Конкурс 2016 - Рожденный выживать

[Lex Z]

Рожденный выживать

Палящее солнце, невыносимый зной и иссушающая жажда. Раскалывающаяся от неимоверных болей голова. Словно некто невидимый, но зловещий и чрезвычайно сильный, напялил на крепкий череп стальную корону. Но на этом не успокоился и беспрестанно продолжает вдавливать тесный обруч все глубже и глубже. Перед глазами мельтешат в хаотичном кружении багрово-оранжевые звездочки.
Стоп!
На голове и вправду что-то есть… Но — не шлем и не корона… Тканевая повязка! Содрать! Пусть уйдет давяще-сковывающая боль… Но эта проклятущая заскорузлая повязка словно срослась с кожей! А непослушными, словно одеревеневшими руками и сводимыми судорогами скрюченными пальцами не удается даже зацепить, не то чтоб содрать эту тряпку с головы! Наконец удалось совладать с отказывающими повиноваться членами…
Рывок. И острая боль затмила все. Даже треклятые звездочки. Все накрыло непроницаемой черной пеленой.
Сколько прошло времени — неизвестно. Да и какое это имеет значение?
Едва-едва удалось продрать словно коростой залепленные сомкнутые веки. И удалось приподнять тяжелую саднящую голову, чтоб осмотреться. Однако от первого же шевеления боль на лбу чуть выше переносицы сразу же напомнила о себе. Указательный палец левой руки приник к палящему месту. Спекшаяся корка крови, а под ней – явно глубокая, хоть и зарубцевавшаяся, но непрестанно ноющая рана.
Так вот почему была повязка, и так ломила голова, а вокруг мерзко плясали разноцветные звездочки! Но кто наложил повязку? Ведь сам явно не мог? А главное: кто нанес эту рану? И где вообще находится он сам? Где тот неведомый благодетель? Или — коварный злоумышленник?
Вокруг — древние красновато-коричневые руины неведомого сооружения и назначения. А далее, насколько мог видеть немного затуманенный взор лежащего, бескрайняя вечерняя степь с чахлой пожухшей серой травой и невысокими, хилыми, корявыми кустарниками. Зловеще ало-лиловое небо над головой. И никого…
Но рядом догорает кем-то разведенный костерок. И в его умирающем оранжевом пламени словно угасает неведомый прошедший день, а с рассыпающимися тлеющими угольками рушатся и проблески сознания.
Так, хорошо… Хоть лежит не на земле, а на сероватой медвежьей шкуре. Или это — длиннополый плащ?! Рядом — длинный и явно видавший виды стальной клинок? Удача! Нет, показалось… Это лишь отблеск на гладком блестящем камне… Какая досада! Возле него — кожаный бурдюк с какой-то булькающей жидкостью. Вино или вода? А если — дурманящий или ядовитый настой? Все равно. Горло пересохло. А умирать от жажды — рановато. К тому же поблизости не видать и не слышно ни одного ручейка или родника. Да и вряд ли в таком состоянии удастся найти источник…Глубокий глоток. Еще и еще …Кисловатое, но как-то сразу взбодрившее пойло обожгло пересохшие губы, язык, сухую, словно ободранную изнутри глотку… Прошло до желудка. Блаженный жар разом растекся по всему телу. Теперь можно попытаться привстать и продолжить осмотр. Но сперва — вооружиться. Оружие никогда не помешает…
Так… У шкуры еще один мешочек. Там — вяленое мясо. Это — потом, сначала — осмотр окрестностей! Только темнеет как-то слишком быстро. Ну ничего! Интересно…За одним из массивных древних, покрытым серо-зеленым мхом и лишайниками валунов — небрежно брошенная изрядная куча хвороста…
Чье это отдаленное фырканье? В полутьме и сгущающихся сумерках не особо разглядишь. Не уж сам неведомый благодетель? Хотя лучше б — очаровательная спасительница — изящная дикарка, с горящими от страсти очами, гибкая, как лоза и неутомимая…
Нужно проверить… Вдруг там — заманивающие путника дети сумерек? Коварные создания, не имеющие собственных имен на людских языках. Даже чернокнижники не имели над ними власти. И неудивительно, ведь если твари Ночи изначально — порождения предвечного враждебного человеку зла, то эти... Вероломные, обитающие на границе Света и Тьмы, одинаково опасные как для чтущих сияние дневного светила, так и для поклявшихся в верности серебряной царице тьмы — вечно умирающей и возрождающейся Луне…
