались. Никого они пока не искали, и я понял, что пора уходить. Нетрудно ведь догадаться, посмотрев в верхние комнаты, что живет у нас побольше, чем два человека. А когда они утром проспались, наверняка рыскать ценности начали. Я тихо вывел жену и слуг через задний выход, взял, что мог из необходимого и увел всех в лес. Мы надеялись, что они пограбят и уйдут. Но они решили в нашем трактире остаться. Место действительно для бандитов хорошее. Многие путники проезжают через нас, дорога то одна. Подонки поставили дозорного у этого конца дороги и, видимо с другой стороны так же. Когда человек приближается, тот смотрит, кто едет и скачет рассказывать обо всем своей банде.
- До первого вооруженного отряда, - сказал Шанго, - но гонцы, наверное, и для этого нужны.
- Наверное. Я пытался остановить людей, предупредить, - Хималус вытянул ладони и погрел их у огня, - выборочно конечно, ведь не знаешь, может дружки этих едут. Но никто еще не остановился, кроме вас. Пешком до заставы я пойти не решаюсь, просто не могу оставить Уну и остальных? Да и ближайшая деревня тоже слишком далеко. А кроме меня – некому. Но, теперь-то все наладится, вы ведь съездите, приведете солдат?
- Может и приведу, - проговорил южанин, - но пока хочу сам посмотреть, что, да как. Не пугайся, - он усмехнулся, посмотрев на недоуменное испуганное лицо молодого человека. – Все будет хорошо.

*****

Сознание медленно возвращалось к Вераксу. Постепенно, наряду со все нарастающей болью в теле, громкостью шума в ушах, и неприятным чувством засохшей в носу крови, он постепенно начал ощущать и окружающий мир. В том месте, где он находился, было шумно: кто-то стонал, кто-то кричал, а кто-то смеялся и громко разговаривал. Все эти звуки неприятно отдавались в голове рыцаря, добавляя очередную порцию боли, к его и так невыносимым мучениям. С трудом разлепив свои закрытые глаза, Авлий попытался увидеть, что с ним произошло.

Как того и следовало ожидать, с него сняли всю броню и верхнюю одежду, оставив только исподнее. Руки его были связаны за спиной, а веревка была прикручена к чему-то позади него, так, что он висел, еле касаясь бедрами пола. Ноги также были замотаны так, что он с трудом бы встал даже если бы был совершенно здоров. Сейчас же он не мог даже пошевелиться. Впрочем, подумалось ему это даже к добру. Прекратив попытки двигаться, он начал тихонько искать своих мучителей. Находился Веракс в достаточно просторном помещении, в котором сразу узнал зал того самого постоялого двора, к которому и направлялся до нападения. На улице стояла поздняя ночь, и помещение было освещено всем, что под руку попалось желающим сделать здесь посветлее: c десяток свечей, несколько лучин, пара факелов, а в центре одной из стен жарко пылал очаг. Многое вокруг было поломано, несколько уцелевших столов со скамьями были перетащены ближе к стойке, где обычно располагались хозяева. Рядом с ней, прямо в углу была свалена куча вещей, среди которых Лют разглядел и часть своих поножей. За стойкой стояли два оборванца, видимо разорявшие запасы хозяйской выпивки. Они часто прикладывались к кружкам и время от времени что-то ободряюще кричали еще одной парочке, расположившейся рядом с камином. Здесь также был поставлен стол и пара стульев. Только это место было обустроено явно не для выпивки. К одному из тяжелых стульев, со спинкой, веревками был жестко примотан босой человек в богатой одежде, вернее в то, что от нее осталось. На самом столе были разложены железные предметы и состояние связанного человека не оставляло никаких сомнений в их предназначении. Они были нужны, для того, чтобы мучить. На стол присел и что-то втолковывал жертве мощный черноволосый мужчина, так заросший, что было трудно в этой гриве и бороде разглядеть его нос и глаза. Его голос Веракс узнал. Это был тот самый человек, что приказал его «успокоить». Так же около пыточного стола околачивался еще один тип. Низкорослый, криворожий, он держал в одной руке молоток, в другой железный штырь, очень похожий на обрезанный арбалетный болт, и припрыгивал в нетерпении ожидая приказа своего главаря.

[Blade Hawk]

- Ты, это, - сказал Заросший жертве, - кончай молчать-то! И не таких, как ты кололи. Сам посуди - ведь жить лучше, чем умереть. Вон глянь, ты ведь не хочешь, рядом вот с этим лечь? – он кивнул на какую-то бесформенную вещь, лежащую неподалеку, в которой Веракс опознал изувеченное окровавленное тело.
- А что! – крикнул один из типов за стойкой. – Давай их посватаем! Нам все равно, а им приятно. – Он, и его приятель заржали.
- Кончайте зубоскалить, болваны, - беззлобно произнес Заросший, - вынесите лучше эту дрянь. Вонять скоро начнет.
- Позже, атаман, нам интересно, что с этим будет. Дай посмотреть.
Заросший махнул рукой - ладно, мол, и продолжил уже обращаясь к связанному:
- Ну, так что? Парни вон дело предлагают!
Человек сглотнул, но продолжил молчать.
Атаман посмотрел на него немного, а затем буркнул низкорослому:
- Давай, помоги ему. Осторожно.

Человек с молотком глупо ухмыльнулся, закивал, присел рядом жертвой, поднес железный штырь к одной и его ног и изо всей силы ударил. Раздался чудовищный крик, через несколько мгновений сменившийся нескончаемым воем.

- Ты кретин, Кривой! – вспылив, заявил Заросший, пытаясь перекричать стенания несчастного, и ударил палача ладонью по затылку. – Я же тебе ясным языком сказал - осторожно! Ты зачем ему палец отрубил?
- Я, - заикаясь, под гогот своих товарищей, проговорил Кривой, - ст-т-тарался а-а-аккуратнее. Кто же в-в-иноват, что о-он ногой д-дернул!
- Кретин, - повторил атаман и, встав со стола, отшвырнул ногой отделенную часть тела несчастного. Затем обратился к уже тихо скулящему связанному, - Нет, ну с кем приходится работать! Слушай, дружок, давай еще раз. Кто ты такой? Откуда приехал? Куда едешь? И что означает эта белиберда? - он взял со стола кусок пергамента и потряс ею перед лицом жертвы.
Человек помотал головой.
- Ну что за упрямец. Кривой - еще раз! Только железку убери подальше.
Низкорослый кивнул и со всего маху ударил жертве по ноге молотком. Раздался хруст костей, краткий вскрик, а затем человек затих, потеряв сознание.
- Что отрубился, что ли? – атаман взял человека ладонью за подбородок и потряс. – Ну и хлипкий народец же пошел! Кто-нибудь принесите воды.
Один из стоявших за стойкой головорезов подошел к пыточному столу и вылил из своей кружки остатки выпивки на голову потерявшему сознание. И тут же получил кулаком по физиономии от своего грозного главаря.
- За что? – простонал он.
- Я тебе сказал воды принести! Теперь здесь пивом вонять будет!
- Т-такой расход хор-рошего нап-п-итка. И н-не жалко? – добавил Кривой.
- Так там еще бочки три, только этого пива, – защищаясь, проговорил наказанный бандит. - Еще много…
- Заткнись! – прервал его атаман. - Быстро на улицу! Принеси ведро холодной воды. Воды, понял?
Разбойник кивнул и быстро кинувшись выполнять приказ, скоро вернулся с ведром.
- Теперь аккуратно, чтобы не попасть в очаг, облей нашего друга, - проговорил заросший. - А сейчас, - сказал он когда, дело было закончено, - принеси еще ведро.

Пленник начал приходить в себя и принялся тихо стонать от боли. Атман с размаху дал ему пощечину.
- Если тебе проще, - сказал он, - можем по очереди. Один вопрос – один ответ. Не будет ответа, тебе споет железную песню наш добрый друг Кривой.
- Да, - донеслось со стойки, - добрейший человек этот наш Кривой. И мухи не обидит!
- Только крылья оторвет и лапки выдернет. Но не обидит, – заметил второй. Оба засмеялись. Кривой довольно осклабился.
- Ну, вот видишь, как его у нас любят, - сказал атаман. – Начнем, пожалуй. Кто ты такой? Ну? – прикрикнул он, глядя на дергающую челюстью жертву. – Отвечай. Считаю до трех. Раз, два, три. Давай, Кривой!
- Стойте, стойте, - закричал связанный, - я все скажу. Все! – он всхлипнул.
- Ну, вот и хорошо! – довольно прогудел атаман. – Как говорится, надо только найти правильный ключик к душе человека. Выкладывай!
- Меня зовут Фиско
- Из Немедии едешь?
- Да.
- Далеко забралась, немедийская рожа, - ухмыльнулся атаман.
- Я не немедиец.
- А кто?
- Из Коринфии я.
- Это где еще? Знатный?
Фиско отрицательно покачал головой.

- Нет, ну что за недоумок, - вновь вставила свое меткое замечание «стойка», - мог бы хотя бы соврать. К Нергалу ты нам тогда сдался живой? Выкупа за тебя не получишь. Ты думаешь, мы тебя бесплатно возить по Аквилонии будем?
- Н-ну з-з-аачем его п-пугать? – осуждающе проговорил Кривой.
- У меня богатая семья! - быстро сказал Фиско.
- Молодец, вот это хорошо! – довольно воскликнул Заросший. – А теперь к самому интересному, - он похлопал связанного по спине. - Ведь не просто так ты такое расстояние проехал. Так куда ты едешь, и что означают эти сказки про животных?
- К-какие сказки? – удивился Фиско.
- В бумаге твоей, - атаман взял пергамент и поднял его повыше.
- Меня попросили доставить это письмо в Тарантию. Я и не знаю, что там написано. Я вообще больше ничего не знаю!
- Ну, может быть, а может быть, ты врешь, собака, - медленно проговорил бандит, - Так ведь мы тебе сейчас его прочитаем, и ты нам подробно объяснишь, что это копошение в засранном зверинце означает, - он повертел письмо в руках, а затем пиханул Кривому сказав, - читай еще раз, грамотный.
- «Л-л-лев и т-тиг-р, - начал тот, заикаясь и по слогам, проговаривать слова, - г-г-го-то-вы вци… вцеп-п-иться д-д-друг д-дру-гу в глот-ки из-за д-добы-ч-чи. П-пус-кай лисица б-быст-ро т-т-тя-нет ле-вый к-кусок мя-са». Все, - закончил он, - ч-ч-чушь какая-то.
- Ну? – сказал атаман, ударив в ножке стула к которому был привязан пленник. – Выкладывай!

