Конкурс 2016 - Жрица Храма Яджур

[Lex Z]

Жрица Храма Яджур


Ноги принесли Конана на улицу Тамариндов – почти заброшенный район старой Замбулы, заросший миртом, акациями и одичалой сливой. Здесь, раскинувшись посреди глинобитных домиков, в тени кипарисов возлёг храм Яджура.
Нередко храмы чужих Богов приживались в Замбуле, хотя здесь вполне хватало и своих – тёмная Кибела, кровожадный Йог. Последователи мрачного Яджура, в Вендии именуемого также Рудрой, пришли с востока – из земель далеко за Гулистаном. Из храмов в глубине душных вендийских джунглей, они принесли свою мрачную и неприятную истину.
Они гадали по звёздам, и предсказывали, когда путь будет благоприятен; могли исцелить от страшных болезней и убить, не касаясь человека и пальцем. В Замбуле их боялись и почитали; алтарь Яджура никогда не стоял без подношений. Но больше всего злой вендийский бог любил кровь. До Конана доходило немало слухов про храм вендийского божества; говорили, что в этом квартале пропадают нищие, а стражники нередко передают осуждённых преступников в пугающее святилище. И тогда в нём до ночи бьют барабаны, и жуткие крики разгоняют тишину ночи.
В сущности, боги не слишком волновали варвара; он и в своих-то, киммерийских не очень верил. Где-то на краю сознания он помнил про Крома Круаха, хозяина Могильных Курганов, про владыку моря Ллира и великого витязя Мананнана, про кровожадных сестричек Нёмайн, но никогда в жизни не приносил им жертвы и отводил им в своей невысказанной шкале ценностей не больше места, чем кувшину прокисшего вина.
Поэтому никакого трепета, проходя мимо храма Яджур, он не испытал.
И потому крик, раздавшийся из дверей, его не напугал, а насторожил.
Киммериец задумчиво замер напротив святилища; с одной стороны, какое ему дело до здешних жертвоприношений в капище? С другой, в вопле было столько неподдельной, отчаянной боли, что рука киммерийца невольно легла на рукоять клинка. К тому же, крик, похоже, был женским – а мучить женщин на родине Конана не было принято. По его мнению, они были предназначены для куда более приятных дел.
И в этот миг из-за угла послышалось звяканье железа – приближался отряд стражи. А Конан был у неё совершенно не на хорошем счету.
Губы варвара внезапно растянулись в ухмылке – новая идея посетила его голову. Да, он мог бы ещё скрыться в лабиринте улочек; более того, вполне вероятно, что стража просто-напросто его бы не узнала. Но почему бы и скрыться в храме? Там уж точно стражникам не придёт в голову его искать!
Решение было мгновенным, импульсивным; не раздумывая более, Конан толкнул дверь и оказался комнате довольно странного убранства.

С одной стороны, неслыханной роскоши – затканные золотом покрывала, диваны из слоновой кости, тяжёлые гобелены. С другой – в убранстве проскальзывал какой-то мрачный, извращённый, почти дьявольский колорит: изображения на покрывалах вгоняли в дрожь; аура мрачности сгустилась в воздухе. Из альковов на него скалились божки. Многие из них были уродливыми, словно с них сорвали маски и оставили в неприглядной мерзости. Конан догадался, что здесь хранились изображения божеств, изображения которых в религиях Заморы и Гибории запрещалось создавать. Вокруг них словно висела аура нематериального зла.
Киммериец прошёл целую анфиладу комнат, как капли воды похожих друг на друга. Удушливый аромат злобы ощущался повсюду. Тени на гобеленах, казалось, надсмехались над ним, качая головами, сопровождая его в этом мрачном путешествии по коридорам. Он проходил мимо алтарей из чёрного дерева, мрачно сиявших в сгустившейся полутьме; мимо хрустальных черепов, весело скалившихся своими сверкающими зубами. Их пустые глазницы провожали киммериеца глазами.

В нишах курились благовония, распространяя резкий, неприятный аромат; на постаментах из чёрного мрамора покоились полированные стеклянные шары. В альковы, занавешенные плотными портьерами, непрошеный гость предпочёл не заглядывать. Иногда из них слышался какой-то шепоток и мелькали тени, но Конан, молча тряхнув головой, избавился от навязчивого наваждения и пошёл дальше.
— Великий Кром, — пробормотал он. — Конец-то тут есть?
Похоже, его воззвание было услышано: его путь закончился – в просторном помещении с полом, выложенным шестиугольными плитами из жадеита и стенами, обшитыми тиковыми панелями.
Из него не вело никаких дверей.
Но одна из стен была задёрнута туманной кисеёй.

Конан рывком сорвал её и оказался в жертвенном зале. Зал был просторным, и по форме напоминал то ли полукруг, то ли подкову. В дальнем конце виднелось две двери, выполненные из чёрного материала; они жирными угольными кляксами выделялись на фоне белого мрамора.
А между ними была прикована голая девушка.
Довольно миловидная, с белой кожей, но южной утончённостью черт: возможно, кофийка или офирка, а может, знатная стигийка или зингарка. Из всей одежды на ней была лишь диадемка, ослепительно сияющая алмазами, что придавало зрелищу немного декадентский вид. Варвар залюбовался точёной красотой её фигуры и полной, округлой грудью. Влажные пряди чёрных волос густыми змеями разбежались по плечам, а глаза горели, как уголья.
— О боги, боги, боги!!!
Грудь, красивая и полная, с тёмными сосочками, подпрыгивала и дрожала, как желе, вызывая приятную пустоту в животе у киммерийца – девушка извивалась, как змея, пытаясь вырваться из цепей – но безрезультатно.