Холодный пот залил все тело, а члены сковал морозный холод.
Но не в натуре северянина отступать даже перед неведомым. Удирать — позорно! Да и смысла бежать от разом вздымающимся из-под земли и клубящихся мглистых вонючих испарений бесполезно. Те обволакивали своими бесплотными телами, пытаясь проникнуть в поры кожи, забивали нос и рот, словно стремясь завладеть разумом. Вот уже вокруг не видно ни зги. Ни неба, ни земли…А тошнотворные запахи парализуют мозг.
Остается почти вслепую пробираться вперед. Туда, откуда раздались загадочные звуки. Лучше опередить опасность, чем пасть жертвой внезапного нападения неведомого. Внезапно под ногами разверзлась земля до того бывшая твердой, как камень…
***
Несколько мгновений руки бессильно пытались схватиться хоть за что-то. Но тщетно. В потоке вырвавшегося снизу смрадного спертого воздуха опоры не было.
Продолжавшееся падение казалось бесконечным. Но в моменты смертельной опасности время всегда течет по-иному. Иногда ускоряясь с невероятной скоростью, изредка замедляясь до заторможенности и почти полной неуловимости движения. Что ожидало внизу: бездонная пропасть? Скалистая почва? Река? Древняя ловушка, расставленная на людей или нелюдей? Ответа не было.
Наконец ступни ног болезненно с хрустом столкнулись с неровной каменистой поверхностью. Равновесие удержать не удалось. Левая нога подвернулась, правая – предательски подломилась, а взмах рук не помог.
Северянин опрокинулся навзничь и вдобавок крепко саданулся и без того раскалывающейся от болей головой. Вновь сознание померкло.
***
Мрак. Кругом непроглядная тьма. Затхлый запах. Смесь плесени, влаги и чего-то еще, противного людскому обонянию.
Вспомнить, что было!.. Провалился в какую-то яму. И удар.
Нужно осмотреться! Но ни зги не видно! Еще кружится ноющая голова. И воняет затхлостью. Хорошо хоть в припоясном мешочке уцелели кресало кремень и клочок корпии…
С трудом негнущиеся пальцы высекли искры. Скудное, обжигающее пальцы, пламя на миг озарило тьму. Но для беглого осмотра северянину и этого хватило. Пол вымощен треснувшими или полностью расколотыми на части коричневато-серыми плитами. Вблизи внизу каменная древняя кладка стен из такого же камня, что и плиты на полу; выше — слои земли, глины и песка. Иного выхода, кроме как попытаться выбраться наверх, нет. Для цивилизованного человека в подобной ситуации всего вернее было бы впасть в уныние, безвольно опустить руки и ждать неминуемой кончины от жажды, голода и холода. Но не такова натура северных дикарей. В их жилах бурлила жажда жизни, кровь яростно вскипала в предвкушении преодоления немыслимого. Ведь на этот раз судьба оказалась благосклонной. Кости целы, руки-ноги на месте. То, что голова еще кружится и немного подташнивает — пустяк! Как и то, что рядом оказались два сжавшихся в смертельных объятиях скелета. Причем один из них — явно нечеловеческий… А главное — в черепе той твари успел привлекательно тускло блеснуть широкий клинок. Судя по той форме и размеру — очевидно древнее изделие. И вряд ли предназначенное для повседневного использования воином-наемником. Необычно широченное (более длины ладони среднего мужчины) короткое лезвие…
Наконец-то! Оружие! То, чего не хватало!..
Наощупь добрался до древних костей. Под ногами противно хрустело. Из-под ног казалось пробивались струйки воздуха? Дыма? Но гарью не пахло, да и ощутимого тепла или жара пламени снизу не исходило. Хотя ноздри забивал противнейший запах.
Пришлось присесть и шарить наощупь. И холодок металла приятно заледенил правую руку. Пальцы сжали, но так и не обхватили полностью, здоровенную рукоять. Рывок. Похоже, кости вообще рассыпались в прах. Кинжал легко оказался в руке.
Однако спертый воздух и древние стены всколыхнулись, словно от тяжкого стонущего вздоха неведомой здоровенной твари. А нечто зловещее, до того сдерживаемое, вырвалось наружу из столетнего заточения.
Вдруг почему-то сдавило легкие. Каждый вдох давался с трудом. А в густой тьме, похоже, начала материализоваться некая враждебная сила.