По лицу Фиско было заметно, что он что-то понял, но, тем не менее, ответил бандитам так:
- Действительно, ерунда, какая-то! Нечего мне сказать. Я гонец, ничего я не знаю и не понимаю.
- Та-а-ак, - протянул атаман, - Кривой, начинай!
- Нет! – запричитал пленник, увидев, как криворожий взял молоток и наклонился к его ногам, - Нет! Не надо! Я ничего не знаю! Пожалуйста, будьте милосердны!
Кривой посмотрел на атамана, но тот покачал головой, бей, мол. И палач начал бить. Пленный вопил от боли и, захлебываясь слюной, продолжал уверять палачей в своем незнании. После пятого удара он вновь потерял сознание. Его облили водой и мучения продолжились снова. Наблюдавшему за этим Авлию стало нехорошо, он закрыл глаза и постарался не слушать, но, разумеется, ничего у него из этого не получилось.
Когда в очередной раз жертва потеряла сознание, в зал заглянул еще один бандит, спустившийся сверху.
- Атаман, нельзя ли потише, - робко начал он, - ребята там спать пытаются, а вы тут шумите.
- Что, тебя крайним назначили? – злобно сказал Заросший, - Сейчас тебя вместо этого болвана посажу, - пошел вот отсюда! Передай смельчакам, что на Серых Равнинах отоспятся.
Бандита, как ветром сдуло.
- Атаман, - сказал один из бандитов у стойки, которым тоже было явно не по себе от разыгравшегося перед ними зрелища, - может он, и вправду ничего не знает. Кривой итак уже из его ног месиво сделал. Как мы его потом таскать будем? Ты же выкуп за него хочешь.
- Ну, хорошо, - произнес атаман, - Кривой, разбуди его.

На этот раз жертва приходила в сознание долго, настолько долго, что Веракс уже подумал, что пленник умер от страданий. Тем не менее, настойчивая работа Кривого дала результат, и, воя от боли, Фиско вновь взглянул в глаза своим мучителям.

- Знаешь, - сказал атаман, - парни тебе поверили. Я не поверил. А они поверили. Я послушаю пока своих ребят. Не знаешь и не понимаешь. Хорошо. Тогда скажи, кому ты это письмо вез. Куда конкретно в Тарантии, ты собирался его доставить.
Фиско побледнел, как бумага и задрожал, как осенний лист.
- В…в…в….в...в. – начал он.
- Ну! – рявкнул атаман.
- В неб-бесный д-двор-рец. Королю луны.

Несколько мгновений в помещении стояла полная тишина. Нарушил ее Кривой:
- Ат-т-таман, к-кажись он с-с-с ума с-сошел.
- Точно, - добавила «стойка», - свихнулся!
- Не сошел он с ума! – заорал атаман. – Эта свинья надо мной издевается! Что, характер захотел показать?
- Нет, н-нет, - залепетал Фиско. Он хотел сказать что-то еще, но ужас не позволял ему больше произнести ни слова.
- Кривой, отрежь ему ухо! Медленно!

Низкорослый взял со стола тесак, схватил Фиско за правое ухо, и даже немного с сочувствием ему сказал:
- Ради Б-б-бэла, т-только не д-д-дергайся!
Затем он начал пилить. Пленник принялся вопить:
- Это все, что я знаю….
Потом он замолчал - видимо действительно что-то помутилось у него в голове, и попытался быстро встать со стула. Судорожно извиваясь, он приподнялся, а затем, покачнувшись, навалился всем телом на своего палача. Все эти действия окончилась плачевно. Тесак, находившийся в руках Кривого, отсек остаток уха коринфийца и глубоко вошел его шею. Фиско похрипел немного, подергался и затих.

[Blade Hawk]

- Кривой! – завопил атаман, - Сэт сожри твои потроха! Что ты наделал?! – он начал бить криворожего по голове, - Все секреты теперь с ним ушли! Недоумок! Урод! Сын свиньи и козла!
- Я же ск-казал ему не д-дергаться, - кое-как закрыв голову руками, проговорил низкорослый, - я не виноват!

Заросший еще поорал немного, поругался, а затем успокоился.
- Ладно, Нергал с ним, - сказал он, наконец - все равно не местный, толку от него никакого. Только время впустую потратили.
Затем он подошел к стойке и потребовал вина. Некоторое время, сёрбая, заливал себя выпивкой. Утолив же жажду, процедил:
- Кто у нас следующий?
Все дружно уставились на Авлия.
- А! Благородный рыцарь в сияющих доспехах, - ухмыльнулся атаман. – Давно очнулся, господин? – Слово «господин» он проговорил так, словно выплюнул нечто мерзкое изо рта. – Ребятки, нас ждет еще потеха! Вынесите вон те два куска падали, а рыцаришку привяжите к нашему теплому, приятному месту.

Пока подручные вытаскивали убитых во двор, Авлий ненавидящим взглядом сверлил главаря. Тот расслабленно потягивал вино, не обращая на Веракса особого внимания, бросив только раз:
- Ну чего уставился? Гляди, гляди, потом посмотрим, сколько в тебе гонору останется.
Один из вернувшихся бандитов, сказал громко:
- Атаман как-то тихо на улице, парней не слышно и не видно.
- Опять надираются вместе на заднем дворе, - скрипнул зубами Заросший, - видимо прошлого моего урока было мало. Притащите этого, - он указал на Люта пальцем, - а потом ступайте во двор и наведите порядок. Оба!

Затем Авлия начали развязывать. Стойко терпя боль, он ждал, пока кровь вернется в онемевшие конечности, расслабившись насколько это было возможно.
- Кажись, выдохся наш воитель совсем, - сказал один из разбойников, - что, больше никаких «налетайте, кто хочет сдохнуть первым»? - изменив голос, спародировал он под смешки своих товарищей и ударил Люта ногой.
Бандиты встали по бокам от Веракса, взяли его за руки и медленно потащили к столу.
- Тяжелый, сволочь, - произнес весельчак.
«Пора!» - подумал Авлий.
Он резко напряг руки, перенес тяжесть тела на свои больные ноги, чертыхнувшись от того, чего это ему стоило, вырвался из захвата державших его головорезов и двумя ударами кулаков, под аккомпанемент визга отскочившего в страхе Кривого, уложил их лежать на пол. И тут же упал сам, когда тяжелый кулак атамана нашел его подбородок.
- Ну, ну! Не торопись так, - проговорил Заросший, скрутив Веракса. Рыцарь как не пытался, но не смог ничего противопоставить мощи главаря. Тот был ну уж очень селен, да и Лют действительно ослабел.
- Выдохся, говорите, - продолжил атаман, обращаясь уже к своим, подымающимся со стонами, незадачливым подручным, - что удивил вас наш рыцарь, а? Доделывайте работу!

Через пару мгновений Авлий был прикручен к стулу, два бандита отправились выполнять приказ, а атаман вместе с палачом, занял то же место, что и полчаса ранее. Кривой осмотрел пыточный стол и с сомнением поглядел на рыцаря, в свою очередь смело и зло буравящего взглядом его.
- Эт-т-тот ор-решек пок-к-крепче б-будет, ат-таман, - наконец проговорил низкорослый.
- Значит, нас ждет веселая ночь! – хмыкнул атаман.
- М-м-ожет его сразу прик-к-кончить?
- Я тебя сейчас прикончу! Придумай что-нибудь повеселее. Давай!
Кривой постоял немного, потер подбородок, затем взял со стола несколько железных предметов и потащил их к очагу. Оставив их накаляться в огне, он вернулся к столу и, вытащив узкий и длинный кинжал, со словами «Для начала!», воткнул его в бедро Авлия. Боль была сильнейшая, но Веракс не издал, ни звука.
- Силен, отымей его Нергал… - начал атаман.
- Веселитесь? А можно и мне присоединиться? - прервал его новый голос, грозный и суровый, в котором, несмотря на сказанные слова, не было ничего веселого.

*****

Шанго погладил по голове лошадь, и передал ее поводья Хималусу.
- Если до утра не вернусь, - сказал он, - лошадь твоя. С помощью нее до ближайшей деревни кто-нибудь из вас легко доберется.
- Господин Шанго, может, все-таки не стоит? Езжайте, приведите подмогу сами.
- Видишь ли, друг мой, я бы не хотел терять время. За то время пока я не просто предупрежу людей, а как ты сказал, приведу подмогу, то есть вооруженный отряд, эти бандиты могут сняться с места и уйти, и смерть твоих родных и моих друзей, останется неотомщенной. Я знаю что делаю, так что пока не мешай.

Шанго снял верхнюю одежду, оставшись только в рубахе и штанах, разулся, чтобы босыми ногами чувствовать поверхность земли, по которой ступает. Обувь в том деле, которое он собирался совершить, только помешает. В очередной раз тихо ругнулся по поводу холода здешних земель. Подвесил за спину меч, проверил, легко ли и тихо вынимается лезвие и исправлен ли крепеж предохраняющий меч от случайного выпадения их ножен. Потом прицепил к поясу кинжал и выдвинулся в лес.

С детства привыкший охотится в тропических лесах, что соседствовали с землями его племени на такую осторожную добычу, по сравнению с которой пугливые северные лани были глухи и беспечны, южанин неслышно, словно хищный зверь, пробирался сквозь чащу. Не было ни шороха раздвигаемой листвы, ни хруста ломающихся под ногами веток – черная тень летела на крыльях мести. Послышался храп лошади и звук поедаемой ею травы, Шанго понял, что добрался до дозорного. Через мгновение он его разглядел. Бандит сидел недалеко от коня на пеньке, закутанный в меховую накидку и лениво поглядывая на дорогу, то и дело прикладывался к бутыли с вином. Как призрак, негр подкрался к нему и, схватив его за горло, припечатал к ближайшему дереву. Лошадь разбойника, наконец, испуганно храпнула. Еще более испуган был сам бандит, еле увидевший в темноте черное лицо с блестящими глазами схватившего его человека.

- Демон, сгинь! - в истерике испуганно прохрипел он.
- Сколько вас? – не теряя времени, прошипел Шанго.
- Много, - разбойник понял, что перед ним человек, - тебе конец! Сейчас приду…
Шанго сжал пальцы, и речь бандита захлебнулась.
- Сколько? – оскалившись, повторил негр.
- По три раза пальцев на одной руке, - судорожно просипел, осмелевший было, но снова затрусивший бандит. – Мы тебя распотрошим, как этих свиней хозяев, - решил похорохориться он, - лучше уходи, может тогда, и останешься жив.
Это было его ошибкой. Хрустнула шея и разбойник затих навеки.
- Теперь на одного урода меньше, - тихо проговорил Шанго.