— О боги!
Красотка была необычным образом прикована к стене, покрытой фресками и барельефами; изображения вызвали у киммерийца дрожь отвращения. Часть рисунков плавно переходила в барельефы: оскаленные пасти, когтистые руки точно пытались вырваться из плена стены. Шесть массивных лап, скульптурно продолжающих стену, держали девушку за руки и ноги.
Но и на этом не заканчивались странности.
Дымок от отверстий в полу по непонятной причине стягивался к её обнажённому телу; он свивался густыми серыми спиралями, обвивая её ноги; ласкал живот и бёдра. Киммерийцу показалось, что это живое существо – и оно с похотью взирало на пленницу, хотя и не имело глаз.
Увидев варвара, девушка закричала:
— Умоляю, умоляю всеми богами, которые только есть на свете, умоляю священными узами человечности, умоляю всем, что для тебя свято, вытащи меня отсюда!
Она разрыдалась.
— Умоляю!
Киммериец оценивающе взглянул на держащие её каменные лапы.




Конан сплюнул на полированный пол.
Если хорошенько примерится, пожалуй, он сможет отломать эти штуковины. И в этот миг новая мысль посетила его шальную голову.
— И чего ради мне это делать? — буркнул он. — Кто ты вообще такая?
Девушка облизнула губы.
— Я лишь несчастная, которую жаждут принести в жертву изуверскому богу, — сказал она, но что-то в её тоне заставила киммерийца усомниться в искренности.
Слишком хищным, оценивающим, нечеловечески умным был её взгляд – даже сейчас, на пороге пугающей смерти.

Конан хмыкнул.
— И что мне за это будет? — ухмыльнулся он.
Лицо девушки исказилось яростью.
— Жрицы Рудры не дают первым встречным!
Пожав плечами, Конан шутливо обернулся к выходу из храма.
Девушка разъярённо зашипела ему вслед:
— Хорошо, я дам тебе, чёртов дикарь! Всё мужчины одинаковы – грубые, волосатые, похотливые скоты без малейших представлений о мироздании! И не видят дальше собственного носа!
Киммериец хмыкнул.
— Ладно, — проворчал он, — я тебе помогу. Как-то раз я видел, как пикты приносили в жертву связанных девушек из лигурийцев, на алтарях своего жуткого Голке. Они сдирали с них живьём кожу, привязывали к жертвенникам, и оставляли умирать. Лучше никому такого не видеть.
Он проверил, хорошо ли ходит меч в ножнах.
— А насчёт награды – я пошутил.
Недолго думая, он ухватился за первую попавшуюся лапу и потянул на себя. Мышцы вспучились, лицо побагровело. Барельеф поддавался с трудом. Каменные пальцы словно не желали её отпускать. Наконец, дикарь отломал их один за другим и побросал на пол. Девушка с оханьем опустилась на колени, растирая опухшие суставы. Киммериец, поплевав на руки, вытер их о колени, и невольно залюбовался на её пышное тело.
— Ну вот, ты и свободна, — грубовато сказал он.
И в тот же миг изумлённо выпучился:
— А это что ещё за чёрт?!


Конан и сам не понял, откуда он взялся – но в зале появился ещё один человечек. Роста он был небольшого, киммерийцу едва по грудь.
У него было лицо с тонкими и умными чертами, впрочем, совершенно чуждыми этой части мира. Он не был похож ни на туранца, ни на иранистанца, ни на вендийца, ни на зуагира, ни на гханата. Никого подобного киммериец ранее не видел. Лицо незнакомца было слегка желтоватым, а разрез глаз – странным и непривычным. Его руки были спрятаны в широких рукавах просторного одеяния, а лицо хранило отпечаток безмятежного покоя.
Дикарь смутно припомнил, как Шамуас, подельник по воровским делам, рассказывал ему о желтолицых обитателях страны Кхитай, что лежит так далеко, что даже и представить невозможно – за джунглями владений царя Чандрагупты, за горами, что касаются верхушками самого неба. Тогда он счёл, что это просто сказки – но вот, воочию видел одного перед собой.
Диковинный человечек церемонно поклонился:
— Кажется, к нам пожаловали гости!
Конан хмуро сжал ладонь клинка.
Но человечек, казалось, не заметил опасно суженных глаз, напрягшейся фигуры киммерийца – ещё мгновение, и дикарь сорвётся, прыгнет вперёд, как тигр на охоте. Житель поднебесной страны медленно раскачивался, прикрыв глаза.
— Мы рады видеть тебя, незнакомец. Не желаешь ли присоединиться к обряду?
Он ласково улыбнулся.
— Яджур не откажется от ещё одного сердца на алтаре.
Конан зарычал.
Жрец весело рассмеялся, но зло смотрело из его древних глаз.
— Не хочешь? Ну что ж, тогда придётся обрадовать тебя насильно…
Киммериец прыгнул – словно распрямившаяся пружина, метнул себя вперёд.
И всё же, не успел.
Жрец сделал быстрое движение ладонью, и по комнате поплыли шлейфы дыма – серебристого, как фольга. Казалось, они вырастали прямо из воздуха, заполняя собой помещение. Предупреждающе вскрикнула девушка, а затем всё померкло. Он остался один посреди вуалей тонкого дыма – словно одинокий атом среди океана серебряных звёзд.
Комната превратилась в туман.
В нём, то отдаляясь, то приближаясь, били рокочущие барабаны. Конан крепко сжал рукоять меча: он был готов ко всему – что бы сейчас не вышло из искристой мглы. И туман, казалось, почувствовал его уверенность и заколебался: стали расползаться плотные шлейфы, таять исчезать, словно растворяясь под порывами резкого ветра. Последние пряди тумана исчезли – и Конан обнаружил, что он всё так же стоит в мраморном зале, опираясь ногами о каменный пол и сжимая рукоять длинного меча, сверкающее лезвие которого было направлено на колдуна.
Жёлтокожий жрец медленно выпростал руки из рукавов.
В его взгляде появилось напряжение – и уважение. Он молча посмотрел на киммерийца – словно древний бог зла. В его глазах таились такие бездны, что северянин отшатнулся. Но и колдун, казалось, увидел в глазах дикаря нечто такое, что заставило его отвести взгляд.
Священник зла снова спрятал руки в рукава.