Волосы на голове северянина зашевелились. Его почти звериные инстинкты улавливали зловещие флюиды. А своим ощущениям воин привык доверять.
Теперь — выбраться наверх! Незачем плутать по этой те мной заплесневелой могиле. Того гляди, еще провалишься глубже в какую-нибудь бездну. Иль выскочит стая неведомых трупожоров, если еще что и не хуже.
Обдирая в кровь пальцы и не жалея одежду, северянин, цепляясь за выступы в древней кладке стен, упорно полз вверх. Кровь стучала в висках, красные круги плавали перед глазами. Капли крови оставались на острых гранях камней и падали в темный провал. А там, в кромешном эбеновом мраке, теплая солоноватая жидкость подпитывала древний, пока еще бесплотный, но уже пробужденный от вековой спячки кровожадный кошмар.
***
Последние метры до поверхности дались с трудом. Цепляться приходилось уже не за камни, а за то рыхлую, то утрамбованную землю или осыпающийся под пальцами и ногами песок. Неоднократно северянин срывался и почти падал вниз. Но всякий раз успевал уцепиться за спасительный уступ. И упорно, подобно трудолюбивому муравью, продолжал карабкаться наверх. Наконец измазанный в древнем прахе и осыпающейся земле, северянин с трудом перевалился через край коварной ямы-провала.
Вонючая дымка рассеялась, словно и не было. Но стремление разобраться с теми завлекшими его в смертельную для обычного человека ловушку звуками не иссякло… Напротив, усилилось. К тому же теперь руку приятно холодило древнее оружие. Раз в прежние времена оно помогло убить демона… Хоть, похоже, и ценой жизни прежнего владельца. Но в его-то руках теперь подвести не должно!
Фырчанье повторилось и усилилось. Однако теперь вдобавок издали раздалось конское ржание. Следом отдаленный, но неумолимо приближающийся, топот нескольких лошадиных копыт. Теперь ответное ржание раздалось оттуда, откуда только что доносилось фырканье.
Дьявольщина! Это всего лишь пощипывающий скудную травку стреноженный оседланный рыжий конь. В отблесках угасающего дневного светила он казался розовато-оранжевым. К седлу скакуна приторочены еще два какие-то мешочка и… Стальной клинок! Один — длинный, второй — короткий с широким лезвием… Оружие словно само просилось в руки. И отказать зову клинков воин оказался не в силах.
Умирающий свет отблеском отразился от стальных простых лезвий. Они приятно холодили, а рукояти поместились в ладони, как влитые. Словно специально изготовленные неведомым демиургом для него. Правда, пришлось выпустить меч, осторожно приставив клинок к валуну, чтоб при первой же опасности дотянуться…
Осмотрел коня получше. Обычный скакун! А вот от приближающихся конников, наверняка, хорошего ждать не стоит. Безошибочное чутье это подсказывало. Мускулы варвара напряглись, а взор выискивал укрытие. Но не для того, чтоб как трус удрать. Просто раз врожденные инстинкты предупреждали об опасности, лучше сперва присмотреться к надвигающейся напасти.
Как назло и не вовремя сейчас полностью развеялась прежняя треклятая дымка! Иссякли и легкие испарения, исходящие снизу из коварного провала…
Почему ж все небо окрасило карминным цветом? Это знак надвигающейся беды и пролития крови? Или лишь результат ноющей раны на голове? Но ранее такого зловещего предзнаменования ведь никогда еще не бывало? Хотя…
Что-то внутри, врожденное и древнее, как само время, не позволяло отдаляться от оружия.
Сосредоточиться на воспоминаниях помешал гулкий цокот копыт.
Инстинкты подсказали дальнейшее. Сомнений быть не могло. Необходимо занять наиболее удобную позицию. И это — не на коне, и не у костра. Кинжалы — за пояс, меч в руки и резкий прыжок к валунам. Ближайшие четыре оказались удивительно подходящими для задуманного. Сзади — монолитная громада прикроет спину, а парочка по краям, лежащие на длинном основании третьего прикроют бока… Так окажется и вровень с всадниками. Если только это — люди…
Раздавшееся фырканье коней, и громких нагловатый говорок приближающихся всадников несколько ослабили напряженность. Но дикарские инстинкты продолжали вторить о смертельной угрозе. Причем опасность исходила не только от приближающихся всадников. Ее происхождение было иным.