Делом двадцати минут было отвести новообретенного скакуна Хималусу и вернуться обратно. Еще некоторое время понадобилось, чтобы добраться до постоялого двора. Двухэтажное здание – широкий первый ярус и гораздо более узкая надстройка второго, было таким, как его и помнил южанин. Приблизившись, Шанго стал втройне осторожен. Четыре человека из тех, что чернокожий наемник не мог не называть своими врагами, слонялись по двору, явно не зная, что им делать. Они даже и не разговаривали, держась по одному. Только иногда, очень редко и нехотя, кое-кто перебрасывался парою фраз. Им было скучно и хотелось пойти и или напиться, или лечь спать, но видимо главарь держал их в ежовых рукавицах. Поэтому им оставалось только ходить и ждать. Одного разбойника Шанго заметил на крыше второго яруса, однако по позе того было ясно, что бандит нагло дремлет.

Негр было задумался о том, с чего начать, но случай решил за него.
- Пойду по нужде схожу, - сказал один из бандитов другому.
- Давай топай, - был ему веселый ответ, - тока не засни там.

Человек направился к лесу и Шанго двинулся ему наперерез. Не скрываясь, негр вышел из-за дерева, схватил удивленного противника за волосы и вонзил меч ему в грудь. Умирающий разбойник хотел что-то крикнуть, но из его рта вырвались лишь сдавленные звуки. Взгляд Шанго упал на пращу, которую бандит держал за своим поясом и южанин решил прихватить ее с собой. Его собеседника наемник снял у черного входа. Одинокий головорез стоял оперевшись на стену и пустым взором уставился на тьму окружающего его леса. Выбравшись из чащи немного дальше от бандита, Шанго быстро сблизился с ним, пробежав вдоль стены, и свернул ему шею. Южанин собрался унести тело в лес, но внезапно услышав приближающиеся шаги, осторожно опустил свою ношу и быстро и неслышно, как кошка забрался на крышу первого этажа где, затаившись, залег над телом своей жертвы.

- Груздь, хлебнуть вина не хочешь? - услышал негр невнятный голос приближающегося человека. – Ты где, пес тебя раздери?
Затем бандит, видимо, заметил лежащее тело, и тон его голоса изменился:
- Эй, Груздь, что с тобой? - он подошел ближе и собирался уже наклониться к своему приятелю, но не успел.

[Blade Hawk]

Шанго опустил пращу ему на шею и быстро затянув петлю, привстал на одно колено. Затем, желая прекратить мучения дергающегося человека, резко рванул орудие, превратившееся в подобие веревки, вверх. Обмякшее тело он опустил рядом с первым. Далее южанин, как можно тише, забрался на крышу второго яруса, где он раньше видел дремавшего бандита. Тот спал и сейчас. Шанго схватил его за шиворот и когда тот испуганно на него уставился, сильнейшим ударом кулака отправил его в беспамятство. Озлобленного южанина не особо волновало, оглушил ли он, противника или нерасчитав силу удара убил его – главное, что тот еще долго не помешает. Оружием поверженного был, что не удивительно из-за выбранного тем места, арбалет. Делом нескольких мгновений было зарядить болт, пронзить последнего из ходивших внизу разбойников, и спустившись вниз, утащить его в лес.

В здание Шанго забрался через окно второго этажа. Он выбрал одну из дальних комнат, посчитав маловероятным, что здесь может находиться кто-то из разбойников. Расчет оказался верным – внутри было темно, пусто и пахло затхлостью. Осторожно открыв дверь, ведь около восьми бандитов оставались в живых, негр оглядел коридор. Большинство дверей было закрыто, кроме одной, из которой лился неяркий свет. Шанго вышел, сразу отметив, что в помещении довольно шумно, так как внизу кто-то периодически кричал. Южанин понял, что кого-то нещадно пытают, и скрипнул зубами. Тихо проследовав к открытой комнате, он в нее заглянул. На кровати сидел бандит и точил длинный нож, периодически попивая пиво из стоящей рядом на полку кружки. Внизу кто-то в очередной раз взвыл и Шанго, ворвавшись в каморку ударом ноги отправил пойло а ближайшую стену. Человек вскочил и с громким криком, на который никто из-за происходящего ниже, не обратил никакого внимания, набросился на чернокожего с кинжалом. Перехватив руку врага с оружием, Шанго схватил его за кулак и, не давая противнику вырваться, вонзил его нож в его же сердце. Вытаращивший глаза бандит умер молча. Уложив убитого в кровать, Шанго затушил свет и собирался уже выйти из комнаты, как дальше по коридору хлопнула дверь. Он замер, затем осторожно выглянул в коридор и разглядел удаляющийся силуэт. Неслышным шагом наемник последовал за ним до угла, где начиналась лестница вниз, и затаился. Услышав грубую отповедь атамана, отсылающего прочь пришедшего попросить тишины бандита, негр немного присел и сжался, как пружина. Возвращающегося человека ждали два мощнейших удара – один кулаком под-дых и второй, сокрушающий, коленом в висок.

Узкие помещения не давали пространства для взмаха меча, поэтому Шанго вытащил из-за пояса кинжал и начал осматривать комнаты в поисках желавших поспать.

- Ну как, скоро они там заткнутся? – услышал он сиплый голос, когда открыл очередною дверь.
Слабый свет луны с трудом разгонял тьму, царившую в помещении, и видны были только неясные силуэты кроватей. С ближайшей и доносились слова возмущавшегося разбойника.
- Очень, - прошептал Шанго и, шагнув по направлению к говорившему, вонзил в него свое оружие. Умирающий закричал, а через несколько мгновений негр почувствовал, как на него сзади накинулся человек и принялся его душить.
- Гад, - прохрипел напавший ему в ухо.
Южанин слега наклонился вперед, так, что ноги противника оторвались от поверхности пола, а затем, набирая скорость, двинулся спиной к ближайшей стене. От чувствительного столкновения захват бандита ослаб, и разозлившийся наемник без труда оторвал его от себя и начал наносить по нему тяжелые удары. Когда Шанго с ним закончил, первый бандит уже затих. Чернокожий молча вытащил свой кинжал из тела врага и, вытерев его об ткань, убрал на место.

В остальных комнатах было пусто и для Шанго стало очевидно, что остатки банды находятся внизу, где теперь стало гораздо тише. Он осторожно осмотрел с лестницы нижний зал, где увидел пять человек, один их которых был связан, в нем он узнал своего соратника по битве в Червленом щите и по тайне. Подручный как раз рассказывал своему огромному главарю о том, что во дворе стало подозрительно тихо. Это могло стать небольшой проблемой. Услышав приказ атамана, Шанго быстро двинулся по направлению к ближайшему окну – появился шанс избавиться еще от двух противников, а за это время, как он надеялся, с рыцарем еще не успеет ничего произойти. Южанин выбрался на крышу и, вытащив меч, застыл над входом в дом. Ожидание затянулось, никто не появлялся на удивление долго, и наемник хотел уже ворваться в помещение и при таком раскладе сил, но тут дверь открылась и из нее вышли два пошатывающихся бандита. Прыгая вниз, Шанго размахнулся мечом и приземляясь расколол череп тому, что шел позади. Его приятель обернулся и открыл, было, рот, чтобы позвать на помощь, но не успел – клинок южанина вошел в его горло. Повернувшись спиной к оседающему, захлебывающемуся кровью бандиту, чернокожий наемник открыл дверь и вошел внутрь. Его глаза предстал разгар драмы – низкорослый бандит с кривым лицом как раз вонзил кинжал в ногу благородного рыцаря. Ярость накатила на Шанго но довольно спокойно он сказал:

- Веселитесь? А можно и мне присоединиться?
- Это еще, что за мразь? – проговорил атаман, а за тем заорал, созывая свою банду, – Череп! Хлыст! Косой! Парни! Быстро все сюда вниз!
Шанго ухмыльнулся:
- Никто к тебе не придет, мой уродливый друг. Если твои, - он на долю секунды остановился, особо выделяя следующее слово, - парни тебя и услышат, так только на Серых Равнинах.

Первым все понявший криворожий испуганно бросился по направлению к лестнице. Дав пробежать ему несколько шагов, негр метнул в него свой кинжал. Лезвие вошло низкорослому в левый бок по самую рукоять - бандит пошатнулся, словно пьяный и рухнул на пол. В это же время атаман разбойников, с удивительной для его телосложения прытью, рванулся к стойке и вытащил откуда-то огромный топор.

- Ты мог бы и не торопиться так, - мрачно прокомментировал его действия Шанго, - я тебе бы разрешил взять оружие.
- Очень благородно, - проговорил атаман, схватил рукой одну из скамей, швырнул ее в южанина, а потом, подняв топор, бросился на него.

Мягко шагнув в сторону, Шанго пропустил скамью мимо себя, затем, поймав мечом рукоять топора, остановил удар и ударил атамана в живот ногой, отбросив того от себя. Взбешенный этим главарь принялся молотить оружием воздух перед собой и, продолжая в том же духе, начал медленно приближаться к чернокожему. Наемник не двинулся с места, а когда бандит подошел к нему на опасное расстояние, выбрал момент - очередной замах топора приблизился к своему апогею, и ударил по топорищу клинком, добавив к силе атамана свою силу. Разогнанное оружие разбойника глубоко вошло в деревянный пол. В ярости атаман, выпустил рукоять топора, и хотел было уже накинуться на наглого пришельца с кулаками, однако сверкающее перед глазами острие клинка, остановило его запал. До главаря бандитов, теперь уже бывшего, начало доходить, что ему пришел конец.

- Доставай оружие и нападай, - спокойно сказал Шанго.
- Что ты за демон такой? - прошипел атаман, - Что тебе надо от меня?
- Нападай! – повторил негр.

Атаман вырвал топор из пола, схватил его обеими руками и, подняв оружие над головой, с криком побежал на чернокожего. Глупее атаки было не придумать, Шанго мог закончить поединок множеством способов, результатом большинства из которых была смерть нападающего. Тем не менее, он избрал другой вариант действий. Бросившись навстречу бандиту, он на подходе сделал шаг влево и, зайдя за спину врагу, наотмашь ударил его рукоятью меча по затылку. Атаман рухнул на пол, вытянув руки перед собой, его оружие улетело куда-то вперед.