Слуга бога Яджура с мягким сожалением посмотрел на киммерийца.
— Ты силён, — признал он. — Силён, как дикий зверь, что рос среди снегов.
Жрец покачал головой:
— Но твоя сила здесь не нужна.
Он серебристо рассмеялся.
— Ты полагаешь себя спасителем? Но эта дева сама возжелала провести обряд. Она прошла пятнадцать ступеней инициации, она распахнула себя, чтобы принять Яджура.
Киммериец хмуро посмотрел на нагую девицу.
— Это так! — отчаянно крикнула она. — Но я больше не хочу! Я не думала, что будет… так… это чудовищно!
Жрица взмолилась:
— Не дай ему себя уговорить! Он сущий дьявол – не слушай его слов!
Желтолицый священник улыбнулся.
Он поднял голову и его магнетический взгляд буквально ударил в киммерийца.
— Ох, — с притворным недоумением развёл руки он. — Разве я делаю что-либо противозаконное? Культ Яджура очень почитаем в Замбуле! Зло лежит в основе человеческой сущности, зло движет нами – так почему не принести себя в жертву злу целиком?
Его мягкий голос утешал, убаюкивал.
— Глаза обманывают тебя, северянин. Ты полагаешь, это лишь дым? О, нет! Эти ямы ведут куда ниже, ниже вашего ада! Это колодцы в другие миры; и существа из Иба выходят из них. Они ласкают тело той, что приготовлена для Яджур-нанокаи.
Уроженец страны Цинь склонил голову.
— Я лишь скромный адепт Великого Знания. Мои силы невелики, но я могу открыть врата в миры, которые ты не можешь даже вообразить. Оттуда приходят существа, что древнее пирамид, древнее Турана и древнее самой земли под нами.
Он простёр ладонь к киммерийцу.
— Будь с нами! Вкусы чёрных плодов познания!
— Нет, нет! — кричала девушка. — Не слушай его! Спаси меня!
Адепт тонко улыбнулся.
— Как может спасти кого-то тот, кто не может спасти себя?
Он весело хлопнул в ладоши.
— Да позволим же нашему гостю услышать голоса Иба!
— О, нет, — взмолилась девушка. — Только не это!
— О да, именно так, — рассмеялся служитель зла.
Жрец пристально посмотрел в твои глаза.
— Гости из других сфер уже близки.
Конан хмуро смотрел на него.
Он готов был поклясться, что в прошлый раз опустил клинок прямо на него – но жрец уклонился, словно лист под порывом ветра, рассыпался, как прах. Глядишь, и ещё раз повторит. Выкинет свои фокусы.
Если бы не это, дикарь давно бы оттяпал ему голову.


А тем временем в храме что-то происходило.
Пульсирующий гул за дверью усилился, вызывая тревожащее ощущение. Что-то противоестественное было в нём, чуждое человеческой сущности. Ритм пронзал тело, вызывая болезненные видения. Казалось, Конан слышал неясный гул голосов, доносящийся из какой-то бездны; эти хриплые, низкие голоса причиняли почти физическую боль. Какое действо происходило за дверью? Кому били барабаны? Кто отзывался из колодцев?
Его коснулось безумие, а душа погрузилась в кипящий ад.
Конан мотнул головой, обрывая видение. Жёлтокожий человечек всё так же стоял, сардонически сложив руки на груди.
В его глазах, казалось, была жестокая мудрость зла.
— Чёрные барабаны Буру взывают к существам из нижней Пещеры, — загадочно сказал он. — Кто спит ниже уровня вод? Где путешествует солнце после своего захода? Какие кипящие бездны нужно преодолеть, чтобы постичь древнюю мудрость зла?
Его голос завораживал, подобно заклятию.
Пульсирующий ритм плыл от двери до алтаря.


Жрец мрачно улыбнулся.
— Услышь же голоса бездны Тхе!
Голоса окружили его; откуда они взялись?
Они нашёптывали что-то завораживающее и неприятное, что-то, что нельзя было осмыслить целиком, но с каждой фразой, душа, казалось, всё глубже и глубже погружалась в леденящую пропасть отчаяния. Конан поддался тлетворному ритму безумия, и его тяжёлая голова вскоре упала на грудь.
Зло услужливо открывало пред ним себя.
Каждую чёрную бездну.
И вот, смысл слов проводников стал ему ясен, и Конан изумился, как раньше можно было этого не понять. О страшных вещах вели речь они, вызывая у него дрожь желания; о дивных тайнах древних веков и загадках земли.
Жрец тонко улыбнулся.
— Твой зов услышан, — чуть помедлив, сказал он. — Те, кого ты звал, придут.
И с его словами что-то неуловимо изменилось в помещении. Тени стали глубокими, чёрными; а затем они стали густеть – удлинились, заполнили комнату, потекли к киммерийцу.
Когтистые чёрные лапы протянулись от стен.
Конану казалось, что стены кровоточат.
— Нет, нет! — закричала девушка. — Борись!
Сделав отчаянное усилие, Конан встрепенулся. Лишь этого малого усилия не хватало: само твоё тело восстало против навязанного омерзительного ритма; плечи расправились, голова поднялась, а кровь, казалось, закипела – и, кипящей волной прокатилась по телу, смывая последние следы колдовского транса.
Ощущение кипящей энергии переполнило его существо; сама природа восстала против неестественности, жизнь против смерти.
На его губах появилась весёлая усмешка.