Вблизи таилось нечто зловещее. Но откуда или от кого это истекало, непонятно. Сами по себе окружающие руины могли некогда быть храмом забытого божества или древнего владыки, но опасность явно исходила ни от них. Словно сам вечерний воздух сочился невидимыми флюидами беды. А все естество впитывало их и вопило о необходимости затаиться.
Смутные образы смогли пробиться из подсознания. Предвечерье, сумерки и ночь были временем, когда на земле, особенно в безлюдных местах, царили выползающие из бездны древние ужасы. Даже имени, названия и обозначения которым порой не было на языке людей. Почему-то осознание этого непроизвольно пришло само собой. Остальное вдруг стало неважным. Но в руках был надежный стальной клинок, а дьяволы ночи и отродья ведьм очень не любят сталь… В этом-то воин был абсолютно уверен. Его мускулы напряглись. Сам он сейчас напоминал не живого человека, а удивительно реалистичное изваяние. Словно рука умелого скульптора смогла передать статуе частичку жизни. Или могущественный маг заколдовал бесстрашного воина, в насмешку оставив в застывшей навечно фигуре едва теплящееся сознание.
У провала показались пятеро вооруженных всадников на взмыленных разномастных конях. Каждый наездник отличался от своих спутников пестротой потрепанного одеяния и вооружением. У двоих — длинные копья, у троих — кривые сабли.
В тот же миг, как наездники достигли края ямы, снизу, из нутра разверзшегося чрева земли, вырвался вверх столб сероватого обжигающего пара. Кони вздыбились и болезненно заржали. А трое всадников ужасно завопили. Их жуткие крики лишь отдаленно напоминали человеческие. Двое несчастных свалились прямо вниз. Их вопли затихали в яме. Третьему повезло. Если только так можно было сказать. Щупальца дыма обвили его на самом краю провала. Несчастный безумно вопил и судорожно извивался, словно его живьем жарили на раскаленных углях, или его кусали ядовитые змеи. Выроненная сабля бесполезно валялась на земле. Да и вряд ли обычный клинок, не будучи изначально магическим, или заклятым опытным чародеем, помог бы против неестественного тумана.
Северянин понял, что его чутье не подвело. Неведомый древний кошмар таился в той яме, из которой ему повезло выбраться. Однако оставалось еще двое конных мужчин. И, судя по случившемуся с их спутниками, они не будут благосклонны к миролюбивому общению…
Тут двое конников почти одновременно увидели одинокого мужчину. И хрипло гортанно вопя, с копьями наперевес, пустили коней вскачь на предполагаемого виновника их несчастий.
Северянин не тратил время на увещевания. Тяжеленный древний клинок молниеносно мелькнул в воздухе и рассек глотку ближнему конному безумцу, в правом ухе которого что-то блеснуло. Крик пораженного перешел в сиплое бульканье. Завалившись на спину своего скакуна, мертвец продолжал нестись на северянина. Черный залатанный плащ покойника развивался, словно крылья ворона. Навстречу своей неминуемой смерти скакал и второй, пока еще живой, неприятель. Этот облаченный в изодранный серый плащ кучерявый шатен со шрамом на левой щеке оказался чуть более везучим. Он сумел увернуться от второго брошенного кинжала северянина. Потом безуспешно пытался достать прытко отскакивающего врага копьем, или затоптать копытами своего скакуна. Но вероломная удача все же ускользнула от шатена. И клинок северянина вспорол ему левый бок…
***
Северянин устало присел к костру. Но отдохнуть ему так и не довелось. Теперь конский топот раздавался со всех сторон. Похоже, его окружили…
К костру на каурых конях подъехало несколько воинов. Облик вновь прибывших разительно отличался от первых пятерых всадников, ранее выскочивших на северянина… Большинство всадников, в длинных стальных кольчугах и шлемах с желтыми или белыми плюмажами. С плеч большинства конников ниспадали шелковые голубые плащи. Некоторые воины сжимали в руках круглые кожаные щиты и копья, но преимущественно – обнаженные стальные тулвары.