- Заканчивай, отродье Сэта, - проговорил он глухо, не двигаясь места, - хватит уже меня мучить.
- Действительно, пора завершать, - согласился Шанго, - какое-то невеселое у нас тут веселье.
Затем он одним ударом отсек обе кисти бандита и сказал вопящему от боли в луже собственной крови атаману:
- Только смерть от хладного клинка, слишком высокая честь для такого поддонка, как ты. Я тебя повешу, - спокойно заявил он, - только никуда не уходи!

Шанго вытер меч об одежду корчащегося разбойника, подошел к ближайшему мотку веревки - чего-чего, а уж этого добра, бандиты оставили здесь немало. Свил петлю, перекинул веревку через ближайшую потолочную балку, накинул ее на шею Атаману, а затем несколькими движениями рук отправил его наверх. Закрепив свой край веревки, Шанго оставил дрыгающегося и забрызгивающего все вокруг кровью из своих отсеченных конечностей разбойнику, и подошел к молча наблюдвшему за всеми происходящими событиями, Вераксу.

[Blade Hawk]

- Как вы, целы? - спросил Шанго и принялся разрезать путы на теле рыцаря.
- Относительно. Пара сломанных ребер, продырявленная нога и синяки на всем теле. Но, клянусь Митрой, было бы гораздо хуже, если бы не вы! – Авлий помолчал мгновение а затем продолжил, - Слушай, после случившегося здесь к Нергалу формальности, давай на «ты».
- Хорошо, - кивнул чернокожий, помогая рыцарю встать, - с кем имею честь?
- Авлий Лют Веракс – рыцарь святого ордена Митры.
- Шанго, - в свою очередь представился южанин. – А кто это был несчастный, что был замучен до тебя? К сожалению, я не успел его спасти. Не твой друг?
- Нет, какой-то коринфиец. Гонец, доставлял вон то письмо, - Лют показал на стол, - в Тарантию. Его абсурдное содержимое так заинтересовало наших друзей, что они до смерти его замучили.
- Абсурдное говоришь? – южанин взял со стола пергамент и пробежал его глазами, - Выпытали, что это все означает?
- Нет, но судя по выражению лица несчастного, это что-то важное. Я думаю в конце концов коринфиец бы выложил все. Но после того он сказал кому он это письмо везет, волосатый просто взбесился.
- И кому?
- Как он сказал: в небесный дворец королю луны.
- Мда, интересно, - проговорил Шанго и сменил тему разговора, - Сейчас куда, в Киммерию? - он с сомнением посмотрел на израненного рыцаря.
- Нет, - покачал головой Авлий, - боюсь это мне пока не под силу. Не мог бы ты меня сопроводить до моего родового поместья. По пути, как раз, армейский гарнизон, можно будет отправить людей сюда, навести порядок.
- Хорошо, ехать вместе явно веселее. Утром двинемся. – Шанго постоял немного, а затем сказал:
- Ты тут подожди немного, я вернусь с оставшимися в живых хозяевами и своими вещами. Да еще и один бандит где-то бродит, раз уж они просматривали оба конца дороги, надо завершить начатое дело. Справишься?

Веракс кивнул, а затем отправился к куче сваленного в углу добра. Разбросам ее ногами, он нашел свой меч и доспехи. Облокотившись о стол, он присел на скамью, посмотрел на висящее под потолком тело, на лужу под ним, и покачал головой.

*****

Веракс молча смотрел на фигуру удаляющегося от него всадника. Когда тот скрылся за деревьями, он повернулся, и хромая медленно побрел к своему поместью. За последние пару дней мировоззрение Авлия немного изменилось. Мысли об избранности, собственном величии и могуществе испарились куда-то в небытие. Уважительней он стал, относится и к чужому богу. Чернокожий выходец из варварских королевств наверняка по сути своей такой же, как и дикие киммерийцы. У сильного народа должны быть сильные боги, под стать своим детям. Их Кром никогда не склонится перед Митрой. И дар свой он даст, только достойному себе. Авлий Лют Веракс искренне желал Шанго успеха.

А он сам? Пара недель ему нужна для восстановления сил, а затем он намеревался отправиться в Тарантию.

«Вессерик будет просто счастлив, когда узнает о моих злоключениях», – мрачно улыбаясь, подумал Лют, закрывая за собой дверь - поход за даром Крома для него закончился.

[Chertoznai]

Ангир

Немедийская застава.

Огромные, обитые медными полосами деревянные ворота Немедийской пограничной заставы как и следовало ожидать были закрыты. Несколько минут ушло на улаживание формальностей и проверку подорожной, и Ангир оказался внутри небольшой крепости, перекрывающей путь из Немедии в Пограничье. Как и все немедийские северные форты этот ничем не отличался от ему же подобных: квадратная каменная крепость со сторонами примерно в полтораста шагов, высокие, покрытые зеленым мхом стены толщиной в несколько локтей, дозорные башни на углах … Трое стражников как раз из такой башенки с видимым любопытством глазели на приехавшего боссонца.
Выспросив путь к единственному кабаку в крепости наемник двинулся к цели. Так два раза направо и прямо, до тупика…ага вот и кабак. На вывеске было старательно выведено: «Гордость Севера»
Кинув поводья подоспевшему мальчику - слуге Ангир захватил мешок со своим добром и вошел в кабак.
«…Нет. Это место никогда не станет «Червленым щитом» - разочарованно подумал боссонец.
- Уважаемый господин почтил нас своим прибытием… - елейно начал кабатчик
- Комната на ночь у тебя есть? – перебил его гость
- А как же! Есть как не быть!
- Веди…
Толстый кабатчик семеня повел сероглазого боссонца на второй этаж
- Вот! – заявил кабатчик с гордостью, отперев комнату
- У тебя тут не прокаженные случаем жили? Я просил комнату, а не свинарник! Тяжелый подкованный сапог опустился на неспешно и важно шествующего по полу таракана.
- И это «Гордость Севера»? Да этим притоном может гордиться только кочевник зуагир, никогда не видевший нормального жилья!
Кабатчик невразумительно отпирался. Оборвав его бормотание Ангир продолжил:
- Так, толстобрюхий, или даешь нормальную комнату или у тебя пять минут вынести всё самое ценное из этой халупы, ибо я так чувствую, гореть ей сегодня…
- Двадцать монет, - пробормотал хозяин «Гордости Севера»
- Ты головой не бился в последнее время?
- Двадцать монет и у вас будет лучшая комната в этой крепости.
- Веди, только смотри, обманешь – гореть твоей развалюхе вместе с тобой!
Кабатчик нервно дернулся, горестно вздохнул и пройдя по лестнице два десятка шагов отпер дверь. Боссонец заглянул, высыпал горсть монет в ладонь владельца «Гордости Севера»:
- Держи свои двадцать монет и исчезни! Хотя погоди… через три часа разбуди!
Хозяин «Гордости Севера» вытер потные ладони о замызганный фартук и исчез из виду.
Задвинув засов, боссонец улегся на широкой кровати.

Осторожное постукивание в дверь разбудило Ангира. Он лежал и смотрел в потолок, когда еще он так сможет поваляться на нормальной кровати? Впереди только дикие и неприветливые земли, Пограничье и Киммерия. В Пограничье наемник был четыре раза – междоусобная грызня там уже давно вошла в правило. И то один, то другой внезапно разжиревший барон, вдруг осчастливливал своим появлением Гильдию Убийц, золотом оплачивая смерть злокозненных, по его мнению, соседей. А вот с Киммерией посложнее, одного полоумного киммерийца в «Червленом щите» за глаза хватит для составления мнения об этом народе…
Ну да ладно, будет проблема – тогда и буду решать – рассудил Ангир и покинул комнату, спустившись в общую залу. Вечерело и люди только-только стали подходить, высмотрев наименее освещенный угол, привычка уже впитавшаяся в кровь, боссонец махнул рукой похмельной роже хозяина «Гордости Севера» и уже через пару минут смазливая дочь хозяина кабака принесла четыре глиняные кружки с пивом, жареную рыбу, запеченную на углях и свежие лепешки. Боссонец с удовольствием ел нехитрую, но сытную пищу. Неожиданно в мозг постучалась мысль: «В прошлый раз все так и началось…». Едва заметно ухмыльнувшись Ангир опрокинул в рот содержимое кружки.
Постепенно вновь прибывающие люди, в основном воины, заняли все столы. Люди здесь были простые, без премудростей – и развлечения у них были соответствующие. В ближайшем углу уже шел спор кто кого перепьет. А вот прямо по середине трактирной залы шла игра в кости.
Ангир поднялся, занял освободившееся место и сделал бросок. Похоже Мардук сегодня на его стороне. Пять костяшек так и летали по столу. Вдруг боссонец почувствовал легкое прикосновение к кошелю на поясе. Мгновенно перехватил ладонь вора, пальцы все еще сжимали заточенную монету, выкрутил руку и пригвоздил ножом руку незадачливого вора к столешнице. Монета остановилась в нескольких дюймах от судорожно дергающейся, проткнутой ладони вора.
Воины-немедийцы мигом вспомнили о своих обязанностях и поволокли вопящего воришку к ближайшей колоде, спустя несколько минут раздался глухой стук и пронзительный крик после него. Ангир представил как однорукий неудачник - вор катается по снегу, он знал на что шел. Забрал выигрыш, встал из-за стола, и вернулся за свой стол в углу. Стражники свершившие акт правосудия вернулись, но их место уже было занято. Боссонец махнул им рукой, два вояки без колебаний уселись напротив боссонца.
- За знакомство? Я - Квилл – представился боссонец.
- Я – Орм, он – Ларг, - отозвался немедиец с серебряной бляхой десятника, второй немедиец кивнул.
Боссонец повернулся к столу кабатчика, собираясь махнуть рукой кабатчику и натолкнулся на взгляд его дочери, глазевшей на боссонца. Она смутилась и вспомнила об обязанностях, через минуту на столе появились новые глиняные кружки с шапками пены и тонко порезанное копченое мясо. Немедийцы благодарно кивнули и приступили к еде.
…Когда пива было выпито довольно много, и немедийцы рассказали почти все свои незамысловатые байки, Ангир перешел к интересующему вопросу:
- Про Нордхейм что слышно?
- Ходят слухи аквилонцы собираются вторгнуться в Киммерию, - ответствовал Ларг. – На запад им двигаться некуда, пикты и так норовят вернуть свои земли. Зингара и Аргос так просто не сдадутся, да и флот у Аквилонии слабый. Офира им точно не видать, его золота хватит собрать армию наемников за считанные дни. Немедия сам понимаешь – Аквилонии не по зубам! Оба немедийца не сговариваясь отсалютовали единственному украшению трактира – немедийскому штандарту и не стукаясь кружками выпили.
- Это они с киммерийцами не сталкивались, - заметил Орм, вытирая пену с пышных усов.
С этим боссонец был полностью согласен, аквилонским генералам посмотреть бы на того полоумного киммерийца в кабаке, а потом уже свои планы строить. Сидят в дворцах, водят холеными пальцами по карте, а наладить самое необходимое обеспечение в горах, где из–за любого валуна может прилететь стрела, а то и нагрянуть горцы – ума не хватит. А без нормальной жратвы попробуй, повоюй, огребут еще аквилонцы с Киммерией, если эти слухи конечно правда.
- Что слышно-то в Пограничье?
- Да как обычно, режут друг друга бароны, - ответил Орм.
- Поговаривают оборотни там завелись, - нехотя буркнул Ларг.
Ангир едва сдержался чтобы не засмеяться. Оборотни такая же выдумка, как и подгорные карлики или вампиры, которым место только в сказках, в глаза никто никогда не видел, но зато очень многие слышали. Этим летом по Пограничью прокатилась волна жестоких убийств, но как оказалось это была банда грабителей, ограбивших караван с контрабандным серым лотосом. Курили его до одури, а потом в своих же грезах кем только не были. Бароны и таны в кои то веки смогли договориться и в первую же седмицу всех «оборотней» выловили, половину торжественно посадили на кол, другую половину к радости всех присутствующих, затоптал Королевский бык. Бароны отмечали сию победу две недели, на исходе второй снова перегрызлись и расползлись по своим «крепостям».
Похоже ничего нового в Пограничье не происходит, это ему только на руку.
…Ангир вернулся к себе в комнату, и с наслаждением вытянулся на кровати.
Только боссонец погрузился в дрему как в дверь кто-то поскребся, вытащив из сапога клинок Ангир тихо прошел к двери и рывком ее открыл. На пороге стояла закутанная женская фигура.
- Чего тебе? - сказал Анигр, узнав дочь трактирщика. Как причудлива все-таки природа, отец – страхолюдный, как стигийская мумия, а дочурка вполне ничего…
Привстав на цыпочки она обвила руками шею боссонца и впилась жаркими сочными устами в его губы. «Похоже выспаться мне сегодня не придется» заметила та часть боссонца, которая не была занята.