Жрец изумлённо отшатнулся.
Маска бесстрастности слетела с него.
— Во имя Семи Лиц Рудры! — воскликнул он. — Мне никогда не доводилось видеть никого подобного тебе, дикарь! Никто ещё не мог выдержать советов бездны Тхе!
Желтолицый священник склонил голову в почтительном поклоне.
А Конан не считал оказывать почтение изуверу, приносящему других в жертву и, сочтя момент удобным, ринулся на него. Но увы, его атака провалилась. Жрец молниеносно выпростал ладонь из рукава и швырнул дикарю в лицо щепотку какой-то пурпурной пыли.
— Не так быстро, мой темпераментный друг, — улыбнулся колдун.
Могучий варвар внезапно зашатался, словно теряя опору под ногами.
Киммерийцу показалось, будто он ослеп.
Колдовской декокт разрушил его связь с реальностью, заставив кружиться голову и пойти картинку перед глазами какими-то пятнами. Рыча от ярости и пошатываясь на каждом шаге, направился в ту сторону, где стоял жрец – но спустя мгновение остановился, сообразив, что оставит девицу без защиты. Зрение понемногу возвращалось – но медленно, медленно.
Впрочем, и колдун не спешил его атаковать.
— Кром ок Мананнан ан Ллир!
Дикарь витиевато выругался на родном языке – кажется, жрец играл с ним, как кошка с мышкой. Впервые за долгое время киммериец ощутил себя беспомощным младенцем, и это ощущение ему не так уж понравилось.
— Ты нападать-то собираешься? — буркнул он.
— Всему своё время.
Уроженец Востока вновь церемонно поклонился.
— Что ж, дозволь мне тогда познакомить тебя с дитём Азаг-Тота, дикарь. Я вызову одного из тех, кто обитают в мирах, что неведомы мудрецам Запада. Эти миры непохожи на Замбулу или великую Поднебесную – иные правила и законы царят там.
Служитель Яджура улыбнулся.
— Там нет цветов и звуков, а есть лишь углы и соразмерность. Там нет добра и зла, а есть лишь голод. У него нет имени, но давным-давно он был рождён у корней древа Зла Ишед, что в Сетау. Он минует Саккат, и пройдёт Золочёными Вратами, что украшены письменами «убраш» и «нахар», неведомыми смертным.

Желтолицый человечек сложил ладони перед грудью и искажённым голос пропел – скрежещущими, тонкими, острыми голосами – казалось, подобных звуков не должна исторгать человеческая глотка.
— Айе гхе ах арат ту хезер, Сетх ду зраил! Айе гхе бестамед нон кату!
И с каждым словом в воздухе что-то сгущалось. Тени потекли в центр комнаты – вопреки всем законам природы они оторвались от стен, от предметов, чтобы собраться в призрачную, дымную фигуру. Девушка вскрикнула.
Жрец церемонно поклонился:
— Узри же лик того, кто придёт в час Рассвета демонов из Непознанных дебрей Сахватта!
Конан лишь сплюнул на пол.
Возможно, большинство людей и впрямь испытало сверхъестественный ужас при виде подобного колдовства, однако киммерийцу в своё время довелось повидать вещи и намного хуже. Он даже с некоторым любопытством воззрился на полупрозрачное существо в центре залы.
Жрец же раскачивался, и глаза его были прикрыты.
— Вот о чём повествует книга Дагона: «И когда подует сильный ветер, то убьёт всех, стоящих вокруг, кто ещё жив, и увидишь Лик Господина Зыбкого Тумана, который видом своим повергает в погибель».
— Вот я его вижу, — буркнул Конан. — И где моя погибель?
Он нетерпеливо повёл плечами.
— Посмотрим, на что годится этакая пакость.
Помедлив, киммериец поклонился невиданному противнику.
Существо тоже нападать не спешило: по-птичьи склонив голову, оно смотрело на киммерийца. Его тело состояло из прозрачных, сероватых, струящихся теней; словно из речной воды.
— Я открыл колодцы Иба, — сказал жрец. — Дабы оно смогло прийти в наш мир. И его терзает голод. И его голод можешь удовлетворить ты, дикарь.
— Я бы тоже пожрал, — охотно ответил Конан. — Да только этой штукой не закусишь. Вот прикончу его, и пойду в таверну, закажу добрый окорок и вина.
Существо, наконец, пошевелилось.
Оно задумчиво посмотрело на свои длинные, серебристые когти.
Конан не сомневался, что один удар отправит его к праотцам. Однако он ничуть не боялся – поединок доставлял ему удовольствие. Мягкой, кошачьей походкой он сдвинулся вкруг демона. Он не испытывал к нему ненависти, как не испытывал бы её к леопарду, охотящемуся на антилопу. И не боялся его – поскольку не слишком-то боялся смерти. А, в конце концов, что оно могло ему сделать?
Только убить.

Существо плавно поворачивало голову вслед за ним – описав полный круг. Человек из плоти и крови свернул бы себе шею, но порождению дыма и теней не сделалось ничего. Чудовище изучало Конана пронзительными жёлтыми глазами, напоминающими птичьи, словно опасаясь невиданного врага. На миг их глаза встретились… Киммериец увидел в этом взгляде холод, невероятную бесконечную стужу, ощущение далёких пучин, откуда явился их обладатель.
И этот взгляд словно окунул дикаря в ледяную бездну.
Он ощутил себя крохотной искоркой во мраке, окружённой чудовищными силами, такими же древними и могучими, как и сам мир. И ещё – ощутил странное безразличие и равнодушие этих старых сил, которым не было до человечества никакого дела. Холод безвоздушных пустот, что, согласно вере Асуры, окружают обитаемые миры, объял всё его существо.


А затем, наконец, существо ринулось в атаку.
Монстр двигался с неописуемой быстротой; если бы на месте варвара был любой цивилизованный человек, он уже лежал бы с расколотой головой. Но тело Конана начало двигаться раньше, чем он осознал увиденное: изогнутые серпообразные когти хватанули воздух. Горящие глаза твари мелькнули перед лицом киммерийца. Дьявольская гримаса исказила лицо выходца из преисподней.

Каким-то сверхъестественным дикарским чутьём угадав, куда будет нанесён удар, киммериец сместился в сторону, и взметнул лезвие меча в то место, где должна была появиться голова. Раздался вой, и чудовище материализовалось среди танцующих теней, проявившись настолько, насколько это вообще было возможно. Колоссальной силы удар должен был снести твари голову, сквозь череп шла ужасная рана, и оно отчаянно скребло по лицу руками.
Для человека удар такой силы был бы смертельным.
Но бестия подняла свою неестественно вытянутую голову и впилась в дикаря ненавидящим взглядом. Хотя очертания её лица размывались, и киммериец не видел чётко её глаз, но ощутил этот взгляд, как ментальный удар.
Конан не торопился нападать.
Монстр утратил значительную часть своей ловкости и подвижной неуловимости, и, когда она ринулась вперёд, Конан подловил её во второй раз. Чудовище заскулило, прижимая к руке неподвижную культю. Киммериец на миг подумал, что всё идёт как-то уж очень гладко, и точно, накаркал.
Тень обретала плоть.
Не дожидаясь удара, Конан прыгнул вперёд, поражая гостя из преисподней клинком, но сверкнувшее лезвие прошло через бесплотное тело демона, не причинив ему никакого вреда. Конан едва не потерял равновесие.
А в следующий миг всё поменялось.
Тело вдруг стало резким, словно вошло в фокус. Его глаза сверкнули алым пламенем и когтистые руки потянулись к нему. Конан отпрыгнул назад, не будучи уверен, что ему действительно могут повредить эти бесплотные руки, но не имея ни малейшего желания это проверять. Тем временем тени сгустились; тело демона окончательно обрело плоть и стало чёрным, словно адское варево, и в нём сверкали алые угольки глаз.
Жрица за спиной Конана отчаянно вскрикнула:
— Серебро и огонь! Серебро и огонь!