Внезапно ряды наездников расступились. Вперед выехал воин на вороном жеребце, в отличие от других облаченный в фиолетовый парчовый плащ. На стальном шлеме этого всадника колыхался лиловый плюмаж. Смуглокожее безусое и безбородое довольное юное лицо мужчины с ястребиными чертами выражало нескрываемое высокомерие. Этот тип явно привык повелевать. И первые произнесенные им пафосно слова это подтвердили:
— Я — Алхад-шах — командир патруля. Мы — солдаты, преследующие пятерых всадников-разбойников. Наш принц Гэсхар — владыка Баларии…Никого здесь не…— Вдруг осекся говоривший. Он рассмотрел, что насажено на двух скрещенных и воткнутых остриями вверх вблизи костра копьях. Две смуглые отрубленные небритые кучерявые людские головы. Их темные глаза вывалились из орбит в невероятной муке, а на искаженных в предсмертной гримасе ртах казалось застыло безмолвное проклятие. Левую щеку одного из лиц рассекал давно заживший уродливый шрам. В правом ухе другой отсеченной головы виднелась массивная золотая серьга в форме полумесяца. А под скрещенными, словно олицетворяющими чудовищный символ — оберег, копьями виднелась еще одна одноглазая голова, пригвожденная к земле через макушку обломком вбитой туранской сабли.
— Эрлик! Это же башки братьев-разбойников Хастияра и Голуяра…— потрясенно кивнул командир на жутко оскалившиеся с копий полубеззубые пасти.
Голову еще того одноглазого бандита, прибитую саблей к земле, он вероятно не опознал. Зато приметил куски разрубленных человеческих тел, горящих в костре между поленьями дров. И правая рука туранца невольно легла на рукоять его сабли.
Северянин стремительно встал, но оружия не выхватил. В душе он крайне удивлялся, что вообще понимает язык этих смуглых чужаков!
Рослый мускулистый воин бесстрашно взирал на окружавших его всадников. Его заляпанные кровью и землей спутанные длинные волосы в пляшущих отблесках костра казались темно-бронзовыми. Кровавым цветом отливали и его рубаха, штаны и сапоги из светлой лосиной кожи. Конникам этот одиночка казался выходцем из дьявольской бездны.
— Это — демон! — Вдруг вырвался придушенный возглас у сидящего на каурой лошаденке маленького гирканца с узкими черными бегающими глазками. Он даже затрясся всем телом, словно от жуткого холода. И это, несмотря на бурку из овчины и нахлобученный меховой малахай на голове. — Кто еще может оказаться ночью в одиночку средь проклятых руин Аутюга? И жечь костры из человеческой плоти?..
— Остынь! Тебе всюду мерещатся призраки и демоны! — Хохотнул высокий туранец с утонченными чертами лица, скорее присущими аквилонскому или немедийскому родовитому вельможе, чем потомку степняков-кочевников.
— Ты убил Хастияра и Голуяра? — Обратился командир к невозмутимому северянину. Тот меланхолично кивнул. — Почему?.. — Вопросил командир.
— Я вообще не знал этих твоих Хастира и Голура, — по-своему переиначил услышанные имена северянин. — Они сами, как оглашенные, набросились на меня. Не оставили другого выбора…
— Ты в одиночку одолел двух всадников? — Поразился командир.
Северянин молча кивнул. Он не видел в этом ничего сверхъестественного. А туранцам он казался могучим воином. Из тех, что изредка покидают свои суровые мистические северные земли и сеют вокруг себя хаос, смерть и разрушения.
— Ты — колдун? — Неожиданно вмешался в разговор гирканец.
— Ненавижу колдунов! — Резко оборвал северянин. — И, не дожидаясь очередного вопроса, пояснил: — А тот, третий, спятил раньше. — Кивнул на голову, пришпиленную к земле сталью. — Его сначала опутали щупальца жгучего тумана, вырвавшегося из той дыры…— И указал левой рукой на провал. И мрачно добавил: — Не советую туда подходить! Два бандита сразу свалились туда. И, похоже, сдохли, даже не долетев до дна! А бесноватого мне пришлось добить позже. Он брызгал слюной, пытался наброситься, укусить…
— Откуда взялась та дыра? — Недоверчиво вопросил туранец.
— Земля сама собой провалилась. Еще до их прибытия. Разбойникам просто крайне не повезло — оказались не в том месте и не в то время. — Не вдаваясь в детали, пояснил северянин.