Распахнув утром ставни боссонец вдохнул свежий морозный воздух. «Не понять южанам всей прелести Севера…» Его размышления прервал глухой стук копыт по утоптанному снегу, внизу проехал всадник, черные доспехи, шипастые наручи на руках, белые, как молоко волосы, в руке – моргенштерн. Вот и знакомые начали появляться. «Эх, знал бы я раньше, что гиперборей объявится, лежать бы ему с арбалетной стрелой в горле… Здешние крыши просто мечта для стрелка, зданий много, места – мало, вот и получился своеобразный лабиринт среди труб и чердаков. Совсем как тогда в Ианте, трех арбалетчиков на крыше за глаза хватило для засады на баронессу Эстерду. Тогда целая неделя ушла на запоминание бесчисленных ходов и лазеек. Разжиревшая охрана и не подозревала, что можно убить человека прямо на выезде из главных ворот дворца. Ну да ладно – еще не последний раз видимся. Дорога длинная, где-нибудь еще встретимся» - на этом размышления Ангир и закончил. Оделся, забрал немудреные пожитки, окинул взглядом комнату, на миг взгляд задержался на выглядывающей из-под мехового одеяла голове девушки, и вышел из комнаты.
Через час копыта гнедого уже стучали по едва заметной дороге, идущей на Север.

Дни убегали одни за одним. Дорога, костер, еда, дорога, костер еда, ночевка… Боссонец старался держаться ближе к горам, а найдя относительно не засыпанную снегом тропу и вовсе ехал под сенью величественных гор.
Здесь Ангиру и не повезло, конечно он слышал, что иногда местные охотники настораживают на таких тропах ловушки, но что сам угодит в нее…

[Chertoznai]

Белую веревку, натянутую поперек тропы, боссонец не заметил. Гнедой жеребец и привел в действие настороженную ловушку. Тяжелая металлическая стрела пробила горло гнедого и остановилась лишь на нагрудной пластине наемника, украсив ее вмятиной. Ангир успел соскочить с судорожно бьющегося жеребца и сам не пострадал. Вздохнув боссонец прервал мучения смертельно раненного животного ударом меча. Повертел в руках стрелу: странный символ был выжжен на потемневшем от крови древке. «Как будто молния в треугольнике… никогда раньше не видел такого. Да и почему стрела прошла так высоко? Обычно охотники настораживают такие ловушки гораздо ниже, чтобы стрела попадала прямо в грудь» - размышлял Ангир. «Ну да ладно, теперь уже ничего не вернешь…».
Сорок-сорок пять миль по снегу до перевала могли свести на нет его возможное преимущество во времени. Ангир развернул карту и вгляделся в желтоватый пергамент с тонкими красными линиями. Если получиться перейти через горы сразу, не доходя до тракта на Киммерию, он может сэкономить немало времени. Боссонец отобрал самое необходимое, сверху на дорожный мешок приторочил сложенное одеяло из заячьих шкурок, затянул потуже ремешки на сапогах вокруг голени, чтобы не набивался снег и повернул к горам.
К вечеру наемник вышел на едва заметную тропу, она вилась между валунов и скал уходя все выше и выше. После краткого размышления Ангир пошел по тропе, поправив поудобнее перевязь с мечами за спиной.
Только хруст снега под ногами и сопровождал наемника, ни птиц, ни зверей, только вой ветра среди скал. Постепенно начало срывать снег, ветер усилился, все небо заволокло темными тучами. Наступала вьюга.
Шатер пришлось бросить еще там, внизу, у подножья неприветливых гор, и к ночи нужно было успеть подготовиться. Боссонец нашел возле громадного валуна наметенный сугроб и за пару часов вкопал в нем достаточно большую нору для ночевки. Завершал строительство импровизированного жилья уже под сумасшедшее дуновение ветра и натиск снега. Пробил вверху отверстие для дыма, закрыл входной лаз большой глыбой снега и развел костерок. Раньше ему не приходилось строить подобное «жилье», но в Гильдии давали знания не только как убивать и уходить от погони, но и как выжить. Оказалось в таком жилище может быть вполне тепло. Никогда не думал что подобные знания пригодятся, не зря едят свой хлеб учителя-гильдейцы. Снежные стены постепенно покрылись тонкой корочкой льда. На маленьком костре оленина разогревалась медленно, но боссонец сегодня уже никуда не спешил. Снаружи прорывался свист разошедшейся не на шутку вьюги, тщетно пытавшейся пробиться через толщу снега. Достав из мешка заветный жбанчик с пивом боссонец устроил себе маленький праздник. Поджаренное мясо, крепкое пиво, прожаренные лепешки и сушеные грибы позволили неплохо скоротать вечер. Боссонец постелил на еловый лапник свой плащ, сверху укрылся одеялом и заснул.

Утром его разбудили чьи-то голоса, стараясь не шуметь Ангир вытянул нож и осторожно проковырял стенку снежного укрытия.
Так и есть, небольшой караван. Семеро низкорослых коренастых людей, и десяток дрожащих рабов… вот это-то и странно, киммерийцы рабов никогда не держали, ванам и асирам хватало обычно захваченных в плен. И уж точно бы ни те, ни другие не стали бы специально покупать рабов.
Небольшой караван проследовал и исчез, боссонец наскоро перекусил уже изрядно надоевшей олениной и выпив ягодный отвар выдвинулся в путь. Тропу по которой он шел накануне замело, и лезть по сугробам совсем не хотелось, зато протоптанная дорожка в снегу вела именно на север. Да и загадка с рабами все еще занимала внимание Ангира. Ухмыльнувшись своим мыслям он направился следом за ушедшими.
Через пару часов вдруг запахло дымом, боссонец сделал крюк, влез на небольшой скалистый пригорок и осторожно выглянул. Так и есть деревня: два десятка домов, частокол вокруг них, собак почему-то не слышно. Но тем лучше. За деревней виднелся черный зев пещеры, по размерам отнюдь не меньше Южных ворот Бельверуса. Но что-то все равно не давало покоя боссонцу, что-то не так было во всем этом. Зачем рабы обычным крестьянам? Странные дома опять же, таких ни в Немедии, да и в других странах Хайборийского материка видеть не приходилось. Двускатные крыши домов опирались прямо на землю…
Подобравшись поближе боссонец удивленно присмотрелся к частоколу, на каждом столбе торчал человеческий череп. «Мда… с такими не договоришься» - разочарованно подумал Ангир. Внезапно что-то гулко бухнуло, наемник присел, в руках оказалось два клинка. Вот еще раз бухнуло. Со своего места он увидел, как местные жители потянулись к пещере.
«Отлично, сейчас поглядим, что тут у них из жратвы есть» и вложив клинки в ножны перепрыгнув с валуна частокол, приземлившись на утоптанный снег. Крадучись открыл дверь ближайшего дома – скудная обстановка, костровище на полу, шкуры вокруг, на стенах нехитрый скарб.
«А это уже интереснее, сундук». Пошарив по карманам боссонец нашел отмычку. «Так, сейчас разберемся что тут есть» и принялся орудовать в замке, наконец он щелкнул. Пара караваев хлеба, пяток сушеных рыбин, десятка два каких-то синих грибов, даже на вид мерзких, и отличный кусок жаренного мяса, завернутый в тряпицу. «Еще бы пиво найти, вообще бы цены этой деревеньке не было!» Но дальнейшие поиски ничего не дали, только в наиболее богатом доме, который мог похвастаться настоящим столом и подобием плохо сложенного камина, боссонцу повезло, обнаружилась запечатанная бутыль с белым зингарским крепким вином.
«Какие-то люди здесь странные, ни охраны, ни сторожей, один частокол, да и тот – не преграда». Барабаны ни на секунду не замолкали и Ангир уступив любопытству подошел к пещере ближе. Сначала ему показалось вход занавешен веревками, при ближайшем рассмотрении это оказались высушенные внутренности, очень может быть людей. «Чем дальше, тем интереснее…»
Тоннель вел все дальше в глубь горы, все ближе к гулким тамтамам. Боссонец скинул капюшон с головы, связал волосы в хвост, и вытащил пару метательных ножей. Маленькими перебежками, чутко прислушиваюсь он дошел до скального карниза. У Ангира захватило дух при виде, того, что творилось внизу.
Вокруг странного бассейна с торчащими из воды каменными лепестками собралась примерно полторы сотни человек. Стены вокруг пещеры были изрисованы одним и тем же символом, молнией в треугольнике. «Вот и познакомились...» подумал Ангир, ощущая странную смесь злости и радости.
Несколько жрецов привязывали рабов к этим самым лепесткам. Боссонец неосознанно сосчитал их – девять. Рабы орали не переставая, но видимо все к такому повороту дел были привычны и не обращали ни малейшего внимания. Еще десятка три рабов были загнаны в деревянную клетку поодаль от бассейна. Перед каменным изваянием какого-то идола горел огромный костер, синие языки пламени словно жили своей жизнью…
Наконец верховный жрец властно махнул рукой и толпа замолчала. Он поднял над головой гриб, который так не понравился боссонцу в чужом сундуке и с нескрываемым удовольствием стал его жевать. Толпа через миг разразился шумным чавканьем, Ангир с отвращением наблюдал за действом…
К верховному жрецу подтащили упирающегося раба и придавили к земле. Белки вытаращившихся глаз у того, были видны даже боссонцу со скального карниза. Наслаждаясь ужасом жрец помедлил и вонзил ладонь в живот бедолаги и одним рывком вытащил связку скользких внутренностей и кинул их в бассейн, черная вода поглотила их без всплеска…
Наступила тишина, только судорожно бьющиеся пятки агонизирующего раба изредка нарушали ее. Все люди внизу явно чего-то ждали.
Вдруг под Ангиром содрогнулась скала, еще раз. Боссонец проверил путь к отступлению. Оглянувшись назад на озеро он уже не мог отвести взгляд – из воды поднималось нечто огромное, сотни склизких щупалец скользили по воде, десятки отвратительных безглазых голов с острыми клыками искали своих жертв.
Рука боссонца сама собой нашла в небольшом кармашке на плаще маленькую серебряную фляжку с крепким вином и поднесла ко рту. Не отрываясь он выпил три глотка…
Это Нечто уже вовсю терзало привязанных рабов, клочья кожи, внутренностей летели на собравшуюся толпу. Причем в этом демоническом обряде участвовали дети и старики, мужчины и женщины. Повинуюсь жесту жреца в костер подлили масла, и через минуту связанных рабов уже положили на раскаленные угли. Смрад и дикие крики заполнили все пространство пещеры…