Взгляд киммерийца охватил помещение.
Тигриным прыжком он оказался подле причудливого светильника – огромной серебряной чаши, в которой причудливыми лепестками трепетал кхитайский огонь – там горела «кровь земли». Резким движением подхватив светильник с постамента, киммериец швырнул его в подступающего демона.
Демон взвыл.
Пламя взревело, казалось, пожирая его бесплотное тело. Пришелец из иных миров заметался по комнате, быстро окутываясь слепящим голубым пламенем. В последнем отчаянном рывке он попытался дотянуться до дикаря, но пламя в очередной раз загудело, и демон превратился пылающий белый шар. Волны света прокатились по нему изнутри, с треском пожирая его астральное тело.
А затем пламя опало, и от демона не осталось ничего.

Девушка сидела у ног дикаря, отчаянно вцепившись в колено. Похоже, после перенесённых испытаний силы оставили её. Жрец же с любопытством смотрел на киммерийца, по-птичьи наклонив голову – так разглядывают любопытную букашку.
— Валяй уже нападай, — буркнул Конан. — Чего зря пялиться.

Адепт серебряно рассмеялся.
— А ты не из робкого десятка, варвар.
Наконец, он решил что-то для себя – и весело хлопнул в ладоши.
— Что мудрецы запада знают о мироздании? — загадочно изрёк он. — Они знают лишь пути; но мы – видим врата. Много дивных существ обитают на Странных путях; и теперь тебе надлежит встретиться одним из них, северянин!
Он в предвкушении потёр руки.
— Одного ты сразил, но разве мало их?
Жрец шутливо поклонился:
— Раз уж ты так жаждешь сразиться со мной, то поспешим!
Он бросил на жаровню щепотку порошка.
Тот вспыхнул зеленым светом. Потянулся тонкий, резко пахнущий дым. Чад медленно стекал с потрескавшегося камня, серыми струйками ниспадая на пол, сворачиваясь кольцами, змейками распространяясь по залу. Вскоре под ногами трепетала туманно-серебристая лужа.
А затем случилось нечто невероятное.
Жрец извлёк из складок своего одеяния потрескавшуюся старую дудочку и заиграл на ней прихотливую мелодию. И серебристые клубы дыма отозвались ему! Струйки тумана, словно змейки, поднимали дымные головы в сторону девушки и киммерийца. Тот невольно попятился, заграждая собой незнакомку.
Колдун рассмеялся.
— Наши маленькие друзья очень любят непрошенных гостей!

Выход был перекрыт – добраться до жреца или двери было невозможно.
Дым не хотел рассеиваться.
В нём представали какие-то причудливые формы, словно какая-то загадочная разновидность жизни пульсировала в нём, призванная желтолицым колдуном из плена небытия. Струи медленно стекали с кадила, вспениваясь и клубясь, мягко падали на каменный пол, поднимая облачка и медленно-медленно ползли к жертвам. Свивались в кольца, будто змейки, заклинаемые уличными факирами-шарлатанами. Поднимались на изогнутых белых струйках, словно настоящие гибкие змеи.
Змеи из дыма подняли головы.

И тогда девушка стала танцевать.
Она поднялась на одной ноге, упираясь пяткой в колено.
И застыла – напряжённая, как струна.
Конан невольно залюбовался ею: в одной только диадеме, нагая и прекрасная, с хмуро-сосредоточенным выражением лица, она выглядела как настоящая королева. А затем она вдруг начала быстро-быстро двигаться, ловко отбивая пяткой ритм о пол. Её грудь задорно подпрыгивала, бёдра соблазнительно вращались. Жрица то откидывалась назад, прогнувшись колесом и доставая кончиками пальцев пола, то касалась пальцами ступней. Её руки при этом плавно выписывали сложные фигуры – так быстро, что казалось, что у неё их шесть, как у богини Кали.
И тогда струи дыма вдруг остановились.
Они раскачивались туда-сюда, как загипнотизированные змеи.
— Беги! — крикнула девица. — Атакуй!

Конан прыгнул к жрецу.
Упругие струи тумана, перекрывая цель, устремились к нему. Возможно, их прикосновение оказалось бы безвредным, но Конан не хотел проверять. Он был почему-то уверен, что эффект от их касания будет таким же, как и от укуса настоящей змеи. Оставался только один выход.
Уничтожить их источник.
Курильница.
Он метнулся к ней.

Ведь откуда стекал дым, что превращался в змей.
Белёсые змеи последовали вслед за ним. Казалось, их направляет какая-то злая воля. В изгибе их туманных голов была угроза не меньшая, чем в кольцах вендийской кобры. Их клиновидные головы вставали из тумана, как гидра.
Но они не успевали.
— Разбей! Разбей курильницу! — закричала девушка.
Конан бросился вперёд.
Он тремя прыжками преодолел разделяющее его от алтаря расстояние, и пинком кожаного сапога сбросил кадильницу на пол. И змейки тут же словно опали, уронив свои туманные головы на мрамор. Упругие струи расползлись тонкими шлейфами тумана. Чудовищное колдовство рассеялось.