— Или натолкнулись на того, кто им не по зубам? — Вдруг ухмыльнулся командир-туранец.
— И это тоже…— Согласился северянин. Он не чуял угрозы от этого человека и его воинов.
— А зачем ты отрубил башки той падали и нанизал их тут? — Продолжал выспрашивать Алхад.
— Немногое, что я еще помню, — ответил северянин, — так это то, что тела охваченных демонами людей необходимо разрубать на части и сжигать!
— А что у тебя за необычный кинжал? — Вновь встрял в разговор гирканец. При этом поглядывая с подозрением. Это клинок Уллара из легенд?
— Попробуй, забери! — Глаза северянина угрожающе полыхнули синим пламенем.
Но гирканец сморщился, весь сжался, и продолжал испуганно лопотать:
— По преданиям здесь, в дьявольском городе Аутюге, батыр-шаман сразил клинком опустошающего округу свирепого демона, но при этом погиб сам…
— Остынь, Тулгай! Тебя наняли проводником, а не сказителем устрашающих побасенок! — Резко оборвал командир мигом примолкшего гирканца. И вновь обратился к северянину: — Кто ты? Откуда? И как ты сюда добрался? — Спросил Алхад, не сводя проницательного взора карих глаз…
— Не помню… — Нахмурился варвар. — Я помню лишь бесконечные снега и жутких, жаждущих людской плоти, кровожадных мертвецов… И еще — желтоволосую синеглазую девушку, которую должен… Найти? Спасти?..
— Одну цепочку следов оставили разбойники, другие идут со стороны Гипербореи. — Мрачно заметил хмурый пожилой туранец в роскошном парчовом зеленом плаще, носящий на голове вместо шлема тюрбан из парчи того же материала и цвета, что и плащ. Это его выделяло на фоне остальных.
— Он — явно не гипербореец! — Перебил другой, облаченный, как и большинство туранских всадников, в длинную стальную кольчугу и шлем с желтым плюмажем. — Его волосы слишком темны…
При словах «Гиперборея» и «гипербореец» потерявший память воин невольно вздрогнул. Но не от ужаса, а от отвращения. Одно он вспомнил наверняка — гиперборейцы — кровные враги!
— Гиперборейцы — мои враги! — Рыкнул северянин так, что туранцы поневоле отпрянули.
— Ты прибыл один? Или у тебя есть попутчики или спутница? — Намеренно сменил тему и выделил последнее слово командир конников.
Северянин лишь пожал плечами.
— Говорю же: почти ничего не помню… Кроме как то, что ищу женщину…
— У нас их будет предостаточно! — Загоготал один туранец, но разом осекся. Взор синих глаз северянина не сулил ничего хорошего.
— Им же движут инстинкты, как у зверя! — Тихо одернул не к месту развеселившегося приятеля его сосед-туранец. — Он явно из тех безрассудных северян, что бесстрашно сражаются с бесчисленными врагами. А в кровавых безжалостных сражениях находят упоение и то, что наши мудрецы именуют «Смысл жизни»…
— Да, — также негромко согласился его приятель…— Его и вправду ведут инстинкты. Причем в основном — убивать!..
Северянин же настороженно озирался и молчал.
— Езжай с нами в лагерь! — Предложил командир. И добавил: — Что тебе делать в этом одержимом древней нечистью и полным мертвяков урочище?
— Поехали! — Вторили командиру хором несколько человек.
— Поехали… — Словно эхо повторил командир. — Да, принц вознаградит тебя за головы тех разбойников! — Кивнул он в сторону догоравших останков степных стервятников и презрительно сплюнул сквозь зубы.
— Кстати, недавно плененный нами гирканский шаман наверняка поможет тебе обрести память! А, коль его усилия окажутся безрезультатными, то когда вернемся в Балларию, проводим тебя к жрецам Эрлика. — Приятельски добавил туранец в зеленом парчовом плаще.
Северянин не доверял шаманам и жрецам. Но, похоже, иного выхода пока не было. Да и оставаться вблизи того провала смысла не имело. Поэтому он ухмыльнулся:
— Уговорили!
И конники вместе направились в их лагерь, оставляя проклятые руины, яму и догорающие растерзанные тела разбойников. Степным падальщикам сегодня крупно не повезло.
Тут вослед удаляющимся всадникам из провала утробно ухнуло так, что содрогнулась земля. Словно некая неведомая огромная прожорливая тварь сожалела, что лишилась лакомой добычи.