Ангир выбрался из пещеры, постоял пока глаза привыкнут к яркому свету и обнаружил что заветная фляжка пуста, засунул ее назад в карман плаща.
«За мной должок» - едва слышно прошипел он в сторону зева пещеры и вытащил из складок плаща небольшую склянку с желтоватым порошком – вендийским ядом. Подошел к колодцу и сковырнул пробку метательным ножом и бросил сосуд в колодец.
Составы таких зелий знают только мастера ядов, но боссонец как и всякий гильдеец был наслышан о некоторых основных компонентах: плесень из болот Камбуи, испарина с кхитайских лягушек, некоторые внутренние органы животных и почти наверняка какие-то грибы… Но сейчас ему было важнее действие этого яда – сначала паралич, потом медленное угасание в муках. Не то чтобы его заботили растерзанные рабы, но за гибель жеребца он должен был отплатить.
Через несколько минут боссонец уже был за пределами частокола. Он разгреб ногой снег, развязал мешок с припасами, кинул в снежную ямку и каравай хлеба, и жареное мясо. Хлеб можно было бы и оставить, но что-то есть приготовленное руками людоедов совершенно не хотелось. Загреб ногой снег назад.
Он посмотрел на солнце и выбрав направление продолжил путь на Север, к Бен Моргу.

[Chertoznai]

Нинус

…- Да я говорю тебе, мне срочно уехать надо из Немедии! – самозабвенно орал крепкий мужчина с короткой стрижкой и окладистой бородкой. – Сестра письмо прислала…
- Какая к Сету у тебя сестра? Ты чего мне голову морочишь?! А кто твои обязанности исполнять будет? Я что ли пытать буду? Иголки под ногти загонять? Колесовать? Кишки на ворот наматывать? Руки-головы рубить? Ты ж сам не хуже меня знаешь, как нелегко с одного удара голову отрубить! Раздраженно ответствовал Ситис. - Признавайся по-хорошему, куда ты намылился!
- Митрой клянусь, сестра..!
- Это ты-то Митрой клянешься! Да при твоем палаческом искусстве только Нергалу остается молится! Или Сету… Наверняка ведь шастаешь в храм стигийцев…наслышан я об обрядах служительниц Деркэто…
- Да ладно тебе, у нас же не Аквилония. Это только они одним Митрой обходятся… Мамой клянусь!
- У тебя в матерях не иначе сама Тиамат ходит… ладно, дам тебе месяц другой, если конечно вытащишь показания из кое-кого…
- Это я мигом! – обрадовался Нинус, - только фартук натяну, кстати, кому развязать язык надо?
- Их двое, один граф Валентиус и какой-то грабитель.
- Отлично, начнем с графа, титулованные быстрее всего раскалываются.

В отличие от большинства людей Нинус любил свою работу и немало гордился ею. Сводчатые потолки, сырые стены, кровь, въевшаяся в доски пыточных скамей, чадящие треножники, скрежет инструментов, без всего этого он чувствовал себя неуютно. И искренне не понимал, почему люди так напрягаются при одном упоминании его ремесла. «Пятнадцать лет на поприще Мастера Пыток, это вам не абы что. К каждому человеку свой подход нужен. Иногда бывает человек выглядит сущим заморышем, а начинает говорить только спустя день-два. А вот две седмицы назад был барон, здоровый, как медведь, но едва узрел скорняцкий нож, так и наложил в штаны. С рассказами, правда, переусердствовал, Нергала себе в братья записал, поэтому кожу таки пришлось снять».

- Так, посмотрим кто у нас тут? Нинус поднес пергамент к чадящему треножнику: «Граф Валентиус, измена, сокрытие соучастников…»
- Давненько у меня заговорщиков не было! – доверительно сообщил он прикованному к деревянной скамье человеку. – Соблюдем все правила.
- Желаете что-либо сообщить мне, уважаемый граф?
И палач вытащил кляп.
- Ты, гнусное клешерукое отродье, ты умрешь…
Нинус сжал мощными пальцами щеки графа и засунул кляп назад.
- Эй, Мэглир, так и запиши, уважаемый граф поведать нам о своих подлых соратниках отказался.
Писец в темном балахоне записал и зевнул.
- Видишь ли дружок, - он похлопал по голове графа. – Я сегодня очень спешу. Времени возится с тобой ну совершенно нет.
Нинус отошел к стеллажам и вернулся с длинным деревянным ящиком, в багровых разводах и положил его на грудь Валентиусу и начал выкладывать инструменты:
- Гляди граф, вот этим, - он для наглядности пощелкал в воздухе мощными иззубренными щипцами, - я развязал язык самому Орейну, бывшему помощнику Короля Воров Бельверуса. А вот этим, - он продемонстрировал небольшой широкий нож, - я снял кожу с груди того ублюдка, который убил дочку нашего любимого короля, правда, он все равно не признался, но это мелочи. Слышал бы ты граф как он верещал, когда свое отражение увидел…
Нинус засмеялся в голос, писец Мэглир его поддержал.
- Эй, Нинус, помнишь того ублюдка, которого ты заставил проглотить живую стигийскую змею?
Нинус сполз на пол от смеха.
- Помню!
- А у тебя грибов не осталось, что прям сквозь тело прорастали? Знатное зрелище было, я когда в кабаке друзьям рассказал, так все как один облевались!
- Да эвон растут, - он кивнул на святящиеся призрачным зеленым светом грибы.- Я их на отпиленную ногу барона Тотти посадил, ну помнишь, душителем оказался, а растет, глянь как хорошо. Только близко не подходи, а то споры вдохнешь.
Вдоволь насмеявшись он обратился к графу:
- К сожалению уважаемый граф у нас нет времени на подобные вещи, потому у тебя простой выбор. Или ты говоришь имена своих дружков-изменников. Или я тебя определю в клетку вон с тем гулем. Только это не те гули, про которых ты в книжках всяких бумагомарак-любителей конопли читал. А натуральные звери, с когтями и клыками, которые людей любят только в одном виде – сыром. И никакой романтики.
- Ариман! – Нинус обратился к чему-то в клетке с толстыми прутьями в руку толщиной. – Спит негодяй. Ща мы его разбудим! И с энтузиазмом схватил алебарду возле стены и просунул ее между прутьями.
- Ариман! Просыпайся зверушка! – приговаривал немедиец продолжая орудовать алебардой в клетке, из которой несло сладковатым запахом разложения.
От злобного воя у Нинуса заложило ухо, и он выдернул откушенный обрубок алебарды из клетки.
- Вот паразит! Отгрыз таки! Глянь какой красавец! Знакомься граф, это Ариман, наш гуль! Ариман – это господин граф. Ты ему понравился! – обрадовано сказал он Валентиусу.
Костлявая мерзкая рука пожирателя человеческого мяса выскочила из клетки, тщетно пытаясь достать палача.
Глаза графа вылезли из орбит, все тело покрылось холодным потом.
- Мэглир, смотайся к королевскому магу, пусть нам что-нибудь типа приворота даст.
- Зачем это?
- Дадим Ариману глотнуть, а потом в клетку графа запустим! – заржал громко Нинус. - Эй граф, как насчет искренности с нами, не передумал? Расскажешь что-нибудь интересное?
Граф Валентиус судорожно закивал головой.
- Вот и хорошо.