До этого жрец наблюдал за сражением с бесстрастным ликом, похожим на лицо дьявола. Но в этот миг душевное равновесие изменило ему.
Лицо желтокожего адепта исказилось.
— Ах ты, шлюха! — воскликнул он. — Яджур та-у-джур! Ты могла стать вместилищем бога, а предпочла общество дикаря! Тридцать три ритуала было проведено, что подготовить тебя для принятия Рудры-Яджи! Но теперь ты просто умрёшь!
И сложил из пальцев фигуру.
Если бы Конан был родом с востока, он знал бы, что это мудра – знак, с помощью которого призывали и заклинали демонов. Но он был с запада, и традиции Востока для него не значили ничего. Он лишь понял, что жрец собирается сделать что-то угрожающее, воспользоваться колдовскими силами, и прыгнул вперёд, как тигр, что настигает добычу на водопое. Речь жреца оборвалась, и он с изумлением уставился на обагрённый алым клинок. Сантиметры стали вышли у него из груди. Мантра осталась непроизнесённой, и астральные проводники остались на Странных Путях.
Ритуал вызова был незавершён.
— Ядж-Когга… — пробормотал жрец и рухнул на колени.
Кровь хлынула у жреца горлом, и он безвольной кляксой распластался на полу. Конан довольно хмыкнул: наконец-то ему удалось подловить адепта бесчеловечного культа на излишней болтовне.
Дикарь пренебрежительно наступил на него, извлекая клинок.
— Больше он никого не отправит к своим богам, — мрачно сказал он. — Настало время предстать перед ними самому.

Девушка рухнула на колени, вся дрожа от пережитого испытания.
— О боги, неужели мы спасены?!
— Полагаю, да, если он не оживёт, и не напустит на нас ещё какую-то пакость.
— Не думаю, — покачала головой спасённая.
Тем временем в храме что-то происходило. Над алтарём заклубился чёрный дым и замелькали тени. Сквозь них мерцала пульсирующая вспышка огня. Внезапно из-за правой двери послышался долгий тягучий звон, и горький стон: будто что-то оплакивало смерть жреца.
Девица взяла тебя за руку.
— Пойдём, — потянула она тебя. — Я бывшая жрица, но некоторые тайны людям лучше не знать.
Пульсирующий ритм измелился; казалось, он завораживал, звал. Невольно поддавшись искушению, Конан сделал два шага к двери. Сквозь непроглядный камень, казалось, пылает свет и мелькают тени.
— Пазузу, — словно дохнуло из-за двери. — Кутулу.
Девушка удержала его руку.
— Туда нельзя заходить.
Тряхнув головой, словно пытаясь её избавить от чёрных нитей зла, Конан сделал шаг в сторону от двери. Но силы его оказалось недостаточно – и его рука будто сама собой нашарила ручку и распахнула её.
Внезапно всё потеряло привычный смысл и очертания; внезапно Конан оказался в царстве тьмы бесчисленного числа оттенков. Казалось, чёрные языки пламени облекали его вокруг; он же, невзирая на то, что в груди у него горело нечто наподобие фонаря, казался сгустком омерзительной скверны. Его чёрное, клубящееся тело распухало; оно клубилось и извергало потоки неописуемой мерзости. Но вот что странно – это совсем не вызывало у него отвращения; казалось, Конан ощущал удовлетворение своим собственным видом.
Странным образом ему вдруг почудился страшный и пристальный взгляд. Он рыскал во мраке, полный голода и алчности. Жуткий взгляд скользнул по нему, едва задев – но даже от этого леденящего касания у Конана почти остановилось сердце. Что-то очень злое и очень могущественное коснулось его сути. А в следующий миг варвар ощутил, как его ухватили за край туники тонкие пальцы.
— Нет, нет, умоляю, — всхлипнула спасённая. — Не ходи туда.
Сделав над собой титаническое усилие, Конан закрыл дверь.

Тяжело вздохнув, Конан сделал шаг назад – невероятно тяжёлый первый шаг; но наваждение тут же отпустило, словно он вырвался из засасывающего болота, и идти дальше стало невероятно легко. Варвар обнял за плечи девушку, и её тёплое, нежное, трепетное тело примирило его с потерей отварительного блаженства.

А она ехидно улыбнулась.
— Идём со мной, незнакомец. Ты так жаждал утех – и я вознагражу тебя!
Конан развернулся к выходу.
— О нет-нет, не туда, — поймала его за рукав. — Теперь я – полноправная владычица храма Яджур-Тхе, и нам больше нечего боятся.
Жрица потупилась:
— Идём же в мои покои.
Они прошли коридором, выложенным ляпис-лазурью и освещённым фиолетовыми камнями, но вспыхивающими, то гаснущими под потолком, и оказались перед арочной дверью, закрытой всего лишь на бронзовый крючок.
На двери были изображён цветок лотоса.
— Здесь я живу.
Девушка обернулась и смущённо поклонилась.
— Проходи, а я ненадолго отлучусь.
Конан вошёл внутрь.
В комнате почти не было мебели, кроме софы из чёрного дерева, укрытой ковром и треножников, на которых, в зелёных кадильницах, курились благовония. Кольца дыма, колдовского жёлтого цвета, поднимались к потолку и гасли, словно огонёк свечи на ветру. Они свивались и сплетались в загадочные фигуры. Висели изящные медные лампадки – лепестки пламени трепетали, бросая на стены танец теней.
Жрица вскоре вернулась к нему.
Она облачилась в одежду из белого льна, выделанную так тонко, что ткань просвечивала, и сандалии из позолоченной кожи. Её волосы блестели ароматным маслом.
Впрочем, на взгляд дикаря, наряд был совершенно излишним.
— Я обещала тебя вознаградить, и награжу, — прошептала она.