[Зогар Саг]

Дублировалось?

[Комиссар]

Дочитал до вторых ***, дальше отчего-то не пошло.
Хотя написано, вроде, хорошо.

[Monk]

Цитата: Автор: Lex Z Что ожидало внизу: бездонная пропасть? Скалистая почва? Река? Древняя ловушка, расставленная на людей или нелюдей?

Постоянные вопросы автора то ли к читателю, то ли к себе по всему тексту конкретно бесят...
Написано хорошо, но скучно. Ощущение, что автор играется словом и слогом, забывая о том, что читателю должно быть интересно... Действие начинается в самом конце и быстро превращается в говорильню.
Странно, но слабенькие рассказы начинающих авторов мне понравились больше, чем этот, написанный и образно и со знанием дела -но уныло и скучно.
Нет эпичности, нет поступка, какие-то метания, воспоминания, разговоры с самим собой... Нет, это вообще не близко по духу к саге...

[Баффи]

Цитата: Автор: Monk Странно, но слабенькие рассказы начинающих авторов мне понравились больше, чем этот, написанный и образно и со знанием дела -но уныло и скучно.

ух-ты. Экстрасенс.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Monk чем этот, написанный и образно и со знанием дела -

ещё сдержался, видать, от термина "академично"

Цитата: Автор: Баффи ух-ты. Экстрасенс.

весьма богата земля талантами потаёнными!

[Alexafgan]

Прочитал, и как-то двояко...
как будто отрывок прочитал, кусок чего-то (при чем из середки)...
очнулся - упал в яму - вылез - прискакали какие-то - умерли (причем кто то в яме от дымного монстра а остальные от Конана) - как-то тупо и чего, спрашивается нападали, потом другие приперлись, а первые то бандиты, вознаградим мол, а Конан все так сидит у этой ямы , а тот (хз кто сидит в дыре) - причем, как-то им друг на друга... а головы то зачем на копья, разве нападавшие подверглись воздействию демона или кто он там
Хотя это , возможно у Конана это от помутнения рассудка,
Много вопросов... к автору о событиях до и после описываемого сюжета, хотя повторяюсь...
Походу Конан то и сам не понял, хто он есть!!!
Сюжета не увидел, может не так читал как-то, и не вкурил чего добивается автор, мораль сей басни КАКОВА...?
Описание же местности, детально, интересно как и всех поучаствовавших персонажей Это читалось "в лёт"
Поставил бы 7 из 10

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Alexafgan а остальные от Конана) -

а с чего вдруг? Почему он-то? Свет шоль на ём клином сошёлси?

[Alexafgan]

Цитата: Автор: Vlad lev Почему он-то?

ну да, тогда тут явно про... Соню
Да пусть и некий другой условный "северянин" сути то это не меняет...

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Alexafgan про... Соню

ни... Навряд ли... Это ж не Жало, где телами меняются