- Что тут у нас со вторым? – палач щурясь разобрал: «немедиец Моред, нападение на аквилонских послов…» - Посмотрим сейчас на неудавшегося грабителя, - и небрежно сорвал мешок с головы.
- Коплатый, ты что ли?! - радостно приветствовал связанного грабителя Нинус. - Да какой с тебя к Нергалу Моред? Не, не заслуживаешь ты такого имени, – он похлопал его по грязной щеке. – Давно ты у нас не был, я уже скучать стал! Сколько лет то прошло с того дня, как я познакомил тебя с кандалами и отправил на каторгу? Ты сбежал или тебя выпустили?
- Господин Нинус, не виноватый я…
- Надо же! Кто бы сомневался, – палач засмеялся. – Мэглир! Ты с графом закончил? Жми сюда, тут наш старый друг.
- Вот уж не ожидал, я думал ты, Коплатый уже помер, например, голову расшиб поскользнувшись на конском дерьме, или еще что-то героическое. Чего в этот раз натворил?
- Шел себе по улице со своими дружками, никого не трогал…

Добавлено через 3 минуты
- То-то я и смотрю, что ты один живой остался, а остальные семеро, что рядом шли, Нергал пытает.
- Мэглир, представь, вот это отродье напало на аквилонских послов. Знаешь, с одной стороны я твой поступок уважаю, ибо этих спесивых тарантийских собак никто не любит, с другой – смерть этого расфуфыренного ублюдка, посла, могла привести к очередной стычке между Немедией и Аквилонией.
- Да хтож знал? – грабитель едва не плакал.
- Так ты, похоже, вступил в шайку таких же дегенератов, как и ты сам. Я тобой горжусь – засмеялся Нинус. Ты случайно в главари не решил податься при своем безграничном уме?
Коплатый лишь горестно вздохнул.
- Значит так, колись, кто тебе заплатил за разжигание войны между нашими дружескими державами!
- Как хто? Какая война?!
- Мда, тяжко с тобой, Ариман посообразительней тебя будет. Кто тебе, свиное рыло, сказал напасть на послов и сколько заплатил! – заорал он в бледное лицо неудавшегося грабителя.
- Да ничего он не заплатил! - слезы текли по грязным щекам Коплатого.
- Так ты, поросячий выкидыш, хочешь сказать, что вы это «забесплатно» подрядились сделать? Ты думаешь я в это поверю?!
- Орфус Брол сказал! - не выдержал грабитель.
- Уже лучше, кто такой?
- Принц Вендии, - решив рассказывать до конца правду Коплатый.
- Какой Вендии? При чем тут Вендия?! Как выглядел этот тип?
По мере описания Нинусу вспомнился один из посетителей недавнего кабака. Да и браслет такой же, в виде свернувшегося варана. Очень интересно. Выходит этот «вендиец» тут же попытался сократить ряды соискателей дара северного бога… очень неплохо, надо отдать должное.
- Ну, Коплатый, готовься. Как подлого заговорщика мы тебя сейчас повесим.
- За что же меня вешать?
- За голову, я так думаю, - улыбнулся Нинус. Вот если бы ты был дворянин, то отрубил бы я тебе голову со всеми церемониями на главной площади города. А поскольку ты – никчемное существо, то тебя мы счас будем вешать.
- Господин Нинус, а может утром?
- Зачем тянуть? К тому же я спешу.
- Господин Нинус…
- Все по лучшему классу сделаю, не переживай. Даже не почувствуешь.
- Правда?
- Нет, конечно. Это я всем такое говорю.
Закончив немудреные приготовления Нинус поправив веревку на голове незадачливого грабителя.
- Желаешь что-нибудь сказать на последок?
- Я не виновен, я не знал!
- Отчаливаем! - и выбил из под него табурет.
Коплатый захрипел, тело несколько раз дернулось, и тут же обмякло. К ароматам пыточной камеры добавился стойкий запах дерьма. Выждав пяток минут Нинус отвязал веревку, и поминая Сета дотащил тело до клетки с гулем.
- Против ночной кормежки не возражаешь? – и подтолкнул тело обломком алебарды к клетке.
Гуль уцепился когтями за тело человека и принялся шумно пожирать еще теплую плоть.
- Мэглир, завтра стигийцы обещали заглянуть, за грибочками, с них сотня монет. Все что вышибешь сверху – твое.

Спустя пол-часа Нинус поднялся в комнату при тюрьме.
«Так, посмотрим, что нам в Киммерии пригодится… Латы сойдут и эти, мой старый, добрый меч, арбалет тоже пригодится…». Собрав пожитки Нинус посмотрелся в отражение полированного щита. На него смотрел коренастый немедиец лет сорока пяти, в тяжелых латах. Отсалютовав отражению Нинус вышел из казарм Каземата и направился к конюшне.

[Blade Hawk]

Орфус Брол

К концу третьего дня, деньги, которых, как думал Орфус Брол, хватит на предстоящее путешествие туда и обратно – практически закончились.

Невообразимой щедростью по меркам заморийца, стала покупка подходящей по толщине и количеству меха одежды в немедийской деревне (теперь он, скрипя зубами, думал о том, что надо было, как всегда украсть).

Затем пошлина, при въезде в первое на его пути княжество Пограничных Королевств, которую пришлось еще и платить дважды - охраны границ, как таковых, в этом северном краю не было, зато было два поста на единственной ведущей на север дороге. На втором посте он и узнал, что живут здесь люди пугающе близкие ему по духу – в первый раз он платил не властям, а посторонним людям, да еще и в пять раз дороже, чем было надо. На его сетования и требования наказать жуликов (всю иронию ситуации – жулье требует наказать жулье за жулье - он как-то проигнорировал) законная стража только дружно разразилась хохотом и безразлично, да еще и возмутительно нагло посоветовала обратиться к князю, который намедни уехал к своему кузену в другое княжество, чтобы погостить недельку.

Но самым разорительным для Орфуса стала «ночевка» в дорожном трактире. Решив отыграть в кости недавние затраты, он с улыбкой превосходства присел к ближайшей (по правде, единственной) компании, намереваясь применить (а раньше всегда получалось) свою личную, кристально честную (ну, в глазах Бэла возможно) и справедливую (это уже к Нергалу) стратегию. Но нарвался он на стратегию местную, в итоге проиграв большую часть своих денег. Сумев остановиться и стараясь не смотреть на улыбки превосходства, висящие уже на физиономиях местных игроков, он встал из-за стола и пошел топить печаль в вине. Кружка за кружкой, непонятно откуда взявшаяся веселая компания, девки на коленях. Короче говоря, когда Брол утром проснулся в снятой им комнате с разламывающейся от похмельной боли головой, обнаружилось, что практически все деньги, которые были у него, да еще кое-что из содержимого его седельных сумок бесследно исчезло. Хорошо еще, что несколько монет Орфус зашил в разные части одежды. Хорошо, что инструменты свои особые он предусмотрительно спрятал. Да еще хорошо, что не убили. Когда взбешенный замориец побежал разбираться, оказалось, что естественно, в такой ранний час трактир был пуст и, что естественно, трактирщик ничего не знает, не видел и вообще отвечает он только за лошадь, которую чужестранец передал лично ему.

Потратив еще денег на приобретение вещей, взамен украденных (по правде говоря, в этот раз он сэкономил, когда сам сумел кое-чего утянуть), изрядно обедневший и злой, как тысяча кхитайских демонов, Орфус Брол двинулся дальше по своему пути, стараясь быстрее оставить это злостное княжество.

Итак, к концу третьего дня, когда замориец достиг небольшого городка – столицы (если единственное поселение вообще можно назвать столицей) очередного маленького княжества, у него осталось всего пара серебряных и несколько медных монет. Без подсказок Орфусу было ясно, что ему надо срочно поправлять свое положение. И в этом месте это надо сделать обязательно. Сложность состояла в том, что «место» это - было квинтэссенцией типичного захолустья далекого от чудес цивилизации. Знать здесь отличалась от простого люда только тем, что одевалась слегка, очень слегка, побогаче и жила в продуваемом сквозь дыры в кладке ветрами, каменном замке. Соответственно замок и стал главной целью Орфус Брола. Все это он понял при въезде в город. Благо оценивать было мало что – кучку хибар, рынок у неуклюжего нагромождения камней и деревяшек, а также само неуклюжее нагромождение камней и деревяшек и являющееся местным замком, разглядел бы с места заморийца наверное и близорукий.

Узнав направление у ближайшего прохожего, Брол направил лошадь по рекам из грязи и навоза, являющимся местными дорогами, к местному трактиру. Заведение внешне оказалось подозрительно похожим на то самое, где его обокрали. Когда хмурый замориец вошел в помещение, он невольно нахмурился еще больше – здешний хозяин также чем-то напоминал трактирщика того злополучного места. Заставив себя нацепить приветливую улыбку, Орфус поплелся к стойке.
- Здравствуй, добрый человек, - начал он.
Хозяин мрачно кивнул.
- Я проделал долгий путь, - продолжил Брол, - и являясь чужаком...
- Заметно, - перебил его трактирщик, - чего надо-то?
- Мне нужно где-то провести ночь и я подумал...
- Пять медных монет. Комнату можешь любую занять. Все пустые.
- Отлично! – воскликнул будто бы довольный замориец, играя простодушного недотепу, - назови мне ту, что поуютнее.
- Там, - трактирщик показал на ближайшую дверь настолько быстро, что стало ясно, что она не самая уютная, а самая первая, что пришла ему на ум (скорее всего потому, что была ближайшей ко стойке), - дверь открыта, заплати и иди вселяйся. Что еще? – сказал хозяин, увидев, что гость колеблется.
- У меня пара вопросов еще к тебе, добрый человек.
Трактирщик закатил глаза к верху и бросил: - Задавай.
- Благодарю, - слегка улыбнулся замориец. – Скажи мне, кому принадлежит это замечательное поселение?
- Так известно кому, - ответил хозяин, сменивший выражение лица с мрачно-холодного до аж светящейся-довольного, услышав как назвали его глухомань, – видно было, что чем-чем, а захолустьем своим свой он гордится, - властительнице Хельхельде, да будет здорова она и плодовита.
- А дворец этот величественный, что в центре - древний наверное? – продолжил лить масло Орфус Брол.
- Нет, - ответил вконец подобревший трактирщик, - его Хельхерик-могучий, отец Хельхельды возвел. Да как и весь наш город.
- А-а-а, - протянул замориец, - так у вас молодое гос…, гра…, княжество? То-то я смотрю место то ваше, необычно отличается от остальных!
- Да, ты прав незнакомец, - трактирщик достал кувшин с пивом, две кружки и налил себе и гостю, - Хельхерик собрал нас, самых лучших людей этих богом забытых земель. «Мы создадим самое великое княжество севера», сказал он нам. И, тысяча клыков Нергала, у него это получилось!
Медвежий угол этот, на взгляд Орфуса, мало чем отличалось от подобных местечек Пограничья. А уж сравнивать с Немедией или Заморой он даже не решился. Мало ли - вдруг еще рассудок помутится. Поэтому «что там получилось» у старины Хельхерика, Брол не понял, однако вместо того, чтобы делиться своими наблюдениями, кратко сказал «да» и кивнул с серьезным видом.
- Хороша выпивка! – похвалил кислятину, что с трудом проваливалась в его желудок, замориец.
- Сам варил, - похвалился трактирщик.
- А скажи мне, - спросил Орфус, - ты вроде бы не старый человек. А говоришь так, будто вместе с Хельхериком город возводил.
- Да, так и есть, - гордо кивнул трактирщик.
- Получается, что и Хельхерик должен быть сейчас в расцвете сил. Как же случилось, что правит вами теперь его дочь?
- Погиб он на охоте. Напился пьян, упал с коня и шею сломал. Дурацкая смерть для такого мужа. Сколько раз я ему говорил! Ай! – махнул рукой хозяин. – А теперь на малышку Хельхельду весь груз ответственности упал.
- А мать, братья? Никто не помогает?
- Никого больше нет у нее. Кроме ее народа, - трактирщик почесал у себя в затылке. - Да еще и замуж никак не выйдет.
- Как так?
- Да как тебе сказать... Красивая (при этом левая бровь Орфуса поползла наверх), молодая (правая бровь последовала за левой), не бедствует - в конце концов, наше княжество самое богатое в округе (при этих словах жадная ухмылка тронула губы Брола). Невеста – всем на зависть.
- И что, несмотря на это, никто не свататается?
- Куда там, толпами приезжают.
- И что?
- Что, что, как приезжают, так обратно возвращаются. Никто нашей Хельхельде не нужен, никто ее не устраивает! Не хочет замуж и все. Всем народом уговариваем - не обращает внимания. Упрямая, как киммериец на пытках. Хотя, знаешь, ну и бог с ней. Главное правит мудро.
- Видимо хорошо тут у вас, - широко улыбнулся замориец.
- Не жалуемся. Тебе то что?
- Да так. Ищу место, где бы осесть, остепенится, а такой земли чудесной, - Орфус на мгновение замолчал – кто-то открыл входную дверь, но видимо решив не заходить, тут же закрыл – ветер принес с улицы навозную вонь, - еще не видел, - продолжил он свое вранье. – Ты не знаешь, могу я на службу к Хельхельде устроится?
- Не знаю. Человек ты необычный. Остальные все что делают, так это город наш оскорбляют и врут, хуже ваниров. Например, вот недавно услышал очередные россказни. Можешь ли ты поверить в городские стены в три человеческих роста?
Орфус Брол отрицательно покачал головой.
- Вот и я не верю. Так что вроде хороший ты человек, честный. Я думаю так, Хельхельда сейчас пирует – очередной жених явился, - и трактирщик, понизив голос, быстро проговорил, - и если чудо случится, у нас может князь появится. В общем, - продолжил он уже нормальным голосом, - ступай к замку, объясни все страже – они тебя наверняка запустят внутрь, а там уж и выясняй.