Она дёрнула за свисающий со стены шёлковый шнурок.
Дверь отворилась, и в комнату вошли две нагие девушки. Серебряные язычки трепетали в медных колокольчиках, прикреплённых к браслетам на руках и ногах, окутывая их облаком лёгкой мелодии. Они поставили на столик разнообразные яства – большие графины, полные прохладного золотистого вина; вазы с фруктами; кувшины шербета.
— Если хочешь, они будут твои, — небрежно указала на красоток жрица.
Конан окинул их оценивающим взглядом и хмыкнул.
Незнакомка немузыкально фыркнула от смеха:
— Решаешь, что лучше – они вдвоём или одна я?
Она снова хлопнула в ладоши:
— Милые, оставьте нас ненадолго, позже гость к вам присоединиться.
Девушки с поклонами удалились.
Жрица подошла к тебе.
— Что ж, теперь тебе не нужно выбирать. Возьми меня, а если хватит сил, то и их – я неревнива. Вот только боюсь, после меня сил у тебя останется немного…
Дикарь положил руки ей на бёдра.
Она вывернулась и подошла к стене. Запалила от свечи ароматическую палочку и зажгла ещё одни курильницы в углу, в форме китайских змей. Терпкий запах поплыл по помещению. Затем она вернулась и сама прижалась к нему.
— Вот теперь я готова, — шепнула она.
Терпкий аромат, текущий от курильниц, казалось, заполнил всё существо Конана. Варвар словно провалился в какой-то острый, пряный туман, экзотическое море, заполненное ароматами, волнами и теплом. Удовольствие пронизывало его с ног до головы.
Конан повалил её на кушетку.
Тонкие струи дыма, как змеи, оплели её тело. Полупрозрачные серые шлейфы, серебристые змейки, прежде чем расплываться прозрачными ароматными облаками, щекотали её горло, обвивались вокруг бёдер, ласкали подрагивающий бюст. Острый аромат лез дикарю в ноздри, заставляя всё внутри пылать и возбуждая ещё сильнее. Она хрипло задышала; её дыхание участилось; на луб выступили крохотные капельки пота. Рычание Конана перемешалось с лёгким звоном золотых колокольчиков…

Когда всё закончилась, девушка с любопытством посмотрела на Конана. Она возлежала, совершенно голая, среди шёлковых простыней и подушек из шёлка. Была в ней какая-то варварская, тигриная красота, а капризный изгиб полных ярко-алых губ говорил о немалой чувственности.
Внезапно она вскочила.
— Позволь, я погадаю тебе, варвар!

Конан пожал плечами.
Она встала и ленивой, соблазняющей походкой приблизилась к нише в стене. Там, закрытый шёлковой кисеёй лежал гадальный шар – большая глыба отполированного горного хрусталя, на куске чёрного, как сердце ведьмы, бархата. Девушка бросила щепотку странного зеленоватого, чуть светящегося в полумраке порошка, на миниатюрный алтарь, и нараспев прошептала странные слова:
— Иао, ле аа кстулел шангойяр!
И в тот же миг Конану показалось, что хрустальный шар расширился: всю комнату заполнили его мерцающие глубины. В ушах киммерийца раздался странный звон, словно натянулась где-то на краю мироздания тонкая струна; голоса что-то шептали в его уши – и странные видения посетили его – мужей в одеждах, что состояли из разноцветного пламени, городов, чьи пурпурные и лазуритовые башни возносились над первобытными джунглями, где рыскали чудовища, невообразимые рассудком.
А затем дивное видение пропало.
Осталась только девушка.
Она смотрела на тебя так, словно видела впервые. А затем вздрогнула и внезапно отпустила руку. Её большие глаза изумлённо расширились.
— Во имя Яджура!
Её губы сжались:
— Не буду отрицать, теперь, когда я порадовала свою плоть, я собиралась убить тебя, дабы испросить прощения у Яджура – ведь сегодня ему не досталась положенная жертва.
Конан мгновенно нашарил оставленный у изголовья меч.
С его губ сорвалось лёгкое рычание.
— О, оставь, — небрежно отмахнулась девушка.
Она закрыла глаза.
— Да, таковы были мои планы. Но звёзды явно говорят мне – твоя победа над жрецом была не случайной. Немногие смогут противостоять тебе, Конан из Киммерии! И уж точно не я.
И она молча поклонилась ему.
— Незнакомец, ты отмечен печатью богов – я вижу, — сказала она. — Тебя ждёт немало странных и тяжёлых битв; но однажды – да, я вижу это отчётливо – однажды ты станешь королём!

[Vlad lev]

Не ясно, с чего вдруг автор отделил Замору от Гибории
Оценка 9 или 10

[Комиссар]

Цитата: Автор: Lex Z Ноги принесли Конана на улицу Тамариндов

Забавный оборот.

Цитата: Автор: Lex Z В сущности, боги не слишком волновали варвара; он и в своих-то, киммерийских не очень верил. Где-то на краю сознания он помнил про Крома Круаха, хозяина Могильных Курганов, про владыку моря Ллира и великого витязя Мананнана, про кровожадных сестричек Нёмайн, но никогда в жизни не приносил им жертвы и отводил им в своей невысказанной шкале ценностей не больше места, чем кувшину прокисшего вина. ... — Великий Кром, — пробормотал он. ... — Кром ок Мананнан ан Ллир! Дикарь витиевато выругался на родном языке

Что-то нигилизм Конана как-то подозрительно быстро улетучился.
С каких это пор имена киммерийских богов - витиеватые ругательства?

Цитата: Автор: Lex Z Он проходил мимо алтарей из чёрного дерева, мрачно сиявших в сгустившейся полутьме;

Мрачно сиявших в полутьме? Это как?

Цитата: Автор: Lex Z мимо хрустальных черепов, весело скалившихся своими сверкающими зубами. Их пустые глазницы провожали киммериеца глазами.

Перл.

Цитата: Автор: Lex Z изображения вызвали у киммерийца дрожь отвращения

Отвращение задрожало?

Цитата: Автор: Lex Z Из альковов на него скалились божки. Многие из них были уродливыми, словно с них сорвали маски и оставили в неприглядной мерзости. Конан догадался, что здесь хранились изображения божеств, изображения которых в религиях Заморы и Гибории запрещалось создавать. Вокруг них словно висела аура нематериального зла.

Не сходится. Если это храм Яджура, другим богам тут не место.

Цитата: Автор: Lex Z У него было лицо с тонкими и умными чертами, впрочем, совершенно чуждыми этой части мира. Он не был похож ни на туранца, ни на иранистанца, ни на вендийца, ни на зуагира, ни на гханата.

И т.д. два абзаца.
Зачем тут эта вода? Неужели нельзя было просто сказать, что перед ним кхитаец?

Цитата: Автор: Lex Z — А это что ещё за чёрт?! ... Он сущий дьявол – не слушай его слов! ... Эти ямы ведут куда ниже, ниже вашего ада! ... Его коснулось безумие, а душа погрузилась в кипящий ад.

Дьявол, чёрт, ад - понятия христианские. Христианству в Хайбории не место. В других религиях, конечно, есть аналоги ада, но называются они по-другому.

Цитата: Автор: Lex Z по комнате поплыли шлейфы дыма – серебристого, как фольга.

Фольга относится к более высокому уровню технологического развития.
Впрочем, это фигня по сравнению с "одиноким атомом".

Цитата: Автор: Lex Z Желтолицый священник улыбнулся. ... Адепт тонко улыбнулся. ... Он ласково улыбнулся. ... Жрец весело рассмеялся, но зло смотрело из его древних глаз. ... Жрец мрачно улыбнулся. ... Служитель Яджура улыбнулся. ... Адепт серебряно рассмеялся. ... улыбнулся колдун ... Колдун рассмеялся.

Слишком много улыбок и смеха. Не жрец, а какой-то шут.

Цитата: Автор: Lex Z А тем временем в храме что-то происходило. ... Тем временем в храме что-то происходило.

Дважды в храме что-то происходило.

Цитата: Автор: Lex Z сардонически сложив руки на груди.

Автору надо загуглить, что значит "сардонически".

Цитата: Автор: Lex Z ещё мгновение, и дикарь сорвётся, прыгнет вперёд, как тигр на охоте. ... прыгнул вперёд, как тигр, что настигает добычу на водопое.

Минимум, дважды Конана сравнили с тигром.

Цитата: Автор: Lex Z Киммериец прыгнул – словно распрямившаяся пружина, метнул себя вперёд.

Не могу себе этого представить, если только речь идёт о человеческом теле, а не о прыжке змеи.

Цитата: Автор: Lex Z Он молча посмотрел на киммерийца – словно древний бог зла. ... В его глазах таились такие бездны, что северянин отшатнулся.

А после этого спокойно пялился на демонов-убийц. Мол, и не такое видали. Что-то тут не сходится.

Цитата: Автор: Lex Z В его глазах, казалось, была жестокая мудрость зла. - ...Какие кипящие бездны нужно преодолеть, чтобы постичь древнюю мудрость зла?

Кхитаец говорит речевыми оборотами автора.

Цитата: Автор: Lex Z — Не так быстро, мой темпераментный друг, — улыбнулся колдун.

Темперамент - это уже из области психологии. Психология, как наука, не вписывается в сеттинг.

Цитата: Автор: Lex Z Казалось, чёрные языки пламени облекали его вокруг;

Чего?

Цитата: Автор: Lex Z он же, невзирая на то, что в груди у него горело нечто наподобие фонаря, казался сгустком омерзительной скверны.

Кому казался? При чём тут фонарь в груди?

Цитата: Автор: Lex Z Его чёрное, клубящееся тело распухало; оно клубилось и извергало потоки неописуемой мерзости. Но вот что странно – это совсем не вызывало у него отвращения;

В гранит!

Цитата: Автор: Lex Z Жрица подошла к тебе.

Ко мне?

Цитата: Автор: Lex Z Тонкие струи дыма, как змеи, оплели её тело. Полупрозрачные серые шлейфы, серебристые змейки, прежде чем расплываться прозрачными ароматными облаками, щекотали её горло, обвивались вокруг бёдер, ласкали подрагивающий бюст. Острый аромат лез дикарю в ноздри, заставляя всё внутри пылать и возбуждая ещё сильнее. Она хрипло задышала; её дыхание участилось; на луб выступили крохотные капельки пота. Рычание Конана перемешалось с лёгким звоном золотых колокольчиков…

Они же вот-вот угорят от этого дыма! Срочно проветрить помещение!

Цитата: Автор: Lex Z Когда всё закончилась, девушка с любопытством посмотрела на Конана. Она возлежала, совершенно голая, среди шёлковых простыней и подушек из шёлка. Была в ней какая-то варварская, тигриная красота, а капризный изгиб полных ярко-алых губ говорил о немалой чувственности.

Опять тигры.
Автор! На свете есть и другие животные, кроме тигров, птиц и змей!

Цитата: Автор: Lex Z Там, закрытый шёлковой кисеёй лежал гадальный шар – большая глыба отполированного горного хрусталя, на куске чёрного, как сердце ведьмы, бархата.

Неудачное сравнение.

Цитата: Автор: Lex Z Она смотрела на тебя так, словно видела впервые.

Опять на меня?

Одно из самых слабых произведений из списка.
Ни о чём.

[Комиссар]

Сообщение отправилось дважды.

[Зогар Саг]

Цитата: Грудь, красивая и полная, с тёмными сосочками, подпрыгивала и дрожала, как желе,

Вот уже по этой фразе можно определить, что девушка- главное чудовище всего рассказа.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Зогар Саг что девушка- главное чудовище всего рассказа

я как-то тож сперва засомневался Но груди-то разные, как и девки

[Monk]

Вроде бы и красочно написано, но на середине становится скучно от длинных разговоров... местами очень хорошо, но опять же, рассказ затянут и скучен, на мой взгляд. Много лишнего, мешающего сосредоточиться на сюжете... Ну, ошибок и без меня нашли немало...
Нет, хорошие рассказы о Конане должны быть другими. Больше действия, меньше разглагольствований, я так считаю.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Monk хорошие рассказы о Конане должны быть другими. Больше действия, меньше разглагольствований,

именно!

[Баффи]

Цитата: — Конец-то тут есть?

Это как?

Не богом убить, так змеями, не колдуна напустить, так девку.

Полированный пол... чем? Лаком? Не могу представить в таком месте.

Конан, как дурачок, вечно хмыкает, аж 4 раза.
Прям игры Конана. А зачем столько названий в начала особенно?
Девка предсказуема.

Лишнего много, без обид.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Баффи Конан, как дурачок, вечно хмыкает, аж 4 раза.

харе придираться-то! То ему крякать воспрещают, а таперича -ещё и хмыкать не дозволяется!