[Blade Hawk]

- А вещи можно у тебя оставить? В сохранности будут?
- А то! - усмехнулся трактирщик. - Вот гарантия! - он вытащил из-под стойки тяжелый замок и положил его перед заморийцем. – Тебе, так уж и быть бесплатно. Как звать то тебя?
- Беллардо, - ответил Орфус Брол.
- А я Рейлих. Ну, беги. И успеха тебе. Буду рад такому соплеменнику.
«Ага, - подумал замориец, - да скорее я на Серых Равнинах крестьянином стану, чем соберусь здесь поселиться».
Но, тем не менее, с будто бы счастливой улыбкой сказал хозяину «спасибо».

Несмотря на вроде бы небольшое расстояние до замка, Орфус Брол доползал дотуда минут пятнадцать – недавно прошел дождь, и дорога совсем раскисла. Задыхаясь от вони, испачкавшись чуть ли не по колено грязью и нечистотами, замориец выбрался на замощенный камнем участок земли перед замком. А затем долго чистился найденной неподалеку веткой, под взглядами равнодушно взирающих на него стражников. Стражники были специфическими, как раз под стать всему этому месту – просто два мужика в простой крестьянской одежде с копьями в руках. Недослушав до конца объяснения Орфуса, они пустили его внутрь. Оказался он в коридоре без окон, единственной дверью (входной), очень грязном, украшенном только паутиной в углах и еле освещенном парой цедящих факелов, ведущем прямо в общий зал. Дойдя до которого Брол понял, что тот является одновременно и тронным и, что не удивительно, залом для трапез.

Как раз трапеза и была здесь в самом разгаре. Длинный стол, расположенный на устланном соломой каменном полу был заставлен едой (преимущественно мясом) и напитками (чем конкретно было непонятно, но Орфус был уверен, что по большей части это местное пиво и наверняка производства старины Рейлиха). На скамьях, что параллельно стояли вдоль обеих сторон стола, сидели люди, безусловно, вперемешку – и княжна, и знать, и гости, и остальной сброд, что удостоился чести присутствовать на пиру Хельхельды. Было довольно шумно – что-то бренчали и пищали на своих инструментах местные музыканты, пара шутов скакала по помещению, а трапезничающие очень громко разговаривали и еще громче гоготали.

Сначала Орфус Брол даже растерялся – никаких намеков на герольда, или какого другого глашатая и близко не было, слуги, обслуживающие стол, носились, как бешеные скакуны со своими подносами – поэтому было непонятно, как представиться княжне или хотя бы обратить на себя ее внимание. Впрочем, скоро эта проблема решилась самостоятельно. Сидящая у середины стола Хельхельда, слушавшая со скучающим видом что-то с жаром рассказывающего ей молодого человека, расположившегося по ее правую руку, видимо того самого очередного жениха, наткнулась глазами на заморийца, остановила соседа и жестом заставила замолчать музыкантов.
- О! Новое лицо! – воскликнула она. – Может быть, гость оживит царящую здесь тоску, - добавила она не жалея чувств поморщившегося при этих словах «жениха». – Как думаешь, дражайший Дельдор?
- Да, может быть, - кисло протянул молодой человек.
- Рада, что ты согласен со мной, - сказала княжна и нагло улыбнулась своему знатному соседу. Затем обращаясь уже к заморийцу, продолжила: - Кто таков? Что привело тебя в мой замок?
Орфес Брол подошел ближе к столу и поклонился.
- Мое имя Беллардо, госпожа, - сказал он. – Услышав от добрых жителей этого города множество лестных слов о своей властительнице, мне захотелось поступить к тебе на службу.
- Вот как? А что ты умеешь?
- Я ученый человек, госпожа. Читаю, пишу, считаю, да и то, что написано - объясняю. Умею читать по звездам, гадать по внутренностям животных и экскрементам, трактовать полеты птиц, толковать сновидения. Разговариваю на сотне языков и знаю множество наук, немного философствую.
- Фило-что? – переспросил Дельдор. И его удивление не было одиноким – весь сидящий за столом люд вытаращил на заморийца глаза.
- Философствую, господин, - с поклоном ответил Орфус, - это, как бы вам сказать, - он потер подбородок, - учение о мудрости.
- Как интересно! – воскликнула Хельхельда. – Ты, наверное, и путешествовал много, о Бел… - она запнулась.
- Беллардо, госпожа, - помог ей Брол. – Да, госпожа, я посетил много уголков нашего бескрайнего мира. Был и в Кхитае и Стигии, в Аквилонии и Иранистане, в великих странах Табуретии и Кардапупии, и везде меня ждали исключительные события.
- Замечательно! – сказала княжна. – Считай, что ты нанят! А теперь садись рядом со мной, ешь, пей и рассказывай о своих приключениях.
- Освободите гостю место! – воскликнула она и многозначительно посмотрела налево от себя. На нахмурившегося Дельдора она никакого внимания не обратила.
Весь ряд людей, сидящих по ее левую руку, сдвинулся, причем человек, располагавшийся на самом краю скамьи, свалился на пол.
- Садись, Беллардо, угощайся, - широко улыбаясь, повторила приглашение Хельхельда и снова махнула музыкантам. Те опять затянули свои какофонию.

Брол не дал себя долго упрашивать и присоединился к застолью. Наложил себе мяса и начал его с жадностью поглощать. Зато первый глоток напитка чуть не заставил его поперхнуться – так есть, Рейлихово пойло.

Возникшей паузой не преминул воспользоваться Дельдор.
- Итак, дражайшая Хельхельда, мы закончили на коровах, - начал он.
- Да, действительно, - тяжко вздохнула княжна.
- Наши стада смогут достичь на ваших зеленых лугах многократного прироста. Так, твое и мое княжество станут самыми большими по количеству голов скота на всем севере. Объединение даст нам огромное богатство …
- Простите, господин, - перебил Орфус Брол, - вы сказали «стада». И много их у вас этих стад?
- Три стада по двадцать голов в каждом.
- Замечательно! Восхитительно! Поразительно! – воскликнул замориец и при этом на лице «жениха» расплылась горделивая улыбка. – А сколько стад вы перегоните на земли княжны?
- Ну, начнем с одного, а потом посмотрим, - протянул Дельдор, не совсем понимая, к чему гость ведет. Поэтому вопрос, который он задал следом, был абсолютно понятен: - А зачем ты спрашиваешь об этом чужеземец?
- Да просто так, - слегка улыбнулся Брол, - вы абсолютно правы, господин, вопрос был дурацким и ненужным. Ведь все равно, даже если вы перегоните хоть все ваши стада, то к тому времени как, эээ… как вы там сказали, голов вашего скота станет больше чем у всех в округе, госпожа Хельхельда будет пятого правнука нянчить, - при этих словах улыбка Дельдора скисла. – Хотя, - поспешил успокоить его замориец, - если бычки очень постараются, - он заговорчески подмигнул, - ну вы понимаете, То, возможно, все и побыстрее случится.
Княжна аж вся побагровела от титанических усилий сдержать смех, а опершийся обеими руками за край стола «жених» гневно воскликнул:
- Да ты издеваешься, собака!
- Не-не-не, - замахал перед собой руками Орфус, - я просто предположил! И, без сомнений, ошибся. В конце концов, кто я такой? Простой школяр, - при этих словах Дельдор начал садиться, вроде успокаиваясь, - а вы… потомственный скотовод. Ой! – ударил себя по губам Брол, увидев как «жених» покраснел от ярости, - кажется, я опять что-то не-то сказал.
- Я убью тебя, мерзавец! – прорычал Дельдор и бросил кому-то, - Дайте мне мой меч!
- Ой, дражайший Дельдор, - проговорила Хельхельда в перерыве между вспышками уже несдерживаемого хохота, - прекрати! Наверняка милый Беллардо ничего такого не имел ввиду, правда?
- О да, госпожа, разумеется, - произнес будто бы в смущенном испуге Орфус Брол. - Я всего лишь пытался сказать, что господин разбирается в скоте, гораздо больше, чем я и ничего больше.
- Вот видишь, - сказала княжна с улыбкой, - прошу тебя, Дельдор, успокойся и продолжай свою речь.
- Хорошо, - процедил тот, - только пусть он заткнется и не встревает в разговор.
- Пренепременно, господин, - сказал Брол, согнув шею в поклоне.